Джозеф Джефферсон Фарджон

#смерть (Австралия)

В 1938 году, как раз накануне Рождества, на Великобританию обрушился сильнейший снегопад, что послужило причиной остановки поезда, в котором и ехали герои этой книги. Всего их шестеро: брат с сестрой Дэвид и Лидия, склонный к бесплодным фантазиям клерк Томсон, старик-зануда Хопкинс, хористка Джесси и верящий в существование духов старик Молтби. Вся эта компания сидит в купе, ожидая, когда же расчистят пути. Но снег всё идёт и идёт...

Только когда почуявший что-то незримое Молби выбегает наружу, остальные тоже решают идти. В холод, вьюгу, по сугробам. В сторону соседней станции. Миль шесть примерно. Очень умно! Конечно же они заблудятся. Кое-кто заболеет, кто-то подвернёт ногу. К счастью, совершенно случайно заплутавшие наткнутся на дом. А там — горят камины, кипит чайник, накрыт стол и никого. Что же случилось в этом доме? Где хозяева? Это и предстоит выяснить, а заодно раскрыть преступление многолетней давности.

Детектив очень короткий, читается за вечер. В нём нет излишних описаний и размышлений, персонажи описаны скупо, но при этом действительно погружаешься в атмосферу занесённого снегом дома и люди все разные, в них не путаешься. С юмором тоже всё в порядке. Местами можно посмеяться.

Читать было интересно, интрига держала почти до самого конца, но некоторые моменты всё же испортили впечатление. Во первых, то как построено действие. Обычно в детективе предлагается улика, над которой может подумать читатель, позднее объясняется, что и как произошло. Здесь же герой, а это Молтби, рассказывает свою версию, подкрепляя её уликами, которые всплывают впервые только в этом самом объяснении. Поэтому строить свои предположения читателю невозможно — обстоятельства дела от него скрыты.

Во-вторых, мне не понравилось вплетение мистики. Многое построено на ощущениях, чувствах. В кровати, на которой лежал больной человек, тоже начинает болеть живот. В кресле, где он умер, невозможно сидеть. Я бы поняла, если бы мистики было больше, а так она была использована, чтобы заткнуть сюжетные дыры, которые автор не смог объяснить.

Больше всего понравился один диалог (некоторые слова заменю, чтобы не спойлерить):
«- Как вы узнали, что это спрятано там?
- Об этом легко догадаться.
- Но почему-то никто не сообразил!
- Да. Наблюдатель видит игру в целом. Игроки же отвлекаются на детали.
- То есть не видят леса за деревьями?
- Совершенно верно».

Вот и всё объяснение, которых здесь полно. Как детектив не очень интересно, а вот как лёгкое необременительное и в чём-то забавное чтение — очень неплохо.

Белые хлопья.

Как приятно находить книги, которые читаешь с удовольствием, а не перебарывая себя. Вот и этот детектив захватил с самого начала. Он погрузил в удивительное предновогоднее настроение, в зиму с хлопьями снега, с поднимающимися на глазах сугробами.

"19 декабря повалил снег. Торопясь домой, люди улыбались, предвкушая снежно-белое Рождество.
...
Романтики ликовали."

Действие детектива развивалось тоже подобно снегопаду, с каждым разом все больше напоминая сугроб под окном, который стремительно подбирается к окну и вот-вот его засыплет. Красиво удивительно.

Знаете, что было приятно, лично для меня, что автор смог обозначить всех героев так, что ты не путаешься в именах и можешь вычислить их по речи и по повадке, если не было произнесено имя. Ты как живых людей наблюдаешь, потому что в незнакомцах тоже в начале находишь что-то, благодаря чему тебе будет легче всего его связать с именем и не путать больше ни с кем. У него каждый герой зачем-то нужен, служит цели и остается живым, даже если речь идет от другого лица. Например запись из дневника хористки.

Сама загадка предстоит удивительно, действительно превращаясь в некое волшебство в канун Рождества. Ведь в начале казалось бы возникает на пути волшебное спасение дом, который протоплен и готов напоить путников чаем, кладовые полны, комнаты прибраны и в них есть мыло, полотенце, вода. Дом явно ждал гостей, вот только удивительно, что нет нигде хозяина...

Может быть я не в большом восторге от того кого представил нам Фарджон в качестве логика в этой истории, точнее не сам герой, а его профессия, но насколько я могу судить, история написана тогда, когда мода на спиритизм еще не канула в лету, да в принципе благодаря одну немецкому деятелю, она продолжала развиваться. Но что приятно, Фарджон не примешал духов в историю настолько чтобы перестать ей верить. И в конце книги очень красиво сказал:

"Я уважаю тех, кто верит в привидения. Мой лучший друг убежден, что может общаться с ними. Но сам я не считаю, что таким образом можно объяснить необъяснимое. И, конечно, дух Джона Стрейнджа не являлся нам в Рождество – к счастью для самого покойного. Мы создаем привидения в своем воображении, следуя какой-то сверхъестественной логике. Согласно научной мысли, мы можем воссоздать звуки битвы при Гастингсе, но это не значит, что она продолжается по сей день. Поверьте мне, мистер Хопкинс, существует достаточно поразительных, невероятных, загадочных явлений, которые укладываются в рамки традиционной логики, избавляя нас от необходимости призывать на помощь привидения. В этом доме мы лишь приблизились к подобным феноменам. Так что мной руководил отнюдь не дух."

И там же дальше он скажет про наблюдательность, что именно она помогает в подобных делах. Красивое завершение истории, где казалось духи поднимались из могил и шли мстить своим убийцам.

И не могу удержаться от ремарки по поводу того, как у нас любят говорить, что вот Европа, вот цивилизация, мол.

"Сверху без устали летели белые хлопья, словно на небесах работал гигантский огнетушитель. Дворники, готовые взяться за лопаты, тщетно ждали просвета. Люди гадали, когда все это закончится.
Запахло стихийным бедствием."

Еще бы им не запахло, если дворники ждут просвета, а не прибирают улицы. И это между прочим не тьма времен, а 1939 год! Задумайтесь над этим и порадуйтесь, что дворники России не такие, а в такую погоду порой в две смены работают)

"Джон задохнулся. В этот момент он не мог решить, чудо она или заслуживает ненависти." (с.)

О некоторых книгах рассказать бывает легко, о других очень трудно, некоторые заслуживают всего пары фраз, другие настойчиво требуют подробного разбора. Есть такие, которые можно описать всего одним словом. Вот, например, эта. А слово, которым можно охарактеризовать всю книгу – «бестолковая». От начала до конца абсолютно бестолковая. Бестолковый сюжет, бестолковые персонажи, бестолковая манера изложения, бестолковое расследование, бестолковое отношение автора к читателю.

Заострю, пожалуй, внимание на некоторых моментах, но не в хронологическом порядке, т.к. хронология здесь тоже… Ну, вы догадались. Автор на ней нездорово зациклен.

Начинается роман со встречи на вокзале мужчины и женщины. И всё хорошо, но ровно до тех пор, пока они не открывают рот. Манера речи этих двоих настолько вычурна, надуманна и неестественна, что легко представить, как они читают это по бумажке. Живые люди так не говорят, только плохо придуманные.

Автор не делится с читателем… вообще мало чем делится. Нет, о многом мы узнаём постфактум, по большей части уже из полицейского отчёта. Оказывается, были найдены письма, оказывается, что была наконец допрошена актриса. И много чего ещё было проделано за кадром.

Само расследование… Ну вот ход мыли инспектора. У убитого в кармане что-то лежало. И не просто что-то, у него в кармане лежала фляжка. Вот это дедукция! Что, карман на брюках принял форму фляжки? Как? Если карман просто растянулся (что тоже сомнительно), то почему именно фляжка? Почему не блокнот? Кошелёк, пачка сигарет? Что угодно?

Все смерти тоже до крайности бестолковы. Падение с велосипеда? Вы это серьёзно?

И что мы имеем в финале? Для всех умерших «так было лучше». Для оставшихся в живых «так стало удобнее». У них, оставшихся вообще всё в шоколаде. Их грешки, их тайные желания и злые помыслы остались при них, ничто не вышло наружу. Брак по расчёту не состоялся, равно как и супружеская измена, а вот пьесе не очень талантливой стареющей актрисы быть. Так что всё хорошо.

Правда в самом конце пришлось пережить ещё одну неестественную водевильную беседу тех же плохосочинённых влюблённых, но, слава богу, всё наконец закончилось.

Хотя один вопрос всё же остался без ответа. Если никакой трагедии не произошло, то за что уволили дворецкого? Он просто нервный.

Ах да! Чуть не забыла бестолковые лирические отступления, представленные в виде внутренних монологов лесных животных. Вспомнился Чехов, правда! Люди, птицы, орлы и куропатки. А я фазан, я фазан! А я старый хитрый лис, я уйду в свою нору и возьму с собой бобра.