Цитаты из книги Искра жизни - страница 3

Лебенталь чуть не выронил зуб.
- Пятьсот девятый, - сказал он. - Еще вчера ты был в своем уме.
- Так вчера - это когда было.

Душное тепло крольчатника убаюкивало. Оно походило на какой-то давний сон. Запах зверей возвращал сознанию давно забытую невинность. Это был свой маленький мир, свое, почти растительное бытие, отрешенное от всего - от бомбежек, интриг, лютой борьбы за существование, - только морковка, капустный лист, пушистое жаркое зачатие, время от времени стрижка, появление потомства.

Бюрократию трупы не пугали, пугала только недостача.

Бессмысленное геройство - это всё равно, что бессмысленное самоубийство.

Кто станет покупать искусство, когда уже слышны пушки?

Нас унижали, да, но мы не униженные. Униженные - другие, те, кто надругался нал нами.

Приказ есть приказ, для нашей совести этого вполне достаточно. Раскаяние - вообще не в немецком характере. А излишние умствования тем более. Фюрер знает, что делает. А наше дело выполнять, и точка.

Бог? Где он, Бог? Вы его изгнали! Только не говори мне о Боге!

-Пятьсот девятый, - сказал он. - Еще вчера ты вроде был в своем уме.
-Так вчера - это когда было.

Лебенталь задрожал. Он всегда трясся, когда волновался. Волнение означало у него не больше, чем машинальное постукивание пальцами по крышке стола. Причиной тому было постоянное чувство голода. Голод усиливал и, наоборот, гасил все эмоции. Истерия и апатия были в лагере как две родные сестры.