Книга Случай с переводчиком онлайн

– Эта смерть, мистер Холмс, так непостижима, словно ее причинила какая-то потусторонняя сила! – воскликнул преподобный Джеймс Эппли.

В доме на Бейкер-стрит нам приходилось слышать немало странных высказываний, но это утверждение было, кажется, самым необычайным из всех.

Мне не нужно обращаться к помощи своей записной книжки, чтобы установить, что случилось это в один из прекрасных летних дней 1887 года. На обеденном столе лежала только что полученная телеграмма. Мистер Шерлок Холмс бросил мне ее с нетерпеливым восклицанием. В телеграмме было сказано, что преподобный Джеймс Эппли просит оказать ему любезность – принять по некоторым вопросам, касающимся церкви.

– Вам не кажется, Уотсон, – довольно резко заметил Холмс, зажигая трубку, которую он курил обычно после завтрака, – что дела принимают довольно необычный оборот, если священник собирается советоваться со мной по поводу содержания церковных проповедей? Я, конечно, польщен его вниманием, но все это вне моей компетенции. А что сказано в Крокфордском справочнике о нашем клиенте?

Пытаясь предвосхитить ход мыслей моего друга, я уже снял с книжной полки толстый том и нашел там нужную справку. Выяснилось, что Джеймс Эппли был священником небольшого прихода в Сомерсете и что он написал монографию о состоянии медицины во времена Византийской империи.

– Гм, довольно необычное занятие для сельского священника, – сказал Холмс. – Но вот, если я не ошибаюсь, и он сам.

Снизу до нас донесся резкий, нетерпеливый звонок. Не успела миссис Хадсон доложить о приходе посетителя, как он сам влетел в комнату. Это был высокий, худощавый, сутулый мужчина в одежде сельского священника. Его приятное лицо, обрамленное старомодными бакенбардами, носило отпечаток учености.

– Мои дорогие господа, – воскликнул он, вглядываясь в нас своими близорукими глазами сквозь овальные очки, – поверьте, что только чрезвычайные обстоятельства вынуждают меня вторгнуться в вашу уединенную обитель!

– Ну, ну, – добродушно сказал Холмс, приглашая посетителя занять плетеное кресло, стоявшее около потухшего камина, – ведь это обитель сыщика, и в ней вы найдете уединения не больше, чем, скажем, в приемном кабинете врача.

Едва успев сесть, викарий взволнованно выпалил ту необычайную фразу, с которой я начал повествование.

– Потусторонняя сила… – задумчиво повторил Холмс. Хотя он и произнес это тихим голосом, мне показалось, что в его словах звучало скрытое волнение. – Но тогда, мой дорогой сэр, это дело скорее вашей компетенции!

– Простите, – поспешно сказал священник, – возможно, что мои слова несколько отдавали мистикой. Но, поймите, это такой ужасный случай… – Его голос перешел почти в шепот, и он взволнованно наклонился вперед. – Это – злодеяние, мистер Холмс, хладнокровное и предумышленное злодеяние…

– Говорите, сэр, я весь внимание.

– Мистер Джон Трелони – сквайр Трелони, как мы называли его, – был самый богатый землевладелец в округе. Четыре дня назад, всего за три месяца до своего семидесятилетия, он внезапно скончался в постели.

– Гм! Разве это так уж необычно?

– Нет, сэр! Но послушайте дальше! – вскричал наш клиент, подняв длинный указательный палец, на кончике которого виднелись какие-то странные пятна. – Ведь Джон Трелони, несмотря на свой возраст, был весьма крепким и энергичным мужчиной, не знавшим никаких болезней. В этом мире он мог бы прожить еще по меньшей мере десяток лет. Наш местный медик, доктор Пол Гриффин – он мой родной племянник, – наотрез отказался выдать свидетельство о смерти. Тогда было решено произвести вскрытие трупа… Холмс сидел в своем халате мышиного цвета, лениво откинувшись на спинку кресла. Теперь он слегка приоткрыл глаза.

– Вскрытие трупа! – воскликнул он. – И производил его ваш племянник?

Мистер Эппли замялся.

– Нет, мистер Холмс. Вскрывал труп сэр Леопольд Харпер, выдающийся специалист в области судебной медицины. Я могу сразу же сказать, что бедняга Трелони не умер естественной смертью. В расследовании приняла участие не только местная полиция, но и Скотленд-Ярд.

– Вот как?

– С другой стороны, – продолжал мистер Эппли, – сквайр не был убит, да и не мог быть убит. Тщательное медицинское обследование так и не установило причину его смерти.

В гостиной, куда сквозь опущенные шторы еле пробивался солнечный свет, на мгновение наступила тишина.

– Мой дорогой Уотсон, – обратился Холмс, – будьте так добры подать мне глиняную трубку с полки, что над диваном. Благодарю. Я придерживаюсь мнения, мистер Эппли, что курение такой трубки благоприятно отражается на мышлении… Могу ли я предложить вам сигару?

– Благодарю вас, – ответил священник, потрогав бакенбарды своими запачканными пальцами. – В такой момент я не смею курить. Я так взволнован, что задохнусь от дыма. Мне надо обрисовать вам все факты с мельчайшими подробностями. Но это так трудно… Может быть, вы уже заметили, что я довольно рассеянный?..

– Разве?

– Да, сэр. В юности, до того как посвятить себя церкви, я увлекался медициной. Но мой покойный отец запретил мне это из-за моей рассеянности. Отец был убежден, что если бы я стал врачом, то, не задумываясь, усыпил бы своего пациента хлороформом и стал удалять ему желчные камни, хотя больной жаловался только на легкий кашель…

– Так, так, – заметил нетерпеливо Холмс. – Вы этим утром были очень расстроены, – продолжал он, внимательно глядя на посетителя. – Видимо, поэтому вы, прежде чем сесть на лондонский поезд, наводили справки в книгах в своем кабинете?

– Да, вы правы, сэр. Это были медицинские книги.

– А вы не находите неудобным то, что книжные полки в вашем кабинете так высоко расположены?

– Конечно, нет. Ведь для книг требуется так много места… Внезапно посетитель замолчал. Рот его широко открылся, и продолговатое лицо, обрамленное бакенбардами, стало еще длиннее.

– Но я уверен, я положительно уверен, – рассеянно проговорил он, – что не упоминал ни о своих книгах, ни о книжных полках. Как же вы узнали об этом?

– Это пустяки! А как я узнал к тому же, что вы холостяк или вдовец и что вы держите в доме весьма неаккуратную экономку?

– Послушайте, Холмс! – воскликнул я. – Здесь, кроме мистера Эппли, есть еще один человек, который хотел бы знать, каким образом вам удалось прийти к такому заключению?

– Пыль, Уотсон, пыль!

– Какая пыль?

– Взгляните на указательный палец правой руки мистера Эппли. На этом пальце нетрудно разглядеть пятна от темно-серой пыли, которая обычно скапливается на верхних обрезах книг. Эти пятна появились не позже сегодняшнего утра. Так как мистер Эппли – мужчина высокого роста и с длинными руками, становится очевидным, что он снимал книги с высоко расположенной полки. Если к этому еще добавить его невычищенную шляпу, то не нужно обладать большой проницательностью, чтобы сделать вывод, что у него нет жены, а его хозяйство ведет неряшливая экономка.

– Замечательно! – воскликнул я.

– Сущая безделица, – ответил Холмс. – Я должен извиниться перед нашим гостем за то, что прервал его рассказ.

– Эта смерть была совершенно непостижимой! Но вы еще не слышали самого худшего, – продолжал посетитель. – У умершего сквайра осталась родственница – племянница двадцати одного года. Ее зовут Долорес Дейл, она дочь покойной миссис Колли Дейл из Гластонбери. В течение ряда лет девушка вела хозяйство в большом доме Трелони, носящем название Гудменс Реет. Все думали, что Долорес, которая помолвлена с одним славным молодым человеком по имени Джеффри Эйнсуорт, унаследует состояние своего дяди. Должен вам сказать, что на свете никогда не существовало более нежного и доброго создания, чем эта, девушка. Ее волосы красивого темного цвета, а в глазах иногда вспыхивает огонь, который свидетельствует о южной крови, текущей в ее жилах…

– Да, да, – нетерпеливо прервал Холмс. – Но вы сказали, что я не слышал еще самого худшего. Верно, и вот вам факты. Незадолго до смерти Трелони изменил свое завещание. Суровый старик считал свою племянницу слишком легкомысленной и лишил ее наследства. Он завещал все доктору Полу Гриффину, моему племяннику. Сэр, это скандал на всю округу! Две недели спустя Трелони был найден мертвым, и теперь моего несчастного племянника все подозревают в убийстве.

– Пожалуйста, изложите нам подробности, – попросил Холмс. Прежде всего, – продолжал священник, – я должен сказать, что Трелони был человек строгих и непреклонных взглядов. Мне так и кажется, будто я вижу его – высокого и широкоплечего, с большой головой и седой серебристой бородой, – стоящего на фоне вспаханного поля. В своей спальне каждый вечер перед сном сквайр имел обыкновение прочитывать главу из Библии. После этого он заводил часы, у которых к этому времени почти кончался завод. Ровно в десять вечера он ложился и вставал в пять утра.