Книга Таинственный остров онлайн - страница 3

Глава третья

Пять часов вечера. – Отчаяние Наба. – Поиски на севере. – Островок. – Тревожная ночь. – Утренний туман. – Наб плывет. – Земля. – Вброд через пролив.

Вероятно, сетка разорвалась как раз в том месте, где за нее держался инженер, и поэтому он упал в море. Его собака тоже исчезла. Верный Топ в ту же минуту бросился на помощь к своему хозяину.

– Вперед! – крикнул журналист.

И все четверо – Спилет, Герберт, Пенкроф и Наб, – несмотря на страшную усталость и полное истощение сил, отправились на поиски.

Бедный Наб плакал, как ребенок, при мысли, что он потерял самого дорогого человека на свете.

С момента исчезновения Сайреса Смита до высадки путешественников на землю, не прошло и двух минут. Это давало надежду, что они успеют вовремя прийти ему на помощь.

– Ищите, ищите! – кричал Наб.

– Да, Наб, будем искать, – ответил Гедеон Спилет, – и мы его найдем!

– Живым?

– Живым!

– А он умеет плавать? – спросил Пенкроф.

– Да, – ответил Наб. – И кроме того, с ним Топ!..

Моряк, слыша рев бушующего океана, только покачал головой.

Инженер исчез у северной стороны берега, приблизительно в полумиле от того места, где высадились на землю его спутники. Если ему удалось достичь ближайшей суши, то искать его следовало не дальше полумили от места высадки.

Было около шести часов. Поднялся туман, и ночь от этого казалась еще темнее. Аэронавты направились к северу вдоль западного берега этой неизвестной им земли, на которую их забросила судьба. Они шли по песку, усеянному мелкими камнями и изрытому ямками, из которых при приближении людей выскакивали большие неуклюжие птицы, с громкими криками разлетавшиеся в стороны от опасного соседства. Ближе к берегу ютились гнезда других, более проворных птиц, которые вспархивали стайками и с пронзительными криками носились взад и вперед над головами людей. Пенкроф сказал, что это поморники и чайки, которые любят устраивать гнезда как можно ближе к воде.

Время от времени Спилет и его спутники останавливались и кричали, надеясь, что услышат ответ на свои призывные крики. Они рассчитывали, что если инженер недалеко и не в состоянии отозваться, то за него должен ответить громким лаем Топ, который наверняка находится рядом со своим хозяином. Но ни крика, ни лая в ответ, слышались только пронзительные крики встревоженных птиц, шум волн и неумолчный рокот прибоя. И они снова шли вперед, тщательно осматривая побережье.

Минут через двадцать им вдруг пришлось остановиться – перед ними бушевал океан. Они очутились на конце острого мыса, о который яростно разбивались огромные волны.

– Это мыс, – сказал Пенкроф. – Нам придется вернуться назад, держась правой стороны, и таким образом мы снова выберемся на материк.

– А вдруг он там! – возразил Наб, показывая рукой на океан, белеющий во мраке гребешками волн.

– Ну, так давайте кричать!

И все четверо в один голос принялись громко кричать, но на крики никто не отозвался. Они немного помолчали и затем закричали снова. Опять никакого ответа.

Они решили вернуться и пошли по правой стороне мыса по такой же песчаной почве, усеянной камнями. Пенкроф, впрочем, заметил, что берег становится круче, и на этом основании решил, что они идут к высокому косогору, который, по его словам, смутно обрисовывался в темноте. Птиц на этой части берега было гораздо меньше. Море тоже, казалось, здесь волновалось гораздо меньше, не так бурлило, и даже высота волн была значительно ниже. Шум прибоя был чуть слышен. Вероятно, эта сторона мыса образовывала полукруглую бухту, которую выдававшийся в море мыс защищал от ярости волн.

Но следовать в этом направлении означало идти к югу, то есть в сторону, противоположную той части берега, к которой мог приплыть Сайрес Смит. Пройдя приблизительно еще полторы мили, путники заметили, что берег все еще уклоняется влево, поэтому они и не могут повернуть к северу. Но рано или поздно, а все-таки они дойдут до того места, где этот мыс связывается с материком, и четверо потерпевших крушение, несмотря на сильную усталость, все еще храбро шли вперед в надежде, что длинная полоска земли наконец повернет на север.

Каково же было их разочарование, когда, пройдя еще около двух миль, они оказались на довольно высокой скале и снова увидели впереди море.

– Мы на островке, – заявил Пенкроф, – и уже успели обойти его кругом!

Замечание моряка было верно. Воздухоплаватели были выброшены не на континент и даже не на остров, а на маленький островок длиной не больше двух миль и очень незначительный шириной.

Теперь осталось только решить, является ли этот пустынный островок частью какого-нибудь архипелага или же уединенно лежит посреди океана. Ответ на этот вопрос представлялся довольно затруднительным – с воздушного шара аэронавты видели только полосу земли, окутанную туманом, но тогда им было ни к чему ее рассматривать. Впрочем, Пенкроф уверял всех, что своими зоркими глазами старого морского волка, привыкшими к темноте, он видит на западе очертания какой-то большой массы, очень похожей на высокий берег. К несчастью, было так темно, что не только никто из спутников Пенкрофа, но даже и он сам не мог подтвердить справедливость этого утверждения. Впрочем, если там на самом деле есть земля, они все равно не могут сейчас перебраться на нее. Но это ничего не значит: переночевать можно и здесь, их огорчает не это, а необходимость отложить до утра поиски инженера, о судьбе которого им до сих пор ничего не известно.

– Молчание Сайреса Смита ничего не доказывает, – сказал журналист. – Может быть, он сильно ушибся и лежит где-нибудь на берегу без сознания, поэтому и не в состоянии отозваться на наши крики… Не надо только терять надежду!..

И Гидеон Спилет предложил товарищам развести костер на каком-нибудь высоком месте, который мог бы послужить инженеру сигналом. Но это не удалось сделать, потому что на всем островке не оказалось ни одного деревца, ни одного кустика… Только песок и камни… больше ничего.

Нечего, конечно, и говорить, как были огорчены Наб и все остальные неожиданным исчезновением инженера, потому что каждый из них успел по достоинству оценить того, кого они лишились при таких ужасных обстоятельствах, и привязаться к нему. Но – увы! – несмотря на все их желание, они ничем не могли помочь ему в эту минуту. Приходилось ждать рассвета. Если Сайресу Смиту удалось спастись, он, наверное, нашел убежище где-нибудь на берегу, а если нет… Неужели он погиб?!

Ночь была печальной, очень холодной и длинной, бесконечно длинной… Измученные, продрогшие, голодные, они жестоко страдали, но как будто ничего не чувствовали и совсем не думали об отдыхе. Забывая о себе, они думали только о пропавшем инженере и надеялись или, по крайней мере, хотели надеяться, что он еще жив, что они его еще увидят… Всю ночь ходили они вперед и назад по бесплодному островку, постоянно возвращаясь к его северной оконечности, которая была все-таки ближе к тому месту, где произошла печальная катастрофа. Они кричали, прислушивались, опять кричали… Голоса их были слышны на довольно значительном расстоянии, потому что в это время в воздухе наступало относительное спокойствие, и шум моря постепенно утихал к рассвету.

На один из криков Наба им как будто бы ответило эхо. Герберт обратил на это внимание Пенкрофа, сказав:

– Это доказывает, что на западе, недалеко от нас, есть земля.

Моряк молча кивнул головой в знак согласия. Он очень доверял своим глазам, и если он, хотя и очень смутно, видел землю, значит, она действительно была там, где он ее видел.

Но это отдаленное эхо было единственным ответом на все крики Наба, больше они не слышали ничего, кроме неумолкающего рокота моря.

Между тем небо постепенно очищалось. К полуночи кое-где показались звезды, и, если бы инженер был вместе с ними, он наверняка заметил бы, что эти звезды не те, что светят в северном полушарии. На небосклоне не было видно Полярной звезды, а вместо нее ярко сиял Южный крест. Остальные созвездия тоже резко отличались от созвездий Северного полушария.

Наконец наступило утро 25 марта. Около пяти часов на небе появились светлые полосы. Но горизонт все еще оставался темным, потому что с первыми проблесками рассвета с океана поднялся густой туман, который сгущался все сильнее, непроницаемой пеленой окутывая островок. Это было большим несчастьем. Из-за тумана они ничего не могли различить на расстоянии двадцати шагов. Наб и Гедеон Спилет не сводили глаз с океана, но, конечно, ничего не видели. Так же неудачно Герберт и Пенкроф искали землю на западе, но тоже ничего не замечали из-за тумана.

– Все равно, – сказал наконец Пенкроф, – если я и не вижу землю, я ее чувствую… Она там… Там… Это так же верно, как и то, что мы уже не в Ричмонде!

Вскоре туман начал рассеиваться. Это была обыкновенная утренняя дымка, точный признак хорошей погоды. Яркое солнце согревало верхние слои воздуха, и его тепло проникало к поверхности островка. К половине седьмого утра, через три четверти часа после восхода солнца, туман стал прозрачнее. Вскоре показался весь островок, словно сбросивший с себя облако, постепенно очищалось по кругу и море, безбрежное к востоку и ограниченное на западе высоким и обрывистым берегом.

Да! Там земля. Там спасение, по крайней мере, хотя бы на некоторое время. Островок отделялся от берега небольшим проливом в полмили шириной, с быстрым и шумным течением.

Вдруг один из находившихся на островке людей, не говоря ни слова своим товарищам и следуя только влечению своего преданного сердца, бросился в воду и поплыл к противоположному берегу. Это был Наб. Ему не терпелось попасть на тот берег, чтобы пройти по нему к северу. Никто не мог бы его удержать. Пенкроф, впрочем, звал его назад, но негр даже не обернулся. Спилет хотел последовать за ним, но Пенкроф вовремя успел остановить его:

– Вы тоже хотите переплыть пролив?

– Да, – ответил Гедеон Спилет.

– Подождите немного, послушайте меня, – сказал ему Пенкроф. – Наба и одного будет достаточно, чтобы помочь своему хозяину. Если мы пустимся за ним через пролив, нас унесет течением в открытый океан… Разве вы не видите, как быстро несется вода?.. Если я не ошибаюсь, это начинается отлив… Вода заметно убывает. Потерпите немного, и, когда отлив кончится, мы, вероятно, найдем брод…

– Вы правы, – ответил журналист. – Будем держаться вместе, насколько возможно…

Тем временем Наб боролся с течением, пересекая пролив наискось. Видно было, как его черные плечи показывались над водой при каждом взмахе рук. Сильное течение относило его в сторону, несмотря на это, он все-таки приближался к берегу. Ему потребовалось, впрочем, больше получаса, чтобы проплыть полмили, и он подплыл к берегу намного ниже того места, против которого бросился в воду.

Наб вышел на берег у подножия высокой гранитной стены, энергично отряхнулся, потом он быстро побежал и исчез за выступом скалы, которая выдавалась в море почти против северной оконечности островка.

Спутники Наба с тревогой наблюдали за смелым негром. Когда он скрылся из виду, они перевели глаза на землю, где рассчитывали найти убежище и, главное, пищу более питательную, чем раковины, которыми был усеян песок. Впрочем, за неимением лучшего они безропотно довольствовались и этими раковинами.

Противоположный берег образовывал обширную бухту, оканчивающуюся на юге очень острым выступом, лишенным всякой растительности и казавшимся очень пустынным. К северу, наоборот, бухта расширялась полукругом, тянувшимся с юго-запада на северо-восток и оканчивавшимся продолговатым мысом. Расстояние между этими двумя крайними точками, на которые опиралась дуга бухты, составляло приблизительно восемь миль. В полумиле от противоположного берега островок, на котором они находились, тянулся узкой полосой и казался увеличенным остовом громадного китообразного. В самом широком месте он имел не больше четверти мили.

С островка виднелась только небольшая часть этой неизвестной земли. На первом плане песчаное побережье было покрыто небольшими темными скалами, которые в это время постепенно обнажались вследствие начавшегося отлива. Дальше, на втором плане, выделялось нечто вроде гранитного вала высотой не меньше трехсот футов, заостренного кверху и увенчанного гребнем причудливой формы. Этот вал тянулся на расстояние около трех миль, с правой стороны он неожиданно обрывался, оканчиваясь отвесной стеной, которая казалась отесанной руками человека. Слева, над мысом, эта стена разветвлялась на множество отрогов призматической формы, которые шли, постепенно понижаясь и соединяясь продолговатой грядой с утесами южной оконечности бухты.

На верхнем плато не было ни одного деревца. Это было обнаженное плоскогорье, вроде вершины Столовой горы, возвышающейся над Капштадтом на мысе Доброй Надежды, но только гораздо меньших размеров. По крайней мере, так казалось с островка. Но зато кругом не было недостатка в зелени. Без труда можно было различить очертания высоких деревьев, сливавшихся в необозримые леса, которые тянулись до самого горизонта.

Наконец на самом заднем плане, выше плато, в северо-западном направлении, на расстоянии не меньше семи миль сияла белая вершина, освещенная солнечными лучами. Это была снеговая шапка, украшавшая далекую гору.

Глядя с островка, нельзя было определить, что это за земля: часть материка или большой остров. Но геолог по одному только виду этих беспорядочно нагроможденных скал, не задумываясь, сказал бы, что эта земля вулканического происхождения и все эти скалы – продукт работы подземных сил.

Гедеон Спилет, Пенкроф и Герберт внимательно рассматривали землю, где им, возможно, придется жить долгие годы и, может быть, даже умереть, если это остров, лежащий в стороне от морских дорог.

– Ну, – спросил Герберт, – что ты об этом думаешь, Пенкроф?

– Ну, – в тон ему отвечал моряк, – здесь есть и плохое и хорошее, как это, впрочем, всегда бывает. Поживем – увидим. Однако отлив становится все заметнее. Через три часа можно будет попробовать перебраться на ту сторону, и, конечно, прежде всего мы примемся за поиски мистера Смита.

Пенкроф не ошибся в своих предположениях. Через три часа наступил полный отлив, и частично обнажилось песчаное дно пролива. Между островком и берегом оставался лишь узкий ручей, через который они, конечно, легко переправятся.

И в самом деле часов около десяти Гедеон Спилет и двое его товарищей сняли с себя одежду, связали ее в узлы и, положив их на головы, пошли через ручей, глубина которого не превышала пяти футов. Герберт, для которого и это было много, плавал, как рыба, и за него бояться было нечего. За несколько минут все трое перебрались на противоположный берег. Жаркое солнце быстро их обсушило, они оделись и стали совещаться, кому и куда идти на поиски исчезнувшего инженера, о котором до сих пор они не имели никаких известий.