На Западном фронте без перемен

Когда переворачиваешь последнюю страницу книги, наступает гнетущая тишина. Следом мыслей настолько много, что не можешь собрать их воедино... В голове крутится один вопрос: как, как это может все сделать человек и почему он ничему не учится? Даже при наличии таких книг-исповедей, бессчётного количества историй, все равно все продолжается по кругу, вновь и вновь... Наверное, пока есть у политиков эти амбиции, жажда власти и все больших переделов богатств, такие вот "кантареки", вбивающие в голову детям мысли о высоком, патриотичном, посылающие их на смерть неизвестно ради чего - все и будет продолжаться. Насколько цинично, что мир взрослых, который должен помогать молодому поколению встать на ноги, посылает их на смерть, а сами прячутся за их спинами в тылу, рассуждая о подвигах и решая за кружкой пива, как лучше воевать, а по факту, где и как мальчишкам лучше умереть, попутно высказывая им, что они не умеют воевать.

Эта книга - не обвинение, не исповедь - она о неприкрытой правде. Никто, кто затевает войны, не нуждается в такой правде, они не любят ее, она им неудобна. Видимо поэтому Эрих Мария Ремарк так и не получил Нобелевскую премию. Хотя писал он не ради нее, а ради того, чтобы показать эту самую неприкрытую правду о потерянном и погубленном зазря поколении.

Помимо истории гибели поколения, людей, на протяжении всей книги ты наблюдаешь, как умирает Пауль Боймер, умирает его душа: через гибель друзей, через разочарование в вере взрослым, через потерю человеческих качеств, через страх, через попытки спрятать все чувства о мире вглубь, чтобы выжить и не сломаться. Но все это медленно убивает...

Ужас искалеченного поколения встает немым укором таким пропагандистам, как Канторек, миру взрослых, которые не смогут объяснить, ради чего дети должны были умирать, ради чего эта война, ради чего они должны были потерять способность созидать. На протяжении всей книги ты умираешь вместе с детьми и в конце твое сердце обливается слезами, а чувство безысходности завладевает всем твоим существом от того, что бедным мальчишкам после всего пройденного казалось наилучшим выходом умереть, потому что они больше не знали, как им жить в мире. А еще не покидает мысль о том, что эти мальчишки оказались намного лучше их учителей, не смотря на то, что они убивали, убивали много и бездумно, под действием животного инстинкта "выжить". Они, будучи на год старше новобранцев, считали себя стариками и пытались научить последних необходимым навыкам для выживания: различать звуки орудий, и т.д. Они, будучи всего лишь на год старше, несли ответственность за жизни младших, пытаясь дать им шанс на выживание, который им не был предоставлен взрослыми...

Это мое первое знакомство с Э. М. Ремарком, и оно вышло очень эмоциональным и обнажающим душу. он погрузил меня в эту атмосферу безысходности, боли, апатии, разочарования и недоумения, не прибегая к каким-то сложным речевым оборотам. Совершенно простыми словами он вывернул на изнанку душу. И да, считаю, что это книга из разряда литературы, которую необходимо читать. Вопроса стоит или нет, на мой взгляд, здесь быть не может.

#буклайв_таунхаус_застекление (368) + опаловая брошь + летний
#буклайв_навык_плавание7

Канторек - самый неприятный для меня персонаж. Он завлек в свои сети ватагу мальчишек, порученных под его начало. Конечно, он был далеко не единственным подобным человеком, к тому же в книге его ждало возмездие в некотором роде. Но всё же это грустно: почти все мальчики класса пропали из-за глупости одного взрослого.

Что касается самих ребят, то у Ремарка хорошо получилось описать суть потерянного поколения. Он показал это и через недолгую побывку главного героя Пауля, и через разговор школьных товарищей, где они сами рассуждают, что у них фактически нет будущего. И это не говоря о том, что большинство из них попросту погибло или стало инвалидами. И, конечно, финал добавляет завершающий штрих к тому, как равнодушна война забирает своих жертв.

Ремарк прекрасен и жесток. Я каждый раз восхищаюсь его творчеством, но потом ещё долго не могу отойти от гнетущего впечатления. Рекомендую.
#война (Южная Америка) имя воина
#буклайв_работа (1.2 альтернативная обложка с изображением автора)

В жизни каждого человека наступает такой момент, когда хочется читать Ремарка и переживать из-за сломанных человеческих судеб и ужасов войны. Я не думала, что он наступит так скоро.

Давно в школе я читала "Три товарища" на немецком, чтобы поддержать знания языка. Это было первое и единственное мое произведение Ремарка и я помню сюжет до мельчайших подробностей, хотя прошло почти восемь лет. Помню также, что ревела над концовкой книги. Затем, к сожалению, в силу ряда причин, я поняла, что не могу брать в руки книги о войне, зная, что обязательно буду реветь над ними, принимая их очень близко к сердцу. Вот с таким вот настроением я и бралась за "На западном фронте без перемен". Просто я подумала, что книжечка тоненькая, проглочу я ее быстро, заодно и прочность свою проверю, и, так сказать, гештальт закрою.

О чем эта книга? О нескольких молодых людях, которые едва успев отучиться в школе оказались на западном фронте во время Первой мировой войны. Еще ничего толком не умеющие, восемнадцатилетние мальчики, без профессии, без четкой картины будущего, даже без девушек, которые могли бы ждать дома - а уже умеют убивать людей. В этом ли не ужас ситуации? Только начали жизнь - и уже приходится умирать. Главный герой - Пауль Боймер, от лица которого и ведется повествование и несколько его друзей: Кропп, Мюллер Пятый, Леер, Кеммерих, Бем, Кат, Тьяден, Вестхус, Детеринг, служат вместе. Участвую в боях, а между ними - веселятся как могут, как в последний раз. Разыскивают вкусную еду, знакомятся с девушками, пытаются за короткий миг отдыха узнать все то, чего были лишены. Потому что дальше - новые бои, и неизвестно, кто из них вернется после него живым, кто - искалеченным, а кто - не вернется вовсе.

Так и происходит, один за другим они погибают (не все, но кто именно - не скажу). Но от осознания того, что это происходит не только с этими мальчиками, а со взрослыми мужчинами, и не только здесь, на этом участке Западного фронта, а везде, по всей его протяженности, и не только в этой войне, а на всех войнах во все времена - становится по настоящему страшно. А те, кто выживут, что ждет их потом? Если у человека до войны была профессия, семья, дом - то он может вернуться хотя бы туда, хотя бы постараться жить той жизнью, которую вел раньше. А эти молодые мальчики? Без своей семьи, со школьным образованием за плечами? В книге они этому и удивлялись - вот придут домой и что? Уже столько повоевали, стольких людей выдели мертвыми - и снова сесть за парты и бояться преподавателей? Как же такое может быть? Какая после войны будет жизнь? Если они выживут, то на их долю выпадет еще одна война. Вот оно, то потерянное поколение, о котором писал Ремарк, частью которого он и сам был.

Хотя теперь тоже не лучше. Какие новости ни открой, везде войны, конфликты, умирают люди... И тоже везде есть такие мальчики и девочки, которые не успев отучиться толком уходят воевать. Страшно, очень страшно. Еще страшнее то, что часто люди не задумываются над тем, что за словами "войска такой-то страны" скрываются люди, живые люди, со своими желаниями, эмоциями, страхами. А вот читая такие книги понимаешь это. И сидишь думая только лишь о том, чтобы это не случилось снова, о том, как страшно, когда война рядом, страшно, когда гибнут люди, в том числе, и мирные. И думаешь, что Ремарка еще долго в руки не возьмешь, потому что пишет он хоть и хорошо, но всю душу выворачивает наизнанку.

Эта книга приковывает к себе особенное внимание по причине того, что в ней нет фальши. О войне обычно рассказывают по накатанному сценарию: подвиги, героизм и тд. Ремарк же наглядно показывает всю боль, уныние, страдания людей, переживших всё это, и даже тех, кого это вовсе не коснулось.
Лично мне всегда было очевидно, что война - инструмент манипуляции умами большого количества людей, и, к моему сожалению, по сей день этот метод действует очень эффективно.
Даже если физически эти солдаты в итоге уцелеют, в моральном плане каждый из них давно труп.
Любая война - абсолютная бессмыслица, что наглядно продемонстрировано в этом произведении. Куча разрушенных семей, огромное количество слёз, унесённых жизней, а ради чего, спрашивается, всё это? В момент отчаяния мало кто всерьёз задумывается над этим вопросом, но всё же размышления касательно данной ситуации ни в коем случае нельзя обходить стороной.
Лично я бы охарактеризовал впечатления после прочтения этой книги одним предложением - я в очередной раз убедился, что смерть - ещё не самое страшное, что может произойти с человеком. Гораздо страшнее видеть разруху, боль, страдания и понимать, что всё это совершается ради осуществления идей отдельно-взятых "личностей."
Ещё хочется отметить, что автор очень хорошо показывает, в какое животное может превратиться человек, оказавшийся в условиях властвования над кем-то, а так же атмосфера хаоса и паники отражена просто блестяще.
Советую эту книгу всем тем, кто интересуется подобной тематикой, хотя любому читателю для общего развития ознакомиться с данным произведением явно не помешает.

Daylight dies
Blackout the sky
Does anyone care?
Is anybody there?
Take this life
Empty inside
I'm already dead
I'll rise to fall again

I can feel you falling away

— Война загубила нас для всего.

Он прав. Мы уже не молодёжь, в нас нет более желания штурмовать мир и доказывать всем и каждому о том, кто мы есть на самом деле, бросать вызов сегодняшнему дню, дню завтрашнему и так из года в год. Мы всего лишь те, кто бежит от самого себя. От солнечного спокойного утра, когда просыпаешься, а рядом спокойно сопит любимая жена или ластится к боку в поисках просто тепла соседская кошка, пробравшаяся к тебе в комнату через открытое окно, взобравшись по одиноко стоящему многовековому дереву; от горячего парного молока и утренних разговор, в которых сквозит повседневность и мирская бытовая обыденность. Мы бежим от своей жизни. Нам едва исполнилось восемнадцать, мы начинали любить мир, жизнь и других, а нам неожиданно пришлось по ним стрелять.

Первый разорвавшийся снаряд попал мне прямиком в сердце.

Нас было сто пятьдесят человек. Мы стоим в девяти километрах от фронта и нас осталось восемьдесят человек. Взмах ресниц, на которых осталась вода — льёт дождь, дождь, это никак не слёзы — и нас в живых лишь тридцать два.

День и вправду был нынче хороший. Мы живы, почта пришла, почти у каждого из них есть несколько писем и газеты. Пишут жёны, ждущие нашего возвращения домой, пока дети сидят смирно и обнимают их за колени; пишут родители — старые, немощные, больные, но хранящие в закутках, подальше от посторонних глаз пропавшие пирожные и любимое брусничное варенье; они ждут, ждут нашего возвращения домой, ведь «тебе страшно, сынок? Нам рассказал один, из тех, что вернулся, мол, там пускают газ. Неужели ты не хочешь домой?»

«Конечно, хочу, мама». Так им хочется ответить. Так сильно так им всем — любимым, родным — хочется ответить, но ком встаёт поперёк горла. Нам было восемнадцать-девятнадцать лет — ни дать, ни взять сущие мальчишки, что мы знали о войне, о смерти, о безысходности и о страхе? В сущности, ничего. Важнее было знать про Гёте, где находится Франкфурт и как решаются задачки по математике. Никто из нас не задумывался о таком слове как «война».

А сейчас для нас самое главное — двойной паёк курева. А если прилагается ещё и выпивка, то просто пир! Здесь, на войне, без алкоголя сложно. Без него никак и никуда. Он пристаёт к тебе как самый несносный запах, обволакивает как вторая кожа. Иногда в нём можно найти спасение, убежать и забыться, но это так, больше подходящая вещь для новобранцев. Спустя год нахождения в окопах на всё начинаешь смотреть по-другому.

— Смысла нет натягивать штаны…

Есть, пить, одеваться, справлять нужду, ходить со спущенными штанами до щиколоток — все вместе, на глазах друг у друга. Здесь мы нашли то, что ближе семьи, родины, жён и детей. Прочное, практическое чувство единения, которое на фронте переросло в лучшее, что породила война, — в товарищество. Мы есть каждый друг и друга и это успокаивает, мы словно обретаем силу, потому что знаем, каждый из нас готов подставить тебе своё плечо, покуда ты жив и не смертельно ранен. А что дальше — пустота.

Жизнь коротка. Наши товарищи лежат в земле — если там ещё было хоть что-то, что можно было бы предать земле; мы не знаем, сколько мы ещё проживём на этом свете, нас съедает страх. Мы спим и едим, сколько влезет, предаёмся пьянству и курим, чтобы не погрязнуть в скуке. Всё до невозможного просто.

Лужайка за бараками. Чудесно бездумные часы. Над нами — голубое небо. А вокруг раскинувшийся цветущий луг. Мы читаем письма и газета, курим, ветер взлохмачивает пряди волос после того, как мы сняли шапки и положили их подле себя. Ветер играет с нами, играет словами и мыслями. Мы — девятнадцатилетние старики с щуплыми тельцами детей — и мы среди ярко-красных маков. Одни. И сейчас мы чувствуем себя вольготней, чем в каком-либо роскошном белокафельном заведении. Там лишь гигиенично, а у нас здесь — красиво.

Пламенные речи, призывающие с плакатов и трибун на защиту родины, против лазаретов, где умирает по двадцать человек в день, в большинстве своём там одни мальчишки, вчерашние школьники, сошедшие со скамеек и отправленные на фронт. Лозунги, скандирующие, что служение государству — есть наивысшая ценность жизни граждан, против испытанного чувства смертельного страха, когда приходится скрываться от летящих снарядов в чьём-то гробу, сидеть в компании с мертвецом, когда ты сам наполовину мертвец, и ожидать. Чего-то ожидать. И обязательно остерегаться ядовитых газовых паров, что выжигают напрочь лёгкие — кому желанно последние часы своей жизни харкать собственной кровью и умирать, умирать… давиться остатками жизни, ха-ха…

В лице проступили чужие черты. Под кожей более не пульсирует жизнь, её вытеснило на грань тела, изнутри пробивается смерть, глаза уже в её власти. ЧУЖИЕ ЧЕРТЫ.
Это Франц Кеммерих, девятнадцати с половиной лет от роду, он не хочет умирать. Не дайте ему умереть!
Однообразно покачиваются машины, однообразно звучат возгласы, однообразно льёт дождь. Льёт на головы нам, на головы убитых, на тело маленького новобранца с раной, которая слишком велика для его берда, льёт на могилу Кеммериха, льёт в наши сердца.
У нас нет ни плоти, ни мышц, ни чувств, ни эмоций — тонкая оболочка еле сдерживаемого безумия; мы не смотрим друг на друга. Опасаемся чего-то безрассудного. Губы плотно сжаты — ничего, это пройдёт… Пройдёт…
Мы бросаем гранаты не в людей — даже и мыслей подобных у нас нет. Мы видим лишь каски и хладные руки преследующей нас смерти.

«В нас нет больше беспечности, мы до ужаса равнодушны. Мы одиноки, словно дети, и умудрены опытом, словно старики, мы черствы, печальны и ребячливы, — я думаю, мы потеряны».

Небо синее, безоблачное. Ветер дует и приносит с собой запах крови, тяжёлый и отвратительно-сладковатый — мы ощущаем смесь хлороформа и тлена. Нам становится дурно, тошнит. Страшное ощущение чуждости. Я не могу вернуться, я изгой. Волна перемолола. Мир выплюнул. Я солдат, это моя опора, за которую я ещё хоть как-то могу удержаться. Я лишь боль о себе, о матери, обо всём, что так безотрадно и бесконечно.

Что будут делать наши отцы, если мы однажды поднимемся, станем перед ними и потребуем ответа? Чего они ждут от нас, когда наступит время без войны? Наше знание о жизни ограничивается смертью. Что может случиться после? Что станется с нами?

ЧТО ОНИ ОТВЕТЯТ НАМ.

— Мы-де железная молодёжь.
Мы злобно смеёмся, все.
Железная молодёжь! Железная молодёжь. Молодёжь! Нам всем не больше двадцати. Но молоды ли мы? Молодость? Она давно прошла. Мы старики.

Мы не успели пустить корни. Война смыла нас, унесла. Для других, старших, она перерыв, остановка, они могут думать о том, что́ будет после. А вот мы целиком в её власти и не знаем, как всё это кончится.

Тогда было тихо и спокойно и военные сводки были кратки: «На Западном фронте без перемен».

На Западном фронте без перемен — это несколько больше, чем роман, роман антивоенный. Это попытка Эриха Марии Ремарка «рассказать о поколении, которое погубила война, о тех, кто стал её жертвой, даже если спасся от снарядов». Это собрание по памяти, по пережитому некой части боли, тлена и разложения — всех этих ужасов войны. Нет ни малейшего желания говорить о том, что и так понятно, но воистину война — это страх. Книги про войну тяжелы, и мне хочется после прочтения романов Весь невидимый нам свет, Поправка-22 и На Западном фронте без перемен от них уединиться где-нибудь в углу, потому что все эти истории — они отнюдь не вымышлены, такое действительно было и это просто переворачивает сознание вверх тормашками, потому что всё равно остаётся это глупое неверие, принять всё до конца мешает страх. Ох, как же сильно пишет Эрих М. Ремарк простыми, но режущими правду словами — мне кажется уже немного излишним пытаться изобличать все свои эмоции в слова. Книга несомненно трогает.

«…но теперь мы прозрели, вмиг научились видеть. И увидели, что от их мира не осталось ничего. Внезапно мы оказались в страшном одиночестве — и должны были справляться с ним в одиночку».

— Зря ты так надрывался. Он мёртв.

Никто из них не хотел умирать.

P.S. Мне нравится творчество Ремарка, я очень трепетно отношусь к его романам, которые из раза в раз цепляют меня и я просто-напросто не понимаю, как вообще могло так пошло начаться моё знакомство с его творчеством. Это было уже лет пять-шесть назад, я тогда была несведуща в литературе, авторах и прочем, все знания ограничивались кой-какой русской классикой, которую изучают в школе, ну или книгами, прочтёнными из более разнообразного списка чтения книг на лето. Но была у меня в классе одноклассница, которая любила читать, и на переменах было привычном делом застать её за чтением одной-другой книги, поэтому я как-то однажды всё-таки осмелилась и подошла к ней за советом «а что почитать?» Думаю, она хотела лишь пошутить, когда спросила «а не хочу ли я прочитать «Пятьдесят оттенков серого»? Шутки я не поняла… потому что впервые слышала название, но дабы не показать свою неосведомлённость, я с радостью и полнейшим воодушевлением воскликнула «конечно!» Мне просто почему-то представился какой-то старенький английский детективчик, ну кто ж знал, право слово… Никогда не забуду её ошалелых, полнейшего недоумения глаз. Она что-то тогда пролепетала и сказала, что принесёт мне в понедельник «Трёх товарищей» Ремарка, и ещё потом долго добивалась от меня обещания больше никогда не ляпать таких одобрений в сторону предложений насчёт 50ОС в каких бы то ни было проявлениях. После она подарила мне несколько книг Ремарка — огромное ей спасибо; однако ж знакомство было положено отнюдь не самым удачным образом, за что меня периодически съедает стыд…

P.P.S. Дневной свет погибает,
Небо охватывает тьма.
Кому-нибудь не безразлично?
Есть здесь кто-нибудь?
Возьми эту жизнь.
Опустошенный изнутри,
Я уже мертв.
Я восстану, чтобы вновь пасть.
Я чувствую, как ты исчезаешь.
Breaking Benjamin - Give Me A Sign.

#Шармбатон_О (Книга из списка запрещённых книг.)