Цитаты из книги Вафельное сердце - страница 5

Трудно понять, как скоро придет зима, потому что она начинается исподволь. Но наступает день, когда мама говорит, чтобы я надел под штаны колготки, и это значит, что зима на пороге.

Почти что все взрослые нашей деревни поют в смешанном хоре. Смешанным он называется потому, объяснил нам папа, что те, кто умеет петь, перемешаны с теми, кто петь не умеет.

— Пиши, — скомандовала она. — «В хорошие руки возьмем папу. Обязательное условие: должен быть хорошим и любить вареную капусту, но возможны варианты, если только он хороший и может доесть вареную капусту».

— А кстати говоря — для чего человеку вообще папа?
Я не нашелся, что ответить. И правда, какая от пап польза?

Конечно же, у Ноя был катер, в этом Лена не сомневалась. Все знают, что катер — это такая лодка. А ковчег — это непонятно что, выдумка. И Лена вздохнула по-взрослому: ну как же так, писать такое в Библии.
— Катер ведь небольшой, — сказал я.
Лена кивнула.
— В том-то и дело, Трилле, что небольшой. Тогда ясно, почему динозавры вымерли. У Ноя не хватило для них места.

Я подумал: вот бы иметь на лбу кнопочку, нажал ее — и исчез. Почему Бог не сделал нам таких? Было бы гораздо лучше иметь кнопочку, чем этот пупок в странном месте.

Мама Лены, к счастью, привыкла быть мамой Лены, поэтому такие происшествия не выбивают ее из колеи.

У бабы-тети самое большое и горячее сердце, какое я только знаю. У нее вообще всего один недостаток — она вяжет на спицах.

Странно, такой умный человек, а не понимает, какое это наказание — ходить в вязаном свитере.

Сидеть на диване у бабы-тёти и есть горячие вафли под шум дождя на улице - лучше этого нет ничего на свете. Я попытался вспомнить что-нибудь лучше этого, но не вспомнил.