Книга Белый Клык онлайн - страница 2

ГЛАВА II – ВОЛЧИЦА

Позавтракав и привязав скудные пожитки для привала к саням, люди оставили позади приветливое пламя костра и, окунувшись во мрак, пустились в путь. Сразу же тишину нарушил пронизанный отчаянной тоской вой, которому в темноте и холоде вторили ответные завывания. Вой стих. В девять часов рассвело. К полудню небо на юге окрасилось в теплые розовые краски, пометив вздутие земного шара, которое возвело барьер между полуденным солнцем и северным краем. Но розовые краски вскоре исчезли. Пасмурный день, который продлился до трех часов, сменился полярной ночью, окутавшей мраком пустынный и безмолвный край.

С наступлением темноты охотничий вой, который доносился со всех сторон, начал раздаваться все ближе и ближе – так близко, что несколько раз, ставал причиной переполоха среди бегущих в упряжке собак.

После одной такой суматохи, Билл, который снова построил вместе с Генри собак в упряжке, сказал:

– Хотел бы я, чтобы они нашли кого-нибудь другого для своих охотничьих забав и оставили нас в покое.

– Они страшно действуют на нервы, – мягко согласился Генри.

Они не проронили больше ни слова до тех пор, пока не остановились на привал.

Генри, наклонившись, добавлял лед в кипящий котелок с бобами, когда вдруг вздрогнул, услышав звук от удара, крик Билла и пронзительный визг оттуда, где стояли собаки. Он выпрямился и успел увидеть темную фигуру, убегающую в темноту. Генри взглянул на Билла, который стоял возле собак, наполовину ликующий, наполовину обескураженный – в одной руке он держал крепкую палку, а в другой – остаток хвоста вяленого лосося.

– Он ухватил половину рыбы, – сообщил Билл, – но я тоже не остался в долгу. Ты слышал его визг?

– Как он выглядел? – поинтересовался Генри.

– Не смог разглядеть. У него четыре лапы, пасть, он покрыт шерстью и похож на собаку.

– Похоже на прирученного волка.

– Этот проклятый ручной волк или кем бы ни был этот зверь, приходит во время кормежки и получает свою порцию рыбы.

Той ночью, сидя после ужина на длинном ящике и потягивая трубки, они заметили, что горящие глаза подобрались к ним ближе прежнего.

– Вот бы здесь появилось стадо лосей или других зверей, тогда бы они пустились в охоту на них, а нас бы оставили в покое, – произнес

Билл.

Хмыкнув, Генри дал понять, что не расположен к разговору и четверть часа они сидели молча: Генри наблюдал за огнем, а Билл за кругом окруживших их глаз, которые сверкали в темноте близ костра.

– Вот бы мы сейчас въезжали в МакГарри, – начал он снова.

– Утихомирь свое «если бы, да кабы», – гневно обрушился на него Генри. – У тебя изжога. Она тебя беспокоит. Прими ложку соды, и ты себя прекрасно почувствуешь и станешь более приятным собеседником.

Утром Генри разбудил поток пламенных ругательств Билла. Он приподнялся на локте, чтобы посмотреть, в чем дело и увидел своего товарища, который стоял посреди собак у распаленного костра – его руки вскинуты вверх в негодовании, а лицо перекошено от гнева.

– Эй! – крикнул Генри. – Что опять случилось?

– Фрог пропал, – послышался ответ.

– Не может быть.

– Говорю тебе, его нет.

Генри выскочил из-под одеял и бросился к собакам. Он тщательно их пересчитал, после чего, вторя своему товарищу, принялся обрушивать ругательства на силы дикой природы, укравших у них еще одного пса.

– Фрог был самым сильным в стае, – наконец заключил Билл.

– А еще он никогда не был глупым, – добавил Генри.

И такова была вторая эпитафия за прошедшие два дня.

Позавтракав в мрачном настроении, люди запрягли четыре оставшиеся собаки в упряжку. Этот день ничем не отличался от предыдущих. Люди молчаливо пробирались по покрытой льдами земле. Тишину нарушал вой их преследователей, которые шли по их следу.

Вскоре после полудня стемнело, и вой волков стал доноситься ближе, когда они по своей привычке начали подбираться к ним. Вой вызывал волнение и переполох среди собак, это сбивало их бег и удручало людей.

«Вот так вот, теперь не сбежите, глупые создания,» довольно произнес тем вечером Билл, когда выпрямившись, он осматривал свою работу.

Генри бросил готовку, чтобы пойти посмотреть. Его попутчик не просто привязал собак, он привязал их так, как это делали индейцы – к палкам. На шею каждой собаки он завязал в узел кожаный ремень. К нему, так близко к шее, чтобы собака не смогла достать ее зубами, он привязал крепкую палку четырех или пяти футов в длину. Другую сторону палки он закрепил кожаным ремнем к забитому в землю колу. Собаке не удавалось прогрызть ремень у себя на шее. Палка же не давала ей добраться до кожаного ремня, которым она была привязана с другого конца палки.

Генри одобрительно кивнул головой.

– Это единственная хитроумная штуковина, которая сможет удержать Одноухого, – сказал он. – Он разгрызает кожаный ремень, будто ножом режет и вполовину быстрее. Утром все они будут на месте, целы и невредимы.

– Готов поспорить, так и будет, – согласился Билл. – Если хоть одна пропадет, я отправлюсь в путь, не выпив кофе.

– Они знают, что у нас нет патронов, чтобы отстрелять их, – отметил Генри, лежа под одеялом, имея в виду окруживший их сверкающий круг. – Если бы можно было выстрелить в них несколько раз, они бы тогда нас больше боялись. Каждую ночь они подбираются все ближе. Всмотрись в темноту – вон туда! Ты его видел?

Какое-то время люди изумлялись, наблюдая за движением силуэтов возле костра. Они присматривались к темноте, туда, откуда на них сверкала пара горящих глаз, и очертания животного медленно принимали форму. Порой даже было видно, как они двигались.

Внимание людей привлек шум среди собак. Завывая, Одноухий рвался с привязи в темноту, и то и дело бешено набрасывался на палку зубами.

– Посмотри туда, Билл, – прошептал Генри.

В свете костра, бесшумно подкрадывалось похожее на собаку животное. В его движениях одновременно проглядывалось недоверие и решительность; не упуская с виду людей, свое внимание оно сосредоточило на собаках. Одноухий рвался с привязи в сторону незваного гостя и нетерпеливо выл.

– Этот дуралей, не слишком уж напуган, – понизив голос, сказал Билл.

– Это волчица, – прошептал Генри в ответ, – и теперь ясно, как пропали Фэтти и Фрог. Она приманка. Выманивает собаку, а там уж остальные поспевают и съедают пса.

Огонь оживился. Полено развалилось на части, громко затрещав. Услышав треск, чужак отпрыгнул назад в темноту.

– Генри, мне кажется, – сказал Билл.

– Что?

– Мне кажется, это ее я поколотил палкой.

– Ничуть не сомневаюсь в этом, – ответил Генри.

– И надо сказать, – продолжал Билл, – то, что это животное уверенно подходит к костру вызывает подозрения.

– Без сомнений она знает больше, чем известно обычной дикой волчице, – согласился Генри. – Волк, который понимает, когда прийти к собакам, чтобы его накормили, видно делал так не раз.

– У старика Виллэна была собака, которая убежала вместе с волками, – размышлял вслух Билл. – Мне следовало бы догадаться. Я застрелил ее, когда набрел на стаю волков на лосином пастбище, неподалеку от Литл-Стик. И старик Виллэн плакал как ребенок. Он сказал тогда, что не видел ее три года. Все это время Бен жил с волками.

– Я полагаю, твое предположение имеет смысл, Билл. Это не волк, а собака и она ела рыбу из рук человека множество раз.

– И если подвернется случай, я пристрелю ее, – заявил Билл. – Мы не можем позволить себе потерять еще одну собаку.

– Но ведь у тебя всего три патрона, – возразил Генри.

– Я дождусь подходящего момента, – последовал ответ.

Утром Генри разжег костер и приготовил завтрак под звуки храпа своего товарища.

– Ты так крепко спал, – поднимая его к завтраку, сказал Генри. – Не хотелось тебя будить.

Билл сонно принялся за еду. Обнаружив, что в его кружке нет кофе, он засуетился в поисках кофейника. Но кофейник стоял возле Генри, и ему было не дотянуться до него рукой.

– Эй, Генри, – мягко упрекнул его он, – ты ничего не забыл?

Генри тщательно осмотрелся вокруг и покачал головой. Билл приподнял свою пустую кружку.

– Кофе ты не получишь, – заявил Генри.

– Неужели закончился? – забеспокоился Билл.

– Нет.

– Думаешь, он вредит моему желудку?

– Нет.

Лицо Билла покраснело от гнева.

– Тогда будь так добр объяснить, в чем дело и не изводи меня, – сказал он.

– Спэнкер пропал, – ответил Генри.

Билл неспеша повернул голову, с видом человека, который смирился со злоключениями и, не вставая с места, пересчитал собак.

– Как это случилось? – безучастно спросил он.

Генри пожал плечами:

– Не знаю. Может Одноухий перегрыз его ремень. Сам он этого уж точно не смог бы проделать.

– Паршивец, – протянул мрачно Билл, сдерживая ярость, которая кипела у него внутри. – Свой ремень перегрызть не смог, так перегрыз ремень Спэнкера.

– Что ж в любом случае неприятности Спэнкера уже закончились. Я полагаю, что к этому времени он уже переварился и подпрыгивает в брюхах двадцати волков где-нибудь по окрестности, – прозвучала с уст Генри эпитафия последнему пропавшему псу. – Выпей кофе, Билл.

Но Билл покачал головой.

– Ну же, давай кружку, – попросил Генри, поднимая кофейник.

Билл отодвинул кружку в сторону.

– Будь я проклят, если выпью кофе. Я же сказал, что если какая-то из собак пропадет, то не буду пить, значит не буду.

– Кофе невероятно вкусный, – уговаривал его Генри.

Но Билл не поддавался и съел завтрак всухомятку, то и дело осыпая Одноухого проклятиями за его проделку.

– Сегодня вечером я привяжу их так, чтобы они друг до друга не достали, – сообщил Билл, когда они пустились в путь.

Они проехали немного меньше ста ярдов, когда Генри, шедший впереди, подобрал предмет, на который наткнулся снегоступом. В темноте он не смог разглядеть его, но на ощупь понял, что было у него в руках. Он швырнул его назад и, ударившись о сани, предмет поскакал прямо к ногам Билла.

– Может это тебе еще пригодится, – сказал Генри.

Билл вскрикнул. Все, что осталось от Спэнкера это палка, к которой он был привязан.

– Ни шерстинки не оставили, – сообщил Билл. – Они даже ремни с палки сожрали. Они чертовски голодны, Генри, и боюсь, они сожрут нас еще до того как мы доберемся до места.

Генри дерзко рассмеялся:

– Волки еще никогда не преследовали меня, но мне пришлось попадать и не в такие передряги, из которых я выходил целым и невредимым. Билл, дружище, группка назойливых тварей, это еще не повод волноваться.

– Не знаю, не знаю, – с ноткой ожидания недоброго в голосе, пробормотал Билл.

– Что ж, ты это наверняка узнаешь, когда мы приедем в МакГэрри.

– Мне бы твою уверенность, – с сомнением твердил Билл.

– Ты просто не в форме, вот и беспокоишься, – категорично заявил Генри. – Тебе нужен хинин, и я собираюсь напичкать тебя им под завязку, когда мы доберемся до МакГэрри.

Билл вздохнул, выражая свое несогласие с поставленным ему диагнозом и затих. Этот день ничем не отличался от предыдущих. В девять часов рассвело. В двенадцать часов горизонт на юге оживился лучами скрытого от взора солнца, а после полудня все погрузилось в серый мрак, который три часа спустя сменился ночью.

Как только первые солнечные лучи показались на горизонте, Билл вынул из саней ружье и сказал:

– Иди дальше, Генри, а я погляжу, что мне удастся разведать.

– Не отходи от саней, – возразил его товарищ. – У тебя всего три патрона и не известно, что тебя там ждет.

– И кто теперь ворчит? – ликующе заявил Билл.

Генри ничего не ответил и, тяжело ступая, в одиночестве побрел дальше, хотя не переставал оглядываться, бросая тревожные взгляды на серую пустыню, в которой скрылся его друг. Прошел час, прежде чем Билл вернулся, срезав путь.

– Они рассредоточились, – сказал он, – от нас не отстают и в то же время ищут, чем бы поживиться. Они уверены в том, что доберутся до нас, вот только знают, что нужно выждать, а до тех пор разыскивают по пути любую съедобную живность.

– То есть ты считаешь, они уверены в том, что доберутся до нас, – неодобрительно подчеркнул Генри.

Но Билл проигнорировал его.

– Я видел несколько – кожа да кости. Мне кажется, они неделями ничего не ели, не считая Фэтти, Фрога и Спэнкера, а многим наверняка и того не перепало. Они страшно тощие. Их ребра похожи на стиральную доску, а брюха словно прилипли к позвоночнику. Они в отчаянье, поверь мне. Рано или поздно они взбесятся, и тогда берегись.

Несколько минут спустя Генри, который теперь шел позади, тихо и предостерегающе просвистел. Билл обернулся посмотреть, в чем дело, а после медленно остановил собак. Позади, там, где они только что свернули, прямо по их следам бежал крадучись тощий, покрытый мехом зверь. Он принюхивался к следу и бежал легкой рысью. Когда они остановились – остановился и он. Подняв голову, он пристально взглянул на них, резко дергая при этом ноздрями, изучая их запах.

– Это волчица, – решил Билл.

Собаки легли на снег, и он направился мимо них к своему товарищу, который стоял около саней. Вместе они наблюдали за странным животным, которое преследовало их много дней и уже расправилось с половиной их собак.

Внимательно изучив их, зверь подбежал рысью на несколько шагов. Так он проделал несколько раз, пока между ними не осталось каких-то сто ярдов. Он остановился рядом с кучкой растущих елей, поднял голову и стал принюхиваться и рассматривать снаряжение наблюдающих за ним людей. В его взгляде читалась странная тоска, с которой смотрит собака, но тоска эта не напоминала собачей привязанности. Эту тоску порождал голод, такой же жестокий, как и его собственные клыки, такой же беспощадный, как стужа.

Животное было слишком большим как на волка, его изможденное тело выдавало черты одной из самых крупных особей своего вида.

– У нее что-то около двух футов с половиной в плечах, – заметил Генри. – И готов поспорить, что она почти пять футов длиной.

– Какой-то странный у нее окрас, разве у волков такой бывает? – с сомнением произнес Билл. – Я раньше никогда не видел рыжего волка. Как по мне так у нее шерсть какого-то коричнево-красного цвета.

Зверь определенно не был коричнево-красного цвета. У него была поистине волчья шерсть. Его мех был преимущественно серого цвета, но все же имелся и рыжеватый оттенок, этот оттенок менялся, он то появлялся, то исчезал, и создавалось впечатление оптического обмана: вот казалось, что мех серый, определенно серый, а затем появлялись едва уловимые оттенки рыжего, и мех принимал неопределенный окрас.

– Похожа на ездовую лайку, – сказал Билл. – Я бы не удивился, если бы она замахала хвостом.

– Эй ты, лайка! – позвал он. – Иди сюда, как там тебя зовут.

– Ничуточки тебя не боится, – засмеялся Генри.

Билл пригрозил рукой и громко закричал, но животное это совсем не спугнуло.

Единственное, что они смогли заметить, так это то, что зверь насторожился пуще прежнего. Он по-прежнему наблюдал за ними с безжалостной голодной тоской. Они были добычей, а он был голоден, и если бы ему представилась возможность он, недолго раздумывая, набросился бы на них и поживился.

– Смотри, Генри, – произнес Билл, бессознательно понизив голос до шепота, когда надумал что-то. – У нас есть три патрона. Отсюда выстрел будет верным. Не промахнемся. Она выманила три наши собаки, нужно положить этому конец. Что ты на это скажешь?

Генри кивнул в знак согласия. Билл осторожно вытащил ружье из саней. Он уже почти приложил ружье к плечу, как вдруг волчица отпрыгнула прочь от дороги и скрылась за деревьями.

Товарищи посмотрели друг на друга. Генри протяжно и понимающе просвистел.

– И почему я сразу не сообразил, – бранил вслух себя Билл, укладывая ружье обратно. – Конечно же волк, который знает когда нужно прийти, чтобы покормиться вместе с собаками, знает, что такое ружье. Поверь мне, Генри, эти твари причина всех наших проблем. У нас сейчас было бы шесть собак, вместо трех, если бы не она. И вот что, Генри, я собираюсь добраться до нее. Она слишком умная, чтобы застрелить ее в открытую. Я нападу на нее неожиданно, устрою ей засаду. Я буду не я, если не пристрелю волчицу.

– Не слишком увлекайся, – предостерег его товарищ. – Если эта стая нападет на тебя, тогда три пули покажутся простым свистом – от них будет мало толку. Эти звери чертовски голодны и, напав, они без сомнений доберутся до тебя, Билл.

Той ночью они рано остановились на привал. Три собаки не справлялись в упряжке так, как справлялось шестеро. Они тянули сани медленнее и быстрее выбились из сил. Люди рано легли. Перед сном Билл привязал собак подальше друг от друга, убедившись, что они не перегрызут друг другу ремни.

Но волки стали бойчей и люди несколько раз пробуждались ото сна. Волки подбирались так близко, что испуганные собаки поднимали гвалт, и приходилось время от времени подбрасывать хворост в огонь, чтобы держать осмелевших хищников на более безопасном расстоянии.

– Когда-то моряки рассказывали, как акулы преследуют корабль, – заметил Билл, забираясь назад под одеяло, после того как в очередной раз подкинул хворост в огонь. – Что ж, эти волки – те же акулы, только на суше. Они знают свое дело лучше нашего, и они бегут за нами не для того, чтобы поправить свое здоровье. Они доберутся до нас, без сомнений они доберутся до нас, Генри.

– Они уже до тебя почти добрались, раз ты ведешь такие разговоры, – резко возразил Генри. – Кто порки боится, тот наверняка будет побит. А у тебя больше шансов пойти волкам на корм, если и дальше будешь хныкать.

– Они убивали людей получше нас с тобой, – ответил Билл.

– Ох, прекрати брюзжать. Я уже устал от твоего нытья.

Генри сердито повернулся на другой бок, но удивился, когда не услышал от Билла возмущенного ответа. Это было не похоже на Билла, ведь его всегда было легко разозлить гневными речами. Прежде чем уснуть, Генри еще долго раздумывал над этим и когда его веки уже закрывались, в полудреме он подумал:

– Билл без сомнений очень подавлен. Нужно будет его завтра подбодрить.