Книга Собиратель Костей онлайн - страница 5

Глава пятая

– Вот вкратце и все, что мы имеем на текущий момент, – подытожил свое недолгое выступление Линкольн Райм. – Имеется похищенная женщина и ограничение во времени до трех часов дня.

– И никаких записок или сообщений с требованием выкупа, – добавил Селитто, а потом повернулся к отчаянно трезвонившему телефону.

– Джерри, – попросил Райм молодого следователя, – ознакомь присутствующих с подробностями преступления, произошедшего сегодня утром.

Райм не мог бы точно вспомнить, когда в последний раз в его мрачной одинокой комнате толпилось столько людей. Ну, конечно, сразу после того несчастного случая к нему частенько наведывались друзья, да и просто знакомые. Причем делали они это достаточно беззастенчиво, не сообщая о своем намерении по телефону и ссылаясь лишь на то, что «находились поблизости и решили заскочить». (Прекрасно зная о том, разумеется, что Райм постоянно находится дома. Куда же ему еще деваться?) Но, в конце концов. Линкольну это порядком надоело, и он стал отделываться от надоедливых посетителей. Постепенно он перестал звонить товарищам, все более отдаляясь от них и становясь замкнутым и нелюдимым. Сначала он долгие часы проводил, работая над своей книгой, а когда закончил ее, то углубился в чтение художественной литературы. Когда и это ему наскучило, он начал брать напрокат видеофильмы и посвящать свободное время прослушиванию классической музыки. Постепенно ему надоело все это, и тогда он переключился на живопись. Он мог часами рассматривать репродукции известных картин, которые его помощник по просьбе хозяина аккуратно наклеивал на стены комнаты. Наконец и это осточертело Райму, и он замкнулся в себе. Как ему казалось, уже навсегда.

Одиночество...

Оно стало единственным нормальным состоянием, к которому стоило стремиться, и вот теперь его грубо нарушили.

По комнате взад-вперед разгуливал напряженный Джим Поллинг. Конечно, расследование дела было поручено Лону Селитто, но такое запутанное преступление требовало тщательного рассмотрения, и здесь, конечно, требовался более значительный «командир», коим и вызвался выступить на этот раз Джим. Преступление походило на бомбу замедленного действия, и его удачное расследование могло существенно повлиять на карьеру полицейского. Поэтому Поллинг счел своим долгом участвовать в нем. Конечно, это участие будет проводиться как бы «со стороны», зато, когда все закончится и настанет время для пресс-конференций, в печати замелькают слова «при участии», а также «был уполномочен», «был назначен» и тому подобные. Пожалуй, только один Райм не мог понять, почему кто-то стремится возглавить это расследование.

Поллинг считался весьма странным типом. Этот низкорослый неприметный человечек сделал себе прекрасную карьеру в участке северного района Нью-Йорка, заработав репутацию одного из наиболее удачливых детективов по расследованию убийств. Он был также печально известен своим вспыльчивым характером, из-за чего однажды даже застрелил невооруженного подозреваемого. Однако это не повредило его служебному росту, поскольку вскоре Поллинг сумел реабилитироваться, выйдя на след Шепарда и добившись его осуждения – того самого серийного убийцы полицейских, из-за которого и пострадал сам Линкольн Райм. После этого знаменательного события Джим получил звание капитана, и в тот же момент в его жизни произошли существенные перемены. Он перестал носить джинсы и костюмы из «Сирса», переключившись на одежду от «Кельвина Кляйна», и мечтал теперь об уютном кабинете на одном из верхних этажей в Центральном полицейском управлении.

Еще один офицер пристроился рядом со столиком. Стройный и подтянутый, с аккуратной короткой стрижкой, капитан Боу Хауманн был начальником группы немедленного реагирования нью-йоркской полиции.

Бэнкс закончил свое обозрение как раз в тот момент, когда Селитто повесил трубку.

– Звонили братья Харди, – сообщил Лон.

– Что-нибудь новенькое насчет такси? – встрепенулся Поллинг.

– Нет, пока что ребята бьются вхолостую.

– Может быть, эта женщина влезла в чью-то личную жизнь, и мы имеем дело с элементарной женской местью? – предположил Поллинг. – Или у нее оказался чересчур ревнивый приятель?

– Нет, никакие любовники здесь не замешаны. Если она и встречалась с кем-то, то все это можно считать несерьезными свиданиями, не более того.

– Неужели до сих пор никто не потребовал за нее выкупа? – удивлялся Райм.

– Нет.

Раздался звонок у входной двери. Том пошел открывать.

Райм прислушался к голосам в прихожей.

Через несколько секунд помощник провел в комнату женщину в полицейской форме. Издалека она казалась очень молодой, но когда подошла поближе, Райм увидел, что ей было около тридцати лет. Женщина была высокой и имела ту гордую внешность и независимую красоту, которой отличаются девушки, смотрящие на вас с обложек модных журналов.

Мы обычно воспринимаем людей так же, как стали бы оценивать себя, и с момента того самого несчастного случая Линкольн Райм перестал обращать внимание на тела людей. Он совершенно хладнокровно оглядел ее рельефные бедра, ладную фигурку и ярко-рыжую шевелюру. Кто-то другой мог, увидев такую красотку, воскликнуть что-нибудь вроде: «Ух ты! Вот это да!» Но только не Линкольн Райм. То, что его действительно сразу же потрясло в этой женщине, так это ее глаза, а вернее, ее взгляд.

Не удивление из-за того, что ее забыли предупредить о том, что ей предстоит встретиться с инвалидом, нет, здесь было что-то совсем другое. Райм не помнил такого взгляда у женщин. Словно его беспомощное состояние вполне удовлетворяло ее, будто она даже не обратила на это внимания, словно так и должно было быть. Реакция ее была совсем не похожа на ту, с которой ему приходилось сталкиваться столько раз. Она вошла в комнату, и Райму сразу стало ясно, что здесь эта женщина чувствует себя действительно «как в своей тарелке».

– Офицер Сакс? – обратился к ней Райм.

– Да, сэр, – бойко ответила Амелия и поймала себя на том, что ей захотелось пожать его руку. – А вы – детектив Райм?

Селитто представил ей Поллинга и Хауманна. Об этих полицейских она уже слышала раньше, и теперь вся превратилась в слух.

Она мигом оценила обстановку, в которой ей пришлось оказаться: мрачная пыльная комната, неубранная и переполненная вещами. Под столом ее внимание привлек наполовину развернутый плакат с репродукцией картины Эдварда Хоппера «Ночные ястребы», на которой было изображено, как поздним вечером, в каком-то заброшенном кабаке, ужинают несколько посетителей. Этот плакат дольше всех продержался на стене и свалился последним из-за собственной тяжести. Том еще не успел убрать его.

Райм коротко объяснил Амелии, что у них осталось очень мало времени, а именно только до трех часов. Она понимающе кивнула, но в ее глазах промелькнул какой-то непонятный блеск. Что это? Страх? Или, может быть, отвращение?

Джерри Бэнкс, носивший на пальце кольцо, хоть и красивое, но не обручальное, немедленно оценил ее потрясающую внешность и сразу же одарил молодую женщину восхищенной улыбкой. Однако в ответ он получил такой взгляд, что юноше сразу все стало понятно: здесь ни о каком флирте не может быть и речи. Да и вне пределов этой комнаты – тоже.

– А не может здесь быть ловушки? – высказал предположение Поллинг. – Он выведет нас туда, куда ему нужно, мы попадемся на его удочку, а потом окажется, что он заранее заложил в помещение бомбу или что-то в этом роде?

– Сильно сомневаюсь, – пожал плечами Селитто. – Зачем ему для этого прибегать к таким сложностям? Если вам уж так приспичило убивать полицейских, куда легче их просто находить и отстреливать.

Наступила неловкая пауза, во время которой Поллинг переводил взгляд с Селитто на Райма и обратно. Все почему-то сразу припомнили, что Линкольн повредил позвоночник именно при расследовании подобного преступления, о котором сейчас вскользь упомянул Лон.

Однако на самого Райма данное высказывание не произвело никакого впечатления. Он продолжал:

– Я согласен с Лоном, хотя, на всякий случай, о мерах предосторожности забывать не следует. Нас может ожидать засада. Похоже, что наш подопечный действует по собственным правилам.

Сакс снова принялась рассматривать картину Хоппера. Райм проследил за взглядом женщины. Теперь ему почему-то показалось, что обедающие посетители кабака не так уж и одиноко себя чувствуют. Если повнимательнее изучить картину, становится очевидно, что они весьма довольны своим положением.

– У нас имеется как бы два вида вещественных доказательств, – продолжал Линкольн, – стандартные, то есть те, что преступник не собирался оставлять после себя. Сюда относятся волосы, отпечатки, возможно, кровь и следы от обуви. Если нам удастся обнаружить достаточное количество именно этих следов, то мы сумеем обнаружить и первичное место преступления, то есть дом, где и живет наш подозреваемый.

– Или убежище, где он прячется, – подхватил Селитто. – Это ведь может быть и временное жилье.

– Укромное безопасное место? – кивая, размышлял вслух Райм. – Не исключено, что ты прав, Лон. Ему нужно такое место. Именно оттуда он и начинает свои операции... Кроме того, имеются умышленно оставленные вещественные доказательства. Кроме обрывков бумаги, которые подсказывают нам, когда совершится преступление, в нашем распоряжении есть болт, кусок асбеста и песок.

– Опять начинается эта поганая охота вслепую, – заворчал Хауманн, приглаживая свой «ежик». Сейчас он напоминал Райму вышколенного сержанта, которым, собственно, тот и являлся по своей сути.

– Значит, я могу доложить начальству, что у нас есть все основания полагать, что мы вовремя обнаружим жертву? – с надеждой в голосе произнес Поллинг.

– Я думаю, да.

Капитан тут же принялся набирать номер, не забыв уединиться в дальнем углу комнаты. Когда разговор был окончен, он нахмурился:

– Я беседовал с мэром, – сообщил он. – Он и шеф полиции ждут меня. Через час у них начинается пресс-конференция, и они хотят, чтобы я тоже на ней присутствовал. В мои обязанности входит проверить, на месте ли у них члены и застегнуты ли на штанах ширинки. Что-нибудь еще им сообщить?

Селитто посмотрел на Райма, но тот лишь отрицательно шевельнул бровями.

– Пока что нет.

Поллинг вернул Лону его сотовый телефон и буквально выпорхнул из комнаты.

Через несколько секунд наверх легким шагом поднялся сухощавый лысый господин лет тридцати с небольшим. Мел Купер на первый взгляд производил впечатление полного болвана, годного лишь на роль простака в комедии. Его сопровождали двое полицейских, несших увесистый сундук и два кейса. Казалось, что в каждом из них не менее тысячи фунтов. Офицеры поставили свою поклажу на пол и покинули комнату.

– Привет, Мел, – приветствовал вошедшего Райм.

– Добрый день, детектив. – Купер подошел к постели и пожал безжизненную руку Линкольна. «Единственный физический контакт за весь сегодняшний день», – отметил про себя хозяин дома. Они когда-то работали вместе с Купером несколько лет подряд. Мел имел ученые степени по органической химии, физике и математике и считался великолепным специалистом по отпечаткам пальцев, ДНК, судебной экспертизе и вообще анализу любых вещественных доказательств.

– Как поживает лучший криминалист мира? – поинтересовался Купер.

Райм добродушно усмехнулся. Этим титулом его наградила пресса, после того как ФБР выбрало его – городского полицейского – консультантом для комплектования своего следственного отдела, который анализирует вещественные доказательства, найденные на местах преступлений. Не удовлетворившись привычным «специалист судебной экспертизы», они повесили на него ярлык «лучший криминалист мира».

Это слово к тому времени уже прижилось в Америке. Впервые криминалистом был назван легендарный Пол Леланд Кирк, который долгое время работал директором школы криминалистов в Беркли. Эту первую в истории США школу основал еще более известный человек Август Волмер. Потом словечко стало модным, и теперь любой технический сотрудник, работающий в области судебной экспертизы, приставая на вечеринке к симпатичной блондинке, считал своим долгом отрекомендоваться как «криминалист».

– Я думаю, это кошмар для любого нормального человека, – поморщился Купер. – Спокойно сесть в такси, и уже через минуту осознать, что за рулем находится самый настоящий маньяк-убийца. А в это время весь мир наблюдает за Нью-Йорком, потому что именно здесь происходит Всемирная конференция ООН. Да, для расследования такого дела они кого хочешь, вернут с заслуженного отдыха!

– Как поживает твоя матушка? – поинтересовался Райм.

– Все еще жалуется на постоянные боли во всем теле, хотя по-прежнему чувствует себя куда лучше, чем я сам.

Купер с самого дня своего рождения жил в небольшом бунгало в Квинсе со своей мамой. Он обожал бальные танцы и специализировался на танго. Злые языки поговаривали, что у Купера не все в порядке с сексуальной ориентацией. Райм не очень интересовался личной жизнью своих подчиненных, хотя сам был удивлен не меньше остальных, когда Купер, наконец, представил товарищам свою невесту Грету, ошеломляющей красоты скандинавскую девушку, преподающую высшую математику в колумбийском университете.

Купер неторопливо открыл свой сундук, обитый изнутри бархатом, достал оттуда детали трех микроскопов и начал с предельной аккуратностью собирать их.

– Воздушные потоки будут мешать, – он с сожалением осмотрел отдушины и поправил очки на переносице.

– Потому что это самый обыкновенный жилой дом. Мел.

– А я бы не удивился, если бы узнал, что ты предпочитаешь жить в лаборатории.

Райм с удовольствием смотрел на эти знакомые, старые инструменты. Целых пятнадцать лет своей жизни он провел точно с такими же. Стандартный микроскоп, фазоконтрастный и поляризованная легкая модель. Затем Купер вынул из кейсов целую коллекцию всевозможных склянок и пробирок. Райм сразу же начал вспоминать названия различных реактивов и оборудования, словно только вчера работал с ними. Набор для полного анализа крови, уксусная кислота, ортотолидин, реактив люминола, магнитный порошок, реактив Рухеманна...

Поджарый Купер деловито осмотрел комнату:

– Тут все выглядит почти так же, как и в твоем кабинете, Линкольн. Интересно, как ты находишь нужную тебе вещь? Я бы растерялся среди такого скопления всякой всячины...

– Том, – Райм кивнул помощнику в сторону наименее захламленного столика. Тот проворно убрал с поверхности книги и журналы, расчистив пространство для микроскопов.

Селитто еще раз взглянул на отчет:

– Так как мы назовем нашего подозреваемого? – поинтересовался он. – У этого дела нет даже порядкового номера.

– Назови любое число, – обратился Райм к Бэнксу. – Ну, первое, что придет тебе в голову.

– Давайте используем номер найденной страницы, – тут же предложил Джерри. – То есть сегодняшнее число, – сразу поправился он.

– Итак, подозреваемый номер 823. Не лучше и не хуже любого другого номера.

Селитто тут же внес это в свой блокнот.

– Хм... Извините, пожалуйста, детектив Райм...

Райм повернул голову. Говорила женщина.

– Мне в полдень надо было приехать в управление...

– Офицер Сакс... – начал Райм, – кажется, вы сегодня были дежурным полицейским? Я имею в виду, что это именно вы обнаружили жертву возле железнодорожного полотна?

– Да. Все верно. Я ответила на телефонный звонок и поехала на место преступления, – проговорила Амелия, хотя со стороны казалось, что теперь она обращается к Тому.

– Офицер, я нахожусь немного левее, – едва сдерживаясь, напомнил о себе Линкольн. – Вот здесь. – Его раздражало, когда другие, обращаясь к нему, говорили, смотря на него сквозь посторонних, здоровыхлюдей.

Голова женщины резко повернулась на звук его голоса, и Райм понял, что Сакс достаточно быстро учится и хорошо запоминает уроки.

– Да, сэр, – тихо отметила она, сверкнул льдом своих красивых глаз.

– Я уже не служу в полиции, – напомнил Райм, – поэтому можете называть меня просто «Линкольн».

– Я хочу, чтобы вы сначала разобрались в отношении меня.

– А в чем дело?

– Я не понимаю, почему сейчас необходимо мое присутствие. Если вам нужно мое письменное извинение, я его вам представлю. Дело в том, что я опаздываю на свои занятия, и, кроме того, никак не могу дозвониться до своего начальника, чтобы предупредить его о том, что немного задерживаюсь.

– Извинения? – снова не понял ее Райм.

– Дело в том, что я не имею никакого опыта в осмотре места преступления, – пояснила Амелия. – Поэтому я, наверное, действовала немного неосмотрительно и перестаралась.

– О чем вы говорите?

– О том, что я самовольно перекрыла одиннадцатую улицу и остановила движение поездов. Это из-за меня сенатор не смог вовремя выступить со своей речью и кое-кто из участников конференции выбился из своего намеченного графика.

– А вы знаете, кто я такой? – искренне рассмеялся Райм.

– Ну, конечно. Мне и раньше приходилось о вас много слышать. Только я почему-то всегда считала, что вы...

– Что я уже умер? – помог ей Райм.

– Нет, я имела в виду совсем другое, – вспыхнула Амелия, хотя она хотела сказать именно это. – Мы все учились в академии по вашей книге, но почему-то никто лично с вами не встречался. То есть... – Она уставилась в стену и отчеканила: – Как офицер полиции, я сочла необходимым остановить движение поездов и перекрыть улицу, ближайшую к месту преступления, чтобы оставить его нетронутым. Именно так я и поступила, сэр.

– Я же просил вас называть меня «Линкольн». Итак, вы...

– Я...

– Кстати, как вас зовут?

– Амелия.

– Амелия? Уж не в честь ли великой летчицы?

– Нет, сэр, это обычное женское имя.

– Итак, Амелия, мне не требуется от вас никаких письменных извинений и объяснений. Вы поступили правильно, а Вине Перетти оказался в данном случае не прав.

Селитто чуть не поперхнулся от такой неучтивости по отношению к коллеге-офицеру, но Райму сейчас было наплевать на подобные мелочи. В конце концов, он сейчас был одним из немногих людей, которые могли себе позволить даже не пошевелиться, если бы в эту комнату сейчас вошел сам президент Соединенных Штатов.

– Перетти отнесся к своим обязанностям так, – продолжал Райм, – как будто мэр заглядывал ему через плечо, а это прямой путь к тому, чтобы все испортить. Ни в коем случае нельзя было возобновлять движение по улице и, тем более, снова пускать поезда. Кто знает, если бы вам предоставили возможность и далее обследовать место преступления, мы могли бы обнаружить там даже визитную карточку нашего подозреваемого или огромный отпечаток его большого пальца.

– Не исключено, что так оно и было бы, – осторожно согласился Селитто, – но давай все-таки оставим свои предположения при себе. – Лон переводил взгляд с Сакс на Купера и юного Бэнкса.

Райм не к месту рассмеялся. Затем он повернулся к Сакс и увидел, что женщина, как и Бэнкс сегодня утром, пристально рассматривает его тело и ноги, прикрытые бледно-оранжевым пледом:

– Я пригласил вас сюда, – объяснил он, – чтобы вы работали с нами и смогли как следует осмотреть следующее место преступления.

– Что? – На этот раз она смотрела непосредственно в глаза Линкольна.

– Чтобы вы работали вместе с нами, – терпеливо повторил тот. – На следующем месте преступления.

– Но, – она нервно расхохоталась, – но я не судебный эксперт. Я простой патрульный полицейский.

– А у нас достаточно необычное дело. И это вам подтвердит детектив Селитто. Это просто дикость какая то, верно, Лон? Все правильно, если бы все шло по стандарту, я бы и не стал беспокоить вас. Но сейчас нам, как никогда, требуется свежая пара глаз.

Сакс беспомощно посмотрела на Селитто, но тот молчал:

– Я... я буду бесполезным грузом. Я просто уверена в этом.

– Ну, хорошо, – спокойно произнес Райм. – Хотите правду?

Амелия кивнула.

– Мне нужен человек, у которого хватает смелости останавливать поезда, чтобы сохранить место преступления нетронутым, а потом еще и сил, чтобы отстаивать свою правоту.

– Спасибо вам за доверие, сэр. То есть Линкольн. Но только...

– Лон, – обратился Райм к приятелю.

– Офицер, – обратился к Сакс Селитто, – мы не предлагаем вам никакого выбора. Вас назначили участвовать в расследовании этого дела и оказывать посильную помощь следствию.

– Сэр, я вынуждена протестовать. Меня как раз сегодня переводят с патрульной службы по состоянию моего здоровья. И приказ о моем новом назначении уже час как вступил в силу.

– Что у вас со здоровьем? – поинтересовался Райм.

Амелия некоторое время колебалась, продолжая смотреть на его ноги, но затем все же чуть слышно выговорила:

– У меня артрит.

– Неужели?

– Хронический.

– Какая жалость!

– Я подняла телефонную трубку сегодня только потому, что дежурный офицер приболел и не вышел на службу, – попыталась оправдаться Амелия. – Я вовсе не планировала осматривать место преступления.

– Да, это верно. У меня тоже были на этот день совершенно другие планы, – понимающе кивнул Линкольн. – А теперь давайте приступим к анализу наших вещественных доказательств.