Контрапункт

Второй раз читаю «Контрапункт» и во второй раз ставлю десятку. Конечно, я уже знала, что меня ждет, поэтому опасности, что книга случится не в тот момент и не в нужное настроение, не было. Наоборот, момент и настроение хотели именно этот роман.

Наверное, стоит два слова сказать о том, что собой представляет «Контрапункт». Это роман идей. Не настолько сложный и гигантский, как «Человек без свойств» Музиля, но неподготовленному читателю может быть тяжеловато. Вообще замысел «Контрапункта» и его структуру Хаксли описывает в самом же романе словами Филипа Куорлза (прототипом которого является он сам). Как музыкальный контрапункт соединяет несколько самостоятельных мелодических голосов, так и роман Хаксли структурирован в виде огромной полифонической композиции, где нет главных героев или основной сюжетной линии. Все линии связаны друг с другом по смыслу, но существуют независимо друг от друга и одинаково важны. Каждый герой привносит свой оттенок в общее звучание, но не перетягивает одеяло на себя.

Меня не устает поражать безграничность мысли Хаксли. Кажется, что его ум занимает буквально все, от круговорота фосфора до жития святого Франциска и неправильного с точки зрения биомеханики строения ангелов. Причем это не досужая любознательность, а предметный интерес. Автор высказывает глубокие мысли и неожиданный взгляд на привычные всем вещи. Это не может не восхищать.

Как и в первый раз, меня снова потрясла первая глава. В ней описывается вечерняя сцена между любовниками Уолтером и Марджори. Хаксли с невероятной точностью переносит на бумагу миллион оттенков мыслей и чувств мужчины, который тяготится своей женщиной. Марджори прекрасно это осознает, но еще не до конца понимает, что находится в цугцванге. Взывая к былым чувствам и совести любовника, она только лишний раз напоминает Уолтеру, что он вляпался в эту историю по собственной глупости, начитавшись возвышенных романов и совершенно не умея отличить воображаемое от действительного.
Так вот эта сцена описана без лишних сантиментов, довольно сухо и по делу, на контрасте с сутью происходящего. А ведь происходит настоящая трагедия! И в силу сдержанного внешне поведения персонажей создается ощущение, что не они, а читатель только и понимает всю глубину ситуации, весь ее драматизм.

Кстати, одна из идей романа - пагубное (тут иронично, конечно) воздействие литературы на неокрепшие умы. Целые поколения воспитываются на литературе, создают в голове чрезмерно поэтизированные представления о любви, а потом с ужасом обнаруживают себя в постели не с невесомым духом, а с человеческой плотью. С другой стороны, порнографические романы тоже обещают куда больше, чем предлагает реальность.

Другая важная мысль - рассуждение о целостности человека, о важности его духовной и физической составляющей. Здесь мысли Хаксли озвучивает Марк Рэмпион (его прототип - Дэвид Герберт Лоуренс), который обвиняет церковь и научно-технический прогресс в том, что они, каждый со своей колокольни, призывают человека отказаться соответственно от плотского и духовного, то есть «выбросить половину самого себя в мусорный ящик».

Идею «Все, что случается с человеком, неизбежно похоже на него самого» иллюстрируют так или иначе все персонажи, но главный ее проводник - Морис Спэндрелл (прототип - Шарль Бодлер). О, это настоящий декадент, прожженный циник, страдающий Эдиповым комплексом, который заставляет Спэндрелла мстить женщинам и ненавидеть самого себя. Самый интересный персонаж на мой взгляд. В его поисках смерти угадывается желание найти Бога и самого себя, того чистого юношу, который когда-то был способен ощутить безграничное счастье среди зимних пейзажей Доломитов.

Множество других идей обсуждается в романе: здесь и политическое устройство мира, и мысли о том, куда может завести НТП; наука, искусство, психология, религия, воспитание, современные нравы - всего не перечислить в рецензии.

Примечательно, что в романе нет положительных героев. Как, наверное, нет их в реальной жизни. Но у Хаксли персонажи скорее даже гротескные, кажется, что сам писатель относится к ним без особой симпатии. Вереница изменников, лицемеров и бездельников, изображающих бурную деятельность. Самый неприятный персонаж для меня - издатель Барлеп - словно иллюстрирует типаж неумного, насквозь фальшивого человека, похотливого развратника в костюме святоши, который походя разрушает человеческие жизни, даже не отдавая себе в этом отчет.

«Таковых есть царствие небесное».

#морскойбой (корабль шестой – многоголосный)
#книжный_марафон

Как много лиц, и как мало людей за ними скрывается! Имена, имена, имена... Мелькают, словно в пёстром хороводе, да так быстро, что лиц не разобрать, запомнить кого-то – вообще непосильная задача. Неужели именно так выглядит высшее общество, интеллектуальная элита Лондона?
Они говорят, всё время что-то говорят. Причём говорят не для того, что бы сообщить, передать что-то важное. Сам разговор уже является целью. Пусть порой за ним и скрываются мудрые мысли, но чаще любое разумное зерно безвозвратно теряется за пустой болтовнёй и прочим шумом.
Здесь нет главных действующих лиц. Все персонажи – будто второстепенные. Каждый из них звучит отдельным лейтмотивом, словно не желая сливаться в единую мелодию. Таков он, контрапункт: все голоса равны и ни один не должен вбиваться из общего звучания. Наверное, именно по этой причине в книге так мало действия. Порой кажется, что события будто выдраны из течения времени. Так выдержки, фразы, случайно услышанные из общего разговора.
Отсюда и сложность восприятия произведения. Очень трудно уловить нить, ключ к смыслу произведения. Пытаешься приглядеться к персонажам, чтобы выбрать того, за кем хочется наблюдать, сопереживать, и не находишь ни одного подходящего кандидата. Каждого словно съедает свой собственный порок. Разврат, лицемерие, глупость, похоть, зависть. И всё это прячется за внешним шиком и лоском.
По словам одного из персонажей книги, не годится становиться взрослым, не прочитав всех детских книг. Так и я, наверное, ещё не созрела до этой книги. И трудно сказать, сколько ещё произведений нужно осилить, чтобы дорасти до этого.

Название и постоянные отсылки в тексте полны музыки, но для меня этот роман в большей степени ассоциируется с абстрактной живописью с вкраплениями иногда импрессионизма. Сам Хаксли, словами своего героя Филиппа, определяет роман, как роман идей. "Характер каждого персонажа должен выясняться из высказываемых им идей". "Большой недостаток романа идей - в его искусственности. Это неизбежно: люди, высказывающие точно сформулированные суждения, не совсем реальные, они слегка чудовищны. А долго жить с чудовищами утомительно". Во время чтения у меня постоянно возникали аллюзии с романом Достоевского "Бесы". Легкомысленные и эгоистичные отцы и больное общество порождают еще более больное новое поколение, которое не знает как жить в этом новом мире, выплеснув вместе с водой (религией и лицемерной общественной моралью) и ребенка (смысл жизни, любовь и надежду на лучшее будущее для человечества). И умирающий в страшных мучениях мальчик видится мне как раз таким символом бессмысленной потери, при полной невозможности вернуть время назад и стать прежними.
Разобщенность и одиночество в толпе, невозможность духовной близости (а часто и не желание искать ее) пожалуй главное, что объединяет таких разных людей в романе. Они все ищут выход, кто-то живет в поисках наслаждений, кто-то в творчестве, кто-то в мире идей и науки, кто-то во власти, а кто-то в революционном движении. Интересны показались рассуждения Рэмпиона о том, что повсеместное предпочтение интеллекта и духовности обычной жизни приводит к вырождению людей, и, в конечно итоге, приведет к гибели человечества. Отдельное наслаждение игрой мысли было чтение заметок Филиппа. Очень многое перекликается с написанным позднее "Дивным новым миром, особенно в плане того, что дальнейшее развитие науки и техники лишь превращает людей в усредненных рабов.
Отдельной темой, восхитившей меня предвидением гения, было описание технологий националистов и их методов прихода к власти. Буквально через несколько лет будет приход к власти Гитлера в Германии, в сценах сбора и митингов С.С.Б. невозможно не узнать сцены из Триумфа воли. Влияние четко организованных, одетых в форму масс людей, символы (меч, вообще оружие и фигура полководца на белом коне или в машине), определенный набор слов, произнесенных со страстной и гневной интонацией, игра с понятиями, специально подобранная музыка - все это вы можете увидеть и в наши дни во время любого военного парада, и все это по прежнему действует на людей, но если человек осознает, что это организованный спектакль, то ему чуть легче сохранить в периоды нагнетания националистических идей независимо мыслящую голову.
Лишь одно меня печалило в литературном плане всю книгу - отсутствие хоть одного нормального женского персонажа. Врочем он и мужчин изобразил гротескно, но... Женщина воспринимается лишь как тело, любые ее попытки мыслить выставляются в комическом или жалком виде, она или жертва или хищник. Избитое противопоставление, что для женщины главное чувства, а для мужчины идеи, тоже показалось слишком примитивным для такого писателя, как Хаксли. Впрочем, он сам предупреждает, что "Мы часто забываем, что достоинства человека в одной области далеко не всегда свидетельствуют о его достоинствах в других областях. Толстой был превосходный романист, но, не смотря на это, его рассуждения о нравственности просто омерзительны, а его эстетика, социология и религия достойны просто презрения. Платон писал удивительно хорошо, и поэтому люди до сих пор продолжают верить в его зловредную философию." В этом опасность хороших книг, слишком легко принять представления автора о женщинах, например, или о любом другом вопросе за чистую истину и жить с подобными установками.
Книгу рекомендовать бессмысленно, читать ее трудно, персонажи вызывают отторжение и зачастую гнев. Но, одновременно и вопреки предыдущему предложению, книга прекрасна и написана с неподражаемым мастерством. Однозначно для меня 10 баллов и перечитывание через пару лет.

Все происходящее в этом романе как будто заключено в рамку – моментального снимка, насыщенного живописного полотна. Неясные нити тянутся к рамке, где, безжалостно освещенные, извиваются и перекручиваются, чтобы очень скоро за пределы этой рамки выйти и навсегда затеряться в кромешной тьме.

Не приходится сомневаться, что в «Контрапункте» нет главных персонажей. Они все одинаково важны и одинаково же ничтожны. Персонажи, в какой-то момент представлявшиеся центральными, будут брошены автором на полпути – без сожалений, без интересна, без забот о читательском катарсисе, который принято связывать с исчерпанным до последней капли сюжетом. Еще показательнее, что я сама так же резко и без сожалений забыла о некоторых действующих лицах. Мне уже не было интересно, что с ними произойдет. Да это и не важно.

В этом романе царят изрядные шум и толчея. Персонажей много, и они все живут и говорят на страницах. Главным образом говорят, конечно. На дворе 20-е годы ХХ века, все приличные люди бредят искусством, сочиняют книги, пишут картины, спорят о высоком, томятся скукой и немножечко прожигают жизнь. От их разглагольствований тошнит. Мизантропическая гримаса, кажется, не сходит с лица Хаксли на протяжении всего романа. С маниакальной одержимостью выписывает он этих людей: их лица и характеры, их прошлое и настоящее, их ужимки и манеру говорить, их нарумяненные дряблые щеки, багровые лица, тонкие профили, великолепные плечи и расплывшиеся телеса. Хаксли саркастичен, жесток, пугающе точен и безжалостен – почти до предела. И я была не против. Более того, у меня было ощущение, что они, эти кривляки и болтуны, все это вполне заслужили. Но еще пару лет назад «Контрапункт», наверное, не то чтобы больше понравился, но борозду оставил бы поглубже.

В этом романе никто не вызывает симпатии. Нейтральность тут – уже комплимент. Есть персонажи откровенно отвратительные (Мэри Баттертон, например, или Спэндрелл), но куда сильнее раздражают те, что «с претензией». Взять хотя бы Марка Рэмпиона с его теорией «полной жизни». Каким самоуверенным бахвальством веет от его монологов, как он кичится тем, что нашел баланс между духовной жизнью и приземленной повседневностью. Как он самодоволен, до оскомины. Большая удача, что Марк Рэмпион не мог видеть моего лица, когда произносил свои проповеди. Я бы по этому лицу получила. Я все к тому, что простая, безыскусная глупость всего лишь смешна и утомительна. Ощущение собственного превосходства под маской напускного безразличия, бесконечное теоретизирование, желание учить жизни других – вот что невыносимо по-настоящему.

Всем в этом романе, похоже, плохо. Кто-то скучает, кто-то умирает от скуки. Ни любви, ни радости, ни смысла – только романы, развлечения и болтовня о высоком. Но разглядывать этот снимок эпохи было крайне любопытно.

#флешмоб_К

Я думала, что Лев Николаевич Толстой подготовил меня к дооооолгим страницам философских размышлизмов генофонда нации. Оказалось нет. В этой книге их много. Очень много. Слишком много. И они не имеют абсолютно никакой связи с сюжетом и не так легки и понятны как у О.Уайльда на сходство с которым намекает аннотация. Если, действительно, в начале двадцатых в клубах или на великосветских приемах велись такие душещипательные беседы, то 21 век кажется мне клондайком логики и разума.
Ну да ладно, может кто-то найдет утешение в этом не лишенном смысла наборе букв, но перейдем к сюжету. Это вторая головная боль. Будьте готовы, что здесь нет нормальных людей, здесь все слишком много думают и от этого страдают. Приготовтесь к тому, что вы как в классических фильмах ужасов будете кричать герою "та подойди ж ты к ней, идиот рафинированный, скажи хоть что-нибудь, придурок хладнокровный" и это с цензурой. Конечно, многие из нас прокручивали в голове, что бы они сделала, а в жизни не делали ничего, но тут это происходит слишком уж часто.
Здесь собраны разные люди - красивые, умные, недалекие, верующие, ученые, творческие и все они ищут себя, при этом в своих поисках они напрочь забывают про близких. Они как муравьи топчатся на одном месте, создавая видимость бурной деятельности, а на самом деле просто прожигая свою жизнь. Они не живут, нет, они выше этого - наблюдатели. Жизнь не может коснуться их своей грязной рукой, нет, они надежно защищены деньгами и властью от этого вмешательства.
Но нет, жизнь вносит свои коррективы (к сожалению, только на последних страницах). Это как меееедленно плывешь по течению, а потом, бац, водопад. После раутов и семейных сцен резко измены, судебные тяжбы, убийства, болезни и т.д. Как благодарность за то, что вы дочитали до этих страниц.
Хотелось бы побольше динамики, но автор и его герои вообще презирают любое движение как таковое, был один персонаж, который любил гонять со скоростью до ста миль в час, так вот, он прожил всего пару страниц.
Здесь все очень скучно и лишено фантазии - собак отличают по числам Тонг Первый, Тонг Второй, Тонг Третий и т.д. , детей называют в честь отцов с приставкой джуниор. Тоска в общем.
В книге поднимаются вопросы политики, любовных и семейных отношений, смысла бытия, предопределенности судьбы, но мне слишком сложно вспомнить хоть одну конкретную гипотезу, поэтому я обойду своим вниманием данный вопрос.
Более менее интересна проблема воспитания детей - как так получается, что дети формируются такими оторванными от жизни, и есть ли шанс у их потомков стать полноценными членами общества с чувствами и инстинктами? Ответа на этот вопрос мы так и не узнаем, потому что подопытный индивид не дождался окончания испытаний, увы, ему единственному в этой книге я симпатизировала. Пока родители обитают в высших сферах или путешествуют, дети вполне могут заболеть и отправится в мир иной, но старшие почему-то проявляют признаки беспокойства только на смертном одре. Они же выше материнских и других инстинктов....
Ужас, я рада, что закончила чтение этой книги, но меня привлек в ней только ярлык "классика", а так это нуднейшая нуднятина, кроме последних страниц, там прямо экшн разворачивается.
Читать или не читать - вам решать, как снотворное эта прелесть подействует незамедлительно, салон А.П.Шерер покажется вам кладезем юмора, остроумия и активности героев.