Жерминаль

Умею же я книгу выбрать на конец года! Предновогоднее праздничное настроение должно быть, а я походу решила себя в жесткую депрессуху вогнать. Но обо всем по порядку.

Об этом произведении я узнала из романа Ирвинга Стоуна Жажда жизни, и хотя и там автор не особо жалел бедных углекопов, но тут господин Золя оторвался по полной. Все нервы мои истрепал, всю душу вытянул, все силы истощил. Я читала долго, почти две недели, потому что по много за раз это было слишком сложно читать.

Тяжела и так жестока жизнь простого углекопа! Вот девиз этого произведения. Про тяготы существования, про адский труд, про неблагодарную работу, про несправедливость жизни - Золя писал об этом так живо и откровенно, как будто очень хорошо понимал, о чем он пишет.
Произведение действительно очень сильное, и у меня теперь так и руки чешутся почитать у автора что-то еще. Хотя я и ооочень надеюсь, что у него есть менее тяжелые морально романы.

Особая сложность при чтении еще и возникала вот из-за чего. Бедных углекопов одновременно и ужасно жалко, и нет. Это реально настолько человеческий сброд, что они куда ближе к животным, чем к людям. Уровень их потребностей уместится на пальцах одной руки - поесть да потрахаться. Ну у мужиков еще бухнуть да жену поколотить. Считайте меня снобом сколько хотите, но в процессе чтения мне ни раз приходила в голову мысль, что в Компании, руководящей угольными шахтами, не дураки-то сидят. И уровень зарплаты рабочих очень четко выверен, чтобы им хватало на самое минимальное. Тут же основной конфликт романа как раз и возник на почве того, что углекопы затребовали повысить зарплаты, отказываясь работать на прежних условиях и устроив забастовку. Так вот, я уверена на 300%, что если бы они стали зарабатывать больше, уровень их жизни никак бы не вырос. Просто стали бы больше бухать и кутить во всяких заведениях. Что в итоге только хуже бы отразилось на работе. Здесь действительно очень сложный социальный вопрос, решения которого лично я не увидела. Ну и еще тут играет роль моя "любимая" тема количества потомства у таких вот низших слоев населения. Ну почему, почему вы не в состоянии контролировать этот процесс? Чтобы потом не сидеть и не выть, как прокормиться семье из 10 человек на эти деньги? Семье из 3-4 человек было бы значительно проще, нет? Но, к сожалению, на то, чтобы делать детей мозгов хватает, а на то, чтоб не делать - нет. В особо острые моменты так и хотелось сказать "сами виноваты". Хотя я и понимаю, что тут все намного сложнее. Но здесь уже мое личное) У каждого есть тема, которая действует как красная тряпка на быка.

Как противовес всему этому угольному народу с печатью вырождения, как писал сам автор, выступает главный герой, Этьен. Да, он тоже работяга, тоже беден и гол как сокол. Однако ж только в его голове возникают мысли, и он их думает. Он понимает свое ничтожество из-за нехватки образования, пытается это исправить, он делает хоть что-то помимо базовых человеческих потребностей и этим уже сильно отличается от остальных. И думаю именно поэтому автор уготавливает разные судьбы для основных героев - почти всей семьи Маэ, Леваков, Пьерона, других ребят и непосредственно Этьена. Чтобы, прочитав до конца, читатель увидел разницу, и понял, почему все обстоит именно так. И что во всем этом есть какой-то смысл.

#универ_труд_3

#подземелье_дракона

Говорят, что русская классическая литература вся мрачная и беспросветная, что в ней страдают все – читатель, писатель и персонажи. Всем, кто думает, что это отличитильная черта только русской литературы, предлагаю почитать Эмиля Золя. Вот где полный мрак и беспросветность.

Название романа – это вовсе не имя главного героя, как мне когда-то казалось, а название седьмого месяца во французском республиканском календаре. Его название происходит от французского слова «росток» и это первый весенний месяц, знаменующий начало новой светлой жизни.

Это история о тяжёлой жизни шахтёров в шестидесятые года девятнадцатого века и о их борьбе за собственные права. Механик Этьен Лантье теряет работу на железной дороге и отправляется в шахтёрский городок, где устраивается на работу в шахту и знакомится с семьёй Маэ. Семья Маэ уже много поколений работает на шахте, но это приводит лишь к обогащению хозяев, а сами Маэ выбраться из нищеты не в состоянии. Во Франции экономический кризис. И без того низкая зарплата шахтёров снижается. Начинается забастовка.

Книга действительно сильная и морально очень тяжёлая. Проникаешься бедами людей и то, что сами шахтёры не виноваты в своём положении, ещё больше угнетает. По большому счёту виновата сама система, которую иначе, чем революцией не изменишь.

Как в принципе всегда у Золя здесь мало динамики, сама книга медленная и тягучая как беспросветная жизнь шахтёров. Много натурализма и неприятных сцен. Часто такую литературу не почитаешь – скатишься в депрессию.

"Над ними просто издевались, когда объявили их свободными. Да, им дали полную свободу подыхать с голоду, и уж этой свободой они пользовались вовсю!"
Об этой книге я узнала из https://Жажда жизни , в которой о ней рассказывал сам Золя. И стало мне интересно, что же такого можно написать о жизни простых шахтёров. Оказывается, можно написать и о жизни под землёй, и о боли, голоде, трагедиях и о том, как трудно разорвать порочный круг из нищеты, долгов и нечеловеческих условий жизни и труда. Эту книгу читать тяжело и больно, тем более, что таковой была реальность.
Молодой мужчина Этьен скитается по дорогам Франции в поисках работы, и судьба заносит его на шахту, на которую ему чудом удаётся устроиться. И начинается суровая повседневность. Низкая оплата труда, голод, травмоопасная работа, свободные нравы среди молодёжи, приводящие к ненужным беременностям и детям. Но люди терпят, ведь они не знают иной жизни. Но Этьен не такой, он не понимает прелестей такой жизни и начинает думать о возможности улучшить положение рабочих.
Для меня книга условно разделилась на две части:
Первая - про жизнь шахтеров. Встать в три часа утра, съесть корочку хлеба, пойти на шахту, спуститься вниз, в темноту и жар. Вечер посвящён пиву или любви, тут уж от возраста зависит. И так дальше, день за днём. Тяжёлая и беспросветная - такую жизнь ведут эти люди, поколение за поколением. Дети вслед за родителями с десяти лет опускаются под землю, и почти с этих же лет начинают находить партнёров для любви. В таких условиях не приходится удивляться, что некоторые девушки уже к восемнадцати имеют парочку детей.
Читать про такое существование трудно, но труднее понимать то, что люди действительно жили так.
Вторая часть - забастовка и все, что за этим последовало. Эту часть обсуждать намного сложнее, так как понять кто прав, кто виноват очень сложно. Лично для меня, борьба рабочих была правым делом, но получилось как всегда. А вот показанные в книге "буржуи" не вызвали никаких симпатий и жалости. Особенно поражало их искреннее непонимание, как это шахтерам плохо живется, у них же есть и плата за работу, и целых две кровати на семью из девяти человек. Действительно, сказочное богатство.
Концовка получилась жизненной - до боли грустной, но с маленьким лучиком надежды. Да, не все достигается быстро и легко, но каждый проигрыш - это маленький шаг к победе. Впрочем, некоторые параллели можно проводить и с сегодняшней жизнью, что делает книгу актуальной и сейчас.
Книга трудная, в ней достаточно мало динамики, зато много человеческой боли. Но она определённо стоит прочтения, если такая тема интересует. Но надо иметь ввиду, что чтение быстрым не будет.
#буклайв_работа 5.2 Книга на букву Ж
#буклайв_цель_жизни Книга про маленький городок

Красный туман и гроздья гнева
__________________________________

Ещё изначальный план натуралистической эпопеи включал «социалистический роман»; по мере освещения других аспектов жизни Второй империи тема борьбы пролетариата за свои права становилась только острее: происшедшие на закате империи забастовки были прологом к новому подъёму стачечного движения:

«…во Франции рабочие организации вступали в Интернационал массово. На бульварах «белые блузы» распевали «Марсельезу». В романе «Жерминаль» Золя показал роль Интернационала в забастовках той эпохи, которые часто оказывались кровавыми. Значительная часть буржуазии со страхом заговорила о мировой революции. Правительство империи также её опасалось и использовало войска против забастовщиков…» (Моруа).

В 1884 году, когда Золя активно работал над романом, в Анзене произошла забастовка шахтёров. Разумеется, зачинатель натурализма не мог пропустить это событие: он изучил на месте условия быта и труда рабочих, деятельность профсоюзов, а также спустился в забой.

«Эта дьявольская книга - трудный орешек!», характеризовал роман Золя. Наброски составили два тома: планы местности, история забастовок, болезни рабочих, словари терминов, отчёты инженера, газетные вырезки, заметки о социализме и другие материалы в очередной раз дают представление о том, сколь тщательно Золя подходил к написанию.

Названием Золя хотел подчеркнуть неизбежность грядущих социальных трансформаций; «Прорастающее семя», «Надвигающаяся гроза», «Дыхание будущего», «Кровавые всходы», «Подземный огонь» и ещё дюжина символических словосочетаний пришлись ему не по вкусу. «Жерминаль» подошёл лучше, ведь это - седьмой месяц революционного календаря (21 марта - 19 апреля), время пробуждения природы, зарождения новой жизни; слово соединяет как природное, так и социальное, таким образом идеально соответствуя натуралистическому методу.

De profundis
___________

Представителем Ругонов и Маккаров в «Жерминале» является Этьен, сын Жервезы и Огюста Лантье. После нескольких лет бесприютной жизни он забредает в «страну угля и железа», населённую людьми-муравьями - шахтёрами. На примере многодетной семьи Маэ, у которой поселяется Этьен, Золя раскрывает драму нескольких поколений рабочих, принужденных вести рабскую жизнь, каждодневно подвергаясь риску и страдая от «глухой, как могила» нищеты.

Вызванные нищетой и скученностью пороки изображены без капли романтизации «униженных и оскорблённых»: грубые и громкие гулянья с петушиными боями и проститутками «самого низшего пошиба» - мрачное веселье, за которым так и не удаётся скрыть обречённость.

Антитеза рабочей семьи - рантье Грегуары, ведущие инертное, бессобытийное, сконцентрированное вокруг приёмов пищи существование. Золя подчёркивает, они - не хищники и не злодеи, а порождение более глобальной проблемы - общества, построенного на нещадной эксплуатации. Вообще, зло в «Жерминале» не персонифицировано, ведь главные боссы где-то далеко, наверное, в Париже, а здесь - что рабочие, что управляющие - заложники неразрешимых противоречий системы.

Бунт шахтёров у Золя и бессмысленный, и беспощадный: это «страшная картина восстания, пробуждения, которое когда-нибудь всё сметет…». Вырвавшаяся на поверхность мрачная злоба, достигающая апогея в дикой расправе над лавочником, - это, несомненно, одна из самых выразительных и страшных сцен всего эпоса.

«Господствовала над ними всё же идея Карла Маркса: капитал - результат эксплуатации, труд имеет право и обязан отвоёвывать награбленные богатства».

Этьен не просто подопытный представитель рода Ругонов и Маккаров, он ещё и своеобразная маска автора: в его попытке разобраться, дойти до сути, определить корень всех зол явно прослеживаются исследования самого Золя.

Трагедия Этьена состоит в осознании невозможности быстрых и кардинальных перемен, в понимании, что насилие вряд ли улучшит положение вещей, а он сам не способен вести этих отчаявшихся людей.

Нравственный полюс Этьена - русский эмигрант Суварин, чей довольно романтический образ построен на излюбленном приёме Золя - «дьявольском контрасте» (Быков): понимающий страдания рабочих интеллигент, с «бессознательной нежностью» относящийся к ручной крольчихе, но при этом проповедующий тотальный анархизм:

«Поджигайте города! Вырезайте целые народы…».

«- Средства - огонь, яд, кинжал. Разбойник - вот истинный герой, народный мститель, революционер на деле, без книжных фраз. Надо совершить ряд кровавых покушений; это устрашит власть имущих и пробудит народ».

«- Всякие размышления о будущем - преступное занятие: они только мешают полному разрушению и тормозят ход революции».

Как это уже много раз случалось на страницах эпоса, среда у Золя тяготеет к символизму: мы видели это на примере оранжереи в «Добыче», Рынка в «Чреве Парижа», Параду в «Проступке», буржуазного муравейника в «Накипи» и т.д. Вот и шахта Ворё, «ненасытный зверь, готовый проглотить весь мир», превращается под пером Эмиля в настоящий Аид:

«Поезда вагонеток, то нагруженных, то пустых, беспрестанно, с грохотом… встречались и уходили в темноту; их тащили лошади, которые двигались, словно призраки…».

«Боюсь, что это сочинение доставит мне немало хлопот» (Золя).

Роман о жизни углекопов вновь спровоцировал разлитие желчи среди буржуазной критики: некоторые вновь обвиняли Золя в искажении, лжи и даже плагиате, другие снова порицали грубый натурализм и «склонность копаться в грязи», кто-то отмечал неправдоподобие характеров. Консервативная критика в России, ясное дело, обвиняла Золя в возбуждении ненависти к буржуазии, а несколько позже, в 1908 году, на этот роман было заведено цензурное дело. Но нашлись и те, кто воздал автору по заслугам, отметив его смелость и честность в описании быта, а Мопассан назвал «Жерминаль» «самым мощным и самым поразительным из всех наших произведений».

____________

«Жерминаль» - роман, посвящённый одной из самых трагических проблем своего времени, и предрекающий неизбежность бури.

Не люблю браться за такие книги. Вернее, люблю и не люблю одновременно.

Не люблю, потому, что очень уж большой осадок они могут оставить в душе. Длительный осадок, который будет тяготить тебя не один день, пока ты, наконец, не сможешь выкинуть книгу из головы, суметь отвлечься и забыть. Но забыть не само произведение, а скорее… Да, скорее перестать чувствовать это послевкусие душой. Ограничиться только разумом. Не знаю, может, кто-то считает иначе, а мне тяжело пропускать всю горечь через себя, хотя это необходимо для лучшего «переваривания» книги.

И одновременно люблю, потому что в этих книгах есть, о чем поразмышлять. Это послевкусие хоть и неприятное, но оно дает пищу для ума, а это мне нравится, это то, что я хочу оставлять в своей памяти. В обычной жизни я как-то чаще иду на поводу у более простого и комфортного решения – отказываюсь от тяжелой книги в пользу чего-то более легкого, расслабляющего, ведь в жизни и так хватает забот. Но разве Книжная Академия не идеальный повод взяться за более сложную книгу? По-моему, идеальный.

Еще по описанию я поняла, что книга будет тяжелой. И оказалась права. Это непростой натуралистический роман об очень сложной и суровой жизни семей шахтеров. Нет. Не так. Даже не суровой. Тяжелой, скудной, несчастной во многой степени. Ведь бывает, что жизнь бедна и сложна, а все же нет такой безысходности что ли. Все беспросветно. И будущее детей определено. И причина их рождения не в том, что любви в семье так много, что решают, что ее хватит и на дополнительных детей. Тут движет простой расчет, который многим ли нужен и откуда возник? Почти как старая традиция, родить, чтоб упростить себе старость.

Атмосфера вокруг густая, будто кисель, неприятная, но самое неприятное, что все это выглядит настоящим и жизненным. Чем-то напомнил Диккенса… Наверное, тем, что автор затронул серьезные социальные проблемы того времени. И волей-неволей начинаешь сопоставлять, а точно ли побеждено то время, когда добиться нормальных условий труда, ну или хотя бы уважения к этому тяжелому труду, за который не каждый возьмется, можно только борьбой и кровью?

Это очень тяжелая книга. Очень жизненная. Очень горькая. Очень жестокая.
Моя оценка 8 из 10

#Осень1_3курс