Карьера Ругонов

- Цена крови, цена крови, - повторяла она. - Я слышала звон золота... Это они, они продали его. Ах, убийцы, ах, волки!..

Финальный аккорд начала карьеры Ругонов действительно оказался слишком кровавым. С другой стороны, это замечательный пример "несправедливого равновесия" в жизни, который так или иначе возникает в результате любого востания и революции. Золя показывает нам мастерски все. И как наивные влюбленные, окрыленные пестрым флагом свободы и независимости, как пчелы на мед - бегут на огонь. И как слабый, мерзкий карьерист, благодаря предприимчивой женушке, становится фактически во главе государства. Господи, как же все это, если вдуматься, нелепо и дико. И так было всегда. Брат сажает брата, тот ждет когда его купит. И каждый член семьи и поколений Ругонов не только является ярким участником закулисной игры в политику, но и иллюстрирует все пороки всего человечества. История простолюдин по происхождению, которые отчаянно рвутся к власти и сметают всё человеческое на своем пути, и на фоне крови на надгробной плите пируют в желтом салоне. Яркий жизненный занавес перед интригующим началом Карьеры Ругонов.

Вот пожалуй, что можно сразу же и отметить об этом замечательном и столь актуальном во все времена произведении. Произведение уникальное. Вы только представьте всю прелесть исторической семейной саги Золя, изложенной столь искусно и мастерски. Это история нескольких поколений одной семьи с огромным количеством ответвлений. Эта история революций во Франции. А революции именно в этой стране - самое интересное в истории мировых революций. Столь близких к русским по духу. И так же не грех нам отметить удивительную динамику повествования и яркие живые описания Парижа того времени. Образность начала романа - кладбище, черепа и скелеты - прямое ответление к столь гротескному и кровавому финалу первой книги "Карьеры Ругонов".

А уж политическая ситуация того времени в произведении очень напоминает сегодняшнюю. Теми же либералами...

"Почва была превосходно подготовлена: старый город роялистов, город мирных буржуа и трусливых торгашей рано или поздно неминуемо должен был примкнуть к "партии порядка". Искусная тактика духовенства ускорила переход. Завербовав крупных собственников нового города, оно сумело переубедить и мелких розничных торговцев старого квартала. Город оказался во власти реакции, представленной людьми различных убеждений. Трудно вообразить более разношерстную компанию , смесь озлобленных либералов, легитимистов, орлеанистов,бонапартистов и клерикалов. Но в тот момент разногласия не имели значения. Важно было одно - добить Республику. А Республика была в агонии."

Цена человеческой жизни, любви, страданий и политического карьеризма - вот основные темы и вопросы, которые Эмиль Золя мастерски поднимает в этом замечательном произведении.

От романа "Карьера Ругонов" невозможно оторваться. Только вдумайтесь, историческая очень динамично написанная семейная сага с революционными интригами, историей нескольких поколений Ругонов, подробным детальным описанием Франции того времени. И о том, как крестьянская порода простолюдинов несмотря на свое семейное развитие, получение образования повторяет в каждом члене семьи все пороки прародителей семейства Ругунов и их роль в закулисной политике того времени. Чувствую, скоро доберусь и до Гюго со Стендалем, оторваться просто невозможно.

Кстати, проза Золя - прекрасный пример того, как просто написанная бесконечно динамичная проза от которой невозможно оторваться может быть столь искусно написана, как "Карьера Ругонов".

На мой взгляд, это ярче романов Гюго и рука уже тянется за продолжением....

P.S. Но несмотря на весь восторг хочу чуть-чуть пожурить Золя за некое торможение в динамике повествования, когда он столь подробно описывает любовную линию Сильвера. Это очень красивый и очень трогательный момент в книге, но такая резкая перемена в структуре романа слегка покоробила и книга местами читалась не так увлекательно, но финал, как всегда в книгах подобного уровня впечатлил и расставил все на свои места. Отличный писатель! С удовольствием продолжу знакомство с его эпопеей.

Золя, конечно, поражает своей многогранностью.

Как свойственно великой французской классике, роман отличается фундаментальностью. Мелкие подробности быта и нравов эпохи, тщательное описание социально-исторического контекста, огромное внимание к историческим событиям в сочетании с великолепными художественными свойствами повествования. За счет большого количества деталей читается роман довольно медленно, но пропускать не хочется вообще ничего. Правда, стоит отметить, что это не самый динамичный роман автора.

При масштабном и подробном изложении расстановки классовых сил и описании событий переворота Золя смог подарить нам потрясающую романтическую историю молодых героев Сильвера и Мьетты, и здесь его талант реалиста позволил так тонко и чувственно показать зарождение первой любви, её пылкость и осторожность, переход из детства в юность, развитие первого осторожного чувства в страсть, ведущую героев к печальному финалу.

Противопоставляя Сильвера и Мьетту их корыстолюбивым и беспринципным родственникам, Золя не то чтобы абсолютно романтизирует их образы. Он говорит о недостаточности образования и, как следствие, пылком увлечении броскими идеями у Сильвера. Мьетту он изображает практически ребёнком, беззащитным и состоящим почти исключительно из чувств.

Галерея портретов героев просто великолепна. Золя мастерски рисует характеры, и при обилии персонажей в них невозможно запутаться, они легко запоминаются. Даже довольно разветвленное семейство Ругонов и Маккаров как-то легко укладывается в голове, схему чертить не надо.

Роман отличается тонким остроумием. Меткие фразы, тонкие повороты сюжета, где, казалось бы, не происходит ничего особенно хорошего, но невольно заставляет ухмыльнуться. Помимо прочих достоинств, это просто очень красивый текст.

#книжный_марафон2023

Эта книга - основа, или даже лучше сказать, фундамент всего того маштабного здания, которое представляет собой эпопея про Ругон-Маккаров. Здесь мы узнаем, как зародилась эта семья и (самое главное) почему она такая странная. Аделаида Фук, единственная наследница богатого буржуа, закончившего свои дни в сумашедшем доме, - вот главный ключ к характерам всех без исключения ее потомков. Ее шизофреническая наследственность и собственная безудержная страстность сливаются в совершенно невероятный микс, который, вкупе с некоторыми вливаниями свежей крови со стороны, воплощается совершенно странным образом в Ругон-Маккарах. Трагедия Сильвера и Мьетты, которую мы видим на этих страницах, - первый и один из наиболее ярких результатов некоторой странной экзальтированности этого семейства. Трагедия не минует никого из них, и, зная истоки внутренних чувств каждого члена семьи, тем интереснее наблюдать за ними, за их падением.

Тем не менеее, Ругон-Маккары не одни являются главными героями в этой эпопее. Наряду с законами наследственности, порой принимающими поистине страшную форму, Золя также хотел показать и жизнь Франции в те годы, все те потрясения, которые она испытала, описать ту обстановку и то окружение, которое жило, мыслило, творило, обделывало делишки, воевало, обогащалось в те дни. И это ему блестяще удалось. В этой книге это попытка революции, и уж поверьте, Золя выпишет ее со своей обычной совершенной тщательностью к деталям, реалистично и беспощадно. А какие тут восхитительные образы! А какие описания природы! А какая гамма чувств скрывается даже в самом ничтожнейшем из героев!

Закрыв последнюю страницу, нам остается восхищенно поапплодировать Фелисите и Пьеру Ругонам, погоревать о судьбе Мьетты и Сильвера и двинуться вперед, в Париж, в гости к его превосходительству Эжену Ругону.

У Золя я читала только “Дамское счастье” и неожиданно вдруг выяснила, что эта книга относится к, как бы сейчас сказали, серии о семействе Ругон-Маккаров. Почему бы не начать с начала, подумала я. К тому же, “Карьеру Ругонов” мне посоветовали в ФМ 2015.

Итак, перед нами истоки этой семьи – Пьер Ругон, родившийся от душевнобольной матери Аделаиды и грубого огородника, люто и страстно ненавидит и мать, и ее любовника Маккара-бродягу, сводного брата Антуана и сводную сестру Урсулу. Он – законный сын, все наследство должно достаться ему. Мать он практически подчинил себе, взяв управление поместьем и распоряжение деньгами в свои руки, брата отправил служить по призыву, сестру выдал замуж за фабриканта Муре.

Все трое обладают многими странностями. Это обусловлено в том числе и наследственностью, но и средой, в которой они взрослели. Каждый по-своему испорчен – Антуан склонен к пьянству, труслив, обладает преступными наклонностями, Пьер – эгоистичен, честолюбив, жесток, Урсула – безвольна, вздорна, неуравновешенна. Положительных героев среди главных тут нет, каждый вызывает отвращение какими-то чертами. С натяжкой к положительным можно отнести доктора Паскаля.

Как противопоставление, выписаны сын Урсулы Сильвер и его невеста Мьетта. Сильные, свободолюбивые они погибают косвенно из-за жадности, продажности и беспринципности, бездействия Пьера и его сыновей, из-за подлости дяди Антуана. Вот уж, кстати, мерзкий слизняк. Он много лет не работал, жил за счет жены, обирал детей и сына, унижал их, проедал и пропивал заработанные их тяжким трудом гроши, и только и делал, что плакался направо и налево, как брат его обобрал, да науськивал на Пьера осиротевшего племянника Сильвера.

Пьер и Фелисите, конечно, тоже не добропорядочные буржуа. Много лет они страдали от тщеты своих усилий, так мечтали стать богатыми, что готовы пойти практически на все. Как известно, революции одних губят, а других возвышают. Главное, занять верную сторону, и тут Ругонам, что называется, подфартило.

"Эта катастрофа, значения и размеров которой она себе не представляла, казалась Фелисите чем-то вроде светопреставления: бог поставит праведников одесную, а грешников — ошую и сопричтет ее к лику праведных."

Что сказать? Отдаю должное труду и таланту Эмиля Золя. Поначалу, правда, текст мне показался несколько тяжеловесным, повествование как-то долго раскачивалось. Вряд ли после этого я радостно нырну в чтение последующих книг этой 20-томной саги. Тем не менее, проведенное за чтением время зря потраченным не считаю.

Ругоны и Маккары. Предисловие
___________________________________

«…всё человечество, все существа, все вещи…»

Эмиль, или О Золя
__________________

Замысел многотомной эпопеи возник у французского писателя Эмиля Золя в 1868-м году. К тому времени за плечами у 27-летнего Золя был, в общем, довольно тривиальный жизненный путь: детство и отрочество, проведённые в затерянном на просторах Прованса городе Эксе с последовавшим желанием «завоевать Париж». Далее была нищета, работа рассыльным и упаковщиком книг в издательстве Ашетта, статьи, ранние (никем почти не замеченные) произведения… и роман «Тереза Ракен» (1867), ставший своеобразной прелюдией к невиданному доселе «физиологическому», «научному» циклу Ругон-Маккары (корректней - Ругоны-Маккары).

Кумиром молодого Золя был Оноре де Бальзак, чья монументальная «Человеческая комедия» стала если и не точкой отсчёта для Ругонов и Маккаров, то, по крайней мере, тем эпическим примером, на который стоило равняться. Однако просто пописывать истории «на тему Бальзака» Золя, к счастью, не захотел, отсюда и появились те находки, составившие основу натуралистической эпопеи:

1) Бальзак связывает свои романы не всегда логично, посредством второстепенных персонажей, у него нет общей концепции, чётко прослеживаемой на протяжении всего цикла, а значит - решает Золя - нужно заранее очертить скелет всей истории: «Я хочу изобразить не всё современное общество, а одну семью, показав, как изменяется порода в зависимости от среды…».

2) Реализм Бальзака имеет много романтических черт: исключительных героев, дьявольских образов, фантастических допущений. Сами идеи движения «презренного злата», мистической силы денег и прочего фатума явно наследуют устаревшей парадигме, а сегодня актуальны «Капитал» Маркса, «Происхождение видов» Дарвина, «Трактат о естественной наследственности» Проспера Люка и другие произведения, выхолостившие подобного рода сверхъестественное. Отсюда и возникает новый подход к литературному творчеству: «Моя главная задача – оставаться чистым натуралистом, чистым физиологом».

I. Раса. Наследственность до Менделя

Ещё одной важной вехой на пути к натуралистической эпопее стала «Философия искусства» Ипполита Тэна, которая задала своего рода механику создаваемого мира. По Тэну, человеческий характер («темперамент» раннего Золя) слагается из трёх составляющих: «раса, то есть наследственные свойства, среда и момент, проще говоря, историческая эпоха».

Хоть время генетики ещё не настало, наследственность уже не была сугубо философской концепцией в духе энтелехии Аристотеля. Упомянутый выше Проспер Люк в своём «Философском и физиологическом трактате о естественной наследственности» (1847-1850) на обширном фактическом материале выделил три типа наследственности: избирательный (от одного родителя), смешанный (от обоих) и комбинативный (с появлением новых признаков). Именно эту концепцию использует Золя для своих героев: праматерь Аделаида «завещает» потомкам свой не слишком увлекательный невроз, который, отправившись гулять по генеалогическому древу и мутируя под влиянием среды, вырастет в целый спектр психических и физических состояний и патологий.

«[в концепции Золя] Всё объясняется прежней жизнью, предшествующими событиями, «анамнезом» человека. Порывшись в его генетическом прошлом, можно заранее определить его будущее в обществе» (Труайя).

II. Среда. Человейник

Вторым слагаемым человеческой личности в мире Золя выступает среда, как окружение и как социальные классы с их специфическими нравами. «Произведения человеческого ума, как и произведения живой природы, объясняются лишь своими средами» (Тэн).

На протяжении 20-ти томов герои Золя окажутся практически во всех отделах социального организма: среди крестьян, военных, священников, городской нищеты, пролетариев, мелких буржуа и крупных, нуворишей, политиков, аристократов, проституток… При этом, рисуя разнообразные среды, автор своеобразным девизом делает цитату из Ипполита Тэна:

«Натуралист нимало не заботится ни о чистоте, ни об изяществе; в его глазах жаба ничем не уступает бабочке, а летучая мышь интересует его гораздо больше, чем соловей».

Характерной для автора станет крайняя скрупулёзность при подготовке своих романов - для каждого из них он заведёт отдельную папку, куда методично будет вносить данные «с полей»: среди прочего, он изучит аристократические салоны и жизнь городской бедноты, устройство универсального магазина, главного парижского рынка и железной дороги, проедет по местам военных действий, расспросит специалистов о биржевом мире и промышленном производстве водорослей, а также посетит будуары дам полусвета… Словом, подойдёт к делу с чувством, с толком, с расстановкой.

«…вот где настоящая живопись, те же плотные, тяжёлые, густые мазки, сгустки краски, швыряемые на холст, что и у Ван Гога» (Быков).

III. Исторический момент. Эпоха безумия и позора

Луи Наполеон (племянник Того Самого), первый президент Франции, присягая на верность Второй республике, разумеется, обещал сурово покарать любого, кто покусится на конституцию и рискнёт изменить избранный всенародно режим. Разумеется, он же на республику и покусился: в результате осуществлённого им 2 декабря 1851 года переворота коварный Наполеон стал диктатором и, судя по всему, не испытывал по этому поводу особых угрызений совести, более того, он совершенно искренне хотел стать добрым тираном.

«Тирания, последовавшая за государственным переворотом, была непростительна, нарушение принцем клятвы – бесспорным. Обвинение в удушении республики не подлежало сомнению. Вторая республика во всех отношениях была мертва» (Моруа).

И наступившая эпоха капитала, подъём промышленности, преображение Парижа, успешная Крымская война и другие достижения Второй империи не могли компенсировать отнятую свободу, поэтому режим, чувствуя острую нехватку легитимности, подавлял любой намёк на свободомыслие.

«Я чувствовал себя моложе и смелее всякий раз, как во мне поднимался бунт против пошлости моей эпохи. Ненависть и гордость я сделал двумя своими девизами; мне было приятно уединяться и в своем уединении ненавидеть всё, что оскорбляло во мне чувство правды и справедливости. Если я сегодня чего-то стою, то это потому, что я одинок и исполнен ненависти» («Что мне ненавистно»).

Из этих предпосылок в последующие двадцать с лишним лет вырастет двадцатитомный, крайне разнообразный сюжетно и стилистически эпос - «естественная и социальная история одной семьи в эпоху Второй империи».

___________________________________________

Карьера Ругонов, или Происхождение
__________________________________________

«Мальчишки оплакивали гибель грушевых деревьев, но зато целый месяц катали черепа как шары, а раз ночью досужие шутники привязали человеческие кости ко всем дверным звонкам в городе».

Уже первой главой Золя даёт почувствовать намеченный масштаб: один из самых ярких образов всей эпопеи - шествие колонны повстанцев и юная Мьетта в алом плаще и со знаменем Республики - недвусмысленно указывает на то, что автору мало будет простых театральных декораций. Его фоном будет сама История.

Экспозиция не просто этого романа, но и всего цикла, ждёт нас во второй главе: здесь автор покажет, сколь широко раскинулись ветви Ругонов и Маккаров. Последняя хилая веточка выродившегося рода Фуков по имени Аделаида выходит за батрака Ругона, который вскорости мрёт от солнечного удара, пропалывая морковь; далее страсть толкнёт сию нервическую Еву в объятья контрабандиста Маккара.

Но Аделаида и юные Сильвер и Мьетта останутся здесь героями второстепенными. На первый план в «Карьере» выведены сын Ругона Пьер, его жена-сообщница Фелисите, а также сын Маккара Антуан. Долгие тридцать лет чета Ругон, приторговывавшая маслом, лелеяла надежду заиметь богатство и влияние. Революция 1848 года и последовавшая реакция предоставили им шанс получить и первое и второе; они ждали, «как разбойники в засаде, готовые ринуться на добычу». Их «жёлтый салон» станет оплотом лицемеров провинциального Плассана, этого тщеславного мирка старых и новых буржуа, и Ругоны будут чутко лавировать в море политических новостей, надеясь, что «в общей свалке можно многое выиграть».

И вот их час настал: им выпала возможность «спасти» Плассан от повстанцев и передать его в руки императора…

Трусости, эгоизму, ханжеству и лицемерию старших Ругонов противопоставлена «братская любовь» юных представителей рода, Сильвера и Мьетты, которые олицетворяют молодость и здоровье французского народа, точнее, той его части, что устремлена в будущее, к высоким идеалам свободы и равенства.

Эгоизм и самопожертвование, надгробия и розы, предательство и героизм, смерть и любовь… Несмотря на чисто романтические «адские контрасты» (Быков) и некоторый сумбур происходящего - «будто цыгане поют марсельезу» (Трунин) - а может быть, благодаря им роман несомненно является одной из лучших частей всего эпоса.

«Можно утверждать, что ни в одном из произведений беллетризованной истории и художественной литературы, созданных в рассматриваемый период, тайна происхождения Империи не была раскрыта с такой точностью и глубиной, как в «Карьере Ругонов» - книге, написанной с публицистическим темпераментом и памфлетной заостренностью» (Кучборская).

___________________

«Карьера Ругонов» - отправная точка и предисловие генетической одиссеи времён Второй империи; «прекрасная и жестокая книга», по праву считающаяся одной из вершин творчества Эмиля Золя.