Книга Хрупкая женщина онлайн

Глава первая

Семейные сборища для большинства людей – испытание не из лёгких, сразу вспоминается запах нафталина в комнатах для гостей и засохшее ежевичное варенье, притаившееся в дальнем уголке кладовки в ожидании своего звёздного часа. Поэтому надеюсь, потомки не осудят меня слишком строго, если я признаюсь, что прочла приглашение в Мерлин-корт примерно с тем же чувством, с каким ознакомилась бы с официальным извещением о моей грядущей казни в интересах Короны. Письмо, написанное изящным слогом на сиреневой бумаге, приглашало на встречу семейного клана в старинном особняке престарелого дядюшки. Мой ужас был вызван тем, что семейный сбор грозил раскрыть мою позорную тайну на радость любящим родственникам, которых я так удачно избегала последние годы. В объявлениях, публикуемых в рубрике знакомств, особы, подобные мне, описывают себя весьма обтекаемым выражением: «Девушка, склонная к полноте». Но кого мы стремимся обмануть? Гораздо больше подошло бы ёмкое и не слишком длинное прилагательное, начинающееся на неприятную букву «ж».

Иногда спасает маскировка. Нет-нет, я имею в виду вовсе не бесформенные балахоны и развевающиеся накидки – веру в них я давно уже потеряла, а широкоплечего красавца, за спиной которого можно попытаться укрыться. В идеале требуется привлекательный и преданный супруг и стайка прелестных златокудрых детишек, которые никогда не чавкают за столом и не употребляют всем известных выражений в присутствии посторонних. С подобной поддержкой мне и сам чёрт был бы не страшен, не то что моя омерзительно прекрасная кузина Ванесса. Тщетные мечты! Наверное, излишне говорить, что я не замужем и с большой вероятностью таковой и останусь до скончания своих дней, если, конечно, Зевсу не надоест торчать на своём Олимпе и он не спустится на землю, чтобы сделать мне предложение.

Погода соответствовала моему настроению – промозглая и ветреная. Типичный лондонский вечер на исходе января. Я вернулась с работы не в лучшем расположении духа, лицо горело от ледяного ветра, в башмаках отвратительно хлюпало. На коврике перед дверью лежало письмо. Моя квартира размещается на самой верхотуре несуразного викторианского здания. Домовладелица – из тех призрачных существ, которых невозможно разыскать, когда течёт кран, но которые непременно материализуются на пороге твоего жилища в день получения арендной платы. Водрузив пальто на вешалку, я пристроила зонтик так, чтобы вода стекала прямиком в горшок с геранью, и устремилась на кухню, дабы прибегнуть к проверенному временем средству, не раз спасавшему меня в дни испытаний. Словом, я открыла холодильник. Как всегда, меня посетило невыразимое искушение залезть внутрь этого белого прибежища, чтобы вычеркнуть из памяти навязчивый внешний мир. К сожалению, это ничего не решило бы. Дальнейший ход событий наверняка напоминал бы сцену из «Винни-Пуха», когда соответствующий персонаж застрял в норе Кролика; вот только никто не сможет устроить из моих ног вешалку для полотенец. Поэтому я совершила более приятный из свойственных Винни-Пуху поступков. Я шмякнула на тарелку французский батон, добавила к нему шесть шоколадных эклеров, сунула под мышку банку с клубничным джемом и проворно ухватила маслёнку. Разместив добычу на карликовом деревянном столике рядом с африканской фиалкой, опрокинуто котом, и утренней газетой, расцвеченной пятнами от кофе, я вставила свечку в бутылку из-под кока-колы и благоговейно зажгла её. После чего проглотила два эклера и четыре куска хлеба с хрустящей корочкой, обильно смазанного восхитительным жёлтым маслом. Подкрепившись, я нашла в себе достаточно сил, чтобы перечитать приглашение в Мерлин-корт – так я прозвала жилище моего древнего родственника. На самом деле усадьба называлась более обыденно – то ли «Лавры», то ли «Высокие трубы», что нисколько не соответствовало эксцентричному характеру дома.

Разумеется, престарелый дядюшка не собственноручно написал письмо. Столь высокий знак внимания мог бы вызвать у меня ничем необоснованное чувство повышенной значимости моей персоны. Послание составила его кузина, тётушка Сибил, которая вела хозяйство и была готова исполнить любой каприз Мерлина. Я узнала её старомодный викторианский почерк со множеством причудливых завитушек и росчерков, напоминавших рассыпанные искусственные ресницы. Я даже затаила дыхание из опасения сдунуть буквы. Историческая встреча была назначена на следующий уик-энд, начаться она должна была вечером в пятницу 13 февраля и завершиться в воскресенье, сразу после пятичасового чаепития. Нечего бы и помышлять об отказе от этого любезного приглашения. Меня самым невинным тоном просили известить тётушку Сибил, если я прибуду в сопровождении джентльмена, с тем чтобы подготовить для него отдельную комнату.

До чего ж чудесный оборот: «в сопровождении»! Сразу представляешь себе прогулки по набережной, цилиндры, витые тросточки и обаятельных молодых людей, замышляющих недоброе. В последний раз «в сопровождении» я прибыла в травмпункт, когда дюжий санитар тащил меня к врачу, чтобы тот вправил лодыжку, вывихнутую в погоне за такси.

«Съешь ещё один эклер, Элли!»

«Что ж, я не прочь».

Жёлтый крем потёк между пальцев. Я вытерла кляксу с газеты и обнаружила под ней объявление, набранное жирным шрифтом:

Сопровождение на ваш вкус – мужское и дамское! Всё строго по закону. Не ходите в одиночку! Снимите трубку и позвоните.

– И будете убиты, – проскрипел внутренний голос.

– За что? – отозвался другой голосок. – Денег у тебя нет. Приятной внешности тоже.

Я съела последний эклер и тут же пожалела об этом. Сколько же стоит снять мужчину на неделю? Наверняка целое состояние. Но у меня ведь оставались мамины деньги. Одежды и мебель я покупала редко. Будучи дизайнером, я вполне довольствовалась обустройством чужих жилищ. Умение выбирать – это моя профессия. Я могла бы приложить это профессиональное умение и к выбору мужчины, который своим присутствием способен украсить любую гостиную. Он будет высоким и элегантным, с точеными чертами лица и тёмными, сардонически изогнутыми бровями. Подобные образцы мне попадались частенько, правда, преимущественно на страницах любовных романов. Обычно им принадлежали ласкающие слух имена «Джулиан Сен-Тропе» или «Эдуард ванн Геклер». Прекрасное дополнение к девушке, желающей произвести благоприятное впечатление на свору любопытных родственников.

– Дура! – я злобно скомкала газету и взяла пустую тарелку. – Нарвёшься на какого-нибудь Фредди Пуппса, который подрабатывает тем, что ходит по домам, пытаясь всучить лак для полов.

Будто в ответ на эти мысли, в дверь позвонили. Это был мой сожитель Тобиас I. Он приверженец традиционных манер: отказывается подниматься по пожарной лестнице и проникать в квартиру через окно. Тобиас впрыгивает на колченогий столик, доживающий свои дни перед входной дверью, и жмёт на звонок до тех пор, пока я не услышу и не открою.

На этот раз Тобиас был не один. За ним проследовала моя соседка снизу Джилл, что Тобиасу явно пришлось не по душе. Всем своим хмурым видом он словно говорил: «Выставь эту ведьму, и побыстрее». Недовольно обнюхав миску с кошачьим кормом, Тобиас высокомерно прошествовал в крошечную гостиную, где принялся точить когти о диванчик.

Бедняжка Джилл действительно немного походит на ведьму. Она так часто красит свои короткие тонкие волосы (если быть точной, через день), что они в конце концов приобрели зловещий зелёный оттенок, изрядно дисгармонирующий с белесыми бровями. Я давно уже оставила попытки возненавидеть Джилл за её миниатюрность – росту в ней не более полутора метров, весит она меньше, чем я при рождении, да ещё имеет наглость всё время подтягивать несуществующий живот и твердить, что ей надо немедленно сесть на диету. Но, к счастью, Джилл отличается кротким нравом и обескураживающим дружелюбием. Она рухнула на табурет, скинула туфли, которые пришлись бы впору разве что Золушке в период младенчества, водрузила на стол бутылку сливовой наливки, закинула за голову тонюсенькие ручки и объявила, что смертельно устала. Меня это не удивило: Джилл преподаёт методы самообороны женщинам, которые боятся ходить одни по вечерам. Она владеет парочкой таких приёмов, от которых чемпион по бодибилдингу пролетел бы три этажа и, отскочив, вернулся обратно.

– Уф! Что за погода! Ну и ветрище. Меня чуть не унесло на континент. Надо бы немного согреться. Элли, доставай стаканы, угостимся глоточком-другим этого сливового нектар.

– Боюсь, не смогу составить тебе компанию, – я достала из буфета бокал с надписью «Сюрприз из Блекпула». – Извини, не хочу, чтобы мои эклеры свернулись.

– Что случилось? По какому поводу киснем?

Джилл наполнила бокал до краёв и внимательно посмотрела на меня. Гордо именую себя психоаналитиком-любителем, она последние три года считала своим долгом постоянно совать нос в мои неврозы. Её рецепты включали в себя групповую терапию, медитацию, макраме, йогу и переписку с каким-нибудь гуру. Я протянула ей приглашение и налила себе двойную дозу микстуры для улучшения пищеварения.

– Ну и что? Это, конечно, не самое захватывающее развлечение сезона, но всё-таки два дня у моря. Скучновато, наверное, зато безвредно.

– Ты не знаешь мою тётку Астрид и её прелестную дочурку Ванессу. У этой девицы в голове одни мужчины и никаких мозгов, но кого волнует подобная ерунда?

– Не злобствуй! – Джилл со скрипом провела пальцем по краю пустого бокала и вновь наполнила его.

Тобиас выставил из-за дверного косяка ухо, после некоторого раздумья решил, что призыв обращён не к нему, и вновь удалился.

– Это одно из немногих удовольствий в моей жизни: я не курю, не пью – по крайней мере, много – и не вступаю в грязные отношения с мужчинами, вожделеющими моего тела.

– Ну, на это у тебя оставались бы шансы, если б ты не ела за шестерых. Прекрати себя жалеть! Ещё раз предлагаю сообща сесть на диету. Совместными усилиями у нас всё получится. С утра пробежка до метро и обратно, перерывы на гимнастику во время работы, разгрузочное питание три раза в день и без обмана!

– Благодарю покорно, Джилл, но на помидоры, уксус и чёрствый хлеб я больше не сяду. Да всё равно поздно, времени совсем не осталось. А отказаться от приглашения и не советуй! Они же сразу догадаются, почему я не посмела предстать перед ними.

– Даже если они не видели тебя два с лишним года? Насколько мне помнится, пару лет назад весу в тебе было поменьше.

– Да, но я никогда не отличалась приятной худобой. Ещё когда я была подростком, моя милая тётушка Астрид предсказала, что я стану размером с купол собора святого Павла. Моё упорное нежелание встречаться с дражайшими родственниками подтвердит их самые худшие опасения.

– Разве ты мне не говорила, что дядюшка Мерлин ведёт уединённый образ жизни? Ты же не видела его с детства. Откуда вдруг такое желание собрать своих родичей?

– Почём я знаю! Может, старик собирается отбросить копыта, хотя я слышала, что совсем недавно он грозился дожить до ста лет. Он из тех, кто по пятьдесят лет не обращается к врачу и никогда не простужается. В любом случае, дядя Мерлин меня не волнует – женщин он не удостаивает вниманием. Пусть сидит в своём нафталине, пока не окочурится. Меня тревожат другие, и не только прекрасная Ванесса со своей мамашей, но и дядюшка Морис, тётушка Лулу и мой драгоценный кузен Фредерик. Не хочу, чтобы они спрашивали, что делает такая приятная девушка в столь мерзком теле!

– Элли, причитаниями делу не поможешь. Надо научиться решать свои проблемы. Возможно, какая-то психическая травма в раннем возрасте…

– Ладно! Но чудеса порой требуют времени, а у меня его нет. Поэтому я поступлю вот так!

Я пододвинула ей газету и ткнула в объявление «Сопровождение на ваш вкус», ожидая её реакции. Если Джилл вздумает насмехаться… но она не стала.

– Элли, это же просто великолепно! Так ты решила попробовать? Чудесно! Пора кончать с консервативными замашками.

– Только если я буду уверена, что агентство действует на законных основаниях. А то такие заведения часто служат прикрытием…

– Для грязных делишек? Опасаешься, что они захотят взять тебя на должность девушки по вызову? Элли, на такую работу тебя не примут никогда!

– Благодарю покорно!

– Не только потому, что ты несколько… крупновата. Ты окружена гнетущей аурой демонстративной порядочности, – Джилл ещё раз наполнила бокал. Одни из причин, почему я её люблю, заключается в том, что она не отпускает замечаний по поводу моего веса. – За тебя, Элли! Интересно, каковы правила у этого агентства? Берёшь мужчину напрокат на час или на день? На твоём месте я потребовала бы оптовую скидку!

– Не говори глупостей, – я опять проголодалась, но решила довольствоваться остатками вина. – Завтра позвоню, наведу справки. Если голос внушит мне доверие, договорюсь о встрече. В любом случае можно передумать в последнюю минуту.

– Нет, следует явиться лично! Знаешь, моя кузина Матильда как-то наведалась примерно в такое же заведение. У неё выдалась пауза между мужьями. А она буквально встать не в состоянии, если нет мужской руки, за которую можно ухватиться. Так вот, Матильда решила, что раз жених можно взять напрокат костюм и цилиндр, то она с тем же успехом может взять напрокат мужчину. По-моему, в результате того типа приняли то ли за отца невесты, то ли метрдотеля.

– Давай выпьем за представительных мужчин, откуда бы они ни явились! – с энтузиазмом воскликнула я, поднимая бокал. – И плевать на деньги!

* * *

На следующий день я уже не чувствовала в себе такой решимости. Звонок в «Сопровождение на ваш вкус» отложила на конец рабочего дня. Уединившись в дальнем углу демонстрационного зала, я налила себе чашечку кофе из электрического чудища, опасно громоздившегося на упаковочном ящике; заточила три карандаша так, что их вполне можно было счесть холодным оружием; села за письменный стол; встала; переставила коробочку со скрепками; подняла телефонную трубку; опустила; снова подняла и наконец набрала номер. Занято. Через пять минут я всё же дозвонилась, и голос, не представившись, сообщил мне, что договариваться о встрече нет необходимости. Они работают с 8:30 до 17:30, от меня требуется заявление в трёх экземплярах, отпечатанные на машинке.

Не очень любезно, но деловито. Я сразу взбодрилась. Отменила встречу с дамой, которая хотела превратить свой загородный особняк довоенной постройки с тремя спальнями во французский замок. Доехав на метро до Стренда, я в четвёртый раз раскрыла сумочку, сверилась с адресом и решительно зашагала к Голдфиш-стрит, до которой было не больше десяти минут ходу.

Решительность иссякла уже через несколько шагов, и прогулка растянулась на все двадцать. Ноги почему-то завели меня в универмаг «Вулвортс», где я купила помаду, которая мне была ни к чему, а также пакетик хрустящего картофеля на случай непредвиденных осложнений.

К сожалению, я без особых усилий нашла здание, где размещалось «Сопровождение». Этот монстр прямо-таки бросался в глаза. Архитектор не пренебрёг ни одним достижением цивилизации. Испытание меня поджидало уже в самом начале – лифт, точнее, стеклянная труба, которая, вращаясь вокруг собственной оси, сновала в джунглях оранжерейной растительности. Сколько я ни приглядывалась, никакой опоры, поддерживающей это сомнительное сооружение, мне обнаружить не удалось. Оставалось лишь надеяться, что по соседству не проживает сладкоголосый тенор, поскольку от особенно пронзительной рулады эта штука вполне могла разлететься на мириады осколков. Тенор обнаружился в лифте: вслед за мной в кабинку вошёл плотный смуглый господин с оперной бородкой: я мысленно молила его повременить с пением. Но тут круглое устройство затормозило, на секунду зависло в воздухе и ленивым зевком распахнуло двери. Я чуть было не решила немедленно пуститься в обратный путь. Но, с детства презирая трусов, не дала себе поблажки.

Свернув за угол, я очутилась перед стеклянной дверью, на которой огромными буквами было выведено: «Сопровождение на ваш вкус». Под надписью красовалась тошнотворная картинка из двух соединённых сердечек.

Пошарив в сумке, я достала тёмные очки и подняла воротник верблюжьего пальто. От кого я прячусь? От себя? Собрав остатки воли, я глубоко вздохнула, постаралась придать выпирающим щекам безразличное выражение и толкнула дверь.

Помещение не отличалось ничем зловещим (так всегда и бывает, когда ожидаешь увидеть неописуемые ужасы). Это была обычная приёмная для взимания непомерной платы с клиентов: беленые стены, бамбуковые жалюзи и скудная эклектичная обстановка. В центре комнаты за оранжевым пластиковым столом в форме полумесяца восседала силиконовая блондинка, искусно замаскированная под секретаршу. Она увлечённо подтачивала пилочкой и без того острые коготки; челюсти её изящно и непринуждённо двигались, перетирая жевательную резинку. Время от времени она выдувала милые пузыри, цвет которых в точности соответствовал её ядовито-розовой помаде. Секретарша даже не подняла взгляда, когда я вошла в комнату под вкрадчивое пение Джонни Мейтиса.

Я кашлянула и шумно выдавила из себя:

– Прошу прощения…

– Да? – блондинка втянула в себя очередной пузырь и приняла ещё более скучающий вид. – Если вы по поводу работы, – произнесла она, продолжая водить пилочкой, – то место занято. Кто не успел, тот опоздал.

– Работы?

Она недоумённо взглянула на меня.

– Требуется уборщик любого пола, опыт работы не обязателен, социальные выплаты не гарантируются, возраст от сорока пяти лет и… – она замолчала. – Вы не по этому вопросу?

Не могла же я с утра так постареть! Да, с этой сахарной идиоткой надо держать ухо востро, она вполне способна принять меня за разжиревшую личинку, выползшую на серебряный поднос из горки любовно приготовленных сандвичей. Чёрта с два! Не позволю обращаться с собой, как с кошачьим завтраком!

Сняв очки, я спрятала их в карман.

– Я здесь в качестве клиента, а вовсе не в качестве потенциального работника. Может, вы помните… – я оглядела пустую приёмную, – … я звонила сегодня днём и вы ответили, что заранее записываться не надо. Надеюсь, я не зря потратила время? Меня ждут собственные клиенты, встречу с которыми мне пришлось отменить.

Ну вот, подумала я, чувствуя, как придирчивые глазки медленно шарят по моей персоне, осматривая пальто в форме парашюта и поношенные туфли. И зачем только я сюда притащилась!

– Боюсь, наши требования очень строги…

– И что же это за требования? Знай я, что для вас желательно 90-60-90, отказалась бы от обеда.

– Видите ли, мисс, не я устанавливаю правила. Жизнь не всегда бывает справедливой.

Глубокая мысль для сегодняшнего дня.

– Послушайте, если бы я выглядела так, как, по вашему мнению, должна выглядеть, то я бы сюда не пришла. Вы мне поможете, или обратиться в другое место?

От её вздоха скрепки на столе подпрыгнули.

– Решения принимаю не я… Да, пока не подойдёт миссис Швабухер, заполните вот это, – она сунула мне пачку скреплённых анкет, на каждой из которых в правом углу красовались малюсенькие сердечки. – Можете сесть вон в той нише у окна.

Блондинка даже не подумала проводить меня, удостоив лишь взмахом пачки жевательной резинки.

– Там есть всё, что нужно: ручки, карандаши и калькулятор.

Я услышала, как в дальнем конце комнаты открылась и тут же закрылась дверь. До меня донеслось: «Представляете, к нам заявилась мисс Корова!»

До сих пор заполнение анкет всегда доставляло мне массу удовольствия. Чётким, ясным шрифтом они осведомлялись о моих прошлых свершениях, замыслах и целях – всё строго по графам. Заполните графы А,В или С и распишитесь над пунктирной линией. Анкеты никогда не пытались залезть в душу. Аресту не подвергалась; религиозные культы первобытных народов не исповедую; двоемужеством не грешу, ну и так далее. Но этот вопросник явно принадлежал перу какого-то последователя Фрейда, который так и жаждал, чтобы я вырыла себе могилу, да ещё и улеглась в неё.

Всегда ли вы закрываете дверь в ванную, когда принимаете душ?

Курите ли вы чужие сигареты?

Что вы предпочитаете надевать, когда ложитесь спать?

Где-то между этими пунктирными линиями скрывались мину, на которые по неосторожности можно было наступить. В раздумьях и изгрызла два карандаша и решила, что если меня не доконает этот бред, то я отравлюсь, наглотавшись свинца, а потому пропустила несколько пунктов и перешла к вопросу, набранному крупным шрифтом и несколько раз подчёркнутому. Вопрос действительно был главнее некуда.

ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ ОТ ЖИЗНИ?

Далее следовали варианты ответов:

А. Сексуального удовлетворения.

Б. Денег.

В. Одобрения коллег и друзей.

Меня так и подмывало ответить: «Порции жареной картошечки с рыбой, приправленной уксусом и горошком, большой бутылки кока-колы и шоколадного пломбира повышенной жирности с двумя вишенками и без орехов».

Резкий звонок проткнул барабанную перепонку в моём правом ухе. Вернулась блондинка, со знанием дела вертя в когтях цвета спелой вишни изящный будильник.

– Вам лучше встретиться с миссис Швабухер прямо сейчас. Послезавтра она уезжает на конгресс.

По её ухмылке я поняла, что мисс Жевательная Резинка сочла меня главным развлечением дня. Всем занять свои места – мисс Шерстяное Бельё отправляется на поиски мистера Идеал.

Вторая комната напоминала огромную пудреницу, всё мягкое, розовое и ароматное: ковёр, обои, шторы, абажур, похожий на зонтик от солнца, даже большой письменный стол в центре комнаты – и тот был перламутрово-розовым и, разумеется, имел форму сердца. За ним сидела пушистая пожилая дама, которая сама выглядела как пудреница. Розовый свет придавал её волосам неестественно-чудесный отлив.

– Мисс, э-э… Элли Саймонс, – блондинка-секретарша шлёпнула на стол мои анкеты и упорхнула, постукивая своими двадцатисантиметровым шпильками.

– Входите, входите, милочка. Боже! Да вы, бедняжка, до смерти напуганы, – миссис Швабухер выбралась из-за стола и засеменила ко мне.

Я с изумлением увидела на её ногах домашние тапочки с большими помпонами из розового шёлка, которые сводили на нет великолепие розового шерстяного костюма.

Она перехватила мой взгляд и неожиданно подмигнула.

– Знаю, знаю, что в них я похожа на старую кошку, но у меня ужасно болят ноги и моя дочка Филлис подарила мне эти тапочка на прошлое Рождество. Вот на этом фото она самая высокая, а мальчик рядом с ней, тот, что держит хомячка, – это мой внук Альберт. Придвигайтесь поближе и давайте поболтаем. Хотите кофе?

И это владелица «Сопровождения»? С некоторым удивлением я обнаружила, что руки у меня перестали дрожать. Я довольно уверенно держала хрупкую кофейную чашечку, расписанную розовыми бутонами. В комнате было восхитительно тепло, несмотря на хлещущий за окном дождь. Происходящее напоминало тихий вечер с пожилой подругой или родственницей, вот только тепла у моих родственников было не больше, чем у змей.

– Досталось вам от девушки в приёмной? – миссис Швабухер села рядом с фотографиями и пригубила кофе. – Я с первой минуты поняла, что она нам не подходит. Но что тут поделать? Хороших помощниц в наши дни не найти: все такие грубые, неряшливые и ужасно невоспитанные. Вот вы, мисс Саймонс, насколько я могу судить, совсем другая.

– А что с анкетами?

– Да не забивайте вы голову этой чепухой! Это всё мой сын Реджинальд. Он здесь бухгалтер, а вы знаете, что это за порода людей. «Мама, ты должна работать эффективно, не терять ни минуты, действовать строго по научной методике!». А я привыкла полагаться на интуицию и, к слову сказать, ни разу ещё не ошиблась. Я понимаю людей. Именно поэтому и занялась этим делом. Мой покойный муж всегда говорил, что я прирождённая сваха, и когда он скончался… что ещё мне оставалось делать?

Она смолкла, подобно старым часам, и я пробормотала что-то насчёт того, что мне вовсе не требуется муж.

Миссис Швабухер просияла.

– Все так говорят! Возьмите конфету. С мягкой начинкой. Я их специально заказала.

Я посмотрела на конфеты голодными глазами, но отказалась.

– Беспокоитесь о своё весе? Не стоит. В вашем возрасте это скорее подростковая полнота.

– Мне уже двадцать семь.

– Ну, пора в могилу! – миссис Швабухер издала уютный горловой смешок. – Будет вам. Живите в своё удовольствие! А! Вы боитесь, что это ещё один тест? Вроде той чепухи, что вам подсунули в приёмной. Запомните, мисс Саймонс, обиняками я говорить не умею, у меня для этого недостаёт ума. А теперь берите конфеты, и давайте перейдём к делу. Расскажите о себе.

Это было проще простого. Я съела одну конфету, потом ещё две. Миссис Швабухер протянула мне коробку и велела положить себе на колени. Я рассказала ей о приглашении в Мерлин-корт, описала Ванессу, призналась, как ужасно я чувствую себя в её присутствии, как ненавижу свой вес, но у меня не хватает силы воли похудеть, и как я решила, что мнимый жених придаст мне уверенности и поможет пережить эти выходные.

К концу моего монолога в глазах у миссис Швабухер заблестели слёзы, и она шумно высморкалась в розовый шёлковый платок.

– Какая жалость, что мой младшенький не имел возможности встретить вас. Бедняжка Уильям!

Я уже представила себе раннюю трагическую смерть. Но миссис Швабухер пояснила, что в июне прошлого года её отпрыск женился на недостойной особе, придерживающейся свободных взглядов вроде того, что отпуск надо проводить врозь. Ко всему прочему, мерзавка ещё и ненавидит детей.

Однако мне владелица агентства, безусловно, поможет. Милая дама принялась что-то заносить в карточку причудливым стенографическим письмом, перемежавшимся кружочками и стрелочками: занятия, увлечения, симпатии и антипатии складывались в одну кастрюлю, где им предстояло немного потушиться, как объяснила миссис Швабухер. А она тем временем пораскинет мозгами и поищет в своей картотеке подходящую кандидатуру. Где-то там непременно найдётся мужчина, чья жизнь ненадолго соприкоснётся с моей.

– А вы разве не уезжаете через пару дней на конгресс? – спросила я, внезапно осознав, что уже совсем поздно: я провела в «пудренице» без малого два часа.

– Эта девица не скажет правду даже ради спасения собственной жизни. Надо же, конгресс! Звучит солидно, правда? А на самом деле я собираюсь навестить внуков. Но дело прежде всего! Сначала я найду вам подходящего мужчину.

Мы подняли чашки с кофе и выпили за мистера Идеал, кем бы он ни оказался…