Книга Бархатная клятва онлайн

Майе (прекрасной из Луисвиля) с любовью

От автора

Все, кто читал эту книгу до публикации, спрашивали меня об одном и том же: почему не упомянут кильт и каковы цвета тартана клана МакАрран?

В древности гайлендеры носили очень простую одежду (плед, что по-гаэльски означает «одеяло»), которую они стелили на землю, ложились на нее, запахивали края и перевязывались поясом. Таким образом внизу получалась юбка, а верхняя часть пледа, или одеяла, закалывалась на плече.

Существует несколько историй о том, как возник кильт. Одна из них повествует об англичанине, который укоротил костюм для удобства своих шотландских металлургов. Конечно, шотландцы отрицают правдивость этой истории. Как бы то ни было, современный кильт появился не раньше 1700 года.

А что касается цветов тартана, то члены клана носили те цвета, которые больше им нравились и которые можно было получить с помощью красителей из местных растений. Кланы различались по цветным кокардам на шляпах.

Несколько историй существует и о происхождении кланового тартана. По одной из них, торговцы давали пледам имена кланов, которые их производили, чтобы те было проще идентифицировать. По другой. Британская Армия в своей любви к единообразию настояла на том, чтобы каждая шотландская рота носила тартаны одного цвета и рисунка. Во всяком случае, до 1700 года клановых тартанов не существовало.

Джуд Деверо,

1981, Санта-Фе. Нью-Мексико.

ПРОЛОГ

Несмотря на то, что всю ночь он провел в дороге, Стивен Монтгомери по-прежнему очень прямо держался в седле. Ему было неприятно думать о невесте, которая ждала его в конце этого путешествия – ждала уже три дня. Его невестка, Джудит, нашла пару ласковых слов для мужчины, который не удосужился прибыть на собственную свадьбу и даже не отправил гонца с извинениями за опоздание.

Но, несмотря на слова Джудит и на то, что он наносит страшное оскорбление своей будущей жене, Стивен очень неохотно покидал владения короля Генриха. Ему было трудно оставить невестку. Джудит, златоокая красавица, жена его брата Гевина, упала с лестницы. У нее случился выкидыш, и она потеряла столь желанного ребенка. Четыре дня Джудит была на грани жизни и смерти. Когда она очнулась и узнала, что ребенок погиб, ее мысли – и это так характерно для нее – были не о себе. Стивен забыл о дате своего бракосочетания и совсем не вспоминал о невесте. Джудит, даже в своем горе, напомнила ему о долге и о шотландке, на которой ему предстояло жениться.

С тех пор прошло три дня. Стивен провел рукой по своим густым темно-русым волосам. Он хотел остаться со своим братом Гевином. Джудит была на него сердита более, чем на своего мужа, потому что ее падение не было случайностью, причиной стала любовница Гевина, Элис Чатворт.

– Милорд!

Стивен замедлил шаг и повернулся к своему оруженосцу.

– Обоз отстал. Они не могут ехать так быстро. Стивен кивнул и направил лошадь к ручью, бежавшему вдоль проселка. Спешившись, он встал на колено и умылся холодной водой.

У него была еще одна причина не торопиться навстречу невесте, которую он никогда в жизни не видел. Король Генрих хотел вознаградить Монтгомери за многолетнюю преданную службу и поэтому дал среднему брату в жены богатую шотландку. Стивен понимал, что ему следует быть благодарным, но этому мешало все, что он о ней слышал.

Она была полноправным вождем могущественного шотландского клана.

Стивен взглянул на широкий луг за ручьем. Черт бы побрал этих шотландцев с их абсурдной верой в то, что какая-то женщина может быть достаточно умной и сильной, чтобы возглавить мужчин. Ее отцу следовало бы выбрать себе в наследники не ее, а молодого мужчину.

Он скривился, представив, как должна выглядеть женщина, способная вдохновить своего отца на то, чтобы назначить ее вождем. Ей наверняка не меньше сорока, у нее волосы стального цвета и крупное, мощное тело. И в брачную ночь им придется устроить поединок, чтобы выяснить, кто будет сверху… и он наверняка проиграет.

– Господин, – сказал мальчик, – Вы плохо выглядите. Может, вы заболели от долгой дороги?

– Дело не в дороге. Мне плохо совсем по другой причине. – Стивен медленно поднялся. Он двигался легко, мощные мускулы играли под одеждой. Он был высок и как башня возвышался над оруженосцем, тело его было гибким и сильным благодаря многолетним усердным упражнениям. У него были густые вьющиеся волосы, которые сейчас слиплись от пота, сильная челюсть, красиво очерченные губы. Но под ярко-синими глазами лежали темные тени.

– Давай вернемся к лошадям. Обоз нас потом догонит. Я не хочу затягивать пытку.

– Пытку, милорд?

Стивен не ответил. Еще долгие часы отделяли его от того ужаса, что ждал впереди в образе мощной Бронуин МакАрран, его невесты.

Глава 1

1501 г.

Бронуин МакАрран стояла у окна английского замка и глядела во двор. Узорчатое окно было открыто навстречу теплому летнему солнцу. Она немного наклонилась вперед, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Один из солдат внизу многозначительно улыбнулся ей.

Девушка поспешно отступила, захлопнула окно и с негодованием обернулась.

– Английские свиньи! – выругалась Бронуин. У нее был мягкий голос, наполненный шелестом вереска и туманами Горной Шотландии.

За дверью раздались тяжелые шаги, она затаила дыхание, потом вздохнула свободнее: человек прошел мимо. Бронуин была узницей. Люди, которых она всегда ненавидела, люди, которые теперь усмехались и подмигивали ей, словно знали ее сокровенные мысли, держали ее в плену недалеко от северной границы Англии. Она подошла к маленькому столику в центре, обитой дубом комнаты и схватилась за его край так, что побелели пальцы. Она сделает все что угодно, только бы эти люди не поняли, что творится в ее душе. Англичане были врагами. На ее глазах они убили отца и трех вождей их клана. Она видела, как ее брат едва не сошел с ума из-за тщетности попыток отплатить им той же монетой. И всю жизнь, после того как англичане уничтожили их посевы и сожгли дома, она помогала едой и одеждой своему клану.

А месяц назад они взяли ее в плен. Бронуин улыбнулась при мысли о ранах, которые она и ее люди нанесли английским солдатам. Четверо умерли.

Она была захвачена в плен по приказу английского короля Генриха VII. Этот человек утверждал, что хочет мира и для этого назначит англичанина вождем клана МакАрран. Он решил, будто сможет этого добиться, выдав Бронуин замуж за одного из своих рыцарей.

Она посмеялась над невежеством английского короля. Бронуин – вождь клана МакАрран, и никакому мужчине не лишить ее этой власти. Глупый король думал, что ее люди пойдут за иноземцем охотнее, чем за своим вождем только потому, что она – женщина. Плохо же Генрих знает шотландцев!

Она резко обернулась, потому что Рэб заворчал. Это был ирландский волкодав – мускулистый, сильный, с шерстью, похожей на мягкую сталь, – самая большая собака на свете. Его подарил ей отец, когда четыре года назад вернулся из Ирландии. Джеймай думал выдрессировать собаку для защиты дочери, но в этом не было нужды. Рэб и Бронуин сразу же привязались друг к другу, и Рэб не раз доказал, что готов отдать жизнь за любимую хозяйку.

Бронуин расслабилась, когда Рэб перестал рычать, и с надеждой подняла глаза.

Вошла Мораг. Низенькая сгорбленная женщина, похожая на темный обрубок дерева. Ее карие глаза, блестящие и внимательные, умели разглядеть больше, чем было на поверхности. Она с пользой распоряжалась своим маленьким телом, незаметно проскальзывая между людьми, присматриваясь и прислушиваясь.

Мораг молча прошла через комнату и открыла окно.

– Ну что? – нетерпеливо спросила Бронуин.

– Я видела, как ты захлопнула окно. Они рассмеялись и сказали, что готовы развеять твою тоску в брачную ночь.

Бронуин отвернулась от старухи.

– Ты даешь им слишком много поводов для разговоров. Ты должна высоко нести голову и игнорировать их. Они всего лишь англичане, а ты – МакАрран.

Бронуин встрепенулась.

– Я не нуждаюсь в советах, – взорвалась она. Рэб, чувствуя недовольство хозяйки, подошел к ней поближе. Она погладила собаку.

Мораг, улыбаясь, следила, как девушка идет к скамье у окна. Она приняла Бронуин на руки, в ту самую минуту, как только малышка появилась на свет. Мораг держала новорожденную, когда ее мать умирала. Именно Мораг нашла для девочки кормилицу, дала ей имя ее ирландской бабки и заботилась о ней до тех пор, пока той не исполнилось шесть и отец не взял ее к себе.

Теперь, когда ее воспитаннице исполнилось почти двадцать, Мораг с гордостью смотрела на нее. Бронуин была высокой, выше многих мужчин, стройной и гибкой, как тростинка. Она не покрывала волосы, как англичанки, а позволяла им струиться по спине тяжелыми волнами. Черные как вороново крыло, они были такими тяжелыми и густыми, что казалось удивительным, как ее тонкая шея способна нести такой груз. На Бронуин было сшитое по английской моде атласное платье цвета сливок с молока шотландских коров. Глубокий и плотный квадратный вырез выгодно подчеркивал крепкую юную грудь. Платье плотно облегало ее тонкую талию и дальше спускалось тяжелыми складками. Вышивка, окаймленная тонкими золотыми шнурами, обрамляла вырез, пояс и сложными узорами спускалась по юбке.

– Ну и как я тебе нравлюсь? – резко спросила Бронуин, еще не успокоившись из-за ссоры по поводу этого английского платья. Она бы предпочла шотландскую одежду, но Мораг убедила ее, что необходимо одеться в английском стиле. Нельзя давать врагу повод смеяться над тем, что они называли «варварским платьем».

Мораг издала короткий смешок.

– Я вот все думала: какой стыд, что никто не снимет сегодня ночью с тебя это платье.

– Англичанин! – прошипела Бронуин. – Неужели ты так быстро об этом забыла? Неужели алый цвет крови моего отца поблек у тебя перед глазами?

– Ты же знаешь, что нет, – спокойно ответил Мораг.

Бронуин тяжело опустилась на стул у окна, атлас платья всколыхнулся. Она провела пальцем по вышивке. Это платье стоило ей больших денег – денег, которые могли быть истрачены на нужды клана. Но она понимала, что нельзя позориться перед англичанами, и поэтому купила туалеты, которые сделали бы честь и королеве. А это вот платье должно было стать свадебным. Она сильно дернула за золотую нить.

– Прекрати! – потребовала Мораг. – Не стоит рвать платье только потому, что какой-то англичанин вывел тебя из себя. Может, у него есть причины опаздывать и пропускать собственную свадьбу.

Бронуин вскочила, и Рэб тотчас же подошел ближе.

– А мне что за забота? По мне пусть лучше вообще не приезжает. Надеюсь, он свернул себе шею и теперь гниет в какой-нибудь канаве. Мораг пожала плечами.

– Они найдут тебе другого мужа, так что какая разница, умрет этот или нет? Чем скорее ты выйдешь за своего англичанина, тем раньше мы сможем уехать в горы.

– Легко тебе говорить! – возмутилась Бронуин. – Не тебе за него выходить и… и… Взгляд Мораг стал лукавым.

– И спать с ним? Тебя ведь это заботит? Я бы с радостью с тобой поменялась, если бы только могла. Как ты думаешь, может, этот Стивен Монтгомери и не заметит, если я заберусь к нему в постель?

– Разве мне что-либо известно о Стивене Монтгомери, кроме того, что он презирает меня, заставляя дожидаться тут в свадебном платье? Ты говоришь, эти люди смеются надо мной! Человек, который должен стать моим мужем, выставляет меня на посмешище перед ними. – Она покосилась на дверь. – Если бы он сейчас вошел, я бы с радостью всадила в него нож.

Мораг улыбнулась. Джеми МакАрран мог бы гордиться своей дочерью. Даже в плену она сохраняла присутствие духа и достоинство. Ее подбородок гордо вздернут, синие глаза блестят, подобно крохотным льдинкам. Бронуин отличалась удивительной красотой. Ее волосы были чернее безлунной ночи в шотландских горах, а синева глаз – глубже цвета залитого солнцем горного озера. Этот контраст поражал. Нередко люди, особенно мужчины, теряли дар речи, впервые увидев ее. У нее были темные густые ресницы, нежная и мягкая кожа.

– Они решат, что я струсила, если буду сидеть в этой комнате. Разве шотландцу пристало бояться английских насмешек?

Бронуин выпрямилась и оглядела свое кремовое платье. Утром, одеваясь, она думала, что пойдет в нем к венцу. Но уже несколько часов миновало со времени, назначенного для этой церемонии, а ее жених так и не появился и даже не прислал своих извинений.

– Помоги мне переодеться, – сказала Бронуин. – Это платье нужно сохранить до дня свадьбы. Если не сегодня, то в другой раз. И может быть, с другим человеком, – При этой мысли она улыбнулась.

– Что у тебя на уме? – спросила Мораг, расшнуровывая платье. – Ты похожа на кошку, добравшуюся до сметаны.

– Слишком много вопросов. Принеси зеленое парчовое платье. Англичане могут думать, что я – невеста, горюющая оттого, что мной пренебрегли, но им придется понять, что шотландцы сделаны из другого теста.

Несмотря на то что Бронуин была пленницей и уже больше месяца жила в замке, ей позволялось свободно передвигаться по дому сэра Томаса Кричтона. А с сопровождающими – гулять по угодьям. Поместье тщательно охранялось, было под постоянным наблюдением. Король Генрих объявил клану Бронуин, что при попытке освободить ее она будет казнена. Никто не причинит ей вреда, но он собирается сделать англичанина главой клана, недавно похоронившего Джеми МакАррана и трех вождей. Шотландцы временно отступили, видя, что их новый вождь в плену, и обдумывая, что предпринять, если англичане осмелятся командовать ими.

Бронуин медленно спустилась по лестнице в зал. Она знала, что ее люди терпеливо ждут за самой границей поместья, скрываясь в лесах на вечно неспокойной границе между Англией и Шотландией.

За себя она не беспокоилась, она бы предпочла умереть, только бы не выходить замуж за английскую собаку, однако ее смерть вызовет междоусобицу в клане. Джеми МакАрран назначил дочь своей наследницей, она должна была выйти замуж за одного из вождей, но все они погибли вместе с ее отцом. И если Бронуин умрет, не оставив наследника, без сомнения, завяжется кровавая схватка за власть.

– Я всегда знал, что Монтгомери – ловкие ребята, – рассмеялся какой-то мужчина, стоявший всего в нескольких шагах от Бронуин, скрытой от него тяжелой портьерой. – Только вспомните, как старший женился на наследнице Риведуна. Не успел вылезти из брачной постели, как ее отец погиб, и он унаследовал графство.

– А теперь Стивен пошел по стопам брата. Ведь Бронуин не только красотка, у нее еще и сотни акров земли.

– Говори, что хочешь, – сказал третий, – но я Стивену не завидую. Женщина, конечно, хороша, но как долго сможет он ею наслаждаться? Я потерял руку в боях, с этими дьяволами в Шотландии. Они растут, обучаясь лишь грабежу и разбою. Сражаются как звери, жестокие и дикие.

– Я слышал, их бабы страшно воняют, – сказал первый.

– Ради темноволосой Бронуин я бы научился зажимать нос.

Бронуин сделала шаг вперед, готовая броситься на них, но ее схватила чья-то железная рука. Оглянувшись, она увидела перед собой довольно привлекательного молодого человека с темными глазами и решительным ртом.

– Позвольте мне, миледи, – спокойно сказал он и вышел вперед. Его сильные ноги были обтянуты плотными чулками, бархатный короткий плащ подчеркивал ширину плеч.

– Вам что, больше нечего делать, лишь бы сплетничать, как старухи? Вы говорите о том, в чем ничего не смыслите. – Его голос звучал властно.

Мужчины оторопели.

– В чем дело, Роджер, что это с тобою? – спросил один из них, потом поглядел Роджеру через плечо и увидел разгневанную Бронуин.

– Я думаю, Стивену стоит приехать поскорее и сторожить свою собственность, – усмехнулся другой.

– Вон отсюда! – приказал Роджер. – Или мне вытащить меч, чтобы заставить вас замолчать?

– Упаси меня Господь от жара юношеской крови, – устало заметил один из мужчин. – Иди к ней. Пошли, на улице прохладнее. И свободнее.

Когда мужчины ушли, Роджер снова повернулся к Бронуин.

– Могу ли я принести вам извинения за моих соотечественников? Причина их грубости – невежество. Они не желали зла. Бронуин пригляделась к нему.

– Они как раз желают мне зла! Или вы считаете, что убивать шотландцев – не великий грех?

– Вы несправедливы ко мне. Я убил в своей жизни не так уж много людей, и среди них не было ни одного шотландца. – Он помолчал. – Позвольте мне представиться. Я – Роджер Чатворт. – Он стянул с головы бархатный берет и низко поклонился.

– А я – Бронуин МакАрран, пленница англичан и к тому же отвергнутая невеста.

– Леди Бронуин, не прогуляетесь ли со мной по саду? Может быть, солнечный свет развеет хотя бы часть той обиды, что нанес вам Стивен.

Она согласилась. Он хотя бы может защитить ее от грубости стражников. Когда они вышли за ворота, Бронуин снова заговорила:

– Вы произносите имя Монтгомери так, словно знакомы с ним.

– А вы с ним никогда не встречались?

Бронуин резко повернулась к нему.

– С каких это пор английский король снисходит до того, чтобы обращаться со мной учтиво? Отец был обо мне достаточно высокого мнения, чтобы назначить своей наследницей, но ваш король полагает, что у меня не хватит ума даже для того, чтобы самой выбрать мужа. Нет, я никогда не видела этого Стивена Монтгомери и ничего даже не знаю о нем. Однажды утром мне просто сообщили, что я должна выйти за него замуж. С тех пор он ничем не показал, что знает о моем существовании.

Роджер поднял красиво изогнутую бровь. Синие глаза Бронуин метали молнии.

– Уверен, его опозданию есть оправдание.

– Возможно, оно состоит в том, что он хочет распространить свою власть на всех шотландцев и решил показать, кто здесь хозяин.

Роджер минуту молчал, словно обдумывая ее слова.

– Некоторые считают Монтгомери высокомерными.

– Вы утверждаете, что знакомы с этим Стивеном Монтгомери. Каков он? Я даже не знаю, высокий он или низкий, старый или молодой.

Роджер пожал плечами, думая о чем-то другом.

– Обыкновенный человек. – Казалось, ему не хотелось продолжать. – Леди Бронуин, не окажете мне завтра честь проехаться по парку верхом? Через владения сэра Томаса течет ручей, там мы могли бы перекусить.

– А вы не боитесь, что я посягну на вашу жизнь? Уже целый месяц мне не позволяют выезжать за пределы замка.

Роджер улыбнулся.

– Мне бы хотелось, чтобы вы знали: и среди англичан есть воспитанные люди, которые не бросают невесту в день свадьбы.

Бронуин замерла при напоминании об унижении, причиненном ей Стивеном Монтгомери.

– Я с удовольствием поеду с вами.

Роджер Чатворт улыбнулся и кивнул человеку, проходившему мимо по узкой садовой тропинке. Его мозг лихорадочно заработал.

Три часа спустя Роджер вернулся в свои апартаменты в восточном крыле замка сэра Томаса Кричтона. Он приехал сюда две недели назад, чтобы поговорить с сэром Томасом о наборе рекрутов в его владениях. Сэр Томас был слишком занят проблемами с шотландской наследницей, чтобы говорить о чем-либо еще. Теперь у Роджера возникло ощущение, что сама судьба привела его сюда.

Он ударом выбил подставку из-под ног уснувшего оруженосца.

– У меня есть поручение для тебя, – распорядился Роджер, снимая бархатный плащ и бросая его на кровать. – Где-то здесь болтается старый шотландец по имени Ангус. Найди его и приведи ко мне. Ищи там, где больше всего выпивки. А потом принеси мне полбочки эля. Все понял?

– Да, господин, – сказал мальчик, пятясь к выходу и протирая заспанные глаза.

Когда Ангус появился в дверях, он был уже изрядно навеселе. Он работал у сэра Томаса, но обычно его единственным занятием была выпивка. Грязные, длинные, по шотландскому обычаю, волосы свалялись. Он был босой и одет в льняную рубаху, подпоясанную в талии.

Роджер с отвращением взглянул на грязного человека в варварском одеянии.

– Вы желали видеть меня, милорд? – спросил Ангус, слегка картавя. Глазами он провожал бочонок эля, который оруженосец Роджера внес в комнату.

Чатворт отпустил мальчика, налил себе эля, сел и пригласил Ангуса последовать его примеру. Когда этот грязный человек сел, Роджер начал:

– Я хочу узнать кое-что о шотландцах. Ангус поднял косматые брови.

– Вы хотите сказать, узнать о золоте? Но у нас бедная страна, милорд, и…

– Я не нуждаюсь в твоих проповедях! Припаси свою ложь для других. Я хочу знать то, что должен знать человек, который хочет жениться на главе клана.

Мгновение Ангус пристально смотрел на него, потом припал к кружке с элем.

– Не так-то просто получить признание членов клана.

Роджер широкими шагами пересек комнату и вырвал кружку из рук собеседника.

– Я не спрашиваю твоего мнения. Будешь отвечать на мои вопросы или я спущу тебя с лестницы?

Ангус с отчаянием смотрел на кружку.

– Нужно стать МакАрраном. – Он посмотрел на Роджера. – Если, конечно, вы имеете в виду этот клан.

Роджер коротко кивнул.

– Вы должны принять имя наследника клана, или вас никто не признает. Вы должны одеваться как шотландец, или они засмеют вас. И должны любить их страну и самих шотландцев.

Роджер опустил кружку пониже.

– А насчет женщины? Что я должен сделать, чтобы получить ее?

– Бронуин интересует только ее народ. Она скорее убила бы себя, чем вышла за англичанина, но она понимает, что это приведет к войне внутри клана. Если заставить ее поверить, что желаете добра ее народу, вы ее получите.

Роджер отдал ему эль.

– Я хочу знать больше. Что такое клан? Почему женщина стала его вождем? Кто является врагом клана МакАрран?

– Трудно говорить с пересохшим горлом.

– Ты получишь столько, сколько сможешь выпить, но лишь после того, как расскажешь все, что меня интересует.

Бронуин встретилась с Роджером на следующее утро. Несмотря на благие намерения, она была так взбудоражена предстоящей прогулкой верхом, что ночью почти не сомкнула глаз. Мораг, не переставая ворчать, помогала ей надеть платье из мягкого коричневого бархата.

– Я просто хочу покататься верхом, – упрямо повторила Бронуин.

– Ай, а чего этому Чатворту надо? Он же знает, что ты должна выйти замуж за другого.

– А так ли это? – огрызнулась Бронуин. – Тогда где же мой жених? Не придется ли мне еще целый день просидеть в подвенечном платье, поджидая его?

– Это было бы лучше, чем охотиться за молодым графом с горячей кровью.

– За графом? Роджер Чатворт – английский граф?

Мораг ничего не ответила, только тщательно расправила платье, прежде чем вытолкнуть девушку из комнаты.

Теперь, верхом на лошади, с Рэбом, бегущим у ее ног, Бронуин снова, впервые за много недель, ожила.

– Розы вернулись на ваши щеки, – смеясь, заметил Роджер.

Она улыбнулась в ответ, и от этой улыбки ее подбородок стал мягче, а глаза заблестели. Она пришпорила лошадь. Рэб быстрыми прыжками следовал за ней.

Роджер бросил взгляд через плечо. За ними следовали три его личных дружинника, два оруженосца и вьючная лошадь, нагруженная продуктами и посудой. Роджер снова повернулся к Бронуин. И нахмурился, когда она, взглянув на него, пришпорила коня. Она прекрасная наездница, а леса, без сомнения, полны ее людьми, горячо желавшими устроить ей побег.

Роджер вскинул руку и приказал своим людям торопиться, а сам пустил свою лошадь в галоп.

Бронуин почти летела. Ветер в волосах, чувство свободы – это было так радостно! Ручья она достигла на полном скаку. Бронуин не знала, учили ли эту лошадь брать препятствия, но она потребовала этого от нее, невзирая на риск. Лошадь пронеслась над ручьем как на крыльях. На том берегу девушка остановила коня и обернулась.

Роджер и его люди приближались к ручью.

– Леди Бронуин! – закричал Роджер. – С вами все в порядке?

– Конечно. – Она засмеялась и повернула назад, к ожидавшему ее Роджеру. Потом наклонилась и потрепала лошадь по шее. – Славное животное и прекрасно прыгает.

Роджер спешился и подошел к ней.

– Вы меня очень напугали. Ведь могли же пораниться.

Она радостно рассмеялась.

– Шотландец верхом на лошади почти неуязвим.

Роджер протянул руки, чтобы помочь девушке спешиться.

Вдруг Рэб прыгнул между ними, обнажив длинные острые клыки. Он глухо и угрожающе зарычал. Роджер инстинктивно отпрянул.

– Рэб! – Пес немедленно повиновался Бронуин и отошел, продолжая внимательно следить за Роджером. – Он меня защищает, – объяснила она. – Ему не нравится, когда кто-то дотрагивается до меня.

– Я запомню это на будущее, – заметил Роджер, помогая Бронуин спешиться. – Не желаете ли отдохнуть после прогулки? – предложил он и щелкнул пальцами. Оруженосцы тут же принесли два стула, обтянутых красным бархатом.

– Прошу, миледи, – пригласил Роджер. Стулья, расставленные в лесу, вызвали у Бронуин улыбку. Трава у них под ногами подобна бархатному ковру. Ручей пел свою песню, и едва девушка подумала об этом, как один из людей Роджера стал настраивать лютню. Бронуин на секунду прикрыла глаза.

– Вы скучаете по дому, миледи? – спросил Роджер.

Она вздохнула.

– Вам этого не понять. Тот, кто не родился в горах, не может понять, что они значат для шотландцев.

– Моя бабка была шотландкой, так что я, возможно, в состоянии понять кое-что в ваших обычаях.

– Ваша бабка! А как ее звали?

– МакФерсон из МакАльпинов. Бронуин улыбнулась. Приятно снова услышать знакомые имена.

– МакАльпин. Это хороший клан.

– Да, я провел много вечеров, слушая истории бабушки.

– А о чем она вам рассказывала? – поинтересовалась Бронуин.

– Она была замужем за англичанином и часто сравнивала культуры двух стран. Она говорила, что шотландцы более гостеприимны, в отличие от англичан, они не заталкивают женщин в комнату и не делают вид, будто те неразумные существа. Шотландцы всегда обращались с женщинами как с равными.

– Да, – спокойно согласилась Бронуин. – Мой отец назначил меня вождем. – Она помолчала. – А как ваш дед-англичанин относился к своей шотландской жене?

Роджер усмехнулся, словно вспомнив что-то смешное.

– Мой дед жил некоторое время в Шотландии и знал, что моя бабка – умная женщина. Он очень ценил ее. И не было решения, которое он принял бы без нее.

– И вы провели какое-то время с дедом и бабкой?

– Большую часть жизни. Мои родители умерли, когда я был еще ребенком.

– И что вы думаете о его нетрадиционной манере обращения с женой? Наверное, повзрослев, вы усвоили, что женщин используют только в постели, для вынашивания и рождения детей.

Роджер громко рассмеялся.

– Если бы это только пришло мне в голову, дух моей бабки оттаскал бы меня за уши. Нет, – сказал он серьезно, – она хотела, чтобы я женился на дочери ее двоюродного брата, но девочка умерла. И я вырос, называя себя МакАльпином.

– Что? – изумилась Бронуин. Роджер выглядел удивленным.

– По брачному договору было установлено, что я должен стать МакАльпином, именно этого требовал ее клан.

– И вы бы так поступили? Я говорила сэру Томасу, что мой муж должен стать МакАрраном, но он заявил, что это невозможно, что ни один англичанин не сменит своего замечательного старого имени на варварское шотландское.

Глаза Роджера гневно блеснули.

– Ничего они не понимают! Проклятые англичане! Они думают, что только их обычаи правильны. Но ведь даже французы…

– Французы – наши друзья, – перебила Бронуин. – Они бывают у нас, а мы – у них. Они не уничтожают наши посевы и не воруют наш скот, как англичане.

– Скот! – Роджер улыбнулся. – А это интересная тема. Скажите, у МакГрегоров и сейчас такие же упитанные коровы?

– Клан МакГрегоров – наши враги.

– Совершенно верно, – улыбнулся он, – но разве от этого мясо их коров становится менее вкусным?

Она только пристально смотрела на него. МакГрегоры уже много столетий были врагами МакАрранов.

– Конечно, многое могло измениться со времен девичества моей бабки, – продолжал Роджер. – А в те времена любимым развлечением молодых людей были ночные набеги на скот.

Бронуин улыбнулась.

– Ничего не изменилось.

Роджер обернулся и щелкнул пальцами.

– Не желаете ли поесть, миледи? Повар сэра Томаса француз, и он приготовил нам настоящий пир. Скажите, вам когда-либо приходилось пробовать гранаты?

В ответ Бронуин лишь покачала головой, с удивлением наблюдая, как разгружают корзины и оруженосец Роджера раскладывает еду на серебряные блюда. Впервые в жизни она подумала, что англичанин может быть нормальным человеком, что он может и хочет изучить шотландские обычаи. Она взяла немного паштета, сделанного в форме розы, и положила его на лепешку. События этого дня стали для нее откровением.

– Скажите мне, лорд Роджер, а что вы думаете о клановой системе?

Роджер стряхнул крошки со своего расшитого золотом дублета и улыбнулся. Он был готов ко всем ее вопросам.

Бронуин стояла в комнате, где провела за последний месяц слишком много времени. Ее щеки все еще горели, а глаза сияли от утренней быстрой езды.

– Он не похож на других, – говорила она Мораг. – Говорю тебе, мы провели вместе много часов и говорили не переставая. Он даже знает несколько гаэльских слов.

– Не так уж трудно этому научиться, особенно здесь. Даже жители шотландских равнин знают гаэльский. – В устах Мораг это было самым сильным оскорблением. Для нее жители равнин были предателями, больше англичанами, чем шотландцами.

– Тогда как объяснить его слова? Бабка Роджера была шотландкой. Ты бы только послушала! Он сказал, что обратится к королю Генриху с петицией о прекращении грабежей со стороны англичан, что это принесет больший мир, чем похищение шотландских женщин для того, чтобы насильно выдавать их замуж.

Потемневшее от возраста, морщинистое лицо Мораг скукожилось, как гнилой орех.

– Ты уехала утром, ненавидя всех англичан, а возвращаешься, готовая преклонить колено. Ты слышала от него только слова. Действий ты не видела. Что сделал этот человек, чтобы заставить тебя поверить ему?

Бронуин тяжело опустилась на стул у окна.

– Неужели ты не понимаешь, я только желаю блага своему народу. Я вынуждена выйти замуж за англичанина, так почему бы не за того, который немного шотландец, по крови и по мыслям?

– У тебя нет выбора! – резко сказала Мораг. – Неужели ты не понимаешь, что ты большая награда? Молодые люди многое могут наговорить, чтобы залезть под юбку красивой женщине. А если эта юбка еще и расшита жемчугами, они шею свернут, лишь бы добиться своего.

– Ты хочешь сказать, он лжет?

– Откуда мне знать? Я видела его только мельком. А Стивена Монтгомери не видела вовсе. Как знать, не окажется ли его мать шотландкой? Может, он объявится тут с тартаном через плечо и с кинжалом на поясе.

– Не стоит на это надеяться, – вздохнула Бронуин. – Из тысячи англичан ни один не сможет понять мой клан так, как Роджер Чатворт. – Она поднялась. – Но ты права. Я буду терпелива. Может быть, этот Монтгомери – человек стоящий и верящий в шотландцев.

– Надеюсь, ты не питаешь излишних иллюзий, – сказала Мораг, – и Чатворт не внушил тебе слишком больших надежд.