Книга Сайонара онлайн - страница 3

Глава 3
Господин Сато

Ночь. Как тихо. Слышен только шум дальних фабрик и шорох листьев. А еще луна – бледный шар ползет по небу, усыпанному тусклыми созвездиями.

Эта бессонница, эта гиперактивность мозга очень утомляет. Наверное, во всем виноват зеленый чай – он всегда меня возбуждал. Изгородь, утыканная непокорной листвой, закрывала вид. Не забыть бы подрезать в воскресенье.

А герани цвели, несмотря ни на что. За это мы с тобой должны благодарить госпожу Танаку. Если бы не она, цветы давно бы засохли. Вот уж неугомонная старушка! Каждое утро ждет, пока я выйду из дома, и выскакивает вслед – на голове розовые кудряшки, длинный стеганый халат бьет по лодыжкам. Вот сегодня, например, притащила два рисовых шарика с лососем, завернутые в клетчатый носовой платок. Говорит, мне нужно больше бывать на солнце, в наши дни смерть от переутомления становится эпидемией.

– Никогда не любил солнце, – отвечал я ей.

Она не поверила.

– Господин Carol Как можно не любить солнечный свет? Это же основа всего живого!

Затем продолжила допытываться о моем самочувствии, недоверчиво выслушивая уверения, что я здоров. Из-за нее я постоянно опаздывал. Я уже начал выходить на несколько минут раньше, чтобы успеть выслушать ее ежедневные сетования.

Я не разделял мнения госпожи Танаки, что работаю слишком много. Ее поколению несвойственно относиться к работе так, как привыкли мы, хотя некогда именно они привели Японию к экономическому подъему. Что же до теперешнего поколения, то они живут по накатанной, и боюсь, что мы опускаемся все ниже.

Ежегодно я замечаю, что новое пополнение «Дайва трейдинг» уже не так привержено корпоративной этике, и молодые с радостью готовы оставить свои рабочие места ровно в пять. А раньше после пяти в офисе было столпотворение, и не раз я, усталый и изможденный, выбегал оттуда, чтобы успеть на последнюю из Умеды электричку в половине двенадцатого. А, вижу, как ты хмуришь брови. Я понимаю, ты недовольна мною. Обещаю, в мае, когда сдам квартальный отчет, я отдохну. Возьму отпуск, может быть, даже съезжу в Китай – ты всегда хотела побывать в Китае, помнишь?

Как бы то ни было, сегодня я закончил в семь. Всех отослали домой – в компьютерную сеть лопал какой-то вирус из Гонконга, и работа остановилась. Странно было уходить из офиса засветло. Некоторые из моих коллег отправились в бары. Как обычно, они пригласили меня, и, как обычно, я поблагодарил и принес извинения. Уверен, коллеги считают меня чудаковатым и замкнутым малым, но ты же знаешь, мне никогда не нравились бары, дискотеки и прочие подобные вещи. Я оказался дома около девяти, с единственным развлечением на вечер в виде суши, купленных навынос, и пульта от телевизора.

Как же болит голова от этого несчастного святящегося ящика! Бесконечное мелькание цветов, вечные студии, заполненные жизнерадостными хлопающими зрителями. После ужина я выключил телевизор и побродил по комнатам в поисках какой-нибудь домашней работы, однако я успел все переделать еще в воскресенье. Тогда я уселся за кухонный стол, заварил зеленого чаю и стал слушать по радио классическую музыку. Сегодня передавали Элгара. Музыка напомнила мне: я еще не решил, что делать с твоей виолончелью, она так и стоит в пустой комнате, собирая пыль. Наверное, надо пожертвовать ее какой-нибудь местной музыкальной школе – уверен, у них есть многообещающие молодые таланты, способные оценить мой дар. Сколько можно из чистого эгоизма цепляться за несчастный инструмент?

* * *

Опять госпожа Танака!.. Вчера утром старушка выскочила из засады, когда я выходил из дома.

– Господин Сато! Господи-и-ин Сато!

Госпожа Танака ковыляла через мокрую лужайку чуть не падая от волнения. Я забеспокоился – утренний воздух был довольно свеж, а старушка не надела пальто Тем не менее соседка просто излучала радость.

– Господин Сато! Угадайте-ка, кто приезжает в Осаку?

Кроме соседей, у нас с госпожой Танакой не было общих знакомых.

– Понятия не имею, госпожа Танака, – отвечал я.

– Нет, угадайте! – настаивала старушка с озорным блеском в глазах. – Моя племянница Наоко!

Она всплеснула руками с радостью, которую я никак не мог разделить.

– Компания переводит ее в местный филиал!

– Весьма рад слышать, – вежливо заметил я.

– Еще бы!

Госпожа Танака лукаво прищурилась.

Я вымученно улыбнулся. В самом ближайшем будущем не избежать мне приглашения на обед. Мы с Наоко будем скованно сидеть напротив друг друга, неловко поедая яблоки в тесте, приготовленные госпожой Танакой. Затем старушка с хитрым видом куда-нибудь ускользнет, якобы по неотложной хозяйственной нужде. До чего ж все это неудобно! Охотно верю, что Наоко – чудесная девушка, но как преодолеть скованность? Не то чтобы она мне не нравилась. Вовсе нет! Однако Наоко, безусловно, нравится мне не настолько, чтобы я решил потешить глупые романтические фантазии госпожи Танаки.

Разговор с соседкой был только началом весьма непростого дня. Около полудня меня пригласили в офис заместителя главного менеджера по работе с персоналом. По-спартански обставленный кабинет Мураками-сан служил выставочным залом для гольф-трофеев. Он принял меня весьма радушно, велел секретарше заварить ячменного чаю и усадил меня в черное кресло с роскошной обивкой. Даже сигарету предложил – разумеется, я отказался. Молоденькая секретарша, шурша колготками, разливала чай. Мураками-сан сидел за столом – позади него простиралось задымленное небо Осаки, вершины небоскребов тонули в легких облачках. Когда секретарша удалилась, Мураками-сан широко улыбнулся, явив взгляду кривые, словно гнутый китайский фарфор, зубы. Кожа вокруг налитых кровью глаз сморщилась.

– Сато-сан, – начал он, – позвольте мне весьма одобрительно отозваться о той громадной работе, которую вы проделали в последнее время. Мы очень довольны тем, что вы трудитесь в нашем финансовом департаменте. Вы постоянно умножаете свою репутацию первоклассного, преданного интересам корпорации сотрудника.

– Благодарю.

С застенчивой гордостью я склонил голову. Представители высшего менеджмента корпораций редко выражают признательность даже самым усердным из сотрудников. А уж услышать похвалу от такого небожителя, как Мураками-сан!

– Однако меня беспокоит, что вы работаете слишком много.

От удивления я вскинул голову. С чего это босс решил развести сантименты?

– Э… прошу прощения, – я начал заикаться, – но на прошлой неделе мы потеряли несколько ценных файлов, и я вынужден был заново…

Мураками-сан замахал руками.

– Не такихуж и ценных, а кроме того, вчера вечером мы пригласили специалистов и восстановили жесткий диск. Вся ваша работа оказалась напрасной.

Он пригладил безукоризненно причесанные седины. Возможно, он считал, что бессмысленность проделанной работы должна огорчить меня. Вове нет.

– Вот как, – сказал я.

– Сато-сан, – тонко улыбнулся Мураками-сан – ваш новый статус предполагает большую респектабельность. Вы же предпочитаете вести себя словно самый последний уборщик в офисе!

У меня отвисла челюсть. Никогда не предполагал, что моя работа в «Дайва трейдинг» вызовет подобные нарекания!

Мураками-сан наклонился и доверительным тоном продолжил:

– Мне кажется, ваша работа была бы гораздо эффективнее, если бы вы больше внимания уделяли отдыху. Вам известно, что у нас есть счет, предназначенный для оплаты развлекательных мероприятий для гостей и старшего персонала?

Я кивнул. До меня доходили слухи об этих расточительствах.

– Сколько времени вы работаете в нашем финансовом департаменте, Сато-сан? Три месяца? И мы до сих пор не нашли повода пообщаться в менее официальной обстановке? Не возражаете, если сегодня вечером мы восполним этот пробел – разумеется, за счет компании?

Я заерзал в кресле.

– Сегодня вечером?

– Именно. Сегодня я как раз свободен.

– Простите меня, Мураками-сан, но сегодня будет весьма затруднительно… Я должен подготовить отчет по «Кавасаки» к четвергу…

– Нет-нет, именно сегодня, Сато-сан, не увиливайте.

Мураками-сан победно просиял. Я поправил очки. Мне льстило, что начальник оказывает мне такие знаки внимания, но одна мысль о предстоящей попойке заставляла желудок болезненно сжиматься.

– Итак, будьте готовы к шести, – провозгласил Мураками-сан.

Сплетя на коленях руки, я покраснел и неловко улыбнулся в ответ, признавая поражение.

Весь день я надеялся, что Мураками-сан забудет. В пять прокрался к фонтанчику с питьевой водой. Пить я не хотел, но лелеял мечту, что если поторчу у фонтанчика какое-то время, Мураками-сан устанет ждать и уйдет без меня. Коллеги, остававшиеся после работы, выстраивались в очереди к автоматам с кофе и сигаретами. Как же я им завидовал! Скрывался, однако, я недолго – скоро в коридоре появился Мураками-сан с грудой одежды в руках.

– Ага, Сато-сан, вот вы где! – прогремел он. – Я принес ваши портфель и пальто.

Он впихнул мне вещи.

– Итак, что бы вам хотелось на обед? В Синсайбаси есть ресторан, где подают таких кальмаров, обжаренных в тесте, что просто пальчики оближешь!

В витрине ресторана гигантский краб из пластмассы шевелил клешнями, приветствуя прохожих. Внутри оказалось шумно и многолюдно. Мураками-сан заказывал блюдо за блюдом. Морепродукты готовили на гриле в центре стола. От очага распространялся жар, и лицо Мураками-сан приобрело оттенок терракоты. Он заказал большой кувшинчик саке. От запаха спиртного меня мутило, но я все-таки сделал два осторожных глотка. С полным ртом, набитым кальмарами и тигровыми креветками, Мураками-сан умудрялся в красках расписывать последний турнир по гольфу. Он пригласил меня на следующий турнир, пропустив мимо ушей признание, что спортсмен из меня никакой. За соседним столом шумела студенческая компания. Они вели себя довольно вульгарно, даже девушки хлестали пиво большими глотками и задирали ноги чуть ли не до плеч. Я вспомнил клуб любителей народной музыки в Токио, куда мы с тобой часто ходили – там мы тихо сидели вместе с друзьями, наслаждаясь музыкой. Тогда не было бесконечной болтовни по сотовым никто не открывал пивные бутылки о стол.

Мураками-сан быстро пьянел. Веки распухли, словно от пчелиных укусов, а щеки приобрели оттенок бургундского. Я немного успокоился. Сейчас он поймет, что выпил достаточно, и отправится домой спать. Когда принесли счет, я намекнул, что уже слишком поздно, а завтра нам обоим рано вставать, но Мураками-сан удивленно заморгал.

– Глупости! – пророкотал он. – Полдесятого! А теперь скажите-ка мне, Сато-сан, как ваш английский?

Бизнесмены сидели в прокуренном баре за низкими деревянными столиками. Столики освещали настольные лампы с кистями, а на креслах лежали мягкие бархатные подушечки. Однако вовсе не дизайн бара бросался в глаза прежде всего. Между посетителями – солидными бизнесменами и служащими корпораций – скользили девушки В баре царила весьма беспечная и игривая атмосфера, то здесь, то там раздавался жемчужный женский смех.

– Марико! Эй, Марико! – проревел Мураками-сан.

Изящная японка приняла заказ. Несмотря на мои протесты, Мураками-сан и мне заказал двойное виски Распаленный экзотической атмосферой бара, он наклонился ко мне.

– Сато-сан, скажите, что вы думаете об этой иностранке?

Блондинка в красном встала, чтобы проводить к выходу группу бизнесменов. Она очень не хотела отпускать их, всячески обхаживая и завлекая. Девушка была очень высока – на голову выше мужчин, с которыми прощалась.

– Очень высокая, – решился я высказаться.

Другая иностранка в обтягивающей черной лайкре появилась из кухни. Она носила туфли на таких высоченных каблуках, что когда-нибудь непременно испортит ноги. Заметив Мураками-сан, девушка махнула рукой и заспешила к нам. Волосы цвета апельсина были подобраны вверх.

Мы встали и поклонились.

– Мураками-сан! Какая неожиданность! Как здоровье? – воскликнула она на искаженном японском.

Я крайне удивился. Иностранцы нечасто говорят по-японски.

– У меня превосходное здоровье, как и всегда, моя принцесса! Превосходное! Позвольте мне представить моего коллегу и подчиненного. Сато-сан. Сато-сан, а это Стефани. Она из Флориды.

– Вы работаете на Мураками-сан! Замечательно! – тепло улыбнулась девушка.

Она выглядела такой сияющей и здоровой, такой напоенной флоридским солнцем.

Мы сели. Маленькая японка принесла виски и ускользнула обратно к бару. Я удивился, что брови у Стефани из Флориды тоже оранжевого цвета. Каждый дюйм ее тела от лба до запястий усыпали оранжевые веснушки. Казалось, такое изобилие веснушек совершенно не смущает девушку, и она совсем не собирается прятать их от чужих глаз. Стефани ловила каждое слово Мураками-сан, восхищалась каждой его фразой. Когда он вытащил сигару, она мгновенно поднесла серебряную зажигалку. На сцене между колонками появились музыканты, послышались гитарные переборы.

– Как дела на работе? – поинтересовалась Стефани, щедро адресуя вопрос нам обоим, хотя я всего лишь подчиненный Мураками-сан.

– Работа меня угнетает! – пожаловался Мураками-сан. – Изо дня в день одно и то же.

Я неодобрительно нахмурился. Человек, занимающий такой высокий пост, должен выражаться более осмотрительно, он не имеет права допускать необдуманных выражений, которые могут опорочить репутацию «Дайва трейдинг».

– Давайте забудем о работе! Ненавижу все эти душные заседания! Давайте пить виски и болтать о гольфе! На следующей неделе у меня турнир!

– Потрясающе! – Стефани наклонилась, горя нетерпением услышать детали. При этом ее пышная грудь обнажилась гораздо сильнее, чем следовало. Я отвел глаза.

– На прошлой неделе тоже был турнир. Команда «Дайва трейдинг» заняла девятое место среди команд префектуры Осаки. Мы бы поднялись еще выше, если бы не мое проклятое плечо!

На лице Стефани отразилось сочувствие.

– Ничего страшного. В следующий раз вы станете лучшими.

– Точно! Сато-сан обещал присоединиться к нам на следующей неделе, не правда ли, Сато-сан? Я научу его парочке ударов.

На мое счастье, рядом со столиком появилась величественная блондинка в красном, за которой я наблюдал раньше, и разговор ушел от опасной темы. Мы снова встали и поклонились.

– Мураками-сан, давненько вас не было! Как здоровье?

Ее японский оказался достаточно беглым, но с сильным акцентом.

– Раз вы здесь, то я чувствую себя превосходно! Позвольте представить моего коллегу и подчиненного. Сато-сан. Сато-сан, это Мэри.

Мы обменялись обычными приветствиями, и с легкой улыбкой Мэри уселась в кресло напротив меня. Мне показалось, что она решила дать Мураками-сан возможность поболтать со Стефани в более интимной обстановке.

Внезапно, почувствовав себя наедине с этой высокой блондинкой, я смутился и, гримасничая, пригубил виски. Девушка откинулась в кресле, лицо ее попало в, круг света. Неожиданно я осознал, что она очень молода и ей наверняка еще рано работать в хостесс-баре. Я спросил себя, а знают ли родители, чем их дочь занимается здесь, в тысячах миль от Америки? Пушистые светлые кудри спадали с плеч, несколько завитков парили над головой. Превосходная юная кожа пряталась под толстым слоем пудры, а бледно-лиловые тени спускались к уголкам век.

Девушка вытащила сигарету и с наслаждением затянулась.

– Поздравляю, вы неплохо говорите по-японски, – робко начал я. – Пример, достойный подражания.

– Спасибо, – отвечала она, выпустив дым мне в лицо.

– Вы американка?

Девушка слегка вздрогнула, ее улыбка стала напряженной.

– Нет, англичанка.

Меня это обрадовало.

– Я большой поклонник Шерлока Холмса! – воскликнул я. – Я прочел все книги о нем! И не раз!

– Неужели? – В глазах Мэри зажегся интерес. – А разве вы не знаете, что он злоупотреблял опиумом?

Я молча уставился на нее. Никогда о таком не слышал.

– Кроме того, я обожал вашу принцессу Диану, – печально добавил я. – Жаль, что она умерла.

– Ничего, переживем, – сказала Мэри.

Может быть, мне показалось, но губы девушки насмешливо скривились. Ее бессердечие оттолкнуло меня, и я отвернулся.

На сцене завершали приготовления музыканты. Среди них почти не было японцев – только выходцы с Филиппин и из Индонезии. Я решил, что в сиреневых смокингах с набриолиненными волосами они выглядят довольно вызывающе. Без предупреждения музыканты заиграли чудесное вступление к «Отелю Калифорния» группы «Иглз». Прекрасная мелодия, и скоро я обнаружил, что стучу ногой в такт песне. Через стол Мураками-сан и Стефани что-то шептали друг другу на ухо, окутанные коконом интимности. С безразличным видом Мэри ковыряла ярко-красный лак на ногтях. Заметив мой взгляд, она прекратила свое невинное развлечение. Посмотрев на музыкантов, девушка улыбнулась мне и одобрительно подняла вверх, большой палец Затем, вспомнив о своих обязанностях, предложила еще выпить. Я опустил глаза в стакан – он был на три четверти полон.

– Не нужно, спасибо.

И тут Мэри меня удивила. Она рассмеялась, словно я сказал что-то очень забавное. Невольно я тоже улыбнулся.

– А теперь расскажите мне о своей работе! – выпалила она с неожиданным энтузиазмом.

Я моргнул.

– Уверен, вам все это покажется очень скучным.

– Вовсе нет, – не согласилась она, – мне нравится слушать, когда люди рассказывают о своей работе.

Девушка тревожно оглядела бар. Я обернулся, желая узнать причину ее беспокойства. Пышная, гротескно одетая Мама-сан твердой рукой поманила Мэри к себе. Нимб черных кудряшек обрамлял ее лицо. Платье выглядело слишком эксцентричным для дамы ее лет: бархатное, с низким вырезом и юбкой до полу. Словно у героини романа, который читаешь, лежа в ванной. К пышной груди прижимался лохматый песик. Он неприятно уставился на меня злыми глазками.

– Хозяйка? – спросил я у Мэри.

– Э-э-э… угу, – отвечала она. – Я, пожалуй, пойду.

Вышагивая по роскошному красно-коричневому ковру на острых каблучках, Мэри приблизилась к Маме-сан. После немногословного диалога, прерываемого невыносимым тявканьем собаки, Мэри отослали на кухню. В тот вечер я ее больше не видел.

Несмотря на то что меня оставили одного, я неплохо провел время. Подозвав маленькую японку, я заказал лимонад. Она принесла стакан с изысканным зонтиком-парасолькой и изогнутой соломинкой. Мы вместе посмеялись над таким легкомысленным украшением. Музыканты были великолепны, они играли красивые популярные песни. Тебе бы непременно понравилось.

Несколько пар закружились на танцполе, включая Мураками-сан и Стефани из Флориды. Сверкающий шар под потолком отбрасывал блики на лица танцующих. Должен сказать, танцор из Мураками-сан оказался никудышный. Он спотыкался и пьяно вис на Стефани. Ему просто повезло, что Стефани – крепкая девушка европейского типа. Не обращая внимания на то, что партнер еле стоит на ногах, Стефани, невозмутимо улыбалась чепухе, которую Мураками-сан шептал ей на ушко. Все с той же ясной улыбкой она убирала его упрямую руку со своих бедер.

Около часу ночи лаунж-бар начал пустеть. Один за другим накачанные флиртом и спиртным бизнесмены прощались и исчезали за двойной дверью. Иммигрантский ансамбль исполнил последнюю песню и начал собирать инструменты. Мураками-сан упал в кресло, продолжая поглаживать Стефани по бедру и с нежностью пожирая ее глазами. Девушка сидела тихо, спокойная улыбка не сходила с губ. Было чудовищно поздно – около часу ночи. Я решил предложить Мураками-сан вызвать такси, когда рядом с нашим столиком появилась изящная японка.

– Простите, что перебиваю, – начала она, хотя за нашим столиком царило гробовое молчание. – Мы закрываемся через полчаса. Можете в последний раз заказать спиртное.

– Спасибо, больше не нужно, – сказал я.

Японка посмотрела на Мураками-сан и хихикнула.

– Да, похоже, больше не стоит. – Она поднесла ладошку к губам, чтобы не прыснуть от смеха. – Выписать счет на вашу компанию?

– Да, благодарю. «Дайва трейдинг».

– Я знаю.

Японка медлила. Глаза ее остановились на мне. Она выглядела даже моложе Мэри. Волосы уложены в гладкий пучок, а широко расставленные глаза похожи на газельи.

– Что ж, ладно… – и с лукавой улыбкой она направилась к соседнему столику.

Снаружи было полно гуляк в растрепанных костюмах. Количество бизнесменов и служащих корпораций слоняющихся по улицам в столь поздний час, удивило меня. И как это им удается наутро сосредоточиться на работе? Неоновые вывески обещали откровенные шоу и экзотические танцевальные номера с участием питона. Невыносимое сияние вызывало желание найти выключатель и приглушить свет. С пятнадцатой попытки Мураками-сан попал-таки в рукава пальто. Затем, пошатываясь, побрел по аллее и стал мочиться прямо рядом с мусорным ящиком. Слушая шелест струи о пластик, я испытывал необъяснимый стыд. Визит в бар был величайшей глупостью. И кроме того, обошелся компании в пятьдесят тысяч йен. Если Мураками-сан так нравятся американки, купил бы себе билет на самолет и отправлялся в Америку – дешевле бы вышло! Когда Мураками-сан появился в аллее, с треском застегивая молнию на брюках, я с трудом мог смотреть ему в глаза. Мое мрачное настроение окончательно развеселило его.

– Ну, Сато-сан, – вскричал он, похлопав меня по спине, – и как вам понравился бар «Сайонара»?

Помня о том, что Мураками-сан – заместитель главного менеджера по работе с персоналом, я решил скрыть свои чувства.

– Мне очень понравились музыканты, – ответил я.

– А я про девушек, Сато-сан. Про этих иностранных сучек!

– Очень высокие.

Мураками-сан захихикал и остановился перед вывеской ресторана, где подавали лапшу. Над нашими головами висел изодранный красный фонарь.

– Как насчет лапши? – спросил он, косясь на грязный листок с меню.

– Мураками-сан, я действительно очень ценю ваше радушие, но мне следует отправляться домой. Завтра на работу, – ответил я извиняющимся тоном.

– Нет, это просто, смешно! Еще совсем рано! Обещаю, шлюхи в следующем баре окажутся еще круче! – Глаза его сверкнули, Мураками-сан понизил голос и драматически прошептал: – Вы любите массаж?

– Мураками-сан, я весьма признателен за ваше радушие, но я действительно должен ехать домой.

– Сато-сан. – Голос его стал тверже. – Как ваш босс, я официально предоставляю вам завтра выходной. Все, перестаньте паниковать! Расслабьтесь и не думайте больше о дурацком офисе!

– Нет, – сказал я.

– Что? – не понял Мураками-сан.

– Я иду домой.

Мураками-сан вздохнул, голос его потеплел.

– Сато-сан, я только пытаюсь помочь вам.

Я удивился. Из нас двоих помощь требовалась как раз ему! Каждую ночь ходить по такой скользкой дорожке!.. Внезапно я подумал о жене Мураками-сан – такой мягкой и домашней женщине. Во время праздника цветущей сакуры она неизменно присылает в офис корзинки для пикника. Если бы она только знала! Как бы это ранило ее!

– Я не нуждаюсь в помощи, – с каменным лицом промолвил я.

Мураками-сан прислонился к окну ресторана и икнул. Он показал на обручальное кольцо на моей руке.

– Сато-сан, – мягко протянул он, – сколько это будет продолжаться? Жизнь станет гораздо проще, если вы сможете оставить все в прошлом.

Мураками-сан ободряюще улыбнулся – он слегка пошатывался, голова клонилась вниз. Я увидел свое отражение в окне ресторана и узнал воинственный огонек, загоревшийся за стеклами очков. Однажды на Окинаве я гулял по пляжу и поранил палец. Сейчас я испытывал те же обжигающие боль и шок, как тогда при виде ржавого гвоздя, воткнувшегося в ботинок. Я с трудом улыбнулся. Грудь сковал железный обруч.

– Ну вот, так-то гораздо лучше, Сато-сан – просиял Мураками-сан. – Черт с ней, с едой! Пошли развлекаться! Что скажете?

Что я мог ответить, любимая? Мрачно усмехнувшись, я развернулся и побрел прочь.