Письма молодому романисту

Литература – чистый артефакт, но великая литература умеет это скрывать, а посредственная выпячивает.
Довольно интересная книга, в эпистолярном жанре, где разбирается литература, романы, приемы писателей. Само произведение изрядно включает в себя разные философские вопросы, такие как "Что есть великий роман? Как связан сюжет с реальностью?" и т.д.

Вы встретите здесь очень много ссылок на разные произведения, разных авторов, а также расшифровка всевозможных стилистических приемов писателей, которые не всегда понятны простому читателю.

Автор данного произведения не навязывает свою точку зрения, что импонирует, он просто рассуждает, ссылаясь на письма, дневники, мемуары классиков и своих современников, которые оставили в литературе довольно яркий след.

После прочтения данной книги, у меня появился большой список произведений, авторов с которыми захотелось познакомиться, либо перечитать.

Этот труд рекомендую прочесть всем, кто хочет начать разгадывать замыслы авторов, понимать структуру романа. Читается довольно легко и познавательно. Эта книга пригодится и начинающим авторам, здесь можно почерпнуть множество полезных, практических советов.

Одним словом, отличное произведение для всех, кто просто любит литературу!

Помню свои университетские годы: куча лекций, практические, кипы книг, были и бессонные ночи, когда смешиваются страх, чувство вины и отчаянное желание впихнуть в глупую голову побольше не вовремя выучиваемых фактов, слов, теорий, мнений, предположений и пр. И преподаватели… Бывали откровенно ненормальные помешанные, казалось, они так глубоко ушли в свое детище, что студенты для них – бесполезные одноклеточные, впустую съедающие драгоценное время, которое можно потратить на новые статьи или очередное копание, например, в вербоцентрической теории Люсьена Теньера. Никогда не забуду преподавателей, обладающих, на мой взгляд, исключительной способностью рассказывать о сложном просто, структурированно и потрясающе интересно. На подобных лекциях даже самые отчаянные троечники с задних парт откладывали пакетики с сухариками, подпирали щечки ладошками и завороженно слушали.

Представляю Марио Льоса в университете и вижу серьезного мужчину в расцвете сил, по деловому расхаживающего по аудитории, непременно с безумно дорогой ручкой, рассуждающего о литературе… Он грамотен, начитан, мне даже интересно, но не хватает какого-то задора, что ли, его речь теоретизирована, чуть туманна, суховата, хотя он искренне любит то, о чем говорит. Льоса хорош, однако периодически начинает клонить в сон. Часто моргаю, ерзаю на стуле, краем глаза замечаю его записи на доске, прилежно конспектирую их в тетрадочке и продолжаю слушать: "Литература – продукт внутренней неудовлетворенности жизнью как она есть, но и художественный вымысел, в свою очередь, будит тревогу и неудовлетворенность".

Все понятно, хотя и немного высокопарно. Затем лектор переходит к основным терминам, оперировать которыми важно и нужно уметь любому, желающему написать рассказ, повесть или роман: пространство, время, уровень реальности. Под «пространством» Марио Льоса понимает, по сути, место рассказчика в истории и степень его «вмешательства» в повествование: 1) рассказчик включен в историю – повествование от «я»; 2) рассказчик не включен в историю, он почти бог – повествование от третьего лица; 3) рассказчик разговаривает и с собой, и с читателем – «ты-рассказчик». Последний вариант, пожалуй, самый интригующий, но чаще встречается в виде своеобразных вставок-скачков. Можно поискать в «Госпоже Бовари», «Дон Кихоте», «Моби Дике» и пр.

Удовлетворившись несколькими кивками парочки студентов за ближайшими партами, преподаватель Льоса переходит к «времени», довольно улыбается и записывает на доске самый короткий рассказ: «Когда он проснулся, динозавр все еще был там». Слушать уже несколько сложнее, потому что он начинает трактовать термин с точки зрения испанской грамматики. В этот момент благодарю себя любимую за имеющиеся лингвистические знания. Дальше Марио Льоса откровенно издевается и над динозавром, и над тем, кто проснулся, и над системой времен, и над слушателями. Он слегка возбужден, шаги, измеряющие пол, становятся шире и энергичнее.

Час лекции позади, преподаватель немного утомился «прогулкой», сел, задумчиво посмотрел в окно и перешел к «уровням реальности». Мы немного испуганы почти философским термином, но потом с облегчением выдыхаем, потому что их всего два – реальный (реалистический) и фантастический. Здесь начинается самое интересное, потому что Льоса извергает огромнейшую череду примеров изысканного умения авторов скрещивать, смешивать и спутывать одно с другим: «Превращение» Ф. Кафки, «Игра в классики» Х. Кортасара, «Орландо» В. Вулф и пр. и пр. Кисти начинает ломить от быстрых записей в тетрадях, переполненная голова потрескивает, потому что в нее пытаются впихнуть слишком много, глаза утомлены от кажущегося бесконечным перебегания с листа на преподавателя и обратно.

Марио Льоса замедляет речь, затем замолкает, хитро улыбнувшись, захлопывает книгу, деловито кладет дорогую ручку в нагрудный карман и советует нам поскорее забыть всю изложенную теорию, потому что писать – это чувствовать, делать, жить, дышать, а этому он научить едва ли сможет. Звенит звонок, а мы, ошарашенные, не спешим, как обычно, сгрести со стола конспекты, ручки, книжки… В аудиторию начинает ломиться следующая группа. Лишь тогда мы чувствуем, что расколдованы, и медленно тащимся в буфет…

К семинару обязательно прочитать:
1) Ален Роб-Грийе – Ревность
2) Алехо Карпентьер – Царство земное
3) Генри Джеймс – Поворот винта
4) Хулио Кортасар – Менады, Идол Киклад, Игра в классики
5) Вирджиния Вулф - Орландо

#ТСР-5