Книга Край Академии онлайн



Айзек Азимов
Край Основания

Пролог

Первая галактическая империя рухнула. Она разлагалась в течении столетий, и только один человек полностью осознал этот факт.

Это был Хари Селдон, последний великий ученый Первой Империи, который усовершенствовал психоисторию – науку, описывающую человеческое поведение математическими уравнениями.

Индивидуальный человек – существо непредсказуемое, но реакции человеческой массы, считал Селдон, могли быть вычислены статистически.

Чем больше масса, тем большей точности можно добиться. А объем человеческой массы, с которой работал Селдон, был не меньше, чем население всех миллионов обитаемых миров Галактики.

Уравнения Селдона говорили ему, что Империя, достигнув вершины, должна пасть, и что пролетит тридцать тысячелетий человеческой жизни в нищете и агонии, прежде чем из руин поднимется Вторая Империя. Однако, если урегулировать некоторые существующие условия, этот интервал можно уменьшить до одной тысячи лет.

Для обеспечения этого Селдон организовал две колонии ученых, которые он назвал «Основаниями». Он намеренно поместил их в «противоположных концах Галактики». Первое Основание, которое сконцентрировалось на физической науке, было организованно у всех на глазах. Существование же другого, Второго Основания – мира психоисториков и «ментальных» ученых было покрыто тайной.

В трилогии «Основание» рассказывалось о первых четырех столетиях Интервала. Первое Основание (более известное как просто «Основание», поскольку о существовании другого почти не было известно) началось с маленькой общины, затерянной в пустотах Внешней Периферии Галактики. Периодически община переживала кризисы, в которых переменные общественные связи людей, а также социальные и экономические течения времени сжимали общину. Ее свобода передвижения ограничивалась лишь одной определенной линией, и, когда они двигались в этом направлении, перед ней раскрывались новые горизонты развития. И все это было спланированно Хари Селдоном, уже давно умершим.

Первое Основание со своим высшим знанием взяло верх над окружавшими его варварскими планетами. Оно встало перед анархическими военачальниками, отколовшимися от умирающей Империи, и побило их. Оно встретилось с остатками семей Империи, с ее последним сильным императором и последним сильным генералом – и побило их.

Казалось, по «Плану Селдона» все шло гладко, и ничто не могло помешать Второй Империи появиться вовремя и с минимумом промежуточных опустошений.

Но психоистория – наука статистическая. И всегда есть маленькая вероятность, что где-то, что-то пойдет не так, и произойдет то, чего Хари Селдон не мог предвидеть. Неизвестно откуда появился человек по имени Мул. Он обладал такой мысленной властью, какой в Галактике не было. Он мог переправить эмоции людей и так сформировать их мысли, что его самые ярые противники превращались в преданных слуг. Никакие армии не могли бороться с ним, и казалось, План Селдона лежал в руинах.

Тогда поднялось таинственное Второе Основание, которое не было подготовленно к появлению Мула, но стало медленно разрабатывать контратаку. Главной защитой Второго Основания был тот факт, что никто не знал его местонахождения. Мул искал его по всей Галактике, чтобы его захватить. Те, кто остался от Первого Основания, тоже искали его, чтобы получить помощь. Но никто его не нашел. Мул был остановлен сначала действиями женщины Бейты Дарелл, а тем временем Второе Основание организовало собственные действия, которые окончательно остановили Мула, и постепенно начали восстановление Плана Селдона.

Но прикрытие Второго Основания в какой-то мере исчезло. Первое Основание знало о существовании Второго, в котором менталисты будут наблюдать за ними. Первое Основание превосходило Второе по физической силе, в то время как Второе сдерживалось не только этим фактом, но и тем, что перед ним стояла двойная задача: не только сохранить Первое Основание, но еще сохранить свою анонимность.

Второе Основание, под руководством «первого Спикера» Прима Палвера, ухитрилось выполнить и то и другое. Первому Основанию позволили вроде бы уничтожить Второе Основание, и первое набирало все больше сил в Галактике, не зная, не ведая, что Второе Основание все еще существует.

Теперь прошло 498 лет после появления на свет Первого Основания. Это был пик его силы, но только один человек не судил по внешнему виду…

Советник

– В это я, конечно, не верю, – сказал Голан Тревиз, стоя на широких ступенях Селдон-Холла и глядя сверху на сверкающий в солнечных лучах город.

Терминус был мягкой планетой с высоким коэффициентом водного пространства. Введение контроля над погодой сделало всю планету более комфортабельной и – как часто думал Тревиз – менее интересной.

– Я ни во что не верю, – повторил он. Лицо юноши озарила белозубая улыбка.

Его спутник и товарищ, советник Манн ли Кампер, который принял среднее имя как вызов традициям Терминуса, неодобрительно покачал головой.

– Во что ты не веришь? Что мы спасли город?

– О, в это я верю. Мы же это сделали, верно? И Селдон говорил, что мы сделаем это, что мы поступим правильно, что он все знал насчет этого пятьсот лет назад.

Кампер понизил голос и сказал полушепотом:

– Слушай, я не против, чтобы ты говорил такое мне, поскольку я завел этот разговор, но если ты будешь кричать об этом и толпа услышит – откровенно говоря, я не хотел бы стоять рядом с тобой, когда ударят разряды. Я не уверен в точности прицела.

Тревиз продолжал улыбаться. Он спросил:

– Разве опасно говорить, что город спасен? И что добились мы этого без войны?

– Здесь некому было сражаться, – сказал Кампер. У него были желтые, как масло, волосы, небесно-голубые глаза, и он всегда противился искушению изменить эти немодные цвета.

– Ты никогда не слышал о гражданской войне, Кампер? – снова спросил Тревиз. Он был высок, черные волосы лежали ровными волнами, и он, как всегда, по привычке засунул большие пальцы за мягкий кожаный пояс костюма.

– О гражданской войне на улицах столицы?

– Опасная тема, она может вызвать кризис Селдона. Это погубило политическую карьеру Хэнниса и включило тебя и меня в Совет на последних выборах, но процесс замедлился… – Тревиз медленно поводил рукой, словно уравновешивая стрелки.

Он задержался на ступенях, игнорируя других членов правительства так же, как и изысканное общество, приглашенное стать свидетелем возвращения Селдона (или, по крайней мере, его изображения).

Толпа спускалась по ступеням, болтала, смеялась, гордилась правильностью своего выбора и одобряла Селдона.

Тревиз стоял, пропуская толпу мимо себя. Кампер, спустившись на две ступеньки ниже, остановился – между ними натянулась невидимая нить.

– Ты не идешь?

– Торопиться некуда. Совет не начнется, пока мэр Бранно не рассмотрит ситуацию, по своему обыкновению, обстоятельно – выдавливая по одному слогу в минуту. Я не спешу выслушивать еще один нудный доклад. Взгляни на город!

– Пожалуйста, но я видел его и вчера.

– Да, но ты можешь представить его пятьсот лет назад, в момент его основания?

– Четыреста девяносто восемь, – машинально поправил Кампер. – Через два года будет торжество пятисотлетия, и мэр Бранно будет в это время еще на посту, преграждая путь маловероятным, как мы надеемся, случайностям.

– Мы надеемся, – сухо сказал Тревиз. – Но на что был похож город пятьсот лет назад, когда его основали? Несколько строений, да кучка людей, готовивших Энциклопедию, которая так и не была закончена!

– Ты имеешь в виду Галактическую Энциклопедию? Но это совсем не то, над чем они работали. Наша в компьютере, и ее каждый день переделывают. Ты когда-нибудь заглядывал в незаконченный оригинал?

– Ты имеешь в виду Хардин-Музей?

– Сальвор-Хардин-Музей Подлинников. Давай уж называть полностью, раз ты так заботишься о точности. Так ты заглядывал туда?

– Нет. А зачем?

– Тебе кажется, большой ценности это не представляет. Но так или иначе, все началось с группы энциклопедистов, составлявшей ядро городка – маленького городка на планете, практически не имеющей металлов, кружащейся вокруг Солнца на задворках Галактики. А теперь, пятьсот лет спустя, весь Терминус – один громадный парк, и у нас есть любой металл, который мы пожелаем. Теперь мы в городе, который является центром всего!

– Не совсем, – возразил Кампер. – Наше солнце по-прежнему удалено от основной части Галактики, и мы по-прежнему на задворках.

– Ну нет, ты сказал не подумав. В этом стержень селдоновского кризиса. Мы не просто единственная планета Терминус. Мы – Основание, которое протягивает свои щупальца и правит этой Галактикой из своего медвежьего угла. Мы можем так поступать, потому что не изолированы, разве, что в смысле местоположения, а это не считается.

– Правильно, согласен. – Кампера явно не интересовал разговор на эту тему и он спустился еще на одну ступеньку. Невидимая нить между ними натянулась сильнее.

Тревиз поднял руку, как бы подтягивая спутника снова наверх.

– Ты что, не понимаешь значения этого, Кампер? Это огромная перемена, но мы ее не принимаем. В глубине души мы все мечтаем о старом маленьком Основании, об управлении одним крохотным мирком, как в старые времена – времена железных героев и благородных святых, ныне навеки исчезнувших.

– Пошли!

– Я говорю серьезно. Посмотри на Селдон-Холл. Вначале, при первых кризисах времен Сальвора Хардина, это была действительно капсула времени, маленькая аудитория, в которой появлялось голографическое изображение Селдона. И только! А теперь это колоссальный мавзолей, но есть ли здесь перила силового поля? Движущиеся платформы? Гравитационный лифт? Нет, здесь те же ступени, и мы спускаемся и поднимаемся, как в свое время Хардин. В удивительные и непредсказуемые времена мы в испуге цепляемся за прошлое. – Он порывисто взмахнул рукой. – Есть ли здесь какой-нибудь структурный компонент из металла? Ни одного! И не должно быть, потому что во времена Сальвора Хардина на планете не было природного металла и вряд ли он импортировался. Мы даже использовали старинный пластик, дырявый от времени, когда строили это громадное здание, чтобы посетители из других миров останавливались и восклицали: «Галактика! Как прекрасен древний пластик!». Скажу тебе, Кампер, это позор!

– Во что же ты, все-таки, не веришь? В Селдон-Холл?

– Во все, что он содержит, – сказал Тревиз злобным шепотом. – Я не верю, что есть какой-то смысл скрываться здесь, на краю Вселенной, как скрывались наши предки. Я считаю, что мы должны быть не здесь, а в центре всего.

– Но Селдон сказал бы, что ты не прав. В его плане все учтено. – Знаю, знаю. Каждому ребенку на Терминусе внушают, что Хари Селдон составил план, что он предвидел все на тысячу лет вперед, мол, он создал Основание и даже обрисовал некоторые кризисы, во время которых его голографическое изображение появится и сообщит нам минимум того, что мы должны знать, идя к следующему кризису, дескать, таким образом, он проведет нас через тысячу лет истории, пока мы, наконец, не сможем спокойно построить Вторую Галактическую Империю на развалинах старого треснувшего сооружения, покачнувшегося пять столетий назад и полностью рассыпавшегося два столетия назад.

– Зачем ты говоришь мне все это, Голан?

– Потому что я уже сказал тебе – это позор. Все это – стыд и позор. Если это и было реально вначале, то теперь это – позор! Мы не хозяева сами себе. Не мы следуем плану.

Кампер испытующе взглянул на него.

– Мы и раньше говорили об этом, Голан, но я всегда считал, что ты разыгрываешь меня. Теперь же я начинаю думать, что ты говоришь это всерьез.

– Конечно – всерьез!

– Если это не розыгрыш, значит, ты не в своем уме.

– Ни то и ни другое, – сказал Тревиз. Теперь он успокоился и снова засунул пальцы за пояс, словно больше не нуждался в жестикуляции. – Я размышлял на эту тему и раньше, но признаться, не очень сосредоточенно. Сегодняшний же фарс ясно показал мне все, и я намерен, в свою очередь, объяснить все это Совету.

– Ты, все-таки, спятил! – воскликнул Кампер.

– Ладно. Пойдем, услышишь сам.

Они пошли вниз. На лестнице было пустынно – все остальные уже спустились. И пока Тревиз шел чуть впереди, губы Кампера почти беззвучно двигались посылая в спину друга одно слово:

– Глупец!

Мэр Харла Бранно призвала заседание Исполнительного Совета к порядку.

Она смотрела на собравшихся без видимого интереса, однако без сомнения, отметила всех присутствующих и всех тех, кто не явился.

Ее седые волосы были тщательно уложены в стиле, который не был ни явно женским, ни имитацией мужского. Просто манера причесываться, не более того.

Ее лицо не было красивым, но как-то сложилось, что красоты в нем никогда и не искали.

Она была самым способным администратором на планете. Никто не стал бы сравнить ее с блистательными Сальвором Хардином и Хобером Мэллоу, которые придали жизнеспособность Основанию в первые два столетия. Однако, никто не связывал ее имя и с наследственным безумием Индбуров, правивших Основанием до Мула.

Ее выступления не задевали людского воображения, она не обладала даром драматической жестикуляции, но умела принимать спокойные решения и проталкивать их, пока сохраняла уверенность в их правильности. Без какого-либо явно выраженного нажима она умела убеждать голосующих, и те принимали спокойные решения, которые были необходимы.

Согласно доктрине Селдона, потоку событий весьма трудно отклониться от главной исторической линии (даже под влиянием непредсказуемого, о чем большинство сэлдинистов забывает, несмотря на печальный инцидент с Мулом).

Основание оставило бы свою столицу на Терминусе при любых условиях. Селдон во время своего точно выбранного появления уверенно определил эту вероятность в 87,2 процента.

Однако, даже для селдонистов это означало – есть вероятность в 12,8 процента, что произойдет перемещение столицы ближе к центру Федерации и это приведет к тем ужасным последствиям, которые обрисовал Селдон. И то, что эта вероятность не осуществилась, было, конечно, заслугой мэра Бранно.

Было очевидно, что она не позволит этого. Даже в периоды сильной непопулярности она боролась за то, чтобы Терминус оставался метрополией Основания.

Ее политические соперники рисовали карикатуры, на которых крепкие челюсти мэра поднимали блоки из гранита (весьма эффективно, как они сами позже признавали).

И вот теперь Селдон поддерживал ее точку зрения, что могло дать ей хорошие политические козыри. В прошлом году мэр сказала, что если в своем следующем появлении Селдон поддержит ее, она будет рассматривать свою задачу удачно выполненной, выйдет в отставку и станет одной из почетных государственных особ вместо того, чтобы рисковать в дальнейших политических баталиях.

В сущности, никто ей не поверил. В политических сражениях она чувствовала себя, как рыба в воде, и теперь, когда изображение Селдона пришло и ушло, на ее отставку не было и намека.

Она говорила прекрасно поставленным голосом с нескрываемым акцентом Основания (когда-то она служила посланником на Мадрасе, но так и не усвоила старинный имперский стиль речи, который стал таким же модным сейчас как часть квазиимперского управления Внутренними Провинциями).

Она говорила:

– Наступает селдоновский кризис, это традиция, и традиция мудрая.

Никаким репрессиям не будут подвергнуты те, кто поддерживает ошибочную точку зрения. Множество честных людей считает, что имеет веские причины желать того, чего не желал Селдон. Это ничуть не унижает их, если они могут обрести самоуважение, только отказавшись от самого плана Селдона. С другой стороны, есть давний и хороший обычай: те, кто поддерживал проигравшую сторону, принимают убытки спокойно и без дальнейших споров. – Она сделала паузу, оглядела присутствующих и продолжила:

– Прошла половина срока, члены Совета, половина тысячелетия между Империями. Бывали трудные времена, но мы прошли долгий путь. Мы теперь – почти Галактическая Империя, у нас не осталось опасных внешних врагов.

Интервал должен был длиться тридцать тысячелетий, если бы не план Селдона. После тридцати тысяч лет дезинтеграции, возможно, не осталось бы сил на создание Империи. Могли бы сохраниться только изолированные и, вероятно, умирающие миры.

Всем, что мы имеем сегодня, мы обязаны Хари Селдону, и в будущем мы должны полагаться на него. Таким образом, советники, опасность – в нас самих, и отсюда следует, что не должно быть никакого сомнения в ценности плана. Мы обязаны полностью поддерживать его. Он оправдал себя в прошедшие столетия. План – это безопасность человечества, вмешиваться в него нельзя.

Принято?

Раздалось тихое бормотание. Мэр даже не подняла глаз, чтобы найти видимые доказательства одобрения. Она знала всех членов Совета и реакцию каждого из них. Теперь, когда она шла в кильватере победы, возражений быть не могло. В будущем году – возможно, но не сейчас. С проблемами будущего года она будет биться в будущем году.

Но всегда бывают исключения…

– Контроль над мыслями, мэр Бранно? – громко спросил Голан Тревиз, спускаясь в проход.

Он не потрудился занять свое место (новичкам отводились задние ряды).

Не поднимая глаз Бранно уточнила:

– Какова ваша точка зрения, советник Тревиз?

– Правительство не может налагать запрет на свободу слова. Все индивидуумы, включая, конечно, господ советников, избранных для этой цели, имеют право спорить о проблемах дня, в результате чего, возможно, произойдет отход от плана Селдона.

Бранно сложила руки и посмотрела на Тревиза. Ее лицо ничего не выражало. Она заметила:

– Советник Тревиз, вы открыли прения вне установленного порядка. Тем не менее, прошу вас обосновать вашу точку зрения, я отвечу потом.

– Нас ограничивает сама природа плана. Есть много способов истолковывать события до того, как голограмма праотца даст окончательное решение. Но как только это решение дано, оно больше не обсуждается в Совете.

Оно не обсуждается и предварительно, чтобы кто-нибудь не сказал: «Если Хари Селдон установил то-то и то-то, возможно, он и ошибался». А если кто-нибудь искренне так считает мадам мэр?

– Этот «кто-нибудь» может так говорить, если он – частное лицо.

– Значит, вы хотите сказать, что ограничения свободы слова, о которых вы говорите, относятся целиком и полностью к правительству?

– Именно. Это отнюдь не новый принцип Основания. Сначала он относился к мэрам всех партий. Личная точка зрения ничего не значит, официальное выражение мнения имеет вес и может быть опасным. И мы не хотим рисковать.

– Позвольте мне уточнить, мадам мэр, что этот ваш принцип применялся изредка и регламентировался специальными актами Совета. Он никогда не относился к чему-то столь же обширному и бесконечному, как план Селдона.

– План Селдона больше всего нуждается в защите, потому что именно для него подобные сомнения могут оказаться роковыми.

– Вы не учитываете, мэр Бранно, – Тревиз повернулся и теперь обращался к рядам членов Совета, которые, казалось, все до единого затаили дыхание, словно в ожидании исхода дуэли, – вы не учитываете, члены Совета, что есть все основания полагать план Селдона несуществующим.

– Мы все были свидетелями, как он работал сегодня, – сказала мэр Бранно спокойно, в то время как Тревиз стал говорить громче и раздраженнее.

– Именно потому, что мы видели, как он сработал сегодня, леди и джентльмены, мы в состоянии заключить, что план Селдона, в который нас учили верить, не существует!

– Советник Тревиз, вы вне регламента и не можете более продолжать в том же духе.

– У меня должностная привилегия, мэр.

– Эта привилегия отведена, советник.

– Вы не можете отвести привилегию. Ваше заявление – ограничение свободы слова, и само по себе не может иметь силу закона! Официального голосования в Совете не было, мэр, а даже если бы и было, я имел бы право поставить вопрос о его законности.

– Отвод, советник, не имеет отношения к моему заявлению, запрещающему критиковать план Селдона.

– А к чему же относится отвод?

– Вы обвиняетесь в измене, советник. Я хочу оказать Совету любезность и не арестовывать вас в зале Совета, но чиновники Службы Безопасности ждут вас за дверью и возьмут под стражу, как только вы выйдете. Я просила бы вас выйти спокойно. Если вы сделаете какое-нибудь злонамеренное движение, тогда, конечно, это будет рассматриваться как угроза, и чиновники Службы Безопасности войдут в зал. Но я уверена, что это не понадобится.

Тревиз нахмурился. В зале стояла абсолютная тишина. Неужели все ждали такого поворота – все, кроме него и Кампера? Он оглянулся на дверь. Никого там не увидел, однако понял, что мэр Бранно не блефует. От ярости он стал заикаться.

– Я пред… представитель большого числа избирателей, мэр Бранно…

– Не сомневаюсь, что они разочаруются в вас.

– На каком основании вы выдвигаете это дикое обвинение?

– Оно будет предъявлено соответствующим и должным образом, и будьте уверены, что у нас есть все, что нужно. Вы очень несдержанный молодой человек: вы поймете, что кое-кто может быть вашим другом, но не желает следовать за вами по пути измены.

Тревиз резко повернулся, чтобы встретить взгляд Кампера, но тот сохранял полную невозмутимость.

Мэр Бранно спокойно сказала:

– Я могу засвидетельствовать перед всеми, что когда я сделала свое последнее заявление, советник Тревиз повернулся и посмотрел на советника Кампера. Теперь вы уйдете, советник, или вынудите нас пригласить чиновников Службы Безопасности, чтобы арестовать вас в зале?

Голан Тревиз повернулся, снова поднялся по ступенькам, и за дверью два вооруженных человека в форме стали у нега по бокам.

А мэр Бранно, бесстрастно поглядев ему вслед, прошептала почти сомкнутыми губами:

– Дурак!

Лионо Кодил был Директором Службы Безопасности администрации мэра Бранно. Это была непыльная работенка, как он любил говорить, но лгал он или нет – никто, конечно, не мог сказать. Он не выглядел лжецом, но это еще ничего не означало.

Он казался спокойным и дружелюбным, вполне возможно, что в принципе и требовалось для его работы. Он был ниже среднего роста, имел густые усы (весьма необычные для граждан Терминуса), теперь сильно побелевшие; блестящие карие глаза и характерную заплату первоначального цвета на нагрудном кармане его потускневшего коричневого комбинезона.

– Садитесь, Тревиз, – сказал он. – Давайте держаться на дружеской ноге, если сможем.

– На дружеской? С изменником? – Тревиз засунул пальцы за пояс и остался стоять.

– С обвиняемым в измене. Мы еще не дошли до точки, когда обвинение – даже исходящее от самого мэра – эквивалентно утверждению. И я уверен, что мы не дойдем до нее. Мое дело – помочь вам, если это возможно. Я предпочел бы сделать так, чтобы не причинять вреда – разве только вашей гордости – и не выносить все на суд общественности. Надеюсь, вы согласны со мной?

Тревиз не смягчился:

– Давайте без заискивания. Ваша работа – заставить меня расколоться, как будто я являюсь изменником. Я же – не изменник, и возмущен необходимостью доказывать это ради вашего удовольствия. Я склонен предоставить вам такую возможность.

– В принципе – вы правы. Но, к сожалению, сила на моей стороне, а не на вашей. И, следовательно, задавать вопросы – мое право, а не ваше. Если какое-либо подозрение в нелояльности или измене падет на меня, я окажусь снятым с должности и меня будет допрашивать кто-то другой, и он, как я горячо надеюсь, отнесется ко мне не хуже, чем я намерен отнестись к вам.

– А как вы намерены отнестись ко мне?

– Как друг и как равный по положению, если вы отнесетесь ко мне также.

– Может быть нам выпить вместе? – ехидно спросил Тревиз.

– Позднее – возможно, но сейчас, пожалуйста, сядьте. Я прошу вас как друг.

Тревиз поколебался, но сел. Дальнейшее недоверие вдруг показалось ему ненужным.

– Что дальше? – спросил он.

– Дальше – могу я попросить вас ответить на мои вопросы правдиво, полно и без увиливаний?

– А если я откажусь? Какая угроза стоит за этим? Психический Зонд?

– Уверен, что нет.

– Я тоже уверен, что нет. Нет – для советника. Зонд не выявит измены, а когда я буду оправдан, в моих руках будет ваша политическая карьера, да и карьера мэра, возможно. Вам дорого обойдется попытка применить Психический Зонд.

Кодил нахмурился и покачал головой.

– О, нет, нет. Просто слишком велика опасность непоправимо повредить мозг. Когда не торопятся, это не причиняет никакого вреда. Но иногда, знаете ли, когда Зондом пользуются в раздражении…

– Угроза, Кодил?

– Просто констатация факта, Тревиз. Не стоит заблуждаться на мой счет, советник. Если мне будет необходимо воспользоваться Зондом, я им воспользуюсь, и если даже вы невиновны, выхода у вас не будет.

– Что вы хотите знать?

Кодил нажал кнопку на столе и сказал:

– Мои вопросы и ваши ответы записываются на видеоаппаратуру. Я не хочу никаких самопроизвольных высказываний от вас, или чего-то безответственного. Я уверен, что вы это понимаете.

– Я понимаю, что вы хотите записывать только то, что вам нравится, – презрительно сказал Тревиз.

– Верно, но вы снова заблуждаетесь. Я не стану искажать ничего из того, что вы скажете, я запишу или не запишу, вот и все. Но вы будете знать, что я не записываю, и не станете тратить свое и мое время.

– Посмотрим…

– У нас есть все основания думать, советник Тревиз, – налет официальности в голосе Кодила показывал, что он записывает, – что вы утверждали открыто и неоднократно, о своем неверии в существование плана Селдона.

Тревиз медленно ответил:

– Если я утверждал это «открыто и неоднократно», то чего же вам еще надо?

– Давайте не будем тратить время на увертки, советник. Вы знаете, что я хочу откровенного признания, сделанного вашим собственным голосом, со свойственными ему оттенками, при условии, что вы полностью владеете собой.

– Потому, как я полагаю, что использование какого-нибудь гипно-эффекта, химического или иного, изменяет оттенок голоса.

– Причем, очень заметно.

– И вы боитесь продемонстрировать, что пользовались незаконными методами при допросе советника? Что ж, за это вас трудно осуждать.

– Рад, что вы поняли меня, советник. В таком случае, продолжим. Вы утверждали открыто и неоднократно, что не верите в существование плана Селдона. Вы признаете это?

Тревиз медленно, тщательно подбирая слова, произнес:

– Я не верю, что так называемый план Селдона имеет то значение, какое ему придается.

– Неопределенное утверждение. Вы собираетесь развивать вашу мысль?

– Принято считать, что Хари Селдон, пятьсот лет назад воспользовавшись математической наукой психоисторией, разработал в мельчайших деталях курс человеческих событий, и что мы должны следовать начертанному курсу, чтобы пройти путь от Первой Галактической Империи ко Второй по линии максимальной вероятности, я считаю наивной. А я утверждаю, что такого не может быть.

– Не означает ли это, что, по вашему мнению, Хари Селдон никогда не существовал?

– Отнюдь нет. Конечно, он существовал.

– Или, что он никогда не развивал науку психоисторию?

– Нет, я, конечно, не имел в виду ничего подобного. Видите ли, директор, я объяснил бы это Совету, если бы мне позволили, и я объясню вам. Истина, которую я собираюсь высказать, так очевидна…

Директор Службы Безопасности спокойно и демонстративно выключил записывающий аппарат.

Тревиз замолчал и нахмурился.

– Зачем вы это сделали?

– Вы тратите мое время, советник. Я не просил вас произносить речей.

– Вы просили меня объяснить мою точку зрения, разве нет?

– Не совсем так. Я просил вас отвечать на вопросы – просто, прямо и честно. Отвечать на вопросы и ничего не добавлять, не говорить о том, что я не спрашиваю. Поступайте так, и наша беседа не займет много времени.

– Вы хотите сказать, что намерены вытянуть из меня то, что подкрепит официальную версию обвинения?

– Мы просим вас только сделать правдивое заявление, и, уверяю вас, мы ничего не исказим в нем. Разрешите мне попытаться снова. Мы говорим насчет Хари Селдона. – Записывающий аппарат пришел в действие, и Кодил спокойно повторил:

– И он никогда не развивал науку психоисторию?

– Конечно, он развивал науку, которую он называл психоисторией, – сказал Тревиз, уже не скрывая нетерпения и раздраженно жестикулируя.

– Которую вы определяете – как?

– О, Галактика! Ее обычно определяют как отрасль математики, которая имеет дело с общими реакциями большой группы человеческих существ на данный стимул в данных обстоятельствах. Иными словами, она предположительно предсказывает социальные и исторические перемены.

– Вы говорите «предположительно». Вы заключаете это с точки зрения математической экспертизы?

– Нет, – ответил Тревиз, – я не психоисторик. Ни один член правительства Основания, ни один гражданин Терминуса, ни один…

Рука Кодила поднялась. Он мягко сказал:

– Советник, прошу вас!

Тревиз замолчал.

– Есть ли у вас основания, – сказал Кодил, – предполагать, что Хари Селдон не сделал необходимого анализа, при оценке минимально необходимого временного разрыва между Первой Империей и Второй?

– Меня там не было, – съехидничал Тревиз. – Откуда мне знать?

– Вы убеждены, что он этого не делал?

– Нет.

– Может быть, вы отрицаете, что голографическое изображение Селдона, которое появляется при каждом кризисе в течение почти пятисот лет, в действительности изображение самого Селдона, сделанное в последний год его жизни, незадолго до организации Основания?

– Предполагаю, что не могу отрицать этого.

– Вы «предполагаете»? Не хотите ли вы сказать, что это обман, мистификация, придуманная кем-то в прошлом для какой-то цели?

Тревиз вздохнул.

– Нет, я не утверждаю этого.

– Утверждаете ли вы, что сообщения, которые дает Хари Селдон, вообще подтасованы?

– Нет. Не имею основания думать, что такая подтасовка возможна или нужна.

– Понятно. Вы были свидетелем самого последнего появления Селдона. Нашли ли вы, что его анализ, сделанный пятьсот лет назад, не согласуется с сегодняшними реальными условиями?

– Наоборот! – воскликнул Тревиз с неожиданным ликованием. – Он очень точно согласуется.

Кодил, казалось, безразлично отнесся к эмоциям Тревиза.

– Однако, советник, после появления Селдона вы, все-таки, продолжаете считать, что план Селдона не существует.

– Конечно, считаю. Он не существует как раз потому, что анализ отлично сходится.

Кодил выключил запись.

– Советник, – сказал он, покачав головой, – вы заставляете меня стирать запись. Я спросил вас, поддерживаете ли вы еще свою странную уверенность, а вы начали выдавать мне причины. Позвольте мне повторить свой вопрос: однако, советник, после появления Селдона вы, все-таки, считаете, что план Селдона не существует?

– Откуда вы это знаете? Ни у кого не было возможности переговорить с моим другом-доносчиком Кампером после появления Селдона.

– Допустим, мы угадали, советник. Допустим, вы уже ответили: «Конечно, считаю». Если вы скажете это еще раз, но без дополнительной информации, мы сможем на том закончить.

– Конечно, считаю, – иронически сказал Тревиз.

– Хорошо, – сказал Кодил, – я выберу из этих «конечно, считаю» то, которое звучит более естественно. Благодарю вас, советник.

И записывающий аппарат снова был выключен.

– Все? – спросил Тревиз.

– Да. То что мне нужно.

– Совершенно ясно, что вам нужен набор вопросов и ответов, которые вы можете представить Терминусу и всей Федерации и показать, что я полностью принимаю легенду о плане Селдона. Так что любое отрицание этого, сделанное позднее, будет выглядеть донкихотством или полным безумием.

– Или даже изменой в глазах возбужденной массы, которая считает план главным спасением Основания. Возможно, не будет необходимости опубликовывать это, советник Тревиз, если мы придем к некоторому взаимопониманию; в противном случае, мы позаботимся, чтобы об этом услышала вся Федерация.

– Неужели вы настолько глупы, сэр, – хмуро сказал Тревиз, – что совершенно не интересуетесь тем, что я на самом деле хочу сказать?

– Как человеческое существо я заинтересован, и в свободное время с интересом выслушал бы вас, правда, с некоторой долей скептицизма. Как директор Службы Безопасности я уже имею в настоящее время именно то, что хотел.

– Надеюсь, вы понимаете, что это плохо обернется и для вас, и для мэра?

– Как ни странно, но я придерживаюсь иного мнения. А теперь вы можете идти. Под стражей, конечно.

– Куда меня отведут?

Кодил проигнорировал этот вопрос.

– До свидания, советник. Вы не очень-то сотрудничали, но надеяться на обратное было бы легкомысленно. – И он протянул руку.

Тревиз встал, делая вид, что не замечает протянутой руки, разгладил морщинки на поясе и сказал:

– Вы только оттягиваете неизбежное. Другие, наверное, думают также как и я, или будут так думать позднее. Посадите ли вы меня в тюрьму или убьете – это вызовет удивление и, возможно, ускорит появление подобных мыслей. В конце концов, истина и я восторжествуем.

Кодил опустил руку и медленно покачал головой.

– В сущности, Тревиз, – сказал он, – вы дурак.

Около полуночи два стража пришли вывести Тревиза из роскошной – он должен был признать это – штаб-квартиры Службы Безопасности. Роскошной, но закрытой. Тюремная камера, иначе не назовешь.

Тревиз провел в заточении четыре часа, без устали расхаживая по комнате. Горькие сомнения не покидали его.

Почему он доверял Камперу?

А почему нет? Он, казалось, явно был согласен. Нет, не то… Почти поддался уговорам. Нет, и это не то… Он казался таким тупым, легко поддающимся влиянию, ему так явно не хватало сообразительности и самостоятельности мышления, что Тревиз радовался случаю воспользоваться им как удобной звуковой панелью. Кампер помогал Тревизу улучшать и оттачивать мысль. Он был полезен, и Тревиз доверял ему просто потому, что это было удобно.

Но теперь бессмысленно гадать, как он мог не разгадать Кампера. Надо было следовать единственно верному правилу: не доверять никому.

Но может ли человек прожить жизнь, никому не веря?

Очевидно, этому необходимо научиться.

И кто бы мог подумать, что у Бранно хватит нахальства выкинуть советника из Совета и что никто из других членов не вступится за него? Пусть они никак не соглашались с ним, пусть они были готовы отдать свою кровь, всю до последней капли, за права Бранно, но, все-таки, в принципе они должны были возражать против такого насилия над их прерогативами. Бронзовая Бранно, как ее иногда называли, действовала, с железной решимостью…

Если только она сама не была уже в тисках..

Нет! Этот путь ведет к паранойе!

И все-таки…

Когда подошли стражники, голова его шла кругом.

– Пойдемте с нами, советник, – сказал старший с равнодушной серьезностью (знаки различия указывали, что он лейтенант).

У военного был небольшой шрам на правой щеке. Выглядел он усталым, словно работал очень долго и безрезультатно – таким и должен быть солдат, когда народ уже больше ста лет живет в мире.

Тревиз не шевельнулся.

– Ваше имя, лейтенант.

– Лейтенант Ивандер Сапилор, сэр.

– Вы понимаете, что нарушаете закон, лейтенант Сапилор? Вы не можете арестовать советника.

– У нас прямой приказ, сэр.

– Неважно. Вам не могут приказать арестовать советника. Вы должны понимать, что в результате попадете под трибунал.

– Но вы не арестованы, советник.

– Выходит, я могу отказаться, так?

– Нам приказано проводить вас до дома.

– Я знаю дорогу.

– И защищать вас по дороге.

– От чего? От кого?

– От толпы, которая может собраться.

– Посреди ночи?

– Поэтому-то мы и ждали полуночи, сэр. А теперь, сэр, ради вашей безопасности мы просим вас следовать за нами. Ставлю вас в известность – не для угрозы, а для информации – что нам приказано применить силу, если понадобится.

Тревиз помнил о нейрохлыстах, и неторопливо, сохраняя достоинство поднялся.

– Ну что ж, пошли к моему дому. А вдруг я обнаружу, что вы ведете меня в тюрьму?

– Нам не приказывали лгать вам, сэр! – гордо возразил лейтенант.

Тревиз начал понимать, что перед ним профессионал, который требует исполнения прямого приказа. Если бы он лгал, выражение лица выдало бы его.

– Прошу простить меня, лейтенант, – сказал Тревиз. – Я не хотел сказать, что сомневаюсь в ваших словах.

Снаружи их ожидал наземный кар. Улица была пустынна, не было ни одного человека, не то что толпы – но лейтенант был искренен. Он не говорил, что снаружи толпа, он упомянул о толпе, которая может собраться. Только «может».

Лейтенант позаботился, чтобы Тревиз находился между ним и машиной, так что советник не мог отступить или убежать. Лейтенант вошел в салон следом за Тревизом и сел на заднее сиденье рядом с ним.

Кар двинулся.

Тревиз поинтересовался:

– Дома, я, вероятно, смогу заниматься своими делами и смогу тут же уйти, если захочу?

– У нас нет приказа мешать вам, советник, но нам предписано защищать вас.

– Что это означает?

– Мне приказано сказать вам, сэр, что, прибыв домой, вы не сможете уйти. Улицы небезопасны для вас, а я отвечаю за вас.

– Вы хотите сказать, что я нахожусь под домашним арестом?

– Я не юрист, советник. Я не знаю, что это означает.

Он смотрел прямо перед собой, но его локоть касался бока Тревиза. Тот не мог шевельнуться так, чтобы лейтенант не почувствовал этого.

Кар остановился у домика Тревиза в предместье Фликснера. Фловел устала от беспорядочной жизни, к какой принуждало Тревиза членство в Совете – так что он надеялся, что его никто не ждет.

– Теперь я могу идти? – спросил он.

– Я войду первым, советник. Мы проводим вас в дом.

– Для моей безопасности?

– Да, сэр.

За входной дверью оказались еще двое часовых. Ночь была светлая, но в окнах были матовые стекла, и снаружи ничего нельзя было разглядеть.

Тревиз было возмутился этим вторжением, но затем махнул рукой. Если даже в самом зале Совета он не нашел защиты, значит рассчитывать не на что.

– Сколько же вас тут у меня? Целый полк?

– Нет, советник, – сказал твердый голос. – Кроме тех. кого вы видите, есть только еще одна особа. И я жду вас достаточно долго. – В дверях гостиной стояла Харла Бранно, мэр Терминуса. – Вам не кажется что нам пора поговорить?

– Все это пустая болтовня…

Но Бранно перебила его низким властным голосом:

– Спокойно, советник. А вы, четверо, можете идти. Идите! Здесь все будет в порядке.

Четверо стражников откозыряли и повернулись на каблуках. Тревиз и Бранно остались одни.

МЭР Бранно ожидала уже около часа, устало размышляя. Строго говоря, они преступно вломились сюда. Более того, они совершенно неконституционно попирали права советника. По букве закона двухсотлетней давности – времен Индбура и Мула – она была виновной.

Именно в этот день, в эти двадцать четыре часа она не имела права на ошибку.

Бранно нервничала.

Первые два столетия считались золотым веком Основания, героической эрой – по крайней мере, в ретроспективе. Сальвор Хардин и Хобер Мэллоу были великими героями, обожествленными до такой степени, что соперничали с самим несравненным Хари Селдоном. Эти три человека составляли треножник, на котором покоилась вся легенда (и даже история) Основания.

В те времена Основание было ничтожным мирком с хилой властью над четырьмя королевствами и туманным представлением о протяженности, над которой план Селдона простер защищающую руку, оберегая от остатков мощной Галактической Империи.

И чем больше росла сила Основания как политической и коммерческой организации, тем менее значительными выглядели его правители и воины. Латан Девере был почти забыт. Если о нем и вспоминали, то лишь в связи с его трагической гибелью на рудниках, а не его успешную борьбу с Бель Риозом, успешную, но бесполезную.

Что же касается самого Бель Риоза, благороднейшего из противников Основания, то он тоже был забыт, заслоненный Мулом, который оказался единственным из врагов, сумевшим подорвать план Селдона, покорившим Основание и правившим им. Он был единственным великим врагом – и, собственно говоря, последним из Великих.

Мало кто помнил, что Мул был побежден, в сущности, одной особой – женщиной по имени Бейта Дарелл, и что она одержала свою победу без чьей-либо помощи и поддержки. Также было почти забыто и то, что ее сын и внучка, Торан и Аркадия Дарелл, погубили Второе Основание, оставив Основание – Первое Основание – главным и единственным.

В более поздние времена героических фигур уже не было. Герои усохли до размера обычных смертных. Даже Аркадия, составившая биографию своей бабушки, придала ее образу скорее романтические черты.

Позже не стало ни героев, ни романтических фигур. Калганская война, ставшая последним актом насилия в истории Основания, по существу, была небольшим конфликтом. Почти два столетия длился мир. Сто двадцать лет, на протяжении которых самым значительным происшествием становилась поломка корабля.

Это был добрый мир – чего Бранно не отрицала – выгодный мир.

Основание не организовало Вторую Империю – прошла всего лишь половина отмеренного Селдоном срока, – но оно как Основание Федерации крепко держало экономику на одной трети политически раздробленной Галактики и оказывало решающее влияние даже там, где не управляло. Мало было мест, где слова: «Я – с Основания» не встречали бы с почтением. Среди миллионов обитаемых миров не было никого выше рангом, чем мэр Терминуса.

Это все еще был титул. И хоть унаследован он был пятьсот лет назад от лидера единственного маленького и почти незаметного городка на одинокой планете в дальнем конце цивилизации, никто и не помышлял изменить его.

Только полностью забытый титул Императорского Величества мог соперничать с ним в смысле благоговения.

Но лишь на самом Терминусе власть мэра тщательно ограничивалась. Память об Индбурах еще сохранилась. Народ не мог забыть не столько их тиранию, сколько тот факт, что они прозевали Мула.

Здесь она, Харла Бранно, была самым сильным правителем после смерти Мула и всего пятой женщиной среди них.

Сейчас только она способна открыто пользоваться своей силой.

Она боролась за свою правоту с яростной оппозицией тех, кто мечтал о престиже Внутренней Галактики и об ареоле Императорской власти – и победила.

– Не сейчас! – говорила она. – Не сейчас! Слишком рано замыкаться, мы погибнем.

Появился Селдон и поддержал ее почти теми же словами. В глазах всего Основания это сделало ее на время равной по мудрости Селдону. Однако она знала, что рано или поздно все позабудут об этом.

И вдруг юнец посмел бросить ей вызов как раз в этот знаменательный день.

И он посмел быть правым!

Это было опасно. Он был прав! И его правота, могла разрушить Основание!

Сейчас они – один на одни.

Она печально упрекнула:

– Неужели вы не могли придти ко мне частным образом? Надо ли было выкрикивать все это в зале Совета в идиотском желании сделать из меня дуру? Что вы натворили, безмозглый мальчишка?

Тревиз почувствовал, что краснеет, и постарался обуздать злость. Мэр была пожилой женщиной, ей, кажется, было шестьдесят три года, и он не отважился на резкий спор, не решился повысить голос, на человека вдвое старше себя. К тому же, она была искушена в политической полемике и знала, что если с самого начала вывести противника из равновесия, сражение будет наполовину выиграно. Правда, такая тактика была эффективна только на публике, а здесь не было никого, перед кем человека можно было бы унизить.

Они были наедине.

Поэтому он игнорировал укор и постарался бесстрастно наблюдать. Она была старухой, носящей одежду бесполых фасонов, распространенную два поколения назад. Одеяние не украшало ее. Мэр, лидер Галактики – если там мог быть лидер – была просто старухой, которая легко могла бы сойти и за старика, если бы ее желто-серые волосы не были туго стянуты сзади, а лежали бы свободно в традиционно мужском стиле.

Тревиз подкупающе улыбнулся. Хотя старший противник бросил эпитет «мальчишка» как оскорбление, именно этот «мальчишка» имел преимущество юности и правильных взглядов и полностью сознавал и то, и другое. Он ответил:

– Верно. Мне тридцать два, и, следовательно, меня можно назвать мальчишкой. И я советник, следовательно, по должности безмозглый. Первое неизбежно, насчет второго – могу только пожалеть.

– Вы понимаете, что делаете? Вы стоите и пытаетесь острить. Сядьте. Включите свой мозг, если можете, и отвечайте мне разумно.

– Я знаю, что делаю. Я говорю правду, как я ее понимаю.

– Вы пытались бросить мне вызов в такой день! Как раз в тот день, когда мой престиж был настолько высок, что я смогла выгнать вас из зала Совета и арестовать, и никто не посмел даже пикнуть.

– Совет переведет дух и будет протестовать. Может быть, уже протестует. И он выслушает меня хотя бы из-за того, что меня подвергли преследованию.

– Никто вас не станет выслушивать, потому что если вы будете продолжать в том же духе, я буду продолжать обращаться с вами как с изменником, и закон полностью поддержит меня.

– Я все равно буду пытаться. Выступлю на суде.

– На это и не рассчитывайте. Чрезвычайные полномочия мэра огромны, хотя и редко применяются.

– На каком основании вы заявите о чрезвычайности?

– Основание я придумаю. Я достаточно изобретательна и не боюсь политического риска. Не торопите меня, молодой человек. Либо мы придем к соглашению немедленно, либо вы никогда не получите свободы. Вы рискуете провести оставшуюся жизнь в тюрьме! Я вам это гарантирую.

Они смотрели друг другу в глаза.

– Какого рода соглашение? – спросил Тревиз.

– А! Вы заинтересовались, тем лучше. Тогда возможен диалог. Изложите свою точку зрения.

– Вы ее хорошо знаете. Вы собрали всю грязь вместе с советником Кампером, ведь так?

– Я хочу услышать от вас!

– Прекрасно, если вы этого хотите, мадам мэр, – он чуть не сказал «старуха». – Слова Селдона слишком правильны, до невозможности правильны более пятисот лет. Если я не ошибаюсь, Селдон появляется в восьмой раз. И, по крайней мере, в одном случае, во времена Индбура III, то, что сказал Селдон, совершенно не совпало с реальностью, но это было во времена Мула, не так ли? А затем, во всех остальных случаях, он был прав, как и сейчас? – Тревиз позволил себе слегка улыбнуться. – Еще никогда, мадам мэр, насколько можно судить по записям прошлого, Селдон не описывал ситуацию настолько точно во всех деталях.

– Вы намекаете, – сказала Бранно, – что появление голографического изображения Селдона подделано; выступление Селдона подготовлено нашими современниками, например, мной, а роль Селдона играл актер?

– Все может быть, мадам мэр, но я не это имел в виду. Истина куда хуже. Я уверен, что мы видели изображение самого Селдона и что описание настоящего момента истории подготовлено им пятьсот лет назад. Я долго разговаривал с вашим человеком, Кодилом, он заботливо провел меня через шараду, в которой я, похоже, поддержал суеверия бездумных Основателей.

– Да, запись была использована, и будет использоваться еще, если понадобится, для того, чтобы Основание видело, что вы, в сущности, никогда не были в оппозиции. Тревиз развел руками.

– Но я в оппозиции. Плана Селдона нет в том смысле, в каком мы в него верим, и его не было, вероятно, уже два столетия назад. То, что мы видели в Капсуле Времени двенадцать часов назад, подтвердило мои подозрения.

– Потому что Селдон был слишком точен?

– Именно. Не улыбайтесь. Это последнее доказательство.

– Я не улыбаюсь, как видите. Продолжайте.

– Возможна ли такая непогрешимость? Двести лет назад его анализ происходящего был полностью ошибочен. Через триста лет после создания Основания Селдон промахнулся. Полностью!

– Советник, вы сами признали несколько минут назад, что в этом виновен Мул – мутант, обладавший невероятной властью мысли, он просто не мог быть учтен в плане.

– Однако он существовал – учтенный или нет. План Селдона сошел с рельсов. Мул правил недолго и не оставил наследника. Основание снова обрело независимость, но как? Каким образом план Селдона смог снова вернуться на прежний путь, в то время как его ткань была так непоправимо изорвана?

Бранно выглядела угрюмой и крепко сжимала руки.

– Вы знаете ответ. Мы – одно из двух Оснований. Вы читали книги по истории?

– Я читал Аркадию – биографию ее бабушки – это же обязательное чтение в школе, и я читал ее романы. Я читал официальную историю Мула и времени после него. Позволено ли мне сомневаться в ней?

– В каком смысле?

– Официально мы, Первое Основание, развивали физические науки. Мы действовали открыто, наше историческое развитие – знали мы об этом или нет – следовало плану Селдона. Однако было еще и Второе Основание, развивавшее науки психологические, включая психоисторию. А его существование было тайной даже для нас. Второе Основание занималось регулировкой течения галактической истории, если та сворачивала с тропы, начертанной планом.

– Вы, опять-таки, ответили сами, – сказала мэр. – Бейта Дарелл победила Мула, возможно, под влиянием Второго Основания, хотя ее внучка уверяла, что это не так. Однако Второе Основание приложило не мало усилий для того, что бы после смерти Мула галактическая история вернулась в русло плана. Это, бесспорно, удалось!

– Мадам мэр, если верить Аркадии Дарелл, ясно, что Второе Основание, пытаясь выправить галактическую историю, подорвало всю схему Селдона, поскольку в своих попытках оно разрушило собственную секретность. Мы, Первое Основание, поняли, что наше зеркальное отражение – Второе Основание – существует, и мы не могли жить с сознанием, что нами управляют. Мы старались найти Второе Основание и уничтожить его.

Бранно кивнула.

– Да, мы преуспели! Однако совершенно очевидно, уже после того, как Второе Основание твердо поставило галактическую Историю снова на рельсы, с которых ее столкнул Мул. И мы до сих пор на правильном пути.

– Вы верите этому? Местонахождение Второго Основания, судя по отчету, было обнаружено, благодаря некоторым его членам. Это произошло сто двадцать лет назад. В течение пяти поколений мы успешно обходились без Второго Основания, умудряясь оставаться настолько близко к намеченному пути, что и вы и изображение Селдона говорили почти одними словами.

– Это можно объяснить только тем, что я анализировала развитие истории с глубокой проницательностью.

– Простите, я не смею сомневаться в вашей проницательности, но мне кажется, есть более точное объяснение: Второе Основание не было уничтожено. Оно все еще управляет нами. Поэтому мы и вернулись на прежние рельсы.

Бранно удалось сохранить невозмутимый вид.

Наступило утро, и она очень хотела закончить побыстрее, но спешить не могла. Молодой человек, кажется, клюнул. Нельзя было допустить чтобы леска оборвалась. Ведь он мог еще послужить делу.

– Да? – переспросила она. – Значит, рассказ Аркадии и ее отчет о Калганской воине был фальшивкой? Выдумкой? Розыгрышем? Ложью?

Тревиз пожал плечами.

– Не совсем так… Допустим, отчет Аркадии был абсолютно правдив. Допустим, что произошло именно так, как она описала. Гнездо Второго Основания было обнаружено и уничтожено.

Но можем ли мы сохранять уверенность в том, что это было единственное гнездо? Второе Основание имело дело со всей Галактикой. Оно манипулировало с историей не только одного Терминуса или одного Основания. Зона его влияния включала не одну нашу планету или всю нашу Федерацию. Может быть связь с какими-нибудь членами Второго Основания тянулась на десятки парсеков. Разве мы могли взять их всех? А если мы кого-то упустили, можем ли мы говорить о победе? Мог ли Мул в свое время сказать это? Он захватил Терминус и все планеты, которыми мы непосредственно управляли, но Независимые Торговые миры устояли. Он подмял Торговые миры – но остались три беглеца – Эблинг Мис, Бейта Дарелл и ее муж. Мул взял под контроль обоих мужчин – осталась Бейта. Если мы поверим романам Аркадии, Мул сделал это из сентиментальности. И этого оказалось достаточно. По версии Аркадии, только одной особе – Бейте – предоставили возможность действовать самостоятельно. Мул не смог установить местонахождение Второго Основания, в результате чего сам был уничтожен.

– В этом значимость одной личности, вопреки легендам, утверждающим, что индивидуум – ничто, а масса – все.

– А если мы упустили не одного члена Второго Основания, а несколько десятков – тогда что? Они опять соберутся, восстановят свои силы, найдут и обучат новых членов, а нас снова сделают статистами!

Бранно серьезно спросила:

– Вы верите в это?

– Убежден!

– Но скажите, советник, ради чего им беспокоиться? Зачем жалким остаткам цепляться за дело, которое никто не приветствует? Что заставляет их вести Галактику ко Второй Галактической Империи? И если, все же, маленькая группа настаивает на выполнении своей миссии, стоит ли нам тревожиться? Почему не принять план, испытывая благодарность за то, что они следят, как бы мы не сбились с пути?

Тревиз протер глаза. Несмотря на свою молодость, он, видимо, устал больше, чем мэр:

– Я не могу поверить! Вы серьезно полагаете, что Второе Основание делает это для нас? Что они, в некотором роде, идеалисты? Неужели вам с вашим знанием политики – практическим знанием – не ясно, что они делают это для себя?

Мы – отрезанный ломоть. Мы – машина, сила. Мы работаем, истекаем потом, кровью и слезами, а у них только контроль – тут поправить усилитель, тут поджать контакт – все это делается легко! И когда через тысячу лет этого тяжелого изнурительного труда мы воздвигнем Вторую Галактическую Империю, люди Второго Основания станут в ней правящей элитой.

– Значит, вы хотите отбросить Второе Основание? – переспросила Бранно.

– Пройдя полпути ко Второй Империи, вы хотите попытаться выполнить задачу только нашими силами, с помощью нашей собственной элиты. Так?

– Конечно! А разве вы не хотите этого же? Мы-то с вами не доживем до завершения, но у вас есть внуки, когда-нибудь они будут и у меня, у них будут внуки и так далее. Я хочу, чтобы они воспользовались плодами наших трудов, хочу, чтобы они видели в нас источник и восхваляли нас за то, что мы сделали. Я вовсе не хочу впасть в таинственную конспирацию, придуманную Селдоном – он не мой герой. Я бы даже сказал, что он страшнее Мула! О, Галактика, я хотел бы, чтобы Мул уничтожил план полностью и навсегда. Мы пережили бы Мула – ведь он тоже был смертным. Второе же Основание похоже – бессмертно.

– Но вы хотели бы разрушить Второе Основание, не так ли?

– Если бы я знал, как это сделать!

– А поскольку вы не знаете, то допускаете, что оно хочет уничтожить нас?

Тревиз помолчал.

– Я допускаю, что вы можете быть под их контролем. Ваши точные догадки насчет того, что скажет изображение Селдона и ваше последующее обращение со мной могли исходить от Второго Основания. Возможно, вы просто пустая раковина, которую заняло Второе Основание.

– Тогда зачем же беседовать со мной?!

– Если вы под контролем Второго Основания, я в любом случае пропал…

Хоть часть злости излить! А вообще-то, я склонен думать что вы не под контролем… Просто не знаете, что делаете!

– Что же, на этот раз вы не ошиблись. Да, я не нахожусь ни под чьим контролем, кроме своего собственного. Но у вас не может быть уверенности в моей правоте. Будь я под контролем, разве бы я призналась в этом? А может быть, я и сама не знаю, что я под контролем?

Нет смысла задаваться такими вопросами. Я уверена, что я не под контролем, и вам остается поверить в это. Давайте все обсудим. Если Второе Основание существует, то, конечно, их главнейшая забота – удостовериться, что никто в Галактике не знает об их существовании. План Селдона работает хорошо лишь в том случае, если пешки – то есть мы – не знают, каким образом он работает и каким образом ими манипулируют. Во времена Аркадии Второе Основание было уничтожено именно из-за того, что Мул сфокусировал на нем внимание Первого Основания. Может быть следовало сказать – почти уничтожено, советник?

Таким образом, можно сделать два вывода. Первый – мы вполне можем предположить, что их вмешательство минимально. Мы допускаем, что полностью взять верх над нами невозможно. Даже у Второго Основания, если оно, разумеется, существует, есть границы власти. Захватить что-то и позволить другим об этом догадаться – значит исказить план. Следовательно, мы можем заключить, что их вмешательство мягкое, не прямое, и значит, я вряд ли под контролем. И вы тоже.

– Это одно заключение, – заметил Тревиз, – и я, пожалуй, приму его, возможно, приняв желаемое за действительное. Каково же второе?

– Второй вывод прост и неизбежен – если Второе Основание существует, то достоверно лишь одно: всякий кто думает, что оно существует и говорит об этом, крича на всю Галактику, должен быть сразу и незаметно убран. С этими заключением вы тоже согласны?

– Поэтому вы и арестовали меня, мадам мэр? Защищаете меня от Второго Основания?

– В какой-то мере. Тщательная запись Лиона Кодила, раскрывающая ваше мировоззрение, будет опубликована не только для того, чтобы народ Терминуса и всего Основания не был чрезвычайно растревожен вашей глупой болтовней, но и для того, чтобы не насторожить Второе Основание, если оно существует. Я не хочу, чтобы оно обратило свое внимание на вас.

– Подумать только! – воскликнул Тревиз с тяжеловесной иронией. – Ради меня? Из-за моих прекрасных глаз?

Бранно неожиданно рассмеялась.

– Я еще не так стара, советник, чтобы не видеть ваших тридцати лет и ваших прекрасных карих глаз, и это могло бы стать достаточным мотивом. В то же время я и пальцем бы не шевельнула, ради спасения ваших глаз и всего остального, что у вас есть, если бы речь шла только о вас. Под угрозой моя жизнь и жизнь многих других, куда более умных и ценных, нежели вы, под угрозой все наши планы.

– Вот как? Значит вы верите, в существование Второго Основания, раз так бурно реагируете на возможность их отклика?

Бранно стукнула кулаком по столу.

– Конечно, верю, несчастный дурень! Если бы я не знала, что Второе Основание существует, если бы я не боролась с ним, стала бы я обращать внимание на вашу болтовню! Если бы Второго Основания не существовало, какая разница, что вы о нем говорите? Я еще несколько месяцев назад хотела заткнуть вам глотку, пока вы не выступили публично, но у меня не хватало политической власти, чтобы грубо обойтись с советником. Появление Селдона поддержало меня и дало власть – пусть временную – и как раз в этот момент вы выступили на Совете. Я сразу же стала действовать, и теперь убью вас без капли сожаления и не колеблясь ни микросекунды, если вы не сделаете то, что вам прикажут.

Весь наш разговор, заменивший мне заслуженный сон, предназначался для того, чтобы довести вас до точки, когда вы будете верить всему, что я скажу.

Поймите, что проблема Второго Основания дает мне достаточно веский повод остановить ваш мозг без суда.

Тревиз привстал со стула.

Бранно сказала:

– Нет, не делайте никаких движений. Я всего лишь старуха, как вы, без сомнения, называете меня про себя, но если вы поднимите на меня руку, вы умрете. За нами наблюдают мои люди, дурачок!

Тревиз сел и сказал потрясенно:

– Это бессмыслица. Если бы вы были уверены в существовании Второго Основания, вы не говорили бы об этом так свободно. Вы не подставляли бы себя под угрозу опасности, которая, по вашим словам, подстерегает меня.

– Тогда знайте, что у меня есть чуть больше здравого смысла, чем у вас. Иными словами, вы верите в существование Второго Основания, но говорите об этом открыто, потому что глупы. Я верю, что оно существует, и тоже говорю открыто – но только потому, что принимаю меры предосторожности. Поскольку вы, кажется, внимательно читали романы Аркадии, вы, наверное, помните ее рассказ об изобретении ее отцом «Статического Ментального Аппарата». Он служит щитом от мысленной власти, которой обладает Второе Основание. Этот прибор существует и сейчас. Он опробован в условиях строжайшей секретности.

В настоящее время ваш дом скрыт от любопытных глаз. Зная это, вы позволите мне рассказать о предстоящей вам миссии?

– Что это за миссия?

– Вы должны узнать, действительно ли все так, как мы с вами думаем. Вы должны узнать, существует ли Второе Основание, и если да, то где. Это означает, что вы не вернетесь до тех пор, пока у вас не будет полной информации; если вам нечего будет рассказать, вы не вернетесь совсем и население Терминуса уменьшится на одного дурака.

– Как можно искать не раскрывая истины? Меня просто убьют, а вы не станете мудрее.

– Так не ищите их, наивный вы ребенок! Ищите что-нибудь другое, а если встретитесь с ними, вряд ли они станут привлекать к себе внимание, – отлично! В этом случае пошлете сообщение на защищенной кодированной волне, а в награду вам позволят вернуться.

– Очевидно, у вас есть какой-то план?

– Конечно есть. Вы знаете Янова Пилората?

– Никогда о нем не слышал.

– Завтра вас познакомят. Он скажет, что следует искать, и полетит с вами на одном из самых быстроходных кораблей. Вас будет двое – вполне достаточно для риска. А если вы вздумаете вернуться, не предоставив необходимых сведений, корабль взорвется за парсек до Терминуса. Вот и все. Разговор окончен.

Она встала, посмотрела на свои морщинистые руки, медленно натянула перчатки и повернулась к двери. Там появились два стражника с оружием в руках. Они шагнули в стороны, пропуская ее. В дверях она обернулась.

– Снаружи – другие стражники. Не делайте ничего, что может встревожить их, иначе вы раньше времени избавите нас от забот о вашем существовании.

– В таком случае вы потеряете выгоду, которую я могу принести вам, – сказал Тревиз. Он надеялся, что его реплика прозвучала достаточно легкомысленно.

– Будем надеяться… – сказала Бранно, невесело улыбнувшись.

На улице ее ждал Лион Кодил.

– Я все слышал, мэр. Вы были исключительно терпеливы.

– Я исключительно устала. Этот день, наверное, длился семьдесят два часа. Теперь ваша очередь.

– Я займусь этим, но сначала скажите, над домом и вправду установлен Статический Ментальный Экран?

– Ну, Кодил, – устало сказала Бранно, – вы же прекрасно понимаете. О чем вы говорите, какая слежка! Не думаете же вы, что Второе Основание следит за всем, везде и всегда? Я – не романтический юноша Тревиз, он может так думать, я – нет. И даже если бы это было так, если бы глаза и уши Второго Основания были повсюду, разве наличие СМА не выдало бы нас сразу? Именно поэтому не следует показывать Второму Основанию, что против него имеется щит, до тех пор пока они не обнаружат область недоступную для мысленного контроля. Существование такого щита – тайна до тех пор, пока мы не будем готовы пользоваться им в полной мере. Это ценнее Тревиза и нас с вами.

Однако же…

Они дошли до наземного кара и Кодил сел за руль.

– Однако же?.. – напомнил он.

– Что? Ах, да… Однако же, этот молодой человек очень умен. Я несколько раз назвала его глупцом, чтобы поставить на место, но он отнюдь не так глуп… Он молод и читал слишком много романов Аркадии Дарелл, они и навели его на мысли о путях развития Галактики… Он быстро все схватывает, жаль будет потерять его…

– Вы уверены, что он погибнет?

– Абсолютно, – печально сказала Бранно. – Строго говоря, это даже лучше. Нам не нужны романтические юноши, стреляющие куда попало и в один миг разрушающие то, что создавалось веками. Кроме того, он послужит делу.

Привлечет внимание Второго Основания – опять же, если допустить, что оно существует и действительно оказывает давление на нас. И, пока Второе Основание будет заниматься им, оно, возможно, будет игнорировать нас. Мы от этого лишь выиграем. Можно надеяться, что заинтересовавшись Тревизом оно ненароком выдаст себя и тогда появится возможность принять контрмеры.

– Значит, Тревиз притянет молнию?

Губы Бранно скривились в улыбке.

– Верно, вот метафора, которую я искала. Он – наш громоотвод, поглощающий заряд и защищающий нас.

– А этот Пилорат тоже окажется на пути молнии?

– Он тоже может пострадать. Тут уж ничего не поделаешь.

Кодил кивнул.

– Ладно. Вы знаете, что Сальвор Хардин часто говаривал: «Никогда не позволяйте вашей морали удерживать вас от правильных поступков».

– В настоящий момент у меня нет никакой морали, – пробормотала Бранно. – У меня есть чувство физической усталости. Но все-таки… я могла бы перечислить массу людей, которыми пожертвовала бы куда охотнее, чем Голаном Тревизом. Красивый мальчик… Знаете ли… – Она не договорила, прикрыла глаза и задремала.



Помоги Ридли!
Мы вкладываем душу в Ридли. Спасибо, что вы с нами! Расскажите о нас друзьям, чтобы они могли присоединиться к нашей дружной семье книголюбов.
Зарегистрируйтесь, и вы сможете:
Получать персональные рекомендации книг
Создать собственную виртуальную библиотеку
Следить за тем, что читают Ваши друзья
Данное действие доступно только для зарегистрированных пользователей Регистрация Войти на сайт