Цитаты из книги Благие намерения
… дорога-то в ад вымощена не намерениями, а намерениями неисполненными.
Самое тяжкое в учителе, самое неизлечимое – коли он трясется за свой престиж, боится признать ошибку да еще в ошибке упрямится. Этот камень тяжек, немало колес побьется и покалечится о его упрямые бока, немало спиц лопнет, и самый для учителя тяжкий грех валить, пользуясь авторитетом профессии, с больной головы на здоровую, да еще ежели голова эта малая, ученическая…
Нет стыдных положений, есть стыдное – или стыдливое – отношение к делу…
… учитель должен уметь погрузиться в человека, и не всегда... там, в глубине, найдет он благоухающие цветы, порой встретит слякоть, грязь, даже болото, но не надо пугаться! Надо браться за дело, закатав рукава, надо брать в руки мотыгу и, несмотря на тягость и грязь, оскальзываясь, спотыкаясь, заходя в тупики и снова возвращаясь, осушать болото, пока на его месте не зацветут сады...
Излишнее добро вредит. Избыток любви человек начинает считать нормой, естественным состоянием. Тогда как излишняя доброта и чрезмерная жесткость – аномальны.
Знаете, что самое страшное в учительстве? Фанаберия, самоуверенность, нежелание признавать ошибки.
… педагогика – дисциплина неточная. У нее есть допуски. Право на ошибку.
Человек розовощек, благополучен, но не торопитесь с диагнозом: он может быть тяжко болен душой, как не спешите назвать нездоровым того, кто сам вызывает сострадание.
Если вы не успокоитесь, я куда-нибудь в таксисты уйду!
Страницы← предыдущая следующая →
