Страх и трепет

Борясь с "нечитозом" мне не пришло в голову ничего лучше, чем взяться за Кьеркегора. И к своему удивлению, не прогадала. Не прогадала, но при этом и не подружилась с этим датским мыслителем.
За основу трактата "Страх и трепет" он берёт библейский сюжет об Аврааме и Исааке. У меня в свою очередь, с Библией долгие и сложные отношения. Вся эта история про "жертвоприношение сына" в 5-7-летнем возрасте навевала на меня ужас, а в воскресной школе (да-да, я ходила в воскресную школу) мне не хотели отвечать на мои вопросы и возмущение не одобряли.

О чём же говорит Сёрен?
Он превозносит Авраама чуть ли не до идолопоклонства, это его кумир. Потому что Авраам - истинный, и по мнению философа единственный, рыцарь веры.
В самом начале он пишет как эта красивая повесть его изумляет, как содрогается его мысль от неё. Я же считаю эту историю кровожадной и мысль от неё у меня, пожалуй, тоже содрогается, но явно не в стиле Кьергегора.

Итак, Бог сказал Аврааму принести во всесожжение своего единственного сына, рождение которого и так было чудом. Тут уже возникает множество вопросов: почему он решил, что это Бог ему велел. В наше время, безусловно, всё это приняли бы за шизофрению. Но ведь это самое простое, списать всё на неуравновешенную психику. Хотя с учётом того, что ребёнок был поздний и долгожданный и горячо любимый, вполне можно предположить, что страх потерять чадо мог довести Авраама до помешательства. Отбросив в сторону этот вариант и ещё ненадолго отвлёкшись от мудрствований Сёрена, у меня в голове вдруг возник вариант номер 2:
Авраам вообще не собирался приносить в жертву сына, он был просто большим выдумщиком и хорошим актёром, и разыграл всю эту эпохальную сценку, чтобы пропиарить себя и свою веру в Бога. Такой вот абсурд)

Но вернёмся к сюжетной линии. На протяжении десятков страниц простираются восторженные дифирамбы великому герою Аврааму - его вере, его страху, его трепету и всей его жизни и поступкам. Стоит отдать писателю должное - он как будто сам проживает всю эту историю, вместе с Авраамом, вместе с Исааком. Он очень тонко улавливает психологические состояния, но мне ни разу не удалось ухватиться за его логику, потому что в главном мы с ним расходимся:

У Кьеркегора истинное религиозное чувство, вера может и имеет право выходить за рамки этического. Вера ставится выше этики.
Я с этим в корне не согласна. Поэтому все дальнейшие разъяснения и объяснения, почему же Авраам так велик в своём страхе, трепете, не совершившемся жертвоприношении, бились как об стену горох.
По Кьеркегору, сначала идёт эстетическое, затем этическое, на вершине стоит религиозное. В моём мироощущении такое положение дел никак не укладывается, я склонна вообще убрать религиозное из этой лестницы или хотя бы подчинить его этическому.

Далее идут бесконечные размышления об абсурде веры, о том, что она должна совершаться силой абсурда и только в таком движении она может становиться истинной верой. Осознавая невозможность чего-либо в полной мере, рыцарь веры ожидает того, что это изменится, но не какой-то пустой легкомысленной верой, а верой, которая двигает горы.

Перед тем как стать рыцарем веры, нужно побыть рыцарем бесконечного самоотречения и, кажется, у Кьеркегора это вышло. Аскетичный и уединённый образ жизни, жертва личным счастьем ради... Чего ради я, правда, не знаю. Ради идей и философии, возможно. По Кьеркегору же, больше ради Веры и долга перед Богом.

Что самое интересное, работа автобиографична каким-то особым образом. В ней излито много чего, что тревожило и ужасало болезненного Сёрена. Будучи ребёнком старости, он ассоциировал себя с Иссаком; принося в жертву свою любовь, он ассоциировал себя с Авраамом. Эпилептик с горбом и прогрессирующим параличом мозга, с религиозным и деспотичным отцом, у которого было бурное прошлое, Сёрен Кьеркегор много из-за чего страдал. Я не знаю рыцарь ли он веры, рыцарь ли он бесконечного самоотречения. Для меня он драматичный образ рыцаря страха и трепета, противоречий и абсурда.

"И Господь испытывал Авраама и сказал ему: возьми сына твоего, единственного ,которого ты любишь, Исаака; пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе".

Простите меня, ибо это будет не настоящая рецензия. Мой скудный ум не позволяет мне правильно и полно понять и оценить данный трактат. Автор в нем говорит о библейском персонаже Аврааме, рассматривает его поступки - весь основной смысл есть в описании к книге. Но как он это делает! Первые 50 страниц из 200 было довольно легко и интересно читать, а дальше начались сплошные "всеобщее", "единичное", "абсолютное", "этическое", "абсурд", "парадокс"... Кьеркегор оперирует не просто словами, но очень емкими понятиями. Чтобы легко усваивать материал, необходимо совершенно точно понимать эти определения, иначе, как мне, придется постоянно в каждую фразу вместо одного слова подставлять все его значение. Я честно пыталась так поступать, но через несколько страниц так устала, что сдалась и читала все, как есть. А еще надо сказать, что Кьеркегор, наверное, как и другие философы, любит писать очень витиевато, используя длинные, сложные обороты речи. Некоторые предложения, таким образом, растягивались наполовину немаленького абзаца, к концу которого уже не помнишь, с чего началось. Я восхищаюсь теми, кто умеет так говорить, и теми, кто может все это понять.

Вот пример одного такого предложения:
"Вера — это как раз такой парадокс, согласно которому единичный индивид в качестве единичного стоит выше всеобщего, единичный оправдан перед всеобщим, не подчинен ему, но превосходит его, правда таким образом, что единичный индивид, после того как он в качестве единичного был подчинен всеобщему, теперь посредством этого всеобщего становится единичным, который в качестве единичного превосходит всеобщее."

Если вы поняли сие высказывание с первого прочтения, примите мои искреннее восхищение и низкий поклон. Я аплодирую вам стоя, а сама расписываюсь в своем скудоумии и тихо удаляюсь, так как больше ничего не могу добавить к вышесказанному.

P.S. Возможно, стоило выбрать что-то другое из "списка Бродского", но боюсь, что мне там многое не по зубам, поэтому путь будет так.

#Бойцовский_клуб (18. Книга из списка Бродского)