Книга Игра в цивилизацию онлайн

1

С некоторого времени Стэнли Пакстон слышал раздававшиеся на западе глухие взрывы. Но он продолжал свой путь, так как не исключено было, что преследователь его догоняет, идет за ним по пятам, а значит, он не мог отклоняться от курса. Потому что, если память ему не изменяла, усадьба Нельсона Мура находилась где-то среди тех холмов, впереди. Там он укроется на ночь, а может быть, даже получит средства дальнейшего передвижения. Всякая связь для него в данный момент исключалась – это он знал; люди Хантера прослушивали все линии, жадно ловя каждую весточку о нем.

Много лет назад он гостил у Мура на пасху, и сегодня ему то и дело казалось, что он узнает знакомые места. Но воспоминания его за столь долгое время, прошедшее после визита на эти холмы, потускнели, и положиться на них он не мог.

По мере того как день клонился к закату, страх быть выслеженным ослабевал. В конце концов, сзади могло никого и не быть. На одном из холмов Пакстон полчаса наблюдал из кустов за дорогой, но и намека на преследование не заметил.

Конечно, обломки его летательного аппарата давно обнаружены, но, может быть, когда это случилось, сам он был уже далеко и выяснить, в каком направлении он скрылся, не удалось.

Весь день он старательно наблюдал за пасмурным небом и радовался отсутствию там воздушных разведчиков.

Когда солнце спряталось за тонувший в грозовых тучах горный кряж, он вдруг почувствовал себя в полной безопасности.

Он вышел из долины и стал взбираться на лесистый холм. Странное, сотрясающее воздух громыхание слышалось теперь совсем рядом, а небо озарялось всполохами разрывов.

Он поднялся на холм и присел. Внизу площадь в квадратную милю, если не больше, дыбилась от взрывов, между которыми он слышал противное стрекотание, и мурашки бегали у него по спине.

Притаившись, он наблюдал, как волнами прокатываются то с одной, то с другой стороны вспышки огней, перемежаясь с резкими, оглушительными залпами артиллерийских орудий.

Немного посидев, он встал, плотнее завернулся в плащ и поднял капюшон.

С примыкавшей к подножью холма стороны поля смутно вырисовывалось в сумерках квадратное сооружение. А само поле казалось накрытым гигантской перевернутой чашей, хотя из-за темноты это впечатление могло быть обманчивым.

Сердито буркнув себе под нос, Пакстон сбежал вниз и увидел, что заинтересовавшее его сооружение было своеобразным наблюдательным пунктом, надежно укрепленным, высоко поднятым над землей и сверху закрытым до половины толстым стеклом. С одной стороны вышки свисала веревочная лестница.

– Что здесь происходит? – гаркнул Пакстон, но голос его был заглушен доносившимся с поля грохотом.

Чтобы выяснить, в чем дело, Пакстону пришлось карабкаться по лестнице. Когда глаза его оказались на уровне закрывавшего вышку стекла, он остановился.

Мальчик не старше четырнадцати лет был, по-видимому, целиком поглощен разыгрывавшейся впереди баталией. На шее у него болтался бинокль, а сбоку находилась массивная приборная доска.

Пакстон добрался до конца лестницы и проник внутрь вышки.

– Эй, молодой человек!

Мальчишка обернул к посетителю милейшую физиономию со свисавшим на лоб чубом.

– Простите, сэр. Боюсь, я не слышал, как вы вошли.

– Что здесь происходит?

– Война. Петви как раз начал решающее наступление. Я изо всех сил стараюсь сдержать его.

– Невероятно! – Пакстон задыхался от возмущения.

Мальчик наморщил лоб.

– Я не понимаю.

– Ты сын Нельсона Мура?

– Да, сэр. Я Грэм Мур.

– Я давным-давно знаю твоего отца. Мы вместе ходили в школу.

– Он рад будет видеть вас, сэр, – оживился мальчик, которому не терпелось спровадить этого невесть откуда взявшегося зануду. – Ступайте прямо на север, и тропинка выведет вас к нашему дому.

– Может, пойдем вместе? – предложил Пакстон.

– Сейчас никак не могу. Я должен отразить атаку. Петви добился перевеса, сберег боеприпасы и произвел некоторые маневры, а я их не сразу заметил. Поверьте, сэр, положение мое незавидное.

– Кто этот Петви?

– Противник. Мы вот уже два года воюем.

– Понимаю, – серьезно сказал Пакстон и удалился.

Он нашел тропинку, которая привела его в лощину между двумя холмами. Здесь, под сенью густых деревьев, стоял старинный дом.

Из дворика в виде патио женский голос окликнул:

– Это ты, Нельс?

Женщина сидела в кресле-качалке на гладком плитняке и казалась белым пятнышком: бледное лицо в ореоле седых волос.

– Не Нельс, – сказал Пакстон. – Старый друг вашего сына.

Здесь, он заметил, почти не слышен был шум битвы: благодаря каким-то особенностям акустики звук терялся в холмах. Только небо на востоке вспыхивало от взрывов ракет и тяжелых артиллерийских снарядов.

– Мы рады вам, сэр, – сказала старая дама, не переставая раскачиваться в своем кресле. – Но мне хотелось бы, чтобы Нельсон был дома. Не люблю, когда он бродит в темноте.

– Меня зовут Стэнли Пакстон. Я из политиков.

– Ах, да. Теперь припоминаю. Вы были у нас однажды на пасху, двадцать лет назад. Я Корнелия Мур, но зовите меня просто бабушкой, как все здесь.

– Я очень хорошо вас помню, – сказал Пакстон. – Надеюсь, я вас не стесню.

– Боже упаси! У нас редко кто бывает. Мы рады каждому гостю. Особенно обрадуется Теодор. Зовите его лучше дедей.

– Дедей?

– Дедушкой. Так Грэм, когда был малышом, называл его.

– Я видел Грэма. Он, похоже, очень занят. По его словам, Петви добился перевеса.

– Этот Петви слишком грубо играет, – слегка нахмурилась бабушка.

В патио неслышно вошел робот.

– Обед готов, госпожа.

– Мы подождем Нельсона, – сказала бабушка.

– Да, госпожа. Хорошо бы он вернулся. Нам не следует слишком долго ждать. Дедя уже второй раз принимается за бренди.

– У нас гость, Илайджа. Покажи ему, пожалуйста, его комнату. Это друг Нельсона.

– Добрый вечер, сэр, – сказал Илайджа. – Попрошу вас пройти со мной. И где ваш багаж? Я могу, пожалуй, сходить за ним.

– Конечно, можешь, – сухо сказала бабушка. – И я просила бы тебя, Илайджа, не ломаться, когда у нас гости.

– У меня нет багажа, – смутился Пакстон.

Он прошел за роботом в дом и через центральный холл поднялся по очень красивой винтовой лестнице.

Комната была большая, со старомодной мебелью и камином.

– Я разожгу огонь, – сказал Илайджа. – Осенью после захода солнца бывает прохладно. И сыро. Похоже, собирается дождь.

Пакстон стоял посреди комнаты, напрягая память.

Бабушка – художница, Нельсон – натуралист, а вот чем занимается старый дедя?

– Старый джентльмен, – сказал робот, нагибаясь к камину, – угостит вас вином. Он будет настаивать на бренди. Но, если желаете, сэр, я могу принести вам что-нибудь другое.

– Нет, спасибо. Пусть будет бренди.

– Старый джентльмен чувствует себя именинником. У него найдется, о чем с вами поговорить. Он как раз закончил сонату, сэр, над которой трудился почти семь лет, и сейчас вне себя от гордости. Не скрою, случалось, дело шло крайне туго, и он делался тогда просто невыносим. У меня до сих пор осталась вмятина, поглядите, сэр…

– Я вижу, – с чувством неловкости признал Пакстон.

Робот стоял у камина. Дрова уже начали потрескивать.

– Я схожу за вином, сэр. Если я немного задержусь, не беспокойтесь. Старый джентльмен, без сомнения, воспользуется случаем прочесть мне лекцию о правилах обхождения с гостем.

Пакстон снял плащ, повесил его на стойку возле кровати, а затем вернулся к камину и сел в кресло, протянув ноги к огню.

Не следовало приезжать сюда, подумал он. Непозволительно впутывать этих людей в грозящие ему опасности. Они живут в ином, неторопливом, спокойном мире – мире созерцания и раздумий, тогда как его мир – мир политики – состоит из сплошной суеты, а иногда чреват тревогами и смертельным страхом.

Он решил ничего им не рассказывать. И он останется здесь только на одну ночь, он уйдет еще до рассвета. Как-нибудь он сможет связаться со своей партией. Где-нибудь в другом месте он отыщет людей, которые ему помогут.

В дверь постучали. Очевидно, Илайджа управился быстрее, чем рассчитывал.

– Войдите! – крикнул Пакстон.

Это был не Илайджа; это был Нельсон Мур.

Он вошел как был, в верхней одежде, в замызганных сапогах, и на лице его осталась темная полоска грязи, когда он ладонью откинул со лба волосы.

– Бабушка сказала, что ты здесь, – проговорил он, пожимая Пакстону руку.

– У меня две недели отпуска, – по-джентльменски солгал Пакстон. – У нас только что закончились учения. Если тебя это интересует, могу сообщить, что я избран президентом.

– Ну, это замечательно! – с энтузиазмом сказал Нельсон.

– Да, пожалуй.

– Давай сядем.

– Боюсь, из-за меня задержится обед. Робот говорил…

Нельсон рассмеялся.

– Илайджа всегда торопит с едой. Хочет побыстрее отделаться. Мы привыкли и не обращаем на него внимания.

– Я жажду познакомиться с Анастазией, – сказал Пакстон. – Помнится, ты писал мне о ней и…

– Ее нет здесь, – сказал Нельсон. – Она… в общем, она меня бросила. Почти пять лет назад. Ей было тесно в этом мирке. Нам вообще следовало бы вступать в браки только с теми, кто участвует в Продолжении.

– Прости. Я не должен был…

– Ничего, Стэн. Все это в прошлом. Некоторым наш проект просто не подходит. Я после ухода Анастазии не раз думал, что мы собой представляем. И вообще, имеет ли все это смысл.

– Такие мысли возникают порой у каждого, – сказал Пакстон. – Иногда мне приходилось вспоминать историю, чтобы как-то оправдать наши действия. Возьми, к примеру, монахов так называемого средневековья. Им удалось все же сберечь часть эллинской культуры. Конечно, цели у них были эгоистические, как и у нас, участников Продолжения, но выиграл-то весь человеческий род.

– Я тоже обращаюсь к истории и тогда кажусь себе дикарем, забившимся в темный угол в каменном веке и деловито пыхтящим над своим примитивным орудием, когда другие уже летают к звездам. Все это представляется такой бессмыслицей, Стэн…

– С виду, пожалуй. То, что меня сейчас выбрали президентом, не имеет ни малейшего значения. Но может настать день, когда знание политических методов окажется очень нужным. И тогда человечеству достаточно будет вернуться на Землю, чтобы найти все в готовом виде. Эта кампания, которую я провел, была грязным делом, Нельсон. Мне она не делает чести.

– Грязи в земной цивилизации предостаточно, – сказал Нельсон, – но, раз уж мы взялись сберечь эту цивилизацию, мы должны сохранить все как есть: порок рядом с благородством, грязь рядом с безукоризненной чистотой.

Дверь тихо отворилась, и в комнату мягко скользнул Илайджа с подносом, на котором стояли две рюмки.

– Я слышал, как вы вошли, – сказал он Нельсону, – а потому захватил кое-что и для вас.

– Спасибо. Ты очень любезен.

Илайджа нерешительно помялся.

– Не могли бы вы чуточку поторопиться? Старый джентльмен почти прикончил бутылку. Боюсь, как бы с ним чего не случилось, если я сейчас же не усажу его за стол.