Рецензия на книгу Два квадрата от blinddog

Говорить правду – легко и приятно. НО только про зарубежных авторов. Про отечественных когда пишу – печатаю всегда в страхе, тревожной мышью оглядываясь поминутно. Так и видит воспаленный разум мой, как открываю я дверь, а там, на пороге – Автор.

- Вы, товарищ, blinddog?
- Это я, - отвечу я и покаянно уроню буйну головушку на широку грудь. Ибо знаю – грешен.
- Ого, - скажет Автор, - совсем не ожидал, что вы такой красивый и умный. А ещё высокий и стройный, подумать только, что вы не женаты! Будь я юной девой, в возрасте от 18 до 85, непременно звонил бы вам по номеру восемь-восемьсот пять-пять-пять…

После чего даст мне с вертушки в щщи, за все хорошее.

«Эта книга относится к чрезвычайно популярному сегодня жанру, вершинами которого считаются «Имя Розы» Умберто Эко и «Фламандская доска» Артуро Переса-Реверте. В этом жанре хитроумная детективная интрига вплетается в ткань увлекательного исторического романа, а герой, ведущий расследование, нередко задается вопросом – противостоит ли ему преступник из плоти и крови, или же за совершенными злодеяниями стоят темные потусторонние силы.»

Мне, право слово, нравится такая формулировка. Пока мозг уже лепит свои нейрончики мостиком между «Именем» и «Квадратами», постепенно дорисовывая знак «равно», цитата эта как бы ласково шепчет мне, скромной цоевской восьмиклассницей – «да, я не сравниваю себя с «Именем розы» … потому что следующая аннотация, которую я увидел, была уже ко всей трилогии, и она сразу схватила меня за ухо, как ненавистная жена, и потащила переписывать квартиру на тещу.

«Загадочная, как "Имя Розы", зловещая, как "Сонная лощина", захватывающая, как "Братство Волка", - так отозвалась пресса о трилогии Юрия Бурносова "Числа и знаки"

Ага, вот эти ребята. Именно их имена были опорочены, внутренности извлечены, кинуты в котел макбетовских ведьм к неуместными стихам с наркозными телегами на тему местной религии, и перемешаны грязным кирзачом.

Я тщетно перебирал в уме, каким прилагательным ёмко обласкать книгу. Рваный? Непостоянный? Неуверенный. На мой взгляд, наиболее точным отражением книги в целом служит сам главный герой. Он гей. Или нет, вон та девушка ему нравится. И сосочки вон того полуголого юноши тоже. Он не уверен. И ничего не делает. Ни с чем. Вот и книга. Давайте он будет расследовать вот это убийство? Нет, лучше вон то, в других декорациях, пару лет спустя. Нет, к черту, поедем туда-то, там пока трупов нет, но не беспокойтесь, он профи, возле него точно кого-то ещё пришьют.

Так и представляю, как я, молодым и красивым офицером, влетаю в окоп автора, хватаю его за грудки и шепчу ласково:
«ВОЗЬМИ УЖЕ СЕБЯ В РУКИ, БОЕЦ!! СОСРЕДОТОЧЬСЯ УЖЕ НА ЧЕМ-НИБУДЬ ОДНОМ, БОГА РАДИ!!!»
Только георгиевские кресты на груди моей бьются встревоженными скворцами.
Ну, помните, как там было у Басё:

Даже "печаль-трава"
Здесь увяла. Зайти в харчевню?
Лепешку, что ли, купить?

Что значит «зачем это здесь?». Автор вот стихи же понапихал куда ни попадя. И я хочу.

Как в безумном театре вселенной Эквилибриума, тут никто и ничто не выражает эмоций. Главный герой апатично бродит окрест рахитичным Грамматон-Клериком класса углубленной коррекции и иногда равнодушно кричит в пустоту «Всем выйти из сумрака!». А в ответ ему только тихое эхо «Не вееерююю». Примерно так ведется расследование. После чего, герою, из-за ряда невнятных обстоятельств, стало немножко неуютно и он сбежал в следующий акт, в другие локации. Вот таков вот местный детектив Икабод Крейн. На этом пародия на «сонную лощину» заканчивается.

Представил себе на минутку, как Шерлок Холмс говорит Ватсону, заслышав вой то ли собаки Баскервилей, то ли инспектора Лестрейда «Слушай, что-то мне вдруг так домой захотелось… Вообще, задержался я тут с тобой, мне спать давно пора! Будь здоров, Малыш! Я пошёл…». И ушел. А издатель вам в ухо губами маркетолога все ещё шепчет «А? Крутецкий же детектив?! Как в «Имени Розы», а может быть даже и выше!». Ведь впереди вас ждет ещё примерно половина этого взрывоопасного возбуждения.

Детективный сюжет получился, прямо скажем, головокружительный. Как сломанная детская каруселька, которую автору приходится вручную раскручивать, вместо того, чтобы моторчик запустить. Я, кстати, упомянул уже «Имя розы»? Помните, были там такие длинные диспуты о религии. Ну, что ж, назвался Друзем, полезай в черный ящик. Диспозиция такая. Герой сидит на попке ровно, весь красивый, на белой лошадке, а ему на каждом круге по равнодушной мордашке автор бьет бумажкой. Шлеп! Стихи! Шлеп! Треп о местной религии! Шлеп! Больше выдуманной религии! И по кругу, и по кругу. Накатавшись, герой слезает и говорит «Все, золотая рыбка, не хочу быть больше детективом государевым, хочу стать путешественником морским!». И убегает нерешительной синусоидой, вдаль от …

*надевает пенсне, сверяясь с инструкциями из Центра, читает по складам*
"…хитро-умной де-тективной ин-три-ги." О как. Ну, побегу-ка и я…

*снова надевает пенсне*
«вплетусь в ткань у-вле-ка-тель-но-го исто-рического романа». Но не этого.

Невнятный сюжет, неубедительные герои и ужасная концовка. А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо.

Сегодня "травой забвенья"
Хочу я приправить мой рис,
Старый год провожая.