Рецензия на книгу Республика Шкид от Headless

Для начала отмечу, что в детстве книга читалась не просто иначе, а кардинально иначе. В детстве это было приключение, хотелось останавливаться, что-то перечитывать, ещё, помню, чудные иллюстрации были в библиотечном издании. Теперь книга оставила замечательные впечатления, но это уже не приключение, это именно как Викниксор выражался - повесть о том, как долго и тяжело болели, потом долго и по-всячески лечили, и вылечили, наконец.

Хочется поговорить не о сюжете и героях, а о другом.
Это честная книга, юная, и поэтому ужасно легко её переврать. Что с удовольствием и сделали, растащив из контекста фразы, превратно истолковав очень многое, накидываясь на каждую слабость. Давайте просто пройдёмся по статье Маршака, которую во многие издания помещали.

Отметив, что для столь молодых авторов, не профессиональных писателей, эта книга - открытие, Маршак не забывает вспомнить Гайдара и упомянуть, что авторы "Республики ШКИД" вошли в жизнь "не таким прямым и открытым путём".
Очень странно мне было читать о молодой советской (у Маршака, конечно, Советской) власти, которая "с первых лет своего существования" начала "бережно собирать" беспризорников. То есть вот эти "игры в футбол" между приютами - это нам и шкидцам казалось, да.
Забавно Маршак объясняет сокращение ШКИД. Не удовлетворяет его простое сокращение, которое ребята из жизни подсмотрели, очень уж в молодых Советах любили посокращать. Нет, у Маршака это нечто, созвучное "шкету" и "шкоде".

Отдавая должности всей тяжести, навалившейся на педагогов, Маршак довольно колко подмечает все конфликты. Не забывает справедливо заметить, что авторы себя не щадят и не стремятся обелить. Забывает только, что многое авторы вспоминали вовсе не с целью показать, какие "халдеи" слабые дурачки, а хотели обратить внимание на то, как с ними обходились человечно, как их отношение к бузе менялось. Вспомнить хоть Цыгана, который поначалу развлекался, заставляя плясать "мопсика" из младших. И вот у него есть благодаря Слаёнову раб, но уже что-то не развлекается и неловко.

То же с Викниксором. Критики ухватились за его вспышки гнева, раздражительности, любовь к речам. И пропустили сцену, которая очень показательна, по-моему: после "Содома и Гоморры" Викниксор думает, что делать с заводилами. Тут надо сказать, что Виктор Николаевич своих решений с учениками не обсуждал и дружб особых не водил, это я к тому, что вряд ли кто-то из авторов присутствовал при этих раздумьях. Но они уверены, просто уверены, что он ходил и думал не как их пострашнее наказать виновных, а что ещё он не сделал для них, какой ещё подобрать ключ, что им предложить, чтобы от улицы отвадить. И нашёл решение. И Пантелеев меняет сцену своего знакомства с Викниксором, вставляя туда и рукопожатие (тогда руки не пожимали, целая кампания была, негигиеничным считалось), и называние себя-любимого по имени (Виктор Николаевич потом отзывался, что не позволял себе обращаться по имени к ученику при других). Нет, кто-кто, а авторы этой книги учителей своих любили.

Интересно то, что Маршак, кажется, до конца так и не смог определиться, так Викниксор с педагогами были молодцы, что воспитали не бандитов, или нет? С одной стороны, гимн школы, герб, самоуправление он признаёт как раз теми средствами, которые помогли воспитать в ребятах чувство собственного достоинства, любви к своему, само это своё. С другой - называет эти же вещи "гимназическими", фактически старорежимными. Результат поражает - педагоги не при чём, если б не Революция. Это она всех воспитала. Мдя.

Потом, правда, Маршак скоренько сворачивает на признание книги, очень широкое по тем временам и вообще пытается закончить на доброй, "детской" ноте. Но осадочек остаётся.

А повесть замечательная, что ещё сказать.