Рецензия на книгу Пианист. Варшавские дневники 1939-1945 от AnnaOpredelenno
Непросто мерить такие книги обычными литературными мерками. Сюжет, язык, правдоподобность, реальность героев, ценность поднимаемых вопросов и вот это вот все совершенно ни при чем, когда речь идет о фактически дневнике человека, попавшего в жуткую ситуацию.
Пианист – варшавский еврей, и его судьбе сломали хребет немецкие солдаты в 1939 году. И вот он очень просто, без патетики и особенных подробностей, написал, как сломал и кто сломал, кто пытался собрать в мешочек то, что от него осталось, и как осколки его личности выживали и пытались не растеряться.
Страшно, но ничего удивляющего в судьбе пианиста нет: ужас надвигающейся войны, немцы, унижения, гетто, непосильная работа, издевательства, гибель родных и друзей, крысиное существование (которое – единственный шанс выжить сбежавшему из гетто еврею в оккупированной немцами Варшаве).
Вряд ли эта книга откроет что-то новое тем, кто хотя бы немного слышал об ужасах Второй мировой войны, геноциде, фашистских зверствах. Это еще одно, достаточно пронзительное своей лаконичностью, напоминание о том, какой парализующий мрак и оскотинивание всех участвующих сторон скрывается за идеями оценки людей по расовому признаку. О том, как лишает воли и человеческого облика страх, обезоруживая, не давая защищать себя, заставляя отворачиваться от друзей. О том, как жажда жизни мешает выжить, затуманивая взор, заставляя человека послушно идти под вывеску “Смерть” в безумной надежде, что послушание будет вознаграждено помилованием.
Такое нельзя забывать, такое напоминание не может быть лишним, однако думаю, предмет урока всем знаком. Но все равно, три момента книги производят особое впечатление. Это двойные стандарты, безропотность и дневники немецкого офицера.
Говоря о двойных стандартах, я имею в виду евреев. Меня до глубины души шокировало следующее: “Еврейская община решила сделать все возможное, чтобы уберечь интеллигенцию. За тысячу злотых занесенного в списки вычеркивали и заменяли на какого-нибудь еврейского пролетария”. Молния неизбывной человеческой злобы била в слепую, но еврейских пролетариев свои же лишали счастливого шанса… Как же так. Не могу принять, не могу понять. Почему же разделение по расам похабнее, чем разделение по профессии? Надо сказать, меня это не удивляет. Шокирует, да. Но не удивляет. Уберечь интеллигенцию любой ценой - это же ключевой способ сохранения культуры еврейского народа. Но одно дело - спасать, а другое дело - заменять одну бесценную человеческую жизнь на другую, ценность которой также не должна подлежать измерению!
Под безропотностью я тоже имею в виду евреев. Жутко, что люди так мучительно долго даже не пытались защищать себя. Покорно шли на муки и заклание. И лишь обессилев, почти умерев, смогли зажечь внутри огонь сопротивления. Но тут я как раз очень хорошо понимаю, как так. Страшно. Очень страшно. Не столько за себя, сколько за близких, которым палачи неотвратимо не простят.
Последнее, дневник, уже не про евреев, а про немцев. Книга дополнена выдержками из дневника немецкого офицера. Это важное дополнение. Вряд ли для кого-то секрет, что далеко не все немцы были бездумными сторонниками происходящих событий, и говорить, что дневники это “открывают” было бы враньем. Но все равно, эти рассуждения отдельно взятого человека… они вдыхают жизнь в сухие факты, невольно приводят к мыслям о проекции той ситуации на себя. Получилось бы разглядеть обман и мерзость, удалось бы остаться человеком?
Первый экзамен сдан.