Рецензия на книгу Детство от cupy
Страшно сказать, но с весны настолько сильно не погружалась в книгу, и то были Мемуары фрейлины императрицы, а нечто общее в книгах безусловно есть. На этот раз к чтению и параллельному прослушиванию аудиокниги добавился ещё и прекрасный аудиоспектакль. Никогда бы не подумала, что книга, от которой со школьных времён остались клочковатые ассоциации, сейчас придётся так впору. Ведь помнились лишь знаменитый пассаж о детстве, которые учителя заставляли учить наизусть, и не менее отстранённое высказывание о соотношении улыбки и красоты – что благообразным может считаться лишь то лицо, которое улыбка красит, а не портит. А вот с сюжетом пришлось знакомиться почти заново.
Лев Николаевич создал удивительный образчик взросления. В этом смысле показательно, что на более серьёзную пору юности приходится практически объём двух первых частей – этот возраст показательнее и важнее для анализа формирования личности. Поэтому мы и не узнаём, каким Николенька вырос взрослым Николаем – это была бы уже не повесть, а роман похлеще Война и мир . Так много надо было бы записать, чтобы выдержать подробный стиль, с которым была создана трилогия.
Ничто так не взрослит, как потери. Первая повесть как начинается подготовкой к расставанию с дядькой, без которого уже не мыслили жизни господские дети и на смену коего по статусу положен был прийти гувернёр, так и заканчивается настоящей трагедией, когда они лишаются куда более значимого человека. После такого уже никто не остаётся ребёнком, а становится как минимум отроком. Но о втором этапе позже, пока о детстве. Особенно радует в классике то, что с годами она становится ещё и историческим памятником – как много можно познать быта начала XIX в. из этой трилогии. И особая скрупулёзность изложения, акцент на домашнем этому только способствуют. Мы узнаём, как дети играли, о чём говорили между собой и со старшими – как родственниками, так и прислугой. Но эта история рассказана от первого лица, поэтому больше всего в ней рефлексии, пусть и детской, разговора с самим собой. Удивительно, но уже с первой части Николенька всё тревожится о своём «уродстве», о недостаточно тонких и аристократичных чертах лица, в десятилетнем возрасте уже задумывается о дальнейших отношениях. Есть в этом что-то передавшееся по генетической линии, ведь и отец его тот ещё любитель дам, и уже по детским мыслям Николеньки можно заметить семейный сценарий, который стремится повториться. Хотя так да не так, ведь уверенности в себе у него явно меньше, оттого перемены будут, пусть и от сходств с отцом никуда не убежишь. Но тем интереснее и полезнее наблюдать за бушующими в его груди чувствами, которые в силу воспитания не так часто могут вырваться наружу. На то нам и даны все его мысли. Именно Николенька становится в этой трилогии однозначно понятным персонажем, а его родной брат – уже поменьше.
Я напрочь забыла Детство, хотя читала, в школе обсуждали.. Вообще по нулям, одно название)
@liu, всё как у меня) Причём заученные те абзацы помнятся лучше даже скелета сюжета - не зря учили)) А вот Отрочество и Юность - точно одно название у меня в памяти.
@cupy, выборочная память... Хотя у меня вообще многое из школьной программы забывать напрочь. Лучше запомнилось то, что сама выбирала на чтение, а не обязаловка.
Ну наконец-то кто-то начал моего любимого Толстого читать) Жду еще две рецензии по нему ;)
@liu, у меня постоянно так, фрагментарно) И ещё заметила, что лучше запоминаются классы постарше - у Толстого Анна и Война явно лучше помнятся)) А у ещё более детского Филипка сопричастность Толстого вообще выветрилась . Мне многая обязаловка хорошо запомнилась как раз из-за обсуждений-сочинений, а вот произвольный выбор не всегда лучше из-за того , что не всегда было с кем обсудить. Хотя некоторые произвольные книги в детстве вдохновляли на придумывание тематических игр, а это точно способствует ярким впечатлениям))
@Elloissa, удивительно, что даже Амаду раньше Толстого прочитали) У меня так совпало, что за 3 рецензии до юбилейной 300-ой как раз началась трилогия, так что надеюсь ни на что не отвлекаться и сделать красивое завершение вехи)