Рецензия на книгу Посторонний от liu

"Сегодня умерла мать. Или, может, вчера, не знаю".

Экзистенциализм, абсурд, бунт. Новая и долгожданная встреча с Камю, с его дебютной и потому особенной повестью. Короткая и написанная намеренно лаконичным, телеграфным языком, она оказывается полна красками и смыслами, которые как ветви разрастаются в разные стороны.

Посторонний, или Чужой, или Незнакомец. Образ, пускай и не новый по своему названию, но именно в исполнении Камю ярко выделившийся и укоренившийся в европейском (и, наверное, не только) сознании. Камю даёт ему имя - Мерсо. Смотря на Мерсо в общем и поверхностно, первое, что приходит в голову - странный, непонятный. Он выделяется из привычной социальной картины своим равнодушием и безэмоциональностью. Ему всё равно, кто будет его другом, женой, не важно, что умерла мама, ни имеет значения любовь и прочие чувства, ни чужие, ни даже свои. С общепринятой точки зрения на нормальность, герой несомненно будет заклеймён как псих, ненормальный и даже не человек. Каким-то образом герой оказывается не только не чувствующим, но и не особо мыслящим. Он говорит, что никогда особо не размышлял о своих чувствах. Перестают работать и декартовское Cogito ergo sum (мыслю, следовательно существую), и последующее расширение этой идеи в Sentio ergo sum (чувствую, следовательно существую).

Но не стал бы Камю писать целую повесть про безмозглого, бесчувственного персонажа. Пусть он и абсурдист, но его абсурд не так поверхностен. Автор создавал образ свободного человека, свободного от страстей, суеты, лишних и разрушающих эмоций, от иллюзий, отличного от вечно к чему-то стремящихся остальных. Но абсолютной свободы человеку, возможно, найти не дано, поэтому Мерсо видится персонажем мифическим. Получается что-то вроде мифа о постороннем, предшествуя мифу о Сизифе. Но все мифы растут из нашей человеческой сущности. И в этом утрированном образе практически каждый найдёт своё отражение, а вернее часть его.
Ведь чтобы понять Мерсо во всей полноте, нужно быть его копией. Но наш мир разнообразнее, а образ абсурден, и каждый индивид соприкасается с Посторонним только в определённых точках. И поэтому созданный Камю феномен находит своё продолжение уже в творчестве читателей, создающих множество интерпретаций и восприятий.

Последующие после публикации страшные годы 2-й Мировой и геноцида евреев не могли не дать новые размышления о значимом и популярном произведении. Толпы равнодушных людей, которые безропотно выполняя приказы, распространяли и потворствовали злу, вдруг нашли отражение в образе Мерсо. Конформизм, приспособленчество? Но даже конформизм подразумевает под собой стремление: стремление к безопасности, или, как например у Моравиа в "Конформисте", желание быть как все. Герой же не приспосабливается к действительности, потому что желает этого и не ради какой-то выгоды. Его приспособленчество к обстоятельствам носит неосознанный характер, а по сути своей он вообще бунтует, и бунтует настолько тихо, что это становится невозможно громким. Конформизм также предполагает ложь, прежде всего самому себе в виде создания вымышленной картины мира. Но и тут расхождение. Главный герой оказывается абсолютно не способным ко лжи. Он не солгал ни разу другим, но и себе также, так как Камю сделал его свободным от иллюзий.

Обостряя ситуацию и раскрывая образ Постороннего, автор решает поместить его в бездушную судебную машину. А там, как заявляет защитник Мерсо "всё вывернуто наизнанку". Суд сам становится театром абсурда, где начиная судить человека за убийство, выносит ему приговор "за то, что он не плакал на похоронах матери", за то, что пошёл смотреть комедию на следующий день после похорон, начал новые отношения. А это совсем небольшой шаг до того, чтобы начать судить за "мыслепреступление". Обнажая лживость судебной системы, ещё больше обнажается и отчуждённость героя, его одиночество и его противостояние равнодушному миру. Не все ли мы чувствуем то же самое в той или иной мере? Мир сваливает на нас обстоятельства, ставит в странные положения и ситуации и требует от нас нужной реакции, а потом судит за неё, а часто читает в наших мыслях и чувствах совсем не то, что там было на самом деле. Равнодушные судит равнодушного.

Самое загадочное для меня у Камю то, что несмотря на вроде бы пессимистичные сюжеты, на это явное ощущение одиночества в мире, противостояние его равнодушию, невозможность устранить зло, он продолжает вдохновлять. Так было с "Чумой", и так произошло с "Посторонним". Не смотря на заявление о том, что "жизнь не стоит труда быть прожитой", герой проживает её, осознаёт, более того он её чувствует, но не в рамках привычных понятий, а вне категорий нравственности, он примиряется с равнодушием мира и потому чувствует счастье. Герой повести не нравится, и, наверное, не должен нравится и не должен вызывать полного сочувствия, но многочисленные моменты узнавания в этом мифе нашей реальности, делает его неотъемлемой частью нас самих. Примирение с этой частью, как и с чувством отчуждённости, возможно и есть шаг к свободе и к счастью.