Рецензия на книгу Под стеклянным колпаком от AnnaOpredelenno

Сильвия Плат. Для меня она Фрида Кало от мира литературы. Ни эта поэтесса, ни та художница не приводят меня в восторг своим творчеством. Зато меня иррационально цепляют и трогают истории их жизней.

Сильвия и Фрида – обе – при всем своем творческом потенциале были как бы обеспечивающим органом собственных мужей. Обе приносили себя в жертву чужой реализации, обеих сильно (в каком-то смысле – смертельно) ранило разрушение семьи. И обе, по сути, не знали ничего больше, кроме своего искалеченного внутреннего мира. Потому на картинах Кало – сплошная Фрида. Потому в стихах Плат – сплошная Сильвия. И единственная значимая ее проза – тоже о Сильвии. Хоть в книжке ее и зовут Эстер.

Эстер – студентка, получившая некий грант за свои литературные таланты. Она юна, ей открывают двери в мир, и скорее всего, несмотря на жестокую самокритику, уродствами девушка не отмечена. Но что-то идет не так. Девчонка не в себе. Она чего-то ищет, чего угодно. Найдя – бежит. Хочет что-то сделать, но не делает. Ее накрыл колпак, который никто не видит. Он не дает ей дышать, не дает ей соприкоснуться с другими людьми, не дает ей двигаться к какой-либо цели.

Почему так случилось, на самом деле – совершенно не ясно. Но факт – у девушки полнейший психический раздрай. В какой-то момент Эстер вдруг сообщает, что ненавидит свою мать, а доктор отвечает – «ну еще бы!». Но почему, почему? Это остается за кадром… То ли Сильвия сама так и не поняла, что с ней происходит, то ли решила, что причины совершенно не важны… Мне не хватило их, мне без анализа ситуации как-то тоскливо. Но вместо автопрепарирования, Сильвия занималась констатацией. Что видела, что чувствовала, что думала, что делала (или думала, что делает). Попутно в фокус ее внимания попало и описание медицины, которую иначе как «карательной» и не назвать. В самом деле, один из докторов описан крайне странно. Но был ли он, не очень-то и ясно. Вот она - трагедия человека, у которого покосился чердак. Над ним так легко издеваться, ведь всегда можно сказать – тебе показалось, ты все придумала, ах, я не вижу никаких улучшений. И главное – обвиняющим тоном. И страшное – залечиваемая и сама не уверена, а вдруг ей действительно пригрезилось…

И вот, страница за страницей Эстер-Сильвия проходит свой путь через сумрачный ядовитый туман. Как она попала на это ухабистое поле, повторюсь, совершенно неясно. Ядовитый туман сочится из каждого слова и без всяких фигур речи и сантиментов отравляет читающего. У Сильвии очень мощное слово. Я дурела от этой книги, я вспомнила весь сумрак подростковой влюбленности в суицидальный флёр. И не могу сказать, что мне это понравилось. Я начала сомневаться в том, что мое путешествие под стеклянный колпак завершится благополучно. Пришлось позадыхаться вместе с Эстер.

Но вот, наконец, закончилась книга, закончилась история болезни. Эстер стоит на чистой солнечной поляне, но почему я ощущаю, как невидимой змеей ее нежно оплетает безысходность? Я отхожу подальше, я не хочу отвечать на вопрос. Я чувствую по настроению Эстер, а может – просто знаю. А может быть – и то и то. Книжка – не история успеха. Продолжение не будет написано. Последнее фото Сильвии запечатлеет ее белые босоножки, юбку по колено и руки в перчатках, трогательными перебитыми крыльями торчащие из горла духовки как из уродливой вазы.