Рецензия на книгу Географ глобус пропил от liu

«Роман «Географ глобус пропил» — это роман вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору, и не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Это роман о стойкости человека в ситуации, когда нравственные ценности не востребованы обществом, о том, как много человеку требуется мужества и смирения, чтобы сохранить «душу живую», не впасть в озлобление или гордыню, а жить по совести и любви».
(Алексей Иванов)

Вот так очень здорово, кратко и ёмко сам автор объяснил читателям, о чём на самом деле его роман. Как тут не согласиться, раз писатель был так предельно ясен. Но даже такое разъяснение не сделало чтение лёгким и ровным, пришлось продираться разными тропками и в разных погодных условиях. Чтение то шло весело и стремительно как прогулка по ровным лужайкам в солнечную погоду, то вдруг прилетала стая комаров, от которых хотелось отмахнуться и захлопнуть (в воображении) книгу, затем начинало штормить и порой приходилось просто-таки утопать в размытой грязи. И ко всему прочему, книга была написана в 90-е, и это сразу чувствуется по каким-то признакам, которые и сформулировать до конца сложно. Возможно, это описания быта в иронично-грубоватом ключе, а сама эта ирония с горьким привкусом постсоветской разрухи, к тому же действие происходит в далёкой провинции – в Перми, это и особые алко-сцены, и женщины с сомнительными нравственными ориентирами, и что-то истерично-неблагополучное в семейных отношениях, и, конечно, тема «лишнего человека».

Параллели возникли с 2-мя произведениями. Первое - Свобода Бутова, потому что тоже 90-е, аналогичная атмосфера и тяжёлое пробивание сквозь текст. И второе - прочитанный перед «Географом» - Стоунер , потому что события тоже касаются учебного заведения, главный герой – преподаватель такого же маргинального плана с вектором на смирение и служение какому-то внутреннему долгу, который определяется не обществом, но насколько же контрастно восприятие этих двух романов по причине различной стилистики, различной авторской ментальности.

Мне сложно было оценить юмор, пронизывающий всё повествование, и, пожалуй, ему не хватало изящества, хотя низкопробным и пошлым его тоже назвать нельзя, он скорее лубочный. При этом порой радовали некоторые забавные обыгрывания литературной классики. Прибаутки да шутеечки географа Служкина воспринимались раз через раз – то забавно, то невыносимо: «Жёг глаголом, да назвали балаболом», «Невеста без причинного места», «Квартира, машина и хрен в пол-аршина», и десятки других подобных.

Главный герой – совершенно обычный человек, не плохой, ни хороший, и история эта о его обыкновенной большей частью жизни. Правда, Алексей Иванов старается подвести нас к тому, что всё же его персонаж получше многих, так как есть в нём что-то более человеческое и живое, и ещё особенное, потому-то он и лишний. По образованию биолог, Служкин устраивается географом и погружается в будни общеобразовательной провинциальной школы. Занимательны наименования с идеологическими отсылками, которыми Служкин одарил 9-е классы: «красная профессура», «отцы», «зондеркоманда». Выстраивание отношений с подопечными, с целой группой детей, в данном случае подростков, зачастую необузданных, безусловно увлекательный процесс, особенно в случае личного педагогического опыта, но у меня и здесь случались читательские провисания. Я не смогла ответить себе на вопрос: Хороший ли учитель, этот географ? Он совершал ряд грубейших педагогических ошибок, но в то же время достучался до юных сердец, не читая им нотаций, он просто показывал им реальность и даже зарождал в них любовь к родному краю, к самой жизни, не пытаясь выставить себя непогрешимым человеком, не боясь выставить себя неудачником. Он распивает с учениками алкоголь, сидя на лестничной площадке, он же устраивает им поход, этот поход подвергает их жизни опасностям, но этот же поход воспитывает и открывает новые грани характеров.

Так же не получилось определиться с тем, хороший ли Служкин муж и отец. Отношения с женой дополняются совершеннейшей путаницей, которая ещё чуть-чуть и будет напоминать шведскую семью, здесь и первая любовь, и связи на стороне, и отношения жены с другом. Но среди всей этой череды семейных неурядиц теплился огонь любви главного героя и к жене, и к дочери.

Эти шутки на фоне беспросветности, отчаянное веселье посреди жуткой реальности, пьянки и измены вперемешку с лучшим душевными порывами, бытовуха в экзистенциальном ключе, провинциальная скука, сила характера в безвольности и неприкаянности – это очень драматичные и пессимистичные контрасты. Такое чтение - сложное и ещё неизвестно, насколько полезное. Оно, конечно, о настоящей реальности, где самая красивая девочка в классе не уезжает в Париж, а балующийся стихоплетством мальчик не становится великим поэтом. А ещё о том, как искать человека в человеке, и это, пожалуй важно.

Здесь же есть самая настоящая любовь автора к пермской земле и уже видны эти затягивающие природные зарисовки, которые потом в новом ключе раскроются в покорившем меня «Сердце Пармы». Пожалуй тем, кто знаком с этими местами, чтение может подарить особые и приятные ощущения узнаваемости.

В итоге, несмотря на мой скепсис, тяжёлый процесс восприятия романа и явное несовпадение с моим внутренним миром и настроениями, это хорошая книга, достаточно крепкая в плане литературного таланта, а кроме этого, она про эпоху и про то, откуда многие из нас родом – из детства, моё детство пришлось как раз на 90-е. И отчасти от этого появляется эта смесь и притягательности, и отторжения: в детство возвращаться не хочется совсем, но в нём многое сокрыто, что дорого и что начертано в душе несмываемыми чернилами.

#свояигра (Книги с событиями в учебном заведении за 40)