Рецензия на книгу Маленькая жизнь от CatInHat
«Маленькая жизнь» Ханьи Янагихары вызвала во мне противоречивые эмоции и такие же, иной раз кардинально противоположные, впечатления. Одно могу сказать с уверенностью — книга крайне спекулятивная.
Писать свою так называемую рецензию я решила уже после того, как схлынула волна минорного цунами, повергшая меня в экзистенциальный ступор и открыв все заслонки в плотине слезохранилищ: одноногая собачка там, но уже не глядит глазами котенка из Шрека, жалобно поскуливая.
О чем, собственно, книга? О жизни, о четверке друзей, судьбы которых переплелись в морские узлы, о Нью-Йорке, богеме, богатых и успешных, карьере, семье, приюте, католических священниках - извращенцах. «Маленькая жизнь» рассказывает о трех мушкетерах и Джуде, описание жизни которого является основной канвой всего романа - остальные просто нанизаны или обернуты вокруг нее. Это книга о дружбе и любви, о дружбе-любви. Мужской. Всё, как положено по древнегреческому канону.
Эта история больше сказка, гротеск. История, которая больше подходит для театральных подмостков, где всё громко и чересчур. Она лишь скользит мимо реальности, высвечивая до боли в глазах одну сторону и почти не замечаю другие. Поэтому получилось, несмотря на увесистость, несколько однобоко и недосказано, так словно глубина океана всего в полтора метра.
Некоторые усмотрели в этой книги роман о геях. Но это не так. Мне крайне удивительно, что за мелочами можно не увидеть главного. То есть пресловутый принцип встречать по одежке никуда не девается. Здесь отношения между мужчинами в физическом их проявлении скорее дань миру, где совсем нет женщин: женские персонажи совершенно проходные. Это способ автора показать мир, который скрывается за социальными, часто стереотипными, представлениями общества о том, каким должен быть мужчина и как это влияет на него. Получилась ли задуманное у Янагихары — это уже другой вопрос.
Если она хотела показать, что в силу устоявшихся представлений и «норм» мужчина не имеет права на слабость, на поражение, на то, чтобы уметь просить помощь и не стыдиться этого в страхе, что он станет менее мужественным, - то я не уверена. Все герои, кроме Джуда, ведут себя раскрепощенно и не боятся экспериментировать, выходя за рамки. Им ничего не стоит сегодня спать с Люси, а завтра с Люсьеном (только Джей-Би из всей четверки гомосексуал). Они не стремятся закрыться в свой панцирь и оберегать что-то там внутри от осуждения окружающих. Они свободно говорят о своих проблемах, страхах и желаниях. В конце концов, мужчину мужчиной делает не наличие отростка или тяга к противоположному полу, а его поступки, слова и осознанность своих действий, благородство. Примитивизм восприятия человека, мужчины и женщины, и попытки свести всё к двум функциям, всегда вызывает у меня стойкую неприязнь. Тем более, когда это совсем не главное. Разум без сознания — страшная штука.
Если же Янагихара хотела показать внутренний мир мальчика с искалеченной психикой — а Джуд так и остался до последнего своего дня тем мальчиком, жертвой педофила — то опять таки у нее получилось, но не совсем. Объясню. С точки зрения Джуда — всё логично, всё сходится: он травмирован и психически, и физически. Причем, перманентно. Его уже не починить. Даже, если склеить все части в целое, трещин будет столько, что первоначальной формы уже не добиться никогда. И тут то и выползает жирное «НО», то самое сказочное из области граничащей с фантастикой: Джуд выкарабкался со дня ада. Он поступил в престижный университет, встретил там очень чутких друзей, которые готовы были ради него на всё, он сделал прекрасную карьеру, даже был усыновлен. При этом Джуд ни разу не задумался о том, чтобы помочь себе, пойти к психологу, попытаться. На деле Джуд ловко манипулировал своим окружением, практически шантажируя их страхом — что он исчезнет, что сделает с собой что-нибудь. Из чего я делаю вывод, что Джуд получал от всего этого извращенное удовольствие.
"— Не в этот раз, Джуд. — Энди больше не кричит, но говорит мрачно и решительно. — Больше я тебя прикрывать не буду. У тебя есть неделя.
— Это ведь его даже не касается, — с отчаянием говорит он. — Это мое дело!
— В этом-то и проблема, Джуд, — говорит Энди. — Это и его дело тоже. Это и означает, черт тебя дери, состоять в отношениях, до тебя что, не дошло еще? Не дошло, что ты не можешь больше делать что хочешь? Не дошло, что, когда ты себе делаешь больно, ты делаешь больно и ему?
— Нет. — Он мотает головой, вцепившись правой рукой в стол, чтобы не упасть. — Нет. Я делаю это с собой, чтобы не делать больно ему. Я это делаю, чтобы не навредить ему.
— Нет, — говорит Энди. — Если ты все испортишь, Джуд, если так и будешь врать человеку, который тебя по-настоящему любит, которому ты и нужен именно таким, какой ты есть, — тогда только ты и будешь во всем виноват. Только ты. И проблема будет не в том, кто ты такой, или что с тобой сделали, или чем ты болеешь, или как ты там, по-твоему, выглядишь, а в твоем поведении, в том, что ты не хочешь довериться Виллему и честно с ним обо всем поговорить, отказывая ему в вере и великодушии, в которых он никогда, никогда не отказывал тебе. Я знаю, ты думаешь, что щадишь его, но это не так. Ты эгоист. Ты эгоист, ты упрямец, ты гордец, и ты вот-вот собственными руками уничтожишь самое лучшее, что у тебя есть в жизни. Неужели ты этого не понимаешь?"
Он не понимает, не видит, не осознает (или не хочет), что делает больной близким, любящим его людям. Ведь, когда Виллем признается ему в своих чувствах, он мог бы объяснить ему, что полноценных отношений не получится (в общепринятом смысле слова) и не делать Виллема невольным насильником. И речь не о первых годах после ужасов, которые с ним сотворили. Это длиться десятилетия до конца жизни.
Декорации о образы яркие, но местами фальшивые.
Если из книги вынуть описания страшных деталей детства Джуда, то что останется? Нереальные персонажи, наиболее правдоподобный их которых Джей-Би? Малькольм почти проходной персонаж, который нужен исключительно, чтобы строить дома и делать ремонты. Виллем — совершенство со всех сторон: красив, благороден, великодушен, всё понимает. Приторно. Хотелось бы, чтобы такие люди были. Но… даже автор не дала дожить ему до счастливой старости.
Гарольд — приемный отец Джуда, вызвал у меня искреннее сочувствие. Он потерял своего родного сына, а затем и приемного. В главах, где повествование велось от лица Гарольда, Янагихара пыталась поднять темы об эгоизме и где он должен или не должен заканчиваться, о том, что в действительности заставляет людей оставаться вместе, а что наоборот разрушает любые чувства. Но темы были слиты, как и другие, например, социальная норма и что считать социальной нормой, нужна ли она, следовать ли ей и какой в этом смысл.
"Кто-то задает ему вопросы с жалостью, кто-то с подозрением: первые сочувствуют ему, потому что считают, что его одиночество вынужденное, не его решение, а стечение обстоятельств, вторые испытывают к нему своего рода враждебность, потому что считают как раз наоборот: его одиночество — именно сознательное решение, злостное нарушение фундаментальных законов взрослой жизни".
"Иногда он размышляет: может, он бы вообще не думал об одиночестве, если бы ему не внушали, что он должен чувствовать себя одиноко, что его жизнь в ее нынешнем виде странна и неприемлема. Люди всегда предполагают, что ему не хватает того, чего ему и в голову не приходило хотеть, да что там — не приходило в голову, что ему вообще это доступно".
То есть вроде автор намечает проблемы постчеловека, пострасы, постобщества, но все они остаются битым кирпичом в углу забытого склада.
Рассуждать о "Маленькой жизни" можно практически бесконечно. Ответов нет, каждый увидит то, что захочет.
Я очень долго думала, какую оценку ставить книге и ставить ли вообще. Книга написана добротно, читается хорошо и одноногая собачка, такая одноногая. Но ее двухмерность и слишком идеальные истории — даже история Джуда идеальна в своей кошмарности, - не дают поставить книге высший бал. Осталось решить «Маленькая жизнь» ужасно прекрасна или прекрасно ужасна.
