Рецензия на книгу Повесть о любви и тьме от nuta2019
Как ни странно, эта книга на туре оказалась для меня лучшей. Ни за что бы за неё не взялась в иной ситуации, но благодарна, что всё сложилось именно так. При этом, люди знающие засвидетельствуют, как я ругалась и ныла и страдала – а вот надо же, результат оказался отличным.
А всё потому, что мой нелюбимый жанр "биография" дополнен приставкой "авто", и человек, рассказывающий о себе в подобном ключе просто не может не понравиться. Честный, открытый, признающий свои ошибки и не стесняющийся о них говорить. Светлая грусть и тяжёлая печаль; искристая восторженная радость ребёнка и безграничная меланхоличная тоска; ирония и сатира, на себя, на родню, на окружение и на судьбу в равных долях; юмор в лучших проявлениях, тонкий, тёплый; нежность и любовь ко всем близким не смотря ни на что; гордость без гордыни – это я разглядела сквозь строки в характере автора. Довольно увлекательно следить за становлением писателя его собственными глазами. Ну и разве может не понравиться человек, называющий сплетню кузиной беллетристики, а их вместе равняющий по признаку любви к подглядыванию за чужими мыслями. Литература – вуайеристка, как вам это, а? А эта его самоирония? Перевалил чуть за половину своего произведения: «Да ведь я до сих пор не знаю, что действительно способствует движению повествования, потому что у меня все еще нет ни малейшего понятия, куда этот рассказ хочет «двигаться» и зачем вообще нужно этому «способствовать».»
Роман автобиографичен, повторюсь. В нём живут воспоминания, мысли, идеи, цитаты, письма, но он не линеен, а скомпиллирован. Амос вспоминает себя совсем малышом, вставляет целые главы о родителях и многочисленных еврейских родичах, рассказывает о юношестве и сексуальном опыте (всего разочек), возвращается в детство, рассуждает о политике, об истории, о литературе, о религии, обо всём. И чувствую, Амосу Озу не хватило этих семисот с лишним страниц. Интересно, что там недосказано, что высечено при финальном редактировании? И даже при этом в тексте десятки повторов и акцентов на том или ином факте. И некоторые из них мне не кажутся вопиюще важными по сюжету, но наверное планировались как средство выразительности и напоминалки о ранее рассказаном (как например коты Шопен и Шопенгауэр или птичка, поющая первые ноты из Бетховеновской "К Элизе").
Родня автора – сплошняком образованная интеллигенция и даже удостоившиеся известности и наград личности. Не нашла сведений, будто дядюшка Иосеф Клаузнер написал про Иисуса из Назарета книгу. Википедия этого не знает, но другие его заслуги признаёт. Кроме того, автор был знаком с Шмуэлем Йосефом Агноном — израильским писателем, лауреатом Нобелевской премии по литературе 1966 года «За глубоко оригинальное искусство повествования, навеянное еврейскими народными мотивами». Вот что Амос Оз о нём сказал: «Но чему же, по сути, я научился у него? Возможно, так: отбрасывать более одной тени. Не выковыривать изюм из пирога. Обуздывать и оттачивать боль.» Я расшифровала это так – вкладывать больше смысла, чем очевидно; оставить на совести читателя качество разделения зёрен от плевел, не подавая высокосортное сырьё готовым на блюдечке с голубой каёмочкой; предаваться читательскому мазохизму, преодолевая сотни страниц, в которых как минимум треть не содержит полезной информации. Часть смыслов уловила, наверное, с зёрнами точно всё на много хуже, а вот мазохизм... Стопроцентно реализован. С подабающим удовольствием.
Вероятно, мне помогло то, что большая часть малочисленных диалогов моим "закадровым голосом" читалась в традиционной манере произношения одесских анекдотов про Сагочку и Авгаама. Не нарочно, он сам так решил. И наверное не зря, чувствовалось, что в рассказе автора есть доля сатиры или иронии в адрес родственников, но не агрессивной, а снисходительной. Например, жизненный анекдот про дедушку и купюру 10 лир. Или рассказ о бабушкиной одержимости чистотой.
Очень сложно было читать все эти подробности истории еврейских семей и государства, учитывая, что я в этом ни в зуб ногой. Я вообще к истории равнодушна в основном, даже к истории собственной страны. Но тяжелее всего дались главы, в которых глазами автора, ещё ребёнка, всё видящего и осознащего, но не всё понимающего, рассказано об образовании государства Израиль. О том страхе, который наводнил улицы Иерусалима, о ненависти палестинцев и арабских стран, о бездействии британцев и явном подстрекательстве американцев. Ещё не забыты деяния Гитлера, прошло совсем немного времени, и вот опять...
Последние месяцы мне часто попадаются произведения Амоса Оза на глаза. Но только теперь я стала поглядываю на них чуть более заинтересованно: очень интересно, что же может сочинить человек, способный ТАК рассказать о собственной жизни и судьбах многих предков?
И в заключение несколько мыслей вслух, просто не знаю куда их пристроить в рецензии:
– Дежа вю: я будто уже читала о том, что книги были использованы в качестве заслонки от пуль, баррикадируя окна домов, и о том, как Иосеф Клаузнер убивался на счёт загубленных ценных и редких букинистических изданий.
– Красивая женщина была Фаня Клаузнер. Матушка автора. И печальна история её с самого детства.
– Омерзительная история про надувание "этого", как написал Амоса Оз. Явно о презервативах.
– Забавная привычка у отца-полиглота проводить лингвистический анализ разных слов, улавливая их явную родственную связь то по смыслу, то по звучанию.
– Так много прошлого до 20 с небольшим лет, и так мало того, что окрашивает жизнь автора именно последние лет 40. Мне теперь действительно это интересно. Кто бы порекомендовал у автора что-то самое лучшее...
