Рецензия на книгу Карьера Ругонов от reiden_coldflame
Ругоны и Маккары. Предисловие
___________________________________
«…всё человечество, все существа, все вещи…»
Эмиль, или О Золя
__________________
Замысел многотомной эпопеи возник у французского писателя Эмиля Золя в 1868-м году. К тому времени за плечами у 27-летнего Золя был, в общем, довольно тривиальный жизненный путь: детство и отрочество, проведённые в затерянном на просторах Прованса городе Эксе с последовавшим желанием «завоевать Париж». Далее была нищета, работа рассыльным и упаковщиком книг в издательстве Ашетта, статьи, ранние (никем почти не замеченные) произведения… и роман «Тереза Ракен» (1867), ставший своеобразной прелюдией к невиданному доселе «физиологическому», «научному» циклу Ругон-Маккары (корректней - Ругоны-Маккары).
Кумиром молодого Золя был Оноре де Бальзак, чья монументальная «Человеческая комедия» стала если и не точкой отсчёта для Ругонов и Маккаров, то, по крайней мере, тем эпическим примером, на который стоило равняться. Однако просто пописывать истории «на тему Бальзака» Золя, к счастью, не захотел, отсюда и появились те находки, составившие основу натуралистической эпопеи:
1) Бальзак связывает свои романы не всегда логично, посредством второстепенных персонажей, у него нет общей концепции, чётко прослеживаемой на протяжении всего цикла, а значит - решает Золя - нужно заранее очертить скелет всей истории: «Я хочу изобразить не всё современное общество, а одну семью, показав, как изменяется порода в зависимости от среды…».
2) Реализм Бальзака имеет много романтических черт: исключительных героев, дьявольских образов, фантастических допущений. Сами идеи движения «презренного злата», мистической силы денег и прочего фатума явно наследуют устаревшей парадигме, а сегодня актуальны «Капитал» Маркса, «Происхождение видов» Дарвина, «Трактат о естественной наследственности» Проспера Люка и другие произведения, выхолостившие подобного рода сверхъестественное. Отсюда и возникает новый подход к литературному творчеству: «Моя главная задача – оставаться чистым натуралистом, чистым физиологом».
I. Раса. Наследственность до Менделя
Ещё одной важной вехой на пути к натуралистической эпопее стала «Философия искусства» Ипполита Тэна, которая задала своего рода механику создаваемого мира. По Тэну, человеческий характер («темперамент» раннего Золя) слагается из трёх составляющих: «раса, то есть наследственные свойства, среда и момент, проще говоря, историческая эпоха».
Хоть время генетики ещё не настало, наследственность уже не была сугубо философской концепцией в духе энтелехии Аристотеля. Упомянутый выше Проспер Люк в своём «Философском и физиологическом трактате о естественной наследственности» (1847-1850) на обширном фактическом материале выделил три типа наследственности: избирательный (от одного родителя), смешанный (от обоих) и комбинативный (с появлением новых признаков). Именно эту концепцию использует Золя для своих героев: праматерь Аделаида «завещает» потомкам свой не слишком увлекательный невроз, который, отправившись гулять по генеалогическому древу и мутируя под влиянием среды, вырастет в целый спектр психических и физических состояний и патологий.
«[в концепции Золя] Всё объясняется прежней жизнью, предшествующими событиями, «анамнезом» человека. Порывшись в его генетическом прошлом, можно заранее определить его будущее в обществе» (Труайя).
II. Среда. Человейник
Вторым слагаемым человеческой личности в мире Золя выступает среда, как окружение и как социальные классы с их специфическими нравами. «Произведения человеческого ума, как и произведения живой природы, объясняются лишь своими средами» (Тэн).
На протяжении 20-ти томов герои Золя окажутся практически во всех отделах социального организма: среди крестьян, военных, священников, городской нищеты, пролетариев, мелких буржуа и крупных, нуворишей, политиков, аристократов, проституток… При этом, рисуя разнообразные среды, автор своеобразным девизом делает цитату из Ипполита Тэна:
«Натуралист нимало не заботится ни о чистоте, ни об изяществе; в его глазах жаба ничем не уступает бабочке, а летучая мышь интересует его гораздо больше, чем соловей».
Характерной для автора станет крайняя скрупулёзность при подготовке своих романов - для каждого из них он заведёт отдельную папку, куда методично будет вносить данные «с полей»: среди прочего, он изучит аристократические салоны и жизнь городской бедноты, устройство универсального магазина, главного парижского рынка и железной дороги, проедет по местам военных действий, расспросит специалистов о биржевом мире и промышленном производстве водорослей, а также посетит будуары дам полусвета… Словом, подойдёт к делу с чувством, с толком, с расстановкой.
«…вот где настоящая живопись, те же плотные, тяжёлые, густые мазки, сгустки краски, швыряемые на холст, что и у Ван Гога» (Быков).
III. Исторический момент. Эпоха безумия и позора
Луи Наполеон (племянник Того Самого), первый президент Франции, присягая на верность Второй республике, разумеется, обещал сурово покарать любого, кто покусится на конституцию и рискнёт изменить избранный всенародно режим. Разумеется, он же на республику и покусился: в результате осуществлённого им 2 декабря 1851 года переворота коварный Наполеон стал диктатором и, судя по всему, не испытывал по этому поводу особых угрызений совести, более того, он совершенно искренне хотел стать добрым тираном.
«Тирания, последовавшая за государственным переворотом, была непростительна, нарушение принцем клятвы – бесспорным. Обвинение в удушении республики не подлежало сомнению. Вторая республика во всех отношениях была мертва» (Моруа).
И наступившая эпоха капитала, подъём промышленности, преображение Парижа, успешная Крымская война и другие достижения Второй империи не могли компенсировать отнятую свободу, поэтому режим, чувствуя острую нехватку легитимности, подавлял любой намёк на свободомыслие.
«Я чувствовал себя моложе и смелее всякий раз, как во мне поднимался бунт против пошлости моей эпохи. Ненависть и гордость я сделал двумя своими девизами; мне было приятно уединяться и в своем уединении ненавидеть всё, что оскорбляло во мне чувство правды и справедливости. Если я сегодня чего-то стою, то это потому, что я одинок и исполнен ненависти» («Что мне ненавистно»).
Из этих предпосылок в последующие двадцать с лишним лет вырастет двадцатитомный, крайне разнообразный сюжетно и стилистически эпос - «естественная и социальная история одной семьи в эпоху Второй империи».
___________________________________________
Карьера Ругонов, или Происхождение
__________________________________________
«Мальчишки оплакивали гибель грушевых деревьев, но зато целый месяц катали черепа как шары, а раз ночью досужие шутники привязали человеческие кости ко всем дверным звонкам в городе».
Уже первой главой Золя даёт почувствовать намеченный масштаб: один из самых ярких образов всей эпопеи - шествие колонны повстанцев и юная Мьетта в алом плаще и со знаменем Республики - недвусмысленно указывает на то, что автору мало будет простых театральных декораций. Его фоном будет сама История.
Экспозиция не просто этого романа, но и всего цикла, ждёт нас во второй главе: здесь автор покажет, сколь широко раскинулись ветви Ругонов и Маккаров. Последняя хилая веточка выродившегося рода Фуков по имени Аделаида выходит за батрака Ругона, который вскорости мрёт от солнечного удара, пропалывая морковь; далее страсть толкнёт сию нервическую Еву в объятья контрабандиста Маккара.
Но Аделаида и юные Сильвер и Мьетта останутся здесь героями второстепенными. На первый план в «Карьере» выведены сын Ругона Пьер, его жена-сообщница Фелисите, а также сын Маккара Антуан. Долгие тридцать лет чета Ругон, приторговывавшая маслом, лелеяла надежду заиметь богатство и влияние. Революция 1848 года и последовавшая реакция предоставили им шанс получить и первое и второе; они ждали, «как разбойники в засаде, готовые ринуться на добычу». Их «жёлтый салон» станет оплотом лицемеров провинциального Плассана, этого тщеславного мирка старых и новых буржуа, и Ругоны будут чутко лавировать в море политических новостей, надеясь, что «в общей свалке можно многое выиграть».
И вот их час настал: им выпала возможность «спасти» Плассан от повстанцев и передать его в руки императора…
Трусости, эгоизму, ханжеству и лицемерию старших Ругонов противопоставлена «братская любовь» юных представителей рода, Сильвера и Мьетты, которые олицетворяют молодость и здоровье французского народа, точнее, той его части, что устремлена в будущее, к высоким идеалам свободы и равенства.
Эгоизм и самопожертвование, надгробия и розы, предательство и героизм, смерть и любовь… Несмотря на чисто романтические «адские контрасты» (Быков) и некоторый сумбур происходящего - «будто цыгане поют марсельезу» (Трунин) - а может быть, благодаря им роман несомненно является одной из лучших частей всего эпоса.
«Можно утверждать, что ни в одном из произведений беллетризованной истории и художественной литературы, созданных в рассматриваемый период, тайна происхождения Империи не была раскрыта с такой точностью и глубиной, как в «Карьере Ругонов» - книге, написанной с публицистическим темпераментом и памфлетной заостренностью» (Кучборская).
___________________
«Карьера Ругонов» - отправная точка и предисловие генетической одиссеи времён Второй империи; «прекрасная и жестокая книга», по праву считающаяся одной из вершин творчества Эмиля Золя.
