Чума из космоса (др. перевод) Гарри Гаррисон Гарри Гаррисон Чума из космоса Глава 1 Доктор Сэм Бертолли низко склонился над шахматной доской, над которой он сидел. Он задумчиво нахмурил брови, и они сошлись над его высоким лбом в черную полоску. Он осторожно взялся за королевскую пешку, двинул ее вперед по доске и глубоко вздохнул, когда контрольный экран засветился зеленым светом-он сделал верный ход, тот ход, которым Фишер начал в 1973 году в Берлине свою знаменитую партию. Потом шахматная доска тихо загудела, и слон противника двинулся по диагонали. Компьютер представлял противника Фишера – Ботвинника – в этой исторической игре, и последний ход был неожиданным и опасным. Сэм наморщил лоб и сконцентрировал свое внимание на доске с шестьюдесятью четырьмя клетками. На другой стороне металлического стола Киллер переворачивал страницы журнала. Шелест бумаги громко раздавался в тишине помещения скорой помощи. Снаружи за стенами госпиталя царила суматошная деятельность огромного города. Большой Нью-Йорк насчитывал двенадцать миллионов жителей, и в любую секунду могла открыться дверь, чтобы пропустить внутрь помещения очередную жертву бешеного движения. Здесь, на столе, за которым они так лениво развалились, разрезали пропитанные кровью куски одежды, и в царившей теперь тишине раздавались крики живых и стоны умирающих. Сэм двинул коня с ферзевого фланга, чтобы преодолеть угрозу нападения. Контрольный экран вспыхнул красным – Сэм сделал не такой ход, какой в свое время сделал Фишер – и тут же ожил зуммер тревоги, установленный на стене. Киллер был уже на ногах. Он покинул комнату прежде, чем упавший журнал успел коснуться пола. Сэм задержался, чтобы убрать шахматную доску в выдвижной ящик стола. Он по собственному опыту знал, что пройдет несколько секунд, пока поступит письменное подтверждение этого сигнала тревоги. Он как раз запирал выдвижной ящик, когда щель коммуникатора выплюнула листок бумаги. Сэм нажал на кнопку левой рукой, подтверждая получение сообщения, потом поспешил наружу. Дверь машины скорой помощи была открыта, Киллер уже запустил турбину. Сэм вскочил на свое сиденье и схватился за поручень, подготовившись к старту: Киллер любил стартовать на тяжелой машине как на ракете. Карета скорой помощи вздрогнула, когда Киллер запустил турбины на полную мощность. Только тормоза все еще удерживали машину на месте. Сэм едва усидел на своем сиденье, когда Киллер убрал тормоза и одновременно ногой нажал педаль газа. Машина прыжком устремилась вперед, и внезапное ускорение захлопнуло обе дверцы. Они помчались по подъездной дороге, ведущей к главной магистрали. – Куда, док? – спросил Киллер. Сэм взглянул на экранчик информатора, пристегнутого к его руке. – Перекресток пятнадцатой стрит и седьмой авеню, А7-11. Несчастный случай. Один человек ранен. Вы сможете вести эту проклятую лодку метров пятьдесят прямо, чтобы я смог подготовить инструменты для проведения операции? – У нас есть еще три квартала, потом я должен буду повернуть, – невозмутимо ответил Киллер. – Это, по моим расчетам, даст вам, по меньшей мере, секунд семь, потом вы снова должны будете вцепиться в поручень. – Спасибо, – ответил Сэм. Он протиснулся сквозь узкий проход в заднюю часть машины и снял со стены серый ящичек. Потом он снова сел на свое место и зажал ящичек между ногами. Снаружи мимо них проносились здания и ехавшие по дороге машины. Сигнал о движении машины скорой помощи был передан службе контроля движения, и на приборных щитках всех других машин вспыхнули сигналы предостережения. На расстоянии четырех кварталов от машины скорой помощи все машины, ехавшие по этой же улице, были остановлены. Для машины скорой помощи все светофоры переключались на зеленый свет, и вой ее сирен заставлял остальные машины держаться подальше от полосы ее движения. Доктор Сэм Бертолли тихо и спокойно сидел на своем сиденье. Заданием Киллера было доставить его на место происшествия, и он считал глупостью уже сейчас сломать себе шею, что, как он предполагал, было весьма вероятным. Что же там произошло? Еще немного времени, и он об этом узнает. Сэм был высокорослым мужчиной с сильными руками. Он мог бриться дюжину раз в день, но его щеки никогда не избавлялись от синеватого оттенка. Волосы его были черными, как смола, и вместе с прямой складкой кожи между бровями придавали ему вид полицейского или призового боксера. И все же он был врачом, и неплохим врачом. Еще несколько недель до конца июня, а потом он оставит свою должность ассистента врача и откроет свою частную практику. Его жизненный путь был намечен четко, и у него не могло быть никаких неудач. Киллер Домингес, казалось, был полной противоположностью Сэма. Это был худой, среднего роста, немного нервный мужчина. Его костистые руки крепко сжимали баранку, мускулы его были напряжены, челюсти непрерывно двигались, перекатывая шарик жевательной резинки от одного угла рта к другому. Он подложил под себя толстую подушку, чтобы ему удобнее было видеть панель приборов, и его короткие ноги, казалось, едва доставали до педалей газа и тормоза. Но он был лучшим водителем в госпитале, и, прежде чем он поступил туда на службу, он на протяжении шестнадцати лет работал таксистом. Улицы города были его миром, и он чувствовал себя в своей тарелке только тогда, когда вел несколько тонн железа по улицам с оживленным движением. Колеса завизжали, когда они свернули на седьмое авеню и направились к толпе, которая образовалась на одном из углов. Полицейский в голубом мундире указал им на край дороги. – Несчастный случай, док, – сказал он. Сэм с тяжелым металлическим чемоданчиком выбрался из машины. – Мужчина пытался воспользоваться старым уличным лифтом. Каким-то образом его нога попала в зазор между кабиной и стенкой шахты. Прежде чем лифт остановился, ногу почти отрезало. Я стоял там на углу и услышал его крики. Прежде чем толпа расступилась перед ними, Сэм бросил быстрый взгляд на полицейского. Полицейский был молод и немного нервничал, но, казалось, к своей службе относился серьезно. Потом они оказались перед кабиной лифта, и, прежде чем Сэм открыл стальной ящичек, его взгляд скользнул по окружающему. Кабина лифта остановилась примерно в полуметре над уровнем улицы. На ее полу лежал плотный седовласый мужчина примерно шестидесяти лет. Он лежал в большой луже крови, правая его нога была зажата между металлическим краем кабины и стенкой шахты. Глаза мужчины были закрыты, его кожа была бледного воскового оттенка. – Кто может пользоваться этим лифтом? – спросил Сэм. Он посмотрел в лица окружающих его людей. Толпа раздалась, чтобы пропустить вперед молодого парня. – Док, я знаю, как обращаться с этой штукой. Это пустяки. Надо нажать на красную кнопку, и лифт пойдет вниз. Черная кнопка – лифт идет вверх. – Вы знаете, как функционирует этот лифт, или вы действительно умеете им пользоваться? – спросил Сэм. Он прижимал чувствительный измеритель функций тела к внутренней стороне запястья пострадавшего. – Конечно умею, я пользовался им довольно часто, – ответил парень. Он даже слегка обиделся. – Я перевожу в нем ящики и не раз… – Великолепно. Возьмите на себя управление лифтом и спустите лифт к нашим ногам, когда я вам скажу. Когда я крикну вам «Вверх!», вы снова вернете лифт в первоначальное положение. На шкале инструмента появлялись данные. Температура тела была ниже нормальной, кровяное давление слабое, а пульс слишком медленный для человека такого возраста, каким был пострадавший. Он перенес сильный шок и, вероятно, потерял слишком много крови. Сэм видел, что левая брючина была разорвана, и ее обрывки широко разведены в стороны. Нога мужчины была почти полностью отрезана. На культе был наложен черный кожаный пояс, глубоко врезавшийся в кожу ноги. Сэм взглянул на полицейского. – Это сделали вы? – Да. Я же вам говорил, что был поблизости, когда это произошло. Согласно нашему служебному предписанию, мы должны прикасаться к пострадавшему только в случае крайней необходимости. Я счел, что сейчас именно такой случай. Я знал, что должен был остановить ему кровотечение. Я взял свой пояс и перетянул ему ногу. При этом он потерял сознание. – Вы поступили совершенно правильно. Он может быть благодарен вам за это, вы спасли ему жизнь. Оттесните толпу назад и скажите моему водителю, чтобы он пришел сюда с носилками. Пока Сэм говорил, руки его непрерывно двигались. Он достал из ящика жгут с электрическим проводом, настроил его на нужное давление и наложил на бедро мужчины. – Лифт вниз, – приказал он. Он сделал мужчине, лежавшему без сознания, внутривенную инъекцию, чтобы устранить последствия шока. Лифт вздрогнул и двинулся вниз. Мужчина застонал и задвигал головой из стороны в сторону. Сэм нагнулся над поврежденной ногой. Она выглядела весьма скверно. Два острых металлических края почти полностью отрезали голень от бедра. Только кусок мяса шириной с ладонь все еще связывал нижнюю и верхнюю части ноги. Сэму потребовалась только секунда, чтобы принять решение. Острым как бритва скальпелем он перерезал эту полоску мяса и кожи, завернул ампутированную ногу с стерильную материю, подтащил пострадавшего к краю и снова возвратил лифт на уровень улицы. Киллер уже ждал его с носилками. Вместе с полицейским он осторожно уложил на них пострадавшего. Сэм накрыл мужчину покрывалом, и они с Киллером, взяв носилки, поспешили к машине скорой помощи. Пока Сэм крепил носилки к стенке, Киллер закрыл дверь. – Поспешим, док? – спросил он, усаживаясь на место водителя. – И как можно быстрее. Но никаких резких поворотов. Я введу ему плазму крови, – ответил Сэм, доставая из ящика, прикрепленного к стене, бутыль с консервированной кровью, сломал пломбу на стерильной игле и ввел иглу в предплечье потерявшего сознание мужчины. – Как у него дела, док? – спросил Киллер, нажимая на газ. – Соответственно обстоятельствам. Сэм прикрепил датчик ленточкой лейкопластыря к запястью мужчины. На маленькой шкале появились данные о важнейших функциях тела. При этом специальный аппарат записывал эти данные на маленьком листочке бумаги. – Сообщи по связи, чтобы приготовили операционный зал. Киллер включил маленький передатчик. Сэм направил луч ультрафиолетовой лампы на грудь пострадавшего, чтобы прочесть выведенные там невидимой татуировкой данные – тип и группу крови, дату рождения и данные об аллергии к определенным медикаментам. Он перенес эти данные на сопроводительную карточку, когда установленный на потолке динамик заговорил: – Говорит Перкинс. Станция скорой помощи. Что там у вас? – У меня для вас ампутация, Эдди, – сказал Сэм в маленький микрофон у него на лацкане. – Правая нога отрезана в десяти сантиметрах выше колена. Пациент – мужчина, шестьдесят три года, группа крови нулевая. – А что с ногой, Сэм? Вы захватили ее с собой, чтобы я снова мог пришить ее, или я должен пришить ему одну из ног, взятых из холодильника? – Я взял его ногу. Вы можете использовать ее. – Понятно. Передайте мне все данные, чтобы я смог подготовиться. Санитары уже ждали их на приемной платформе. Они открыли дверцы машины и вытащили из нее пострадавшего, лежащего на носилках. – Вот, это вы тоже можете использовать, – сказал Сэм. Он передал санитарам запечатанный сверток с ногой. В сопроводительной карточке оставалась еще одна графа. Сэм внес в нее время прибытия и сунул карточку в предназначенное для нее отверстие в носилках. Только теперь он заметил, что вокруг них царит необычное оживление. – Кажется, предстоит большое дело, док, – сказал Киллер. Он присоединился к Сэму. Крылья его носа дрожали, словно он к чему-то прислушивался. – Я сейчас узнаю, что произошло. Он поспешил к группе санитаров, складывавших на краю платформы запечатанные ящики. Что-то произошло, это было очевидно. На другом конце платформы в грузовики грузили ящики с медикаментами. Два врача спустились к стоявшей неподалеку машине скорой помощи. – Доктор Бертолли? – спросил женский голос из-за спины Сэма. – Да, это я. Он повернулся и увидел девушку. Она была высокой и стройной, взгляд ее серо-зеленых глаз был тверд. У нее были рыже-каштановые волосы, и даже белый халатик врача не смог скрыть великолепных очертаний ее тела. Сэм много раз видел эту девушку в госпитале, но еще никогда не разговаривал с ней. – Я Нита Мендель из отдела патологии. Кажется, получен сигнал о помощи. Доктор Гаспард сказал мне, что я должна сопровождать вас. У нее не было ни шприца, ни аптечки, так что Сэм был уверен, что перед ним медсестра. – Вот наш автомобиль скорой помощи, – сказал Сэм. – Вы знаете, что произошло? Нита покачала головой. – Не имею никакого представления. Меня вызвали из лаборатории и направили сюда. Киллер приблизился к ним быстрым шагом, его челюсти перемалывали неизменную жевательную резинку. – Вот и я, док. Хэлло, доктор Мендель. Должно быть, предстоит большое дело, если вы спустились к нам сюда с седьмого этажа. Киллер знал в Бельвью каждого и был в курсе всех сплетен. – Сейчас мы поедем, док. Садитесь же. Предстоит большое дело, но никто не знает, какое именно. – Куда же мы поедем? – спросил Сэм. Его взгляд был устремлен на дюжину ящиков с надписью: «Первая помощь», которые грузили в машину скорой помощи. – Аэропорт имени Кеннеди. Киллеру пришлось кричать, чтобы перекрыть рев турбины. Завизжали покрышки, машина свернула за угол. Киллер направил ее в туннель двадцать третьей стрит под Ист Ривер. Оба врача сидели друг напротив друга в задней части машины. Лабораторный халат Ниты был так короток, что Сэму не составляло никакого труда убедиться в привлекательности совершенных пропорций ее тела и стройности ее ног. Он подумал об отрезанной ноге пострадавшего. «Нет, – думал он, – насколько лучше стройные загорелые ноги красивой девушки». – На аэродром, – задумчиво повторила Нита Мендель. – Должно быть там произошел несчастный случай. Я надеюсь, что это не катастрофа «Мах-Бэр». Он ведь рассчитан на семьсот пассажиров. – Мы это скоро узнаем, – сказал Сэм. – Может быть, об этом уже сообщили по радио. Он нагнулся к сиденью водителя. – Киллер, включите приемник и настройте его на радиовещательную волну нашей станции. Я хочу знать, не было ли по радио какого-нибудь сообщения. Когда они проехали туннель, из динамика полились звуки болеро Равеля. Киллер попытался поймать другую станцию, но ни одна из них не передавала никакого сообщения, так что он опять перешел на служебную волну, потому что сообщение сначала должно было быть передано по ней. Под звуки болеро машина мчалась по скоростной магистрали, которая казалась совершенно пустынной. – Я еще никогда не ездила на машине скорой помощи, – сказала Нита Мендель. – Нахожу, что это возбуждает. – Разве в то время, когда вы были ассистенткой, вам никогда не приходилось выезжать по срочному вызову? – спросил Сэм. – Нет, после того, как защитила докторскую, я осталась в Колумбии. Моя область – цитология. Она выглянула в окно и покачала головой. – Вам не кажется, что на магистрали перекрыто все движение? – Это происходит автоматически, – объяснил Сэм. – Радиопредупреждение передается всем водителям в радиусе мили, так что они освобождают нам дорогу, когда мы приближаемся к ним. – Но я не вижу на дороге ни одного автомобиля. Улица совершенно пуста. – Вы правы. Я это тоже заметил. Сэм выглянул в боковое окно. Машина с воем неслась по пустынной магистрали. – Такого я еще никогда не видел. Полиция перекрыла все подъезды, она не пропускает ни одной машины. – Смотрите! – сказала Нита и указала вперед. Машина скорой помощи качнулась, когда Киллер направил ее на верхнюю дорогу. Семь огромных грузовиков, следовавших за штабной машиной, остались позади них. – Все это мне очень не нравится, – сказала Нита. Глаза ее расширились. – Что происходит? Она внезапно превратилась в обычную женщину, забыв, что она была врачом. Сэм должен был побороть искушение успокаивающим жестом положить свою широкую, сильную руку на тонкую руку Ниты. – Мы скоро это узнаем, – сказал он. – Если произошла какая-нибудь катастрофа, ее нельзя будет долго замалчивать. Он умолк, когда музыка, лившаяся из динамика, внезапно смолкла, и прозвучал голос диктора: – Мы прерываем нашу передачу, чтобы сделать важное сообщение. Два часа назад станции на спутниках предупредили о неизвестном космическом объекте, который приближался к Земле с огромной скоростью. Этим объектом оказался «ПЕРИКЛ», космический корабль, который был построен для того, чтобы совершить посадку на поверхность планеты Юпитер… – Но он же стартовал несколько лет назад! – удивленно воскликнула Нита. – …не отвечает на все попытки установить с ним радиоконтакт. Так было до тех пор, пока «ПЕРИКЛ» не вышел на орбиту вокруг Земли. После шести оборотов при помощи плохо управляемых верньерных двигателей он сошел с орбиты и приготовился к посадке. Несмотря на все радио и визуальные сигналы, космический корабль не сделал никакой попытки совершить посадку в Сахаре или на космодроме Вумеры. Вместо этого он опустился прямо на аэродром имени Кеннеди в Нью-Йорке. Обычные полеты были прерваны, при посадке был нанесен значительный материальный ущерб и, что самое страшное, эта посадка стоила жизни нескольким людям. Оставайтесь на этой волне. Мы надеемся вскоре передать еще кое-какие подробности… – О Боже, – сдавленно произнесла Нита. – Насколько это может быть плохо? – Это может быть настоящим адом, – ответил Сэм. – Аэродром отправляет и принимает ежедневно две тысячи машин, а для принятия аварийных мер было очень мало времени. Все зависит от того, где совершил посадку этот корабль – снаружи, на одну из посадочных полос… – Или на здание! – Мы этого не знаем. Но я помню, что «ПЕРИКЛ» имеет высоту среднего здания и построен из самого прочного материала, известного на Земле. Космический корабль не получит никаких повреждений, но мне жаль тех людей и здания, на которые он совершит посадку. – Я этого не понимаю. Разве не существовало другой возможности? – Вы же сами слышали сообщение. Управление кораблем затруднено. Он исчез два года назад, никто не рассчитывал на его возвращение. Ни один человек не знает, в каком состоянии находятся члены его экипажа. Они могут быть довольны, что посадка вообще удалась. – Святая мадонна! Посмотрите-ка на это! – выдохнул Киллер сквозь сжатые зубы. Он указал сквозь ветровое стекло. Скоростная магистраль выгибалась здесь огромной крутой дугой, мостом перекидываясь через очень оживленный перекресток. С высоты магистрали был виден весь аэропорт с его широко рассыпанными строениями и ангарами. На фоне этого привычного ландшафта высилась темная масса. Она была в пять раз выше башни диспетчера и шириной с самое большое здание в городе. Над полем повис шлейф дыма. Эта картина исчезла, когда Киллер повел машину вниз по спуску. – Вы видели, где это было? – спросила Нита. – Не точно. Но, во всяком случае, достаточно далеко от пассажирского коридора. Полицейские и военная полиция помахали им руками и обеспечили свободный проезд через ворота, ведущие прямо в центр взлетного поля. Служащий остановил их и распахнул дверцу автомобиля. – Вы привезли ящики из Бельвью? – Да, они позади нас, – Киллер большим пальцем указал через плечо. – Они будут нужны в ангаре. Я покажу вам, где это. Полицейский уселся на переднее сиденье возле Киллера, его правая рука взялась за открытую дверцу машины. Лицо его было запачкано маслом, его мундир был сильно помят и покрыт пылью. – Это там, где другие машины скорой помощи. Вы можете остановиться позади них. Дьявольское свинство! Этот сундук, как огромный огнемет, обрушился сверху, раздробил один из Д-95, который собирался взлететь, и совершил посадку, подмяв под себя заправщика. Обломки рассеяны по всей округе. От людей мало что осталось. Как только машина остановилась, полицейский выпрыгнул наружу, на землю, сделал знак нескольким механикам подойти к нему и приказал им разгрузить ящики. Сэм хотел помочь выйти Ните из машины, когда к ним приблизился худощавый капитан полиции. – Вы врачи? – спросил он. – Да, – ответил Сэм. – Где мы нужны в настоящее время? – Послушайте, мне кажется, здесь достаточно врачей, целый фрахтовый самолет, полный врачей, которые хотят работать здесь. Все, что нам нужно – это медикаменты. С башни мы получили сообщение, что один из реактивных самолетов только что хотел взлететь, когда на взлетной дорожке внезапно появился этот проклятый кусок металла. Я еще не успел позаботиться о нем, у меня и здесь было слишком много работы. Возьмите это дело на себя, самолет должен быть где-то по другую сторону взлетной полосы. Сейчас на взлет и посадку наложен запрет, таким образом вы без всяких опасений можете пересечь взлетное поле. – Хорошо, мы позаботимся об этом. Вы слышали, Домингес? – Мы уже едем, док. Держитесь крепче, – крикнул Киллер. Машина гигантским прыжком устремилась вперед. Сэм был готов к этому. Он обвил талию Ниты рукой, прежде чем та успела упасть. Киллер передвинул рычаг, закрывающий заднюю дверь. Машина скорой помощи обогнула огромный корпус «ПЕРИКЛА» по широкой дуге. Вблизи корабля посадочная полоса была раздроблена, дымящиеся обломки бетона все еще свидетельствовали о весьма жесткой посадке. Корабль из экспедиции на Юпитер был выполнен в виде артиллерийского снаряда, который окружали трубы ракет. – Там впереди самолет! – воскликнул Сэм. Киллер нажал на тормоза. С первого же взгляда они увидели, что мало что могут здесь сделать, но несмотря на это они решили попытаться помочь. Маленький реактивный самолет был перевернут вверх колесами, прежде чем его раздавило, и к тому же он еще и сгорел. От него остались только почерневшие, искореженные металлические обломки. Сэму с трудом удалось открыть боковую дверь. Одного взгляда на обугленные трупы было достаточно. – Мы лучше поедем назад, – сказал он. – Может быть, мы нужны там больше. Он взял Ниту за руку, увидев ее лицо, с которого сошел весь румянец. – Я не знаю, в состоянии ли я вам помогать, – тихо сказала она. – Я никогда не занималась практикой после того, как защитила свою докторскую. Я проводила исследования в лаборатории. – Это как в школе, вы быстро к этому привыкните. Каждый из нас когда-то впервые прошел через это, но наши руки всегда автоматически делали то, чему нас учили. Я могу держать пари, что вы хороший врач. – Спасибо, – сказала она. Краска постепенно вернулась на ее лицо. – Вы мне уже помогли. – Никто не должен стыдиться этого, если они находятся в таком месте, как это. – Смотрите! – воскликнул Киллер. – Там, вверху! На высоте примерно семи метров на боку космического корабля прозвучал металлический визг. Там обозначился круг, вниз посыпалась окалина, и часть обшивки корабля примерно метров трех в диаметре начала медленно поворачиваться. – Это воздушный шлюз, – сказал Сэм. – Они выходят. Глава 2 С другой стороны гигантского корабля доносился глухой гул моторов и грохот тяжелых машин. Но все же над аэродромом висела гнетущая тишина. Несомненно, за все последние годы это был первый случай, когда здесь была такая тишина. Стая скворцов опустилась на развороченную почву и начала рыться в выброшенной земле, что-то отыскивая там. Над ними кружила чайка, с неподвижными крыльями вися в воздухе, чтобы посмотреть, что это там съедобное нашли скворцы. Когда металл заскрежетал о металл, чайка метнулась к океану, быстро маша крыльями. Тяжелая внешняя крышка люка воздушного шлюза открылась. «Выгружайте медицинские инструменты и медикаменты, Киллер, – сказал Сэм, – а потом поезжайте к полицейским и сообщите им, что здесь произошло. Поспешите». Несколькими секундами позже машина унеслась прочь, а из корабля послышалось тонкое пение электромоторов, потом тяжелая крышка люка повернулась и откинулась. Как только отверстие стало достаточно большим, развернулась складная металлическая лестница, упав почти к самым ногам Сэма. В отверстии появился человек, перекинул ногу через комингс люка и нащупал первую ступеньку. Потом он медленно и трудно стал спускаться. – Что-нибудь не в порядке? – крикнул Сэм человеку наверху. – Мы можем вам помочь? Его слова остались без ответа. – Гм, я полезу ему навстречу… – Он падает! – воскликнула Нита. Метрах в четырех от земли руки мужчины, казалось, утратили свою силу, они отпустили ступеньку, и человек полетел вниз. Он перевернулся и тяжело упал на бок. Сэм и Нита подбежали к нему. – Осторожно, – сказал Сэм. – Освободите его руку, а я переверну его на спину. Будьте осторожны. Я думаю, у него сломана рука. – Посмотрите на его лицо. Что это такое? Кожа мужчины была бледна и покрыта красными пузырьками, некоторые из которых достигали величины грецкого ореха, некоторые из этих пузырьков лопнули, и из них вытекал гной. Такие же язвы были у него на шее и на тыльных сторонах ладоней. – Какой-то тип фурункулеза, – задумчиво сказал Сэм. – Только раньше я никогда не видел фурункулов такого размера и в таком количестве. Может быть… Он не закончил предложения, но Нита поняла, что он хотел сказать. Когда он поднял голову и встретил взгляд расширенных глаз Ниты, он прочитал в них такой же страх, какой отражался в его собственных глазах. – Пахиакрия Тофольма, – сказала она так тихо, что он с трудом смог ее понять. – Может быть, – ответил он, – но это еще не известно. Но все же мы должны принять меры предосторожности. Он вспомнил о том, что произошло несколько лет назад. Бактерии, которыми лейтенант Тофольм заразился тогда во время пребывания Первой Экспедиции на Венере, дали первые симптомы заражения только после возвращения на Землю. Эпидемии тогда не было, но умерло много людей, и женщины и мужчины, которым пришлось ампутировать руки и ноги, еще и сегодня страдают от последствий этой болезни. С тех пор карантин для всех возвращающихся кораблей был ужесточен, чтобы воспрепятствовать появлению новой инфекции. Вой турбин снова вернул его к действительности. Он побежал навстречу возвращающейся машине скорой помощи, за которой следовали две полицейские машины. – Стой! – крикнул он и с поднятыми руками встал на пути машин. Завизжали тормоза, машины остановились. Полицейские были уже наготове. – Нет, не подходите близко. Отъезжайте лучше метров на пятьдесят. С корабля спустился человек, и он болен. Сейчас он будет помещен на строгий карантин. Только доктор Мендель и я можем приближаться к нему. – Вы слышите приказание врача? Отъезжайте назад! – приказал капитан полиции. Оба полицейских автомобиля отъехали, но машина скорой помощи не двинулась с места. – Я могу помочь вам, док, – сказал Киллер с принужденным равнодушием, но бледность лица выдавала его настоящие чувства. – Спасибо, Киллер, но мы с доктором Мендель справимся с этим делом сами. Никто не должен подвергаться опасности заражения. Езжайте назад. Свяжитесь с госпиталем и подробно доложите им обо всем, что произошло, чтобы сразу к этому могла подключиться служба здоровья. Если я не получу другого приказа, я доставлю этого человека в госпиталь. Потом мы воспользуемся карантинной станцией. Когда вы все выполните, опечатайте свою машину. Не забудьте отключить вентиляцию. Сообщите, как только услышите что-то новое. Удачи вам, Киллер! – И вам, доктор! Киллер вымучено улыбнулся и дал задний ход. Нита открыла обе сумки с инструментами и прикрепила измеритель функций тела к запястью космонавта. – Кажется, у него сломана лучевая кость, – сказала она, не поднимая взгляда, когда Сэм приблизился к ней. – Дыхание поверхностное, температура сорок и семь десятых. Он все еще без сознания. Сэм опустился возле нее на колени. – Позвольте мне действовать дальше самому. Отойдите. Совершенно не обязательно, чтобы мы оба подвергались опасности заражения, Нита. – Не мелите чепухи. Я давно уже могла заразиться. Не говорите ничего, ведь я, в конце концов, тоже врач. – Спасибо, – на мгновение улыбнулся Сэм. – Мне, кажется, потребуется ваша помощь. Глаза больного были открыты, из его горла доносились клокочущие звуки. Сэм щипцами осторожно раздвинул его челюсти и осмотрел полость рта. – Язык попугая, – сказал он и указал на характерно свернутый язык, который свидетельствовал о сильной лихорадке. – Также воспалена слизистая горла. Глаза мужчины были устремлены на них, он судорожно сглатывал. – Постарайтесь не говорить, – сказал ему Сэм. – С таким горлом это невозможно. – Сэм, посмотрите на его палец. Он двигается, словно что-то пишет. Он хочет нам сообщить что-то. Сэм вложил в руку космонавта толстый карандаш и поднес к нему дощечку для письма. Пальцы больного двигались неуверенно. Мужчина пользовался левой рукой, очевидно, он был правша, но не мог двигать сломанной рукой. С видимым напряжением больной выводил линию за линией, но прежде, чем он закончил свое сообщение, он снова уронил руку и потерял сознание. Нита посмотрела на дощечку. – Да, он действительно болен, – сказала она. – То, что здесь изображено, похоже на дерево и карандаш – нет, это космический корабль. Большой космический корабль. Это то, что он хотел нам сообщить? Сэм кивнул. – Он хочет нас предупредить или сказать, что на корабле он не один. Ну, я должен это проверить. Нита хотела что-то сказать, на промолчала и взглянула на прибор на руке у мужчины. – Его состояние без изменений, но его нужно как можно быстрее отправить в госпиталь. – Мы ничего не можем сделать, пока не получим ясного и недвусмысленного приказа от начальства Службы здоровья, а тем временем мы должны помочь больным людям всем, чем сможем. Не пытайтесь выправить его руку, а положите на нее шину, а я тем временем загляну в корабль. Прежде чем снова прикоснуться к больному, наденьте изолирующие перчатки. Я сделаю то же самое. Перчатки, натягивающиеся до самых локтей, были сделаны из крепкого пластика. Сэм и Нита натянули их, потом Сэм вставил себе в нос пробки фильтра, перебросил через плечо медицинскую сумку и поднялся по лестнице. Когда он миновал круглый люк, он оказался в помещении, одинаковом в длину, ширину и высоту, стены которого были сделаны из металла. На другом конце помещения находилась другая дверь, возле которой был вмонтирован экран видео. Это, очевидно, был воздушный шлюз, а вторая дверь вела внутрь корабля. Когда Сэм нажал кнопку с надписью «ОТКРЫТО», находившуюся на маленьком пульте, ничего не произошло. Дверь оставалась закрытой, органы управления замком, казалось, вышли из строя. На нажатие других кнопок тоже не последовало никаких реакций. Сэм подошел к видео и обнаружил рядом с экраном список с номерами. Когда он набрал на пульте номер двести одиннадцать, прозвучал зуммер, и экран ожил. – Алло, есть там кто-нибудь? Я говорю из воздушного шлюза. Почти весь экран заслонило противоперегрузочное ложе, за которым были видны стеллажи с приборами. Вопрос Сэма остался без ответа, на экране не было никакого движения. Потом он вызвал машинное отделение, но и здесь его вызов остался без ответа. Потом он методически проверил все указанные в списке номера. Снова и снова он слышал эхо своего голоса во всех помещениях корабля, но ниоткуда не получил никакого ответа. Помещения были пусты, больной мужчина, должно быть, находился на корабле один. Когда Сэм спустился вниз по лестнице, он увидел, что прибыла еще одна машина, но и она остановилась очень далеко. Из машины вышел полицейский, и одновременно из динамика раздался голос: – Доктор Бертолли, ваш госпиталь хочет поговорить с вами. Служащий передаст вам переносное видео. Пожалуйста, свяжитесь со своим госпиталем. Сэм жестом показал, что он слышал и понял сообщение. Он опустил свою сумку с инструментами и взял трубку видео, который служащий поставил на полпути между космическим кораблем и машиной. – Как дела у больного, Нита? – спросил он. – Плохо. Пульс стал слабым, дыхание все еще поверхностное, а температура все еще высока. Как вы думаете, не стоит ли дать ему жаропонижающее и антибиотики? – Позвольте мне сначала поговорить с госпиталем. Сэм включил видео, и с экрана на него уставились два человека, находившиеся в конференц-зале госпиталя. Одним из них был коренастый седоволосый мужчина, которого Сэм еще никогда не встречал. Другим был доктор Мак-Кей, руководитель Института тропических болезней и председатель отдела, который занимался профилактикой и лечением болезни Тофольма. – Мы слышали о человеке с корабля, доктор Бертолли, – сказал Мак-Кей. – Это профессор Чейбл из ВОЗ – Всемирной Организации Здравоохранения. Мы можем увидеть пациента? – Конечно, доктор. Сэм повернул камеру видео так, чтобы она была направлена на космонавта. Одновременно он прочитал показания прибора, измеряющего функции тела больного и сообщил, что он обнаружил на корабле. – Вы уверены, что на корабле больше никого нет? – спросил Чейбл. – Ни в коем случае, потому что я не смог проникнуть внутрь. Но я вызвал каждое помещение, где было видео, и ничего там не увидел и не услышал. – Вы сказали, что пытались открыть внутреннюю дверь шлюза. – Органы управления обесточены, они должны приводится в действие при помощи внешнего источника энергии. – Этого мне достаточно, – сказал Чейбл. Он уже принял решение. – Ведь органы управления шлюзом работали, когда этот человек покидал корабль. Он сам должен был привести в действие внешний привод дверей. Это, и его предупреждение о болезни в корабле дают мне достаточно оснований, чтобы я смог принять решение. Я распоряжусь, чтобы корабль сейчас же поставили на карантин и опечатали. Его внешняя поверхность должна быть простерилизована. Никто не должен приближаться к кораблю, пока мы не установим, что это за болезнь. – Доставьте этого человека в госпиталь, – сказал доктор Мак-Кей. – Всех пациентов из карантинного отделения мы переведем в другие отделения. – Должен ли я заниматься лечением этого пациента? – Да. Мы по собственному опыту знаем, что поддержка нормального обмена веществ не принесет никакого вреда. Даже если человек болен неизвестной болезнью, она может поразить его тело только очень ограниченным числом способов. Я предлагаю дать ему антипиринацетиксалицилат и использовать широкий спектр антибиотиков. – Мегацидин? – Хорошо. – Через несколько минут мы отправимся в путь. Нита уже подготовила инъекции, которые им предложили. Сэм сделал их больному. Затем он подвел машину скорой помощи с открытой задней дверцей. Когда он втащил носился с больным внутрь машины, в небе появились первые летающие дезинфекторы. Они, должно быть, были в пути уже во время видеоразговора и ждали только указаний начальства ВОЗ. Это были два реактивных вертолета, которые медленно кружили вокруг корабля, а потом исчезли за ним. Прозвучал оглушительный грохот, поднялись густые облака черного дыма. – Что там происходит? – спросила Нита. – Огнемет. Он охватит каждый квадратный дюйм почвы и обшивки корабля. Нельзя пренебрегать никакими мерами безопасности, чтобы болезнь не распространилась дальше. Когда Сэм обернулся, чтобы закрыть дверцу машины, он увидел скворца, который сидел на земле, напрасно стараясь расправить свои крылья. Люди были не единственными существами, которым посадка «ПЕРИКЛА» причинила вред. Должно быть, птица ударилась о разбросанные всюду обломки. Затем он обнаружил второго скворца, который с открытым клювом лежал на боку и не подавал никаких признаков жизни. Глава 3 Киллер превзошел самого себя. Он знал, что шансов выжить у пациента тем больше, чем быстрее он будет доставлен в госпиталь, где к его услугам все возможные средства спасения жизни. Турбины машины скорой помощи взревели, и Киллер увидел, что полиция открыла ему путь, который вел прямо на скоростную магистраль, движение с которой было отведено на боковые улицы. Когда стрелка спидометра достигла цифры сто, Киллер включил турборежим и до отказа вдавил педаль газа. Полицейские вертолеты сопровождали их с обеих сторон, а потом подключился еще один вертолет. Солнце отражалось от его бокового иллюминатора, из которого высунулся объектив кинокамеры. Киллер знал, что все происходящее транслируется на экраны телевизоров во всем мире. В задней части машины скорой помощи глаза космонавта медленно ожили. Жаропонижающее снизило температуру, но пульс все еще был неровным и стал заметно слабеть. Сэм направил ультрафиолетовую лампу на грудь пациента, но сильно прогрессирующий фурункулез не давал возможности прочитать данные, вытатуированные у него на коже. – Мы больше ничего не сможем для него сделать? – беспомощно спросила Нита. – В данный момент ничего. Мы сделали для него все, что могли. Нам придется подождать, пока о его болезни станет известно больше. Сэм увидел обеспокоенное выражение лица девушки, заметил ее мучительно заломленные руки. – Подождите, мы сможем сделать кое-что еще. И вы сможете сделать это лучше, чем я. Патологическому отделу потребуются пробы крови и гноя. Вы также можете приготовить препараты для микроскопических исследований. – Конечно, я сделаю это теперь же, чтобы не терять на это время в госпитале. С быстротой и точностью автомата она приготовила необходимые ей инструменты и препараты. Сэм не сделал никакой попытки помочь девушке. Работа была лучшей терапией для Ниты. Он откинулся в своем кресле и покачивался в такт бешено мчавшейся машине скорой помощи. Единственными звуками в закрытой части машины были дыхание пациента и гудение воздушного фильтра. Когда Нита закончила свою работу, Сэм натянул над носилками кислородную палатку, тщательно укрепил ее и приладил фильтр для очистки выдыхаемого пациентом воздуха. – Это уменьшит опасность заражения, повысит степень насыщения крови кислородом и разгрузит сердце, – сказал он. Коротко взревели гидравлические моторы, и машина оказалась на покинутой платформе. Открылась задняя дверца. – Я могу помочь вам с носилками, док, – сказал Киллер в микрофон. – Не нужно. Доктор Мендель и я сделаем все сами. Я хочу, чтобы вы оставались на своем месте, пока машину скорой помощи не обработает отряд дезинфекторов. Это приказ, Киллер. Сэм подкатил носилки к лифту, а Нита в это время наблюдала за состоянием пациента. Уголком глаз Сэм заметил ожидавших техников в герметических пластиковых комбинезонах. На плечах у них были пристегнуты небольшие резервуары. Один из них коротко махнул рукой, и Сэм увидел, что Мак-Кей, руководитель отдела тропических болезней сам возглавлял эту небольшую группу. – Этот лифт с дистанционным управлением, – прозвучал голос из динамика на потолке лифта. Носилки были вдвинуты в кабину лифта, дверь за ними закрылась и открылась уже на шестидесятом этаже. Длинный коридор был пуст, все двери были закрыты в ожидании дезинфекционного отряда, который следовал за ними. Перед ними раскрылась первая дверь, массивная, как дверь бомбоубежища. Затем эта дверь закрылась за ними и тут же почти бесшумно распахнулась внутренняя дверь. – Сначала положим пациента на койку, – сказал Сэм, – потом вы можете отправить препараты в лабораторию. В его голосе слышалось облегчение. Этот мужчина был все еще его пациентом, но скоро его примут врачи госпиталя, а его с его советами оттеснят в сторону. Он ощутил небольшое чувство вины, когда ему стало ясно, почему он испытал облегчение – теперь ответственность лежала не только на нем одном. Сейчас пациент умрет сейчас или умер бы до этого, виноват был бы только он один. Пока Нита укладывала препараты в капсулу транспортировки, чтобы отправить их в лабораторию, Сэм взял приборы, необходимые для работы на столике возле кровати и установил их один за другим в рабочее положение. Манометр и термометр были объединены в одном черном корпусе, который по размерам был не больше игральной карты. Он прикрепил его на сгиб руки пациента, и прибор тот час же начал выдавать данные. Встроенный микропередатчик направлял эти данные на антенну в изголовье кровати, и Сэм видел их на маленьком экране монитора. Пациенту было очень плохо. Сэм наладил электрокардиограф и спектроэнцефалограф. Все данные приборов передавались не только на маленький экранчик монитора, их можно было также видеть на большом экране в кабинете консультации. Сэм бессознательно сжал пальцы в кулаки, ожидая результатов на переданные приборами данные. Прозвучал сигнал вызова, и из тумана на экране видео выплыло лицо доктора Гаспарда. – Пока еще никакого диагноза, доктор Бертолли, – сказал он. – К сожалению, все согласны лишь с тем, что болезнь эта совершенно неизвестна. Пациент отождествлен Всепланетной комиссией как командор Рэнд, второй офицер «ПЕРИКЛА». Его история болезни сейчас появится на экране, архив уже разыскал ее. – Какие будут предложения по лечению? – Поддержка всех функций организма, как вы это уже начали делать… Гаспард замолк, когда прозвучал сигнал тревоги и замигал красный свет. – Фибрилляция сердечной мышцы, – сказал Гаспард. Сэм уже открыл маленький шкафчик и извлек оттуда сердечный стимулятор. Ослабленное болезнью и чрезвычайным напряжением сердце космонавта бешено билось, но это биение было неравномерным. Один, два раза электрический ток пронзил сведенную судорогой сердечную мышцу. Постепенно сердце снова стало биться равномерно, и Сэм опять повернулся к шкафчику с инструментами. Нита опередила его и сунула ему в руку другой стимулятор сердечной деятельности. – Это, конечно, вам понадобится, – сказала она. Сэм кивнул. Когда он сделал надрез на тяжело вздымавшейся грудной клетке пациента, чтобы ввести тончайшую проволочку в сердечную мышцу, судороги начались снова. На этот раз Сэм не сделал никакой попытки воспользоваться дефибриллятором, а решил воспользоваться нейростимулятором. – Включить ток! – сказал он. Он направил взгляд на восковую кожу потерявшего сознание пациента. Позади него тихо загудел животворный механизм. Тщательно дозированные микроимпульсы тока усиливали нервные сигналы, которые больше не могли достигнуть поврежденного сердца. Сердце вновь забилось и снова погнало кровь по артериям и венам Рэнда. Но это было началом конца. В это мгновение жизнь космонавта угасла, и он больше так и не пришел в сознание. Прошло еще несколько часов, прежде чем он умер окончательно. Умер официально – и за это время было установлено, что спасти его невозможно. Только чудо могло спасти Рэнда, но врачи не верили ни в какие чудеса, и чуда не произошло. Антибиотики не оказали на болезнь никакого влияния, которая с невероятной скоростью распространилась по всему телу. Почти все органы тела Рэнда, казалось, были поражены, деятельность почек прекратилась. Начался некроз. Сэм больше не смотрел на экранчик монитора, только слабый голос доктора Гаспарда снова привлек его внимание. – Электроэнцефалограмма больше не регистрируется, доктор. Я благодарю вас. Вы и доктор Мендель сделали все, что возможно. С самого начала было ясно, что помощь пришла слишком поздно. Экран померк. Лицо доктора Гаспарда исчезло. Сэм механически отключил один за другим все приборы, в которых заключалась вся надежда пациента. Он долгим взглядом посмотрел на умершего, затем то, что это умерший, наконец дошло до его сознания. Рэнд был мертв. Это был конец. Теперь ему снова надо было думать и заботиться о живых. Для ультразвукового скальпеля рассечь даже сильно охлажденное тело не представляло никаких трудностей. Сначала было установлено, что спасти жизнь Рэнда уже было нельзя. Его тело было настоящим очагом инфекции, и в каждом органе были большие цисты. Сэм умело произвел вскрытие, а Нита в это время готовила препараты и культуры для ожидавших их техников, и, как только это было сделано, они были отправлены им в запечатанных капсулах. Только однажды Сэм прервал работу. Профессор Чейбл сообщил, что все птицы – вся стайка скворцов и чайка были найдены поблизости от корабля. Мертвые животные уже были отправлены в лаборатории ВОЗ. Уже была полночь, когда они закончили работу и снова простерилизовали все инструменты. Нита вышла из дезинфекционной камеры. Ее влажные волосы были повязаны косынкой. У Сэма в руке была фотография. Он протянул ее Ните. – Вот, только что поступила из одной из лабораторий ВОЗ. Все тела мертвых птиц усеяны нарывами, а здесь мы видим вирус. Он, кажется, идентичен тому, жертвой которого стал Рэнд. Нита взяла фотографию и устало опустилась на кушетку у окна. В своем коротком, едва достигавшем колен халатике, с лицом, на котором не было никаких следов косметики, она казалась очень привлекательной, и можно было забыть, что она была врачом. – Это значит, что… – сказала она, но не закончила предложения. – Мы еще не знаем, что это значит, – ответил Сэм. Он тоже чрезвычайно устал и знал, что Нита, должно быть, устала еще больше. – Существует множество вопросов, ответы на которые очень важны для нас. Почему корабль так долго задержался на Юпитере? Почему командор Рэнд вернулся назад один? Как он заразился этой болезнью? Имеет ли она какую-нибудь связь с птицами? Должна существовать такая связь, но я ее не вижу. Если болезнь заразна – птицы погибают через несколько минут после заражения – то как же так получилось, что мы все еще не заразились ею? Он пожалел, что произнес эти слова, но он их уже произнес. Нита опустила голову и закрыла глаза. Он почти бессознательно взял ее за руку. Она откинулась на кушетке, фотография выскочила из ее рук и упала на пол. Сэм увидел, что она устало задремала. – Я думаю, что вам вообще не хочется просыпаться, – сказала Нита из маленькой диетической кухни. Она гремела посудой. – Уже половина седьмого. Она принесла ему чашку кофе, и он увидел, что ее волосы тщательно причесаны, а губы немного подведены помадой. Она казалась чистой и лучащейся, как начало нового дня. – Я хотела вызвать лабораторию ВОЗ, но потом решила подождать, пока вы не проснетесь. Она повернулась к видео. Сэм покачал головой. – Пока еще не надо. У нас будет время после завтрака. Если только что-нибудь будет на завтрак. – Чудесные сосиски и совсем свежие яйца. Все это уже разморожено. Он кивнул головой. – Вы родились здесь, в этом городе? – спросила Нита. Сэм снова кивнул. – Я здесь родился, вырос и прожил всю свою жизнь, за исключением девяти лет, проведенных в войсках ООН. – Девять лет! А я думала… По вашей внешности… Она внезапно смущенно замолкла и улыбнулась. Сэм улыбнулся вместе с ней. – Вы думали, что я столько лет был ассистентом врача? Вы совершенно правы. – Я не хотела сказать этим, что вы… – Пожалуйста, Нита, если меня когда-нибудь и беспокоило то, что я старше своих коллег-ассистентов на десять лет, то я давно уже отрастил слоновую кожу в отношении этого. Также мало я обращаю внимание на те года, которые я провел в армии. Я сам выбрал для себя военную карьеру и получил чин капитана, прежде чем уволиться со службы. – У вас были особые основания для такого решения? – Конечно. Но внутренне это решения я принял уже давно. Моим лучшим другом тогда был Том, наш штабной врач. В течение многих лет я осознавал, что его деятельность должна была удовлетворять его так же, как моя служба меня. Том отвечал мне на все мои глупые вопросы, которые я ему задавал, он даже позволял мне смотреть, как он оперирует. Но понадобился этот серьезный инцидент в Тибете, чтобы мое решение стало окончательным. Мы ночью были сброшены с самолета, чтобы вбить клин между китайцами и индийцами. Та бедность и болезни, которые я увидел в последующие дни, поразили меня, и я спросил себя, а не могли ли мы принести воюющим кроме пушек еще что-нибудь. Тогда… Гудение видео оборвало его рассказ. Он нажал на клавишу, и на экране появилась голова доктора Мак-Кея. Его Институту тропических болезней, похоже, пришлось работать всю ночь. Темные круги под глазами свидетельствовали, что и Мак-Кей тоже был занят этой работой. – Как дела у вас обоих? Появились ли у вас какие-нибудь симптомы этой болезни? Взгляд Сэма скользнул по шкалам приборов и того прибора, что висел у него на запястье. – Все данные в норме, нет никаких симптомов чего-либо. Были ли еще случаи этого заболевания? – Нет, пока еще нет. Я беспокоюсь о вас, потому что вы в первую очередь подверглись опасности заражения. Мак-Кей на секунду прикрыл глаза и провел тыльной стороной ладони по лбу. – Как уже сказано, у нас нет новых случаев болезни Рэнда, как неофициально мы назвали ее. Во всяком случае заражения ею человека. – Птицы? – Да. Поисковая группа с прожекторами всю ночь была снаружи. С рассветом стали поступать сообщения. Эпизоотия. Повсюду мертвые птицы. ВОЗ уже издала приказ не касаться мертвых или больных птиц и требование сейчас же сообщать о них в полицию. – Другие животные тоже заражаются? – спросила Нита. – Слава Богу, до сих пор только птицы. Так у вас нет никаких симптомов? Это звучит обнадеживающе. Вы должны постоянно поддерживать со мной связь. Сейчас же сообщайте, если заметите какие-нибудь необычные признаки. Всего хорошего! Мак-Кей отключился. Нита подняла со стола чашку и отпила из нее глоток. – Кофе остыл. Я разогрею его снова. Она взяла две высокие колбы и поставила их в микроволновую печь. – Все, что касается этой болезни, необычно. Ничто, чему нас учили, мы не можем использовать против нее. – Ну, в этом нет ничего страшного, Нита. В конце концов это же новая болезнь, пришедшая из глубин Вселенной. Следовало ожидать, что она будет ставить нас перед все новыми и новыми загадками. – А собственно почему? Болезнь новая, но не настолько чуждая. Безразлично, что это за микроорганизмы, если они могут поражать тело человека только ограниченным числом способов. Если болезнь настолько была бы чуждой нам, она не оказала бы на человека никакого действия. Будь он, скажем, грибком, который поражает только живые существа на кремниевой основе… – Или бактерии, которые жизнедеятельны только при минусовой температуре. – Верно! Болезнь, с которой вернулся Рэнд, совершенно новая для нас, но проявления ее не новы. Лихорадка, отказ почек, фурункулез, повышенная температура. Кроме того, болезнь охватывает все тело, только комбинация этих факторов для нас нова. Сэм взял теплую колбу, которую протянул ему Нита, и наполнил свою чашку. – Ваши слова звучат обнадеживающе. Я уже видела перед собой эпидемию, которая пришла из космоса и распространилась по всей Земле. Он задумчиво наморщил нос. – А как с птицами? Как они подходят к вашей теории? – Мы еще не знаем, подходят ли они. Это может быть та же самая болезнь, или совершенно другая. Если они заражены другой болезнью, то мы получим огромную помощь, если кто-нибудь другой будет заражен вирусом, который стоил жизни Рэнду. Тогда мы будем в состоянии приготовить вакцину или даже защитные медикаменты, которые исключат перенос этой болезни. Мне хочется знать, как далеко продвинулась работа в лаборатории. – Я тоже охотно узнал бы это. Но мы должны примириться с тем, что нам придется оставаться здесь еще некоторое время. Вы патолог, у вас будет здесь достаточно работы. А мне, как ассистенту врача, почти нечего делать. Я думаю, не стоит ли мне позвать пару друзей в этом госпитале, чтобы узнать, что происходит за этими стенами в мире. Нита все еще была занята в маленькой, великолепно оборудованной лаборатории, находившейся в карантинном отделении. Когда она перед обедом, наконец, сделала передышку, она обнаружила Сэма согнувшимся над картой, которую он расстелил на столе. Он кивнул ей. – Подойдите, посмотрите вот на это! Вот Лонг-Айленд, а вот аэропорт имени Кеннеди. ВОЗ по моей просьбе присылает мне все сообщения о птицах. Я нанесла на карту места всех находок птиц и их количество. Вы узнаете этот узор? Палец Ниты быстро скользил по маленьким красным цифрам. На первый взгляд казалось, что все места находятся вдоль южного берега, а особенно много их в Кадаркурсте, Лоуренсе и Лонг-Бич. – Да, находки до сих пор сделаны только на южном берегу. Вы видите, что здесь в канале Рейнольдса, вблизи Лонг-Бич найдено около двух тысяч мертвых уток. Ну… вы случайно не помните, в какую сторону был направлен открывшийся люк «ПЕРИКЛА»? – Нет, я была так возбуждена, что не обратила внимания. – Я тоже в этом не уверен, поэтому я связался с аэродромом. Открытый люк был направлен почти точно на юго-восток, вот так. Он взял линейку, положил ее согласно стрелке компаса и провел красную линию от аэродрома через Лонг-Айленд в океан. Когда он поднял линейку, глаза Ниты широко раскрылись. – Эта линия проходит через Лонг-Бич, точно через центр мест находок. Но этого не может быть. Это может быть только в том случае, если в этом направлении дул ветер. – Вчера, кажется, не было ветра. Вы не помните? Самое большее, сила ветра составляла тогда две мили в час, и он все время менял направление. Вы хотите этим сказать, что вирус, поразивший птиц, вылетел из люка по прямой линии и заразил все, что встретилось на его пути? – Это сказали вы, Нита, а не я. Я просто нанес цифры, полученные от полиции. Может быть вирус распространялся так, как мы предполагаем, а, может быть, мы ошибаемся, рассчитывая на то, что чужеродные организмы будут вести себя так, как этого требуют наши правила и законы. До сих пор все это дело шло по неизвестным нам законам. Сэм беспокойно расхаживал взад и вперед и ударял правым кулаком по левой ладони. – И именно теперь я должен сидеть здесь, в этой западне. Если болезнь Рэнда поражает только птиц, они могут продержать нас под наблюдением весь остаток нашей жизни, потому что они никогда не будут уверены, что ни один из нас не носит в себе эту болезнь… Загудел сигнал видео. Сэм снял трубку. На экране появился Чейбл. На его лице пролегли глубокие морщины, и голос его был так тих, что его едва можно было понять. – Пациент на пути к вам, доктор Бертолли. Пожалуйста, примите его к себе. – Это значит… – Да, болезнь Рэнда. Полицейский. Он один из тех людей, которые получили задание собирать мертвых птиц. Глава 4 Нита подготовила койку для больного, а Сэм нетерпеливо ждал, пока откроется внутренняя дверь. Замигала лампочка, показывая, что внешняя дверь открылась, потом загудели скрытые моторы, и шипение всасываемого воздуха показало, что герметический замок внутренней двери открыт. Как только дверь открылась достаточно широко, Сэм протиснулся в нее. Полицейский на передвижных носилках все еще был одет в мундир. Он приподнялся и оперся на локоть. – Я не знаю, почему меня привезли сюда, док, – тихо сказал он, – просто небольшая лихорадка, озноб, и все. Я не болен. Его лицо было покрыто красными точками, которые могли превратиться в язвы. Сэм взял прибывшую с полицейским медицинскую карту. Френсис Миллер, тридцать восемь лет, полицейский – эти данные были выяснены машиной. В нижней половине карты были огромные буквы: «Вирус болезни Рэнда – позитивно!». – Ну, вы здесь потому, что мы установили, что у вас не все в порядке, – сказал Сэм. Лицо его было неподвижным. Он снова вложил карту в предназначенное для нее место. – Ложитесь снова, иначе вы скатитесь с носилок. Потом перейдете на постель. Он вкатил носилки в карантинное отделение и массивная дверь закрылась позади них. Нита встретила полицейского лучезарной улыбкой. Она помогла ему лечь в постель, нашла, что он кажется ей голодным и предложила ему пообедать. Она обнаружила в самом дальнем углу холодильника даже бутылку пива, которую полицейский с благодарностью принял у нее. Сэм работал быстро и уверенно. Он прикрепил измеритель функций тела на сухую, теплую кожу пациента. Ему понадобилось почти четверть часа на все исследования, и за это время температура тела немного поднялась. Первые нарывы начали образовываться, когда Сэм закрыл за собой дверь палаты и набрал на видео номер Мак-Кея. – У вас есть рекомендации по лечению? – спросил Сэм. – Мы пока еще обсуждаем это. – Но у вас должны же быть предложения! Сэм стиснул кулаки, борясь с подступающей яростью. – Существует много различных мнений, – сказал Мак-Кей. – Поддерживающие функции организма средства в предыдущем случае, кажется, не дали никакого эффекта. Может быть они будут действенны в сочетании с интерфероном. Препарат на пути к вам. Существуют случаи, в которых доказала свою действенность барокамера… – Доктор Мак-Кей, – прервал Сэм своего собеседника, – у нас здесь нет барокамеры, чтобы провести лечение в соответствии с этой рекомендацией. Вы также должны понять, что приборы показывают не все. Этот человек умирает у меня на руках. Я никогда еще не видел так быстро прогрессирующей болезни. А вы? Мак-Кей устало покачал головой, и Сэм нагнулся к самому экрану видео. – Вы дадите мне разрешение ввести ему антибиотики, поддерживающие функции тела средства вместе с интерфероном, чтобы воспрепятствовать распространению болезни? Я должен что-то делать. – Да, конечно, доктор Бертолли. В конце концов это же ВАШ пациент. Я согласен со всеми вашими решениями. Я осведомлю комитет обо всем, что здесь произошло. Когда Сэм отключил видео, он увидел Ниту, которая подошла к нему сзади. – Вы все слышали? – спросил он. – Да, вы приняли единственно верное решение. Они не могут этого понять, потому что у них нет перед глазами нашего пациента. Я вынуждена была дать ему суритал. Я поступила правильно? Шесть кубиков, потому что он очень беспокоен, он почти впал в истерику. – Это должно быть правильно, потому что все, что мы делаем теперь, направлено на улучшение состояния больного. Теперь посмотрим, не прибыл ли интерферон. Капсула лежала в ящике приемника, и Сэм быстро приготовил инъекцию, а Нита тем временем простерилизовала руку полицейского. Он лежа на спине, глаза его были закрыты, он тяжело дышал открытым ртом. Кожа его была усеяна красноватыми пузырьками. Сэм сделал ему внутривенную инъекцию. Ток крови разнес препарат в самые удаленные уголки тела. Потом Сэм впрыснул небольшую дозу лекарства в один из фурункулов. – Это мы делаем для контроля, – сказал он. Он пометил фурункул кружком йодной настойки. – Локальное лечение интерфероном всегда было эффективным. В сочетании с жаропонижающим мы, может быть, сумеем получить позитивные результаты. Не наступило никакого заметного улучшения, хотя температура тела больного упала на два градуса. Мак-Кей и его группа следила за усилиями Сэма по экрану видео и предлагали изменения в лечении. Коренастый полицейский был пациентом Сэма, но Сэм был против того, чтобы больного рассматривали как подопытного кролика, хотя дела обстояли именно так. Если этого человека удастся спасти, значит, в будущем будут найдены методы лечения этой болезни. Потом были еще случаи. Они были зарегистрированы в госпиталях Нью-Йорка, где было много карантинных отделений и изолированных палат, которые были заняты помощниками-добровольцами. Было трудно поверить, чтобы сразу произошло столько случаев, потому что официальные сообщения врачей содержали только факты. Телевидение и радиовещание удовлетворились всеобщими призывами, которые апеллировали к морали населения. Как это было хорошо, что у Сэма был пациент, о котором он мог заботиться. Он отогнал мысль, что он находится в изоляции, в то время как снаружи, может быть, распространяется ужасная эпидемия. Это не так-то легко было вынести. – Зачем это нужно? – спросил он. Он увидел, как Нита взяла проволочную сетку с голубями, которую передали им в приемный ящик. Нита смахнула с лица пряди волос и указала на письменный стол: – Я все время читала сообщения из лабораторий, которые исследовали вирус Рэнда. Но один опыт до сих пор не произведен. Это опыт, который лучше всего произвести в карантинном отделении, потому что в нашем распоряжении есть пациент, который болен болезнью Рэнда. – И в чем заключается этот опыт? Она покопалась на полке с бумагами и вытащила один из листков. – Здесь первое сообщение по патологии. Тут говорится, что невозможно заразить человеческие ткани больными клетками тела командора Рэнда. Такой опыт был проделан перед тем, как Рэнд умер прошлой ночью. В дальнейшем вирус, находящийся в лаборатории, так же не удалось привить ни обезьянам, ни морским свинкам, ни кроликам. – Но если вирус не может передаваться, мы оба можем покинуть карантинное отделение. А как заразился полицейский? – Минуточку, вы сейчас это увидите. Вирус Рэнда переносится птицами. Это можно доказать имеющимися у нас средствами. Теперь перейдем к сути дела. Больные клетки птиц могут заражать клетки тканей человека. Так заразился этой болезнью бедный Фрэнк. – Этот опыт был проведен на людях-добровольцах? – Конечно нет, только на взятых из тела тканях. Сэм огромными шагами мерил помещение, он не мог усидеть на месте. – Могут птицы заражать друг друга? – Да, это доказано. – Тогда следующий шаг ясен. Именно для этого у вас здесь голуби. Вы хотите установить, может ли человеческий вирус снова заразить птиц. Из этого вытекает, что Фрэнк и Рэнд заболели одной и той же болезнью. Тогда нам понадобится прервать цепь инфекции только в одном месте, чтобы остановить эпидемию. Нита подготовила шприц. Она сунула руку в клетку и взяла одного из голубей так, что тот больше не мог двигаться, птица ворковала и моргала, когда игла вонзилась ей в кожу. Потом Нита посадила птицу обратно в клетку к остальным голубям и поставила эту проволочную клетку в герметически закрывающийся шкаф. Воздух туда подавался по специальной системе. – Вопрос еще остается открытым, – сказал Сэм. – Заразит ли вирус больного полицейского клетки другого человека? Может быть в птицах он изменяет свои свойства. – Нет, это уже проверено, – сказала Нита. – Здесь у меня нет нужных приборов, но я отправила пробы биокультуры из нарывов на шестой этаж. Там установили, что они не поражают человеческие ткани. Сэм повернулся к спокойно спавшему пациенту. Его состояние не изменилось, дальнейшее распространение болезни или, по крайней мере, ее продвижение вперед приостановилось, хотя температура так и не снизилась. Сэм вернулся в лабораторию и уселся за письменный стол напротив девушки-врача. Нита делала записи в блокноте. – Лаборатория называет теперь эти вирусы Рэнд-альфа и Рэнд-бета, – сказала она. – Я считаю, что это и останется официальным названием. – А какая в них разница? – У командора Рэнда был вирус Рэнд-альфа, смертельный вирус, который не переносится людьми и млекопитающими, а только исключительно птицами. Рэнд-бета, по-видимому, идентичен вирусу, который убивает птиц и переносится людьми. – И птицы могут заражаться друг от друга? – Да, и очень легко. Поэтому и произошло такое быстрое распространение болезни. – Итак, вопрос, который мы задаем, звучит так: превращается ли вирус Рэнд-бета, переносимый людьми, в вирус Рэнд-альфа? Как только мы это установим, нашим заботам конец. При этом потеряет жизнь множество птиц, но мы сможем остановить болезнь на этой стадии и воспрепятствовать тому, чтобы ею заражались люди. – Это то, что я надеюсь обнаружить, – сказала Нита. Ее взгляд испытующе скользил по приборам, которые она прикрепила к клетке. – Если птицы заболеют, значит, это вирус Рэнд-бета, а это означает, что у нашего пациента вирус Рэнд-альфа, такой же, как и в первом случае. Этим будет доказано, что существуют две формы болезни и что источником заражения могут быть только птицы. Как только этот резервуар инфекции истощится, эпидемия будет остановлена. Оба они наблюдали за подопытной птицей, которая сначала вытянула одно крыло, а затем откатилась в сторону. – Температура ее тела поднялась на четыре градуса, – установила Нита. Появились первые предательские узелки, и скоро стало ясно, что течение болезни шло свои чередом. Нита сказала: – Я отправлю пробу крови в лабораторию, чтобы ее исследовали под электронным микроскопом. Но я не думаю, чтобы были какие-нибудь сомнения. А что сделаете вы? Сэм взял шприц из герметической пластиковой коробки. – Во всем этом заключении не хватает только одного фактора, который доказал бы, правы вы или нет, – сказал он. Он повернулся к постели больного. – Нет, вы не должны этого делать! – воскликнула Нита. Она так крепко схватила его за руку, что шприц выпал из пальцев Сэма и разбился об пол. – Сэм, вы не должны этого делать! Эта проблема уже дебатировалась в ВОЗ. Было предложено вызвать добровольцев, но потом было решено подождать. Это опасно и не так уж и нужно. – Я другого мнения. Мы не можем быть уверены, что не может быть дальнейшего распространения эпидемии, если не будет доказано, что вирус Рэнд-альфа не может передаваться от человека к человеку, а пока существуют сомнения, мы оба будем сидеть в этом изоляторе, как в тюрьме. Кто-то должен проверить на себе вирус Рэнд-альфа. От командора Рэнда я сам подвергся действию вируса Рэнд-альфа, и поэтому именно я должен быть этим добровольцем. Кто-нибудь против? – Я должна… Он улыбнулся. – В обоих случаях, дорогой доктор, женщины и дети допускаются в последнюю очередь. Нита долго молчала, потом отвернулась и открыла стерильную коробку. – Я не могу с вами спорить, – сказала она. – Может быть, вы и правы. Я этого не знаю. Во всяком случае, я не могу вас удерживать. Но я цитолог и не могу допустить, чтобы чрезмерно усердный ассистент заработал гепатит или что-нибудь подобное. Я сама подготовлю сам инъекцию. Согласны? – О'кей, – сказал Сэм. Он снова вернулся к своему пациенту, пока Нита готовила культуру. Он знал, что она никогда не сделает попытки воспрепятствовать его эксперименту и не наполнит для этого шприц дистиллированной водой или нейтральной плазмой. Зато существовал вопрос, который было крайне важно решить. Она могла быть женщиной с типично женскими чувствами и восприятиями, но она все же оставалась врачом. – Готово, – сказала она. Сэм смазал свою руку спиртом и, заметив ее дрожь, взял шприц из ее рук, держа его отвесно, выдавил из него пару капель и погрузил иглу глубоко в свою кожу. На лице его при этом не было никакого выражения. Глава 5 – Вирус Рэнд-альфа не поражает человеческие ткани, – сказала Нита. Она так крепко сжала одной рукой другую, что кончики ее пальцев побелели. – Так что едва ли существует опасность, что вы заразитесь этой болезнью. Она старалась убедить себя и его в безопасности этого эксперимента, и Сэм предполагал, что так и будет. Переход от тихой лабораторной работы к жестокой борьбе не на жизнь, а на смерть был очень быстрым. – Шансов на это мало, – сказал Сэм, – но подождем. Не хотите ли доложить обо всем Мак-Кею, пока я забочусь о пациенте? Полицейский все еще спал, но не стало ли его дыхание более глубоким? Сэм перевел на указателе маленький рычажок. Прибор тихо загудел и выплюнул листок бумаги, на котором было нанесено графическое изображение всех регистрируемых данных. Сэм проследил все кривые по отдельности. Они все показывали ухудшение общего состояния до момента введения интерферона около трех часов назад. После инъекции кривые уплощались, данные стали более благоприятными, когда жаропонижающее сбило лихорадку, но улучшения состояния не наступило. Лихорадка снова возобновилась, пациент, казалось, был более близок к смерти, чем когда-либо. Сэм сейчас же подготовил новую инъекцию интерферона и сделал ее больному. Она не оказала на него никакого действия. – Доктор Мак-Кей очень сердится, – сказал Нита. – Он назвал вас легкомысленным глупцом, но благодарит вас за то, что вы сделали. Он напомнил мне о том, чтобы я тщательно наблюдала за вашим самочувствием и регистрировала каждое замеченное изменение, как будто я сама этого не знаю. Вы почувствовали какие-нибудь симптомы? Она взяла его запястье и бросила изучающий взгляд на шкалы приборов. – Нет, как видите, никакой реакции. Я ничего и не ожидаю. Культуры человеческих тканей достаточно чувствительны. Если вирус Рэнд-альфа переносился бы на человеческие ткани, нам бы уже давно стало бы известно об этом. Снова на руках доктора Бертолли умер пациент, и он не смог этому воспрепятствовать. При первой инъекции интерферон оказался эффективным и оттянул конец на несколько часов. Но при повторной инъекции он не оказал никакого действия. Лихорадка снова усилилась и жаропонижающее оказалось неэффективным. Был использован автомат сердце-легкие, а потом искусственная почка. Единственная надежда Сэма заключалась в поддержании жизненных сил организма пациента при помощи переливания крови и антибиотиков. Он знал, что это был безнадежный случай, но боролся до конца и не хотел признавать этого. Он надеялся выиграть бой, который был проигран уже с самого начала. Он только отвернулся, когда Нита положила на его руку свою. Он увидел, что она заплакала. – Сэм, он мертв, Мы больше ничего не сможем сделать для него, – тихо сказала она. Сэм внезапно почувствовал усталость. Как долго он боролся за жизнь пациента? Часов двенадцать или больше? Он взглянул на часы и вспомнил об указателе функций организма на своем запястье. Все показания были в норме, только пульс был несколько замедлен, но это было результатом усталости. Борьба за жизнь полицейского заставила его забыть о своем собственном положении. Он вздохнул. Если он заразился вирусом Рэнда, симптомы должны были бы уже проявиться. Эксперимент удался, но он казался слишком незначительным по сравнению с трагедией последних часов. – Сядьте, – сказала Нита, – и выпейте черный кофе. Он поможет вам. Он нацедил чашку и опустошил ее одним глотком. – А что сделано за это время? – спросил он. – Уже два часа ночи. – Наш карантин закончился. Доктор Мак-Кей решил, что наша изоляция кончится, если до полуночи не появится никаких симптомов. Когда он хотел встать, она положила на его руку свою. – Подождите. Выпейте еще кофе и выслушайте остальное. Он на мгновение заколебался, потом снова опустился на стул. – Кофе уже во мне, но дайте мне еще чашечку. Он почти вынудил себя улыбнуться. – Мне очень жаль, если я вел себя как идиот, но все это стало лично моим с тех пор, как командор Рэнд свалился мне на руки из люка «ПЕРИКЛА». А теперь сядьте и тоже выпейте чашечку кофе в моем обществе. Она наполнила свою чашку и добавила туда сахара и молока. – В городе все очень плохо, – сказала она. – Это явствует из сообщений, которые с тех пор поступили ко мне. Вирус Рэнда очень вирулентен и смертелен. Конечно, вирус Рэнд-бета. Птицы, заразившись, умирают очень быстро. Все их тело и их перья так и кишат вирусом. Очевидно, вирус проникает через кожу при простом прикосновении. Все люди, которые касались птиц и того места, где они лежали, заболели. Вирус в конце концов погибает, лишившись своего носителя, но еще не установлено, через какой промежуток времени это происходит. – Как много известно случаев заражения? Прежде чем ответить, она на мгновение заколебалась. – По последним сообщениям – три тысячи. – Так быстро? И что против этого предпринято? – До сих пор еще существуют затруднения, но в настоящее время проводится совещание здесь, в Бельвью, в аудитории номер два. Присутствуют все медицинские светила мира, мэр и высшие полицейские чины. Председательствует профессор Чейбл из ВОЗ. Он хочет, чтобы вы тоже присутствовали. Это сообщение я получила последним. Мне кажется, что вам нужна еще чашечка кофе. – Я действительно могу быть им нужен, – сказал Сэм. Он встал, выпрямился, потом положил руки на плечи Ниты, стоявшей рядом с ним. Он хотел что-то сказать, но вдруг почувствовал под тонким халатиком ее тело, ее теплое, упругое тело. Он привлек ее к себе и поцеловал. – Нет, – сказал он потом. Он словно удивился самому себе. – Мне самому неясно, почему я это сделал. Мне очень жаль… – Действительно? Она улыбнулась. – А мне нет. Я не нахожу это таким уж неприятным. Хотя будет неплохо, если вы сейчас основательно побреетесь. Он провел рукой по подбородку, и ему показалось, что он погладил наждачную бумагу. – Об этом я действительно не подумал. Я, должно быть, выгляжу порядочной свиньей. Во всяком случае, я чувствую себя так. А сейчас я должен избавиться от этой щетины, прежде чем отправлюсь вниз на собрание. Он отправился в ванную и посмотрелся в зеркало, а затем начал избавляться от щетины при помощи ультразвуковой бритвы. Глаза его покраснели и запали глубоко в глазницы. Аспирин снял головную боль, а пять миллиграммов бензедрина позволили ему надеяться, что на совещании он не уснет. Но сначала ему нужно было зайти в свою комнату и взять оттуда пару ботинок. Белая куртка и белые брюки подходили, но он не мог появиться на заседании в войлочных шлепанцах. – Вы мне потом расскажете, что там было? – спросила Нита, когда он направился к выходу. Он кивнул и еще раз нетерпеливо нажал на рукоятку двери, которая теперь медленно раскрылась. – Да, я расскажу вам, как только у меня появится возможность, – с отсутствующим видом ответил он. Мысленно он уже был в городе. Там произошли огромные изменения. Когда внешняя дверь наконец открылась, он, пройдя через стерилизующий круг, сразу же увидел Киллера Домингеса, который спал в коридоре на скамье. Киллер открыл глаза, услышав гудение механизма двери, потом одним прыжком вскочил на ноги. – С возвращением к цивилизации, – сказал он. Он лучезарно улыбнулся. – Сначала я боялся, что вы никогда больше не выйдете из этой своей тюрьмы, но потом до меня дошел слух, что ваш карантин окончен. Таким образом я, образовав комитет из одного человека пришел, чтобы выразить вам свои наилучшие пожелания. – Спасибо, Киллер. До меня также дошел слух о том, что в самое ближайшее время я должен присутствовать на совещании. – Об этом тоже шла речь. И Чарли Стайн из Гип-лаборатории сказал, что вся ваша одежда отправлена в печь для сжигания мусора. – Ботинки тоже? – спросил Сэм. Киллер ответил, что и ботинки, конечно, тоже. Потом он нагнулся под скамью и вытащил оттуда пару белых ботинок на резиновой подошве. – Я подумал, что они вам понадобятся, и поэтому захватил их из ваших вещей в вашей комнате. – Вы мой спаситель, Киллер, – сказал Сэм. Он скинул шлепанцы, сунул ноги в ботинки и завязал шнурки. – Киллер, вы были на службе, пока я был там занят. Как там снаружи? Улыбка на лице Киллера сменилась выражением озабоченности. – Плохо, док, и будет еще хуже. Все люди становятся подозрительными, закрываются в своих домах и запирают двери, но скоро у них кончатся продукты, и тогда они позавидуют своим предкам, давно лежащим в земле, если только не произойдет какого-нибудь чуда. Газеты и телевидение пытаются приуменьшить все это, но кто умеет читать между строк, поймет всю разницу между официальными газетными сообщениями и действительностью. Я сам видел кое-что: настоящее восстание в Ист-Сайд. Вы думаете, газеты опубликовали что-нибудь об этом? Ни слова. – Я думаю, мы скоро овладеем создавшимся положением, – сказал Сэм. Они подошли к лифту. – Как только мы справимся с птицами-переносчиками болезни Рэнда, она заглохнет сама собой. – В мире существует множество птиц, – ответил Киллер. Он взял зубочистку и, казалось, сохранял абсолютное спокойствие. Дверь в аудиторию номер два была закрыта. Полицейский с выражением ярости на лице охранял ее вход. Он преградил Сэму путь, держа руку на поясе вблизи от револьвера. Когда Сэм объяснил ему, что его там ждут, полицейский сказал несколько слов в микрофон, вделанный в его воротничок, и парой минут позже дверь открылась и вышел Эдди Перкинс, главный врач одного из отделений. Киллер исчез, а Эдди провел Сэма в гардероб. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/garri-garrison/chuma-iz-kosmosa-dr-perevod/) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.