Сувенир из «Клуба мушкетеров» Джеймс Хедли Чейз Джеймс Хэдли Чейз Сувенир из «Клуба мушкетеров» Глава первая 1 Когда я сошел на станции Сан-Рафел, мое внимание привлекла блондинка в купальном костюме, соломенной шляпе величиной с тележное колесо и темных противосолнечных очках, линзы которых по размеру не уступали жареному пончику. Ее тело, покрытое золотистым загаром, было выставлено напоказ. Блондинка не спеша садилась в «кадиллак» и, надменно приподняв брови, смотрела на толпившихся мужчин. Шагавший рядом носильщик толкнул меня легонько локтем: – Если ты любишь пялить глаза на девчонок, приятель, лучшего места, чем наш город, тебе не найти. Один пляж чего стоит! – И много здесь таких, как она? – спросил я, чувствуя себя не совсем в своей тарелке. – В наших краях особа женского пола быстренько бы угодила в тюрьму, попробуй она появиться в таком виде. – У нас их кишмя кишит, – равнодушно отозвался носильщик. – Это Сан-Рафел, здесь всякое бывает. Но не надейся понапрасну, приятель: чем больше показывают эти шлюхи, тем меньше от них получишь. Они знают только одно – деньги. Ну как, берем такси? Я сказал, что берем, и, вытащив носовой платок, обтер лицо. Была половина двенадцатого, и солнце палило нещадно. Из дверей вокзала вытекал людской поток и дробился возле застывших в ожидании такси, автомашин, запряженных лошадьми экипажей. Желавших отдохнуть в этом курортном городе было так много, что я с опаской подумал, догадался ли Джек заранее заказать для меня номер в гостинице. Подъехало такси, и носильщик погрузил мои вещи. – «Адельфи-отель», – сказал я шоферу и, забравшись в машину, принялся снова обтирать платком лицо. Такси минуты через три свернуло на ведущий к морю широкий бульвар. По обеим сторонам его виднелись нарядные магазины, пальмы и полицейские в тропической форме. Повсюду бросались в глаза шикарные «кадиллаки». По всему чувствовалось, что в городе живут богатые люди. Я разглядывал в окно пешеходов. Большинство женщин были одеты по-пляжному: в пижамах, купальных костюмах или лифчиках и шортах. Иногда попадались хорошенькие девушки, но в основном это были располневшие дамы среднего возраста. Проследив за направлением моего взгляда, шофер высунул голову из окна и сплюнул: – Как на мясном рынке в субботу, а? – Точно подмечено! – ответил я. – А я никак не мог взять в толк, что это мне напоминает. – Паршивый город! – продолжал между тем шофер. – Чтобы тут жить, надо ворочать миллионами, не иначе. У нас на квадратную милю больше миллионеров, чем в любом другом городе. Я начал тревожиться, достаточно ли захватил с собою денег: занять что-либо у Джека было делом, по существу, безнадежным. Мы удалились от моря. Обогнув невысокий холм и выехав на сравнительно спокойную улицу, обсаженную апельсиновыми деревьями, такси вскоре остановилось возле гостиницы. Внешне «Адельфи-отель» выглядел довольно убого. Джек всегда выбирал такие гостиницы – неказистые на вид, но с отличной кухней. У него был нюх на отели, где хорошо кормят. Заплатив доллар шоферу и отдав багаж подошедшему коридорному, я вошел внутрь и оказался в просторном и, к удивлению, чистом вестибюле, где на полу рядом с плетеными стульями стояло несколько медных кадок с высохшими пальмами. Клерк за конторкой дежурного администратора – лысеющий толстячок с шелковым галстуком и двойным подбородком – расплылся в улыбке. – Вы заказывали номер заранее, сэр? – Лу Брэндон, – отрекомендовался я. – Я просил своего друга мистера Шеппи позаботиться об этом. – О да, мистер Брэндон. Вы будете жить рядом с ним. – Он нажал на кнопку звонка. – Отведите мистера Брэндона в номер двести сорок пять, – сказал толстячок коридорному и вновь улыбнулся мне. – Мистер Шеппи занимает номер двести сорок семь. Надеюсь, вы останетесь довольны обслуживанием в нашей гостинице. Все, что в наших силах… любая мелочь… – Благодарю, – прервал я его. – Мистер Шеппи у себя? – Нет. Он ушел примерно час назад. – Клерк понимающе улыбнулся. – С молодой леди. Я полагаю, они сейчас отдыхают на пляже. Я ничуть не удивился, услышав, что Джек успел завести знакомство. Женщины были его слабостью, и из-за них он частенько отлынивал от работы. – Когда вернется, передайте ему, что я приехал. Я буду у себя. – Не беспокойтесь, мистер Брэндон. Допотопный лифт с трудом дотащился до третьего этажа. Мой номер по размеру оказался не больше клетки для кроликов, воздух был раскален, как в огнедышащей печи. Не обнаружив в своем новом жилище никаких особенных достоинств, я понадеялся лишь, что плата за него не будет чересчур велика. Коридорный несколько раз поднял и опустил жалюзи, включил и погасил свет и, убедившись, к своему удивлению, что все исправно, удалился. Позвонив по телефону, я попросил принести бутылку виски и немного льда. После этого разделся и залез под душ. Пока я стоял под струей холодной воды, самочувствие было превосходным, но стоило вернуться в спальню, как я начал отчаянно потеть. Отхлебнув глоток виски, я собрался было снова отправиться в ванную, когда раздался стук в дверь. Обернув вокруг талии полотенце, я открыл замок и увидел перед собой массивного мужчину с красным обветренным лицом и веснушчатым носом, на который, по-видимому, кто-то в прошлом невзначай наступил. Гость бесцеремонно протиснулся в дверь. И внешний вид, и манеры ясно говорили, что ко мне явился блюститель порядка. – Брэндон? – спросил он голосом, похожим на грохот щебенки, перемалываемой в шаровой мельнице. – Да. В чем дело? Он вынул бумажник и показал удостоверение: – Сержант Кенди, отдел по расследованию убийств. Вы знакомы с Джеком Шеппи? Я почувствовал, как внезапно у меня похолодела спина. Шеппи не впервые попадал в переделки с фараонами. Полгода назад за нанесение побоев полицейскому инспектору он на десять дней угодил в тюрьму, а несколькими месяцами раньше был оштрафован примерно за ту же провинность. Нельзя сказать, чтобы Джек водил дружбу с полицией. – Да, знаком. С ним что-нибудь случилось? – Можно сказать, что случилось, – равнодушно ответил Кенди. Достав пакетик, он разорвал обертку и запихнул жевательную резинку в рот. – Сумеете его опознать? – Он попал в автомобильную катастрофу? – спросил я, чувствуя, что беспокойство мое усиливается. – Он мертв, – сказал Кенди. – Одевайтесь, вас ждет лейтенант. – Мертв?! – Я непонимающе уставился на его красное лицо. – Что произошло? Кенди безразлично пожал плечами: – Об этом вам скажет лейтенант. Ну, пошли, он не любит, когда его заставляют ждать. Я торопливо надел сорочку и брюки, провел расческой по волосам и достал из чемодана пиджак. Потом, присев на кровать, стал натягивать носки и ботинки. Руки у меня слегка дрожали. С Джеком мы всегда находили общий язык. Он любил жизнь, умел полной чашей брать ее радости. Казалось невероятным, чтобы он был мертв. Я чувствовал, что мне необходимо выпить. Я налил в стакан виски и немного отпил. – Выпьешь со мной? – обратился я к Кенди. На его лице отразилась жестокая внутренняя борьба, но желание выпить в конце концов одержало верх над чувством долга. – Гм… – нерешительно протянул он, облизывая языком толстые губы. – Вообще-то дежурство мое уже кончилось… Не задавая больше вопросов, я налил ему в стакан столько виски, сколько хватило бы свалить ломовую лошадь. Кенди с небрежным видом опрокинул виски в рот, словно это была вода из-под крана. – Пошли, – сказал он, шумно отдуваясь. – Лейтенант не любит, когда его заставляют ждать. Мы прошли через вестибюль, провожаемые удивленными взглядами дежурного клерка и двух старичков в белых фланелевых брюках. Я слышал, как один из них, уставившись в спину Кенди, сказал: – Черт меня побери, если этот парень не полицейский! Усевшись за баранку патрульной машины, Кенди погнал ее по малолюдным улицам. – Где вы его нашли? – спросил я. – На пляже Бэй-Бич, – ответил Кенди. – В одной из купальных кабин. Его обнаружил сторож. – Отчего он умер? Подвело сердце или по другой причине? Впереди неожиданно появился большой «кадиллак» и попытался занять наш ряд движения. Мой спутник коснулся кнопки клаксона, и от звука полицейской сирены нарушитель шарахнулся в сторону. – Его убили, – сказал Кенди. Зажав руки между колен, я сидел, бессмысленно глядя вперед, не произнося ни слова. Кенди продолжал крутить баранку, мурлыча какую-то песенку. Вскоре показался пляж, и мы выехали на широкое шоссе, проходившее параллельно морю. Замелькали красно-белые купальные кабины, и машина затормозила. На обочине шоссе стояли четыре полицейские автомашины. В тени пальм толпились зеваки в купальных костюмах. На автостоянке среди других машин я заметил «бьюик» с откидным верхом, принадлежавший Шеппи и мне. За него мы до сих пор выплачивали деньги торговцу подержанными автомобилями. – Вон тот, невысокого роста, – лейтенант Ренкин, – сказал полицейский, когда мы приблизились к кабинам. Лейтенант оказался мужчиной лет сорока пяти с суровым лицом и холодными серыми глазами. Он был чуть ли не на голову ниже Кенди. На нем был легкий костюм и щеголеватая широкополая шляпа, слегка надвинутая на правый глаз. Подтянутый и опрятный, он производил впечатление твердого, волевого человека. – Лу Брэндон, лейтенант, – сказал Кенди, указывая на меня. Ренкин обернулся. Пройдясь по мне испытующим напряженным взглядом, он порылся в кармане и вытащил листок бумаги. – Это вы посылали? Это была телеграмма, в которой я сообщал Джеку о времени своего прибытия. – Да, телеграмму послал я. – Он был вашим другом? – Компаньоном. У нас общее дело. Ренкин продолжал задумчиво глядеть на меня. – Пойдемте, вы должны посмотреть на него, – сказал он наконец. – Потом мы побеседуем. Стараясь держать себя в руках, я вместе с лейтенантом зашагал по раскаленному песку. Скоро мы уже входили в купальную кабину. 2 Два специалиста по отпечаткам пальцев – здоровенные широкоплечие мужчины – старательно посыпали подоконники порошком. Рядом с низеньким столиком заполнял бланк худощавый пожилой человек, у ног которого стояла черная сумка. На полу, изогнувшись в странной позе, словно пытаясь уползти от кого-то, лежал Джек. Он был в одних плавках. На шее чуть пониже затылка зияла багрово-синяя рана; кожа вокруг нее была в сильных кровоподтеках. На лице Джека, сохранившем следы недавнего загара, застыло выражение неописуемого ужаса. – Он? – спокойно спросил Ренкин, не отрывая от меня холодных серых глаз. – Да. – Хорошо. – Лейтенант взглянул на худощавого человека за столиком: – Заканчиваешь, док? – Все. Мастерский удар. Чувствуется почерк профессионала. Думаю, что орудием убийства был длинный и тонкий нож, по форме нечто вроде хвоста крысы. Знаете, такими ножами пользуются хозяйки, чтобы извлекать кубики льда из ванночек холодильников. Убийца знал, куда нанести удар. Смерть наступила мгновенно не больше часа назад. Выслушав доктора, Ренкин сказал: – Когда закончите, пусть его уберут. Я еду в гостиницу к Брэндону. Сержант, останься здесь и как следует все проверь. Когда Хьюсон прибудет со своими людьми, пусть хорошенько поищут. Возможно, убийца бросил нож где-нибудь неподалеку. Поманив меня пальцем, он вышел вон. Когда мы подходили к автостоянке, я сказал: – «Бьюик» принадлежит Шеппи и мне, лейтенант. Это наша общая собственность. Ренкин остановился и, бросив взгляд на машину, подозвал одного из своих людей: – Передай сержанту Кенди, что Шеппи прибыл в город на этой машине. Пусть поищет в ней отпечатки пальцев. Может, удастся найти еще что-нибудь. Потом отгоните ее к «Адельфи-отелю». – Он посмотрел на меня: – Нет возражений? – Спасибо, нет. Мы устроились на заднем сиденье полицейской машины, и Ренкин приказал шоферу ехать помедленней, избегая оживленных улиц. Потом порылся в кармане, достал сигару и, затянувшись, с наслаждением выпустил дым через тонкие ноздри. – Итак, начнем, – сказал он. – Кто вы такой, что представлял из себя Шеппи и что это за история с его убийством? Не торопитесь. Чем больше фактов, тем лучше. Мне важно иметь целостную картину. Я тоже закурил и, немного подумав, начал рассказ. – Шеппи и я совместно владели детективным агентством в Сан-Франциско, – сказал я лейтенанту. – Мы были компаньонами уже пять лет, дела нашей фирмы шли неплохо. Последние три недели я занимался делами одного клиента в Нью-Йорке, а Шеппи оставался в конторе. На днях я получил от него телеграмму, в которой он просил меня срочно приехать в Сан-Рафел, где подвернулась денежная работенка. Я постарался побыстрее закончить дело и вылетел в Лос-Анжелес. Там я сел на поезд и приехал сюда в половине двенадцатого утра. Шеппи заказал мне номер в гостинице, но самого его я не застал. Когда за мной явился сержант Кенди, я только что вышел из ванной. – Он не упомянул в телеграмме, что это была за работа? – спросил Ренкин. Я отрицательно покачал головой. – Водительские права у вас при себе? Я протянул ему бумажник. Быстро и со знанием дела исследовав содержимое бумажника, он возвратил его мне. – Значит, вы не имеете ни малейшего представления, кто его мог здесь нанять и что это было за дело? – Ни малейшего. – А если бы имели? – Тогда, вероятно, я рассказал бы вам обо всем. Он почесал щеку и прищурился. – Вел он какие-нибудь записи для клиента? – Сомневаюсь. Он предпочитал не возиться с бумагами. Обычно отчеты составлял я. Ренкин задумчиво вертел в зубах сигару. – Контора у вас в Сан-Франциско, а вы три недели проводите в Нью-Йорке. Здесь что-то не так. – В Нью-Йорк переселился наш прежний клиент. Он просил меня приехать, чтобы разобраться в одном деле. – Шеппи тоже уехал из Сан-Франциско. Думаете, и здесь замешан старый клиент? – Возможно, хотя не могу припомнить ни одного, кто бы сюда переехал. – А может, Шеппи до чего-то докопался и его решили убрать? – Не знаю, – честно признался я. – Дежурный клерк говорит, что на пляж он отправился с женщиной. Если ему нравился кто-нибудь в юбке, он мог начисто забыть о работе. Может, и на этот раз виной всему оказалась его знакомая. Об их связи пронюхал муж, и Джек стал еще одной жертвой ревности. Все это, конечно, досужие домыслы, но в прошлом женщины не раз доводили его до беды. Ренкин поморщился: – Он и замужних не оставлял без внимания? – Для него это не имело никакого значения: была бы хорошенькая мордашка. Не подумайте, что я умышленно обливаю его грязью, он был моим лучшим другом. Но, честно говоря, я временами просто выходил из себя, когда он плевал на работу из-за какой-нибудь потаскушки. – Не так уж часто мужья убивают соперников ножами. Мне думается, здесь поработал профессионал. – Возможно, что профессионалом был сам муж. Ренкин с сомнением покачал головой: – В городе немало всякого сброда, но я не припомню, чтобы кого-нибудь прикончили таким необычным оружием. Правда, всегда что-то случается в первый раз, – добавил он, стряхивая пепел. – Попробуйте навести справки о деле, которым занимался Шеппи. Это будет нашим первым шагом. Возможно, убийство никак не связано с его работой, но нам надо знать наверняка. – Если в бумагах у него нет записей, не думаю, чтобы я мог чем-нибудь помочь, – сказал я не совсем искренне. Мне прежде всего необходимо было убедиться, что человек, нанявший Шеппи, не имеет отношения к его смерти. Потом уже предстояло решить, сообщать ли Ренкину его имя. Хотя вероятность, что удастся установить личность клиента, была очень невелика, я все же надеялся получить некоторые сведения от нашей секретарши Эллы, оставшейся в Сан-Франциско. Ренкин приказал шоферу ехать побыстрее, и через пять минут мы были у «Адельфи-отеля». Дежурный клерк с трясущимся двойным подбородком по-прежнему дремал за конторкой; при виде нас он вытаращил от удивления глаза. Пожилые джентльмены в белых фланелевых брюках, сидевшие теперь со своими женами, напоминали персонажей романа викторианской эпохи. Чувствовалось, что они сгорали от любопытства. – Пойдемте туда, где эти старые вороны не смогут подслушать нас, – обратился Ренкин к дежурному клерку, умышленно повышая голос. – Конечно, конечно, лейтенант, – засуетился тот, предлагая нам пройти в служебную комнату. – Что-нибудь случилось? – С вами все в порядке, – успокоил его Ренкин. – Как вас зовут? Вопрос взволновал клерка еще сильнее. – Эдвин Бруер. – Когда Шеппи ушел из гостиницы? – Примерно в половине одиннадцатого. – Он был с женщиной? – Да. Она просила вызвать его. Пока мы разговаривали, мистер Шеппи спустился на лифте, и они ушли. – Ваше впечатление об их встрече? Думаете, они были близки? – Мистер Шеппи вел себя с ней довольно фамильярно. – А именно? – Он подошел к ней сзади и сказал: «Хэлло, крошка!» При этом он слегка ущипнул ее. – А она? – Она засмеялась, но я заметил, что ей это неприятно. Она не из тех женщин, которым нравятся вольности. В ней было чувство собственного достоинства. Это трудно передать словами, но мне бы и в голову не пришло ущипнуть ее. – Это ничего не значит, – вмешался я. – Джек не признавал табу. Он ущипнул бы и жену епископа, будь у него игривое настроение. Ренкин нахмурился: – Можете вы описать эту женщину? – Она очень привлекательна. – Бруер нервно потер руки. – Брюнетка, с хорошей фигурой, в темно-синих спортивных брюках и белой блузке. Лица я как следует не разглядел: на ней была большая шляпка и очень большие темные очки. – Возраст? – Двадцать с лишним, вероятнее всего, двадцать пять. – Узнаете вы ее, если встретите снова? – Безусловно. – Предположим, она будет без шляпки и темных очков и, скажем, в белом платье. В таком наряде вы узнали бы ее? Бруер задумался. На лице его появилось растерянное, немного глуповатое выражение. – Может быть… – неуверенно протянул он. – Значит, вы запомнили не внешность женщины, а ее одежду? – Гм… Пожалуй, вы правы. – Итак, в этом вопросе на вашу помощь рассчитывать не приходится, – сказал Ренкин. – Ну ладно, что было потом? – Мистер сказал, что ему нужно поскорее вернуться. Я видел, как они уехали на его машине. – Свою машину она, выходит, оставила здесь? – Я не заметил никакой другой машины. Она, я думаю, пришла пешком. – Дайте мне ключ от его номера. – Может, позвать Гривса? Он сыщик в штате нашей гостиницы. Ренкин отрицательно покачал головой. – Не надо. Нечего впутывать в дело еще одного человека. Бруер направился к полке, где хранились ключи. Мы пошли следом, сопровождаемые взглядами тех же пожилых джентльменов и их жен. Не найдя на полке ключа, Бруер сказал: – Он, должно быть, забрал его с собой. Я дам вам запасной. Скажите, что-нибудь случилось с мистером Шеппи? Джентльмены во фланелевых брюках, затаив дыхание, подались вперед: наконец-то будет вознаграждено их терпеливое ожидание. – Он разрешился от бремени младенцем, – ответил Ренкин. – Не знаю, случалось ли такое раньше. Впрочем, я не совсем верю этой истории, поэтому, когда будете рассказывать знакомым, не ссылайтесь, пожалуйста, на меня. Мы вошли в лифт, и Ренкин нажал на кнопку третьего этажа. – Сторож на пляже ничего не рассказывал об этой женщине? – спросил я, когда мы поднимались вверх. – То же, что и клерк. В кабине две комнаты для переодевания, одной пользовалась она, ваш приятель был в другой. Мы нашли ее брюки, блузку, шляпу и темные очки. Его одежда валялась в другой комнате. – Она оставила одежду в купальной кабине? – быстро переспросил я. – Меня это тоже удивляет. Она, вероятно, хотела поскорее скрыться и, чтобы не терять времени на переодевание, ушла в купальном костюме. В этом паршивом городе все ходят в трусах и лифчиках. Или же она купалась и кто-то прикончил ее уже после того, как разделался с Шеппи. Мои ребята сейчас обыскивают пляж. Я думаю, она просто поспешила удрать. – И никто не заметил, как она выходила из кабины? – Нет, но мы продолжаем опрашивать пляжников. Лифт остановился, и мы направились по коридору к номеру 247. – Она неплохо замаскировалась, – продолжал Ренкин, вставляя ключ в замочную скважину. – И вообще в Сан-Рафеле смотрят не на лицо, а на фигуру. Он распахнул дверь, и мы вошли внутрь. Номер Джека был немногим больше моего, такой же жаркий и душный. Внезапно мой спутник чертыхнулся: «Черт побери!» Я посмотрел по сторонам и вздрогнул от изумления: номер выглядел так, словно по нему пронесся тропический ураган. Ящики комода были выдвинуты, их содержимое разбросано по полу. Возле кровати валялись постельные принадлежности. Набивка вспоротых ножом матрацев вытряхнута на пол. Не были забыты и подушки: кто-то изодрал их в клочья. – Неплохо сработано, – заметил Ренкин. – Если здесь что-то и было, то вряд ли осталось на нашу долю. Я прикажу поискать отпечатки пальцев, хотя могу поспорить, что их нет. Мы вышли в коридор, и Ренкин запер дверь на ключ. Глава вторая 1 Лежа на кровати, я прислушивался к тяжелому топоту и приглушенным голосам в соседней комнате: люди Ренкина искали улики, которые могли бы навести на след преступника. Настроение у меня было подавленное, и я остро ощущал одиночество. Хотя у Джека было немало недостатков, в общем он был отличным парнем, с ним хорошо работалось. Мы повстречались пять лет назад, когда я подвизался на поприще следователя по особым поручениям в окружной прокуратуре, а Джек был репортером уголовной хроники в «Сан-Франциско трибюн». Мы подружились и как-то вечером, разговорившись за бутылкой виски, обнаружили, что нам обоим смертельно надоело получать приказы от своих разжиревших шефов, носиться, не щадя ног, по городу. Мы были чуточку пьяны, но все же понимали, что рискуем лишиться твердого заработка ради сомнительной перспективы завести «свое» дело. Наш совместный капитал был невелик; но у нас было достаточно опыта, и мы надеялись добиться успеха. Мы знали все детективные агентства в городе, и многие из них казались нам совсем никудышными. Прикончив бутылку, мы твердо решили сжечь мосты и стать на собственные ноги. Нам везло: через год уже неплохо зарабатывали и не раскаивались в своем решении. Сейчас, лежа в душном номере, я раздумывал о том, сумею ли в будущем обойтись без компаньона. Возможно, стоило поискать кого-нибудь другого, хотя я и мог выкупить долю Джека у его жены. Эта пустоголовая блондинка временами доводила до исступления моего бывшего компаньона, и я ни минуты не сомневался, что она немедленно потребует обратно деньги, которыми в свое время ссудила Джека для основания агентства. Потом я стал размышлять об обстоятельствах смерти Джека. Не верилось, что убийство было каким-либо образом связано с делом, над которым он работал. Скорее всего, думал я, его прикончил какой-нибудь гангстер, узнав об амурных делишках Джека с его любовницей. Необычный нож, которым, если верить доктору, его убили, был оружием профессионала, и удар был нанесен со знанием дела. Однако сейчас самым важным для меня было выяснить, кто клиент Джека. Он сообщил в телеграмме, что работа денежная, и так оно, по-видимому, и было. Иначе Джек не отправился бы в такую чертову даль. Поэтому я делал вывод, что его клиент – состоятельный человек. Конечно, толку от этого было немного, так как большинство жителей Сан-Рафела отнюдь не производили впечатления бедняков. Прежде чем сообщить фамилию клиента Ренкину, я должен был увериться на сто процентов, что он никоим образом не связан с убийством Шеппи. Ничто не вредит так сильно репутации частного сыщика, как неприятности клиента с законом в результате неосторожных действий детектива. В такие агентства попросту перестают обращаться. Когда уберутся люди Ренкина, думал я, нужно будет позвонить Элле. Мне пришло в голову, что пользоваться коммутатором гостиницы небезопасно. Ренкин, если у меня сложилось о нем правильное впечатление, не преминет поставить у телефона одного из своих полицейских, чтобы подслушать мой разговор. Я глянул на часы – было уже без четверти час. Со вчерашнего дня я ничего не ел и, чтобы сэкономить время, решил перекусить сейчас же, пока полиции было не до меня. Когда я застегивал воротничок сорочки, дверь отворилась и заглянул Ренкин. – Фу! У вас как в печке! – Не холодно. Я собираюсь пойти перекусить. Вам что-нибудь нужно? Ренкин задумчиво перекатывал во рту потухшую сигару. – Там – ничего. – Он ткнул пальцем в сторону соседней комнаты. – Отпечатков сотни, но они ничего не дают. Убирают здесь, прямо скажем, неважно. Я думаю, мы имеем теперь следы пальцев, по крайней мере, тридцати последних жильцов. Записей Шеппи мы не нашли. Над чем он работал – по-прежнему остается тайной. – Тот, кто побывал в его номере до нас, тоже ничем не разжился, могу поручиться. Джек всегда ненавидел писанину. – Вы так и не выяснили, кто был клиент? – спросил Ренкин, испытующе глядя на меня. – Вся эта чепуха об охране доброго имени клиента, Брэндон, не стоит выеденного яйца, когда дело касается убийства. Советую вам не тянуть. Я не верю, что вы не в состоянии узнать имя того, кто нанял Шеппи. – Я не собираюсь обманывать вас, лейтенант. Но вы сами убедились, что Джек не оставил записей. Без них я в таком же дурацком положении, как и вы. – Дайте мне адрес вашей конторы. У вас там осталась секретарша? – Машинистка. Глупенькая девчонка семнадцати лет. Проку от нее никакого, один перевод денег на зарплату. О наших делах ей ничего не известно. По выражению лица Ренкина нетрудно была заметить, что он сомневается в правдивости моих слов. – Когда выясните, на кого работал Шеппи, зайдите ко мне в полицейское управление. Даю вам двадцать четыре часа. В противном случае придется снова навестить вас. Последние слова Ренкин произнес с плохо скрытой угрозой. После этого он вышел из номера, с силой хлопнув дверью. Я решил обойтись без еды. У меня появилось опасение, что Ренкин свяжется с полицией Сан-Франциско и с Эллой побеседуют еще до того, как это успею сделать я. Я вышел из гостиницы и, пройдя квартал, завернул в кафе, где заперся в телефонной будке. Об Элле я сказал Ренкину лишь половину правды. Ей действительно исполнилось только семнадцать лет, но слово «глупенькая» к ней никак не подходило: она была на редкость энергичной и находчивой секретаршей. Сейчас, набрав номер нашей сан-францисской конторы, я ощутил подлинное удовольствие, услышав ее молодой и свежий голос: «Добрый день, агентство „Стар“ к вашим услугам». – Говорит Лу, – быстро сказал я. – Я в Сан-Рафеле. Джек прибыл сюда по делу и вызвал меня телеграммой. У меня плохие новости, Элла: его убили. Я услышал в трубке, как быстро и тяжело она задышала. Ей всегда нравился Джек. Когда она появилась в нашей конторе, Джек по привычке и с ней собирался завести романчик, но я сумел убедить его, что Элла еще слишком молода и ее следует оставить в покое. Все же его ухаживание оставило след в сердце молодой девчонки – Элла, я это ясно видел, была неравнодушна к нему. – Джека убили? – переспросила она с дрожью в голосе. – Убили, – повторил я. – Теперь послушай, Элла, у меня важное дело. Полиция старается выяснить, на кого он работал. Я ничего не знаю об этом. Говорил он тебе что-нибудь? – Нет. Он сказал только, что наклюнулось дельце и ему надо ехать в Сан-Рафел. По ее голосу я чувствовал, что она с трудом сдерживает слезы. Мне было жаль девчонку, но времени на утешение не оставалось. – Ему позвонили насчет работы или сообщили письмом? – Звонил мужчина. – Назвал себя? – Нет. Он отказался сообщить свою фамилию, когда я об этом его спросила. Он сказал, что желает говорить с одним из владельцев. Я сдвинул шляпу на затылок и некоторое время стоял, отдуваясь. Воздух в будке был настолько тяжелым, что на него впору было облокотиться. – Поройся в его бумагах, Элла. Возможно, он записал фамилию клиента. – Хорошо, я поищу. Я стоял в будке, обливаясь потом. Наконец, не выдержав духоты, я слегка приоткрыл дверь и впустил свежий воздух. Тут-то я и заметил переодетого полицейского, находившегося возле стойки с содовой водой. Хотя он и был в штатском, во всем его облике читалось одно: «фараон». Чтобы не обнаруживать интереса к моей особе, он уделял повышенное внимание стоявшей перед ним чашечке кофе. Я мысленно выругал себя за то, что недооценил Ренкина. Теперь ему будет нетрудно догадаться, что я разговаривал со своей конторой. – В блокноте у Джека много всякого хлама, – услышал я наконец голос Эллы. – Но фамилия только одна: Ли Криди. – Спасибо, Элла, возможно, это что-нибудь значит. Теперь немедленно уничтожь блокнот. Я подожду. Разорви его и спусти в канализацию. Полицейские могут явиться в любую минуту, они не должны его видеть. Через три минуты вновь послышался ее голос: – С блокнотом все в порядке. – Молодец. Теперь вот что: полиции я сказал, что ты глупенькая девчонка и о делах мы с тобой не разговариваем. Веди себя соответственно. Скажи, что Джеку кто-то звонил, но кто и зачем – не знаешь. После звонка он собрался и уехал в Сан-Рафел. Понятно? – Да. – И не давай им себя запугать. – Хорошо, Лу. – И еще одно. Мне неприятно тебя просить, Элла, но сам я сейчас ничего не могу сделать. Сообщи о смерти Джека его жене. Передай, что я отправил ей письмо. Пусть не волнуется насчет похорон: я все сам устрою. – Вы не собираетесь возвращаться? – Нет. Мне надо выяснить, кто и почему убил Шеппи. Ты не забудешь зайти к ней, Элла? – Нет, конечно… Только что вошли двое, – добавила она тише. – Думаю, они из полиции… – И повесила трубку. Я достал носовой платок и вышел из телефонной будки. Сыщик сделал вид, что не узнает меня, и отвернулся. Я заказал сандвич и кофе. Полицейский не спеша допил кофе, с деланным безразличием вышел на улицу и укатил восвояси. 2 Время уже приближалось к двум, когда я вернулся в гостиницу. Проходя мимо номера Джека, я увидел, что дверь открыта, и решил заглянуть внутрь. Возле окна стоял плотный мужчина в плохо скроенном костюме. При моем появлении он бросил в мою сторону неприязненный взгляд. Незнакомец выглядел экс-полицейским, и я подумал, что он, вероятно, и есть штатный сыщик, о котором говорил Бруер. – Полиция изволила удалиться? – спросил я, входя в номер. – Что вам здесь нужно? – проворчал он хриплым басом. – Брэндон, – представился я. – Проживаю в соседнем номере. Вы – Гривс? Он утвердительно кивнул, и мне показалось, что выражение его лица стало чуть-чуть менее враждебным. В номере был наведен некоторый порядок. Перья выметены, ящики комода задвинуты, набивка матраца водворена обратно, а разбросанные бумаги собраны. Личные вещи Джека лежали кучкой в углу: два потертых чемодана, плащ, шляпа и теннисная ракетка. Маленькая, жалкая кучка, почти ничего не говорившая о ее прежнем владельце. – Вещи они проверили? – спросил я. Гривс кивнул. – Их надо отправить его жене, – продолжал я. – В гостинице никто не мог бы этим заняться? – Попросите коридорного Джо. Он отправит. – У меня припасена бутылочка виски, ее давно следует откупорить. Если у вас нет срочных дел, пойдемте в мой номер, посидим вместе. Мясистая физиономия Гривса просветлела. «У бедняги не слишком много друзей», – почему-то подумалось мне. – Что ж, пару минут я смогу выкроить, – ответил он. Гривс уселся на стул, а я устроился на кровати. Лед, который принесли утром, давно растаял, но я решил, что просить свежий было бы напрасной тратой времени, и разлил виски. Круглое лицо Гривса было лишено притворства, взгляд, холодный и подозрительный, был одновременно и немного усталый. В усах виднелись редкие сединки. Быть сыщиком в низкопробной гостинице вряд ли доставляло ему удовольствие. – Узнали они, кто убийца? – спросил он, отхлебнув из стакана. – Может быть, и да, но мне об этом неизвестно, – ответил я. – Ты не разглядел девицу, которая заходила за ним? – Разглядел. – Он вытащил из кармана мятую пачку сигарет, предложил мне и закурил сам. – «Фараоны» в этом городе признают сыщиков только больших гостиниц, мелочь, вроде меня, они просто не замечают. Но меня от этого не убудет, хуже им самим. Если бы Ренкин, который хвастает, что все знает, поговорил со мной, я мог бы рассказать кое-что интересное. Но нет, ему понадобился Бруер, эта жирная свинья с шелковым галстуком. – Что бы ты мог ему рассказать? – Помнишь, он спросил у Бруера, как выглядит девушка? Бруер только и заметил, что ее одежду, я же наблюдал за ней. Нетрудно было понять, что она нацепила все эти тряпки, чтобы ее не узнали. И к тому же она была блондинка. Я тебе это точно говорю: она или выкрасила волосы, или надела парик, но что на самом деле она была блондинка, я могу поручиться. – Почему? – Гривс усмехнулся: – Надо уметь пользоваться глазами. На ней была блузка с короткими рукавами, и я заметил, что волосы на руках были светлыми. Да об этом говорил и весь ее вид – кожа, глаза и прочее. Его доводы меня не убедили: волосы на руках выгореть могли на солнце. Однако, боясь, что у него пропадет желание к продолжению беседы, я не стал высказывать своих сомнений. – Меня учили отыскивать в людях незаметные для других привычки, которые обычно выдают их с головой. И вот одну такую особенность я у нее приметил, – продолжал Гривс. – Она находилась в вестибюле пять минут и все это время барабанила пальцами по бедру, будто играла на пианино. – Он встал и показал, как она это делала. – Пальцами правой руки по бедру, вот так. – Он сыграл гамму. – И это была ее давнишняя привычка, она сама не замечала, что делала. – Нелегко отыскать человека с такой забавной привычкой, а? – Но если, скажем, ее все-таки найдут, музыкальные пальчики помогут решить вопрос. Я кивнул в знак согласия. – Да, пожалуй, ты прав. По ее внешности нельзя определить, чем она занимается? Он пожал плечами: – Кто ее знает. Вещи она умеет носить, и стиль в ней чувствуется. Может, она певичка, а может, работает где-нибудь манекенщицей. – Обо всем этом ты, конечно, сообщил Ренкину? Гривс загасил сигарету и покачал головой: – Он не станет слушать меня, даже если я не поленюсь приехать к нему в управление. Для него я пустое место, пусть поэтому катится к черту. – Кто-то обшарил номер Шеппи. Как он, по-твоему, попал туда? – Воспользовался его ключом. Шеппи забрал ключ с собой, потом его укокошили, нашли ключ и, не теряя времени, явились сюда. Конечно, чтобы перевернуть в номере все вверх дном, нужны нервы, но вообще-то убийца был в безопасности; у нас мало прислуги, и в это время наверху никого не бывает. Я решил, что пора рассказать ему кое-что о себе, вернее, о близости наших профессий. Достав визитную карточку, я протянул ее Гривсу. – Я расспрашиваю тебя не из спортивного интереса. Гривс прочел карточку, нахмурился и, потерев мясистый нос, вернул ее мне. – Он был твой компаньон? – Да. – Я давно собираюсь завести частное дело, оно куда прибыльней, чем моя работа. Ты, наверное, делаешь кучу денег? – Не жаловался, пока не случилось вот это. Теперь мне временно придется прикрыть контору: надо отыскать убийцу. Он удивленно поднял на меня глаза: – Это забота полиции. Что ты сам можешь сделать? – По-твоему, правильней будет вернуться в Сан-Франциско и продолжать как ни в чем не бывало? Хорошая это будет реклама для агентства «Стар»: одного компаньона ухлопали, а другой и пальцем не пошевелил, чтобы разобраться в деле. К тому же Джек был мой лучший друг. Я не собираюсь дожидаться, когда полиция даст мне готовый ответ. На лице Гривса появилась гримаса: – Тогда смотри в оба. Ренкин не так уж плох, с ним можно ладить. Берегись капитана Кетчена – такого выродка свет не видывал. Нашему брату от него туго приходится, а частных сыщиков он ненавидит больше, чем бешеных собак. Если ему донесут, что ты что-то разнюхиваешь на его территории, готовься к неприятностям. Я не шучу: неприятности будут немалые. – О каких неприятностях ты говоришь? – Каких? Послушай. Случилось у нас как-то самоубийство, и вдова вызвала из Лос-Анжелеса частного сыщика. Она была уверена, что мужу ее помогли отправиться на тот свет. Кетчен велел сыщику убираться подобру-поздорову, но тот наплевал на его слова. И вскоре пожалел: когда он однажды сидел за рулем, в него со всего хода врезалась полицейская машина. Парень лишился автомобиля, а самого его с переломанной ключицей отправили в больницу. Когда его подлечили, он заработал еще шесть недель отсидки за вождение машины в пьяном виде. На суде он клялся, что, прежде чем отвезти в больницу, «фараоны» влили ему в рот полпинты виски, но ему никто не поверил. – Да, похоже, что приятного в капитане мало. Спасибо за совет, я постараюсь держаться от него подальше. Гривс допил виски и с видимым сожалением поставил стакан. – Лучше не попадайся ему. Ну, мне пора. Пойду в вестибюль присматривать за старичками. Менеджер боится, что они приведут в номер какую-нибудь шлюху. Спасибо за выпивку. В случае чего можешь рассчитывать на меня. Когда он был в дверях, я окликнул его: – Имя Ли Криди говорит тебе что-нибудь? Он вернулся и захлопнул дверь. – Это самый богатый человек в нашем городе. Я постарался не выдать своего возбуждения. – Что ты понимаешь под богатством? – Скажем, миллионов сто, а может, чуточку больше. У него пароходная линия «Грин Стар»: целая флотилия танкеров курсирует между Панамой и Сан-Франциско. Компания воздушных такси до Майами – тоже его дело. Но это еще не все: он хозяин трех газет и завода, на котором работают тысяч десять мужчин и женщин. Наш легковес – чемпион по боксу – тоже его собственность. Криди совладелец казино, гостиницы «Ритц-Плаза» и «Клуба мушкетеров» – единственного по-настоящему классного клуба в Сан-Рафеле. Чтобы стать его членом, твой доход должен исчисляться пятизначной цифрой. Но дело не только в этом: если у тебя не голубая кровь, не надейся попасть туда. Возможно, у Криди есть и еще кое-что, но в общем, я думаю, ты получил достаточное представление. – Криди живет в этом городе? – В особняке у залива Тор-Бэй. Если ехать по берегу, отсюда миль пять. Маленькая хибара с двадцатью пятью спальнями и бассейном, где впору плавать авианосцу. Чтобы не скучать, хозяин распорядился построить шесть теннисных кортов и зоосад со львами и тиграми. Сорок человек прислуги разбиваются в лепешку, чтобы ему угодить. Обзавелся Криди и частным портом, совсем крохотным, который только-только вмещает его игрушечку-яхту в четыре тысячи тонн. – Женат? – Конечно. – Гривс брезгливо сморщил нос. – Помнишь Бриджетт Бленд, кинозвезду? Так это она. Я смутно припоминал, что видел ее однажды в каком-то фильме. Если мне не изменила память, на фестивале в Каннах четыре года назад она произвела маленькую сенсацию, торжественно въехав на лошади в вестибюль отеля «Маджестик». Бросив вожжи изумленному клерку, наездница слезла с коня, вошла в лифт и скрылась в своем пятикомнатном номере. Бриджетт Бленд снималась в кино года два, потом неожиданно исчезла. По сведениям, проникшим в печать, она славилась необузданным нравом. – Что у тебя может быть общего с Криди? – спросил Гривс. – Ничего, – ответил я. – Это имя упомянули при мне, и я заинтересовался, кто он такой. Гривс посмотрел на меня еще раз, задумчиво кивнул и вышел. Оставшись один, я вытянулся на кровати и закурил. Джек сообщал в телеграмме, что в Сан-Рафеле ему предложили на редкость выгодную работу. Если клиентом был Ли Криди, тогда действительно пахло большими деньгами. Но зачем понадобилось человеку с положением Криди, спрашивал я себя, нанимать неизвестного сыщика, да еще из города, находившегося в трехстах милях от его дома? Будь у меня его банковский счет, я мог бы купить всего «Пинкертона» и в придачу пару других детективных агентств. Я пригладил рукой влажные от пота волосы. Богатеи, подобные Криди, продолжал рассуждать я, окружены целой армией секретарей, лакеев, подхалимов и вышибал. Мелкую сошку, вроде меня, они и на выстрел не подпустят к своему шефу. Добраться до Криди будет нелегко, а спросить его, нанимал ли он Джека и для чего, по-видимому, вообще невозможно. Но так или иначе, надо было что-то предпринимать. Выпив еще немного виски, я снял телефонную трубку. – Соедините меня с Гривсом, – попросил я девушку на коммутаторе. Наступила пауза, потом послышался голос сыщика. – Мне надо кое-кому позвонить, – сказал я. – Коммутатор в порядке? Ему не требовалось растолковывать, о каком порядке шла речь. – Все спокойно. Некоторое время здесь околачивался «фараон», но сейчас он ушел. Поблагодарив, я попросил телефонистку узнать в справочном номер Ли Криди и соединить меня с ним. Прошло немного времени, и в трубке раздался мужской голос: «Резиденция мистера Криди. Вас слушают». Говоривший или держал во рту горячую картофелину, или ему только что удалили аденоиды. – Мне необходимо поговорить с мистером Криди, – не теряя времени понапрасну, сказал я. – Будьте добры назвать вашу фамилию, сэр, – голос звучал холодно и отчужденно, – и я соединю вас с секретарем мистера Криди. – Лу Брэндон. Мне не нужен секретарь Криди, я хочу говорить с ним лично. Я не рассчитывал, что моя настойчивость произведет какое-нибудь впечатление. – Если вы подождете, сэр, я соединю вас с секретарем мистера Криди. Полное безразличие в его голосе было оскорбительней, чем пощечина. Раздались щелчки, затем отрывистый голос пролаял мне в ухо: – Хаммершалт. Кто говорит со мной? – Лу Брэндон. Мне нужен мистер Криди. – Подождите минуточку. – В трубке послышался шелест переворачиваемых страниц: Хаммершалт, по-видимому, рылся в адресной книге, пытаясь установить, кто такой Лу Брэндон. У Криди был осторожный секретарь: он не хотел грубить человеку, не узнав прежде, что он из себя представляет. – Мистер Брэндон? – переспросил он теперь уже более требовательным голосом. – Что у вас за дело к мистеру Криди? – Об этом он скажет вам сам. Если пожелает, конечно, – ответил я. – Соедините меня и не тратьте времени попусту. Чтобы придать своим словам больше убедительности, я старался говорить нарочито резко. И хотя моя уловка не возымела должного действия, все же сомнение относительно моей персоны запало ему в душу. – Вы не можете переговорить с мистером Криди, – сказал он, – если не изложите в общих чертах суть дела. Тогда я передам вашу просьбу, и он, если сочтет нужным, сам позвонит вам. Я понял, что разговор зашел в тупик. Попробуй я продолжать прежним тоном, он сообразит, что его просто берут на пушку. Поэтому я решил выложить свой последний и не слишком сильный козырь. – Передайте ему, что я старший компаньон агентства «Стар» из Сан-Франциско. Он ждет моего отчета. – Ждет отчета? – Голос звучал удивленно и не слишком уверенно. – Хорошо, мистер Брэндон, я поговорю с ним, и мы, возможно, вам позвоним. Какой у вас номер телефона?.. Я потушил сигарету и допил виски. Придется прождать час, а может, и дольше, думал я. Ожидание при данных обстоятельствах было, конечно, не самым плодотворным занятием, но приходилось мириться и с этим, и, закрыв глаза, я попытался спокойно уснуть. Мой сон прервал пронзительный телефонный звонок. От неожиданности чуть не свалившись с постели, я схватил трубку и глянул на часы: поспать мне удалось всего пятнадцать минут. – Мистер Брэндон? – Слушаю! – Мистер Криди сможет принять вас сегодня в три. Я не верил собственным ушам. – В три часа? – Да. Пожалуйста, не опаздывайте. У мистера Криди несколько важных деловых свиданий. Он сможет уделить вам всего несколько минут. – Спасибо. Для меня этого достаточно, – ответил я и положил трубку. С минуту я лежал на спине, уставившись в потолок. Потом резким движением спустил ноги с кровати. Человеком, нанявшим Джека, должен быть не кто иной, как Криди. Иначе его согласие принять меня было бы необъяснимым. Я вновь глянул на часы: до встречи с Криди оставалось менее часа. Я открыл чемодан и достал свой лучший выходной костюм. Глава третья 1 Особняк Криди стоял в конце узкого полуострова, который тянулся на целую милю, до середины залива Тор-Бэй. Его было хорошо видно с Морского бульвара. Прежде чем свернуть на частную дорогу, проходившую по полуострову, я сбросил скорость, чтобы повнимательней рассмотреть жилище миллионера. Дом Криди представлял собою массивное трехэтажное сооружение с широкими окнами, террасой и крышей из голубой черепицы. Белые стены дома чуть просматривались сквозь зеленый ковер вьющихся растений. Одной своей стороной особняк, казалось, повис над обрывом. С него открывался, наверное, изумительный вид на залив. Я сидел за рулем «бьюика». На одной из его дверец красовалась большая царапина, колпак колеса был изрядно помят. Кто ухитрился покалечить машину – полиция или Джек, налетевший на что-нибудь по пути из Сан-Франциско, – я не знал, хотя склонен был винить своего компаньона: он любил полихачить. Во всяком случае, я был рад, что обзавелся машиной. Расходы на такси, насколько я мог судить о стиле жизни в Сан-Рафеле, были бы мне определенно не по карману. Я и без того опасался, что взятых в поездку денег мне хватит ненадолго. Свернув с Морского бульвара на ведущее к полуострову шоссе, я через сотню ярдов подъехал к большому щиту, надпись на котором гласила, что дальше проезд разрешен лишь посетителям особняка «Тор». Так официально называлась резиденция Криди. Еще через четверть мили дорога оказалась перегорожена шлагбаумом, возле которого приютилась крохотная сторожка. Двое мужчин в белых сорочках, белых плисовых бриджах и черных сапогах до колен наблюдали за моим «бьюиком». В своих форменных фуражках с кольтами на бедре они выглядели, как экс-»фараоны». – У меня встреча с мистером Криди, – сказал я, высовываясь из окна. Один из охранников подошел к машине. Его колючий подозрительный взгляд задержался на мне. Нетрудно было понять, что ни «бьюик», ни я не произвели на него благоприятного впечатления. – Фамилия? Я назвал себя. Сверившись со списком, он сделал знак второму охраннику поднять шлагбаум. – Прямо с перекрестка, затем налево. Машину поставьте на шестую стоянку. Я кивнул и двинулся дальше, чувствуя на спине их пристальные взгляды. Казалось, они старались запомнить меня на случай, если встретят в будущем. Через открытые дубовые ворота с торчащими стальными шипами я попал на посыпанную песком дорожку, прорезавшую небольшую рощу и затейливо петлявшую посреди огромного сада с аккуратными газонами, замысловатыми клумбами и фонтаном. На одной из клумб садовники-китайцы высаживали бегонии, располагая растения на совершенно одинаковом расстоянии друг от друга, на одном и том же уровне, с точностью, в которой китайские мастера остаются непревзойденными. Свернув налево, я оказался на просторной гудронированной площадке, разделенной белыми полосами на пятьдесят стоянок. Некоторые из них были украшены дубовыми табличками с позолоченными буквами. Я прочитал фамилию Криди – мужа и жены, а также Хаммершалта. Было множество и других имен, ничего мне не говоривших. – Богато живут, а? – раздался голос позади меня. – Все важные персоны, ничего не скажешь! Такими и остаются до самой смерти. Я оглянулся. Невысокий коренастый парень в белой форме охранника и фуражке, сдвинутой на затылок, дружелюбно улыбался мне. Лицо парня было красным, когда он приблизился, я ощутил сильный запах виски. – Да, в мире живут разные люди, – философски заметил я. – Что правильно, то правильно. По совести говоря, вся эта мишура, – он помахал рукой в сторону автостоянки с табличками, – пустая трата денег. Как будто не все равно, где ставить машину. – Его маленькие глаза испытующе прошлись по мне. – Ты ищешь кого-нибудь, приятель. – Старика Криди, – ответил я. – Не шутишь? – То ли от жары, то ли от виски он шумно отдувался. – Что же, поищи. Ну, а с меня хватит, достаточно я натерпелся в этом доме. Сегодня, слава богу, последний день – увольняюсь. – Он слегка подался вперед, легонько постучал пальцами по моей груди. – И почему эти деньги всегда достаются всякой швали? Возьми, к примеру, Криди, он никогда не бывает доволен: то не блестят ботинки, то пыль на машине. Розы в саду для него чересчур низкорослые, еда – слишком горячая или холодная. Ему ничем не угодишь, человек от него может сойти с ума. Будь у меня десятая часть его денег, я чувствовал бы себя королем, а ему все мало. Я украдкой взглянул на часы: до трех оставалось четыре минуты. – Так устроена жизнь, – сказал я. – Всякие попадаются люди. Я хотел бы потолковать с тобой, но в три у меня свидание. Говорят, он может лопнуть от злости, если его заставишь ждать. – Думаешь, если ты придешь вовремя, он сразу тебя и примет? Как бы не так! Его ждут по многу часов. Ну ладно, дело твое, иди целуйся со стариком. Я лично предпочел бы повстречаться с ядовитой змеей. Поднимись по этим ступеням, потом налево. – Он показал пальцем в направлении лестницы. Я собрался было уже уходить, когда внезапно у меня появилась мысль. – Ты занят сегодня вечером, часов около семи? Его лицо расплылось в ухмылке: – Спрашиваешь? Сегодня вечером у меня уйма дел. Я жил как в тюрьме у этого старого негодяя целых двадцать месяцев. Сегодня мне ничего так не нужно, как хорошенько напиться. А почему это тебя интересует? – Я сам собираюсь напиться, – сказал я. – Может, мы повеселимся вместе? Он недоверчиво посмотрел на меня: – Ты что, любитель закладывать? – По особым случаям. Мне кажется, сегодня как раз такой случай. – Ну что же, идет. Моя девочка не терпит пьяных, и, по правде сказать, я собираюсь нализаться в одиночку. Но кто же станет отказываться от компании? Где и когда? – Против семи возражений нет? А где – это уж тебе виднее. – Тогда в баре у Сэма. Спроси любого, и тебе объяснят, как пройти туда. Кстати, меня зовут Тим Фултон, а тебя? – Лу Брэндон. Ну, будь здоров! – Пока! Перепрыгивая через ступени, я взбежал по лестнице, свернул налево и, миновав красивую террасу, очутился у парадных дверей: в запасе у меня оставалась одна минута. Дверь отворил худой высокий старик в традиционной одежде голливудского мажордома. Сделав шаг в сторону и слегка наклонившись, он любезно разрешил мне пройти в холл, который, используйся он в качестве гаража, свободно вместил бы шесть «кадиллаков» последней модели. – Мистер Брэндон? Я ответил, что он не ошибся. Я последовал за стариком и, пройдя залитый солнцем внутренний дворик, оказался в приемной. Шесть бизнесменов, зажав в руках портфели, с утомленным видом сидели в креслах. При моем появлении они уставились на меня с таким тупым безразличием, что я понял: бедняги давно потеряли счет времени. – Мистер Криди вызовет вас, – степенно произнес мажордом и плавно, словно передвигаясь на колесах, удалился. Положив шляпу на колени, я сел и стал смотреть в потолок; бизнесмены, устав глазеть на меня, вновь погрузились в состояние транса. Ровно в половине четвертого дверь распахнулась, и на пороге появился моложавый мужчина с коротко стриженными волосами и волевым подбородком. На нем были черный пиджак, серые твиловые брюки и черный галстук. Бизнесмены, выпрямившись в креслах, схватились за портфели и застыли, словно охотничьи собаки при виде дичи. Неприветливые глаза вошедшего прошлись по приемной и остановились на мне. – Мистер Брэндон? – Я. – Мистер Криди просит вас зайти. – Прошу прощения, мистер Хаммершалт, – сказал один из дельцов, – но я жду с двенадцати. Вы сказали, что следующим на прием пойду я. – Разве? – Хаммершалт посмотрел на него безразличным взглядом. – К сожалению, мистер Криди полагает иначе. Теперь, господа, он не освободится до четырех. Мы вошли в другую приемную, несколько меньшую, чем первая. Здесь, возле массивной двери из полированного красного дерева, Хаммершалт остановился. – Брэндон здесь, сэр! – приоткрыв дверь, сказал он. Потом, отойдя в сторону, пропустил меня вперед. 2 Офис Криди напоминал рабочий кабинет Муссолини, фотографию которого мне довелось однажды видеть. Длиною он был футов шестьдесят, с двумя широкими окнами, из которых открывался чудесный вид на море и часть залива. В дальнем углу стоял письменный стол, по размерам не уступавший бильярдному столу. Еще я заметил несколько кресел и две потускневшие картины, принадлежавшие, вероятней всего, кисти Рембрандта. За столом, сдвинув на лоб очки в роговой оправе, сидел маленький тщедушный мужчина. Он был лыс; его костистый, казавшийся очень твердым череп обрамляла лишь реденькая бахрома седых волос. Худое с мелкими чертами лицо имело напряженное выражение, которое еще более подчеркивали запавшие щеки и очень маленький, плотно сжатый рот. Лишь глаза, излучавшие незаурядную силу, свидетельствовали о том, что сидевший передо мной человек принадлежал к «великим мира сего». Он впился в меня немигающим взглядом, и я почувствовал себя так, будто меня поместили в рентгеновский аппарат и теперь стараются сосчитать позвонки на спине. Пока я шел через кабинет, он продолжал гипнотизировать меня, и, когда я добрался до стола, тело мое было влажным от пота. Откинувшись в кресле, он разглядывал меня теперь уже с близкого расстояния, как смотрят на отвратительную сине-зеленую муху, угодившую в суп. – Что вам здесь нужно? – произнес он. Голос звучал необычайно мягко и женственно. Криди, по-видимому, полагал, что, морально подавленный, уничтоженный его презрением, я буду чуть ли не на коленях излагать суть своего дела. Однако ожиданиям его не суждено было сбыться. – Меня зовут Брэндон, – бодро сказал я. – Я из Сан-Франциско. Четыре дня назад вы наняли моего компаньона по детективному агентству «Стар». Худое лицо Криди оставалось бесстрастным: оно было таким же маловыразительным, как задняя стенка автобуса. – Что заставляет вас предполагать, что я его нанял? – осведомился он. Вопрос был задан осторожно, и я почувствовал, что он не вполне уверен в прочности своих позиций. Прежде чем пустить в ход тяжелую артиллерию, Криди решил, очевидно, провести основательный зондаж. – Мы ведем учет наших клиентов, – не моргнув глазом, соврал я. – До того, как уехать в Сан-Рафел, Шеппи записал, что вы его наняли. – Шеппи? Кто он такой? – Мой компаньон. Человек, которого вы наняли, мистер Криди. Он облокотился о стол, сцепил пальцы рук и положил на них свой заостренный подбородок. – Я нанимаю двадцать – тридцать человек в неделю, – сказал он, – но среди них, насколько я помню, не было никого с фамилией Шеппи. Мне непонятно, какое отношение к этому имеете вы. Я спрашиваю еще раз: что вам от меня нужно? – Шеппи был убит сегодня утром. Я полагаю, что смогу закончить дело, над которым он для вас работал. – Над каким делом он для меня работал? Я знал, что рано или поздно разговор коснется этой самой уязвимой стороны вопроса. Криди, как выяснилось, не собирался так просто раскрывать свои карты. – Вы знаете об этом больше, чем я. Откинувшись в кресле, он несколько секунд барабанил пальцами по столу. Хотя лицо его было по-прежнему непроницаемым, я знал, что голова его лихорадочно работает. Наконец он нажал на кнопку звонка. Дверь немедленно отворилась, и в кабинет вошел Хаммершалт. Он должен был ожидать вызова возле дверей, иначе его мгновенное появление объяснить было невозможно. – Херц, – сказал Криди, не взглянув на вошедшего. – Слушаюсь, сэр, – ответил Хаммершалт и снова исчез. Криди продолжал барабанить по столу, взгляд его был обращен вниз. Мы сидели в молчании около минуты, затем раздался легкий стук, и в отворившуюся дверь вошел приземистый, коренастый мужчина. Я обратил внимание, что его правое ухо разорвано и прилегало к голове настолько плотно, будто кто-то кирпичом или кувалдой попытался однажды вдавить его внутрь: ни один кулак не смог бы нанести удар такой силы. Его расплющенный нос расползся по лицу, маленькие глаза горели неистовством, как у злобного орангутанга. На воротник густой гривой падали иссиня-черные волосы. Херц был одет в коричневые с желтоватым оттенком брюки и белый спортивного покроя пиджак, из-под которого виднелся ярко расцвеченный галстук. Он двигался стремительно и бесшумно, как балетный танцор. Выставив вперед острый подбородок, Криди кивнул в мою сторону. – Посмотри на этого человека, Херц, – сказал он, – и запомни его хорошенько. Может быть, тебе придется им заняться. Если, конечно, он не окажется умнее, чем выглядит. Вперив буравчики-глаза, Херц изучал меня несколько секунд. На его искалеченном лице не дрогнул ни один мускул. – Я узнаю его, босс, – ответил он сиплым голосом. Криди жестом приказал ему выйти. Когда он бесшумно удалился, я сказал: – Он должен превратить меня в отбивную, или я ошибаюсь? Не ответив, Криди снял очки и, вытащив белоснежный носовой платок, начал тщательно протирать стекла. – Я не люблю частных сыщиков, – сказал он через некоторое время, посмотрев на меня. – Я считаю их никчемными людьми, вымогателями и шантажистами. Я не нанимал вашего компаньона Шеппи, и мне никогда не приходила в голову подобная абсурдная мысль. Я советую вам немедленно уехать из нашего города. Чтобы избавиться от назойливых типов вроде вас, я прибегаю иногда к помощи Херца. Это экономит время и бережет нервы. Херц – удивительный человеческий экземпляр, он твердо верит, что я его благодетель. Если я говорю ему, что мне докучает такой-то человек, он считает своим первейшим долгом воздействовать на наглеца, чтобы тот прекратил свои домогательства. Я никогда не спрашивал, как он добивается этого, но не было еще случая, чтобы Херц не оправдал моих надежд. Так обстоит дело, мистер Брэндон. Я не знаю вашего Шеппи, и я безусловно не нанимал его. Я не желаю иметь ничего общего с вами. Вы можете идти. Я улыбнулся. Если вначале вся обстановка в доме миллионера, даже его пронизывающий взгляд, действовали мне на нервы и против воли внушали какой-то подсознательный страх, то теперь от этого не осталось и следа. Сейчас я ощущал лишь справедливое возмущение и злость, и это было моим сильнейшим оружием. – Послушайте теперь меня, – ответил я, крепко опершись о стол руками и глядя ему прямо в глаза. – Я думал, вы поумнее и понаходчивей, мистер Криди, чем оказались на самом деле. Мне было неизвестно, нанимали вы Шеппи или нет, теперь я знаю, что да. Когда я звонил вашему секретарю, то был уверен, что вы не примете меня. Стоит ли человеку в вашем положении тратить время на мелкого сыщика, если, конечно, этого человека что-то серьезно не беспокоит? Не дает, как говорится, уснуть по ночам… Но вы рассудили иначе: вам не терпелось выяснить, что же я все-таки знаю. И вы приняли меня в обход других, куда более важных посетителей, ожидавших уже несколько часов. Тогда я понял: вы чего-то боитесь, так боитесь, что страх мешает вам трезво рассуждать. Но вам повезло: я знаю очень мало, и вы убедились в этом. И вы решили не церемониться со мной и, чтобы я больше не мозолил вам глаза, как следует припугнуть. Для этого вам понадобилась ваша дрессированная горилла. Но я не собираюсь доставлять вам удовольствия и не уеду из города, пока не разберусь в гибели друга. Криди продолжал невозмутимо сидеть в кресле. Его лицо оставалось бесстрастным, тонкие длинные пальцы по-прежнему протирали линзы очков. – Вы все сказали? – спросил он. – Почти. Я уверен, что Шеппи был нанят именно вами, что ему удалось докопаться до чего-то очень опасного для некоторых лиц. Поэтому его и убрали. В ваших руках должен быть ключ, который наведет полицию на след убийцы. Но вы молчите, вы не желаете быть замешанным в это грязное дело. Иначе вас спросят, зачем вам понадобилось нанимать Шеппи. У меня есть опыт ведения дел с миллионерами. Если они решают нанять частного сыщика из другого города, значит, дело настолько деликатное, что местным детективам о нем лучше не знать. Я не знаю, найдет ли полиция убийцу, но я, во всяком случае, постараюсь это сделать. Теперь все. Можете не звать лакея, я сам найду выход. Поднявшись, я пошел к двери. За спиной послышался женственный голос Криди: – Я предупредил вас, мистер Брэндон, теперь пеняйте на себя. 3 По дороге в гостиницу я размышлял о встрече с Криди. Я был доволен ее результатами: ясно, что клиентом Шеппи мог быть только он. Но все же оставалась непонятной причина смерти Джека: убили его потому, что он раскопал что-то, работая по заданию Криди, или его прикончил из ревности какой-нибудь гангстер. Мысленно я проклинал его страсть к амурным делишкам, из-за которых моя задача становилась вдвойне сложнее. Я был рад, что договорился о встрече с Тимом Фултоном. Нередко озлобленные служащие выбалтывают много интересного о своих бывших хозяевах, а именно информации мне сейчас и недоставало. Я ехал по городу не спеша, и, когда минут через сорок добрался до гостиницы, у подъезда стояла полицейская машина. При моем появлении дверца автомобиля распахнулась, и Кенди тяжело двинулся в мою сторону, старательно работая на ходу челюстями. – С тобой желает говорить капитан Кетчен, – произнес он, останавливаясь в ярде от меня. – Поехали? – А если я не желаю? – Поехали, – не меняя интонации, повторил он. – Мне приказано привести тебя силой, если будешь упрямиться. – Он не сказал, что ему нужно? – Если бы этот вопрос задал кто-нибудь другой, я подумал бы, что передо мной идиот. Но тебе я прощаю – ты незнаком с нашими порядками. Решив не связываться с полицией, я направился к машине и устроился с Кенди на заднем сиденье. Полицейский, сидевший за баранкой, рванул машину с места и с бешеной скоростью помчался по улицам. – Капитан не делится с подчиненными своими мыслями, ты это хочешь сказать? – Вот именно, – ответил Кенди. – Если не хочешь остаться на всю жизнь калекой, смотри в оба, когда будешь у нас в управлении. Не болтай языком, если тебя не спрашивают, отвечай на вопросы быстро и правдиво. Веди себя так, будто ты в церкви. – У капитана вспыльчивый характер? Кенди кисло усмехнулся: – Вот сейчас ты говоришь со смыслом. Капитан Кетчен и впрямь немного вспыльчив. Так ведь, Джо? Водитель сплюнул в окошко. – Как медведь с чирьем на заднице, – сказал он. Кенди затрясся от смеха. – Джо любит поболтать о капитане, когда того нет поблизости. При капитане из него не вытянешь и слова. Джо снова сплюнул: – Что делать! Человек должен есть, а у меня и так всего восемь зубов осталось. – Шутник! – Кенди достал сигарету и закурил. – В общем, смотри, не болтай понапрасну. – Убийцу еще не нашли? – спросил я. – Пока нет, но найдут. За последние десять лет у нас укокошили пять человек, но преступники будто в воду канули, ни одного не поймали. Надо же и нам когда-нибудь отличиться. Вот мы и будем стараться на этот раз. Правильно я говорю, Джо? – Поживем – увидим, – уклончиво ответил Джо. – Людей у нас, конечно, хватает, и есть неплохие ребята. Наши инспектора могут раскопать любое дело, если захотят, но им почему-то всегда не везет. Они могут найти убийцу, но я не стал бы спорить на получку, что его обязательно найдут. – Вот так-то, – сказал Кенди, широко улыбаясь, хотя в его глазах я не заметил особой радости. – А что думает об этом капитан Кетчен? – Никто не задает капитану дурацких вопросов: его мысли – тайна для всех. Он всегда немного обижается, когда его просят поделиться ими. На твоем месте я не стал бы обижать малыша. Мы проехали еще с полмили, прежде чем я спросил: – Нож вы тоже не нашли? Кенди отрицательно покачал головой: – Нет. Лейтенант считает, что убийца забрал его с собой. Возможно, так оно и было, но на получку Джо я спорить не стал бы: его могли зарыть, на пляже сколько угодно песка. – А тело девушки? – Искали, но не нашли. Я так и знал, что не найдут. Лейтенант думает, что она успела удрать еще до того, как прикончили твоего дружка. – Может, она его и убила? В машине было душно, и Кенди пыхтел от жары. – Нет. Удар был такой силы, что вряд ли это сделала женщина. – Женщины не такие уж слабые создания… Кенди докурил сигарету и выкинул ее в окно. – Не стал бы я спорить на твою получку. Машина остановилась возле полицейского управления. Мы поднялись по лестнице. Воздух был густо напоен специфическим казенным запахом. – Не лезь на рожон, – еще раз предупредил меня Кенди. – Думай не только о себе, но и о других. Капитану ничего не стоит впасть в ярость, и тогда достается всем его подчиненным. Он постучал в дверь и замер в ожидании. – Что надо? – прогремел изнутри голос, показавшийся мне таким же нежным и приятным, как звук сирены, завывающей на кораблях во время тумана. Кенди нерешительно передернул плечами; улыбка на его лице была робкой и подобострастной. Повернув ручку, он открыл дверь и вошел в небольшую, неряшливо обставленную комнату, полную табачного дыма. – Лу Брэндон, сэр. За обшарпанным столом, положив перед собой волосатые руки, сидел громадного роста грузный мужчина. Он был не первой молодости, но еще в хорошей физической форме. Его жиденькие седые волосы были словно прилизаны коровой. На тяжелом лице, отталкивающем своей жестокостью, сверкали устремленные на меня глаза. Кенди прикрыл за нами дверь, обращаясь с нею осторожно, будто она была сделана из яичной скорлупы. – Брэндон? – переспросил Кетчен, яростно ткнув сигарой в пепельницу. Потерев ладонью щеку, он продолжал: – Когда ты уберешься из города? – Не знаю, – стараясь говорить мягко и вежливо, ответил я. – Возможно, через неделю. – Что собираешься делать здесь еще целую неделю? – Знакомиться с достопримечательностями, ходить с девушками на пляж, загорать и купаться. Он вряд ли ожидал подобного ответа. – И ты не собираешься совать нос в чужие дела? – Конечно, мне интересно знать, как лейтенант Ренкин ведет следствие, – сказал я, – но я уверен, он прекрасно справится и без моей помощи. Кетчен откинулся в кресле, спинка кресла жалобно заскрипела. – Что-то слишком мягко ты стелешь… – Несколько секунд он подозрительно смотрел на меня. – Я не люблю чужих ищеек в наших краях. Когда мне удается их поймать, я беру их к ногтю. – Охотно верю, капитан. – Да? Не думай, что сумеешь меня одурачить. Сунься разок в это дело – и будешь всю жизнь вкалывать на лекарства. Понял? – Да, капитан. На лице у него появилась издевательская ухмылка: – Значит, все понятно? Так-так… Запомни, о чем я предупреждал тебя. Держись подальше, не лезь куда не следует – и, может, ты выберешься отсюда целым и невредимым. Не появляйся больше в моем управлении. Если ты выкинешь какую-нибудь штуку и тебя притащат сюда, ты надолго запомнишь нашу вторую встречу. Я все сказал. Не забудь мои слова, повторять не буду. Попробуй обмануть меня – и тобой займутся мои ребята. – Он глянул на Кенди: – Забери эту трусливую мразь, пока меня не вырвало от ее вида. Кенди тяжело оторвался от стены и распахнул дверь. Кетчен угрожающе поднял палец и ткнул им в мою сторону. – Держись подальше от этого дела, не то… Я шагнул к двери, затем остановился и сказал: – Можно задать вам один вопрос, капитан? Кончиком языка он облизал толстые, похожие на пористую резину губы. – Какой вопрос? – Вызвать меня в управление предложил Ли Криди? Его глаза сузились, огромные волосатые пальцы сжались в кулаки. – Ты это о чем? – Мистер Криди нанял моего компаньона Шеппи. Я не знаю, что он ему поручил, но Шеппи убили. Если дело касается убийства, в суд принято вызывать свидетелей, а Криди не очень-то хочется быть одним из них. Тогда ведь придется объяснять, для чего он нанимал частного сыщика. Я виделся с ним, и он заявил, что не знает никакого Шеппи. Он пробовал даже припугнуть меня своим наемным бандитом Херцем. Но, видно, он не очень доверяет ему, если обращается еще в полицию. В наступившей тишине было слышно, как Кенди тяжело перевел дыхание. Кетчен побагровел. Медленно, очень медленно он поднялся на ноги. Я наблюдал, как он приближается ко мне. – Значит, я еще не вытряс из тебя твою подлую душонку, – произнес он сквозь зубы. – Ну, хорошо, у меня есть кое-что про запас… Я ожидал удара и успел немного отклониться в сторону. Этим я частично ослабил его силу, и все же в голове у меня зазвенело, и я чуть не упал. Когда через некоторое время я с трудом выпрямился, темно-багровое от застоявшейся крови лицо Кетчена было в нескольких дюймах от моих глаз. – Ну, а теперь, – злобным шепотом произнес он, – попробуй, ударь меня! Соблазн заехать ему в скулу был велик. По собственному опыту я знал, что люди такого телосложения часто не выдерживают удара в эту часть лица, если он нанесен достаточно точно. Но я понимал, что он ждет от меня неосторожного шага: стоило мне замахнуться, и я моментально угодил бы в кутузку, где со мной расправились бы его молодчики. И я не шелохнулся. Некоторое время мы смотрели друг другу прямо в глаза. Потом, отступив назад, он заорал, обращаясь к Кенди: – Убери эту грязную собаку, пока я ее не прикончил! Кенди не мешкая схватил меня за руку и поволок из комнаты. За дверью он отпустил меня. – Что я тебе говорил, идиот! Теперь ты действительно заварил кашу! Убирайся!.. Я потрогал лицо: щека моя нестерпимо ныла. – Хотел бы я встретиться с этой обезьяной где-нибудь в темной аллее. До свиданья, сержант, нелегкая у тебя служба! Я быстро зашагал по коридору и, распахнув дверь, вышел на залитую солнцем улицу. Глава четвертая 1 Бар Сэма, расположенный в сравнительно малолюдной, не посещаемой фешенебельной публикой части городского «променада», представлял собой большое деревянное сооружение, воздвигнутое на стальных сваях возле самой кромки берега. Вблизи на автостоянке ожидали своих владельцев десятка три машин, среди которых не было ни дорогих «кадиллаков», ни «клипперов». Стоянка была бесплатной – так объяснил мне улыбчивый пожилой сторож. Внутри бара, образуя букву «Г», тянулась вдоль стен стойка с напитками. На другой стойке, оборудованной дюжиной электрических вертелов, жарилась дюжина сочных цыплят. Не более десятка посетителей, взгромоздившись на высокие стулья, пили пиво и закусывали пикулями. На другом конце бара я увидел двойные двери, которые вели на веранду, обнесенную перилами и защищенную от солнца зеленым навесом. Там, около столов, толпились люди. Поскольку я настроился на серьезный разговор с Тимом Фултоном, присоединяться к ним не было смысла, и я решил остаться в полупустом баре. Подумав, не на веранде ли Фултон, и убедившись, что там его нет, я выбрал столик в углу возле открытого окна и заказал подошедшему официанту бутылку виски и льда. Вскоре появился и Тим Фултон. Он был в мешковатых фланелевых брюках и голубой сорочке с расстегнутым воротничком. Пиджак был переброшен у него через плечо. Осмотревшись по сторонам и увидев меня, он широко улыбнулся и устремил многозначительный взгляд на бутылку. – Флаг уже поднят, начинаем бал? – пошутил он. – Не хватило терпения дождаться меня! – Все в целости и сохранности, – ответил я. – Бутылка еще не открыта, садись. – Ну, как чувствуешь себя, свободный человек? – Тебе не понять, ты всего этого не натерпелся. Мне следовало бы сходить к психиатру, может, он объяснит, какого черта я столько времени торчал там. – Он пощелкал ногтем по бутылке: – Долго мы будем любоваться ею? Я налил виски и бросил по кубику льда. Мы коснулись стаканами, словно боксеры перчатками, и кивнули друг другу. После бесед с Криди и Кетченом холодное виски оказалось для меня как нельзя кстати. Закурив, мы устроились поглубже в плетеных креслах, и наши лица озарились блаженными улыбками. – Неплохо, а? – произнес Фултон. – Что может быть лучше, чем сидеть на берегу моря и пить хорошее виски! О чем еще может мечтать человек? Приятно, конечно, если рядом красивая женщина, но отдыхать мужчины должны в обществе мужчин. И вот почему: женщины много болтают, виски – великий немой. В общем, дружище, мысль у тебя появилась отличная. Я скромно заметил, что у меня всегда куча отличных мыслей. – Есть у меня еще одна блестящая идея, – продолжал я. – Неплохо бы нам попробовать цыплят, которые так аппетитно жарятся. Но сначала выпьем еще немного. – Согласен. Скажу по секрету, цыплята – это самое вкусное, что есть у Сэма. Ты можешь, конечно, пойти в дорогой ресторан или, скажем, в «Клуб мушкетеров». Там тоже недурно кормят – цыплят подают полдюжины официантов с серебряными вилками и орхидеями. Но и счет принесут такой, что глаза на лоб повылазят. Здесь обслуживание похуже, но, боже ты мой, до чего они вкусно их готовят! И дешево, – добавил он и, допив виски, со вздохом поставил стакан. – Я бываю здесь два раза в неделю, иногда со своей девчонкой, но чаще один. Я чуть не подыхаю со смеха, когда думаю, что все эти денежные мешки ходят в свои изысканные кабаки, где их обдирают, как липку, а кормят нисколько не лучше. И забавнее всего, что ни один из них не сунет сюда своего носа. Что ты! Его дружки, такие же толстосумы, могут подумать, что он еще недостаточно набит деньгами, а таких за людей в этом городе не считают. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=120405) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.