Охота на оборотня
Евгений Сартинов


Громкое дело – убийство известной телеведущей – расследуют уже знакомые читателю лихие парни из УГРО. Кто безжалостно расправился с журналисткой? Серийный маньяк или хладнокровный расчетливый убийца? А может быть, это расплата за бескомпромиссную позицию телеканала? Серия новых убийств молодых женщин окончательно запутывает следствие.

Преступник расставляет хитроумные ловушки, пытаясь опередить сыщиков. И дело чести оперативников распутать клубок чудовищных преступлений.





Евгений САРТИНОВ

ОХОТА НА ОБОРОТНЯ





ПРОЛОГ


Мягкий ход машины сморил Елену, она задремала и проснулась, когда «Нива» свернула с асфальта и запрыгала по кочкам проселочной дороги.

– Ну что, выспалась? – смеясь, обернулась с переднего сиденья Наташка.

– Даже не заметила, как уснула, – улыбнулась сестра.

Под кронами дубового леса, еще не просохшего после сильного дождя, машина остановилась. Несколько холодных капель упали на лицо Елены, и она торопливо подняла капюшон ветровки.

– Вот оно, наше место, Дубки, – радостно сообщила Наташа. – По всем срокам сморчки уже должны пойти.

– Вчера сам на рынке видел, ведрами тащат, – подтвердил Василий, ее муж, выгружавший из багажника огромные, двухведерные корзины. Раздав их женщинам, он закрыл «Ниву» на ключ и энергичным шагом отправился в глубь дубравы. Невысокая, полноватая Наталья шустрым колобком устремилась за мужем, а старшая сестра остановилась под темными ветвями. Она задохнулась от лесного, свежего, по-весеннему резкого воздуха, давно ею забытого.

– Боже мой, как здорово, – пробормотала она и медленно пошла вперед, невольно улыбаясь.

"Сколько же лет я не была в лесу? – думала она. – Лет пять, не меньше.

Хорошо, что Наташка вытащила меня, за этой столичной суетой я окончательно забыла, что существует лес, грибы, весна, в конце концов! И, боже мой, какая ерунда все остальное – карьера-карьера, рейтинг, выше, ниже, и надо любой ценой его поднимать. А Виктор, этот паяц с грустными глазами, – все суета сует…"

Стройная, красивая – полная противоположность сестре, – Елена даже сейчас, в лесу, выглядела стильно: в обтягивающих джинсах, невысоких «ковбойских» сапогах и белой ветровке. Ей невозможно было дать ее сорок лет, она была словно женщина без возраста, безупречная в своей почти классической красоте. Высокий лоб, красивый абрис губ и серые миндалевидные глаза. Каждый вечер в десять вечера миллионы людей, и прежде всего мужчин, включали телевизоры, чтобы увидеть ее лицо. И не важно, что новости были хуже некуда, главное – заглянуть в эти необыкновенные глаза, прочесть в них надежду. Они как бы говорили с экрана: все будет хорошо.

Елена незаметно прошла метров тридцать и чисто случайно увидела гриб.

Сморчок, темный, сморщенный, выглядел необычно для человека, не посвященного в тонкости «тихой охоты». Первый весенний гриб! Женщина откинула капюшон, нагнулась и осторожно срезала свою «находку» под самый корень. Она радовалась, как девочка, когда почувствовала сзади чье-то дыхание. Елена резко оглянулась.

– Боже мой, как вы меня напугали! – с облегчением виновато сказала она.

Улыбка не успела сойти с ее губ, когда жесткие ладони намертво сомкнулись на ее шее…




Глава 1


Через пару часов на опушке Дубков стояли десятки самых разных автомобилей.

Тут были и солидные черные «мерседесы», один из которых принадлежал прокурору области, другой – главе областной милиции, третий числился за руководителем ФСБ. Шведский «вольво» доставил в дубовую рощу первого заместителя губернатора области, а «СААБ» – железногорского представителя скандально известной столичной телекомпании. Вовсю сновали и местные телевизионщики. Машины у них также самые разные, от отечественной «Нивы» до микроавтобуса «тойота ниссан».

Мэр города Кривова прибыл на «фольксвагене».

Самым, мягко говоря, невзрачным на этом внеплановом автосалоне был «уазик»

Кривовского уголовного розыска. Так называемый отечественный джип на фоне своих заграничных собратьев выглядел просто инопланетянином. В последний раз, причем довольно давно, его красили самой обычной краской для внутренних работ матового, темно-синего цвета. Кто бы ни проходил мимо, смотрел на это чудо с ехидной улыбкой. Такое же примерно отношение было у некоторых областных сыщиков к своим кривовским коллегам.

– Так где эти наши местные пинкертоны? – спросил высокий, самоуверенный моложавый мужчина, нелепо смотревшийся в строгом черном костюме, белой рубашке и явно дорогом галстуке в весеннем, влажном лесу. Василий Михайлович Обрубов – так звали щеголя, следователь областной прокуратуры по особо важным делам, сыщик новой формации, про таких сейчас говорят – «крутой». Он распутал не одно громкое дело и этим прославился. Но основные дивиденды он приобрел, как раз не раскрыв пару других дел, огласка которых была нежелательна властям предержащим.

Его «лэнд крузер» стоял сейчас в длинном ряду навороченных тачек и был отнюдь не «убитым» куском металла, попавшим в Россию из Зимбабве, а доставленным прямиком из Германии новеньким, в период обкатки.

– Они делают то, что вы им приказали час назад: осматривают окрестности в поисках улик и свидетелей, – ответил «важняку» худощавый, лысоватый мужчина. В отличие от своего собеседника, он был в джинсах и короткой кожаной куртке.

Михаил Никитин, подполковник, заместитель начальника областного угро, лучший оперативник, и Василий Обрубов на дух не переносили друг друга. А судьба, словно нарочно, сводила их вместе на самых «убойных» делах.

– Что, они все, что ли, там? – удивился Обрубов.

– Без исключения, – подтвердил Никитин, неторопливо закуривая.

– Дай дуракам команду, они лоб расшибут!

Портить отношения с начальством «важняк» не хотел – не раз обжигался, поэтому продолжать тему не стал.

– Михаил Никифорович, – уже без нажима сказал он, – хорошо бы найти хоть одного местного папуаса, чтобы показал кратчайшую дорогу в город. Надо срочно проявить пленку и отпечатать фотографии, кстати, заодно поднять дела последних лет, не было ли у них в Кривове раньше чего-нибудь подобного.

– Сделаем, – согласился Никитин. – Вон как раз один из них появился.

Человек, которого приметил Никитин, был не кто иной, как майор Андрей Викторович Колодников, заместитель начальника уголовного розыска города Кривова. Он не впечатлял своими габаритами: невысокого роста, да еще сутулившийся, с лицом, выдававшим поклонника Бахуса, он тем не менее был классным сыщиком. Фанатизм и преданность делу с лихвой покрывали недостатки майора. Андрей только что выбрался из небольшого болота и пытался счистить грязь со своих не соответствующих местности замшевых туфель.

– Блин, знал бы, что такое будет, сапоги бы надел, – бормотал он, когда к нему подошел Никитин.

– Слушай, майор, надо бы фотографа свозить в город, проявить снимки. И заодно узнать, не было ли у вас чего-нибудь похожего на это преступление, – обратился к нему оперативник.

– Фотографа отвезем, а насчет душителя, нет, такого не слышал, – отрицательно покачал головой Андрей. – Десять лет работаю, а на слуху ничего подобного. Хотя надо расспросить. Может, кто это время в тюрьме сидел. Дай, коллега, закурить, а то мои кончились.

Подполковник угостил майора, и они, покуривая, начали рассматривать людей, толпившихся на опушке. Все тут перемешалось: кители, строгие костюмы, джинсы…

Лица у всех озабоченные.

– Слетелось воронье, – пробормотал Никитин – хрен они нам работать дадут.

Хуже нет таких вот дел. По мне, так лучше убийство кого-нибудь неприметного раскручивать, чем вот такую хренотень, а еще лучше бомжа.

– Согласен, коллега, на все сто, – кивнул Колодников. – Там начальник позвонит раз в сутки, спросит: «Ну что у вас? Чего возитесь, давайте быстрей, чтобы к концу месяца „палка“ была!» – и поехал водку пить. А теперь все мозги через хрен высосут.

– Я как-то плакат юморной в одной конторе видел, – поделился Никитин. – «Не стой над душой». Надо себе, что ли, на спину такой повесить.

Сыщики нервничали, и понять их состояние было нетрудно. То, что произошло этим утром, никак не вписывалось в рамки криминальной жизни среднестатистической области в центре России. В лесу, в пятидесяти километрах от центра Железногорска, была задушена, а потом изнасилована одна из самых популярных телеведущих страны – Елена Водягина. Еще большую неприятность этой ситуации придавал факт давнего противостояния телекомпании Елены властным структурам страны в лице президента, правительства и прокуратуры. Мысль о мести была самой популярной среди телевизионщиков, тусующихся в ожидании новостей.

– Да фээсбэ ее и убрало. Команду дали, и все, мандец котенку. Водягина больше всех глотку драла в защиту этого своего магната, – уверенно заявил рослый оператор с жидкими волосами, забранными на затылке в хвостик.

– Не пори ерунды, Вадик! Ага, так президент себя и подставит. А трахнуть ее после смерти тоже он приказал? – сказал молодой парень, обозреватель местной криминальной хроники.

– А что, может, и так. Просто им надо было все обставить как домогательства маньяка, – настаивал «хвостатый» оператор. – Они ведь все могут.

Кучма вон завалил Гонгадзе! Почему наш не может отомстить Водягиной?

– Ой, Вадик! – вмешалась единственная в этой компании невысокая курносая девушка, смолившая сигареты наравне с мужчинами. Виктория Маслова уже лет пять работала в отделе криминальных новостей областного телевидения. – Поменьше читай политические детективы. Брехня там одна. Что-то услышали из третьих уст, что-то придумали, а выдают за истину. Откуда ты знаешь, что произошло на самом деле? У тебя, по-моему, крыша едет.

Виктория заметила стоящих без дела сыщиков и кивнула оператору:

– Серега, бери свою шарманку, пошли.

Пока тот собирал аппаратуру, на опушке остался один Колодников, его коллега Никитин отошел и уже что-то обсуждал с Обрубовым.

– Здравствуйте, – обратилась Виктория к майору. – По-моему, мы с вами уже прежде встречались? Если не ошибаюсь, господин майор.

– Было дело, – признал Андрей. Ему польстило, что его назвали «господином майором». Он улыбнулся, шутливо поднял руки:

– Сознаюсь, гражданин начальник.

Случайно не помните, когда и где?

– Сейчас попробую вспомнить. – Виктория наморщила лобик и, быстро распрямив несерьезные морщины, улыбнулась:

– Все, вспомнила. С год назад здесь, в Кривове, по делу об убийстве вашей журналистки Елены Брошиной. Да, – Вика погрустнела, – Ленку я хорошо знала, и учились мы с ней на одном потоке, и потом частенько материалами обменивались. Жалко ее. Хватка у нее была, скажу я вам, любой позавидует!

Без всяких переходов журналистка перешла в наступление.

– Так что вы можете сказать по этому делу? – Она кивнула туда, где нашли Водягину. – Как вы думаете, кто мог совершить преступление? Маньяк?

– Что можно сказать? – Колодников неуютно почувствовал себя под прицелом черного зрачка телекамеры. – В истории Кривова такого еще не было. Случайное это убийство или серийное – говорить рано.

Очень вовремя подошел один из железногорских оперативников и знаком показал, что пора ехать. Распоряжение Колодников воспринял с немалым облегчением. Этим заезжим журналистам с их камерой он вообще не хотел ничего говорить, неизвестно, как отреагирует областное начальство даже на общие рассуждения. Трудно предположить, что на уме у людей с большими звездами на погонах и какая им завтра шлея попадет под эти погоны.

Пока Колодников трясся в своем «уазике» по лесной дороге, в городе произошло еще одно крайне неприятное событие.




Глава 2


В коридорах управления Кривовского автопарка было тихо. Обеденный перерыв закончился, и немногочисленные служащие – пора отпусков – разбрелись по кабинетам.

В окно второго этажа, выходящее во двор автопарка, было видно, как изредка въезжали и выезжали из ворот машины, большей частью старые, дребезжащие автобусы. Они не интересовали двух парней в заношенных рабочих халатах, сидевших на подоконнике.

– Что-то опаздывают. Гера говорил, что в два часа по-любому должны быть, – сказал один из них, симпатичный, даже смазливый парень со стильной прической.

На таких парней девчонки западают сразу – голубые глаза, темные брови, правильные черты лица. Вот только был он чуть сутуловат, впрочем, этим часто отличаются высокие люди.

Его собеседник был стрижен наголо, ниже ростом, а в плечах, наоборот, гораздо шире, да и шея, выглядывающая из засаленного воротника халата, напоминала борцовскую. Примечательными были и два шрама – один на лице здоровяка, над бровью, другой – длинный, белый, от темечка к уху.

Обоим было лет по восемнадцать, может, чуть больше.

– Не го-они ра-аньше времени, Серый, – начал здоровяк, сильно заикаясь, – никуда они на хрен не д-денутся. – Он поднялся и подошел к другому окну, которое выходило на тихую, тенистую, безлюдную в это время улицу.

– Стоит он там? – спросил его напарник.

– А куда он на-а хрен денется?

– Не скажи. Витек мне, конечно, друг, но насчет опасности ссыкун невозможный. Чуть жареным запахнет, может в любую секунду слинять, уж я его как облупленного знаю. Мы с ним с первого класса вместе учились. Помню как-то в шестом…

Их разговор прервал появившийся в коридоре невысокий, седоватый мужчина со строгим, начальственным лицом.

– Так, вы чего это здесь прохлаждаетесь? – обратился он к парням. – Если за деньгами, то рано еще, давать начнут не раньше трех, так что идите работайте. Нечего разгуливать!

Тот, что был повыше и которого напарник называл Серым, спрятал за спину сигарету, слез с подоконника и извиняющим тоном начал оправдываться:

– Да нам вообще-то в отдел кадров надо. Мастер еще с утра сказал, но времени не было. Там где-то расписаться нужно. Мы пришли, ждем-ждем, а ее нету И обед уж кончился.

– Конечно, ее нет и сегодня уже не будет, – согласился седой. – Инна Владимировна сегодня за кассира, так что нечего ждать.

Затем он присмотрелся к своим собеседникам:

– Недавно, что ли, у нас работаете? Кто у вас мастер?

– Мастер? Жилин, ремонтный цех. Работаем первую неделю.

– А, то-то, я смотрю, незнакомые. Идите, идите по рабочим местам! Не будет ее сегодня, завтра приходите.

Напарник Серого, заика Толян, начал нервничать, лицо покрылось багровыми пятнами.

– М-мы с-совсем недавно пришли, – сказал он, при этом пудовые его кулаки по привычке невольно сжались.

Но Сергей быстро его оборвал:

– Хорошо, нет проблем. Пошли работать. – Он бросил взгляд в окно и увидел серый «жигуленок» пятой модели, въезжающий в ворота автопарка.

Машина остановилась около служебного входа, и из нее вышли двое: худенькая женщина в очках и крепкий симпатичный мужик. Он что-то оживленно рассказывал спутнице, судя по ее улыбке, смешное. Но парней в первую очередь интересовала большая брезентовая сумка в руках крепыша. Серый дернул Толяна за руку, и они поспешили к лестнице, ведущей на первый этаж. Строгий начальник уже скрылся в ближайшем кабинете.

– Как не вовремя мы засветились перед этим старым хреном, – с досадой сказал Серый. – Кто это такой, не знаешь?

– Судя по табличке на ка-абинете, главный инженер. Да-авай!

Они встали на лестничной клетке между этажами, напялили черные маски с разрезами для глаз.

Из-под халата Серый вытащил короткий, гладкоствольный карабин с магазином на два охотничьих патрона, пистолетной ручкой и складным прикладом. Толян передернул затвор «Макарова». Когда временно исполняющая обязанности кассира Инна Владимировна и ее сопровождающий с брезентовой сумкой в руках стали подниматься по лестнице, то почти сразу глазами наткнулись на направленные на них стволы.

– Стой! Давай сумку! – рявкнул Серый.

Женщина тихо охнула и стала оседать на пол, спутник ее, однако, не растерялся. Сергей Сапунов в своей жизни видел многое – прошел Афган – и долго рассуждать не привык. Выставив сумку перед собой, он рванулся вперед. Грабители не ожидали подобного поворота. Серый машинально нажал на спуск, и выстрел оглушающе прогрохотал в лестничном пролете. Заряд попал в сумку, и Сапунов на секунду остановился, но после мгновенной паузы он снова кинулся наверх и свалил Серого на пол прежде, чем тот успел передернуть затвор. После этого «афганец», казалось, будто легким ударом отшвырнул Тольку, так что тот спиной врезался в стену, но на ногах удержался. Увидев, что лежащий на полу парень упрямо тянет назад ручку затвора карабина, Сапунов подскочил к нему, хлестким пинком выбил оружие и начал бить ногой по голове, затянутой черной тканью маски. Заика несколько секунд оторопело смотрел на то, как его напарника мордует этот здоровый жлоб, затем оттолкнулся от стенки, выпрямился, вскинул пистолет и с полуметра выстрелил в спину охранника. Выстрел в упор откинул Сапунова, и он медленно сполз вдоль стены, корябая ногтями облупившуюся синюю краску. Серый еще пару секунд производил на полу какие-то непонятные телодвижения, затем наконец вскочил на ноги и сорвал маску. В пылу борьбы она перевернулась, и он ничего не видел.

– Бегом! – прохрипел он, сбегая вниз, на ходу подхватывая сумку с деньгами. Про оружие и маску он забыл. Позади хрипел в агонии упрямый охранник, а сверху и снизу уже звучали возбужденные голоса, звук выстрелов переполошил всех находившихся в здании.

Пробежав метров десять по коридору, они выскочили в тамбур, затем на крыльцо. Дожидаться, пока подъедет машина, налетчики не стали, сами побежали навстречу. Запрыгнуть в «девятку» было делом пары секунд, так что выскочившие на крыльцо свидетели увидели лишь стремительно удаляющийся автомобиль темно-зеленого цвета с заляпанными грязью номерами.


* * *

Вопреки планам, Колодников не вернулся в благодатные, кислородные и грибные кривовские леса, так как вынужден был заняться делом об ограблении автопарка.

– Так сколько, говорите, денег было в сумке? – спросил он Антона Анатольевича Куликова, директора парка, тучного, болезненного человека предпенсионного возраста. Он трясущимися руками пытался открыть тюбик с нитроглицерином.

– Третья таблетка за час, и не помогает, – пожаловался директор и наконец начал отвечать по существу:

– Почти шестьсот тысяч рублей. Точнее вы можете узнать у главного бухгалтера, но она, по-моему, сейчас в медпункте, плохо ей.

– Ого, кругленькая сумма, – присвистнул Андрей. – Нехило поживились!

– У нас же работают более трехсот человек, тут и отпускные, вот что обидно! Народ так этого ждал. Две недели выплату задерживали.

Колодников прищурился. Шестеренки его ментовского мозга сразу сделали невидимую его собеседнику зарубку на память.

– А кто знал, что сегодня будут давать деньги? Узкий круг людей в управлении или весь автопарк? – поинтересовался майор.

Куликов махнул рукой:

– Да все знали, господи! Разве у нас что-то скроешь от этого дошлого народа? Одному шепнешь, предупредишь, чтобы никому ничего, а через час уже весь парк знает. Бесполезно. Вы в курилку не заглядывали? Там человек двадцать сидели с двенадцати часов, отпускники. Вот кто им сказал? Вчера их не было.

Загадка природы.

– А все-таки, – настаивал майор, – когда точно стало известно, что привезут деньги, вчера или сегодня?

– Позавчера.

– Хорошо, с этим вопросом ясно. Значит, теперь что еще? Насколько я понял, сюда, в это здание, можно зайти как с улицы, так и через проходную автопарка? – продолжал допытываться майор.

– Да. А сторожа у нас дежурят только ночью, – сказал директор. – Работа у нас практически круглосуточная. В час кончают смену, в пять уже начинают выезжать на линию. Слесаря еще позже задерживаются, нужно, например, автобус к утру сделать, они и вкалывают до упора.

Разговор происходил в коридоре первого этажа, метрах в пяти от рокового места. Там еще копошились эксперты, периодически щелкали фотоаппараты.

– Сапунова жалко, такой парень был! – покачал головой директор. – Афганец, весельчак, душа-человек! Ничего не боялся.

– И давно он у вас работал?

– Да уж лет пять.

– Что ж, вы ему даже пистолета не выдали?

– Не полагается, мы же не охранное агентство. Да никто и не думал, что может такое случиться. Не было никогда такого в городе.

К ним подошел Павел Зудов, здоровенный, под два метра, оперативник, первый друг Колодникова. Несмотря на звание майора и солидный стаж работы в угро, все звали его просто Паша – внешность располагала. Черты его лица можно было назвать классическими, но какими-то женственными: прямой нос, брови вразлет, большие карие глаза, густые, волнистые волосы, – любая девушка позавидует. Но при этом романтическом облике – нордическая невозмутимость.

– Андрей, есть свидетель, который видел этих двоих без масок, – сообщил Зудов.

– Обоих? – удивился майор.

Многие сотрудники управления уже дали подробные показания. Из них следовало одно и то же: все видели двух грабителей, один был в маске, второй зачем-то бросил ее на месте преступления.

– Да, причем он даже разговаривал с ними, – подтвердил Павел. – И такие характерные портреты выдает, вплоть до шрамов на башке.

– Никого не узнал?

Павел отрицательно качнул головой.

– Не похоже на наш контингент. Молодняк какой-то. Совсем салаги.

После интенсивного общения с тем самым «начальником», который еще совсем недавно разговаривал с преступниками, Колодников имел на руках приметы налетчиков. Напоследок он спросил Марка Осиповича Сиротина, главного инженера:

– Скажите, а вы сможете их опознать в случае задержания?

– Без сомнения. – У Сиротина была прямо-таки военная выправка, хотя кадровым офицером он никогда не был. Просто, как и все невысокие мужчины, Марк Осипович страдал комплексом неполноценности и старался выглядеть чуть выше, чем был на самом деле.

– Знаете, многие ведь потом отказываются от своих показаний, боятся идти в свидетели, – настаивал майор.

Сиротин обиженно поджал губы и решительно замотал головой:

– Не так воспитан, чтобы какой-то там шпаны бояться. А на лица у меня память отменная, можно сказать уникальная. Я помню всех, с кем работал за последние тридцать лет. Вот пройду по улице и, если человек хоть неделю у нас работал, сразу узнаю и даже скажу кто, когда и кем. А вы можете себе представить, сколько людей прошло через наше предприятие? Тысячи!

– Тогда мы чуть попозже съездим в управление, – сказал Андрей, оглядываясь в поисках Пашки, который приехал на своей машине, – и покажем вам нашу картотеку. Может, вы кого и узнаете.

На поиски Зудова Колодников убил полчаса и лишь в самом последнем боксе громадного автопарка обнаружил его беседующим с щуплым мужичком пропитой наружности. Увидев начальство, Паша начал прощаться со своим собеседником.

– Это кто? – спросил его Андрей.

– Лекарь, старший.

– Брат Лешки? – удивился Колодников. – Какой он старый. Младший-то года три уж как крякнул?

Колодников был еще пацаном, когда братья Лекаревы «держали» его район.

Затрапезная одежда и помятый вид мужичка удивительно не сходились в его памяти с прифранченной парой блатных «королей».

– Да больше! – пояснил Павел. – Лет пять уже. Дозу перебрал. А этот живучий оказался, с иглы слез. А насчет того, что старый, такты посиди, сколько он, мы на тебя посмотрим, – засмеялся Пашка. – Он сейчас притих, здесь уже два года работает вулканизаторщиком, стучит мне потихоньку.

– Ну и что, есть какая-нибудь наколка? – заинтересовался Колодников. Но Павел его огорчил:

– Нет. Или не знает. Лекарь давно не при делах. Отошел от всего, уже не в авторитете.

Андрей кивнул.

– Тогда свози этого свидетеля, Сиротин его фамилия, да? Вот отвези его в управление, пусть посмотрит картотеку.

«Опознает кого или нет?» – думал Колодников, глядя вслед этой забавной парочке – рослому Зудову и на две головы ниже его главному инженеру.




Глава 3


Над этим вопросом задумались в это же время еще четыре человека, находившиеся на другом конце города. После выпитой водки основной мандраж у них прошел, только дымили все непрерывно, прикуривая одну сигарету от другой.

– Не хрен было подставляться, – сказал самый старший, худой мужике седыми висками. По сравнению с остальными членами банды он казался почти стариком, хотя ему только стукнуло тридцать семь. Видимо, когда-то он был очень хорош собой, и, хотя жизнь потрепала его изрядно и щеки изрезали морщины, а волосы поредели, порода все еще просматривалась в его как бы стертом облике. На таких, как он, женщины реагируют мгновенно.

Обильные наколки на руках, голос с хрипотцой, манеры Геры, по паспорту Александра Герасимова, – все говорило о богатом опыте по части отсидок в местах не столь отдаленных. Между тем он с высоты своего опыта продолжал разбор полетов:

– …А теперь вы засветились как на рентгене, а такой фарт, он до времени.

Да, Серый, завтра, а лучше сегодня же ботву свою сбрей, приметная больно.

– Чего? – не понял Сергей. – Какую ботву?

– Шевелюру свою долбаную, вот какую! Засветился ты с ней по-крупному. На хрен тебе было маску снимать?

Сергей промолчал, он не стал объяснять, что в пылу борьбы она перевернулась и он, ничего не видя, просто-напросто запаниковал. Но прическа Сергея действительно была слишком приметна. Сзади, ниже затылка, она сходила на нет, спереди длинные волосы падали парню на глаза, и он постоянно закидывал их назад.

– Нет, надо делить деньги и сваливать отсюда, и как можно скорее, – нервно сказал Витька, раскормленный парень, ровесник налетчиков. В свои восемнадцать лет он уже весил сто десять килограммов. Кличка у него была простая и соответствующая – Толстый. Он на это не обижался, привык. Именно он в момент ограбления сидел за рулем зеленой «девятки», и именно в его храбрости сомневался Серый.

– Вот так мы все и погорим, – усмехнулся Гера. – Один свалит, а других подставит. Мамочка твоя ведь сразу побежит к ментам: "Ой, сынку любимый пропал!

Целую ноченьку не ночует!" А те пробьют тебя по машине – зеленая «девятка», и все, кимблямс нашей компании. Ментам ведь после этого вычислить твоих друзей будет раз плюнуть. – Гера убрал усмешку, глаза обдали Витьку свинцовым холодом.

Если что отчудишь, Толстый, – найду и яйца лично откручу. Медленно и с душой.

Все понял?

– Понял, – поежился Толстый. – Че ты так сразу?

– Ас тобой по-другому нельзя. Когда стволы отдавал, не засветился? – сменил тему Гера.

– Да нет, мы же по-быстрому, минута в минуту. Я подъехал ровно без пяти, он дверь приоткрыл, я сумку отдал, и все. На улице не было никого: ни машин, ни людей.

– Хорошо, – сбавил тон Гера, – теперь о деле. То, что вы не сгорели, это чудо Божьей Матери, ей свечку поставить не забудьте. Валить надо было сразу, обоих! Я же вам говорил, дуракам! Валить!

– Так баба в секунду сомлела, зачем ее-то мочить? – попробовал возразить Серый и потрогал большой синяк под глазом – напоминание об убитом охраннике.

– Ее счастье, что сомлела, а в следующий раз – сразу, без базара.

Свидетели нам не нужны.

– В какой «следующий раз»? – удивился Толстый. – Ты это про что, Гера? Мы только на это дело подписывались.

На лицах поделъников тоже появилось чувство недоумения. Гера усмехнулся и обвел подручных пристальным взглядом.

– Что, щенки, скисли? Первый скачок – и в кусты? А вот хренушки вам! Будем считать, что сегодня была разминка. С вычетом бабок, простреленных этим придурком, – он кивнул в сторону съежившегося Серого, – у нас выходит по сто кусков на рыло, а это не куш, это так, пару раз в «буру» сыграть. На эти деньги даже тачку не купишь. Вот послезавтра на «Металлист» привезут зарплату, прикиньте хрен к носу. Это уже и на юг можно смотаться, куда вы там все рветесь – на Канары, что ли? И тачку купить. Ну как, орлы, рванем судьбу за жабры?

– А это все точно? – тихо спросил Серый, опять трогая опухший глаз. – Не сгорим?

Гера снисходительно усмехнулся:

– Наколка цветная, можешь не сомневаться. А все остальное зависит только от нас. В этот раз я с вами сам пойду, чтобы не сомневались.

Молодежь переглянулась между собой: последняя фраза Геры для них значила много.

– Ладно, можно попробовать, не так уж это все и сложно оказалось, – сказал Толстый. – Раз удалось, почему еще не повезет? – Он потянулся к бутылке, налил всем водки. Помимо трусости, он был одержим страстью к деньгам.

– Ну, тогда выпьем, – согласился Гера, – а потом обсудим, как все обставить. Надо все хорошо обмозговать.




Глава 4


В восемь часов вечера Колодников вынужден был покинуть родное третье отделение.

– Касьянов вызывает, там, в управлении, собрались все эти гаврики из Железногорска, и я зачем-то понадобился, – сообщил он Зудову.

– Он без тебя просто не может жить, – съехидничал Павел. – Такой вид изощренной любви.

Сиротин в это время рассматривал зудовский фотоархив. Паша уже года четыре собирал собственное досье на всех потенциальных кривовских бандитов. Все, кто задерживался и попадал в его третье отделение даже за самые ничтожные грешки, проходили перед объективом его фотоаппарата.

– Ага, это ты точно определил, главное – «и в особо циничной форме», – процитировал Андрей сухой язык милицейских протоколов. – В общем так, Павел! Ты это инкассаторское дело ведешь целиком и полностью. Попробую выбить для тебя еще кого-нибудь, хоть того же Юрку Астафьева. Как, сгодится?

– Вполне, – согласился Павел. – Шаврина мне дай, тоже толковый мужик, с тачкой тем более.

– Хорошо, считай, он – твой. – И Колодников со вздохом побрел на выход.

Вся милицейская братия собралась в кабинете начальника ГОВД Петухова.

Народу было так много, что пришлось принести стулья из других кабинетов. Во главе стола сидел прокурор области, рядом – Обрубов, по бокам – остальные деятели из прокуратуры, МВД и ФСБ. Кривовские сыщики расположились во втором ряду. Колодников опоздал к началу совещания и сразу же столкнулся с укоризненным взглядом Касьянова. Между тем докладывал Обрубов. К вечеру он подрастерял свой лоск, выглядел усталым и даже подавленным.

– Итак, можно считать точно установленным, что родственники Водягиной никакого отношения к факту ее убийства не имеют. Мотивов для убийства у них никаких, они ее просто обожали, к тому же она прилично помогала им материально.

Их дочь, племянница Елены, учится в Москве, оплачивает учебу Водягина. Что мы имеем еще? Почти наверняка доказано, что за тот час, пока родственники не хватились Елены, мимо не проехало ни одной машины.

– А почему? – поинтересовался прокурор. – Это как-то странно. Что, народ грибы перестал собирать?

– Нет, не перестал, но сегодня среда, рабочий день. Слышали, как неподалеку проезжал мотоциклист, но он, судя по показания Крюковых, не останавливался. Ехал со стороны Кривова. Василий Крюков определил как очень старый «Восход». В технике он разбирается хорошо, давно работает автомехаником, так что ему можно доверять.

– Ищете? – спросил прокурор.

– Конечно. Кроме того, рядом с местом преступления могли быть велосипедисты и пешеходы. Но их также нужно искать только в Кривове, до Железногорска оттуда далековато, более пятидесяти километров. К семи утра доехать нереально. С вечера также никто не приезжал: палаток не зафиксировано, свежих кострищ не попадалось. Холодно еще для туристов.

Совещание продолжалось, кто-то подходил, кто-то выходил, и Колодников подсел на освободившееся место поближе к Касьянову.

– Как там это дело с кассирами? – тихо спросил тот.

– В работе, – так же тихо ответил Андрей.

– Сразу не удалось?

– Нет, но наследили они прилично. Есть за что зацепиться.

На них начали осуждающе поглядывать, и собеседникам пришлось примолкнуть.

Вскоре разговор на совещании коснулся лично их.

– Я думаю, что поиски грибников, рыбаков и прочих любителей «тихого отдыха» стоит поручить местным работникам угро, они эти места лучше знают, – предложил прокурор.

– Но у нас сегодня тоже произошло серьезное преступление, – подал голос Касьянов. – Нам нельзя отвлекать людей от этого дела.

– Знаю, но с этим, надеюсь, справитесь быстро, – подал голос начальник губернской милиции генерал-лейтенант Глухарев. – Это дело местного масштаба. А основные силы бросьте в помощь Никитину.

После окончания долгого, утомительного совещания Касьянов пояснил, зачем ему понадобился Колодников.

– В прошлом году ты по делу Орловой долго занимался этими рыбаками, так что тебе и карты в руки. К тому же Луга ты все равно знаешь лучше меня.

Касьянов только два года как перебрался из Кустаная в Кривов, так что в этом он душой не кривил. Андрей чуть поморщился.

– Надо бы Пашке помочь с ограблением, дело сложное, мокрушное, – попробовал отказаться он.

– Ничего, справится, – хмыкнул Касьянов. – Он же майор у нас, это в тридцать шесть лет, так пусть пашет.

Касьянов был неплохой мужик, но, забуксовав в своем проклятом богом Казахстане с карьерой, он недолюбливал тех, кто слишком рано, по его мнению, надел такие же, как у него, майорские звездочки.

«Копейка» Паши Зудова остановилась около проходной автопарка.

– Большое спасибо, что подвезли, – сказал Сиротин, выбираясь из машины. – Всего хорошего вам.

– Может, вас подождать? – предложил Павел. – Вы же говорили, что у вас тут дел на пять минут.

– Нет-нет, не надо! – замахал тот руками. – Я живу отсюда буквально в двух шагах, на Волгодонской. Идти пять минут, не больше. Большое спасибо, что сюда подвезли.

– Вам спасибо, вы нам здорово помогли. Рано или поздно, но они нам все равно попадутся, – пообещал Павел. – Слишком уж у них рожи характерные.

Рассмотрели вы их отлично.

– Да это что, вот если бы я их сразу опознал да сказал вам, кто они такие и где живут. – Марк Осипович подумал и сказал:

– Есть такое странное чувство, что где-то я эту парочку уже видел. Но не в нашем автопарке, это точно. Где-то в городе. И как будто кто-то еще с ними должен быть.

– Как это? – не понял Павел.

– Ну вот представьте себе… – Сиротин напряженно замолчал, подыскивая сравнение. – Статую «Рабочий и Колхозница» помните?

– Конечно, кто ее не видел.

– Вот, и представить их раздельно очень трудно. И этих парней я видел с кем-то еще, может, втроем, может, вчетвером, может, вообще на какой-нибудь демонстрации или празднике! И теперь мне нужно увидеть что-то еще, чтобы вспомнить это. А так – не могу. Хотя вертится где-то близко!

Он с досадой махнул рукой.

– Ладно, не мучайтесь, – засмеялся Павел. – Как вспомните, позвоните.

Телефон я вам свой дал?

– Да-да! – инженер хлопнул себя по карману пиджака. – Непременно позвоню, можете не сомневаться.

– Ну, всего хорошего!

Машина уехала, а Марк Осипович привычно, как и все предыдущие тридцать лет, направился к проходной. На скрип турникета в окошечко выглянул вахтер.

Главный инженер кивнул ему и отправился к ремонтным боксам.

В автопарке царил полумрак, только в одном углу ярко горел свет: новый красный автобус, судьбой которого и интересовался Сиротин, стоял на яме.

Спустившись на пару ступенек и заглянув под днище автобуса, Марк Осипович огорченно покачал головой.

– Эх, как они мне надоели! – с чувством пробормотал он. – Хоть кол на голове теши!

– Вы про кого это, Марк Осипович? – раздался позади знакомый хрипловатый голос.

– Да про слесарей, горе наше, – скривился инженер. – Они должны были еще до обеда его сделать, и ничего. Разобрали кардан и бросили! А утром он должен быть на маршруте!

Сиротин выбрался из ямы, отряхнул брюки и поднял глаза на своего собеседника. Он хотел сказать что-то еще, но слова словно замерли в горле, Марк Осипович даже побледнел.

– Что с вами? – встревожился мужчина в рабочем комбинезоне. – Вам плохо?

– Нет, все хорошо, – пробормотал Сиротин, но поверить ему было трудно.

– А все-таки, что случилось? – настаивал рабочий, вытирая ветошью замасленные руки. – Может, сердце прихватило? Валидольчику принести?

– Да нет, все нормально, уже все нормально, – пробормотал главный инженер, а затем спросил:

– А ты чего это, Александр, так поздно в парке? Ты же на первой смене был?

– Да повозится надо, я же с завтрашнего дня в отпуск ухожу, – пояснил тот.

– Этот ковбой, Лешка Хромов, вместо меня будет, а он же в мотор совсем не лазит. Ему лишь бы гонять, едет, и ладно. Угробит мне машину, и все.

– Ладно, я пошел. – Марк Осипович повернулся, а потом все же задал один не очень логичный вопрос:

– Слушай, Сашка, у тебя, кажется, гараж в районе старого кладбища?

– Да, а что?

– Да… – Сиротин замешкался, – сосед один у меня спрашивал, ему в том районе гараж нужен. У тебя нет на примете?

– Нет, но я поспрашиваю, если надо. Хорошо?

– Хорошо-хорошо! До свидания. – Марк Осипович сделал несколько шагов, завернул за красный автобус, остановился, привалившись спиной к прохладному железу, и перевел дух.

«Похоже, зря я его про гаражи спросил, – подумал Марк Осипович, – как бы он не догадался. Хотя как?» Перед глазами его снова появилась вынырнувшая из памяти картинка: он проезжает по гаражному ряду, там стоят те, сегодняшние грабители, а Сашка Герасимов копается в моторе зеленой «девятки».

Сиротин осторожно выглянул и посмотрел на освещенную часть бокса.

Собеседника его и след простыл, тогда он с недоумением вышел из своего прикрытия. Боксы были пусты, это подняло в душе главного инженера чувство опасности и тревоги. Он услышал сзади какой-то шорох, хотел обернуться, но не успел. Шести килограммовая кувалда со страшной силой опустилась на его затылок.




Глава 5


День этот для всех работников уголовного розыска третьего отделения милиции начался, как обычно, с оперативки. Только народу в этот раз было как никогда мало: трое оперуполномоченных да шесть участковых. Собирались, как обычно, не спеша, опаздывая, на ходу отбиваясь от заждавшихся посетителей. В основном это были потерпевшие, пришедшие в отделение чуть ли не к семи часам утра в полной уверенности, что вся милиция должна работать круглосуточно. Были и старые знакомые, «завсегдатаи», при виде которых участковых начинала трепать нервная лихорадка. Одна из посетительниц, в галошах на босу ногу и ржавого цвета плаще – ее нарядом на все времена года, – цепко ухватилась за рукав участкового Фортуны и торопливо выдала словно выученный наизусть текст.

– Невозможно же с ними жить, невозможно, пьют, все из дома выносят и пропивают, куда милиция смотрит! Я сколько прошу вас посадить их, сколько прошу! Ведь невозможно так жить! Невозможно!

Она повторила эту фразу раза три, потом неожиданно замолкла, развернулась и стремительным шагом двинулась прочь из отделения. Следующим пунктом ее программы была городская мэрия, затем прокуратура, и так по кругу.

Еле избавившись от этой сумасшедшей старухи, Фортуна попал в объятия пожилой женщины с палочкой в руках.

– Володь, – с чувством начала она. – Третью ночь у соседей ночую! Так и грозит голову топором снести. Володь, ну хоть на пятнадцать суток его посади!

Круглое лицо Фортуны скисло.

– Да куда я его посажу! – взорвался он. – Тут за злостное хулиганство не можем посадить, а ты со своим сыночком. В дурдом его нужно оформлять, в дурдом!

Старуха канючила до тех пор, пока Фортуна не пообещал ей сегодня же зайти и попробовать «приструнить» ее сына, уголовника с богатым послужным списком.

Так что когда вспотевший Владимир появился на пороге кабинета, все уже были в сборе и ждали только его.

– Нет, классно день начинается! – с порога сообщил он всем присутствующим.

– Если так и дальше пойдет, то к вечеру я повешусь.

– Кто там тебя тормознул? – спросил Зудов, рассматривающий какие-то записи.

– Да сначала эта, Трандычиха, поймала, потом Незванская достала. Сын ее гоняет, а я его должен воспитывать.

– Это младший, что ли? Володька? – поинтересовался кто-то из участковых. – Сажал я его как-то.

– Ну да, он. Старший-то, Сашка, на зоне крякнул А у этого совсем крыша поехала, все за матерью с топором бегает…

– Ладно, хватит лирики, – прервал обсуждение Павел. – Давайте работать.

Планерку Зудов вел в первый раз в жизни.

– Так, сначала по делу Водягиной. У кого что есть? Семин, ты проверил этого своего грибника на «Восходе»?

Участковый отрицательно замотал головой:

– Нет, там полный облом. Он, оказывается, его разобрал еще в прошлом году, по осени.

– Чего это он? – удивился Павел.

– Да старье. Замучился ремонтировать, продал на запчасти, остался там бачок да рама. Я проверил.

– У меня в этот день Павлов ездил в Луга, у него как раз «Восход», – подал голос Андрей Мысин, участковый района под названием Гусинка, – но он говорит, что ездил на Гнилое, а там никак в Дубки не попадешь…

Отчет продолжался минут двадцать, затем Павел ввел всех в курс дела по автопарку, зачитал ориентировки с описанием машины и самих грабителей и отпустил участковых.

– Так, теперь с вами, господа тунеядцы, алкоголики и дебоширы, – обернулся он к оперативникам – Есть наряд в песчаный карьер. То есть пошли ко мне в кабинет.

Внимали ему двое: Юрий Астафьев и Алексей Шаврин. Остальные были откомандированы в управление для работы по делу Водягиной. Цепочкой, как утята за мамкой, они последовали за Павлом, открыли свои непременные папки. Но сначала Зудов решил выполнить привычный ритуал.

– Так, война войной, а обед по расписанию, – заявил он и взял тефалевский чайник. – Пока я чаю не напьюсь, хрен с места сдвинусь.

Его собеседники засмеялись. Эту привычку Зудова знали все, и если кто-то «обламывал» ему с утра эти «чайные церемонии», то он потом весь день чувствовал себя не в своей тарелке.

Разговор продолжили только за чаепитием.

– Значит, «Перехват» плодов не дал? – уточнил Астафьев. – Что же, они бросили машину?

– Да кто знает, – неуверенно сказал Павел. – Пробовали две похожих «девятки» в час ночи выехать с девочками из города, их проверили, перетрясли все, что можно, на всякий случай всех переписали, и все. Я так и думал, что они из города сейчас рыпаться не будут, лягут на дно.

– Список «девяток» гаишники, конечно, подготовили, – сказал Шаврин, тридцатилетний коренастый мужик.

– Ты им как раз и займешься, – сказал Зудов, подавая ему большой лист бумаги. – Это мы с Шалимовым еще вчера обговорили. Там не очень много, штук сорок.

– Ага, совсем немного, – засмеялся Алексей. Его поддержал Астафьев, высокий, симпатичный парень. Особенностью его внешности бьши глаза, вернее, их цвет. Один – голубой, другой – зеленый. Друзья подкалывали: один мамин, другой папин. Тем не менее этот, по сути, изъян придавал его лицу выражение какой-то незащищенности и вместе с тем особой привл е кател ьности.

Астафьев занимался пропавшими без вести людьми и находящимися в бегах уголовниками.

Но с уходом на пенсию своего непосредственного начальника и напарника, Ивана Михайловича Мазурова, Юрия начали нещадно бросать на подмогу с одного дела на другое, и этот пинг-понг ему изрядно надоел. Конечно, при Михалыче, так все звали Мазурова, такого не было, он сам выбирал, когда и кому помогать, но и авторитет Мазурова был непререкаем, а Астафьев свой еще только зарабатывал.

– Пока их всех обойдешь, целая неделя, блин, уйдет, – продолжал, дуя на слишком горячий чай, Шаврин. – Машины-то не дали?

– Покатаешься на своей. Кстати, – вспомнил Зудов, – а у тебя ведь тоже зеленая «девятка»?

– Да! – оживился Шаврин и провел по списку пальцем. – Ну-ка проверим, не забыли они там ничего. Шнурков, Шлыков, о! Шаврин! Есть. Одного, будем считать, уже проверил.

Павел обернулся к Астафьеву, подмигнул ему:

– Ну что, Юр, поверим ему на слово или будем крутить гражданина до конца?

– А как же! Только так! Работать так работать, – поддержал игру Юрий и, уставившись в глаза коллеге непроницаемым взглядом, продолжил уже совсем другим, резким и суровым тоном:

– Итак, гражданин Шаврин, где вы были вчера днем с двенадцати до пятнадцати часов? И в глаза, в глаза смотреть! Ну, быстро!

Не задумываясь! Не задумываясь, говорю!

Это было сыграно настолько точно, что Алексей даже растерялся.

– Как где, с вами в лесу топтался, – пробормотал он.

– Не было такого! Кто еще может подтвердить твое алиби?! – в тон Астафьеву жестко продолжил Зудов.

– Да идите вы на хрен! – наконец взорвался Алексей. – Генерал-лейтенант Глухарев может подтвердить! Я у его ног по траве ползал, улики искал.

– В несознанку ушел гражданин. Что с ним делать будем? – спросил Павел.

– Ну как что? Как обычно, наручниками к батарее и дубинкой по почкам. К утру все скажет. Машина у него ворованная, сразу видно. Хозяина убил, номера перебил и ханку на ней возил из Осетии, в особо крупных размерах. Верно я говорю, гражданин Шаврин?

После этого они не выдержали и втроем дружно захохотали.

– Ну вы – козлы! А кстати, хреново чувствовать себя в шкуре подозреваемого! – поежился, вытирая слезы, Шаврин. – Никогда бы не подумал.

– Так что в следующий раз хорошо подумай, как выйдешь на большую дорогу машины воровать, – засмеялся Юрий.

Отхлебнув чайку, Зубов обратился к Астафьеву:

– Ну а тебе, голубоглазый ты мой, придется протралить всех сотрудников автопарка. Особо обратить внимание на судимых и тех, кто привлекался по такой же статье за разбой. Наводчик работает там, это ежу ясно. Сиротин вспомнил, что эти два гаврика назвали фамилию мастера. Ищи, Юрик, там все корни! Все ясно, зеленоглазый ты наш?

– Понятно. – Юрий не обиделся – привык, что цвет его глаз часто становился поводом для шуток. – А ты чем будешь заниматься?

– Оружием. Странный набор, судя по описаниям и гильзам, это карабин ТОЗ-106 и пистолет Макарова.

– И что тут странного? – не понял Алексей.

– Карабины эти в основном состоят на вооружении охранных фирм. Дорогая штучка, не каждый купит. Не видели такой?

– Нет, – отрицательно замотали головой подчиненные.

– Я бы себе такой взял. Со сложенным прикладом он сантиметров шестьдесят, может, чуть больше. Стреляет охотничьими патронами, снизу вставляется магазин на два патрона. У вневедомственной охраны такие, я у них и видел.

Дверь открылась, и показалось круглое, добродушное лицо участкового Фортуны.

– Паш, тут бабка одна пришла с Харьковской улицы, гусей у нее сегодня ночью украли, аж сорок штук. Представляешь?

– Володь, кого послать на хрен, тебя или ее? – ласково спросил Зудов.

– Все понял, – вздохнул Фортуна, – но она так просто не уйдет. Она хипиш поднимет до небес. Я ее давно знаю.

– Вот сам и займись этим делом. Святое дело старшим помогать. Сразу скажи ей – тридцать гусей ей, десять тебе. Если найдешь.

На столе у Павла зазвонил телефон. Подняв трубку, Зудов услышал знакомый голос Павла Лузгаева, старшего оперуполномоченного из второго отделения милиции, ровесника и однокашника Зу-дова по училищу, но пребывающего еще в звании капитана.

– Привет, тезка.

– Привет, как дела?

– Да хреново, – со вздохом признался коллега. – Опять труп на моем участке, – пожаловался он.

– Сочувствую. Это всегда неприятно.

– Ты не сочувствуй, лучше помоги. У тебя, говорят, аж двое в подчинении. А я вообще один на все отделение, представляешь? Всех выгнали в Луга. Подари кого-нибудь на пару дней.

– Ну ты и молодец, – засмеялся Зудов. – Как говорят, Христос велел делиться, так, что ли? Я тебе что, рабовладелец? Опять, поди, бомжа в бараках прирезали?

– Да в том-то и дело, что нет. Приличный с виду человек, хорошо одет.

Нашли рано утром в лесопосадке. Даже паспорт при нем.

– И кто такой?

Услышав ответ, Зудов вскочил.

– Как, повтори?! – почти закричал он.

– Марк Осипович Сиротин.




Глава 6


Тело главного инженера нашли около железнодорожной насыпи, довольно болотистом месте, в зарослях разросшегося тальника. Буквально в нескольких метрах проходило шоссе. Зудов сразу сориентировался.

«Привезли ночью, места болотистые – далеко идти не стали, бросили, где удобней, поэтому и нашли так быстро», – прикинул он.

Все формальности к этому моменту были уже соблюдены: ждали только Зудова, чтобы он оценил все на месте. Поздоровавшись с худощавым, невысоким Лузгаевым, малознакомым ему экспертом и совсем незнакомым участковым, Павел подошел к трупу.

Марк Осипович лежал лицом вниз, руки вытянуты вдоль тела, голова повернута в сторону, на затылке корка запекшейся крови. Паша присел на корточки.

– Что, удар тяжелым тупым предметом? – спросил он.

– Да, и очень сильный удар, – сказал Лузгаев, так же присев около тела. – Смотри, как череп сзади деформировался. Но убили его не здесь. Крови почти нет, так, накапало чуть-чуть, когда тащили. Так ты, Паша, говоришь, что он у тебя проходил главным свидетелем?

– Да, он единственный видел тех грабителей в автопарке, причем описал их от и до, как сфотографировал.

– Похоже, поэтому его и убрали.

– Да, и вот этого я и не предусмотрел. Что-то недодумал, не учел.

Зудов мрачно задумался, а Лузгаев закурил и махнул рукой трем милиционерам, топтавшимся около «уазика» с прицепом.

– Ну что, мы забираем его? – спросил он.

– Да, везите, – сказал Зудов, поднявшись.

– Странно все это, – сказал он своему тезке, – до девяти часов вечера мы с ним смотрели фототеку, потом он подробно расписал мне эту парочку на бумаге. К десяти я отвез его в автопарк, он сказал, что ему нужно посмотреть, как идет ремонт автобуса. А живет он на… – Павел прищурился, припоминая.

– На Волгодонской, – подсказал коллега.

Тем временем милиционеры перевалили тело Марка Осиповича на старое покрывало и потащили в прицеп, задняя стенка которого отсутствовала. Этот примитивный труповоз сильно нервировал кривовцев. Действительно, не очень-то приятно наблюдать из рейсовых автобусов, как мимо везут какой-нибудь не очень симпатичный труп. Местный журналист даже написал статью в газете по этому поводу: «Труп с протянутой рукой», после чего прицеп стали прикрывать разным тряпьем.

– До Волгодонской от автопарка примерно метров триста, не больше, – продолжал размышлять Зудов и, машинально вытащив из кармана ручной эспандер, начал автоматически сжимать его. Это была его давняя привычка, которая помогала мыслительному процессу.

– Ну что, может, возьмешь это дело? – с надеждой спросил Лузгаев. – Тебе оно все до хаты.

– Ага, счас! Твой сектор – ты и пахать будешь. Волгодонская, это ведь твой район?

Территориальное разделение города по зоне ответственности между вторым и третьим отделением проходило как раз по Волгодонской, и автопарк принадлежал к третьему, а сторона, где жил Сиротин, – ко второму, так же как и заросли около железной дороги.

– Мой, – обреченно вздохнул капитан, – но у меня и так «висят» три трупа.

И хорошо, упорно «висят»!

– А у нас, думаешь, меньше? Хорошо еще на прошлой неделе взяли банду Чекана, кое-что свалили. А то бы вообще полный завал…

Он похлопал тезку по плечу.

– Не дрейфь, все будет ништяк, и мы поженимся. Кого из следователей назначили?

– Верчука.

– Ну ничего, он парень башковитый. А здесь кончики надо искать по дороге от автопарка к дому. Но в первую очередь в самом парке. Это верней. Я туда Астафьева отправил, переговори с ним, может, у него есть уже какая-нибудь информация.

Всю дорогу до прокуратуры Павел напряженно пытался вспомнить что-то, касающееся вчерашнего разговора с памятливым инженером. Что-то он тогда упустил в этом разговоре, и что-то очень важное.




Глава 7


К вечеру они собрались снова. Неприметный гараж на самой окраине города внутри был отделан не хуже некоторых кривовских домов. Гера, купив его лет пять назад, сзади пристроил еще такое же по размеру помещение, где и разместился со всеми удобствами. Пол выложил кафельной плиткой, стены обшил вагонкой и покрыл лаком. Создавалось ощущение жилой комнаты: вполне еще приличный диван, пара крепких кресел, журнальный столик, черно-белый телевизор и даже люстра «каскад», правда, давно вышедшая из моды. Большой самодельный электрический обогреватель спасал хозяина в самые лютые морозы. Когда Гера уходил от очередной подруги, то обитал здесь, предпочитая это отдельное жилье своей пропахшей чужими щами барачной коммуналке.

С усмешкой рассмотрев своих гостей, застывших в нетерпении, Гера подчеркнуто неторопливо достал из-за дивана большую сумку, не спеша расстегнул молнию и начал выкладывать на стол оружие. Здесь был короткоствольный АКМС, три пистолета ТТ, граната, патроны и три самодельных глушителя. Вид этого арсенала потряс парней.

– Ого, и куда ты это столько всего накупил? – спросил Сергей, уже лишившийся своей продвинутой шевелюры. Теперь он, как и Толян, блестел наголо бритой головой.

– Это еще мало, – ехидно усмехнулся Гера. – В этот раз будет не пустой охранник с очкастой бабой, а два настоящих инкассатора, с брониками и автоматами. Кроме того, брать их будем на заводской проходной, а там тоже как минимум четверо вертухаев с пушками. Дежурить, правда, в это время там должны одни бабы, но маслиной в лоб шмальнуть и они смогут, а нам такая фруктовая диета ни к чему.

– Это на какой проходной? – спросил Толстый.

– На второй, – небрежно уточнил Гера.

– Ты что? – изумился Витька, у которого инстинкт самосохранения был развит гораздо больше, чем у его друзей. – Я же на «Металлисте» практику проходил, через вторую каждый день шастал! А теперь что же выходит, мы со стволами туда попремся? Через все эти турникеты?

– Соображаешь, молодец! – одобрил Гера и начал что-то чертить карандашом на листе бумаги, лежавшем на столе. – Через турникеты мы как раз не пойдем.

Колитесь, кто, кроме Толстого, бывал на «Металлисте» и на этой проходной?

– Ну, я там был на практике, с ним вот вместе, – признался Серый.

Толян отрицательно покачал головой, и теперь Гера обращался только к нему:

– Там такая система. С фасада большие стеклянные окна, от пола до потолка, как в магазине. Двери тоже стеклянные, четыре штуки, открываются в обе стороны, за ними – ограждения и турникеты, их можно пройти только по одному – вокруг поручни. Дальше упираешься в большую дверь, называют ее калиткой. Калитка эта особенная, снизу щель с полметра. С внешней стороны кнопки с номерами.

Подходишь, дергаешь на себя за такую фигню с номером, и в желоб выпадает пропуск. Это делают все, в том числе и заводские инкассаторы. Но мы там не пойдем.

Он нарисовал на бумаге прямоугольник, затем разметил входы в здание.

– Вот здесь, с торца здания, есть небольшая железная дверь. Толстый знает.

Так вот, она будет-открыта. Делаем так: подъезжает инкассаторская машина, они выходят и идут к проходной, а машина едет к воротам, там у них своя пропускная система. Толстый подвозит нас к этой двери, мы выходим, а он разворачивается и ждет нас. Даю полминуты на то, чтобы через эту дверь пройти в тамбур. Всем быть в кроссовках, чтобы ни звука! Выход отсюда, – Гера пальцем ткнул в схему. – Ждем инкассаторов и мочим их из пистолета с глушителем, хватаем сумки с бабками и тихо уходим тем же путем.

– А если охрана услышит или увидит и поднимет шум? – попробовал возразить Серый.

– Тогда мочим из всех стволов и автомата, бросаем в зал гранату и уходим через проходную. Калитка открывается рычагом снизу, вот здесь. – Гера набросал план хитроумного устройства, перекрывающего в случае необходимости выходы из завода.

– А эта за-ачем? – не понял Толян. – Ну, гра-аната…

– Чтобы все на проходной залегли на пол. Я уже говорил, что там в это время должны быть только две бабы. Не пришибет, так по ушам так даст, что они обдрищутся. И тебе, – Гера обернулся к вспотевшему Витьке, – Толстый, знак будет. Рванет, в секунду подъезжаешь прямо к проходной. В этом случае все будет зависеть от тебя.

Все трое пристально посмотрели на Толстого, и тот невольно смутился.

– Ну, чего вы так уставились? – спросил он.

– А то, что от тебя зависит почти все. Успеем вовремя слинять – все будет в ажуре. Нет – мандец нам. Полный кимблямс с собачьими потрохами! Сейчас съездим в песчаный карьер у Зубовки, пристреляем пистолеты и проверим автомат.

А то я глушители в спешке доделывал ночью. Кстати, – он привычно, язвительно усмехнулся, – заодно я замочил того старпера, что вас «сфотографировал». Так что свидетелей нет, а за это с вас по литру водки, сосунки.

Его подельники облегченно вздохнули.

– Да, – Гера притормозил разговор, чтобы закурить, и продолжил:

– Витька, твоя тачка больше для дела не годится. Сегодня по городу останавливают все зеленые «девятки». Надо искать другую лайбу, и покруче, чтоб оторваться при случае смогла, но и не сильно приметную, желательно с тонированными стеклами. И такую, чтобы можно было взять без лишних хлопот, чтобы подольше ее не хватились. Колитесь, ни у кого нет на примете?

– Есть! – буквально вскинулся Серый. Он давно кипел желанием реабилитироваться за свое жалкое поведение в автопарке. – У моего у соседа такая тачка: «десятка», с форсированным двигателем и тонированная до черноты.

Ни хрена не видно, кто в салоне. Тюнинг офигенный! Накладки на двери, радиатор, как у БМВ, навесные фары – все круто! Классно сделано!

– Ну, выпендриваться нам незачем. Фары снимем, не хрен светиться. А так неплохо. «Десяток» сейчас по Кривову бегает как сдбак нерезаных. И где ее можно взять? – заинтересовался Гера.

– А прямо там, в его гараже. Этот чудак каждый вечер девок снимает на Бродвее, раньше трех ночи не возвращается, тачку ставит и дрыхнет потом полдня.

У него бабок – как грязи, каждый год зимой на Канары катает, – с завистью в голосе сказал Сергей.

– Семья есть?

– Нет, родители крякнули года два назад, влетели на БМВ под КамАЗ, так что живет он один, его если что, то и не хватятся сразу.

Сергей немного замялся.

– Только я с вами не могу пойти, у матери сегодня день рождения, – извиняющимся тоном сказал он. – Она и Так меня пилит за этот синяк. Чуть в ментовку с ним не потащила.

– Ага, и он на меня стрелки перевел, козел! – Толстый ткнул локтем друга.

– Хоть бы предупредил, а то она мне звонит, а я и базарить про что не знаю.

– Ладно, тогда ты, Серый, только нам покажи то место, и мы с Толяном ночью этим и займемся. А все остальные – марш по домам, к мамочке под крыло. А то они опять будут беспокоиться, – усмехнулся он, – еще пойдут в ментовку разыскивать.

Толян же, как и Гера, был сиротой, прошел приюты и детдом, а у Серого и Толстого были семьи, правда, неполные – воспитали их одни матери, давно распрощавшиеся с мужьями-алкашами. Обе работали в сфере торговли, так что детки материального недостатка не испытывали, хотя и не сильно шиковали. В банду старого уголовника их привели совсем другие обстоятельства. Как часто бывает, материнская любовь приняла в обоих случаях настолько гипертрофированные формы, что невольно вызвала отчуждение отпрысков. Ни Серый, ни его друг Витька не примкнули ни к крутым чадам кривовских богатеев, ни к пролетарской массе детей улиц, властвующих в темных, ночных переулках. И лишь общение с Герой давало им ощущение собственной значимости, они и не заметили, как легко бывший уголовник подвел их к жестокому преступлению.

Толстый свел Серого с Герой, соседом по гаражному ряду. Ореол настоящего волка-одиночки заманчиво витал над бывшим зэком. Частенько они с Серым задерживались допоздна в уютной комнате Геры, слушая рассказы хозяина о воровской доле, фарте и тюремной романтике. Все это казалось просто и вместе с тем таинственно и интересно.

Толян, после того как окончил школу-интернат, получил квартиру в том же бараке, где обитал Гера.

Переговорив с пацаном пару раз, старый «волк» понял, что из этого хлопца можно слепить все, что угодно. Он принялся заботливо опекать сироту, подкармливать и воспитывать на свой манер. Устроил на нехитрую работу грузчиком в горторг, как раз по его недюжинным силам.

Годы терпеливого воспитания не прошли даром, и вчерашнее ограбление было долгожданным плодом многолетнего труда старого налетчика.




Глава 8


Антон Максимович Вощук считал себя прожигателем жизни высшего класса.

Погибшие два года назад в автомобильной катастрофе родители оставили ему нехилое наследство – два продовольственных магазина в центре города. Дело было отлажено настолько хорошо, что Антон не утруждал себя особым контролем за управляющими, просто приезжал после обеда, смотрел документы, подсчитывал прибыль и обсуждал стратегию дальнейших закупок. Другие давно пустили бы по миру молодого хозяина, потихоньку перекачав капиталы в собственное дело, но ему повезло и с управляющими, хоть они и приворовывали.

Вечером у Антона Вощука начиналась, как он считал, настоящая жизнь. Ровно в девять он выезжал на своей «десятке» из гаража и мчался на Бродвей, так горожане называли центральную часть улицы Ленина, с небольшой площадью, где с призывно поднятой рукой стоял гипсовый вождь мирового пролетариата. Именно здесь дефилировали самые длинноногие красавицы Кривова. По площади Вощук ехал не торопясь, выбирая самых фигуристых девиц. Коротко переговорив с понравившимися ему «ночными бабочками», он сажал их в машину и вез в какой-нибудь кабак, поил и кормил девок и вдоволь оттягивался в танцевальном марафоне. А затем начинались автомобильные гонки по ночным кривовским улицам, с выездом на скоростную федеральную трассу, где и «десятка», и ее водитель могли показать, на что они способны.

Машину Антон брал в самом Тольятти, в тюнинговой фирме, где классно потрудились не только над ее внешним видом, но и перебрали потроха «десятки». В результате автомобиль Антона еще на старте оставлял далеко позади крутые иномарки, а на трассе мог «сделать» кого угодно, доводя до восторженного визга временных подруг, а владельцев «мерседесов» и «ауди» – до бешенства. При обгоне Антон открывал окошко и, высунув руку, показывал аутсайдеру большой палец.

Кончался такой заезд в какой-нибудь лесопосадке, где секс втроем был гармоничным продолжением ночи.

Сегодня, высадив девок в центре, Антон поехал к себе, ощущая, как приятная истома заполняет тело и душу. Гараж находился метрах в ста от дома, и, подъехав к нему и высветив фарами привычные контуры ворот, он уже позевывал, представляя, как через пять минут упадет в постель, но не успел сделать и шага, как из-за куста карагача появилась темная фигура. Вспышка пламени и хлопок слились воедино – Антон упал сразу. Тотчас же в конце гаражного ряда вспыхнули фары, и через несколько секунд подъехала машина, «пятерка» Геры. За рулем был он сам. Стрелял Толька. Выскочив из машины, преступник наклонился над телом, подсветил фонариком.

– Готов, – сказал он, – точно в сердце положил. Молодец, Толян, хорошо стреляешь.

Подобрав лежащие на земле ключи, Гера торопливо подошел к воротам гаража.

– Посвети, – сказал он заике, и тот, заведя мотор «десятки», включил дальний свет.

Подобрать ключ оказалось делом сложным, в связке их оказалось десятка полтора самых разнокалиберных: от двух квартир, магазинов и складов Вощука.

Чертыхнувшись, Гера заметил:

– Надо было стрелять, когда он ворота открыл.

– Так и с-сказал бы сразу, – отозвался Толян. Волнуясь, он начинал заикаться больше обычного.

Наконец Гера справился с замком, и они занесли мертвое тело Антона в гараж.

– Ну вот, пусть здесь лежит, так лучше будет, – сказал зэк, закрывая ворота. – Поехали! – скомандовал он, усаживаясь за руль «десятки», Толяну доверил «пятерку». Они двинулись в сторону Гериного гаража.

Начинало светать.

– Машина – класс! – оценил авто старый бывший зэк. – Серый не зря ее хвалил. Рвет с места как сумасшедшая. Снимем с нее все лишнее, поменяем номера, и все будет тип-топ!

Теперь ему предстояла непростая задача – загнать в свой гараж обе машины, но опытный «волчара» с ней быстро справился. Все складывалось как нельзя лучше, если бы, закрывая ворота, он нос к носу не столкнулся со стариком Андреичем. Он появился из утреннего тумана в полной рыбацкой амуниции – брезентовом плаще, с удочками в руках.

– Ты что это, Сашка, новую, что ли, себе взял? – спросил Андреич, кивая в сторону «десятки».

– Да нет, ты что! – преувеличенно-изумленно воскликнул Гера. – С каких шишей?! Друг просил двигатель посмотреть, что-то там постукивает. А ты что, опять на рыбалку?

– Да надо на Гнилое съездить, там в этот разлив, говорят, много щуки зашло. Авось поймаю килограмм десять. Оставить тебе парочку?

– Кошке сначала поймай, – ехидно засмеялся Гера вслед отъезжающему соседу.

Кошки на самом деле скребли у него на душе. Он приглушенно выматерился.

– …Принесла же его нелегкая! Козел старый, шляется тут по ночам.

– Н-надо было его замочить, – сказал, дернув щекой, Толян. – Вернее было бы.

– Ладно, авось пронесет, – отозвался Гера, хотя тоже ломал голову – может, действительно стоило ради профилактики замочить этого бойкого дурака Андреича?




Глава 9


Вечером оперативники вновь собрались в кабинете Зудова. За непременным чаем шло обсуждение успехов и неудач прошедшего дня.

– Обзвонил я тех, у кого есть телефоны, восемь машин в ремонте, восемь я лично проверил, у всех железное алиби, так что осталось девятнадцать, – доложил Шаврин. – А у тебя, Паш, что с оружием?

Зудов огорченно махнул рукой:

– С оружием полный голяк. За последние два года никто с таким набором у нас не засветился. «Макарами» практически не пользуются, все больше старые ТТ, обрезы, два автомата как-то изъяли. Пробовал пройтись по старым адресам, тех, кого брали за хранение оружия, все божатся, что такого добра у них нет.

Он неожиданно засмеялся:

– Сволочной народ эти урки! Божится, что у самого ничего нет, а потом потихоньку дружбанов закладывает. «Вот у этого точно ствол имеется, он мне хвастался!» Приходишь к этому кадру, берешь за шкирку – нету ничего, клянется чем может. Тут и начинаешь рассказывать, что у него на самом деле есть и где хранится. У того глаза на лоб, все отдает, тогда спрашиваешь про того, кто его заложил. Он тоже в свою очередь начинает постукивать. И так по кругу. Три обреза изъял, старый, военных времен ТТ и незарегистрированную бескурковку.

Зудов обратился к Астафьеву:

– Ну, а что там в парке? Нарыл что-нибудь путное?

– Проверил по анкетам, из ныне работающих трехсот двадцати человек сидели сорок два, – его собеседники дружно присвистнули, – по серьезным статьям – десять, конкретно по разбою – шесть. Их-то я и начал крутить. Двое электриков в отпуске и разъехались по деревням, слесарь лежит в тубдиспансере, врач подтвердил, что он никуда не отлучался, да и вообще, говорит, еще с месяц протянет – и каюк. Еще один был на смене, водитель. Смена у него кончилась в четыре…

Пашка его прервал:

– Судя по рожам, нарисованным Сиротиным, это были совсем какие-то сосунки.

Так что вряд ли он сам участвовал в ограблении. Скорее наводчик, может быть, на машине их ждал. Ты не выяснял, есть у кого-нибудь в автопарке зеленая «девятка»?

Юрий кивнул.

– Ну как же! Зеленая «девятка» у главного механика, но в момент ограбления она стояла во дворе автопарка.

– Да нет, – махнул рукой Шаврин, – если он здесь работает, то светиться на своей машине ни за что не станет. Наоборот, постарается, чтобы алиби было стопроцентное. Это и ежу ясно.

Доклад оперативника прервала телефонная трель.

– Привет, тезка! – в трубке Зудов услышал знакомый голос Лузгаева.

– Паша, привет. Как успехи?

– Да не очень. Крутимся на месте. Вот что я выяснил про твоего крестника.

По дороге домой Сиротина пристукнуть по идее не могли. Волгодонская хорошо освещена, полно лавочек, и на них тусуется местная молодежь. Согласись, стремно как-то там бегать с кувалдой за человеком на глазах у всех? В подъезде дверь железная, над козырьком фонарь горит – хоть иголки собирай. Проверил автопарк, терлись там задницами с твоим Астафьевым. Вахтер видел, как Сиротин пошел к боксам, а вот как выходил, не видел. Но он мог и отвлечься, по телевизору как раз футбол шел. Еще такой момент, инженер мог выйти через управление. Сторож, который тогда дежурил, будет только завтра, тогда и поговорим.

– Ну и какая у тебя версия? – поинтересовался Павел. – Что надумал?

– Грохнули его, скорее всего, в автопарке. Где – черт его знает, сам видел, какая там махина. Тысяч пять квадратных метров. То, что это связано с ограблением, – ты прав на все сто.

– Твои предложения?

– Проверять всех, кто был в автопарке в ночную смену.

– Верно. И много их?

– Да человек двадцать – водители, слесаря, тот же вахтер, пятеро до трех сидели в вулканизаторской, обмывали отпуск. Думаю, должна появиться хоть какая-то зацепка.

– Сычева бы ты притянул, – посоветовал Зудов. – Он кровь чует, как хищник, сколько бы времени ни прошло.

Эксперт-криминалист Николай Сычев в самом деле умудрялся чуть ли не с первого взгляда на месте преступления сразу определить следы крови там, где она даже давно засохла.

– Да это я знаю! Он сейчас был на деле, – пояснил Лузгаев. – На Володарской вчера ночью какого-то старика убили. Разбили на кухне окно, задушили, забрали телевизор и ордена. Там парни Зимина работают. А этим молодым экспертам я не доверяю, один раз прокололся, теперь зарекся.

– Ладно, держи меня в курсе, – сказал на прощание Павел.

Они просидели в кабинете еще больше часа, когда позвонил Колодников.

– Ну, как у вас дела? – спросил он.

– Дела у прокуроров, сам знаешь, – парировал Зудов.

– А если серьезно? – усталый голос Колодникова к шуткам не располагал.

– Если серьезно, то работаем.

– Зацепки есть?

– Есть, и с каждым днем все больше. Мне кажется, что это дело мы непременно свалим. Получается, что все завязано на автопарке.

– Хорошо бы! Хоть что-то тогда скинули, – вздохнул Андрей, потом признался:

– Я тебе так завидую.

– Что это ты сегодня какой-то не такой? Вон и на юмор не реагируешь? – удивился Павел, давно не видевший своего друга в таком упадническом настроении.

– Да засношало это областное начальство, – судя по тихому голосу и почти полному отсутствию мата, Андрей звонил из дома. – Знаешь, чувствую себя временами как мальчик на побегушках. «Иди туда, принеси то!» Самое главное толку от всей этой суеты – ноль!

– Да ты что! – ахнул Павел. – Я думал, вы там уж взяли этого душегуба.

Такая команда работает!

– Да если бы! Такое впечатление, что тащим мы чистый «глухарь». Никаких следов, этот вампир словно на летающей тарелке спустился и на ней же улетел.

– Лихо!

– Еще как лихо! Сейчас вот вырвался помыться, побриться да упасть хотя бы на час.

– Ладно, спи и не забивай голову. Свалим мы это ограбление, можешь не сомневаться.

Положив трубку, Паша сообщил своим друзьям:

– А дело-то Водягиной идет плохо. Андрей говорит – полный «глухарь». Одно утешение – не одни мы закопались.




Глава 10


Отводить утром сына в детский сад – непременная обязанность Павла Зудова.

– Ты его сегодня сможешь забрать? – спросила жена Наталья.

– Не знаю, – пожал плечами Павел. – Как дело повернется.

Жена нахмурилась:

– Ну начинается, как всегда! Я сегодня хотела к маме зайти.

– Ладно, постараюсь. – Павел устранился от точного ответа. – Ты же знаешь, как это бывает! Все неприятности происходят в конце дня.

– Ну, все, короче, ясно! – махнула рукой Наталья. – Ладно, я тебе позвоню часа в три.

– Вот это верно! А лучше в полчетвертого. Этот ритуал у них сохранялся уже три года, столько, сколько Мишка ходил в детский сад. Павел отводил сына, ему все равно было по дороге, а забирала чаще всего жена. Была только одна неудобная деталь: в саду надо быть в восемь утра, а рабочий день Зудова начинался с девяти, так что почти час он мыкался один в отделении. Правда, время это не проходило даром – в последние полгода Паша серьезно увлекся японскими кроссвордами. Сегодня ему попалось что-то заковыристое, и он никак не мог сообразить, что это такое.

– Лягушка, что ли? – с досадой нахмурился он. – Да нет, не похоже.

Динозавр какой-то. Или просто монстр.

Неожиданно и без всякого повода его осенила совсем другая мысль. Он вспомнил, о чем говорил ему Марк Осипович Сиротин!

«…Вот и этих парней я видел с кем-то еще, может, втроем, может, вчетвером, может, вообще на какой-нибудь демонстрации или празднике! Теперь мне нужно увидеть что-то еще, чтобы вспомнить это».

"А если он тем вечером и увидел это «что-то» или кого-то? – подумал Павел.

– И поэтому его убрали. Но тогда и тот, кто его убил, понял, что его узнали. А как он это мог понять? Он должен знать, что Сиротин давал показания милиции. А кто ему это мог сказать? Да кто угодно – весь автопарк видел, как мы с ним топали к моей машине. Логично. Но, кроме этого, он должен знать и про хорошую память главного инженера. Значит, он работает – и давно – в автопарке. Там он его и грохнул. А почему обязательно в автопарке, а не просто встретил на улице и догнал где-то у дома? Потому, что тогда он просто не успел бы организовать это убийство".

Зудов отодвинул кроссворд и начал торопливо набирать номер рабочего телефона Павла Лузсина, но в ответ раздались лишь длинные гудки. Ровно в девять он наконец-то дозвонился.

– Слушай, тезка, – возбужденно начал Зудов, – ну-ка надиктуй мне тех, кто во время убийства Сиротина был в автопарке.

– Тебе всех, что ли?

– Да, за исключением крыс.

Зудов терпеливо записывал за монотонным голосом Лузгина, когда открылась дверь и зашли его подчиненные – Астафьев и Шаврин. Судя по смеющимся лицам обоих, Шаврин, как всегда, травил анекдоты.

– Ну что, господин начальник, планерка сегодня будет? – спросил Алексей.

Зудов поднял большой палец и, лишь закончив телефонный разговор, обратился к коллегам:

– Так, Юрий, покажи-ка тот твой список сотрудников автопарка, судимых за разбой.

Астафьев разыскал в папке нужный листок и отдал его Зудову.

– Юра, хочешь, я угадаю, кто из этого списка в тот день работал? – предложил Павел.

– Ну попробуй, – удивился Астафьев, ранее не слышавший о телепатических возможностях Паши.

– Герасимов?

– Он! – признался Астафьев. – Откуда ты узнал?

– Догадайся с трех раз. По какой статье он сидел?

– Один к одному, вооруженное нападение на инкассаторов, труп, одно тяжелое ранение. Я как чувствовал, – оживился Юрий. – Вчера вечером позвонил Мазурову, тот это дело сразу вспомнил, он его и вел. Тогда эти бандюки взяли за раз тридцать тысяч, при социализме бешеные деньги. Сначала им удалось уйти. Но их все-таки повязали, прокололся один из напарников Герасимова, начал деньгами швыряться по кабакам. И выживший после ранения инкассатор был главным свидетелем на процессе. Получил Герасимов тогда восемь лет только потому, что он был на подхвате, сидел в тачке. Второй заработал пятнашку, из зоны не вышел, крякнул от тубика, а главному дали вышку, в тот же год и хлопнули. Кстати, кличка у Герасимова – Гера, не путать с героином. На игле он не сидел, Михалыч говорит, что его с детства так звали.

Павел почесал лоб и сказал:

– С героином мы его не спутаем, а вот навестить надо бы. И чем раньше, тем лучше. Берем оружие и погнали!




Глава 11


Гера остановил машину на дороге, недалеко от своего барака, отдал ключ от комнаты Толяну и начал перечислять все, что ему нужно.

– Возьмешь мою большую сумку, синюю, адидас, туда сунь черную ветровку, потом кроссовки, там, в углу, под вешалкой стоят. А я пока смотаюсь в «Мечту», надо жратвой затариться.

Заика только успел зайти в барак, как подъехал «жигуленок» Зудова. Кроме него и Шаврина из машины вылез Владимир Фортуна, участковый этого беспокойного района.

– Да нет, я бы не сказал, чтобы Гера так уж сильно понтовал, – говорил он.

– Ну, чувствовалось, правда, что он сидел, и плотно, блатные его уважали, а так, чтобы он крутизну тут не по делу гнал, такого не было. Серьезный мужик, на автобусе работал последние года три. На обед, бывало, идешь – смотришь, автобус его стоит. Я как раз мимо прохожу.

Они зашли в барак, поднялись на второй этаж и быстро нашли нужную комнату.

Павел осторожно постучал в дверь. Ответом так же была тишина.

– Вы к Сашке, что ли? – спросила вынырнувшая словно из-под земли старуха.

– К Герасимову?

– Да, к нему, – признался Фортуна. – Он дома?

– Так нет его, и давно уж нету. – Как и всех женщин этого возраста, бабушку одолевало желание хоть с кем-нибудь поговорить. – Он вообще редко у нас тут появляется. Где живет, с кем – бог его знает. То вроде бы с Людкой из «Мечты» жил, белая такая баба, дородная! Потом, говорят, бросил ее, может, еще с какой-нибудь сошелся. Он как из тюрьмы вышел, так этих девок уж целую роту поменял. Потом пнут его бабы – он сюда приходит.

«Да, похоже, тут голый Вася», – печально подумал Павел, но тут бабка выдала совсем неожиданную информацию:

– Да вы лучше у Тольки спросите, где его дружок, он-то должен знать.

– А кто этот Толька? – заинтересовался Павел.

– Да дружок его из десятой комнаты. Молодой, лет восемнадцать, не больше, только заика, детдомовский он. Сашка его прямо как сына воспитывал, вместемузыку у него допоздна гоняли да водку пили. Он сейчас вот только что к себе прошел!

– Спасибо, мать, – поблагодарил Зудов и направился к десятой комнате.

– Похоже, это один из них, – сказал Пашка, на ходу оборачиваясь к своим спутникам. – Сиротин тоже что-то про заикание говорил. Сейчас подойдем, я скажу что-нибудь по-бабьи, а вы будьте наготове. Да не мешкайте с ним, сразу руки заламывайте, вдруг У него есть оружие!

Был в репертуаре Зудова такой фокус. Пользуясь тем, что у него и от природы был грудной, почти женский голос, он ломал его до конца, и отличить от бабьего было практически невозможно. Но все их планы пошли прахом.

Заика к этому моменту собрал все, что наказал ему Гера, уложил в сумку и свои необходимые шмотки, небольшой магнитофон, самую большую свою ценность, и собрался уходить. Но, открыв дверь, увидел идущих по коридору людей. Ему все стало ясно: не столько форма участкового, сколько напряженные лица остальных мужиков. Он рванулся назад и закрыл дверь на замок. Перейдя на бег, милиционеры остановились около двери.

– Открывай! Милиция! – рявкнул Фортуна. В ту же секунду три выстрела прошили тонкую дверную фанеру. Участковый даже побледнел, одна из пуль пробила ему погон. Отпрыгнув в сторону, он пробормотал:

– Ни хрена себе примочки…

– Анатолий, открывай дверь и сдавайся! – крикнул Павел, доставая пистолет, и услышал за дверью звон битого стекла.

– Лешка, вниз! – скомандовал Зудов Шаврину, а сам взглянул на участкового:

– Ну что, снесем ее?

– А он снова палить будет? На хрен надо! – Фортуна никак не мог отойти от пережитого, продолжая коситься на свое правое плечо. Тогда Зудов сам встал против двери и трижды выстрелил в нее. Ответа не последовало, и тогда участковый, уже пришедший в себя, крикнул:

– Давай!

Таран из двух тел общей массой больше двух центнеров снес хлипкую дверь времен социализма, и милиционеры проскочили в комнату. Она была пуста, только сквозняк трепал занавески на окне.

Зудов подошел, посмотрел вниз. Из-за угла показался запыхавшийся Шаврин.

– Ушел, гаденыш! – сообщил он. – Его подобрала машина, серая «пятерка»!

Стояла тут, на дороге.

– Номер не заметил? – поинтересовался Зудов. Алексей отрицательно мотнул головой:

– Нет, далеко было. Только видно, что не первой свежести тачка.

– Хорошо, сейчас мы спустимся.

Павел огляделся по сторонам, поднял с пола большую спортивную сумку, потянул за молнию и быстро просмотрел ее содержимое. Уже на улице, когда они все трое жадно смолили сигареты, заново переживая все произошедшее, Павел высказал свои соображения:

– Похоже, они собираются соскочить. Поняли, что на крючке, и рвут концы. И где, интересно, их нычка?

После короткого раздумья он ткнул пальцем в грудь Шаврина:

– Ты отправляйся в БТИ, поинтересуйся там, есть ли у Александра Филипповича Герасимова еще какая-то другая недвижимость: гараж, дача. А я займусь этой Людкой из «Мечты». Может, она что толковое скажет.




Глава 12


Они уже подъехали к гаражу, но Гера по-прежнему молчал, уставившись в одну точку, а Толян боялся нарушить затянувшуюся паузу. Наконец Гера коротко сказал своему верному адъютанту:

– Этим двоим о ментах ни слова. Завибрируют сразу, сосунки, заранее в штаны наложат. Все остается в силе, как решили, так и будет.

Одноклассников они нашли в гаражной пристройке, сидящими напротив друг друга в креслах. На столике перед ними лежало готовое к работе оружие, смазанное и заряженное. Толстый вертел в руках ТТ, а Серый ему что-то оживленно рассказывал, истерично посмеиваясь.

– Положи оружие и не играй с ним, – велел Гера и подошел к Сергею, резко схватил его за подбородок, так что голова запрокинулась. Зрачки парня были неестественно расширены, и Сашке мгновенно стало все понятно.

Со всей силы ударив Серого по лицу, Гера вместе с креслом свалил его на пол и еще пару раз пнул по ребрам.

– Ты что, сука?! Ох… л! Нам на дело идти, а ты наркоту ширяешь!

– Гера, я ж только косячок забил, травку… для спокойствия… – испуганно пробормотал парень.

– Я тебе сейчас кадык вырву, пидор! – вскрикнул Сашка и еще раз пнул Серого.

Бывший зэк бушевал еще минут пять, и эта внезапная вспышка ярости ошеломила его подельников. Таким они еще его не видели ни разу.

Когда лет пять назад Витька Голенков познакомился с ним, он был для него просто клевым мужиком с романтическим тюремным прошлым. Уверенность, сквозившая в его движениях, голос с хрипотцой, циничные и вместе с тем точные суждения о жизни, все это невольно притянуло к бандиту и его, и Сережку Белова.

Хладнокровие, умение держать себя в руках в любых условиях – этим притягивал Гера. И вдруг он запсиховал!

Причину знал только заика, но он молчал. Для него Гера был еще большим авторитетом, чем для этих маменькиных сынков. Для сироты и вечного изгоя Толика Малинина он заменял теперь все – отца, брата, наставника и учителя. Когда он начал заикаться, это стало поводом для шуток и издевательств всего интерната.

Он так и рос – сильным физически, но замкнутым и угрюмым. И после всего этого Гера его пригрел, позволил находиться рядом с собой, учил жизни, часами рассказывал о себе. Более того, он сам расспрашивал бывшего детдомовца о прежнем житье-бытье, и Толька ему рассказывал, также часами, и лишь затем спохватывался и понимал, что за это время он и заикался-то самую малость, чуть-чуть!

Отбушевав, Гера упал на свободное кресло, перевел дух, а затем снова обратился к поднявшемуся с пола Серому:

– Ну, козел, если все сорвется из-за тебя, я тебе лично яйца напоследок отстрелю! – Посмотрел на часы:

– Так, до часу всем отбой. Не хрен зря нервы трепать.

И первый откинулся на спинку кресла, демонстративно прикрыв глаза.

Наступила тишина.

Но Серый не спал – болела разбитая скула, кровоточила губа, неприятной солоноватостью заполняя рот. Он прикрыл глаза и затаился, боясь пошевелиться.

Его трясло как в лихорадке. На первое дело он шел легко, как на лихое приключение, но тяжелые ботинки бывшего афганца выбили из него эту блажь.

Теперь душа его холодела от одной мысли, что снова придется стрелять в людей, убивать. Серый сломался, но пути назад не было, он понимал. И это было самое страшное.

Толян тоже не спал, но глаза не закрывал, а смотрел в потолок, и мысли его, наоборот, были спокойны. Он безгранично верил своему наставнику и пытался представить, как все будет происходить. Еще очень не хотелось, чтобы Серый шел вместе с ними. Подсознательно он не верил ни ему, ни Витьке.

В отличие от других, Толстый спал.

Паша Зудов имел приватную беседу с Людой Яки-мовой, заведующей отделом в самом большом магазине района со сладким названием «Мечта». Полноватая, коротко стриженная, Люда в свои сорок всячески старалась выглядеть хотя бы на пару лет моложе и усиленно пользовалась косметикой, которая, как ни странно, лишь подчеркивала ее возраст.

– Да только что его видела, за полчаса до вашего приезда, – легко, не задумываясь, ответила она на первый вопрос Павла. – Выхожу – и он тут, продуктов набрал, как на Северный полюс собрался, все больше консервы. Но я даже подходить к нему не стала, прошла мимо, и все!

– Вы, говорят, были с ним близко знакомы? – улыбнувшись, спросил Зудов.

– Ну, было дело, с полгода мы с ним валандались. А чего, я женщина одинокая, с жилплощадью, – говоря это, Люда так откровенно стреляла глазами на красавца опера, что Пашке стало и неудобно, и смешно одновременно. Так явно его еще никто не пытался «подснять».

– Ну и как он вам? Что за человек? – поинтересовался он.

Люда пожала плечами.

– Гера? Да ничуть не лучше остальных мужиков. Сволочь сволочью. Ну… разве что горы золотые не обещал, хоть в этом молодец. Я и сама могла эти горы наворочать, без проблем, – продавщица томно опустила перекрашенные глаза, рассматривая яркий маникюр.

– А по характеру он как? – продолжал донимать вопросами опер.

– Ну… жесткий, – Люда подняла глаза вверх, припоминая, – мог при случае отматерить, но отходчив. Рукам воли не давал. Пил как все, но пьянел мало, это и незаметно было даже. Теткам моим в отделе нравился, мы и разбежались с ним из-за этого. Выбрались тут с девками и их мужьями на природу с шашлычками. Ну, приревновала я его там к одной овце, она одна приехала, без мужа. На Сашку начала вешаться, а он, кобель, и не прочь вроде бы. Ну, я, конечно, им сцену с разбором устроила, а как приехали домой, он молча собрался и ушел. Я думала к этой суке, оказалось – нет.

Паша почувствовал, что сейчас из глаз Люды брызнут слезы, но она удержалась.

– И давно он от вас ушел? – поинтересовался опер.

– С неделю назад, в прошлую субботу, – вздохнула она. – Главное, мы и до этого с ним ругались, и хуже было, но он так как-то вот сразу… – Она даже не находила слов. – Взял и просто ушел!

– А у него есть еще какое-то жилье?

– В бараке где-то, – махнула она рукой.

– Нет, это я знаю, – настаивал Павел. – А еще? Там – гараж, дача? Может, родня какая живет здесь?

Люда наморщила лоб:

– Дачу… не знаю я, с лопатой в руках я его себе не представлю, это точно. Не тот человек. А гараж у него есть, где-то в районе старого кладбища.

Мы однажды ездили с ним туда, но я сейчас даже не найду, мы приезжали ночью, зимой, на минутку. Какая-то деталь ему нужна была для автобуса. Я даже и из машины не выходила, холодно так было.

– Понятно. Спасибо, вы нам очень помогли, – поблагодарил Павел.

Люда подняла ярко прорисованные брови и спросила:

– Он что, во что-то серьезное влип?

– Да, – зачем-то подтвердил Зудов. – Очень.

– Это он может. Есть в нем что-то такое, – Люда Щелкнула пальцами, и по ее губам пробежала легкая Улыбка, – рискованное. Он, бывало, подопьет и говорит:

"Людка, отхватить бы нам с тобой пару миллионов да махнуть куда-нибудь на юг, где тебя никто не знает и ты никого не знаешь. И зажить по-человечески, чтобы к тебе обращались не как к фраеру на побегушках, а просто и коротко: «Хозяин».

– Интересно, – пробормотал Павел, а сам подумал: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Пара миллионов – это хорошо, только где он их возьмет? В парке он отхватил шестьсот тысяч, и их ему делить надо. Маловато будет. К тому же если он хотел на юг, то уже бы давно свалил из города. А он еще здесь и консервами запасался. Неужели еще пойдет на дело?»

Эта мысль нехорошим предчувствием откликнулась в душе Павла.

– Можно от вас позвонить? – обратился он к женщине.

– У нас все можно, – двусмысленно ответила Люда и слегка качнула бедрами, но потом спохватилась и сказала, как пройти в подсобку.

Трубку взял Астафьев.

– Юра, у тебя есть что?

– Да! – Астафьев явно обрадовался возможности поделиться успехами. – Сычев сразу нашел следы крови в автопарке, на колонне в боксе. И похоже, нашли орудие убийства. На кувалде даже волосы остались.

– Это точно?

– Железно! Кроме того, Герасимов в ту ночь приезжал на своей машине, серой «пятерке». Все сотрудники машины ставят на территории автопарка, места там много, под охраной. Именно на ней он, похоже, и вывез тело Сиротина.

– Слушай, у меня есть предположение, что они не сегодня-завтра снова попробуют взять кассу. И уже по-крупному! Я сейчас подскочу в банк, попробую узнать, куда должны отправить большие суммы. А ты поезжай в гаражный кооператив в районе старого кладбища. Где-то там у Геры есть гараж. Точнее должен узнать Шаврин, я его послал в БТИ, попробуй связаться с ним. Пока! До связи!




Глава 13


Игоря Анатольевича Белоножко, начальника службы безопасности банка, Павел увидел сразу. Он был начальником кривовской милиции, когда Паша работал еще участковым. Потом подполковник ушел на пенсию, вернее, на хорошо подготовленный плацдарм – в Госбанк.

– О, Игорь Анатольевич, вас мне как будто сам бог послал!

– Что такое, Паша? Что-то случилось? – подполковник, не по возрасту черноволосый и бодрый, явно был рад видеть бывшего сослуживца. – Что-то срочное?

– Да, м очень. Слышали про кассиров в автопарке?

– Ну как же! – Белоножко завелся:

– Что я; в городе, что ли, не живу и все связи обрезал? Обидеть хочешь?

– Да нет, при чем тут обида? – отмахнулся Павел, но, покосившись на рослого охранника в камуфляжной форме, отвел подполковника подальше. – Просто есть предположение, что эти парни хотят повторить «скачок», только уже с более крупным кушем, и если не сегодня, то завтра. Надо узнать, какие заводы сегодня получают крупные суммы и в котором часу.

Белоножко быстро оценил ситуацию и, выкинув сигарету, повел Зудова по коридору. Около его кабинета толпились граждане, жаждущие записаться на прием к руководству банка, но пддполковник коротко бросил:

– Сегодня записи не будет, – и, не обращая внимания на возмущенный ропот, пропустил Павла в кабинет и запер дверь. – А то так и будут лезть, – пояснил он и набрал короткий телефонный номер. – Людочка, радость моя, как здоровье, как настроение? – игриво начал он. – Хорошее, ну это хорошо, просто прекрасно!

Свадьба-то когда? И не боишься потом всю жизнь маяться? Ну смотри! А пока подскажи-ка мне, детка, какие наши крупные предприятия сегодня получают деньги.

Да, у кого мошна больше всего. Так, так, так! А во сколько? Ага, понятно.

Спасибо, Людочка, дай бог тебе хорошую свекровь!

Он еще желал невидимой Людочке всяческих благ, а сам уже пододвинул Павлу листок с четырьмя названиями.

– На, бери! – сказал он, положив трубку. – По идее это должностное преступление, информация строго секретная. Никому бы не доверил, а тебе и Андрюшке Колодникову, как себе, верю. Давай, Паша, крути этих чертей.




Глава 14


Дальше все складывалось словно мозаика калейдоскопа, и каждый новый ее фрагмент коренным образом менял картину событий.

Ровно без пяти час Гера открыл глаза, но Толян был уверен, что наставник вообще не спал. Слишком не похоже было тревожное дыхание Александра на расслабленность спящего человека.

– Все, подъем, пора собираться! – скомандовал он.

Они погрузили в «десятку» оружие, надели на головы черные шапочки, которые моментально превращались в маски. Еще вечером Гера снял с машины слишком приметные прибамбасы – сейчас это было обычное авто.

Герасимов открыл ворота, и машина с ревом вылетела наружу. Сделав резкий разворот, «десятка» так же резко остановилась, поджидая закрывавшего гараж Геру. После внезапного припадка ярости теперь он держал себя в руках, и движения его были подчеркнуто неторопливы. Но Толстому он все же сделал короткое внушение:

– Будешь гнать, сам поведу машину, а ты вместо меня пойдешь на дело!

Витек с ужасом глянул на него. Этого он боялся больше всего, больше милиции и тюрьмы – стрелять и убивать. Машину он тронул с места плавно.


* * *

В десять утра, заступив на смену, Михаил Жданов с удивлением увидел среди привычных лиц Владимира Полькина, рослого сорокалетнего мужика.

– Ты чего это, Владимир, разве сегодня дежуришь? – спросил он, пожимая вахтеру руку.

– Да, у Машки там кто-то умер, попросила заменить, —.ответил тот.

Подменить кого-то было делом обычным, так что расспрашивать дальше Михаил не стал.

Время тянулось, как никогда, особенно для невыспавшегося Жданова. Основная масса заводчан уже прошла, и сейчас через проходную изредка проскальзывали те, кто выходил по специальным увольнительным запискам. Ровно в два часа дня Жданов взглянул на часы и подошел к начальнику караула, Василию Охлопкину.

– Пора обедать, товарищ начальник.

– Сейчас, два слова осталось отгадать, – ответил тот, не отрываясь от сканворда. За тридцать лет работы в охране завода Охлопкин стал настоящим профессионалом по части логических шарад. Через пять минут он снял очки и с довольным видом отложил в сторону газету. – Ну вот, все. Простоватые пошли сканворды.

– И как тебе это не надоест? – искренне удивился Жданов.

– Ну, тебе же не надоедает ходить по болотам ради какой-то костлявой утки.

А сканворды, брат, совсем другое, тренировка ума. Ну что, пошли обедать? Валь, мы ушли! – крикнул он в сторону проходной.

– Хорошо, – ответила женщина. Все было как всегда, из года в год.

Мужчины вышли, но не успели пройти и нескольких метров, как Жданов остановился, хлопнул себя по карманам форменной рубахи и с досадой воскликнул:

– А деньги-то я не взял! Вот дурак! Иди, я тебя догоню.

– Да у меня есть, потом отдашь, – попробовал остановить его Охлопкин, но Михаил уже бежал к проходной.

Два человека, в бронежилетах, с большими брезентовыми сумками в руках, вышли из старинного здания в центре города. На шее каждого висел небольшой пистолет-пулемет «Кедр». Усевшись в «Ниву», старший по наряду бросил шоферу:

– Поехали!

Гера велел остановить машину метрах в двухстах от проходной, на углу Красноармейской и Заводской.

Толян вытянул шею, стараясь рассмотреть и изучить здание, которое он видел впервые. Это была довольно большая квадратная коробка из красного кирпича, выступающая из заводского забора. Большие стеклянные двери напоминали вход в обычный магазин. Рассмотрел он и загадочную черную дверь в торцевой стене проходной.

Милицейский «жигуленок» остановился на углу Заводской и Карла Мркса.

– Останови здесь, дальше не надо! – сказал Зудов шоферу. – А то засветимся.

Заводской улица называлась не зря. Сюда выходили проходные нескольких больших и малых заводов Кривова, поэтому окружающий пейзаж был довольно уныл – с обеих сторон бесконечные заборы, машины здесь почти не проезжали, люди появлялись еще реже, лишь в начале и конце смены.

– Они должны вылезти здесь, – пробормотал он и подумал, что, если он ошибся, начальство намылит ему шею, а коллеги будут долго над ним смеяться и называть паникером. В это время в машине ожила рация, и Зудов схватился за микрофон.

– Тридцать два шестьдесят шесть, Павел, ответь! Это Шаврин!

– Да, Алексей, что у тебя?

– Я нашел их нычку, – доложил опер. – Это гараж в районе старого кладбища, оформлен на Александра Филлиповича Герасимова. Один местный дедок показал, что сегодня рано утром Герасимов загонял в гараж зеленую «десятку», цвет малахит, жутко навороченную. Ему он сказал, что друг просил ее подремонтировать.

Павел невольно выругался. «Десятка» не входила в его планы. По всему городу были даны ориентировки на зеленую «девятку» и серую «пятерку»

Герасимова.

– Что в гараже? – спросил он. – Внутрь заходил?

– Не знаю, тут такие замки, что пробиваться надо с динамитом. Но, судя по всему, он пустой. Другой сосед сказал, что они уехали примерно с полчаса назад.

– Ты там один?

– С участковым.

– Хорошо, никуда не уходи. Я к тебе Астафьева отправил. Если что у них не получится, они вернутся к себе в логово. Только будь осторожен. Оружие у них есть, сам знаешь.

– Хорошо!

Тем временем белая «Нива» с инкассаторами тоже свернула на Заводскую. Все шло, как обычно. Шофера волновало неожиданно забарахлившее сцепление, дергающее машину. Леонид Бегма, старший по наряду, думал о своих отношениях с Ленкой.

Полгода назад она была для него просто очередной красивой бабой, а теперь стала единственной… И что теперь говорить детям? Жене? Со стороны казалось, что инкассатор пристально смотрит на дорогу, на самом деле он в очередной раз пытался найти какой-то выход из этого тупика.

Его напарник, Витька Пашков, в свои двадцать два еще не был обременен узами брака. Мысли его перескакивали от вчерашней драки на дне рождения друга к мучительным размышлениям, где взять деньги на ремонт сдохшего мотоцикла. Пока это было все, чем жизнь озадачила его на данный момент.

– А почему именно здесь? – спросил Зудова сидевший сзади сержант, один из прикомандированных патрульных милиционеров.

– На другие заводы деньги уже провезли, это последний, – пояснил Павел.

– А «Металлист»? Он-то помощней этого «Каустика». У меня жена там работает, ей сегодня тоже должны деньги давать, – удивился сержант.

Паша резко обернулся.

– Ты это точно знаешь? – переспросил он.

– Конечно! – с пылом подтвердил тот. – Она у меня в бухгалтерии завода работает, так что знает побольше других.

Павел достал из кармана список, предоставленный ему Белоножко, и, хотя помнил его наизусть, снова перечитал. «Металлист» среди них не значился. А ведь это был самый крупный, единственный держащийся на плаву завод Кривова. Зудов ничего не понимал.

– Вот они! – сказал Гера, когда белая «Нива», проехав мимо, свернула к кирпичному кубу проходной. – Приготовились! – И первый снял с автомата предохранитель и передернул затвор.




Глава 15


Зудов торопливо включил рацию и начал вызывать дежурную часть:

– Тридцать два шестьдесят шесть вызывает дежурную часть! Срочно!

Отозвались сразу, все были в курсе оперативного задания Зудова.

– Миронов, дозвонись до Белоножко в Сбербанк, узнай, получает ли сегодня деньги «Металлист». Минут через пять динамик ожил.

– Вызываю тридцать два шестьдесят шесть, Зудова! Белоножко говорит, что «Металлист» они не обслуживают, у них свой банк, «Кама – Волга».

Слова дежурного перекрыл далекий, но отчетливый треск выстрелов.


* * *

Сначала все шло по плану. Лишь только инкассаторы скрылись за стеклянными дверями проходной, а «Нива» поехала к расположенным в двадцати метрах воротам, Толстый рванул машину с места. Обозначенная Герой дверь действительно оказалась открытой, и они быстро и бесшумно проникли в здание, на ходу натягивая на лицо маски. Инкассаторы уже прошли турникеты, но еще стояли около закрытой калитки.

Наконец она открылась, и выглянувшая оттуда Валя Берзина, сорокапятилетняя, полная женщина, расплылась в счастливой улыбке:

– О, значит, сегодня деньги будут! А то вчера говорили, что задержат дня на три.

– Типун тебе на язык, – подхватил не менее счастливый Полькин. – Хватит, не те времена для задержек.

Первым получил пропуск и прошел Пашков, а вот Бегма задержался.

– Слушай, – обратился он к Полькину, – ты, говорят, свал-развал можешь в автосервисе устроить?

– А как же, дорогой! Приходи, сделают на высшем уровне.

– Я полгода назад делал его в «Идеале», вроде и неплохо; а резину жует.

– Знаешь что? Завтра у меня отсыпной, а вот послезавтра давай сговоримся после обеда…

Сначала Витька Пашков терпеливо ждал Леонида в проходной, а когда ему надоело, вышел в полутемный тамбур и сразу увидел направленный на него ствол.

Рука Витьки дернулась за оружием, но раздался приглушенный хлопок, и на переносице инкассатора обозначилась красная точка. Оружие Толяна было наготове, ему надо было всего лишь нажать на спуск.

Закончив разговор с вахтером, Бегма открыл дверь в тамбур и увидел падающего напарника, а за ним, в полутьме, черные тени без лиц. Реакция инкассатора была мгновенной, и он бросился назад. Две пули полетели ему вдогонку, одна попала в бронежилет, а вторая просвистела над головой.

– Налет! – крикнул Бегма и, отшвырнув в сторону сумку с деньгами, схватился за свой небольшой пистолет-пулемет. Теперь в дело вступил автомат Геры, беспощадно прошивая тонкое дверное полотно. Первые три пули ударили в бронежилет и откинули тело Леонида назад, четвертая попала в горло, перебив позвоночник, окончательно лишив его последнего шанса выжить. Автомат умолк, и теперь слышался только непрерывный визг вахтерши Вали. Неожиданно, откуда-то сбоку, застучали выстрелы из пистолета: Полькин успел достать свой «Макаров» и вступил в бой.

– Гранату! – крикнул Гера.

Серый торопливо рванул чеку и, открыв дверь, кинул в глубь проходной округлую лимонку. Через три секунды рванул взрыв, оборвавший крик обезумевшей женщины. Полетели выбитые стекла, сбитая штукатурка заполнила помещение пылью.

– Вперед! – крикнул Гера и первый рванулся в дверной проем. Перепрыгнув через лежащего инкассатора, он огляделся по сторонам и увидел в луже крови тело женщины. Он не мешкал и вскоре обнаружил главное – лежащие у стены серые инкассаторские сумки. Подхватив одну из них, он кивком указал на вторую заике.

– Возьми ее! – крикнул он, а сам побежал вперед и, потянув рычаг, открыл калитку. Он с облегчением увидел, что зеленая «десятка» уже стоит у ступенек проходной с открытыми дверями. Гера проскочил турникет, остановился, крикнул назад:

– Быстрее!

Толян пробежал быстро, а вот Серый зачем-то решил перепрыгнуть турникет, зацепился ногой за «вертушку» и, взвыв, упал на пол: боль в руке была сумасшедшая. Пистолет его отлетел далеко в сторону, и Гера с досадой крикнул:

– Бегом, хрен с ним!

Буквально вытолкнув Сергея за дверь, он тем самым спас ему жизнь. В открытой калитке показалась пошатывающаяся фигура в синем форменном мундире.

Взрыв гранаты обошелся для Полькина контузией – пробегавшая мимо Валя своим телом невольно прикрыла его. Очнувшись, он поднялся и, увидев, что налетчики далеко не ушли, с трудом добрался до турникета, его качало, как при землетрясении, но все же он вскинул пистолет и, не в силах прицелиться, выпустил вдогонку бандитам оставшиеся в обойме патроны. Одна пуля чудом попала в цель. Гера, уже закинувший в машину сумку, нагнулся, чтобы сесть в машину, и вдруг почувствовал сильный удар в спину и буквально ввалился в салон. Толян вскинул пистолет и выпустил по проходной всю обойму. Толстый рванул машину с места, и последние пули ушли в молоко. Зазвенели, осыпаясь, стеклянные двери, в осколки упало и тело вахтера.

– Зацепило меня! Жми, Толстый, – прохрипел Гера, теряя сознание.




Глава 16


Зудов курил на ступенях проходной и наблюдал, как в «скорую» грузят раненого Полькина, единственного оставшегося в живых во время страшной бойни.

– Жить, может быть, и будет, но допросить вы его сможете не скоро, – сказал врач.

Павел все никак не мог поверить в свое невезение. Они могли успеть и перехватить налетчиков, но надо же было такому случиться, что в нужный момент у патрульного «жигуленка» напрочь отказал мотор.

– Вот каждый день так! – чуть не плача, жаловался шофер. – Ему уже пятнадцать лет, что вы хотите!

Не выдержав, Павел выскочил из машины и побежал по Заводской. Он еще успел увидеть, как вдалеке, примерно в полукилометре, пулей пронеслась темно-зеленая машина. Зудов схватился за рацию:

– Всем постам! Налет на инкассаторов завода «Металлист»! Задержать машину, «десятку» темно-зеленого цвета! Направление от Заводской к Красноармейской!

Бандиты вооружены!

Он переключил рацию на прием и вскоре по перекличке услышал, как посты ДПС и наряды патрульно-постовой службы перекрывают город. Тут наконец-то подъехал соизволивший завестись «жигуленок».

– Ну что, за ними? – как-то даже радостно спросил водитель.

– Несись в автосервис, гонщик хренов! Давай вперед, к проходной! – рассвирепел Зудов.

Ни на одной из дорог, ведущих из Кривова, темно-зеленая «десятка» не появилась.

Гера очнулся и, глянув вперед, прохрипел:

– Куда, на хрен, правишь?

– В гараж, – испуганно ответил Витька.

– Сворачивай на дорогу за кладбище, и быстрей!

– А как же те деньги, с автопарка? – чуть не заплакал Толстый.

– Те деньги у нас в багажнике, мудило! – отрезал Гера.

Они промчались буквально в тридцати метрах от Шаврина, Астафьева и местного участкового Петрунина, сидевших в засаде за гаражом того самого старику Андреича. Он и обратил внимание мили-. ционеров на рев пронесшегося за боксами автомобиля.

– Boн, слышь, как носятся? Наверняка либо «чурки», либо эти ваши новые русские. Ни хрена эта ваша ДПС не работает. Как иномарку, так они фиг остановят, а у нас, простых работяг, так готовы последний мопед отобрать.

«Десятка» быстро проскочила три километра до заброшенной свалки, и здесь Гера велел свернуть на грунтовку.

– Выедешь на шоссе, доедешь до поворота на Воскресенку, но свернешь не направо, а налево. Там будет дачный участок, третий дом. Ключи от ворот у меня в куртке.

Всю дорогу Толян пытался освободить от одежды раненого, постанывающего от боли Геру. Рядом подвывал сломавший руку Серый, но на него заика внимания не обращал.

Наконец он стянул рубаху с наставника: пуля прошла навылет, и, по словам Геры, это было хорошо. Анатомических подробностей Толян не знал, и его ужаснул вид раны. Увидев, что парень растерялся, Гера отобрал у него рубаху и сам прижал ее к окровавленному месту, застонав от боли.

Тем временем они приехали. Толстый загнал машину во двор и открыл дверь небольшого, одноэтажного дома из белого кирпича. В единственной комнате, пять на пять метров, стояла железная старомодная кровать на колесиках. На нее тотчас же загрузили Геру.

Кроме кровати, здесь была небольшая, с продавленными поролоновыми подушками тахта, два кресла и старый деревянный стол. Витька осмотрелся и по очереди выглянул во все окна. Их было четыре, по количеству стен. Одно из них выходило на стандартные шесть соток, где стояли молоденькие груши и яблони.

– Машину загони за дом, – прохрипел Гера, – накинь сверху чехол, там, в сарайчике, есть. Ключ на гвоздике.

– И чьи это хоромы? – поинтересовался Витек.

– Ты его не знаешь, – ответил Гера, – это наш пятый корешок.

Через два часа уже никто и из оперативников не сомневался, что в банде был пятый человек. Наводчик.

Первым высказал свое недоумение следователь прокуратуры Сергей Александрович Шалимов.

– Странно, – сказал он Зудову, – такое впечатление, что бандиты шли с территории завода.

– Почему ты так решил?

– А посмотри на расположение тел. Инкассаторы убиты выстрелами в грудь, потом женщина-вахтер, и уже почти на выходе подстрелили этого героя Полькина. С первоначальной версией это никак не срастается. Не могли они прорваться вслед за ними. Никак не могли.

– А как же они попали на завод? – недоумевал Зудов.

– Вот это и есть главная загадка. С автоматами, пистолетами на режимный завод? Фантастика! С улицы подошел Астафьев.

– Глухо, – сказал он, – как в танке. С той стороны забор «Полимера», дальше – «Каустика», и никаких свидетелей, ничего.

– Да, тяжелый случай.

К ним подошел невысокий мужчина лет пятидесяти пяти с расстроенным лицом – комендант завода Николай Михалкин.

– Что ж вы так, Николай Иванович, самое благополучное предприятие города, и даже камер наружного наблюдения не удосужились установить? – укоризненно обратился к нему Шалимов. Михалкин огорченно махнул рукой:

– Не знаю, Сергей Александрович, куда они эти деньги девают? Лапин дачу себе на Волге построил, замы его тоже себе хоромы отгрохали, а как до дела – так у них вечно денег нет. Это же смешно, но мы только в этом году перешли на «Макаров», а то бабы мои вообще ходили с наганом на заднице, представляете?!

Как комиссары в Гражданскую войну!

– А что, кроме пистолетов, в вашем аресенале больше ничего нет? – без задней мысли спросил Павел.

– Почему нет? Есть. Приобрели с месяц назад два карабина ТОЗ-106. Один хранится здесь, другой на первой проходной.

– А можно взглянуть на оружие? – внезапно заинтересовался Зудов.

– Пожалуйста! – охотно согласился комендант. – С этим у нас все в порядке!

Учет строжайший!

Они прошли в комнату отдыха караула, и Михалкин вынул из шкафчика связку ключей.

– Здесь у нас туалет, раздевалка, отдельно мужская, отдельно женская, – пояснял он, шествуя с Зудовым по длинному, узкому коридору. – Все условия, работай – не хочу.

Наконец он остановился и начал отпирать обитую железом дверь.

– Три замка, – многозначительно сказал комендант, – и столько же на шкафу с оружием.

Оружейная комната выглядела обычной клетушкой, три на три, где единственным предметом был железный шкаф.

– Вот здесь и хранится весь наш арсенал. Заступив на смену, старший по караулу выдает оружие, а после смены принимает и сдает сменщику. Все под роспись, журнал в полном порядке, проверяю каждую неделю.

– Можно посмотреть? – спросил Павел.

– Что, журнал?

Зудов меньше всего доверял бумагам, поэтому отрицательно замотал головой.

– Да нет, оружие.

Михалкин отпер шкаф и кивнул на два пистолета, лежащих на полке:

– Это резерв. Остальное оружие у ваших криминалистов.

Но не пистолеты заинтересовали Зудова, а лежащий ниже карабин. Со складным прикладом и пистолетной ручкой он походил чем-то на помповое ружье, только не с таким массивным цевьем, и перезаряжался обычным затвором.

– ТОЗ-106? – спросил Павел коменданта, хотя и сам знал ответ.

– Да, – не без гордости подтвердил тот. – Отличное оружие!

– Можно его посмотреть?

– Конечно!

Получив в руки оружие, Павел внимательно осмотрел его и даже понюхал ствол.

– Давно из него стреляли? – невинным тоном поинтересовался он.

– С месяц назад, как получили, так сразу и пристреляли. Нормальное оружие ближнего боя.

– А что же после этого, не чистили?

– Как же, обязательно! При мне тот же Полькин Драил.

– Да, только запах нагара почему-то свежий, – пробормотал Зудов, возвращая оружие коменданту. Тот с недоумением уставился на карабин, но Павел Не стал ничего объяснять и направился к выходу.

– У вас работают сутками? – спросил он, обратив внимание еще на одну неприметную дверь в оружейной.

– Да, конечно.

– А эта куда ведет? – поинтересовался он.

– Ну, это как бы пожарный выход, – пояснил Михалкин, – хотя я считаю, что, когда строили здание в семьдесят втором, зря его сделали. Практически мы им не пользуемся.

– Во время ограбления дверь была закрыта? – подойдя вплотную к объекту своего интереса, продолжал расспрашивать Зудов.

– Да, конечно! С той стороны ее вообще открыть невозможно, там даже нет замочной скважины.

– Зато здесь простая щеколда, – кивнул Павел. – Ну ладно.

Они вернулись в комнату отдыха, и Зудов приостановился, слушая допрос одного из вахтеров, возрастом под пятьдесят, с густыми седыми усами.

– Вы всегда уходите на обед в это время? – спросил следователь.

– Да, это такая неписаная традиция. Как-то давно уже повелось. В три столовая закрывается.

Послушав вахтера, Зудов вышел на проходную и подошел к эксперту, Николаю Сычеву, который обрабатывал кисточкой поверхность турникетов.

– Слушай, Николай, ты внимательно смотрел гильзы? – спросил Павел.

– Да, а что тебя конкретно интересует? – спросил эксперт.

– От каких систем?

Сычев чуть прищурился и начал вспоминать:

– В тамбуре от автомата Калашникова, затем семь гильз от «Макарова» – это вахтера, а все остальное – ТТ. И в тамбуре, и на улице.

– Значит, из пистолетов у нападающих были только ТТ?

– Ну, похоже, что так. Вон он, – Сычев ткнул кисточкой в сторону оброненного Серым пистолета, – один из них, новенький, еще не обтертый, чешского производства. А вот глушитель самодельный, и сделан так, будто его у нас тут, в Кривове, делали в какой-нибудь шарашке.

– А точнее, в автопарке, – уверенно сказал Зудов и пошел искать коменданта.

Михалкин стоял рядом с машиной, в которую грузили тело убитой женщины.

– Пятнадцать лет здесь проработала, – со вздохом сказал он, – двое детей, младшему – двенадцать.

– Да, жалко ее, – посочувствовал Зудов, а потом спросил:

– А кто дежурил позавчера? Это можно узнать?

– Да, конечно.

Они прошли в небольшой кабинет за комнатой отдыха, и Михалкин вытащил толстую, изрядно потрепанную тетрадь.

– Вот, смена Зубова, отличный парень! Бывший военный, лейтенант, медаль «За отвагу». Работали Платова, Курдюмова, Мишкин и… – тут он запнулся и удивленно сказал:

– А что это здесь Жданов делал? Мишкин должен быть на этой смене.

– Это точно?

Комендант возмущенно пожал плечами:

– А как же! Я список наизусть помню. У нас люди десятилетиями работают.

Текучки нет. Они мне все как родные становятся. Я про них все знаю – про их жен, детей, братьев, сватьев. От этого тоже много зависит. Кто в каком настроении пришел на работу, все ли в порядке в семье. Я должен знать.

– Хорошо, – усмехнулся Павел, – сейчас мы это проверим. Вот этот, седоусый, – он кивнул себе за спину, где следователи допрашивали вахтеров, – сколько он уже у вас работает?

– Охлопкин? Ну, вы что! – Комендант даже поднял брови. – Ветеран! Он на два года раньше меня сюда устроился, еще в старую проходную. Значит, тридцать лет. И на пенсию я его отправлять не собираюсь.

– Хорошо, а второй, вот этот, Жданов, сколько он работает?

– Ну, – Михалкин недовольно поморщился, что успел отметить Зудов, – этот немного, года два. Так, ничего парень. Плохого сказать ничего не могу, хорошего тоже. Скрытный какой-то. Добросовестный, этого не отнять. На работу никогда не опаздывает, отпуск всегда в сентябре берет, на уток ходит. У него и собака есть специальная охотничья, как-то нам даже уток приносил, продавал по дешевке.

– Хорошо, с этим все ясно, – согласился Павел. – А где он раньше работал?

Можно посмотреть его личное дело?

– Да зачем вам дело, сейчас вспомню, – отмахнулся комендант, он чуть нахмурил брови, а потом радостно и чуть по-детски взмахнул руками:

– Ну, что я вам говорил! До этого он работал в автобусном парке, мастером.

– Все! – воскликнул Павел. – Больше мне ничего не надо. Большое спасибо!

На проходной он собрал коллег: Астафьева, подъехавшего Шаврина, Сергея Шалимова и двух оперативников из следственного отдела. С полчаса они что-то бурно обсуждали, а потом разошлись в разные стороны.


* * *

Зудов отправился в комнату отдыха вахтеров и сразу увидел Жданова, который явно нервничал. Вахтер сидел на диване, нога на ногу, подавшись вперед, напряженно сцепив руки на коленке так, что побелели костяшки пальцев. Серые глаза тщательно пытались скрыть испуг. Подошел и Шалимов, взял со стола объяснительную Жданова, прочитал, покачал головой и спросил:

– Скажите, а почему вы позавчера дежурили не в свою смену?

– Сменщик попросил подменить, – ровным голосом ответил Жданов. – У нас такое часто бывает. То свадьбы, то похороны, кто с похмелья мучается. Вот и помогаем друг другу.

В комнату отдыха вошел комендант.

– Сергей Александрович, – обратился он к Шалимову, как к самому старшему, – скоро смена кончится. Это полторы тысячи человек. Они разнесут нашу проходную по щепкам, если мы их вовремя не выпустим. А перед этим пойдет вторая смена, это тоже не менее пятисот человек. Люди на аппаратах нужны, надо что-то делать.

Человек сорок уже стоят на улице, ждут.

– Я вас понимаю, хорошо-хорошо, – согласился Шалимов, – скоро мы закончим, вызовите пока уборщицу, надо вытереть кровь, а то как-то… особенно женщинам.

Зашел Астафьев и тихо, но так, чтобы,слышал не только следователь, сказал короткую фразу:

– Полькин умер.

– Жалко, – вздохнул Шалимов, – важный был свидетель, можно сказать единственный.

Через час проходная приступила к своей обычной работе. Пропуска принимали и выдавали трое: Жданов, Охлопкин и сам комендант.




Глава 17


На следующий день в десять утра, сдав смену, Охлопкин и Жданов не торопясь двинулись к ближайшей автобусной остановке.

– Да, все-таки нам повезло, Мишка, а то лежали бы сейчас в морге, как Валентина с Полькиным, – философствовал Василий. Его напарник только поддакивал, Жданов не был расположен к обсуждению произошедшего. Распрощавшись с Охлопкиным на остановке, он облегченно вздохнул. Михаилу казалось, что автобус тащится нестерпимо медленно. По лестнице он просто взлетел и, открыв дверь квартиры, отшвырнул сумку в сторону. Отмахнувшись от надоедливого пса, спаниеля Марса, Михаил схватил сотовый и набрал длинный номер.

– Да, – с хрипотцой отозвался далекий абонент, и из Михаила словно выпустило пар. Он рухнул на диван и стер со лба пот. За последние сутки он почти уверовал, что Гера «кинул» его с награбленными миллионами и уже смылся далеко-далеко, забросив в придорожные кусты новенький мобильник.

– Как дела? – спросил Жданов.

– Хреново, – признался Гера. – Поедешь к нам, возьми побольше бинтов.

Продырявил меня этот твой усач, чтоб ему… Что в городе?

– Все ништяк. Он уже загнулся.

– Кто загнулся? – не понял Гера. – Тот, кто тебя подстрелил, Полькин.

Дверь я закрыл, успел. Так что у ментов полный облом, никто из них ни хрена толком не понимает. Видел бы ты их рожи!

– Ладно, не пляши раньше музыки. Приезжай скорей, мне бинты нужны. И закупи где-нибудь ханки, нет, на хрен эту дрянь, лучше героина, чистого, и побольше. И не мелочись, проверь, чтоб настоящий был, не мешаный, плачу из своих. Шприцов захвати. Боль адская, совсем не спал. Все понял?

– Хорошо, – как-то даже обрадовался Жданов, – скоро буду. Пожрать привезти?

– Не надо. Воды только побольше, минералки. Пить хочется. А жратвы нам двоим тут хватит на полгода. Все.

Гера отключился, а Жданов, посвистывая, начал собираться в дорогу.

Известие о ранении подельника обрадовало его.

«Минус два, а потом и минус один. Это было бы здорово!» – подумал он.

Гера недаром сказал, что еды им хватит двоим. К этому времени Сергей и Витек были не только мертвы, но и похоронены на огороде за сараем. А началось все с простого разговора.

– Гера, нам с Серым домой надо, – вечером сказал Толстый. Они втроем уже изрядно нажрались, стряхнув напряжение прошедшего дня. Серый, казалось, даже забыл про сломанную руку и только сидел, покачиваясь в кресле из стороны в сторону. Гера лежал на кровати, положив под голову все найденные в доме подушки, так чтобы рана ни с чем не соприкасалась. Он не пил, а покуривал анашу, отобранную у Серого.

– Ты же пьяный, как свинья, – сказал Гера. – Тебя на первом же посту загребут в кутузку. Да и нельзя соваться на этой машине в город. Она наверняка в розыске.

С перепоя Толстый плохо выговаривал слова.

– Нет, Гера, а ты представляешь, что будет, если мы, не предупредив наших мамочек, не появимся дома? Они же всю эту долбаную ментовку на уши поднимут.

Тебе это надо? Надо хоть доехать куда-то, позвонить.

– Хорошо, звони, – согласился Гера.

– Как?! – возмутился очнувшийся Сергей. – Откуда? В Воскресенку, что ли, гнать?

– Толян, притащи мне сумку, ту, черную, с деньгами, – обратился он к своему ординарцу.

Подручный выполнил приказ, и Гера расстегнул молнию. Парни жадно уставились на прямоугольные бруски упакованных денег, но хозяин запустил руку на дно сумки и извлек совсем не то, что они ожидали. Это был самый обычный сотовый телефон.

– Блин, а это откуда у тебя? – завопил Толстый. В Кривове, только недавно подключившемся к современным средствам связи, мобильник среди молодежи считался признаком крутизны, и иметь такую трубку мечтали оба одноклассника.

– Я же говорил, что у меня все схвачено, – усмехнулся Гера. – На, звони, – сказал он, кинув мобильник. Пока Толстый сосредоточенно тыкал пальцами в кнопки, Гера дал дельный совет:

– Скажи мамашке, что тебя не будет в городе несколько дней.

– А что сказать, куда я уехал? – поинтересовался Витек, поднося к уху трубку.

– Скажи – в Кошки, с девчонками из Железно-горска, – посоветовал Гера. – Подцепили с Серым где-нибудь в «Седьмом небе».

Витька подхватил идею с полуслова. Кошки – самый престижный район городских дач, расположенный километрах в двадцати от Кривова, на берегу Волги.

Там строили себе фазенды сливки железно-горского общества – банкиры, бизнесмены и прочие магнаты областного масштаба. Для обычных кривовцев этот, огороженный со всех сторон район был тем же, чем Москва для провинциалов.

– Мам, это я, – закричал в трубку Толстый, и круглое его лицо приобрело какое-то совсем глупое, детское выражение. – Догадайся, откуда я тебе звоню?

Нет, нет, нет! Да не из гаража, нет! Из Кошек, по сотовому. Да, представляешь, по мобильнику! Мы тут с Серым в «Седьмом небе» познакомились с двумя девчонками, сестрами. У них родичи в Америке, вот хата и свободна. Да, нехилая такая хата, три этажа, бассейн, сауна. Что, мам? Я что, девочка, что ли, предохраняться, – это их забота!

Серый после этих слов буквально сполз с кресла и начал в голос ржать.

– Не, мам, раньше понедельника не жди, – продолжал наводить крутизну Толстый. – Позвоню, может быть. А может, и нет. Ма, отстань, а! Я не маленький!

Все, у меня тут Серый трубу из рук рвет, пока, мам!

Сергей и в самом деле пытался вырвать у него мобильник, но набирать номер ему пришлось с помощью Витьки, одной рукой не получалось. Матери он устроил представление еще более грандиозное.

– Мам, ты меня не жди, я, может, недели на две съезжу на юга. Откуда деньги? Да за красивые глаза дали…

Пока парни резвились, Гера поманил к себе Толя-на и, когда тот нагнулся, тихо сказал ему на ухо:

– Их надо убрать. Сегодня же. Как уснут, завали их из ТТ.

Заика несколько секунд смотрел в глаза своего благодетеля, но они оставались холодными и спокойными. И тогда он согласно кивнул.

Когда Серый закончил разговор, Гера взял слово:

– Давай, Толстый, наливай. Пить мне нельзя, так хоть тост скажу. А то вы и это ни хрена толком делать не умеете. «Вздрогнули» да «крякнули» – и все тосты.

Он терпеливо дождался, пока все разберут пластиковые стаканчики и притихнут в ожидании его речи.

– Весь этот людской кодляк, – он обвел рукой воображаемый мир, – одно большое стадо лохов. Есть овцы, есть пастухи. А есть и волки. Можно подняться из лохов в пастухи, можно опуститься из пастухов в лохи. Но только волки всегда остаются волками! Рождаются волками, живут волками и подыхают волками! Так что давайте выпьем за то, что никто уже не может сказать, что мы – лохи. Мы – волки! За последних хищников этого вшивого города!

Его подручные выпили, затем еще, уже без тоста. Правда, Толян лишь подносил ко рту полный стаканчик и ставил на место. Его бесстрастное лицо сейчас больше, чем обычно, походило на маску. Серый с Толстым этого не замечали и друг друга вообще видели с трудом. Через час они отключились окончательно, один сидя на кресле, другой на полу. Начало темнеть, можно было зажечь свет, но Гера медлил. Он хотел, чтобы это произошло в темноте. Со своего импровизированного трона он видел в сумраке только силуэт Толяна.

– Давай, – тихо скомандовал бывший зэк, и в тишине раздался лязг передернутого затвора.

Убийца подошел к Серому и приставил дуло пистолета с глушителем к его виску. Раздался хлопок. Голова спящего резко дернулась. Затем Толян нагнулся к Витьку, и второй хлопок оборвал недолгую и несуразную жизнь толстяка.

– Что с ними теперь де-елать? – спросил заика абсолютно спокойно.

– Закопать, пока темно, – сказал Гера. – А то завтра суббота, дачники наедут, не до этого будет. Да и хрен его знает, сколько мы тут еще торчать будем. Жарко, а они скоро вонять начнут. Давай поработай, братишка.

Земля в этом месте была благодатной, чистый чернозем. И после двух часов интенсивного труда Толян полностью освоил и профессию могильщика.

– Готово, – сказал он, зайдя в дом.

– Сядь, – обратился Гера к своему воспитаннику. Тот осторожно пристроился на краешке кровати.

– Осуждаешь? – спросил Сашка.

– Да не о-очень. Не нравились они мне. Оба.

– Да, – согласился Гера, – говнистые ребята, гонора больше, чем ума. Они стали бы обузой. Я их сразу решил убрать, с самого начала. Зачем нам делить на пятерых, если можно на троих.

– А з-зачем на троих? – не понял Толька, – Можно ведь и на д-двоих. Зачем нам этот, пятый?

Гера засмеялся, обнял его здоровой рукой.

– Верно, соображаешь. Но это потом, а пока этот шустрик нам нужен. Мы здесь, похоже, застряли надолго. Нам нужна жратва, лекарства, да и паспорта он обещал достать. Помнишь, на той неделе я просил тебя сфотаться?

– А, ну да, – припомнил Толян.

– Я не объяснил тогда зачем. Теперь говорю: будем делать тебе новую жизнь, новую фамилию и новое имя.

Гера похлопал его по плечу.

– С этими парнями мы бы погорели как караси на сковородке. С таким гонором их бы загребли максимум через неделю, как только они по кабакам бы пошли, бабками сорить. Знаем, плавали. Но и одному трудно выжить в этом крысятнике под названием жизнь, поверь мне. Даже волку. Стаей легче. Вот поправлюсь, уедем куда-нибудь в теплые края, обменяем все это «дерево» на доллары, откроем свое дело и будем грести бабки, не отходя от пляжа. А положиться я могу только на тебя.

Гера не кривил душой – его подкупала слепая преданность парня. С большими деньгами жить опасно, а иметь под рукой такого человека, как Толян, необходимо.

Даже если он остаток жизни проживет состоятельным бизнесменом, то такой преданный телохранитель не будет лишним.

Эту ночь Толян провел в обнимку с автоматом на полу, у входа, усевшись на продавленные подушки старой тахты, вздрагивая от малейшего звука. Он был готов убить любого, кто может представлять опасность для его хозяина.




Глава 18


Сменив камуфляж на цивильную одежду, Жданов наскоро перекусил, убрал за Марсом кучи из специального лотка, не забыв похвалить умную собаку. Затем достал из кладовки большую сумку, сложил туда кое-какие вещи, вытащил из-под дивана зачехленное охотничье ружье. Псина чуть не сошла с ума от радости.

– Нет, Марсик, зря не прыгай. Сегодня мы едем не на обычную охоту, – засмеялся Михаил, – а на особую, двуногую дичь.

Миша Жданов вполне мог быть неплохим человеком, если бы не редкая по силе влюбленность в самого себя. Отец его умер слишком рано, и Миша его почти не помнил. Мать же считала, что ее ребенок самый необыкновенный, с совершенно уникальными способностями и замечательным характером. Материнская любовь не слепа, она близорука. Скромные достоинства Миши мать видела как бы через очки с большими диоптриями. Ее восхищение быстро передалось сыну, и он вскоре сам уже требовал от окружающих постоянного внимания и подтверждения своей незаурядности. Посредственные успехи Миши в учебе мать объясняла происками завистливых учителей. Когда же сын два раза подряд провалился на вступительных экзаменах в институт и впереди замаячил призыв на срочную службу, она откупила его от армии и устроила мастером в автопарк, где сама долгие годы работала главным бухгалтером. За это время она сумела обзавестись неплохими связями и поднакопить денег.

Три года назад мать умерла, и для Жданова начались тяжелые времена.

Отношения в автопарке со многими испортились, и он ушел на завод в вахтеры, но непомерные амбиции требовали больших и легких денег. И тогда ему пришло в голову ограбить родной завод. Одна мысль, что мимо в обычной сумке проносят огромное количество столь нужных ему денег, сводила Мишку с ума. Но для этого нужны были помощники, а проще – подельники. И такой человек на примете у него был!

Мишке чем-то нравился Гера, несколько раз болтали у проходной. Знал Жданов и за что тот сидел и решил, что лучшей кандидатуры ему не найти. Договорились они быстро, Герасимову давно наскучила нынешняя его пресная жизнь. Свою идею они лелеяли и вынашивали чуть ли не год. Парней подобрал Гера, но без оружия план невозможно было осуществить. А оружие стоило дорого. Тогда пришла мысль разжиться деньгами в автопарке. Заодно и проверить молодняк в действии, повязать кровью. Стволы Жданов «позаимствовал» на родном заводе. Дружеские до безалаберности отношения в коллективе вахтеров легко позволили ему сделать копии со всех ключей «ружейки».

Все удалось! И сегодня Жданов окончательно уверовал в свою избранность и неповторимость, в свой успех.

Гараж его находился во дворе, так что через десять минут он уже ехал по городу, подпевая дешевеньким мелодиям, несшимся из динамика магнитолы. Он останавливался трижды: около продуктового магазина, около дома в «цыганском поселке» и около аптеки, где пришлось постоять в небольшой очереди. Сзади Мишки стояли три женщины и парень в солнцезащитных очках, который, рассмотрев ассортимент, покинул аптеку. Мишка еще рассчитывался за бинты, шприцы и лекарства, а запыхавшийся Юрий Астафьев уже докладывал шефу о покупках вахтера.

– Набрал кучу всего. – Астафьев начал перечислять, снимая темные очки и устраиваясь на заднем сиденье шавринской «девятки». Опера, выбрав для слежки Алешкину машину, рассчитывали, что тонированные стекла надежно скроют их.

– Значит, точно – вахтер! – восхитился Зудов, сидевший рядом с хозяином машины – Шавриным. – Как, кстати, там этот Полькин?

– За ночь дважды приходил в себя, но говорить еще не может, – ответил Алексей, стараясь не упустить из виду отъехавшую от аптеки белую «Ниву».

– Куда ты, на хрен, лезешь ему в багажник! Он же сейчас нас вычислит! Я бы на его месте давно все просек! – неожиданно закричал Павел.

– Давайте свернем налево, все равно он сейчас выедет на Ленина, там другого пути нет, через рельсы он не поедет, не паровоз, – советовал дышащий Шаврину в ухо Астафьев.

– Да отстаньте вы все! – огрызнулся Алексей. – Сам знаю, как вести!

Волновались они напрасно: Жданов настолько уверовал в себя, что ни на что не обращал внимания.


* * *

Вскоре выехали за город, и машин стало меньше. Шаврин свернул к небольшому кафе, торгующему и мороженым на вынос. Это была фора, которую оперативники позволили дать «Ниве». Пока Юрка покупал всем желанное в этот жаркий день мороженое, оперативники закурили.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=122247) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.