Рейд к звездам Альфред Элтон Ван Вогт Альфред Ван Вогт Рейд к звездам ПРОЛОГ Земной корабль миновал одинокую звезду Джиссер так быстро, что система оповещения станции метеоритной погоды не успела среагировать. Гигантский корабль уже обозначился светлым пятном на экране, когда это еще только доходило до сознания наблюдателя. Зато системы корабля, судя по всему, работали исправно, поскольку яркая движущаяся точка затормозила и, продолжая замедляться, описала широкую дугу. Теперь она медленно двигалась обратно, явно намереваясь попытаться отыскать небольшой объект, породивший помехи на энергетических экранах. Когда корабль очутился в пределах видимости, грозной тенью замаячив в белесом свете далекой желто-белой звезды, он оказался больше чего бы то ни было виденного под Пятьюдесятью Солнцами. Выглядел он кораблем из самых глубоких бездн пространства, чудовищем легендарного мира, и хотя он был неведомого типа, по историческим хроникам в нем все же можно было узнать линкор Земной Империи. Пророчества предсказывали этот страшный день, и вот он настал. Страж знал, что делать. По подпространственной связи он послал Пятидесяти Солнцам предупреждение, которого с тревогой ждали уже столько столетий. Затем тщательно стер следы своего здесь присутствия. Взрыва не было. Перегруженные атомные генераторы без труда разложили массивное здание метеостанции на составные элементы. Леди Глория Лорр, главный капитан «Звездного Роя», не позаботилась сопроводить экспедицию, высадившуюся на астероид, но внимательно следила за всем по астровизору. В тот же момент, когда подзорный луч вырисовал на экране фигуру человека в здании неземной метеостанции – она прекрасно поняла колоссальное значение этого открытия и успела обдумать все возможные осложнения. Раз метеостанция – значит, межзвездные путешествия; люди же могли происходить только с Земли. Причина их появления здесь самоочевидна: старая экспедиция, причем достаточно давняя, если сейчас они поднялись до межпланетных сообщений; а популяция, заселявшая много планет, не может быть многочисленной, Ее Высочество, – подумала леди Глория, – будет довольна. Придя в хорошее настроение, она вызвала силовой отсек. – Ваша молниеносная операция по заключению астероида в охранный энергетический кокон, капитан Глон, – сердечно сказала она, – достойна всяческих похвал и будет вознаграждена. Человек на экране астровизора склонил голову. – Спасибо, благородная леди. Кажется, мы сохранили атомные и электронные составляющие всей станции. К сожалению, интерференция энергии ее реакторов не позволила, насколько я понимаю, фотоотделу получить достаточно четкие снимки. – Нам хватит человека, а это матрица, для которой не нужны снимки, – ее улыбка была столь же беспощадна, как и слова. Все еще продолжая улыбаться, леди Глория прервала связь и вновь принялась изучать сцену на астероиде, запечатленную подзорным лучом. Задумчиво рассматривая до красного каления обожравшиеся поглотители вещества и энергии, она отметила про себя и висевшую на стене карту на которой было обозначено несколько бурь; одна из них захватывала весьма обширную зону. Ее огромный корабль не мог развить полной скорости, пока не станет известна точная локализация этой бури в пространстве. С куда большим интересом она взглянула на статного молодого человека, на мгновение запечатленного подзорным лучом. Он был хорош собой – смелой красотой дикаря. Но прежде всего, конечно, он мог послужить источником информации, без которой на преодоление коротких расстояний внутри шарового скопления можно потратить целые десятилетия; без точного прогноза метеоритной погоды корабль не только не может разогнаться, но даже сохранить достигнутую скорость. Увидев, что все покидают астероид, она энергичным движением выключила внутренний коммуникатор, коснулась нескольких кнопок и войдя в трансмиттер, вышла из приемной камеры, в полумиле от капитанского мостика. Вахтенный офицер подошел к ней и отдал честь. – Я только что получил из фотоотдела снимки, – хмуро доложил он. – Карту закрывает пятно энергетического тумана. Не повезло. Думаю, следует начать со здания со всем содержимым, оставив человека напоследок, – почувствовав ее неодобрение, он продолжил скороговоркой: – В конце концов, это обычная матрица человека. Ее восстановление теоретически сложнее, но практически ничем не отличается от вашего перехода через трансмиттер из рубки сюда. В обоих случаях происходит разложение на элементы, которые должны снова воссоздать исходную структуру. – Но зачем оставлять его на самый конец? – По техническим причинам. Неодушевленные предметы отличаются большей сложностью, тогда как организованная материя – не больше чем общедоступные углеводороды. – Очень хорошо, – согласилась она, хотя и не была уверена, что карта важнее создавшего ее человека. Но если можно получить и то, и другое… Она решительно кивнула: – Продолжайте. Леди Глория внимательно смотрела, как внутри просторной камеры возникает силуэт здания. Скользя на антигравитационных носителях, оно наконец утвердилось посреди огромной металлической палубы. Из кабины управления, качая головой, вышел техник и проводил ее вместе с полудюжиной подоспевших специалистов внутрь восстановленной метеостанции, обращая их внимание на несовершенства конструкции. – На карте отмечено всего двадцать семь солнц, – сказал он. – Невероятно мало, даже если люди эти заселили только небольшой район пространства. Кроме того, взгляните, сколько здесь бурь, даже далеко за пределами солнечных систем и… – Он замолчал, уставившись в темный угол, в двадцати футах за аппаратурой. Леди Глория проследила за его взглядом: там лежал человек. Тело его сотрясала дрожь. – Я считала, – заметила она холодно, – что человека мы оставили на самый конец. Ученый был явно смущен. – Видимо, ассистент плохо меня понял. Это… – Неважно, – прервала его леди Глория. – Немедленно отправьте его в Психологический Центр и скажите лейтенанту Неслор, что я вскоре там буду. – Есть, благородная леди. – Подождите. Передайте привет старшему метеорологу и пригласите его сюда. Я хочу, чтобы он взглянул на эту карту и высказал свое мнение. Она крутнулась на пятке среди обступивших ее людей, обнажив в улыбке ровные белые зубы. – Клянусь Космосом, после долгих десяти лет что-то начало происходить. Если так пойдет и дальше, мы в два счета закончим эту игру в прятки. Возбуждение кипело в ней подобно животворной силе. Как ни странно, Страж понял почему он жив, еще до того, как пришел в себя. Ненамного, но раньше. Он ощутил пробуждение сознания и инстинктивно начал ежедневную деллианскую гимнастику мышц, нервов и разума, как обычно перед подъемом. Во время этого ритмичного цикла страшное подозрение обожгло его. Приходит в себя? Он?! В тот момент, когда мозг его едва не взорвался от пережитого шока, он понял, как все произошло. Он успокоился и погрузился в размышления; одновременно он пристально разглядывал молодую женщину, сидевшую возле его постели. Овальное лицо с утонченными чертами было отмечено печатью высокомерия, обычно не свойственного столь юным особам. Женщина изучающе рассматривала его серыми блестящими глазами. Под их упорным взглядом в голове его воцарилась пустота. Наконец, мысли вернулись. Они запрограммировали меня для спокойного пробуждения. Что еще они сделали, о чем узнали? Мысль разрасталась, и он чувствовал, что вот-вот треснет череп: что еще? Он видел, что женщина улыбается – так, словно его беспамятство чем-то забавляло ее. Это было как тоник. И Страж был уже гораздо спокойнее, когда она произнесла серебряным голосом: – Не бойтесь. То есть, не бойтесь так сильно. Как вас зовут? Страж открыл было рот, но тут же закрыл снова и отрицательно покачал головой. На мгновение ему неодержимо захотелось объяснить ей, что ответ даже на один вопрос сломал бы оковы деллианской психической инерции и привел бы к разглашению всей тайны. Но такая информация тоже грозила поражением. Он пересилил себя и вновь покачал головой. Женщина нахмурилась. – Не хотите ответить на такой невинный вопрос? Ведь это ничем не грозит. Сначала имя, думал Страж; потом – с какой он планеты; где она находится относительно звезды Джиссер; какова метеообстановка на трассе. И так без конца. Чем дольше я буду отказывать людям в информации, которой они добиваются, тем больше времени получат Пятьдесят Солнц для организации отпора, самой страшной машине, которая когда-либо появлялась в этом районе космоса. Мысли Стража путались. Взгляд женщины, наблюдавшей за ним, посуровел, а в голосе зазвучал металл: – Кто бы вы ни были, знайте, что находитесь на борту имперского линкора «Звездный Рой»; главный капитан Лорр, к вашим услугам. Знайте также, что мы безоговорочно требуем сообщить орбиту, которая приведет наш корабль к вашей главной планете. – Она продолжила голосом, дрожащим от напряжения: – Убеждена, вы уже знаете, что Земля не признает независимых правительств. Космос неделим. Во Вселенной нет места для ссорящихся наций, стремящихся к власти. Так гласит закон. Выступающие против него, являются преступниками и несут наказание, меру которого определяет особый суд. Это предостережение. – Не ожидая ответа, леди Лорр отвернулась. – Лейтенант Неслор, – сказала она, обращаясь к противоположной стене, – вы можете двинуться дальше? – Да, благородная леди, – отозвался женский голос. – Я приняла за основу проведенные Мьюир-Грейсоном исследования обитателей колоний, долго остававшихся вне главного пути развития Галактики. История не знает прецедента такой долгой изоляции, какая имела место здесь, поэтому я считаю, что они уже миновали этап статичности и достигли некоторого прогресса. Но думаю, нам все же следует начать с простейшего. Несколько принудительных ответов откроют его сознание для дальнейшего давления; заодно мы сможем определить, как быстро растет его сопротивление давлению мозгоскопа. Разрешите приступить? Женщина в шезлонге кивнула. Из стены ударил луч света. Страж попытался уклониться и только тут впервые обнаружил, что некая сила приковывает его к постели. Не веревки или цепи, но нечто невидимое, и все же крепкое, словно сталь, и эластичное, как резина. Прежде чем он успел что-либо сообразить, свет ударил ему в глаза и ворвался в мозг – слепящим, яростным, пульсирующим блеском. Казалось, вместе с этим потоком света в его мозг ворвалась толпа голосов – пляшущих, поющих, болтающих, голосов, твердящих на все лады: «Такой простой вопрос, – Конечно, я отвечу… конечно, конечно, конечно… Меня зовут Страж Джиссер. Я родом с планеты Кайдер Третий, из семьи деллиан. Мы заселили семьдесят планет вокруг Пятидесяти Солнц, население тридцать миллиардов, четыреста крупных бурь, самые грозные на широте четыреста семьдесят три. Правительство расположено на Кассидоре Семь, чудесной планете…» Ужаснувшись тому, что делает, Страж стянул обезумевшие мысли в деллианский узел, прерывая поток губительных слов. Он знал, что больше никогда не даст застать себя врасплох, но… было поздно, слишком поздно. Однако леди Лорр вовсе не была в этом уверена. Покинув Стража, она тотчас направилась в соседнюю комнату, где лейтенант Неслор, женщина средних лет, разбиралась с данными, снятыми с приемных катушек. Психолог оторвалась от работы и удивленно сказала: – Благородная леди, к моменту остановки регистрации его сопротивление стало эквивалентным ай-кью [Note1 - (IQ, англ.) – коэффициент интеллектуальности; условная мера – умственного развития, получаемая на основе системы тестов], равному восьмистам. Однако это совершенно невозможно, поскольку он начал говорить в точке давления, эквивалентной ай-кью, равному ста шестидесяти семи. А это и соответствует его типу и, как вам известно, является средним значением. За таким сопротивлением явно кроется какой-то метод тренинга. Думаю, ключом служит упоминание о деллианском происхождении. Интенсивность подскочила, когда он произносил эти слова. Нельзя игнорировать этот факт, разве что мы решим разрушить его психику. Главный капитан отрицательно покачал головой, но произнесла только: – Докладывайте по мере развития ситуации. По пути к трансмиттеру она остановилась, чтобы проверить местонахождение корабля. Легкая улыбка тронула губы леди Глории, когда она увидела на экране тень линкора, кружащую вокруг солнца. «Мы топчемся на месте, – подумала она, ощутив холодок тревожного предчувствия. – Возможно ли, чтобы один человек задержал корабль, способный завоевать целую галактику?» Старший метеоролог корабля, лейтенант Кэннонс, поднялся с кресла навстречу леди Глории, шедшей к нему через обширный зал трансмиттерного приемника, где покоилась метеостанция Пятидесяти Солнц. Лейтенант был стар с сед. Очень стар, вспомнила она, подходя к нему, и подумала: «В этих людях, наблюдающих великие космические бури, пульс жизни бьется медленнее. Должно быть они ощущают эфемерность всего сущего и бесконечность времени. Бури, которым нужен век, а то и больше, чтобы достичь всей полноты своей ревущей мощи, и люди систематизирующие эти бури, заносящие их в каталоги, должны обретать со временем черты духовного родства. Лейтенант с присущей ему грацией поклонился ей и произнес негромким голосом: – Честь имею приветствовать Главного капитана Ее сиятельство Глорию Сесилию, леди Лорр из Благородных Лорров. Она признательно кивнула и развернула перед ним принесенную пленку. Метеоролог, хмурясь, выслушал ее, потом сказал: – Широта, которую он указал для шторма, не имеет ни малейшего значения. Эти невероятные существа разработали для Большого Магелланова Облака систему координат, не привязанную к полюсам Облака. Видимо, они приняли за центр одно из солнц и опираясь на него создали свою пространственную географию. Старик круто повернулся и повел ее в центр метеостанции, к краю углубления, над которым висела восстановленная карта погоды. – Она для нас совершенно неприменима, – коротко сказал он. – Почему? Леди Глория перехватила удивленный взгляд его задумчивых глаз, цвета полированной стали. – Скажите, что вы думаете об этой карте? – спросил он. Женщина помолчала, будучи отнюдь не расположена компрометировать себя перед лицом столь крупного специалиста. Потом хмуро проговорила: – Я полагаюсь на свои ощущения не меньше, чем на ваши знания. Пусть они создали собственную систему координат – мы должны сделать все, чтобы подобрать к ней ключ. Главная проблема сводится, на мой взгляд, – продолжала она умереннее, – к выбору направления, в котором мы должны двинуться из окрестностей этой метеостанции. Неверный выбор будет чреват досадной задержкой; но главное, из-за чего мы не можем уверенно проложить курс – это, конечно же, возможность бурь. Закончив, она вопросительно посмотрела на него. Старик печально покачал головой. – Боюсь, все не так просто. Эти светлые точки, изображающие звезды, кажутся размером с горошину только благодаря преломлению света, но если взглянуть в микроскоп, видно, что диаметр их составляет всего несколько молекул. Если так выражается их пропорциональность относительно звезд… Леди Глория давно научилась управлять своими чувствами даже в самых трудных ситуациях. Вот теперь, внутренне ошеломленная, она сумела сохранить спокойный, холодный, задумчивый вид. Наконец она спросила: – Вы полагаете, что каждая из этих звезд, их солнц, затеряна среди тысяч других? – Хуже того. Я хочу сказать, что они заселили только одну систему из десяти тысяч. Нам все время нужно помнить, что Большое Магелланово Облако – это мир пятидесяти с лишним миллионов солнц. Это мир, переполненный светом, – заключил лейтенант спокойно. – Если хотите, я проложу петляющий курс, который позволит с максимальной скоростью десять световых дней в минуту осмотреть все ближайшие звезды. Мы можем попытать счастья. Главный капитан взбешенно дернула головой: – Одну из десяти тысяч? Не говорите глупостей. Я случайно знаю, какова связь между законом средних чисел и десятью тысячами. Нам пришлось бы посетить не меньше двух с половиной тысяч солнц, если повезет, и от тридцати пяти до пятидесяти тысяч, если нет. Нет, нет, – жестокая улыбка тронула тонкие губы. – Мы не будем терять пятьсот лет на поиски иглы в стоге сена. Я верю в психологию больше, чем в удачу. У нас есть человек, умеющий читать эту карту, и как бы долго он ни сопротивлялся, в конце концов заговорит. Она направилась было к выходу, но остановилась. – А что вы думаете о самом здании? Его конструкция вам что-нибудь напоминает? Он кивнул. – Тип использовавшийся по всей галактике около пятнадцати тысяч лет назад. – Какие-нибудь усовершенствования, изменения? – Никаких, насколько я понимаю. Один наблюдатель делает все. Просто, примитивно. Леди Глория стояла в задумчивости, чуть вытянув шею, словно пыталась разглядеть нечто сквозь туман. – Странно. За пятнадцать тысяч лет они могли бы что-то сделать. Обычно колонии статичны, но чтобы настолько… Когда тремя часами позднее она читала текущие рапорты, дважды прозвенел негромкий сигнал астровизора. Два сообщения… Первое было из Психологического Центра и содержало единственный вопрос: – Можно ли разрушать психику пленника? – Нет! – ответила главный капитан Лорр. Второе заставило ее бросить взгляд на экран орбитографа испещренный символами: негодный старик игнорировал ее распоряжение не прокладывать курс. Усмехнувшись леди Глория подошла ближе и долго изучала светящиеся кривые; потом отдала приказ включить главные двигатели. Она подождала, пока гигантский корабль не углубился во мрак ночи. В конце концов, подумала она, гоняться за двумя зайцами – обычное дело. В первый день она смотрела вниз на внешнюю планету бело-голубого солнца. Планета плыла в темноте под кораблем – лишенная атмосфера масса камня и металла, однообразная и ужасная, как астероид, мир первозданных гор и долин, не тронутых дыханием жизни. Подзорный луч показывал только камень, бесконечный камень; никакого движения или хотя бы его следов. Были здесь еще три планеты; причем одна из них – теплый зеленеющий мир, где девственные леса волновались под порывами ветра, а равнины кишели зверьем. Однако не было видно ни одного дома, ни единого свидетельства присутствия человека. – На какую глубину проникает под поверхность ваше излучение? – мрачно спросила она по внутрикорабельному коммуникатору. – Сто футов. – Существуют ли какие-нибудь металлы, имитирующие сто футов грунта? – Несколько, благородная леди. Разочарованная она выключила коммуникатор. Из Психологического Центра в тот день сообщений не поступало. На второй день ее нетерпеливому взгляду явилось гигантское красное солнце. Вокруг своего массивного родителя кружили по огромным орбитам девяносто четыре планеты. Две оказались обитаемы, но тоже изобиловали пустынями, а их животный мир был характерен для планет, не тронутых рукой и металлом цивилизации. – Количество животных соответствует средней величине для миров, не заселенных разумными существами, – лаконично доложил старший офицер зоологической службы. – А вам не приходило в голову, что это может объясняться продуманной политикой охраны животных и запрещением обрабатывать землю даже для собственного удовольствия? – отбрила леди Глория. Ответа не последовало, впрочем, она его и не ждала. И вновь ни слова от главного психолога лейтенанта Неслор. Третье солнце находилось дальше. Главный капитан увеличила скорость до двадцати световых дней в минуту и получила болезненный урок, когда корабль влетел в небольшую бурю. Она была действительно невелика, потому что вибрация металла еще только начиналась, когда буря уже осталась позади. – Пошли разговоры о том, – сказала леди Глория впоследствии тридцати капитанам, собравшимся на капитанский совет, – что мы должны вернуться в галактику и просить о посылке новой экспедиции, которая нашла бы этих затаившихся мошенников. Один их самых жалких голосов, дошедших до меня, напоминал, что мы совершили открытие по дороге домой, и что после десяти лет, проведенных в Облаке, имеем право на отдых. – Ее серые глаза сверкали, голос был холоден. – Смею вас заверить, что отнюдь не вдохновителям этих пораженческих разговоров предстоит докладывать о неудаче правительству Его Величества. И потому заявляю упавшим духом и тоскующим по дому, что мы останемся здесь еще на десять лет, если потребуется. Передайте офицерам и команде, чтобы они были готовы. У меня все. Вернувшись на мостик, она вновь не нашла сообщения из Психологического Центра. Злость и нетерпение еще не остыли, когда она набирала номер, однако при виде спокойного, умного лица лейтенанта Неслор взяла себя в руки. – Что происходит, лейтенант? – спросила она. – Вы же знаете, как я жду дальнейшей информации от пленника. Психолог покачала головой. – Докладывать пока нечего. – Нечего? – в голосе леди Лорр, прозвучало изумление. – Я дважды просила разрешения разрушить его психику, – последовал ответ. – Надеюсь, вы знаете, что я не предлагала бы этого без достаточных оснований. Она знала, но неодобрение земного общественного мнения, необходимость отчитываться за каждый акт насилия над личностью автоматически вызывали ее отказ. Однако сейчас… Прежде чем она успела сказать хоть слово, психолог заговорила вновь: – Я неоднократно пыталась воздействовать на него во сне, упирая на бессмысленность сопротивления Земле, раз уж обнаружение их планет все равно неизбежно, но это лишь убедило пленника, что прежние признания не принесли нам пользы. Главный капитан перебила: – Вы в самом деле считаете, что не остается ничего иного, кроме применения насилия, лейтенант? Совсем ничего? – Сопротивление, эквивалентное ай-кью, равному восьмистам, в мозгу с ай-кью, равным ста шестидесяти семи, – просто сказала психолог, – нечто небывалое в моей практике. Леди Глория была ошеломлена. – Я не могу этого понять, – недовольно сказала она, – хотя чувствую, что мы проглядели что-то жизненно важное. Итак: мы натыкаемся на метеостанцию в системе пятидесяти миллионов солнц и застаем там человека, который вопреки всем законам самосохранения немедленно лишает себя жизни, чтобы не попасть в наши руки. Сама станция – это старая галактическая развалина, ставшая за пятнадцать тысяч лет музейным экспонатом; ведь и такой огромный промежуток времени, и размах разума, с которым мы столкнулись, – все указывает на то, что изменения должны быть. Да и имя этого человека – Страж – типично для древнего, бытовавшего еще до космической эры, земного обычая давать имена по профессии. Не исключено, что даже наблюдение за этим солнцем передается в его семье от отца к сыну. Есть в этом что-то угнетающее… что-то… – Она осеклась на полуслове и нахмурилась. – Что вы предлагаете? – Через минуту она кивнула: – Понимаю… прекрасно, поместите его в одну из спален на капитанском мостике. Но о том, чтобы загримировать под меня одну из ваших амазонок, и думать забудьте. Я сама сделаю все, что нужно. До завтра. Главный капитан холодно рассматривала изображение пленника на экране астровизора. Страж лежал в постели – почти неподвижно, с закрытыми глазами, но лицо выдавало необычайное внутреннее напряжение. Казалось, впервые за четыре дня он обнаружил, что узы, наложенные на него невидимой силой, отпускают его. Женщина-психолог рядом с ней шепнула: – Он полон подозрений и, вероятно, останется таким до тех пор, пока вы хоть немного не успокоите его. Главные реакции его будут все отчетливей концентрироваться на одной цели: с каждой минутой будет возрастать его убеждение в том, что ему представится лишь единственный шанс уничтожить корабль и что он должен действовать решительно и безжалостно, не обращая внимания ни на какой риск. На протяжении последних десяти часов я самым деликатным образом формировала его будущее сопротивление нам. Сейчас вы увидите… Ах! Страж сел на кровати. Он высунул ноги из-под одеяла, опустил на пол и встал. Движения его были исполнены необыкновенной силы. Мгновение он медлил, – гигант в серой пижаме – явно обдумывая свой первый шаг; потом, быстро взглянув на дверь, направился к ряду ящиков в одной из стен, потянул первый попавшийся, после чего принялся выдвигать их по очереди, выламывая замки без малейшего усилия. Обе женщины – леди Глория и лейтенант Неслор – затаили дыхание. – Боже мой! – прошептала наконец психолог. – Не спрашивайте меня, как он это делает. Должно быть, сила является побочным эффектом его деллианского воспитания. Благородная Леди… – В голосе ее звучала озабоченность, и главный капитан посмотрела на лейтенанта. – Да? – Стоит ли вам при таких обстоятельствах самой играть роль его укротителя? Он так силен, что без труда разорвет любого человека на куски… Ее светлость Глория Сесилия прервала психолога властным жестом: – Я не могу позволить, что бы какой-нибудь дурень все испортил. Я приму обезболивающее. Скажите, когда я должна буду войти. Входя в приборный отсек капитанского мостика, Страж чувствовал внутренний холод и напряжение. В одном из ящиков он нашел свою одежду. Конечно, он не предполагал, что она там будет, но ящики вызвали у него интерес. Он применил деллианскую сверхэнергетику движений, и замки с треском уступили его суперсиле. Стоя на пороге, он окинул взглядом огромное полусферическое помещение. Спустя мгновение ужас, порожденный мыслью, о том, что он сам и все его соплеменники погибли, переродился в надежду. На самом деле он был свободен. Эти люди даже не подозревали правды. На Земле наверняка давно забыли, кем был великий гений Джозеф М.Делл. Разумеется, его освободили с какой-то целью, но… «Смерть, – безжалостно подумал он, – смерть им всем, такая смерть, которую они несли когда-то и не задумываясь принесут вновь.» Ряд за рядом обследуя приборы на контрольном щите, он краем глаза заметил женщину, вышедшую из ближней стены. Присмотревшись, он со свирепой радостью узнал ее: командир. Конечно, под прикрытием излучателей, но откуда они могли знать, что все это время он лихорадочно гадал, как заставить их пустить в ход оружие. Страж был уверен, что они не смогут вновь соединить частицы его тела. Сам факт его освобождения указывал на психологическую ловушку. Прежде чем он успел что-либо сказать, женщина с улыбкой произнесла: – Разумеется, я не должна бы позволять вам изучать эти приборы. Но мы решили изменить свое отношение к вам. Свобода на корабле, возможность встреч с членами экипажа… Мы хотим убедить вас… убедить, что… Его нескрываемая непримиримость была столь сильна, что женщина ощутила ее. Она запнулась, в явном раздражении передернула плечами, вновь улыбнулась – уже суше – и продолжала убеждающим тоном: – Нам нужно, чтобы вы убедились – мы вовсе не людоеды. Чтобы вы поверили – мы не несем зла вашим соплеменникам. Вы должны понять, что теперь, когда ваше существование перестало быть тайной, найти ваши планеты – вопрос одного лишь времени. Земля не жестока и меньше всего стремится к власти над миром. Ей нужен минимум честного сотрудничества, да и то лишь во имя всеобщего единства, неделимости космоса. Должно также существовать единое уголовное законодательство, минимальная заработная плата должна поддерживаться на высоком уровне. Кроме того, абсолютно запрещены любые войны, за исключением этого, каждая планета или их союз, могут иметь собственные формы правления, торговать с кем угодно и жить по-своему. Думаю, в этом нет ничего настолько страшного, чтобы объяснить ваше странное самоубийство после обнаружения метеостанции. «Сначала, – думал Страж, слушая ее, – я разобью ей голову. Лучше всего схватить ее за ноги и ударить о металл переборки или палубы. Кости поддадутся легко и это, во-первых, послужит предостережением остальным офицерам корабля, а во-вторых, вызовет смертоносный залп ее охраны. Они слишком поздно поймут, что только огонь может его задержать». Он шагнул к ней и начал незаметно напрягать мышцы и нервы – накачка, необходимая деллианскому телу для реализации его сверхчеловеческих возможностей. Женщина продолжала: – Вы проговорились, что ваш народ заселил пятьдесят Солнц. Почему только пятьдесят? За двенадцать тысяч лет, если не больше ваша популяция могла вырасти до двенадцати триллионов. Страж сделал следующий шаг. Еще один. Он знал, что должен теперь ответить, если в эти решающие секунды не хочет навлечь на себя ее подозрений. – Почти две трети наших браков бездетны, – сказал он. – Так уж неудачно сложилось, что мы разделены на два вида и, хотя межвидовые браки довольно обычны… Страж был почти у цели; он слышал голос женщины: – Вы хотите сказать, что возникла мутация, и виды не могут скрещиваться? Он оставил вопрос без ответа. До женщины оставалось десять футов, и, подобно тигру, Страж метнул себя через разделяющее их пространство. Первый огненный луч рассек его слишком низко, чтобы убить, но вызвал сильную тошноту и свинцовую тяжесть. Он услышал ее крик: – Лейтенант Неслор, что вы делаете? Но он уже схватил ее. Пальцы Стража вцепились в руку, которой женщина пыталась защититься, когда второй залп ударил его выше в грудь, и рот заполнился кровавой пеной. Невзирая на всю силу воли, Страж ослабил хватку, и рука женщины выскользнула из его пальцев. О, космос, как же он жаждал забрать ее с собой в царство смерти! Женщина снова закричала: – Лейтенант, вы сошли с ума? Прекратите огонь! Прежде чем неистовый огненный луч обжег его в третий раз, в сознании Стража вспыхнула последняя всепоглощающая сардоническая мысль: «Она ничего не подозревает. Но есть кто-то другой; кто-то, в этот последний момент постигший истину. Слишком поздно, – подумал он, – слишком поздно, дурачье! Гонитесь, охотьтесь! Наши получили предупреждение и время, чтобы укрыться еще лучше. А Пятьдесят Солнц рассыпаны, рассеяны среди миллионов звезд, среди…» Смерть оборвала его мысли. Женщина поднялась с пола и стояла, покачиваясь от головокружения; с трудом подчиняя чувства контролю сознания. Словно сквозь туман она видела, как лейтенант Неслор вышла из трансмиттера, задержалась перед телом Стража Джиссера, потом бросилась к ней. – Вы целы, дорогая? Так трудно стрелять через астровизор, а… – Сумасшедшая! – Главный капитан обрела голос. – Вы понимаете, что теперь тело не может быть восстановлено снова – огонь разрушил жизненно важные органы. Теперь все кончено. Нам придется вернуться домой без… – Она замолчала, заметив, что психолог с изумлением вглядывается в нее. – Его агрессивные цели не вызывали сомнения и все было слишком быстро для моих аппаратов, – сказала лейтенант Неслор. – Все это время его поведение вообще не укладывалось в рамки человеческой психики. В самый последний момент я вспомнила о Джозефе Делле и о том, какаю кровавую резню пятнадцать тысяч лет назад учинили его сверхлюдям. Трудно вообразить, что некоторым удалось скрыться и основать цивилизацию в этом уголке космоса. Теперь вы понимаете: деллианин – Джозеф М.Делл – создатель идеального деллианского робота. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 1 Уличный громкоговоритель с треском ожил, и раздался громкий мужской голос: – Внимание, граждане планет Пятидесяти Солнц! Говорит земной линкор «Звездный Рой». Сейчас к вам обратится Ее сиятельство Глория Сесилия, леди Лорр из Благородных Лорров, главный капитан «Звездного Роя». Направлявшийся к стоянки аэрокаров Питер Мэлтби остановился на полпути, едва заслышав первые же слова. Он заметил, что остальные пешеходы тоже остановились. Планета Лант была ему в новинку. Ее столица показалась ему очаровательно провинциальной, после густонаселенного Кассидора, где располагалась главная база Космического флота Пятидесяти Солнц. Корабль Мэлтби приземлился накануне, выполняя отданный всему военному флоту приказ – немедленно скрыться на ближайших населенных планетах. По слухам, распространившимся в офицерской столовой, этот отдававший паникой приказ был вызван появлением земного звездолета, чью радиопередачу и транслировали в этот момент по системе общей тревоги. Голос из громкоговорителя торжественно объявил: – Слушайте Леди Лорр! Сразу после этого зазвучал чистый уверенный голос молодой женщины: – Жители Пятидесяти Солнц, мы знаем, что вы здесь. Несколько лет мой корабль «Звездный Рой» картографировал Большое Магелланово Облако. Случайно мы наткнулись на одну из ваших метеостанций и захватили дежурившего там наблюдателя. Он покончил с собой, но перед тем мы узнали, что где-то в этом скоплении среди сотни миллионов звезд находятся пятьдесят населенных планетных систем – всего семьдесят планет – на которых живут люди. Мы стремимся найти вас, хотя на первый взгляд может показаться, что это невыполнимая задача. Действительно, определить местонахождение пятидесяти солнц, затерянных между ста миллионами звезд, практически невозможно. Но мы нашли решение этой проблемы, слушайте внимательно, граждане Пятидесяти Солнц. Нам известно, что ваше общество состоит из деллианских роботов и людей, нон-деллиан. Хотя деллианские роботы на самом деле тоже существа из плоти и крови. Просматривая наши исторические хроники, мы прочли о бессмысленных бунтах, имевших место пятнадцать тысяч лет назад, ужаснувших ваших предков и заставивших их покинуть Главную галактику, чтобы искать убежище вдали от земной цивилизации. Пятнадцать тысяч лет это большой промежуток времени. Люди изменились. То, что испытали ваши предки, повториться не может. Я говорю это, чтобы успокоить вас. Потому что вы должны вернуться в человеческое сообщество. Вы должны присоединиться к земному галактическому содружеству, подчиниться некому минимуму всеобщих законов и открыть космические порты для торговых кораблей союза. Зная, что у вас есть особые причины скрываться от нас, я предоставляю вам звездную неделю, по истечении которой вы обязаны указать место положение своих планет. В течение указанного срока мы ничего не станем предпринимать, но если через звездную неделю контакт не будет установлен, то за каждый звездный день промедления, вы понесете наказание. В одном вы можете быть уверены: мы найдем вас. И быстро! Динамик умолк, как бы ожидая, пока смысл этих слов дойдет до слушателей. – Всего один корабль, – произнес мужчина, стоящий рядом с Мэлтби. – Чего нам бояться? Уничтожить его, прежде чем он сможет вернуться в Главную галактику и сообщить о нас. В разговор вмешалась женщина: – Может, она только блефует? – В голосе ее звучало сомнение. – Неужели она действительно верит, что они смогут нас найти? – Вздор, – буркнул еще один мужчина. – Старая проблема иглы в стоге сена, только еще более трудная. Мэлтби промолчал, хотя склонялся к тому же мнению. Ему казалось, что главный капитан земного корабля, леди Лорр, блуждает в глубочайшей тьме, когда-либо окружавшей цивилизацию. Из громкоговорителя вновь поплыл голос Ее сиятельства Глории Сесилии: – На тот случай, если ваши меры времени расходятся с нашими, объясняю, что звездный день состоит из двадцати часов по сто минут каждый. В минуте сто секунд, за каждую из которых свет проходит ровно сто тысяч миль. Наш день несколько длиннее, чем по старому стилю: тогда минута состояла из шестидесяти секунд, а свет за секунду преодолевал больше ста восьмидесяти шести тысяч трехсот миль. Итак, время пошло. Ровно через неделю вы снова услышите меня. Наступила пауза; затем голос диктора – того самого, что представил женщину, – произнес: – Граждане Пятидесяти Солнц, вы слушали запись сообщения, полученного около часа тому назад. Руководствуясь указаниями Совета Пятидесяти солнц, мы предали его гласности, чтобы всесторонне информировать население об этой грозной опасности. Однако пока возвращайтесь к своим повседневным делам в уверенности, что все возможное будет сделано. Дальнейшую информацию мы станем передавать по мере ее поступления. Мэлтби жестом подозвал сразу же приземлившийся аэрокар. Не успел он опуститься на свободное сиденье, как соседнее место заняла какая-то женщина. Мэлтби ощутил в своем мозгу слабый отклик, словно владевшее женщиной возбуждение коснулось его разума. Зрачки его чуть расширились, но больше он ничем не выдал своего состояния. – Вы слышали сообщение? – спросила она чуть погодя. – Да. – И что вы об этом думаете? – Их командир выглядит весьма самоуверенной. – Вы заметили, что она разделила нас всех на деллианских роботов и нон-деллиан? Его не удивило, что она тоже это заметила. Земляне понятия не имели, что на планетах Пятидесяти Солнц обитала еще и третья раса-мезоделлиане. Тысячи лет с момента миграции браки деллиан с нон-деллианами были бесплодны. Наконец, благодаря открытию так называемого метода холодного давления рождение детей у них стало возможным. В результате появился мезоделлианин с двойным разумом, наделенный деллианской физической силой и нон-деллианскими творческими способностями. При хорошей координации двойной разум мезоделлианина мог подчинить себе любое человеческое существо с унитарным сознанием. Мэлтби был мезоделлианин так же, как и его соседка; он определил это по тому, как легко вошла она в контакт с его разумом. Правда, между ними была небольшая разница: он обладал законным правом находиться на Ланте и остальных планетах Пятидесяти Солнц, тогда как она таким легальным статусом не обладала. Ей грозили тюрьма или смерть. – Мы искали вас, – сказала она, – с того самого момента, когда до нашей штаб-квартиры дошло известие об этой истории, то есть уже час. Как по-вашему, что мы должны делать? Ему, капитану космического флота Пятидесяти Солнц, нелегко было одновременно выступать в роли наследного вождя мезоделлиан. Двадцать лет назад они сделали попытку вооруженного захвата власти над Пятьюдесятью Солнцами. Попытка кончилась полным провалом, все мезоделлиане в результате чего были объявлены вне закона. Мэлтби, тогда маленького мальчика, поймал деллианский патруль. Его воспитал флот. Это был эксперимент – попытка каким-то образом решить мезоделлианскую проблему. Окружающие не щадили труда, чтобы привить мэлтби лояльность к Пятидесяти Солнцам в целом; в значительной мере это удалось. Однако его учителя даже не подозревали; что в руках у них – наследный вождь мезоделлиан. В сознании Мэлтби столкнулись противоречивые интересы – конфликт, который он до сих пор не смог решить. – По-моему, – произнес он задумчиво, – мы должны идти рука об руку с деллианами и нон-деллианами. В конце концов, мы тоже относимся к Пятидесяти Солнцам. – Уже пошли разговоры, – возразила женщина, – что мы могли бы, возможно, получить некоторые преимущества, выдав землянам положение одной из планет. Невзирая на всю амбивалентность его воспитания, подобная возможность на мгновение потрясла Мэлтби. И он видел, что женщина поняла это. Ситуация сложилась динамичная и богатая возможностями. «Я догадывался, что по темпераменту не гожусь в интриганы». – с горечью подумал Мэлтби. Постепенно он успокоился, привел мысли в порядок и почувствовал себя в силах объективно вести дискуссию. – Если Земляне найдут нашу цивилизацию и признают ее правительство, все останется по-прежнему. Женщина – она была стройной блондинкой, – хмуро усмехнулась; голубые глаза ее дико сверкнули. – Если мы выдадим их, то сможем поставить условием признание нашего равноправия. По существу, это все, чего мы хотим. – Все? – Мэлтби лучше знал амбиции мезоделлиан и знание это не доставляло ему удовольствия. – Насколько я помню, мы начинали войну с другими целями. – Ну и что? – вызывающе бросила она. – У кого больше прав для занятия доминирующего положения? Физиологически мы стоим выше и деллиан, и нон-деллиан. Каждый из нас знает, что мы может быть, единственная сверх раса в галактике. Голос ее прерывался от волнения: – Теперь возьмем другую, поистине грандиозную возможность. Эти люди с Земли никогда не встречали мезоделлиан. Если мы введем достаточное число наших на борт их корабля, то используя преимущество внезапности сможем добыть новое решающее оружие. Понимаете? Мэлтби понимал многое, в том числе и то, что большинство легко принимают желаемое за действительное. – Дорогая моя, – ответил он, – нас слишком мало. Наше восстание против правительства Пятидесяти Солнц провалилось, несмотря на неожиданность и первоначальные успехи. Будь у нас время, мы, может, и добились бы успеха. Но наши притязания превосходят наши возможности. – Ханстон считает, что критические моменты, – самое подходящее время для действий. – Ханстон? – непроизвольно воскликнул Мэлтби – и осекся. Рядом с колоритным и напористым Ханстоном, он чувствовал себя бесцветным. На Мэлтби лежала неблагодарная задача: удерживать от необдуманных поступков молодых энтузиастов. Через своих союзников, людей, как правило, умудренных опытом, друзей умершего отца, он не мог делать ничего другого, кроме как проповедовать осторожность. Это не прибавляло ему популярности. Ханстон являлся вторым по значению лидером мезоделлиан. Его призыв «действовать немедленно» импонировала молодым людям, знавшим о катастрофе предыдущего поколения лишь по рассказам. Их лозунгом было: «Тогда ошиблись вожди; мы не ошибемся». Сам Мэлтби не стремился к власти над народами Пятидесяти Солнц. С годами он все чаще задавался вопросом, как направить амбиции мезоделлиан на менее воинственный путь. И до сих пор не смог на него ответить. – Когда все общество в опасности, необходимо сплотиться, – сказал он медленно, но твердо. – Нравится нам или нет, но мы принадлежим к цивилизации Пятидесяти Солнц. Может, и стоит выдать ее Земле, но это не тот вопрос, который можно решить за час после того, как представился удобный случай. Передай Скрытым Городам, что я требую три дня на обсуждение и дискуссии. На четвертый день будет проведен плебисцит: предавать или нет. Это все. Краем глаза он заметил, что женщина не в восторге. Лицо ее внезапно замкнулось она еле сдерживала гнев. – Дорогая моя, – добавил он мягко, – Надеюсь, вы не собираетесь пойти против воли большинства? По изменившемуся лицу женщины Мэлтби понял, что пробудил в ее сознании старый демократический конфликт. Секрет его власти над соплеменниками заключался именно в этом. Совет мезоделлиан, председателем которого он был, со всеми важными делами обращался непосредственно к обществу. Время подтвердило, что плебисциты пробуждают в людях консервативные инстинкты. Те, кто месяцами сердито требовал немедленных действий, в большинстве своем становились гораздо осмотрительнее, как только брали в руки избирательный бюллетень. Немало грозных политических бурь утихало перед урной для голосования. После продолжительной паузы женщина медленно заговорила: – За четыре дня какое-нибудь другое сообщество может принять решение выдать местонахождение Пятидесяти Солнц, и мы лишимся преимущества. Ханстон считает, что в переломный момент правительство должно действовать без промедления. Потом будет достаточно времени, чтобы разобраться, правильным было решение или нет. По крайней мере на это у Мэлтби был наготове достойный ответ: – Сейчас решается судьба всей цивилизации. Может ли один человек или даже небольшая группа взять на себя ответственность за судьбу нескольких сотен тысяч своих сподвижников, с одной стороны, а с другой – за шестьдесят миллиардов граждан Пятидесяти Солнц? По-моему, нет. А теперь мне нужно выходить. Желаю удачи! Мэлтби вышел из машины и не оглядываясь зашагал по направлению к стальной ограде, окружавшей одну из тех небольших баз, которые Вооруженные Силы Пятидесяти Солнц содержали на Ланте. Часовой у ворот, нахмурясь, проверил его документы и официальным тоном заявил: – Капитан, мне приказано препроводить вас в Капитолий на совещание членов здешнего правительства и представителей военного командования. Согласны ли вы идти добровольно? – Разумеется, – ответил Мэлтби с самым беспечным видом. Минутой позже военный аэрокар уже уносил Мэлтби назад, по направлению к городу. Однако ситуация отнюдь не была безысходной: в любой момент, сконцентрировав должным образом усилия своего двойного сознания, Мэлтби мог взять под телепатический контроль и своего охранника, и пилота. Однако пока он решил ничего не предпринимать. Он понимал, что конференция столь высоко ранга не представляет непосредственной угрозы для капитана Питера Мэлтби. Наоборот, она даже могла послужить источником информации. Суденышко приземлилось во дворе между двумя домами, стены которых были увиты плющом. За дверью открылся широкий, залитый светом коридор, который привел в зал, где вокруг огромного круглого стола сидело множество людей. О его прибытии, очевидно, были предупреждены – стоило Мэлтби появиться на пороге, как все разговоры немедленно стихли, и взгляду его предстала длинная череда обращенных к нему лиц. Двоих из присутствующих Мэлтби знал лично – оба были в мундирах старших офицеров Космического флота. Они приветливо кивнули Мэлтби, и тот ответил каждому коротким кивком. Ни с кем из остальных – даже с четырьмя другими военными – Мэлтби встречаться не приходилось, хотя он и узнал нескольких здешних государственных деятелей и офицеров лантского гарнизона. Деллиан с первого же взгляда можно было легко отличить от нон-деллиан: все они, без исключения, выделялись высоким ростом, красотой и могучим телосложением. Нон-деллиане же разительно отличались друг от друга. Поднялся невысокий, тучный нон-деллианин, сидевший во главе стола лицом к двери – по фотографиям в газетах Мэлтби узнал в нем Эндрю Крейга, министра лантского правительства. – Джентльмены, – начал он, – давайте говорить с капитаном Мэлтби без околичностей. – И, обращаясь уже непосредственно к Мэлтби, продолжил: – Мы долго совещались относительно угрозы со стороны так называемого земного линкора. Предъявленный недавно командующей им женщиной ультиматум вы, очевидно, слышали. – Слышал, – кивнув, подтвердил Мэлтби. – Хорошо. Ситуация представляется следующим образом. Более или менее очевидно, что, невзирая на заманчивость сделанных предложений, обнаруживать себя нам не следует. Некоторые участники нашего совещания полагают, что земляне, раз уж они достигли Большого Магелланова Облака, рано или поздно сумеют нас обнаружить. Но это может случиться и через тысячи лет. Наша позиция такова: надо объединиться и не вступать в контакт. В следующем десятилетии – увы, это займет столько времени – мы сможем отправить экспедицию в главную галактику, чтобы выяснить, что же там происходит. Получив более полную и достоверную информацию, мы сможем окончательно решить вопрос об установлении с Землей дипломатических отношений. Как видите, это достаточно разумное предложение. Он сделал паузу, выжидательно глядя на Мэлтби. Во всем облике Крейга чувствовалось тщательно скрываемое беспокойство. – Это действительно разумное предложение, – ровным голосом сказал Мэлтби. Кое-кто из присутствующих облегченно вздохнул. – Однако, – продолжил Мэлтби, – можете ли вы быть уверены, что какое-либо сообщество или даже планета не откроет земному кораблю наше местонахождение? Существует множество людей, множество планет, и у всех свои интересы. – Мы отдаем себе отчет в этом, – сказал толстяк. – Как раз поэтому вы и приглашены на нашу встречу. Мэлтби не назвал бы это приглашением, но от комментариев воздержался. – Мы уже получили решения всех правительств Пятидесяти Солнц, – продолжал оратор. – Все единодушно решили оставаться в тени. Однако, каждому ясно, что любые наши усилия сохранить единство останутся тщетными до тех пор, пока мы не обретем уверенности в том, что мезоделлиане не воспользуются сложившейся ситуацией в собственных интересах. В этот момент Мэлтби понял, зачем его пригласили. Он ощутил, что в отношениях между мезоделлианами и остальными народами Пятидесяти Солнц наступил кризис и что кризис этот неминуемо станет переломным моментом в жизни самого Мэлтби. – Джентльмены, – сказал он, – насколько я понимаю, вы хотите предложить мне связаться с другими представителями моей расы. Однако любой подобный контакт поставит меня, капитана Вооруженных Сил Пятидесяти Солнц, в весьма двусмысленное положение. Вице-адмирал Дрихан, командир линкора «Атмион», на борту которого Мэлтби служил в качестве помощника главного астрогатора и главного метеоролога, произнес: – Капитан, вы вправе принять любое сделанное вам здесь предложение, не опасаясь, что ваше сложное положение будет истолковано превратно. – Я прошу запротоколировать это, а также и всю дальнейшую дискуссию, – сказал Мэлтби. Крейг кивнул стенографистам: – Приступайте. – Продолжайте, – предложил Мэлтби. – Как вы правильно поняли, капитан, – начал Крейг, – мы хотим, чтобы вы передали наши предложения… – он замялся, слегка нахмурясь и словно бы не решаясь произнести вслух само название поставленной вне закона расы, – правящему совету мезоделлиан. Мы полагаем, что у вас есть возможность сделать это. – Несколько лет назад, – подтвердил Мэлтби, – я докладывал своему командиру о том, что меня посетили эмиссары мезоделлиан, и что связь с ними может быть легко установлена на любой из планет Пятидесяти Солнц. Тогда было принято решение сознательно не обращать внимания на деятельность этих агентов, поскольку в противном случае они могли бы уйти в подполье, не уведомив меня о том, где их можно найти в дальнейшем. Естественно, решение Мэлтби информировать Вооруженные Силы о существовании подобных агентов было предварительно утверждено плебисцитом мезоделлиан. В противном случае его контакты с эмиссарами совета выглядели бы подозрительно. Было очевидно, что Пятьдесят Солнц не станут вмешиваться в действия агентов – по крайней мере до тех пор, пока ситуация не станет исключительной. Расчет был точный, но сейчас сложилась, как раз исключительная ситуация. – Откровенно говоря, – продолжал Крейг, – мы убеждены, что мезоделлиане не преминут использовать нынешнее положение вещей для того, чтобы упрочить свои позиции. – Он подразумевал политический шантаж, и то, что для изложения своей мысли он прибег к подобному эвфемизму, достаточно красноречиво характеризовало ситуацию. – Я уполномочен предложить мезоделлианам ограниченные гражданские права – везде, за исключением нескольких оговоренных планет, – и право проживания в городах, причем круг гражданских и политических прав этой группы населения будет пересматриваться в сторону расширения каждые десять лет, при условии, что поведение мезоделлиан в течение предшествующего периода окажется достаточно лояльным. Он смолк, и Мэлтби заметил, что все собравшиеся смотрят на него с напряженным вниманием. Молчание нарушил один из деллианских политиков: – Что вы об этом думаете? Мэлтби вздохнул. Будь эти предложения сделаны до появления земного корабля, их можно было счесть великолепными. Старая история – по мере того, как способность власти контролировать ситуацию слабеет, она идет на уступки. Мэлтби заговорил – бесстрастно, взвешивая каждое слово, внимательно следя за тем, чтобы не только в словах, но и в тоне не проскользнула даже тень агрессивности. К этому обязывало то обстоятельство, что сформулированные Крейгом предложения были логичны и честны. Зная о притязаниях отдельных групп мезоделлиан, он готов был признать, что слишком значительные уступки могли таить в себе угрозу – как для самих его соплеменников, так и для их мирно настроенных соседей. Памятуя о прошлом, нельзя было не признать законным требование ограничений и испытательного срока. Поэтому Мэлтби считал необходимым поддержать сделанные правительством предложения, которые могли послужить толчком к восстановлению нормальных отношений между всеми группами населения Пятидесяти Солнц. Однако свою точку зрения он выразил достаточно осторожно. – Мы будем ждать и присматриваться, – закончил он. После его речи воцарилась краткая тишина, которую нарушил груболицый нон-деллианин, резко заметивший: – Сдается, мы попусту тратим время на эту трусливую игру. Хотя Пятьдесят Солнц долгое время жили в мире, у нас все еще состоит на вооружении больше ста линкоров, не говоря уже о множестве более легких кораблей. В конце концов, в наши пределы вторгся один-единственный земной линкор. Я предлагаю послать флот – пусть уничтожит его! Таким же образом мы станем уничтожать всякого землянина, который найдет дорогу к нам. Может понадобиться десять тысяч лет, чтобы они снова случайно наткнулись на нас. – Мы уже обсуждали это предложение, – заметил вице-адмирал Дрихан. – Это неразумно по очень простой причине: земляне могут обладать не известным нам оружием и победить. Мы не можем предоставить им такой возможности. – Мне все равно, как вооружен единственный корабль, – решительно возразил тот. – Если флот исполнит свой долг, все наши проблемы будут решены наиболее простым и надежным способом. – Это крайняя мера, – отрезал Крейг и вновь обратился к Мэлтби: – Вы можете довести до сведения мезоделлиан, что в случае, если они отвергнут наши предложения, мы располагаем достаточно мощным флотом против незваных гостей. Другими словами, ступив на путь предательства, они не получат ничего. Вы свободны, капитан. 2 На борту земного линкора «Звездный Рой» главный капитан, ее сиятельство Глория Сесилия, леди Лорр из Благородных Лорров, сидела перед пультом на капитанском мостике, всматриваясь в космическую бездну и размышляя над сложившейся ситуацией. Перед ней располагался экран мультипланера, настроенный на максимальную прозрачность. За ним кое-где пронизанная звездами простиралась тьма Вселенной; в той стороне, куда она смотрела, невооруженный глаз мог различить лишь несколько наиболее ярких светил да туманные сгустки света, указывающие на существование звездных скоплений. В левой части экрана угадывалось огромное, тускло светящееся пятно – Главная Галактика, в которой Земля была лишь одной из планет одной из систем, песчинкой в космической пустыне. Женщина почти не замечала всего этого. За многие годы изменчивые виды этого космического пейзажа стали привычным фоном ее жизни; она видела и не видела их одновременно. Она улыбнулась, как улыбается человек, принявший, наконец, нелегкое решение, и нажала кнопку. На экране перед нею возникло мужское лицо. – Меня информировали, капитан, – безо всяких преамбул начала она, – что на корабле нашлись недовольные нашим решением остаться в Большом Магеллановом Облаке для поисков цивилизации Пятидесяти Солнц. Поколебавшись, капитан уклончиво ответил: – Ваше превосходительство, я действительно слышал, что ваш приказ приступить к этим поискам не встретил единодушного одобрения экипажа. Замена формулировки «наше решение» на «ваш приказ» не ускользнула от внимания леди Глории. – Естественно, – продолжал капитан, – я не мог поговорить с каждым из членов экипажа, поскольку их тридцать тысяч. – Естественно, – сказала она с иронией в голосе. – Мне кажется, ваше превосходительство, – отводя глаза, сказал офицер, – что по этому поводу следовало бы провести всеобщее голосование экипажа. – Вздор! Все проголосуют за возвращение домой. За десять лет, проведенных в космосе, все они превратились в слизняков. Слишком мало разума в головах и твердости в душах. Капитан, – голос ее был мягок, но глаза грозно сверкали, – по вашему тону и поведению я чувствую, что эмоционально, подсознательно вы согласны с ними, что вы тоже заражены детским инстинктом стадности. Вспомните древний закон космических полетов: «Кто-то должен вести вперед». Не зря же отбор офицеров столь тщателен – они не должны поддаваться этой слепой тяге к дому. Общеизвестно, что людям сходящим с ума по своим планетам, возвращение домой, как правило, доставляет лишь краткое эмоциональное удовлетворение; затем они вновь стремятся присоединиться к любой длительной экспедиции. Мы слишком далеки от нашей Галактики, чтобы позволить себе роскошь недостатка дисциплины. – Я знаком с подобной аргументацией, – спокойно сказал офицер. – Рада слышать это, – сухо ответила главный капитан Лорр и прервала связь. Затем она вызвала астрогаторскую. Ответил молодой офицер. – Подготовьте мне расчеты серии орбит, по которым мы можем пересечь Большое Магелланово Облако в самые короткие сроки, – сказала она ему. – Мимо каждой из звезд Облака мы должны при этом проходить на расстоянии не выше пятисот световых лет. Лицо юного офицера вытянулось: – Ваше превосходительство, – задохнулся он, – это самый поразительный приказ, какой я когда-либо получал. Это звездное скопление достигает шести тысяч световых лет в диаметре. С какой скоростью вы рассчитываете двигаться, учитывая, что мы не имеем ни малейшего представления о расположении штормов? Реакция юноши привела леди Глорию в замешательство, перешедшее в раздражение, – раздражение против нее самой. На мгновение она потеряла обычную уверенность. До сих пор, необъятность пространства, которое им предстояло пересечь, представлялось ей лишь весьма отвлеченно. Отогнав сомнения, она вновь взяла себя в руки. – Полагаю, – сказала она, – что плотность районов в Облаке ограничивается приблизительно одним световым годом на каждые тридцать минут. – И резко закончила: – Пусть ваш начальник известит меня, когда расчеты будут готовы. – Слушаюсь, – тусклым голосом ответил молодой офицер. Леди Глория выключила селектор, опустилась в кресло и одним движением переключателя превратила расположенный перед ней иллюминатор в зеркало. Она вгляделась в собственное отражение. На нее смотрела стройная, смуглолицая, довольно красивая женщина лет тридцати пяти. Отражение улыбалось – едва заметной, иронической улыбкой, свидетельствовавшей об удовлетворенности обоими предпринятыми ею шагами. Ее слова разнесутся по кораблю, и люди постепенно начнут понимать, чего она добивается. Сначала они придут в отчаяние, затем – смирятся. Сожалений она не испытывала, ибо ни минуты не сомневалась – правительство Пятидесяти Солнц не выдаст положения ни одной из своих планет. Она пообедала здесь же, на мостике, ощущая глубокое волнение. Борьба за судьбу экспедиции была неизбежна, и леди Глория понимала, что должна быть готовой ко всему. За время обеда ее трижды вызывали по внутренней связи, так что в конце концов пришлось включить автоответчик; теперь она могла не обращать внимания на вызовы. Включение автоответчика подразумевало: «Я здесь, но прошу не беспокоить, если нет ничего срочного». Каждый раз звонок замолкал через несколько секунд. После обеда она прилегла, намереваясь немного вздремнуть и подумать. Однако вскоре встала, подошла к трансмиттеру, настроила – и вышла из него в Психологическом Центре, в полумиле от мостика. Лейтенант Неслор, главный психолог, вышла из соседней комнаты и сердечно приветствовала леди Глорию. Главный капитан поделилась с ней своими заботами. – Я так и думала, что вы захотите видеть меня, – сказала психолог, кивая головой. – Если можете, подождите минутку. Я передам пациента ассистенту, и мы поговорим. В скором времени она вернулась, и леди Глория с интересом спросила: – Много у вас пациентов? – Мой персонал, – ответила лейтенант Неслор, пристально изучая ее своими серыми глазами, – проводит по восемьсот часов процедур еженедельно. – При вашем оборудовании звучит пугающе. – В последние годы число пациентов растет, – кивнула лейтенант Неслор. Леди Глория пожала плечами и уже собралась было сменить тему, как вдруг ей в голову пришла мысль. – Что их мучит? – поинтересовалась она. – Тоска по дому? – Пожалуй, это можно назвать и так, хотя мы применяем несколько профессиональных терминов. И не судите их слишком строго, – повернула она разговор. – У людей, работа которых не отличается разнообразием, нелегкая жизнь. Хотя корабль и велик, но с каждым годом у людей все меньше возможностей для удовлетворения личных интересов. Ее сиятельство Глория Сесилия уже открыла было рот, собираясь сказать, что ее работа тоже не блещет разнообразием, но вовремя спохватилась, что такая реплика прозвучит фальшиво, даже снисходительно. Несмотря на это, она упрямо встряхнула головой. – Не понимаю. У нас на борту есть все. Равное число мужчин и женщин, работы полно, продовольствия в избытке, а уж развлечений каждому хватит не на одну жизнь. Вы можете гулять в тени деревьев растущих по берегам неиссякающих потоков. Можете жениться и разводиться – хотя, разумеется, о детях не может быть и речи. Множество веселых холостяков и девиц. У каждого своя каюта, и все знают, что на их счета поступают деньги, которые по окончании экспедиции позволят удалиться на покой. – Она нахмурилась. – И, наконец, открытие цивилизации Пятидесяти Солнц не может не оказать стимулирующего воздействия на экипаж. – Глория, дорогая, – улыбнулась лейтенант Неслор, – вы не правы. Это стимулирует нас с вами, потому что мы – специалисты. Что до меня, то я жду не дождусь, когда увижу, как мыслят и действуют эти люди. Я изучала историю так называемых деллианских роботов и нон-деллиан, и для меня здесь действительно открывается целый мир; для меня – но не для кока, готовящего для меня обед. Лицо Главного капитана обрело прежнюю решимость. – Боюсь, твоему коку придется с этим смириться. А теперь – к делу. Перед нами стоит двухступенчатая проблема: как сохранить контроль над кораблем и как обнаружить Пятьдесят Солнц. В такой последовательности, по-моему. Разговор их закончился лишь тогда, когда основной период сна давно уже наступил. Наконец леди Лорр вернулась в свои апартаменты, граничившие с капитанским мостиком, убежденная, что обе проблемы, как она и предполагала, имеют прежде всего психологический характер. Неделя передышки прошла без происшествий. Едва последний ее час миновал, главный капитан созвала совет капитанов – совещание командиров служб и подразделений ее гигантского корабля. Прекрасно разбираясь в людях, Глория могла заранее предсказать реакцию офицеров, но именно потому она первыми же словами беспощадно ударила по самому больному месту в душах собравшихся. – Я считаю, леди и джентльмены, что мы должны оставаться здесь до тех пор, пока не отыщем цивилизацию пятидесяти солнц – даже если на это уйдет еще десять лет. Тридцать капитанов – четверо из них были женщинами – переглянулись и беспокойно зашевелились. Ее сиятельство Глория Сесилия, леди Лорр из Благородных Лордов, продолжала: – Примите во внимание, признайте как непреложный факт, что стратегия длительного, методичного обследования Облака для нас неприемлема. У кого есть предложения? – Лично я против самой идеи продолжения этого поиска, – заявил капитан Уэйлесс, начальник летного персонала. Глаза главного капитана сузились. По выражению лиц остальных она понимала, что Уэйлесс выражает мнение большинства, но заговорила так же бесстрастно, как и он: – Капитан, существуют правила отстранения командира корабля от власти. Почему бы не воспользоваться одним из них? Капитан Уэйлесс побледнел. – Отлично, ваше превосходительство, – сказал он. Я апеллирую к четыреста девяносто второй статье корабельного Устава. Несмотря на то, что вызов был брошен ею сознательно, готовность, с какой он был принят, потрясла Глорию. Главный капитан знала эту статью, поскольку та ограничивала ее власть. Никто не мог знать всех бесчисленных статей множества Уставов, регламентирующих едва ли не каждый шаг каждого члена экипажа. Но она знала, что каждый из них прекрасно ориентируется во всем, что непосредственно касается его самого. Когда доходит до личных прав, всякий становится космическим юристом – не исключая и ее самой. Побледнев, она слушала, как капитан Уэйлесс, чеканя слова, зачитывает текст статьи: – Ограничение… в обстоятельствах, оправдывающих совет капитанов… большинство… две трети… первоначальная цель экспедиции… И все это, вместе взятое, было обращено против нее – впервые на ее памяти. «Звездный Рой» был послан в картографическую экспедицию. Задание было выполнено. Она настаивала на изменении цели полета – и действия ее подпадали под юрисдикцию этой статьи. Дождавшись, когда капитан Уэйлесс отложил книгу, она кротко спросила: – Будем голосовать? Двадцать один голос был подан против нее и только пять – за; четверо офицеров воздержались. Капитан Дороти Стардевант, руководившая женским канцелярским персоналом, сказала: – Глория, это не могло кончиться иначе. Мы слишком давно не были дома. Пусть кто-нибудь другой разыскивает эту цивилизацию. Главный капитан нетерпеливым жестом постучала карандашом по полированной поверхности длинного стола. Но когда она заговорила, голос звучал размеренно и ровно. – Четыреста девяносто вторая статья корабельного устава предоставляет мне свободу действий на срок, составляющий от пяти до десяти процентов общей продолжительности экспедиции, но в любом случае не превышающий шести месяцев. На этом основании я принимаю решение на полгода продлить пребывание «Звездного Роя» в Большом Магеллановом Облаке. А теперь обсудим пути и способы поиска планет Пятидесяти Солнц. Вот мои соображения… И она принялась излагать. 3 Когда прозвучал сигнал тревоги: «Все по местам!» – Мэлтби читал, сидя в своей каюте на борту «Атмиона» линейного корабля Пятидесяти Солнц. Тревога не была боевой – в противном случае по всем отсекам корабля раздавался бы вой сирен. Он отложил книгу и, нырнув в мундир, направился в астрогаторскую рубку. К моменту его появления там уже собралось несколько офицеров штурманской службы. Они приветствовали Мэлтби короткими уставными кивками. Он сел за стол и вынул из кармана свое орудие труда – логарифмическую линейку с радиоприставкой, обеспечивающей связь с ближайшим – в данном случае, корабельным – электронным мозгом. Он раскладывал карандаши и бумагу, когда корабль пришел в движение. Одновременно ожил динамик громкой связи, и легко узнаваемый голос командира, вице-адмирала Дрихана произнес: – Сообщение только для офицеров. Как вам известно, чуть больше недели тому назад земным линкором «Звездный Рой» нам был предъявлен ультиматум, срок которого истек пять часов назад. До настоящего времени все планетарные правительства Пятидесяти Солнц извещали население о том, что более никаких сообщений с земного корабля не поступало. На самом же деле три часа назад был получен второй ультиматум, содержащий непредвиденную угрозу. Как нам представляется, его опубликование может чрезмерно встревожить население. Исходя из этих соображений, правительства приняли обоснованное решение не предавать этого второго послания гласности. Но мы считаем своим долгом ознакомить вас с его текстом. После короткой паузы зазвучал глубокий, твердый, хорошо поставленный голос: – Ее превосходительство, сиятельная Глория Сесилия, леди Лорр из благородных Лорров, главный капитан линкора «Звездный Рой», сейчас выступает со вторым обращением к населению Пятидесяти Солнц. Вновь наступила пауза. Потом из динамика послышался голос, но не главного капитана Лорр, а вице-адмирала Дрихана. – Прошу вас обратить внимание на этот длинный перечень пышных титулов. Очевидно, что кораблем противника командует женщина так называемого благородного происхождения. Обстоятельство, что женщина может быть командиром боевого корабля, свидетельствует о демократичности их общества; по крайней мере, о равноправии полов. Но каким образом она заняла свою должность? По праву происхождения или в соответствии с заслугами? Кроме того, само по себе существование титулов и рангов свидетельствует о тоталитарном характере системы власти в главной галактике. Мэлтби не мог с ним согласиться. Титулы – только слова, которые в разных ситуациях могут иметь несхожие значения. В истории Пятидесяти Солнц были эры тоталитаризма, когда тираны именовали себя «слугами народа». Знавала история и «президентов», от чьих прихотей зависели жизнь и смерть граждан: и «секретарей», полностью подчинивших себе правительства целых планет. Даже сейчас стремление достичь символических высоких званий, тяга к словесной мишуре пронизывали любую политическую систему. Вот и «адмирал» Дрихан, когда говорил, использовал свой ранг. И «капитану» Мэлтби именно в соответствии с его должностью и званием дарована привилегия ознакомиться с содержанием второго ультиматума землян. «Глава» какого-нибудь предприятия, «владелец» какой-нибудь собственности, опытный «эксперт» – каждое из этих определений являлось титулом или рангом; каждое давало своему обладателю и удовлетворение тщеславия, и определенную долю власти. В мире Пятидесяти Солнц получило широкое распространение презрительное отношение к королям и диктаторам любых исторических эпох. Эта позиция, не принимавшая во внимание конкретных исторических обстоятельств, была столь же детской, как и ее противоположность – насаждение культа лидеров. Находившиеся в отчаянном положении мезоделлиане были вынуждены избрать наследственного вождя, чтобы предотвратить жестокую схватку честолюбий. Этот замысел, однако, оказался под угрозой, когда «наследник» попал в плен. Последовавшая борьба за власть убедила мезоделлиан в необходимости вновь подтвердить его полномочия. Мэлтби подозревал, что вряд ли сыщется человек, менее чем он склонный властвовать над людьми в соответствии с наследственными правами. Поэтому свой высокий и тайный ранг Мэлтби ощущал как необходимость, продиктованную ситуацией. Взятые им на себя обязательства были велики, а критическая ситуация вынуждала его действовать с предельной осторожностью. Размышления Мэлтби прервал голос «ее превосходительства». Первый капитан, ее сиятельство Глория Сесилия говорила: – До сих пор правительства Пятидесяти Солнц не связывались с нами; прискорбно, что ваши лидеры не хотят вступать в контакт с представителями земной цивилизации. Мы со всей ответственностью заявляем, что вас ввели в заблуждение. Распространение власти Земли на Большое Магелланово Облако принесет пользу всем людям, всем сообществам всех планет. Земля может предложить вам многое. Мы гарантируем, что права каждого человека будут охраняться законом; гарантируем сообществам основные свободы и экономическое процветание; и требуем лишь избрания всех руководящих органов путем всеобщего тайного голосования. Однако Земля не потерпит существования независимого суверенного государства где-либо во Вселенной. Такие сепаратные вооруженные силы могли бы ударить в самое сердце контролируемой человеческой расой галактики и подвергнуть бомбардировке густонаселенные планеты. Подобное уже случалось Вы можете догадаться, чем кончили правительства, ответственные за эти действия. От нас вам не уйти. Если нам на единственном корабле по какой-то случайности не удастся обнаружить вас, через несколько лет десять тысяч кораблей прочешут все Большое Магелланово Облако. Мы не откладываем таких предприятий на будущее. С нашей точки зрения разумнее уничтожить вашу цивилизацию, чем позволить ей, распространяясь подобно раковой опухоли, погубить великую культуру, некогда породившую вас. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=125179) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Note1 (IQ, англ.) – коэффициент интеллектуальности; условная мера – умственного развития, получаемая на основе системы тестов