Отныне и навсегда Нора Робертс Купив старинный амулет, очаровательная женщина попадает в загадочный и чуждый ей мир, где знакомит скептически настроенного незнакомца с волшебной силой любви… Нора Робертс Отныне и навсегда Моим сестрам по магии – Рут, Марианне и Джилл. 1 – Это, – сказала старуха, – для тебя. Аллина разглядывала амулет, который слегка покачивался на серебряной цепочке из плотно переплетенных звеньев. На самом деле она зашла сюда только посмотреть на товары. Заработки девушки не позволяли покупать вещи под влиянием сиюминутной прихоти, но именно такие покупки доставляли ей наибольшее удовольствие и радость. И именно из-за своей импульсивности Аллина не могла потакать своим желаниям. Ей вообще не следовало заходить в эту лавку. Но как можно устоять перед очарованием крохотного магазинчика, притаившегося в прелестной ирландской деревушке у самого моря, особенно если он называется «Амулеты и зелья»? Аллина Кеннеди уж точно устоять не могла. – Он великолепен, но я… – Он единственный в своем роде. – Выцветшие глаза старухи были голубыми, словно море, волны которого плескались и бились о каменный мол в нескольких десятках метров. Ее седые со стальным отливом волосы были связаны в массивный узел, тонкая шея была обвешана множеством цепочек и булавок, которые звякали, завораживая. «Но ни одно из этих украшений, – подумала Аллина, – не может сравниться с амулетом, который она держит в своих костлявых пальцах». – Единственный? – Серебро, из которого он сделан, выплавлено в котле Дагды на костре, разожженном в день солнцестояния, а резьба на амулете сделана рукой Мерлина. Того самого, который служил королю Артуру. – Мерлина?! Легенды о волшебстве и героических подвигах были слабостью девушки. Ее сводная сестра Маргарет сказала бы, фыркнув, что Аллина вообще страдает слабоумием. – Придворный волшебник великого короля в свое время странствовал по Ирландии. Именно здесь он нашел и заполучил для Артура «Танец великанов», который затем доставил в Британию на корабле, переплыв Ирландское море. Однако взяв у этой земли волшебную силу, Мерлин оставил кое-что взамен, – не отрывая глаз от Аллины, старуха начала раскачивать амулет. – Вот часть этого колдовства, и она принадлежит тебе. – Но я, правда, не могу… – Аллина замолчала, не в силах оторвать свой взгляд от амулета. Это был продолговатый овал из серебра, немного потускневший, в центре которого была выгравирована сияющая звезда. Казалось, она притягивает слабый, пробивающийся сквозь тучи свет, который проникал в лавку через маленькое окошко, собирает и отражает его, придавая амулету гипнотический блеск, мерцая в полутьме. – Я просто зашла взглянуть на товары. – Конечно, и если не будешь смотреть, ничего не найдешь, верно? Ты постоянно искала, на протяжении всего пути из Америки. «Я приехала, – попыталась напомнить себе Аллина, – чтобы помочь сестре в работе с экскурсионной группой». Бизнес, которым занималась Маргарет, – «Цивилизованное приключение» – продвигался весьма успешно и был четко спланирован. Все в один голос утверждали, что и Аллине не мешало бы получше организовать свою жизнь, а Маргарет в очень резкой форме дала понять, что эта работа – ее последний шанс. «Предусмотрительность, подготовленность и своевременность, – сказала ей Маргарет в Нью-Йорке, сидя за полированным столом в своем ужасном из-за идеального порядка офисе. – Если тебе это по силам, у тебя есть шанс. Если нет, я умываю руки и больше тебе, Лина, ничем помочь не смогу». Это был далеко не первый случай, когда кто-то умывал руки и отказывался иметь с ней дело. За последние три года Аллина трижды теряла работу. Ну хорошо, четырежды, но вряд ли стоит считать те два ужасных дня, которые она провела в качестве секретарши у сестры дядиной тещи. Она испачкала чернилами белое платье от Валентино вовсе не нарочно. Ведь если бы эта мегера не настояла на том, чтобы для ведения переписки Аллина использовала перьевую авторучку, то и проливать было бы нечего! «Но это не главное», – напомнила себе Аллина, не отрывая глаз от амулета. Она потеряла эту работу и все остальные тоже, и сейчас ей дали шанс доказать, что она не полная идиотка. Однако Аллина опасалась, что она именно таковой и была – Ты должна найти свое место. Моргая, Аллина сумела-таки отвести взгляд от амулета и вновь посмотреть в глаза старухе. Они казались такими добрыми и мудрыми! – Может быть, у меня его нет. – Ну что ты, у каждого из нас найдется такое место, однако есть люди, которым трудно найти себя в этом мире, жить по чужим законам. И мы… Ты просто не там искала. Это, – повторила старуха, – принадлежит тебе. – Я действительно не могу это себе позволить, – голос Аллины выражал смущение, когда она протянула руку к амулету, просто чтобы дотронуться. Прикоснувшись к нему, Девушка ощутила жар, который исходил от серебра, и неимоверное возбуждение. По спине пробежала дрожь, а на сердце, казалось, легла необъяснимая тяжесть. Почему бы не примерить этот амулет? Ведь нет ничего страшного в том, чтобы узнать, как он будет смотреться на ней. Словно во сне Аллина взяла цепочку из рук старухи и надела амулет на шею. Тяжесть на сердце исчезла. На мгновение в лавке стало светлее, засверкали безделушки, горшочки с травами и причудливые камешки, которыми были заставлены полки и прилавки. Перед ее мысленным взором возникли картины, рыцари и драконы, беснующийся ветер и бурный поток, круг из камней под черным неистовым небом. Затем она увидела тень, это был мужчина, стоящий неподвижно, как статуя, словно он ожидает кого-то. В глубине души Аллина знала, что он ждет ее – ждет так, как никто никогда не ждал. И будет ждать вечно. Аллина сжала амулет в ладони, провела большим пальцем по звезде. Радость вспыхнула в душе, яркая, как солнечный свет. «Ах! – подумала она. – Конечно же. Это мой амулет. Он принадлежит мне точно так, как я принадлежу ему». – Сколько? – услышала она свой голос, понимая, что любая цена не будет слишком высокой. – Десять фунтов, чисто символически. – Десять?! – Аллина уже потянулась к сумочке. – Он должен стоить дороже! – О, царский подарок: заклинание чародея, предел мечтаний… – Конечно же, он стоит большего, – однако старуха просто протянула руку, чтобы взять единственную банкноту. – Ты тоже стоишь большего. Отправляйся в путь, chuid, и увидишь. – Спасибо. – Ты славная девушка. – Аллина направилась к выходу. Дверь закрылась, и старуха лукаво улыбнулась. – Ему это не понравится, но ты сумеешь все изменить до Иванова дня. А если тебе будет нужно немного помочь, что ж, я с удовольствием сделаю это. Выйдя из магазинчика, Аллина с удивлением разглядывала мол, пристань и ряд домиков, словно пробуждаясь ото сна. «Странно, – подумала она, – все это действительно очень странно». Она вновь коснулась амулета. Единственный в своем роде, серебро отлито в котле Дагды, работа Мерлина… Разумеется, Маргарет ухмыльнется и скажет, что у старухи в кладовке лежит дюжина таких же, которые она готова всучить туристам-простофилям. И Маргарет, скорее всего, окажется права – как всегда. Но это не имело значения. Аллина заполучила амулет и великолепную легенду в придачу – и все это за десять фунтов. Отличная сделка! Вздрогнув, она посмотрела вверх. Небо застилали густые серые тучи. Маргарет вряд ли понравится то, что погода не соответствует сегодняшним планам. Путешествие на остров было тщательно спланировано. На пароме туристам будут подавать чай и ячменные лепешки, а Маргарет в это время прочитает своей группе из двадцати человек лекцию об истории острова, на который они плывут. Задача Аллины заключалась в том, чтобы отпечатать на машинке текст лекции и размножить проспекты для гостей. Первую остановку нужно сделать в центре для приезжих – чтобы сориентироваться. Сначала состоится экскурсия в бывшее аббатство и на кладбище, которую Аллина ожидала с нетерпением, затем – обед на лоне природы, его доставят из гостиницы в корзинках. На обед отводится ровно шестьдесят минут. После этого все посетят пасеки, а Маргарет прочитает лекцию об истории их создания и пользе. Затем туристам выделяется шестьдесят минут на то, чтобы прогуляться в деревню, посетить магазины, спуститься к берегу моря. В половине пятого все должны собраться на плотный ужин, который состоится в отреставрированном замке и, разумеется, будет сопровождаться очередной лекцией, посвященной этой достопримечательности. Аллина была обязана содержать в порядке тезисы лекций, помогать сестре руководить группой, присматривать за ценными вещами, таскать тюки, если они будут, и вообще быть под рукой для выполнения всевозможных неприятных поручений. За это ей было назначено «разумное», как выразилась Маргарет, жалованье. Однако – было сказано Аллине – куда важнее-то, что она приобретет практический опыт, который, как надеялись ее родственники, поможет ей обрести зрелость и чувство ответственности. К двадцати пяти годам ей давно пора было бы иметь эти качества. Бессмысленно объяснять, что Аллина не хотела быть зрелой и ответственной, если это превратит ее в Маргарет номер два. И вот пожалуйста – всего четыре дня ее первой экскурсии, а в глубине души она уже страстно мечтает сбежать куда-нибудь подальше. Подчиняясь чувству долга, Аллина подавила это желание и посмотрела на часы… И изумленно уставилась на них, не веря своим глазам. Это невозможно! Этого просто не могло быть! Она намеревалась заглянуть в магазинчик всего на несколько минут и никак не могла провести там целый час. Она не могла – о Господи! – просто не могла опоздать на паром. Маргарет убьет ее. Вцепившись в ремешок сумочки, Аллина побежала. У нее были длинные ноги танцовщицы и стройная фигура. Прочные туфли, купленные по распоряжению Маргарет, стучали по мостовой, пока Аллина мчалась к причалу. Сумка со всем необходимым для «Цивилизованного приключения» и массой других вещей тяжело хлопала ее по бедру. Ветер с моря рывком поднял вверх – будто от ужаса – короткие светлые волосы Аллины, обрамлявшие ее острые скулы. Страх был и в серых, словно тучи, глазах девушки. Он перешел в отчаяние и презрение к себе, когда Аллина добежала до причала и увидела отплывающий паром. – Черт! – девушка вцепилась в свои волосы и яростно дернула их. – Вот и все, конец! Осталось только прыгнуть в море и утопиться! – Это, несомненно, было бы куда приятнее, чем слушать нотацию, которую ледяным тоном прочитает ей Маргарет. Конечно ее уволят – в этом нет никакого сомнения. Но Аллина уже привыкла к обратному результату от своих усилий на профессиональном поприще. Настоящей пыткой будет сам процесс увольнения. Однако… Должен существовать другой способ попасть на остров. Если она сможет туда добраться, воззвать к остаткам милосердия Маргарет, работать как лошадь, пожертвовать жалованьем… Искупить вину. Конечно же, она сумеет придумать какое-нибудь оправдание тому, что опоздала к отправлению этого чертового парома. Аллина отчаянно огляделась вокруг. У берега покачивалось несколько лодок, а раз есть лодки, значит есть и люди, которые на этих лодках плавают. Она наймет лодку и заплатит любую цену. – Вы что, заблудились? Вздрогнув, Аллина подняла руку, крепко сжав в ладони амулет. Это был парень – совсем юный, почти мальчик, заметила она, – стоявший у небольшой белой лодки. Из-под его шапки выбивались волосы соломенного цвета, смеющиеся зеленые глаза рассматривали девушку. – Нет, не заблудилась, а опоздала. Я должна была сесть на этот паром, – Аллина указала на него, руки ее бессильно упали. – Я забыла о времени… – Что ж, время не столь важно в этом мире. – Для моей сестры важно. Я работаю на нее, – быстрыми шагами Аллина спустилась к парню, туда, где море плескалось о берег. – Эта лодка принадлежит вам или вашему отцу? – Она моя. Лодка была небольшая, но неопытной Аллине она показалась довольно симпатичной. Оставалось лишь надеяться, что на ней можно еще и выйти в море. – Не могли бы вы перевезти меня? Нужно догнать мою группу. Я заплачу, сколько потребуете. Сказав это, Аллина подумала, что именно такие заявления приводят Маргарет в ужас. Но, с другой стороны, сейчас было не время торговаться. Важнее всего на данный момент сохранить свою репутацию. – Я доставлю вас туда, куда вам нужно, – глаза юноши блеснули, когда он протянул ладонь, – за десять фунтов. – Сегодня все стоит десять фунтов, – Аллина взялась за сумочку, но парень покачал головой. – Я вовсе не тянулся за деньгами. Об оплате поговорим, когда вы доберетесь туда, куда хотите. – Ой, спасибо! – Аллина протянула юноше свою руку, и он помог ей забраться в лодку. Она уселась у правого борта, а парень тем временем оттолкнул лодку от берега. С облегчением закрыв глаза, Аллина слушала, как насвистывает юный лодочник, который перебрался на корму и начал заводить двигатель. – Я вам очень благодарна, – начала она. – Моя сестра здорово разозлится на меня. Сама не знаю, о чем только я думала. Парень медленно и плавно развернул лодку. – Неужели она не могла немного подождать? – Маргарет?! – сама мысль об этом вызвала у Аллины улыбку. – Ей такое и в голову бы не пришло. Нос лодки приподнялся, и она начала набирать скорость. – Вы бы на ее месте об этом подумали, – сказал парень. Лодка понеслась, едва касаясь воды. Охваченная возбуждением, Аллина повернулась лицом к ветру. О, это было лучше, гораздо лучше, чем плыть на скучном пароме, да еще слушая лекцию. Это почти стоило того, что ей придется в итоге заплатить – и она имела в виду вовсе не фунты. – Вы рыбачите? – окликнула она юношу. – Когда есть клев. – Наверное, это замечательно – делать то, что хочешь, и тогда, когда хочешь! И жить так близко к воде. Вам нравится? – Да, мне это по душе. Люди ограничивают друг друга… Мне этого не понять. – У меня ужасные проблемы с запретами. Мне никогда не удается их запомнить. – Лодка подпрыгнула и с силой ударилась о воду, заставив Аллину рассмеяться. – С такими темпами мы обгоним паром! Представив себе, как она будет стоять на берегу и с чопорным видом встречать Маргарет на пароме, Аллина настолько развеселилась, что не обратила внимания на вспышки молний и внезапно усилившийся, угрожающий шум моря. Когда на плечи упали первые капли дождя, девушка огляделась и, потрясенная, увидела вокруг себя лишь воду – стеной вздымающиеся и опадающие вниз волны. – Господи, это совсем ей не понравится! Мы уже близко? – Близко, да, близко, – голос лодочника был похож на негромкое пение, он успокаивал нервы. – Видите там, вдали? Прямо по ходу то место, куда вы должны попасть. Аллина обернулась. Сквозь ветер и дождь она увидела темные, неясные очертания берега, горы, холмов и впадину долины. Но она знала их, уже знала. – Какая красота… – пробормотала девушка. Земля приближалась плавно, словно клубы дыма. Теперь Аллине были видны разбивающиеся о берег волны и высоченные глыбы утесов. Вдруг при вспышке молнии на какое-то мгновение она увидела человека – по крайней мере, так ей показалось. Аллина даже не успела ничего сказать, как они уже качались в прибрежных волнах, и паренек спрыгнул в бурлящую воду, чтобы вытянуть лодку на берег. – Не знаю, как и благодарить вас, – промокшая до нитки, счастливая, Аллина выбралась на влажный песок. – Вы ведь будете ждать, пока закончится шторм, правда? – спросила она, отыскивая в сумочке кошелек. – Я буду ждать, пока не придет время возвращаться. Вы найдете дорогу, леди. Сквозь дождь. Тропинка начинается вон там. – Спасибо, – Аллина вручила лодочнику деньги. Она пойдет в центр для приезжих, переждет дождь, затем найдет Маргарет и понесет наказание. – Если вы пойдете со мной, я угощу вас чаем. Вы сможете обсохнуть. – Да нет, я привык к сырости. Кое-кто ждет вас, – ответил юноша и вновь забрался в лодку. – Да, разумеется, – Аллина побежала, но вдруг остановилась. Ведь она даже не узнала, как зовут этого парня. – Извините, но… – когда девушка вернулась, берег был пуст, только волны шумели и бились о скалы. Испугавшись, что лодочник поплыл в такой шторм, Аллина закричала, а затем побежала вдоль берега, надеясь его найти. Вспышки молний над головой теперь казались зловещими; взбесившийся ветер хлестал ее по щекам. Пригнувшись и втянув голову в плечи, Аллина быстро пошла вверх по склону к началу тропинки. Она доберется до жилья и расскажет кому-нибудь про этого парня. О чем она только думала, почему не настояла, чтобы он вместе с ней подождал, пока погода наладится?! Аллина споткнулась и упала. Она ушиблась, тяжело дышала и пыталась восстановить дыхание, а мир вокруг словно взбесился. Повсюду были слышны лишь вой ветра, раскаты грома, сверкали молнии. Она с трудом встала и поспешила вперед. Аллина вовсе не ощущала страха, и это сбивало ее с толку. Ей следовало бы до смерти перепугаться. Почему же она вместо ужаса чувствовала воодушевление? Откуда взялось это упоительное предвкушение чего-то, сладостная дрожь знания? Нужно было идти дальше. Что-то (кто-то?) ожидало ее. Если только она сможет продолжить путь. Тропинка поднималась круто вверх, дождь ослеплял. Где-то по пути девушка потеряла сумку, но даже не заметила этого. Вдруг при вспышке молнии Аллина увидела круг из камней, возвышающихся над холмами, словно застывшие навеки танцоры. В голове Аллины – или, может быть, в ее сердце – звучала спрятанная в них песня. Испытывая что-то подобное радости, она бросилась вперед, сжимая в руках амулет. Песня слышалась все громче, переполняя, захватывая ее всю… И как только Аллина добежала до камней и шагнула в круг, в центр его ударила молния – ее след в воздухе был ясным и четким, будто огненная стрела. Аллина видела, как к небу столбом поднимается голубое пламя, – все выше и выше, пока оно, казалось, не вонзилось в низко нависшие тучи. Она ощутила жар во всем теле. Сила пламени гулко отзывалась в сердце. Затем Аллина потеряла сознание. 2 Шторм вызывал беспокойство. Казалось, буря поселилась в нем, клокоча, бурля и выжидая подходящий момент, чтобы выплеснуться наружу. Он не мог работать. Шторм нарушил его покой. Ему не хотелось ни читать, ни бесцельно слоняться, ни просто существовать. А ведь именно для этого он вернулся на остров. По крайней мере, так Конэл говорил себе. Его семья владела этой землей, обрабатывала и охраняла ее на протяжении многих поколений. Род О'Нилов сеял на острове Долман, орошал его своей кровью и кровью своих врагов с тех самых пор, когда отсчет времени только начинался, с тех самых незапамятных времен, о которых упоминается лишь в старинных песнях. Решение покинуть остров и уехать в Дублин, чтобы учиться и работать там, было бунтом Конэла, его бегством от того, что другие так легко принимали за неизбежное. Он не будет, сказал Конэл своему отцу, пассивной пешкой на шахматной доске собственной судьбы… Он сам станет ее творцом. И, тем не менее, Конэл оказался здесь, в доме, где жили и умирали его предки, где всего несколько месяцев тому назад провел последний день своей жизни его отец. Конэл говорил себе, что это было его собственное решение, однако сегодня за окнами ревел ветер, а в душе, казалось, бушевала та же неистовая сила, его уверенность в этом несколько уменьшилась. Пес Хью, преданный друг отца в последний год его жизни, беспокойно переходил от окна к окну. Его уши были настороженно подняты, он глухо ворчал – скорее недовольно, чем угрожающе. Что бы ни случилось, собака чувствовала это, и ее большое серое тело носилось по дому, словно клуб дыма под порывами ветра. Конэл негромко подал команду на кельтском языке – и Хью подошел и спрятал свою большую голову под широкой ладонью Конэла. Так они и стояли вместе, тревожно глядя на шторм за окном – большой серый пес и высокий широкоплечий мужчина. Конэл ощущал дрожь, пробегавшую по телу собаки. Испуг или предчувствие? Единственное, что приходило Конэлу на ум – там, за окнами среди шторма что-то было. Что-то ожидало его. – Черт с ним, давай посмотрим, что это такое. Пес подскочил к двери, лишь только мужчина заговорил. Конэл был одет в ботинки из грубой кожи, джинсы из еще более грубой ткани и изрядно застиранный черный свитер. Хью подпрыгивал от нетерпения, пока хозяин натягивал снятый с крючка длинный черный плащ. Как только Конэл распахнул дверь, пес метнулся наружу, прямо в объятия бури. – Хью! Cuir uait! Пес остановился, заскользив лапами по мокрой земле, но не бросился к ноге хозяина. Вместо этого он стоял, подняв УШИ, несмотря на бешеный ливень, словно говоря:[[Поторопись!» Чертыхаясь, Конэл пошел вперед вслед за собакой, указывающей путь. Его черные волосы, достававшие почти до плеч и отяжелев от дождя, развевались от ветра, открывая резкие черты лица. У Конэла были высокие и продолговатые кельтские скулы, тонкий, почти аристократический нос и красиво очерченный рот, который мог выглядеть жестким, словно гранит, – как сейчас. Глаза были глубокого темно-голубого цвета. Мать говорила, что такие глаза бывают у человека, который много повидал, но все еще ищет новых впечатлений. Сейчас эти глаза пытались что-то разглядеть, пока Хью взбирался вверх по склону. Из-за шторма этот день был почти таким же темным, как ночь, и Конэл в очередной раз ругал себя за глупость, заставившую его выйти из дому в такую погоду. На одном из поворотов вьющейся между скал тропинки он потерял Хью из виду. Скорее раздосадованный, чем обеспокоенный, Конэл вновь позвал пса, но в ответ услышал лишь громкий настойчивый лай. «Великолепно, – подумал он. – Теперь, скорее всего, мы оба сорвемся с тропинки и расшибем головы о камни». Конэл решил возвращаться сам, так как собака знала дорогу домой. Однако он хотел идти вперед – и очень сильно хотел. Неведомая сила влекла его вперед, заставляла продолжать путь, все выше и выше – туда, где бушевал танец камней, а их песня уже слышалась сквозь ветер. И поскольку где-то в душе, голос которой Конэлу никогда не удавалось заглушить до конца, он верил в это, мужчина повернул к дому. Он придет домой, разожжет камин и будет наслаждаться бокалом виски, сидя у камина, пока шторм не выдохнется. И тогда послышался вой – дикий, первобытный клич, наводивший на мысли о волках и зловещем лунном свете. Дрожь, пробежавшая по спине Конэла, была столь же первобытной, как и этот клич. Преисполнившись решимости, он вновь двинулся вверх по тропинке, чтобы увидеть, что же заставило Хью подать голос. Впереди появились блестящие от влаги камни. Освещенные вспышками молний, они, казалось, светились сами по себе. Конэл ощутил запах – смесь озона и духов, запах чувственный, сладостный и обольстительный. Пес сидел, задрав красивую морду, надрывая глотку своим диким воем. В нем, показалось Конэлу, слышалось что-то, напоминающее торжество. «Эти камни не нуждаются в охране», – пробормотал Конэл. Он быстро двинулся вперед, намереваясь ухватить пса за ошейник и увести его с собой в теплый уют дома… И увидел, что Хью охранял вовсе не камни, а лежащую между ними девушку. Она лежала на боку внутри круга, вытянув одну руку по направлению к центру – как будто спала. На мгновение Конэл подумал, что она ему мерещится, и хотелось в это верить. Но когда он протянул к девушке руку и его пальцы инстинктивно потянулись к ее шее, чтобы проверить пульс, Конэл почувствовал теплое биение жизни. От его прикосновения ресницы девушки затрепетали. Она открыла серые, как камни вокруг, глаза, и их взгляды встретились. В ее глазах была странная осведомленность – внезапная и невозможная. Губы девушки изогнулись в улыбке и приоткрылись, когда она подняла руку к щеке Конэла. – Это ты, – произнесла она и со вздохом закрыла глаза. Ее рука соскользнула с его щеки и безвольно упала в разметавшуюся от ливня траву. «Она бредит, – подумал Конэл, – и, скорее всего, сошла с ума. Кто, кроме сумасшедшего, рискнул бы взобраться на скалы в такую бурю?!» Не задумываясь над тем, что сам он поступил именно так, Конэл перевернул девушку на спину. Единственным выходом, похоже, было нести ее в дом. Но как только Конэл начал поднимать ее на руки, он увидел амулет и – при вспышке очередной молнии – вырезанный на нем знак. Внутри у Конэла похолодело, сердце, будто кулаком, ударило в грудь. – Черт возьми! Он застыл, склонившись над девушкой, а дождь продолжал беспощадно хлестать их. Она пробуждалась медленно, словно неспешно проплывая сквозь тонкие белые облака. Ощущение благополучия обволакивало ее, как шелковые подушки, обшитые мягчайшими кружевами. Очарованная, она лежала неподвижно, а солнечный свет играл на ее веках, лаская лицо. Девушка ощущала запахи земли и дыма, а также другой, чуть более резкий запах, который принадлежал мужчине. Это было блаженство, и, открыв глаза, она подумала о том, что за всю свою жизнь никогда не была так счастлива. На мгновение она почувствовала радость и безмятежность, удовлетворение от близости родного очага. Затем девушка резко села в кровати, ошеломленная, испуганная, потерянная. Маргарет! Она опоздала на паром. Лодка. Паренек в лодке. И шторм. Она попала в шторм и сбилась с пути. Она не могла точно вспомнить, что с ней произошло, не могла различить неясные образы. Огромные камни, образующие круг. Синий огонь, вспыхнувший в центре круга и не опаливший траву. Дикий вой ветра. Глухой рокот камней. Волчий вой. Затем какой-то мужчина. Высокий, мрачный, свирепый, с глазами такого же цвета, как и тот невероятный; огонь. Его лицо выражало гнев… но это не испугало ее, а позабавило. Как странно! Конечно же, это сон. Просто сон. С ней произошел какой-то несчастный случай. Теперь она находилась в чужом доме, в чужой постели. «Как просто обставлена комната», – подумала она, осматриваясь, чтобы сориентироваться. «Нет, не просто, – поправила она себя, а аскетично». Гладкие белые стены, деревянный пол, окно без занавесок. Комод с зеркалом, стол, кровать, лампа… Больше ничего – кроме нее самой, разумеется – в комнате не было. Она очень осторожно ощупала голову, чтобы проверить, нет ли на ней шишек или ссадин, но ничего такого не обнаружила. С такой же осторожностью она откинула простыню, и из ее груди вырвался вздох облегчения. Какой бы несчастный случай с ней ни произошел, ей он, похоже, не повредил. И тут она застыла в изумлении, обнаружив, что на ней только рубашка, причем чужая. Мужская рубашка из выцветшего голубого хлопка, потертая на обшлагах. И здоровенная! Ладно, это было нормально. Она попала в шторм и, очевидно, промокла до нитки. Хорошо еще, что кто-то о ней позаботился. Когда она встала с кровати, то увидела, что рубашка достает ей до середины бедра (вполне пристойный вид). Она и шагу ступить не успела, как у двери появился пес. Ее сердце на мгновение замерло, но затем она успокоилась. – Ну что ж, по крайней мере, ты настоящий. И довольно красивый! – она протянула руку и с удовольствием наблюдала, как собака подошла к ней, чтобы потереться о ее ноги. – И дружелюбный. Это здорово. А где все остальные? Положив руку на голову пса, она приблизилась к двери и увидела жилую комнату с такой же спартанской обстановкой. Диван и стул, камин, в котором потрескивал слабый огонь, два стола. С некоторым облегчением она увидела свою одежду, развешанную на решетке перед камином. Проверка показала, что одежда все еще влажная. Стало быть, она спала или лежала без сознания не так уж долго. Самым разумным, учитывая, что до сих пор она поступала исключительно нелогично, было бы найти и поблагодарить ее спасителя, подождать, пока ее одежда высохнет, а затем найти Маргарет и умолять ее о пощаде. Последнее мероприятие обещало быть малоприятным и, скорее всего, безнадежным, но это нужно было сделать. Мысленно подбадривая себя, Аллина подошла к двери и распахнула ее. И тихо вскрикнула от удовольствия. Мягкий солнечный свет нежно мерцал на верхушках гор. Холмы, покрытые зеленью с одной стороны, спускались к каменистому берегу. Море вздымалось и билось о берег, стеной поднимая волны. Аллине страстно захотелось броситься туда, на край холма, и полюбоваться бушующей водной стихией. Прямо перед домом виднелся заброшенный сад, в котором Цветы перемешались с сорняками, мешая друг другу расти. Очарованная ароматом цветов, запахом ветра и моря, она Жадно глотала воздух, задерживая дыхание, словно пытаясь Навсегда сохранить его неповторимый резкий привкус. Не в силах сопротивляться, Аллина шагнула вперед – пес последовал за ней – и подняла лицо к небу. Боже, что за место! Могло ли существовать что-либо более совершенное? Если бы Аллина жила здесь, она бы каждое утро благодарила Бога за такое счастье. Пес за ее спиной негромко залаял. Аллина снова положила руку ему на голову и посмотрела на небольшой дом из необработанного камня с соломенной крышей и широко распахнутыми окнами. Она улыбнулась, и тут дверь открылась. Вышедший из дома мужчина остановился, как это сделала она, и пристально посмотрел вперед – точно так же, как смотрела она. Затем, плотно сжав губы, он двинулся к ней. Его лицо расплывалось перед глазами Аллины. Шум прибоя ревом отзывался в ее голове. Борясь с головокружением, она протянула мужчине руку – почти так же, как протягивала ее псу. Аллина увидела, как его губы зашевелились, и подумала, что он выругался, однако она уже проваливалась в темноту. 3 Освещенная нежным солнечным светом, она была похожа на лесную фею – высокая, стройная, со светлыми коротко остриженными волосами и большими глазами с длинными изогнутыми ресницами. Вовсе не красавица. Для настоящей красавицы у нее были слишком резкие черты лица и слишком полная верхняя губа. Но это лицо оставалось привлекательным даже во сне. Конэл все время думал об этом, после того как вынес ее из объятий бури и уложил в постель. Необходимость раздеть ее раздражала, но он справился с этой задачей равнодушно и отчужденно, как врач. Затем Конэл ушел, не оглядываясь, чтобы сжечь свой гнев в работе. Конэлу очень хорошо работалось, когда он злился. Она не нужна ему здесь. Не нужна. И, сказал себе Конэл, он не станет обладать ею, даже если это ему суждено. Он сам хозяин своей судьбы! Однако сейчас, выйдя из дома и увидев ее на пороге в лучах солнца, Конэл был потрясен. Вожделение, одержимость, наслаждение и отчаяние – все эти чувства одной неудержимой волной захлестнули его душу. Но прежде чем к нему вернулось самообладание, девушка пошатнулась. Он не сумел вовремя поддержать ее. Разумеется, подумал Конэл, в каком-нибудь романе у него бы выросли крылья, и он перелетел бы через двор, чтобы ловко подхватить девушку на руки, прежде чем она упадет в обморок. Но крыльев не было. Конэл успел преодолеть не более половины разделявшего их расстояния, когда она мягко опустилась на землю, словно свеча, которая опрокидывается в растопленный воск, заполнивший чашу подсвечника. Когда Конэл добежал до нее, эти большие серые глаза уже вновь распахнулись – затуманенные и ничего не понимающие. Она посмотрела на него и слегка улыбнулась. – Похоже, я еще не совсем окрепла, – произнесла она с милым американским акцентом. – Знаю, что это прозвучит банально и глупо, но все же должна спросить: «Где я?» Лежа среди цветов, она выглядела необычайно привлекательной, и Конэл вдруг отчетливо осознал, что на ней лишь его собственная рубашка и ничего больше. – Вы на земле О'Нилов. – Я заблудилась – есть у меня такая дурная привычка. Шторм начался так быстро… – Как вы тут оказались? – Я просто отстала от группы. В общем, я опоздала – еще одна плохая привычка – и пропустила паром. Но один парень перевез меня на своей лодке, – она села. – Надеюсь, с ним все хорошо. С ним должно быть все в порядке… По-моему, он знает толк в своем деле, да и плыли мы совсем недолго. Центр для приезжих далеко отсюда? – Центр для приезжих? – Думаю, я успею их догнать, хотя это вряд ли мне поможет. Маргарет меня уволит и вполне заслуженно. – А кто такая Маргарет? – Моя сводная сестра. Ей принадлежит компания «Цивилизованное приключение». Я работаю на нее… точнее, работала на нее последние двадцать три дня, – девушка вздохнула и снова робко улыбнулась. – Простите. Меня зовут Аллина Кеннеди, я, конечно, идиотка. Спасибо вам за то, что помогли мне. Конэл посмотрел на протянутую девушкой руку и неохотно взял ее в свою ладонь. Вместо рукопожатия он поднял Аллину на ноги. – Мне кажется, вы заблудились больше, чем думаете, мисс Кеннеди. На острове Долман нет никакого центра для приезжих. – Долман?! Но это какая-то ошибка… – Пальцы девушки, лежавшие в его ладони, нервно сжались. – Я должна была попасть вовсе не на Долман. О черт… Черт! Это моя вина. Я не сказала этому парню, куда именно мне нужно. Я думала, он знает, куда я направляюсь – вернее, куда я должна была ехать. А может, он тоже сбился с пути во время шторма. Надеюсь, с ним все в порядке. Аллина замолчала, посмотрела по сторонам и вздохнула. – Меня не просто уволят, – тихо сказала она, – а лишат наследства, унизят и с позором выгонят, и все это за одно утро. Наверное, единственное, что мне остается, это вернуться в гостиницу и ждать расплаты за свои прегрешения. – Что ж, сегодня это вам не грозит. – Что вы имеете в виду? Конэл посмотрел на море, изучая накатывающие на берег волны. – Сегодня вы не сможете вернуться обратно, да и завтра, скорее всего, тоже. Приближается новый шторм. – Но… – Аллина обращалась уже к затылку Конэла, поскольку тот двинулся к дому, будто это не он только что прочел ее смертный приговор. – Я должна вернуться! Она будет беспокоиться. – В такую погоду паром не ходит, и ни один здравомыслящий лодочник не рискнет выйти в море. Она села на подлокотник стула и закрыла глаза. – Ну что ж, ничего не поделаешь. Здесь есть телефон? Я могу воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить в гостиницу и передать сообщение? – Телефоны не работают. – Ну, разумеется, не работают. – Конэл подошел к камину, чтобы подбросить в него несколько кусков торфа. Одежда Аллины висела на решетке камина, словно упрек. – Послушайте, мистер О'Нил… – Конэл, – он выпрямился и обернулся к ней. – Все женщины, которых я раздеваю и укладываю в постель, называют меня Конэлом. Это была проверка, сознательная провокация. Однако она не покраснела и не вспыхнула от возмущения. Напротив, в ее глазах загорелись смешинки. , – Все мужчины, которые раздевают и укладывают меня в постель, называют меня Лина. – Мне больше нравится Аллина. – Правда? Мне тоже, но большинство людей считает, что это имя чересчур длинное. Ладно, Конэл, есть тут где-нибудь гостиница или постоялый двор, где я могла бы остановиться, пока приплывет паром? – На этом острове нет гостиниц. Туристы редко забираются в такую глушь. А до ближайшего поселка, которых здесь всего три, больше восьми километров. Она спокойно посмотрела на него. – Мне придется остаться здесь? – По всей видимости. Аллина кивнула, задумчиво поглаживая широкую спину собаки и разглядывая окружающий ее пейзаж. – Спасибо вам за гостеприимство, я постараюсь не слишком докучать вам. – Поздно об этом беспокоиться, уж как-нибудь управимся. – И хотя при этом девушка лишь приподняла брови и спокойно взглянула на него, Конэл почувствовал угрызения совести. – Вы можете приготовить чай как следует? – Да. Он махнул рукой в сторону кухни, которую от жилой комнаты отделяла лишь невысокая перегородка: – Все необходимое находится там. Мне нужно еще кое-что сделать, а потом мы обсудим все за чашкой чая. – С удовольствием, – ответ девушки был безупречно вежлив. Единственным признаком ее гнева являлся страшный грохот дверцы шкафа, когда Конэл выходил. «Я приготовлю этот чертов чай, – подумала Аллина, рывком открыв водопроводный кран, чтобы налить воды в чайник; задача была не из простых, так как чугунная раковина была доверху заполнена немытой посудой. – И я буду благодарна Конэлу О'Нилу за его гостеприимство, пусть даже оно оказано так неохотно и грубо». Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=129490) на ЛитРес. Стоимость полной версии книги 9,95р. (на 13.04.2014). Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картойами или другим удобным Вам способом.