Стерва Джеки Коллинз Жеребец и стерва #1 Джеки Коллинз показывает в своем романе блестящий таинственный мир шоу-бизнеса и лондонской богемы, в котором интриги и вседозволенность являются нормой жизни и отношений. Казино, плавательное бассейны, скачки, оргии, секс, гангстеры – здесь есть все. И все это – правда, реальность наших дней «Я пишу о реальных людях, – говорит автор, – и если уж на то пошло, я даже смягчаю характеры своих героев – в жизни они еще более эксцентричны». Джеки Коллинз Стерва Глава 1 Нико Константин встал из-за стола для блэкджека, улыбнулся игрокам, бросил хорошенькой девушке-крупье пятьдесят долларов чаевых и забрал двенадцать блестящих золотистых пятисотдолларовых фишек. Шесть тысяч долларов. Неплохой был бы итог для получасовой игры, если бы раньше Нико не проиграл около двух тысяч. Нико обвел взглядом многолюдное казино Лас-Вегаса. Его темные глаза изучали разношерстную толпу. Пожилые женщины в ярких платьях азартно дергали рычаги игральных автоматов. Загорелые пары, обессилевшие от волнения и избытка солнца, спешили урвать сотню «зеленых» за игорными столами. Прогуливающиеся проститутки бесстрастными глазами высматривали крупную дичь. Солидного вида мужчины выкрикивали что-то со среднеамериканским акцентом у столов для покера. Нико улыбнулся. Лас-Вегас всегда забавлял его. Вечная суета. Выигрыши и проигрыши. Придуманный мир. Город развлечений посреди безводной пустыни. Ослепительная неоновая реклама многих известных человечеству пороков. А также некоторых неизвестных. За деньги в Лас-Вегасе можно получить все. Только скажи, что ты хочешь. Прикуривая длинную тонкую гаванскую сигару от плоской золотой зажигалки фирмы «Данхилл», он улыбался и кивал людям, которые всячески стремились привлечь к себе его внимание – администратору, продавщице сигарет, охраннику. Нико Константин был в Лас-Вегасе известной личностью. Более того – он был джентльменом. А много ли джентльменов осталось в мире? В свои сорок девять лет Нико выглядел прекрасно. Появившиеся седые пряди лишь подчеркивали иссиня-черный цвет вьющихся волос. Густые ресницы обрамляли его темные глаза. Форма носа говорила о силе характера. Загорелая кожа имела оливковый оттенок. Широкие плечи и узкие бедра вызывали зависть у многих молодых мужчин. Однако главное, что выделяло Нико из числа других интересных мужчин, был его стиль. Аура. Харизма. Его костюмы из превосходной материи всегда были сшиты на заказ. Шелковые рубашки всегда были самого высшего качества, итальянские туфли – из мягчайшей кожи. Нико Константин покупал только первоклассные вещи. Он следовал этому правилу с двадцати лет. – Принести вам что-нибудь выпить, мистер Константин? Возле него появилась официантка. Ее длинные красивые ноги обтягивала черная паутинка колготок. Ее улыбка сулила многое. Он усмехнулся, продемонстрировав свои великолепные лишь с одной золотой коронкой белоснежные зубы. – Почему бы и нет? Пожалуй, девяностоградусную водку со льдом. Его черные глаза недвусмысленно флиртовали с девушкой, и она наслаждалась каждым мгновением этой игры. Женщины обожали Нико Константина, и это ему нравилось. Он был обольстителен со всеми – от официантки до принцессы. Цветы – непременно красные розы, шампанское – только «Крюг», подарки – золотые украшения от Тиффани, а если роман продолжался больше нескольких недель, – бриллианты от Картье. Официантка отправилась за напитком. Нико посмотрел на свои золотые часы «Патек Филлип». Восемь часов. Вечер только начинался. Он выпьет, понаблюдает за происходящим и снова испытает судьбу. Нико Константин родился в 1930 году в бедном пригороде Афин. Окруженный заботами трех старших сестер, мальчик купался в океане женской ласки. Сестры обожали его, постоянно тискали и душили в объятиях. Мать баловала сына, родственницы потакали всем его прихотям. Отец Нико, обслуживавший одну из великолепных яхт Онассиса, часто отсутствовал, поэтому маленький Нико стал главным мужчиной в семье. Он был очаровательным карапузом, а позже – красивым подростком. К тому времени, когда четырнадцатилетний Нико ушел из школы, все соседские девушки были влюблены в него без памяти. Три сестры, не говоря уже о матери, ревностно следили за юношей. Для них он был прекрасным принцем. Когда отец решил взять его на яхту юнгой, вся семья взбунтовалась. Женщины ни за что не хотели отпускать Нико со своих глаз. Отец попытался настоять на своем, но все его доводы не возымели действия, и Нико пошел работать в ближайший порт. Рыбаки свозили сюда рыбу. Небольшой док, куда определили Нико, находился всего в сотне ярдов от того места, где одна из его сестер работала на очистке рыбы. Она следила за братом, точно зоркий ястреб. Если он заговаривал с какой-нибудь девушкой, рядом с ним тотчас возникала фигура его разъяренной и властной сестры. Семья Нико хотела, чтобы юноша оставался чистым и неиспорченным как можно дольше. И ради этой цели они дружно сплотились вокруг него, не давая никому ни малейшего шанса прорвать это кольцо защиты. Нико тем временем взрослел. Его тело крепло, кровь играла, чресла наливались силой. Юноша почти постоянно пребывал в возбужденном состоянии Да и не удивительно – ведь его все время окружали четыре женщины. Сексуальная атака происходила на всех уровнях. Он видел обнаженные груди и лобковые волосы, вдыхал женские запахи. Куда бы он ни посмотрел, повсюду сохло выстиранное женское белье. Шестнадцатилетний Нико дошел до отчаяния. Облегчение приносил лишь онанизм, но и к этому занятию приходилось готовиться, как к военной операции. Женские глаза зорко следили за ним каждую минуту. Он понял, что должен уехать, хотя это решение далось ему нелегко. Нико боялся лишиться любви и обожания близких… И тем не менее сознавал, что эта любовь буквально душит его и побег – единственный выход из положения, единственная возможность стать настоящим мужчиной. Нико уехал воскресным вечером в декабре 1947 года и через два дня прибыл в Афины – голодный, усталый, продрогший, сожалеющий о своем поступке и боящийся, что родные устроят погоню. Он понятия не имел о том, что ему делать, где найти работу, к чему его влечет. Нико бродил по городу, замерзая в тонких хлопковых штанах и тонкой рубашке. Только непромокаемая накидка защищала его от холода и сырости. После долгих скитаний он нашел пристанище в подъезде большого жилого дома. Вскоре к зданию подкатил автомобиль, из которого выбрались две женщины в мехах. Они болтали и смеялись. Инстинкт самца подсказал Нико, что следует привлечь к себе их внимание. Он громко кашлянул, перехватил взгляд одной из женщин, трогательно улыбнулся, явно демонстрируя свою незащищенность, уязвимость. – Что? – спросила женщина. – Тебе нужен мой автограф? Нико, всегда отличавшийся необыкновенной находчивостью, ответил без колебаний: – Я три дня добирался сюда, чтобы получить ваш автограф. Он даже не подозревал, кто стоит перед ним. Женщина казалась загадочной и невероятно красивой. Нико видел светлые локоны волос, изящную фигуру под распахнутой шубкой, чувственную улыбку. Она подошла, и он вдохнул чудесный аромат, напомнивший ему домашние женские запахи. – Похоже, ты устал, – произнесла незнакомка волшебным, нежным голосом. Нико не ответил ей. Он смотрел на нее своими темными глазами, пока она не взяла его за руку и не произнесла: – Пойдем, тебе надо выпить что-нибудь горячее и надеть теплую одежду. Ее звали Лиз Мария Андротти. Она была знаменитой оперной певицей. В тридцать три года после развода с мужем она стала очень богатой и свободной. Нико считая, что Лиз Мария – самый замечательный человек на свете. Через несколько дней они стали любовниками. Семнадцатилетний юноша и тридцатитрехлетняя женщина. Лиз Мария научила его заниматься любовью именно так, как ей этого хотелось. Нико перенимал опыт с большой охотой, был прилежным и старательным учеником. – Господи, Нико! – восклицала она в минуты отдыха после наслаждения. – Ты – самый искусный любовник из всех, какие у меня были. И конечно, в этом была ее заслуга. Друзья певицы, узнав об их связи, пришли в ужас, они постоянно предостерегали ее: – Ты связалась с ребенком. Разразится скандал. Твои почитатели не потерпят этого! Лиз Мария выслушивала все предостережения с улыбкой. – Он сделал меня счастливой, – говорила в ответ певица. – Он – лучшее, что у меня было в жизни. Нико отправил семье короткое письмо. У него все в порядке, работу нашел, скоро напишет снова. Он вложил в конверт немного денег, которые ему дала Лиз Мария. Она настояла на этом и контролировала, чтобы Нико каждый месяц писал домой. Она понимала, что родные переживали за него. Он был чудесным юношей. Они поженились в тот день, когда Нику исполнилось двадцать лет. Лиз Мария пыталась избежать повышенного внимания прессы, но тем не менее освещать церемонию устремилось множество фотографов, и бракосочетание обернулось безумным шоу. Из газет родные Нико узнали о женитьбе своего драгоценного мальчика и бросились в Афины. Их появление подлило масла в огонь, и скандал, который Лиз Мария и Нико пытались игнорировать, разгорелся еще сильнее. Однако родные Нико ничего не могли поделать. Брак зарегистрирован официально. К тому же супружеская пара выглядела необыкновенно счастливой. Идиллия длилась девятнадцать лет. Они, похоже, не замечали разницы в возрасте. Лишь газеты время от времени возвращались к этой теме. Из угловатого юноши Нико превратился в холеного светского человека. Лиз Мария привила ему вкус к первоклассным вещам. Ее состояние позволяло им жить на широкую ногу. Нико никогда не утруждал себя работой. Лиз Мария не хотела этого. Путешествуя с ней по всему миру, он выучил английский, французский, немецкий и итальянский языки. Научился кататься на горных и водных лыжах, управлять гоночным автомобилем, ездить верхом на лошади и состязаться в поло. Он великолепно играл в бридж, триктрак и покер. Стал знатоком вин и кулинарного искусства. Нико часто играл на фондовой бирже, и порой ему удавалось сорвать приличный куш. Он по-прежнему был верным и неутомимым любовником своей знаменитой красавицы-жены и обращался с ней, как с королевой. Но в 1969 году в возрасте пятидесяти пяти лет она умерла от рака. Нико остался один в мире, в котором не хотел жить без любимой Лиз Марии. Ему было тридцать девять лет, когда он впервые в жизни познал одиночество. Он имел все – Лиз Мария оставила ему огромное состояние, но чувствовал себя нищим. Нико не мог больше находиться ни в их афинской квартире, ни на вилле, расположенной на острове, ни в роскошном парижском доме. Он продал все. Четыре машины. Фантастические драгоценности. Дома. Попрощался со своей семьей, которая жила теперь в самом центре Афин, и отправился в Америку – страну, где Лиз Мария была не столь известна, как в Европе. Америка. Там он сможет все забыть. Начать новую жизнь. – Вот ваша водка, мистер Константин, – официантка улыбнулась ему, – девяностоградусная… напиток для настоящих мужчин. – Кокетливо взглянув на него, она неохотно направилась к позвавшему ее угрюмому игроку. Лас-Вегас. Уникальное место. Игра, продолжающаяся двадцать четыре часа в сутки. Роскошные отели и развлечения. Красивые танцовщицы. Ослепительное солнце. Нико улыбнулся, вспомнив тот день, когда впервые увидел это место. Он приехал из Лос-Анджелеса ночью, и после нескольких часов кромешной тьмы перед ним посреди пустыни вспыхнула неоновая сказка. Это воспоминание сохранится навеки. Неужели это было всего десять лет назад? Ему казалось, что с того времени прошла вечность… Летом 1969 года Нико прибыл в Лос-Анджелес с двадцатью пятью шикарными чемоданами от Гуччи. Взяв напрокат белый «Мерседес», он добрался до одного из бунгало знаменитого отеля «Беверли-Хиллз», где решил остановиться. Откинувшись на спинку кресла, Нико обвел взглядом номер и спросил себя, доволен ли он жизнью. На этот вопрос он ответил утвердительно. Мог ли он желать чего-то большего? Он был богат, красив, свободен. Едва спустившись вниз и устроившись в шезлонге возле бассейна, он через пару минут подвергся мощной атаке. Его атаковала Дороти Дейнти, периодически снимавшаяся «звездочка»с копной рыжих волос, тридцативосьмидюймовым силиконовым бюстом и отвратительной привычкой говорить почти не раскрывая рта, точно беженец из фильма Джорджа Рафта. – Вы – продюсер? – спросила она тоном заговорщицы. Нико посмотрел на девушку. Он старался держаться с Дороти уважительно и согласился осмотреть вместе с ней город. Он ни разу не попытался переспать с ней. Дороти Дейнти была изумлена и возмущена. Bсe стремились трахнуть ее. И всем это удавалось. Что же это за странный тип, приехавший из Европы? Она таскала его повсюду. «Бистро». «Ла Скала». «Маргаритка». «Фактория». Одно посещение, и Нико становился лучшим другом метрдотеля. Через две недели он уже не нуждался в Дороти. Он отправил девушке золотую брошь с выгравированными словами благодарности и дюжину алых роз. Больше Нико не звонил ей. – Этот парень, несомненно, «голубой»! – говорила Дороти подругам. – Я уверена в этом! Мысль о том, что мужчина не пожелал переспать с нею, на несколько недель повергла Дороти в состояние глубокой депрессии. Нико не собирался спать с такими женщинами, как Дороти Дейнти. Его жена умерла три месяца назад, он нуждался в сексе, но ничто не могло заставить его пойти на компромисс. У него была лучшая в мире женщина. Смирившись с тем, что он никогда не встретит вторую Лиз Марию, он искал нечто более достойное, нежели Дороти Дейнти. Нико решил, что лучше всего ему подойдут молоденькие девушки. Красотки со свежими личиками и без длинного «послужного» списка. Он никогда не изменял своей жене. Но теперь, в течение десяти лет после ее смерти, он наверстывал упущенное. Занимался любовью со ста двадцатью юными красотками. Каждая связь длилась в среднем неделю. Ни одна девушка не пожалела о том, что легла в постель с Нико Константином. Он был любовником-асом. Лучшим из лучшим. Купив виллу на Голливудских холмах, он зажил в свое удовольствие. Холостяки «Беверли-Хиллз» набивались ему в друзья. Нико обладал тем, что они хотели иметь. Классом. Стилем. Блеском. И дело было вовсе не в его деньгах, все эти люди тоже были богаты. Нико выделяло среди остальных врожденное обаяние. Десять безмятежных лет Нико наслаждался жизнью. Играл в теннис, плавал, играл с друзьями, совершал сделки на фондовом рынке, вкладывал деньги в различные проекты, занимался любовью с красивыми девушками, загорал, проводил время в сауне, посещал приемы, кинотеатры и рестораны. Когда деньги иссякли, он испытал серьезное потрясение. Нико Константин на мели. Какая нелепость. Однако это было правдой. Афинские адвокаты покойной жены в последние два года предупреждали его о том, что состояние значительно уменьшилось. Они советовали заняться инвестициями, выгодно вложить капитал. Нико проигнорировал их слова, постепенно промотал все. Мысль о бедности привела его в ужас. Он осознал, что необходимо срочно что-то предпринять. Нико всегда был блестящим игроком, а соблазнительный Лас-Вегас находился так близко. Он принялся тщательно обдумывать свое положение. Сколько денег ему потребуется для сохранения нынешнего образа жизни? Он содержит своих родных, которые живут в Афинах, но больше ему не о ком заботиться, кроме себя. Если он продаст виллу и снимет для себя дом поскромнее, то получит солидную сумму. Он сократит свои еженедельные расходы. Эта идея показалась Нику превосходной. Он возьмет деньги, вырученные от продажи дома, и благодаря своему мастерству и удаче удвоит или утроит их в Лас-Вегасе, превратит в солидный кусок, на проценты от которого сможет жить. Нико провел в Лас-Вегасе ровно двадцать три часа. Общий проигрыш составил сто девяносто четыре тысячи долларов. Глава 2 Фонтэн Халед проснулась в одиночестве в своей нью-йоркской квартире. Она сняла с глаз черную повязку и протянула руку к бокалу с апельсиновым соком, стоящему в холодильнике около кровати. Поглощая восхитительно холодную жидкость, она застонала. Сильнейшее похмелье вызвало очередной мучительный приступ. Господи! «Студия 54». Два бисексуала. Черный и белый. Ну и развлечение! Она попыталась выбраться из кровати, но почувствовала слабость и снова рухнула на подушки от «Порт-холта». Протянув руку к тумбочке, нащупала флакон с витаминами. Запила таблетку витамина «Е» апельсиновым соком. Потом проглотила витамин «С», комплекс витаминов и две большие дрожжевые таблетки. Вздохнув, Фонтэн взяла серебряное ручное зеркало. Села в кровати и принялась изучать свое лицо. Да, она до сих пор выглядит прекрасно, несмотря на пережитый ею ужасный год. Миссис Фонтэн Халед. Бывшая супруга того самого Бенджамина Аль-Халеда, арабского бизнесмена – мультимиллиардера. Фонтэн охотнее назвала бы его арабским дерьмом. Какой человек способен заявить своей жене: «Я развожусь с тобой»– и уйти, не взяв на себя никаких обязательств? Только арабское дерьмо. Для сохранения душевного комфорта Фонтэн выбросила из памяти наиболее неприятные моменты, связанные с уходом Бенджамина. Он скомпрометировал ее фотографиями, на которых было запечатлено, как она занимается любовью с разными молодыми людьми. Он поступил мерзко. Она имела право на секс. Разменявший седьмой десяток Бенджамин не мог удовлетворить ее сексуальные потребности. Воспоминания о разводе до сих пор огорчали Фонтэн. Из-за него она провела большую часть года в Нью-Йорке, а не в Лондоне, где ее все знали. Дело было не только в том, что она скучала по Бенджамину. Будучи миссис Бенджамин Аль-Халед, она пользовалась уважением во всем мире и чувствовала себя защищенной. Конечно, она по-прежнему была миссис Халед, но сейчас составляла славную парочку с первой супругой Бенджамина, от которой он ушел, чтобы жениться на ней. Теперь появилась новая миссис Халед. Возмутительно молодая модель по имени Делорес. Очень хваткая на вид тварь, подумала Фонтэн, которая делает из Бенджамина круглого идиота и транжирит его деньги еще быстрее, чем это прежде делала она! Фонтэн считала, что условия развода были не в ее пользу. Уровень жизни резко упал. Ей даже Приходится носить прошлогоднюю соболью шубку! Прошлогоднюю! Quelle ужас! Она выбралась из постели – как всегда, полностью обнаженной. У нее было прекрасное тело с безупречной кожей. Маленькие груди оставались такими же высокими, как у шестнадцатилетней девушки. Фонтэн всегда заботилась о себе. Массаж. Баня. Питательные маски. Гимнастика. Уход за телом по полной программе. Эти усилия окупались сторицей. Ей скоро исполнится сорок, однако выглядела она максимум на двадцать девять. Фонтэн не нуждалась в подтяжке лица. Обладала классической английской красотой и прекрасной фигурой. Фонтэн надела шелковый халат и вызвала звонком полную пуэрториканку, которую с радостью бы уволила, если бы легко было найти прислугу… Девушка вошла в комнату, не постучав. – Я бы хотела, чтобы ты стучала в дверь, Рия, прежде чем войти, – раздраженно произнесла Фонтэн. – Я говорила тебе об этом миллион раз. Рия ухмыльнулась своему отражению в зеркальной стене спальни. «Господи, было бы недурно потрахаться с Мартино в таком гнездышке», – подумала она. – Хорошо, миссис, – сказала девушка. – Наполнить вам ванну? – Да, – сухо ответила Фонтэн. Она терпеть не могла эту нахалку. Сара Грант, ближайшая нью-йоркская подруга Фонтэн, терпеливо ждала ее в ресторане «Времена года». Она посмотрела на свои часики от Картье и раздраженно вздохнула. Фонтэн, как всегда, опаздывала. Отвратительная привычка. Сара жестом попросила официанта принести еще один мартини. Она была весьма эффектной женщиной со славянскими чертами лица. Волосы цвета воронова крыла стянуты на затылке в тугой узел. Пройдя через два брака с миллионерами, она разбогатела и вышла замуж за писателя Аллена, разделявшего ее любовь к нетрадиционному сексу. Сейчас супружеская пара наслаждалась романом с трансвеститом из Новой Англии. Наконец в зале появилась Фонтэн. Некоторые из присутствующих восторженно посмотрели на нее. Женщины поцеловались, едва коснувшись губами щек. – Как провела время в «Беверли-Хиллз»? – спросила Фонтэн. – Наверно, божественно? Сара пожала плечами. – Ты знаешь, как я отношусь к Лос-Анджелесу. Жара и скука. Однако Аллену там понравилось. Какой-то сумасшедший купил его сценарий за двадцать тысяч «зеленых». Можно было подумать, что он нашел золотую жилу! – Чудесно. – Просто восхитительно. У моего муженька наконец-то завелись деньги. Их хватит на то, чтобы оплатить четвертую часть моей страховки за бриллианты! Фонтэн засмеялась. – Сара, ты так безжалостна… В нем есть закваска. – Да? В таком случае я бы хотела знать, на кого он ее тратит. Во время ленча женщины обменивались последними сплетнями – они понимали толк в этом занятии. К тому времени, когда подали кофе, они уже перемыли косточки всем знакомым. Обе получили от этого огромное удовольствие. Сара с удовольствием потягивала ликер «Гран Марнье». – Я встретила на Западном побережье твоего старого приятеля, – небрежно сообщила она. – Помнишь Тони? – Тони? – Фонтэн изобразила недоумение, хотя тотчас поняла, о ком говорит Сара. Тони Блейк. Тони-жеребец. – Он тебя помнит, – насмешливо произнесла Сара. – И не питает к тебе большой любви. Что ты с ним сделала? Фонтэн нахмурилась. – Когда я подобрала его, он был жалким официантом. Я превратила его в лучшего управляющего лучшей лондонской дискотекой. – О да. А потом выбросила на улицу, верно? – Я отказалась от его услуг прежде, чем он успел отказаться от моих. Этот самонадеянный тип попытался завладеть моим бизнесом и оттеснить меня в сторону. Сара улыбнулась. – И что произошло? – По-моему, я уже рассказывала тебе об этом. Я стала партнером его инвестора раньше, чем это удалось сделать ему. Справедливость восторжествовала. С тех пор я больше не слышала о Тони. Что он делает в Эл-Эй ? – То же, что и все – нюхает кокаин и трахается, как кролик. Кстати, что случилось с твоим клубом – кажется, он назывался «Хобо»? Фонтэн извлекла из своей сумочки от Вуитона косметический набор в стиле арт-деко и посмотрела на себя в зеркальце. – Мой клуб по-прежнему пользуется успехом. – Она выбрала блеск для губ и нанесла его кончиком пальца. – Сегодня утром я получила письмо от моего адвоката. Он считает, что мне пора вернуться, чтобы уладить кое-какие проблемы. – Какие именно? – заинтересованно спросила Сара. Фонтэн захлопнула косметический набор. – Конечно, денежные. Только они имеют значение, верно? После ленча они нежно попрощались и разошлись в разные стороны. Фонтэн чувствовала, что сохранять дистанцию следует даже в отношениях с такой близкой подругой, как Сара. Шагая по Пятой авеню, она думала об истинном содержании письма из Лондона. Финансовые проблемы… Неоплаченные счета… Перерасход средств… «Хобо»в беде… Да, определенно пришло время вернуться в Лондон и навести там порядок. Но как мог «Хобо» оказаться в беде? Клуб приносил доход с того момента, когда Бенджамин купил его для Фонтэн. Тони – любовник, жеребец, – стал самым популярным человеком в Лондоне, когда она сделала его управляющим. А когда избавилась от него, Иан Теин, новый партнер, заново отделал заведение и нашел другого менеджера. Вскоре он разозлился на нее из-за того, что она не пожелала перейти от делового партнерства к постельному. Ей пришлось выкупить у него его часть. В момент ее отъезда из Лондона «Хобо» процветал. Он полностью принадлежал ей и находился в прекрасном финансовом состоянии. Начался дождь. Фонтэн безуспешно искала взглядом такси. Господи! Пора найти нового миллионера – кому нравится ловить такси? Ей следует разъезжать на «Роллс-Ройсе»с личным шофером, как это было во время замужества. Сейчас она могла позволить себе лишь нанятый на вечер лимузин с водителем. Это было необходимо, поскольку она выбирала спутников, в лучшем случае владевших мотоциклами. Фонтэн предпочитала любовников, основной капитал которых выпирал из брюк. Она никогда не гонялась за большими деньгами – из-за ее потрясающей красоты они сами настигали Фонтэн. Бенджамин Аль-Халед мгновенно положил на нее глаз, когда она появилась на подиуме в Сен-Морице во время показа мод. Он дал отставку своей первой жене быстрее, чем проститутка берет в рот. После бракосочетания она перестала считать деньги. Привыкла к дорогим вещам и теперь не могла обходиться без них. Но нуждалась в передышке перед поисками нового миллиардера. Однако супербогачи, как правило, были стариками. А испорченные славой рок-звезды обычно предпочитали юных белокурых «звездочек». Старики не прельщали Фонтэн. Она любила молодых людей с красивыми телами и твердыми восьми-девятидюймовыми членами. Пьяный пересек Пятую авеню и зашатался перед Фонтэн, преградив ей путь. – Хочешь потрахаться? – ухмыляясь, спросил он. Фонтэн молча попыталась обойти его. – Эй, в чем дело? Неужто не хочешь? Фонтэн с силой оттолкнула его и, увидев приближающееся такси, побежала к нему. Плюхнувшись на заднее сиденье, вздохнула. Пора отчаливать из Нью-Йорка. Как только Фонтэн отправилась на ленч, Рия, ее пуэрториканская служанка, бросилась к телефону. Через десять минут в доме появился приятель девушки. Мартино. Первый черный красавец всего Нью-Йорка. – Какой расклад, крошка? Он поприветствовал ее поцелуем и шлепком по ягодице. Обвел восхищенным взглядом роскошный интерьер. – У нас есть пара часов, – выпалила Рия. – Стерва не вернется раньше. – Тогда займемся делом, крошка. – Конечно, милый. Только… У меня родилась идея. Мартино, мы можем потратить пять минут? Я хочу показать тебе ее спальню. Давай потрахаемся в каждом уголке ее обалденной спальни. Мартино усмехнулся. Он уже расстегивал свои блестящие кожаные штаны. Фонтэн провела середину дня в косметическом салоне. Там на нее снова обрушилась лавина сплетен. Некоторые из них были повторением услышанного от Сары. Подтверждение слухов также представляло интерес. – Я возвращаюсь в Лондон, – доверительно сообщила она своему мастеру Лесли. – Да? – Лесли усмехнулся. У него были красивые зубы, черты лица и фигура, но он оказался неважным любовником – Фонтэн лично убедилась в этом. – Пора сменить обстановку, – продолжила она. – Мне кажется, я умираю тут от бездействия. – Я тебя понимаю, – сочувственно произнес Лесли. Господи! Фонтэн Халед умирает от бездействия. Это просто смешно. Старая стерва перетрахала всех нью-йоркских мужчин моложе двадцати пяти лет. Самому Лесли исполнилось двадцать шесть. Парикмахера задело то, что знаменитая миссис Халед переспала с ним лишь однажды, а потом бросила, как бесполезную вещь. Однако он по-прежнему заботился о ее волосах – почему бы и нет? Он считался лучшим мастером в городе. Самым модным. – Будешь скучать по мне, Лесли? Фонтэн уставилась на него своими глазами, напоминаюшими яркую картинку калейдоскопа. Лесли понял, что она кокетничает с ним. Что случилось, миссис Халед? Хотите заполнить несколько свободных часов? – Конечно. Всякий раз, укладывая волосы, буду вспоминать о тебе! Один-ноль в пользу Лесли. Для разнообразия. Фонтэн вернулась домой не в лучшем настроении. Мерзкий тип на улице. Дерзость Лесли. И затем дурно пахнущий таксист, непрерывно обсуждавший финансовые махинации президента Картера, словно они являлись важной частью политической истории. Кретин! Козел! К тому же у нее разболелась голова. Поднимаясь в лифте, она поленилась достать ключ. Нажала кнопку звонка и мысленно выругалась – Рия не спешила реагировать. Наконец Фонтэн решила, что глупая девчонка вовсе не собирается открывать дверь. Возможно, она уснула перед телевизором во время трансляции «мыльной оперы». Разъяренная Фонтэн порылась в сумочке, нашла связку ключей в чехле от Гуччи, вошла в квартиру и рассерженно закричала: – Рия! Где ты, черт возьми? Представшая перед Фонтэн картина потрясла женщину. Квартира была обчищена. То, что осталось в ней, было разбито. Изумленная Фонтэн сделала два шага вперед и подумала, что среди этого хаоса может лежать изувеченный труп Рии. Грабители, возможно, еще находятся здесь. Женщина быстро отступила назад. Полиция оказалась «на высоте». Копы приехали всего через полтора часа. Они не обнаружили убитой Рии. Зеркальная стена спальни была разукрашена выведенной губной помадой надписью «Долбаная стерва!». Фонтэн узнала корявый почерк безграмотной пуэрториканки. Все, что можно было вывезти, исчезло. Наряды, вещи, туалетные принадлежности, полотенца, даже мелкие предметы мебели, светильники и электрические устройства, включая пылесос, который Рия презрительно пинала ногой. На кровати остался только матрас с личным посланием – почти засохшей спермой. – Господи! – Фонтэн была готова взорваться от ярости. Она уставилась на двух полицейских. – Где этот чертов детектив, который будет вести расследование? У меня есть весьма влиятельные друзья, и я хочу, чтобы он занялся делом – и поскорей! Копы переглянулись. Только бы сюда не направили Слэмиша, подумали они одновременно. Однако знали, что этого не избежать. Слэмиш и Фонтэн были обречены на знакомство. Старший детектив Мервин X. Слэмиш обладал тремя недостатками. Во-первых, из-за травмы левого глаза он непроизвольно подмигивал – порой весьма некстати. Во-вторых, его живот часто распирали газы, готовые в любой миг вырваться на волю. В-третьих, никакие дезодоранты не могли заглушить исходивший от сыщика неприятный запах пота. Старший детектив Мервин X. Слэмиш был несчастным человеком. Он пользовался освежающим эликсиром для рта, сухими дезодорантами и аэрозолями. Щедро орошал свои интимные места специальными спреями. Ничто не могло отбить отвратительный запах. Как только он вошел в квартиру, Фонтэн потянула носом воздух. – Господи! Что за ужасное амбре? Старший детектив Мервин X. Слэмиш подмигнул ей, пукнул и снял плащ. Фонтэн хмуро обвела рукой ограбленную квартиру. – Что вы собираетесь предпринять? – с английской властностью в голосе спросила она и взглянула на старшего детектива Слэмиша так, словно он лично был виновен в случившемся. – Ну? – Женщина с презрением посмотрела на полицейского. – Вы еще не нашли мою служанку? Старший детектив Слэмиш плюхнулся в оставшееся кресло с распоротой обивкой. Этот день складывался неудачно. По правде говоря, просто отвратительно. Безрезультатный обыск в притоне наркоманов. Ссора с одноруким ветераном вьетнамской войны и самым дерзким манхэттенским мошенником. А теперь еще эта великосветская английская шлюха. От таких проблем у любого заноют яйца. Тошнотворный запах стал таким сильным, что даже сам Слэмиш начал ощущать его своим нечувствительным носом. – Все под контролем, мэм, – неубедительно пробормотал он. – Под контролем? – Фонтэн изумленно вздернула брови. – Вы нашли мои вещи? Арестовали мою служанку? Два копа переглянулись. Слэмиш попытался изобразить уверенность и спокойствие. – Дайте нам время, мэм. Расследование уже началось. Я бы хотел задать вам несколько вопросов. – Несколько вопросов? Мне? Вы, верно, пошутили. Преступление совершено не мною. – Разумеется, мэм. Однако иногда люди… организуют такие налеты. Страховка… Вы меня понимаете? Фонтэн сверкнула глазами. – Вы намекаете на то, что я сама это подстроила? И в этот момент Слэмиш непроизвольно подмигнул. – Наглец! – завизжала женщина. – Я добьюсь вашего увольнения… Какая дерзость! Слэмиш устало поднялся с кресла, снова выпустил газы и попытался извиниться. – Убирайтесь отсюда, – выпалила Фонтэн. – Я не желаю, чтобы вы занимались моим делом. Мой муж – Бенджамин Аль-Халед. Когда я расскажу ему о ваших обвинениях… Старший детектив Слэмиш направился к двери. Бывают дни, когда лучше не вставать с кровати. Через пять длинных часов Фонтэн благополучно устроилась в комфортабельном «люксе» отеля «Пьер». Слава Богу, мерзавцы не добрались до ее драгоценностей. Они лежали в банке – Бенджамин всегда настаивал на этой мере предосторожности, и Фонтэн неукоснительно соблюдала ее. Что касается квартиры, то она нуждалась в косметическом ремонте. Ее наряды… Новый гардероб – не проблема. К счастью, она получит приличную страховку. Да. Через пару дней она придет в себя и купит все необходимое. А потом – домой… Лондон… «Хобо»… Она наведет порядок в своей жизни. Глава 3 Берни Даррелл находился в разводе ровно четыре месяца, два дня и двенадцать часов. Он знал это, потому что бывшая жена Сюзанна регулярно звонила ему и сообщала истекшее время. Конечно, она звонила не только ради этого. Бассейн засорился. Ее «Феррари» сломался. Ребенок скучал по отцу. Неужели он настолько бестактен, что появился в «Пипс»– дискотеке Беверли-Хиллз – с другой женщиной? Так скоро? Какие чувства, по его мнению, она испытывает? Господи! Он никогда не понимал женщин. Пять лет их брака были сущим мучением, несмотря на то, что светская хроника и журналы создавали для поклонников миф о любовной идиллии. Сюзанна Брент, красивая молодая актриса, дочь Карлоса Брента, знаменитого певца, киноактера и, по слухам, мафиози. И Берни Даррелл – могущественный магнат, хозяин компании, выпускающей музыкальные записи. Магнат! Он – магнат! Какая насмешка! Ему удавалось содержать Сюзанну на том уровне, к которому она привыкла. Но не более того. А она без устали сравнивала его с отцом, осыпала упреками. Однажды утром Берни собрал свои вещи, бросил чемодан на заднее сиденье серебристого «Порше»и уехал. С того дня Сюзанна упрашивала его вернуться домой. Берни не отличался большим умом, но, посоветовавшись с друзьями, понял, что его возвращение было бы подарком Сюзанне. Он поднес бы ей свои яйца на блюдечке – с гарниром. С каждым днем он все лучше осознавал, что это было правдой. Он радовался, что у него есть такой друг, как Нико Константин, который пустил его к себе в дом и сказал, что Берни может жить там сколько угодно. Он провел у Нико семь месяцев. Общество хозяина было таким приятным, что у Берни не возникало желания подыскать себе собственное жилье. Нико был его кумиром. Берни мечтал стать таким, как Нико. Он старательно подражал ему, но результат еще оставлял желать лучшего. Двадцатидевятилетний Берни обладал серьезным преимуществом – молодостью. Был стройным и мускулистым, играл в теннис, бегал трусцой, занимался в спортивном зале. Еще он часто курил «травку», постоянно нюхал кокаин и пил, как Дин Мартин. Нико не притрагивался к наркотикам, и Берни клялся, что откажется от зелья. С завтрашнего дня… Но этот день никогда не наступал. Он твердил себе, что вынужден употреблять наркотики из вежливости. Будучи боссом звукозаписывающей компании западного побережья, мог ли он общаться с музыкантами и не употреблять «порошок»? Профессиональный самоубийца. Клиенты ушли бы от него быстрее, чем гомик с чаепития у Аниты Брайант. Берни пытался одеваться, как Нико, но даже сшитые на заказ костюмы и сорочки никогда не сидели на нем так же безупречно, как на его друге. Берни выглядел весьма неплохо – если не стоял рядом Нико. У Берни было красивое лицо с мягкими чертами, единственная коронка во рту, несвежее дыхание, шрам на животе, постоянный превосходный загар и маленький член. Одним из положительных качеств Сюзанны было то, что во время их перебранок она никогда не вспоминала о его маленьком члене. Никогда. Он любил ее за это. Сейчас Берни сидел в кресле авиалайнера, летевшего в Лас-Вегас. Он смотрел в окно и ломал голову над тем, как объяснить Нико присутствие Шерри. Шерри сидела рядом с ним в строгой позе, сложив руки на коленях. Ее прекрасное лицо было спокойным. Длинные светлые волосы падали вниз роскошной лавиной. Она была настоящей красоткой. Точнее говоря, красоткой Нико. Он бросил Шерри неделю назад, преподнеся ей розы и брошь с бриллиантом. Как обычно, он сказал девушке, что расстается с ней, заботясь о ее благе. Что она будет гораздо счастливее без него. Ну и хитрец этот Нико. Ему не было равных. Он всегда выходил сухим из воды. Позволял девушке думать, что это она оставила его! Умно, ничего не скажешь. Берни видел, как за семь месяцев Нико проделал этот трюк с шестью девушками. Все они были потрясающе красивыми и юными. Они уходили без нытья и жалоб. Нико был прав, всем им разрыв шел на пользу (похоже, они не догадывались, почему). Они оставались его лучшими друзьями и каждая уносила с собой, брошь с бриллиантом от Картье (обычно в виде мышки или бабочки). Говорили девушки о нем с искренней любовью. Берни вечно не везло с женщинами. Когда он пытался бросить подружку, она закатывала истерику, называла его подлецом и старалась очернить перед всем городом. Что же он делал не так, как надо? – Мы скоро приземлимся? – ангельским голоском спросила Шерри. Господи, Шерри! Она пришла в дом, чтобы увидеть Нико. В этот момент Нико позвонил из Лас-Вегаса и попросил Берни срочно прилететь к нему, захватив с собой деньги. Шерри смущенно заявила, что полетит с ним. – Я должна поговорить с Нико, – объяснила она. – Я нахожусь на перепутье, и только он способен помочь мне. – Ты не можешь подождать пару дней? – проворчал Берни. – Он скоро вернется в Эл-Эй. – Нет. Мне необходимо увидеть его немедленно. Ему не удалось отговорить девушку. Его возмутило, что она позволила ему оплатить ее билет. Какая наглость! Даже не притронувшись к сумочке, Шерри сказала: «Спасибо, Берни». Конечно, все считали его богачом. Он и сам думал бы так, если бы не знал правду. Пресса называла Берни Даррелла миллионером, хозяином звукозаписывающей компании. Да, с компанией все было в порядке. Но какой он миллионер? Он с трудом находил средства для выплаты алиментов Сюзанне. Поскольку он был зятем Карлоса Брента – пусть даже бывшим, – ему всегда приходилось подписывать счета. Что имел в виду Нико, попросив его «захватить с собой деньги»? Эта просьба казалась Берни необычной. Нико отличался щедростью, всегда сорил «зелеными». Конечно, в Лас-Вегасе он мог без труда получить любой кредит. Берни заехал в офис и взял из сейфа шесть тысяч долларов. Он только сейчас впервые подумал о том, что, переехав к Нико, ни разу не попытался оплатить хоть какие-то расходы, связанные с домашним хозяйством, и испытал легкое чувство вины. Правда, Нико был идеальным хозяином и не ждал, что гость сунет руку в карман. Даже если человек гостил у него семь месяцев. В глубине сознания у Берни таились определенные подозрения – возможно, у Нико неладно с финансами.. На это указывали некоторые обстоятельства. Во-первых, почему два месяца тому назад он внезапно продал свой дом? Он получил за него хорошие деньги, но все знали, что избавляться от недвижимости в Беверли-Хиллз неразумно – цены стремительно росли. Берни тогда пошутил: – Хочешь избавиться от надоедливого гостя? Нико загадочно улыбнулся и организовал переезд в новый арендованный им дом. Никто при этом не пострадал. Потом Берни заметил, что на столе Нико стали накапливаться пачки счетов. Прежде Нико всегда расплачивался без задержки. Эти мелочи породили в голове Берни подозрения, о которых он редко вспоминал. – Я плохо переношу посадку, – сказала Шерри. Ее лицо приобрело зеленоватый оттенок. Берни протянул девушке бумажный пакет и откинулся на спинку кресла, чтобы насладиться завершающей фазой полета. Нико утратил чувство времени. Как долго он сидел за столиком для баккары? Два, три, четыре часа? Он знал одно – полоса невезения не заканчивалась. На лбу Нико выступила легкая испарина, но в остальном его внешний вид не изменился. Перед всеми по-прежнему был улыбчивый, обаятельный мужчина. Его план привел к катастрофе. То, что поначалу казалось надежным способом сорвать большой куш, обернулось бедой. Он проиграл все вырученные от продажи дома деньги и даже задолжал казино пятьсот тысяч долларов. Мастерство, талант и удача покинули его. Если карты и кости не на твоей стороне, с этим просто ничего не поделаешь. Следует только закончить игру. Он не сделал этого. Продолжал вести себя, как последний лох. Теперь он не просто сидел на мели. Он задолжал людям, которые не придут в восторг, узнав, что ему нечем расплатиться. Это было похоже на кошмар. Все произошло быстрее, чем он успел опомниться. Два дня. Этого времени оказалось достаточно. Сидевшая возле него женщина придвинула к нему колоду. Она выигрывала и кокетничала с Нико, хотя ей было под шестьдесят. Ее пухлые руки и пальцы были щедро и безвкусно украшены впечатляющими драгоценностями. На левой руке сверкал огромный бриллиант. Он завораживал Нико своим размером. Похоже, камень стоил не менее пятисот тысяч долларов. Отъехав с Шерри в такси от аэропорта, Берни с раздражением заметил, что неоновая реклама на здании «Форума» сообщает о выступлении Карлоса Брента. Черт возьми, почему Нико выбрал эту гостиницу? – Я никогда не была здесь, – сказала Шерри, разглаживая платье тонкими белыми пальчиками. – Не раскатывай губы, – пробормотал Берни, – возможно, ты улетишь отсюда следующим рейсом. – Не думаю, – упрямо заявила Шерри. Берни знал о Нико одно: расставшись с девушкой, он уже никогда не возвращался к ней, какой бы очаровательной она ни была. У стойки администратора Берни встретили, как короля. Бывший зять Карлоса Брента был в «Форуме» известной личностью. Он провел здесь с Сюзанной часть их медового месяца – им пришлось это сделать, потому что выступавший в Лас-Вегасе Карлос настоял на том, чтобы все присутствующие на свадьбе полетели с ним отмечать это событие. Черт возьми! Удовольствие от любовных утех было испорчено присутствием в смежном «люксе» знаменитого папочки. – Я бы хотела освежиться перед встречей с Нико, – сказала Шерри. – Да, – согласился Берни. – Дайте мне ключ от номера Нико Константина, – сказал он сидевшей за стойкой девушке. – Не беспокойтесь, он ждет нас. – Конечно, мистер Даррелл, – она обвела Шерри взглядом с головы до ног. Через час до Карлоса долетит известие, что Берни прибыл в Лас-Вегас с девятнадцатилетней блондинкой. – Это мисс Шерри Лотт, – поспешил сказать Берни. – Невеста мистера Константина. – Невеста! Потрясающе! Слово из чудесного старого мира. Нико убьет его за обман. Однако гнев Карлоса Брента пугал Берни еще сильнее. Женщина с роскошными драгоценностями быстро разбирала колоду. Она выигрывала раз за разом, пока колода не закончилась. Потом она принялась раскладывать фишки, и Нико снова восхитился огромным бриллиантом. Он встал. Крупье сказал: – Еще партию, мистер Константин? Отходя от стола, Нико заставил себя улыбнуться. – Я вернусь. Он чувствовал себя отвратительно, однако, увидев спешившего к нему Даррелла, воспрял духом. Берни найдет способ спасти его. Берни – славный малый. К тому же после дармового семимесячного пребывания в доме Нико он был его должником. Джозеф Фоницетти наблюдал за происходящим с последнего этажа отеля «Форум». Он владел гостиницей и с помощью двух своих сыновей, Дино и Дэвида, жестко контролировал свой бизнес. Знал практически обо всем происходящем в гостинице. Например: вчера днем танцовщица, стоявшая на четвертом месте справа, сделала аборт. Она вернется на работу сегодня вечером. Две официантки из «Зала оргий» воровали по мелочи. Их не стоит увольнять – найти хорошую замену будет нелегко. Один из крупье собирался трахнуть жену управляющего. Это следует немедленно пресечь. – Как быть с Нико Константином? – спросил Дэвид отца. – Сколько он задолжал нам? – сказал Джозеф, поглядывая на четыре телеэкрана, на которых можно было увидеть много интересного. Дэвид позвонил по телефону и получил последнюю информацию. – Он оставил у нас шестьсот тысяч долларов и задолжал нам еще пятьсот десять тысяч. Он только что отошел от стола для баккары и встретился с Берни Дарреллом. – Нико мне нравится, – тихо произнес Джозеф. – Однако он получит от нас не более пятидесяти тысяч. Проследите за тем, чтобы он расплатился с нами до отъезда из Лас-Вегаса. Об этом позаботишься ты, Дино. – Мы примем чек? – спросил Дино. Джозеф закрыл глаза. – От Нико? Конечно. У Нико куча денег. К тому же он слишком умен, чтобы кинуть нас. Если Нико Константин кое-чего лишится, какой из него любовник?! Глава 4 Фонтэн носилась по нью-йоркским магазинам с невероятной скоростью. Когда дело касалось покупки туалетов, никто не мог сравниться с ней в умении тратить деньги – разве что Джеки Онассис. Она щедро пользовалась кредитными карточками, не тревожась по поводу того, что английский адвокат запретил ей подписывать новые счета. Ее обокрали. Она имела право одеться перед возвращением в Лондон. Армани, Черрутти, Хлое – дизайнерские туалеты всегда смотрелись на ней превосходно. Она съела ленч с Алленом Грантом, мужем Сары. Он забавлял Фонтэн, желая затащить ее в постель посреди дня. Она колебалась. Предстояло сделать еще столько покупок. А завтра – улететь в Лондон. Фонтэн не хотелось обижать Аллена, но она уже спала с ним, и он был не в ее вкусе. Тридцатишестилетний мужчина показался ей слишком старым. Она отдала предпочтение свежему двадцатидвухлетнему актеру, похожему на молодого Марлона Брандо. Фонтэн всегда пользовалась успехом. Мужчины не могли устоять перед ее необыкновенной фигурой. К тому же она обладала редким теперь достоинством – мягким, обволакивающим обаянием. Мужчины – особенно молодые – всегда попадали на этот крючок. Она рассталась с Алленом и отправилась в «Генри Бенделс», где купила две пары туфель по сто восемьдесят пять долларов за каждую. Простая черная сумочка из крокодиловой кожи – четыреста долларов. Цепочка и серьги в стиле «арт-деко»– сто пятьдесят долларов. Косметика и духи – триста долларов. Она оплатила покупки и велела доставить их в отель. Потом решила, что должна отдохнуть перед насыщенным вечером, и поехала на такси в «Пьер», где понежилась в роскошной ванне с шапкой искрящейся пены, тщательно нанесла на лицо специальную огуречную маску и проспала три с половиной часа. Прежде чем покинуть свою обшарпанную квартиру, Джамп Дженнингс еще раз торопливо оглядел себя с головы до ног. Он был хорош собой и знал об этом. Вопрос заключался только в одном – достаточно ли он красив? Сегодня вечером он выяснит это. На самом деле его звали Артуром Джорджем Дженнингсом, но в школе к нему прилипло прозвище Джамп, то есть Прыгун. Он был превосходным атлетом. Джамп – неплохое прозвище. Джамп Дженнингс. Звучит недурно. Когда-нибудь и его фамилия появится на афишах рядом с фамилиями Стрейзанд и Редфорд. Мир радушно примет Джампа. Его время придет. Он надеялся, что это случится сегодня вечером. Он надел черные кожаные брюки, поправил воротник черной кожаной куртки. Стиль Сильвестра Сталлоне. Да, он подходил Джампу. С чувством уверенности он покинул квартиру. Фонтэн проснулась за час до того времени, когда за ней должен был заехать кавалер. Ее ждал восхитительный вечер. Открытие художественной галереи, две вечеринки, потом неизбежная «Студия – 54»– огромная дискотека, где могло произойти что угодно. И, как правило, происходило. Наложив безупречный макияж, Фонтэн тщательно оделась. Она выбрала коричневую атласную блузку с глубоким V-образным вырезом, туго перехваченную поясом поверх узких крепдешиновых брюк. Обута она была в серебристые босоножки от Хэлстона на шпильках. Один из помощников Лесли прибыл, чтобы уложить ее волосы. Когда он закончил свою работу, Фонтэн обрела сногсшибательный вид. Конечно, этому способствовали ее бриллианты и изумруды. В это время появился Джамп Дженнингс. Фонтэн вздрогнула. В своем наряде он напоминал беженца из «Ангелов ада». Не будут ли смеяться ее друзья? Во всем нужно соблюдать меру. – У тебя нет приличного костюма? – язвительно спросила она. – Чем плоха кожа? – агрессивно парировал Джамп. – У тебя… очень мужественный вид. Но костюм… подошел бы лучше. Итальянский, двубортный… Джамп сузил глаза. – Леди, если вы хотели увидеть меня в костюме, вам следовало купить его. Я – актер, а не жалкий манекенщик. Так начался вечер. Джамп был хмурым и раздраженным. Фонтэн ощущала легкое напряжение. После нескольких бокалов шампанского она расслабилась. Черт с ней, с этой кожей. В Джампе шесть футов роста, он состоит из одних мускулов и прекрасно подойдет для завершения вечера. Джамп напоминал молодого Брандо и буквально валил всех с ног. Он мог трахнуть любую женщину – и не скрывал этого. Но все его внимание сосредоточилось на Фонтэн. Она была особенной. Они познакомились несколько дней назад на вечеринке в деревне, и Фонтэн почти сразу увезла его к себе на квартиру. Там они устроили четырехчасовой секс-марафон, высосавший всю энергию даже из неутомимого Джампа. Вот это дамочка! Богачка, да еще и стильная. Ему надоели двадцатилетние дурехи. Он хотел, чтобы она взяла его с собой в Лондон. Он мечтал попасть в Европу. – Веселишься? Фонтэн подкралась к нему сзади. – Готов подрочить от скуки. Она улыбнулась. – Господи, как ты груб. – Тебе это нравится. – Иногда. – Всегда. Его рука скользнула по ее ягодицам. Она оттолкнула руку Джампа. – Не здесь. – Тебе все равно понравилось бы. – Я не в силах устоять перед твоей чувственностью и умом. Он прижался к ней и ухмыльнулся. – Ерунда – все дело в моем члене! Они занимались любовью несколько часов подряд. Во всяком случае, так им казалось. Фонтэн лежала в постели под простыней, откинув голову на подушку и держа в руке сигарету. В гостиничном номере было еще темно. Снизу доносились обычные звуки нью-йоркских улиц и вой полицейских сирен. Джамп спал, по-детски поджав колени к животу. Во сне его мускулистое тело иногда вздрагивало. Фонтэн слышала легкий храп. Она пожалела о том, что он не уехал к себе. Она не любила оставлять мужчин на ночь. Единственным человеком, с которым ей нравилось проводить ночи, был ее бывший муж Бенджамин, но это не имело никакого отношения к сексу. Да, они иногда занимались любовью, но Бенджамин не мог похвастаться большой выносливостью. Двухминутная эрекция – все, на что он был способен. Поэтому сексуальные удовлетворения она находила в других местах. Кто мог обвинить ее в этом? На всю ночь Бенджамин становился приятелем, несмотря на деловые звонки, настигавшие его в любое время суток и раздражавшие Фонтэн. Однако теперь ей не хватало их дружеских отношений. Она с грустью думала о том, что когда-то Бенджамин любил ее. Что любит эта гора мускулов, лежащая у изножия кровати? Что угодно, только не ее. Возможно, она ему нравится. Наверно, он испытывает к ней уважение, думает, что она может оказаться полезной. Но любовь? Это исключено. Большинство сексуальных гигантов этого мира используют в своих интересах женщин, которым продают свои тела. Она знала это, потому что сама поступала так. Вздохнув, Фонтэн встала и направилась в ванную. Посмотрела на свое отражение. Волосы торчали в разные стороны, макияж размазался. Чудесно. Может быть. Джамп – какое нелепое имя – бросит на нее один взгляд и исчезнет. «Наверно, я старею, если думаю только о том, как избавиться от него», – подумала она с усмешкой на губах. Она пустила воду и встала под колючие ледяные струйки. Джамп пошевелился и проснулся. Пошарил рукой, пытаясь найти ногу Фонтэн, и понял, что ее нет. Он упрекнул себя за то, что заснул. После секса следовало бы побеседовать. Он был готов помчаться в свою квартиру, побросать в сумку кое-что из одежды и улететь с Фонтэн в Лондон. Что такое для нее лишний билет? Он добросовестно отработает его стоимость. Он услышал шум льющейся воды. Выбрался из кровати и направился в ванную. За полупрозрачной занавеской вырисовывалось тело Фонтэн. Джамп без колебаний шагнул в ванну и оказался под холодным душем. За две секунды мощная эрекция исчезла, и член сморщился до полутора дюймов! Фонтэн не смогла сдержать смех; Джамп казался уничтоженным. Когда он пришел в себя, Фонтэн уже энергично растиралась полотенцем. Она оттолкнула его, сухо обронив: – Не сейчас, мне надо собраться. Подавленный Джамп решил воспользоваться последним шансом. – Может, ты возьмешь меня с собой? – спросил он. – Мы могли бы чудесно провести время. Фонтэн на мгновение представила свое возвращение в Лондон вместе с безмозглым двадцатилетним актером. Нет, она хотела продемонстрировать свету иной имидж. – Джамп, – ласково сказала женщина, – актер прежде всего должен научиться красиво уходить со сцены. Ты прекрасно сыграл свою роль, но нью-йоркские гастроли закончились, а Лондон не слишком гостеприимен. Джамп нахмурился. Он не понял глубокого смысла сказанного. Однако когда кто-то говорил «нет», он был способен это услышать. Глава 5 – Шерри? – Нико возмущенно посмотрел на Берни своими черными глазами. – Какого черта ты притащил ее сюда? Они сидели в баре. Берни никогда не видел Нико таким рассерженным. – У меня не было иного выхода, – растерянно объяснил он. – Когда ты позвонил, она была в доме и настояла на своем. – В жизни всегда бывает запасный выход, – мрачно произнес Нико, отхлебнул водку и уставился в пространство. Берни недоумевающе прочистил горло. – Что происходит? – спросил он. – Мы развлекаемся? – Мы сидим в дерьме. Сколько денег ты привез? Берни похлопал по карману пиджака. – Шесть тысяч долларов наличными. Мы будем играть на эти деньги? Нико невесело рассмеялся. – Я уже наигрался, мой друг. Я задолжал этому славному казино пятьсот пятьдесят тысяч долларов. Не говоря уже о моих личных шестистах тысячах долларов, которые проиграл до этого. Берни нервно захихикал. – Что это? Какая-то шутка… – Вовсе нет, – выпалил Нико. – Чистая правда. Можешь без стеснения назвать меня кретином. Они помолчали несколько мгновений, потом Берни произнес: – – Послушай, Нико, с каких пор ты стал последним из великих игроков? Я видел, как ты играешь. Ты же никогда не делал крупных ставок. Нико кивнул. – Что я могу тебе сказать? Мною овладела алчность, а когда человек становится алчным, удача улетает в окно. Верно, мой друг? Берни кивнул. Ему доводилось видеть, как происходят подобные вещи. Когда человека охватывает игорная лихорадка, он не всегда может унять ее и оказывается во власти силы, полностью подчиняющей его себе. Не может остановиться, везет ему или нет. – Как ты собираешься расплачиваться с ними? – спросил Берни. – Я не могу это сделать, – бесстрастно ответил Ник. – Господи. Это не тема для шуток. – Кто шутит? Я действительно не могу расплатиться. Все очень просто. – Фоницетти не дали бы тебе такой кредит, если бы знали о твоем истинном положении. Нико кивнул. – Теперь я это понимаю. Но тогда у меня крыша поехала, ведь никто не ограничивал мой кредит. Думаю, они решили, что если я могу проиграть собственные шестьсот тысяч долларов, то у меня нет финансовых проблем. Шестьсот тысяч – это мой дом. Я разорен, малыш, разорен вчистую. Берни только сейчас осознал, в какую огромную беду попал Нико. Потерять деньги ужасно неприятно. Но не иметь возможности вернуть долг… Самоубийство. Самоубийство чистой воды. Всем известно, что происходит с несостоятельными должниками… Берни лично знал парня из Эл-Эй, задолжавшего букмекерам семь тысяч долларов. Жалкие семь тысяч долларов. Однажды утром его выбросило из океана на берег в Малибу. По городу разнесся слух, что это – урок остальным. В ту же неделю было погашено немало долгов. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=132566) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.