Умирающая Земля Джек Холбрук Вэнс Умирающая Земля #1 Перед вами – САМЫЙ ЗНАМЕНИТЫЙ СЕРИАЛ Джека Вэнса. Своеобразная «квинтэссенция» его творческих «стиля и почерка». Потрясающая воображение, увлекательная сага «Умирающая Земля». Сага о декадентском закате цивилизации, увиденной взглядом настолько посторонним, что наука, на взгляд этот, кажется – магией. Сага о планете, которой осталось жить всего-то несколько десятилетий. Сага о тех, кто тоскует о грядущей гибели Земли, и о тех, кто гибели этой – ждёт. Перед вами – сериал, повлиявший на творчество самых блестящих писателей мировой фантастики, в том числе – на «Гиперион» Дэна Симмонса. Хотите знать – ПОЧЕМУ? Прочитайте – и узнайте сами! Джек Вэнс Умирающая Земля ТУРЖАН МИИРСКИЙ Туржан сидел в своей мастерской, вытянув ноги, прижавшись спиной и опираясь локтями на скамью. Перед ним стояла клетка; Туржан с раздражением смотрел на неё. Существо в клетке отвечало ему взглядом, значение которого понять было невозможно. Жалкое существо – с большой головой на маленьком тщедушном тельце, со слабыми слезящимися глазами и отвислым дряблым носом. Слюнявый рот расслабленно кривился, кожа блестела розоватым воском. Несмотря на своё явное несовершенство, это был наиболее успешный продукт чанов Туржана. Туржан встал, отыскал чашку с кашицей. Длинной ложкой поднёс кашицу ко рту существа. Но тварь не приняла пищу, и кашица потекла по её рахитичной груди. Туржан поставил чашку, медленно отошёл от клетки и вернулся на прежнее место. Целую неделю тварь отказывается есть. Неужели под её идиотской внешностью скрывается ясное понимание ситуации и воля к самоуничтожению? И тут Туржан увидел: бело-голубые глаза закрылись, большая голова существа повисла и ударилась о пол клетки. Наступила смерть. Туржан вздохнул и вышел из комнаты, поднялся по извилистой каменной лестнице на крышу своего замка Миир, высоко над рекой Дерной. Солнце висело низко над землёй; рубиновые лучи его, тяжёлые и густые, как вино, искоса освещали узловатые стволы деревьев древнего леса и ложились на покрытую дёрном лесную почву. На лес быстро опускалась мягкая тёплая тьма, а Туржан все стоял, размышляя о смерти своего последнего создания. Он вспомнил многих его предшественников: существо, целиком состоящее из глаз; бескостную тварь с пульсирующей поверхностью обнажённого мозга; прекрасное женское тело, внутренности которого тянулись в питательный раствор, как ищущие корни; существо, вывернутое наизнанку… Туржан мрачно вздохнул. Его методы приводят к неудачам; его синтезу не хватает фундаментальности – главной матрицы, собирающей компоненты в единое целое. И вот, сидя так и глядя на темнеющую землю, он вспомнил ту давнюю ночь, когда рядом с ним был Сейдж. – В прошедших веках, – говорил Сейдж, глядя на низкую звезду, – колдунам были известны тысячи заклинаний, и волшебники осуществляли при их помощи свою волю. Сегодня, когда Земля умирает, людям осталась лишь какая-нибудь сотня заклинаний, да и те дошли до нас благодаря древним книгам… Но есть некто, по имени Панделум, который помнит все заклинания, все чары, все магические формулы, все руны, все то древнее волшебство и чародейство, которое когда-либо разрывало и формировало пространство… – И он замолчал, погрузившись в свои мысли. – А где он, этот Панделум? – немного погодя спросил Туржан. – Колдун живёт в Эмбелионе, – ответил Сейдж, – но никто не знает, где находится эта местность. – Как же тогда найти Панделума? Сейдж еле заметно улыбнулся. – В случае необходимости можно воспользоваться специальным заклинанием. Оба помолчали, затем Сейдж снова заговорил, глядя на лес: – Панделума можно расспросить обо всем, и Панделум ответит – если спрашивающий отслужит ему определённую службу. Только лёгких заданий у этого колдуна не бывает. И Сейдж показал Туржану заклинание, которое нашёл в древней папке с документами и хранил до сих пор в тайне от всего мира. Вспомнив этот разговор, Туржан спустился в свой кабинет, длинный сводчатый зал с каменным полом, покрытым толстым красновато-коричневым ковром. Фолианты, заключавшие колдовство Туржана, лежали на длинном, чёрной стали, столе или в беспорядке были рассованы по полкам. Здесь были тома, собранные многими колдунами прошлого, неряшливые фолианты, оставленные Сейджем, переплетённые в кожу книги, содержащие сотни мощных заклинаний, большей частью настолько сложных, что Туржан мог держать одновременно в памяти не более четырех. Туржан отыскал пыльную папку и, перелистывая страницы, отыскал указанное Сейджем заклинание – Призыв Неистового Облака. Он смотрел на буквы: в них горела могучая сила, рвавшаяся со страниц, будто стремясь покинуть тёмное одиночество книги. Туржан закрыл папку, отправляя заклинание обратно в забвение. Он надел короткий синий плащ, подвесил к поясу меч и прикрепил к запястью амулет с рунами Лаккоделя. Потом выбрал заклинания, которые хотел захватить с собой. Он не знал, какие опасности могут его поджидать, поэтому остановил своё внимание на трех заговорах наиболее общего применения: Великолепном Призматическом Разбрызгивателе, Воровской Мантии Фандаала и на Заговоре Медленного Часа. Он взобрался на стену своего замка и постоял под высокими звёздами, вдыхая воздух древней Земли… Сколько поколений людей вдыхали этот воздух до него? Какие стоны боли пронизывали этот воздух, какие признания, смех, воинственные выкрики, вздохи… Ночь подходила к концу. В лесу блуждал голубой огонёк. Туржан смотрел на него несколько мгновений, потом распрямился и произнёс Призыв Неистового Облака. Тишина; затем шёпот какого-то движения, переходящий в рёв сильного ветра. Из ниоткуда выплыло белое облако и прилипло к столбу кипящего чёрного дыма. И из этого завихрения раздался глубокий низкий голос: – Инструмент в твоей беспокойной власти; куда ты хочешь отправиться? – Четыре направления, затем одно, – сказал Туржан. – Я должен быть живым доставлен в Эмбелион. Облако завертелось, подхватило его и понесло, вращая, вверх и вдаль. Он летел в четырех направлениях, затем в одном, и наконец сильный удар выбросил Туржана из облака в далёком Эмбелионе. Туржан встал, покачиваясь, слегка оглушённый. Постепенно пришёл в себя и огляделся. Он стоял на берегу прозрачного пруда. Под ногами росли синие цветы, а вдали виднелась роща сине-зелёных деревьев. Высоко в тумане шелестела их листва. На Земле ли находился Эмбелион? Деревья были похожи на земные, цветы знакомой формы, воздух такой же, как на Земле… Но чего-то важного не хватало. Возможно, дело в нечёткой линии горизонта, или в воздухе, непостоянном и блестящем, как вода? Самым странным, однако, было покрытое рябью небо, в котором отражались тысячи разноцветных световых столбов, которые свивались в небе в необыкновенные кружева, в драгоценную сеть. Пока Туржан смотрел, над ним пронеслись лучи золотистого, топазового, фиолетового и ярко-зеленого цвета. Теперь он видел, что цветы и деревья была лишь отражали краски неба, изменив свой цвет на оранжево-розовый и пурпурный. Потом цветы приобрели оттенок красной меди и через малиновый и темно-бордовый цвета перешли к алому, а деревья стали цвета спокойного моря. – Неизвестная Земля, – сказал самому себе Туржан. – Нахожусь ли я в прошлом или в будущем? – Он взглянул на горизонт, и ему показалось, что это чёрный занавес, уходящий высоко во тьму со всех четырех сторон. Послышался топот копыт; Туржан обернулся и увидел большую чёрную лошадь, летящую по берегу пруда. На лошади сидела молодая женщина с распущенными чёрными волосами. На ней были свободные белые брюки до колен и развевающийся жёлтый плащ. Одной рукой она сжимала узду, другой размахивала мечом. Туржан осторожно отступил, увидев, что рот женщины гневно сжат, а в глазах её горит необыкновенная ярость. Женщина натянула поводья, подняв лошадь на дыбы, и набросилась на Туржана, пытаясь ударить его мечом. Туржан отпрыгнул и извлёк собственное оружие. Когда всадница снова напала, он отразил удар и коснулся лезвием её руки. Показалась кровь. Она удивлённо отпрянула, сняла с седла лук и наложила на тетиву стрелу. Туржан прыгнул вперёд, увернулся от её меча, схватил её за талию и стащил на землю. Женщина яростно сопротивлялась, и Туржан боролся с ней не самым благородным образом. Наконец он заломил ей руки за спину и прошипел, переводя дыхание: – Тише, ведьма, или я потеряю терпение и ударю тебя. – Поступай как хочешь, – выдохнула женщина. – Жизнь и смерть – родные сестры. – Почему ты напала на меня? – спросил Туржан. – Я ничем не оскорбил тебя. – Ты зло, как и все в этом мире! – Гнев сжал её горло. – Будь моя власть, я уничтожила бы эту вселенную, погрузила бы её в полную тьму. От удивления Туржан ослабил хватку, и пленница чуть не вырвалась. Но он схватил её снова. – Скажи, где я могу найти Панделума? Девушка перестала вырываться, повернула голову и взглянула на Туржана. – Обыщи весь Эмбелион. Я не стану тебе помогать! – с вызовом сказала она. Будь она более дружелюбной, подумал Туржан, её можно было бы счесть очень красивой. – Где мне найти Панделума? – повторил Туржан, – или я использую тебя по-другому. Женщина молчала, в глазах её горело безумие. Потом дрожащим голосом она ответила: – Панделум живёт у ручья в нескольких шагах отсюда. Туржан освободил её, предусмотрительно забрав её меч и лук. – Если я верну тебе оружие, ты пойдёшь своей дорогой с миром? Она некоторое время смотрела на него; потом, ни слова не говоря, села на лошадь и скрылась среди деревьев. Туржан с минуту смотрел, как она исчезает в разноцветных столбах света, потом пошёл в указанном направлении. Вскоре он оказался перед длинным каменным домом, стоящим посреди парка. Когда он подошёл, дверь открылась. Туржан застыл. – Входи! – послышался голос. – Входи, Туржан Миирский! Переступив порог, удивлённый Туржан оказался в увешанной коврами комнате. Мебели в ней не было никакой, кроме небольшого дивана. Никто не вышел навстречу. В противоположной стене виднелась закрытая дверь, и Туражан направился было к ней. – Стой, Туржан, – вновь послышался голос. – Никто не должен смотреть на Панделума. Таков закон. Туржан, стоя посреди комнаты, обратился к невидимому хозяину. – Вот моё дело, Панделум, – сказал он. – Уже давно я пытаюсь создать в своих чанах человека. Но каждый раз – неудача за неудачей. Мне не известно средство, которое может создать из всех компонентов единое целое. Тебе должна быть известна эта главная матрица, и я пришёл к тебе за указаниями. – Охотно помогу тебе, – сказал Панделум. – Но у этого дела есть и другая сторона. Вселенная организована благодаря симметрии и равновесию; каждый аспект существования имеет свою противоположность. Следовательно, даже в самых обычных наших делах должно соблюдаться равновесие. Я согласен помочь тебе, но и ты, в свою очередь, должен оказать мне равноценную услугу. Когда выполнишь моё небольшое задание, я научу тебя, как изготовить человека. – В чем же будет заключаться моя услуга? – спросил Туржан. – В земле Асколайс, недалеко от твоего замка Миир, живёт человек. На шее он носит амулет из резного голубого камня. Ты должен принести этот амулет мне. Туржан ненадолго задумался. – Хорошо. Сделаю, что смогу. А кто этот человек? Панделум негромко ответил: – Принц Кандайв Золотой. – Э, – уныло протянул Туржан, – Ты выбрал для меня не самую приятную задачу… Но я все же постараюсь выполнить твою просьбу. – Хорошо, – ответил Панделум. – Теперь я должен проинструктировать тебя. Кандайв носит амулет под рубашкой. Когда появляется враг, принц достаёт его и держит на виду – это могучее оружие. Ни в коем случае не смотри на него, ни прежде, ни после того, как возьмёшь, иначе последствия будут для тебя самыми печальными. – Понял, – сказал Туржан. – А теперь я хотел бы задать вопрос – конечно, если в качестве платы за ответ мне не придётся возвращать на небо Луну или выпаривать из океана случайно пролитый туда эликсир. Панделум громко рассмеялся. – Спрашивай, – сказал он, – и я отвечу. Туржан задал вопрос. – Когда я приближался к твоему жилищу, какая-то женщина в безумной ярости пыталась меня убить. Я не допустил этого, и она ушла в гневе. Кто эта женщина и почему она такая? Голос Панделума стал довольным. – У меня тоже есть чаны, – сказал он, – в которых я создаю различные формы жизни. Эту девушку – Т'саис – создал я, но отвлёкся и допустил в процессе синтеза ошибку. Она вышла из чана со странным извращением в мозгу: все, что мы считаем прекрасным, кажется ей отвратительным и уродливым, а то, что нам кажется уродливым, для неё настолько невыносимо, что ни ты, ни я не способны этого понять. Для неё мир ужасен, а люди злобны и гнусны. – Так вот каков ответ, – пробормотал Туржан. – Бедняга! – А теперь, – сказал Панделум, – ты должен отправляться в Кайн; предзнаменования благоприятны… Открой эту дверь, войди и встань на руны, начертанные на полу. Туржан выполнил указания. Следующая комната оказалась круглой, с высоким куполообразным потолком, через расположенные наверху окна просачивалось многоцветие эмбелионского неба. Когда он встал на рисунок рун, Панделум снова заговорил: – Теперь закрой глаза, потому что я должен войти и коснуться тебя. Закрой плотно, не пытайся подглядывать! Туржан закрыл глаза. Вскоре он услышал за собой шаги. – Вытяни руку, – послышался голос. Туржан послушался и почувствовал в своей руке какой-то твёрдый предмет. – Когда выполнишь поручение, нажми на этот кристалл, и сразу вернёшься ко мне. – Холодная рука легла на его плечо. – Через мгновение ты уснёшь, – сказал Панделум. – И проснёшься в городе Кайн. Руку убрали. Вокруг Туржана все потускнело. Он ждал. Воздух вокруг него наполнился звуками: лязгом, звоном множества маленьких колокольчиков, музыкой, голосами. Туржан нахмурился, сжал губы: странная суматоха для дома Панделума. Рядом послышался женский голос: – Взгляни, Сантанил, это человек-сова: мы веселимся, а он жмурит глаза! Мужчина рассмеялся, потом неожиданно умолк. – Идём. Этот парень лишился близких, он, может быть, вне себя. Идём. Туржан осторожно открыл глаза. Ночь в белостенном Кайне, праздничная ночь. Оранжевые фонари плыли в воздухе по воле ветра. С балконов свисали цветочные гирлянды и клетки со светлячками. Улицы были полны подвыпившими людьми в пёстрых костюмах самых разнообразных фасонов. Тут были и мелантинский моряк, и воин Валдаранского Зеленого легиона, и какой-то чудак, напяливший старинный шлем. На маленькой площадке украшенная цветами куртизанка с Каучикского побережья танцевала под музыку флейты танец Четырнадцати Шёлковых Лап. В тени балкона юная варварка обнимала чёрного, как лесной дух, человека в кожаной куртке с перевязью. Они были веселы, эти люди умирающей Земли, лихорадочно веселы, потому что близилась бесконечная ночь, которая наступит, как только прощально мигнёт и почернеет дряхлое красное солнце этой планеты. Туржан смешался с толпой. В таверне он подкрепился печеньем с вином, потом направился во дворец Кандайва Золотого. Дворец возвышался перед ним, все его окна и балконы были освещены – лорды города тоже пировали и веселились. «Если принц Кандайв полон вином и неосторожен, – подумал Туржан, – это сделает мою задачу не слишком трудной. Но меня могут узнать: в Кайне многие меня знают.» Поэтому он соткал из заклинания Воровскую Мантию Фандаала и исчез с глаз людей. Через аркаду он проскользнул в большой салон, где лорды Кайна веселились так же безудержно, как и толпы на улицах. Туржан шёл по радуге из шелка, велюра, сатина и с интересом смотрел по сторонам. На террасе толпа зрителей глазела, как в бассейне плещется пара ручных деодандов с кожей, как намасленный агат. Другие бросали дротики в распятое на стене тело молодой ведьмы с Кобальтовых гор. В альковах украшенные цветами девушки дарили любовь сопящим старикам, и повсюду лежали вялые тела одурманенных сонным порошком. Но принца Кандайва нигде не было. Туржан осмотрел дворец, комнату за комнатой, пока наконец в последней не увидел высокого золотобородого принца, лежавшего на кушетке с зеленоглазой девушкой-ребёнком в маске, с окрашенными светло-зеленой краской волосами. Интуиция или колдовство предупредили Кандайва, и когда Туржан скользнул в комнату сквозь пурпурный занавес, Кандайв вскочил на ноги. – Иди! – приказал он девушке. – Быстро из комнаты! Где-то поблизости беда, и я должен уничтожить её магией! Девушка торопливо выбежала. Кандайв поднёс руку к шее и извлёк амулет. Но Туржан заслонил рукой глаза. Кандайв произнёс мощное заклинание, прекращавшее в ограниченном пространстве действие любого волшебства. Мантия Туржана перестала действовать, и он стал видимым. – Туржан Миирский воровски пробрался в мой дворец! – с недоброй усмешкой сказал Кандайв. – Я принёс тебе на своих губах смерть, – заговорил Туржан. – Повернись спиной, Кандайв, или я произнесу заклятие и проткну тебя своим мечом! Кандайв сделал вид, что повинуется, но неожиданно произнёс заклятие, окружившее его Всемогущей Сферой. – Сейчас я вызову охрану, Туржан, – презрительно захохотал он, – и тебя бросят в бассейн к деодандам. Кандайв не знал, что лента на запястье Туржана исписана могучими рунами, уничтожающими всякое колдовство. Все ещё защищаясь от амулета рукой, Туржан прошёл сквозь Сферу. Кандайв от неожиданности прикусил язык. – Зови охрану, – спокойно сказал ему Туржан. – Она найдёт здесь продырявленное тело. – Твоё тело, Туржан! – воскликнул Кандайв и произнёс новое заклинание. И тут же со всех сторон в Туржана ударили огненные струи Великолепного Призматического Разбрызгивателя. Кандайв с волчьей усмешкой следил за этим яростным ливнем, но она быстро сменилась гримасой ужаса. На расстоянии дюйма от кожи Туржана стрелы огня превращались тысячи дымных облачков. – Повернись спиной, Кандайв, – приказал Туржан. – Твоё волшебство бессильно против рун Лаккоделя. Но Кандайв сделал шаг к скрытой в стене пружине. – Стой! – воскликнул Туржан. – Ещё один шаг, и мой Разбрызгиватель разорвёт тебя на тысячи кусков! Кандайв сразу остановился. В бессильном гневе он повернулся спиной к Туржану, и тот протянул руку и сорвал с шеи принца амулет. Амулет, казалось, пополз по его руке, сквозь пальцы просвечивало что-то голубое. Мозг Туржана затуманился, на мгновение он услышал множество жадных голосов… Потом зрение его прояснилось. Он попятился от принца, засовывая амулет в сумку. Кандайв спросил: – Могу я теперь обернуться? – Когда хочешь, – ответил Туржан, закрывая сумку. Кандайв, видя, что Туржан отвлёкся, незаметно подошёл к стене и положил руку на пружину. – Туржан, – сказал он, – ты проиграл. Прежде чем ты произнесёшь хотя бы звук, я открою люк в полу и ты упадёшь в глубокий колодец. Спасут ли тебя тогда твои заклинания? Туржан застыл, не отрывая взгляд от красно-золотого лица Кандайва. Потом глуповато опустил глаза. – Ах, Кандайв, – в беспокойстве сказал он, – ты перехитрил меня. Если я верну амулет, ты меня отпустишь? – Брось амулет к моим ногам, – издевательски сказал Кандайв. – И сними с запястья руны Лаккоделя. Тогда я подумаю, проявить ли к тебе милосердие. – Снять руны? – Туржан заставил себя говорить жалобно. – Руны или жизнь! Туржан сунул руку в сумку и схватил кристалл, который дал ему Панделум. Он вытащил кристалл и поднёс его к рукояти своего меча. – Нет, Кандайв, – сказал он. – Я раскрыл твою хитрость. Ты хочешь испугать меня и заставить сдаться. Я отказываю тебе! Кандайв пожал плечами. – Тогда умри, – и нажал пружину. Пол разошёлся, и Туржан исчез в пропасти. Но когда Кандайв сбежал вниз, чтобы посмотреть на тело Туржана, он ничего не нашёл и остаток ночи провёл в дурном расположении духа, мрачно размышляя над стаканом вина. …Туржан вновь оказался в круглой комнате дома Панделума. На его плечи сквозь высокие окна падали многоцветные лучи с неба Эмбелиона – сапфирово-синий, жёлтый, кроваво-красный. В доме было тихо. Туржан сошёл с изображения руны на полу, беспокойно посматривая на дверь: как бы Панделум, не знающий о его появлении, не вошёл в комнату. – Панделум! – позвал он. – Я вернулся! Ответа не было. В доме сохранялась глубокая тишина. Туржан хотел бы оказаться на открытом воздухе, где не так сильно пахнет колдовством. Он посмотрел на двери: одна вела к выходу, другая – он не знал куда. Дверь справа должна вести к выходу. Он положил руку на затвор, чтобы открыть её. Но остановился. А если он ошибётся и увидит Панделума? Не лучше ли подождать здесь? Тут он нашёл решение. Стоя спиной к двери, он распахнул её. – Панделум! – позвал он. Сзади послышался негромкий прерывистый звук, как будто затруднённое дыхание. Неожиданно испугавшись, Туржан вернулся в круглую комнату и закрыл дверь. Он решил набраться терпения и сел на пол. Из соседней комнаты послышался крик. – Туржан, ты здесь? Туржан вскочил на ноги. – Да, я вернулся с амулетом. – Быстро, – задыхаясь произнёс голос, – зажмурься, повесь амулет себе на шею и войди. Туржан, подгоняемый нетерпением, звучавшим в голосе, закрыл глаза и повесил амулет себе на грудь. Нащупав дверь, он распахнул её. На мгновение воцарилась полная тишина, затем – ужасный вопль, дикий и злобный. Могучие крылья ударили по воздуху, послышался свист и скрежет металла. Среди дикого рёва волна холодного воздуха ударила в лицо Туржану. Ещё свист – и все затихло. – Благодарю тебя, – послышался спокойный голос Панделума. – Редко мне приходилось испытывать такое напряжение, а без твоей помощи мне не удалось бы прогнать бы это адское создание. Рука сняла амулет с шеи Туржана. Через несколько мгновений молчания снова прозвучал отдалённый голос Панделума: – Можешь открыть глаза. Туржан послушался. Он находился в магической лаборатории Панделума. Среди прочего оборудования там стояли и чаны, такие же, как и у него. – Не стану благодарить тебя, – сказал Панделум. – Но чтобы сохранить симметрию, я тоже сослужу тебе службу. Я не только научу тебя правильно работать с чанами, но и покажу многое другое. Так Туржан стал учеником Панделума. Весь день и большую часть многоцветной эмбелионской ночи работал он под невидимым руководством Панделума. Он познал тайну возвращения молодости, множество древних заговоров и странное абстрактное учение, которое Панделум называл математикой. – В этом инструменте, – говорил Панделум, – заключена вся Вселенная. Сам по себе он пассивен и не принадлежит к колдовству, но способен разъяснить любую проблему, любую фазу бытия, все тайны времени и пространства. Твои заговоры и руны основаны и закодированы в соответствии с великой мозаикой магии. Мы не можем осознать рисунок этой мозаики; наши знания дидактические, эмпирические и случайные. Великий маг Фандаал глубже других проник в этот рисунок и потому смог сформулировать множество заклинаний, которые носят теперь его имя. Я много веков прилагал усилия, чтобы расшифровать эту мозаику, но пока мне это не удалось. Тот, кто расшифрует её, постигнет и всю магию. Он станет магом, могущество которого непредставимо. Туржан продолжал свои занятия и постиг много простейших уравнений. – Я нахожу в них удивительную красоту, – сказал он Панделуму. – Математика не наука, это искусство! Уравнения распадаются на элементы, расположенные в точной симметрии, многосложной, но всегда кристально ясной. Но большую часть времени Туржан проводил у чанов и под руководством Панделума добился мастерства, которого искал. Чтобы разнообразить свой досуг, он создал девушку экзотической внешности, которую назвал Флориелла. В его память запали волосы девочки, которую он видел ночью у Кандайва, и он дал своему созданию светло-зеленые волосы. Кожа у неё была кремового цвета, а глаза большие и зеленые. Туржан испытал большую радость, когда она, влажная и совершённая, вышла из чана. Она быстро обучалась и скоро уже умела разговаривать с Туржаном. Характер у неё был задумчивый и мечтательный, она ни о чем не заботилась, а бродила по лугам или молча сидела у реки. Но Флориелла была приятной девушкой, и её мягкие манеры забавляли Туржана. Но однажды из леса выехала на лошади Т'саис со стальными глазами, срубая мечом головки цветов. Ей на глаза попалось невинное создание Туржана, и Т'саис, восклицая: «Зеленоглазая женщина, твоя внешность ужасает меня, смерть тебе!» разрубила Флориеллу, словно это был цветок на обочине. Туржан, услышав топот копыт, вовремя вышел из мастерской и был свидетелем этого убийства. Он побледнел от ярости, и заклинание мучительной пытки готово было сорваться с его губ. Но тут Т'саис увидела и прокляла его, и он понял, как она несчастна, какой сильный дух заставляет её отрицать свою судьбу и держаться за жизнь. Чувства боролось в его груди, и наконец он позволил Т'саис уехать. Он похоронил Флориеллу на речном берегу и постарался в напряжённой работе забыть о ней. Через несколько дней он поднял голову от стола. – Панделум, где ты? – Что тебе нужно, Туржан? – Ты упоминал, что когда создавал Т'саис, ошибка извратила её мозг. Я хочу создать подобную ей, но со здоровым разумом и духом. – Как хочешь, – равнодушно ответил Панделум и сообщил Туржану параметры, необходимые для эксперимента. И Туржан создал сестру Т'саис. Он день за днём следил, как возникает в чане то же стройное тело, те же гордые черты. Когда настало время и в чане села девушка с глазами, горящими радостью жизни, у Туржана перехватило дыхание и он поспешил помочь ей выйти. Она стояла перед ним, влажная и нагая, двойник Т'саис. Но если лицо Т'саис было искажено ненавистью, на этом лице царили мир и покой; если глаза Т'саис горели злобой, эти сияли как звезды воображения. Туржан стоял, дивясь совершенству своего создания. – Твоё имя будет Т'саин, – сказал он, – и я уже знаю, что ты станешь частью моей жизни. Он отказался от всего, чтобы учить Т'саин, и она училась с поразительной быстротой. – Скоро мы вернёмся на Землю, – говорил он ей, – в мой дом у большой реки в зеленой стране Асколайс. – А небо Земли тоже полно цветами? – спрашивала она. – Нет, – отвечал он. – Небо Земли бездонно голубое, и по нему движется древнее красное солнце. Когда наступает ночь, загораются звезды; их рисунку я тебя научу. Эмбелион прекрасен, но Земля более обширна, и горизонты её далеко уходят в загадочное. Как только захочет Панделум, мы вернёмся на Землю. Т'саин любила плавать в реке, и Туржан иногда приходил с ней поплескаться или мечтательно побросать камни в воду. Он предупредил её о Т'саис, и девушка пообещала быть осторожной. Но однажды, когда Туржан готовился к возвращению, она далеко ушла по лугу, замечая только игру лучей в небе, величавость высоких деревьев, цветы под ногами; она смотрела на мир с тем удивлением, которое свойственно только недавно появившимся из чанов. Она прошла несколько невысоких холмов и через тёмный лес, в котором нашла холодный ручей. Она попила, погуляла по берегу и вскоре увидела какое-то жилище. Дверь была открыта, и Т'саин заглянула, чтобы узнать, кто здесь живёт. Но дом был пуст, а единственной мебелью оказался травяной матрац, стол и полка с корзиной орехов и несколькими предметами из дерева и олова. Т'саин уже хотела уйти, но тут услышала зловещий топот копыт, приближавшийся, как судьба. Перед ней остановилась чёрная лошадь. Вспомнив предупреждение Туржана, Т'саин попятилась. Но Т'саис уже спешилась и шла к ней с мечом наготове. Она подняла его для удара, и тут их взгляды встретились. Т'саис в удивлении остановилась. Такое зрелище способно возбудить любой мозг: прекрасные девушки, совершенно одинаковые, одетые в одинаковые белые брюки, с одинаковыми глазами и распущенными волосами, с одинаковыми стройными телами. Но на лице одной ненависть к каждому атому во Вселенной, а у другой на лице написана любовь к этому миру. Т'саис обрела дар речи. – Кто ты, ведьма? У тебя моя внешность, но ты – не я. Или на меня снизошло благословение безумия и затуманило зрелище этого мира? Т'саин покачала головой. – Я Т'саин. Ты моя сестра, Т'саис. Поэтому я должна любить тебя, а ты должна любить меня. – Любить? Я ничего не люблю. Я убью тебя и тем самым сделаю мир лучше, в нем на одно зло станет меньше. – И она опять подняла свой меч. – Нет! – с болью воскликнула Т'саин. – Почему ты хочешь погубить меня? Что я тебе сделала плохого? – Ты делаешь плохое самим своим существованием и ты оскорбила меня, насмехаясь над моей отвратительной внешностью. Т'саин рассмеялась. – Отвратительной? Нет. Я прекрасна, потому что Туржан говорит так. А значит, прекрасна и ты. Лицо Т'саис застыло, как мраморное. – Ты смеёшься надо мной. – Нет. Ты на самом деле прекрасна. И Т'саис опустила свой меч. Лицо её стало задумчиво. – Красота? Что такое красота? Может, я слепа, может, враг исказил моё зрение? Скажи, как понять красоту? – Не знаю, – ответила Т'саин. – Мне это кажется ясным. Разве игра цветов на небе не прекрасна? Т'саис в изумлении подняла взгляд. – Вот это резкое свечение? Все эти цвета вызывают во мне лишь отвращение. – Посмотри, как прекрасны цветы, какие они хрупкие и очаровательные. – Это паразиты, у них отвратительный запах. Т'саин изумилась. – Не знаю, как объяснить красоту. Ты, похоже, ни в чем не видишь радости. Разве тебе ничего не приносит удовлетворения? – Только убийство и уничтожение. Только они прекрасны. Т'саин нахмурилась. «Я бы назвала это злым взглядом на мир, – подумала она.» – И ты в это веришь? – Я убеждена в этом. Т'саис задумалась. – Откуда мне знать, как действовать? Я была уверена в своей правоте, а ты говоришь, что я приношу только зло. Т'саин пожала плечами. – Я мало жила, и у меня нет мудрости. Но я знаю, что все имеет право на жизнь. Туржан лучше объяснит это тебе. – А кто такой Туржан? – спросила Т'саис. – Он очень хороший человек, – ответила Т'саин, – и я люблю его. Скоро мы отправимся на Землю, где небо глубокого синего цвета. – Земля… А если я отправлюсь с вами на Землю, найду ли я там красоту и любовь? – Может быть. У тебя есть разум, чтобы понять красоту, и красота, чтобы привлечь любовь. – Тогда я больше не буду убивать, как бы отвратительно мне ни было. Я попрошу Панделума отправить меня на Землю. Т'саин сделала шаг вперёд, обняла сестру и поцеловала её. – Я всегда буду любить тебя, – просто сказала она. Лицо Т'саис застыло. «Рви, режь, руби,» – говорил её мозг, но в её теле, в каждой его частице нарастал поток удовольствия. Она неумело улыбнулась. – Ну… я тоже люблю тебя, сестра. Больше я не убиваю, и я найду и познаю на Земле красоту… или умру… Т'саис села на лошадь и отправилась на Землю в поисках любви и красоты. Т'саин стояла в дверях, глядя, как уезжает в многоцветье её сестра. Сзади послышался крик, и появился Туржан. – Т'саин! Эта бешеная ведьма обидела тебя? – Он не дождался ответа. – Довольно! Я убью её заклинанием, чтобы она не могла больше причинить никому боль! И он собрался уже произнести Заклинание Огня, но Т'саин рукой зажала ему рот. – Нет, Туржан, не нужно! Она обещала больше не убивать. Она уходит на Землю в поисках всего того, что не может найти в Эмбелионе. И Туржан и Т'саин вместе смотрели, как Т'саис растворяется в многоцветье луга. – Туржан, – сказала Т'саин. – Что? – Когда мы будем на Земле, ты найдёшь мне чёрную лошадь, как у Т'саис? – Найду, – со смехом ответил Туржан, и они пошли к дому Панделума. ВОЛШЕБНИК МАЗИРИАН В глубокой задумчивости волшебник Мазириан брёл по своему саду. Ветви деревьев, увешанные красивыми, но ядовитыми плодами, склонялись над ним, цветы раболепно опускали головки при его приближении. Тусклые, как агаты, глаза мандрагор в дюйме над землёй следили за его обутыми в чёрное ногами. Таков был сад Мазириана – три террасы, полные странной и удивительной жизнью. Некоторые растения непрерывно меняли расцветку; на других цветы пульсировали, как морские анемоны, пурпурные, зеленые, лиловые, розовые, жёлтые. Здесь росли деревья с кроной как парашюты из перьев, деревья с прозрачными стволами, увитыми красными и жёлтыми лианами, деревья с листвой как металлическая фольга: каждый лист из другого металла – меди, серебра, синего тантала, бронзы, зеленого иридия. Цветы, подобно воздушным шарам, вздымались вверх над блестящими зелёными листьями; куст, покрытый тысячами цветов-флейт, и каждая флейта негромко играла музыку древней Земли – музыку, напоминавшую о рубиново-красном солнечном свете, о воде, сочащейся сквозь чернозём, о ленивых ветерках. А за рокваловой изгородью деревья дикого леса образовывали загадочную стену. В этот умирающий час земной жизни ни один человек не мог похвастать, что знает все её лесные долины, прогалины, просеки, поляны, все лощины и впадины, все уединённые ущелья, руины павильонов, все сады и парки в солнечных пятнах, овраги и холмы, многочисленные ручьи и ручейки, пруды, луга, чащи, заросли и скалистые выступы. Мазириан шёл по саду, и лицо его хмурилось в задумчивости. Шёл он медленно, руки сцепил за спиной. Существовало нечто, внушившее ему удивление, сомнение и великое желание, – прекрасная женщина, живущая в лесу. Она, смеясь, приходила к изгороди, всегда насторожённая, верхом на чёрной лошади с глазами как золотые кристаллы. Много раз пытался Мазириан захватить её; всегда лошадь уносила её от его разнообразных приманок, засад и заклинаний. Болезненный крик заполнил сад. Мазириан, ускорив шаг, обнаружил крота, который жевал ствол гибрида растения с животным. Мазириан убил нарушителя, и крик сменился порывистым дыханием. Мазириан погладил пушистые листья, и красный рот растения засвистел, выражая этим свою радость. Потом растение произнесло: «К-к-к-к-к-к-к». Мазириан наклонился, поднёс трупик зверька к красному рту. Послышался сосущий звук и маленькое тело скользнуло в подземный желудочный пузырь. Растение булькнуло, отрыгнув. Мазириан с удовольствием смотрел на него. Солнце низко висело в небе, такое тусклое и больное, что видны были звезды. Мазириан почувствовал, что на него смотрят. Это, должно быть, та женщина из леса: именно так она тревожила его и раньше. Он остановился, пытаясь определить, откуда исходит взгляд. Колдун быстро выкрикнул заклятие обездвиживания. У его ног неподвижно застыло растение-животное, большой зелёный мотылёк, прервав полет, заскользил на землю. Волшебник обернулся. Вот она, на краю леса, ближе, чем когда-либо раньше. Она не шевельнулась при его приближении. Глаза Мазириана засверкали. Он приведёт её в свой дом и посадит в тюрьму из зеленого стекла. Он испытает её мозг огнём, холодом, болью и радостью. Она будет подносить ему вино и делать восемнадцать соблазнительных движений при свете жёлтых ламп. Может быть, она шпионит за ним; если это так, Мазириан немедленно об этом узнает. Ни одного человека он ещё не называл своим другом. Другом ему был только сад. Вот колдун уже в двадцати шагах от женщины. И тут раздался топот копыт, она развернула свою вороную лошадь и ускакала в лес. Волшебник в гневе сорвал плащ. У неё была защита – противозаклятие, охранная руна! К тому же она всегда появлялась, когда он не был готов к преследованию. Он всматривался в смутную лесную глубину, видел, как белое тело скользнуло сквозь столб солнечного света, увидел чёрную тень лошади – и все исчезло… Может, она ведьма? Приходила ли она по собственному желанию или, что более вероятно – её послал неведомый враг? Если это так, то кто же руководит ею? Принц Кандайв Золотой из Кайна, у которого Мазириан выманил тайну возвращения молодости? Или астролог Азван? А может, Туржан? Хотя Туржан вряд ли… Лицо Мазириана просветлело от приятных воспоминаний и он отбросил эту мысль. Азвана он по крайней мере может испытать. Волшебник направился в свою мастерскую, подошёл к столу, на котором стоял хрустальный куб, окружённый красно-голубым ореолом. Из ящика извлёк бронзовый гонг и серебряный молоток. Ударил по гонгу, и густой сочный звук поплыл по комнате. Он ударил снова и снова. В голубизне хрусталя проступило лицо Азвана, покрытое каплями пота от боли и ужаса. – Не бей в гонг, Мазириан! – воскликнул Азван. – Пожалей мою жизнь, не бей! Мазириан остановился, высоко держа руку с молотком. – Ты шпионишь за мной, Азван? Ты послал женщину, чтобы украсть гонг? – Не я, хозяин, не я! Я слишком боюсь тебя. – Ты должен предоставить мне эту женщину, Азван, я настаиваю. – Невозможно, хозяин: я не знаю, кто она. Мазириан сделал движение, как будто хотел ударить. Азван испустил такой поток униженных просьб, что Мазириан с отвращением отбросил молоток и убрал гонг на место. Лица Азвана медленно растаяло, и хрустальный куб снова опустел. Мазириан погладил подбородок. Очевидно, он должен сам захватить девушку. Позже, когда на лес опустится тёмная ночь, он поищет в книгах заклинания, которые защитят его на полных опасностей лесных полянах. Это будут заклинания, полные яда и разрушительной силы такой мощности, что любое из них устрашит обычного человека или даже сведёт его с ума. Мазириан, благодаря своему долгому опыту, мог хранить в памяти одновременно четыре самых сильных или шесть менее страшных заклинаний. Он мысленно отложил свой план и направился к длинному чану, купавшемуся в свете зелёных ламп. В прозрачном растворе лежало тело человека, мертвенное в зеленом свете, но физически исключительно сильное и совершённое. Ясное, с холодными жёсткими чертами лицо, золотистые волосы. Мазириан смотрел на это существо, которое сам вырастил из единственной клетки. Его творению не хватало только разума, но колдун не знал, как снабдить разумом этого человека. Туржан Миирский владел этим знанием, но отказывался разделить с Мазирианом эту свою тайну. Мазириан рассматривал существо в чане. Совершённое тело – разве в нем не должен жить организованный и гибкий ум? Он узнает это. Он привёл в действие приспособление, выпускающее из чана жидкость, и вскоре тело уже лежало на воздухе. Мазириан сделал инъекцию в шейную артерию. Тело дёрнулось, глаза открылись, мигнули. Мазириан отвёл прожектор. Существо в чане слабо пошевелило руками и ногами, как будто не догадываясь об их назначении. Мазириан внимательно смотрел; возможно, он все же случайно правильно синтезировал мозг. – Сядь! – приказал Мазириан. Существо сосредоточило на нем взгляд, мышцы его рефлекторно напряглись, оно хрипло заревело, выпрыгнуло из чана и вцепилось Мазириану в горло. Несмотря на всю силу Мазириана, существо легко удерживало его и трясло, как куклу. Невзирая на все своё колдовство, Мазириан был беспомощен. Гипнотическое заклинание он истратил, и теперь в его мозгу не было ничего другого. И в любом случае он не мог произнести ни звука: безумец крепко сжимал его горло. Рука Мазириана упала на свинцовую бутыль, и он ударил существо по голове. Безмозглое создание упало на пол. Мазириан, ещё не совсем разочаровавшись, изучал тело у своих ног. Координация движений прекрасная. Он растворил в реторте белый порошок и, приподняв золотую голову, влил жидкость в расслабленный рот. Человек зашевелился, открыл глаза, приподнялся на локте. Безумное выражение покинуло его лицо, но Мазириан напрасно искал в нем след разума. Глаза были пусты, как у ящерицы. Волшебник раздражённо покачал головой. Он подошёл к окну, и его профиль чётко отразился в овальном стекле… Опять Туржан? Даже при самых страшных пытках Туржан не выдал своей тайны. Мазириан сухо скривил рот. Может, если добавить к коридору в лабиринте ещё один угол… Солнце опустилось, и сад Мазириана потускнел. Распустились бледные ночные цветы, и серые мотыльки начали перелетать от цветка к цветку. Мазириан раскрыл люк в полу и спустился по каменным ступеням. Вниз, вниз, вниз… Наконец показался идущий под прямым углом коридор, освещённый вечными жёлтыми лампами. Слева располагались его грибницы, справа – крепкая дверь из дуба и железа, запертая на три замка. А впереди каменные ступени продолжали спускаться, теряясь во тьме. Мазириан открыл все три замка, широко распахнул дверь. Комната за нею была пуста, если не считать каменного пьедестала, на котором стоял ящик с стеклянной крышкой. В ящике, по существу квадратном лабиринте, беговой дорожке с четырьмя углами, двигались два маленьких существа, одно преследующее, другое спасающееся. Хищник – маленький дракон с яростными красными глазами и клыкастой пастью. Он, покачиваясь, двигался по коридору на шести расплющенных лапах, размахивая при этом хвостом. Другое существо было вполовину меньше дракона – крошечный человек с сильным телом, совершенно обнажённый, с медной лентой на голове поверх длинных чёрных волос. Он двигался чуть быстрее преследователя, который продолжал безжалостную погоню, используя при этом всю свою хитрость, повороты назад, засады за углом, на случай если человек неосторожно покажется. Но сохранивший постоянную насторожённость человек был способен оставаться вне досягаемости клыков. Этим человеком был Туржан, которого Мазириан предательски захватил несколько недель назад, уменьшил в размерах и заключил в эту тюрьму. Мазириан с удовольствием смотрел, как рептилия метнулась к расслабившемуся на мгновение человеку; тот отпрыгнул, и когти скользнули на расстоянии миллиметра от его кожи. Мазириан подумал, что пора дать обоим пленникам отдохнуть и подкормить их. Он опустил перегородку, разделившую коридор надвое и изолировавшую человека от зверя. Обоим дал мяса и мисочку воды. Туржан без сил опустился на пол. – Ага, – сказал Мазириан, – ты устал. Хочешь отдохнуть? Туржан молчал, закрыв глаза. Все утратило для него смысл. Единственной реальностью оставался серый коридор и бесконечное бегство. Через непостижимые интервалы приходила пища и несколько часов отдыха. – Вспомни голубое небо, – сказал Мазириан, – ночные звезды, вспомни свой замок Миир на берегу Дерны; подумай о том, как приятно свободно побродить по лугу! Лицо Туржана дёрнулось. – Подумай, ведь ты мог бы растоптать этого дракона! Туржан поднял голову. – Я предпочёл бы растоптать тебя, Мазириан! Мазириан безмятежно продолжил: – Объясни, как ты наделяешь создания своих чанов разумом. Говори, и будешь свободен. Туржан рассмеялся. В смехе его звучало безумие. – Сказать тебе? А что потом? Ты тут же сваришь меня в кипящем масле. Тонкий рот Мазириана раздражённо скривился. – Жалкий человек, я знаю, как заставить тебя заговорить. Даже если бы твой рот был набит, залеплен воском и запечатан, ты все равно стал бы говорить. Завтра я возьму из твоей руки нерв и вдоль всей его длины протяну жёсткую ткань. Маленький Туржан, вытянув ноги вдоль коридора, отпил воды и ничего не сказал. – А сегодня вечером, – с рассчитанной злобностью сказал Мазириан, – я добавлю в лабиринт ещё один угол и превращу коридор в пятиугольник. Туржан помолчал, глядя через стеклянную перегородку на своего врага. Потом медленно отпил ещё глоток воды. При пяти углах у него будет меньше возможности увернуться от чудовища. – Завтра, – сказал Мазириан, – тебе понадобится все твоё проворство. – Тут ему в голову пришла ещё одна мысль. – Но я избавлю тебя от этого, если ты поможешь мне решить одну проблему. – В чем твоё затруднение, Мазириан? – Моё воображение преследует образ женщины, и я поймаю её. – Глаза Мазириана затуманились. – Во второй половине дня она подъезжает к ограде моего сада на большой чёрной лошади – ты знаешь её, Туржан? – Нет, Мазириан, – Туржан отпил ещё воды. Мазириан продолжал: – У неё достаточно колдовства, чтобы отвратить Второй Гипнотический Заговор Фелоджуна. А может, у неё есть какая-то защитная руна. Когда я приближаюсь, она убегает в лес. – И что же? – спросил Туржан, отщипывая мясо, данное Мазирианом. – Кто эта женщина? – спросил Мазириан, глядя поверх своего длинного носа на крошечного пленника. – Откуда мне знать? – Я должен захватить её, – задумчиво сказал Мазириан. – Какие заклинания, какие чары могут мне помочь? – Освободи меня, Мазириан, и, даю тебе слово Избранного Иерарха Марам-Ора, я доставлю тебе эту девушку. – Как ты это сделаешь? – подозрительно спросил Мазириан. – Буду преследовать её по лесу со своими лучшими Живыми Башмаками и пригоршней заклятий. – Тебе повезёт не больше, чем мне, – возразил Мазириан. – Я освобожу тебя, когда узнаю все о твоём синтезе существ в чанах. Я сам буду преследовать женщину. Туржан опустил голову, чтобы Мазириан не мог прочесть выражения его глаз. – А как же я, Мазириан? – спросил пленник спустя какое-то время. – Тобой я займусь, когда вернусь. – А если ты не вернёшься? Мазириан погладил подбородок и улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. – Дракон уже давно пожрал бы тебя, если бы не твой проклятый секрет. Волшебник поднялся по лестнице. Полночь застала его в кабинете, он рылся в переплетённых в кожу фолиантах и в пыльных папках… Некогда магам было известно больше тысячи рун, заговоров, заклинаний и проклятий. Просторы Великого Мотолама: Асколайс, Айд Каучикский, Южный Олмери, земля Падающей Стены на востоке – кишели колдунами всех разновидностей. Их главой был Архинекромант Фандаал. Сотню заклятий Фандаал сформулировал лично, хотя ходили слухи, что когда он над ними работал, в уши ему нашёптывали демоны. Понтецилла Благочестивый, правитель Великого Мотолама, подверг Фандаала пытке и после ужасной ночи мучений убил его, объявив колдовство вне закона. Колдуны Великого Мотолама разбежались, как жуки при свете; их наука рассеялась и была забыта, и теперь, в эти смутные времена, когда солнце состарилось, варварство охватило Асколайс и белый город Кайн наполовину уже лежал в развалинах, теперь лишь немногим более ста заговоров сохранились в памяти людей. Из них Мазириан имел доступ к семидесяти трём и постепенно, при помощи различных уловок и торговли, пытался овладеть и остальными. Мазириан сделал выбор и с большими усилиями поместил в свой мозг сразу пять заклятий: Вращатель Фандаала, Второй Гипнотический Заговор Фелоджуна, Великолепный Призматический Разбрызгиватель, Чары Неистощимого Питания и Заклятие Всемогущей Сферы. Завершив работу, Мазириан выпил вина и отправился спать. На следующий день, когда солнце висело низко, Мазириан вышел на прогулку в сад. Ему пришлось ждать недолго. Не успел он освободить от земли корни лунной герани, как негромкий шум и топот подсказали ему, что объект его вожделений рядом. Она прямо сидела в седле, молодая женщина с великолепной фигурой. Мазириан медленно наклонился, чтобы не спугнуть её, сунул ноги в Живые Башмаки и закрепил их под коленями. Он распрямился. – Эй, девушка, – крикнул он, – ты снова пришла. Почему ты приходишь сюда по вечерам? Тебе нравятся розы? Они ярко-красные, потому что в их лепестках живая кровь. Если ты сегодня не убежишь от меня, я подарю тебе одну. Мазириан сорвал розу с задрожавшего куста и направился к девушке, борясь со своими Живыми Башмаками. Не успел он сделать и четырех шагов, как женщина сжала коленями бока лошади и поскакала в лес. Мазириан полностью оживил свои башмаки. Они сделали большой прыжок, затем другой, и охота началась. Так Мазириан вошёл в легендарный лес. Повсюду изгибались, поддерживая тяжёлое лиственное одеяние, мшистые стволы. В просветах между ветвями лучи солнца бросали алые пятна на дёрн. В тени росли цветы с длинными стеблями и хрупкие грибы; в эту эпоху увядания Земли природа стала мягкой и расслабленной. Мазириан в своих Живых Башмаках с большой скоростью прыгал по лесу, но чёрная лошадь, бегущая без напряжения, держалась от него на порядочном расстоянии. Несколько лиг проскакала женщина. Чёрные волосы летели за ней, как знамя. Она часто оглядывалась через плечо, и Мазириан видел, как во сне, её лицо. Но вот она склонилась к спине лошади, та поскакала быстрее и скоро скрылась из виду. Мазириан продолжал погоню, ориентируясь по следу на влажной почве. Жизнь начала уходить из Живых Башмаков: они слишком долго двигались на большой скорости. Огромные прыжки становились короче и тяжелее, но шаг лошади, видный по её следу, тоже замедлился. Вскоре Мазириан оказался на лугу и увидел щиплющую траву одинокую лошадь. Мазириан застыл. Перед ним открывался весь луг. Туда вёл ясный след лошади, но человеческого следа, ведущего с луга, не было. Значит женщина спешилась где-то позади колдуна, и он не знал, где именно. Волшебник направился к лошади, но та с ржанием ускакала в лес. Мазириан не пытался её преследовать, он обнаружил, что его Башмаки вяло и расслабленно висят на ногах. Они умерли. Он отпихнул их в сторону, проклял этот день и свою неудачу. Потрясая плащом, со злобным выражением лица, он двинулся назад по следу. В этом районе леса часто встречались выступы чёрных и зелёных базальтовых скал, предвестники утёсов над рекой Дерной. На одной из таких скал Мазириан увидел маленького зеленокожего человечка верхом на стрекозе. Он был одет во что-то вроде полупрозрачного кафтана и вооружён копьём, вдвое длиннее его самого. Мазириан остановился. Твк-человек флегматично смотрел на него. – Не видел ли ты женщину моей расы, проходившей здесь, твк-человек? – Я видел такую женщину, – ответил твк-человек после некоторого размышления. – А где её можно найти? – А что я получу за информацию? – Соль – столько, сколько сможешь унести. Твк-человек взмахнул своим копьём. – Соль? Нет. Лайан-Странник даёт вождям данданфлоров достаточно соли для всего племени. Мазириан представлял себе службу, за которую разбойник-трубадур платит солью. Твк-люди, быстро летящие на своих стрекозах, видели все, что происходит в лесу. – Флакон масла из моих теланксисовых цветов. – Хорошо, – ответил твк-человек. – Покажи мне флакон. Мазириан показал. – Она свернула со следа возле разбитого молнией дуба и направилась прямо в речную долину, кратчайшим путём к озеру. Мазириан положил флакон возле скалы и направился к дубу. Твк-человек посмотрел ему вслед, затем спешился и прикрепил флакон под своей стрекозой, рядом с мотком шерсти, который дала ему женщина, чтобы он обманул волшебника. Мазириан свернул у дуба и вскоре обнаружил на опавшей листве след. Длинная открытая прогалина лежала перед ним, полого спускаясь к реке. По обе стороны возвышались деревья, и длинные солнечные лучи окрашивали одну сторону в кровь, оставляя другую в глубокой тени. Тень была так глубока, что Мазириан не заметил существо, сидевшее на упавшем дереве. Колдун почувствовал его присутствие, только когда тварь готова была прыгнуть ему на спину. Мазириан резко повернулся лицом к существу. Это был деоданд, отдалённо похожий на человека с сильной мускулистой фигурой, мертвенно-чёрной тусклой кожей и узкими раскосыми глазами. – Ах, Мазириан, ты бродишь по лесу далеко от дома, – послышался негромкий голос чёрного существа. Мазириан знал, что деоданд стремится пожрать его. Он всегда хочет мяса. Как же удалось девушке спастись? Её след проходит прямо здесь. – Я ищу, деоданд. Ответь на мой вопрос, и я дам тебе много мяса. Глаза деоданда сверкнули, он осмотрел тело Мазириана. – Ты можешь это сделать прямо сейчас, Мазириан. Или с тобой сегодня могучие заклинания? – Да. Скажи, давно ли проходила здесь девушка? Шла она быстро или медленно, одна или со спутниками? Отвечай, и я дам тебе столько мяса, сколько ты захочешь. Губы деоданда насмешливо скривились. – Слепой волшебник! Она не покинула прогалину. – Он показал, и Мазириан повернулся в ту сторону. Но успел отпрыгнуть, когда деоданд бросился на него. Изо рта Мазириана полились звуки Заклятия Вращателя Фандаала. Деоданда сбило с ног и подбросило высоко в воздух, где тот повис, вертясь, то выше, то ниже, то быстрее, то медленнее, то над вершинами деревьев, то над самой землёй. Мазириан с лёгкой улыбкой следил за ним. Через какое-то время он опустил деоданда и приказал вращению замедлиться. – Хочешь ли ты умереть сразу или медленно? – спросил Мазириан. – Помоги мне, и я сразу убью тебя. А иначе ты поднимешься высоко, туда, где летают пелгрейны. Деоданд задыхался от ярости и страха. – Пусть тёмный Тиал выколет тебе глаза! Пусть Краан держит твой живой мозг в кислоте! – И он добавил такие проклятия, что Мазириан почувствовал необходимость в противочарах. – Тогда вверх, – сказал наконец Мазириан и взмахнул рукой. Чёрное тело взлетело высоко над вершинами деревьев и медленно завертелось на фоне красного солнца. Через мгновение пятнистое существо, похожее на летучую мышь, с клювастым рылом, пронеслось рядом и рвануло чёрную ногу, прежде чем кричащий деоданд смог отпихнуть его. Все новые и новые фигуры замелькали на фоне солнца. – Опусти меня, Мазириан! – послышался слабый зов. – Я расскажу все, что знаю. Мазириан опустил пленника к земле. – Она прошла одна перед самым твоим появлением. Я напал на неё, но она отогнала меня пригоршней тайл-пыли. Она прошла по прогалине в сторону реки. Этот след ведёт мимо логова Транга. Я думаю, она погибла: Транг будет высасывать её, пока она не умрёт. Мазириан потёр подбородок. – Какие заклятия были с ней? – Не знаю. Ей понадобятся сильные заклятия, чтобы спастись от демона Транга. – У тебя есть ещё что сказать? – Ничего. – Тогда можешь умереть. – И Мазириан проклял существо, заставив его вращаться все быстрее, пока оно не слилось в сплошное вертящееся пятно. Послышался приглушённый вопль, и тело деоданда разорвалось на части. Голова, как пуля, полетела вниз, руки, ноги, внутренности – во всех направлениях. Мазириан пошёл дальше. В конце прогалины след круто спускался по уступам темно-зеленого серпентина к реке Дёрне. Солнце садилось, и тень заполняла долину. Мазириан дошёл до реки и направился вниз по течению к далёкому сверкающему Санру, Озеру Сновидений. Тяжёлый запах гнили висел в воздухе. Мазириан пошёл вперёд осторожнее: поблизости находилось логово вампира-медведя Транга, и в воздухе пахло колдовством – сильным грубым колдовством, которое его собственные более тонкие заклинания могли и не победить. До него донёсся звук голосов – хриплый рёв Транга и женские вопли. Мазириан выглянул из-за скалы, чтобы понять, что там происходит. Логово Транга располагалось в расщелине скалы. Грязная груда травы и шкур служила ему постелью. Он построил грубый загон, в котором находились три женщины, на телах которых виднелось множество кровоподтёков, а на лицах – ужас. Транг похитил их из племени, живущего на завешенных шёлком плотах на мелководье озера. Теперь они смотрели, как вампир пытается справиться ещё с одной, только что захваченной женщиной. Грубое круглое человекоподобное лицо Транга было искажено, крепкими пальцами он сорвал с женщины куртку. Но она с удивительным проворством увёртывалась от его огромных рук. Глаза Мазириана сузились. Магия, магия!.. Он смотрел, раздумывая, как бы уничтожить Транга, не причинив вреда женщине. Но та увидела колдуна над плечом Транга. – Смотри! – выдохнула она. – Мазириан пришёл, чтобы убить тебя! Транг обернулся. Он увидел Мазириана и бросился к нему на всех четырех лапах, испуская дикий рёв. Мазириан подумал, не бросил ли на него вурдалак какое-то заклятие, потому что мозг волшебника охватил странный паралич. А может, на него так подействовал вид огромной морды Транга, его мощных лап? Мазириан стряхнул с себя заклятие, если оно было, и произнёс собственное. Вся прогалина озарилась огненными стрелами, летящими в Транга со всех направлений. Это был Великолепный Призматический Разбрызгиватель – многоцветные рубящие лучи. Транг умер почти мгновенно, пурпурная кровь хлынула из бесчисленных ран, открывшихся там, где огненный дождь пронзил его тело. Мазириан не обратил на это внимания. Девушки не было. Мазириан видел, как она бежит вдоль реки к озеру, и пошёл за ней, не слушая жалобных криков женщин в клетке. Вскоре перед ним открылось озеро, дальний край которого едва виднелся на горизонте. Мазириан спустился на песчаный берег и долго стоял, глядя на тёмные воды Озера Сновидений. Была уже тёмная ночь, на небе горели звезды. Вода была холодной и неподвижной, лишённая приливов, как все воды на Земле после ухода с неба Луны. Где же женщина? Вот она – светлая фигура в тени речного берега. Мазириан встал у воды, высокий и могучий. Лёгкий ветерок развевал его плащ. – Эй, девушка, – позвал он. – Это я, Мазириан, я спас тебя от Транга. Подойди ближе, чтобы я мог поговорить с тобой. – Я слышу тебя и на таком расстоянии, волшебник, – ответила она. – Чем ближе я подойду, тем дальше потом придётся убегать. – А зачем тебе бежать? Иди ко мне, и ты станешь хозяйкой многих тайн, обладательницей большой власти. Она засмеялась. – Если бы я хотела этого, Мазириан, разве стала бы я бежать так долго? – Кто же ты, не желающая постигнуть тайны магии? – Для тебя, Мазириан, я безымянна, чтобы ты не смог проклясть меня. А теперь я пойду туда, куда ты не сможешь последовать. – Она подбежала к воде, медленно вошла в неё по пояс, нырнула и исчезла. Мазириан в нерешительности подождал. Неразумно тратить столько заклинаний и тем самым лишать себя сил. Что может находиться под поверхностью озера? Тут чувствовалась спокойная магия, и хотя колдун не враждовал с повелителем озера, другие существа могли бы воспротивится его проникновению. Однако, когда голова девушки так и не появилась на поверхности, он произнёс Заклинание Неистощимого Питания и вошёл в холодную воду. Он глубоко нырнул и, встав на дне озера, не чувствуя под защитой чар никакого неудобства для лёгких, смотрел на местность вокруг себя. Его окружало зеленоватое свечение. Вода была почти такая же прозрачная, как и воздух. Придонные растения тянулись по течению, вместе с ними двигались озёрные цветы, красные, синие и жёлтые. Вокруг вяло плавали большеглазые рыбы разнообразных форм. Скальные ступени вели к подводной равнине, на которой росли высокие водоросли, их стройные стволы поддерживали узорную листву и пурпурные плоды. Водоросли терялись в туманной дымке. Потом колдун увидел женщину, белую водяную нимфу. Чёрные волосы струились за её спиной, как тёмное облако. Она полуплыла, полубежала по песчаному дну, изредка оглядываясь через плечо. Мазириан устремился за ней, вспенивая воду плащом. Возбуждённый колдун догонял её. Он должен наказать непокорную за то, что она завела его так далеко… Стёртые каменные ступени в его жилище вели из мастерской вниз, в комнаты, которые по мере спуска становились все обширнее. Мазириан нашёл однажды в одной из комнат проржавевшую клетку. Неделя или две в темноте обуздают упрямство гордячки… А когда-то он уменьшил женщину, сделал её размером в палец и посадил в стеклянную бутылку вместе с двумя большими мухами… Сквозь зелень проступил разрушенный белый храм. В нем было множество колонн. Некоторые уже упали, другие продолжали поддерживать фронтон. Женщина вошла в большой портик. Может, она пытается сбить его со следа? Белое тело мелькнуло в дальнем конце нефа, сверкнуло над кафедрой и пропало в полукруглом алькове за ней. Мазириан, как мог быстро, последовал за нею, полуидя, полуплывя в мрачных сумерках. Он всматривался в темноту, где малые колонны поддерживали купол, из которого выпал ключевой камень. Неожиданный страх охватил его, он вдруг все понял, увидев быстрое движение вверху. Со всех сторон на него рушились колонны, и лавина мраморных блоков падала ему на голову. Колдун в панике отпрыгнул… Волнение прекратилось, белая пыль древней штукатурки расплылась. На фронтоне главного храма женщина стояла на коленях, всматриваясь вниз, чтобы убедиться, что она убила Мазириана. Но она его не убила. Две колонны по чистой случайности упали по обе стороны от его тела, а лёгшая сверху плита защитила его от камнепада. Он болезненно повернул голову. Через щель в дрожащем мраморе он видел рассматривавшую его женщину. Значит она хотела убить его? Его, Мазириана, прожившего больше лет, чем он сам может припомнить? Тем сильнее будет она ненавидеть и бояться его впоследствии. Он произнёс заклинание Всемогущей Сферы. Силовое поле окружило его тело, расталкивая все окружающее. Когда мраморные руины раздвинулись, колдун убрал сферу, встал на ноги и осмотрелся в поисках женщины. Та была уже почти не видна. В чаще длинных пурпурных водорослей, она взбиралась по откосу на берег. Мазириан бросился в преследование. Т'саин выползла на берег. Волшебник Мазириан по-прежнему шёл за ней, его магия разрушила все её планы. Девушка вспомнила его лицо и вздрогнула. Усталость и отчаяние замедлили её шаг. У неё было лишь два заклинания – Чары Неистощимого Питания и заклятие, придающее силу рукам, благодаря ему она удержала Транга и обрушила храм на Мазириана. Оба заклинания теперь истрачены; она беззащитна; но, с другой стороны, и у Мазириана могло больше ничего не остаться. Может быть, он не знает о траве-вампире? Она побежала по склону и перескочила через полоску бледной, избитой ветром травы. Теперь из озера выбрался и Мазириан, тощая фигура, хорошо заметная на фоне воды. Девушка отступала, оставляя между собой и преследователем невинную полоску травы. А если и трава не поможет? – Сердце её дрогнуло при мысли о том, что ей придётся тогда сделать. Мазириан вошёл в траву. Чахлые травинки превратились в мускулистые пальцы. Одни обвились вокруг ног колдуна, удерживая его мёртвой хваткой, а другие в это время пробирались под одежду, к коже. И тогда Мазириан истратил свой последний заговор – заклятие обездвиживания. Трава-вампир расслабилась и вяло легла на землю. Т'саин в отчаянии следила за ним. Теперь волшебник был совсем рядом, плащ развевался за его спиной. Неужели у него нет слабостей? Разве его плоть не болит, разве его дыхание не становится прерывистым? Она повернулась и побежала по лугу к роще чёрных деревьев. Ей стало холодно в глубокой мрачной тени. Прежде чем вся роща проснётся, она должна убежать как можно дальше. Щелчок! Её хлестнула плеть. Она продолжала бежать. Ещё один удар и ещё – она упала. Её ударил ещё один тяжёлый ремень, и ещё один. Шатаясь, девушка поднялась, закрывая руками лицо. Плети свистели в воздухе, последний удар развернул её. Она увидела Мазириана. Он боролся. Когда на него обрушились удары, он схватил хлысты и попытался разорвать их. Но они были слишком гибкими и пружинистыми, они вырывались из рук и обрушивали на человека все новые удары. Раздражённые его сопротивлением, деревья сосредоточились на несчастном Мазириане, который боролся с необыкновенной яростью. Т'саин смогла уползти на край рощи и спастись. Она посмотрела назад, поражаясь жизненной силе Мазириана. Тот шатался под градом ударов, его яростная упрямая фигура смутно виднелась в зарослях. Он ослаб, попытался бежать, упал. Удары сыпались на его голову, плечи, на длинные ноги. Он попытался встать, но снова рухнул на землю. Т'саин устало закрыла глаза. Она чувствовала, как кровь сочится из её исхлёстанного тела. Но оставалось ещё самое главное. Она встала и, покачиваясь, пошла прочь, ещё долго слыша за спиной тупые звуки ударов. Сад Мазириана прекрасен ночью. Широко раскрылись цветы-звезды, каждая совершённой формы, и мотыльки летали над ними взад и вперёд. Фософресцирующие водяные лилии, как прекрасные лица, плыли по поверхности пруда, а куст, который Мазириан привёз из далёкого Олмери на юге, наполнял воздух сладким фруктовым ароматом. Т'саин, усталая, тяжело дыша ощупью пробиралась по саду. Некоторые цветы проснулись и с любопытством разглядывали её. Гибрид животного и растения сонно защебетал, приняв её за Мазириана. Слышалась слабая музыка белых цветов-флейт, они пели о древних ночах, когда в небе ещё плыла белая луна, а временами года правили бури, тучи и громы. Т'саин ни на что не обращала внимания. Она вошла в дом Мазириана, отыскала его мастерскую, где горел вечный жёлтый свет. Неожиданно в чане село золотоволосое создание Мазириана и посмотрело на неё прекрасными пустыми глазами. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=135321) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.