Избранница
Саманта Джеймс


Непокорный молодой лорд Габриэль Синклер поклялся, что суровый отец, настаивающий на его женитьбе, жестоко раскается в своем деспотизме. И в порядке мести лорд предложил руку и сердце… юной нищенке, пытавшейся его обокрасть! Разумеется, браку надлежало быть фиктивным. Однако невеста, очаровательная Кесси Маклеллан, постепенно все сильнее покоряла и очаровывала Габриэля, и вскоре легкомысленный аристократ уже пылал в огне неукротимой, пламенной, подлинной страсти, не признающей доводов гордости и рассудка…





Саманта Джеймс

Избранница





Пролог


Англия, 1790 год

Июнь. Полдень. Жара. На въезде в Фарли-Холл возвышались чугунные ворота. Длинная подъездная дорожка петляла между ухоженными террасами садов и обсаженными кустарником прогулочными аллеями. Но над всем этим царило великолепие самого Фарли-Холла – величественного особняка с кирпичным фасадом. От подъезда по обеим сторонам тянулись ряды высоких окон, задрапированных золотистым шелком, – зрелище, вызывавшее благоговейный трепет.

В восточном крыле здания двое мальчиков занимались под присмотром строгого учителя, мистера Финдли. Но сегодня дети никак не могли сосредоточиться, и их взгляды все чаше обращались к распахнутому из-за жары окну классной комнаты. Оба брата – один десяти, а другой шести лет – унаследовали пронзительно серые глаза отца, только старший был блондин, а черные волосы младшего отливали синевой воронова крыла. Мальчики ждали приезда отца, ерзая от нетерпения на стульях. И мистер Финдли наконец не выдержал и негодующе всплеснул руками:

– Все! Вы свободны! Расскажи я вам сейчас сказку про белого бычка, вы бы и не заметили! Ваш отец вернется из Лондона лишь к вечеру, но разве вас переубедишь? Ступайте!

Мальчики вылетели из класса, а мистер Финдли забурчал себе под нос что-то про тяжкую долю тех, кто пытается вдолбить знания в головы таких непосед. И он бросил вслед ученикам взгляд, полный отчаяния и зависти. Потому что даже если головы этих детей останутся пусты, как котелок бедняка, то с их кошельками подобного не произойдет. Ибо они – сыновья седьмого герцога Шарли, одного из богатейших людей Англии.

В этот момент со стороны подъездной дорожки послышались стук копыт и скрип колес. Старший мальчик бросился вниз по ступеням. Младший пытался за ним угнаться, усердно перебирая худенькими ножками, но все равно остался далеко позади. Дверца распахнулась, и из кареты легко выпрыгнул красивый мужчина в элегантном сюртуке из шелка в полоску и светлых панталонах.

– Папа! – Восторженные детские глаза уставились на мужчину. – Мы так скучали без вас! Хотя мне нравятся уроки езды с Феррисом, с вами это было бы в тысячу раз интереснее!

Любящий взгляд герцога скользнул по золотистым кудрям сына, аристократические черты которого так напоминали черты его матери… Боже, до чего мальчик похож на нее!

– Мне тоже не хватало всего этого, Стюарт! – радостно рассмеялся герцог. – Я так часто вспоминал наши с тобой уроки, что не удержался и привез тебе кое-что.

Он кивнул груму, и из-за кареты вывели маленького белого пони, при виде которого у Стюарта от восторга округлились глаза.

– Пони! У меня будет собственный пони! Можно, я назову его Белым Танцором?

На губах герцога появилась улыбка умиления. Он взял поводья и подвел пони к Стюарту.

– Конечно, это мой подарок тебе. Будущему герцогу Фарли – все самое лучшее!

Они не заметили, как подошел юный Габриэль.

– Пони! – просиял он от счастья. – Вы привезли нам пони! – И потянулся погладить лошадку.

Резкое движение мальчика испугало пони, и он попятился, взбрыкнув передними ногами. Стюарт отскочил, вовремя избежав удара копытом. Герцог мгновенно взорвался:

– Этот пони для твоего брата, а не для тебя! И ради Бога, поаккуратнее! Ты же не идиот и понимаешь, как легко испугать лошадь! Твой брат мог пострадать!

Стюарт в растерянности заморгал:

– Он нечаянно, папа. Габриэль хотел только погладить Танцора. Правда, Габриэль?

Младший брат лишь опустил голову, молча страдая от вспышки гнева отца. Нижняя губа мальчика задрожала, глаза потухли… Недавней радости как не бывало.

– Наверное, ты прав, сынок, – кивнул герцог, но даже не попытался скрыть раздражение. – Только ему не мешало бы поучиться манерам у тебя, Стюарт. Твой брат слишком часто поступает необдуманно.

Плечи младшего сына совсем поникли. Решив приободрить его, Стюарт с надеждой посмотрел на отца:

– А какой подарок вы привезли Габриэлю?

– О Боже, мы с Уиллом были так заняты поисками подходящего пони, что все остальное совершенно вылетело у меня из головы! Ну ладно, в следующий раз постараюсь не забыть. Пошли, Стюарт. Нам нужно многое обсудить. Я решил в следующий раз взять тебя с собой в Лондон.

Герцог уже хотел уйти, но, словно вспомнив о чем-то, повернулся и погладил Габриэля по волосам – погладил как бы между делом: так ласкают кошку или другого домашнего зверька. Затем повернулся и ушел вместе со Стюартом, гордо вышагивавшим рядом.

А Габриэль остался. Ему не выпало счастья стать любимцем, он был просто малышом, не понимавшим, почему отец так строг и несправедлив к нему.



Шелковая занавеска скользнула на место. Леди Каролина Синклер, герцогиня Фарли, наблюдала эту сценку, стоя у окна. В ее глазах была невыразимая грусть, ибо она, как никто другой, понимала: ее мальчика только что ранили в самое сердце. И она знала, почему у малыша постоянно в глазах тоска. Иногда ей хотелось плакать – Габриэль всегда так старался угодить отцу, заслужить его похвалу! Но Эдмунд был слеп и равнодушен к сыновней преданности. Он почти не замечал второго сына. Ибо его гордостью был первенец.

И Каролина боялась, что участь второго сына будет не слаще той, что выпала ей, второй жене.

Она с горечью вспоминала день, когда Эдмунд пришел к ней.

– Стюарту нужна мать, – без лишних церемоний заявил герцог. – А значит, мне нужно жениться.

Он был предельно откровенен и ничего не скрывал. Такой красивый, гордый и решительный! Каролина с первого взгляда влюбилась в него – влюбилась без памяти! И подумать только – он остановил свой выбор на ней! Ее глупое сердце замирало в восторге, – возможно, со временем этот человек полюбит ее…

И она старалась быть любящей и покорной женой, лелея надежду, что он оценит это… и когда-нибудь скажет о своей любви… Но вскоре Каролина поняла: его любовь навеки отдана той, которая теперь пребывала с ангелами…

Каролина прижала ко лбу дрожащие пальцы. Хватит хандрить, она должна стать сильной, если не ради себя самой, то ради Габриэля! Она вынесет и унижение, и боль – все, что угодно, ради этого ребенка, ибо он ее единственная отрада. С тяжелым сердцем, но настроенная ни единым жестом не выдать себя она поспешила на галерею – к сыну.

Мальчик все еще стоял у подъездной дорожки, хмурый и молчаливый, маленький и одинокий. Прощенный и… тут же забытый.

Но сам он ничего не забыл и не простил. Осторожно, но вместе с тем решительно высвободившись из объятий матери, он не принял ни жалости, ни утешения. И не проронил ни слезинки – маленькое личико застыло в стоической гордости, необычной для столь нежного возраста. Потому что даже в этом маленький Габриэль был точной копией отца…




Глава 1


Чарлстон, Южная Каролина 1815 год

Летний ливень хлынул с такой силой, что вымочил до нитки всех, кого застал под открытым небом, и превратил и без того грязные улочки в сплошное месиво. А в таверне Черного Джека дым стоял коромыслом, веселье, подогретое обильной выпивкой, так и выплескивалось наружу – посетители, по большей части моряки, отмечали окончание плавания. Слышался пьяный хохот. Хотя таверна находилась всего в нескольких кварталах от порта и доков, она была одним из лучших заведений в городе и славилась отличной кухней, чистыми скатертями и быстрым обслуживанием – и все это за весьма умеренную плату.

В этот дождливый вечер за столиком в дальнем углу сидели два хорошо одетых джентльмена; один из них был жгучий брюнет, другой – шатен. Более месяца они провели в море, и теперь им захотелось выбраться из тесноты корабельного кубрика и насладиться мягкими перинами.

– За благополучное возвращение в Англию и… за графа Вэйкфилда и его будущую супругу! – с веселой улыбкой провозгласил сэр Кристофер Марли.

Однако лорд Габриэль Синклер не торопился поддержать тост и чокнуться с другом. И не мудрено, ибо он был вовсе не в восторге от предстоящей свадьбы… Кроме того, все решили за него.

Он уставился в свой стакан, словно увидел в нем муху. Последние недели превратились для него в кошмар. Кто мог предположить, что Стюарт погибнет? Только не Габриэль. Он не был особенно близок с братом, и годы все больше отдаляли их друг от друга. Габриэль покинул Фарли сразу после похорон матери, решив больше не возвращаться туда. Он как бы вычеркнул отца из своей жизни и с присущей ему энергией принялся строить собственный торговый флот. Довольно успешно.

Горькие воспоминания невольно всколыхнулись в памяти. Его отец не появился даже тогда, когда он отплывал сражаться с Наполеоном. И в последующие пять лет папаша ни разу не написал ему, будто Габриэль вовсе не существовал.

Но после смерти Стюарта все изменилось.

Наверное, это было неизбежно… Услужливая память тотчас нарисовала сцену – встречу с отцом в Лондоне, когда Габриэль узнал о смерти брата. Отец ничуть не изменился. Был по-прежнему высокомерен, деспотичен и… холоден.

– Теперь ты граф Вэйкфилд, будущий герцог Фарли, – заявил он с ледяным безразличием; этот тон Габриэль всегда терпеть не мог. – Твой долг жениться и подарить мне внука, чтобы наш род не угас.

Габриэль заставил себя расслабиться, даже улыбнулся.

– Я люблю женщин, отец, и в спальне, и вне ее. – Он сделал паузу, наслаждаясь недовольной миной герцога, и коротко хохотнул: – Но женитьба…

Поседевшие брови Эдмунда Синклера сошлись на переносице. Однако Габриэль не вздрогнул от взгляда, так пугавшего его в детстве.

– Как же, как же, наслышан о… твоих похождениях! Но это все любовницы, а я говорю о жене.

Габриэль нахмурился. За ним шпионили! Он с негодованием взглянул на отца, едва удержавшись от вспышки гнева.

– Титул не только придает респектабельность, но и накладывает определенные обязательства, Габриэль. Так что следует исправить это упущение и жениться. Немедленно! Ты заявил, что не отдаешь предпочтения ни одной из красоток. Поэтому не станешь возражать… Стюарт умер, его невеста свободна. Будет вполне логично, если ты займешь место брата. Так что и дату свадьбы переносить не придется.

Габриэль знал о помолвке Стюарта с единственной дочерью герцога Уоррентона, поместья которого граничили в Кенте с отцовскими. И все же предложение отца оказалось слишком неожиданным. Габриэль опешил…Наконец он понял, что от папаши другого и ожидать не стоило. Захотелось повернуться и уйти. Плюнуть на этот дурацкий долг, и пусть высокомерный герцог катится ко всем чертям! Но что-то остановило его…

Дураком Габриэль никогда не был. Фарли – огромное и великолепное поместье, да и титул – лакомый кусочек…

Наверное, судьба решила таким образом вознаградить его за безрадостное детство.

– Так что же? – В голосе отца прорезались знакомые нотки нетерпения. – Ты молчишь? Следовательно, не возражаешь против брака с леди Эвелин?

Габриэль сжал кулаки.

– Годы не изменили тебя, отец, – проговорил он ровно. – Ты по-прежнему считаешь, что твоя воля – закон для всех. Какое имеет значение, есть у меня возражения или нет?

Габриэль лихорадочно соображал – ему требовалось время, чтобы обдумать ситуацию и принять решение… Одно было ясно как день: если он и женится на леди Эвелин, то не по прихоти отца, а потому что сам так решит.

Как Габриэль и предполагал, герцог даже не обратил внимания на легкий укол сына.

– Отлично! Уоррентон и его дочь уже дали согласие. Поэтому мы должны немедленно объявить…

– Нет. Завтра я отправляюсь в Америку. Мой корабль отходит на рассвете. Это очень важно для меня, отец. Так что, боюсь, придется дождаться моего возращения.

Неприязнь герцога к янки была общеизвестна, чему никто не удивлялся, зная о трагической судьбе его первой жены и Стюарта… Губы герцога вытянулись в тонкую линию.

– Не вижу причины откладывать… – начал он.

– А вот я вижу. Стюарт умер совсем недавно, поэтому не помешает немного продлить траур. Кроме того, вряд ли прилично объявлять о помолвке в мое отсутствие. Я хотел бы быть рядом с невестой, так сказать, во плоти. – Габриэль с невозмутимым видом пожал плечами. – Да и несколько месяцев ничего не изменят, – добавил он.

Герцог закусил губу.

– Ты прав, конечно. Мы объявим о помолвке, когда ты вернешься из плавания.

Отец был в ярости. Что ж, хоть маленькая, но победа.

Громкий хохот за спиной вернул Габриэля к действительности. Как там сказал Кристофер? За графа Вэйкфилда и его будущую супругу. В своем нынешнем настроении Габриэль охотно взял бы в жены самую уродливую каракатицу, лишь бы взбесить отца.

– Мы только прибыли, – проговорил он с улыбкой. – Ты что, хочешь покинуть Чарлстон, так и не насладившись лучшим, что есть в этом городе? Прошлый наш визит заставил каждую из здешних служанок мечтать о том, чтобы английский клинок вошел именно в ее ножны!

Кристофер слишком хорошо знал друга, поэтому не принял его шутку.

– Тебя что-то тревожит… – в задумчивости проговорил он.

– Я скоро женюсь на девушке с самой длинной родословной в Англии. Ты прав, Кристофер, выпьем за союз Уоррентонов и Фарли. За могущественных – и проклятых!

Кристофер молча смотрел, как Габриэль осушил свой стакан. Он вспомнил изящную, хрупкую блондинку, которой суждено стать женой друга, и вздохнул. Чего бы он только не отдал, чтобы оказаться на месте Габриэля! Но очаровательная Эвелин была для бедного баронета столь же недоступна, как звезды на небе.

– Леди Эвелин не уродина, Габриэль. Если честно, то она затмит любую из известных красавиц. На твоем месте я бы возблагодарил Господа и радовался своей удаче.

Габриэль промолчал. Он уже унаследовал титул Стюарта – так почему бы не унаследовать и его невесту? Отвращала ведь не сама женитьба… К тому же Эвелин – довольно милая девушка. И даже хорошо, что она тихая, покорная и боится его как огня. Она будет послушно делать все, что ей прикажут, и не осмелится задавать вопросы. Какая разница – женится он или нет? Он ведь не желторотый юнец, чтобы искать счастья в браке. Общество спокойно относится к тому, что мужчина спит с той, с которой пожелает. Так что его жизнь практически не изменится.

И все же в нем кипело негодование. Изводило то, что отец приказал ему жениться. Как это типично для папаши – ожидать покорности своей воле. Черт бы побрал высокомерного ублюдка!

– Вот уж никак не ожидал, что женюсь из чувства долга. – Раздражение вновь прорвалось наружу. – Я вообще не собирался жениться!

Пока хозяин таверны услужливо расставлял перед ними тарелки с поджаренным мясом, Кристофер молча смотрел на друга. С тех пор как они познакомились в Кембридже, Габриэль нисколько не изменился – он всегда был неуправляем и плевал на всякого рода условности, проявляя постоянную готовность к неповиновению и вызову. Уже тогда его отношения с отцом были прохладными. Но была в Габриэле и пугающая жесткость, ставшая особенно заметной после смерти матери. Кристоферу временами казалось, что друг винил в смерти матери отца… Но было доподлинно известно: смерть Каролины – результат несчастного случая, трагического и ужасного. Задавать же вопросы на эту тему Кристофер остерегался, ибо с Габриэлем такое не проходило. Он никому не позволял лезть себе в душу.

Кристофер пожал плечами:

– Лишь немногие из нас желают оков брака. Но это как раз тот случай, когда долг обязывает. Габриэль рассмеялся:

– Ты прав, старина. Женщины постоянно ноют: мол, свободны только мужчины. А ведь брак придуман для того, чтобы получить женщину, которая тебе вовсе не нужна. Ирония судьбы, не так ли? Если женщина достаточно красива, она обычно выходит замуж за богатого. Если же она и сама богата от рождения, то ей можно и не заботиться о браке. Но вот если мужчине нужен наследник, то будь любезен, обзаводись женой.

Голубые глаза Кристофера засияли лукавством:

– А вдруг жена и брак остепенят тебя? – Он хохотнул. – Меня это, признаться, интригует! Габриэль улыбнулся:

– Тебе смешно, да? Ну, так это вряд ли случится, поверь, дружище.

Габриэль имел репутацию сердцееда и ловеласа, которую, несомненно, заслужил. О пороке он знал буквально все, а вот о добродетели – до смешного мало.

– Давай-ка поговорим на более приятные темы, – продолжал Габриэль. – Интересно, какие чудесные бутоны распустились здесь за время нашего отсутствия?

Он обвел переполненную таверну красноречивым взглядом. Кристофер даже обрадовался такой перемене его настроения. Рядом освободился столик, и служанка подошла убрать с него посуду. Крепкая, с широкими бедрами, она проворно собирала пустые кружки на поднос, одновременно стреляя по сторонам круглыми карими глазами. Заметив, что привлекла внимание иностранцев, она ослепительно улыбнулась им и наклонилась над столом. Лиф служанки, и без того слишком низкий, открылся еще больше, и господа рассмотрели ее грудь во всех подробностях.

– А-а… – протянул Кристофер. – Предложение ознакомиться с дамскими прелестями не назовешь излишне скромным, правда?

Габриэль тихонько рассмеялся, потешаясь над замашками девицы. Было очевидно, что она не прочь заполучить клиента. Молода, и зубы пока в отличном состоянии…

– На мой вкус, природа слишком уж щедро одарила ее. Кристофер рассмеялся.

– Верно. И она осчастливит однажды какого-нибудь фермера, которому станет прекрасной женушкой.

И тут Габриэль заметил другую служанку. Она поспешно вышла из кухни, повязывая фартук. Да, это то, что надо. И волосы – цвета яркого пламени, потрясающее сочетание янтаря и золота. Правда, она стянула их так туго в узел на затылке, что лоб казался слишком широким. Ему даже показалось, что она таким образом пыталась скрыть свою красоту.

Кристофер проследил за взглядом друга. Заметив девушку, выгнул дугой густую каштановую бровь.

– А-а… – протянул он и поскреб подбородок. – А вот и служаночка, которую грех не поцеловать, да и глаз она радует. Природа не оплошала, создавая ее. Такая красотка может рассчитывать на лучшее, чем стать женой фермера, а? Эта, пожалуй, взлетит гораздо выше…

Габриэль не был расположен отвечать. Да и какие тут нужны ответы, подумал Кристофер. Приятель такими глазами смотрел на прелестную подавальщицу, что не требовалось слов. Кристофер с сожалением вздохнул, поскольку за расположение такой красотки стоило бы побороться, но Габриэль первым заметил ее и не позволит отбить девушку.

Она была одета почти так же, как и служанка с широкими бедрами, – в старое платье из муслина, которое когда-то было зеленым. Правда, лиф ее платья с небольшим квадратным вырезом выглядел довольно скромно. Рыжеволосая красавица принесла тяжелый поднос и принялась выставлять на стол кружки с элем.

Габриэль увидел, что рука девушки то и дело поднималась к вырезу на платье, который лишь слегка обнажал кремовые полушария грудей. Он цинично усмехнулся, поймав себя, как ни странно, на том, что гораздо более заинтересовался тем, что скрывал лиф этой девушки, чем откровенной демонстрацией прелестей полной служанки.

Эта изящная девушка с невероятно тонкой талией была совершенно не к месту в таверне среди пьяных грубиянов – нежный розовый бутон среди шипов… Габриэль нахмурился, мысленно одернул себя: что за чушь? Сравнивать девицу с розами! И шепотом выругался, потому что мысль о розе напомнила ему глубоко личное, спрятанное в укромном уголке памяти…

Его мать любила цветы.

Рядом прошелестели юбки. Полная служанка остановилась между ним и Кристофером.

– Надеюсь, вам понравилась наша кухня, джентльмены? – Служанка посмотрела на мужчин своими темными глазами, в которых ясно читалось, что она не прочь доставить им удовольствие и другого рода и ждала лишь знака с их стороны.

Джентльмен во всем, Кристофер дружелюбно ответил:

– Да-да, спасибо! Можете передать нашу благодарность повару. Хлеб был душистым и теплым, а нежное мясо так и таяло во рту.

Она улыбнулась и облизала губы.

– Меня зовут Нелл. А вы, я вижу, англичане?

– Да, – ответил Кристофер, поднявшись и отвесив шутливый поклон. – Я сэр Кристофер Марли, а мой друг – Габриэль Синклер, граф Вэйкфилд, недавно унаследовавший этот титул.

Нелл в изумлении вытаращила глаза. И тут же сделала книксен, снова продемонстрировав пышную грудь. Расчетливая особа, – подумал Кристофер.

– Ну так знайте, господа, что Нелл ничего не имеет против вас, англичан. У нас уже останавливалось несколько приезжих из Англии, сразу после окончания войны. И они были не чета некоторым нашим буянам. Сюда ведь всякий люд забредает.

Габриэль вежливо улыбнулся. Он слегка наклонился к Нелл и спросил:

– А как зовут ту служанку? Улыбка Нелл погасла.

– Это Кесси. Ее мать была здесь подавальщицей несколько лет назад. – Она хитро подмигнула мужчинам. – Весь Чарлстон знал, что она вертихвостка, каких поискать, и не имела привычки проводить с одним и тем же кавалером несколько ночей подряд, если вы понимаете, о чем я толкую. Не долго думая она сбежала, а свой приплод просто бросила здесь на произвол судьбы. И все же девчонка строит из себя невесть что… Принцесса! А все потому, что выговор у нее покрасивше. Это ее Бесс научила. Бесс была когда-то служанкой у леди.

Габриэль кивнул:

– Понятно. И где же сейчас Бесс?

– Умерла месяц назад родами, вот как. Знаете, они с Кесси были неразлучны! – Нелл скорчила гримасу, когда заметила, что граф по-прежнему следит за Кесси. Она презрительно фыркнула: – У нее не зад, а сплошные кости. Там и взяться-то не за что. Скорее заморозит, чем согреет мужчину. Да и спереди у нее негусто, если хотите знать мое мнение. – Высказавшись, она улыбнулась и дерзко провела пальцем по воротничку Кристофера. – Если пожелаете еще чего-нибудь, то только спросите Нелл, и меня позовут.

Когда она наконец ушла, Кристофер расхохотался и сокрушенно покачал головой:

– Боже праведный! Вот это откровенность! Девушка горит желанием согреть постель мужчины.

Кристофер повернул голову и заметил, как грузный мужчина за столиком у входа обнял Нелл и рывком усадил к себе на колени. Нелл рассмеялась и обняла его. Мужлан осклабился и сунул руку в вырез ее платья. Габриэлю эта сценка показалась отвратительной.

Тут из кухни вышла Кесси. Теперь и Кристофер не отводил от нее взгляда. Он вспомнил рассказ Нелл и поморщился:

– Слышал, что сказала эта Нелл? Мать бросила свою дочь! Даже трудно представить подобное! – Он сокрушенно покачал головой.

Габриэль вытянул под столом свои длинные ноги. Да-а, этот район Чарлстона не назовешь райским уголком. По улицам бродят коровы и лошади, от них нет спасения даже в узких аллейках. Жители выбрасывают кухонные отходы и выливают помои прямо на улицу. Не мудрено, что вонь стоит неописуемая, а ноги разъезжаются в стороны на скользком месиве. Если рассказ Нелл – правда, то девушке пришлось несладко в этом вертепе, но она притерпелась. Жизнь вообще редко балует людей.

– Ее участь достойна сожаления, – согласился Габриэль. – Но и на улицах Лондона немало бездомных детей, страдающих от нищеты, голода и холода.

Кристофер хлопнул друга по плечу.

– А я и не знал, что ты замечаешь такие вещи. Значит, ты еще не окончательно потерян для общества.

Рядом раздался громкий смех. Габриэль повернулся в ту сторону. Оказывается, мужчина за соседним столиком решил пошутить с Кесси, которая наливала эль в опустевшие кружки и старательно увиливала от похотливых рук.

– Хватит ломаться, девочка! Дай посмотреть, что ты там такое прячешь!

Его сосед хмыкнул:

– Нашел, чем интересоваться! Ясно же, что у нее нет и половины того, что есть у Нелл…

– Клянусь, они у нее краше, чем у Нелл. Кругленькие, как персики, а соски – как спелые вишенки… – Мужчина прищелкнул пальцами и причмокнул губами. Его соседи одобрительно заржали.

Кто-то протянул руку и вцепился в лиф платья девушки.

– Ага, только так и надо! – прокричал кто-то за соседним столом. – Ну-ка, вытряхни их! Посмотрим, что у нее там за персики!

Еще один из гогочущих мужчин скользнул рукой по ягодицам девушки, слегка ущипнув ее. Когда она отскочила, трое весельчаков чуть не задохнулись от смеха.

Габриэль поднес кружку к губам, молча наблюдая за сценкой. Его нисколько не покоробило увиденное, такие сцены – обычное зрелище в подобных заведениях. В его клубе в Лондоне бывало и похуже, когда кто-нибудь напивался до беспамятства. Что же до этой девушки, то ей не впервой. Вне всякого сомнения, ей нравится внимание мужчин. Наверняка нравится…

Нет, похоже, он ошибся. Волосатый матрос ухватил девушку за юбку. Она рванулась и резко повернулась. И хотя не произнесла ни слова, на мгновение в ее взгляде сверкнула ненависть. Ненависть? Габриэль медленно опустил кружку на стол. Не может быть! Он наверняка ошибся. Девчонка была такой же, как и все эти похотливые курочки…



Кесси Маклеллан с грохотом опустила поднос на длинный разделочный стол на кухне. Господи, как она ненавидела все это! Запах пота и эля. Нагло шарящие волосатые лапищи и влажные губы. Ее передернуло от отвращения. Омерзительно, как они все обожали лапать и щипать! Она согласна чистить и нарезать лук, обжигать пальцы, снимая кастрюли с плиты, скоблить полы, пока руки не превратятся в подобие наждака, – лишь бы не возвращаться в этот шумный вертеп. При одной мысли, что скоро снова идти туда, ее тошнило.

Но Черному Джеку плевать на то, как его клиенты обращаются с подавальщицами, его главный принцип – угождай клиентам. Что он и делал. Кесси снова передернуло, стоило ей вспомнить о тянувшихся к ней руках, болезненных щипках и похабных шуточках. Как же она ненавидела этих пьяных свиней! Они искали утеху в питье и унижении тех, кто их обслуживал.

А сегодня здесь появился еще и этот черноволосый мужчина в углу. Уставился на нее и следит за каждым движением. Глаз не спускает. Странно, но именно это бесило ее больше всего. То, что он наблюдает, как эти пьяные рожи глумятся над ней, – это удесятеряло ее стыд, ее унижение… и злость. Ах, его это забавляет, да? А может, он даже смеялся в душе? Ну и наглая же скотина!

И все же в глубине души она гадала: кто они, этот мужчина и его друг? Богатый капитан с первым помощником? Их корабль бросил якорь в порту Чар жетона А может, это плантаторы с Юга? Или процветающие коммерсанты проездом в их городке? Сам Черный Джек, что случалось крайне редко, проследил за приготовлением ужина для них и собственноручно подал его. Это говорило об их особом положении.

Кесси вытерла руки тряпкой и выглянула в шумный зал, заполненный дымом. Черный Джек снова стоял у столика этих мужчин.

В кухню вплыла Нелл, коса которой растрепалась, плечи обнажились. Кесси поспешно отвела взгляд. Нелл выглядела так, словно только что выползла из чьей-то постели.

Нелл захихикала:

– Эй, знаешь что? У нас остается ночевать английский граф, во как! Ты видела его, да? Те два господина в углу. Так вот, чернявый и есть граф. И красивый же! Просто греховно! Напасть для бедных девушек. Я как глянула на него, так и задрожала, во как бывает!

Она вывалила грязные кружки в таз для мытья посуды.

– Никогда еще не видывала таких рук у мужчин – чистенькие, даже ногти, представляешь? А какой на нем камзол! Ты обратила внимание, Кесси? Из бархата, точно тебе говорю! Странно, что я разболталась о его одежде, когда меня гораздо больше интересует то, что под ней! – Она громко расхохоталась.

Кесси не произнесла ни слова, но ее покоробило. Ее мать была того же поля ягода, что и Нелл: влюблялась слишком часто и так же быстро остывала. Видя, как мать раздаривала себя направо и налево, Кесси когда-то, давным-давно, решила, что никогда не повторит ошибку матери. Подойдя к мойке, она начала полоскать кружки, стараясь не замечать Нелл, не слушать ее болтовню.

Но Нелл все никак не могла угомониться – ей требовалось выговориться.

– А другой – он назвался сэром Кристофером Марли – почти такой же красавчик, как граф! И знаешь что? Я сегодня щедрая. Сэр Кристофер Марли – твой! – Нелл хохотнула. – Ох, да ты ведь, поди, и не знаешь, что делать с мужчиной! Ведь правда же, недотрога?

Девушка покраснела. Нелл же зашлась в приступе хохота. Даже пополам согнулась. Кесси упрекала себя: ведь давно пора привыкнуть к выходкам Нелл. Господи, если бы она могла выйти сейчас через эту дверь – и никогда не возвращаться сюда! А что касается графа, то будь он хоть королем Англии или нищим бродягой – ей-то какая разница?

Черный Джек распахнул дверь. Огромный, толстый и почти лысый, он заслужил свое прозвище за мрачный нрав и гневливость.

– Какого дьявола вы тут застряли?! – рявкнул он. – Ну-ка, шевелите задницами, да побыстрей! Клиенты заждались. – Его глаза остановились на Кесси и зло сверкнули: – А ты, красотка, возьми бренди и отнеси двум господам в углу. И возьми лучший хрусталь.

Нелл мгновенно встрепенулась:

– Почему она? Я и сама с удовольствием их обслужу…

– Не ты, Нелл, а она. – Джек мотнул головой в сторону Кесси.

Та застыла на месте. По спине пробежал холодок. Обслужить его? Того, кто так откровенно пялился на нее? Но ведь Нелл… не по доброте душевной предложила ей одного из англичан – очень уж ей хотелось согреть постель графа, и это вполне устраивало Кесси.

Девушка нервно облизала губы.

– Если Нелл так рвется…

– Плевать! – Джек схватил большую деревянную ложку и погрозил ею. – Я сказал, пойдешь ты, и точка! А теперь пошевеливайся, пока мое терпение не лопнуло. И улыбайся, ясно? Будь мила с ними. И прекрати поправлять этот чертов лиф. Нечего скрывать от клиентов свои прелести!

Глаза Кесси увлажнились. Она мысленно проклинала и Черного Джека, и свою дурацкую слабость. Из-за слез она ничего не видела и вслепую взяла из шкафа бутылку бренди и хрустальные рюмки. Затем попыталась убедить себя, что просто глупо так трястись – что ей, впервой, что ли? Да и эти двое не лучше и не хуже остальных.

Собравшись с духом, она толкнула дверь и вышла в шумный зал. Радостный рев приветствовал ее появление. Стараясь не замечать тянувшиеся к ней руки и пьяные выкрики, Кесси проворно двигалась к своей цели. Почти дойдя до их столика, она замедлила шаг. Черноволосый граф повернул голову в ее сторону.

Их взгляды встретились.

Кесси словно пронзило молнией. Возникло желание немедленно повернуться и бежать отсюда без оглядки! Откуда это наваждение, она не знала. Но какое-то время она не могла и пальцем пошевелить. Как там сказала Нелл – греховно красивый? А в мозгу запульсировало лишь одно: греховно!

Да-а, такой кого хочешь доведет до греха. Красив, ничего не скажешь! За всю жизнь Кесси еще не доводилось видеть столь приятного мужского лица. Высокие скулы над чисто выбритыми щеками, подбородок четко очерчен и прекрасных пропорций. Черные, как вороново крыло, волосы довольно коротко подстрижены. Несколько кудрей в беспорядке упали на лоб. И несмотря на красоту, все в нем дышало мужественностью.

Но чувствовалось в нем и что-то резкое, подчеркнутое неулыбчивым ртом. Под дугами черных бровей глаза сияли, как две льдинки, холодные и бездушные.

Кесси первая отвела взгляд. Судорожно сглотнув, она заставила себя дойти до стола и сделать то, что положено. И все это время он не отрывал от нее глаз, которые, казалось, буравили ее насквозь. Словно он хотел узнать все, что она скрывала от него. Нелл не ошиблась, в панике подумала Кесси. От такого и правда задрожишь.

– А вот и ваш бренди, господа. – Она не случайно остановилась поближе к шатену, которого, как сообщила Нелл, звали Кристофером Марли, и опустила поднос на стол.

Кристофер Марли улыбнулся ей:

– Вас ведь зовут Кесси, да?

Она встретилась с ним взглядом – и тут же вздохнула от облегчения. Инстинкт подсказал ей, что он не так опасен, как его друг, брюнет. Глаза у него добрые, да и улыбка теплая, сердечная.

– Да, сэр, – пробормотала она в ответ. – Кесси Маклеллан.

– А Кесси – это сокращенно от Кассандры?

– Да, – кивнула она. – Но меня все зовут Кесси. – Немного осмелев, она улыбнулась Кристоферу. Он же просто расцвел в ответ:

– Должен сказать, это имя идет вам. – Он чуть отодвинулся от стола и с любопытством оглядел ее. – Вы всегда жили в Чарлстоне? Здесь ваш дом?

Улыбка Кесси погасла. Дом? У нее нет дома, потому что нельзя же так назвать крошечную каморку на чердаке, где ютились она и Нелл. Дом был ее самой большой мечтой, об исполнении которой она страстно молилась. Они с Бесс часто мечтали, как накопят достаточно монет, чтобы купить маленький коттедж. Тогда бы они начали обшивать всяких леди, потому что обе были искусными швеями. И пусть бы в этом доме имелась всего одна комната – какая разница, если она твоя и никто не выгонит тебя оттуда?

Бесс, дорогая, милая Бесс… – с грустью подумала девушка. Бесс, хотя и была ненамного старше Кесси, заменила ей мать. Она взяла ее к себе, защищала, как могла, и заботилась, как никто другой. Горечь наполнила сердце Кесси. Нет, у нее не было собственного дома и вряд ли он когда-нибудь появится.

Опустив ресницы, она сосредоточилась на выдергивании пробки из бутылки.

– Да, я прожила в Чарлстоне всю жизнь, – ответила девушка. И невольно улыбнулась. – Если честно, то я даже никогда не выезжала за город.

За столом воцарилось молчание. Кесси же по-прежнему возилась с пробкой. И все время ее мучило ощущение, что граф следит за ней – следит, не отрываясь. Девушка волновалась и поэтому никак не могла управиться с пробкой. В отчаянии она склонилась над бутылкой.

Тут граф наконец проговорил с некоторым раздражением в голосе:

– Позвольте мне.

Кесси подняла на него взгляд. Ее губы чуть приоткрылись. Что она собиралась сказать? Кесси и сама тут же забыла.

Сильные мужские пальцы обхватили горлышко бутылки. На секунду костяшки пальцев коснулись груди Кесси Она с трудом удержалась от крика – так подействовало на нее это мгновенное прикосновение. Казалось, все тело опалило огнем. Пробка выскочила из бутылки. Кесси покраснела, когда граф сам наполнил обе рюмки.

– Спасибо, сэр… – У девушки снова возникло желание удрать, поскорее унести ноги, но она вовремя заметила, что Черный Джек стоит в дверях, точно часовой, и смотрит в ее сторону. И вид его не предвещал ничего хорошего – как холодный ветер с моря. Потрясенная Кесси постаралась ничем не выдать себя. Не поднимая глаз, она сделала книксен. – Вам еще что-нибудь нужно, господа?

Она не хотела смотреть на графа, но он притягивал к себе так, что не было сил сопротивляться. Его холодные глаза внимательно оглядели ее стройную фигуру; взгляд скользнул по лицу и задержался на груди, прикрытой кружевной оборкой.

– Пока нет, – ответил он с усмешкой. Раздосадованная этим наглым осмотром, Кесси сказала:

– Тогда я уберу со стола все лишнее.

Стараясь как можно скорее удалиться, она потянулась через стол за пивными кружками – потянулась слишком неловко… Бутылка бренди с грохотом опрокинулась, и золотистая жидкость забулькала, растекаясь по столу. Мужчины мгновенно вскочили.

– Проклятие! Да ты, я вижу, ужасно неловкая! Новенькая, должно быть. – Граф гневно сверкнул глазами.

Девушка схватилась за тряпку и начала вытирать лужу на столе. Наконец, собравшись с духом, ответила:

– Я вовсе не новенькая. Я работаю здесь почти столько же, сколько и Нелл!

– Тогда остается лишь гадать, много ли в погребе Черного Джека еще спиртного, – с мрачным видом проговорил граф.

Ну, это уж слишком, возмутилась Кесси. Ведь он, можно сказать, обозвал ее неумехой! Она выпрямилась.

– Кто дал вам право так говорить? Если бы вы сами проработали здесь хоть один день, то быстро разучились бы осуждать других!

Кесси не заметила, как рядом возник Черный Джек. И охнула, когда он вдруг с силой стиснул ее руку. Синяки не сойдут и за неделю, это она знала по опыту.

– Как ты смеешь разговаривать с их сиятельствами таким тоном? Немедленно извинись!

Лицо Кесси стало пунцовым. В ней кипели обида и раздражение. Хуже всего было то, что ее унизили перед всеми пьянчугами, сидевшими в зале. Да еще и граф стал свидетелем столь гнусной сцены… А ведь если бы он не таращился на нее, ничего бы и не случилось. Мясистые пальцы Джека еще сильнее впились в руку.

– Немедленно извинись, слышишь?

К ужасу Кесси, горло ее сдавил спазм, на глаза навернулись слезы. Сейчас она ненавидела графа, из-за которого попала в столь унизительное положение. И ужасно ненавидела себя – из-за недостатка гордости. И все же она заставила себя поднять голову – мысль о том, что Черный Джек наслаждается ее позором, казалась невыносимой.

– Прошу прощения. – Ее губы едва шевельнулись

Черный Джек отпустил ее руку и повернулся к англичанам.

– Я распоряжусь, чтобы вам принесли другую бутылку… – начал он.

– Не надо, спасибо, – перебил хозяина Кристофер Марли. – Я уже достаточно выпил. – Он ободряюще потрепал Кесси по плечу. – Ничего страшного не случилось, мисс. Так что не переживайте из-за этого недоразумения.

– Верно, – кивнул граф. – Обойдемся без переживаний.

Кесси тут же забыла про графа, когда Черный Джек поволок ее на кухню. Не успела дверь за ними захлопнуться, как на нее обрушился хозяйский гнев:

– Ты обнаглела! Совершенно обнаглела! И будешь наказана за это. Я всегда придерживался правила: бабенка вольна сама решать, брать ей кого-то в постель или нет. Однако ты вела себя как королева: ни один не хорош для тебя. Так вот, больше я твоей строптивости не потерплю! Мне давно казалось: стоит тебе переспать с мужчиной, так все твои причуды и капризы разом кончатся. Вот сегодня мы и узнаем – так ли это?

Все поплыло перед глазами Кесси. Ее била дрожь. Боже милостивый, что он говорит?.. Она в ужасе уставилась на хозяина, поставившего на поднос бутылку бренди и хрустальную рюмку. И тут Джек прорычал:

– Немедленно пойдешь и исправишь скверное впечатление, возникшее у его сиятельства… и у меня также! – Он кивнул на поднос. – Отнеси это в Розовую спальню И если граф заплатит за ночь с тобой, то, клянусь Богом, он получит, что хочет. И не смей притворяться, что не поняла меня! Доставишь ему удовольствие, тогда и я отвяжусь от тебя. На твоем месте я бы зарубил это себе на носу. В противном случае я уже утром вышвырну тебя на улицу!

Кесси опустила голову. Как бы здесь ни было ужасно, улицы – еще хуже. Только вчера на аллее нашли полуголую женщину с перерезанным горлом.

Она не стала ждать новых угроз. Схватив поднос, помчалась так, словно по пятам за ней гнались все черти ада.

Розовая спальня была лучшим номером постоялого двора при таверне. Черный Джек всегда размещал в ней самых богатых гостей. Широкая кровать с четырьмя столбцами опор и искусно вышитой розами ткани алькова доминировала в просторной комнате. Шторы на окнах тоже были с розами.

Когда ее мать только начала работать у Черного Джека, Кесси часто пробиралась сюда и… мечтала. Воображала себя знатной леди и хозяйкой большого дома – с дюжиной таких спален, как эта. И леди из этой мечты, конечно, никогда не знала голода и холода.

Теперь же девушка мечтала лишь о побеге – прочь из проклятой таверны, от непосильного труда и бесконечных издевательств.

Она опустила поднос на высокий столик у окна. Постояла, прижав ледяные пальцы к пылающим щекам. Сердце ее рыдало в отчаянии. Разве грех желать лучшей доли? Ведь она просила от судьбы так мало – чуть больше того, что имела. Всего лишь маленький домик, который принадлежал бы только ей. Чтобы не умереть на улице. А еще немного денег – чтобы купить платье на смену и, возможно, новую шляпку

Боже праведный, она не хочет умереть так, как Бесс, – на вонючем и пыльном чердаке.

Найти бы хоть какой-то выход!..

Она попыталась взять себя в руки. Но тут же ее снова охватила паника. Неужели Черный Джек и впрямь ожидает, что она ляжет в постель графа? Кесси была в ужасе. Так что же она покорно здесь стоит, словно овечка, отданная на заклание?

Девушка обвела взглядом спальню. Рядом с дверью стоял комод, на котором лежала кучка серебряных монет. Конечно, не состояние, но все же… Она столько за всю жизнь не видела.

Стоит лишь протянуть руку – и это серебро будет принадлежать ей…

– Соблазнительно, не так ли? Но если тебе так хочется заполучить эти деньги, то придется поработать.




Глава 2


Перед ней стоял граф.

Кесси на мгновение оцепенела от ужаса. И все же какая-то частичка ее сознания настойчиво требовала: Беги отсюда, беги быстрее лани! Но ноги ее словно налились свинцом. Лишь каким-то чудом ей все же удалось повернуться лицом к его сиятельству.

А он, граф, высокий, вдруг отметила она, намного выше, чем казалось внизу, в зале. И вовсе он не праздный денди, не знавший физического труда. Плечи его так и распирали бархатную жилетку, а под бриджами, обтягивающими ноги словно вторая кожа, бугрились развитые мышцы. И в то же время граф был изящен и элегантен.

Кесси вздрогнула, затрепетала – граф направился к ней. Если она попытается удрать, он без труда поймает ее. Но граф прошел мимо нее – к подносу. Налил полную рюмку бренди и отпил немного. Затем предложил и ей:

– Не присоединишься ко мне, янки?

Кесси вспыхнула. Выпить из его рюмки? Прикоснуться губами к его рюмке? Такой интимности она не позволит себе ни с одним мужчиной, тем более с этим!

Кесси покачала головой.

– Я не люблю спиртного, – проговорила она.

– Да? Ну, ладно. За… янки. – Он поднял рюмку, словно чокался с ней, и выпил, не сводя с нее пронзительных глаз. Она пробормотала:

– У меня еще уйма работы, сэр, так что если позволите…

– Не позволю, Я предпочитаю, чтобы ты осталась здесь.

Кесси сцепила перед собой пальцы. Ей нельзя здесь оставаться! Ведь он же… Пресвятая Дева Мария, она даже подумать об этом не осмеливается! Даже угрозы Черного Джека не заставят ее… пойти на это!

Кесси лихорадочно размышляла. И в конце концов решила, что у нее лишь один выход – все объяснить графу и надеяться, что он достойный человек.

В горле у нее запершило от сухости.

– Сэр, я ведь вижу, что даже не нравлюсь вам. Если честно, то вы бы и не остались здесь, если бы не Черный Джек со…

– Напротив, я как раз там, где мне желательно находиться. И что гораздо важнее – именно с той, с кем и хотел.

Да он просто потешается над ней! Кесси чувствовала это. Чувствовала! Какой же он жестокий!

Она растерянно передернула плечами:

– Сэр, прошу прощения за свою неловкость. Вы даже не представляете, как я сожалею об этом. Но не вижу причины, почему меня нужно наказывать строже…

– Наказывать? Боже, вот это удар ниже пояса! Я имел в виду не наказание, а удовольствие.

Удовольствие? Кесси передернуло. Если и удовольствие, то только для него.

Он улыбнулся. Словно прочитал ее мысли.

– Как?! – воскликнул он. – Неужели эти идиоты внизу не сумели доставить радость такой красотке?

Щеки Кесси ярко запылали. Она увидела, что он вытащил что-то из кармана жилетки. Часы. Потому что заметила, как блеснула золотая цепочка, когда он положил их возле кучки монет. И шагнул к ней.

Кесси попятилась. В его смехе звучало искреннее веселье… и вместе с тем была насмешка.

– Что это с тобой, янки? Неужели боишься меня? Да, она его боялась. Но боялась… как-то не так, как других…

– Я не нравлюсь тебе, да, янки?

Янки. Кесси вскинула голову.

– У меня есть имя, сэр, и я привыкла, чтобы меня называли по имени!

– Ну уж нет! Лично я считаю, что Кристофер ошибся. Янки подходит тебе гораздо больше, потому что ты такая же грубая и неуправляемая, как все они. Так что будешь янки. А теперь вернемся к моему вопросу. Так почему я не нравлюсь тебе?

– Мне кажется, милорд, что это я не нравлюсь вам. Вы так на меня смотрели…

Значит, она заметила? Габриэль сдержанно улыбнулся. Одета она была едва ли не в тряпье, и все же это ничуть не скрывало ее красоты. Габриэль задумался: имеет ли она понятие, насколько хороша? Да что там хороша – очаровательна! Волосы – словно янтарь, а глаза – чистые топазы. И при этом уже далеко не дитя. Вот только слишком уж худая. Впрочем, округлости грудей и ягодиц заставляли забыть об этом.

Габриэль нахмурился, поймав себя на непривычном интересе к служанке. Вообще-то он предпочитал опытных любовниц, а не молоденьких девиц, как эта. Хотя вряд ли девчонка осталась нетронутой. Наверняка уже во многих постелях побывала, решил граф.

И нельзя было отрицать, что она волновала его кровь.

– Хватит ломаться, янки! Я больше месяца пробыл в море без женщин. Неужели не отыщешь в своем сердце хоть капельку сострадания? Неужели не сжалишься над мужчиной, изголодавшимся по мягкому женскому телу и ласковой женской руке?

Ласковой женской руке? Какие глупости! Да у нее руки краснющие, как клешни у вареного рака, и огрубели от работы так, что ими впору драить полы.

Внешне Кесси ничем не выдала своего гнева.

– Боюсь, сэр, что вам все в жизни доставалось без труда. Вам никогда ни в чем не отказывали.

В этом она была права. Габриэль никогда не испытывал нужды. У него было все… кроме отцовской любви и привязанности.

Он кивнул в сторону кучки серебра:

– Там лежит солидная сумма, янки. Если хочешь получить ее, то я потребую многого. Тебе придется остаться здесь…не на часок-другой, а на всю ночь. А утром мы можем даже вместе принять ванну.

Кесси похолодела. Она считала, что после пережитого сегодня ее уже ничем не удивить, но… купаться с мужчиной? Такое она даже представить не могла, подобного нельзя допускать!

Он жутко раздражал ее, хотя пытался добиться совершенно обратного. Кесси не была наивной дурочкой и знала, чего он хочет от нее. Не так давно Бесс говорила ей: Если мужчина нежен и терпелив, то все может получиться не так уж и плохо. Но иногда они такие грубые и быстрые, что просто ужас! Говорила так, будто каждое слово давалось ей с величайшим трудом.

Кесси всякий раз знала, когда Бесс попадался грубый клиент. Она тогда забивалась в свой уголок, молча глотая слезы. Иногда у Бесс и руки, и даже грудь были в синяках. А как-то она обнаружила, что уже месяца три как беременна. Кесси задрожала от ужаса. Она знала, что Бесс занималась этим ради денег, иначе не на что было бы жить. Именно эти деньги спасали от подобной же участи самое Кесси.

Но Кесси еще не была готова к тому, чтобы продать свою девственность за пригоршню серебра.

Габриэль не заметил ее отчаяния – он увидел лишь отвращение.

Интересно, она бы так же ломалась, если бы рядом с ней был сейчас Кристофер? Эта мысль мгновенно вывела его из равновесия. Габриэль вспомнил, как сладко она улыбалась его приятелю, а его самого не удостоила даже взглядом. И у него потемнело в глазах от ярости.

– Да, – вкрадчиво произнес он. – Совместная ванна была бы восхитительна.

Кесси вспыхнула:

– Черный Джек платит мне жалкие гроши, чтобы я скоблила полы и подавала эль. А вовсе не за это!

– А вот я не уверен, что его служанки не знают, как им подработать на маслице к хлебу!

Кесси стиснула кулаки так, что ногти впились в ладони.

– О, я прекрасно знаю таких людей, как вы, сэр! Они берут от жизни все, что хотят, думая только о себе. На других им плевать с высокой колокольни.

– О, янки, видимо, какой-то парень жестоко обидел тебя! Побаловался и бросил, да?

Она гордо вскинула голову:

– Нет! Просто меня бесит, что моим мнением во всем этом деле никто не поинтересовался.

Он пожал плечами и кивнул на кучку серебра:

– Мне кажется, ты уже установила свою цену.

– Вы не поняли меня, сэр. То, что вы от меня хотите, я не отдам ни за какие деньги! – Ни тебе, ни любому другому похотливому самцу! – подумала она.

Это кольнуло его так, что он с презрительной усмешкой смерил ее с ног до головы, словно раздевая глазами и оценивая. Он бы не завелся так, если бы не выражение непримиримой непокорности на ее лице. И еще чего-то. Она смотрела на него, словно была лучше… чище его, а он обыкновенная… вошь.

А уж такого Габриэль ни от кого не мог стерпеть.

Он медленно двинулся по кругу. И тут же почувствовал ее панику и то, как она пыталась побороть ее. Голова ее была все так же гордо поднята, шея напряглась, как у солдата, стоящего по стойке смирно. Кажется, у девчонки, помимо красоты, еще и большой запас гордости, – не очень подходящая комбинация в ее положении.

Наконец он остановился перед ней. Они стояли теперь так близко, что ощущали разгоряченное дыхание друг друга.

– Ситуация крайне необычная для меня, янки. Видишь ли, женщины никогда еще не отказывали мне… Поэтому я должен убедиться, что правильно понял тебя. Не я отвергаю тебя, а ты меня, так?

Хитрый наглец! Если она скажет да, то рискует разозлить не только его самого, но еще и Черного Джека. Но как она ответит иначе, если он тут же решит, что она передумала и согласна лечь с ним в постель!

Кесси снова пришлось бороться с приступом панического страха. И мысли путались оттого, что граф рядом. В затылке покалывало и было ясно: этот мужчина представляет для нее серьезную угрозу.

Пришлось собрать все свое мужество, чтобы выдержать его стальной взгляд, и ей это удалось.

– Я, конечно, не смогу остановить вас, если вы решите взять меня силой. Наши силы неравны, и было бы глупо сопротивляться, все равно я бы проиграла. Но вы должны знать с самого начала – это произойдет вопреки моей воле. Поэтому умоляю вас отпустить меня с миром.

Габриэля поразила не сама мольба, а тон, полный горечи.

Она отвела взгляд в сторону, но он успел заметить подозрительно яркий блеск золотых глаз. Слезы? Габриэль не переносил женских слез. Он слишком рано узнал, каким чудесным инструментом они являются для женщины, добивающейся с их помощью всего, чего она хочет.

– Хорошо. Допустим, я отпущу тебя, что дальше? Нам не нужно притворяться друг перед другом, янки. Мы оба хорошо знаем, с какой целью Черный Джек прислал тебя сюда. Вряд ли он ожидает, что ты выйдешь из этой спальни раньше рассвета.

Лицо Кесси запылало от стыда. Она сосредоточила все внимание на его безупречно белом галстуке.

– Если бы вы… сказали ему, что я… доставила вам удовольствие, то никто и не узнал бы об этом, – едва слышно прошептала она.

– Хм, если мы заключаем сделку, то я вправе ожидать какой-нибудь награды. Пусть самого мизерного, но аванса.

– Аванса? – Кесси дернулась, как ужаленная, и подавила рвущееся из груди рыдание. – Вряд ли, сэр, вы примете в качестве аванса единственное платье, прикрывающее мою наготу. А больше у меня ничего нет.

– За исключением того, что ты отказываешься отдать мне.

Она зажмурилась. Нашла кого молить о милосердии! Только зря сотрясала воздух. От отчаяния у нее потемнело в глазах. Неужели вот так это и произойдет: она потеряет девственность по прихоти мужчины, которому надо лишь утолить позыв плоти, а все остальное его не волнует?

Габриэль уже почти решил, что не тронет ее. Как бы она ни была желанна, на свете полно женщин, готовых прыгнуть к нему в постель, так что ему ни к чему заниматься той, которой он почему-то неприятен. Но, дьявол бы все побрал, девчонка раздражала своим упорством, и он этого не потерпит.

– Поцелуй! – вдруг сказал он. – Подаришь мне поцелуй и можешь идти.

Она удивленно заморгала, взгляд же его глаз был тверд, и они излучали странный жар. Кесси сначала тоже бросило в жар, но вслед за этим она похолодела от страха. Его рот, такой красивый, вытянулся в тонкую, жуткую линию. Теперь в нем не было и признака мягкости.

Сильные руки потянули ее за запястья. И вот они оказались совсем рядом. Еще ближе…

Грудь ее взволнованно поднималась и опускалась. Господи, да что это с ней? Ведь это всего-навсего поцелуй! Можно сказать, легко отделалась. Это же гораздо лучше, чем то… другое…

Его рот приник к ее губам. Ее снова пронзило жаром, но она упрямо сжала губы, инстинктивно сопротивляясь. Придется стерпеть еще одно непрошеное касание противно влажных губ. Она уже не раз отбивалась от подобных в зале.

Габриэль тут же оторвался от нее. И слегка стиснул ее запястья.

– Нет, янки, так не пойдет. У меня нет желания целовать застывшую статую.

Кесси сердито сверкнула глазами.

– Сэр, – начала она, – хотела бы напомнить вам…

Стальная рука обвилась вокруг ее талии. Ее охватило странное чувство невесомости, а в следующее мгновение она уже лежала на кровати и граф тяжело навалился на нее.

Его губы снова сомкнулись на ее губах. В голове промелькнула и исчезла мысль, что этот поцелуй не похож на все испытанные ею раньше, а потом рассудок перестал подчиняться ей. Его губы были теплыми, сладкими, да, агрессивными, как у примитивного самца, но в то же время странно убедительными, лишавшими ее сил и воли. Кесси задрожала и почувствовала головокружение, словно опьянела.

Лишь через секунду она поняла, что он оторвался от нее и поднял голову.

– Не передумаешь, а, янки? – Кончиком пальца он провел по ее изящной шее. – Обещаю такую ночь, какую ты не скоро забудешь.

Она уставилась на него, потрясенная, в полном смятении. Святые небеса! Это что же происходит? Она валяется в кровати, а он лежит на ней! Рассудок мгновенно вернулся к Кесси. Она замолотила ему в плечи кулачками.

– Не надейтесь! Я выброшу вас из головы, лишь только выйду отсюда!

Она била словно по каменной глыбе: и больно, и без толку. Он изучал ее лицо, склоняя голову то налево, то направо. Наконец, ироничная бровь поползла вверх.

– Нет, янки, это никуда не годится. Ты не выглядишь, как женщина, проведшая бурную ночь с любовником. Если не хочешь, чтобы Черный Джек догадался…

Кесси охнула, когда он потянулся к ее волосам и начал вытаскивать шпильки. Шелковые пряди заструились по его рукам, словно возликовав от освобождения.

Он снова склонил голову, только на этот раз его целью оказались не губы. Кесси вскрикнула, когда он прихватил зубами кожу на ее шее, пососал ее и тут же зализал то место, которому причинил боль. Она вцепилась пальцами в его волосы. Но как она ни тянула их, он не обращал внимания, продолжая изучать губами нежную кожу. Затем его губы снова захватили в плен ее рот. Только на этот раз они были требовательными и такими безжалостными, грубыми и откровенно жадными, что она едва не задохнулась.

Что-то словно взорвалось в мозгу Кесси. Она едва сумела оттолкнуть его от себя.

Маленькие кулачки замолотили по его плечам.

– Ах вы, ублюдок с голубой кровью! Отпустите меня!

Габриэль отпустил ее. Нелл была права: девчонка корчила из себя черт знает кого.

– Ты плохо расслышала, милочка. Даже мой отец не сомневается в моем происхождении, не то что ты!

Кесси выбралась из кровати. Ее губы вспухли и слева были украшены синяком. Нежная кожа вокруг рта горела.

– Плевать мне, кто там у вас отец! Это все равно не дает вам никакого права тискать меня!

Габриэль равнодушно пожал плечами:

– Вряд ли я был грубее, чем те вонючие козлы внизу.

– А чего вы от меня ждали?! – взвилась Кесси, чувствуя себя несправедливо обвиненной. – Как я могу сопротивляться, если Черный Джек не спускает с меня глаз?

Он с минуту разглядывал ее с таким равнодушным выражением лица, словно этой вспышки и не было.

– Можешь идти, янки. Женщины, которые не жаждут объятий, еще хуже девственниц. С ними одна морока.

Ее отпустили! Он прошел к окну и уставился в ночную тьму, сложив руки за спиной. И словно забыл про Кесси, выкинул ее из головы. Ненависть всколыхнулась в ней яркой вспышкой.

Она медленно начала пятиться к двери, изрыгая все грязные слова, какие только успела запомнить, обслуживая пьяниц. Зачастую она даже не знала их смысла, понимала лишь то, что они очень мерзкие. Но если он и слышал ее, то ничем не показал этого. Он не повернулся к ней, не заговорил, не обругал в ответ… Отлично, ей это только на руку…

Она схватила часы с комода и выбежала из Розовой спальни.




Глава 3


На чердаке Кесси подскочила к кособокому столику, чтобы зажечь огарок свечи. Руки у нее дрожали так, что это простое действие удалось ей лишь с третьей попытки. Пламя затрепетало, замигало, скудно осветив небольшой круг. На стене заплясали неясные тени.

Только тогда она изучила добычу, зажатую в кулаке.

За всю жизнь Кесси не доводилось видеть более красивой вещицы. Луковичка часов была покрыта изумительным орнаментом. Она сияла и искрилась, словно лучи яркого весеннего солнца. На нижней стороне была какая-то надпись, но Кесси не обратила на это внимания. Кончиком ногтя она поддела крышку часов и открыла их. Внутренняя сторона крышки была украшена прекрасной миниатюрой: молодая женщина и мальчик стояли посреди цветника.

Мозг ее лихорадочно заработал. Часы наверняка стоят кучу денег. Если и не целое состояние, то их будет достаточно, чтобы все-таки уехать далеко-далеко отсюда, подальше от Черного Джека и его таверны – прочь из Чарлстона. Денег хватит и на то, чтобы снять комнату в приличном доме, и на то время, пока она будет искать работу. Возможно, удастся устроиться белошвейкой.

Но ты не можешь, кричал голос внутри нее. Что, если граф обнаружит пропажу? Он сразу поймет, кто украл его часы.

А что ты теряешь, тут же возразил другой голос. Ты же не веришь, что граф сдержит свое слово! А Черный Джек, сказал… В противном случае я уже утром вышвырну тебя на улицу.

Прошло часа два, а Кесси все еще сидела, скрючившись на матрасе, в углу чердака Она ужасно боялась, что граф в поисках часов доберется сюда, а за ним по пятам и Черный Джек с пудовыми кулаками. Шум внизу, в пивном зале, уже давно стих. Нелл так и не вернулась на свой матрас. Кесси была втайне рада, что та решила согреть чью-то постель, оставив ее одну.

Постепенно страхи отступили. Чем темнее становилась ночь, тем светлее и радужнее становились ее надежды. Сейчас граф в постели. Скорее всего он не встанет до обеда. Ведь он основательно выпил вчера.

Забрезжил рассвет. Скудный лучик света прокрался сквозь запыленные стекла чердака, когда Кесси на цыпочках спускалась вниз по лестнице. Она боялась сделать неловкое движение, свалить что-нибудь. Только бы никто не проснулся и не заметил ее! Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее, когда она проходила мимо спальни графа, молясь, чтобы удача не отвернулась от нее… чтоб он не заметил пропажу, пока не проснется в полдень или еще позже…



По привычке последних лет Габриэль открыл глаза с первыми лучами солнца. Он не стал залеживаться в постели, откинул одеяло и вскочил на ноги. Нагим он казался еще выше своего внушительного роста. Смутная улыбка появилась, но тут же исчезла на его резко очерченных губах. Он сразу решил, что стоит заказать ванну, в надежде, что полотенца и мыло принесет Кесси. Откажется ли она и на этот раз принять с ним ванну? Не важно. Ее протесты, конечно, были всего лишь тонким притворством, попыткой замаскировать тот отклик на его жар, который он прочел вчера на губах, оказавшихся столь сладкими и трепетными.

Четче проявились желваки на скулах, и Габриэль усмехнулся. Ну разве не забавно, что она – жалкая служанка – отвергла будущего герцога Фарли? И все же жаль, что девчонка наотрез отказалась разделить с ним постельные утехи. А уж как ему хотелось сорвать с нее ветхое тряпье и открыть под ним роскошь теплой кремовой кожи. Да-а, девчонка хоть куда горячила его кровь… Темперамент что надо. Но ее внешнее равнодушие интриговало больше всего.

Наверное, надо было надавить на нее посильнее – растопить этот лед и разжечь огонь. Превратить ее страстное сопротивление в кипящее возбуждение. Он подозревал, что стоило ей почувствовать вкус страсти, и она завелась бы так, что доставила бы радость… им обоим.

Но на сегодня у него дел невпроворот. Если все пройдет, как задумано, то его команда успеет погрузить в трюм индиго и табак, предназначенные для продажи в Англии. И если повезет, то уже в полдень они смогут отплыть.

Пять минут спустя он уже стоял у окна, одетый в простую широкую белую рубашку, темные бриджи и начищенные до блеска высокие ботинки. Туман окутал порт в мерцающее серебром покрывало. Город только начал просыпаться. Габриэль заметил лишь парочку дымков из труб.

On уже собирался отвернуться от окна, как уловил движение – на улице прямо перед таверной. Среди неясных теней он разглядел легкую фигурку женщины, спешащей по тротуару Лица ее он не видел. Волосы женщины были скрыты под шарфом. В одной руке она сжимала маленький узелок. Ему показалось или она действительно ускорила шаг? Габриэль прищурился – в походке этой женщины была какая-то настороженность… Она убегала от кого-то…

Он резко повернулся: на комоде блестела кучка серебра.

А часов и след простыл.

Он громко и яростно выругался. Эта поганка была не только невероятно желанной, сводящей его с ума и… равнодушной…

Она оказалась еще и воровкой.



Только оказавшись на улице, хранящей утреннюю прохладу. Кесси позволила себе дышать полной грудью. Она не задержалась ни на секунду, чтобы проститься с таверной, где прошла почти вся ее сознательная жизнь. И не сожалела, что покидает это проклятое место, надеясь, что будущее окажется чуточку лучше, чем мучительное прошлое в заведении Черного Джека.

Надо спешить! Чуть дальше, за кондитерской, был магазинчик. Она слышала, как Черный Джек как-то говори, что его хозяин торговал не только новыми, но и подержанными товарами. И молилась, чтобы тот соблазнился красивыми часами и купил их у нее за приличную сумму. Кажется, ветры судьбы дули пока в ее сторону. Она вполне могла застать хозяина одного, когда тот будет открывать свой магазин.

И тогда – она будет свободна.

Продрогнув, она стянула шаль с головы и укутала ею плечи. Но не успела беглянка пройти вдоль нескольких домов, как услышала за собой стук каблуков. В затылке закололо тысячей иголок. Она оглянулась и застыла от ужаса.

Нет! Этого не может быть! С какой стати граф поднялся бы так рано. Это просто воспаленное воображение…

Паника охватила ее и сжала горло. Она повернулась и побежала что было сил. Но шаги сзади все громче грохотали по камням мостовой. И все же она бежала, задыхаясь и рыдая на ходу, вопреки здравому смыслу.

Решительная рука схватила ее за шиворот. Она почувствовала, как ее подняли в воздух и прижали к твердой, как скала, груди. Она беспорядочно махала кулаками, пытаясь вырваться.

– Отпустите меня! – закричала она, не слыша своего голоса.

Он прошептал ей на ухо, едва скрывая торжество:

– Мы уже проходили это вчера вечером, янки. Ты не сделала нужных выводов? Я освобожу тебя лишь тогда, когда сам пожелаю этого. И не секундой раньше.

Кесси откинула голову назад и завопила во всю мощь своих легких:

– Помогите! На помощь! Умоляю, пожалуйста, помогите!

Рука, обнимавшая ее за талию, стиснула ее так, что она едва могла дышать. Габриэль тихо ругнулся сквозь зубы, когда лысый торговец высунулся из двери своего магазинчика.

– Не обращайте внимания на леди! – крикнул Габриэль. – Она страдает воспалением мозга, вот ей и кажется, что ее преследуют. – Он направился к небольшому скверу в конце улицы.

Кесси задохнулась от ярости. Ах так, она еще и слаба умишком! Это он хотел сказать? Она возобновила свои попытки вырваться, но безрезультатно. Он приподнял ее над землей и поволок в дальнюю аллею. Здесь он прислонил ее к кирпичной стенке углового здания. Какую-то жуткую долю секунды он прижимал ее к стене всем своим телом. Лицо его не выражало абсолютно никаких эмоций, хотя она всем своим существом чувствовала, что он в ярости. Она слабо дернулась, когда он вырвал у нее узелок. Отступив на полшага, он запустил в него руку.

Кесси охнула.

– Что это вы делаете? – закричала она. – Это мои вещи! Вы не имеете права копаться в них!

Он даже не взглянул на нее, рассматривая старенькую ночную рубашку, которую вытащил из жалкого свертка.

– Ты прихватила с собой и кое-что мое, – заявил он в ответ. – Это дает мне кое-какие права.

– Ах вот как! – Она с криком набросилась на него. Но прежде чем успела выпустить коготки, он стальной рукой вновь прижал ее к себе.

– Кажется, ты решила привлечь к нам внимание, янки Кому-нибудь может даже прийти в голову позвать констебля, чтобы тот разобрался, в чем дело.

Злой блеск его глаз подсказал ей, как именно он поступит в этом случае. Кесси мгновенно затихла и больше не сопротивлялась. Он отпустил ее, сверкнув глазами.

– Мои часы, янки! – вот и все, что он сказал. Кесси облизала губы:

– Вы… вы опоздали, милорд. Я… я уже продала их.

– Да ну? Прости, но я тебе не верю. А потому должен обыскать тебя.

И улыбнулся такой обворожительной улыбкой, что прошло несколько мгновений, прежде чем она сообразила, что у него на уме. Она попыталась ускользнуть от него, поднырнув под его руки. Но он оказался весьма быстр и ловок. Прижав ее к стене локтем и лишив возможности к дальнейшим попыткам побега, он впился в нее глазами. Пальцами другой руки он ощупал ее рукава. А потом его проклятые пальцы скользнули ей в лиф. Он погладил ее соски и обшарил грудь, которой никто, кроме него, еще никогда не видел и не касался. Шокированная Кесси охнула.

– Прекратите! – выкрикнула она.

Но он не обратил внимания на ее возмущенный возглас и, казалось, не замечал ее гнева. Она с шумом втянула в себя воздух.

– Ради всего святого, прекратите! – навзрыд произнесла она. – Они… у меня в чулке. Отвернитесь, и я достану их!

Но он не отвернулся. Просто отпустил. Так что Кесси пришлось опускать чулок под его пронзительным взглядом. Руки у нее тряслись. Она выпрямилась и с размаху шлепнула часы в его протянутую ладонь:

– Вот! Вы получили свои часы, так что отпустите меня! Его лицо помрачнело от гнева:

– Не сразу, янки. Ты же не дура, чтобы рассчитывать, что отделаешься легким испугом. Ты украла у меня А я такого не прощаю!

Он железной хваткой вцепился в ее локоть и поволок назад, тем же путем, которым они пришли сюда.

Кесси подавила крик горького отчаяния. Он волок ее снова в таверну! Боже, неужели она зашла так далеко, чтобы ее с позором вернули назад, словно собачонку на цепи?

Уже через пару минут они оказались в просторном зале таверны. Кесси съежилась от страха и стыда. Кристофер Марли и Черный Джек сидели у огромного камина.

Черный Джек развел руки в стороны:

– Ваше сиятельство! Я видел, как вы выбежали отсюда… Что случилось?

– Эта девчонка – воровка! Она украла мои часы.

Кесси заметила удивление на лице Кристофера Марли. А вот и Нелл, застыла на верхней ступеньке лестницы. Да, нечего было надеяться, что граф пощадит ее. Он заставит ее испить чашу унижения до конца.

Черный Джек вытаращил глаза:

– Украла? Она?

– Вот именно. Похоже, решила, что больше не хочет работать на вас. А часы дали бы ей средства на побег.

Кристофер поднялся с кресла и встал рядом с Черным Джеком. Он внимательно оглядел Кесси, остановив взгляд на слабой отметине на шее. Легкое недоумение отразилось на его красивом лице. Он переводил взгляд с Кесси на графа и обратно. И Кесси поняла, что он разглядел отметину в виде полумесяца, сделанную зубами графа.

Горячий стыд залил ее щеки. Больше всего ей хотелось бы сейчас сжаться до невидимых размеров и умереть.

Нелл удовлетворенно фыркнула:

– Боже, подумать только! А ведь вечно задирала передо мной нос! Украла у его сиятельства часы и сбежала!

Черный Джек выругался.

– Надо было посадить тебя на корабль и отправить в приют в тот же день, когда твоя мамаша бросила тебя! От тебя одни неприятности, мисси! Слышишь? Одни неприятности!

Кесси непокорно вскинула голову. Ее гордость растоптали, но не уничтожили.

– Думаешь, что облагодетельствовал меня? Я скоблила полы, пока у меня не начинали кровоточить руки! Опорожняла горшки и работала с рассвета до полуночи, сколько себя помню! И это за несколько пенни в год! Да рабы на плантациях и то живут лучше!

Его лицо исказилось от гнева.

– Ах ты, неблагодарная сучка! Пришло время укоротить твой ядовитый язычок!

Он поднял кулачище. Кесси заметила ужас, промелькнувший в глазах Кристофера Марли, когда тот уставился на могучий кулак Черного Джека.

Она же внутренне подбодрила себя: не впервой ей сносить побои Черного Джека. Вот уж граф получит огромное удовольствие от ее унижения! Но она не издаст ни звука, пока он смотрит… Закусит губу и не пискнет…

Но кулак так и не опустился на ее голову.

– Если вы ударите девчонку, – холодно произнес граф, – то ответите за это. Она украла… мои часы. И только мне, и никому другому, решать, как наказать ее.

Черный Джек удивился, но не посмел перечить графу. Он опустил кулак и замялся в объяснениях:

– Да я ничего плохого и не хотел… Лишь напомнить девчонке, где ее место.

Тон Габриэля оставался равнодушным и холодным:

– А я уверен, сэр, что вы очень даже рвались причинить ей боль. Но в данном случае я сам решу, какую кару она заслуживает.

Он снова крепко сжал локоть Кесси.

Кесси чуть не вытошнило от страха. Наверное, все же лучше было вытерпеть побои Черного Джека. По крайней мере она знала, что приступы его ярости проходят довольно быстро. Что же касается графа… Его холодный, расчетливый гнев пугал. Она вяло передвигала ноги, пока он тащил ее за собой в Розовую спальню.

Уже в спальне он подтолкнул ее к изножью смятой постели. Кесси села и подняла голову. Она смело посмотрела на графа, пряча страх под негодованием:

– Ваши часы снова у вас. Что вам еще надо?

Он прошел к столу и налил себе рюмку бренди. Он не смотрел на нее, задавая свой вопрос:

– Мне любопытно, почему ты вообще взяла их, янки? И еще интересно, скольких мужчин ты уже успела обчистить?

Кесси стиснула зубы. Кажется, он собирается сейчас распять ее. Ну, если он задумал именно это, то она не собирается помогать ему.

Он повернулся к ней.

– Ну же, янки, выкладывай! – приказал он. – Или я один удостоился такой чести? Ее глаза полыхнули огнем.

– Я взяла ваши часы, потому что вы были невыносимо наглым и высокомерным, сэр. И, конечно, из-за тех денег, которых они стоят.

– Почему ты решила сбежать?

– Что вы, сэр! – с наигранным смехом ответила она. – И в мыслях не было! У меня же здесь такая роскошная жизнь. С чего бы это мне пришло в голову покинуть этот райский уголок?

– И куда же ты решила отправиться?

– Не знаю, куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого места!

Габриэль внимательно окинул ее взглядом поверх своей рюмки. Собственно, зачем он спрашивал? Ведь ее горькая отповедь Черному Джеку прекрасно говорила об ее участи здесь. И он ни на секунду не усомнился, что каждое ее слово – правда. Его взгляд скользнул по старому платью, которое давно пора было пустить на тряпки, рассмотрел и выцветшую ткань котомки, которую она по-прежнему стискивала так, что побелели костяшки пальцев. И, наконец, уставился на сухую, потрескавшуюся кожу ее огрубевших от работы рук.

Кесси покраснела, когда поняла, что он так пристально рассматривал. Она сглотнула и несмотря на то что мужество вот-вот готово было оставить ее, продолжила:

– Я не могу здесь больше оставаться. – Ее голос звучал глухо, но страстно и убежденно. – И не останусь. Если вы намерены передать меня констеблю, то сделайте это поскорее, и покончим с этим.

Габриэля восхитила ее отвага. У этой крошки несгибаемая воля. И смелость к тому же. О, он, конечно, понимал, что она напугана до смерти. Не ускользнуло от него и выражение отчаяния в ее глазах. Да-а, она была достойным противником, вынужден был признать он. Возможно, даже смогла бы противостоять его отцу. Интересно, подумал вдруг он, что сказал бы его отец об этой маленькой янки из самых низов…

И словно по волшебству, ему вспомнились вчерашние слова Кристофера. Такая красотка может рассчитывать на лучшее, чем стать женой фермера… Эта, пожалуй, взлетит гораздо выше…

Он медленно опустил рюмку и пристально уставился на нее, словно видел впервые.

Девушка, правда, была воровкой. Страстной и непокорной. Рожденная шлюхой – куда уж ниже. Без какого-либо образования…

Невежественная янки…

И тут ему пришла в голову идея – результат многолетнего пренебрежения к его собственной персоне и созерцания живописных обносков красивой девчонки.

Святые небеса, да это же просто… находка.

В один прыжок он оказался перед ней. Схватив ее за руки, он стащил ее с кровати. Затем, обхватив подбородок пальцами, повернул ее лицо к свету, чтобы подвергнуть тщательному осмотру.

– Сколько тебе лет?

Она ничего не ответила, и он переместил свои руки на ее плечи и легонько встряхнул.

– Отвечай мне, не бойся. Сколько тебе лет?

Кесси облизнула губы.

– Кажется, восемнадцать. Но точно я не знаю…

– Нелл говорила, что мать бросила тебя, когда ты была совсем маленькой. А другие родственники у тебя есть?

Ее глаза, недоуменно таращившиеся на него, были огромными. Она помотала головой.

– Что ты ответишь, если я предложу тебе спасение от жуткой поденщины? Если я скажу, что могу увезти тебя далеко-далеко отсюда?

Она заморгала часто-часто:

– К-куда?

– Через весь океан. В Англию. А возможно, когда-нибудь и в Париж. О, тебе наверняка понравится Париж! – Он снова провел костяшками пальцев по ее лебединой шее. – Я мог бы подарить тебе драгоценности, меха. Когда у тебя в последний раз было новое платье, а, янки? Я могу позаботиться, чтобы у тебя было платье на каждый день года.

Кесси слегка встряхнула головой, чтобы убедиться, что не ослышалась.

– Не понимаю, с чего это вдруг такая щедрость? – выпалила она первое, что пришло ей в голову.

Габриэль усмехнулся. О, ясно, что не из великодушия или по доброте сердечной, ибо он был уверен, что их у него не было отродясь. Нет, это не имело ничего общего и с его щедростью, скорее… с местью. И какой же сладкой будет эта месть!..

Отец жаждал увидеть его женатым? Ну, так он женится!

Кесси напряглась, как струна.

– Мне казалось, что вы хотели наказать меня?.. – напомнила она дрогнувшим голосом.

– Можешь забыть об этом, дорогая. Я не намерен отдавать тебя констеблю или Черному Джеку.

– Сэр, вы… не заболели? – пробормотала Кесси. Он хохотнул резко и явно с удовольствием:

– Если честно, то никогда еще не чувствовал себя лучше. Так что ты скажешь на это, янки? Ты сегодня выбежала отсюда, не зная толком, куда отправляешься. Я же предлагаю тебе шанс увидеть Англию. А если захочешь, то и всю Европу. И даю слово: больше тебе никогда не придется скоблить полы.

Кесси закусила губу.

– Такое не делают даром, – медленно произнесла она. – А я ничего не могу дать взамен.

Тут краска бросилась ей в лицо, заметно разлившись по щекам.

– Господи! – ахнула она. – Только не говорите, что решили взять меня… в любовницы!

На его лице промелькнула мрачная улыбка.

– Мне нужна не любовница, янки, а… жена.




Глава 4


Жена.

Рассудок Кесси отказывался верить услышанному. О, граф наверняка сошел с ума! Иначе этого и не объяснишь. Или все это чудовищный розыгрыш? А может, она и не заметила, как сама… свихнулась? Такое случается, когда жизнь становится невмоготу…

Она не отрывала глаз от графа. А он стоял, подбоченясь и явно довольный собой. Но его глаза словно приковали ее цепями, потому что она заметила холодный расчет в их глубине.

Нет, она не свихнулась. И он не был похож на обитателя сумасшедшего дома.

Она начала пятиться и даже не заметила, как наткнулась на матрас. Словно в тумане, она медленно опустилась на смятое одеяло, по-прежнему не в силах выдавить из себя ни слова.

А граф все так же улыбался. Странной, торжествующей улыбкой, полной вызова. В ней было и еще что-то, чего Кесси не понимала…

Наконец она сдавленно прошептала:

– Вы решили поиграть со мной, как кошка с мышкой? Тогда это просто чудовищно жестоко.

– Чудовищно? – рассмеялся он. – Чудовищно щедро, ты хочешь сказать?

– Мне трудно понять, почему мужчина вашего положения хочет жениться на такой. . как я? – Ее ответ прозвучал резче, чем она хотела.

– Зато я могу. – В глазах его зажегся какой-то мрачный огонь, который заставил ее похолодеть и ужаснуться.

– А я повторяю, сэр, что вы играете мной! – Она вздернула подбородок. – Я-то не забыла, что вы – английский лорд…

– И я все время помню об этом. – Его губы медленно растянулись в улыбке. – Ты хоть понимаешь, что скоро можешь стать графиней… а в будущем – герцогиней Фарли?

Графиней? Герцогиней? Она? Господи, да он, кажется, решил, что она легковерная дурочка! Ее словно подбросило вверх. Кесси молча смерила глазами расстояние до двери.

– Я не сомневаюсь, что на уме у вас и впрямь женитьба, да только не на мне! – прокричала она, рванувшись к выходу.

Он ловко поймал ее на полпути. Пальцы графа стиснули ее руку, заставив мгновенно прекратить сопротивление. Он повернул ее лицом к себе. Кесси охнула, увидев глаза графа.

Его улыбка превратилась в такую гримасу, что по ее спине побежали холодные мурашки.

– Уверяю тебя, дорогая, я серьезен, как никогда. Меня можно считать каким угодно человеком, но только не легкомысленным. И я не привык принимать необдуманные решения, особенно если речь идет о жизненно важных вопросах. Естественно, я думаю о женитьбе, но, как уже сказал, на тебе. Можешь не сомневаться.

– Но я не знаю вас! И была бы идиоткой, если бы вышла за вас замуж!

Его улыбка погасла.

– А вот мне кажется, что ты здорово сглупишь, если не выйдешь за меня, – холодно произнес он. – Моих часов у тебя уже нет, янки. Продать тебе нечего. Ты хорошо представляешь себе, какая жизнь ожидает тебя, если ты останешься здесь?

– Я… довольно ловко владею иглой. – Она начала оправдываться и почувствовала, что ей это не очень удалось. – Я все равно сбегу. И могу устроиться белошвейкой.

– А если это не удастся? Кто наймет тебя? Рекомендаций у тебя нет, никто не сможет подтвердить твои таланты. Кто решится взять на работу бывшую подавальщицу из таверны? И где ты собираешься жить все то время, пока будешь искать работу? На улице? А вдруг ты приглянешься какому-нибудь мужчине? Ты собираешься защититься, если он решит взять тебя силой? Поверь мне, янки, такая жизнь не для тебя. Она кого угодно сведет в могилу, будь то в Чарлстоне или другом месте.

Кесси пыталась уговорить себя, что он специально пугает ее. Она попробовала выдернуть руку, высвободиться из его хватки. Но он не отпустил ее, лишь ближе притянул к себе.

– Ты можешь, конечно, вернуться в таверну и снова подавать эль. Возможно, ты ничего не имеешь против развязных посетителей, норовящих залезть тебе под юбку, и их похотливых взглядов.

Кесси передернуло.

– У тебя смазливая мордашка и хорошая фигурка, так что ты вполне можешь начать зарабатывать своим телом. Это, конечно, если ты готова провести остаток жизни на спине, раздвигая ноги перед мужчинами, меняя их ночь за ночью…

Щеки Кесси запылали от его откровенности. Мысли ее смешались. Что же это такое? Кошмар… или невиданная удача? Одно она знала наверняка: к прежней жизни возврата нет. Больше всего на свете она хотела оставить все это в прошлом… навсегда.

Она набрала полную грудь воздуха и подняла глаза на его жесткое лицо.

– Вы не понимаете меня, – тихо сказала она. – Назовите мне хоть одну вескую причину для такого предложения. Вот вы говорите, что все время помните про разницу в нашем положении. – Она чуть не задохнулась, волнуясь. – Тогда почему, почему именно я?

Габриэль не сказал, что именно эта разница и подвигла его на то, чтобы сделать ей предложение. Но если бы он проговорился, то все испортил бы.

Ему захотелось расхохотаться. Разве не ирония судьбы, что все эти годы он не был нужен отцу? Теперь же, когда Стюарт погиб, герцог набрался наглости управлять его жизнью. Что ж, можно ведь и подкорректировать ситуацию. Интересно, как отреагирует отец?

По крайней мере на девчонку приятно посмотреть. Он внимательно взглянул на повернутое в сторону лицо, наслаждаясь гладким кремовым совершенством ее кожи, не испорченной пудрой или румянами. А ведь она гораздо больше, чем просто приятная…

Отец жаждал покорности? Что ж, – с мрачным удовлетворением решил Габриэль, – я покажу ему покорность. Женюсь, как он того и желал, да только не совсем так, как он решил.

Он возьмет в жены эту воровку, которая родилась от шлюхи.

Но не станет объяснять ей все до конца. Он, кажется, добился ее внимания, если не согласия. Габриэль выгнул бровь, поймав изучающий взгляд Кесси.

– Я вижу по твоему лицу, что ты не склонна тешить себя иллюзиями, янки. Мне это нравится, поскольку с твоей стороны было бы непоправимой ошибкой думать, что мной движет любовь. Ею здесь и не пахнет.

Он отпустил ее руки, но не сводил глаз с ее лица. И с радостью заметил, что она покраснела до корней волос.

– Мое предложение, – добавил он с циничной усмешкой, – не имеет ничего общего и с похотью.

Кесси облегченно выдохнула, когда он повернулся к ней спиной и уставился в окно, заложив мускулистые руки за спину. Он смотрел на порт. Через минуту он снова повернулся к ней:

– Ты спрашиваешь, почему я выбрал тебя? Буду откровенен. Мой отец – герцог Фарли. Я – младший из двух его сыновей. Старший, Стюарт, был наследником отца. Но он погиб несколько месяцев назад.

Не зная, что ответить на это, Кесси молчала. Да он, кажется, и не ждал от нее ответа. Его лицо, так же как и голос, не отразило никаких переживаний.

– Фарли, поместье отца в Кенте, граничит с землями Реджинальда Лэтема, герцога Уоррентона. Его единственная дочь, леди Эвелин, была помолвлена с моим братом Стюартом.

Когда Стюарт умер, я унаследовал его титул графа Вэйкфилда, к величайшему огорчению моего отца. Странно, но его тон стал суровым.

– Кажется, вы не очень любите своего отца? – медленно произнесла она.

Он громко рассмеялся:

– Не больше, чем он меня. Видишь ли, янки, мои желания редко совпадают с отцовскими. Кесси нахмурилась:

– И какое это имеет отношение к свадьбе? – А мысленно добавила: И ко мне.

– Как раз перед моим отплытием сюда отец сообщил мне, что рассчитывает на мою скорую свадьбу с леди Эвелин. То есть ожидается, что я унаследую не только титул брата, но и его невесту. Я же не горю желанием жениться ни на леди Эвелин, ни на ком-нибудь еще, если честно. Однако мой отец настаивает, что я просто обязан жениться, это мой долг. – На щеке Габриэля задергался нерв. – Отец у меня упрямец, каких поискать, очень могущественный человек, которому никто не осмеливается перечить, а потому он и помыслить не может, что кто-то посмеет поступить вопреки его воле. Но я не желаю позволить ему одержать над собой верх в столь важном вопросе. Если я решусь на что-то, то только потому, что сам принял такое решение. Стоит раз уступить отцу, и он начнет вмешиваться во все. Такой уж он человек. Но и открыто пренебрегать его мнением не следует, а то возьмет да и лишит наследства! Остается одно – выполнить свой долг. Но вот только невесту я себе выберу сам.

Габриэль помолчал, потом продолжил:

– А насчет того, почему я выбрал именно тебя, скажу вот что. Ты сама говорила, что родственников у тебя нет. Значит, никто больше не будет вмешиваться в мою жизнь. И буду честен, янки: у меня совершенно нет времени искать подходящую невесту – ни здесь, ни в Англии. Если дело будет сделано до моего возвращения в Англию, то даже мой отец не сможет ничего изменить. – Он снова замолчал, обдумывая следующие слова: – Мы оба хотели бы сами управлять своей жизнью. Твое будущее будет обеспеченным. А если мы поженимся, то и меня оставят в покое все эти смущенно моргающие и краснеющие юные леди, которым бы только добраться до моего кошелька. Так что наш брак вполне устроит обе стороны, не так ли?

Самый невероятный союз – вот как честнее назвать все это, чуть не вырвалось у нее. Но она вовремя прикусила язык. Поскольку Кесси ничего не ответила, он картинно удивился:

– Ну же, янки! Я могу стать твоим спасителем, если ты только позволишь мне. Что скажешь?

Кесси едва сдержалась, чтобы не расхохотаться истерическим смехом. Она с трудом сумела справиться с горечью, медленным ядом распространившейся по всему телу. Малышкой она часто мечтала, что однажды появится отец и заберет ее далеко-далеко – в такие края, где нет ни холода, ни голода, ни запаха эля и пота. Но скорее всего мать не знала, кто был отцом Кесси.

Все эти мечты остались в прошлом. И выросла она, не сохранив особых иллюзий относительно своего будущего, ведь она не была идиоткой. Так что не собиралась верить в сказочку о спасении добрым волшебником. А этот к тому же был чужаком, которому на всех наплевать, а на нее – в особенности. Но вот дать ей возможность зажить лучше он был, наверное, в состоянии… Обещал ей красивые наряды… Как будто они имели какое-то значение для нее! Мечта о доме, которая не угасала в Кесси и которую он мог помочь осуществить, – вот что было огромным искушением…

Мысли ее беспорядочно заметались. Если она согласится, то придется плыть через океан, долгие дни провести на борту корабля… Она внутренне содрогнулась, поскольку панически боялась воды с того самого проклятого дня, когда они с матерью побывали в порту… Выдержит ли она подобное путешествие?

Будет настоящим сумасшествием сказать ему да. Почти так же, как сказать нет.

Она пыталась решить, к какому ответу склониться, а Габриэль не спускал с нее внимательных глаз.

– Думай, янки, думай, – мягко сказал он. – Это предложение может оказаться для тебя гораздо более ценным и выигрышным, чем продажа моих часов. Мне почему-то кажется, что жизнь леди придется тебе по вкусу. Есть в тебе что-то такое, янки. А моя жена ни в чем не будет нуждаться.

Кесси тяжело вздохнула и набралась смелости для следующего вопроса:

– А что будет потом? Год спустя? Десять лет? Тогда вы вышвырнете меня на улицу за ненадобностью? Ведь своего вы тогда уже добьетесь.

Он шагнул к ней. Она не успела отшатнуться, и он завладел ее руками. С бесстрастным лицом он приподнял ее ладони и принялся рассматривать их загрубевшую кожу. Как же Кесси хотелось выдернуть руки и спрятать в карманы! Она напряглась, но не шелохнулась, хотя внутренний голос и вопил, чтобы она держалась от него подальше.

С непроницаемым лицом он погладил большим пальцем шершавую кожу.

– Тебе больше никогда не придется работать за хлеб и кров. Наоборот, другие будут прислуживать и угождать тебе.

Ладони Кесси даже взмокли от напряжения. И ноги ослабели.

– Вы будете хорошо относиться ко мне, – с трудом выдавила она, – и никогда не поднимете на меня руку?

Габриэль удивленно сверкнул на нее глазами. Он приподнял вверх рукав ее платья, обнажив багровые пятна на запястьях. Глаза Кесси метнулись к его лицу. В его глазах появилось странное выражение, похожее на сочувствие, но оно так быстро исчезло, что нельзя было утверждать наверняка, что это было. Его губы едва шевельнулись, когда он спросил:

– Черный Джек?

Она отвела взгляд в сторону. И кивнула. Не было нужды объяснять еще что-то. Он резко отпустил ее руку.

– Меня воспитали джентльменом, янки, не важно, если кто-то начнет утверждать обратное. Тебе никогда не придется знакомиться с моими кулаками.

Кесси уставилась на носки своих туфель, выглядывавших из-под юбки.

– А когда состоится свадьба? – поинтересовалась она, – Потому что никуда я с вами не отплыву, пока все не будет сделано по закону. Т-тогда я п-пойму и п-поверю, что это не пустые обещания.

Его губы растянулись в улыбке.

– Боже, янки! Да ты, оказывается, ждешь не дождешься свадьбы! Или так жаждешь попасть в мою постель?

Ну уж только не последнее! Сама мысль о близости с мужчиной заставила Кесси вздрогнуть. Нелл не раз приводила своих клиентов наверх, на чердак. Кесси всегда делала вид, что спит и ничего не слышит, да только куда там! Ей довелось слышать и смешки, и кряхтенье, и стоны, и шепот, и смех. И все это мало чем отличалось от совокупления животных!

Он пожал плечами:

– Я бы хотел отплыть, как и планировал, в полдень. Мы наверняка найдем священника, который обвенчает нас. Через какой-нибудь час мы уже будем мужем и женой, если в его карман опустить достаточно золота.

Но она еще не совсем решилась.

Хотя граф стоял в нескольких шагах от нее, Кесси каждой частичкой своего тела ощущала его мужскую силу, скрытую под одеждой. Помнила потрясающую твердость его навалившегося тела и безжалостность поцелуя.

Она сцепила руки перед грудью, чтобы они перестали дрожать. Губы ее трепетали, так что какое-то время она так ничего и не могла произнести.

– Я… я не хочу делить с вами постель. У меня… совершенно нет желания… спать с вами. И если вы не согласны на это условие, я не выйду за вас. – Кесси с облегчением выдохнула. Вот так. Она сказала все, что хотела!

– Хм, уж не прячешь ли ты под своим платьем какое-нибудь уродство? – Он решительно шагнул к ней. – Не дергайся! Хочешь заключить сделку, а может быть, ее и не имеет смысла заключать? Вероятно, мне не мешает провести тщательный осмотр всех твоих прелестей.

Oна резко вздернула голову и выставила вперед руки.

– Нет!

– Я же говорил тебе, янки, что мной движет отнюдь не похоть. Сознаюсь, на свой аппетит к слабому полу не жалуюсь, человек я весьма темпераментный. Но можешь не волноваться, я всегда найду, где удовлетворить свой голод в этом смысле. Есть уйма женщин, которые с радостью запрыгнут ко мне в постель. – Он как-то неприятно рассмеялся. – И уж чего я вовсе не желал бы, так это наследника. Так что решайся, янки: поедешь со мной в Англию или останешься здесь?

Словно в тумане, не совсем понимая, как же это она решилась на подобное, она услышала свой шепот:

– Я поеду с вами.

Он кивнул, затем двинулся в сторону двери и распахнул ее. Склонив голову, он молча сделал ей знак выйти. Она послушно прошла вперед.

Двигалась Кесси словно марионетка, которую дергают за веревочки. В голове у нее царила неразбериха, хотя она и старалась осмыслить все случившееся… Но это было настолько невероятно, почти невозможно! Всего несколько минут назад она вошла в эту спальню, ожидая, что ее строго накажут. .

А вместо этого она выйдет замуж



Внизу, в просторном пивном зале, Кристофер Марли взволнованно шагал взад и вперед. Черный Джек опустил свое массивное тело на скамью в углу и, словно загипнотизированный, уставился в кружку с элем. Услышав эхо лагов на лестнице, Нелл проворно выскочила из кухни со злорадной улыбкой на губах. Она энергично вихляла обширным задом, довольная ходом событий. Нелл не сомневалась, что Кесси получит наконец по заслугам. Это навсегда отобьет у нее охоту задирать нос.

Когда Габриэль с Кесси оказались на последней ступеньке, все повернули головы к ним. Кесси страстно захотелось рвануться вперед, на улицу, и бежать отсюда что есть сил. Но Габриэль предугадал это и стиснул ее локоть. Кесси с горечью решила, что, видно, все ее мысли на лбу написаны.

Черный Джек вскочил со скамьи и поспешил им навстречу.

– А-а, вот и вы, ваше сиятельство! Давайте ее сюда, можете больше не волноваться из-за этой паршивки. – Он бросил на Кесси грозный взгляд. – Я сам займусь ею. И можете быть уверены, больше она никогда ни у кого ничего не украдет!

– Я и не сомневаюсь в этом. Моей будущей жене это ни к чему.

Глаза Черного Джека чуть не вылезли из орбит. Он зашевелил губами, но так и не смог издать ни звука.

Нелл чуть не задохнулась от ярости и вскрикнула:

– Вы не можете жениться на этой сучке!

Габриэль не обратил ни малейшего внимания на реакцию Нелл.

– Мы обвенчаемся через час, – спокойно сообщил он. – Возле доков я видел небольшую церквушку. Мы заедем туда по дороге на корабль.

Лицо Нелл побагровело.

– Но почему? Почему именно она?! – завопила толстуха. – Эта подстилка только воображает, что лучше меня. А на деле даже не сумеет доставить вам удовольствие в постели. Да она не знает и половины приемчиков, которые известны мне!

Черный Джек наконец пришел в себя после шока и снова обрел дар речи:

– Ваше сиятельство, вам нельзя жениться на этой… девчонке. Она же просто портовая шлюха!

Портовая шлюха. Кесси съежилась и уставилась в пол. Она не осмеливалась никому взглянуть в глаза. Поэтому и не заметила бешеного взгляда, которым Габриэль наградил Черного Джека. Грузный хозяин таверны даже попятился.

– Я женюсь, на ком считаю нужным. И попробуйте только возразить – ледяным тоном отрезал граф. – А теперь, будьте любезны, прикажите подать карету. Мы торопимся.

Черный Джек поспешил выполнить приказ. Нелл опалила Кесси взглядом, полным ненависти и черной зависти, и исчезла на кухне, шипя себе под нос самые мерзкие ругательства, какие только знала.

Шокированный Кристофер только в эту минуту пришел в себя. Он шагнул к Габриэлю, постучал пальцами по его плечу и мотнул головой в сторону выхода:

– На пару слов наедине, если позволишь.

Лишь теперь Кесси медленно подняла голову. Она проводила мужчин тревожным взглядом. На улице приятели повернулись лицом друг к другу.

Габриэль заговорил первым, не дожидаясь обвинений Кристофера.

– Я надеюсь, ты согласишься быть свидетелем на нашей свадьбе? – спросил он.

– Свидетелем?! – Тон Кристофера выдавал его бешенство. – Ты совсем ошалел, приятель? Это не свадьба, а издевка, плевок в лицо высшему обществу! И мы оба хорошо понимаем это.

В улыбке Габриэля не было и намека на раскаяние.

– А скажи-ка мне, дружище, разве женитьба на леди Эвелин не издевка – только надо мной? А так я хотя бы сам выбрал себе женушку.

Кристофер открыл было рот, но ничего не сказал. Как ему ни хотелось возразить, аргументов не нашлось.

– Возможно, тебе и удалось задурить голову Кесси, но со мной этот номер не пройдет. Ты женишься на ней с одной целью, чтобы взбесить своего отца. А он будет в ярости, как и Уоррентон, когда поймет, что ты не сможешь жениться на его дочке!

Габриэль не стал возражать другу.

– Я не лгал девчонке! – уклончиво ответил он.

Может, ты и не лгал ей, но и не открыл всего, что полагалось, тут же пискнул внутренний голос. – Невеста знает о причинах этой поспешной свадьбы – знает все, что ей необходимо.

– Ты хочешь сказать, что не вынудил ее стать твоей сообщницей?

Габриэль едва сдержал новую вспышку гнева.

– Я и пальцем к ней не прикоснулся, – опасно спокойным тоном ответил он. – И если ты еще раз осмелишься намекнуть на что-то подобное, то рискуешь очень многим, дружище. Очень многим!..

– Ив мыслях не было, – выдавил Кристофер. – Но она украла у тебя часы и была поймана с поличным. Ты вполне мог заставить ее согласиться на свадьбу, чтобы избежать тюрьмы.

Глаза Габриэля превратились в узкие щелки.

– Кажется, она тебе не на шутку приглянулась? – сказал он обманчиво ласковым тоном. – Откуда вдруг столько симпатии к совершенно незнакомой девчонке? Уж не завидуешь ли ты мне?

– Глупости! – поспешил откреститься от подобного абсурда Кристофер. – Габриэль, я редко осуждал тебя. Но ответь мне, девушка знает, во что ты ее втягиваешь?

– Я, мой дорогой друг, спасаю ее от тяжкой поденщины, борьбы за жизнь и нищеты. Так что я, можно сказать, для нее посланец небес. Спаситель.

Кристофер не был согласен, но промолчал. К сожалению, Габриэль отлично понимал друга и словно читал его мысли.

– Я не потерплю вмешательства в свои планы, ясно? Ни от тебя, ни от кого-либо другого. Я принял решение и менять его не собираюсь. Так ты будешь свидетелем или мне поискать другого?

Кристофер тяжело вздохнул.

– Не надо никого искать, – решился он.

Несколько минут спустя троица садилась в карету. Кристофер сел напротив Кесси. Невеста графа забилась в угол, подальше от будущего супруга. Габриэль не обращал на это никакого внимания, задумчиво уставясь в окно. Атмосфера в карете царила отнюдь не свадебная, скорее погребальная.

Чуть позже экипаж остановился перед крошечной церквушкой. Кесси ничего не могла припомнить из беседы графа со священником, кряжистым волосатым мужчиной, живот которого торчал вперед, словно у беременной женщины. Священник то и дело переводил взгляд с ее замызганного, старого платья на элегантную одежду и царственную осанку мужчины, решившего жениться на нищенке. Столь странный выбор, конечно, озадачивал, однако священник помалкивал. И не диво, поскольку от Кесси не ускользнуло, сколько золотых монет перешло из рук графа в жирные ладони святого отца.

Дальше все происходило очень быстро. Не успела Кесси опомниться, как уже стояла рядом с графом перед алтарем. Священник прочистил горло и начал говорить, только все его слова слились для Кесси в неразборчивое бормотание.

И вот все окончилось. Кесси сглотнула, пальцы, судорожно сжимавшие сверток с вещами, задрожали. Не зная, чего от нее ожидают, она подняла глаза на графа, который был теперь по закону – святые небеса! – ее мужем.

Он был доволен. Кесси поняла это по его удовлетворенной улыбке. Иисусе сладчайший, она замужем за этим холодным и жестоким человеком… И теперь поздно что-либо менять. Дрожь охватила все ее тело.

У нее внезапно появилось необъяснимое чувство, будто она только что заключила сделку с дьяволом.




Глава 5


Был уже почти полдень, когда супруги и свидетель церемонии бракосочетания благополучно прибыли на пристань. Кристофер первым легко спрыгнул на землю. Габриэль последовал за ним, бесшумно приземлившись на кожаные подошвы своих ботинок. Тогда поднялась со своего сиденья и Кесси. Габриэль повернулся к ней и молча протянул руку.

Кесси вдруг испугалась. Ей не хотелось касаться его ладони, а спроси ее почему, она и сама не смогла бы объяснить. Она не шелохнулась, застыла, словно статуя. Стальные глаза пронзили ее.

– Прошу вас, мадам. Даже минута лишнего пребывания тут нам ни к чему. Мне казалось, что и вы хотели бы побыстрее оставить это место.

Кесси покраснела, не глядя сунула свою руку вперед и позволила ему помочь ей выйти из кареты. Как только ноги коснулись земли, она тут же выдернула пальцы из его ладони. Габриэль сжал губы, но ничего не сказал. Пока он расплачивался с кучером, Кристофер сгрузил их чемоданы.

Кесси осталась стоять на месте, словно суета порта оглушила ее. Влажный после утреннего дождя воздух был пропитан стойким запахом морской соли и бил в ноздри. Хотя туман уже рассеялся, небо оставалось тускло-серым, без намека на солнце.

Кристофер, стоявший рядом с ней, откашлялся.

– Корабль Габриэля пришвартован вон там.

Кесси посмотрела в ту сторону. Там, где линия порта переходила в залив, на волнах покачивалось стройное трехмачтовое судно.

Она не успела даже что-то ответить, потому что Габриэль снова оказался рядом и решительно подхватил ее под локоть. Он вел ее вперед, ловко лавируя между бесчисленными ящиками с грузом, бочонками и тюками. Прямо перед ними широкоплечий моряк с могучими ручищами взвалил на одно плечо тяжеленный ящик и, крякнув, зашагал по узким сходням, ведущим на палубу корабля.

Сердце у нее ушло в пятки. Животное чувство страха холодной змеей поползло по спине. Неужели нет другого пути на корабль? Идиотка, ругнула она себя, а как же еще ты собиралась попасть на борт? Пытаясь успокоиться, она отвела глаза от трапа, и ее взгляд упал вниз.

Под шаткими сходнями бурлила и пенилась темная, мутная вода. Волны яростно налетали на бревна, служившие опорами для деревянной пристани.

Ее парализовал страх. Перед глазами мелькнуло яркое видение: она камнем падает вниз, открывая рот в беззвучном крике, а темно-зеленые воды словно разинули пасть, готовясь поглотить ее. Дыхание ее стало прерывистым, воздуха не хватало, легкие словно прожигало насквозь. Она точно знала, что это такое, когда задыхаешься и пытаешься ловить воздух ртом, а вместо этого легкие и рот наполняются гнилым бульоном прибрежной воды…

– Поторопись, янки! Иди первой, а я за тобой. Его слова прогнали страшное видение, но не страх. Она вытаращила глаза, помотала головой и попятилась:

– Я… н-не м-могу…

– Теперь уже поздно менять что-либо, девочка. Мы сделали первый шаг к цели, а сейчас сделаем и второй. – Глаза его сердито сверкнули, а тон не допускал возражений.

Кесси попыталась подавить подступившую тошноту:

– Я не передумала. Но… я не умею плавать… и если оступлюсь…

– Не оступишься.

Ох, ей бы хоть немного его уверенности! Но колени уже предательски задрожали, как и ее голос:

– Пожалуйста…

Он не стал ждать конца ее фразы. Прикусив язык, чтобы не сорвалось проклятие, Габриэль подхватил ее на руки. Он и впрямь торопился: время поджимало.

У Кесси не оставалось выбора, кроме как обнять его за шею. Она зажмурилась, когда он быстрыми шагами направился вверх по трапу. Через минуту он оказался на палубе, но не остановился, а спустился с ней вниз, в свою каюту.

Снова почувствовав под ногами твердую почву, Кесси решилась открыть глаза. На секунду-другую они замерли. Габриэль насмешливо выгнул бровь – только тут она сообразила, что все еще обнимает его. Она вспыхнула и поспешно убрала руки, тут же отскочив от него.

– Устраивайся здесь поудобнее. Мы скоро поднимем якорь. Он ушел, плотно прикрыв за собой дверь. Кесси осталась одна и огляделась. Каюта была довольно просторной и, очевидно, принадлежала ее супругу. Эта мысль вызвала в ней внезапную дрожь, но она усилием воли уняла ее. Еще будет время обдумать все в спокойной обстановке. Кесси с любопытством принялась осматриваться вокруг.

У стены стояли громоздкий морской сундук и огромный шкаф, оба из красного дерева. К стене был привинчен откидной столик, а центр каюты занимал солидный стол, заваленный картами. Имелась даже маленькая печурка, возле которой стояло простенькое кресло. Но более всего внимание Кесси привлекла широченная постель у противоположной входу в комнату стены.

Неожиданно раздался скрип, и пол слегка закачался под ногами. Казалось, что он то поднимается, то опускается в такт волнам. Но потом все выровнялось.

В груди Кесси теснились два противоречивых чувства: страх и возбуждение. Узкое сиденье под небольшим окошком притянуло ее словно магнитом. Устроившись на коленях, она протерла стекло.

Корабль стремительно набирал скорость, скользя по волнам залива. Берег, поросший лесом, быстро таял вдали.

И тут до нее дошла наконец… значимость совершенного поступка. Все происшедшее с ней за сутки просто не укладывалось в голове. Она больше никогда не увидит Чарлстон!. И Черного Джека! И больше не будет гнуть спину на безжалостного хозяина, не будет скоблить полы и увертываться от жадных рук, тянущихся к груди и норовящих забраться под юбку… Ее больше никогда не потревожат похотливые взгляды пьяных матросов… Боже, неужели это правда?

Неудивительно, что она не чувствовала и капли грусти, прощаясь с родным городом. Но не ощущала и радости… или облегчения, которое должна была бы испытывать. Неизменными остались лишь чувство полного одиночества и снедающая душу тревога… Кто знает, какие еще испытания готовит ей судьба?.. Хотелось надеяться, что будущее сложится лучше ее прошлого.

Чувство оторванности от реального мира и заброшенности не покидало ее весь день. Кесси не осмелилась покинуть каюту, чтобы ознакомиться с кораблем, а к ней так никто и не заглянул. Начало смеркаться, в каюте стало темно. Она решила, что… про нее забыли.

В эту минуту в дверь постучали. Едва Кесси прокричала «Войдите!», и дверь распахнулась. На пороге появился высокий парень в ярко-красном шерстяном берете, лихо надвинутом на рыжие кудри. Он катил за собой столик на колесиках. Стоило ему освободить порог, как двери заслонила массивная фигура.

– Знакомься, дорогая, это – Иан. Он будет сервировать наши завтраки, обеды и ужины и убирать каюту. Иан, это моя жена.

Вскочив на ноги, Кесси улыбнулась молодому моряку. Он казался жизнерадостным парнем, так что она поневоле просияла.

– Привет, Иан! – поздоровалась она.

– Миледи… – Моряк стащил с головы берет и прижал его к животу, поклоном и улыбкой во весь рот отвечая на ее приветствие.

И тут же принялся выставлять на стол всевозможные блюда и приборы для двоих. Аппетитные ароматы блюд наполнили комнату и защекотали ноздри Кесси, у которой тут же заурчало в желудке от голода. Она и не подозревала, что проголодалась до такой степени. Иан закончил свое дело и быстро удалился. Дверь каюты захлопнулась за ним.

И Кесси осталась наедине со своим мужем.

Он прошел к столу, выдвинул стул и выжидающе посмотрел на нее. Прошло с полминуты, прежде чем до нее дошло, что он решил поухаживать за ней. Он выдвинул стул именно для нее. Тут же в мозгу вспыхнула тревожная мысль, а вдруг это не так… Снова хочет посмеяться над ней? Или все же проявил хорошие манеры? Кесси покраснела и поспешила сесть на предложенный ей стул.

Он ни о чем не спросил, а наполнил ее тарелку. Не то чтобы Кесси возражала. Возможно, это было бы глупо, но перспектива сидеть с ним за одним столом и есть пугала ее. Она не знала, о чем с ним разговаривать. И как себя вести. Смущенная, но решившая ничем не выдать этого, она сосредоточилась на еде. Пища была простой, но сытной и вкусной: чудесное заливное с большим количеством мяса. А хлеб хрустел, крошился и был еще теплым. И хотя несколькими минутами раньше это казалось невозможным, чувство голода вытеснило все ее тревоги, включая и присутствие мужчины, сидящего напротив нее.

Она успела прикончить вторую порцию заливного, когда наконец решилась взглянуть на него. Оказывается, он не отрывал от нее неожиданно прозрачных глаз. И в этом взгляде застыло такое странное выражение, что ее щеки мгновенно запылали от стыда. Несомненно, она показалась ему грубой и жадной.

Она отложила в сторону вилку и опустила глаза.

– Прошу прощения, – пробормотала она. – Я не должна была…

Он покачал головой.

– Тебе не за что извиняться, янки Судя по твоей худобе, тебе надо многое наверстать. – Он помолчал и мягко добавил: – Приятно видеть, когда едят с таким аппетитом, а не ковыряются в тарелке. Было бы жаль выбрасывать такую добрую еду.

Он ни словом не обмолвился о том, что, наблюдая за ней, почувствовал легкий укол совести: ведь он всегда относился к изобилию пищи как к чему-то само собой разумеющемуся.

Когда она снова покраснела и сцепила ладони на коленях, он чуть заметно улыбнулся:

– Должен заметить: искренне рад, что ты оказалась неплохим моряком – ни признака морской болезни.

– Кроме чувства голода, мой желудок никогда не доставлял мне беспокойства. – Ее улыбка тоже была мимолетной, и все же на душе у нее стало намного легче. Возможно, рассудила она, он умеет быть и вежливым.

Он потянулся за ее бокалом, чтобы снова наполнить его вином, но она решительно замотала головой. Он внимательно посмотрел на нее и проговорил:

– Прости, но я должен объяснить тебе ряд нерушимых правил поведения на корабле. Здесь находятся только мужчины. И ты, наверное, знаешь не хуже меня, что матросы – народ грубоватый. Запомни: бродить по кораблю в одиночку запрещается. Это небезопасно.

Кесси подумала о темных, бездонных водах, окружавших корабль. Он мог не волноваться на этот счет, подумала она, подавив мгновенно возникшую дрожь.

В каюту зашел Иан и быстро и ловко убрал все со стола. Граф встал и направился к столу с картами. Там он уселся надолго, внимательно изучая их. Кесси бесшумно опустилась в кресло перед пузатой печуркой.

Минута текла за минутой. Граф, казалось, забыл о ее присутствии, погруженный в свои бумаги. Кесси не возражала. Только не могла удержаться от того, чтобы не бросать в его сторон любопытные взгляды.

Он снял камзол и закатал рукава рубашки. От запястий до локтей его мускулистые руки были густо покрыты темными, шелковистыми на вид волосами. Воспоминание о том, как эти руки крепко обняли ее, когда поднимали на борт корабля, тут же ярко вспыхнуло в мозгу. Ясно, что он отнюдь не вел праздную жизнь, как она сначала предположила. Пальцы у него были длинные и загорелые, ногти квадратные и чистые. Поморщившись, она взглянула на свои собственные и тут же спрятала их в складках юбки. Поджав под себя ноги, она поглубже устроилась в кресле, словно желая сделаться как можно незаметнее.

Прошло немного времени, и прошлая бессонная ночь дала о себе знать. Она поймала себя на том, что уткнулась подбородком в грудь. А в следующий момент Кесси почувствовала, что ее тормошат, и, широко раскрыв глаза, она увидела перед собой лицо мужа.

– Ты измоталась, янки. Думаю, тебе пора отдохнуть. Все еще сонная, Кесси медленно выпрямилась. Со сна голос ее прозвучал с легкой хрипотцой:

– А где же мне лечь?

Бровь мужа немедленно поползла вверх:

– Не требуется особой сообразительности, чтобы вычислить это. Особенно если вспомнить, что второй кровати в каюте нет.

Его тон, даже больше чем слова, заставил Кесси понять – ее только что оскорбили. Что он себе позволяет? И подумать только, еще недавно она по глупости решила, что в нем есть искорка доброты!

Кипя от негодования, она выпрямила спину и опустила ноги на пол.

– У меня нет желания спать в платье, – чопорно возразила она. – И я не собираюсь раздеваться у вас на глазах.

– Что? Только не говори, что я должен выйти. Кажется, ты забыла, что это моя каюта. И чтобы пресечь в корне дальнейшие недоразумения… должен тебе сказать, я не намерен спать на полу, в то время как ты будешь возлежать на моей постели. Она достаточно велика, чтобы вместить и тебя, и меня.

Кесси ахнула. Какое бесстыдное и бессовестное чудовище! А еще называл себя джентльменом! Ведь он уверял, что не собирается спать с ней. Все это она и выпалила ему в лицо.

Серые глаза потемнели.

– Пет особой нужды повторяться, янки, но я все же сделаю исключение для тебя. Трудно найти более темпераментнего мужчину, чем я, ибо всегда с большим удовольствием доставляю радость своей плоти. Но не такое уж ты и искушение, а я не настолько похотливый козел, чтобы не суметь провести ночь в постели с женщиной, не набросившись на нее и не изнасиловав.

Каждое слово впивалось в нее, словно рыболовные крючки. Сердце Кесси бунтовало и требовало высказать этому высокомерному графу все, что мучило ее, но она была достаточно мудра, чтобы вовремя признать себя побежденной.

– Отлично, – пробормотала она. – Тогда буду весьма благодарна вам, если вы соизволите отвернуться.

Губы его по-прежнему были вытянуты в тонкую, презрительную линию:

– Ты не первая женщина, которую я увижу в ее первозданном виде.

– Меня вы обнаженной не видели! И не увидите! Он презрительно фыркнул:

– Надеюсь, тебе скоро надоест притворство? Потому что я не верю ложной скромности.

Больше всего на свете Кесси хотелось завопить, что это не притворство и не ложная скромность. О, она прекрасно знала, что он думает о ней… Для него она не больше чем портовая шлюха. Что бы он сказал, если бы узнал, что это клевета? Рассердился бы? Нет, ему ведь плевать на нее. И Кесси поняла, что ничего не знает о мужчине, за которого вышла замуж. За исключением того, что он непредсказуем! Нет, она не станет рисковать и злить его. чтобы он, чего доброго, не повернул корабль в сторону Чарлстона, потому что и представить страшно, что там ее ждет!

Тогда снова придется вернуться к Черному Джеку… А судя по теперешнему настроению графа, достаточно мелочи, и именно так он и поступит.

По крайней мере он повернулся к ней спиной. Кесси в спешке скинула туфли и чулки, а затем через голову стянула платье. Потому что этот хитрый дьявол вполне мог передумать. Она почувствовала себя почти голой, потому что из одежды на ней осталась лишь тонюсенькая шемизетка и тонкая хлопковая нижняя юбка. Она на цыпочках пробежала к кровати и нырнула под одеяло, натянув его до подбородка.

– Все в порядке, – запыхавшись, произнесла она. – Можете повернуться.

Он так и сделал, но даже не взглянул в ее сторону. Она вздрогнула, увидев, что его рубашка уже расстегнута. Заметив ее настороженный взгляд, он пожал плечами. Его грудь и живот были образцом мужской силы. Загорелые мышцы густо поросли темными волосами. Когда его руки опустились к застежке бриджей, Кесси даже затаила дыхание. Она в ужасе поняла, что он и не думает отворачиваться и стесняться. Ему это чувство, очевидно, неведомо.

Она повернулась лицом к стене, решительно не желая следить за ним. В каюте стало темно, хоть глаза выколи, едва он задул висящую на крюке лампу. Кесси закрыла глаза и не открыла их даже тогда, когда он улегся рядом.

Она отчаянно пыталась успокоить заколотившееся сердце. Они не соприкоснулись, но ей трудно было избавиться от страха, что во сне это может произойти совершенно нечаянно. И она думала лишь о том, что он совершенно голый! Стараясь не привлекать его внимания, она тихо ерзала туда-сюда, сантиметр за сантиметром отодвигаясь все дальше и дальше.

Сильная рука решительно опустилась ей на бедро.

Его шепот, сердитый и усталый, раздался прямо у уха:

– Янки, если ты немедленно не успокоишься и не уснешь, то спать тебе придется на полу, обещаю!

Кесси замерла, боясь не только пошевелиться, но и вздохнуть. Там, где его ладонь касалась ее тела, начало так жечь, словно прислонили горячий утюг. Слишком тонкая шемизетка. Уснуть? – усомнилась она. – Рядом с этим мужчиной? Это просто невозможно!

Но как ни странно, усталость взяла свое. И не прошло и получаса, как мерное поскрипывание мачт, покачивание корабля и плеск волн укачали ее. Она уснула… и спала как убитая.




Глава 6


Утром Кесси просыпалась медленно. Матрас под ней был мягкий и удобный. Она лежала на боку, прильнув к такому сильному источнику тепла, что ощущала себя в полнейшей безопасности. Раньше ей еще никогда не приходилось спать в таком уюте и комфорте. Какое-то время она никак не могла вспомнить, где находится. Ясно одно – это не ее чердак в таверне. Прошло несколько минут, прежде чем Кесси осознала: она в постели не одна. И только тогда она вспомнила, чье тело дарило ей такое ощущение уюта и безопасности.

Глаза ее моментально распахнулись Вот как: щека ее, оказывается, прижималась к теплому и твердому плечу мужа. А ее рука, такая маленькая и бледная, покоилась на его бронзовой от загара волосатой груди. Контраст между его и ее кожей был потрясающим. Она вздрогнула, заметив, что стеганое одеяло лишь слегка прикрывает его бедра. Глаза сами по себе стрельнули чуть ниже, бегло оглядев те части его тела, которые, по идее, не должны были бы интересовать ее. Кесси покраснела до корней волос.

Проглотив непонятный ком в горле, она подняла глаза к его лицу и увидела, что он тоже не спит, а внимательно изучает то, что позволяла рассмотреть сбившаяся шемизетка. И ничуть не стесняется своего занятия.

– Доброе утро, янки, – протянул он. – Кажется, моя кровать понравилась тебе?

Кесси закусила губу, чтобы не выпалить в ответ колкость, вертевшуюся на кончике языка. Но в следующую секунду она заморгала и зарылась лицом в подушку, потому что он просто откинул одеяло в сторону и встал. Как он может так запросто ходить нагишом? Это не укладывалось у нее в голове.

Едва он повернулся к ней спиной, она натянула одеяло до подбородка. Услышав, как заплескалась вода в Тазу, она осмелилась взглянуть в его сторону. Слава Богу, он уже натянул бриджи, но заметил ее попытку подсмотреть.

На губах графа заиграла самодовольная улыбка.

– Я не возражаю против того, что ты подглядываешь, янки, но было бы только справедливо, если бы и мне была позволена такая вольность.

Она хмуро уставилась на него:

– С чего бы это? Ведь я не представляю собой искушения для вас. Вы сами так сказали.

Он вытер руки полотенцем и подошел к кровати. Присел на краешек. Нахальный палец обвел контуры обнаженного плеча, высунувшегося из-под одеяла.

– Ах, янки, меня можно и переубедить! Она резко отбросила его руку с плеча:

– Я попросила бы вас обойтись без этого!

Габриэль молча смотрел, как ее пальцы судорожно вцепились в одеяло, натянув его чуть ли не до макушки. Его и забавляло, и слегка злило, что она выбрала такую тактику. Он, конечно, не ожидал, чтобы женщина с ее опытом и прошлым так цеплялась за скромность. Пожав плечами, он снова отошел к тазу для умывания.

И не обращал на нее внимания, пока брился. Лишь вытерев с лица остатки мыльной пены, он повернулся к ней и с удивлением заметил, что она все еще таращится на него. Выражение ее лица выдавало напряжение, и он почувствовал: у нее что-то на уме.

Бросив полотенце на столик, он спросил:

– Тебя что-то тревожит, янки? Давай выкладывай, пока у меня есть время выслушать тебя.

Кесси кончиком языка облизала пересохшие губы. Почему он так хорошо понимал ее? Это тревожило. Придется в будущем быть настороже.

– Я просто не знаю, как… мне обращаться к вам. Дьявольская бровь снова поползла вверх. Он потянулся за рубашкой.

– А как бы тебе хотелось называть меня, янки?

Янки. Почему он упорно не называет ее по имени? Ее это уже начало раздражать. Ее глаза вспыхнули, и она дернулась вверх, чуть не выставив себя на обозрение. Но вовремя спохватилась и подтянула одеяло.

– Мне приходят на ум тысячи подходящих прозвищ, но, боюсь, ни одно из них вам не понравится!

Он натянул рубашку на свои широченные плечи:

– Я и не сомневался в этом. Но у меня уже есть имя, янки.

– У меня тоже. И это никак не Янки! Уголок его рта дернулся вверх:

– Не вижу причины, почему бы тебе не звать меня Габриэль. А что касается тебя, то я уже объяснил вчера, что Кесси тебе абсолютно не подходит.

– Мы оба абсолютно не подходим друг другу и все же, как видите, женаты! – отрезала она, прежде чем успела хорошенько подумать.

Улыбка Габриэля тут же угасла. Ее упорство и воинственность, стремление одержать победу в словесной перепалке возбуждали его. Что гораздо хуже, это заставляло его острее ощутить ее очарование и… чисто по-мужски реагировать на это. Так или иначе, но его жена представляла собой очень приятную картинку с рассыпавшимися по плечам густыми волосами просто роскошного оттенка. Одно плечо опять обнажилось, хотя в пылу их спора она этого и не заметила. Очень соблазнительная и приглашающая к большему картинка. Но тут он поймал себя на опасном желании заставить высокомерную ведьмочку пожалеть о недавней резкости. Уж он-то сумел бы быстро превратить всю ее пикировку в стоны удовольствия.

Проклятие! Что за ерунда? Наверное, было бы куда лучше жениться на уродине. Если бы она не была такой милашкой, он бы не торчал здесь и не пытался препираться с ней… и не хотел бы большего. Он рассердился. Где это видано, что приходится напоминать себе об уйме важных дел, ждущих его, а он теряет без толку время с нищенкой, которую выбрал себе в жены!

– Ты права, – прохладно ответил он. – Но думаю, что будет мудрее не заострять на этом внимание.

Он быстро натянул ботинки и прошел к двери. Там он еще раз повернулся к ней:

– На твоем месте я бы оделся. Скоро Иан привезет наш завтрак.

Его насмешка язвила Как Кесси ни пыталась, она не могла избавиться от чувства, что совершила какую-то ошибку… Но какую?



Улыбка Иана была широкой и приветливой, но после того как он ушел, Кесси снова почувствовала себя брошенной и забытой.

Она беспокойно ходила по каюте, остановившись наконец перед небольшой книжной полкой у стола. Уставившись на томики в кожаных переплетах, она – в который раз! – пожалела, что совершенно неграмотна. О, она, конечно, умела писать свое имя, но это было все. Вот если бы она умела читать, то и время бы не тянулось так изматывающе медленно.

В полдень дверь каюты с шумом распахнулась. Кесси, как раз расположившаяся на кровати, подняла недоумевающий взгляд. Фигура ее муженька заслонила весь дверной проем.

– Море на удивление спокойно, янки. Вот я и подумал, что ты захочешь прогуляться по палубе.

По палубе? Она предпочитала одиночество каюты куда больше, чем сомнительное удовольствие испытывать судьбу в окружении устрашающего океана. Ей и так с трудом удавалось избавиться от паники при одной только мысли об этой кошмарной воде без конца и края Ее даже передернуло.

– Не стоит взваливать на себя лишнюю заботу из-за меня. Уверена, что у вас уйма куда более важных дел, требующих постоянного внимания. – Ей даже удалось улыбнуться. – Возможно, позже.

Кесси затаила дыхание. Прошло несколько секунд, он молча продолжал смотреть на девушку, вызывая у нее панику. Она молилась, чтобы он не стал настаивать… К счастью, он не сделал этого. Просто пожал плечами:

– Как пожелаешь, янки. Дай знать Иану, если тебе что-нибудь понадобится.

Повернулся и ушел.

Три дня спустя он уже не был столь любезен, когда она снова вежливо отказалась от прогулки. На сей раз он не сдвинулся с места и, прищурившись, уставился на нее.

– Ты потрясающе упряма, янки!

– Вряд ли, сэр. – Она постаралась отделаться от него, превратив все в легкую шутку Даже рассмеялась. – Как я вам уже сообщила, меньше всего я хотела бы стать вам обузой. И если честно, то нет никакой нужды…

– Напротив, янки. – Он был мрачен и не расположен к шуткам. – Нельзя же оставаться взаперти так долго. Тебе просто необходимы солнце и свежий воздух Иначе ты заболеешь.

Она выпрямилась, сидя на кровати:

– Ерунда, не заболею.

– Только потому, что я не допущу этого. Не хватало еще твоей хворобы на моей совести.

Он решительно пересек комнату. В глазах читалась непоколебимость. Он привык добиваться своего. Для такого не существовало отказов. Во всем черном – даже накидка, спускавшаяся до носков ботинок, была угольно-черной – он напомнил ей дьявола.

Скорее всего им двигала вовсе не забота о ее здоровье. Нет, просто она вывела его из себя своим отказом.

Все ее протесты не помогли. Он рывком поставил ее на ноги и прижал к себе, обняв за талию. Она вырвалась и негодующе уставилась на него:

– Я много лет справлялась без чьей-либо помощи! Он шутливо поклонился:

– Как вам будет угодно, мадам.

У нее не оставалось иного выбора, как первой подняться по трапу; он следовал за ней по пятам. Как только они оказались на палубе, сердце ее панически, до боли застучало в груди. Она молила Бога, чтобы ей удалось справиться со страхом, потому что не хотела, чтобы этот мужчина стал свидетелем ее слабости. Вне всякого сомнения, он сочтет ее глупой трусихой, а этого она просто не вынесет.

Шаги ее замедлились, и она замерла как изваяние, даже не сознавая этого. Как она ни старалась не обращать внимания на плещущиеся волны, деться от них было некуда. Куда ни кинь взгляд, их окружали мрачные, серые волны – от горизонта до горизонта. Ужас охватил Кесси, когда она поняла, что стоит прямо у борта. Взгляд ее поневоле опустился вниз.

Спазм страха стиснул горло. Волны яростно бросались на корабль, который бесстрашно взрезал их носом. Но Кесси показалось, что их голодные языки направлены прямо на нее, они стремились смыть ее и утащить в бездонную пучину, где она и умрет в ледяных объятиях моря.

– Пожалуйста!.. – взмолилась она голосом, которого и сама не узнала. – Я… я не могу оставаться здесь.

Габриэль пристально посмотрел на нее. Лицо у нее было белее мела, отчего глаза казались еще больше и ярче. Память услужливо перенесла его в Чарлстон, когда они садились на корабль. Тогда он подумал, что девчонка не уверена в себе от всего случившегося и боится собственной неловкости. И только сейчас сообразил: она умирала от страха. Он-то думал, что ей немного страшновато смотреть вниз и идти по узкому мосточку сходен. Очевидно, дело было не в этом…

– Это твое первое плавание по морю? Она кивнула:

– И молю Бога, чтобы оно стало последним!..

Она прижалась к нему, словно хотела слиться и таким образом обрести уверенность. Он поразился ее страху, почувствовав, как ее трясет.

– Спокойнее, – тихо проговорил он. – Дыши глубже и медленнее. Думай о чем-нибудь приятном.

– Не могу! – Голос ее прозвучал полузадушенно. Она зажмурилась.

Он обнял ее за плечи.

– Конечно, можешь, янки. Только надо чуть-чуть постараться.

Кесси неистово замотала головой и, мертвой хваткой вцепившись в руку Габриэля, уткнулась лицом в его плечо. Он невольно поморщился.

– Если можно, янки, отпусти мою руку. Я бы хотел вернуться в Англию целым и невредимым.

Услышав его спокойный голос, Кесси открыла глаза. Наверное, уши подвели ее, ведь в его голосе не было ни насмешки, ни презрения. И лицо не выражало ничего такого. Ее пальцы чуть разжались, но она так и не выпустила его руку, цепляясь за нее, как за спасательный круг.

– Отлично. Теперь, когда глаза у тебя открыты, посмотри вокруг и ответь мне, видела ли ты еще когда-нибудь такое голубое и ясное небо? Должен сказать, однако, что ясный день на море не столь потрясающее зрелище, как ночь в полнолуние, когда небеса окрашены поистине в цвет серебра. Клянусь, столько звезд ты не видела ни разу в жизни!

Он продолжал говорить, а сам возмущался своим поведением. Что за чепуху он мелет, болтая о красотах ночи и о лунном свете? Он не помнил, когда последний раз обращал внимание на небо. Но ее жалобный стон вызвал совершенно непонятные эмоции в его груди. Габриэлю очень не нравилось то, что с ним творилось, но нельзя же было просто отмахнуться от искреннего ужаса в ее глазах.

Она вновь задрожала.

– Что случилось, янки? Все еще боишься? Она покачала головой.

– Нет, я просто замерзла, – солгала она.

– В следующий раз захватишь свою накидку.

– У меня ее нет. – Она необдуманно сказала правду и тут же покраснела, потому что он снова уставился на нее, словно не верил своим ушам.

Габриэль же стоял и молча проклинал себя за полную бестолковость. Надо было сообразить, что в ее скудном гардеробе много чего не хватает. Он стащил с себя плащ и обернул ее. Она изумленно взглянула на него, а потом тихо улыбнулась в благодарность за щедрый жест. Странное чувство охватило его. Она была такой крохой, что полы его шикарного плаща лежали на палубе. И выглядела она такой юной и беззащитной…

Габриэль снова рассердился, потому что перестал понимать себя.

– А теперь, янки, – резко бросил он, – пора посмотреть вверх, как я просил.

Хотя его легкое нетерпение не укрылось от нее, он лишь мгновение спустя снял ладони с ее плеч. Тепло его прикосновения странным образом успокаивало, и Кесси послушно подняла голову кверху. Солнце тут же согрело ее щеки, пахнущий морем бриз был свежим и таким чудесно чистым. Кесси скользнула взглядом по раздутым ветром парусам и по ярко-голубому небу над ними. Чуть выше торчали верхушки мачт, покачивавшихся и поскрипывающих на ветру.

– Ну вот, так-то лучше. Все еще страшно?

– Нет, – осторожно призналась она и помолчала. – А теперь можно мне вернуться в каюту?

Габриэль почувствовал, как его губы невольно сложились в улыбку: ее мольба была полна детской надежды! Но он тут же заверил себя, что она расчетливо апеллирует к его жалости.

– Побудем здесь еще немного. А потом я провожу тебя в каюту.

Странно, но на этот раз его настойчивость не рассердила ее. Нет, решила она, то чувство, которое он вызывает в ней, не похоже на неприязнь. Его запах словно приклеился к плащу, и он такой приятный, хотя и… с какой-то горчинкой, – этот запах был уже знаком ей. Она чувствовала жар его тела. – Габриэль так и стоял почти вплотную к ней.

Сверху что-то прокричали. Кто-то из его команды, стоявший на капитанском мостике, назвал его имя, и Габриэль поднял голову.

– Проклятие! – выдохнул он, поморщившись. – Меня зовут.

Он быстро взглянул на Кесси, но та уже опустила голову. Однако Габриэль успел заметить мелькнувшую в ее глазах панику.

Как раз в эту минуту на трапе показался Кристофер. Габриэль позвал его:

– Кристофер! Ты не окажешь мне любезность? Побудь с моей женой, пока я побеседую с Симмсом. Кристофер шагнул вперед:

– Сочту за честь.

Кесси открыла было рот, чтобы запротестовать, но Габриэль уже покинул ее. Перспектива остаться наедине с Кристофером слегка пугала ее. Она хорошо помнила, как он стоял за их спинами во время бракосочетания – трезвый и неулыбчивый. Она очень боялась, что Кристофер не одобрял женитьбы своего приятеля на женщине, намного ниже его во всех отношениях.

Она попыталась улыбнуться.

– Вам незачем торчать здесь из-за меня, – пробормотала она.

Он учтиво поклонился ей – манеры его оставались безукоризненными, как всегда.

– Но мне это доставит большое удовольствие, уверяю вас. Оба замолчали, ощущая неловкость.

Кесси поплотнее укуталась в плащ Габриэля и уставилась на носки своих туфель.

– Мне очень жаль, что вы невзлюбили меня, – выдавила она наконец из непослушного горла. Кристофер заморгал:

– Прошу прощения? Кесси сглотнула.

– Я… я знаю, вы не одобряете того, что я согласилась выйти замуж за вашего друга. – Слова все еще с трудом слетали с ее губ. – Потому что я… недостойна его по своему происхождению.

Так и не услышав ответа, она подняла голову. И удивилась, потому что он улыбался ей во весь рот.

– Кесси… Надеюсь, вы не против, если я буду звать вас Кесси? Более того, надеюсь, что и Габриэль воспримет это нормально. Так вот, рад сообщить вам, что ни чуточки не сержусь на вас. Если уж на то пошло, то отмутузить следовало бы Габриэля.

– Почему? – Вопрос был задан исключительно из любопытства. Кесси поняла, что практически ничего не знает о мужчине, который стал ее мужем.

Кристофер отвел ее к груде перевернутых пустых ящиков, на которые торжественно и усадил ее. Сам он устроился рядом.

– Вы знаете, что его брат Стюарт умер и именно поэтому он получил свой титул? Стюарт должен был жениться на леди Эвелин Лэтем, дочери герцога Уоррентона.

Кесси кивнула:

– Габриэль сказал, что отец настаивал, чтобы он женился на ней вместо брата.

– Все так и есть. И легко понять, почему герцог хотел этого союза. Родословная Уоррентонов очень древняя, ведется со времен Вильгельма Завоевателя. Такой длинный список предков да соединенный с богатством Шарли – это был бы не союз, а мечта… – Он смущенно замолчал и улыбнулся: – Простите. Иногда меня заносит.

Тут он снова посерьезнел и продолжил свой рассказ:

– Отношения между Габриэлем и отцом крайне сложные. Почему, этого даже я не понимаю, поскольку он отказывается говорить на эту тему. Но уверяю вас, Кесси, я вовсе не сноб и не собираюсь осуждать Габриэля за то, что он выбрал жену из низшего сословия. Но вряд ли было мудро с его стороны втягивать вас в это… противоборство с отцом.

Кесси какое-то время молчала, обдумывая его слова.

– Только сейчас начинаю понимать, что я уже не Кесси Маклеллан. Теперь я… миссис Синклер.

– Нет, – мягко поправил ее Кристофер – Вы теперь – графиня Вэйкфилд… Леди Вэйкфилд. Кесси вздохнула.

– Графиня! – негодующе выпалила она. – Герцог! Граф! Господи, да я даже не понимаю, какая между ними разница!

Он хохотнул:

– Ну-у, тогда я с огромным удовольствием посвящу вас во все тонкости происхождения благородных семейств…



Когда Габриэль вернулся, они были увлечены обсуждаемым предметом. К собственному восторгу, Кесси быстро разобралась, что к чему, и Кристофер не переставал нахваливать ее сообразительность. Это вызвало у нее улыбку, а щеки порозовели от удовольствия. Но когда она подняла глаза и увидела, что Габриэль возвышается над ними мрачной глыбой, сердце у нее болезненно сжалось. Не теряя времени на пустые разговоры, он тут же увел жену в каюту. Но мрачное выражение его лица еще долго преследовало ее. Его профиль был словно высечен из камня… или изо льда. Так он холоден и отстранен. Совершенно чужой! А ведь еще недавно был так добр к ней… И проявил такое терпение.

Кесси и не подозревала, что это она вызвала приступ его ярости, а с этим чувством он справлялся именно так: становился чужим и далеким, уходил в сторону. А что еще он мог почувствовать, когда увидел, что его друг и жена склонились друг к другу, с видимым удовольствием обсуждая что-то очень интересное. Она даже раскраснелась и улыбалась Кристоферу, которому явно с большим успехом удалось преодолеть ее страхи, чем самому Габриэлю

События минувшего дня все еще не давали покоя Кесси даже в постели. Она привычно отвела взгляд, когда Габриэль потушил лампу и лег рядом. Хотя сегодняшний день прошел гораздо быстрее, чем обычно, у нее и в мыслях не было отважиться на еще одну прогулку по палубе. Как она ни старалась, но вид этих жутких волн, этой дьявольской стихии немедленно вселял в нее панический страх и выворачивал желудок наизнанку. Страшно было даже думать об этом. Она снова заворочалась.

В темноте раздался сердитый возглас Габриэля:

– Что с тобой творится сегодня?

Кесси оцепенела, а когда открыла глаза, то ее взгляд уперся в его обнаженную грудь. Оказалось, он лежит так близко, что жесткие волоски на груди щекочут ее соски.

– Это плавание, – выдохнула она в панике, – сколько оно продлится?

– Шесть недель, – тут же ответил он. – Иногда бывает чуть больше, иногда чуть меньше – в зависимости от ветра и погоды.

Кесси постаралась не думать о его обнаженной груди Было непонятно, что хуже: шесть недель плавания по ненавистному морю или шесть недель делить с ним постель? И то и другое вызывало дрожь от одной мысли о подобной перспективе.

Хотя она дрожала едва заметно, Габриэль мгновенно уловил это Он не двигался, вытянувшись вдоль ее тела.

– Почему ты так панически боишься моря, янки?

Кесси заколебалась, отвечать или нет. Наверное, он принял ее за слабовольную идиотку, неспособную справиться с безотчетным страхом? Его глаза словно сверлили ее, требуя ответа.

Поскольку она так ничего и не ответила, Габриэль решил зайти с другого бока:

– Ты сказала, что это первая поездка морем в твоей жизни, так ведь?

Она жалко улыбнулась:

– Я, если честно, даже окраин Чарлстона не знаю. Вообще нигде, кроме этого города, не бывала.

– Ты всегда жила с матерью С отцом не пришлось? Ее улыбка погасла. Глупые, непрошеные слезы защипали глаза:

– Я даже не знаю, кто он. Им мог оказаться кто угодно из многочисленных мужчин матери. Видите ли, моя мать была… э-э…

– Знаю! – Довольно странно, но Габриэлю не хотелось услышать из ее уст слово шлюха. – Так что случилось? Наверняка произошло что-то такое, из-за чего тебя всякий раз лихорадит при виде воды? Несчастный случай?..

Габриэль подозревал, что все это имеет более глубокие корни, чем обычная неуверенность или страх.

Кесси напряглась, вспомнив далекое прошлое, когда она была ребенком.

– Я была малышкой, – услышала она свой голос. – Но никогда не забуду тот день… хотя очень хотела бы вычеркнуть его навсегда из своей памяти… – Она вытянулась на спине и расслабилась, уставясь в потолок. – Было очень рано, но мы уже прибыли в порт и стояли неподалеку от доков, наблюдая, как отплывают корабли. Моя мать была с темноволосым, хорошо одетым мужчиной. Я стояла чуть впереди. Она смеялась, повиснув на руке у мужчины. Она думала, что я не слушаю, о чем они болтают, но я слышала каждое словечко.

Она снова задрожала. Несмотря на то что прошло много лет, память об этом происшествии по-прежнему кровоточила и причиняла невыносимые страдания. Она постаралась спрятать воспоминания об этом дне поглубже, не желая больше думать о нем, но вот помнила так, словно все это случилось лишь вчера…

– И что же она сказала?

– Я услышала, как она прошептала своему кавалеру. Только подумай Здесь же никого, кроме нас. Никто и не увидит. Если она утонет, то перестанет постоянно мешать нам.

Странное чувство охватило Габриэля. Иисусе многострадальный! Не может быть! – в ужасе подумал он. Неужели родная мать могла предложить…

– И что было дальше?

Кесси до крови закусила губу. Затем зашептала:

– Я почувствовала толчок в спину, а в следующее мгновение летела в воду. И сразу же меня обступила темнота… И было так холодно… Я вспоминаю, как вопила и барахталась, но от этого лишь быстрее наглоталась воды и начала задыхаться. И подумала, что вот сейчас опущусь на дно и на этом моя жизнь кончится. Но стоило мне только подумать о смерти, как мужчина ухватил меня за руку и вытащил.

– Подожди, – медленно проговорил Габриэль. – Я думал, что это он столкнул тебя в воду.

Прошла почти вечность, прежде чем она снова заговорила. Голосом, совершенно лишенным эмоций, она сказала:

– Нет. Это была моя мать.




Глава 7


Габриэль проклял ту минуту, когда решил поинтересоваться истинными причинами ее панического страха перед водой. Потому что теперь он очень хорошо понимал ее…

А ему это совсем ни к чему – он вовсе не стремился сочувствовать или жалеть ее, проявлять участие…

Впрочем, фактически это ничего не меняло. Конечно, история ужасная, но он не мог позволить себе размягчиться, иначе весь его замысел рухнет. А Габриэль не собирался отступать от своего плана ни на йоту. Он выполнит его до конца и не допустит, чтобы что-то помешало ему.

Для Кесси неделя потянулась за неделей монотонной и нескончаемой рутиной. Габриэль приходил теперь в каюту, чтобы лишь раздеться и лечь спать, и это всегда происходило очень поздно, когда она давно уже лежала в постели или вообще крепко спала. Чаще всего она не слышала его и по утрам, когда он вставал. Целыми днями ока была предоставлена самой себе. Что было и к лучшему. Оставаясь с ним наедине, она ничего не могла поделать с собой – частил пульс, билось сердце. И каюта мгновенно становилась маленькой и тесной, стоило его рослой фигуре появиться на пороге.

Он по-прежнему настаивал, чтобы она время от времени гуляла по палубе. Кесси ни за что не отваживалась на это в одиночку, поэтому он либо сам сопровождал ее, либо просил Кристофера.

Так и вышло, что она поневоле проводила довольно много времени в обществе приятеля мужа, жизнерадостного и доброго человека. Улыбка почти никогда не сходила с его загорелого и обветренного лица. Кесси заворожено слушала его истории о высшем свете, особенно о тех, кто задавал тон, и быстро выучилась называть их сливками общества, как это было принято. Ей не надоедали рассказы о Лондоне, знаменитых театрах и клубах. Хотя иногда она что-то не понимала и тогда переспрашивала. Кристофер был бесконечно терпелив и, кажется, не имел ничего против ее вопросов. И через некоторое время она стала прекрасно разбираться во всех светских титулах и родословных. Кроме того, с Кристофером она чувствовала себя вполне естественно.

С Габриэлем этого никогда не получалось.

От Кристофера Кесси узнала, что они познакомились с Габриэлем, когда оба были еще школьниками. Кесси ничуть не удивилась, узнав, что Габриэль отнюдь не принадлежал к послушным и погруженным в книги ученикам. По словам Кристофера, он с детства был дерзок и до сих пор остается таким.

– Для меня по-прежнему загадка, почему такой грубиян и задира всегда пользовался огромной популярностью у женщин, – усмехнулся Кристофер, когда они однажды вышли на палубу после ужина. – Подозреваю, немало девиц упадут в обморок от известия, что он женился, не оставив им никаких надежд. Да-а, эта новость просто разобьет их сердца. Но не отчаивайтесь, – тут же добавил он с лукавой искоркой в глазах, – я могу с уверенностью предсказать, что не один молодой повеса в обществе позавидует ему в выборе жены.

Хотя Кесси прекрасно понимала, что он шутит и поддразнивает ее, она все равно покраснела. Сцепив ладони на коленях, она улыбнулась:

– Я не сомневаюсь: все, что вы рассказали о Габриэле, – чистая правда. Позвольте полюбопытствовать: сами вы, Кристофер, такой же… повеса и любитель женщин?

Он подмигнул:

– А кто, как вы думаете, научил его всем этим уловкам и приемчикам, как лучше всего поймать… э-э… бабочку в сачок?

Кесси расхохоталась. Но ничуть не поверила этой болтовне. Кристофер был сама честность и добропорядочность. Именно на такого можно положиться полностью и во всем.

Ни Кесси, ни Кристофер не замечали мрачного и подозрительного взгляда с капитанского мостика, который буквально впился в них. Под внешне спокойной и невозмутимой внешностью бурлило темное и неуемное чувство, которое Габриэль старался держать под контролем. Но его самого смущало, что это чувство возникло и не ослабевало. Взгляд Габриэля не отрывался от двух склоненных голов. Он довольно часто видел эту парочку в последнее время – они беспечно болтали, иногда смеялись. Он в общем-то не осуждал Кесси за то, что ей приятно общество Кристофера, иначе плавание стало бы просто невыносимым для нее. Да и Кристоферу он доверял безраздельно, в ином случае просто не допустил бы их совместных прогулок, веселой болтовни. Но почему лицо Кесси мгновенно теряло радостное выражение, стоило ему лишь окликнуть ее?




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=136482) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.