Изгнанники
Константин Юрьевич Бояндин


Ралион #5
Течение реки Бытия обратилось вспять в причудливом и загадочном мире Ралиона. Трое людей – а точнее, не-людей – оказались подхвачены непредсказуемым потоком и отправлены неведомой Силой в путешествие по прошлому. Им предстоит отыскать магическое оружие, способное спасти их мир… Но прежде всего, найти самих себя.





Константин Бояндин

Куда уходит вчера





Том 1

Затмение


Галине и Артуру





Пролог


В 4 веке до новой эры город-крепость, известный под названием Шесть Башен, впервые с момента своего существования был заброшен. Всемирно известные алхимические лаборатории, университет, оружейные мастерские и многое другое покинули пределы крепости, географического центра континента. В последовавших войнах за управление центром континента и, как следствие, богатейшими залежами разнообразных минералов в недрах близлежащих гор, Шесть Башен постепенно приходили в упадок.

В ознаменование прихода бога Дайнера и начала нового летоисчисления, в первом году по пришествии Дайнера Шесть Башен были реконструированы; университеты, лаборатории и жизнь вновь вернулись в пределы могучих стен. Окрестный лес, который два последних века порождал невероятное количество жутких легенд, перестал быть заповедником чудовищ; три могущественных союза государств объявили, что отныне Шесть Башен станут источником знания и прогресса.

За двадцать лет новой эры Шесть Башен подарили миру множество удивительных открытий и изобретений; большинство из них по-прежнему употребляется повсеместно, спустя много веков. Начали возвращаться дружелюбие и доверие, возродилась торговля между самыми отдалёнными уголками Большой Земли; хаос и смерть были изгнаны за пределы города-крепости.

В 27-м году новой эры до вновь учреждённого в стлице южного союза, Оннде, поста Наблюдателей, дошли сведения о том, что, вопреки постановлению Союза Трёх, в Шести Башнях идёт разработка оружия. Более того, проводятся эксперименты над разумными существами – призванные превратить их в «живое» оружие. Однако доказательства не были представлены.

В 29-м году были получены факты, подтверждающие, что в Шести Башнях действительно производятся новые виды вооружения, основанные на изменении свойств живых существ, как разумных, так и нет. Однако Северный союз сумел доказать, что налицо – провокация.

Десять лет спустя выяснилось, что как минимум два из трёх союзов негласно поддерживают разработку «живого» оружия. Виновные в этом были преданы суду, лаборатории – уничтожены, документы сданы в архив Наблюдателей в зашифрованном виде.

Осенью 41-го года один из осуждённых правителей сумел вырваться из заточения и за неделю превратил Шесть Башен в небольшое, хорошо защищённое, готовое к войне государство. Под началом этого человека было всего около четырёх сотен единиц «живого оружия», но этого оказалось достаточно, чтобы без единой потери отразить нападение армии Союза Трёх. Так распался этот союз, так начались войны Шести Башен.

Развязка наступила неожиданно. В 56 году войска Федерации Оннд стали достаточно сильны, чтобы стереть Шесть Башен с лица планеты. Путём сложных манёвров удалось скрыть подлинные ресурсы нападающей стороны; однако, в решающий момент, когда нападающие ворвались внутрь крепости, генералы противника неожиданно сдались. Словно им важнее было сохранить Башни в целости и сохранности, нежели спасти собственные жизни – или хотя бы погибнуть в бою.




Часть 1. На следующий день





I


Когда солнце смогло, наконец, выпутаться из цепких объятий ветвей, тщетно пытавшихся удержать его, туман начал рассеиваться.

Человек сидел на огромном замшелом валуне, который был, несомненно, ровесником окрестных гор и помнил ещё времена, когда бока его омывала вода давно отступившего моря. Сейчас же валун находился на пригорке. К западу от него, шагах в пятнадцати, не более, земля полого спускалась, образуя просторную и прекрасную долину. Когда туман рассеется окончательно, будут видны призрачные вершины далёких горных хребтов и блестящая, словно слюда, чёрточка у самого горизонта – озеро, крохотная частичка того самого, некогда широкого и грозного моря. Впрочем, озеро видно далеко не всегда: всё зависит от того, насколько чист и спокоен воздух, откуда смотреть, и где находится солнце.

Ну и, разумеется, от того, кто именно смотрит. Человеческий глаз не отнести к самым зорким, а Лесной житель, например, увидел бы и очертания домиков на дальнем берегу озера и, возможно, тех, кто там живёт.

Человек сидел, уперев локти в колени и положив подбородок на ладони. Туман нёсся лохматым потоком чуть ниже уровня колен и стекал в долину клубящимся каскадом. Спасался от ударов жарких копий Солнечного Воина, единственного союзника человека в этих местах. Когда наступают сумерки и из-под земли начинают выползать первые струйки тумана, следует поторопиться покинуть этот лес. Иначе вряд ли увидишь рассвет.

Впрочем, теперь всё будет по-другому. Человек встречал первый день новой эпохи, которая зародилась вчера к шести часам пополудни. Многие из его соратников – встретившихся лишь потому, что им досаждал общий враг – поспешили покинуть притихший лес, несмотря на то, что враг был повержен. Слишком уж мрачной была слава здешних мест.

Человек сидел неподвижно, рядом с валуном лежали его вещи. Хоть и казался сидящий беспечным, трудно подкрасться к нему незамеченным. Конечно, Лесной житель смог бы проделать и это – но зачем Лесным жителям нападать на обитателя Меорна? Не так уж много мест, где люди и Лесной народ не питают друг к другу неприязни; Меорн – одно из них. А больше в этих местах опасаться некого.

Как только первые, упиравшиеся в дальний край земли тени обрели очертания, проснулись птицы. Непривычным было их пение – заунывным, однообразным, усыпляющим. Человек не раз пытался разглядеть тех, кто осмеливался петь в этом лесу – пусть даже и такие песни – но куда там! Стоило сделать хоть шаг к зарослям, из которых доносилось пение, как птицы исчезали, словно некое колдовство было призвано уберечь их от постороннего взгляда.

Человек, впрочем, не исключал и такой возможности. Что хорошего можно ожидать от места, где Владычица Лесов имеет не больше власти, нежели простые смертные, где день и ночь могут длиться несоразмерно долго, где столько времени хозяйничали Слуги Башен? Теперь, кажется, все до единого Слуги разбиты или рассеяны, а Башни, хоть и не стёрты с лица земли, но вскоре станут безжизненными руинами.

Последние хлопья тумана впитывались в землю, прятались под траву или расходились под порывами ветра. Пройдёт полчаса и воздух у спуска в долину станет невыносимо душным. Куда же запропастился спутник? За четыре часа можно было обежать полмира. А он намеревался вернуться в одну-единственную, ближайшую башню. Дались ему эти камушки…

Долго оставаться на здешнем солнце тоже нехорошо. Большой пользы от здешнего загара не жди; не зря маги столько раз повторяли – не ходить под солнцем более получаса, закрывать голову шляпой, выбирать одежду с длинными рукавами. Голову уже жжёт немилосердно, а ведь до полудня ещё, считай, часа два.

Человек надел широкополую шляпу – в ней он выглядел комично, да только жизнь в Меорне отучает смеяться над тем, что странно выглядит.

Человек вздохнул, повесил на спину рюкзак и аккуратно пристегнул ножны на пояс. Легендарный Солнечный Лист вряд ли сможет когда-нибудь послужить более благородной цели… хотя, надо признать, этот меч не являлся тем, что переломило исход сражения. Исход сражения был предрешён уже тем, что более сотни лет Слуги Башен наводняли соседние с Башнями территории и в конце концов вопрос встал очень просто: или они, или весь остальной мир.

Правда, на сей раз у Башен были иные хозяева, нежели полвека назад – но Слуги оставались теми же, кровожадными и беспощадными.

Жаль, что сломался Зелёный Глаз, его меч. Отец, прекрасный ремесленник вообще и кузнец в частности, выковал этот клинок для сына, а дед добился, чтобы внуку назначили испытание. Испытание было с честью пройдено и Хранительница Леса даровала оружию своё благословение… А вчера, судя по всему, клинку было суждено погибнуть – чтобы спасти своего хозяина. Теперь, случись что, придётся обороняться Солнечным Листом. Будем надеяться, что дух того, из чьей могилы был взят этот меч, не станет возражать.

Человек вспомнил уродливую низенькую фигуру с клинком жидкого мрака, перед которым ничто не могло устоять. Оставляя за собой изуродованные трупы, чародей прокладывал путь к свободе, и неожиданно оказался лицом к лицу с обладателем Солнечного Листа. Зелёный Глаз лопнул с пронзительным жалобным стоном, метнув горсть пылающих искр в лицо врагу. Если бы тот не отшатнулся на миг… Да. А так осталось достаточно времени, чтобы взять в руки второй, священный, меч и убедиться, что перед ним и сталь, и камень, и колдовское пламя, и лёгкая пушинка – всё одно…

– Да куда же он подевался? – спросил человек, уже с заметным раздражением в голосе и поправил рюкзак. Придётся возвращаться к Башням и искать там этого охотника за сокровищами. Потянувшись, он неторопливо размял мускулы и со вздохом повернул назад, к Башням. Случись рядом кто-нибудь, сразу бы понял по походке и по манере держаться, что перед ним – прирождённый воин. Или охотник. Или лесничий.

Или все они, вместе взятые.


* * *

Лес оживал на глазах.

Ещё вчера всё казалось мёртвым и исполненным лишь зыбкого подобия жизни: коснись рукой, и осыплется сухим пеплом. А теперь и птицы, и насекомые, и полевые мыши. Откуда только взялись? Как-то не ощущается, что столетие с лишним ничто живое не могло войти в этот лес и остаться в живых.

По пути время от времени попадались нейлианы – магические приспособления, небольшие металлические заострённые шесты с крохотным кристаллом на вершине. Маги оставили их великое множество. Толком не было понятно, для чего. Что-то вроде сторожа. Хоть основные силы противника рассеяны, главные злодеи схвачены, а вся колдовская утварь надлежащим образом разрушена, Башни всё ещё нельзя считать безопасным местом. Неспроста здесь оставлено столько крохотных «глаз» на шестах. Значит, есть за кем следить. Воин не очень-то любил говорить о магии; всё равно, что обсуждать жреца или, не приведи нелёгкая, божество. То, что не слишком понятно, не стоит зря беспокоить бесцельным вниманием. Так, по крайней мере, учил его отец.

Человек присел перед ближайшим нейлианом и всмотрелся в кусочек горного хрусталя с ноготь размером.

Забавно. Словно искорки пляшут там, в глубине. Поправив покосившийся шест, воин двинулся дальше. Благо следы его товарища вот они, отчётливо видны. В форменной обуви не очень-то получается передвигаться скрытно.

Домой, понятное дело, придётся добираться пешком. Первоначально они наняли пару отличных коней в соседней деревушке, Ручьях. Но едва только зубчатые верхушки Башен показались на горизонте, кони словно сошли с ума. Ни опыт, ни проклятия, ни приговоры не смогли успокоить обезумевших животных – сбросив всадников, они умчались неведомо куда. Хочется надеяться, что в сторону дома. Впрочем, расходы на коня, сколь велики они ни были бы, ничто по сравнению с той вестью, которую он принесёт в Меорн. Башен нет, кончилась обременительная дань их владыкам, перестанут исчезать люди и, возможно, Хранительница Леса восстановит мир и порядок.

Хорошо бы. А то ходить на охоту, если на то нет Её воли, равнозначно самоубийству. Богов нетрудно разгневать, а вот вернуть их расположение очень непросто. В былые времена человека, навлекшего немилость Хранительницы, немедленно изгоняли из Меорна. На верную гибель. Жестоко, но в противном случае в изгнание пришлось бы отправляться всему городу. Велик Меорн, Создатель Камня и Суши, но Великие боги сильнее. Железо и огонь до сих пор не вторгались в пределы поселения – жив ещё Меорн – но почти никому уже не является его тень, не требует подношений и не защищает путников от опасностей за городскими стенами. Растворился Меорн, стал камнями и песком, уступил место Великим…

Воин помнил, что в одном неприметном местечке, на расстоянии дневного перехода на юго-запад, припрятан лук со стрелами и кое-какое снаряжение. Как раз на тот случай, если полагаться придётся на собственные ноги. Если Шелн к полудню отыщется, к вечеру, возможно, удастся добраться до тайника.

Ближайшая башня уже показалась из-за деревьев и надежды на то, что обратно они вернутся засветло, таяли с каждым шагом. Шелн прошёл чуть в стороне от тропинки, по которой прошли тысячи ног, и было видно, что шёл он не торопясь.

Нашёл тоже время для прогулок.


* * *

Было безлюдно.

Трудно поверить, что ещё вчера утром здесь хозяйничали ильвемоары, – «повелители чудовищ». И войско их, неуязвимое и огромное, готовилось к сражению – Повелителей Башен невозможно застать врасплох. Трудно понять, чем удалось сломить их мощь – нынешняя война с Башнями была уже далеко не первой. Несколько поколений назад удалось собрать армию покрупнее той, что штурмовала вчера это проклятое место – и была та армия разгромлена наголову. Прапрадед владельца Солнечного Листа знал наизусть все страшные подробности Чёрного Года, как окрестили его окрестные жители. Теперь воспоминания о тогдашнем позорном поражении сотрутся, поблекнут, погрузятся в небытие.

А вчера всё завершилось за час-полтора. Словно что-то сломалось в решающий момент – когда воин, бережно спрятав останки Зелёного Глаза, вбежал вместе с остальными внутрь территории, огороженной внешней стеной, всё уже было кончено. Озверевшие воины перебили сдавшихся магов, не успевших укрыться в подземельях, и тут прибыли командующие армией осаждающих… Немалого труда стоило убедить солдат, что главных зачинщиков следует оставить в живых. Воин припомнил одного из генералов – во главе небольшого отряда под бело-зелёным знаменем и, как и он сам, с магическим мечом. Рядом с которым всякая иная магия теряла силу…

Вот и могучая стена, которая, простираясь от башни к башне, образует гигантскую крепость – а точнее сказать, город. Город, который некогда был известным научным центром, где маги древности оттачивали своё мастерство; город, впоследствии превратившийся в рассадник опустошения и болезней.

Крохотная дверца, неразличимая уже с десяти шагов. За дверцей – крутой спуск вниз, за которым – низкий и тесный проход, вырубленный в теле стены. Тридцать шагов – и стена позади. И сразу же кажется, что попал в другой мир. Вместо уродливых, сплетающихся ветвями друг с другом деревьев – сады, фонтаны, мощёные булыжником дороги, достаточно широкие, чтобы могли разминуться шестеро всадников. Идеальная чистота; трудно поверить, что здесь располагались существа, от одного вида которых трава должна была бы увянуть, фонтаны – высохнуть, а земля – стать бесплодной. Всё аккуратно подстрижено, выровнено, ухожено. Просто глазам не веришь.

Вчера, правда, над всем этим великолепием стелился густой едкий дым, и в пылу сражения никто не обращал внимания на то, что находится вокруг. Лёгкий запах гари всё ещё висит в воздухе. И единственное свидетельство вчерашних событий – груды всевозможного добра. Оружие, сломанное и вполне пригодное; всевозможные части доспехов; одежда; всякий хлам, на который не польстился никто из нападавших. Никто, правда, не рвался как следует пограбить здешние сокровищницы: люди достаточно умны, чтобы остерегаться ловушек. Позаришься на красивую безделушку – и хорошо, если проклятие обрушится только на тебя.

Незадача, подумал воин. Надо было настойчивее отговаривать Шелна от похода. Ожерелье он, видите ли, припрятал. Не очень-то хочется далеко отходить – подобные проходы достаточно редки и плохо заметны. Учитывая, что между соседними Башнями по периметру стены среднее расстояние около километра…

И никаких знаков! Что-то Шелн стал совсем беспечным.

Хотя постойте… Что он сказал перед тем, как уйти? «Башня по левую руку, второй этаж»? Воин поправил ножны с мечом и, заранее испытывая удовольствие от того, что он скажет своему не в меру жадному спутнику, пошёл к Башне.


* * *

До Башни он добрался за четверть часа быстрого шага. Идти ещё быстрее не имело смысла – незачем утомлять себя раньше времени; идти медленнее также ничего хорошего не сулило. Мало приятного – устраиваться на ночлег поблизости от Башен, в лесу.

От Башни к центру города-крепости направлялась широкая дорога. Шагах в ста от входа в Башню находился бассейн; в центре его располагался небольшой фонтан. Как ни странно, он работал. Воин некоторое время наблюдал за тем, как течёт вода, и поразился, насколько она чиста. Говорят даже, что она целебная.

– Шелн! – крикнул человек что было сил. Беззаботно распевавшие птахи испуганно замолкли. Птицы здесь пели на редкость приятно – в особенности, по сравнению с похоронным плачем, раздававшимся снаружи. Действительно, другой мир.

Никто не отозвался. Ага, вот и знак. В последний момент Шелн вспомнил о том, что его, возможно, будут искать. Справа от входа была свежая метка, сделанная углем. Кленовый лист черешком вниз – что означало «всё в порядке, добрался без приключений». Ничего, мрачно посулил воин, оставляя рядом свой знак, приключения у тебя ещё будут.

Над входом в Башню красовалась чудом уцелевшая табличка с единственным словом – «Мерго». У каждой Башни есть своё имя…

Воин вошёл внутрь. Здесь ещё сильнее пахло гарью; пыльный пол был усеян разнообразными обломками и мусором. Да, нападавшие неплохо порезвились. Хорошо ещё, не стали ломать всё на своём пути и гадить где ни попадя. Бывало и такое.

Итак, куда дальше? Лестниц три; две из них, по правую и левую руку, спускаются в подземелья. Там делать нечего. Третья ведёт на второй надземный этаж. Ну что же…

Время от времени выкрикивая имя своего спутника и подолгу замирая, прислушиваясь, воин поднялся на следующий этаж и принялся обследовать все комнаты подряд, благо их было не очень много.

Спустя час он пришёл к заключению, что Шелна здесь не было. Вообще в Башне и вокруг невероятно чисто – когда это успели навести порядок? Правда, о возможностях магов ходило немало легенд – кто знает, вдруг попросту растянули один день на неделю-другую, вот и весь секрет. Вчера-то здесь была кровь и грязь, огонь и дым, разрушение и смерть. А сегодня только копоть и привкус гари напоминают о том, что произошло вчера.

Остановившись у выхода наружу, воин довольно долго раздумывал, что же теперь делать. Обходить Башни одну за другой, не иначе. Да и все остальные строения, если придётся. Дня на три работёнки.

Да только нет другого выхода: он пообещал молодой жене Шелна, что доставит её возлюбленного домой живого и невредимого. И почему это Шелн столь беспечен?

Воин вздрогнул. Ему показалось, что он заметил знак на стене левого спуска. Осторожно спустился на пару ступенек и покачал головой.

На правой стене красовался кленовый лист. Черешком вниз.

Стараясь не думать об обширных и многоэтажных подземельях, что образовывали под Башнями невообразимую паутину, воин зажёг предпоследний оставшийся факел и двинулся вниз.

Мусора под ногами стало больше, а в воздухе появились новые, неприятные запахи – плесень, распад, гниль. Здесь маги, несомненно, убирали спустя рукава.


* * *

Спустя пятнадцать минут путешествия по тёмному лабиринту воин утвердился в мысли, что здесь вообще не убирали. Тишину нарушал лишь стон сквозняков, вырывавшихся на свободу из незримых щелей. Время от времени с потолка срывались тяжёлые капли. Воды на потолке вообще было немало: местами казалось, что над головой, вопреки всем законам природы, собрались небольшие озёра – по ним пробегали волны, и чудилось – прикоснись к потолку рукой – и не ощутишь каменного свода, только бездонную толщу воды.

Человек не пытался прикасаться к потолку и не ломал голову над тем, отчего всё это так. Мало ли что случается в жилищах чародеев! Следов больше не было – ни пометок углем, ни любых других знаков, которых они с Шелном знали великое множество. Многие из которые можно оставить, практически не привлекая чужого внимания. Провести носком сапога несколько линий в пыли; уложить определённым образом продолговатые предметы; положить рядом несколько камушков. Но знаков не было.

Похоже, Шелн нашёл-таки неприятности на свою голову. И это после всего того, что им довелось пережить. Впрочем, мысли о печальном исходе воин отбросил; если придётся, он обойдёт каждое строение – чтобы понять, что стряслось с Шелном. Обещание есть обещание.

На очередном перекрёстке воин свернул направо. Отчего – и сам не смог бы объяснить: до сих пор он сворачивал налево. Не забыв оставить пометку на стене. Факелов было всего два, и вскоре придётся возвращаться – хотя бы для того, чтобы сделать новые. Подземные лабиринты ошибок не прощают. Хорошо ещё, что не было никаких ловушек. Пока, во всяком случае.

Стоило об этом подумать, как ловушка немедленно нашлась.

Пол на очередном повороте был не только влажным, но и словно бы специально отполированным. Как ни осторожно шагал воин, всё же он умудрился поскользнуться.

Руки сами собой выдвинулись крестом перед головой, готовясь встретить стремительно надвигающуюся стену. Воин успел ещё подумать, что на стене, хвала богам, нет ни шипов, ни прочих сюрпризов…




II


… и обнаружил, что стена куда-то делась. Тело и здесь оказалось на высоте; в полёте воин успел повернуться и упал, ничуть не пострадав. Перекатившись, он обнаружил, что носом едва не касается чьего-то коротко стриженого затылка.

Его отбросило, словно он коснулся электрического угря.

В первую очередь, конечно, от отвращения. Рядом на полу, лицом вниз, в чёрной подсохшей луже лежал покойник. Это было ясно и по виду, и по запаху – хоть тело находилось здесь не так уж и долго, в воздухе уже ощущался мерзкий сладковатый привкус. Воин поднялся, поднял с пола факел (тот, к счастью, не потух, нобыл уже на исходе) и оглянулся.

Ну конечно, иллюзорная стена. Он мог сколько угодно раз пройти мимо неё, даже опереться – и не осознал бы, что стена – только видимость. Зато когда глаза не видели стену, а разум о ней не знал… Воин усмехнулся. Ну ладно, раз уж мы здесь – осмотримся. Тело он решил пока не трогать, хотя, по-хорошему, надо будет вытащить наружу и там закопать. Кем бы ни был умерший, он не походил на moare, специально выведенное чудовище. Одет, правда, странно – почти чёрная жёсткая кожаная куртка, не менее жёсткие и тёмные штаны, красная повязка через лоб и затылок. Воин прикоснулся к одежде… очень тяжёлая, но податливая. Доспехи из неё никудышные. Правда, ничем зловредным не тянет – отличать магию опасную от безвредной он умел.

Помещение за иллюзорной стеной было небольшой комнатой, разделённой пополам массивной решёткой. Последняя отливала золотом и источала неприятное, болезненное тепло, ощутимое даже на расстоянии. А вот про это я слышал, подумал воин. В таких клетках ильвемоары держали своих питомцев. Страшная вещь эта решётка. Больно наказывает того, кто прикоснётся, и практически неуязвима. Вполне возможно, что и Солнечный Лист с ней не совладает.

Надо уходить отсюда. По ту сторону решётки валялась груда соломы, какие-то тюки, убогая утварь. Воин поёжился.

Факел затрещал, и пламя его ощутимо уменьшилось.

Воин собирался было выйти из мрачной клетки, как вдруг из-за спины донёсся слабый стон.

Он тут же метнулся к решётке, стараясь к ней не прикасаться, и вгляделся внутрь, держа факел у самых прутьев. Точно. Человек, кажется. Зарывшийся в солому… да ещё и прикованный к стене. Каково?

Вздохнув, воин извлёк Солнечный Лист. Как всегда, освободившись от ножен, меч на мгновение полыхнул золотистым пламенем. Ничего враждебного… если верить мечу. Что бы там ни было, оно не опасно. Во всяком случае, первым не нападёт.

Решётка была вся сделана из одного и того же материала; а вот засов и замок – из чего-то другого. Прочного, внушительного… но другого. Избавляя себя от раздумий, воин воткнул факел в щель в стене, медленно размахнулся, и ударил параллельно прутьям, опуская клинок на засов.

Вспыхнули синие искры; клинок рассёк металл, словно лист бумаги. Подцепил носком сапога часть решётки и потянул – эта преграда опасна только для незащищённого тела.

Медленно повернулась неразличимая доселе дверца и воин, морщась от витавших вокруг запахов, шагнул внутрь.

Осторожно разворошил солому.

И поразился. В груде влажной соломы, прикованная за запястья и лодыжки, висела девушка лет двадцати. Черноволосая и измождённая. А вовсе никакое не чудовище. Воин поднёс клинок поближе – ничего опасного.

Цепь, несомненно, магического происхождения: по кромке клинка пробегали отдельные синие искорки. Руками лучше не трогать. Так что… Воин встал поустойчивее и вновь замахнулся.

Четыре точных, не слишком быстрых движения – и вот уже о темнице напоминают только браслеты на руках и ногах. Те, что на ногах – тяжёлые и большие, с них и начнём. Два движения – и ноги свободны. Теперь…

Позади послышался лёгкий скрип.

Воин мгновенно обернулся.

Дверца неторопливо закрывалась.

Разум работал стремительно. Поворот направо; клинок со свистом входит в ножны. Наклонился, взвалил безвольное тело на плечо – и бегом отсюда! Проклятая сырость едва не подвела вторично: он поскользнулся и вылетел из клетки, только чудом не коснувшись прутьев сам и не задев ими спасённую. Одежда на ней была весьма условной – что-то вроде мешка с прорезями для рук и головы… Нечего и говорить, в каком она была состоянии. Удивительно, что вообще ещё жива.

Дверца захлопнулась, издав сочный металлический гул. Воин увидел, как она сама собой приплавляется к остальной решётке и его прошиб холодный пот. Задержись он там хоть на миг…

Теперь предстояло самое весёлое: путешествие наверх, с тяжёлым и не самым приятным (по крайней мере в данный момент) грузом. Первым испытанием стал факел: надо было как-то достать новый и зажечь его от крохотного язычка пламени прежнего.

Последующие двадцать с лишним минут ходьбы по подземелью оказались сущим проклятием.


* * *

Свет и воздух показались божественно чистыми.

Воин, не раздумывая, потащил «добычу» к бассейну. Ещё одна забота на мою голову, подумал он мрачно и вновь помянул недобрым словом вчерашних спасателей. На кой они годятся, коли просмотрели такую простую хитрость, как иллюзорная стена!

А за десять шагов до бассейна случилось нечто невероятное.

Спасённая очнулась. Видимо, свежий воздух и солнечный свет сделали своё дело. Она пошевелилась, что-то слабо сказала… и через неуловимый миг превратилась в разъярённую кошку. Откуда только силы взялись! Хвала богам, что одежда на воине была прочная, порвать её ногтями было не так-то просто. Зато были волосы и лицо. Ошеломлённый внезапным и яростным нападением, воин едва не свалился в третий раз. Первые несколько секунд он оборонялся скорее инстинктивно – защищая самые уязвимые части тела, а также следя за тем, чтобы чужие руки не дотянулись до меча. Но вот ладонь хлопнула его по уху…

Добро бы дело обошлось звоном в ушах! Воину показалось, что ухо опустили в чан с кипятком. Боль была настолько сильной, что он окончательно очнулся.

– Остынь, – коротко произнёс воин, рывком подняв над собой молча царапающуюся узницу, и швырнул её в бассейн. Мелко, не утонет.

Странно, но вода не зашипела, когда девушка завершила полёт, подняв высокий каскад брызг. Воин с сожалением посмотрел на безнадёжно изгаженную воду и покачал головой. Затем прикоснулся ладонью к пострадавшему уху, ожидая ощутить огромный вздувшийся пузырь.

Ухо как ухо. Ожог, правда, ещё ощущался, но в остальном всё было в порядке. Несомненно, магия. Этого и следовало ожидать: не станут же ильвемоары держать в клетках обычных людей.

Похоже, забот прибавляется с каждым моментом.

Воин окинул взглядом свою куртку – вся в какой-то дряни, надо бы почистить поскорее, чтобы не задохнуться от смрада – и поднял глаза на бассейн.

Девушка стояла по колено в воде и осматривала себя. Глаза её пылали огнём, на лице застыла гримаса ярости.

– Идиот! – крикнула она так, как не мог крикнуть человек, совсем недавно умиравший от истощения. – Что ты наделал!

И, пошатнувшись, с размаху уселась прямо в воду. Затем неожиданно ударила кулаками по воде, и закрыла лицо руками.

Воин ожидал, что она разрыдается, но ничего подобного не случилось.

Он покачал головой. Не станем ссориться из-за мелочей. С её точки зрения, он явно что-то сделал не так, но вот что? Всё с ней в порядке, а если в клетке осталось что ценное, то пусть забирает сама.

Надо решить, что теперь с ней делать. После того, конечно, как её накормят, отмоют и во что-нибудь переоденут. Вот только из запасной одежды у него лишь плащ, рубаха да сапоги. Сапоги ей точно впору не придутся.

Впрочем, нет. Об одежде подумаем чуть позже, а пока приведём себя в порядок…

Мысленно извинившись перед создателями бассейна, воин наклонился к воде с другой стороны – подальше от спасённой – и, сняв с себя куртку, принялся отчищать её, морщась и содрогаясь от отвращения.

Девушка занималась там же самым, не обращая на своего спасителя ровным счётом никакого внимания.


* * *

Воин уселся на небольшой камень рядом с бассейном и положил свою куртку рядом на траву – сушиться. Девушка кончила плескаться, погрузившись в воду; затем, стащив с себя безобразное одеяние, принялась оттираться с его помощью. Молча и ожесточённо.

Заметив на себе взгляд, она подняла голову.

Воин сидел неподалёку, держа в зубах травинку и глядя так, как мог бы смотреть на обезьяну в зверинце.

– Я Ривллим, – произнёс он неожиданно и чуть наклонил голову.

Девушка молча смерила его взглядом. Загорелое лицо бронзового оттенка; человек, который не привык сидеть дома и бездельничать. Явно воин; скорее всего, наёмник. Аккуратно подстриженные волосы, короткая бородка и внимательный взгляд тёмно-карих глаз.

Не ответив, девушка продолжила водные процедуры. Под рукой не было ни мыла, ни золы – и оттирать с себя наросшую в подземелье грязь было непередаваемо трудно и противно. Что ещё хуже, не было никакой одежды, – ничего, кроме этой грязной вонючей тряпки.

Назвавшийся Ривллимом продолжал смотреть на новую знакомую, не меняя ни позы, ни выражения лица. В конце концов, девушка выпрямилась, насмешливо посмотрела на него и сухо спросила:

– Ты чего-то ждёшь?

– Благодарности, – ответил воин, немного подумав.

Иронически поджав губы, девушка чуть повернулась к нему боком и осведомилась ядовитым голосом:

– Прямо здесь?

Бронзовое лицо не изменило выражения; Ривллим продолжал смотреть прямо в её сине-зелёные глаза.

– По-моему, сказать «спасибо» можно где угодно и когда угодно, – он неожиданно поднялся и отряхнул колени. – Впрочем, я могу и подождать.

И ушёл, подобрав не просохшую ещё куртку. Не оборачиваясь.

Вернулся он минут через десять, молча положив рядом с бассейном плащ, рубаху и найденные в одной из куч мусора чьи-то изрядно поношенные сапоги.

Окинув взглядом уже совершенно отмывшуюся девушку (кожа её была немного смуглой; родом, видимо, с запада, с островов, подумал Ривллим), воин вновь уселся на камень, повернувшись спиной к бассейну и, уперев подбородок в ладони, принялся смотреть на медленно плывущие в вышине снежно-белые облака.

Хотя в Меорне снега на его памяти не выпадало, воин знал, что это такое.

Прошло довольно много времени, прежде чем воин заметил, что девушка, одевшись в то, что ей предложили (по правде говоря, выглядела она теперь нелепо), уселась рядом с камнем. Спиной к своему спасителю.

В таких случаях главное – сохранять спокойствие. Спустя полчаса куртка вроде бы высохла: хорошо ещё, что на дворе не зима, с её слякотью и бурями. Не обращая внимания на спасённую, Ривллим молча собрал вещи и направился в сторону Башни. Как-никак, а Шелна он ещё не нашёл.

Стоило сделать первые пять шагов, как девушка заговорила.


* * *

– Мне нужно вернуться домой, – послышалось из-за спины.

Звучало это куда вежливее, чем прежде.

Ривллим остановился и оглянулся.

– Как тебя зовут? – спросил он, поворачиваясь к ней лицом.

– Не имеет значения, – отрезала та.

Ривллим, вопреки её ожиданиям, ни рассердился и ни усмехнулся. Он некоторое время смотрел на неё в ответ, после чего кивнул и произнёс:

– Я буду звать тебя хелауа.

– Что это такое? – подозрительно нахмурилась девушка, и в глазах её вновь разгорелся огонёк.

– Не имеет значения, – было ответом.

Девушка шагнула вперёд, и воин… тут же положил руку на рукоять меча. Не меняя выражения лица. Девушка остановилась, поражённая, глаза её широко раскрылись. После чего презрительная усмешка посетила её губы.

– Боишься?

– Я не знаю, кто ты такая, – ответил Ривллим (как оказалась, в зубах у него по-прежнему была травинка). – Ты нападаешь на меня, когда я пытаюсь избавить тебя от верной смерти. Ты отказываешься отвечать на вопросы, ты не имеешь никакого представления о вежливости. К тому же ты владеешь магией, раз сумела обжечь меня. А у меня и так дел по горло.

Девушка страдальчески скривилась.

– Ну хорошо. Я благодарна тебе и… мне тоже нужна помощь.

Воин заметил, что она пошатывается. Ну да, немудрено. Он молча протянул ей руку и девушка, после короткой нерешительности, взялась за неё. Ривллим подошёл к ближайшему деревцу. Там, выбрав место, где тень была погуще, он отпустил свою новую знакомую и указал на землю.

– Садись, хелауа.

– Что… – начала было она, но воин уселся сам и повторил неторопливо:

– Садись.

После чего аккуратно расстелил на земле видавшую виды льняную салфетку и выложил на неё последний дорожный хлебец, кусок вяленого мяса и пучок немного увядших перьев дикого лука. Последней появилась фляжка с водой. Кивнув девушке на салфетку, воин поднялся и бесшумно скрылся из виду.

Той потребовалось немалое усилие воли, чтобы не проглотить еду, не жуя.


* * *

Он вернулся минут через десять, по-прежнему с травинкой в зубах. Девушка отметила, что волосы его едва заметно тронуты белизной. Сколько, интересно, ему лет? На вид лет сорок, хотя, говорят, что в этих краях люди редко доживают даже до пятидесяти.

– Больше пока нет, – пояснил он коротко.

Девушка кивнула и поблагодарила за угощение. И лёд, и огонь в её глазах бесследно исчезли. Придётся теперь еле-еле тащиться, подумал воин; без особого, впрочем, раздражения. Помогать попавшим в беду – долг каждого порядочного человека. А уж не помочь потерявшимся в здешних лесах – значит, обречь на смерть. Хранительнице Лесов это, мягко говоря, не понравилось бы.

– Я ищу товарища, – пояснил воин коротко. – Он должен быть где-то здесь, в одной из башен. После этого я должен вернуться к себе, на юг. А там видно будет.

– Но мне нужно на запад! – воскликнула девушка. – Помоги мне вернуться домой, и я щедро вознагражу тебя. Ты сможешь взять столько золота и драгоценных камней, сколько хочешь.

Вопреки её надеждам, ни искорки жадности не мелькнуло в глазах этого странного наёмника. Стоило даже задуматься, наёмник ли он после этого.

– Нет, – покачал он головой. – Я уже дал обещание и постараюсь сначала выполнить его. А потом займусь чем-то ещё.

Она схватила его за руку, и воин поразился двум вещам – насколько горячей была рука и насколько сильной была девушка.

– Тебе не нужны деньги? – спросила она резко. – Тебе не нужны сокровища? Вздор. Не нужны тебе, нужны твоим родственникам или друзьям.

– Ты не похожа на похищенную принцессу или любимую дочь богатого купца, – усмехнулся воин. – Почему я должен верить тебе?

Наконец-то, подумала девушка, ощутив на миг призрачное, но торжество.

– Я говорю правду, – ответила она, не отпуская его руки. – Для начала я укажу тебе, где находится один очень солидный клад. Не очень далеко отсюда.

Ривллим долго смотрел ей в глаза. Наконец, девушка отпустила его руку.

– Похоже, хелауа… – начал он.

– Меня зовут Фиар.

– …похоже, хелауа, ты говоришь правду. Но сначала я осмотрю Башни. И прочие здешние места, где он мог бы застрять.

– А потом?

– А потом посмотрим.

Вновь пламя полыхнуло в диких сине-зеленых глазах… и погасло.

– Я пойду с тобой, – заявила она.

– Как скажешь, – воин едва слышно вздохнул и поднялся. Теперь им и вовсе придётся ползти, как черепахам – иначе девица моментально собьёт ноги.

Надо было не отпускать его одного, подумал Ривллим с поразившей его самого злостью. Ребёнок, он и есть ребёнок. Даже если ему уже за тридцать.

Они медленно двигались к следующей Башне, а девушка, стараясь не показывать этого, пыталась отомкнуть браслеты на запястьях – последнее напоминание о темнице. Странно, но ей это не удавалось. Помочь, что ли? – подумал воин. Впрочем, нет. Пусть сама попросит.

Он надеялся, что она не заметит улыбки, проскользнувшей по его губам; а если заметит, то не догадается, чему он улыбается.




III


Чем дальше они продвигались, тем очевиднее становилось, что застрянут они здесь дней на пять. Воин уже смирился с подобной задержкой и старался не думать, что скажет жене Шелна, когда вернётся в Меорн. Как ни обдумывай подобные ситуации, никогда не бываешь к ним готов.

Хотя, возможно, Шелн уже на пути домой: если он вернулся к спуску в долину и обнаружил там оставленный для него знак, то мог просто направиться в Меорн. В любом случае придётся убедиться во всём лично. Так что весть о победе в Меорн неминуемо принесёт кто-то другой. А жаль…

По правую руку от них сейчас находился тренировочный зал, Дуаггор, как называли его. Здесь в том числе обучались многие легендарные воины и полководцы: Той-Альер, разбивший хорошо укреплённую крепость Шайр, повелители которой некогда подчинили почти треть континента. Онзар, родом с диких островов на крайнем Западе, что воздвиг непреодолимую оборону на пути кочевников, подавлявших последние очаги сопротивления павшей империи Ар-ра. Благодаря Онзару, кстати говоря, и возник Меорн – независимый, тщательно укреплённый, город-крепость. Не раз и не два его неприступные стены служили хорошую службу потомкам великого государства. В конце концов, кочевники перестали совершать столь дальние и бесполезные набеги.

Воин оглянулся. Фиар довольно сильно отстала; шла она, прихрамывая. Нет ничего хуже должности няньки чрезмерно гордых людей.

– Ноги? – спросил он коротко. Девушка кивнула.

К счастью, дело не дошло до серьёзных повреждений. Последовал вынужденный привал, во время которого Ривллиму пришлось показывать, что такое портянки и для чего они были изобретены. Девушка выслушала урок без особой радости, но, вроде бы, внимательно. С собой у воина был только минимальный запас лекарств; как бы не пришлось всерьёз лечить её от чего-нибудь. Долгое пребывание в темнице не улучшает здоровья и человек, внешне выглядящий счастливо избежавшим болезней и смерти от истощения, мог неожиданно свалиться с каким-нибудь серьёзным недугом.

Два часа спустя они дошли до следующей Башни. Архитектура была схожей – та же сеть дорог, такой же бассейн. Воин аккуратно наполнил обе фляжки водой и тщательно завинтил их. Вода из фонтана текла хрустально чистая.

– Подожди меня здесь, – велел Ривллим девушке. – Я обойду верхние этажи.

Ответа не последовало. Минут за тридцать воин обежал все верхние уровни, поднявшись даже на смотровую площадку, и, спускаясь вниз (Башня оказалась совершенно пустой), обнаружил Фиар сидящей у левого спуска в подземелье.

– Я же просил подождать меня снаружи!

– Я не маленький ребёнок, – ответила она, не оборачиваясь.

Воин подошёл поближе, намереваясь сказать что-нибудь нелестное, но сдержался. Подземелье было затоплено. Вода, плескавшаяся у первой же ступени вниз, фосфоресцировала слабым голубым светом. Некоторое время Ривллим смотрел на колышущиеся призрачные силуэты в глубине и отвернулся. Зрелище было жутким.

– Почему, интересно, оно затоплено? – спросил он пространство.

– Так было задумано, – отозвалась девушка и кинула в воду обломок камня. Тут же по тускло освещённым стенам прохода заметались яркие пятнышки света… или тени, трудно сказать. – Когда последний обитатель покинет подземелья, они будут затоплены. Так было решено ещё перед штурмом.

– Откуда ты знаешь?

– У меня прекрасный слух.

Воин наклонился, вглядываясь в зыбкую глубину.

– И как быстро оно затапливается?

– Откуда мне знать?

Ривллим задумался.

– Сегодня я возвращался в Башню несколько раз… – размышлял воин вслух. – И подземелье по-прежнему оставалось сухим… Значит…

Он вскочил на ноги.

– Надо возвращаться. Там остался кто-то живой… может быть…

– Твой товарищ?

– Да, – ответил Ривллим. – Идём. Надо торопиться.

Девушка рывком освободила руку и холодно взглянула ему в глаза.

– Мне нужно немного посидеть. Я устала и есть хочу.

Воин мысленно воззвал ко всем младшим богам, которые должны были даровать разум всем живущим, и глубоко вздохнул.

– Ну что ж, пошли. У меня остались только сухари. Охотиться умеешь?

– Не голыми же руками!

Солнце уже клонилось к закату.

– Понятно. Отыскать в лесу пропитание тоже не сможешь?

– Нет, – отозвалась она враждебно. – Что, просто бросишь меня и уйдёшь?

– От тебя теперь поди уйди. Ну что же, хелауа, вот тебе сухари, вот вода… Приятного аппетита.

По его тону невозможно было понять, издевается он или же говорит искренне.

– Я уже назвала тебе имя, – заметила девушка, держа в ладони горсть сухарей. – Чем оно тебе не нравится?

– Слишком поздно, – вздохнул воин. – У нас свои обычаи, у тебя свои. Тот, кто отказался назвать имя, получает прозвище.

– Что, если и я выдумаю для тебя прозвище?

– Как пожелаешь. Если сможешь сама о себе позаботиться.


* * *

Когда они вернулись к Башне Мерго, оставалось не более двух часов до заката. А затем здесь очень быстро станет темно. Днём Ривллим мог ни о чём не беспокоиться: ни интуиция, ни прочие советчики пока тревогу не поднимали. В подземелье… да, там несколько раз ему было не по себе.

– Куда ты собрался? – с удивлением спросила Фиар, видя, как воин достаёт из-под куртки внушительный походный нож и пробует его лезвие.

– Надо срезать пару-другую ветвей. Для факелов, – пояснил тот. – Не знаю, как ты, а я в темноте видеть не умею.

– Только и всего! – девушка сбежала вниз по ступенькам и, тихонько шепнув что-то, хлопнула ладонью по стене.

Подземелье тут же наполнилось тем самым, призрачным синеватым свечением; оно исходило от стен, а более всего – от потолка.

– Ловко, – похвалил воин. – Где ты этому научилась?

– Я уже говорила, что у меня хороший слух.

– И долго это продлится? – воин с сомнением посмотрел на светящиеся стены.

– Несколько часов.

Было очевидно, что она намерена сопровождать его и в подземелье.

Двигаться в равномерно исходящем отовсюду свечении было непривычно. Иногда даже страшно; тени были едва заметны, и при каждом движении стены вокруг оживали – сотни «волн» разбегались по ним, отвлекая внимание. Ловко. Человек в таком коридоре всегда как на ладони. И если знать план проходов, лучше средства для обороны не придумать.

Они двигались, руководствуясь метками, оставленным воином прежде. Теперь те выглядели чёрными пятнами на светящемся камне и заметны были издалека. Едва показалась последняя стрела, указывающая на проход, в конце которого была иллюзорная стена и клетка, в которой сидела Фиар, как девушка потянула воина за рукав.

– Мне нужно туда, – указала она в сторону клетки.

Добилась-таки своего, подумал Ривллим, и усмехнулся.

Он подошёл к стене и похлопал по ней ладонью.

– Как ты собираешься сквозь неё проходить?

Фиар молча подняла ладонь, сомкнув средние три пальца и расставив в стороны большой палец и мизинец. Положила ладонь на стену и та… исчезла. Воин вновь покачал головой.

– Если ты так много знаешь, отчего не сбежала?

– Это не смешно, – поджала губы Фиар и склонилась над покойником в красной повязке. Ощупала его необычную одежду и, к величайшему удивлению Ривллима, попросила:

– Помоги снять с него одежду.

И потянула лежащего за плечо.

Тут же воин вспомнил, где он видел – сутки назад – эти красные повязки. Правое крыло нападавших, ворвавшихся через брешь, пробитую взрывом в южной стене. Они смяли застигнутых врасплох магов, управляющих армией, и поначалу показалось, что всё удастся решить молниеносным натиском. Но тут распахнулись двери стоящего рядом небольшого строения и оттуда, в числе прочих ужасов, выбежали вот такие коротышки в красных повязках. Победа едва не обернулась поражением. Тот, кто имел неосторожность взглянуть в их сторону – а особенно в лицо – впадал в дикий, неуправляемый страх и принимался крошить всё, что попадалось на пути. Или же падал замертво.

Прежде, чем воин успел вмешаться, Фиар повернула убитого на спину и поморщилась – запах разложения был уже довольно сильным.

Воина словно ударили в грудь тяжёлым молотом. Он отошёл назад, закрыл глаза и прижал ладонь к груди, пытаясь подавить сердцебиение. Даже после смерти эти существа оставались опасными. Открыв глаза, он увидел недоумённо смотрящую на него девушку и указал молча на лицо покойника.

– Прикрой его чем-нибудь, – слова давались с большим трудом. – Проклятие, надо же было посмотреть в его сторону.

– Тебе стоило посидеть здесь, – усмехнулась девушка. – Ты очень быстро отучился бы смотреть в лицо.

Раздевать покойника было занятием неприятным: под одеждой тело его оказалось поросшим густым мехом. За что мне такое наказание? – думал воин, вытряхивая покойника из штанов.

Из затылка убитого торчал хвост арбалетной стрелы. Если в него попали ещё наверху… Воин поёжился. Успеть уйти так далеко, прежде чем сдохнуть! Ну отчего повсюду сплошь чудовища?!

– И не противно тебе? – поморщился воин, глядя на сияющую Фиар.

– Это лучшее, что я видела в жизни, – пояснила она и, вернув Ривллиму его плащ, одела поверх рубахи куртку.

Провела по ней ладонями сверху вниз.

Куртка ожила, сдвинулась, потекла. Когда всё прекратилось, куртка сидела на новой владелице, как влитая.

– Здорово, – отметил воин. – Что, остальная одежда такая же?

– В точности, – кивнула Фиар, и Ривллим подумал, что ей следует почаще улыбаться. Хотя… побыв здесь пленником, можно разучиться улыбаться навсегда. Отвлёкшись от раздумий, Ривллим осознал, что девушка смотрит ему в глаза, сжимая в руках чёрные штаны и ботинки.

– Может быть, ты всё-таки отвернёшься?

Мысленно сплюнув, воин развернулся и вышел, «убрав» возникшую было стену движением ладони. Как легко обучиться подобному! И всё-таки, кто же здесь ещё остался?

Фиар возникла за спиной, довольная и бесшумная.

– Хочешь обойти подземелье? – поинтересовалась она. – Тогда пошли. Здесь довольно много проходов. Если твой приятель не совсем сумасшедший, он не станет спускаться на нижние уровни. Я не знаю, что там, внизу.

Девушку было не узнать. «Живая» ткань словно намеренно подчёркивала, насколько привлекательна фигура Фиар. Да и сама девушка неуловимо изменилась. Стала увереннее, исчезли подозрительность и неприветливый блеск глаз. Ох, намучаюсь я с ней, подумал Ривллим и кивнул.

– Выглядишь ты теперь гораздо лучше, – произнёс он. – Раз уж напросилась, давай, показывай, где тут что.

И начался долгий поход. Иллюзорные стены были, как выяснилось, повсюду; девушка открывала их одну за другой. И везде открывалось одно и то же. Тупик и клетка. Тупик и клетка. Клетки были пусты.

– …приковали меня к стене, велели молчать и не шевелиться, – рассказывала Фиар. Воин слушал её краем уха, тщетно пытаясь построить в уме план лабиринта. Просто придерживаться правой или левой стороны было практически бесполезно. Обилие перекрёстков и кольцевых коридоров могли бы запутать кого угодно… но Фиар чувствовала себя в лабиринте, как дома.

– …поняла, что про меня забыли. А когда этот кошмар в красной повязке приполз к моей клетке, еле успела спрятаться в солому. Он умирал не меньше часа, и казалось, что нервы не выдержат…

Воин посмотрел на девушку с одобрением.

– У тебя крепкие нервы, хелауа. Значит… чтоб тебя!..

Последнее относилось к предательски блестевшему камню. Вновь воин попался в ту же ловушку. В этот раз он сумел обрести равновесие.

– Это тоже на случай осады, – пояснила девушка. – Правда, всё это им не помогло.

Повинуясь её жесту, иллюзорная стена растаяла, и Ривллим вздрогнул.

Внутри клетки, прикованный по рукам и ногам к стене, сидел человек. Голова его безвольно свесилась на грудь.

Некоторое время пришедшие смотрели на тело.

– Интересно, он жив? – шепнула Фиар.

– Приветствую вас, друзья мои, – неожиданно послышалось из клетки. Человек говорил, не поднимая головы; голос был звучным и спокойным – словно его обладателя не бросили здесь на верную смерть. – Я был бы очень признателен, если бы вы помогли мне выбраться отсюда.

С этими словами он поднял голову. Воин вздрогнул вновь. Голова человека была совершенно безволосой; кожа имела зеленоватый оттенок. Ни волос, ни бровей, ни ресниц, ни бороды. Но самым страшным были его глаза.

Вернее, их отсутствие.

В сторону пришедших были обращены две пустые глазницы.

– Я посоветовал бы не прикасаться к решётке, – произнёс слепой и вновь уронил голову на грудь. В этот раз в голосе не прозвучало никакой жизнерадостности.


* * *

Фиар со смешанным чувством страха и уважения увидела, как ярко вспыхивает Солнечный Лист, и как брызжут во все стороны искры. Меч остался идеально заточенным – ни царапинки, ни щербинки. Словно прошёл сквозь воду, а не закалённую сталь.

Обломком стула воин отворил тяжёлую дверцу и постарался, как мог, заклинить её. Не хватало ещё застрять в этой клетке. Возможно, меч и справится с магической решёткой, но зачем рисковать?

Он примеривался, как бы ему лучше перерезать цепи, ведущие к браслетам на руках и ногах, как слепой пошевелился и вновь заговорил.

– Не стоит. Сначала расстегните их, если это вас не затруднит.

Откуда он знает, что я делаю? – поразился воин. Впрочем, у слепых, как известно, чрезвычайно обостряются остальные органы чувств – в качестве возмещения. И всё равно трудно понять, как слепец угадал, что собирается делать его спаситель?

Браслеты открылись на удивление легко. Все четверо. Воин обернулся, ощутив чей-то взгляд, и увидел девушку, молча указывавшую на свои запястья. Понятно. Вернее, ничего не понятно, но можно догадаться, чем она была так недовольна.

– Откуда ж мне было знать, – проворчал Ривллим и ухватил узника подмышки, помогая подняться на ноги.

Спасённый был высок. Ривллим не считал себя низкорослым при росте метр восемьдесят, но узник был выше почти на голову. Он поднялся и повертел в разные стороны головой, словно прислушиваясь.

– Откуда с вами эта очаровательная особа? – спросил он и улыбнулся. – Трудно поверить, что она участвовала во вчерашней… во вчерашних событиях.

– Не участвовала, – согласилась Фиар, внимательно наблюдая за дверцей. Та шевельнулась было, но клинья выдержали. Прошло несколько секунд и дверца, скрежетнув, сдвинулись.

– Она закрывается! – предупредила девушка.

В этот раз удалось покинуть клетку без приключений. Едва все трое покинули проход, как клинья не выдержали, и дверца захлопнулась. Гул удара долго отдавался эхом.

Везёт мне сегодня, подумал воин устало. И никаких следов Шелна, чтоб ему добраться домой живым и невредимым. Зато собралась прекрасная компания – слепой и эта девчонка. Когда-то теперь вернёмся в Меорн…

На голову упала капля.

Он поднял голову; Фиар тоже. На потолке бушевало крохотное подобие океана. По нему двигались волны, словно подгоняемые ветром; слабый плеск доносился сверху и капли, одна за другой, начинали падать с превратившегося в море потолка.

– Надо спасаться! – воскликнула девушка, побледнев от страха. – Начинается! Наводнение начинается!

Похоже, она была права. Капли сыпались всё чаще; коридоры, не прекратившие светиться, выглядели теперь особенно жутко – море на потолке, пляшущие призраки-тени и льющийся отовсюду холодный свет. Толща воды над головой слабо светилась изнутри.

Слепой двигался на удивление уверенно; Фиар помогала ему, чем могла, предупреждая о препятствиях. Безумная гонка по лабиринту продолжалась всего минут пять, но воин запомнил их на всю жизнь. С потолка лило уже, как из ведра; под ногами было по щиколотку воды и каждое падение могло обернуться серьёзными увечьями.

Наконец – да не оставит нас Хранительница своим вниманием – показалась долгожданная лестница наверх и все трое, мокрые насквозь, выкарабкались наружу, чихая и кашляя.

Оставаться в Башне не хотелось, и воин помог Фиар вывести слепца наружу.

На солнце со спасённым случилось нечто странное. Слепой обхватил голову руками и присел, словно вечерний свет причинял ему невыносимую боль.

– Вам плохо? – спросила его девушка, и воин отметил, что она обращается на «вы». Интересно.

– Нет, – ровным голосом ответил тот. – Просто… непривычно. Сейчас пройдёт. Где-то тут был бассейн…

Фиар взялась провожать его, а Ривллим, который подобными зрелищами был уже сыт по горло, принялся осматривать окрестности в поисках дров. Солнце уже опускалось за стену, надо срочно придумать способ согреться и высохнуть. Хорошо ещё, что подземелье затопила обычная вода, а не какая-нибудь гадость.

Попутно он проверил рюкзак. Отличная работа, подлинного мастера – нисколько не промок. Уже кое-что. А вот шляпа, когда высохнет, сгодится разве что пугалу.

Вскоре на одной из лужаек разгорелся весёлый костёр и воин, переодевшись в то сухое, что ещё оставалось, развесил всё оставшееся для просушки. Хуже всего, что вода налилась в сапоги…

Вскоре к костру подсела Фиар, чья новая одежда защитила её от наводнения, и слепой.

Последний соорудил себе из куска своего «мешка» набедренную повязку и, похоже, его это вполне устраивало. Только сейчас воин обратил внимание, что освобождённый обут в лёгкие и прочные сандалии. Вид этих сандалий, звучание голоса, кожа оливкового цвета, плавность движений – всё это наводило на размышления.

– Вам не холодно? – спросил Ривллим, поражаясь тому, что обращается к незнакомцу вежливо. Слепой отрицательно покачал головой.

Это не человек, подумал воин неожиданно.

Кто же тогда?

Ответ пришёл сам собой. Позднее Ривллим будет долго думать, что послужило причиной для догадки, но так и не поймёт. Незнакомец перед ним одним из тех, кого в Меорне звали Лесным народом – похожая на людей раса, гораздо более древняя и – трудно это выразить словами – мудрая, что ли. Хотя слепой великан напротив не очень походил на тех ольтов (как их называли заезжие маги и проповедники), которые частенько наведывались в Меорн.

– Eli va Olite samma? – обратился воин к слепому.

– Eli-sa Anangil, – немедленно ответил тот, поворачиваясь к собеседникулицом, и улыбнулся. – Рад слышать, что дружелюбие не совсем покинуло эту проклятую богами землю.

Он встал и слегка поклонился – воину и девушке, коротко прижав ладони к груди.

– Меня зовут Вемкамтамаи, и я благодарен вам за спасение.

– Я Фиар, – отозвалась девушка, поклонившись в ответ (хотя слепой, конечно, не мог этого видеть).

– Я Ривллим Мегдлир, сын Эвейра из Меорна, – ответил воин, как требовал того ритуал. Кланяться было необязательно.

– Меорн, – произнёс ольт и улыбнулся краем рта. – Как он? Я слышал, ильвемоары готовили ему незавидную участь.

– Надеюсь, что город в полном порядке, – отозвался Ривллим, поворачиваясь к огню другим боком. Темнело необычайно быстро. Теперь они уже не успеют покинуть территорию Шести Башен. Плохо. Очень плохо. – Я пришёл сюда, чтобы отыскать своего товарища и друга, вместе с которым мы воевали. Он намеревался заглянуть в одну из Башен, но куда-то делся.

– В подземелье его нет, – произнёс слепой, повернувшись лицом к огню. – Иначе бы его не затопило. Я оставался в сознании последние десять или около того часов и не слышал, чтобы кто-нибудь бродил по лабиринту.

– Я тоже, – тихо добавила девушка.

– Значит, придётся обойти остальные Башни, – пожал плечами воин. – Впрочем, одну я уже обошёл. Если никаких следов не отыщется, останется вернуться в Меорн и признать, что я не смог сдержать обещания.

Наступило молчание, прерываемое только потрескиванием веток. Искры облаком взмыли над костром и спиралью понеслись вверх, угасая на лету.

– Думаю, что мы поможем нашему спасителю, эллено? – ольт повернулся к девушке и вновь улыбнулся.

«Эллено». Ольтское слово, воину неизвестное. Похоже, не у одного Ривллима затруднения с Фиар – судя по интонации, с которым ольт произнёс это слово. Воин услышал, как губы его произносят:

– Чем… – и спохватился. «Чем вы можете помочь мне», хотело сорваться с языка. Это звучало бы не очень вежливо. – Вы знакомы с этими местами?

– Я знал их ещё до того, как здесь поселились ильвемоары, – спокойно ответил ольт и холодок пробежал по спине воина. Он слышал, что ольты могут жить сотни, иногда тысячи, лет, но чтобы столкнуться с таким самому… Невероятно!

– Буду рад любой помощи, – ответил воин и чуть наклонил голову. Это было правдой; до сих пор у него только прибавлялось проблем. Если ольт (сколько ему лет? Двести? Триста?) действительно знает эти места, его содействие может оказаться бесценным.

– Превосходно, – кивнул ольт. – Потом, если вас это не слишком обременит, я хотел бы проследовать с вами в Меорн. Последние годы я веду чрезмерно сидячий образ жизни, – он коротко рассмеялся. – Перемена обстановки не повредит.

– А как же я? – тихо спросила Фиар, устремив взгляд на Ривллима. – Мне очень нужно домой.

– Сначала в Меорн, хелауа. Я на службе. Если в городе всё в порядке, буду рад проводить тебя домой. – Интересно, кто тянул меня за язык?

Но сказанного не воротишь.

– Хелауа! – рассмеялся ольт. – Это многое объясняет, сайир, – коротко кивнул он опешившему Ривллиму. – Будь поласковее с людьми из Меорна, эллено, – обратился он к нахмурившейся Фиар. – Они одни из немногих оставшихся разумных созданий, которые ещё помнят, как устроен мир и как следует вести себя в нём.

Девушка пожала плечами и отвернулась.

– Не стоит ли нам убраться отсюда? – спросил воин, с тревогой глядя на быстро чернеющее небо.

– Здесь мы в безопасности, – возразил ольт. – А что касается пропитания… то вон там, рядом с бассейном, есть целая лужайка хальги, дикого картофеля. Не деликатес, но в печёном виде сойдёт. Боюсь, ничего другого здесь не найти.

– Я скоро вернусь, – воин поднялся, надев почти просохшую одежду, обул всё ещё сырые сапоги и отправился в указанном направлении. Сухари лучше оставить на крайний случай – да и осталось их не так много. Хальга, конечно, пакость порядочная, но зато весьма сытная.

При каждом движении сапоги издавали отвратительный скрип. Ривллиму казалось, что его слышит вся округа. Интересно, как ольт догадался, кем я служу? Это, конечно, не секрет, но всё же…


* * *

Ривллим считался человеком весьма уважаемым; в Меорне его положение именовалось сайир – что-то вроде мирового судьи, а в военное время – ещё и советника по вопросам обороны. Если перевести на средний язык. Сам средний язык, Тален, воину не очень-то нравился: в языке этом имелись лишь те звуки, которые были в том или ином виде доступны остальным расам. Упор делался на отчётливость, а не на благозвучие. В Меорне Тален использовался постольку, поскольку в нём частыми гостями были всевозможные торговцы.

Сайир, помимо прочего, обозначал заметное положение в религиозной иерархии: сайир вхож почти во все культовые сооружения Хранительницы Леса, и с его мнением считаются даже высшие иерархи. Что не очень типично: в культе Хранительницы, Младшей из Триады, практически все ступени иерархии занимают женщины.

Ольты, без сомнения, обладают врождёнными магическими способностями. Несмотря на солидный возраст и положение в обществе, рядом с Вемкамтамаи Ривллим ощущал себя мальчишкой. Само собой получалось называть его уважительно и обращаться за советом.

…Он быстро отыскал место, где ещё оставались пригодные в пищу клубни, и принялся откапывать их ножом. Интересно, откуда ольт знал, что клубни надо искать именно здесь? Все они были как на подбор: крупные, гладкие, словно не хальга, а культурный картофель.

Положительно, этот ольт весьма не прост. Надо будет понять, отчего его держали здесь. Вемкамтамаи… так… что это может означать? Надо получше изучить ольтский язык. Не спрашивать же напрямую – не принято!


* * *

– Что такое хелауа? – спросила Фиар, как только воин удалился достаточно далеко.

Ольт довольно долго молчал. Он, конечно же, знал ответ. «Helauah» – «небольшое хищное животное». Неблагодарное животное. Из тех, что первым делом впиваются зубами в руку, вызволившую из смертельной ловушки. Архаичное слово, взятое из одного из священных гимнов Триады. Сам того не зная, Ривллим очень много рассказал и о себе, и о Фиар. Всего одним словом.

– Так что же это?

– Вряд ли я должен отвечать, – медленно проговорил слепой и повернул лицо к девушке. – Я ощущаю в тебе нечто большее, нежели власть над огнём, эллено. Я прав?

Девушка осеклась и глаза её расширились. Пальцы правой руки непроизвольно погладили браслет на левом запястье.

– Прав я? – переспросил ольт.

– Да, – неохотно призналась девушка. – Но…

– Я умею хранить тайны, как ты сама убедилась, – продолжал ольт. – Что означает это прозвище, ты либо узнаешь от него, либо не узнаешь вовсе. Впрочем, я догадываюсь, отчего он дал тебе его. У тебя на запястьях остались браслеты, верно?

– Откуда тебе… откуда вам знать? – поразилась девушка.

– Я много прожил, и думать пока что не разучился. Да и слух у меня превосходный. Хочешь, я сниму их с тебя?

– Нет! – глаза девушки вспыхнули огнём. – Нет, ни за что! – она отодвинулась от слепого, словно тот намеревался схватить её.

– Вот видишь, – ольт отвернулся. – Тебе придётся спросить его самого.

– Вот ещё! – девушка презрительно вскинула голову. – Он всё скажет и сделает сам. Я знаю, чем мне это грозит в противном случае.

– Суеверия поражают не только людей, – проговорил ольт с грустью в голосе.

При этих словах девушка вздрогнула и пристально посмотрела на странного собеседника. Эллено, значит. «Дитя», в одном из переводов. Во всяком случае, она знала, что это означает.

– Ты слишком простого мнения о нём, – добавил ольт. – Ты видела его меч?

– Видела.

– На что он похож?

Девушка задумалась. Меч был необычным, огромным, с ярко пылающей золотой полосой вдоль клинка, со многими надписями на крестовине. Как ни странно, с эмблемой самих Башен – правильный шестиугольник, жирная точка в центре, соединённая волнистыми линиями с каждой из вершин. На что же он походил? Или… на кого?

– Он весь словно из золота, – ответила она, наконец, – И кажется живым. А откуда вы знаете про меч?

– То, что я не получаю от зрения, я получаю от всего остального, – вновь повторил слепой. И повторил свой странный жест, который девушка уже видела: соединил кисти рук за затылком так, чтобы кончики пальцев касались друг друга и медленно провёл соединёнными руками через голову, прикоснувшись в конце концов к груди.

– Он возвращается, – произнёс ольт неожиданно. – Поговорим о чём-нибудь другом. Но запомни вот что: меч у него в высшей степени необычный. Если хочешь добиться своего, тебе придётся очень долго путешествовать с ним. Возможно, до конца жизни.

– Я… – начала было девушка, но тут из мрака в круг света шагнул Ривллим и вывалил на траву огромную груду клубней.

– Часть зажарим сейчас, – пояснил он, – часть позже. Предупреждаю, это не самое вкусное, что существует в природе.

– Кому что нравится, – заметил ольт. – Если хальгу хорошенько потушить с… – он осёкся. – Впрочем, сейчас не время обсуждать кулинарию.

Не произнося более ни слова, он встал и исчез во тьме.

Девушка взяла в руки большой клубень и закрыла его ладонями.

– Ты спрашивала его о том, что такое хелауа? – спросил воин, ловко закапывая часть оставшихся в горячую золу.

– Спрашивала, – ответила та равнодушно.

– Я понимаю, он не ответил.

– Правильно понимаешь.

– Подлинный ольт, – произнёс воин и, осторожно сняв с себя рюкзак, положил его поодаль. – Необычный человек. Жаль только, что слепой. Это должно быть ужасно.

– Он, похоже, не так слеп, как кажется, – возразила девушка, не разжимая ладоней. – Так что по поводу моего предложения? Ты действительно поможешь мне вернуться домой?

– После возвращения в Меорн – да.

– Ты всегда держишь слово?

– До настоящего времени считал, что всегда.

– Держи, – девушка разжала ладони, и на траву перед Ривллимом упал дымящийся, потрескавшийся, превосходно приготовленный клубень.

Воин долго смотрел на неё, не произнося ни слова.




IV


Во сне он встал с лужайки, на которой уснул рядом с Фиар, и огляделся по сторонам. Ольт сидел, скрестив ноги, спиной к костру. Воин вспомнил, как ольт предложил себя в качестве часового. На недоумённый взгляд Ривллима последовало пояснение, что если противник не выдаст себя звуком, то с ним всё равно не справиться. Аргумент показался убедительным, учитывая, что слух у слепого оказался фантастически острым. Он отлично слышал то, что произносилось шёпотом на расстоянии в тридцать шагов.

Итак, он встал. Фиар что-то прошептала и потянулась. Не просыпаясь. Воин долго смотрел на неё, поражаясь странной позе, которую та приняла. Необычная для человека – чуть выгнувшись назад, руки вытянуты вдоль тела, пальцы согнуты, словно у кошки, приготовившейся напасть. Постойте, может, она оборотень? Тогда многое стало бы понятным. Подумав немного, воин отверг это предположение. Во-первых, сейчас полнолуние. Во-вторых, оборотни терпеть не могут ни людей, ни прочие расы. Он склонился над Фиар и осторожно взял в руки прядь её волос. Тонкие и невероятно густые.

Ривллим вспомнил, что Фиар пообещала сделать с ним, если он «невзначай» прикоснётся к ней ночью, и усмехнулся. Ну ладно. Что же его подняло?

Дорога, возле которой находилась лужайка, уходила в направлении центральной части Шести Башен. Старинное название этого города-крепости так и переводится: Шесть Башен. Безо всяких излишеств. Надо будет расспросить Вемкамтамаи, что такого в этих Башнях. Отчего здесь постоянно заводится всякая магическая нечисть.

Далеко-далеко, за пределами чёткой видимости, что-то слабо светилось. Словно крохотный светлячок – наподобие тех, что вились вокруг костра. Только «светлячок» этот должен быть величиной со слона, раз виден на таком расстоянии.

За неимением других идей, воин направился в сторону светящегося пятнышка. Оно казалось туманным, расплывчатым, текучим. Но не таким, как призрачные огоньки в лесах близ Меорна или, скажем, на Синих болотах – к востоку от города. Те удаляются, меняют очертания, манят неосторожного путника дальше, дальше, дальше. Это же никуда не двигалось.

Стоило сделать первый шаг, как Ривллим взлетел в воздух. И сразу же понял, что спит. Где ещё, как не во сне, можно было настолько плавно и неторопливо плыть по воздуху, управляя полётом одним лишь усилием мысли? Ощущение было восхитительным.

Оказалось, что можно ускорять или замедлять полёт, ныряя вниз или, соответственно, взлетая вверх – словно рыба в воде. Не нужно было ничем двигать, достаточно только сосредоточиться. При всём этом полёт не мешал думать.

Шелна здесь нет, это ясно. Обойти все Башни, надо всё равно: хотя бы для того, чтобы можно было смотреть в глаза его родственникам. А потом – медленно, осторожно двигаться в сторону Меорна. Там доложить обо всём и – раз пообещал – проводить эту несносную молодую особу домой. И зачем только он пообещал ей сопровождение?

Светящийся силуэт постепенно приближался.

Взгляду открылась центральная площадь. Та, от которой и исходило сияние. Шесть высоких зданий выходили на неё; шесть серых прямоугольных кусков гранита, пристально вглядывающихся множеством чёрных мёртвых глаз.

Посреди площади стоял постамент. На нём должна быть статуя, но где же она? И почему светится площадь? Вся: камень под ногами, постамент, воздух над головой. Воин приземлился и осторожно оглянулся. Зачем он здесь?

– Никто не сможет ответить, – из-за постамента вышел ольт Вемкамтамаи и, не отводя взгляда пустых глазниц, остановился шагах в трёх от воина. – Ты один знаешь, что должно случиться. – Воин заметил, что окружавшие площадь строения сдвинулись. Немного, но заметно для глаза.

– Где статуя? – указал воин на постамент.

– Статуя была, статуя ушла. – С другой стороны постамента вышел ещё один Вемкамтамаи и остановился с другой стороны, сверля собеседника провалами отсутствующих глаз. – Мир стал ей безразличен, она покинула мир. Теперь мир рассыпается на части.

Послышался странный треск.

Воин опустил взгляд и увидел, как по мостовой под его ногами пробежала трещина. Инстинктивно он отошёл, чтобы обе ноги стали по одну сторону её. Оглянулся. Здания вновь сместились.

– Что за статуя? – спросил Ривллим, поворачиваясь от одного ольта к другому и не встречая ничего, кроме пустого выражения на неправдоподобно гладких, до блеска отполированных лицах. – Куда она ушла?

– Твоя статуя, – послышался голос сверху и воин, задрав голову, встретился с мрачным лицом Вемкамтамаи. Третий ольт стоял на постаменте. – Отыщи её и спроси, отчего она решила сбежать. Но поторопись, время уходит.

Вновь треск. Одно из зданий раскололось пополам. Изнутри посыпался песок.

– Но я не успею! – крикнул воин отчаянно. – Всё происходит слишком быстро!

– Я помогу тебе, – отозвались три голоса с трёх сторон и два остальных ольта вспрыгнули на постамент. Там они встали, все втроём, лицами наружу, упираясь плечами в плечи и взявшись за руки. Тут же зловещий треск и шорохи, доносившиеся со всех сторон, замерли, а трещина в земле сомкнулась. Сомкнулось и здание; о катастрофе напоминала лишь груда песка у стены. Лица ольтов (или ольта?) отражали сильное напряжение.

– Не мешкай, – произнесли три голоса и три головы кивнули, каждая в свою сторону. После чего порыв ветра поднял в воздух лёгкого, как пушинка, Ривллима и с головокружительной скоростью повлёк назад, к костру. Окружающий мир размазался, рёв ветра оглушал.

«Сейчас я разобьюсь», подумал воин и зажмурился.

Что-то толкнуло его под ноги.

Он открыл глаза. Он стоял у костра, рядом со спящей Фиар. Рядом с ольтом, по-прежнему сидевшим спиной к едва тлевшему костру. Воин поднял голову. Наступило двойное полнолуние – и именно сейчас два ярко-лимонных диска, меньший под большим, освещали спокойный ночной пейзаж. Оглушительно пели насекомые; по округе разносились охотничьи крики сов.

Небо резко повернулось, превратившись на миг в сплетение светящихся дуг. Когда оно остановилось, никаких лун на нём уже не было, а рисунок созвездий едва заметно изменился. Сильное головокружение поразило Ривллима, и он почувствовал, что падает…

…Открыв глаза, он понял, что всё ещё ночь. Костёр слабо тлел, пели насекомые, всё было, как и прежде. Снова сон? Скорее всего, нет. Да, действительно, он не спал: веки были тяжелы и стоит ему только прикрыть их, как он мгновенно уснёт вновь. Хорошо бы до утра ни видеть никаких снов.

Фиар прижалась к нему; воин ощущал жар, исходящий от неё – но то был не жар лихорадки. Он припомнил, как она обожгла его лёгким прикосновением, как испекла клубень, подержав в ладонях. Наверняка именно за это её держали в клетке – мало ли для чего магам может потребоваться такое…

Девушка что-то прошептала во сне и чуть слышно всхлипнула. Правая рука её опустилась на плечо Ривллима, и тот вновь поразился её силе и температуре. И даже подумал, не стоит ли осторожно снять с себя её ладонь, но не стал этого делать по двум причинам.

Во-первых, она может проснуться, и тогда жди неприятностей.

Во-вторых, будь он неладен, это было приятно.

Последней мыслью, что посетила воина перед тем, как он провалился в целительный и крепкий сон без сновидений, было то, что все три ольта там, у постамента, были без сандалий.

Странно, не правда ли?


* * *

– Доброе утро, доброе утро, – услышал Ривллим, едва только открыл глаза. Солнце уже поднималось над стеной. Его кипящие лучи вот-вот ударят прямо в глаза. – Наш спаситель мог бы отдыхать и дольше.

Голос принадлежал ольту, и не было в нём ни капли иронии. Рывком поднявшись, воин тут же ощутил, что отвык спать в одежде. Тело протестовало. Давненько не ходил в походы.

У костра стоял котелок с ароматным травяным настоем. Пахло приятно.

Ольт пил травяной чай с видимым наслаждением; девушка, как заметил Ривллим, пила его через силу. Не привыкла, видимо. Пожелав всем доброго утра, воин твёрдым шагом направился к бассейну – умыться.

И поразился, увидев кристально чистую, прозрачную воду. Отвратительные остатки «мешков», в которые были облачены узники, всё ещё валялись поодаль, и воин решил сжечь их. Заодно избавившись и от источника заразы, и от неприятных воспоминаний. Осквернять водоём более не хотелось, и Ривллим, обнаружив, что машинально прихватил с собой рюкзак, открыл клапан и обнаружил внутри… котелок.

Вот как.

Ладно, разберёмся после. А пока он зачерпнул прохладной и приятно пахнущей свежестью воды и с наслаждением плеснул ею в лицо, смывая ночное беспокойство и остатки сонливости. Подействовало безотказно. Дальше он также действовал по привычке, наполнив фляги и ополоснув всю посуду. Её было не так уж и много.

Десять минут спустя, когда он вернулся к костру, его ожидала корявая глиняная кружка с горячим чаем. Воин вспомнил, что подобный настой ольты именовали айлис, то есть «напиток жизни». Существам, умеющим жить тысячи лет, можно доверять в вопросах здоровья…


* * *

– Посуду мы нашли в Башне, – пояснил Вемкамтамаи, кивнув в сторону девушки. – Одного комплекта всё равно не хватило бы. Траву наша очаровательная спутница собрала по моим описаниям. Надеюсь, чай придётся по вкусу.

Как странно он говорит!

– Терпеть не могу чая, – заявила девушка. – Лучше уж простую воду. На худой конец, лёгкое вино.

– Вино, – покачал головой воин. – Надо же. Буду иметь в виду. Сейчас самое главное – набраться сил.

– Набраться сил можно, хорошенько пообедав, – поджала губы Фиар. – И не дикой картошкой.

– Думаю, надо спросить сайира, что он намерен делать, – вмешался ольт, видимо, ощущая, что воин вот-вот начнёт терять терпение. Ночь была нелёгкой.

– Продолжать поиски бессмысленно, – заявил Ривллим, решившись признать очевидное. – Отправляемся на юг. Двигаться надо быстро: поблизости от Башен добычи не отыскать. Самое большее через неделю доберёмся до Святилища – и через час будем в Меорне.

Ольт кивнул. Фиар смотрела равнодушно.

– Я немного… послушал, что творится вокруг, – пояснил ольт, продолжая улыбаться. – Мы здесь одни. – Улыбка померкла. – Я понимаю, как неприятно это звучит.

«Откуда тебе знать?» – хотел спросить воин, но сдержался. Слова о том, что великан не столь слеп, как кажется, начинали обретать в его голове новый смысл.

– Тогда в путь, – завершил воин, хлопнув себя по коленям. – Полчаса на сборы, затем – к юго-западному проходу.

– Почему не к южному? – удивилась девушка.

– С юга Башни защищает дремучий лес, – пояснил Ривллим, собирая посуду. – Сейчас, возможно, он не столь опасен, как позавчера, но лучше не рисковать. Юго-западная тропа выходит на Хеввелский тракт. Одна из самых безопасных дорог.

Больше вопросов не было. Пока ольт молчал, Ривллим ощущал себя командиром их крохотного отряда. Но стоило ольту заговорить, как опыт и знания, за которые его уважают сотни людей – куда-то исчезали. Ривллим был рад тому, что слепой предпочитал помалкивать. Наверное, осознавал, как действует на остальных.

За Фиар, однако, нельзя было ручаться. Утром она стала почти такой же дикой, как и вчера, в полдень. Всем своим видом показывала, что по каждому вопросу имеет своё мнение; но, хвала Владыке Мудрости, не пыталась навязывать свою волю. По крайней мере, явно. Эта дорога мне будет стоить лет пять жизни, хмуро подумал воин. Ему доводилось сталкиваться с подобными особами – как правило, людьми из высших кругов. Меорн не такая уж глухая провинция Большой Земли, как принято считать. Выполнять работу для сильных мира сего – занятие, в высшей степени неблагодарное. В особенности, когда эти сильные постоянно воюют друг с другом.

Придав своей шляпе как можно более приличный вид, Ривллим оглядел остальных. Девушка наотрез отказалась надевать что бы то ни было на голову. Ольт, в своей набедренной повязке и сандалиях походил на отшельника-друида. Издалека мы будем выглядеть, как труппа бродячих артистов, подумал воин невесело.

Хороша погодка. Если она подержится такой ещё недельку-другую, будет как нельзя лучше.


* * *

Ольт принялся рассказывать истории из своих путешествий по северу континента – преимущественно для девушки, которая явно не привыкла путешествовать пешком и очень скоро стала раздражительной сверх обычного. Что бы там она ни говорила, а хальга в сочетании с травяным чаем почти полностью вернули ей человеческий облик. Надо поучиться у ольта медицине, решил воин. В травах он разбирался ровно настолько, чтобы, оставшись в лесу, не пропасть. А хорошо бы научиться творить те мелкие чудеса, одно из который слепой сегодня показал. Ривллим и сам ощущал необычный прилив сил; мир казался юным и гораздо более дружелюбным, нежели обычно.

До стены они добрались без приключений; пришлось только пройти полкилометра к югу, прежде чем обнаружилась та самая, почти неприметная дверца. Тут-то Ривллим и сделал первое неприятное открытие.

На стенах тоннеля отсутствовали пометки. Новых не было – и ладно, но куда подевались его собственные? Осыпались за ночь от сырости? Невозможно. Вот тут была одна – на расстоянии вытянутой руки от входа, на левой стороне. Точно такая же – на правой, у дальнего выхода. Где они?

Воин почти что услышал щелчок, с которым ожили его рефлексы и проснулся внутренний наблюдатель. Тот, который бодрствовал при малейших признаках опасности.

Когда они вышли наружу, Ривллим поразился вновь.

Лес был не тот.

Совсем не тот. Не те деревья стояли не на тех местах; лес стал гуще, зеленее, перестал быть мрачным. Птицы усердно упражнялись в пении, доказывая свои права на клочок земли, дерево, куст, на котором находились. Трава росла пышным ковром; тропа, которая была отчётливо видна даже в безлунную ночь, заглохла.

Ощущения можно было выразить так: этого не может быть!

Ольт и девушка, однако, ничего не замечали. Или делали вид.

Открытие настолько поразило воина, что он очнулся от ощущения нереальности только, когда показался тракт.

Тракт тоже был не тот. Знакомый ему был вымощен крупными гладкими гранитными брусками; сейчас же перед ними простиралась вырубленная в лесу, изрядно вытоптанная дорога. Пыль лежала на ней глубокими лужами, готовая подняться в воздух при первом же прикосновении. Обочины были загажены. Кроме того, на путевом столбе-указателе было кровью выведено слово на неизвестном воину языке. Свежей кровью. А вокруг – никого.

Что за наваждение, что тут произошло?

Ривллим понял вдруг, что ольт с девушкой стоят у него за спиной и молчат. Ещё он заметил, что держит правую ладонь поднятой вверх, ладонью к себе. Понятный знак: поберегись! Рядом опасность!

– Кто-то движется с юга, – произнёс воин, прежде чем разум успел осознать смысл сказанного. Чувства и навыки работали безупречно. – Большая группа людей. Движутся медленно.

Все трое, повинуясь бесшумному знаку, скрылись под сенью старого орехового дерева, вокруг которого непроницаемой стеной росли колючие кусты.

Прошла томительная вечность, прежде чем послышались звуки. Неторопливый цокот копыт, разговоры (на каком-то варварском наречии, чем-то напомнившем неудобоваримый язык западных кочевников) и звук множества медленно бредущих ног.

– Что происходит? – шепнула изрядно удивлённая Фиар.

Постепенно в поле зрения показалась процессия. Два всадника впереди – оба высокие, темнокожие, с плоскими лицами; два всадника позади. Восемь пеших воинов – братья всадников по крови, несомненно.

А посередине двигалось человек сорок пленников. Самых настоящих. С колодками на шеях, одетых в тряпьё и с безразличным выражением глаз.

Всё это было невозможно, необъяснимо и чудовищно.




Часть 2. Котёл





V


– Ты так и будешь молча глазеть? – яростно шепнула девушка, также, видимо, потрясённая увиденным. Рабство практически перестало существовать на Ралионе, когда с кочевниками, основной угрозой цивилизации, было покончено.

… Когда было покончено!

Мысли неслись вихрем, времени следить за ними не было. Фиар права; надо что-то предпринимать. Наверное, всех троих выручило то, что воин вышел на дорогу, не подумав над тем, есть ли у них какие-нибудь шансы. Поскольку шансов, скорее всего, не было.

Вся процессия мгновенно остановилась, когда шагах в пятнадцати от ближайшего всадника на обочине возник высокий, мрачный воин с огромными ножнами на поясе и холодным взглядом, в котором не было и следа страха.

– Кто вы такие, что позволяете себе забирать людей в рабство? – громко осведомился воин, положив руку на рукоять меча. Говорил он на том самом варварском наречии; точнее, на том его обрубке, которое сохранилось до настоящего времени.

Конвоиры отреагировали моментально; всадники выехали вперёд, чтобы не позволить, в случае чего, скрыться наглому чужеземцу; пешие воины остановили колону пленных и молча стояли, нацелив в беззащитных людей копья. Никто из противников не походил на новичков. Ох, что сейчас будет, подумал воин. Но деваться некуда. Хотя можно, пользуясь густыми зарослями, отступить назад, за крепостную стену Шести Башен.

Странно, что Шесть Башен пусты… в то время как здесь творятся подобные вещи.

– Кто ты такой, наглец, чтобы останавливать доблестных воинов великого Шамульеза? – спросил ближайший всадник и по его сигналу четыре копья хмуро уставились в грудь пришельцу. – Кто позволил тебе разгуливать по дорогам вооружённым? Отвечай немедленно, если не хочешь присоединиться к этому стаду.

Пешие воины и двое всадников загоготали.

– Вторгаясь на земли, священные и благословенные Хранительницей Леса, вы рискуете навлечь на себя её проклятие, – послышался рядом знакомый голос.

Не веря своим ушам, Ривллим обернулся. Ольт двигался чуть позади мрачной Фиар, положив руку на её плечо. Так и есть – поводырь и слепец. Вот только какая нелёгкая заставила их вылезти из укрытия? Ривллим быстро перебрал в уме возможные варианты развития событий и понял, что ни один не сулит ничего хорошего.

О том, что творится нечто несуразное и дикое, он уже не задумывался. Сейчас было важно остаться в живых.

Ответом ольту был дружный смех.

– Хороша компания, – продолжил всадник, что заговорил первым. Одет он был в богато украшенные кожаные доспехи; многочисленные драгоценности украшали его одежду, сбрую коня и вообще всё снаряжение. Не исключая копья. – Этого слепого урода я лично отвезу великому вождю. Будет у него любимой игрушкой. А эту прекрасную черноволосую красавицу, пожалуй, оставлю себе…

Воин, чуть свесившись из седла, откровенно разглядывал Фиар, на губах которой появилась улыбка. Эта улыбка испугала Ривллима сильнее, чем сколь угодно страшная гримаса ярости.

– …Но сначала я прибью к столбу этого недоумка, – заключил воин и взмахнул рукой. – Потерпи немного, моя дорогая, сейчас мы со всем разберёмся.

Бежать было поздно, да ольт с девушкой и не собирались бежать. Более того, девушка сделала несколько шагов по направлению к всадникам, а ольт остался стоять, сохраняя растерянное выражение лица. Ещё бы, ведь он остался без поводыря.

– Ну ладно, – произнёс Ривллим, и Солнечный Лист очертил перед ним сияющую дугу. Всадники уже пришпоривали лошадей; позади них стояли пешие копейщики. Судя по всему, пленники в расчёт вообще не принимались.

Правой рукой воин привычно очертил в воздухе магический знак, призывая Хранительницу в свидетели, взывая к ней о справедливости. Ну, двух-то я точно успею уложить, подумал Ривллим; тело уже само двигалось так, чтобы вражеское копьё его не достало.

Тут же случилось непредвиденное. Два ближайших коня, что неслись во весь опор, взглянули хмурому человеку в глаза… и взбесились. Один из них встал на дыбы так резко, что всадник выпал из седла, запутавшись ногами в стременах. Конь, пронзительно заржав, со второго раза смог избавиться от всадника. От удара копыт того подбросило в воздух метра та два и бросило лицом на камни. Больше он не двигался.

Второй оказался умнее и спрыгнул с лошади; предоставленное самому себе животное тотчас унеслось вслед за своим сородичем дальше по дороге. Недавний всадник, имевший виды на Фиар, оказался никудышным фехтовальщиком. Впрочем, тягаться с Солнечным Листом в умелых руках…

Один из оставшихся всадников наклонился и на скаку поймал и перебросил через седло не особо сопротивлявшуюся девушку. Увернувшись от двух копий, Ривллим услышал душераздирающий крик, глухой стук падающего тела и вопль ужаса. Неудавшийся похититель лежал на спине с жуткой гримасой на лице; вместо глаз у него были две чёрные кипящие дыры.

Затем как-то быстро всё завершилось.

Как в тумане, Ривллим видел четырёх упавших на колени и умоляющих о пощаде копейщиков; четвёртый всадник, с копьём в спине, лежал под копытами неожиданно успокоившейся лошади; Фиар стояла перед сдавшимися противниками, между ладоней её петлёй горело нестерпимо яркое алое пламя.

Самое поразительное было то, что у ног ольта лежало ещё два нападавших; одному из них слепой поставил ногу на спину; к затылку другого приставил острие копья. Как такое могло произойти?

День выдался богатым на неожиданности.

– Один сбежал, – сообщила девушка спокойным голосом. Её хладнокровие ужасало. Стараясь не глядеть на покойника с выжженными глазами, он вытер Лист и аккуратно вложил его в ножны. На негнущихся ногах направился к пленникам. На лицах недавних рабов впервые появилось осмысленное выражение – надежда.

– Разве нужно было делать такое? – спросил Ривллим, принимаясь связывать копейщиков по рукам и ногам. Те настолько перепугались, что не оказывали ни малейшего сопротивления.

– Мы живы, – ответила Фиар и огонь, переливающийся из одной её ладони в другую, угас. – Ты предпочёл бы присоединиться к ним? – она кивнула в сторону недавних пленников. – Этих дикарей можно пронять только одним: страхом. Ничто, кроме силы, на них не действует. Я уже встречалась с им подобными.

Говорили они на среднем наречии, копейщики его не понимали.

– Надо срочно привести его в чувство, – донёсся до Ривллима голос девушки. – Скоро пожалуют гости.

Чья-то рука с размаху хлопнула воина по плечу и тот, наконец, понял, что всё произошедшее – не сон.

– Надо увести этих несчастных в лес, – спокойно произнёс ольт, переламывая копьё, словно травинку. – Слышишь, Ривллим? Если оставим здесь, им конец, – и зашвырнул обломки далеко в сторону.

– А если здесь правят эти… всадники? – Ривллим указал рукой на связанных копейщиков, по-прежнему стоявших на коленях и те попадали лицом в траву, заметив на лице грозного воина нечто такое, от чего не вымолить пощады. – Будем воевать с ними со всеми? Надо разобраться, что тут происходит, чтоб им всем провалиться!

– Здравая мысль, – кивнул ольт и воин полностью уверился в том, что тот на самом деле всё видит. Непонятно, как – но видит. – Я постою здесь, а вы потолкуете с пленниками.

Переглянувшись, Ривллим с девушкой подошли к сгрудившимся, радостно улыбающимся людям. Судя по состоянию последних, вряд ли их гнали больше суток.

Спустя пять минут и с цепями, и с верёвками было покончено.

– Кто-нибудь меня понимает? – спросил Ривллим на среднем наречии. Многие отрицательно покачали головами; некоторые ответили. Как ни странно, воин понял, что ему говорят, хотя изъясняться на этом языке не умел. Он повторил вопрос на остальных трёх знакомых ему. С тем же успехом.

Большинство пленников, заметил Ривллим, были женщинами.

– Знаешь другие языки? – спросил воин у Фиар.

Та покачала головой.

– Знать-то знаю, да только они не поймут.

– Позови Вемкамтамаи, – сухо приказал Ривллим и девушка, кивнув, испарилась. Сам он тем временем знаками показал освобождённым, чтобы они убрались с дороги в лес, и те подчинились – настолько быстро, насколько позволяли оставшиеся силы. Вскоре появился ольт.

– Я не знаю ни одного известного им языка, – пояснил воин. – Надо расспросить их, что случилось, и придумать, куда их девать.

– Договорились, – кивнул ольт и вновь провёл над собой сцепленными ладонями. – Так… полчаса у нас точно есть. Поговори пока с теми вояками, а я попытаю счастья здесь.

Фиар не отставала от Ривллима ни на шаг.

– Как это у тебя ловко получилось, – проговорила она, тяжело дыша. – Похоже, твой меч режет абсолютно всё.

– Это священное оружие, – мрачно пояснил воин. – Всякий раз, когда я его обнажаю, я рискую расположением богини.

– И ты не взял с собой оружия… попроще?

– Об этом позже.

Они подошли к тем самым кустам, в которых несколько минут назад наблюдали за появлением конвоя. Теперь там находились все шестеро выживших копейщиков. Выражение непередаваемого ужаса покинуло их посеревшие лица.

Что бы им такое сказать? – думал воин, хмуро глядя им по очереди в глаза. Убивать – нельзя, они сдались. Оставить здесь – а ну как появится подкрепление? Тут он вспомнил про то, что случилось с лошадьми, и его осенило.

– Я отпускаю вас, – произнёс он, сохраняя на лице как можно более лютое выражение. Фиар отшатнулась и недоумённо взглянула на спутника. Тот знаком приказал ей молчать. – Но знайте: гнев Хранительницы Леса и её сестры, Покровительствующей Мстителям, падёт на вас и всех ваших родственников, если вы хотя бы помыслите причинить вред мне, моим друзьям или друзьям моих друзей.

И вновь начертил в воздухе перед собой знак Хранительницы.

Фиар, как и связанные копейщики, увидела, как за спиной воина возникла и развеялась фигура невысокой женщины в зелёном плаще; огромный волк сидел у её ног. Сам же Ривллим ощутил, что откуда-то из пространства на него обрушился поток силы, от которой на краткий миг он ощутил себя всемогущим. Дышать стоило немалого труда – горячий воздух обволок, словно одеялом.

И тут же всё прошло. Однако ощущение силы, бодрости и уверенности осталось. То же самое испытывала и Фиар. Она видела всё, словно в тумане, не веря своим глазам.

Воин быстро развязал копейщиков одного за другим.

– Убирайтесь, – приказал он. – И никогда сюда не возвращайтесь.

Копейщиков не пришлось долго уговаривать. Торопливо поклонившись воину и девушке, они бегом устремились в направлении, в котором некогда двигался конвой. Воин отвернулся и подошёл к Фиар; та заметила, что руки его дрожат, на лбу выступил обильный пот.

– Если бы кто-нибудь сказал мне, хелауа, что у меня это получится, я…

– Сзади! – крикнула Фиар неожиданно. Один из копейщиков, явно желающий оставить за собой последнее слово, остановился у обочины и как раз замахивался, чтобы метнуть в спину воина тяжёлый кинжал.

Ривллим только-только начинал оборачиваться. Времени не было. Фиар прыгнула, сбивая его с ног, готовясь потратить немногие оставшиеся силы на то, чтобы отвести снаряд в сторону…

Раскат грома прокатился над поляной. Кинжал неожиданно изменил направление полёта и на полпути вонзился в землю с такой силой, что тут же исчез. Вероломный нападающий бросился было наутёк, но земля расступилась под его ногами – стала трясиной, бездонной и жадной. Несколько секунд копейщик отчаянно боролся за свою жизнь, после чего исчез под землёй. Небо посветлело и зыбкая трясина вновь стала зелёной и приветливой поляной.

Остальных копейщиков уже не было видно.

Ривллим поднялся сам и помог подняться девушке.

Ольт подбежал к ним – бесшумно, ни разу не запнувшись.

– Что происходит? – спросил он. – Птицы куда-то делись, звери разбежались. Должна быть очень веская причина!

Фиар, запинаясь, рассказала, что именно произошло. Лицо её представляло собой одни огромные глаза.

– Сайир! – воскликнул ольт, на миг низко склоняясь перед Ривллимом. О боги, подумал тот мрачно. Только этого мне не хватало. – Я рад, что Хранительница на нашей стороне. Надеюсь, так будет и впредь. А пока подумаем, как справиться с отрядом, который вот-вот прибудет по наши души.

Воин предложил направление, и все трое скрылись среди деревьев. На удивление Ривллима, пробираться среди деревьев ни для кого не составило труда. Ну ольт, с ним всё понятно. Родственник леса, так сказать. А Фиар где этому научилась?

– Достаточно, – произнёс ольт в конце концов. – Присядем и подумаем. Мне удалось поговорить с пленниками и новости, должен признаться, не самые радостные.

– Какие именно? – воин прислонился спиной к дереву и вытянул уставшие ноги. – Увидеть, как людей угоняют в рабство, само по себе неприятно. Такого не случалось почти полторы тысячи лет.

Если бы ольт был зрячим, можно было бы сказать, что он и Фиар переглянулись.

– Дольше, – подтвердил ольт. – Этот Шамульез подчинил себе почти всю центральную часть материка, от западного побережья до озера Вереньен.

Ривллим поднял на ольта недоумевающие глаза.

– Озеро, что лежит в долине, к западу от Башен, – пояснил Вемкамтамаи. – Так оно называется сейчас.

Сейчас, подумал воин, и эта мысль отчего-то взволновала его. Никакого Шамульеза он не знал. Да и кому было бы под силу подчинить столь огромные территории? Давным-давно, когда кочевые племена всё ещё были сильны и господствовали по всему западу, от долины Паэрон до снежных равнин Колиндха империи Лерей – да.

– То, что мы видели – не редкость в этих местах. Области Башен опасаются и кочевники, и здешние жители. Один из пленников в молодости был воином; судя по всему, он неплохо осведомлён. Генерал Той-Альер обороняет подступы к Меорну и не в состоянии защитить прилегающие к Башням земли. Их жителям было велено перебраться южнее. Те, кого мы встретили, отказались переселяться. И пострадали.

– Той-Альер, – повторил Ривллим хриплым голосом, не слушая дальнейших слов. – Шайр. Четыре тысячи лет назад. Мне это снится, Вемкамтамаи или всё это на самом деле? Какой сейчас год?

– Я знал, что ты догадаешься, – кивнул ольт. – Тринадцать тысяч двести восемьдесят пятый год от Рассвета. Четыре тысячи пятьсот девяносто третий год до пришествия Бога Дайнера. – Он невесело усмехнулся. – Четыре с половиной малых месяца до моего рождения, если это вам интересно.

Фиар с завистью поглядела на ольта.

– Помолчите минутку, – попросил Ривллим, видя, что ольт готов продолжать. – Я пытаюсь не сойти с ума, Вемкамтамаи. Если ты не замолчишь, мне это не удастся.

И сел, прижав голову к коленям.

– А мой… – начала было Фиар, но ольт поднёс палец к губам и девушка, кивнув, замолчала.


* * *

– Сайир, – Фиар прикоснулась ладонью к его плечу и легонько потрясла. – Пора что-нибудь предпринять.

Судя по её тону, она полностью излечилась от недавнего уважения к человеку, умеющему призвать силу Хранительницы Леса. Иными словами, вновь стала нетерпеливой и бесцеремонной. «Пожалуй, так лучше», – подумал воин. При мысли о том, что Фиар может стать робкой и послушной, делалось худо.

– Что можно предпринять? – спросил он, поднимаясь на ноги и стукаясь головой о толстый сук. – Проклятие!

Фиар невинно улыбнулась.

– Надо подумать, как будем встречать отряд, который вот-вот пожалует, чтобы развесить наши головы на шестах вдоль дороги.

– Какие ещё головы? – Ривллим не сразу понял, о чём речь. – И зачем тебе помощь? Насколько я понимаю, ты сможешь запечь всех нападающих заживо. Вместе с лошадьми.

Девушка обиделась.

– За кого ты меня принимаешь?! – вспыхнула она. – По-твоему, мне это доставило удовольствие?

Воину стало неловко.

– Прошу прощения, – склонил он голову. А когда поднял взгляд, увидел глаза, широко открытые от удивления.

– Поразительно, – произнесла девушка. И улыбнулась. Правда, улыбка почти сразу же из приятной сделалась ядовитой. – Поразительно. Надо запомнить этот момент.

– Не забудь запомнить нашу первую встречу, – посоветовал Ривллим, не удержавшись. Он ожидал новой вспышки, но её не последовало.

– Не забуду, – махнула рукой Фиар. – А вот и Вемкамтамаи.

И добавила, почти шёпотом.

– Укрощение огня быстро утомляет меня в… – она запнулась. – На меня пока не рассчитывайте.

– У нас появилось трое помощников, – произнёс ольт, приближаясь. – Самое время устроить засаду.

– Один вопрос, – остановил его воин. – У меня сложилось ощущение, что ты всё прекрасно видишь.

– Вижу, – кивнул «слепой». – Хотя в это трудно поверить.

– Но… как?

– Долгая история, сайир. Я расскажу её позже.

Кивнув, воин направился следом. Фиар шла позади, и воин постоянно ощущал затылком её горячий – во всех смыслах – взгляд. Она тоже что-то скрывает, подумал Ривллим. Но, в отличие от ольта, не торопится открывать свой секрет.

То, что ольт как-то незаметно перешёл на «ты», не сразу дошло до его спутников. В разговоре с ольтом тон почти всегда задаёт ольт.


* * *

– Всё очень просто, – ольт указал на изгиб дороги. – Там будет наша «приманка». К моменту появления шалиритов…

Воин поднял недоумённый взгляд на Фиар, и та пояснила: – Они зовут себя «Потомки Шалир».

– К моменту их появления, – продолжал ольт, – мы приготовим несколько ловушек – сбить их с лошадей. Поскольку серьёзного сопротивления они не ожидают, неожиданность должна быть основным оружием. В тот раз главным действующим лицом был ты, Ривллим. Теперь я временно займу твоё место. Вы с Фиар придёте на помощь в крайнем случае.

– Ты собираешься справиться с четырьмя всадниками?

– С десятью, – поправил Вемкамтамаи. – К этому моменту не все они будут всадниками. Наши помощники постараются спешить, кого удастся. Дальше будет проще.

Ривллим с сомнением покачал головой.

– Не думаю, что тебе одному удастся справиться с…

Ольт, не отвечая, взял у одного из недавних пленников три дротика и метнул их, один за другим – так быстро, что очертания его руки размылись.

Все три снаряда вонзились один под другим в засохшее дерево – шагах в двадцати. Строго сверху вниз. На расстоянии дюйма друг от друга – хоть иди да измеряй.

Шумок восторга пронёсся над поляной.

– Прежде, чем я ослеп, – пояснил ольт после того, как извлёк дротики и вернулся, – я тоже был лесничим, проводником и спасателем. В некотором роде.

– Я ощущаю себя сосунком, – признался Ривллим; без зависти, но с ощутимым восторгом.

– Если бы у тебя было столько же времени тренироваться, – ответил ольт рассудительно, – ты бы так не говорил. Однако время уходит. Ну что, есть возражения, поправки?

Таковых не оказалось.

– И запомните, – в очередной раз наставил Вемкамтамаи трёх своих помощников. – Сделали своё дело – и сразу же в лес. Не ищите подвигов. В настоящем бою ошибаются только раз.

Те кивнули и отправились каждый к условленному месту – делать последние приготовления. Видно было, что им море по колено – присутствие спасителей вдохнуло в них новые силы.

Ведь каждый из них в душе успел уже умереть, и не раз.


* * *

– Я не понял, что имелось в виду под «дальше будет проще», – шепнул Ривллим Фиар, сидевшей рядом с ним. Кусты надёжно скрывали их. – Мы объявили войну этим… шалиритам? Мы втроём против их армии?

– Он намерен выиграть время, – пояснила девушка. – По крайней мере, я так считаю. После того, что расскажут вернувшиеся – а ближайший пост недалеко – сюда выедет десятка, чтобы проучить дерзких рабов. Если десятка не вернётся, гонцы отправятся за подмогой, а остаток поста направится сюда – на разведку, стараясь не ввязываться в серьёзные сражения. Дальше понятно.

– Не вижу причин радоваться. Сюда пожалует нечто большее, чем дюжина головорезов.

– Время, сайир, время. До поста не более получаса езды. Итого час с лишним до следующего отряда. Плюс часа три-четыре, прежде чем там решат, что дело плохо. А до их крепости…

– Шайр.

– Вроде бы, Шайр. До крепости, где находятся основные силы, четыре дня пути. Шалириты чувствуют себя здесь хозяевами и не сразу заподозрят неладное.

– Ну допустим. Но зачем нам так нужно время?

– Пожить ещё немного, – Фиар посмотрела на собеседника, словно на маленького ребёнка. – Кроме того, два гонца отправились на юг, со срочным донесением к генералу.

– Хотел бы я знать, какое донесение сможет отвлечь его сюда, – проворчал Ривллим, заметив, что птицы в округе умолкли. – Но в одном я полностью согласен с тобой, хелауа. Пожить ещё немного – не такая уж и плохая идея.

– Меня зовут Фиар, – громко прошептала девушка. – И ты выучишь это имя.

Ривллим не успел ответить: из-за поворота, на миг опередив грохот копыт, вынеслось пять пар всадников. Вид у них был свирепый.

Ривллим, не обращая внимания на то, что рука Фиар больно сжала его плечо, приподнял голову. Встретился взглядом с конями, несущимися почти прямо в их сторону.

И понял, что кони узнали его. Или как можно было назвать это ощущение? Между ним и животными неожиданно возникла связь. Словно последние давным-давно привыкли подчиняться ему.

Чувство было до того странным, что становилось страшно.


* * *

Ловушка сработала не так уж и плохо – учитывая, что времени на тренировку почти что не было. Стена деревьев надёжно скрыла «встречающих»; всадники не заметили, что с некоторых деревьев по правую руку свисают верёвки. Их внимание было привлечено гнусной картиной: поодаль, у следующего поворота, трое беглых рабов деловито обыскивали тело убитого шалирита.

Мысль о том, что это можно было сделать давным-давно, запоздала. Поэтому, когда что-то свистнуло и поперёк дороги протянулись верёвки, времени на манёвр не осталось. Трое всадников полетели на землю; один расшибся сразу же, двое других были сильно оглушены. Четвёртый успел пригнуться, но протянувшаяся из ниоткуда рука оливкового цвета исправила недоразумение. Третья двойка не только избежала опасности, но и уничтожила коварную преграду: короткие тяжёлые, чуть изогнутые клинки расчистили дорогу.

Четвёртая двойка проследовала за предыдущей.

Последняя же, резко осадила и развернула лошадей: с явным намерением отправиться за подкреплением. Ольт был занят; что-то сделать могли лишь они с Фиар.

Вылезать было небезопасно. Ощущая, как сила вливается в него отовсюду, Ривллим поднял руку и мысленно приказал коням:

«Назад!»

Тут же всё смешалось. За его спиной продолжался бой; четверо уцелевших всадников тщетно пытались справиться с неожиданно заупрямившимися конями, что норовили немедленно повернуть назад. Двое отступавших же обнаружили, что их подседельные исполнились желания стать свидетелями неожиданной битвы.

Мысленные приказы, отдаваемые коням, не оставались без ответа. Не привыкший к подобному способу общения, Ривллим оказался парализован: его воля и воля десятка коней не оставили места чему бы то ни было ещё. Он заметил только, что девушка выскакивает из-под низко растущих кустов и ныряет в самую гущу.

Силы управлять животными иссякли внезапно.

И воин осознал, что устал, словно целый день, без отдыха, таскал тяжёлые мешки. И это только передышка? – ужаснулся Ривллим. Да я уже ни на что не гожусь!

– Сейчас выйдем на солнышко, – голос Вемкамтамаи. Кто-то подхватил Ривллима под руки и куда-то повёл. Страшно хотелось спать. – Минут через десять он будет в полном порядке.

– Что с ним? – Фиар.

– Переоценил свои силы. – Ольт. – Его вмешательство нам сильно помогло. Не уверен, что мы догнали бы тех двоих.

Сил сопротивляться сну не осталось. Мигом позже – как ему показалось – он увидел себя лежащим в тени под деревьями. Поодаль ольт что-то обсуждал с вновь обретёнными союзниками. Рядом, привязанные к дереву, стояли два коня. Ни шалиритов, ни остальных коней не было видно.

– Проснулся? – Фиар сидела рядом, застёгнув чёрную куртку до горла. Как ей только не жарко? – Как самочувствие?

– Превосходно, – Ривллим уселся и понял, к величайшему изумлению, что бодр и полон сил. Голова была ясной. – Волшебство какое-то.

– Это уж точно, – Фиар протянула фляжку и Ривллим с наслаждением выпил воды. – Что самое странное, я тоже успела отдохнуть. Спрашивала Вемкамтамаи – он только улыбается. Радуйся, говорит, что попали в такое место.

– Может быть, мне всё-таки объяснят, чем мы занимаемся? – воин проверил поклажу, тщательнее всего – ножны с Солнечным Листом. – Похоже, что все всё знают. Кроме меня.

– Мы намерены держать оборону настолько долго, насколько получится, – ответил ольт, подходя к ним. – Пока что удача улыбается нам. Часа четыре, а то и больше, на посту не будут знать, что стало с отрядом. В конце концов, преследование разбежавшихся рабов – занятие долгое. У нас есть время подумать, что будем делать в следующий раз. Опасно считать противника глупым, нужно готовиться к самому худшему. Насколько удалось узнать у пленников, особого беспокойства на посту не испытывают. На их отряды и раньше нападали подобным образом, по-партизански.

– Но зачем всё это?

– Странный вопрос, – лицо ольта отразило недоумение. – А зачем ты взялся отбивать пленников?

– Рабство – отвратительная вещь, – буркнул Ривллим. Его отец и мать пережили плен – хвала богам, не очень долгий.

– Если я скажу, что десятка должна была перебить беглецов и сжечь дотла все окрестные деревни, что изменится? Раз уж взялись противостоять, надо идти до конца. Иначе выйдет, что мы обрекли на смерть гораздо большее количество людей.

– Людей? – удивилась девушка. – Там, по-моему, были и ольты, и…

– Людей, – повторил ольт. – Все мы люди, эллено, – его глазницы сверлили Фиар. – Все мы достойны жизни.

– Ясно, – воин понял, что окружающий мир таков, каким он кажется. – Я готов обсуждать.

– Чуть позже, – ольт помахал кому-то рукой и два всадника, ранее не замеченных, направились к ним. – Нам привезли поесть. А Фиар обнаружила кое-какое снаряжение. Судя по всему, тайник шалиритов.

Фиар кивнула, поджав губы в иронической усмешке.

– Что с освобождёнными?

– Уходят в лес. На восток от Башен, куда шалириты пока не отваживаются заходить. Во все окрестные поселения отправлены гонцы. – Ольт повернул лицо в сторону Фиар, которая откровенно скучала. – Думаю, лучше поговорить о том, что нам делать.

– Как быстро ты во всём разобрался!

– Я уже говорил, что родился примерно в это время. Кочевники вторгались и в северные леса; вот этим, – ольт прикоснулся к пустым глазницам, – я тоже обязан им.

– Сколько… вам… тебе тогда было лет? – спросила Фиар, неожиданно робко.

– Сорок шесть лет, – последовал ответ. Тень пробежала по лицу ольта. – Я предпочёл бы не обсуждать эту часть моего прошлого.

Быть слепым четыре с половиной тысячи лет!

Как сильно для этого нужно любить жизнь, подумал Ривллим мрачно. Последние сомнения, имеет ли он право как-то вмешиваться в здешние дела, растворились бесследно. Здесь тоже есть Меорн, ему тоже угрожает уничтожение. Значит, право есть.

Да и выбор-то не очень велик.




VI


– Тебе приходилось тайком проникать на территорию врага? – поинтересовался Вемкамтамаи. – Не разведывать и наблюдать, а просачиваться в укреплённые места, наносить внезапные удары и всё такое?

– Не доводилось, – признался воин.

Ольт вопросительно «посмотрел» на Фиар. Та тоже покачала головой.

– Мне и на войне-то настоящей бывать не приходилось, – пояснила она. – А было бы интересно.

Воин недоумённо посмотрел на неё.

– Похоже, ты не знаешь, чего хочешь, хелауа, – заметил он раздражённо. – Правда, твоё любопытство будет удовлетворено в полной мере.

Фиар махнула рукой и отвернулась.

– Понятно, – ольт поднялся. – Тогда решено. Я с помощниками отправляюсь в сторону поста. Вам двоим надо будет задержать карательный отряд и непременно остаться в живых. Всё остальное не имеет никакого значения.

Все трое поднялись, и ольт слегка поклонился сначала Фиар, затем Ривллиму.

– Да не оставит нас Хранительница, – закончил он и направился к одному из привязанных коней.

Взвилось и осело облако пыли, взбитой множеством копыт.

– Ну вот, – воин поглядел на содержимое давешнего тайника. Они остались вдвоём; те, кто не поехал с ольтом, ушли на восток, забрав и пленных шалиритов. – Сейчас узнаешь, что такое настоящая война. Где не бывает «честного боя».

– Я и не отказываюсь, – девушка уселась перед грудой разного оружия и повернула лицо к воину. – Ну что, пошли расставлять ловушки?

– Яд, огонь и стрелы, – задумчиво произнёс Ривллим, поднимаясь на ноги. – Кто бы только мог подумать.


* * *

Порох был известен давным-давно; первые алхимики получали от властей щедрую помощь только для того, чтобы открыть новые способы того, как навредить человеку – взрывом ли, ядом, болезнью или чем-нибудь ещё. У историков должно остаться впечатление, что положительные, во всех смыслах полезные открытия стали возможны только благодаря не меньшему числу открытий, опасных для самого существования жизни.

Ривллим знал, что порох и прочая пиротехника – жидкий огонь, ольдисан, к примеру – были известны ещё его предкам. Видел он и последствия применения подобного оружия. С точки зрения простых солдат и мирных жителей, на землях которых война не забывала собирать причитающуюся дань, последствия были ужасными.

Применение подобного пошло на убыль; причём как-то исподволь. Никто не знал отчего, но наиболее разрушительные достижения неизменно оказывались под запретом. Возможно, на то была воля богов; возможно, доставало и воли смертных. Сейчас Ривллим видел перед собой коллекцию исключительно эффективного запрещённого оружия. Интересно, как Вемкамтамаи улаживает споры с совестью?

– Я знаю, о чём ты думаешь, – Фиар взяла в руки арбалет и поразительно ловко взвела его. – Всё это оружие должно быть запрещённым, верно?

– Верно.

– Шалириты охотно используют яд, огонь и проклятия. Они не считают жизнь человека настолько ценной, чтобы так беспокоиться о ней. Людей много. Земли мало. Выживает сильнейший.

– Кто это тебе сказал?

– Один из пленников. Он долго разглагольствовал о том, что «низшие народы» будут стёрты с лица земли; что им, потомкам Шалир, необходимо пространство и богатства природы и всё такое прочее. Оказалось, правда, что скулить и просить о пощаде он умеет так же хорошо, как и низшие народы.

Воин схватил девушку за плечи и повернул лицом к себе.

– Что ты с ним сделала?

– Ничего, – она даже не попыталась вырваться. Лишь рассмеялась. – Просто испугала. Успокойся, сайир. Помни, что это дикари. Страх и сила – вот и всё, во что они верят.

Она осторожно опустила свои ладони поверх ладоней Ривллима, и тот ощутил, как живое тепло вливается в его руки. Фиар пристально смотрела ему в глаза, продолжая улыбаться. В конце концов, она медленно убрала руки и воин – так же неторопливо – убрал свои. Чёрная куртка чуть вздрогнула и вновь оказалась безукоризненно гладкой. Проклятая магия.

– Ты много думаешь обо мне, – задумчиво добавила Фиар другим тоном. – Но в основном ты ошибаешься. Я всегда абсолютно точно знаю, чего хочу.

– Поиграть со смертью?

– Нет, – она взвалила на плечо связку боеприпасов. – Испробовать все эти игрушки. На тех, кто любит их больше всего на свете. Не стой столбом, помоги.


* * *

Поблизости от поляны, на которую вела тропинка от Шести Башен, стоял у обочины путевой столб. Некогда посвящённый Хранительнице и её грозной Сестре, он был осквернён и расписан неизвестными путешественникам символами. Надписи были сделаны кровью. Ривллим нахмурился.

– Шалириты, – пояснила девушка. – Кто ж ещё. Надписи во славу их Шалир или подобной мерзости.

– Насмехаешься над богами?

– Никто из богов мне не хозяин, – Фиар повернулась к столбу и плюнула на одну из кровавых надписей. Та сразу же зашипела, повалил едкий дым.

– Прекрати! – воин сделал шаг назад, увлекая Фиар за собой. Над столбом постепенно сгущалось чёрное облачко; резная фигурка на вершине столба приняла облик чудовища – крылатого и многорукого, с женским торсом и головой. Глаза у фигурки зажглись пурпурным сиянием, холод пополз по спине воина.

Добела раскалённой дугой пронёсся над столбом Солнечный Лист, и фигурка упала к ногам девушки, на лету превратившись в пепел. Что-то взревело – сильно, но очень далеко отсюда. Чёрный дым рассеялся, и стало тихо.

– С ума сошла? – воин повернулся к поражённой девушке, держа Лист наготове. – Хорошо, если это не будет стоить нам жизни!

Клинок Листа неожиданно засиял, словно маленькое солнце. Столб почернел и вспыхнул – сильно и жарко, будто пропитанный маслом. Несколько секунд бушевало пламя, и так же внезапно угасло.

Столб остался чистым, не обгоревшим; поверхность его посветлела. Все кровавые надписи и знаки исчезли, как и не было.

Ривллим вложил погасший Лист в ножны, и ножом трижды вырезал на поверхности столба руну, обозначавшую Хранительницу.

Столб засветился и медленно, очень медленно угас. Приложив к нему ладонь, человек ощутил живое тепло. Крохотные ветви показались из трещин и отверстий на теле столба и уверенно потянулись вверх, к солнцу, выпуская молоденькие, клейкие листики. За несколько минут мёртвый столб стал живым деревцем.

– Прошу прощения, – услышал воин и усмехнулся. Не всё ещё потеряно. Обернувшись, он увидел, что Фиар обращается не к нему, а к столбу. Она стояла, прикоснувшись кончиками пальцев к деревцу, и на лице её было написано смущение.

Которое, конечно же, продержалось совсем недолго.


* * *

Ольт не вполне представлял себе, что будет делать.

Предоставляется возможность отомстить тем, кто во вчерашнем прошлом сровнял с землёй его родной город. А самого его, ослеплённого, сделал любимым шутом императора. Всадник, произнесший не так давно слово «шут», всколыхнул древнюю недобрую память. Вемкамтамаи впервые пожалел, что не смог забыть то прошлое навсегда. Тёмное прошлое длиной в четыре тысячи лет.

Где-то рядом живут те, кто в подлинном прошлом вызвал у него ненависть, помогшую продержаться до момента, когда случай помог бежать. Вемкамтамаи с удивлением осознал, что желает смерти этих людей – прежде, чем его родной город будет уничтожен и здесь. Но может ли быть справедливой месть, вызванная тем, что не произошло?

Неожиданный спаситель, отмеченный силой Хранительницы, спросил Вемкамтамаи, обладает ли ольт зрением. Но объяснить, отчего ольт видит всё вокруг себя, одновременно – означало бы признать, что он, Вемкамтамаи, позволил провести над собой эксперимент. Что стал добровольным подопытным тех, кто много лет спустя создал «живое оружие». «Закрыть» новые «глаза» невозможно: разве что целиком закутаться в несколько слоёв плотной ткани.

Со стороны это должно быть страшновато. Вемкамтамаи вспоминал, как заново учился ходить, как более сорока лет восстанавливал боевые навыки. Память о настоящем, первоначальном зрении была надёжно скрыта под пластами веков. Казалось, что надёжно…

Он не знал, что будет делать. Шалириты являются злом. Пока ещё они не собрали кулак, достаточный для нападения на Фельир-Альд, лесное государство, откуда родом Вемкамтамаи. Но нападут. И вырежут почти всех. Ольт скрипнул зубами. Если он сумеет добраться до Фельир-Альд, во что бы то ни стало попытается предотвратить бойню. При условии, конечно, что вначале они справятся с ближайшей, не менее страшной, угрозой. Там, за спиной, более трёх тысяч человек, которым грозит ужасная, недостойная человека смерть. Фиар и Ривллим, несомненно, справятся. Они прекрасно дополняют друг друга – её дикий нрав и нежелание подчиняться и его опыт, подкреплённый спокойствием и выдержкой. Сильный человек. Быстро справился с осознанием того, что домой дороги нет.

И всё-таки, как поступать? Оружия много; скромные познания в магии вместе со сноровкой и знанием этих мест помогут напасть на пост незаметно. Пленник сообщил (после того, как Фиар пообещала «подогреть» его немножко), что солдат здесь немного – восемь десяток. Было, значит, чуть больше сотни. Отлично. Пять дней пути до Шайра. И это здорово. Если к моменту уничтожения поста Той-Альер поверит посланию и пришлёт хоть какую-то поддержку, дорога на юг для шалиритов будет закрыта. Хорошо, что не все тайники с оружием были найдены – и уничтожены. Хотелось бы знать, как Фиар удалось отыскать такой – буквально в десятке шагов от места первой встречи с противником…

Он воспользуется запрещённым оружием. И потеряет уважение в глазах большинства своих соотечественников. Но есть ли выбор? Драться голыми руками? Самодельными копьями и стрелами против «жидкого огня»?

«Когда я решил напасть на пост и стереть его с лица земли, Фиар была в восторге. Но она ещё ребёнок, а я? Отчего я пережил точно такую же жестокую радость?»

…Спутники Вемкамтамаи время от времени поглядывали на страшное, угрюмое лицо своего предводителя, но не решались спросить, о чём тот думает.

Знакомого вида деревянный столб первым заметил сопровождающий по имени Нолл. И тут же ольт почувствовал, как чьё-то подозрительное внимание царапает его «зрячую» кожу.

Он поднял руку.

Все трое его спутников немедленно остановили коней и умолкли. Чужой, тяжёлый взгляд ползал вокруг; ольт смутно понимал, что знает, кому принадлежит этот взгляд. Той силе, которую здесь зовут Шалир. Что она представляет из себя на самом деле, ещё предстоит выяснить.

Кто бы то ни был, он – она? – не реагировал на неподвижные предметы. Вернее, на медленно движущиеся. Ольт приподнялся в седле и заметил, что подобные же столбы разбросаны и дальше – так, чтобы их «взгляд» охватывал возможно большие области. Теперь понятно, отчего предыдущий отряд двигался так беззаботно, не посылая разведчиков, не скрываясь.

А ещё ольт припомнил, что подобный столб находится на той самой поляне, на которой произошло первое столкновение с шалиритами. Догадаются ли двое его спутников, что «столб» – тщательно замаскированная ловушка? Если нет, быть беде.

– Отступаем, – велел ольт. – Все вниз, вон туда, за холм. Там остановимся и подумаем.


* * *

– Верхом не поеду, – заявила Фиар. – Не переношу лошадей. К тому же, меч-то у тебя.

– Ладно, – согласился Ривллим. – Первые должны появиться на главной дороге. Если с ними справимся…

– …когда с ними справимся, – поправила его девушка, очаровательно улыбаясь.

– …они, несомненно, разделятся и попытаются нас окружить. В этом случае отступаем на восток, к Башням. Если я правильно понял Вемкамтамаи, отряд надо задержать. Не дать им заняться преследованием.

– Сможем, – заверила Фиар. В чёрном облачении, обвешанная оружием, она производила жуткое впечатление. – Ещё как сможем. Правда, снова устану, как последняя собака… – она обвела окрестности взглядом и мечтательно произнесла: – Сейчас бы мяса… жареного, с кровью…

– Будет тебе мясо, – пообещал Ривллим. Дичи вокруг полно. – После боя.

– Почему не прямо сейчас? – изумилась Фиар и, недолго думая, прицелилась в пролетавшую высоко над ними утку.

Воин шагнул к ней и обезоружил неуловимо быстрым движением.

На миг Фиар застыла, сжав кулаки и яростно сверкая глазами… после чего отступила на шаг и холодно произнесла:

– Я говорила тебе, что давно не ребёнок. Сделаешь так ещё раз – пожалеешь.

– Помнишь, чьё это оружие? – Ривллим перевернул арбалет. Там, полустёртые, виднелись буквы, напоминавшие кровавую надпись на столбе. – А теперь посмотри туда, – и Ривллим, не обращая внимания на жар, исходящий от девушки, указал на обновлённый столб. – Угадай, что с тобой будет, если выстрелишь?

Тень сомнения пробежала по лицу Фиар.

– Я не… – она запнулась. Лицо её потемнело, и она отступила ещё на несколько шагов.

– Если бы ты знал, сколько времени я голодала там, в подземелье! Неужели Хранительница пожалела бы для меня одной несчастной утки? Или ты пытаешься испугать меня?

– Стрелы отравлены, – Ривллим протянул разряженный арбалет обратно и та, в замешательстве, взяла его. – К тому же, наедаться перед боем – последнее дело. Могу дать сухарей, если совсем невтерпёж.

– Сухари, – презрительно скривилась Фиар. – Сухари… Ну хорошо, сайир. Но ты дал уже два обещания.

– Я помню. Ну что, всё готово?

– Всё, – девушка осмотрела себя, спутника, и, взяв его за руки, подержала их несколько секунд. И вновь воин ощутил огонь, переливающийся в него из чужого тела. Ощущение было и приятным, и страшноватым. – Удачи.

И исчезла в зарослях.

Этот её чёрный костюм, оказывается, ещё и маскирует владельца! Заметить Фиар в чаще не удавалось, а она ведь не ольтийка. Интересно, как ей удаются фокусы с огнём? Ольт что-то знает об этом, но ведь ничего не скажет!

Воин чуть натянул поводья, и конь послушно направился мимо обновлённого столба – туда, откуда должна вот-вот нагрянуть карательная армия.


* * *

Генерал Той-Альер считал, что удивить его невозможно.

Он отучился удивляться, когда ольты, карлики и другие, по сути своей мирные, народы перестали прятаться в лесах, откуда их выкуривали пожарами и выгоняли голодом, и взяли в руки оружие. Тысяча лет без войн – слишком сильный яд для инстинкта самосохранения. Той-Альера, выходца с западных островов (а, следовательно, «дикаря», «варвара»), немало позабавил сам факт того, что именно его попросили возглавить оборону.

Остатки некогда могучей империи Ар-ра, обессиленные эпидемиями и блокадой, перестали заслонять Меорн. Теперь, когда на западе, северо-западе и относительно далёком севере встали неисчислимые армии кочевников, вопрос стал очень просто: жизнь или смерть. Вслед за падением Меорна этот же вопрос встанет перед Сеаринхетами (обитателями Сеаринха, обширного лесного массива к востоку от города). А также у центральных ольтийских государств и даже у далёкого Алтиона на восточном побережье. Алтион, торгующий зерном со всем континентом, прежде никто не трогал: человек в здравом уме не станет готовить жаркое из гуся, несущего золотые яйца.

Шалириты станут.

За последние пять лет генерал сумел убедить соседей, что только военный союз сможет остановить продвижение шалиритов, этой конной саранчи.

Что делать теперь, когда кольцо блокады более не сжимается?

И этот гонец, провалиться ему на месте. То, что сообщал неведомый никому Вемкамтамаи, не мог знать ни один смертный. Эта часть биографии генерала знакома только тем, кто отступал вместе с ним после неудачной попытки взять Шайр. И если верить этому невероятному донесению…

То Шайр можно будет взять в ближайшее время.

А это – первый шаг к свободе. По слухам, северные ольты и несколько крохотных горных королевств стойко сопротивляются привыкшим к равнинам кочевникам. Если удастся заключить с ними союз…

Генерал помотал головой. Мечты опасны. В особенности, если о желанном думать, как о свершившемся. Втройне опасны подобные мечтания на войне.

– Роимала ко мне, – приказал генерал и через пять минут молодой капитан, один из немногих, переживших тот самый поход к Шайру, стоял, внимательно глядя генералу в глаза.

– Новые союзники ожидают нас у Шести Башен, – сообщил генерал.

Видно было, чего стоило молодому человеку сохранить спокойное выражение лица.

– Возьми сто человек и отправляйся к Пепелищам, – продолжал Той-Альер. – Немедленно. Всем постам будет приказано содействовать вашей миссии. Подробности в этом пакете, прочтёшь по прибытии.

Капитан кивнул.

– На сборы три часа, – добавил генерал на прощание. – В добрый путь.

Последнюю фразу генерал произнёс на родном языке, и капитан долго думал впоследствии – отчего Той-Альер поверил загадочному донесению, почти не раздумывая?

…А генерал долго думал – не подвела ли его интуиция?

На войне каждая ошибка может оказаться последней. А боги… они помогают лишь тем, кто сам отвечает за собственную лень и глупость.


* * *

– Кто-нибудь знает что-либо об этом месте? – поинтересовался ольт.

Нолл покачал головой. То же проделал и второй сопровождающий, оружейник Айрленн.

– Отец рассказывал, – начал третий, Даур. Отец его был лесником. – Сторожевая башня, пять построек; небольшая деревня поблизости.

– Подземные хода? – спросил ольт. Собственная память ему пока не помогала.

– Нет, – покачал головой Даур. На вид ему было не более тридцати, но волосы были совсем седыми. Он выглядел гораздо старше пятидесятилетнего Айрленна. – Ничего подобного. Тут кругом пески да глина.

– Превосходно, – ольт спешился. – Айрленн, отведи лошадей вон туда, к старой осине. Двигаться тихо, быть начеку. Ловушки могут быть повсюду.

На самом деле ольт не ощущал непосредственной опасности, но позволить малоопытным помощникам расслабиться – означало бы рисковать жизнью всех, кто участвовал в сопротивлении шалиритам. Включая Ривллима и Фиар.

Когда Айрленн вернулся, ольт обвёл «взглядом» всех троих и объявил:

– С этого момента все мои приказания выполнять в точности и немедленно. Есть у кого-нибудь при себе амулеты, священные символы, магические предметы?

Двое кивнули.

– Я предупреждал: не брать с собой ничего. Ладно. Сейчас спрячем всё это; заберём на обратном пути.

– Но почему? – не выдержал Даур.

– Вы не похожи на опытных магов. Значит, не сможете скрыть эти предметы, как следует. Далее. К башне будем пробираться с запада, мимо сторожевых столбов. Передвигаться будем ползком. По моей команде. Двигаться медленно, смотреть только в землю перед собой и тихо говорить о том, что видите.

Вемкамтамаи поднял голову. На лицах его спутников появилось весьма нелестное выражение.

– Столбы посвящены той силе, которая покровительствует захватчикам, – пояснил ольт. – Смотреть на них, прикасаться к ним – опасно для жизни. Надо выбросить их из головы, не позволять себе думать о них. Иначе и мы, и оставшиеся у Башен, рискуем жизнью. Теперь понятно?

Всем было понятно. Каждый из троих помнил отвратительное ощущение, возникающее при взгляде на сторожевой столб.

– А если нас засекут с башни? – поинтересовался Даур.

– Смотреть на столбы небезопасно для всех без исключения, – возразил ольт. Они расставлены так, чтобы часовой не мог увидеть их. Подобраться к башне трудно, но можно. Самое главное, не выдавать своего присутствия, пока мы поблизости от столбов.

– Откуда вы знаете окрестности? – поразился Даур. – Вы ведь говорили, что прибыли сюда недавно.

– Позже, – ольт поднял руку ладонью перед собой. – Я расскажу в другой раз. Итак, магические предметы…

Его спутники сложили всё, о чём шла речь, в небольшой полотняный мешочек. Ольт слегка присыпал его листвой, провёл над этим местом сложенными лодочкой ладонями и свёрток… исчез.

– Здорово! – прошептал Даур. – Куда они делись?

– Они никуда не делись, – пояснил ольт. – Просто они не привлекают ничьего внимания.

– Тогда в путь? – спросил Айрленн, улыбаясь.

– Нет, – покачал головой Вемкамтамаи. – Дождёмся, когда их отряд отправится на юг.

После чего повернулся лицом к дороге и сел, скрестив ноги и соединив пальцы рук в замок. Лошади, видимо, были приучены к незримому присутствию Шалир – вели себя спокойно, не издавая ни звука.

Спустя десяток минут до четвёрки донёсся далёкий грохот множества копыт. Точнее, донёсся до Вемкамтамаи. Остальные вздрогнули, когда ольт неожиданно вскочил (бесшумно, как всегда) и, завязывая пояс, объявил:

– Пора.


* * *

Ривллим двигался у левой обочины, стараясь не приближаться к середине дороги, щедро засеянной всевозможными «сюрпризами». Куда делась Фиар и что делала в этот момент, Ривллим не знал, хотя порой казалось, что слабый шорох доносится откуда-то спереди и справа.

Вемкамтамаи быстро освоился здесь, думал Ривллим. С первого же мгновения. Сразу же поверил, что всё происходящее – происходит на самом деле, и другого не дано. Или дано? Может быть, когда его, Ривллима, убьют, он попросту проснётся от кошмара и увидит…

Что увидит?

Костёр, возле которого они не так давно отдыхали втроём с девушкой и ольтом?

В таком случае лучше вообще не просыпаться, подумал Ривллим и чуть вздрогнул. Ему послышались тревожные крики птиц. Кто-то движется по дороге.

Он отвёл коня чуть в сторону и осторожно взвёл арбалет. Стрелять из укрытия отравленной стрелой – невелика доблесть, но честного боя, как известно, не бывает. Поединки на спортивных играх и настоящая война – две большие разницы.

Всадники катились лавиной. Они действительно не заботились о безопасности. Ощущение собственного превосходства сыграло с ними злую шутку.

Воин успел выстрелить в скачущего первым шалирита – несомненно, кого-то из важных – и, уже не заботясь об укрытии, погнал коня назад – вдоль правой обочины, так, чтобы его видели.

Позади него что-то мягко зашипело.

И яркая вспышка за спиной затмила солнце. Призрачные тени легли на бешено несущуюся назад дорогу; чёрным показалось небо над головой. А за спиной всё ещё раздавалось громкое шипение и шелест – и, едва различимые на их фоне, крики и проклятия.

Первый удар нанесён.

Ривллим едва успел вернуться к путевому столбу, как со стороны развилки послышалось знакомое шипение и слабый свист. Сам он успел прикрыть рукой глаза: увидеть то, что должно было произойти, означало верную смерть.

На его беду, конь не последовал примеру всадника.


* * *

Двигаться ползком было непривычно и не очень-то приятно. Их путь, судя по расчётам, должен завершиться минут через десять в относительно безопасном месте, в мёртвой зоне под стенами башни. Установка сторожевых столбов – дело непростое и требует от жрецов изрядных усилий. За свою помощь божества требуют немало, а уж Владыки Хаоса – и подавно.

…Когда, минут пятнадцать спустя, ольт негромко сообщил, что первая опасность позади, это вызвало тихий взрыв радости. Башня возвышалась совсем рядом.

Времени у них – не более сорока минут.

На то, чтобы проверить снаряжение и оружие, ушло чуть менее пяти минут. Теперь надо надеяться, что все трое его спутников действительно участвовали в сражении. В настоящем сражении.

Что-то сверкнуло в небе, далеко на юге, и тени на миг стали резче.

Началось. Ольт поднялся, сбросил с себя накидку и быстро двинулся к башне, бесшумный и улыбающийся. Его улыбку никто не видел.


* * *

Ривллим успел спрыгнуть на землю и перекатиться подальше, спасаясь от внезапно ослепшего, обезумевшего коня, который метался по поляне, совершая чудовищные прыжки. Ни стонов, ни ржания – только шелест травы да тяжёлые удары копыт. Воин укрылся за деревьями и смотрел за скачками животного, чей мозг сейчас медленно пожирал огонь. «Серебряное пламя», как его иногда называли, одно из самых разрушительных видов оружия. За использование или приготовление – смертная казнь. По крайней мере, в его, Ривллима, время.

Один из прыжков оказался для коня последним: он запнулся и неуклюже повалился наземь. Ноги его ещё некоторое время подёргивались; умер он молча. И тут на поляне показались всадники.

Если их была сотня, то она не очень пострадала от «серебряного пламени». Любопытно, подумал Ривллим, что с нами сделают за его употребление? Оправдывает ли война подобное? Знал ли ольт о том, что он нашёл?

Знала ли Фиар?

Ривллим поймал себя на том, что полностью уверен в том, что знала. И именно поэтому использовала. Убеждение было странным, чудовищным и, скорее всего, несправедливым – но крайне стойким.

Шалирит в сверкающем серебряном шлеме был одним из командиров. Он некоторое время беседовал с десятком окруживших его воинов, указывая на павшего коня, на лес и направление, в котором находились деревни.

Сзади послышался оклик. Командир обернулся; один из всадников указывал на очищенный, оживший путевой столб. Выражение брезгливого отвращения появилось на лице шалирита в шлеме и, махнув рукой, он что-то коротко крикнул.

И рухнул наземь, с арбалетной стрелой, вонзившейся в лоб. Ривллим не сразу осознал, что выстрел произвёл он сам. Отбросив арбалет в сторону, он выхватил ослепительно сияющий Лист и, прикинув кратчайший путь к противоположному краю поляны, покинул укрытие. Вперёд, вон той тропой: там приготовлено немало сюрпризов. А затем…

Едва он ступил на поляну, произошло неожиданное. Окружающий мир потемнел, словно Ривллим смотрел на него сквозь закопчённое стекло. Вокруг него самого на траву ложилось небольшое пятно ярко-жёлтого света. Путевой столб стал таким же «солнышком» во внезапно опустившемся облаке мрака.

Время замедлило свой ход.

Всадники неслись к тому месту, откуда вылетела роковая стрела; кони их медленно и красиво плыли по воздуху. Никто из шалиритов и не пытался преследовать освобождённых пленников; сейчас их занимал дерзкий противник, осмелившийся бросить вызов большому отряду.

Двигаться было на удивление легко. Ривллим словно стал намного легче – даже небольшие, казалось бы, усилия позволяли ему передвигаться удивительно быстро. Перепрыгнув через тело коня, он перекатился, поворачиваясь лицом к преследователям. Готовый немедленно увернуться от выстрела либо встретить нападающего.

И понял, что на него не обращают внимания. Всадники сосредоточились на том месте, откуда он только что выбежал; двое из них, спешившись, входили под прикрытие деревьев, третий наклонился и указал на брошенный арбалет…

Но никто не обращал ни малейшего внимания на стоявшего в сорока шагах воина с ярко светящимся мечом в руках!

Они не видят его!

Где Фиар? Удалось ли ей спастись? Воин усилием воли отогнал мрачные мысли и быстрым шагом, стараясь не отдаляться от деревьев, направился к развилке. Вскоре он увидел неподвижно лежащие тела людей и лошадей.

И заметил, что один из всадников собирается облить столб жидкостью из чёрной бутылочки. Пробка никак не подавалась, а применить силу он, видимо, боялся. Времени на размышления не было. Ривллим выхватил дротик и метнул.

Он успел заметить, как в глазах его жертвы вспыхнул невыносимый ужас. Нелепо взмахнув руками, шалирит повис в стременах. Бутылочка упала, взорвалась, и над землёй повисло отвратительное облачко чёрного жирного дыма.

Другие нападающие заметили только, как из ниоткуда возник ослепительно сияющий силуэт высокого человека. Метнул дротик (который светился так, что глазам было больно) и… вновь исчез. С десяток стрел устремились туда, где только что был призрак, но – цели они не нашли.

Огненная дорожка пробежала по дальнему краю поляны – там, куда скрылись освобождённые – и вот уже стена пламени надвигается на лишённых руководства шалиритов.

Несколько раз свистнули стрелы, сбрасывая наземь очередного кочевника. Те открыли беспорядочный огонь, с трудом справляясь с перепуганными конями, но так и не смогли отыскать невидимого стрелка. Кто-то махнул рукой: отступаем!

Оставшиеся в живых развернулись и во весь опор бросились назад. Воин, всё это время стоявший на краю поляны, с Солнечным Листом наготове, проводил всадников взглядом и оглянулся на начинающийся пожар. К его изумлению, огонь уже угас; лишь дымящаяся полоса земли да несколько десятков обугленных деревьев напоминали о том, что здесь только что произошло.

Да трупы на дорогах, на поляне, повсюду.

Ривллим вложил Лист в ножны и мгла, нависшая над миром, начала таять. Одновременно он понял, что чудовищно устал. Сделал пару шагов и опустился прямо на истерзанную, утыканную стрелами землю.

Через минуту на дороге появилась Фиар. Она прихрамывала, но лицо её выражало радость. Помахав спутнику рукой, она направилась в его сторону, внимательно глядя под ноги.

– На сегодня всё, – объявила она. – Никогда не было так страшно. Устала – сил нет. Надеюсь, что Вемкам… тьфу, язык сломаешь! Что он знает, что делает. Мы ему уже не помощники.

– Что есть, то есть, – устало согласился воин, вытирая лицо и руки. – Ох и загадили же поляну…

– Зато живы, – равнодушно ответила Фиар. – Куда ты подевался? Ты сразу исчез из виду и я долго не решалась пугнуть их огнём.

Воин молча похлопал ладонью по рукояти меча.

– Надо же, – произнесла девушка с завистью. – Какая отличная вещь. Не умеют они делать арбалеты, – неожиданно заключила она. – Скрип за километр слышно, тяжёлые, корявые. Как они умудрились завоевать так много стран – ума не приложу.

Ривллим достал оставшиеся сухари и воду и они прикончили остатки еды.

– Ну и как тебе война? – спросил Ривллим.

– Отвратительно, – было ответом. – Шум, грязь, вонь… Терпеть не могу лошадей. Да и всадники, похоже, моются только в самом крайнем случае.

Воин покачал головой, глядя, как девушка легла на спину, раскинув руки и ноги, и принялась смотреть в небо.

Он ожидал чего-нибудь другого.




VII


Ольт не надеялся, что башня будет оставлена без охраны; не думал, что удастся обойтись без боя. Но он также не думал, что охрана будет настолько скверной.

Его спутники помалкивали. Оно и понятно: ползти четверть часа, глядя на ноги и бормоча под нос какую-то чушь про листья на земле и пробегающих по ним муравьёв – не совсем то, чего они ожидали. Но ему не хотелось рассказывать всякие ужасы про подобные столбы. Последствия иногда проявлялись много позже: даже случайный взгляд мог очень дорого обойтись.

Они перелезли через низенькое ограждение, поразившись, что никто ни разу не показался ни в одном из окон. Привыкли полагаться на столбы? Очень самонадеянно. Впрочем, откуда взяться достойному противнику? Генерал далеко на юге, сил здешних жителей, ни в коей мере не готовых к войне, не хватит для серьёзного сопротивления. Те, что снабжают эту башню и войска в ней продовольствием, наверняка делают это не из любви к шалиритам. И не обязательно из страха перед ними. Просто земля, на которой они живут, дороже им всего остального…

Ольт тихо вздохнул.

Когда все собрались у шершавой округлой стены, он ещё раз напомнил им, что и как те должны делать. И, мысленно попросив помощи у всех сочувствующих им богов, осторожно выглянул из-за стены. Кончиком мизинца.

Удивительно, но у ворот, открывавших путь наружу, к дороге, вообще не было часовых. Ну что же… Четвёрка скользнула к массивным двойным дверям, открывавшим доступ к помещениям внутри башни, и лишь там натолкнулась на противника – двух стражников.

Спустя полминуты те были надёжно связаны и сложены у стены. Сопротивления они не оказали: после взгляда на Вемкамтамаи руки, ноги и голос отказались служить шалиритам.

Судя по звукам, основная часть гарнизона этажом выше. Дисциплина была в самом плачевном состоянии: ольт готов был поклясться, что там играли в кости, что-то пили и непринуждённо разговаривали.

Все четверо тихо подобрались поближе к двери и встали так, чтобы можно было, в случае чего, отступить. Прислушались.

Всё спокойно.

Ольт готов был дать знак «вперёд!», как дверь открылась и наружу выскользнула… девушка. Стараясь выглядеть приветливой и бодрой, она несла в руках большое блюдо со всевозможными объедками. На шее у неё был замкнут массивный железный ошейник. Рабыня.

К счастью для пришельцев, девушка прикрыла за собой дверь прежде, чем увидела нежданных гостей.


* * *

– Сайир, – Ривллим оглянулся. Фиар вовсе не дремала, как ему показалось. – Там, у костра, ты говорил, что на службе.

– Верно.

– Ты по-прежнему на службе?

Воин усмехнулся и взглянул в глаза девушки. Та была сама серьёзность.

– Да, хелауа, по-прежнему.

– Кому ты теперь служишь?

– Городу. Меорну. Вам с Вемкамтамаи. А что?

– Да так, ничего, – Фиар уселась и сладко потянулась. – Куда теперь? Я надеюсь, нам не придётся возиться с трупами? Их так много, а погода такая жаркая…

Ривллим оглянулся.

– Может быть, и придётся, – ответил он. – Встретиться с Вемкамтамаи мы должны здесь. Поэтому, если…

Он вскочил на ноги. Выражение его лица было таким, что девушка рывком поднялась на ноги и в недоумении осмотрелась.

Поляна была пуста.

Ни одного тела. Только помятая трава, вспаханная копытами земля, пятна крови.

Взяв девушку за руку, Ривллим подбежал к дороге.

И там пусто.

– Куда они делись? – спросил он шёпотом и проклял себя за неосторожность. Надо было предполагать, что кто-то из отряда нападавших останется в стороне. Так беспечно улечься отдыхать!

– Не знаю, – шёпотом ответила девушка и вцепилась в его локоть. – Мне страшно.

– Мне тоже, – признался воин. Стояла абсолютная, невероятная тишина. Ни птицы, ни насекомые не издавали ни звука. Было слышно, как бьётся сердце.

Фиар помотала головой и сумела стряхнуть наплывавшую волнами вязкую дурноту. Её спутник, похоже, тоже совладал с обессиливающим наваждением.

– Кто-то ищет нас, – Фиар схватила Ривллима за руку. – Не стой, идём!

Тот кивнул и сглотнул, чтобы проверить – не оглох ли. Нет, со слухом всё в порядке.

Тень опустилась на траву – тень причудливой формы; она легла меж двух их теней, тянущихся одна к другой.

Тяжёлая рука обрушилась на плечо Ривллима. Сдавила так, что почернело в глазах. Сквозь густую тишину прорвался тихий, отчётливый звук – металл, трущийся о металл. Воин обнаружил, что опускается на колено, не в силах противостоять непереносимому давлению. Хрустнули кости. Сейчас сломаются, подумал Ривллим, изо всех сил пытаясь оторвать от себя чужую руку. Что-то опалило его лицо и Ривллим, оттолкнувшись от земли, откатился в сторону, судорожно вдыхая воздух.

Поднялся на колени.

Это стоило огромных усилий. Плечо пылало, словно его окатили кипящим свинцом. Чёрная пелена застила окружающий мир. Скрипнув зубами, воин поднялся, шатаясь, на ноги.

Убитый им не так давно предводитель шалиритов, в великолепном серебряном шлеме, стоял, сгорбившись, нависая над Фиар. Дымящиеся пальцы покойника тянулись к её горлу. Девушка молча сопротивлялась.

Тянулись бесконечно долгие мгновения. Ривллим пытался извлечь меч, но пальцы не желали сжиматься, бессильно скользя по рукояти.

Когтистые и уродливые лапы опустились на горло Фиар.

Та стиснула зубы, нахмурилась, и серебряный шлем словно ожил: засветился, засверкал и потёк кипящими ручейками. Но покойник не обращал внимания на сияющие струйки, прожигающие дорогу сквозь его плоть; он сделал шаг вперёд, прижимая жертву к земле. С его почти полностью уничтоженного лица не сходила злорадная усмешка.

Пламя охватило возвышающееся над девушкой чудовище. Фиар вцепилась в пылающие, распространяющие отвратительный смрад запястья, из последних сил пытаясь оторвать их от горла.

Светло-жёлтая молния рассекла пространство перед её глазами и хватка ослабла. Ещё дважды упал на дважды покойника Солнечный Лист и предводитель шалиритов замер, превратившись в дымящуюся омерзительную груду хлама. Воин подхватил Фиар, едва не упавшую лицом в эту груду и терпеливо ждал, пока к девушке не вернётся дыхание. Руки Ривллима дрожали; больше всего он боялся не опоздать, а промахнуться.

Поляна задрожала под ногами.

Фиар с трудом поднялась на ноги; не в силах произнести ни слова, она лишь кивнула. Держа Лист в правой руке, Ривллим с трудом сохранял равновесие.

Он увидел, как конь, на котором сам ездил совсем недавно, выбирается из-под земли – словно выходит на сушу из моря. Земля расплескивалась, по ней шли волны. Левая передняя нога была сломана, но коню это было нипочём. Конь встал на все четыре ноги, и земля под ним вновь стала прочной.

Фиар глядела на происходящее, не веря своим глазам.

Ривллим смотрел в глаза коню. Ничего живого не было в тех глазах: красное пламя, горящее в окружении колечек мрака. Конь оскалился и ринулся на людей.

Он пронёсся так близко, что их едва не уронило потоком воздуха. Волна запахов сопровождала коня: тяжёлый запах склепа и новый, неприятный – запах дыма, что поднимается от заливаемого водой костра. Фиар отшатнулась и едва не упала. Схватилась за руку Ривллима и вскрикнула от боли в вывихнутых запястьях.

Солнечный Лист разрезал воздух, указав острием на развернувшегося и бешеного мчащегося коня и тот, злобно зашипев, круто свернул в сторону. Ком грязи ударил Ривллима в лицо.

Воин развернулся к коню, продолжая указывать на него острием. Конь пятился, время от времени запрокидывая голову и исторгая из глотки звуки, которые не могло бы издавать ни одно живое существо. Хохот многих голосов, вой урагана, грохот камнепада. Он сверлил человека угольками глаз и тот почувствовал, что он этого взгляда слабость накатывается волнами. Ривллим поспешно отвёл взгляд.

Что делать?

Поискав взглядом пути к отступлению, Ривллим заметил, что веточки на путевом столбе светятся мягким зелёным светом; от самого столба исходило жёлтое сияние, дымкой окутавшее всё на расстоянии пяти-шести шагов от столба.

– Держись, – прохрипел Ривллим и принялся пятиться к столбу, по-прежнему указывая мечом на чудовище, некогда бывшее конём. Последнее держалось поодаль, не переставая оглашать окрестность громкими воплями.

– Taymarz an verei, Ulniar, – произнёс человек, повернувшись к столбу, и жёлтое сияние стало ярче. – «Взываю о помощи, о Благосклонная».

Он сделал шаг назад, вступая внутрь светящегося круга, и неожиданно понял, что Фиар не может последовать за ним.

Она стояла на границе круга, изо всех сил пытаясь пробиться к столбу, но что-то не пускало её.

За её спиной конь умолк и нагнул голову, уставившись девушке в спину.

– Проси помощи у Хранительницы! – велел Ривллим.

Фиар, к его величайшему изумлению, отпустила его руку и отрицательно покачала головой.

Конь за её спиной поднялся на дыбы.

– Проси, если хочешь жить, – холодно произнёс Ривллим, глядя Фиар в глаза.

В сине-зелёных глазах мелькнула тень отчаяния и затем… она подчинилась. Сухим, спотыкающимся голосом, повторила только что произнесённую формулу и стена, удерживавшая её, испарилась. Воин едва успел подхватить девушку.

А затем – нагнуться и поднять меч. Конь уже нёсся прямо на столб, вздымая задними копытами огромные фонтаны земли. Воин успел лишь взмахнуть мечом, закрывая собой Фиар.

Ему показалось, что конь налетел на несокрушимую стену. По телу ожившего покойника заструились синие искорки; коня отбросило в сторону. Ещё в воздухе он распался на части, а на землю рухнул уже кучей песка и пыли.

Поляна вновь ходила ходуном; покойники, люди и лошади, выбирались из вязких объятий земли и, пошатываясь, двигались к столбу. Ривллим оглянулся на дорогу. Там творилось то же самое.

– Попались, – произнесла Фиар за его спиной. Девушка стояла, прижимаясь спиной к столбу; чёрно-фиолетовые синяки были щедро рассыпаны по её шее. Чёрная одежда оставалась невредимой.

– Посмотрим, – ответил Ривллим сквозь зубы. – Кости целы?

– Целы, – голос девушки был спокойным и отрешённым. – Только, по-моему, это уже неважно.

– Посмотрим, – повторил Ривллим и поднял меч перед собой, поводил оружием в разные стороны.

Как только острие указывало на нежить, та отступала на шаг, с выражением злобы на лице, а клинок вспыхивал белым.


* * *

Нолл ловко подхватил едва не выпавший поднос; ольт схватил девушку и зажал ей рот ладонью.

– Тихо, – шепнул он ей на ухо. Девушка не сопротивлялась; ольту показалось, что она упала в обморок.

– Моргни два раза, если понимаешь меня, – шепнул он, стараясь, чтобы девушка не видела его лица. – Быстро, у нас мало времени.

Дрожащие ресницы дважды метнулись вниз и вверх.

– Сейчас я тебя отпущу, – продолжал ольт. Двое его спутников встали у двери, готовые поразить того, кто осмелится выйти. – Веди себя смирно и молчи. Иначе погибнем все. Поняла?

Вновь быстрые движения ресниц. Ольт заметил крохотные слезинки, укрывшиеся в уголках глаз. Он опустил левую руку на её шею, нащупывая замок ошейника, и тихо разомкнул его. После чего отпустил дрожащее, насмерть перепуганное существо.

Она оказалась красивее, чем показалось вначале. Портили впечатление лишь излишняя худоба, поломанные ногти да шрамы от многочисленных побоев. Ольт услышал, как Нолл скрипнул зубами.

– В башне есть кто-нибудь, кроме шалиритов?

Отрицательное движение головой.

– Где остальные… рабы?

– В кухне и конюшне, – тихо произнесла девушка. – Меня убьют, если увидят без ошейника, – добавила она совсем тихо, и ноги её задрожали.

– Бегом на кухню. Пусть все, кому дорога жизнь, соберутся там.

Девушка хотела возразить, но, заметив двух связанных стражников, коротко кивнула. Нолл вручил ей поднос и она ловко сбежала вниз по лестнице.

– Как бы глупостей не натворила, – с сомнением прошептал Айрленн, провожая её взглядом. – Неизвестно, чего она больше боится.

– Она из соседней деревни, – хмуро возразил Нолл. Тоже шёпотом. – Я видел её раньше.

– Довольно, – оборвал их ольт и встал у двери. – Приготовились. Даур, слева; Айрленн, справа. Нолл, прикрываешь нам спины.

И, пинком открыв дверь, молнией влетел внутрь.

Право же, охранникам стоило быть поосторожнее.


* * *

– Кто-то управляет ими, – заметил воин, не опуская меча. Нежить столпилась вокруг столба, не решаясь вступить за пределы обозначенного жёлтым свечением круга. От доносившихся из многих разинутых ртов звуков можно было сойти с ума. От запаха, впрочем, тоже. – И этот кто-то совсем рядом.

Он двинулся вокруг столба, держа меч перед собой. Неожиданно… показалось ему? Да нет, действительно: меч ослепительно засиял, стоило ему указать куда-то в направлении дороги.

Та самая сила, что наводит эту мерзость?

Отдельные покойники вызывали слабые белые вспышки; стоило, однако, взмахнуть мечом в направлении дороги, как лезвие засияло так, что стало больно глазам.

– Я вернусь, – Ривллим повернулся к Фиар. – Потолкую кое с кем. Оставайся у столба.

– Нет, – крикнула Фиар, и воин заметил слёзы на её глазах. – Не оставляй меня! Я пойду с тобой! – Она попыталась схватить воина за локоть но, охнув, опустилась на колени, держась рукой за левое запястье.

– Оставайся у столба, – продолжал Ривллим. – Не смотри им в глаза. Старайся ни о чём не думать.

После чего помог ей подняться на ноги и, осторожно взяв её правое запястье, прикоснулся к нему губами.

Девушка замолчала, глядя на спутника широко раскрытыми глазами. Затем кивнула и попыталась улыбнуться. Улыбка ей не удалась.

Дважды взмахнув Листом, Ривллим очистил дорогу и побежал на север. Там, прижимаясь к «зрячему» столбу, стояло существо в просторном чёрно-белом одеянии. Оно взмахнула рукой, указывая на бегущего к нему человека.

Нежить оставила столб и поплелась следом за Ривллимом. Часть покойников продолжала кружить вокруг столба. Фиар стояла у столба, крепко зажмурив глаза и прикрыв ладонями уши. Губы её шевелились.


* * *

Появление ольта застало охранников врасплох. Двух из них он сшиб на бегу; оба с размаху стукнулись лбами о каменный пол и выбыли из игры.

Ещё двое попятились от несущегося слепца в набедренной повязке и упали на спину, опрокинув на себя скамью. Всего в помещении оказалось десять шалиритов. Обошлось без жертв: Айрленн, правда, сломал одному из стражников руку. Четверть минуты спустя согнанным в угол шалиритам в лицо уставились их собственные копья, а грозный слепец встал у окна, поигрывая крохотной чёрной бутылочкой.

– Вы знаете, что в пузырьке. Первому, кто шевельнётся, плесну в лицо, – равнодушным голосом пообещал ольт. – Всем лечь на пол, лицом вниз, не шевелиться и ртов не открывать. Больше предупреждений не будет.

– Вас за это… – начал было один из пленников.

Вемкамтамаи неуловимым движением ударил того в лицо и стражник подавился собственными зубами. Выражение лица ольта не изменилось. Ему хотелось, чтобы стражники дали повод привести угрозу в действие, но…

Но он твёрдо помнил, что все имеют право на последний шанс. Поэтому лишь сделал движение, словно намеревался вылить содержимое пузырька, и шалирит вжался окровавленным лицом в камень.

– Связать их и перенести вниз, – приказал ольт. – Этого первым, – указал он на сплёвывающего кровь и зубы стражника.

Обвёл взглядом остальных и улыбнулся во весь рот.

Фиар была права: страх сковывал шалиритов крепче прочих пут. С небывалой покорностью они давали связать себя, заткнуть рот и оттащить вниз.

Ольт намеревался оставить пленников в конюшне: та должна уцелеть. По совести сказать, пленники предпочли бы, чтобы их убили немедленно. Они знали, что их ждёт, если вернувшиеся войска – в сопровождении беспощадных жрецов – застанут их в таком состоянии.

Возможно, что ольт также это знал.


* * *

Человек в чёрно-белом и не думал обороняться. Он спокойно стоял, глядя противнику в лицо. Позади того двигались восставшие мертвецы – неторопливо, неумолимо. Они не нуждаются в отдыхе, от них нигде не скрыться.

Ривллим ударил с плеча, почти не останавливаясь; меч засиял в руках, словно второе солнце… а противник только улыбнулся.

Меч неожиданно легко прошёл насквозь… и воин едва не повалился кубарем. На тонких губах человечка застыла улыбка. Он молча взмахнул рукой кому-то за спиной Ривллима. Только не оборачиваться, сказал самому себе Ривллим. Только не оборачиваться. Второй раз он попытался поразить мечом противника… и меч вновь прошёл насквозь, не повредив ни одежды, ни противника.

Острие меча скользнуло по столбу. Человечек вздрогнул.

Ривллим взглянул на столб.

Вершину того венчало изображение, что не так давно красовалось на предыдущем, очищенном, столбе. Та же уродливая фигура с телом чудовища и злобным женским лицом. Глаза фигуры ярко светились.

Воин размахнулся, чтобы снести и это изображение… но человечек скользнул к столбу и, подпрыгнув, прикрыл его собой. Ни столб, ни человечек не пострадали.

Топот за спиной.

Опустив оружие, воин взглянул во внимательные, прищуренные глаза врага и сложил пальцы левой руки в священный знак, призывая Хранительницу на помощь. Меч вздрогнул, а человечек, вскрикнув, прижал ладони к глазам, словно получил удар по лицу.

Свистнул меч и фигура, рассыпаясь снопом пурпурных искр, покинула столб. Человечек вновь вскрикнул – на этот раз согнувшись пополам, словно от чудовищного удара в живот.

Ривллим бросил взгляд назад. Подоспевшие на помощь мертвецы стояли, не шевелясь.

Ривллим вновь начертил в воздухе священный знак, ощущая, что силы быстро оставляют его. Покойники отшатнулись, закрывая лица руками.

Лезвие Листа коснулось горла стонущего человечка.

– Сдайся и прикажи своим слугам уйти, – велел Ривллим. – Тогда, возможно, останешься жив.

– Зато ты не останешься, – прошипел человечек. Воин чудом успел отшатнуться. Крохотный флакончик пролетел над его головой, разбился о голову стоявшего поодаль мертвеца и того охватило жаркое пламя. Мертвец даже не пошевелился.

Ривллим хотел ещё что-то сказать, но увидел, как пальцы его противника складываются в магический символ, а губы начинают шевелиться.

На этот раз человечка ничто не охраняло.

Ривллиму показалось, что до самого последнего момента его противник не верил в то, что меч способен убить его. Изумление в глазах коротышки длилось недолго.

Голова его скатилась с плеч и остановилась, уткнувшись лицом в траву. Едкий дым окутал останки, и вот уже в пыли лежат кости, облачённые в истлевшую мантию, да ослепительно белый череп валяется неподалёку.

Путевой столб вспыхнул и во мгновение ока сгорел дотла.

А мертвецы пошли волнами, стали полупрозрачными и обратились в неровные кучки пыли. Налетевший ветер смешал её с песком.

Ривллим облизнул потрескавшиеся губы и понял, что никогда в жизни не дышал настолько чистым, свежим воздухом.

Он подошёл, едва волоча ноги от усталости, к столбу и Фиар молча кинулась ему на грудь, не произнося ни слова.

– Honnal vi Ulniar, – громко произнёс воин, удерживая Фиар одной рукой. Другой же отсалютовал столбу мечом, едва не выронив оружие.

Пронёсся порыв ветра, деревья кивнули ветвями. На миг воину показалось, что он видит невысокую женщину, скользнувшую среди деревьев. Помахав им рукой, она исчезла.

– Что это? – произнесла Фиар, отпуская спутника и глядя в изумлении на свою правую ладонь. На ней, неведомо откуда взявшаяся, лежала крохотная веточка ольхи с тремя листиками.

– Подарок от той, что защитила нас, – ответил Ривллим, улыбаясь. Он сделал над ветвью священный знак, и та в ответ вспыхнула зеленоватым свечением. – Прощальный подарок. Смотри…

Он осторожно прикоснулся веточкой к лицу и шее девушки. Ссадины, порезы и синяки тут же посветлели, затянулись и исчезли. Фиар вздрогнула и прикоснулась к лицу, не веря своим ощущениям.

– Это твоё, хелауа, – воин вручил веточку притихшей девушке, и та осторожно взяла её двумя пальцами. – Не бойся, она не завянет и не сломается.

– Что теперь? – спросила Фиар, не отрывая взгляда от листочков. Казалось, что их покрывает тончайшая жемчужная паутина. На лице девушки было написано смятение.

– Убираемся подальше, – было ответом. – Я теперь и с мышью не справлюсь.

– Я знаю, где можно спрятаться, – заявила Фиар, махнув рукой в сторону, где Ривллиму почудился женский силуэт.

– Ну что же, – воин тщательно вытер Лист и вернул меч в ножны. – Показывай дорогу.

– Ноги не слушаются, – пожаловалась девушка. Воин молча подал ей руку. Надо осмотреть плечо, подумал он. Бой окончился, исчезло напряжение и ноющая, отвратительная боль в плече вернулась. Саднили разодранные в кровь костяшки пальцев.

Фиар крепко сжимала его руку, но в этот раз от неё не исходило никакого жара. Интересно, куда она дела веточку? Карманов в её одежде нет.


* * *

Рабов оказалось пятеро; ещё две девушки, прислуживавшие хозяевам башни, повар и немой конюх. Все они последовали за четвёркой, не задавая вопросов.

– У нас мало времени, – заметил ольт Ноллу, что-то осторожно засыпая камнями возле дорожки, ведущей к главному входу. – Ведите их к западной стене и ждите меня там.

Надежда придала бывшим рабам достаточно сил, чтобы пробежаться до указанного места. Тяжелее всего побег давался старику-повару. Его пришлось перебрасывать через стену на руках Освобождённые изредка, с опаской косились на слепого ольта, который двигался быстрее и точнее зрячих.

Вемкамтамаи вернулся минут через десять.

– Кто-то приближается, – объявил он. – Минут через десять будет здесь. Нужно добраться до столбов.

– Что, снова поползём? – спросил неприязненно Айрленн, почёсывая подбородок. Какими бы скверными сторожами ни были шалириты, оружие у них было отменное. Впрочем, неудивительно: на их империю работали все покорённые государства. Оружейники Запада славились своим мастерством… будь оно неладно.

– Если знаешь другой выход, скажи, – ответил ольт и повернул лицо к вздрогнувшим от неожиданности освобождённым. – Были в башне жрецы?

Немой кивнул.

– Сколько?

Немой поднял указательный палец.

– Он отправился вместе с сотней?

Утвердительный кивок.

– Что ж, – Вемкамтамаи провёл пальцами по губам; морщины на миг пробежали по его лбу. – В таком случае есть шанс. Теперь слушайте…

– Чьи жрецы? – шёпотом спросил Нолл.

Ольт повернулся в его сторону и долго молчал.

– Это имя не стоит произносить вслух, особенно здесь…

…Когда они ещё ползли по неровной и очень неудобной земле, изрядно уставшие и немного одуревшие от бормотания под нос, за их спинами что-то треснуло, и в зените на несколько секунд зажглось новое солнце. Мелкие камушки забарабанили по листьям и ветвям; один больно ударил ольта по голове. Кто-то вскрикнул за его спиной.

– Не останавливаться, – произнёс ольт. – Не поворачиваться. Вперёд.

Сам он в душе торжествовал победу. Пусть и небольшую. В подвале башни был такой арсенал, что сейчас на её месте должна зиять глубокая воронка. Недавно был дождь, лес загореться не должен.

Итак, у них четыре или пять дней. Если из Шайра заметили взрыв, то даже меньше.

Когда они добрались до лошадей, солнце уже клонилось к горизонту. Погони не было и в помине.


* * *

– Кто идёт? – шёпотом спросил Ривллим и вскочил, выхватывая меч.

– Я, Нолл, – отозвался голос. Оглушительно пели насекомые. Безопасное место, которое выбрала Фиар, оказалось холмом, защищённым с трёх сторон густым лесом. Отсюда прекрасно просматривалась поляна и часть дороги.

– Где остальные? – спросил воин шёпотом. Фиар пошевелилась, и что-то пробормотала во сне. Ривллим укрыл её и повернулся к юноше. Тот тоже изрядно устал. – Отведи лошадь, к ручью. Встретил кого-нибудь?

– Нет, – было ответом. – Вемкамтамаи просил передать, что прибудет завтра к полудню.

– Понятно. – Воин вернулся к угасшему очагу и протянул Ноллу то, что осталось от кролика. Вопреки ожиданию, добыть его оказалось не трудно: дичь здесь была непуганая. Одним обещанием меньше.

– Я вижу, вам досталось? – спросил Нолл, с наслаждением вытягивая ноги. – Мы там чуть не…

– Тс-с-с, – воин взглядом указал на Фиар. – Пусть спит.

Нолл кивнул. Наступила пауза.

– День выдался длинным, – признался Ривллим шёпотом. – Кажется, что мы пришли сюда неделю назад.

– Мне тоже, – эхом отозвался юноша и вымученно улыбнулся. – До сих пор не верится, что я жив.

– Ложись отдыхать, – предложил воин. – Часов через пять сменишь меня.

Тот не заставил себя долго упрашивать и вскоре уже спал. Ривллим поправил накидку, которой укрыл Фиар и ощутил исходящий от неё жар. Поправляется, подумал он с завистью. Хорошо быть молодым. Вот у меня плечо будет ещё неделю ныть… попросить, что ли, веточку?

Нет, не стану.

Ночь была на удивление тёплой. И не стало комаров, так досаждавших утром.

Ривллим сидел, глядя на звёзды. А я-то думал, самое страшное позади. Интересно, где мы сейчас?

Или правильнее спросить «когда мы»?

Если удастся добраться до Меорна, что я скажу Лигввиру, своему полулегендарному предку? Который, по преданию, сражался рядом с Той-Альером?

Вопросов возникало много. Ответов – ни одного.




Часть 3. Камень Меорна





VIII


Разведчики отряда Роимала появились на поляне часа в три пополудни. Роималу вовсе не были по душе эти безумные гонки, стоившие жизни многим лошадям, но приказ есть приказ. Генерал порой отдавал невероятные, основанные лишь на интуиции, приказания и всякий раз оказывался прав.

Роимал, как и многие другие солдаты, только что не боготворил генерала. Остановить орды шалиритов – настоящий подвиг.

Разведчики, вероятно, поскакали бы и дальше – соседство с мёртвыми глазницами Шести Башен им было неприятно, но кто-то тихонько свистнул. Осадив лошадей, разведчики увидели, что на поляне стоит, устремив в их сторону взгляд пустых глазниц, высокий ольт в серо-зелёном плаще.

– Не вы ли ищете того, кто отправил послание генералу? – спросил он, не обращая внимания на стрелы, нацеленные в его грудь. Остановился шагах в пятнадцати и продолжил. – Мне нужно поговорить с вашим командиром.

После короткого обмена фразами, двое разведчиков устремились назад, а другие двое остановились у ольта за спиной.

– Выходите на дорогу, – приказал один из вновь прибывших достаточно миролюбиво. – Выходите и следуйте, куда мы скажем.

Ольт кивнул и спокойно двинулся в указанном направлении. Бойцы, судя по всему, опытные: руки не дрожат, не суетятся. И с луком обращаются очень быстро. Держась на некотором отдалении, разведчики убрали луки за спину и, сжимая в одной из рук по дротику, двинулись следом.

Надо показать им – потом – на что они могут нарваться в подобном случае, думал ольт, неторопливо шагая на юг. Если они считают, что находятся в безопасности, то сильно заблуждаются…

– Куда они его повели? – возмущённым шёпотом спросила Фиар.

Их оставалось двое на холме. Пятеро бывших рабов, в сопровождении трёх спутников ольта, отправились на восток – туда, куда днём ранее ушли остальные освобождённые пленники. Ривллиму не очень-то нравилось, что пленники кланялись ему в ноги по каждому поводу, но поделать ничего не мог. Сам ольт, в присутствии остальных, относился к Ривллиму более чем уважительно…

– Не знаю, – ответил Ривллим, также шёпотом. – Надеюсь, он знает, что делает. Будем ждать.

– Ясно, – и девушка, рывком поднявшись на ноги, направилась к южному склону холма.

– Куда это ты? – спросил Ривллим резко. Начинается, подумал он. Стоит прийти в себя, как становится совершенно невыносимой.

Фиар остановилась, оглянулась и очаровательно улыбнулась.

– В кусты, – пояснила она охотно. – Хочешь составить компанию?

Воин плюнул и отвернулся. Хотелось верить, что удалось не покраснеть.


* * *

Роималу было не по себе.

Во-первых, вид слепца вызвал сильное недоумение, если не сказать сильнее. Двое разведчиков, конвоировавших ольта-великана, сказали впоследствии, что постоянно ощущали его взгляд – хотя, конечно же, глядеть тому нечем. Тем не менее, слепой прекрасно ориентируется в пространстве; слух же у него и вовсе фантастический.

Во-вторых, то, что сообщил слепец, звучит невероятно. По словам ольта, он и двое его загадочных спутников (где они? почему их не заметили?) разгромили пограничную сотню, которую сопровождал Шарзод, печально известный жрец Шалир-Разрушительницы, доставивший войскам Юга больше хлопот, нежели все прочие отряды, вместе взятые. Ольт продемонстрировал расколотый (из соображений безопасности) и частично оплавленный в огне (из тех же соображений) личный амулет жреца, и Роималу пришлось поверить – по крайней мере, в эту новость. Он тут же отправил двух лучших разведчиков выяснить, что случилось с постом-башней; ещё двух – отыскать и привести таинственных спутников ольта.

Под конец ольт повторил кодовую фразу, которую сообщил капитану сам генерал непосредственно перед отправлением. Основания для подозрений исчезли, но Роималу всё равно казалось, что происходящее – сон.

Откуда взялись эти трое? Как сумели победить сотню неплохих бойцов, вооружённых запрещённым оружием? Сотню, которую сопровождал жрец, на совести которого десятки впечатляющих поражений армий Юга?

Вокруг всё было спокойно; амулеты не сообщали о присутствии враждебных сил или магических ловушек. Покончив с расспросами, Роимал предложил ольту пройти в их лагерь.

Вемкамтамаи шёл первым, уверенно ориентируясь на местности. Как ему это удаётся – уму непостижимо.


* * *

– Кого это они ищут? – полюбопытствовала Фиар, глядя – не особенно и скрываясь – из-за крупных валунов на вершине холма. Двое всадников в чёрно-зелёной форме армии Меорна уже пять минут обыскивали окрестности – один даже проскакал шагах в тридцати от холма, не удостоив его и взглядом.

– Нас, похоже, – ответил воин шёпотом, едва сдерживая смех. – Я, кажется, понимаю, почему нас не видно, – и указал на мирно лежащий в ножнах Солнечный Лист. – Идём, хелауа, иначе они умрут от истощения.

– Не мы ли вас интересуем? – громко спросил Ривллим. Спросил и обрадовался, что оба всадника были к нему спиной. Два отточенных жала холодно глянули в глаза незнакомцам. Странно они выглядели: высокий худощавый бородач; судя по одежде – охотник или лесничий. И невысокая смуглая девушка в матово-чёрной одежде, скрывавшей всё, кроме кистей рук и головы. Девушка невинно улыбнулась, но от этой улыбки по спине разведчиков пробежал холодок.

Из-за плеча охотника выглядывала отполированная рукоять длинного меча; девушка была безоружна. Однако разведчики не торопились опускать оружие. По слухам, эти двое справились чуть ли не с сотней шалиритов.

Бородач говорил на странном наречии, выговаривал слова забавно и непривычно.

– Если бы мы захотели, – продолжал чужак, уперев руки в бока и не сводя со всадников добродушного взгляда, – вы б нас искали, покуда не свалились от усталости. Куда прикажете идти?

К разведчикам вернулся дар речи. Они медленно опустили луки, переглянулись, и один из них поскакал на юг.

– Следуйте за мной, – произнёс оставшийся и, не оборачиваясь, медленным шагом добрался до обочины. Инструкции, полученные им, были просты: никаких разговоров. Впрочем, ни охотник, ни девушка не пытались заговорить с сопровождающим. Они шли рука об руку, не обращая внимания на всадника и лишь изредка обмениваясь взглядами.

Разведчику казалось, что девушка прилагает неимоверные усилия, чтобы не засмеяться.


* * *

– Что теперь? – спросил Ривллим, когда представилась возможность остаться втроём с Фиар поодаль от бросающих уважительные взгляды солдат. Встреча оказалась более чем радушной; на него самого многие смотрели, как на живую легенду. Воин ничего не говорил, но на лбу его всё чаще появлялись морщины, а во взгляде – усталость. Больше всего ему хотелось проснуться. Так, чтобы оказаться у себя дома, в Меорне. В доме, ставшем мрачным и неуютным после смерти его супруги… Ривллим потряс головой и заметил, что остальные двое смотрят на него, не произнося ни слова. У Фиар на лице даже обозначилось сочувствие.

Ривллим употреблял слово «смотрит» по отношению к Вемкамтамаи… потому что отсутствие глаз ничего не значило. Чем именно видит ольт, оставалось загадкой. Возможно, помогало некое заклинание. Возможно, на то была воля кого-нибудь из богов. А может, последствия какого-нибудь эксперимента в подвалах Шести Башен.

– Каждый из нас хочет вернуться домой, – ольт обвёл взглядом остальных двух. Фиар неохотно кивнула и отвернулась. Ривллим, подумав немного, тоже кивнул.

– Хотя мне не хочется возвращаться в Меорн и встречаться с Лигввиром, – улыбнулся он невесело. – Если сейчас именно то время, несколько недель назад он должен был обнаружить вот это, – воин похлопал ладонью по ножнам. – Не правда ли, забавно?

– Для меня – не забавно, – покачал головой ольт. – Мне, знаешь ли, тоже не хочется видеть тех, кто жил бок о бок с моими родителями… зная о том, что очень скоро им всем придёт конец. Правда, ни из чего не следует, что мы действительно попали в наше прошлое, – подчеркнул Вемкамтамаи.

Наступила пауза.

– А ты, хелауа? – Фиар мрачно глядела в глубины костра. – Тебе хочется домой? Есть ли ещё… – воин замялся. – Я хотел спросить, существовал ли твой город в это время?

– Мой дом существовал ещё тогда, когда Меорна не было и в помине, – презрительно ответила девушка. – Отвечая на вопрос – да, хочется. Может быть, там… – она махнула рукой и замолчала.

Все сидели, стараясь не глядеть друг на друга.

– Я позволю себе дать один совет, – произнёс, наконец, ольт и поднялся. О боги, какой он огромный! – в очередной раз поразился Ривллим. – Очень простой совет: не падайте духом. Я не знаю, где мы или когда мы – но это неважно. Важно то, что мы не знаем, отчего это случилось. Есть идея: побывать на родине каждого из нас. Чтобы было, отчего отталкиваться. Мне хочется домой… что бы там ни было.

– Почему бы не начать с меня? – оживилась Фиар, пристально глядя на Ривллима.

– Вряд ли это возможно, эллено, – покачал головой ольт, и улыбка на лице Фиар поблекла. – Через несколько недель армия Шамульеза вернётся. С самыми серьёзными намерениями: мы показали, что с нами следует считаться. И если избежать боя и податься на запад – через владения Шамульеза – нам с Ривллимом некуда будет возвращаться. Просто некуда.

– Что тогда? – осведомилась Фиар резким тоном.

– Генерал намеревался напасть на Шайр, как только завершит разгром отряда в ущельях Хенвинна, это к западу от Меорна, – пояснил ольт. – Так подсказывает мне память. И так, насколько я понимаю, он действительно намеревается поступить. А мы ему поможем.

– Превосходная идея, – девушка поджала губы. – Я уже вижу, как мы втроём штурмуем крепость, и шалириты на коленях умоляют о пощаде.

– Несомненно, – подтвердил ольт, улыбнувшись краешками губ. – Я должен успеть к концу штурма, чтобы увидеть это. Но сначала – в Меорн. Генерал хочет поговорить с нами… в особенности с тобой, сайир, – кивнул Вемкамтамаи. – Кроме того, скоро праздник Оль-Алиор…

– Летнего солнцестояния, – пояснил воин Фиар, на лице которой появилось недоумение.

– …где мы будем почётными гостями. Империя Шамульеза настолько велика, что быстро манипулировать войсками он уже не в состоянии. Это нам на руку. Пока же… есть небольшое поручение – вернее, просьба – к нашему уважаемому сайиру, а тебя, Фиар, капитан почтёт за честь проводить в Меорн первой.

– Я останусь с вами, – немедленно ответила девушка, не меняя выражения лица. По едва заметному движению её головы в сторону Ривллима ольт понял, что фраза звучала «я останусь с ним» и незаметно для остальных улыбнулся. Упрямства ей не занимать.

– Тогда капитан будет иметь честь сопровождать всех нас, – заключил ольт и огляделся (в этом не было, конечно же, нужды, но окружающие чувствовали себя спокойнее, если он вёл себя, как обычный зрячий). – Итак, сайир, я хотел бы расспросить о столбе… который ты вернул прежней владелице. Расскажи, как было дело…


* * *

– Долго ещё? – спросила Фиар утомлённо. Оба её спутника поднялись чуть свет; она не выспалась. Ривллим не обращал на неё внимания и вёл себя так, словно обращался с капризным ребёнком. К удивлению последнего Фиар не надулась, не обиделась и вела себя очень тихо – попадалась на глаза, когда от неё что-то требовалось. К большому удивлению Фиар, это нисколько не повлияло на поведение Ривллима. Ладно, попробуем по-другому. Вот только как подобраться к тому, что ей, собственно, от него нужно?

Браслеты сидели на запястьях, словно являлись продолжением руки. При попытке снять их Фиар испытывала чудовищную боль, как и было обещано. От браслетов исходили эманации – сигнал, неизвестно кому предназначающийся. Черный колдовской костюм, оказался очень кстати: он неплохо скрывал браслеты, во всех смыслах. И, кроме того, даровал своей владелице дополнительные силы.

Окружающим браслеты казались шедевром ювелирного мастерства. А на самом деле… Фиар боялась признаться, даже самой себе, что не хочет надолго оставаться одна: браслеты давили на разум, уговаривали вернуться – в тюрьму, которой ещё нет.

Да, хорош чёрный костюм, позволяет подавить гнусный голос браслетов. Вот только не проходит даром пребывание в этом костюме. А чем это опасно – она не помнит. Фиар несколько раз в день осматривала себя – синяки, ушибы и вывихи прошли, кожа выглядит превосходно… стоит переодеться в достойную одежду, не станет отбою от кавалеров. Девушка усмехнулась. Воин заметил эту улыбку и едва заметно покачал головой.

Но думали они о разном. От взора Ривллима не ускользнуло то, что Фиар, усмехаясь, прикоснулась пальцами правой руки к месту, под которым, скрытый чёрной «живой» тканью, находился браслет.

– …Долго ещё? – повторила она нетерпеливо.

Остальные двое повернули головы в её сторону.

– Пока не очистим плацдарм, – пояснил ольт. – Поклонники Тёмной успели водрузить немало изваяний в её честь. Помнишь тот столб? Пока рядом с лагерем Роимала остаётся хоть одно изваяние, отряд находится в большой опасности. Жрецы Тёмной смогут следить за тем, что происходит.

– А нас сейчас не видно, что ли? – поджала губы девушка.

– Не видно, – кивнул Вемкамтамаи. – И ты знаешь, почему. Ну что, Ривллим? Следующий?

Снаружи всё казалось простым. Извлечь Лист из ножен. Установить направление, которое меч отмечает пульсацией белого света. Приблизиться к изваянию и срубить его. Пока Лист был в руках у Ривллима, изваяния слепы, глухи и бессильны. Ольт двигался следом и с поразительной скоростью украшал стволы окрестных деревьев священными символами Хранительницы. Что-то мешает Тёмной обрушить на их головы любое из множества проклятий… что именно? Дарует ли Солнечный Лист полную безопасность?

Фиар не была в этом уверена. И взяла на себя роль охранника.

Мало-помалу Ривллим наносил на карту расположение изваяний. Во время второго привала – когда солнце доползло до высшей точки небесного пути – воин показал карту «глаз и ушей» Тёмной.

Вемкамтамаи долго смотрел на россыпь точек.

– Похоже, столбы расставлены не просто так. То, что я вижу, напоминает мне часть более сложного рисунка. Догадываешься, какого именно?

– Откровенно говоря, нет, – признался Ривллим. Фиар пододвинулась поближе, и было видно, что она знает ответ.

Ольт изобразил на листе бумаги несколько коротких штрихов, намеренно исказив их расположение и не соединив.

– Теперь узнаёшь?

– Силы всемогущие! – воскликнул воин, бледнея. – Изваяния образуют её знак? Да это же четверть континента!

– Да, – кивнул ольт. – Шайр располагается в самой середине, а мы находимся вот здесь.

– Нам жизни не хватит, чтобы срубить их все, – мрачно объявил Ривллим. – Пустая затея. Ну, срубили мы две дюжины столбов. Их должны быть тысячи.

– Нет необходимости уничтожать весь узор, – неожиданно вмешалась Фиар. – Что, если стереть вот здесь… и здесь? И этот угол?

– Мы получим… – Ривллим замялся. – Вемкамтамаи, может быть, ты вспомнишь?

– Сейчас, – морщины собрались на лбу ольта. Неожиданно он рассмеялся. – Да, это неплохая шутка. Треугольник и волны, вместе дают символ жертвенника. Один из знаков Владыки Огня. И Шайр по-прежнему посередине… – он задумался. – Да только вряд ли это возможно.

– Отчего?

– Угол, который необходимо снять – под самыми стенами Шайра.

– Ну и что? – Фиар откинула волосы со лба. – Вы намеревались помочь генералу? Вот и совместим два полезных дела.

– Верно, – ольт поднялся на ноги. – Надо обдумать. Фиар, откуда ты знаешь про этот символ?

Девушка долго смотрела туда, где у зрячего были бы глаза, не отводя взгляда.

– Знаю, и всё, – пожала плечами. – Устала напоминать вам обоим, что у меня прекрасная память.

– Превосходно, эллено, – улыбнулся ольт и опустил голову. – Но про эту идею – о знаке жертвенника – не должен знать никто. Ни единая душа.

– Ясно, – Фиар отвернулась. – И это вместо благодарности.

Воин опустил голову и долго сидел так, не произнося ни звука.


* * *

– Вемкамтамаи, можно задать тебе вопрос?

Ольт очнулся от раздумий.

– Да, конечно.

Ему пришлось одеться в походную одежду. Теперь «видели» только голова да кисти рук – непривычно и неприятно.

– Как получилось, что ты так быстро понял, что происходит?

Ривллим смотрел Вемкамтамаи в лицо.

– Вон ты о чём, – ольт махнул рукой обернувшемуся капитану, чтобы тот не беспокоился и пустил коня шагом. Фиар, хоть и не любила лошадей, успела изрядно оторваться от основной группы. Тем лучше, подумал воин. – Как бы это объяснить. Я вспомнил всё таким, каким оно было. И действовал соответственно.

Ривллим замолчал, глядя на деревья, медленно проплывающие мимо.

– Почему кочевники так легко продвигаются на север и северо-восток?

Лицо ольта потемнело.

– Когда общаешься с соседями, поневоле предполагаешь, что они относятся к тебе так же, как и ты к ним, – было ответом. – А на следующий день выясняется, что о твоих близких думали как о рабах… Или корме для свиней… – он надолго замолчал. – Иногда очень трудно думать о людях плохо. Когда множество веков не было оснований для вражды.

– Понятно, – Ривллиму стало неловко. – Мне, наверное, не стоило спрашивать. Извини.

– Незачем извиняться, – Вемкамтамаи выпрямился в седле и оглянулся. – Несколько ночей я думал о том же. Помнишь, я говорил, что… ещё не должен был родиться?

Ривллим кивнул.

– Раз уж мы вмешались раз, вмешаемся повторно. Я отправил послание в… свой родной город. Кочевники не угрожают ему. Наоборот, они сама предупредительность. Даже, по-моему, торгуют.

– Ты не боишься изменять прошлое? – изумился Ривллим.

– В этом прошлом нас не должно было быть, мой юный друг, – ответил ольт спокойно. – Надо относиться к нему, как к настоящему. Кстати, – он указал рукой вперёд, – нас ждут. Поторопимся.

До Меорна оставался один день пути.

Но, как воин ни старался, он не мог узнать окрестностей. Горы и, иногда, реки оставались теми же самыми. Всё остальное было чужим. Легко сказать – относиться, как к настоящему! У ольта было сорок шесть веков, ему легко советовать.

Ривллим не раз пытался представить себе сорок шесть веков – и не мог.


* * *

– Помнится, ты говорила про клад? – спросил Ривллим, когда они остановились на последний привал.

…Дорога на Меорн оказалась утомительной. Прежде всего, Фиар наотрез отказалась ехать верхом более двух-трёх часов в день. Лошадей, дескать, не переносит.

Кроме того, её оказалось не затащить в святилище Хранительницы – на расстоянии трёх конных переходов от Башен. Узнав, что жрецы в состоянии переправить весь их отряд в Меорн за считанные минуты (Ривллим не понимал, как это делается), Фиар отказалась даже обсуждать такой способ передвижения. Кто-то из солдат шёпотом предложил пронести её внутрь силой. Девушка всего лишь улыбнулась советчику, но тому всю следующую неделю не давали покоя кошмарные сны.

Иерарх не выказал удивления и вручил Ривллиму посох. С его помощью отряд двигался по лесу раз в десять быстрее. Ривллим платил за использование посоха нечеловеческой усталостью; пробуждение становилось пыткой. Фиар, похоже, об этом знала.

Всего их ехало восемь человек, включая Роимала, Вемкамтамаи, Ривллима и Фиар. Капитану предстояло вернуться назад и устраивать линии обороны – необходимо выстоять хотя бы три недели. Шалириты вели сразу три военные кампании – одну против Севера, одну против восставших племён на дальних западных островах и ещё одну – против какого-то подземного народа. Ривллим хотел расспросить поподробнее, но капитан неожиданно замкнулся – видимо, понял, что сболтнул лишнее…

– …Клад? – Фиар ответила не сразу, погружённая в раздумья. Весь вечер она сидела у костра, любовалась пляской языков пламени. Она взглянула спутнику в глаза и улыбнулась, прищурившись. – А я-то думала, когда ты о нём вспомнишь? Клад там, – она махнула рукой себе за спину, – откуда мы так поспешно уехали. Но мы ведь вернёмся?

– Несомненно, – согласился Ривллим. Фиар выглядела бледнее обычного, а ела ли вполовину прежнего аппетита. – Плохо выглядишь, хелауа. Не заболела?

– Нет, – буркнула девушка и посмотрела на Ривллима с вызовом. – Просто устала. Слишком много всего сразу… случилось.

– Это верно, – воин уселся рядом, скрестив ноги. Фиар чуть отодвинулась. Она молчала почти весь день. Плохой признак. – Если Вемкамтамаи прав, мы сейчас далеко в прошлом. Мне интересно, на месте ли клад.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/konstantin-boyandin/izgnanniki/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.