Трофей моей любви Джоанна Лэнгтон Он властный, нетерпимый, не верящий в любовь, но сохранивший в своей душе воспоминание о первой юношеской страсти. Она робкая, застенчивая, считающая себя невзрачной, самой судьбой предназначенная быть верной женой и заботливой матерью и преданная женихом накануне свадьбы. Их жизненные пути пересеклись, и одной ночи стало достаточно, чтобы он предложил ей руку… но не сердце. По силам ли героине брак по расчету? Да и ему хорошо ли в этом мире без любви? Джоанна Лэнгтон Трофей моей любви 1 Полдень уже миновал, а до маленького городка, где жила Кетрин, было двести с лишним миль. Но Эва села в свой «ягуар» исполненная решимости. Пока она доберется туда, Зак может уже уехать… Что же, пусть. Ей нужно было увидеть именно Кетрин. Она не хотела бы застать их вдвоем. Такая встреча потребует слишком много мужества от нее… Было гораздо больше времени, чем Эва предполагала, когда она наконец добралась до небольшого дома в конце узкой, круто поднимавшейся вверх улицы. В темных окнах не было заметно никаких признаков жизни. Эва остановила машину и откинулась на сиденье, расслабляя ноющую спину. Итак, что же дальше? А что, если Зак все-таки там, вместе с Кетрин? Два старых любовника в греховных объятиях друг друга… Она закрыла глаза, испытывая мучительное страдание. Зачем она сюда приехала? Чего хотела добиться, решив встретиться с женщиной, знавшей ее мужа гораздо дольше и лучше ее? Бесполезно и унизительно предъявлять Кетрин какие-то претензии. Эва отчетливо осознала, что Зак ушел навсегда, что подобное преследование смешно, что ей остается лишь признать свое поражение. И стоило ей подумать об этом, как все вокруг нее словно начало рушиться и обращаться в прах. Господи, за что ей такое наказание? Почему именно ей, так жаждущей любить и быть любимой, во второй раз уготовано застать дорогого ей человека в объятиях другой женщины? Почему злой рок опять избрал ее своей жертвой? Она закрыла искаженное болью лицо ладонями, и из ее сжатого судорогой горла вырвались отчаянные, сдавленные рыдания. Девушка быстро расплатилась с таксистом и в мгновение ока взлетела на этаж, где снимала квартиру вдвоем с кузиной. Их ограбили? С кем-то из родных произошло несчастье? Или, самое худшее, что-то случилось с Троем? С того момента, как ей передали слова Абигайль, ее воображение рисовало картины одна ужаснее другой. – Мисс Фремонт настоятельно просила вас немедленно ехать домой; она сказала, что дело очень срочное, – взволнованно сообщила дежурная на коммутаторе. – Надеюсь, не случилось ничего плохого, мисс Рентон. Она даже не стала ждать, пока я соединю ее с вами. Пробежав по площадке, Эва открыла своим ключом входную дверь и сразу же остановилась в недоумении. На нее обрушился шквал звуков: магнитофон был включен на полную мощность. На ковре холла, словно знак вопроса, лежала ярко-синяя туфелька. – Абби! – окликнула Эва, с тревогой оглядываясь вокруг. Дверь спальни была приоткрыта, и она толкнула ее. – Абби, – еще раз позвала Эва и тут увидела полураздетую пару, страстно обнимавшуюся на смятом покрывале. – Эва? – Вскрикнув, кузина резко села на постели. Ее светлые волосы в беспорядке упали ей на лицо, розовые губки припухли. Прозрачные серые глаза в ужасе расширились. Эва попыталась сделать шаг назад, но ноги отказывались повиноваться. Глаза остановились на мужчине, приподнявшемся на кровати. Она узнала его в тот же миг, и ее словно ударили в солнечное сплетение. Стальные пальцы сдавили грудь, не давая глотнуть воздух, сбивая сердце с ритма. – О господи, – простонал молодой человек, хватая рубашку и вскакивая с постели, в то время как блондинка лихорадочно натягивала блузку. – Черт, почему ты не на работе?! – воскликнула она. – Ты позвонила и просила передать, чтобы я срочно ехала домой, – пробормотала Эва побледневшими губами и не узнала собственного голоса, который донесся до нее словно издалека. – Я тебе звонила? Ты с ума сошла! – взвизгнула Абигайль. – Кто бы там ни звонил, можешь быть уверена, это была не я! – Стерва ты, Абби, – в сердцах воскликнул парень. – Ты нарочно все это подстроила! – Не глупи, – прошипела Абигайль, ее испуг и замешательство мгновенно сменились открытым вызовом. Она злобно впилась холодными глазками в кузину, которая потихоньку пятилась к двери, чувствуя, что ноги могут каждую секунду предательски подкоситься. – Ведь я же предупреждала тебя, что Трой будет моим, стоит мне только пожелать, разве нет? – Не правда, – дрогнувшим голосом произнес Трой, встречаясь взглядом с зелеными глазами, в которых застыла мучительная боль. Он порывисто шагнул вперед, вскинув руки, будто собирался обнять Эву. – Прежде этого не было ни разу. Клянусь тебе! Эва резко повернулась и бросилась прочь. На последнем пролете лестницы она споткнулась и едва не упала – отчаянные оклики Троя опутывали ее как проволочная сеть. Но она справилась и только несколько раз медленно и глубоко вдохнула, прежде чем выйти на улицу. Абигайль и Трой… Трой и Абигайль… Она взглянула на кольцо с камнем, надетое на безымянный палец. Все внутри нее сжалось в яростном протесте. За шесть недель до свадьбы. Жених и кузина. Привычный мир рушился, и Эва летела в зияющую бездну. Потрясение было таким сильным, что она потеряла способность рассуждать здраво. Только безжалостная память воскрешала полузабытые фразы; «Трой выбрал тебя, как выбрал бы новую рубашку… От тебя требуется только прилично выглядеть на дружеских вечеринках и не слишком быстро потерять форму… Три года назад стоило мне поманить пальцем, как Трой был бы у моих ног. Он сходит с ума по мне, ..» Эва поймала свое отражение в витрине магазина и задержала взгляд: маленькая фигурка с черными волосами, аккуратно заплетенными в косу, одетая в строгий темный костюм и белую блузку. Разве могла она тягаться с рослой блондинкой, чью фотографию напечатали на обложке самого модного журнала! Эва ощутила внутри холодную пустоту: она не знала, что делать, куда идти. В нескольких шагах впереди нее, у остановки, затормозил' автобус, и Эва бросилась к нему, чуть не сбив с ног мужчину, замешкавшегося у выхода. Мужчина с недоумением уставился на нее, и у Эвы промелькнула мысль, что, наверное, внутреннее смятение ясно написано на ее лице. Но она не заметила, как человек вслед за ней вскочил в автобус. «Разве обязательно, чтобы именно Абигайль была подружкой невесты? Моя мать ее просто не выносит, – звучал в голове у Эвы раздраженный голос Троя. – Она же ничем не лучше проститутки. Ни одна уважающая себя женщина не согласится раздеваться за деньги…» Эва машинально вышла у внушительного здания, где располагалась нью-йоркская штаб-квартира «Сфаэлос индастриз», не замечая, что мужчина из автобуса неотступно следует за ней по пятам. Когда на предпоследнем этаже ее окликнула знакомая секретарша, Эва даже не повернула голову. Ничего не видя и не слыша, она двигалась, словно лайнер на автопилоте. Эва вошла в просторный кабинет, который занимала вдвоем с Брэдом Слотером. Кабинет был пуст. Она вспомнила, что утром у жены Брэда начались роды. Казалось, Слотер объявил об этом вечность назад. Телефон на ее столе гудел, как разгневанный шмель. Эва опустилась на стул и взяла трубку. – Это Адель Пату. Мне надо поговорить с Заком, – раздался раздраженный женский голос. – Мистер Сфаэлос на конференции. Мне очень жаль. Если хотите, я могу… Тут у актрисы – а именно такова была профессия звонившей вырвалось крепкое словцо. – Вы все лжете, разве нет? Да, Эва лгала женщинам Зака Сфаэлоса вот уже на протяжении года, с тех пор как поступила работать его личным секретарем. Зак Сфаэлос крайне редко уделял внимание своим любовницам в рабочее время, и, как только некое имя вычеркивалось из особого, регулярно пополняемого списка, он прекращал уделять его раз и навсегда в любое время дня и ночи. Лгать входило в круг повседневных обязанностей личной секретарши, как бы не противно было той это занятие. – Он прислал мне бриллиантовый браслет в Ниццу, где я снималась, и я сразу поняла, что все кончено! – Адель внезапно взорвалась: – Подыскал себе кого-то еще, да?! – Это к лучшему, мадемуазель Пату, – услышала Эва свой ответ. – Вы такая замечательная актриса. И только попусту тратили время на эту лощеную развратную свинью! На другом конце провода воцарилось недоверчивое молчание. – Простите, – пробормотала наконец Адель. Эва с изумлением взглянула на трубку, зажатую у нее в руке, и, потрясенная, опустила ее на рычаг. Боже Всевышний, неужели она действительно сказала это? Желудок внезапно свело судорогой, и Эва, шатаясь, бросилась в дамскую комнату, где склонилась над раковиной. Минут через десять, дрожа как осиновый лист, она вернулась в кабинет. Телефон опять трезвонил. Не обращая на него внимания, она подошла к столу Брэда и достала бутылку бренди, которую тот держал в нижнем ящике. Налив себе порядочную порцию в чашку, девушка медленно выпила, морщась от резкого вкуса спиртного. Может, это успокоит желудок? Трой и Абигайль. Эти два имени звучали бесконечным рефреном в ее мозгу, и ей захотелось разбить голову о стену. Похоже, она сходит с ума. Она-рассудительная, уравновешенная Эва Рентон, которая никогда не теряла способности мыслить здраво в критических ситуациях. Но прежде ей не приходилось сталкиваться с ситуацией, когда ее привычный мир разлетался на куски в одно мгновение. Она глотнула еще бренди и попыталась взять себя в руки. «Ни одна уважающая себя женщина..» С ее губ сорвался горький сдавленный смех. Она сняла с пальца кольцо, швырнула его в ящик стола и с грохотом задвинула его, после чего заставила себя поднять телефонную трубку. Звонила ее тетя. Что-то там о репетиции свадьбы. Эва слушала, стиснув зубы. Затем выпрямилась и с силой втянула в себя воздух. – Тетя Сара! – Она секунду помедлила, но заставила себя продолжить: – Мне жаль, но свадьба отменяется. Мы с Троем расстались. Даже ей самой эти олова показались нелепыми, словно чья-то неуклюжая шутка. – Что ты несешь, детка? – резко произнесла Сара Фремонт. – Мы с Троем расторгли помолвку. Мне очень жаль… Но мы решили, что не можем быть мужем и женой. – Если у вас с Троем произошла какая-то глупая размолвка, ты должна побыстрее все уладить, – заявила тетя непререкаемым тоном. – Вчера он обедал с нами, и все было в порядке! Тетя повесила трубку – разговор был окончен. Эву забил озноб. Мать Абигайль… Сара и Лоренс Фремонт распахнули перед ней двери своего дома, когда умерла ее мама. Разве могла она сказать им правду? Проще сделать вид, что они с Троем передумали – так будет лучше для всех. Сухой комок застрял у нее в горле: неужели Трой любит Абигайль?.. «Ни одна уважающая себя женщина…» Абби с готовностью сбросила платье перед объективом фотоаппарата, лишь бы привлечь внимание Сфаэлоса. И тогда Валиас, младший брат Зака, владелец известной фотостудии, хладнокровно предложил Эве сделать то же самое, не принимая в расчет ее крайнее смущение. – В вас есть нечто такое, чего не хватает вашей долговязой кузине. Вот вы по-настоящему притягательны… и, кроме того, в вас чувствуется класс. Валиас сделал свое предложение перед развеселыми гостями на вечеринке для сотрудников фирмы и все последующие месяцы безжалостно преследовал этой шуткой несчастную девушку. Видя, как та заливается краской, Валиас понял, что нашел подходящую жертву. Стоило ему теперь встретить Эву, как он обещал ей все возрастающие фантастические суммы за то, чтобы она согласилась раздеться донага. Хотя, несомненно, видел в ней то же, что в все остальные, с горечью размышляла Эва, чопорную тихоню, до смешного приземленную, решительно неспособную воспламенять сердца или хотя бы одно-единственное мужское сердце. Словом, полную противоположность своей яркой красивой кузине. В школе Абигайль дала кузине прозвище Монашка и, создав ей подобный образ в глазах других, находила особое удовольствие в том, что сообщала по секрету соученицам, что Эва – незаконное дитя, непредвиденный плод мимолетной связи ее юной матери и заезжего коммивояжера. Сначала многие девочки не находили в этом ничего зазорного, но скоро, подчиняясь общему настрою, принялись хихикать и подтрунивать над Эвой. Абигайль являлась в школе признанным лидером, и противостоять ей было трудно. Эву изводили насмешками, ни одна из девочек не осмеливалась заступиться за нее, иначе ей была бы уготована подобная печальная участь. Чтобы избавиться от травли, Эва в шестнадцать лет оставила школу и поступила на секретарские курсы, хотя мечтала вовсе не об этом. Ее мечтой был Трой Воглер… Внезапно она возненавидела себя всю-фигуру, характер, маленький рост, манеру одеваться. Она действительно безнадежно скучна и во всем уступает сверстницам. Старомодная, полностью несведущая в вопросах отношений между мужчиной и женщиной, в двадцать три года мечтающая оставить работу и сделаться женой и матерью. Ей бы следовало жить лет сто назад, а не сейчас, во второй половине двадцатого века! Краем глаза Эва вдруг заметила, что дверь открыта. Медленно она подняла голову и оцепенела. Зеленые глаза испуганно округлились. В дверях неподвижно, словно бесшумно подкравшийся хищник, замер Зак Сфаэлос… а оба телефона надрывались как безумные. Но шеф сегодня днем должен быть в Бостоне, а не здесь, тупо подумала Эва. – Маленький перерыв? – на удивление спокойно осведомился он вместо того, чтобы гневно обрушиться на нее, как она ожидала в первую минуту. Телефоны вдруг, как по мановению волшебной палочки, затихли, и в комнате воцарилась оглушительная тишина. Эва растерянно смотрела на шефа. Шесть футов три дюйма. Черные волосы, резко очерченные черты лица, унаследованные от грека-отца, и удивительно светлые глаза матери-француженки. Неотразимый сын Адама с потрясающими физическими данными-мало кто из мужчин мог бы с ним соперничать. Эва неизменно испытывала неловкость в его присутствии. Если бы обустройство семейного очага не было таким грабительски дорогим, она давно пожертвовала бы высокой зарплатой и нашла бы менее выгодное место, зато подальше от сардонических реплик и насмешливых комплиментов Зака Сфаэлоса. Он постоянно заставлял ее чувствовать себя неуклюжей и смешной. Словно она была забавным зверьком в местном зоопарке. – Допивайте ваш кофе. – Гибкая загорелая кисть с длинными пальцами небрежно обхватила наполовину наполненную чашку, стоявшую на краю стола, и протянула Эве. Неужели он не почувствовал запаха и не догадался, что это вовсе не кофе? Видимо, нет. Она поспешно приняла чашку и сосредоточила взгляд на идеально начищенных мужских ботинках. Потом собралась с духом и залпом проглотила остаток огненного напитка. На глазах мгновенно выступили слезы, и она отчаянно заморгала. – А где Брэд? – Еще не вернулся из больницы, от жены. – Эва приложила героическое усилие, чтобы ее ответ прозвучал как можно естественнее, изумляясь тому, что шеф не спешит отпустить одно из язвительных замечаний, на которые был большой мастер. Эва уперлась обеими руками в стол и заставила себя сесть прямо. Ее взгляд невольно встретился с его светлыми, прозрачными как горный хрусталь глазами, и ей показалось, что она натолкнулась на невидимую преграду под высоким напряжением, – по телу словно пробежал электрический разряд, заставив затрепетать каждый нерв. – Тогда, боюсь, вам придется заменить его. – Заменить? Вряд ли кто-нибудь сумел бы заменить Брэда Слотера. Брэд был доверенным лицом шефа и в работе проявлял большое рвение. Он сам признался Эве, что первый его брак распался потому, что его никогда не было дома. И сейчас, если бы Зак связался с ним по телефону, Брэд примчался бы из родильного дома со скоростью света. – Ничего особенно трудного вам не предстоит… расслабьтесь, – проговорил Зак своим характерным низким мрачноватым голосом. – Я хочу, чтобы вы всего лишь написали пару писем под мою диктовку. Наморщив лоб, Эва механически взяла со стола карандаш и блокнот. Шеф разговаривал со странной медлительностью, а вовсе не в обычной нетерпеливой манере. Он даже не спросил, почему она не отвечала на телефонные звонки. Пропуская ее вперед, Зак посторонился, и, стараясь увеличить дистанцию между ними, Эва отшатнулась и на миг потеряла равновесие. Сильные руки в мгновение ока подхватили ее. Голова у Эвы закружилась, сердце бешено застучало в груди. Она задрожала, пытаясь справиться с внезапной слабостью. – С вами все в порядке? – спросил он, все еще не отпуская ее. – Все х-хорошо… извините. Ее ноздри затрепетали, уловив возбуждающий, только ему присущий запах. Такой интимный… Интимный? Что с ней происходит? Эва с усилием выпрямилась, и он отпустил ее. Она направилась вперед осторожными маленькими шажками, отметив, что двойная дверь кабинета шефа в самом конце коридора странным образом то придвигается, то удаляется, а то и перекашивается. Это все бренди. Она напилась на рабочем месте. Но Эва не испытывала стыда, напротив, ей было необычайно хорошо. Временная анестезия – лекарство против страшной боли, которую она пока не была готова встретить во всеоружии. – Сядьте, Эва. Девушка, осторожно ступая, прошла по толстому ковру и опустилась на ближайший стул. Она вдруг испугалась, что он заметит ее состояние. Непривычное чувство опьянения перестало доставлять удовольствие. Находиться в таком виде перед Заком Сфаэлосом теперь казалось ей настоящим безумием. Она вскинула голову, увидела, что он стоит рядом с ней, и вздрогнула. Руки ее задрожали, и Эва крепче вцепилась в блокнот. Зак почему-то не сел на свое место, а легко прошелся по ковру и остановился у огромного, во всю стену, окна. Потрясающе красивый мужчина, он, кроме того, обладал врожденной грацией движений. Отлично сшитый темно-серый костюм выгодно подчеркивал широкие плечи и длинные стройные ноги. Он бросил на Эву внимательный взгляд из-под густых черных ресниц. – Я могу начинать? Обычно он никогда не спрашивал разрешения. Эва неуверенно кивнула. Он принялся диктовать, делая не правдоподобно длинные паузы, и это позволило ей более-менее успешно поспевать за ним, но все-таки она пропускала некоторые слова, потому что никак не могла сосредоточиться на содержании письма. Чувство реальности постепенно возвращалось к Эве, и желанное забытье уступило место трезвой мучительной ясности. Сколько времени Трой вот так обманывал ее с Абигайль? В памяти всплыли откупоренная бутылка вина на столике в холле и полупустые бокалы на полу у кровати. Это не был внезапный порыв страсти. Они принесли бокалы с собой, в спальню… Они заранее условились встретиться днем, когда Эва обычно была на работе… – Вы все успели записать? Очередная страница под ее пальцами была безнадежно пуста. Эва беспомощно закрыла глаза, желая хоть на мгновение обрести покой. – Ничего страшного… это письмо не такое уж важное. Мягкость его тона ошеломила ее. Она растерянно подняла голову и увидела перед собой его глаза. Участие, которое она прочла в них, прямо-таки гипнотизировало ее. Зак устроился на краешке письменного стола, слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя уютно. Он протянул руку, забрал блокнот из ее нервно подрагивающих пальцев и небрежно отложил в сторону. – Вы чем-то очень расстроены, – медленно произнес он. Эва замерла, мускулы изящного личика напряглись под гладкой кожей. Она уперлась взглядом в его шелковый галстук. – Нет… – Вы больше не носите свое кольцо… Девушка побледнела. Карандаш, который она вертела в пальцах, с треском сломался пополам. – У вас в самом деле что-то стряслось, – пробормотал Зак все тем же негромким мягким голосом, которым разговаривал с ней впервые и от которого ей всерьез стало не по себе. – Утром вас, кажется, неожиданно вызвали домой. Что-то случилось? Эва с испугом поняла, что готова все рассказать ему, выплеснуть скопившуюся внутри горечь, но вместо этого с силой сжала зубы. – Может быть, вы хотите сегодня уйти домой пораньше? предположил он. – Нет, – пробормотала она. Ужас мгновенно вернул ее к жизни. Кузина, конечно, дожидается ее возвращения. Но сейчас она меньше всего готова к встрече с ней. – Почему нет? – продолжал допытываться Зак. – Я застала своего жениха в постели с кузиной… Стоило Эве произнести эти слова, как ей тут же показалось невероятным, что она решилась сказать такое вслух и именно этому человеку. Краска стыда и досады залила ей лицо и тонкую шейку. Но Зак Сфаэлос и бровью не повел. – Вы счастливо отделались, – убежденно проговорил он. – Счастливо отделалась? – машинально переспросила Эва. Зак выразительно развел руками. – Подумайте сами, насколько было бы печальнее для вас узнать об этой недостойной связи после свадьбы. – Теперь никакой свадьбы не будет, – дрогнувшим голосом прошептала Эва, но если, сообщая это тете, она чувствовала, что находится в центре кошмарного сна, теперь же случившееся представлялось ей не менее кошмарной реальностью. – Разумеется. Ни одна женщина не способна простить такое предательство, – понимающе кивнул Зак. Наступило молчание. Эва украдкой облизнула кончиком языка пересохшие губы. Прощение… Понимание… Трой через мгновение был готов просить ее и о том и о другом. Он вовсе не выглядел счастливым. – Ведь в конце концов, – убеждал Зак с непонятной настойчивостью, – вы никогда уже не смогли бы доверять ему. Или ей… Эву снова окутал мрак отчаяния, в котором секунду назад мелькнул было сулящий надежду проблеск света. – И разве вы решили бы простить его? – спросил Зак тоном вежливого удивления. – Нет, – еле выговорила Эва, которую словно вовремя удержали от опрометчивого шага. Однако ей никак не верилось, что подобный разговор происходит между ней и Заком Сфаэлосом, который вовсе не славился участливым и благожелательным интересом к личным проблемам своих сотрудников. Напротив, владелец фирмы был убежден, что образцовые служащие должны оставлять личную жизнь за порогом «Сфаэлос индастриз», чтобы не позволять той мешать работе. – Почему вы так со мной разговариваете? – произнесла она растерянно. – А у вас есть кто-то, кому вы могли бы излить душу? Эва безуспешно попыталась проглотить комок в горле. Он как будто знал-но откуда? – как ужасно она одинока. Она не могла обратиться к родителям Абигайль, других родных у нее не было, а друзья являлись одновременно друзьями и коллегами Троя. – Нет. Но… – О том, что вы мне сказали, никто больше не узнает, – заявил Зак. Его глаза, пронизывающие насквозь, смотрели на нее в упор, но сейчас они не были ни холодными, ни беспощадно насмешливыми. – Вы… вы так добры, – произнесла дрогнувшим голосом Эва. С подобной чертой характера шефа она столкнулась впервые, а до этого даже не догадывалась о ее существовании. – С вами случилась пренеприятная вещь, и, вполне естественно, это вызывает участие. – Спасибо, но в жалости я не нуждаюсь! – воскликнула Эва. – Жалость тут ни при чем, – усмехнувшись, заверил ее Зак. – Вы должны радоваться тому, что освободились. Жизнь слишком коротка, а вы и так уже потратили целых два года на этого ничтожного страхового агента. Тогда как будущее сулит гораздо более увлекательные перспективы… – Откуда вы знаете, что Трой – страховой агент? – запинаясь, выдохнула Эва. – А что, разве я не прав? Он выглядит как типичный страховой агент, – вкрадчиво заметил Зак. Эва инстинктивно почувствовала, что в его словах что-то не так, но это ощущение быстро развеялось. В конце концов, теперь все кругом шло не так, как следовало. – Вы живете вместе с вашей кузиной? – спросил шеф. Опять его осведомленность смутила и озадачила девушку. Наверное, она чем-то выдала себя, потому что он добавил: – Валиас как-то упомянул об этом. – Да. – Эва вспыхнула, вспоминая быстротечный роман Абигайль с братом Зака. – Естественно, вам не хочется возвращаться домой, – пробормотал Зак и небрежно бросил ей на колени связку ключей. – Можете воспользоваться квартирой фирмы, пока не подыщете себе другое жилье. Даже несмотря на ее состояние, Эве это предложение показалось явно сомнительным. Квартира располагалась на верхнем этаже этого же дома – обычно ею пользовались только члены семьи Сфаэлос и очень редко – близкие друзья семейства. – Но я не могу… – Надо же вам где-то устроиться. Эва взяла ключи, собираясь вернуть их, но тут подумала об унижении, которое ей придется испытать, встретившись с Абигайль. Она напряженно и беспомощно взглянула на него. – Я очень вам благодарна, но… – Начните новую жизнь, – бодро откликнулся Зак. – Я сегодня устраиваю вечеринку для друзей. Почему бы и вам не прийти? Не стоит оставаться наедине с собой. Эва подавила нервный смех. Вечеринка? Он полагает, что у нее подходящее настроение для вечеринки? Да он сошел с ума или абсолютно не способен понять безмерность случившегося с ней несчастья. – Со мной все будет в порядке, – нетвердым голосом отозвалась она, решив, что ему нужен кто-то, чтобы помочь на кухне. Брэд обычно посещал все вечеринки Зака Сфаэлоса: занимался размещением гостей за столом, следил, чтобы не иссякла беседа, и заботился, чтобы все шло гладко. За такого рода услуги шеф доплачивал ему. Зак был достаточно богат, чтобы позволить себе тратить деньги на прихоти. – Я позвоню вам позже. А машину пришлю за вами к восьми часам, – сказал он, не дождавшись ее ответа. – Но у меня нет подходящего туалета… – промямлила Эва, хватаясь за подходящий, как ей показалось, предлог. – Никаких проблем, я куплю вам платье. И не беспокойтесь о таких пустяках. – Но я… Сильные загорелые руки мягко подняли со стула. Он повел ее к двери, словно Эва была механической куклой. – Прилягте, отдохните, постарайтесь думать о приятных вещах, – настойчиво уговаривал он. – И улыбнитесь. – Кончиком пальца он чуть коснулся ее пухлой нижней губы и тут же убрал руку. Прикосновение было легким как перышко и странно успокаивающим. Словно во сне, не давая себе отчета, Эва встретилась с завораживающим взглядом мужских глаз и слегка пошатнулась. Он заботливо поддержал ее. Боль, непохожая ни на что из испытанного прежде, заставила ее вздрогнуть. – Мистер Сфаэлос… – Зак… О, черт! – воскликнул он, внезапно отпуская ее. Девушка еле удержалась на ногах. Она оцепенело смотрела, как он быстро прошел через кабинет к телефону, звонок которого Эва только что услышала. У стола он обернулся. – Поднимайтесь в квартиру и ложитесь, – скомандовал он. Эва пятясь вышла из кабинета и вернулась к себе за сумочкой. На ее столе опять разрывался телефон. Мгновение она колебалась, потом сняла трубку. – Эва? – раздался нетерпеливый голос Брэда. – Окажи мне услугу: Зак велел вчера дать Валиасу на подпись кое-какие бумаги, но я совсем забыл. Они в моем столе в верхнем ящике справа. Возьми такси и отвези их в студию, прежде чем шеф вспомнит о них, хорошо? Эва поморщилась, но устало проговорила: – Хорошо. – Ты ангел. Готов спорить, что ты справишься лучше меня. Садясь в такси, она вдруг вспомнила, что уже давно предупредила о том, что уходит. Таким образом, скоро она окажется в очереди за пособием по безработице. Замену ей уже нашли, и через две недели новая сотрудница приступит к работе. Трой решительно не хотел, чтобы его жена работала. А сбережений у нее нет никаких. Каждый цент Эва тратила на ремонт и обстановку приобретенного женихом коттеджа. Вечерами и по выходным скоблила стены, штукатурила, красила, а потом кроила, шила, вешала шторы. Она вкладывала сердце в обустройство своего семейного гнездышка. Теперь ей уже никогда не придется жить в нем, уныло подумала Эва. Да, ее кузине доставляло удовольствие только то, что она отнимала у других. Но на сей раз это была не игрушка или альбом с картинками, а человек, которого Эва любила. Она не помнила, как вышла из такси; голова кружилась, лицо было бледным и застывшим. Ей еще не приходилось бывать в фотостудии Валиаса Сфаэлоса. Повинуясь скупым указаниям девушки за конторкой, лавируя среди суетящихся людей, она наконец-то отыскала Валиаса. Тот сидел, развалясь в кресле, один в пустой студии. Похоже, собирался вздремнуть, но стоило ему увидеть перед собой Эву, как его подвижные черные брови так и взлетели вверх. Он вскочил на ноги с насмешливой улыбкой. – Чему обязан оказанной мне честью? Неужели вы наконец-то решились принять мое предложение? Мисс Декабрь в красных сапожках, а кругом россыпь спелых ягод шиповника на белом фоне… а, что скажете? Чувствуя, как вспыхнули ее щеки, Эва от досады скрипнула зубами. Она не была настроена выслушивать насмешки Валиаса. Избегая его нескромных взглядов, она протянула папку и сухо произнесла: – Здесь нужна ваша подпись. Валиас внезапно рассмеялся. – Над чем вы смеетесь? – услышала Эва свой собственный сердитый, почти враждебный голос. – Это мое дело. – Если надо мной, то, значит, не только ваше! – твердо заявила Эва. Валиас весело взглянул на нее. – Хорошо, я отвечу, но сперва скажите-ка мне, присутствие моего брата вас волнует? Девушка озадаченно уставилась на него. – Простите? – Зак у нас писаный красавец, женщины так и виснут на нем. Не будь он моим братом, я бы его возненавидел. Ну, поделитесь со мной. Если бы не ваша верная любовь, вы согласились бы?.. Ну, помните тот фильм, где герой платит миллион баксов за одну ночь с понравившейся ему женщиной. Как же его название? А впрочем, неважно… Я к тому, что и вы могли бы приобрести целое состояние… – Н-не понимаю… Но это была не правда. Эва просто отказывалась воспринимать' его намеки. Валиас смерил ее недоверчивым взглядом. – Хотите сказать, что ничего не замечали? Или что Зак ни разу не попытал счастья? – Если вы подразумеваете, что ваш брат ко мне неравнодушен, вы очень ошибаетесь… – На сумму в миллион баксов? Он мог бы обронить миллион и даже не заметить потери. Нет, я слышал, как упоминалось два миллиона, – сообщил Валиас с явным удовольствием. – Думаю, Зак решил, что один-ничтожно малая цена. У Эвы снова закружилась голова, она никак не могла сосредоточиться. – Мне очень неприятен этот разговор, Валиас. – Словом, Зак желал бы узнать вас покороче… а что, разве это преступление? Страсть правит миром, – игриво произнес он. Зак Сфаэлос хотел провести с ней ночь? Она не могла поверить. Валиас медленно покачал головой. – Вы и правда не знали. Вот уж действительно любовь слепа. И правильно, будьте тверды. Напоминайте себе, что он вам несимпатичен, и держитесь от него подальше. Выходите замуж за своего страхового агента и живите с ним долго и счастливо, – сухо посоветовал он и, быстро просмотрев содержимое папки, принялся выводить на листах свою подпись. Чтобы Зак Сфаэлос вдруг воспылал к ней страстью? Чушь, ерунда, выдумка Валиаса, его очередная низкопробная шутка. «Он вам несимпатичен…» Неужели ее неприязнь к Заку так очевидна? Эва вспомнила, какую доброту и терпение только что проявил к ней шеф, и почувствовала себя виноватой. Да, ей никогда не нравился Зак Сфаэлос-не нравилось его высокомерие, раздражительность, язвительность, эгоизм богача, привыкшего считаться только со своими желаниями. Ей также неприятна была его манера обращения с женщинами. Они являлись для него вещами, которые можно купить, а когда наскучат – выбросить за ненадобностью… А скуку он начинал испытывать так быстро, что окружающие и глазом не успевали моргнуть. Спортивные машины, легкомысленные девицы, стремительно несущаяся жизнь. Ночные клубы, скандальные премьеры, шумные презентации, казино, лето на юге Франции, зимы в Альпах. Когда прекрасное лицо и тело его очередной возлюбленной начинали приедаться, она получала двадцать четыре алые розы и бриллиантовый браслет. Здесь Зак особым воображением не отличался. Да и к чему? Женщины Зака Сфаэлоса не придерживались слишком строгих правил. Ему не нужно было лгать, хитрить, изворачиваться. И не нужно было давать обещаний, которые он не собирался выполнять… О, Трой, как ты мог так поступить со мной? Эва впервые осознала всю глубину постигшего ее несчастья. Она слегка покачнулась, в висках застучала кровь, от включенных софитов было жарко. Блузка прилипла к телу. Девушка машинально стянула жакет и глубоко вздохнула. Два миллиона… Ей захотелось истерически захохотать. Все это на самом деле очень смешно. – Вы же знаете, семейная жизнь обходится недешево, – задумчиво пробормотал Валиас, не спускавший с Эвы внимательных глаз, стоило только ее жакету выскользнуть из ослабевших пальцев на пол. – Почему бы вам еще раз хорошенько не взвесить мое предложение? Никто никогда не узнает. Я не стану печатать снимки! Это будет нашей тайной… вашей и моей. До Эвы едва дошел смысл его слов, когда где-то сбоку ей почудилось какое-то движение. Затем раздался взрыв темпераментной незнакомой речи, и Валиас получил достаточно сильный толчок в грудь, едва не опрокинувший его навзничь. Невесть откуда возникший Зак обрушился на брата с гневной речью, сопровождая каждую фразу чувствительным ударом в плечо и заставляя того пятиться, – так боксер теснит на ринге более слабого противника. Побледневший Валиас спрятался за спину ошеломленной девушки. – Боже… утихомирьте его или он сейчас меня прикончит! 2 Эва потрясенно и недоверчиво следила за разворачивающимся перед ней действом. – Стыдись! – рычал Зак на уже понятном Эве языке. – Ради пари, ради поганых денег! Да она же не в себе, она даже не помнит, какой сегодня день! – Она со мной в большей безопасности, чем с тобой, если на то пошло! – отбивался Валиас. – И почему мне даже нельзя спросить? – Убирайся с моих глаз, молокосос. Скажи спасибо, что не успел продвинуться еще хоть на шаг… – Все, что я сделал, это повторил свое предложение! – запальчиво выкрикнул Валиас. – А почему тогда на ней нет жакета? – Зак вновь подступил к брату со сжатыми кулаками. – Она сама его сняла! Надо же, какое событие! Да на ней тряпок больше, чем на Скотте, когда он исследовал свою Антарктиду! Здесь что, никто не понимает шуток? Простите, Эва, – проговорил Валиас, торопливо поворачиваясь к ней. – Я не знал о расторжении помолвки, но теперь, раз горизонт чист, я бы на вашем месте ухватился за два миллиона и не уступал ни цента! И Валиас благоразумно поспешил покинуть поле боя. – Какого черта вы вздумали явиться сюда в таком состоянии? – грозно повернулся к ней Зак. Вот и моя очередь пришла, отметила машинально Эва. – Разве я не сказал вам, чтобы вы легли отдохнуть? Вы могли запросто угодить под автобус. Я глазам своим не поверил, когда обнаружил, что вы куда-то исчезли! – Он скрипнул ослепительно белыми зубами. – Мне н-нужна была его подпись на документах. – И для этого вы сняли жакет? – продолжал наступать Зак. – Мне стало жарко, – с трудом пробормотала девушка. Зак нагнулся и поднял жакет. – Боже… мне следовало догадаться, что женщина, которая носит юбки ниже колен и закрывает каждый дюйм тела в разгар лета, вряд ли способна раздеться перед камерой. Вы просто не в меру стыдливы. Настоящая монашка. Эва замерла. – И вовсе я не монашка! – воскликнула она возмущенно секунду спустя. – Да у вас есть характер, – изумленно пробормотал Зак, словно открыв для себя что-то удивительное. – Не надо говорить со мной свысока, – сердито предупредила Эва, поражаясь тому, как гнев вдруг без всякого предупреждения охватил ее и выплеснулся наружу. Зак отступил на несколько шагов и развел руками. – Я беспокоился о вас. Видите ли, мой гадкий братец держал со мной пари месяцев шесть назад… – Пари, – эхом отозвалась Эва, сдвигая брови. – Он поспорил на пятьдесят тысяч, что заставит вас позировать ему обнаженной. Девушка чуть не заплакала от обиды и унижения. – Мне бы и в голову не пришло усомниться, что вы не сделаете ничего подобного. Вы не из таких. Это была шутка, Эва. Валиас любит пошутить, но иногда, как вот сегодня, увлекается и заходит слишком далеко. Эва уставилась в пол. Слезы жгли ей глаза, но, к счастью, ей удалось сдержать их. – Неплохая шутка. – С ее дрожащих губ слетел приглушенный смешок. Значит, за непрерывными преследованиями Валиаса крылось мерзкое мужское пари. С самого начала она не давала Валиасу ни малейшей надежды победить в этой беспринципной игре, но Зак тем не менее проследил за ней до студии. К несчастью, шеф и так уже имел возможность видеть ее сегодня полностью выбитой из колеи. Кроме того, наверняка догадывался, что она изрядно выпила. Какой стыд! – Боже, выставила себя на посмешище, – прошептала она с горечью. – Ничего подобного, – поспешил заверить ее Зак. – У вас просто был тяжелый день, вот и все. Эву забил озноб. Ей стало ужасно тоскливо и одиноко. Оказаться бы опять в объятиях Троя! Но Трой уже больше никогда не обнимет ее. Все кончено, разрушено, умерло! Она судорожно стиснула руки. – Вы и правда любили этого негодяя, – негромко пробормотал Зак. Эва закрыла лицо ладонями, словно хотела загнать свои чувства внутрь. Всеми силами она пыталась овладеть собой. С большим трудом ей удалось продеть руки в рукава жакета, который протянул Зак. – Что это еще была за шутка насчет двух миллионов? Эва, неловко вытянув косу из-под воротника жакета, напряженно замерла, готовая к очередному потрясению. – У вас роскошные волосы, мне всегда хотелось посмотреть, как они выглядят, когда вы их распускаете. – Зак не отводил глаз от черной шелковистой змейки, спускающейся до самой талии. – Никогда не подстригайте их. Она медленно подняла голову, удивленные зеленые глаза встретились с его глазами, отсвечивающими холодной сталью, и между ними словно пробежала электрическая искра. – Валиас сказал… что вы согласны заплатить два миллиона за одну ночь со мной… Зак как будто сжался, его высокие скулы залил яркий румянец. – Вы, по-видимому, выпили больше, чем я думал. – Кажется, я села в лужу, – растерянно пробормотала Эва. – Я утоплю Валиаса в этой самой луже. – Не надо, я пошутила… – Но он-то не шутил! – Зак шагнул к двери, увлекая ее за собой. – Это п-правда? – запинаясь, выговорила пораженная девушка. – Думаете, я был бы сейчас здесь, не будь это правдой? Он вывел ее через шумный вестибюль на улицу. Смятенный ум Эвы пытался осознать смысл его заявления. Зак Сфаэлос хотел близости с ней. Находил ее соблазнительной. То, что еще двадцать четыре часа назад ужаснуло и напугало бы Эву, сейчас завораживало. У дверцы серебристого лимузина ожидал шофер. Эва забралась внутрь, скользнула вдоль обтянутого дорогой кожей сиденья. Но шикарный салон автомобиля не произвел на нее впечатления. Не думай о Трое, не думай о Трое, лихорадочно твердила она про себя. – Но почему вы не… Я хотела сказать, вы никогда не показывали… – Эва, я не томящийся от любви юнец. Я нахожу вас очень привлекательной физически. Это не зависит от моей воли. – Физиология? – Можно сказать и так, – сухо подтвердил Зак. Вот и Трой испытывает то же самое к Абби? Но разве есть разница, что именно двигало им, – любовь, слепое влечение или примитивное желание, – все равно больнее, чем сейчас, ей уже не будет… Неужели только чувство вины заставило Троя выбежать вслед за ней на лестничную площадку? Перестань, перестань! – кричал внутри нее пронзительный голос. Все кончено! Смирись! Зак прав. Ты уже никогда не сможешь верить Трою. – Вы считаете меня очень наивной, – пробормотала Эва, преодолевая охватившее ее смятение. – Нет… но думаю, сейчас не время для подобного разговора. – Я больше не верю в любовь. Разве Трой не вел себя, как ведут влюбленные? Романтические открытки, постоянные телефонные звонки… Вчерашний вечер они провели вместе, держались за руки, улыбались друг другу… Он непревзойденный актер, а она слепая дурочка, не заметившая в нем никакой фальши. – Вы не хотели бы сейчас отключиться и хорошенько выспаться? – с откровенной надеждой осведомился Зак. – Очень, очень хотела бы, – сдавленно прошептала Эва. Наступило многозначительное молчание, смысл которого она не могла понять. Наконец с губ ее спутника сорвался мрачный смешок. – Я действительно не знал, что ваши чувства настолько глубоки. Да, Эва не привыкла проявлять свои чувства. Она научилась этому еще в детстве. Но сегодня ее грубо вырвали из защитной раковины. – Мне казалось, вы больше увлечены свадебной мишурой, всеми этими обойными и мебельными каталогами, образчиками тканей, открытками… – перечислял он язвительно, но с еле уловимым оттенком горечи. – Я хотела иметь дом, который стал бы по-настоящему моим. Легко смеяться над тем, что вы имели всегда. – Эва бросила на Зака сердитый взгляд и снова отвернулась, но его образ продолжал стоять у нее перед глазами. Блестящие черные волосы, разлетающиеся брови, жесткие очертания носа и губ, холодный блеск глаз. Жестокость – вот подходящее слово. Он был бы замечательно красив, если бы не неприятный отпечаток подавляющего превосходства и непреклонной воли. В висках у Эвы глухо стучало. – Я даже не спросила вас, куда мы едем… – Вы в полной безопасности. Но сегодня вам не придется самой принимать решения… Эва устало закрыла глаза. Единственному изо всех мужчин на земле, которому ей бы раньше и в голову не пришло довериться, она вдруг инстинктивно поверила. Зак Сфаэлос – защитник и покровитель! Следовало бы посмеяться над подобной мыслью, но вместо этого она… заснула. Девушка всплыла из глубин кошмара с сильно бьющимся сердцем, покрытая испариной. Она резко, так что закружилась голова, села в постели и обнаружила, что находится в совсем незнакомой комнате. С двух сторон широкой кровати горели ночники. Она была накрыта шелковой простыней. К влажному телу липла тонкая ажурная ночная рубашка. – Где я? – прошептала она одними губами и замерла, увидев, как со стула, стоявшего в темном углу, поднялась высокая мужская фигура. – О господи, о чем я спрашиваю, – пробормотала Эва, когда отрывочные воспоминания сложились в ее голове в цельную картину. – Это мой дом. Я решил, что оставлять вас одну в квартире фирмы будет не очень-то осмотрительно, – пояснил Зак как ни в чем не бывало. – А ваша вечеринка? – Отменяется. Это была не слишком блестящая идея. Сквозь полуопущенные ресницы Эва, словно зачарованная, изучала его лицо. Все казалось ей нереальным-и события дня, и, конечно же, необычайная перемена, происшедшая в их отношениях несколько часов назад. Почему? Неужели она так привлекает Зака, что нравится ему даже такая? – Я попрошу, чтобы принесли поесть. Дверь с негромким щелчком закрылась за ним, но Эва продолжала смотреть на то место, где он только что стоял. Сегодня она так непростительно глупо напилась, а Зак Сфаэлос оказался рядом. Но разве он мог ожидать, что с ней случится такое? Что ей потребуется помощь и поддержка. А вечеринка? «Не слишком блестящая идея». Он сказал это так, словно вечеринка была задумана для ее развлечения, а это уж полная чушь. Нет, она просто не правильно поняла его. Эва соскользнула с постели. Голова все еще немного кружилась. Она поморщилась, почувствовав противный привкус во рту, и чрезвычайно обрадовалась, обнаружив за одной из дверей ванную. Увидев себя в зеркале, бледную, растрепанную, девушка ужаснулась. Она стащила с себя ночную рубашку и шагнула в душевую кабину, радуясь теплой воде и пышной мыльной пене, которые несли блаженное ощущение чистоты. Кто раздел ее и уложил в постель? Зак? Как странно, еще вчера она тысячу раз умерла бы от стыда при этой мысли. Сегодня она сознавала, что и так во многом предстала перед Заком Сфаэлосом не в самом выгодном свете. А некогда заботливо, словно святыня, оберегаемая неприкосновенность ее тела перестала казаться заслуживающей такого беспокойства. Почему бы не признать, что она сама толкнула Троя в объятия Абигайль? Она отказывалась принадлежать ему до свадьбы. Глухая ко всем его доводам, Эва твердо решила дождаться первой брачной ночи. Она воображала, что подобная сдержанность придаст особый смысл клятвам перед алтарем. Но теперь у нее не будет никакой свадьбы… И мало утешительного в том, что она сохранила невинность, потеряв любимого человека. Может, она получила по заслугам? Поставила на первое место свои жалкие принципы, и к чему они ее привели?.. Вернувшись в спальню, Эва бросилась на кровать и спрятала лицо в подушки, преданная любимым, отвергнутая, невыносимо страдающая от унижения. Теперь ничто никогда не вернет ей чувства самоуважения. Она не слышала, как открылась дверь, и мгновенно застыла, почувствовав прикосновение мужских рук. Ее ноздри затрепетали, уловив запах Зака. Она медленно, очень медленно повернулась и потянулась к нему. Нет, она не должна этого делать! Но так хорошо ощущать его рядом. Во рту у Эвы пересохло, она задышала часто и неровно. Пальцы неловко, дюйм за дюймом, скользили по широкому плечу. Собственная смелость почти парализовала ее. Тишина давила на барабанные перепонки. Мужчина негромко перевел дыхание, и Эва чувствовала, как напряглись мускулы его упругого тела, слышала совсем рядом частый стук сердца Зака. Впервые за много часов Эва улыбнулась, испытывая удивившее ее саму чувство благодарности к этому мужчине, и придвинулась ближе. Ее ладонь легла на его грудь, и она уловила сквозь тонкую ткань рубашки жар тела. Реакция Зака была отрезвляющей. – Это что, жест отчаяния или попытка самообмана? – спросил он мягко. – Я не он. У вас не получится закрыть глаза и представить, что вы! с ним. – Я помню, кто вы, – прошептала она. Рядом с ним, даже не закрывая глаз, Эва ощущала себя словно в волшебном сне. В ответ на ее слова длинные гибкие пальцы осторожно обхватили ее запястья и слегка отодвинули девушку назад. Зак пристально и сурово всматривался в ее смущенное лицо. – Сейчас мое желание уже не пугает вас, – напряженно сказал он. Это была правда, хотя Эва и не догадалась об этом первая. От этого утверждения щеки девушки залил яркий румянец. – Да… – Но это должно произойти не так. – Его выразительные губы сжались. – И не сегодня. Весь день на его глазах она то и дело совершала нелепые поступки, совсем как клоун, развлекающий публику. Несомненно, воображаемая привлекательность, которой наделил ее этот мужчина, стремительно улетучилась, стоило ему столкнуться со столь жалкой реальностью. Зак Сфаэлос привык к искушенным, изысканным женщинам, и ни одна из известных ему дам наверняка не выказала бы себя такой дурочкой в его присутствии, как сделала это Эва. Когда он отпустил ее руки, с губ девушки внезапно сорвался смех, похожий на рыдание, который испугал ее саму. – Не надо, – с укором пробормотал он сдавленным голосом. – Я очень хочу этого. Я думал о вас уже давно, но я не стану пользоваться моментом. Сейчас вы не сознаете, что делаете. Но она сознавала. Эва знала себя лучше, чем он: она не относилась к женщинам, склонным заводить интрижку с шефом или жаждущим прочесть о себе в колонке светской хроники как об очередной подружке известного магната. Для них с Заком не могло быть завтра, существовало только сегодня. Эва зачарованно отметила, что он не может оторвать от нее глаз. На его резко очерченных скулах горели темные пятна, лицо выражало сильнейшее внутреннее напряжение. В ответном взгляде зеленых глаз читался открытый вызов. – Одна ночь… и она не будет стоить вам двух миллионов, вообще ничего не будет вам стоить. Я не назначаю за себя цену, – сказала она С горечью, потому что знала, однажды все же оценила себя, и цена эта оказалась непомерно высокой – обручальное кольцо. – Боже! – воскликнул Зак с каким-то недоверчивым удивлением. – Что на вас нашло, почему вы так заговорили? Глаза девушки, блестевшие как драгоценные камни, в упор смотрели на Зака, и ее вдруг охватило незнакомое прежде ощущение силы. – Я так хочу… хочу, чтобы сегодня ночью вы были со мной… рядом… – Хорошо. – Мужчина резко выпрямился и мрачно взглянул на нее. – Но помните, я хотел, чтобы все было по-другому. Как по-другому? Два миллиона за одну ночь, как диктовал ему изощренный каприз? Или сначала несколько обедов при свечах, изысканные комплименты и только потом постель? Зак обычно обставлял свои романы с шиком. Были и цветы, и подарки, и поездки за город, и круизы на роскошной яхте «Жемчужина». И это выглядело честнее, намного честнее, чем то, другое предложение… Но Эва сейчас прекрасно понимала, что делала: она знала, что не вынесет долгой одинокой ночи, которая ждала ее впереди, и понимала, что страсть Зака сейчас-все равно что бальзам для ее раненого самолюбия. Хотела ли до нее какая-нибудь женщина иметь Зака Сфаэлоса другом больше, чем любовником? Эва сомневалась в этом. Для нее же целомудрие было естественным. Грубая примитивная физиология не волновала Эву, но она была достаточно просвещенной, чтобы понимать – большинство представительниц прекрасного пола чувствуют по-другому. Она даже забеспокоилась, полноценная ли она женщина. Но потом как-то примирилась с собственным равнодушием к данной проблеме… Эва услышала, как перестала бежать вода в душе, как отворилась дверь и раздались шаги, приглушенные мягким ковром. Боже, что я делаю! Или я действительно нахожусь на грани помешательства, раз сама захотела провести ночь с чужим, по существу, человеком, к которому ничего не чувствую? – подумала она и испуганно зажмурилась. В следующий миг решительным движением Зак привлек ее к себе. Девушка приглушенно ахнула, почувствовав прикосновение его крепкого мускулистого тела. Он мягко перекатился на середину кровати, не выпуская ее, и замер, глядя на нее. – Вы еще можете передумать, – сказал он почти безучастно. В этих глазах легко можно было утонуть. Они способны были соблазнить и святую. Эва задержала дыхание, будучи не в силах произнести ни слова, пойманная магическим взглядом в западню. В голове у нее промелькнула мысль: каково это будет – ощутить его поцелуи. Дальше потрясенное воображение идти отказывалось, – Пусть горят лампы… Не хочу, чтобы ты забывала… моя дорогая, пробормотал он отрывисто, с внезапной резкостью, отчего у нее по спине пробежали мурашки. Забыть о чем? Она едва не спросила его, но голос ей не повиновался, тем более что это уже не казалось важным. Зак осторожно намотал на указательный палец шелковистую прядь ее волос и стал медленно наклоняться к ней, словно ожидая, что в последний момент услышит паническое «нет!». Но Эву сковало гипнотическое оцепенение. Моя дорогая! – с восторгом повторила она про себя. В следующий миг его рот прижался к ее губам, и она замерла, когда он попытался раздвинуть их языком. Это ей никогда не нравилось. Раньше не Нравилось… Эва задрожала, ее сердце бешено забилось, она поняла, что не желает противиться этому упоительному удовольствию. Все плыло у Эвы перед глазами. Не веря собственным ощущениям, ошеломленная, она попыталась что-то сказать, но он не отпускал ее губы до тех пор, пока у нее не перехватило дыхание. Ее влекло от одного опьяняющего поцелуя к другому, как наркомана, дорвавшегося до дурманящего зелья. Его пальцы уверенно опустились на ее высокую грудь, и Эву пронзило такое острое блаженство, что все мысли мгновенно улетучились из головы и она потеряла способность рассуждать, упиваясь его прикосновениями. Он скользнул губами по ее вытянувшейся шейке, покрыл обжигающими поцелуями ключицы, задержал, губы на пульсирующих жилках и еще точках, о существовании которых она до настоящего момента и не подозревала, наполнив ее тело трепетным томительным ожиданием. – Посмотри на меня! – велел он. Ее ресницы моментально взлетели вверх, и она уже не могла отвести взгляда от серебристого мерцания его глаз. – Зак, – пробормотала она потрясенно, и ее дрожащие пальцы пробежали по его густым темным волосам, коснулись лба с невольной лаской, которая заставила его на миг замереть. На его чувственных губах мелькнула улыбка. Словно дразня, он провел кончиком языка по ложбинке между грудями. Эва вздрогнула. – Зак, – повторила она уже без тени сомнения. Он решительно снял с нее ночную рубашку, Уверенным движением медленно скользнул ладонями по ее ставшей необыкновенно чувствительной коже и жадно прильнул губами к нежной груди. Ее тело дернулось, словно его опалило жаром, и Эву охватило внезапное, сокрушительное, незнакомое, заставившее затрепетать все нервы страстно желание. Последние остатки самообладания покинули ее. Эва услышала стон и не узнала собственного голоса. Ее пальцы крепко вцепились в его гладкие плечи. Она запрокинула голову. Неведанное ранее наслаждение непрекращающимися волнами заливало тело. Она томно выгнулась. Он произнес что-то по-гречески, и последней сознательной мыслью, которую Эва впоследствии могла вспомнить, была та, что греческий, безусловно, язык любви, особенно если на нем говорят таким глубоким музыкальным голосом. Потом его рука легла на ее бедро, и свет за ее зажмуренными веками взорвался и рассыпался разноцветным искрящимся дождем, когда он коснулся сокровенных частей ее тела… Она слабо вскрикнула, ловя ртом воздух, и содрогнулась. Огонь поднимался все выше, переполняя ее страстью столь сильной, что Эве даже стало больно. Она легко и быстро целовала его, ощущая вкус его кожи, пока ее собственное тело жадно отдавалось его самым смелым ласкам. – Сейчас, – выдохнул Зак. Он только на секунду оторвался от нее, но Эва неосознанно притянула его к себе в пылком порыве и прижалась губами к его губам, чтобы удержать его в объятиях. Он обнял ее с исступленным восторгом. Их тела слились. На краткий миг он поднял голову и жадно взглянул на нее. – Если это сон, то я не хочу просыпаться! – Зак, – прошептала она. И острая боль пронзила ее в наивысший миг мучительного ожидания. Она чуть не задохнулась, ее глаза потрясенно распахнулись и встретили его ответный удивленно-недоуменный взгляд. – Дорогая моя, – изумленно пробормотал он, но складка, возникшая между угольно-черными бровями, мгновенно разгладилась, а светлые глаза засияли еще ярче. Ошеломляющее, захватывающее дух ощущение снова погрузило ее в исступленное забытье, где имел значение только властно звучавший зов тела. С каждой секундой огонь, пылавший внутри, становился все нестерпимее, сердце бешено билось; она сжимала зубы и впивалась пальцами в его влажную спину. Безумное наслаждение заставляло ее жаждать его все сильнее. Пока мир вокруг нее точно разлетелся на миллион сверкающих осколков, и она осталась лежать, дрожа и медленно приходя в себя после пережитого только что сокрушительного накала страсти. – Нам будет лучше в моей кровати. – Зак поднял ее на руки, и Эва точно поплыла по воздуху куда-то. Потом вдруг повеяло холодом, и она ощутила спиной прохладную простыню, а рядом – горячее тело мужчины. Он обнял ее и глубоко, расслабленно вздохнул. Нет, это похоже не на волны, набегающие на морской берег, сонно решила Эва, а скорее на золотое сияющее солнце, вокруг которого она кружится. Но так трудно собраться с мыслями… гораздо легче просто взять и отдаться чувствам. – Мы проведем выходные на яхте… а в понедельник я должен быть в Венеции… Тебе понравится Венеция, дорогая? Как ты думаешь? – донеслось до нее сквозь пелену дремы. Как она думает? Эва сделала усилие и постаралась сосредоточиться. И неожиданно подумала, что похоже, будто Зак только что завершил нелегкую и весьма прибыльную сделку, которая стоила некоему недотепе состояния, а ему принесла очередную кучу ненужных денег-таким он казался довольным собой. Чрезвычайно и откровенно довольным собой. На этой мысли мозг Эвы отключился, а тело инстинктивно придвинулось ближе к Заку, и она умиротворенно устроилась поуютнее в его теплых убаюкивающих объятиях… Еще во сне Эва почувствовала сильное благоухание. Она медленно разлепила тяжелые веки и смутно различила огромную корзину цветов. Рядом стояла еще одна, а чуть подальше – еще… Эва окончательно пробудилась, рывком села в чужой кровати и обвела изумленным взглядом незнакомую комнату, заставленную цветочными корзинами. Ее внимание привлек мужской шелковый галстук, ярким пятном выделявшийся на толстом бежевом ковре, и сердце ее пропустило один удар, как бывает, когда неожиданно трогается скоростной лифт. Эва так стремительно соскочила с кровати, что едва не растянулась на ковре. Память мгновенно перенесла ее в недавнее прошлое, и, наконец, к ней вернулось чувство реальности. Она побледнела как полотно и внезапно отчетливо поняла, что значит находиться полностью в здравом уме. У окна стоял чемодан, в котором Эва узнала свой собственный. С болезненным стоном она недоверчиво уставилась на него. Как ему удалось забрать ее вещи из квартиры? О господи, что она наделала! Эва поспешно открыла чемодан. К внутренней стороне крышки клейкой лентой был прикреплен большой лист бумаги, на котором наискосок неровным размашистым почерком Абигайль было написано: «Что за дикий бред, Эва?!» Она выхватила из чемодана одежду, бросилась в ванную и внимательно вгляделась в свое отражение в зеркале-распухшие губы, круги под глазами, спутанные волосы. Шлюха, распутница! – наградила она себя безжалостными прозвищами, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы стыда и ярости. Как она могла так вести себя с Заком Сфаэлосом? Ей захотелось забиться в глубокую черную нору, нет, лучше затолкать туда Зака и залить тоннами цемента, чтобы он никогда не сумел оттуда выбраться и ей не пришлось бы больше встречаться с ним взглядом! Какое счастье, что он уже ушел! О господи, работа! Уже десятый час. Она скажет, что опоздала на автобус-никто не увидит в этом ничего странного, никто никогда не догадается… Но если бы она могла, то больше не переступила бы порога «Сфаэлос индастриз». Однако если она вот так внезапно исчезнет, не доработав последние десять дней до официальной даты увольнения, то пойдут разговоры – лучше стиснуть зубы и вести себя как ни в чем не бывало. В любом случае месячная зарплата ей отчаянно нужна, потому что на счету в банке почти пусто. Едва глядя в зеркало, утратив обычную ловкость, Эва кое-как закрутила волосы в тугой узел на затылке. Затем тихо вышла из спальни, еле удерживая тяжелый чемодан, который немилосердно оттягивал руку. С трудом она дотащила его до лестницы, ведущей в холл. С каждой минутой все больше давала знать о себе болезненность во всем теле, и с каждым шагом росла ее злость. – Доброе утро, дорогая. У нее перехватило дыхание. Она медленно вскинула испуганные глаза и увидела поразительно красивого высокого мужчину, стоявшего на верхних ступенях лестницы. – Я шел узнать, не хочешь ли ты позавтракать со мной., . Думаю, чемодан нам не понадобится, – мягко уверил ее Зак. Его внимательные глаза всмотрелись в ее пылающее от досады и бессильной ярости лицо, и в них промелькнула догадка. – Не делай этого-не говори то, что сейчас у тебя на уме… Не разочаровывай меня, дорогая. Ей захотелось пинком сбросить его с лестницы. Самообладание, которое обычно давалось ей без особых трудов, теперь готово было ее покинуть. Она втянула в себя воздух, лицо ее окаменело. – Я опаздываю на работу, мистер Сфаэлос! От каждого звука ее голоса веяло ледяным холодом. На миг ее сердце екнуло, когда она увидела, как его чувственные губы дрогнули и поджались. Она вовсе не нуждалась в том, чтобы ей указывали на смехотворность ее слов. – Эва… я хочу, чтобы ты досчитала до десяти и подумала о прошлой ночи без предубеждения. Ты можешь сейчас это сделать? – Нет, – ответила она деревянным голосом. И это была правда. Она отвела от него взгляд – для этого ей понадобилось столько воли, что она совсем обессилела. – Между нами возникло нечто совсем особенное, и я не хочу… не намерен это терять. Совсем неважно, что ты была тогда подавлена, расстроена… Единственное, что имеет значение, – то, что мы оба чувствуем сейчас… – медленно, спокойно говорил Зак. – Мы открыли книгу наших отношений на чистой странице… – Можешь закрыть ее, – процедила Эва сквозь зубы. – Ты вольна отрезать себе нос от досады, черт тебя побери, но я не хочу, чтобы ты приносила в жертву меня! Одним быстрым шагом он преодолел разделяющее их расстояние. – Я совершила ошибку, понимаешь?! – выкрикнула Эва сквозь слезы, подступившие к глазам. – Нет, дорогая. Это сейчас ты заблуждаешься. То, что произошло между нами, не было ошибкой – ни с моей стороны, ни с твоей. – Имею я право высказать собственное мнение? – Нет… не сейчас. – Зак отобрал у нее чемодан и бесцеремонно отставил его в сторону. – В тебе сейчас возобладала ханжеская мораль. Эва дернулась как от удара. – Моя красавица, – укоризненно вздохнул Зак и провел загорелым пальцем по ее бледной осунувшейся щеке. Его голос, в котором едва слышался легкий акцент, звучал мягко, вкрадчиво, и, несмотря на то что Эва вовсе не собиралась стоять перед ним столбом, позволяя себя трогать, нечто пугающее, более сильное, чем ее воля, удержало ее на месте. Ее тело даже невольно подалось вперед, словно ей захотелось вдруг по-кошачьи потереться о его ладонь… – Не уходи. Я обещаю ни к чему не принуждать тебя. Тебе необходимо время, чтобы спокойно подумать. Это я тебе предоставлю. Я буду терпелив… я стану ждать. – Зак… – Ее голос прервался, выдавая отчаянное старание высвободиться из-под власти его чар. Но безуспешно. – Тебе нечего стыдиться, не о чем жалеть. – Но я не хотела этого, – выдохнула Эва, внезапно обретая свободу выражать свои мысли. Она резко вскинула голову и отшатнулась от него. – Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Прошлой ночью я в самом деле сошла с ума… – Сладостное безумие, похожее на сон… Не отрицай того, что ты сейчас чувствуешь. – Но я ничего не чувствую… Ничего! – страстно воскликнула Эва и, подхватив чемодан в отчаянном приливе энергии, устремилась вниз по ступеням. Но он догнал ее в холле, схватил за руку повыше локтя и рывком развернул к себе. – Если ты думаешь, что я стану твоей любовницей, то ошибаешься! – бросила Эва ему в лицо. – Что я говорил тебе вчера и просил не забыть? Я хотел, чтобы между нами все было совсем по-другому, – напомнил ей Зак, еле сдерживая гнев, – но ты сама не пожелала довольствоваться иным, а теперь винишь во всем меня. Да, это типично по-женски, но адски несправедливо. Ресницы Эвы дрогнули, и она отвела взгляд. – Я не виню тебя. Я только хочу как можно скорее забыть о случившемся, вот и все. – Но я в эту игру играть не стану… и освободи ты волосы из этого невыносимого пучка. Так ходят только старые девы! – внезапно взорвался Зак и обхватил длинной рукой ее худенькую спину, а другой потянулся к тяжелому узлу волос на ее затылке и быстрым движением вытащил шпильки. – Ты красивая молодая женщина, радуйся своей красоте и… не уродуй себя. Он привлек ее к себе и уверенным жестом любовника опустил руку на женственный изгиб бедра. Испуганные зеленоватые кошачьи глаза скрестились с его взглядом. Эва растерянно моргнула, почувствовав, как это прикосновение сладостным теплом разлилось по коже, а по спине пробежали мурашки. Ее мягкие губы дрогнули, когда Зак неторопливо улыбнулся, крепче прижимая ее к себе. Ноги ее внезапно сделались как ватные. Способность думать и принимать самостоятельные решения улетучивалась с устрашающей быстротой. – Прекрати… – задохнувшись, выговорила Эва. – Один только поцелуй, моя красавица, и я позволю тебе пойти на работу, – насмешливо пообещал он. – Нет! – выпалила Эва. Сердце ее билось в груди, словно пойманная птичка в клетке. – Упрямица… Ты хочешь поцеловать меня так же, как хочу этого я, поддразнил ее Зак. – Простите… я не сообразил… я вошел через заднюю дверь, – раздался чей-то голос. Зак моментально опустил руку, а Эва отпрыгнула назад и расширенными от ужаса глазами увидела в нескольких шагах от себя Брэда Слотера. На его подвижном выразительном лице промелькнуло изумленное недоверие, в следующую секунду сменившееся добросовестной имитацией полнейшего равнодушия. 3 Эва, окаменев, глядела, как Брэд передает Заку папку с документами. – Мисс Рентон надо подбросить до работы. – Сфаэлос насмешливо изогнул черную бровь, кинув на нее иронический взгляд. – Если только ты не передумала, дорогая. – Нет! – Эва толкнула обеими руками тяжелую входную дверь. Зак обнял ее за плечи и вышел вместе с ней на крыльцо; его, по-видимому, абсолютно не трогала ее ледяная отчужденность, которая отбила бы охоту заигрывать у любого мужчины. – Обедаем в час… да? Эва с ужасом увидела, как из-за ограды вынырнул какой-то тип и навел на них фотоаппарат… Щелк! Сияя от радости, он перебежал улицу и прыгнул в автомобиль. – Какая неприятность, – заметил Зак, даже не потрудившись придать голосу досадливую интонацию. Напряжение, которое царило в автомобиле, когда Брэд вез Эву, казалось таким осязаемым, что его можно было резать ножом. – Так… – начал он мрачно. – Теперь тебе остается только лгать напропалую старине Трою. Заработалась допоздна, пришлось остаться ночевать… Можешь сказать, что я тоже был с вами. Только не вздумай говорить правду! Поверь мне, Трою сейчас вовсе не нужно знать то, что случилось на самом деле. Репортеры постоянно охотятся за Сфаэлосом, и в завтрашних газетах появятся снимки, где ты выходишь в десять утра из двери его дома… Но что это доказывает? В сущности, ничего. Эва сидела белая как полотно. Ее вовсе не удивил циничный совет коллеги, но обескуражила его откровенность. Она разлепила пересохшие губы. – Брэд, я… – Не могу поверить, чтобы ты!.. – пробормотал он, покачивая гладко причесанной головой. – Я-то считал тебя непробиваемой. И чувствую себя виноватым. Я предложил тебе эту работу только потому, что ты была помолвлена. Еще позавчера ты передавала Сфаэлосу чашку с кофе с таким видом, словно он разносчик дурной болезни, а сегодня утром… – Пожалуйста, не будем об этом, – прошептала Эва. Она вспомнила, как проснулась накануне веселая и жизнерадостная, в полном неведении о том, что готовит ей предстоящий день. А сегодня… – Видимо, Зак решил заняться тобой всерьез. Я, по правде говоря, все время этого боялся. Я уже давно работаю с ним, и, поверишь ты или нет, мне он нравится… Но Зак смертельно опасен для особ вашего пола… Эмоционально он абсолютно холоден и не способен на чувство. Я много раз видел, как он ведет себя с женщинами, и знаю, что… Неужели еще кто-то знает об интересе к ней Зака Сфаэлоса?! – Две твои предшественницы влюбились в него по уши и буквально не давали ему прохода. Я полагал, у тебя больше здравого смысла. Здравый смысл? Разве в ее вчерашнем поведении присутствовала хотя бы крупица его? Эва стыдилась самой себя. Может, это в ней говорила ханжеская мораль? Но не могла же она за одну ночь избавиться от принципов, которые считала правильными всю жизнь. Хуже того, она сама буквально бросилась в его объятия. Эве стало тошно. Как могла она совершить подобное? И зачем? Неужели настолько утратила самоуважение, что испытала благодарность к Заку Сфаэлосу только за то, что тот счел ее достойной своего внимания? Или после того как она увидела Троя с Абигайль, ей потребовалось доказательство своей способности привлечь мужчину? А может, безотчетно искала способ отомстить за предательство? Если она действительно руководствовалась последним побуждением, то теперь открыла, что месть – палка о двух концах, которая способна обратиться против вас самих и принести жестокие страдания. Когда они пришли в офис, хорошенькая стройная девушка, дежурившая в приемной, здороваясь, метнула на Эву любопытный взгляд. Две секретарши, что-то горячо обсуждавшие в коридоре, мгновенно замолчали и едва ответили на приветствие, когда Эва поравнялась с ними. О причине догадаться было не трудно, .. – Мисс Рентон? – Официант в форме торопливо убирал крышки с тарелок с разнообразными кушаньями, расставленными на передвижном столике с подогревом. – Завтрак, с наилучшими пожеланиями от мистера Сфаэлоса. – Черт, – приглушенно пробормотал Брэд за ее спиной. Затем откашлялся и произнес во всеуслышанье: – О, здесь вполне хватит на двоих. Вчера засиделись допоздна над отчетом и сегодня проспали – даже не успели перекусить перед работой. Эва так растерялась, что не догадалась хотя бы взглянуть на Брэда с благодарностью за его старания выгородить ее. Кто же поверит, чтобы Зак потребовал от Брэда оставить жену в роддоме и работать с ним всю ночь? Она опустилась на свое место за столом и молча смотрела, как официант расставляет тарелки. Эва ничего не ела со вчерашнего утра, хотя могла бы прекрасно поужинать, если бы не старалась так настойчиво… соблазнить Зака Сфаэлоса. Густой румянец залил нежную кожу щек. А Зак, вот мерзавец! Он не мог не догадываться, что подобный экстравагантный жест с завтраком вызовет вполне определенные сплетни. Неужели он мог быть таким жестоким? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=138168) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.