Виктор из светской бригады Морис Леблан Арсен Люпен #11 Морис Леблан Виктор из светской бригады Часть I ЛЮПЕН ЗА КУЛИСАМИ Глава 1 Он бежит, бежит проныра 1 Совершенно случайно в воскресный вечер Виктор из светской бригады полиции зашел в кинотеатр «Балтазар». Неудавшаяся слежка привела его на многолюдный бульвар Клиши. Избегая давки, он присел за столик на террасе кафе и, пробегая глазами «Вечерний листок», наткнулся на такое сообщение: «Утверждают, что на днях знаменитый разбойник Арсен Люпен после нескольких лет молчанья снова заставит говорить о себе. В пятницу его видели в одном из городов на востоке Франции. Из Парижа туда были командированы сотрудники полиции, и в очередной раз он сбил полицейских со следа». – Подлец! – пробормотал Виктор, который как истый полицейский считал злоумышленников своими врагами и говорил о них, не особенно выбирая выражения. И вот тогда в довольно плохом настроении он направился в кинотеатр, где шел детективный фильм. Поднявшись на балкон, он занял боковое место. Но к концу антракта Виктора охватило чувство досады. Что привело его сюда? И он хотел было уйти, когда заметил недалеко от себя очень интересную женщину. Она принадлежала к числу прекрасных созданий, к которым сразу же приковываются все взоры, хотя красавица явно старалась не привлекать к себе ничьего внимания. Виктор остался. Прежде чем в зале наступила темнота, он успел разглядеть сверкавшие на ее пальцах кольца и металлический блеск ее глаз и, не обращая внимания на фильм, терпеливо ждал конца. Нельзя сказать, что он рассчитывал понравиться ей. Нет. Он прекрасно знал свои недостатки: красноватое лицо, морщины, седеющие виски – короче, вид отставного кавалериста, которому уже перевалило за полсотни, но который старается выглядеть моложе при помощи экстравагантной одежды. Однако женская красота все еще привлекала его, напоминая о лучших годах жизни. Когда снова дали свет и незнакомка встала. Виктор увидел, что она довольно высока, стройна и с большим вкусом одета. Эти наблюдения еще больше вдохновили его. И он последовал за ней, отчасти из любопытства, отчасти повинуясь своему профессиональному чутью. Но в тот момент, когда он почти приблизился к ней, внизу, в зале, вдруг раздались крики. Мужской голос истошно вопил: – Держите воровку! Арестуйте ее! Она меня обокрала! Элегантная дама наклонилась, глядя в зал. Виктор тоже. Внизу, в центральном проходе, суетился молодой человек, низенький и толстый, с искаженным лицом, стараясь пробиться через окружающую его толпу. Особа, которую он пытался настичь и указывал на нее пальцем, была от него довольно далеко, и ни Виктор, ни другие зрители не видели ее. Толстяк все кричал, приподнимаясь на цыпочки и расталкивая окружающих: – Вон там, вон там, в дверях!.. Черноволосая, в черном платье!.. Он не мог привести других примет женщины. В конце концов он протиснулся к дверям и выскочил в холл. Виктор не медля спустился с балкона и поспешил вслед за человеком, который продолжал кричать: – Задержите ее! На улице, потеряв из виду воровку, молодой человек пару минут растерянно оглядывался по сторонам. Затем, вероятно заметив ее, бросился к площади Клиши, лавируя среди автомобилей и трамваев. Теперь он молча бежал, расталкивая прохожих. Однако скоро он понял, что кто-то от самого кинотеатра бежит рядом с ним. Это его приободрило, и он прибавил ходу. Чей-то голос спросил его: – Вы все еще ее видите? Еле дыша, толстяк пробормотал: – Нет. Но она, кажется, побежала сюда… И он свернул на немноголюдную улицу. На перекрестке он крикнул: – Идите по правой стороне, а я пойду по этой. В конце концов мы ее настигнем. Это маленькая брюнетка, одетая в черное. Но он не сделал и двадцати шагов, как уперся в тупик, и только тогда заметил, что его компаньон по-прежнему рядом. – Как? – гневно вскричал он. – Вы здесь? Но я же говорил вам… – Да, – ответил тот, – но, по-моему, с площади Клиши вы бежали наугад. Надо поразмыслить. Подобные истории мне знакомы. Молодой человек удивленно посмотрел на этого странного субъекта, который, несмотря на продолжительный бег, не выглядел усталым. – Кто вы? – подозрительно осведомился он. – Я из полиции. Инспектор Виктор. – Из полиции? – повторил молодой человек. – Я никогда не видел детективов. Внезапно он повернулся и зашагал в обратную сторону. Виктор нагнал его. – Но как же эта женщина? Эта воровка? – Я сам ее найду… – Я мог быть вам полезен. Дайте мне некоторые сведения… – Сведения? О чем? Я ошибся… И он ускорил шаг, явно желая отвязаться от спутника, но сделать это было не так-то просто. Они больше не говорили. Молодой человек, казалось, торопился куда-то, но уже не с целью догнать воровку. – Зайдемте сюда, – предложил инспектор, подталкивая его к двери, над которой висел фонарь с надписью: «Полицейский пост». – Сюда? Но зачем? – Побеседуем, ведь среди улицы это не совсем удобно… – Вы с ума сошли! Оставьте меня в покое! – Я не сошел с ума и в покое вас не оставлю, – возразил взбешенный Виктор. Из-за этого типа он упустил прекрасную незнакомку! Неизвестный пытался сопротивляться, даже нанес инспектору удар кулаком, получив в ответ два удара, и наконец, побежденный, был втолкнут в комнату, где находилось несколько агентов в форме. – Виктор из светской бригады, – отрекомендовался инспектор, входя. – Мне надо сказать несколько слов этому господину. Я вам не помешаю, бригадир? Услышав его имя, полицейские встрепенулись. Бригадир тотчас же заявил, что он в его распоряжении, и Виктор коротко объяснил ему суть дела. Молодой человек без сил рухнул на скамью. – Что, выдохся? – поинтересовался Виктор. – Но почему бежал, как ужаленный? И, меняя тон на более вежливый, добавил: – Вашу воровку вы потеряли из виду сразу же. Тогда куда же вы так торопились? Молодой человек упорствовал: – В конце концов, это вас не касается! Я вправе бежать куда угодно. Какого черта вы от меня хотите? – Вы не имеете права устраивать скандал в общественном месте. И тем более вызывать без всякого основания тревогу… – Я никому не причинил вреда… – А мне? Я было натолкнулся на очень интересный след… Вы же меня отвлекли. Ваши документы! – У меня их нет при себе. Инспектор не стал церемониться. Он обыскал задержанного, завладел его бумажником, обшарил его и пробормотал: – Вас зовут Альфонс Одигран? Вам это что-нибудь говорит, бригадир? – Можно позвонить по телефону и навести справки, – предложил тот. Виктор снял трубку и вызвал префектуру. – Алло! Это вы, Мулебюр? Говорит Виктор из светской. Скажите, что вам известно о господине Одигране, который мне случайно попался. Говорит вам что-нибудь это имя? Что? Ну да. Альфонс Одигран… Алло! Телеграмма из Страсбурга? Прочтите ее! Хорошо… Хорошо… Да, невысокий толстяк с вислыми усами… Кому звонить? Эдуэну? Главному инспектору? Поставьте его в известность, что он может прибыть за этим типом на полицейский пост улицы Урсулинок… Благодарю вас! Положив трубку, он повернулся к Одиграну. – Хорошенькое дельце! Служащий Центрального Восточного банка, ты исчез с прошлого вторника. И не без причины: из хранилища похищены девять бон Национальной Обороны. Это неплохой куш – девятьсот тысяч франков. Видимо, этот самый пакет у тебя и стянули в кино. Кто? Кто была та воровка? Одигран зарыдал, и сквозь слезы признался: – Я встретил ее позавчера в метро… Вчера мы вместе обедали и ужинали… Дважды она видела, что я прячу толстый пакет… Сегодня в кино она все время прижималась ко мне, и в результате карман у меня пустой… – Пакет содержал боны? – Да. – Имя женщины? – Эрнестина. – А дальше? – Не знаю. – Кем и где работает? – Машинисткой. – Где именно? – На каком-то складе химических товаров. – Где он находится? – Не знаю. Мы встречались на улице Мадлен. Он без конца всхлипывал и причитал. Виктор, которому не было нужды знать больше, встал, договорился с бригадиром, чтобы никакая предосторожность не была упущена, и удалился. 2 Виктор проживал в квартале Тери в маленькой уютной квартирке, вместе с преданным ему старым слугой. Обладая небольшим состоянием и очень независимым характером, страстный путешественник, он был на очень хорошем счету в префектуре, где, впрочем, его считали оригинальным и скорее случайным сотрудником, чем служащим, подчиненным всем правилам полиции. Если дело ему не нравилось, он за него не брался ни за что на свете. Тогда не действовали ни приказы, ни угрозы. Если другое ему импонировало, он докапывался до самых глубин и приносил решение начальнику сыскной полиции, любимцем и протеже которого считался. Затем снова на какое-то время о нем ничего не слышали. На следующий день после того маленького происшествия прочел в газете отчет об аресте, рассказанный главным инспектором Эдуэном со всеми подробностями, и переключился на другую заметку, из которой узнал, что город на востоке страны, где видели Люпена, это Страсбург. А ведь боны были похищены именно в Страсбурге. Очевидно, простое совпадение, подумал он, так как не находил ничего общего между этим тюфяком Одиграном и Арсеном Люпеном. Но все же… Сразу же после обеда он принялся за дело, которое еще незадолго до этого абсолютно не интересовало. Он порылся в справочнике, разыскал адреса фирм, которые связаны с химическими товарами, и к пяти часам обнаружил, что некая Эрнестина работает в Центральной химической конторе на улице Мен-Табор. Виктор позвонил начальнику конторы и услышанные им ответы побудили его немедленно отправиться на улицу Мен-Табор. Контора состояла из двух маленьких комнат, которые для экономии места разделялись легкими жалюзи. В директорской комнатушке он сразу же столкнулся с недоверием. – Эрнестина Пинэ – воровка? Та самая, о которой я сегодня читал в газетах? Невозможно, господин инспектор! Родители ее почтенные люди… Она живет с ними… – Я могу задать ей несколько вопросов? – Конечно, если это необходимо… Директор позвонил и сказал вошедшему сотруднику: – Пригласите мадемуазель Пинэ. Вскоре в кабинет вошла скромная на вид девушка. Однако, когда Виктор спросил, что она сделала с пакетом, вытащенным накануне из кармана соседа в кино, она мгновенно залилась слезами и не отпираясь пробормотала: – Это неправда… Я увидела на полу желтый пакет и подняла его, а сегодня утром узнала из газет, что меня обвиняют… Виктор протянул руку. – Пакет! Он при вас? – Нет. Он на моем столе, возле пишущей машинки… – Пройдемте, – сказал Виктор. Порывшись в пачке писем, лежавших на столе, она с недоумением выпрямилась. Потом еще раз перебрала все бумаги. – Нет! – нервно проговорила она. – Пакета здесь больше нет! – Прошу всех оставаться на местах, – приказал Виктор десятку служащих, сидевших в той же комнате. – Господин директор, когда я вам звонил, вы были одни в кабинете? – Кажется, да… Или нет… Вспомнил! Около меня была счетовод мадам Шассен… – В таком случае по некоторым фразам из нашего разговора она могла понять суть дела, – заметил Виктор. – Пару раз вы назвали меня инспектором и произносили имя мадемуазель Эрнестины. Вероятно, мадам Шассен знала, как и все, из газет, что подозревают мадемуазель Эрнестину… Кстати, она здесь? Кто-то из служащих ответил: – Мадам Шассен всегда уходит без двадцати шесть, чтобы не опоздать к шестичасовому поезду. Она живет за городом, в Сен-Клу. – Она ушла именно в тот момент, когда я пригласил машинистку в кабинет? – Нет, чуть позже. – Вы видели, как она собиралась? – спросил Виктор Эрнестину. – Да, – ответила та. – Мы как раз разговаривали с ней в это время. – А когда вас позвали, спрятали желтый конверт под бумаги? – Да. А до этого я хранила его в корсаже. – Мадам Шассен заметила этот жест? – Вполне возможно. Виктор взглянул на часы, выяснил приметы мадам Шассен – сорокалетней блондинки, одетой в зеленый жакет, – и вышел из конторы. Внизу он столкнулся с главным инспектором Эдуэном. Смутившись, Эдуэн воскликнул: – Как, вы уже здесь, Виктор? Вы видели любовницу Одиграна? Мадемуазель Эрнестину? – Да, все в порядке… Не задерживаясь больше, он вскочил в такси и успел как раз к отходу шестичасового поезда. С первого взгляда он определил, что в этом вагоне дамы в зеленом не было. Поезд тронулся. Все пассажиры читали вечерние газеты. Рядом с ним двое болтали между собой о желтом конверте, проявляя полную осведомленность в мельчайших деталях. Через пятнадцать минут поезд прибыл в Сен-Клу. Виктор выскочил первым на перрон и стал рядом с контролером, отбиравшим билеты. Пассажиров было много. Когда наконец появилась блондинка в зеленом жакете, Виктор тихо сказал ей: – Следуйте за мной, мадам. Я из полиции. Дама вздрогнула, что-то пробормотала и пошла за инспектором, который пригласил ее в кабинет начальника станции. – Вы служите в конторе химических товаров, – заявил Виктор, – и по ошибке захватили конверт, который машинистка Эрнестина оставила на своем столе. – Я? – удивилась она. – Вы ошибаетесь, сударь. – Я буду вынужден… – Обыскать меня? Пожалуйста! Я в вашем распоряжении. Она держалась так уверенно, что это поколебало инспектора. Он попросил ее пройти в соседнюю комнату с одной из сотрудниц вокзала. Никакого конверта и никаких бон при ней найдено не было. – Дайте мне ваш адрес, – сурово сказал Виктор. В это время из Парижа прибыл другой поезд. Главный инспектор Эдуэн соскочил с подножки и направился к Виктору, который спокойно произнес: – Госпожа Шассен имела время спрятать желтый конверт в надежное место. Если бы вы не болтали вчера в префектуре с журналистами, публика не знала бы о существовании этого конверта, содержащего целое состояние, у мадам Шассен не было бы и мысли о похищении, и я обнаружил бы его в корсаже Эрнестины. Вот к чему приводят необдуманные поступки… Эдуэн недовольно нахмурился, но Виктор все же закончил: – Я делаю вывод: Одигран, Эрнестина, Шассен. В течение суток трое воспользовались этим лакомым куском… Перейдем к четвертому. И он вскочил в парижский поезд, оставив на перроне своего растерявшегося начальника. 3 Утром во вторник Виктор отправился на машине в Сен-Клу для тщательного расследования. Он исходил из простого умозаключения, что мадам Шассен не могла положить такой важный предмет в первое попавшееся место. Скорее всего, она кому-то его передала. Но где она могла встретить этого «кого-то», если не на пути из Парижа в Сен-Клу? Нужно опросить всех людей, ехавших с ней в одном купе, особенно тех, с кем мадам Шассен была хорошо знакома. Мадам Шассен, которую Виктор посетил, впрочем, совершенно бесполезно, проживала уже около года у матери, после развода с мужем. Мать и дочь пользовались прекрасной репутацией и принимали у себя лишь трех старых приятельниц, но ни одна из них не была накануне в Париже. В среду расследование Виктора было не более результативным. Это начало внушать ему беспокойство. Вероятно, «номер четыре», побуждаемый неудачным примером трех своих предшественников, решил принять все меры предосторожности. В четверг Виктор избрал своей базой маленькое кафе «Спорт» в Гарте, соседнем с Сен-Клу местечке, откуда весь день разъезжал по окрестностям. Обедать он вернулся в кафе «Спорт», где неожиданно встретил инспектора Эдуэна, который, увидев его, недовольно пробурчал: – Наконец-то! Я ищу вас с самого утра по всему этому району, шеф сердится, а вы не подаете признаков жизни. Какого черта, неужели трудно было позвонить по телефону? Где вас носило, и узнали ли вы что-нибудь? – А вы? – осведомился Виктор. – Ничего! Виктор залпом проглотил два консоме, затем, потягивая портвейн, заметил: – У госпожи Шассен есть друг. Эдуэн вскочил. – Вы с ума сошли! С такой-то рожей! – Мать и дочь каждое воскресенье совершают пешие прогулки, и в позапрошлое воскресенье их видели в компании с одним господином. Неделю они гуляли втроем в лесу под Вокрассоном. Это некий Ласко, содержатель павильона Бикок. Я видел его через изгородь сада. Лет пятидесяти пяти. Худощавый. С седой бородкой. – Сведения довольно скудные… – Один из соседей, Вайян, железнодорожник, может рассказать что-либо более ценное. Но он повез жену в Версаль к больному родственнику. Я ожидаю его возвращения. Они молча прождали несколько часов. Виктор дремал, Эдуэн нервно курил сигарету за сигаретой. Наконец, в половине первого ночи появился железнодорожник, который в ответ на их вопросы сразу же воскликнул: – Знаю ли я папашу Ласко? Да мы живем в ста метрах друг от друга! Этот дикарь занимается только своим садом. Иногда поздно вечером какая-то дама проскальзывает в его павильон и остается там на час или два. Он же выходит только пару раз в неделю: в воскресенье, чтобы прогуляться, и в другой день, чтобы съездить в Париж. – В какой день недели? – Обычно в понедельник. – Так значит, в этот понедельник… – Он был там, насколько я помню. Да, я как раз проверял его билет – туда и обратно. – В котором часу? – Всегда одним и тем же поездом, который прибывает в Гарт в шесть девятнадцать вечера. Полицейские переглянулись. Потом Эдуэн спросил: – Вы после этого видели его? – Не я, но моя жена. Она разносит хлеб. Она мне говорила, что два последних вечера, когда я был на службе, во вторник и среду какие-то типы бродили вокруг Бикока. Ласко держит старую дворнягу, и та неистово лаяла в своей конуре. И жена уверяла, что это на человека в серой каскетке… – Она никого не опознала? – Кажется, опознала. – Надолго она уехала? – Завтра вернется. Когда Вайян ушел, инспектор, поразмыслив пару минут, заключил: – Надо посетить этого Ласко как можно скорее. Иначе мы рискуем, что и четвертый вор будет обворован. – Не пойти ли нам прямо сейчас? – Да, пожалуй… И они направились по безлюдной дороге. Была тихая теплая ночь, ярко блестели звезды. За легкой изгородью, сквозь кустарник виднелся одноэтажный павильон в три окна. – Как будто есть свет, – прошептал Виктор. – Да, в одном окне занавески плохо задернуты… Но вот свет появился в другом окне, потом погас и снова зажегся. – Странно, – заметил Виктор, – что собака не лает на нас. А конуру ее отсюда хорошо видно… – Может быть, ее отравили? – Кто? – Тот или те, кто бродил здесь позавчера. – Тогда пройдемте к дому, вот дорожка. – Слушайте! Виктор замер. Из дома послышался крик, затем другой, сдавленный, но ясно различимый. Мужчины бросились через окно в дом. Виктор зажег свой карманный фонарь. Две двери… Он распахнул одну из них и увидел на полу распростертое тело. В этот момент какой-то человек выбежал из соседней комнаты. Виктор устремился за ним, а Эдуэн остался наблюдать за второй дверью. В окне комнаты Виктор заметил женский силуэт. Он направил туда луч фонаря и узнал красавицу блондинку из кинотеатра «Балтазар». Она тут же исчезла за окном. Он, в свою очередь, вскочил на подоконник, но его остановил голос главного инспектора. И сейчас же раздался выстрел и послышались стоны… Он прибежал, чтобы поддержать падавшего Эдуэна. Человек, который стрелял, был уже в саду. – Бегите за ним, – простонал инспектор, – со мной ничего… только плечо… – Тогда отпустите меня, – попросил Виктор, тщетно пытаясь освободиться от крепких рук инспектора. Он подтащил раненого к кушетке, положил его и хотел было преследовать беглецов, но тут же изменил свое намерение: время было упущено. Он склонился над человеком, недвижимо лежащим на полу. Это был папаша Ласко. – Он мертв, – заключил Виктор после беглого осмотра. – Ошибки нет, он мертв… – Грязное дело, – пробормотал Эдуэн. – А желтый конверт? Виктор обшарил карманы убитого. – Конверт есть, но вскрытый и пустой. Можно предположить, что папаша Ласко вытащил из него боны и спрятал их в другое место, но потом был вынужден отдать их кому-то. – Никакой надписи на пакете? Главный инспектор присвистнул. – Нет, но есть фабричная марка «Гуссе, Страсбург». – Так и есть! Страсбург… – продолжал Виктор. – Там и была совершена первая кража из банка. А теперь мы чуть не захватили пятого вора… Но этот тип не из простых. Если номера первый, второй, третий, четвертый действовали как простофили, то номер пятый заставляет нас быть начеку. И он подумал о прекрасной незнакомке, которая была замешана в преступлении. Какую роль играла она в этой драме? Глава 2 Серая каскетка 1 Прибежали разбуженные выстрелом соседи, в том числе и железнодорожник. У одного из них был дома телефон. Виктор попросил его известить о происшедшем комиссариат в Сен-Клу. Другой побежал за доктором, который, явившись, смог лишь констатировать смерть папаши Ласко, пораженного пулей в сердце. Эдуэн, рана которого оказалась не тяжелой, был отправлен в Париж. Новость быстро распространилась, и когда Виктор вернулся в Бикок, он нашел павильон окруженным толпой и агентами. Следствие было возложено на парижскую полицию, и полицейские орудовали в саду и павильоне. Дело по-прежнему оставалось весьма темным, но Виктор сделал несколько заключений негативного порядка. Во-первых, не было никаких указаний о бежавшем человеке, о женщине, выскочившей в окно. Однако были обнаружены следы там, где женщина перелезала через ограду. Но оставалось неясно, как сообщники бежали из этой местности. Правда, в трехстах метрах долго стоял автомобиль, и, возможно, на нем они направились в Париж. Собака была найдена в конуре отравленной. Никаких особых следов на дорожках сада. Пули извлеченные из трупа и плеча Эдуэна, были одного калибра и выпущены из браунинга. Но что стало с оружием? Кроме этих мелких фактов – ничего больше. Виктор поторопился уйти, тем более что начали свирепствовать журналисты и фотографы. Впрочем, он вообще не любил сотрудничать с кем-либо. Его интересовала психология и то, что требовало работы интеллекта. Остальное – демарши, конструкции, преследование, слежка – он предпринимал всегда скрепя сердце. Он прошел к Вайяну, жена которого уже вернулась из Версаля. Она будто бы ничего не знала и не опознала типа, бродившего вокруг павильона. Но Вайян догнал Виктора и пригласил его зайти в кафе «Спорт». – Видите ли, – начал он, как только аперитив развязал ему язык, – Гертруда – разносчица хлеба, и если она будет болтать, это скажется на ее заработке… Я – другое дело: как служащий я должен помогать правосудию. – Ну? – Ну, – продолжал Вайян, понижая голос, – прежде всего, что касается серой каскетки, о которой она мне говорила. Я нашел ее сегодня около моей изгороди. – А дальше? – Гертруда уверена, что тип, который потерял каскетку, – человек из высшего общества. Она узнала его. – Его имя? – Барон Максим д'Отрей… Взгляните. Вон тот дом на дороге в Сен-Клу… Метров пятьсот отсюда… Он занимает в нем с женой и старой служанкой четвертый этаж. Люди уважаемые, немного гордые, но порядочные настолько что я боюсь, не ошибается ли Гертруда. – Он живет на ренту? – Как бы не так! Он виноторговец. И каждый день ездит в Париж. – А в каком часу возвращается? – Поездом, который приходит сюда в шесть девятнадцать вечера. – И в понедельник он вернулся этим поездом? – Без сомнения… Только насчет вчерашнего дня ничего не могу сказать, поскольку я провожал жену. Виктор задумался. История могла разыграться так. В понедельник в купе мадам Шассен сидела рядом со своим приятелем господином Ласко. По привычке она воздерживалась от разговоров с ним. В тот день при ней был желтый пакет. Вероятно, она очень тихо попросила Ласко спрятать пакет и сунула его тому в руки. Это заметил барон. Он, конечно, уже читал в газетах об этой истории. В Сен-Клу мадам Шассен сошла. Ласко ехал до Гарта. Максим д'Отрей, который тоже сходил на этой станции, проследил его, потом пару дней бродил вокруг павильона и в четверг ночью наконец решился… «Нет, здесь что-то не так. Уж слишком все просто и гладко», – решил он и, попрощавшись со своим собеседником, направился к указанному ему дому. 2 Виктор поднялся на четвертый этаж и позвонил. Открыла ему пожилая служанка. Не спрашивая, кто он, она провела Виктора в салон. – Передайте мою визитную карточку, – сказал он просто. Комната, служившая, видимо, также столовой, была обставлена весьма непривлекательно. Мебель была не новая, но все здесь блестело чистотой. На камине – несколько книг и религиозных брошюр. Из окна открывался очаровательный вид на парк Сен-Клу. Отворилась дверь и появилась дама, на лице которой было написано удивление. Еще молодая, с пышной грудью и сложной прической, она была одета в простенькое домашнее платье, но держалась с большим достоинством и даже несколько высокомерно. – Что вам угодно? – Я хотел бы поговорить с господином бароном относительно некоторых фактов, случившихся недавно. – Дело идет, разумеется, о краже желтого пакета, описанного в газетах? – Да. Эта кража имела своим последствием убийство, совершенное прошлой ночью в Гарте. Убийство, жертвой которого стал господин Ласко. – Ласко? – повторила она без малейшего волнения. – Это имя мне неизвестно. У вас есть какие-нибудь подозрения? – Никаких. Но я уполномочен опросить лиц, которые ехали в понедельник из Парижа в Гарт шестичасовым поездом. А так как барон д'Отрей… – Мой муж сейчас в Париже. Она ждала, что Виктор удалится, но он продолжал: – Господин д'Отрей гуляет иногда после обеда? – Редко. – Тем не менее, во вторник и в среду… – Да, в эти дни у него болела голова и он выходил на прогулку. – А вчера? – Вчера вечером дела задержали его в Париже. – Где он и переночевал? – Нет, он вернулся. – В котором часу? – Сквозь сон я слышала, как после его возвращения пробило одиннадцать часов. – Одиннадцать? Значит, за два часа до совершения убийства? Вы это утверждаете? Баронесса бросила взгляд на карточку «Инспектор Виктор из светской бригады» и сухо ответила: – Я привыкла говорить только то, что действительно было. – Вы обменялись с ним хотя бы несколькими словами? – Конечно. – Значит, вы совсем проснулись? Она покраснела и ничего не ответила. Виктор продолжал: – В каком часу барон ушел утром? – Когда за ним захлопнулась дверь, я открыла глаза и взглянула на часы. Это было в четверть седьмого. – Он не прощался с вами? На этот раз она проявила раздражение. – Это что же, допрос? – Наши расследования вынуждают нас иногда проявлять любопытство. Последний вопрос… Он вытащил из кармана серую каскетку. – Эта вещь принадлежит барону д'Отрею? – Да, – сказала она, осмотрев каскетку. – Это старая каскетка, которую он давно не надевал. Она валялась где-то в чулане. С какой рассеянной непосредственностью сделала она это признание! Признание столь грозное и изобличающее ее мужа! Но с другой стороны, не показывало ли такое чистосердечие, что и по другим вопросам она не лгала? Расспросы консьержа полностью подтвердили слова госпожи д'Отрей. Барон действительно позвонил около одиннадцати вечера и ушел около шести утра. В течение ночи никто не приходил и не уходил из дома. В доме было всего три квартиры. – Мог ли кто-нибудь другой помимо вас открыть дверь? – Нет. – А мадам д'Отрей выходит иногда по утрам? – Никогда. Старая служанка делает все покупки. Она ходит по черной лестнице. – Есть ли в доме телефон? – Нет. Виктор ушел, совершенно сбитый с толку, теряясь в противоречивых мыслях. По существу, каковы бы ни были обвинения против барона, нельзя было не считаться с алиби: в момент, когда совершилось преступление, он находился со своей женой. Затем Виктор опросил всех работников вокзала. В ответ на его вопрос: – Не садился ли сегодня утром барон д'Отрей на один из поездов? Последовал единодушный и категоричный ответ: – Нет. Тогда как же он уехал из Гарта? После полудня он собирал сведения о поведении барона д'Отрей среди его помощников, а также в аптеке и на почте. Одним из собеседников Виктора был сдававший д'Отрею квартиру Гюстав Жером, муниципальный советник, распри которого с бароном и баронессой развлекали местное общество. Господин и госпожа Жером владели прекрасной виллой. Все говорило здесь о комфорте и богатстве. Пройдя в вестибюль после напрасных звонков, Виктор услышал шум ссоры, хлопанье дверями, нудное бормотанье мужчины и визгливый женский голос, кричавший: – Ты пьяница! Да, ты, муниципальный советник, – пьяница. Что ты делал в Париже вчера вечером? – Ты же знаешь, моя крошка, что это был деловой обед с Дювалем. – И с «курочками», очевидно. Знаю я твоего Дюваля, этого бабника! А после обеда – «Фоли Бержер»… Что, разве не так? Голые женщины! Шампанское!.. – Ты с ума сошла, Генриетта! Повторяю, я отвез Дюваля на автомобиле до Сюреня… – В котором часу? – Я не могу сказать точно… – Конечно, раз ты был пьян… Но это было в три или четыре часа утра. Ты пользуешься тем, что я спала. Вскоре ссора перешла в драку. Жером, преследуемый своей супругой, бросился к лестнице и лишь тогда заметил мужчину, ожидавшего его в вестибюле. Гость тотчас же извинился. – Я позвонил, но никто не услышал, и я позволил себе… Гюстав Жером, красавец мужчина во цвете лет, принялся смеяться. – Маленькая семейная сцена. Не обращайте внимания. Генриетта – наилучшая из женщин… Пройдемте в мой кабинет. С кем имею честь? – Инспектор Виктор из светской бригады. – А! История бедного Ласко… Не так ли? – Я пришел собрать сведения о вашем квартиранте бароне д'Отрее. В каких вы с ним отношениях? – В очень плохих. Мы сдаем барону квартиру и выслушиваем от него бесконечные жалобы из-за всякого пустяка. Например, из-за второго ключа от квартиры, на который барон претендует. Ключ ему был передан, но будто бы не получен… Короче, глупости. – А в конечном счете баталия? – осведомился Виктор. – Вы уже знаете об этом? – засмеялся Жером. – Да, я получил пощечину от баронессы, о чем она, конечно, сожалеет. Я в этом уверен. – Как бы не так! – воскликнула мадам Жером. – Эта святоша не способна на сожаление. А что касается самого барона, господин инспектор, то он даже не платит за квартиру. Он человек разорившийся и способен на все! Природа наделила ее миловидным личиком и резким неприятным голосом, будто предназначенным специально для перебранок. Ее муж, впрочем, надо отдать ему должное, доставлял ей для этого массу поводов. Грязные истории в Лионе и Гренобле, весьма сомнительные похождения в прошлом. Виктор откланялся и, уходя, вновь услышал, как голос дамы визжал: – Молчи, грязный лжец! После полудня Виктор зашел в кафе «Спорт» и просмотрел там вечерние газеты. Позже к нему привели господина и даму из Гарта, которые утверждали, что видели в Париже у Северного вокзала барона д'Отрея около такси в обществе молодой женщины. При них было два чемодана. Виктор знал цену свидетельским показаниям. Но… «Во всяком случае, – подумал он, – дилемма проста: или барон сбежал в Бельгию с бонами и с дамой, которая могла быть той самой красоткой, которую я видел в „Балтазаре“, а потом в Бикоке, или здесь ошибка. И тогда след потерян… На вокзале Виктор нашел Вайяна у выхода для пассажиров. Ожидали поезд. Он прибыл, с него сошло человек тридцать. Вайян толкнул Виктора локтем, пробормотав: – Вот этот… В темно-сером пальто… В мягкой шляпе… это барон. 3 Впечатление, которое он произвел на Виктора, не было неприятным. Поведение барона не выдавало ни малейшего беспокойства. Он походил на человека, окончившего свой обычный трудовой день. Поздоровавшись с железнодорожником кивком головы, барон направился к дому. В руке у него была вечерняя газета, которой он машинально касался изгороди. Виктор, который двинулся вслед за ним, ускорил шаг и подошел к дому почти одновременно с бароном. На площадке четвертого этажа, пока барон открывал дверь. Виктор сказал: – Барон д'Отрей, не так ли? – Что вам угодно? – Несколько минут разговора… Инспектор Виктор из светской бригады. На мгновенье легкое замешательство отразилось на лице барона. Скулы его напряглись. Однако это была вполне естественная реакция всякого порядочного человека, которому неожиданно приходится сталкиваться с полицией. Мадам д'Отрей вышивала, сидя у окна в столовой. Увидев Виктора, она вскочила. – Оставь нас, Габриель, – попросил муж, целуя ее. Виктор произнес: – Я уже имел честь видеть мадам сегодня утром, и ее присутствие не помешает нашему разговору. – А, – заметил барон, совсем не удивившись. И продолжал, указывая на газету: – Я только что прочел о вас, инспектор, в связи со следствием, которое вы ведете, и полагаю, что вы хотели бы расспросить меня как постоянного пассажира шестичасового поезда. Я могу вам сразу же сказать, что не помню, с кем ехал в понедельник и не заметил ничьего подозрительного поведения, связанного с каким-либо желтым пакетом. Мадам д'Отрей вмешалась: – Господин инспектор более требователен, Максим. Он хотел бы знать, где ты был сегодня ночью, когда совершалось преступление в Гарте. Барон привстал. – Что ты хочешь этим сказать? Виктор вынул серую каскетку. – Вот каскетка, которая была на нападающем и которую он обронил рядом с Бикоком. Сегодня утром мадам д'Отрей сказала мне, что эта каскетка ваша. Господин д'Отрей внес поправку. – Да, но она давно уже была выброшена в чулан. Не так ли, Габриель? – Да, недели две назад… – И уже с неделю, как я выкинул ее на помойку вместе со старым кашне, изъеденным молью. Вероятно, какой-нибудь бродяга там ее и подобрал. Ну, а дальше, инспектор? – Во вторник и в среду вечером, именно в те часы, когда вы прогуливались, заметили, что кто-то бродит вокруг Бикока, причем человек был в каскетке. – У меня болела голова и я прогуливался, но не в этом направлении, а по дороге в Сен-Клу. – Вы кого-нибудь встретили? – Может быть. Но я не обратил внимания. – А вчера вечером в котором часу вы вернулись? – В одиннадцать. Я обедал в Париже. Жена уже спала. – Мадам говорила, что вы обменялись с ней несколькими словами. – Я что-то не припомню. – Вспомни, – сказала она, подходя к нему, – не будет стыдно сказать, что ты меня поцеловал. Только то, что я у тебя спросила, не для ушей этого господина. Все это так глупо… Его лицо омрачилось. – Господин выполняет свой долг, Габриель, – заметил барон. – У меня нет никакой причины не помочь ему в этом. Должен ли я уточнить время моего отъезда сегодня утром, инспектор? Было ровно шесть. – Вы уехали поездом? – Да. – Однако никто из служащих на вокзале вас не заметил. – Поезд из Гарта только что ушел. В таком случае я иду до станции Севр. Это занимает примерно двадцать пять минут. – А там вас знают? – Меньше, чем здесь. И там больше пассажиров. Но в купе я был один. Он выпалил все это сразу, не задумываясь. Ответы составили стройную систему защиты, настолько логичной, что к ней трудно было придраться. – Сможете ли вы сопровождать меня завтра в Париж, сударь? – спросил Виктор. – Там мы встретим лиц, с которыми вы обедали вчера и которых встречали сегодня. Едва он закончил фразу, как разъяренная мадам д'Отрей встала перед ним, дрожа от негодования. Виктор вспомнил про пощечину, полученную Жеромом, и чуть не рассмеялся, настолько у нее в этот момент был комический вид. – Клянусь моим вечным спасением… – проговорила она. Однако, видимо, решив не прибегать к клятве по поводу таких ничтожных вещей, мадам д'Отрей перекрестилась, поцеловала мужа и вышла. Мужчины остались вдвоем, лицом к лицу. Барон молчал, а Виктор, внимательно приглядевшись к нему, заметил, что у него, как у женщины, нарумянены щеки. «Здесь что-то не так, – подумал детектив. – Зачем понадобилось этому господину пользоваться косметикой?» – Вы на ложном пути, господин инспектор, – неохотно начал барон. – Но ваше следствие понуждает меня к печальной исповеди. В присутствии жены, к которой я испытываю привязанность и уважение, я не мог сказать вам, что вот уже с месяц, как у меня роман с одной молодой женщиной в Париже. С ней я вчера и обедал. Она проводила меня до вокзала Сен-Лазар, а утром я ее снова встретил в семь часов. – Проводите меня к ней завтра. – потребовал Виктор. – Я заеду за вами на автомобиле. Барон промолчал, а потом нехотя согласился: – Пусть будет так. Этот визит произвел на Виктора какое-то странное впечатление. Вечером он договорился с агентом в Сен-Клу о наблюдении за домом до полуночи, но подозрительного ничего не произошло. Глава 3 Любовница барона 1 Двадцать минут пути из Гарта в Париж прошли в молчании, и, пожалуй, именно это молчание и еще послушание барона усугубляли подозрения Виктора. Он исподтишка наблюдал за д'Отреем. Сегодня краска исчезла с его лица. Оно выдавало бессонную лихорадочную ночь. – Ее адрес? – осведомился Виктор. – Улица Вожирар, около Люксембургского дворца. – Имя? – Элиз Массон. Она была танцовщицей в «Фоли Бержер», я ее подобрал там, она так признательна мне за все, что я сделал для нее. У нее больные легкие… – Дорого она вам обходится? – Она не требовательна. Только вот работать я стал меньше. – Настолько, что вам нечем платить за квартиру? Они снова замолчали. Виктор думал о любовнице барона и сгорал от любопытства… Не женщина ли это из кинотеатра, она же соучастница убийства в Бикоке? Машина остановилась возле большого старого здания. Поднявшись на третий этаж, барон позвонил. Им открыла молодая женщина. Она протянула барону руку, и Виктор сразу же убедился, что это была не та, чей облик так запомнился ему. – Наконец-то! Но ты не один? С приятелем? – Нет, – возразил он, – этот господин из полиции, и он собирает сведения о деле с бонами, в котором я случайно оказался замешанным. Она провела их в маленькую комнату, где Виктор смог получше рассмотреть ее. Болезненное лицо с большими голубыми глазами. Скромное домашнее платье. На плечах пестрый платок. – Простая формальность, мадемуазель, – извинился Виктор, – несколько вопросов… Вы видели господина д'Отрея позавчера? – Позавчера? Дайте подумать… Да, мы вместе завтракали и обедали, а вечером я проводила его на вокзал. – А вчера? – Вчера он приехал в семь утра и мы не выходили из этой комнаты до четырех часов. Я его проводила как обычно. Виктор был уверен, что все эти ответы подготовлены заранее. Но могла ли правда быть сказана таким же тоном, что и ложь? Он осмотрел квартиру. Кроме бедно обставленного будуара была кухня, передняя. Там, под вешалкой, стояли чемоданы. Внезапно он заметил, что любовники переглянулись. Он открыл чемодан. В нем одну сторону занимали предметы дамского туалета, другую – пиджак и мужские сорочки. В саквояже были уложены пижама и дамские туфли. – Куда вы хотели уехать? – спросил Виктор. Барон вместо ответа пробормотал: – Кто разрешил вам здесь рыться? Это что, обыск? На каком основании? Где ваш ордер? Виктор ощутил опасность, исходящую от этого человека. Он невольно выхватил револьвер. – Вас вчера видели у Северного вокзала с двумя чемоданами. И с вашей любовницей. – Ерунда! – воскликнул барон. – В чем вы меня собираетесь обвинить? В хищении желтого пакета или… Или даже в убийстве господина Ласко? – произнес он с иронией. Вдруг Элиз Массон возмущенно закричала: – Что ты сказал? Он тебя обвиняет в убийстве? Барон рассмеялся. – Кажется, так. Но, господин инспектор, это несерьезно! Какого черта вы допрашивали мою жену? Он овладел собой и немного успокоился. Виктор опустил револьвер и направился к выходу, тогда как барон д'Отрей продолжал язвить: – А, полиция!.. Впервые с ней имею дело. Но если она всегда так действует… Господин инспектор, эти чемоданы стоят здесь уже несколько недель. Мы с крошкой мечтаем о путешествии на юг. Но пока это не удалось. Вот и все. Молодая женщина продолжала негодовать: – И он осмелился тебя обвинить! Назвать тебя убийцей! В этот момент у Виктора созрел план: надо прежде всего разделить любовников, отвезти барона в префектуру и договориться с начальством, чтобы здесь немедленно был произведен обыск. Он не ждал больших результатов, но это было необходимо. Если боны запрятаны в этой квартире, то нельзя дать им исчезнуть. – Ждите меня здесь, – обратился он к молодой женщине. – Что же касается вас, сударь… И он указал на дверь с таким властным видом, что барон без пререканий прошел вперед, спустился по лестнице и занял место в автомобиле. На углу Виктор назвался регулировщику движения и попросил его присмотреть за пассажиром в автомобиле, а сам направился позвонить по телефону. – Это вы, Лефебюр? Я – Виктор из светской. Нельзя ли срочно выслать двух агентов в угловой дом на улице Вожирар, около Люксембургского? Говорите громче! Что? Со мной хочет говорить шеф? Но сейчас я сам у него буду. Немедленно пришлите двоих по этому адресу и еще: необходимы сведения об Элиз Массон, танцовщице из «Фоли Бержер». Да, Элиз Массон… Через пятнадцать минут прибыли два инспектора. Им было приказано следить, чтобы Элиз Массон не покидала своей квартиры. Господин Готье, шеф полиции, ожидал Виктора в своем кабинете в компании с маленьким пожилым толстяком. Это был один из непосредственных начальников Виктора комиссар Молеон. – Ну, наконец-то, Виктор! – воскликнул начальник. – Что вы можете нам рассказать? Я вам много раз советовал поддерживать контакт с нами. А от вас – никаких вестей. Комиссариат Сен-Клу действует со своей стороны, мои инспектора – с другой, вы – с третьей. И никакой связи! Никакого конкретного плана! – Проще говоря, шеф, это значит, что дело с бонами и с преступлением в Бикоке не двигается с места. И по зубам ли оно нам? – А лично вам? – Признаюсь, что дело интересное, хотя слишком многостороннее. Действие разбросано. Никакого единства. Никакого серьезного соперника. – В таком случае, – сказал начальник, – у нас есть новость, которая может заинтересовать вас. Молеон кое-что знает об Арсене Люпене, он лучше подготовлен, чем кто-либо… Виктора это известие явно взволновало. – Что вы говорите, шеф? Арсен Люпен? Вы уверены? У вас есть доказательства, что он замешан в деле? – Самые форменные: его письма. Вы знаете, что Арсен Люпен замечен в Страсбурге и едва избег ареста? Так вот, желтый пакет, доверенный банку, находился сначала в сейфе у одного страсбургского промышленника, которому принадлежали девять бон, и мы знаем теперь, что после того как этот промышленник положил пакет в банк, его сейф был взломан. Кем? Арсеном Люпеном. – Письмо было действительно от Арсена Люпена? – Да. – И адресовано? – Женщине. Кажется, его любовнице. Между прочим, он писал: «Я предполагаю, что боны были ловко стянуты из банка одним из служащих, Одиграном. Если захочешь, попытайся их найти. Его следы ведут в Париж, куда я приеду вечером в воскресенье. Меня это, впрочем, не слишком интересует. Я думаю о другом. Это дело о девяти миллионах. Оно стоит того, чтобы им заняться!» – Конечно, никакой подписи? – Есть: смотрите – «Арс.Л.». И господин Готье закончил: – Воскресенье – это день, когда вы были в «Балтазаре». Там же находился Альфонс Одигран со своей любовницей. – Там была и другая женщина, шеф! – воскликнул Виктор. – Очень красивая, и она, без сомнения, следила за Одиграном… Она-то и есть та особа, которую я заметил ночью в Бикоке. Она убегала с места убийства папаши Ласко. Виктор расхаживал по комнате, не скрывая своего возбуждения, казавшегося удивительным у этого человека, всегда владевшего собой. – Шеф, – наконец сказал он, – раз в деле замешан этот тип, – я доведу его до конца. – Вы так решительно настроены, похоже, что вам это удастся. – Я его никогда не видел… Ни я его, ни он меня, мы друг друга не знаем. – Ну? – Но это не помешает мне свести с ним счеты. И самым серьезным образом. Но хватит о будущем. Перейдем к настоящему. И, не заставляя себя ждать, он рассказал про все, что сделал накануне и сегодня утром, о расследовании в Гарте, о встречах с домашними д'Отрея, Жерома, с мадемуазель Элиз Массон. Относительно последней ему принесли формуляр. »…Сирота, дочь алкоголика и туберкулезной матери, уволена из «Фоли Бержер» за несколько краж, совершенных в артистических уборных своих подруг по работе. Некоторые факты наводят на мысль, что она была осведомительницей одной международной банды. Туберкулез второй степени». Наступило молчание. Было заметно, что Готье очень доволен результатами, достигнутыми Виктором. – Ваше мнение, Молеон? – Хорошая работа, – похвалил комиссар, который, естественно имел свои оговорки. – Хорошая работа, которая требует уточнений. Если разрешите, я возьму на себя допрос барона. – Я буду ждать вас в своей машине, – буркнул Виктор. – Сегодня вечером снова соберемся здесь, – заключил начальник. – Тогда мы сможем дать серьезный материал предварительному судебному следствию, которое откроется в Париже. Через час Молеон доставил барона к автомобилю Виктора и объявил: – С этим петушком больше нечего делать. – Садитесь, – предложил Виктор. – Поедем к мадемуазель Элиз Массон. Комиссар возразил: – За ней уже наблюдают. По-моему у нас есть более срочные дела. – Какие? – Выяснить, что делал в момент преступления Гюстав Жером, муниципальный советник Гарта и домовладелец барона д'Отрея. Это вопрос, который интересует его жену и который я хотел бы задать его другу Феликсу Дювалю, торговцу в Сен-Клу. Его адрес я только что получил. Виктор пожал плечами и уселся за руль, Молеон и д'Отрей устроились сзади. Феликса Дюваля они застали в его конторе. Высокий молодой брюнет с тщательно расчесанной бородкой, который с первых же слов принялся смеяться. – Что это затевается против моего друга Жерома? Утром телефонный звонок его жены, затем два визита журналистов и теперь… – Визиты насчет чего? – Их интересовало, в котором часу я позавчера вернулся домой. – И что вы ответили? – Правду, черт возьми! Была половина одиннадцатого, когда я стучался в дверь. – Но его жена считает, что он вернулся среди ночи. – Знаю, она кричала об этом на всех углах, как простая бабенка, ошалевшая от ревности. «Что ты делал после половины одиннадцатого? Где ты был?» Он снова рассмеялся от всей души. – Гюстав вор и убийца? Это Гюстав, который и мухи не обидит! – Ваш друг выпил много? – Да нет же, чуть-чуть! Может быть, у него слегка шумело в голове. Он даже пытался затащить меня в одно заведение за полкилометра отсюда, в Эстамине-де-Карефур. Оно закрывается только в полночь. Оба полицейских отправились по этому адресу. Хозяин заведения сообщил им, что в самом деле позавчера господин Гюстав Жером заходил сюда выпить сразу после половины одиннадцатого. Таким образом возникал вопрос: что же делал Жером с половины одиннадцатого до середины ночи? Они проводили барона д'Отрея до его двери, и Молеон предложил посетить чету Жером. Но супругов не оказалось дома. Полицейские позавтракали в «Спорте». Молеон выглядел озабоченным. Виктор же всем своим видом показывал, насколько действия комиссара казались ему бесплодными. – Вы не находите, – нарушил молчание Молеон, – что есть что-то странное в поведении этого субъекта? – Какого из них? – Гюстава Жерома. – Для меня это второстепенный вопрос. – Но, черт возьми, расскажите тогда свою программу. – Следить за Элиз Массон. – А по-моему, надо повидать мадам д'Отрей. Поедем к ней. – Поедем, – пожав плечами, согласился Виктор. Дверь открыл сам барон д'Отрей. Они уже собрались войти, когда их окликнули снизу; к ним со всех ног бежал полицейский, один из двух, которым было поручено охранять здание на улице Вожирар, где жила Элиз Массон. – Что случилось? – спросил Виктор. – Она убита, похоже, задушена… – Элиз Массон? – Да. 2 Молеон отреагировал моментально. Сообразив, что он допустил оплошность, не начав расследования с улицы Вожирар, как предлагал его коллега, и не зная, что предпринять, он внезапно разразился гневными воплями, надеясь вызвать реакцию, на которую рассчитывал. – Ее убили? Вот это да! Несчастная! Вероятно, потому, что вы, д'Отрей ей что-то доверили… И кто-то знал об этом… Но кто?.. Расположены вы нам помогать? Виктор попробовал вмешаться, но Молеон заупрямился: – Любовница д'Отрея убита. Я его спрашиваю, может ли он навести нас на след? Да или нет? И сразу же! Если на это последовала реакция, то не со стороны господина д'Отрея, которого совершенно ошеломила эта новость. Он как будто не понимал смысла произнесенных слов. Но Габриель д'Отрей изумленно воззрилась на своего мужа, видимо, ожидая его протестов, возмущения, гнева. Как только Молеон замолк, она дрожащим голосом пробормотала: – У тебя была любовница?.. У тебя?.. Ты… Максим… Итак, каждый день, когда ты уезжал в Париж… Ее румяные щеки внезапно посерели. – Любовница… Любовница… Возможно ли это… У тебя была любовница? – все повторяла она. Наконец ее муж сумел овладеть собой. – Прости меня, Габриель… Я сам не знаю, как это случилось… И вот она умерла, – прошептал он. – Все, что произошло за эти два дня, ужасно! Я в этом ничего не понимаю… Какой-то кошмар. Почему эти люди хотят меня арестовать? – Арестовать тебя? За что? Ты с ума сошел! Тебя арестовать! С ней началась истерика. Она упала на пол и на коленях, с распростертыми к комиссару руками, умоляла: – Нет, нет!.. Вы не имеете права… Я вас заклинаю… Он не виновен. Ведь он был в это время со мной! Клянусь! Он меня поцеловал, а потом… я уснула в его объятиях. Да, на его руках… И вы хотите… Нет, это было чудовищно… Она пролепетала еще несколько слов, затем силы ее истощились, и она потеряла сознание. Все это – отчаяние обманутой женщины, ее ужас, ее мольбы, ее обморок – было совершенно естественно и глубоко искренно. Так лгать было невозможно! Максим д'Отрей плакал, не пытаясь помочь ей. Через некоторое время, придя в себя, она тоже разразилась слезами. Молеон взял Виктора за руку и повлек за собой. В вестибюле старая служанка слушала под дверью. Он бросил ей на ходу: – Скажите им, чтобы они не выходили из дому до вечера, нет, даже до завтра! Уже в автомобиле он обратился к Виктору: – Врет ли она? Если бы это знать. Я видел и не таких комедианток! Что вы об этом думаете? Но тот хранил молчание. Он вел машину очень быстро, так быстро, что Молеон хотел попросить его ехать потише, но не осмелился только потому, что боялся, как бы Виктор не прибавил еще ходу. Они были злы друг на друга. Оба сотрудника полиции не переваривали один другого. Озлобление Молеона продолжало сказываться даже тогда, когда они пробирались сквозь толпу, окружившую здание на улице Вожирар. Виктор, напротив, был спокоен и вполне владел собой. Вот сведения, которые им сообщили по делу. В час дня агенты, уполномоченные на производство обыска у Элиз Массон, долго звонили в ее квартиру и наконец позвали слесаря. Дверь была взломана. Войдя, они обнаружили Элиз Массон лежащей на кушетке. Она была без признаков жизни. Никакой крови. Никакого оружия. Никаких следов борьбы. Но лицо ее было искажено, на шее черные пятна. – Пятна характерные, – заключил судебный медик. – Она была задушена веревкой, салфеткой или чем-то подобным. Может быть, даже косынкой… И сразу же Виктор обнаружил отсутствие оранжевого с зеленым платка, который был на Элиз при его первом посещении. Он спросил. Никто из присутствующих здесь платка не видел. Странно, что ни один ящик не был выдвинут. Чемодан и саквояж оказались на месте и в том же состоянии, как он их оставил. Это доказывало, что убийца не искал боны. Или он знал, что их нет в этой квартире? Консьерж признался, что не может поручиться за то, что никто не прошел в дом или вышел из него. Молеон отвел Виктора в сторону и сообщил, что один из квартирантов, поднимаясь по лестнице, встретил женщину, быстро спускавшуюся с третьего этажа, и у него сложилось впечатление, что там только что захлопнулась дверь. Женщина была одета просто, и кажется, старалась скрыть свое лицо. Молеон добавил: – Нигде не обнаружено никаких отпечатков пальцев. Видно, это результат обычной предосторожности – убийца был в перчатках. Пробормотав в ответ что-то нечленораздельное, Виктор углубился в разглядывание альбома с фотографиями. Здесь были товарищи и подруги Элиз. И на одной из фотографий он нашел знакомое лицо – женщины из «Балтазара». Он молча сунул фотографию в карман. Глава 4 Аресты 1 Совещание под председательством начальника полиции состоялось в кабинете господина Валиду, судебного следователя, который только что прибыл из Бикока. Дело было темное и вызвало огромный интерес у публики. И над всем этим витало имя Арсена Люпена. – Нужно действовать быстро, – настаивал шеф полиции. – Действовать быстро, – проворчал господин Валиду, – это легко сказать. Но в каком направлении? И как? Лишь только столкнемся с фактами – все версии рассыпаются. Аргументы вступают в противоречие друг с другом. Прежде всего, ничто не указывает на связь между хищением бон и убийством господина Ласко. Альфонс Одигран и Эрнестина не отрицали своей роли. Но мадам Шассен протестовала, и даже если бы ее интимные отношения с господином Ласко были установлены, передача желтого пакета на этом обрывалась. Оставались безмотивными и действия д'Отрея, даже если бы подозрения относительно него подтвердились. Наконец, какая связь может существовать между убийством господина Ласко и убийством Элиз Массон? – Короче говоря, – резюмировал комиссар Молеон, – все эти дела связаны между собой только в воображении инспектора Виктора, которому в воскресенье взбрело в голову зайти в кинотеатр «Балтазар», а сегодня он оказался перед трупом Элиз Массон. И в конечном счете на нас давит его интерпретация событий. Инспектор Виктор пожал плечами… Все словоизлияния иссякли. Сам он упрямо продолжал хранить молчание, и это положило конец обсуждению. В воскресенье Виктор пригласил к себе одного старого агента Сюрте, из тех, что не решаются порвать с префектурой даже после официальной отставки, и их продолжают использовать для различных поручений, учитывая их верность долгу и услуги, оказанные в прошлом. Этот агент, старый Лармона, был предан Виктору, восхищался им и всегда был готов выполнить любое деликатное поручение, которое Виктор на него возлагал. – Поразнюхай насчет жизни, которую вела Элиз Массон. Не было ли у нее более интимного друга, чем Максим д'Отрей, – попросил его Виктор. В понедельник он отправился в Гарт, где суд в распорядительном заседании восстанавливал по его указанию картину убийства в павильоне Бикок. Доставленный туда д'Отрей держался достойно и защищался хорошо. Тем не менее, казалось установленным, что его опознали на следующий день у Северного вокзала. Два чемодана, приготовленные к отъезду, были найдены в квартире его любовницы. Серая каскетка вызывала серьезные подозрения. Судебный следователь потребовал очной ставки между мужем и женой. Ввели баронессу. Как только она показалась, старая служанка показала пальцем на барона и воскликнула: – Это он, господин следователь, довел ее до такого состояния сегодня утром. Он бы ее уложил на месте, если бы я не вмешалась. Это – сумасшедший. Буйный сумасшедший! Максим д'Отрей отказался дать объяснения. Еле слышным голосом баронесса проговорила, что она ничего не поняла. Муж набросился на нее в то время, как они мирно разговаривали. – Он несчастный, – добавила она. – То, что случилось, вывело его из себя. Никогда он меня и пальцем не трогал… И если теперь он унизился до удара, не надо вменять ему в вину. Она протянула ему руку. Он, казалось, постаревший лет на десять, плакал. Виктор задал вопрос баронессе: – Вы по-прежнему утверждаете, что ваш муж вернулся тогда в одиннадцать часов? – Да. – И что, улегшись в постель, он вас поцеловал? – Да. – Хорошо. Но вы уверены, что он не встал с постели через полчаса или час? – Уверена. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=140161) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания