Дым без огня Нора Лаймфорд Популярная американская писательница пересказывает на новый лад старую сказку о Золушке. Милая, скромная и доверчивая Джессика Стоун, выросшая без матери и потерявшая отца, становится жертвой злой мачехи, обобравшей ее и хитростью выставившей из дому. Джессика уезжает из Нью-Йорка в провинциальный город Денвер, где встречается с прекрасным принцем – родным братом мачехи, красавцем, спортсменом и преуспевающим адвокатом Кристофером Синглтоном. Молодые люди с первого взгляда влюбляются друг в друга, но долго борются со своим чувством. В конце концов Кристофер – настоящий «рыцарь в сверкающих доспехах» – вступается за бедную сироту и идет в бой против родной сестры… Нора Лаймфорд Дым без огня Глава 1 Кристофер вывел машину из гаража, запер ворота и задержался на секунду возле новенького «БМВ», любуясь фасадом двухэтажного дома, расцвеченного лучами утреннего солнца. Он купил этот дом уже полгода назад, и все еще малейшее напоминание об этом знаменательном событии в его жизни вызывало у Синглтона гордость. В свои тридцать два года Кристофер Синглтон достиг всего, о чем мечтает каждый молодой американец. Кристофер родился в бедной семье и в юности дал себе слово, что не пожалеет сил ради того, чтобы выбиться из нищеты. Сегодня он с уверенностью мог сказать, что выполнил задуманное. С отличием окончив колледж, Кристофер сделал блестящую карьеру юриста и вот уже два года работал в солидной фирме «Драйвер, Магерс и Роут», со дня на день ожидая предложения занять место четвертого партнера на самых выгодных условиях. Единственное, в чем его можно было упрекнуть, это холостяцкий образ жизни, но их отношения с Эмили Драйвер, дочерью одного из его боссов, затянулись лишь потому, что Синглтон медлил с предложением руки и сердца. Причем даже самому себе он не смог бы честно ответить на вопрос, чем вызвано это промедление. Разумеется, нашлось бы множество мелких отговорок, но ни одну из них нельзя было счесть веским основанием к тому, чтобы тянуть с женитьбой. Кристофер обреченно вздохнул, подумав о том, что, как только получит повышение, он сделает предложение Эмили. Еще раз взглянув на дом, Синглтон вспомнил, что через неделю состоится официальный раут, на который он пригласил десятка три коллег и друзей, а комнаты до сих пор не готовы к приему гостей. Решив сегодня же вечером заняться этой проблемой, Кристофер сел за руль и поехал на работу. Войдя в офис, Кристофер приветливо кивнул секретарше и уточнил у нее распорядок дня. К счастью, сегодня визитов не ожидалось, поэтому Кристофер, войдя в кабинет, снял безупречно сшитый пиджак, закатал рукава белоснежной рубашки и, ослабив узел галстука, откинулся на спинку кресла. Не успел Синглтон сосредоточиться на изучении документов важной сделки, как раздался телефонный звонок. – Кристофер? – Женский голос в трубке звучал приветливо. – Кто это? – Синглтон продолжал читать бумаги, слушая вполуха. – Привет. Это твоя сестра. – Глэдис? – Он не мог скрыть удивления. Кристофер отложил контракт, снял очки и улыбнулся. – Вот это сюрприз! Как дела, сестренка? – оживленно спросил он. – Могли быть лучше, но об этом потом… Как ты? – Нормально. Занят по уши. – Что ж, отлично. А как дела на новой работе? – Я и говорю про работу. А почему на новой? Ты имеешь в виду фирму «Драйвер, Магерс и Роут»? – Удыбка на лице Кристофера угасла, ведь он работал в ней уже третий год. – Неплохо. Я… – Он замялся, раздумывая, стоит ли говорить сестре, что вскоре может стать в этом списке четвертым. Предполагалось, что сам он об этом еще не знает… – Даже очень хорошо. – Это чудесно, Кристофер. Кто бы мог подумать о таком, кажется, еще недавно мы были детьми! Я горжусь тобой. Ты ведь знаешь это, правда? Кристофер взглянул на стол, где стояла размытая любительская фотография в тяжелой бронзовой рамке. Самая поздняя фотография сестры, которая у него была. Снимок был сделан на вечере выпускников колледжа девять лет назад. На нем красовалась цветущая тридцатилетняя блондинка, которая только что развелась со вторым мужем. С ней рядом был запечатлен Кристофер – двадцатитрехлетний, худой, мечтающий о сногсшибательной карьере юриста. Красное платье Глэдис с вырезом, отороченным оборкой, подчеркивало убогость взятого взаймы костюма Кристофера со слишком короткими брюками. Они стоят обнявшись и улыбаются. В тот раз она специально ради такого торжественного случая приехала из Сан-Франциско, сделав благородный жест, которого он никогда не забудет. Потом Глэдис переехала в Нью-Йорк, и с тех пор они не виделись. – Так что же все-таки случилось? Почему ты сказала «могли быть лучше»? – Да ничего особенного. Ты же знаешь, я не люблю звонить, чтобы поплакаться в жилетку. – Брось, Глэдис… – Сказав это, Кристофер сам не знал, что имеет в виду: то ли чтобы она бросила притворяться, будто не любит жаловаться на жизнь, то ли чтобы перестала делать вид, будто имеет привычку часто звонить брату. Они разговаривали один, в лучшем случае два раза в год. Хотя, если говорить честно, он тоже не стремился к общению. Не то чтобы ему не хотелось, просто за эти годы между братом и сестрой возникло своего рода взаимопонимание. У каждого была своя жизнь, в которой они отлично обходились друг без друга. Но, видит Бог, Глэдис следовало бы знать, что он всегда готов помочь ей. – Ну ладно, – вздохнула она. – Так и быть. – И снова возникла пауза. А затем Глэдис сказала: – Кристофер, у меня умер муж. Кристофер резко выпрямился. – О, Глэдис, мне очень жаль. – Он нервно взъерошил волосы. Ну почему именно сейчас? – Не волнуйся. Я быстро соберусь и через два часа буду в самолете. – Он поморщился, подумав о рухнувших планах. – Тебе не придется заниматься этим в одиночку. Глэдис смущенно кашлянула. – Гм… нет. Не надо. Это ни к чему. Видишь ли… гм… Остин умер… не сейчас. – Как? Что значит «не сейчас»? – Ну, он умер… пять месяцев назад. Но я звоню совсем не поэтому, – поспешно добавила она. От этих слов Кристофер остолбенел. – Глэдис, почему же ты до сих пор молчала? – выдавил он из себя вопрос после паузы. – Я понимаю, что виновата. Но мне всегда так неловко беспокоить тебя. Ты ведь так занят… А потом… Не хотелось вводить тебя в расходы на поездку. – Ради Бога, Глэдис, я ведь твой брат! – Он ждал ответа, стараясь подавить гнев и обиду.. И чувство утраты. Он никогда не видел Остина, но надеялся, что этим летом Глэдис с мужем наконец-то приедут в гости и увидят его новый дом. – Ну ладно, извини, – сказала Глэдис. – Наверно, я тогда плохо соображала. Сам понимаешь, шок и все прочее… Кристофер вздохнул и скрепя сердце согласился с этим сомнительным доводом. – Так отчего же он умер? Мне казалось, он совсем не старый. – Автомобильная катастрофа. Слава Богу, умер сразу, без мучений. В общем, как бы то ни было, я хотела сказать, что с тех пор мне очень одиноко… Короче говоря, ты не будешь возражать, если сестра поселится поблизости от тебя? У Кристофера бешено заколотилось сердце. – Здесь? В Денвере? – Что ж, я понимаю… Я уехала из дому, когда тебе едва исполнилось десять лет, и не очень-то стремилась поддерживать связь с семьей. Но мы все же брат и сестра, и как бы ни относились друг к другу, мы остались одни на всем белом свете. Честно говоря, я по тебе чертовски соскучилась и надеюсь, что нам еще не поздно установить родственные отношения. Наверное, это смерть Остина заставила меня подумать, что жизнь коротка и… Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду. Кристофер ущипнул себя за переносицу. Кажется, он понимал. – Вот я и подумала, не будешь ли ты против, если я перееду. – Ты шутишь? Я буду очень рад. – Правда? Кристофер собрался было заверить ее в своей искренности, но вдруг заколебался. Неужели он действительно хотел, чтобы сестра вновь вошла в его жизнь? Они с Глэдис расстались много лет назад. Все эти годы каждый жил сам по себе, и Кристофер вовсе не был уверен, что они сумеют найти общий язык. Он только-только вышел на широкую дорогу, если так можно выразиться, живя в провинциальном городе. Глэдис же, хотя и стремилась выбиться в люди, даже близко не подошла к его уровню. У нее не было высшего образования, она никогда не помышляла о какой-либо карьере, и все ее мужья были «синими воротничками». Глэдис наверняка будет чувствовать себя неуютно среди его друзей, а на то, чтобы помочь ей освоиться, у него не хватит ни сил, ни времени. С другой стороны, разве он мог отказать ей в участии? Сестра есть сестра. Неважно, сколько миль и лет пролегло между ними, он обязан оказать ей помощь и поддержку. – Кристофер, ты меня слушаешь? – с тревогой спросила Глэдис, потеряв терпение. – Гм… Да. Ну конечно, я буду очень рад, если ты станешь жить со мной. Это будет просто замечательно. – Ты не представляешь, как мне приятно это слышать. – Глэдис слегка шмыгнула носом. – Но я совсем не хочу создавать тебе трудности. Я продаю дом в Нью-Йорке, так что у меня хватит денег, чтобы снять отдельную хорошую квартиру, но мне хотелось попросить тебя кое о чем. И тут Кристофер насторожился, словно в ожидании какого-то подвоха. Собственная реакция удивила и даже слегка испугала его. Глэдис не могла поступить непорядочно. Во всяком случае, по отношению к нему. Он знал, что его сестрица далеко не ангел. В прошлом жизнь не баловала их, и каждый выкарабкивался как мог. Глэдис не гнушалась использовать людей в своих интересах, но до сих пор подобное никогда не распространялось на него. И не будет. На этом держались их взаимоотношения и любовь друг к другу… – Ты не можешь прислать мне несколько ваших местных газет? – спросила она. – Хочу посмотреть объявления о продаже недвижимости и найме на работу, чтобы знать, на что я могу рассчитывать. Кристофер тут же расслабился, но чувство облегчения было смешано со стыдом. Он посмел усомниться в искренности родной сестры. – Завтра же отправлю бандероль. Но к чему такая спешка? Можешь пока пожить у меня, места хватит… – словно стараясь загладить вину, предложил Кристофер. – Спасибо, но я не могу… – Еще как можешь, именно так ты и поступишь. Я настаиваю, чтобы ты пожила у меня, пока… не осмотришься. – Речь Кристофера постепенно замедлялась, как будто слова вязли в чем-то противном и липком. – Слушай, Глэдис… Кажется, когда ты выходила за Остина, у него была дочь… – Гм… да… – В трубке воцарилась гнетущая тишина, прерываемая лишь тихим жужжанием. – Она переехала к кому-нибудь из родственников? К какой-нибудь тетушке? – Нет… Бедная девочка… У нее нет родственников. – Так что… она приедет с тобой? – все еще надеясь на обратное, спросил Кристофер. – Боюсь, что да. Вот поэтому-то мне и не хочется навязываться. Если бы речь шла только обо мне… Сначала получила приглашение, а потом говорит, что приедет не одна… Впрочем, возражать поздно. Ребенок в нагрузку… – Глэдис, не глупи. У меня четыре спальни. – Это ведь ненадолго. Всего на несколько дней, пока мы не подыщем себе жилье. – Проживете столько, сколько понадобится. – Кристофер старался говорить как можно любезнее. – Спасибо, дорогой. – Не стоит. Так когда вас ждать? – Дай подумать. Сегодня среда. Я подписываю купчую на дом через неделю… Как насчет следующей пятницы? – Так скоро? – Кристофер судорожно сглотнул. Он почему-то предполагал, что речь идет о месяце-двух; к тому времени уже решился бы вопрос о его повышении. В последние дни ему приходится работать по десять-двенадцать часов в сутки. Когда он успеет приготовить для них две спальни? Как он впустит к себе двух чужих людей в тот момент, когда начал работу над самым запутанным делом за всю карьеру? А что делать с Эмили, на встречи с которой он и так едва выкраивал время? И в довершение всего через неделю после приезда Глэдис ему предстоит устроить прием, к которому он еще и не начинал готовиться… Нет, это невозможно! – Значит, через девять дней? – уныло пробормотал он. – Спасибо, Кристофер, – быстро сказала Глэдис. – Я у тебя в долгу по гроб жизни. Кристофер хотел было возразить, но сестра уже повесила трубку. В следующую среду десять сотрудников маленького агентства по продаже автомобилей во время ленча устроили Джессике Стоун торжественные проводы. Был и малиновый пирог, и шампанское, а также дружеские объятия и поцелуи. Джессика стояла у окна, принимая теплые напутствия, и чувствовала себя совершенно несчастной. В переезде не было никакого смысла. Она выросла здесь. Здесь у нее друзья, работа, здесь прошла вся ее жизнь. – Я и не знал, что ты собираешься уезжать, – с упреком сказал один из сослуживцев. – Когда ты это надумала? – Всего пару недель назад, Алекс… – Вот так номер… Денвер? Почему так далеко? – Моя мачеха родилась в Денвере. У нее там семья. – Ну и что? – Ну, теперь, когда отец умер, ее здесь ничто не держит. Она хочет вернуться и просит меня поехать с ней. – И ты так легко согласилась? Нет, совсем не легко. Было множество сомнений, уговоров, бессонных ночей, но сейчас Джессика только развела руками. Алекс покачал головой. – И когда ты уезжаешь? – В пятницу. – Как, в эту пятницу? – Мы уже все запаковали и готовы ехать хоть сегодня. – Но… ты уверена, то найдешь там работу? А жить где будешь? – Эй, Алекс, – окликнул его хриплый, прокуренный голос с другого конца офиса. – Там покупатель пялит глаза на красную «мазду»… Мередит работала в агентстве бухгалтером и была ближайшей подругой Джессики. Именно Мередит рекомендовала ее на эту работу, когда десять месяцев назад старшая секретарша ушла на пенсию. В то время Джессика работала официанткой, что было существенным повышением по сравнению с фабрикой, где Джессика служила прежде. Алекс грустно вздохнул. – Что ж, Джесси… Нам будет недоставать тебя. Он был последним, кто еще оставался в офисе. Все уже давно разошлись по рабочим местам. Когда он ушел, Мередит вытерла стол и уселась на него. Черная мини-юбка обтянула бедра. – Спасибо, что выручила, – пробормотала Джессика. – Нет проблем. Я поняла, что бесконечные вопросы тебя уже достали. – Девушка закурила сигарету и выпустила тонкую струйку дыма. – Правда, я и сама хотела спросить тебя кое о чем. Джессика швырнула в корзинку для мусора пластиковый стаканчик. – Например? – Например, зачем тебе это понадобилось. – Переезд? Ну, не знаю… Что хорошего в Бруклине? А на Западе и воздух чище, и преступности меньше. С работой проще. И семья у меня там будет… Мередит искоса взглянула на подругу. – Семья? Ты имеешь в виду эту ведьму, которая надавала тебе пощечин, когда ты потеряла чек? У Джессики все сжалось внутри. – Мередит, это было шесть лет назад… – Ну и что? Да как она смела поднять на тебя руку, когда только-только вышла замуж за твоего отца? Ты забыла об этом? Нет, Джессика помнила. Ей тогда было шестнадцать лет, и она отчаянно хотела иметь мать, которой у нее никогда не было, хотела ходить с ней по магазинам, болтать о косметике, о мальчиках, о всяких девичьих проблемах, про которые не расскажешь отцу… А получила в ответ полное равнодушие. В сердце этой женщины для нее не нашлось места. Джессика была слишком взрослой, чтобы казаться забавной, и слишком маленькой, чтобы ее можно было выкинуть на улицу. Джессика помнила, что на нее обращали внимание лишь в дни, когда она приносила домой жалованье. Но она всегда отличалась гордостью и не хотела, чтобы подруга села на своего любимого конька. – Это случилось всего один раз, – соврала девушка, тоже устраиваясь на столе. – С тех пор Глэдис меня и пальцем не тронула. – Но и святой тоже не была. А то, что она последние две недели ходила перед тобой на задних лапках, кажется мне очень подозрительным. Вспомни, как она вела себя после смерти отца! Джессика опустила голову. Длинные каштановые волосы упали ей на лицо. Она старалась не вспоминать те дни. Мередит была абсолютно права: не успела Джессика привыкнуть к своему горю, как Глэдис начала выживать падчерицу из дома. Не пора ли Джессике жить самостоятельно? Не хочет ли она выйти замуж? Сама Глэдис в ее возрасте, видите ли, уже имела собственную семью… Сначала девушка думала, что Глэдис шутит. Замуж? Господи, да она даже не встречалась ни с кем! Но когда она пожала плечами, Глэдис перешла к оскорблениям, а потом попросту пригрозила вышвырнуть ее вон. Джессика была ошеломлена. Раньше она не раз заговаривала о разъезде, но ее убеждали остаться. Так почему же Глэдис передумала? И куда бы Джессика пошла, не имея ни профессии, ни хорошо оплачиваемой работы? И вообще, почему она должна уходить? Разве этот дом уже не ее дом? До сих пор ответ Глэдис на этот вопрос болью отзывался в ее душе. Словно читая ее мысли, Мередит спросила: – Сегодня Глэдис подписывает купчую, да? – Да, сейчас она в банке, – кивнула Джессика. – Я все еще не могу в это поверить. Джессика собрала всю силу воли, она давно научилась скрывать боль, какой бы сильной та ни была. – Подумаешь, дом! Жалкая двухквартирная развалюха… – Но ты выросла в нем. Он принадлежал твоей бабушке, которая завещала дом твоему отцу в надежде, что отец передаст его тебе. – А несколько лет назад отец взял и оставил его в наследство Глэдис. – Не иначе как спьяну. – Подруга даже не пыталась скрыть возмущения. – Мередит, пожалуйста… – Извини. Но ведь он действительно пил, а Глэдис его поощряла. Почему она унаследовала все – дом, страховку, даже пенсию отца? Что-то тут не так… Джессика прикусила нижнюю губу. Она и сама об этом думала. – Нет, Мередит, все правильно. Месяц назад я пыталась проверить это. Мередит резко повернулась. – Ты что, ходила к адвокату? – Гм-м… Ну, не совсем к адвокату, а в одно из этих юридических товариществ, реклама которых расклеена в метро. Они очень хорошо поговорили со мной и сказали, что ни к чему не придерешься. Так что все честно. Мередит проворчала себе под нос какое-то ругательство. – Перестань, Мередит. Это не ее вина. Отец сам перевел все на ее имя. А она предложила поделить деньги, когда мы переедем в Денвер. – Держи карман! – фыркнула подруга. – Она обещала. Сказала, что оплатит мою учебу. – Совсем свихнулась. – Мередит покрутила пальцем у виска. – Да на те деньги, которые она сдирала с тебя за жилье и питание, ты бы не то что несчастные курсы – три университета окончила! – Но они просто не могли обойтись без моих денег, – из последних сил защищалась Джессика.. – Отца то и дело выгоняли с работы, а у Глэдис больное сердце. А я хотела быть полезной семье. Мередит посмотрела на нее прищурившись. – Ты всему находишь оправдание, верно? Джессика едва дышала. – Да… – Почему? – Почему-почему… – передразнила ее Джессика, пытаясь проглотить комок в горле. – Потому что иначе жизнь была бы невыносимой. А теперь извини, Мередит. Мне надо освободить стол. – Джессика хотела поскорее закончить неприятный разговор. В пятницу Кристофер едва успел прийти с работы, как зазвонил телефон. – Алло… – Привет. Как дела, дорогой? – Глэдис? – Он поставил кейс на пол, взглянул на часы и нахмурился. – Ты же должна быть в самолете! – Как раз поэтому я и звоню. Планы слегка изменились. Помнишь, я говорила, что нашла покупателя на дом? Так вот, этот мерзавец в последний момент передумал. – Жаль. Тяжелый удар, сестренка. – Ладно… мне всю жизнь не везет. Но ничего. Сегодня приходила еще одна пара и, кажется, заинтересовалась. Даже задаток оставили. Брови Кристофера поползли вверх. – Поразительно. Я думал, спрос на недвижимость падает. – Гм… Единственное, что меня беспокоит, так это то, что придется застрять здесь еще на несколько недель. У Кристофера вырвался вздох облегчения. Ему как раз нужна была небольшая передышка. – Не беспокойся, Глэдис. Двери моего дома для тебя всегда открыты. – Рада слышать, потому что Джессика уже вылетела. Ее самолет прибывает в семь тридцать. Кристофер рухнул на стул. – Джессика будет здесь вечером? Одна? – Гм… Я подумала, что тебе все равно, раз уж ты ждал нас обеих. – Она летит сюда одна? – Понимаешь, она уже собралась, а ждать меня ей вовсе не обязательно. Да и билеты были в экономическом классе, а их нельзя обменять. Жаль, конечно, что мой билет пропал… – Она помолчала. – Ты ведь не против, правда? Кристофер провел рукой по лицу, этого он не ожидал. Принять Джессику вместе с Глэдис это одно: вся ответственность за девчонку лежала бы на сестре. Но ухаживать за ребенком в одиночку? Для этого у Кристофера не было ни времени, ни навыков. Глэдис не имела права взваливать на него свои проблемы. – Кристофер, не волнуйся. Джессика не доставит тебе хлопот, да и я приеду так быстро, что не успеешь оглянуться. – Сестра откашлялась. – Но прежде чем она прилетит, я хочу попросить тебя об одном одолжении. – Ну, что еще? – рассвирепел Кристофер. – Ты сможешь помочь ей устроиться? – Ты о чем? – Раздражение Кристофера все усиливалось. – Ну, я бы хотела, чтобы она сразу занялась делом – встречалась с людьми, осматривалась, подыскивала для нас квартиру. Надо, чтобы она почувствовала какую-то реальную опору, понимаешь? – Ну, допустим… – Но больше всего я хочу, чтобы она устроилась на какую-нибудь хорошую работу. Это ведь самое главное на новом месте, разве не так? Кристофер чувствовал, что не в состоянии ничего понять. – Погоди. Я слегка запутался. Разве я не должен записать ее в школу? – В школу? В обычную школу? – Глэдис расхохоталась. – Кристофер, какая школа? Джессика ее давно окончила. Кристофер взъерошил волосы. – Да что ты говоришь… Как летит время… Когда ты выходила замуж, она была совсем ребенком. Он приготовился играть роль дядюшки для девочки-подростка, думающей только о школьных танцульках и переживающей из-за прыщиков на лице. Но Джессике, должно быть, уже восемнадцать, а то и все девятнадцать. У таких девушек совсем другие проблемы. Наркотики. Машины. Противозачаточные средства. – Я должна предупредить тебя, Кристофер. Подозреваю, что Джессика отнюдь не в восторге от этого переезда и может попытаться вернуться в Нью-Йорк. – Почему? – Потому что не видела ничего другого. Но здесь она в тупике. – Глэдис судорожно вздохнула. – Пожалуйста, постарайся удержать ее, прошу тебя. Займи ее чем-нибудь. Здесь ей делать нечего. Занятия у нее дурацкие, и друзья тоже. – Глэдис, ты говоришь так. Словно она может в любую минуту удрать… – Прости, я очень волнуюсь, потому что люблю ее и хочу девочке добра. Этот переезд для нее единственный выход. В Денвере у нее появятся новые возможности. А я только об этом и мечтаю. У Кристофера раскалывалась голова. Глэдис попросила чем-нибудь «занять» Джессику и не дать ей вернуться в Нью-Йорк. Но на самом деле она перекладывала на него собственные заботы. Если сестра действительно хочет добра этой взбалмошной девчонке, то пусть приезжает и занимается ею сама. Но уж одну вещь он сделает обязательно: приучит Джессику к самостоятельности. Она достаточно взрослая, чтобы самой о себе позаботиться. Да, вот так. Конечно, жестковато. Может быть, после Бруклина жизнь в маленьком городке покажется ей скучной. Ну и что? У него свои дела. И чем скорее этот «ребенок» покинет его дом, тем лучше. – Я подумаю, что можно сделать, – решительно сказал Кристофер. – Спасибо. Мне с тобой по гроб жизни не расплатиться. Похоже, так оно и было. Джессике хотелось курить. Хотя она не курила уже несколько лет и не собиралась начинать сначала, но от этого было не легче. С каждой минутой крепла уверенность, что она совершила ужасную ошибку. Самолет провалился в воздушную яму, и девушка крепко ухватилась за ручки кресла, посматривая на сидевшую рядом женщину. Джессика летела впервые в жизни и не знала, чего ждать. Но женщина продолжала спокойно читать. Очень жаль. Было бы неплохо с кем-нибудь поговорить. Но что бы она сказала? Что летит в Денвер к дяде, которого ни разу не видела? Естественно, последовал бы, вопрос: зачем, и что бы она ответила? О да, все доводы Глэдис ей известны, но что за ними стояло? Глэдис всегда была себе на уме. Джессика закрыла глаза и попыталась найти какое-то разумное объяснение поступкам мачехи. Она не хотела сомневаться в ее благих намерениях. Начинать новую жизнь с этого было бы слишком ужасно. Но недоверчивость давно стала второй натурой Джессики. Мередит была права: поворот Глэдис на сто восемьдесят градусов вызывал сильные подозрения. Джессика прислонилась к прохладному, чуть подрагивавшему стеклу иллюминатора. Нельзя быть такой пессимисткой. Не могла же Глэдис столько времени притворяться. С каким энтузиазмом она укладывала вещи, просматривала объявления о купле-продаже недвижимости и строила планы на будущее! Конечно же все будет хорошо. Джессика просто не могла думать иначе. Этот переезд слишком много для нее значил: волнующее приключение, начало новой эры… Однако вместо радостного возбуждения Джессика ощущала страх. Где, черт возьми, они находятся? Южная Дакота? Небраска? Внизу уже несколько часов тянулась бесконечная пустыня. Девушка чувствовала себя маленькой, никому не нужной, затерянной в этом огромном небе… Но и на земле ее никто не ждал. Отправляясь в это путешествие, Джессика решилась на поступок, вовсе ей не свойственный. Впервые в жизни она действовала по чьей-то указке. Джессика всегда полагалась только на себя. А на кого же еще? А сейчас она послушалась советов женщины, испокон веку заботившейся о личной выгоде, и поставила на карту собственное будущее. Похоже, она сошла с ума. Мередит именно так и считала. Но подруге было легко говорить: о ней заботились родители, тетушки, дядюшки, двоюродные братья и сестры и даже жених. Она понятия не имела, что такое страдать от одиночества или простить мачеху, которая предлагает изменить жизнь. По привычке покусывая указательный палец, Джессика задумчиво смотрела в окно и вспоминала тот вечер, когда Глэдис вдруг повела себя иначе. – Это нехорошо, что мы постоянно враждуем. Теперь, когда отец умер, мы с тобой остались вдвоем и должны держаться друг за друга. Слишком долго ждала Джессика этих слов, чтобы позволить здравому смыслу взять верх над искренней радостью. А потом девушку захлестнула волна воодушевления, когда Глэдис сказала, что в Денвере живет ее брат, Кристофер. Пусть неродной, но он все-таки дядя Джессики. – Я всегда надеялась перебраться к нему поближе. А теперь подумала: если продать дом, мы сможем переехать к нему. Тебе это тоже пошло бы на пользу. Он парень с головой и имеет связи. Да и с учебой, о которой ты мечтаешь, мог бы помочь. Я тоже не останусь в стороне: ведь у меня будут деньги от продажи дома. Но самое главное – это то, что мы будем все вместе. Ты, я и Кристофер. У нас будет семья. Джессика была поражена. С пятнадцати лет она мечтала получить образование и стать гувернанткой, но Глэдис всегда выступала против этого. Любое образование, за которое надо платить, вызывало у нее недоумение. То, что курс длился всего шесть месяцев и был не так уж дорог, не имело значения. Мачеха считала, что человек должен окончить среднюю школу и идти работать, только и всего. Кроме того, что это за профессия? Из девочки, выросшей на мостовых Бруклина, не получится Мэри Поппинс, считала она. Что Джессика будет делать в приличном доме? Как поведет себя среди богатых людей? Разве она не боится выглядеть там полной идиоткой? Подобные вопросы не оставляли надежды на помощь в осуществлении заветной мечты. Насмешка, недоверие, отсутствие поддержки – вот что ранило больнее всего, а вовсе не то, что после уплаты за жилье и питание и покупки самого необходимого у Джессики не оставалось ни цента, чтобы скопить нужную сумму. Теперь Джессика прекрасно понимала это. Она согласилась бы до конца своих дней работать уборщицей, лишь бы дома ее кто-нибудь ждал… Но вдруг все изменилось. Глэдис из врага превратилась в союзника. Она обещала, что у Джессики будет семья. Именно это стало убедительным доводом в пользу того, чтобы девушка отправилась в аэропорт Кеннеди. Ей хотелось верить, что это обещание сбудется. К несчастью, этой вере мешали многие обстоятельства. И самым главным из них был Лайонел. С этим мужчиной Глэдис начала встречаться спустя шесть недель после смерти отца. Мачеха уверяла, что между ними нет ничего серьезного, но Джессика предполагала совсем другое. Слишком часто она, придя с работы, видела накрытый на двоих стол, за который ее никогда не приглашали. И Глэдис, и Лайонел ясно давали понять, что она здесь лишняя. Теперь Джессика опасалась, что Лайонел тоже приедет в Денвер, – и тогда прости-прощай дружная семья. Что же тогда с ней будет? Нет, надо было остаться в Нью-Йорке, думала она совершенно измученная неделями сомнений и колебаний. Там, куда Джессика направлялась, у нее не было ни одного знакомого. А на Востоке оставалось несколько подруг, очень хороший учебный центр и мечта о месте, которое она получит в богатом Ист-Сайде. Мередит была права: только сумасшедшая могла сесть в этот самолет. В салоне раздался голос пилота, сообщивший, что самолет приземлится через пятнадцать минут и что погода в Денвере сухая и теплая: шестьдесят градусов по Фаренгейту, или тридцать три по Цельсию. Джессика выпрямилась и судорожно обхватила себя руками, ощутив приступ тошноты. Она не была готова к встрече с незнакомым человеком, почему-то считавшимся ее дядей. Не была готова жить в чужом доме, в чужом городе. Девушка закрыла глаза, молясь, чтобы они с дядей поладили. Они никогда не были близки с отцом – тот попросту не замечал дочь, – и девушка не знала, как вести себя с человеком намного старше ее. Да к тому же этот человек юрист. О чем они будут разговаривать? Она достала с полки сумку и выудила из кармашка зеркальце. После бессонницы девушка выглядела усталой и бледной. Даже длинные каштановые волосы – ее гордость – висели тонкими полураскрученными спиралями, некстати напоминая о неудачной попытке сделать химическую завивку. Самолет резко накренился. Джессика сунула зеркало в сумку, снова вцепилась в подлокотники, но все же не смогла побороть искушения взглянуть в иллюминатор. С высоты Денвер казался игрушечным городком, построенным прилежным малышом. Аккуратные разноцветные домики, окруженные зеленой дымкой палисадников, радовали глаз и ненадолго отвлекли девушку от тревожных мыслей. Самолет накренился снова, Джессику опять затошнило, и она решила, что таблетка, принятая пять часов назад, перестала действовать. И все же она не отрывалась от окна. Сердце переполняла радость. Она начинала новую жизнь. Все будет прекрасно! Она добьется этого. Шасси мягко коснулись земли, и Джессика принялась доставать с верхней полки ручную кладь. В проходе царила суета. Люди вставали, в тесноте натягивали пальто, и у Джессики снова закружилась голова. Борясь с тошнотой, девушка поспешно опустилась в кресло. Ну нет! Только не сдаваться! – твердила она себе. Я сильная, я все выдержу. Она решительно встала, надела пальто и вместе с толпой пассажиров пошла по устланному ковром рукаву, который соединял самолет со зданием аэропорта. Вид у Джессики был такой, словно девушка всю жизнь знала, что ей следует делать дальше. Она будет наблюдать за идущей впереди женщиной и поймет, как получить свой багаж. Что ж, где-то в этой толпе ее ждет дядя, пусть и неродной. Джессика окинула взглядом пространство, ограниченное стеклянной перегородкой. Интересно, как его узнать? У Глэдис даже фотографии Кристофера не было. В ту же секунду взгляд Джессики остановился на мужчине, который пристально смотрел на нее. На какой-то момент она потеряла способность двигаться и дышать. Незнакомец быстро отвел взгляд, всматриваясь в рассеивавшуюся толпу, словно искал кого-то другого, и снова посмотрел на девушку. Джессика оказалась единственной, кого никто не встречал. Нахмурившись и потемнев лицом, мужчина направился к ней. – Джессика Стоун? – Мистер Синглтон? Они настороженно смотрели друг на друга. Он был высокого роста, не меньше метра девяносто. А глаза, как и у Глэдис, – цвета небесной лазури. Цвет волос тоже совпадал – песочный, кое-где как будто тронутый золотой краской. Джессика ждала, что Кристофер будет похож на сестру, но его молодость стала для девушки приятным сюрпризом. Как, впрочем, и красота. Боже мой, подумала Джессика, чувствуя, что у нее снова закружилась голова, о чем я буду говорить с этим шикарным мужчиной в костюме от Кардена, захочет ли он жить со мной под одной крышей? За какие прегрешения мне послано еще одно испытание, ведь и без того жилось несладко… Глава 2 – Как прошел полет? – Кристофер внимательно разглядывал Джессику. Он не улыбался. Девушка не могла прийти в себя от удивления и только смущенно моргала, чувствуя, как краска заливает щеки. – Простите, что вы сказали? – Полет. Как он прошел? – Ах, полет… Все хорошо. Только когда мы взлетели, там, на северо-востоке, была снежная буря, и я немного поволновалась. – Джессика не могла отвести взгляда от стоявшего перед ней мужчины. Так этот Адонис в костюме и при галстуке и есть ее новоиспеченный дядюшка? – Что ж, думаю, ты будешь приятно удивлена здешним климатом, – сказал он хорошо поставленным баритоном. – Март в Денвере мягкий и сухой, а сегодня день выдался на удивление теплый. Надеюсь, ты не считала, что будешь жить где-нибудь среди вечной мерзлоты? – Что? – Джессика снова думала о другом. Кристофер нахмурился, и у нее похолодело в животе. Она ему не понравилась. Совершенно точно. Она никогда не нравилась таким мужчинам. Его лицо было покрыто бронзовым загаром, а еще со школьных времен она знала, что это означает. «Я недавно провел две недели в горах, а тебе это не по зубам». Черты его красивого лица были тонкими, зубы – белыми и крепкими. Совершенно очевидно, что спину он никогда не гнул. Такое лицо нечасто встретишь в тех местах, где она выросла. Джессика тряхнула головой и машинально вздернула подбородок. – Надеюсь, вам не пришлось долго ждать? – Нет. – Кристофер снова бросил на нее быстрый и слегка недоверчивый взгляд. – Самолет прибыл вовремя. Вдруг Джессика поняла, что он разглядывает ее одежду, и румянец на щеках девушки стал еще гуще. Босс рекомендовал ей путешествовать в удобной одежде. Джинсы и свитер подошли бы в самый раз, и Джессика собралась было воспользоваться его советом, но в последний момент Глэдис убедила падчерицу принарядиться и сменить куртку и кроссовки на сапоги на каблуках и длинное черное пальто. Когда Джессика покупала это пальто, продавщица уверяла, будто никто не догадается, что оно не из натуральной кожи. Кристофер Синглтон догадался, подумала Джессика, чувствуя себя все более неловко. – Ах, да… – Он протянул ей маленького плюшевого медвежонка, одетого в футболку с надписью «Денвер» на груди. – Небольшой пустячок на память о приезде. У Джессики потеплело на душе, но вскоре она поняла, что Кристофер с таким же равнодушием предложил бы ей салфетку, чтобы вытереть нос. Не успела она поблагодарить дядюшку, как тот спросил: – У тебя есть еще какой-нибудь багаж? – Да… – ответила Джессика подавленно. Он взял у нее сумку. – Тогда пошли. Эти мелкие знаки внимания не могли обмануть Джессику. Все говорило о том, что Кристофер с трудом выносит ее присутствие. Лицо его оставалось безучастным, он избегал встречаться с Джессикой глазами, и было ясно, что он спит и видит, как бы поскорее от нее избавиться. Все ее надежды рассыпались как карточный домик. – Глэдис говорила, что вы юрист, – промолвила она, стараясь приноровиться к шагу Синглтона. Ей показалось, что он кивнул в ответ. – А какая у вас квалификация? – Что? Джессика запнулась. – Ну, на чем вы специализируетесь… – Ах, это… Моя специальность-составление контрактов, – нехотя ответил Кристофер. – Должно быть, это очень интересно, – промямлила она. – Иногда. Чаще всего это скучно и очень хлопотно. Вообще, Джессика, я должен предупредить, что не смогу уделять тебе столько внимания, сколько хотелось бы. В последнее время очень много работы. – О… – Девушка искоса взглянула на Кристофера. Тот вовсе не выглядел огорченным: на его лице читалось скорее облегчение. И Джессика решила, что обилие работы – это всего лишь предлог… – Не беспокойтесь, – сказала она. – Я найду чем заняться. Они подошли к багажному транспортеру. – Да, я знаю. Жаль, что не могу подключиться к этому сам… – Его попытки оправдаться вызывали большие сомнения. – Но я все же нашел выход из положения и позвонил приятелю, который занимается арендой квартир. Он в любое время покажет тебе все, что захочешь. Хоть завтра. Завтра? Она не успела переступить порога его дома, а ей уже указывают на дверь… – Глэдис просила подыскать тебе работу. Я связался с тест-инспектором. Ты можешь заглянуть к нему в понедельник. Джессика поднесла к глазам дрожащую руку. – Зачем мне идти к тест-инспектору? – Ну, они помогают людям сориентироваться в выборе профессии, раскрывают возможности… – Я знаю, что они делают. Только не понимаю, зачем мне туда идти. – Гм… Прежде чем искать работу, не лучше ли узнать, каковы твои склонности? – Я уже знаю… – Она нахмурилась и замолчала. Этот человек не желает иметь с ней дела. А хочет он только одного: чтобы его поскорее оставили в покое. Девушка сжала губы и уставилась на проплывавшие мимо чемоданы. Надо было оставаться в Нью-Йорке, подумала она в сотый раз за этот день и неожиданно для себя самой выпалила: – Мистер Синглтон, все это совершенно ни к чему! – Как так? – недоверчиво буркнул он. – Я… я могу остановиться в мотеле. А лучше всего вернусь обратно следующим же рейсом. Слова Джессики заставили Кристофера поспешно обернуться. – Я не могу этого позволить. – Почему? – Она заметила, что у Кристофера дернулся уголок рта. – Это было бы негостеприимно, не правда ли? – Я ценю вашу заботу, – сухо промолвила девушка, – но мне действительно лучше уехать. Джессика представления не имела, сможет ли купить обратный билет, но твердо знала, что ни за что здесь не останется. – Прости, Джессика, но ты не можешь уехать. Я… я обещал Глэдис, что позабочусь о тебе до тех пор, пока она не приедет. Она предупредила меня, что ты… можешь подумать, будто тебя заставили приехать сюда, и захочешь поселиться где-нибудь в другом месте. Пришлось пообещать сестре, что ты не сбежишь до ее приезда. – Он сделал попытку улыбнуться. – Я никуда не сбегаю, мистер Синглтон. Просто ненадолго уезжаю домой, чтобы .вернуться вместе с Глэдис. – Перестань, Джессика… – Кристофер произнес эти слова назидательным тоном, и, хотя его красивое загорелое лицо оставалось спокойным, девушка видела, что он сердит, расстроен и очень устал. И вдруг до нее дошла вся абсурдность этой ситуации. – Почему вы разговариваете со мной, как с ребенком? – сердито спросила она. – Я уже большая. Кристофер досадливо провел рукой по густым светлым волосам. – Извини, я не хотел… У потерянной, сбитой с толку девушки вновь началось головокружение. – Послушай… Я понимаю, это не Нью-Йорк, но и в Денвере можно неплохо устроиться. Ну в конце концов можешь ты хотя бы попробовать пожить здесь? В этот момент подъехал ее чемодан. Джессика наклонилась, схватила его и с размаху поставила на пол. – Это все, – резко сказала она, не отвечая на вопрос. – Замечательно. – Синглтон подхватил тяжелый чемодан как пушинку и понес его к выходу. – Моя машина – на стоянке через дорогу. Иди за мной. Несколько секунд Джессика колебалась, представив себе, как хорошо было бы вернуться домой. Словно угадав ее мысли, Кристофер свободной рукой обхватил ее за талию и слегка подтолкнул. – Вот сюда. За стеклянной дверью стоял теплый мартовский вечер. Смеркалось. Джессика вдруг замерла, заглядевшись на высившиеся вдалеке горы. Их силуэты четко вырисовывались на фоне неба цвета индиго. Она еще никогда не была так далеко от дома. Девушке было страшно, но несмотря на это, она сознавала, что никогда не видела ничего более прекрасного… Неожиданно она зевнула и страшно смутилась. – Который час, мистер Синглтон? – Без двадцати восемь, но по-вашему гораздо позже. – Он взял Джессику за руку, явно торопясь на стоянку. В первый момент Джессике хотелось взбунтоваться, но все равно сегодня о возвращении в Нью-Йорк не могло быть и речи. Поэтому она решила уступить; это было благоразумнее всего. Сначала она хорошенько выспится, а потом подумает, как поступить дальше. – Между прочим, меня зовут Кристофер, – сухо сказал он. – Тебе будет удобно называть меня по имени? Джессика смущенно кивнула. Она предпочитала бы называть его мистером Синглтоном или даже дядей Кристофером. Бессознательно хотелось поставить какую-то преграду, защититься от этого красивого мужчины. Так было бы спокойнее… Он остановился возле темно-синего «БМВ» и открыл дверцу. – Можешь садиться. – Слова прозвучали слишком резко. Кристофер обошел машину и уложил вещи в багажник. Джессика юркнула на мягкое кожаное сиденье и закрыла глаза. Голова была пустая и легкая. Да, лучше всего как следует выспаться, а потом пораскинуть мозгами… Они ехали в полном молчании. За окном разворачивалась панорама города. Деловой центр. Тихие кварталы, застроенные уютными особняками. Джессике хотелось увидеть все, но у нее слипались глаза. – Жаль, что Глэдис не смогла прилететь вместе с тобой. – Да, – сонно заморгала Джессика. – Как она жила в последнее время? – В голосе Кристофера впервые послышались теплые нотки. – Она… хорошо, – ответила Джессика. – Правда? Я иногда за нее боюсь. Джессику охватила досада: нашел, за кого бояться… – Как ее здоровье? – продолжал расспрашивать Синглтон. Девушка пристально смотрела в окно. Хотя Глэдис постоянно жаловалась на плохое самочувствие, но Джессика знала что к чему. Год назад она – на всякий случай – позвонила врачу мачехи. – Прекрасно, – коротко ответила девушка. – Это замечательно. А как в материальном отношении? К счастью, в этот момент машина свернула на аллею, и можно было уклониться от ответа. Джессика начинала злиться, и это ей очень не нравилось. – Это ваш дом? – Да, мисс. Большое белое двухэтажное здание, выстроенное в традиционном стиле, выглядело весьма приветливо. – Очень мило, – пробормотала Джессика, когда они подъехали к освещенному крыльцу. – Кстати, вы женаты? – Насколько мне известно, нет, хотя кое-кто из женщин упрекает меня в том, что я женат на своей работе. Поднимаясь по ступенькам, Джессика размышляла о том, кем ему доводятся эти женщины. Выглядел он лет на тридцать с небольшим и, конечно, имел большой успех у дам. Девушке казалось, что все такие мужчины должны быть давно женаты. Войдя в холл, он поставил ее вещи на пол и щелкнул выключателем. В смежной с холлом гостиной зажегся свет. – Вы живете здесь один? Грандиозно… – Джессика медленно повернулась, восхищенная размерами и элегантностью этого дворца. – Гм… Я купил этот дом полгода назад. Обычно я ничего не делаю, не подумав, но стоило мне однажды проехать мимо, и я просто влюбился в него. Затем Синглтон начал говорить о своей работе, о необходимости соответствовать определенному уровню, но Джессика его почти не слушала. Она увидела себя в зеркале и чуть не упала в обморок. Какой напряженной и зажатой она выглядела, какой жалкой и бледной! Неудивительно, что Кристофер бросал на нее такие странные взгляды… – Давай отнесем чемоданы в твою комнату. – Голос Кристофера доносился откуда-то издалека. – Наверно, ты захочешь отдохнуть с дороги. И правильно, потому что… Слова отдалялись, обволакивали, усыпляли… Последним, что помнила Джессика, был пол, стремительно полетевший ей навстречу. Джессика открыла глаза и в десяти сантиметрах от себя увидела обеспокоенное лицо Кристофера. Думая, что все это сон, она улыбнулась, но вдруг поняла, где находится, и попыталась сесть, однако Кристофер мягко предостерег: – Спокойнее… Она осознала, что полулежит, откинувшись на спинку дивана, а Синглтон сидит рядом. Ее пальто было небрежно брошено на спинку стула, сапоги сняты, а в чулке на большом пальце правой ноги красовалась огромная дыра… – Вот, глотни-ка. – Он приподнял Джессике голову и поднес к губам стакан. Девушка закашлялась: жидкость обожгла ей горло. – Что это? Нитроглицерин? – Бренди. Извини, но ничего другого под рукой не было. Джессика сделала еще глоток, постепенно осознавая, что они сидят слишком близко друг к другу. Она с облегчением заметила, что лицо Кристофера не было совершенным: правую щеку украшала маленькая овальная родинка, а чуть ниже проходила морщинка – должно быть, Синглтон любил посмеяться. Еще глоток, и девушка почувствовала, как по всему телу разлилось приятное тепло. Кристофер осторожно уложил ее голову на подушку. – Когда ты в последний раз ела? Джессика пожала плечами, хотя прекрасно помнила, что из-за переживаний весь этот день ей не лез кусок в горло. Собственно говоря, так продолжалось целую неделю. Именно в этот момент ее желудок громко заурчал. – Джессика, почему ты не сказала, что голодна? Мы могли бы перекусить в аэропорту. – Кристофер бережно убрал с лица девушки спутанную прядь волос, встал с дивана и улыбнулся. Пальцы у него были нежные и прохладные… Джессика провела языком по пересохшим губам, испытывая странную неловкость. – Я не голодна. Просто голова закружилась. – Это случается со многими из-за быстрых подъемов и спусков самолета. Ты всегда чувствуешь головокружение во время полета? – Я… никогда прежде не замечала за собой такого. – У нее порозовели щеки. Неужели следует признаться в своей неопытности? – Дело в том… в том, что это мой первый полет. – Она подняла глаза, но на лице Кристофера не было и тени удивления или насмешки. Странно… Джессика была готова поклясться, что Синглтон будет над ней смеяться. – Ты нервничала? – Немножко. Кристофер понимающе кивнул. Глаза у него были неправдоподобно синие, с гипнотическими фиолетовыми искорками вокруг радужек, а губы твердые и красиво изогнутые. – Конечно, сыграл свою роль и Денвер, – улыбаясь добавил он. Да, это действительно были морщинки от смеха, подумала Джессика. – Это как же? – Ты оказалась на большей высоте над уровнем море, чем та, к которой привыкла. – Только этого не хватало… – Не беспокойся. Ты быстро привыкнешь. – Он встал и улыбнулся. – Я пойду на кухню и соображу .что-нибудь поесть, а ты пока полежи. Он ушел. Джессика поглядела ему вслед и заметила как под белой рубашкой играют мускулы спины. Через пятнадцать минут Джессика съела тарелку куриной лапши, полсандвича с копченым мясом и почувствовала, что ей полегчало. Но вскоре она принялась клевать носом. – Что ж, юная леди, кажется, самое время отправляться спать. Девушка не протестовала, когда Кристофер помог ей подняться на ноги и повел по лестнице. Джессика не могла припомнить, когда в последний раз к ней относились с таким вниманием. Поддерживая девушку за талию, Синглтон показал ей ванную, а затем провел в спальню. – Помнишь, где лежит твоя пижама? – спросил Кристофер, усаживая ее на кровать. – Кажется, в чемодане… – Ладно, посиди минутку. Как только он вышел, Джессика повалилась на мягкую пуховую подушку, не в силах поднять на кровать ноги. Когда Кристофер вернулся, она уже почти спала. Сквозь ресницы она видела, как Синглтон поставил на пол чемодан, на цыпочках подошел поближе и принялся смотреть на нее сверху вниз, задумчиво покусывая нижнюю губу. Это делало его удивительно похожим на мальчишку. В руках Кристофер держал фланелевую пижаму и растерянно смотрел то на нее, то на девушку. – Джессика, ты поставила меня в сложное положение… – пробормотал он скорее самому себе. – А, ладно… – Он отложил пижаму в сторону, уложил ноги девушки на кровать и укрыл ее ватным одеялом. – Спокойной ночи, – прошептал Синглтон, прикоснувшись рукой к ее волосам. – Увидимся утром. Приятно было оказаться в мягкой постели, свернуться клубком, пусть даже вдали от дома. И эта рука на ее голове… Людям необходимы такие прикосновения. Уж она-то знала. Она целую жизнь обходилась без них. Это… это было так чудесно, думала Джессика, пригревшись под одеялом… Кристофер снял телефонную трубку, нахмурился и через минуту положил ее обратно на рычаг. На Востоке уже глубокая ночь. Наверно, Глэдис давно спит. Он смешал водку с тоником и с бокалом в руке принялся расхаживать, встревоженный и озабоченный. У Кристофера было много работы, но он знал, что не сможет сосредоточиться. При виде потерявшей сознание Джессики у него чуть не остановилось сердце. Всего лишь час она была на его попечении, и вот результат… Его переполнило чувство вины. Конечно, она здесь лишняя, но зачем было так явно демонстрировать это? Она такая худышка. Тоненькая и легкая как перышко. Слишком легкая для своего роста: метр шестьдесять восемь-метр семьдесят. И такая бледная… Кристофер пересек холл, остановился на пороге гостиной и невесело рассмеялся, увидев ее простенькое пальто и сапоги. В сущности, она вовсе не была дурнушкой. Напротив, не без изюминки; густые длинные волосы цвета темной меди, большие, широко поставленные глаза того же необычного красновато-коричневого оттенка; а губы-то, губы… нет уж, лучше об этом не думать. Но факт оставался фактом – девушка не имела ни малейшего понятия о том, как подчеркнуть свои достоинства, и совершенно не умела одеваться. В общем, «рабочая пчелка», «низшее сословие», типичный продукт городской окраины… Кристофер с беспокойством думал о предстоящем приеме. Куда бы ее спрятать на это время? Синглтон поглядел в стакан. Брови его сошлись на переносице. Джессика оказалась совсем не такой, какой он ее представлял. Да, конечно, она дичилась, во это не было агрессивной дикостью ребенка, выросшего в трущобах большого города. Ее диковатость была скорее средством самозащиты, чем-то светлым и тихим, вроде ограды из вьющихся растений, ощетинившихся колючками, чтобы их не трогали. А в глазах ее читалась уязвимость и ранимость, о которых Глэдис его не предупредила. Эта неуверенность в себе, этот облик потерявшейся девочки… Кристофер сделал глоток. Что-то еще не давало ему покоя. Джессика была старше, чем он думал. Он ожидал встретить девочку-подростка, а увидел зрелую женщину, и эта женственность пугала Кристофера. Синглтон покрутил стакан. Надо убить это любопытство в зародыше. С него обычно все и начинается. Сумка Джессики, этот безобразный коричневый мешок, стояла под журнальным столиком. Кристофер долго смотрел на нее, стараясь побороть угрызения совести. В конце концов он все-таки поднял ее с пола, но заглянул внутрь лишь тогда, когда бокал почти опустел. Он хотел посмотреть ее документы, больше ничего. Но чтобы добраться до бумажника, пришлось вытащить несколько коробочек с косметикой, щетку, расческу и, как ни странно, книгу под названием '«Детские болезни: диагностика и лечение». Дальше лежала смена нижнего белья. Из чистейшего хлопка, с удивлением отметил он. А вот и бумажник… Кристофер торопливо открыл его и стал искать удостоверение личности. Поразительно… Водительские права. Через секунду у него вырвалось проклятие. Девчонке было двадцать два года! Точнее, почти двадцать три. День рождения у нее через месяц, за три дня до его собственного. Да, дела… Кристофер хотел сразу же закрыть бумажник, но со смутным чувством вины заглянул в карточку медицинской страховки. Черт побери, не заплачено за целый год! Да кто же сейчас живет без страховки? В следующем отделении оказался читательский билет, настолько затертый от частого употребления, что в нескольких местах не было видно текста. Морщины на лбу Кристофера стали глубже. Он заглянул во все отделения, ожидая найти стандартный набор кредитных карточек, но не нашел там ничего похожего. Наверно, у Джессики даже банковского счета не было… В отделении для мелочи лежало двести восемнадцать долларов. Он рассеянно обвел глазами комнату. Как можно ехать с такими деньгами за две тысячи миль и начинать новую жизнь? Да нет, скорее всего, деньги лежат у нее в чемодане, а это так – на мелкие расходы… Когда Кристофер клал бумажник на место, то заметил, что на дне сумки лежит маленькая записная книжка. Он открыл ее, и прочитал: «28 сентября. Сегодня вечером ходила в кино». Дневник! Кристофер тут же захлопнул его. Существовала грань, переступить которую он не мог. Синглтон все распихал по местам и застыл, уронив руки на сумку. Кем же все-таки была эта девушка, спавшая сейчас наверху в комнате для гостей? И что ему с ней делать до приезда Глэдис? Глава 3 Неужели уже утро? Джессика не хотела просыпаться, не хотела осознавать, что она в Денвере, а не в Нью-Йорке. Девушка неохотно откинула шелковое стеганое одеяло и опустила ноги на пол. Вчера вечером Кристофер забыл задернуть шторы, и теперь яркое солнце заливало комнату, видно совсем недавно выкрашенную в нежно-розовый цвет, который гармонировал с розовато-лиловой обивкой мебели и пушистым ковром на полу. Джессика быстро встала и открыла чемодан. Вчера ее так и подмывало вернуться домой. Ясно, Глэдис просто-напросто навязала ее общество Кристоферу, но сегодня, при свете дня, мысль о пребывании здесь казалась не такой пугающей. Да и деньги на дорогу потрачены… А как разозлилась бы Глэдис, увидев ее на пороге! Она будет действовать по заранее намеченному плану. Если сразу заняться делами, как советовал Кристофер, .возможно, удастся быстро найти работу, подходящее жилье и через несколько дней убраться отсюда. Во всяком случае, пороть горячку особой нужды не было. Скорее всего мачеха одобрит любую квартиру, какую бы Джессика ни подыскала. Однако как быть с задатком? Глэдис не очень-то доверяла ей в финансовых вопросах и предпочитала сама распоряжаться семейной казной. Ну что ж, на этот раз Глэдис придется положиться на мнение падчерицы. А Джессика позвонит ей и попросит выслать нужную сумму. В таком случае предстоит терпеть Кристофера Синглтона еще несколько дней. Впрочем, после вчерашнего вечера она не находила эту перспективу слишком неприятной. Набросив халат, Джессика направилась в ванную. По дороге она увидела, что дверь в комнату Кристофера приоткрыта. В щель виднелась аккуратно заправленная кровать. Неужели ушел на работу? Но ведь сего дня суббота… Довольно долго простояв под горячим душем, Джессика почувствовала себя намного лучше. Взгляд в зеркало убедил ее, что это и в самом деле так. Джессика быстро натянула новые джинсы и розовый мохеровый свитер, который был ей очень к лицу, и заколола длинные волосы в свободный пучок, придававший ей задорный девчоночий вид и позволявший спрятать сожженные химической завивкой концы волос. Снизу доносились голоса. Видно, Кристофер дома. Она решила немного подкраситься. Руки слегка дрожали. Джессика сама не понимала, почему так нервничает. Ну и что, если перед мужчинами типа Кристофера женщины падают в обморок? Она не из таких. Джессика закрыла чемодан, одернула на себе свитер и тихонько открыла дверь. Вчера вечером она слишком устала, чтобы запомнить подробности обстановки. Теперь Джессика поняла, что на второй этаж вели две лестницы: широкая, застеленная ковром, по которой Джессика с трудом взбиралась накануне, и вторая, в углу коридора, отделенная от него перегородкой. Оттуда доносились голоса. Джессика догадалась, что разговаривают на кухне. Сочный баритон, несомненно принадлежал Кристоферу, но второй голос был явно женский – нежный и мелодичный. – Так когда же я увижу твою маленькую подопечную? – спросила женщина и залилась низким, дразнящим, чувственным смехом. Джессика замерла, поняв, что речь идет о ней. Потом она беззвучно спустилась на несколько ступенек и села. – Я же сказал, Эмили: она вовсе не моя подопечная. Налить еще кофе? Похоже, тебя сегодня невозможно остановить. – Ты что-то скрываешь от меня, правда, чертенок? – снова засмеялась женщина. – Слушай, ты никуда не торопишься? – Тороплюсь. Пойти наверх, вытащить эту малышку из кровати и посмотреть, кого ты от меня прячешь. Послышалась возня. Джессика подумала, что женщина делает вид, будто хочет встать, а Кристофер удерживает ее. Девушка обхватила колени и уперлась в них подбородком. Видно, эта гостья была не просто другом. – Да она вот-вот сама спустится, – раздался голос Кристофера. – Я слышал, как шумел душ. И она не такая уж малышка, Эмили, – поколебавшись, добавил он. – Ей… через месяц будет двадцать три. – Ты шутишь! – На этот раз в голосе женщины не было кокетства. – Если бы! Вчера вечером я заглянул в ее водительские права. Джессика резко выпрямилась. Кристофер рылся в ее сумке? Сначала она была просто шокирована, но через несколько секунд ее охватил гнев. – Может, сестра и говорила мне что-то, а я не расслышал, но, клянусь тебе, Эми, я считал ее подростком. – Боже! А теперь оказывается, что у тебя в доме живет взрослая женщина! – Говори потише. Она пробудет здесь лишь пару недель. – Милый, Господь создал мир всего за неделю. – Да перестань ты! Видела бы ты ее… Джессика затаила дыхание. – Она абсолютный ребенок, совершенно беззащитный и нуждающийся в помощи. Вообще-то я рассчитывал на тебя… – Ты заинтриговал меня. Что с ней? – Ну… Ее надо немного пообтесать. Макияж, одежда и все такое… – И только-то? – Пожалуй. Если бы тебе удалось что-нибудь сделать с ее бруклинским выговором… Джессика закрыла глаза. Глэдис оказалась права, когда говорила, что ей будет не под силу общаться с людьми из высшего общества. Джессика ей не верила. Ей казалось, что она прекрасно выглядит, умеет себя вести и правильно разговаривает.. А на самом деле все наоборот… На мгновение в кухне воцарилась тишина, а затем прозвучали роковые слова: – Это все внешнее. Наверно, то, чего ей не хватает, лежит гораздо глубже. Джессика напрягла слух, но Кристофер молчал. – Эй… – Тон женщины стал серьезным. – Неужели в этих больших невинных синих глазах кроется намек на новое увлечение? – Какое там увлечение… Я же сказал: у меня нет времени возиться с этой девчонкой. И я делаю это только из чувства долга перед сестрой. – Вот и хорошо. А то ты меня чуть не напугал. Думала, конец пришел самому завидному жениху в городе. – Перестань. Если бы не сестра… У Джессики, сгорбившейся на ступеньках, защипало глаза. Значит, вчера он просто притворялся добреньким. Так она и думала. Что ж, мистеру Синглтону не стоит беспокоиться. Пусть ее повесят, если она проведет под этой крышей еще одну ночь! – Я просто подумал о приеме в следующую субботу, – пробормотал он. – Что, например, ей надеть? – Ты хочешь, чтобы она была на приеме? – Казалось, женщина пришла в ужас. – А что делать? Не могу же я запереть ее в чулан! – А как ты объяснишь ее присутствие моему отцу и двум напыщенным индюкам, с которыми работаешь? – Эмили! – возмущенно воскликнул Кристофер. – Тут нечего объяснять. Она родственница. Она моя племянница! – Неродная племянница, – поправила женщина. – Пусть так, но ты единственная, кто знает об этом, – проворчал он. – И я бы хотел, чтобы это осталось между нами. Джессика услышала достаточно. Ей хотелось вернуться к себе и залезть под одеяло, однако гнев победил, и она предпочла спуститься на кухню. Как раз в этот момент Кристофер поднес к губам чашку кофе. Он изумленно застыл, рассматривая девушку, а затем судорожно сглотнул. Сидевшая за столом женщина резко обернулась, и ее светлые, блестящие волосы рассыпались по плечам. Джессика не ошиблась: она была очень красива. При виде Джессики женщина широко раскрыла зеленые глаза, и улыбка медленно сползла с ее прелестных губ. Кристофер откашлялся. – Доброе утро. Хорошо отдохнула? – Он поднялся со стула, неуклюже отодвинув его. – Эмили, познакомься, это… – Синглтон замялся. Неужели он забыл, как ее зовут? – Джессика. Джессика, это Эмили Драйвер, мой друг. – Дорогой, сейчас принято выражаться «очередное серьезное увлечение», – насмешливо заметила Эмили. Каким-то шестым чувством Джессика поняла, что это замечание сделано для нее, а не для Кристофера. Она протянула руку и заставила себя улыбнуться. – Рада познакомиться. – Привет, Джессика. Добро пожаловать в Денвер. Рукопожатие было более чем прохладным. – Спасибо. Кристофер, кофе еще остался? – обратилась девушка к дядюшке. Он ошеломленно уставился на племянницу, как будто та попросила его решить дифференциальное уравнение. – Ах, да… Есть еще апельсиновый сок. – Лучше кофе. – Сок для тебя гораздо полезнее. – Похоже, он решил обращаться с ней, как с десятилетним ребенком. – Здесь поблизости есть какая-нибудь столовая? – с нажимом спросила она. Намек был понят. Кристофер слегка усмехнулся. – Кофейник на плите, кружки на полке. – Джессика, и сколько вы пробудете здесь без матери? – поинтересовалась Эмили. Наливая себе кофе, Джессика бросила взгляд на Эмили. Через час ее ноги не будет здесь, но об этом лучше промолчать. – Еще не знаю. Это зависит от того, насколько быстро ей удастся продать наш дом. – Что ж, надеюсь, вы не будете особенно скучать. Кристофер в последнее время так занят… – Да, он мне говорил. Ничего, я привыкла оставаться одна. – Глоток горячего кофе придал ей сил. – Чем вы занимаетесь, Джессика? – Я… работаю. А вы? Это не было проявлением любопытства; просто ей не хотелось говорить о себе. Однако при виде поперхнувшегося Кристофера, она поняла, что допустила бестактность. – Я юрист, – холодно ответила собеседница. – Неужели? – Джессика готова была поклясться, что Эмили понятия не имела ни о чем, кроме маникюра и модных магазинов. Эмили поднялась со стула. – Извини, Кристофер, мне пора. Через пятнадцать минут у меня встреча с экологами. Кристофер подал ей темно-красную накидку в тон губной помаде и лаку для ногтей. – Надеюсь, в следующую субботу вы сумеете поближе познакомиться друг с другом. Эмили неопределенно улыбнулась. Покидая кухню в сопровождении Кристофера, она обернулась и, слегка понизив голос, сказала: – Я понимаю, что ты имел в виду, говоря о ней. Хотела бы помочь, но… – Она покачала головой с таким безнадежным видом, как будто собиралась сказать, что он взвалил на себя непосильную ношу. Джессика была вне себя от злости: это замечание больно задело ее. Тем временем Эмили, обхватив Кристофера за шею, припала к его губам. Джессика отвела взгляд, почему-то испытывая горькое разочарование. Кристофер вернулся в кухню только после того, как машина Эмили отъехала от дома. Он откашлялся, пожал плечами, подошел к столу и принялся убирать чашки, ложки, салфетки… Все это время он не поднимал глаз и наконец произнес: – Садись. Джессика села и осторожно поставила кружку на стол. Взгляд Кристофера упал на кружку, затем медленно проследовал за струйкой пара вверх по розовому свитеру Джессики, ее стройной шее и остановился на лице. Что-то в выражении его глаз заставило сердце девушки забиться чаще. Внезапно он ринулся к раковине, включил воду и принялся с остервенением тереть сковородку. Как голова? Все еще кружится? Немножко. Ничего, это скоро пройдет. Джессика внимательно разглядывала его. Черные нарядные туфли, брюки цвета антрацита, светлая жемчужно-серая рубашка с коричневатым галстуком. Всматриваясь в эти детали, Джессика понимала, что никогда в жизни не видела такого мужчины: он и в деловом костюме умудрялся быть потрясающе сексапильным. Она тряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли. – Эмили работает вместе с вами, в фирме своего отца? – Откуда ты знаешь, что я… – Он осекся. – Гм… Да. – Очень удобно. – Что? – И давно вы встречаетесь? Он нахмурился. – Несколько месяцев. Но все это несерьезно. Она шутила, когда говорила про «последнее увлечение». – Кристофер налил себе кофе и сел напротив. – Послушай, я хотел освободить день, чтобы помочь тебе устроиться, но у меня скопилось очень много работы. И все же я постараюсь прийти пораньше. В двенадцать, самое позднее в час. Джессика глянула на часы. Было без четверти девять. – Можете не торопиться. – Ей нужно было время, чтобы сложить вещи и уехать. – Так что же должно произойти в следующую субботу? – Придет человек сорок гостей. – На обед? – О Боже, конечно нет. Просто вечеринка. – О, у вас будет весело! – Ты так думаешь? – Он слегка покачал головой, как будто сильно сомневался в этом. Джессика отвела взгляд, ее лицо напряглось. – Если вы беспокоитесь, что я могу испортить вечер… – О нет. Мне это и в голову не приходило. Джессика бросила на него красноречивый взгляд. – Я не рассчитываю попасть в число приглашенных. Ведь я не знаю никого из ваших друзей. Кристофер досадливо вздохнул. – Джессика, подожди. Дело совсем не в тебе. – Но в глаза ей он не глядел. – Если я кажусь тебе раздраженным, так это только потому, что я не знаю, как провести прием. Дом к этому совершенно не готов. Джессика быстрым взглядом окинула кухню. Подобно гостиной и спальне, в которой она провела ночь, эта комната годилась для журнала «Модный дом». – Ладно, – вздохнул Кристофер. – Уж тебе-то не о чем беспокоиться. Я нанял опытную буфетчицу и припас столько выпивки, что можно флотилию запускать. Может, этого будет достаточно, чтобы все прошло хорошо. – Я уверена, что все будет в порядке. – Джессику не обманула его неуклюжая попытка извиниться за бестактность. Он что, считает ее круглой идиоткой? Они помолчали. Джессика разглядывала солнечный зайчик на столешнице, а Кристофер разглядывал Джессику. – Ну, Джессика, я должен идти. Пока меня не будет, пожалуйста, приготовь себе хороший завтрак. Потом, наверно, ты захочешь разобрать вещи. Жаль, что пора уходить, но, когда я вернусь, мы сможем сходить к моему приятелю, который занимается недвижимостью. – Ах, да… Конечно. – Джессика смотрела в потолок. Он поднялся со стула, надел блейзер, подчеркивавший широкие плечи, взял кейс и направился к черному ходу. Здесь Кристофер на мгновение задержался и окинул ее взглядом. – Я хотел сказать, что сегодня ты выглядишь… отдохнувшей. – Он снова употребил слово, найденное раньше. Джессика печально улыбнулась. «Отдохнувшей». Наверно, самое ласковое слово, которое он отыскал… Как только за Кристофером закрылась дверь, девушка вышла из кухни и принялась искать телефон. В первой же комнате стоял большой письменный стол, на котором располагался предмет ее поисков. На мгновение у Джессики закружилась голова, и ей пришлось облокотиться о стол, чтобы сохранить равновесие. Приходя в себя, она обвела глазами комнату. Очевидно, это был кабинет Кристофера. У письменного стола стояло кожаное кресло, а на крышке стола располагалась латунная лампа, стопки книг и папок. Над головой висела превосходной работы люстра, однако ее хрустальные подвески покрывала пыль, свидетельствующая о преступной небрежности хозяина. По обе стороны от окна-«фонаря» стояли две красивые «горки», заполненные книгами, хотя предназначены они были для китайского фарфора. Господи, да тут сам Бог велел устроить гостиную, с удивлением поняла Джессика. И тут же ее пронзила другая мысль: Кристофер палец о палец не ударил, чтобы подготовиться к вечеру. Ни этот дом, ни эта комната не были готовы к приему гостей. Но сейчас Джессике было не до этого. В одном из ящиков стола она нашла телефонный справочник и дрожащей рукой принялась перелистывать страницы. Прежде всего она позвонила в местный женский приют, затем в Христианскую ассоциацию молодых женщин и студенческое общежитие, всюду узнавая, нельзя ли там пожить некоторое время. Покончив со звонками, она почувствовала себя гораздо увереннее. Она спокойно могла уехать. Не было необходимости оставаться в этом-доме, где ее считали обузой, стыдились ее и настолько не доверяли, что даже обыскали ее вещи. Девушка готова была уйти, как вдруг ее взгляд упал на стоявшую на столе фотографию. При виде мачехи у нее свело внутренности. Но на этом снимке Глэдис вовсе не выглядела ведьмой, какой ее знала Джессика. Девушка недоуменно нахмурилась. А Кристофер-Боже, какой он здесь молодой и энергичный! Оба улыбались, и в их глазах светилось неподдельное чувство. Десять минут спустя она стащила вниз свой багаж и поставила его у входной двери. Солнечный свет заливал первый этаж, и Джессика поняла, что вчера разглядела далеко не все. Одна из дверей холла вела в большую приемную, к которой примыкала веранда и ниша, идеально подходившая для кабинета. Все три помещения пустовали, на полу красовался толстый слой пыли. Ситуация оказалась хуже, чем она предполагала. Дом действительно не был подготовлен к приему гостей. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=141445) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.