Вики-ангел Жаклин Уилсон Даже после гибели Вики Джейд повсюду ощущает ее присутствие. Вики завладела волей подруги, и Джейд стоит неимоверных усилий, чтобы выйти из ее подчинения и обрести самостоятельность. Жаклин УИЛСОН ВИКИ-АНГЕЛ 1 Вики моя лучшая подруга. Мы ближе, чем сестры, и никогда не расстаемся. Из-за этого в школе нас называют близнецами. Мы дружим еще с детского сада, с тех самых пор, когда я подкралась к ней около умывальника, где она набирала воду в свой игрушечный пластмассовый чайник. Вики скорчила смешную рожицу, подняла красный чайник и стала меня поливать. Ее потом отругали, но я совсем не обиделась и смирно стояла под искусственным ливнем, польщенная ее вниманием. Мама рассердилась, потому что мои позолоченные заколки покрылись ржавым налетом, а мне было все равно. Вики ничего не сказала, но я поняла: мы стали друзьями. Мы дружили и в начальной школе, и когда нас перевели в Даунфилд. Даже Вики притихла, придя первый раз в седьмой класс, – ведь мы никого там не знали. Не то что теперь – все девятиклассники горят желанием с ней подружиться, но мы неразлучны и везде появляемся только вдвоем. Будем дружить всегда-всегда: и в школе, и в колледже, и на работе, и неважно, влюбимся мы в кого-нибудь или нет, – у Вики и так полно друзей-мальчишек, но нам никто не заменит друг друга. Вместе мы ходим в школу, сидим за одной партой, а после занятий торчим или у Вики дома, или у меня. Честно говоря, у нее мне больше нравится. Пора уходить из школы, но мы стоим около большого объявления о работе кружков. Нашему новому директору не нравится, что Даунфилд считают дырой, – во что бы то ни стало мы должны улучшить успеваемость, а после уроков найти себе дело по интересам. – И так в школу ходить не хочется! Какой дурак по собственной воле захочет оставаться еще и после уроков?! – воскликнула Вики. Я по привычке кивнула – всегда с ней соглашаюсь. Просто, прочитав в объявлении про драмкружок, я расстроилась, – с раннего детства мечтаю стать актрисой. Знаю, это глупо, да и особых способностей у меня нет. Никому в нашем районе не удавалось добиться в жизни чего-нибудь выдающегося. Даже самые красивые, богатые и талантливые дети вряд ли потом смогут прожить на актерские заработки. Но так хочется на сцену! Я никогда не участвовала в театральных постановках – школа не в счет. Во втором классе я была ангелом в рождественском спектакле. Вики получила роль Марии. В седьмом классе мисс Гилмор (сейчас она руководит секцией английского языка и драмкружком) поставила с нами пьесу «Жаба из Тоуд-Холла». Я очень хотела получить роль жабы, но мисс Гилмор выбрала Толстого Сэма. Из-за сходства с персонажем. У него тогда хорошо получилось. Даже очень! Но меня не покидает тайная мысль, что я сыграла бы лучше. Нам с Вики дали роли лесных зверьков. Вики была очаровательной белочкой с большим пушистым хвостом. Она как-то по-особому прыгала, смешно грызла орешки и в конце пьесы сорвала много аплодисментов. Мне дали роль горностая. Понятие «очаровательный» с этим существом не вяжется. Я постаралась сыграть очень хитрого и злобного горностая, который прячется по укромным местам, вынашивая свои коварные планы, но мисс Гилмор подтолкнула меня вперед и сказала: – Не тушуйся, Джейд! Нечего бояться! У меня не было возможности ей объяснить, что я изображала хитрость, а не застенчивость. Я недолго переживала. Вряд ли Джуди Денч наградили бы за роль горностая аплодисментами. Мне не хотелось играть животных. Гораздо интереснее изображать людей. Если дома никого нет – Вики занята, мама на работе, а папа спит, – я расхаживаю по гостиной и декламирую отрывки из всех мыльных опер, которые показывают по телевизору, или читаю монологи Клер Дейнз из «Ромео и Джульетты», или сочиняю пьесы. Иногда пародирую знакомых, но всегда представляю Вики. Закрываю глаза и слышу ее голос, а когда начинаю говорить, то делаю это, как она, и потом, уже открыв глаза, все равно остаюсь Вики – ее длинные густые и блестящие волосы рассыпались по плечам, зеленые глаза сверкают, а на губах играет знаменитая озорная усмешка. Я танцую по комнате до тех пор, пока не увижу своего отражения в большом зеркале над камином – бледную, печальную физиономию и тощую фигурку девочки-призрака, которая оживает, когда превращается в Вики. – Пошли, – говорит Вики и тянет меня за руку. Я еще раз читаю объявление о драмкружке. Вики теряет терпение: – Неужели ты хочешь ходить в этот скучный кружок? – Да нет, конечно нет, – отвечаю я, хотя мне очень даже хочется, и Вики прекрасно это известно. Ее зеленые глаза поблескивают, как будто она надо мной посмеивается. Глубоко вздохнув, я говорю: – Ну, может, мне интересно. Нельзя же, чтобы тобой всегда помыкали! Когда-то ведь нужно и постоять за себя! Это трудно, если ты давно привыкла делать то, что велит Вики. – А ты не хочешь пойти со мной? – спрашиваю я. – Ты что, шутишь?! Кружком руководит мисс Гилмор, а я ее терпеть не могу! Почти все учителя обожают Вики, даже когда она нагло себя ведет, но мисс Гилмор часто бывает с ней довольно резка, как будто Вики ее раздражает. – Знаю, мисс Гилмор – ужасная зануда, – тактично соглашаюсь я. – Но, может, Вики, там будет очень весело и интересно. Ну пожалуйста, давай запишемся! Держу пари – ты получишь лучшие роли! Вовсе не обязательно! – отвечает Вики. И вообще, я не люблю играть на сцене. Не вижу в этом никакого смысла. Как будто участвуешь в глупой детской игре. Не понимаю, что ты в этом нашла, Джейд. – Ну, просто… Знаешь, Вики, я хочу стать актрисой, – говорю я и чувствую, как густо краснею. Мое желание настолько сильно, что я всегда покрываюсь краской и отвратительно выгляжу, когда заходит речь о сцене. Неожиданный прилив крови к бледному лицу особенно заметен на фоне тусклых светлых волос. – Мне очень хочется работать на телевидении, но быть там самой собой. Скажи, ты меня представляешь в роли ведущей? Вики начинает смешно изображать, как ее показывают по телевизору, – она превращает школьный галстук в микрофон, а потом в тряпичную куклу, которая сникает и падает в изнеможении, когда ее отчитывают за непослушание. Вики всегда меня смешит. Она удивительно способная! Уверена, ее обязательно возьмут на телевидение. Она кого хочешь сыграет не хуже любой актрисы! – Ну пожалуйста, Вики! Давай запишемся в драмкружок! – прошу я. – Сама иди в свой дурацкий кружок! – Одной мне не хочется. Я повсюду хожу с Вики и даже представить себе не могу, что можно куда-нибудь отправиться самостоятельно. Все пойдет наперекосяк! – Не глупи, Джейд! Иди, если хочешь. Не вечно же нам ходить парой, как будто у нас бедра приросли друг к другу. Она легонько хлопает себя по бедрам: – Эй, ребята, хватит расти! Я и так соблазнительно выгляжу! А ты, толстая! – говорит Вики, ущипнув себя за попку. – А ну, быстро худей! Кому сказала?! – У тебя потрясающая фигура! Ты сама это прекрасно знаешь. Хватит выпендриваться! – говорю я, слегка толкнув ее локтем. Потом беру Вики под руку – вот мы и снова соединились. – Ну пожалуйста, красотка, пойдем со мной в драмкружок! – Нет! Послушай, ты ведь тоже не станешь автоматически делать то, что я захочу, – отвечает Вики, тряхнув волосами так, что они щекочут мне лицо. – Нет, стану. Ты же знаешь. Ради тебя я куда угодно вступлю, – говорю я. Глаза Вики сверкнули знаменитым изумрудным блеском. – Ладно, – сказала она, пробежав глазами по другим объявлениям. – Так и быть, пойду с тобой в дурацкий драмкружок, если будешь со мной заниматься бегом. – Что?! – Решено! Итак, драмкружок по средам после школы, а «Бег ради удовольствия» – по пятницам. Начинаем новую светскую жизнь, как кинозвезды. – Ты шутишь? – Вот еще! И не думаю! – отвечает Вики, вытаскивая фломастер и внося наши фамилии в оба списка. – Ты же знаешь, я не умею бегать, – хнычу я. Со спортом у меня всегда были проблемы. Больше всего ненавижу бег. Сразу начинает болеть бок, сердце бьется как сумасшедшее, мучает одышка, и я не поспеваю за остальными – в любом соревновании прихожу последней. Вики отлично бегает и всегда выигрывает, если захочет. Но раза два она специально топталась на месте, чтобы составить мне компанию. Иногда она берет меня за руку и буквально тащит за собой. Вот и сейчас она дергает мою руку: – Пошли, пора на волю из этой дыры! – Вики, послушай! Мне придется себя вычеркнуть. Ты же знаешь, даже если нужно будет спасаться бегом, у меня ничего не получится. – Ну, не накручивай себя, Джейд, – говорит Вики и вдруг делает мне саечку. Знаю, что не со зла, но все равно больно. – Речь идет не о беге вообще, а о беге ради удовольствия, поэтому не надо к этому серьезно относиться. А как еще прикажете?! Представляю, как я тащусь позади всех, вспотевшая, красная, как свекла, а Вики несется впереди с мальчишками, которые из кожи вон лезут, чтобы ей понравиться, – поигрывают мускулами, откидывают волосы со лба… – Не буду бегать! – говорю я и вырываю руку. Потом вычеркиваю наши фамилии из списков и выскакиваю из школы на игровую площадку. Вики скачет вокруг меня и издевается. Терпеть не могу, когда она в таком настроении. – Не сердись, Джейд! Легко сказать! Мне становится по-настоящему грустно. Почему всегда так бывает? Почему обязательно нужно делать то, что хочет Вики?! Даже если хоть что-нибудь происходит по-моему, Вики не упустит своей выгоды. Сейчас она не на шутку развредничалась: щекочет меня, дергает за волосы, пытается растянуть мне губы в улыбку. – Хватит дуться! – говорит она, когда мы выходим из школьных ворот. – Отстань, Вики! – фыркаю я. Она замахивается на меня портфелем. Мы обе знаем, что Вики собирается промахнуться, но я специально стою на месте, и она сильно ударяет меня по бедру. Становится очень больно. – Ну почему ты не отошла в сторону, Джейд? – спрашивает Вики, потирая мне бедро. – Отстань! – Я шлепаю ее по рукам. – Как же, стукнула меня портфелем, а я еще и виновата! – Да я сейчас тебе снова портфелем заеду, но уже по голове! Слышала бы ты себя! – смеется Вики. Но мне не до смеха, даже когда Вики корчит смешную рожицу, закатывает глаза и высовывает острый язык. – Пора повзрослеть, Вики! – Еще чего не хватало! – кричит она, выбежав на дорогу, и потом и потом машина скрип тормозов пронзительный крик ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК и тишина. 2 Я не могу прийти в себя. Этого не может быть! Как в страшном сне! Всего-то нужно моргнуть, проснуться и рассказать Вики. Вики Вики Вики Вики Вики Я подбегаю к ней. Она лежит перед машиной лицом вниз, как будто спрятавшись под длинными рыжими волосами. Я становлюсь перед ней на колени, дотрагиваюсь до руки: – Вики?! – Ты ее знаешь? О боже, она?.. Это говорит водитель. Мужчина в сером костюме, с побелевшим лицом. От шока у него на лбу выступили капли пота. Он тоже наклоняется и пытается ее поднять. – Не прикасайтесь к ней! Не могу видеть, как до нее дотрагиваются, но он меня не понимает. – Да, конечно, может быть… у нее поврежден позвоночник. О господи, не могу поверить! Я просто ехал мимо, медленно, не больше сорока километров в час. Она выбежала прямо передо мной… – Вызовите «скорую»! – Да! Да, телефон… – Он дико озирается по сторонам. – Мой мобильный в машине… – Ничего, мы уже вызвали, – говорит выбежавшая из дома женщина. Она обнимает меня: – С тобой все в порядке, милая? Пойдем ко мне! – Нет, я останусь с Вики, – с трудом выговариваю я. У меня зуб на зуб не попадает. Почему так холодно? Я смотрю на Вики. Рука у нее теплая, но я срываю с себя школьный пиджак и накрываю ее. – Сейчас приедет «скорая помощь». Уже скоро. Скоро, – говорит женщина, как заведенная пластинка. Она вздрагивает: – И полиция. – Полиция? – спрашивает водитель, задыхаясь от волнения. – Это просто несчастный случай! Она выбежала прямо перед машиной! Я ничего не смог сделать! Вы же видели, правда? Она видела. Нас окружают люди. Они все видели. Видели меня и Вики. Вики. Дрожащей рукой я убираю ей волосы с лица. Она лежит прижавшись щекой к асфальту. Будто спит. Ни одной царапины. Можно подумать, сейчас она улыбнется. Конечно, она цела и невредима. Это один из ее всегдашних приколов. Через секунду Вики сядет и громко рассмеется: «Вот вы и попались! Я вас всех провела! Думали, я умерла?» Вот что она скажет, и я слегка трясу ее за плечо, чтобы она поскорее пришла в себя. – Не надо! – говорит женщина. – Пусть бедная малышка полежит. Водитель встает на колени рядом с Вики. На этот раз он не пытается до нее дотронуться, а лишь склоняется над ней. – Она дышит? – шепотом спрашивает он. – Конечно, дышит! – отвечаю я. – Она не сильно ушиблась. Этого не может быть! Ведь крови совсем нет! Скоро все пройдет! В любую минуту Вики откроет глаза. Проснись, Вики! Проснись, Джейд! Очнись ото сна! Нет, лучше перемотай пленку назад! На минуту, на две минуты, вот и все! Как раз до того кадра, когда Вики над тобой смеется, а потом… а потом… а потом… А потом я тоже рассмеюсь ей в ответ, и мы, глупые, счастливые и здоровые, вместе пойдем под руку домой… – Вики, – шепчу я. Я плачу, по щекам катятся слезы, нос тоже течет, ну и пусть. – Вики, ну Вики! Мне так много нужно ей сказать, но рядом водитель и чужие женщины. Гудит сирена – приехала «скорая помощь». Подходят люди. Кто-то пытается мне помочь, хотя мне не хочется двигаться. Нужно остаться с Вики. Они поднимают ее и перекладывают на носилки. Рука Вики падает, ноги волочатся, но на вид она цела – нигде ни царапины. Все должно быть в порядке. – Она умерла? – шепчет женщина. – Дышит, – говорит врач. – Слава богу, слава богу, – говорит водитель. Они что-то бормочут, гудят сирены, со мной говорит полицейский, и я вижу, что носилки с Вики поднимают в машину. – Я должна поехать с ней! Должна! – расталкивая всех, кричу я. Полицейский продолжает меня расспрашивать: Кто она такая? Была ли я там, когда ее сбила машина? Что произошло на самом деле? Но я не могу ни думать, ни разговаривать и повторяю только одно слово: «Вики!» – Она в шоке. Нужно отвезти ее в больницу и осмотреть. Лучше с ней позже поговорить, – замечает врач «скорой помощи». Она помогает мне забраться в машину и сесть рядом с Вики. Ее коллега осматривает Вики, слушает, бьется ли сердце, щупает пульс. – Ты подруга Вики? – спрашивает она меня. – Как тебя зовут, дорогая? – Джейд. – Мы сделаем для нее все, что можно, Джейд, – говорит она, и машина «скорой помощи» трогается. Давным-давно, еще в детском саду, мы с Вики любили играть в игру «Нии – Наа» – носились по комнате, размахивая толстыми детскими ручками, и воображали, что управляем машинами «скорой помощи», которые мчатся в больницу. Когда завыла сирена, веки Вики не дрогнули. – Она не слышит! – Может, слышит. Попробуй с ней поговорить! Подойди поближе! Только следи за своими движениями. Нельзя на нее наваливаться всем телом. Ты уверена, что сама не пострадала? Машина тебя не задела? – Нет, я была на тротуаре. Вики со мной разговаривала. Все произошло так быстро. Я… Я… Меня пробирает дрожь. – Там есть лишнее одеяло. Накройся! Я накрываюсь с головой и сжимаюсь в комочек под темно-серым одеялом, будто пытаясь приглушить сильную боль. Врач проверяет, дышит ли Вики, приоткрывает ей глаза, светя в них фонариком. Я тоже всматриваюсь в глаза Вики. Знаменитый блеск исчез. Наверное, она меня не видит. – Это я, Вики, – Джейд! Вики, пожалуйста, очнись! С тобой все будет хорошо! Пожалуйста, пообещай мне! Я буду за тобой ухаживать, останусь с тобой в больнице. Вики, я пойду в кружок по бегу, если ты этого все еще хочешь, и нам необязательно записываться в драмкружок. Наверное, я сама себя обманываю. Какая из меня актриса?! Мне все равно. Единственно, кто мне нужен, это ты. Мне просто хочется, чтобы ты была жива и здорова. Не умирай, пожалуйста! Не можешь же ты меня оставить! Я тебя люблю, Вик! Я так сильно тебя люблю! Мне хочется, чтобы женщина со «скорой помощи» сказала мне, что я сумасшедшая и что Вики не умрет. У нее просто небольшое сотрясение мозга. В любую минуту она может очнуться. Это же ясно как белый день! Она ничего не говорит и продолжает осматривать Вики. «Скорая помощь» с воем сирены движется вперед, преодолевая транспортные заторы. Я не слежу за тем, куда мы едем. Мне плохо, очень плохо. Ноги подкашиваются. – Сядь, милая! Сделай несколько глубоких вдохов, – говорит врач, едва взглянув на меня. Я не могу сесть. Нужно быть рядом с Вики и держать ее за руку. – Ей будет больно? – спрашиваю я, крепко сжимая ее руку. – Нет, но надо сесть. Не хватало еще тебе упасть в обморок! Сразу с двумя мне не справиться! – Я не потеряю сознания, – сердито отвечаю я, хотя мне кажется, что оборудование внутри «скорой помощи» кружится вместе со мной. Рука Вики еще теплая. Я знаю ее, как свою собственную, – короткие круглые ногти, покрытые серебряным лаком, кое-где облупившимся, и необычное серебряное кольцо на большом пальце, мой подарок на Рождество. Я хотела и себе купить такое, но денег не хватило, и к тому же оказалось, что оно мне велико. Я так сильно сжимаю руку Вики, что на ее ладони появляются отпечатки моих пальцев. Мы нашли книгу по хиромантии на распродаже домашних вещей, но я так и не научилась разбираться в линиях руки. Вики притворилась, что может по ладони рассказать о своем будущем: она проживет долго-долго, выйдет два раза замуж и родит четверых детей. – Не забудь, Вики, ты будешь жить долго! Помнишь про двух мужей и всех своих детей? – напоминаю я, изо всех сил сжимая ей руку. Вики не отвечает на мое пожатие и тихо лежит с закрытыми глазами – лицо бледное, рот слегка приоткрыт, как будто она собирается что-то сказать. Но она не произносит ни звука. Одна я говорю всю дорогу и крепко держу ее за руку. Когда машина останавливается около травматологического отделения, приходится ее отпустить. Я бегу рядом, но вдруг появляется бригада врачей и куда-то ее увозит. В полной растерянности я остаюсь одна. Со мной разговаривает медсестра. Она спрашивает, как меня зовут, но в голове такая путаница, что вместо своего имени я называю Вики, ее адрес, как будто она полностью завладела моей волей. Соображаю, что я наговорила, только тогда, когда мне предлагают чаю: «Вот, Вики, попей!» Зубы стучат о края фарфоровой чашки. – Я не Вики, – говорю я и начинаю плакать. – Пожалуйста, скажите, что с ней? Ей станет лучше? У нее ни одного синяка нет… Все будет хорошо, да? Меня обнимает медсестра: – Пока мы не можем сказать ничего определенного. У нее могут быть серьезные внутренние повреждения. Сейчас нам надо побыстрее связаться с ее родителями. Ты не знаешь, где они работают? Я механически отвечаю на вопрос. Вижу полицейского и что-то ему тоже говорю, но больше не могу думать нормально. Выпиваю еще чашку чаю, но, когда пробую проглотить шоколадное печенье, приходится бежать в туалет, потому что меня тошнит. Теперь я не могу избавиться от дурного привкуса во рту. Ко мне подходят медсестры и говорят со мной, но я веду себя тише обычного, чтобы они не подумали, будто у меня всегда пахнет изо рта. Не знаю, как быть! У меня на завтра куча заданий – по французскому, истории и математике. Мы всегда вместе делаем математику – Вики гораздо способнее меня. Проверяем друг друга по французскому – самой мне не справиться. С ума я, что ли, сошла – беспокоюсь о таких глупостях, как запах изо рта и домашняя работа, когда моя лучшая подруга, может быть, умирает в конце коридора! Она ни за что не умрет! Вики – самая живая девочка на свете! Когда она совсем поправится, мы будем вспоминать об этом, как о страшном сне. Я ее крепко обниму и скажу: «Я думала, ты и вправду умрешь», – и она рассмеется, скорчит смешную рожицу: вывалит язык, выпучит глаза… Потом станет заливать, что она почувствовала, когда ее душа отделилась от тела. Да, она расскажет, как вылетела из тела, закружилась под потолком и стала без маски смотреть на операции и щекотать макушку самого красивого хирурга. Потом она пронеслась по всем коридорам, увидела, что я плачу, сцепила свой мизинец с моим (наш секретный знак) и снова вернулась в свое тело, чтобы мы могли расти вместе, как сестры. 3 – Можно, я пойду к Вики? – прошу я. – Нет, милая, сейчас ею занимаются врачи, – говорит медсестра. – Честное слово, я не буду мешать! Я могу держать ее за руку, как в машине «скорой помощи». – Да, да, ты мужественная девочка. Ты сделала для Вики все, что могла. Может, сейчас тебе лучше пойти домой? – Я не могу! – А как же твоя мама? Разве она не будет волноваться? – Мама на работе, а папа думает, я у Вики. – Нам все равно нужно с ними связаться. Но она отвлеклась от разговора о моих родителях, потому что в отделение неожиданно вбегают мама и папа Вики. Миссис Уотерс примчалась прямо с занятий аэробикой в трико ярко-розового цвета. Поверх него для приличия надеты чужие тренировочные штаны, которые ей велики. Мистер Уотерс так и не успел снять желтую монтажную каску. Они с тревогой озираются по сторонам и вдруг замечают меня: – Джейд! О боже! Где Вики? Нам сообщили… Она сильно ушиблась? Что случилось ? — Ее сбила машина. Я… она выскочила прямо ей навстречу, – бормочу я. Я все еще слышу скрип тормозов и пронзительный крик. Крик в голове не смолкает. Он такой громкий, что, наверное, его все слышат… – Сбила машина? О боже! О боже! – Не надо паниковать. Увидишь, с ней все будет в порядке, – говорит мистер Уотерс, глядя на медсестру и на меня. – Где она? – Подождите секунду, сэр, – отвечает та и выбегает из комнаты. – Мы не можем ждать! Она наша дочь ! – восклицает мистер Уотерс и бежит за ней следом. Мама Вики пристально смотрит на меня: – Тебя тоже сбили, Джейд? Я качаю головой: – Только Вики. Я говорила, она бросилась… – Разве ты не могла ее остановить? Не дожидаясь ответа, она бежит за мистером Уотерсом. Я замираю на месте и не понимаю, что плачу, пока в комнату не возвращается медсестpa и не сует мне в руку пачку бумажных носовых платков. – Ну-ну, не плачь. Она не хотела тебя обидеть. Она даже не поняла, что сказала. У нее шок. – Но почему я ее не остановила?! – реву я. – Не плачь, не надо! Давай позвоним твоей маме на работу. Нужно, чтобы здесь с тобой кто-нибудь был. Единственно, кого я сейчас хочу видеть, это Вики. Какая несправедливость! Ее маму с папой пустили, а меня нет! Они возвращаются и садятся на стулья напротив меня. Мистер Уотерс снял каску, но миссис Уотерс не обращает на свой наряд никакого внимания. Ее посеревшее лицо кажется особенно бледным на фоне ярко-розового трико. – Она в коме, – шепчет миссис Уотерс. – Доктор говорит… Она не может закончить предложения. – Погоди, они всего не знают. Люди часто выходят из состояния комы. – Но ее мозг… – Мы будем ей помогать. Снова станем учить. Я знаю, наша девочка поправится, а если нет – она все равно останется нашей Вики! Мы будем так же ее любить, заботиться… – Наша Вики – растение, – с трудом выговаривает миссис Уотерс. – Нет, нет. Давай не будем… Мы пугаем бедную Джейд, – говорит мистер Уотерс и, наклонившись, гладит меня по коленке. Я не могу на них смотреть – вместо этого закрываю глаза и начинаю молиться. Даю всевозможные обещания. Только бы Вики поправилась! Крепко зажмурившись, я по семь раз повторяю одно и то же, чтобы мои молитвы были услышаны. Они думают, я заснула, и шепчутся, без конца задавая себе один и тот же вопрос. – Почему именно наша Вики? – повторяет миссис Уотерс. Знаю, она хочет сказать: «Почему не Джейд?» Я решила – всегда буду рядом с Вики! Иногда придется уходить домой, но в школу больше не вернусь. Стану каждый день дежурить у ее кровати, держать за руку, и, может быть, может быть, когда-нибудь мне удастся спеть какую-нибудь песню или рассмешить ее… Тогда туман в ее голове рассеется, она вдруг откроет глаза, ответит на мое рукопожатие и превратится в прежнюю Вики. Даже если этого не произойдет, все равно буду рядом! Когда ее выпишут, стану постоянно ее навещать, возить в инвалидном кресле по нашим любимым местам, причесывать, как она любит, наряжать в самые красивые вещи. Постараюсь, чтобы она всегда выглядела, как Вики, что бы ни случилось. Когда мы вырастем, попытаюсь снять квартиру для нас двоих. Будем жить на пособие или на что-нибудь еще, и нам будет хорошо вместе. Люди подумают: она приносит свое будущее в жертву Вики… Но без нее о каком будущем может идти речь?! – Мистер и миссис Уотерс, пройдите, пожалуйста, ко мне в кабинет. Открываю глаза и вижу еще одну медсестру и молодого усталого врача с грязными прямыми волосами. Бедная Вики – она-то думала, что ее будет лечить кто-нибудь похожий на Джорджа Клуни! Не понимаю, почему их вызвали в кабинет. Чтобы обсудить лечение? Может быть, они собираются ее оперировать? Я вижу, как они уходят, и снова даю клятвы. Процесс усложняется – нужно сосчитать до ста, потом встать, повернуться вокруг себя, снова сесть, встать, опять сосчитать до ста. Наверное, кто-то скажет: «Вот чокнутая!» Кому какое дело? Во всяком случае, можно сделать вид, что просто хочу немного размяться. Если успею беспрепятственно досчитать до тысячи, с Вики все будет в порядке. Нужно постараться ради нее. Считаю, считаю, считаю. Вот уже добралась до последней сотни, сбилась, опять сбилась, внимательно считаю до шестидесяти и семидесяти, чтобы не ошибиться. Нужно все делать как следует! Нельзя останавливаться! Никак нельзя! Плачут. Мистер и миссис Уотерс плачут. Мне нельзя мешать! – Джейд, – снова обращается ко мне медсестра. – Нет, – отвечаю я, тряся головой, – восемьдесят один, восемьдесят два, почти досчитала, восемьдесят три… – Джейд, наша Вики, она не смогла… – рыдает мистер Уотерс. Знаю, что он хочет сказать, конечно, знаю, но не могу этого слышать! – Что не смогла? – спрашиваю я. Миссис Уотерс тихо стонет. Он ее обнимает. – К сожалению, Вики умерла, – тихо говорит медсестра. Я стою, крепко сжимая кулаки и не веря своим ушам. Если им совсем не поверить, возможно, не случится самое страшное. – Пошли, Джейд, – говорит мистер Уотерс. – Тебе лучше поехать с нами. – Мне… лучше я останусь здесь. Я буду здесь, когда Вики неожиданно очнется, сядет в кровати и они поймут свою ошибку. Не может быть, чтобы она умерла. Я ей не позволю! Мистер Уотерс беспокоится обо мне, но ему надо думать о жене. Похоже, она не сможет находиться со мной в одной машине. Они уходят и оставляют меня на попечение медсестры. – Не может быть, чтобы Вики умерла, – шепчу я. – Знаю, как трудно в это поверить, но это правда. – Она в коме. Когда ты в коме, люди думают, что ты умер. – Милая! Мы все проверили – Вики умерла. – Почему нельзя подключить ее к системе жизнеобеспечения? Или сделать массаж сердца? – Врачи работали не покладая рук. Все хотели, чтобы Вики выжила, но у нее слишком серьезные внутренние повреждения. К тому же она перенесла сильный сердечный приступ. Никто не смог ее спасти. Нам всем очень горько. – Я хочу ее видеть. – Нельзя, милая. Ты не родственница. – Я ей как сестра. – Знаю, знаю. – Не знаете, никто не знает, никто, кроме Вики. Она пытается меня обнять, но я вырываюсь и бегу по коридору. Резиновые подошвы школьных туфель скрипят по натертому полу. Они издают странные звуки, будто за мной кто-то гонится. Только бы это была Вики… Выбегаю из больницы. Мчусь куда глаза глядят. Бегу и бегу. Вообще-то, я не умею бегать, но сейчас не могу остановиться. Вперед, вперед, в город… Школьная сумка больно бьет меня по спине. Что произошло с портфелем Вики? Интересно, где сейчас ее вещи? А одежда? Она все еще в школьном пиджаке, галстуке и слишком короткой юбке под больничной простыней? Куда бегу, не знаю… Нужно замедлить ход и сориентироваться, но я не могу остановиться. Каблуки грохочут по асфальту. Дыхания не хватает. В боку колет, словно туда вставили острые колья. Наскакиваю на прохожих, спотыкаюсь, сбиваю колени, как маленький ребенок. Мне больно, с ноги капает кровь, но я продолжаю бежать к школе. Меня не остановить! Около ворот столпился народ. Куда они смотрят? Там, на проезжей части, где лежала Вики, кто-то положил букет красных роз. Как будто капли крови волшебным образом преобразились в цветы с нежным ароматом. Я замираю, покачиваюсь, не в силах оторвать взгляд от букета. Кто-то написал на траурной ленте: ДЛЯ ВИКИ. Я ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДУ. Вики умерла всего час назад, но уже превратилась в легенду. – Ух! Всегда мечтала об огромном букете роз! – говорит Вики. Я поворачиваюсь. Вот она, у меня за спиной. Длинные волосы колышутся на ветру. Моя Вики. Живая! Она ухмыляется при виде моего лица: – Можно подумать, ты встретилась с призраком! – говорит Вики и заливается веселым смехом. 4 – Не верю! – А каково мне? – спрашивает Вики. – Что хорошего, когда видишь призрака? А уж быть одним из них… – Ты… это правда ты? – Ну, чего уставилась, Джейд? Ладно, пошли! Ну-ка, попробуй просунуть сквозь меня руку! Ну, давай, не бойся! Да не сюда! Знаешь ведь, как я боюсь щекотки! Ко мне нельзя прикоснуться, но я по-прежнему что-то чувствую. Моя дрожащая рука проскальзывает сквозь талию Вики. Она хихикает. Я тоже смеюсь – всегда заражаюсь ее смехом, хотя в школе от этого одни неприятности. О господи! Похоже, они снова начинаются. На месте, где произошел несчастный случай, собралась толпа народу с бледными, скорбными лицами. Они смотрят на следы от шин на дороге, на цветы… На меня они тоже смотрят, а я смеюсь. – Они тебя тоже видят? – Нет, не думаю. Хотя можно проверить… Пританцовывая, Вики подходит к женщине средних лет, в майке и легинсах, и машет рукой прямо перед ее лицом. Та даже не моргнула! Вики смеется. – Вы меня слышите? – кричит она ей прямо в ухо. Голова женщины даже не качнулась. Она смотрит прямо на меня и хмурится. – Она тебя не слышит, – говорю я. – Зато тебя слышит, идиотка! – отвечает Вики. – Придется говорить шепотом, Джейд, и постарайся не шевелить губами. – Ты что думаешь, я чревовещатель? – бурчу я. Женщина подходит ко мне. На помощь! – Ты слышала о несчастном случае? Вероятно, нет. Девочка твоего возраста. Из вашей школы. Ее сбила машина. Сегодня. Какой ужас! Столько крови! – Старая глупая летучая мышь! У меня ни капли крови не было! – говорит Вики. – Скажи ей, пусть убирается! Надо же – нацепить легинсы на такую задницу! Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не рассмеяться. Женщина продолжает нести чепуху. Она слишком возбуждена. На нее неприятно смотреть. Стоят, обнявшись, две девочки – шестиклассницы в спортивных костюмах после физкультуры. Обе плачут, хотя вряд ли они когда-нибудь общались с Вики. – По-моему, это подруга Вики Уотерс, – вздрагивая, говорит одна из них. Обе моргают, как будто застали меня на месте преступления. – Сделай грустное лицо, идиотка, – шипит Вики. – Поплачь! Покажи, что переживаешь! Голова у меня идет кругом. Они подходят ко мне – торжественно серьезные, с красными глазами. — Ты была с Вики, когда это произошло? – приглушенно спрашивает одна из них голосом священника. Я киваю. Вики тоже кивает, валяя дурака. – Тебе, наверное, сейчас очень тяжело. Невозможно поверить! Я снова киваю. Действительно, невозможно! – Кажется, у тебя шок. Хочешь, мы проводим тебя домой? Меня охватывает паника. – Нет, все нормально! Просто мне нужно побыть одной! Я спешу дальше, не дав себя уговорить. Вики бежит за мной. Куда там – остаться наедине со своими мыслями! Она бросается вперед, потом быстро возвращается, крутится юлой, даже пролетает сквозь меня и вдруг повисает надо мной в воздухе да еще насмехается! Мне приходится задрать голову, чтобы с ней поговорить. – Ты умеешь летать? – Здорово, правда? – У тебя есть крылья? – Нет. И очень хорошо! Было бы неудобно, если бы они оттягивали спину. Как тогда носить лифчик, если тебе перья мешают? – Ты сейчас в трусах и лифчике? – Конечно! Что за глупый вопрос?! – Ну, не знаю… Трудно представить призрака в нижнем белье. Только сейчас я заметила, в какой Вики одежде: на ней потрясающие брюки и фирменный, черный с серебром, топ. Мы его видели в отделе «Стиль», когда ее мама водила нас в торговый центр «Лейклендз». Она ловит мой взгляд и улыбается: – Что, классно смотрится? – Откуда у тебя такие вещи? – У меня не было времени расхаживать по Небесному торговому центру, – говорит Вики, закатывая глаза. – Я просто выбрала себе одежду, и она материализовалась. Здорово, правда? – А для меня там можно что-нибудь подобрать? – Нет, только для призраков. Видишь бирку? – говорит Вики и выворачивает топ наизнанку. Мой палец проскальзывает сквозь него и ничего не чувствует. – Ты шутишь по поводу Небесного торгового центра? – Да ну тебя! – Слушай, а ты там была? В раю… – Пока не довелось – я ведь только сегодня днем умерла. Вот и парю в воздухе. Наверное, у меня до сих пор шок. – И у меня тоже. Вики, а что ты чувствовала, когда умирала? Она молча летает вокруг меня. От этого начинает кружиться голова. Ну, расскажи! Мы всегда все друг другу рассказываем. – Это произошло так быстро. Мы с тобой поссорились, а потом… – Пожалуйста, не надо! Не хочу вспоминать! – Неудивительно! Но она меня пожалела: – Ну вот, эта машина меня ударила – бум! И я – бух на землю, ну а потом, потом все было как в тумане. Меня куда-то долго везли, и кто-то держал меня за руку. – Я! – Знаю, что это была ты. Представляешь, Джейд, ты в моих предсмертных воспоминаниях! – А когда ты умерла? Как это было? – Ты похожа на глупую журналистку: «Расскажи нам, Вики, что ты чувствовала, когда твой мозг перестал работать, а сердце остановилось, и мы напишем об этом на первых страницах бульварных газет». Ну ладно, слушай! Я лежала в больнице, и вокруг меня суетились врачи, как в сериале «Скорая помощь», и еще там был хирург-садист с прямыми грязными волосами… – Я его видела! – Он грубо давил мне на грудь. Вдруг кто-то сказал: «Мы ее потеряли», и они оставили меня в покое. Я продолжала там лежать – меня словно оглушило. А потом я вздрогнула и как будто вышла из своего тела. Знаешь, как одежду снимаешь… – Вот это да! – Очень похожее ощущение… Потом взмыла вверх… – Я знала, что именно так и будет! – Смотрела с потолка на врачей и медсестер. Очень странно видеть одни макушки! Потом поплыла по коридору и продолжала надеяться, что это будет один из тех случаев, когда душа возвращается в тело. Врач с грязными волосами еще раз надавит мне на сердце, и я вернусь, жива и невредима, и тут я увидела медсестру, которая говорила маме и папе… – А они тебя видели? – Не думаю. Папа точно нет, а вот мама… Я попробовала до нее дотронуться, и она вздрогнула, как будто что-то почувствовала. Но, кажется, она меня не видела и не слышала. – А я вижу. – Ну, мы всегда говорили на секретном, понятном только нам языке, и ты заранее знала, что я хочу сказать. – Ах, Вики! Нас нельзя разлучить! – с чувством говорю я. Проходивший мимо мальчик, который поддавал ногой портфель, словно футбольный мяч, остановился как вкопанный. Потом заморгал, странно на меня посмотрел, поднял свой пыльный портфель и пустился наутек. – Эх ты, чудачка! Говори шепотом! – ворчит Вики. Мы почти дошли до угла – отсюда мы обычно расходимся по домам. – Хочу домой! – вдруг говорит Вики, и по ее щекам катятся слезы. – Ой, Вики! – Я пытаюсь ее обнять. (Как будто тень обнимаешь!) – Как странно! Не могу поверить! Не хочу быть мертвой! – рыдает она. – Хочу снова быть собой. Собой настоящей! Надоело всюду летать! Хочу жить нормальной жизнью! – Не плачь, Вик! – Я достаю бумажный платок и пытаюсь вытереть ей слезы, но они все катятся и катятся, а платок остается сухим. – Хочу к маме! – рыдает Вики. – Я пойду домой, даже если они меня не видят! – А потом ты ко мне вернешься? – прошу я. – Да, конечно. – Когда? – Не знаю, – шмыгает носом Вики. – Призракам не назначают свиданий, Джейд. Мы материализуемся, когда и где захотим. – Она слабо улыбается мне и уплывает по воздуху, исчезая из виду. Я ее снова и снова окликаю. Она не возвращается. Без нее я чувствую себя потерянной и одинокой. Вновь подступает ужас пережитого. Нужно идти домой. Ненавижу свой дом. Мы живем в районе многоэтажек под названием «Оксфорд», в квартире на втором этаже. Мама раньше говорила, что когда-нибудь у нас будет свой дом. Может быть, мы переедем в одно из черно-белых зданий на Тюдор-авеню, где живет Вики. Вики там больше не живет. До сих пор не могу в это поверить! Я поднимаюсь наверх, иду по лестничной площадке, и в дверях на меня сразу накидывается мама: – Ради бога, Джейд! Где ты была? Я пришла с работы полчаса назад! Мы тут с ума сходим! Странно, с чего это она разволновалась? Еще совсем недавно меня будто не существовало! Она даже не слушает, когда я с ней разговариваю. И папа тоже на меня особого внимания не обращает. А сейчас он меня обнимает и трется щекой о мою щеку. Он еще не побрился, и от него пахнет постелью. Я вырываюсь. – Что случилось, Джейд? У тебя неприятности? Ты так выглядишь, будто случилось что-то ужасное! – Случилось, – говорю я дрожащим голосом. – Только без слез! Опять где-то шлялась с Вики?! Куда вы ходили? По магазинам? Или в «Макдоналдс»? Я этого не потерплю! Рано тебе гулять одной! Чтобы сразу после школы шла домой! Я не позволю, чтобы эта Вики сбивала тебя с пути истинного! – Она больше не будет! – Что ты этим хочешь сказать, детка? – спрашивает папа. – Не говори таким трагическим тоном! – говорит мама. – Что случилось? Вы с Вики поссорились? – Вики умерла, – оглушаю я обоих. Потом мама встряхивает головой и начинает поправлять прическу. – Разве можно такое говорить?! Не глупи, Джейд! «Вики умерла!» – Это правда! Ее сбила машина! – Я срываюсь на крик. – О боже! – говорит мама и вдруг обнимает меня. – А ты, Джейд? Господи боже мой, ты не пострадала? – Нет, только Вики. Мы вышли из школы, и она… и она… и эта машина… машина… машина… Мама укачивает меня, будто я снова стала маленькой: – Ну, не надо, моя хорошая! – Я поехала вместе с ней на «скорой помощи», – говорю я, уткнувшись в мамин темно-синий костюм. – Держала ее за руку, говорила с ней. Надеялась, что врачи сделают ей операцию и она очнется. Но она умерла. – Эта милая девочка! Бедная Вики! – шепчет папа. – Бедная Джейд! – говорит мама и прижимает меня к себе так крепко, что мне становится трудно дышать. 5 Я не могу заснуть. Всю ночь мечусь по кровати: то свернусь клубочком, то, наоборот, вытянусь, то лягу на бок, то на живот и в конце концов прячу голову под подушку. Не могу отвлечься от грустных мыслей. Думаю и думаю о Вики. Как только начинаю засыпать, слышу скрип тормозов и пронзительный крик. И снова просыпаюсь! Не могу отключиться! Пытаюсь позвать Вики, но она не приходит. Открываю окно, свешиваюсь с подоконника и ищу ее в темноте. Представляю себе Вики, но не могу оживить, как тогда, после больницы. Воображаемая Вики говорит чушь и исчезает в ночи. Светает, начинают петь птицы, наступает самый обычный день… Я зарываюсь под пуховое одеяло. В комнату входит мама – приносит завтрак на подносе, как будто я больна. Суббота… Мне не надо идти в школу, и маме – на работу. Обычно по выходным она делает что-нибудь по дому или ходит по магазинам, а я торчу у Вики. Сегодня мы обе слоняемся из угла в угол и не знаем, чем заняться. Мама набирается храбрости и звонит маме Вики. Я боюсь, что миссис Уотерс станет на меня жаловаться, но мама говорит, что обо мне и речи не было. – Похороны в среду, в одиннадцать. О боже, надо подумать о венке. Ты знаешь, какие цветы любила Вики? – Лилии. Белые лилии. – Они стоят целое состояние, но делать нечего. В чем ты пойдешь? Нам целый день звонят из школы, чтобы обсудить страшную новость. Почти все – друзья Вики, а не мои. Звонят девочки, которым хотелось с ней дружить. Мальчишки тоже звонят. Некоторые ведут себя так, будто были ее бойфрендами, что очень глупо: она их ведь терпеть не могла, особенно парней из нашего класса. Даже Толстый Сэм, завзятый шут, на этот раз говорит серьезно: – Мне очень жаль, Джейд! Представляю, как тебе тяжело! Вы с Вики всегда были вместе! Ах, если бы мы могли сейчас быть вместе! Почему она ко мне не приходит?! В воскресенье становится еще хуже. Я не знаю, что мне с собой делать. Телевизор смотреть не могу. Странно – еще два дня назад меня волновали персонажи мыльных опер, и мы обсуждали их с Вики, как своих знакомых. Не могу слушать музыку, потому что мы всегда подпевали любимым певцам, а теперь мелодии кажутся чужими. Не могу читать. Слова расползаются, как червяки, в них нет никакого смысла. Не могу делать уроки. Наверное, у меня будут неприятности, но кого это волнует! Ничто в мире не имеет значения, кроме Вики. Я трачу уйму времени, чтобы вызвать ее в своем воображении, но ничего не получается. Я так хочу ее видеть, что днем говорю маме: мне надо сбегать домой к Вики. Где еще ее искать? – Не знаю, Джейд, – говорит мама, кусая губы. – Вряд ли это удобно! Не надо беспокоить людей, особенно сейчас. – Но мне нужно, мама. Я хочу быть поближе к Вики. Ну пожалуйста! После обеда мама идет со мной к Вики, пока папа дремлет на диване. В выходные он не работает в ночную смену, но не может изменить свои привычки и поэтому спит днем. Когда мы подходим к дому Вики, мне становится страшно, и я хочу домой. – В чем дело? – спрашивает мама. – Не бойся, детка, я с тобой. Но мне кажется, она тоже боится. – Я передумала. Что-то мне не хочется туда идти. — Ну уж нет. Пришли так пришли. – Не хочу видеть ее маму! – Ну, может быть, ей станет легче, потому что вы с Вики были как сестры. – Мне кажется, она меня не любит. По-моему, она винит меня в том, что произошло. – Какая чушь! Прекрати, Джейд! – повышает голос мама. Я легонько толкаю ее локтем – боюсь, что мама Вики может нас услышать. – Пожалуйста, мама, пойдем домой! – Но ты же целый день ныла и просилась сюда! – Я хотела увидеть Вики, – плача, говорю я. Мама смотрит на меня широко открытыми глазами, точно я сошла с ума. Наверное, так оно и есть. Не знаю. Я теперь ничего не знаю. Снова не могу заснуть. В понедельник утром мама не приходит, чтобы меня разбудить, но я встаю сама. Взвешиваюсь на весах в ванной. С пятницы я потеряла два килограмма. Кажется, во рту давно не было ни крошки. Есть не хочется, но мама суетится вокруг меня, поджаривает мне тост, поит чаем. Чай кисловатый, с апельсиновой отдушкой. Тост черствый и, когда я пытаюсь его проглотить, царапает горло. – Попробуй что-нибудь съесть, – говорит мама. – Так и заболеть недолго! Только посмотри на себя! До чего ты бледная! Ты похожа на призрака! – Пожалуйста, не надо! – Прости, Джейд, я не хотела. Послушай, детка, может, тебе не ходить в школу? Ложись-ка ты снова в постель! Может, попробуешь уснуть? Кажется, я точно сойду с ума, если останусь дома еще на один день, поэтому надеваю школьную форму и вешаю на плечо портфель с невыполненным домашним заданием. – Ты молодец, мужественная девочка. – Она гладит меня по плечу. Сейчас мама очень добрая. Никогда раньше она не суетилась вокруг меня, даже когда я была маленькой. Ей хотелось, чтобы у нее был активный ребенок, которого можно было бы наряжать и баловать, а не какое-то робкое, худое и глупое существо, вечно пытающееся от всех спрятаться. – Хочешь, я пойду с тобой? Конечно, хочу, но мама смотрит на часы – я знаю, она уже опаздывает на работу. – Ничего, все будет хорошо! Я не маленькая! – говорю я, хотя чувствую себя так, будто иду в первый раз в детский сад. Я снова начинаю надеяться на встречу с Вики, и приходится поскорее уйти из дома, чтобы не расплакаться. На бегу я не могу плакать. Сил хватает только до конца улицы – нужно остановиться. Сердце выпрыгивает из груди. Зря Вики надеялась, что бег мне может понравиться! Ну почему, почему, почему я не сказала тогда «да»? Пошли бы мы под руку домой, сегодня были бы вместе – шли бы, как всегда, в школу, только мы вдвоем. – Мы опять вместе, дурочка! – Ах, Вики! – Я бегу ей навстречу, распахнув руки для объятий. – Эй, потише, чудачка! Люди смотрят! Разговариваешь сама с собой! Размахиваешь руками! Говори шепотом, забыла? – Где ты была? – шепчу я и пытаюсь взять ее за руку, но чувствую только свою ладонь. – Носилась по воздуху, завывала, рыдала и пугала народ. В общем, занималась тем, что обычно делают призраки. – Почему ты не можешь говорить серьезно? Я очень по тебе соскучилась! – Что, плохо без меня? Так всегда бывает, когда умирают близкие. – Мне показалось, что я придумала себе нашу встречу после больницы. – Какое нахальство! У тебя бы ничего не получилось! Меня нельзя придумать. Я единственная! Она показывает мне язык. Он такой розовый, остренький, блестит… Однако, когда я хочу его потрогать, палец остается сухим. – Ага! В следующий раз укушу! – говорит Вики. – Ты отвратительно выглядишь! Что с твоими волосами? Я убираю их с глаз и заправляю за уши. Кажется, с пятницы я не только не мыла голову, но и не причесывалась. Волосы Вики выглядят потрясающе – золотисто-рыжие, они блестят на солнце, как нимб. – Ты похожа… на ангела. – Да брось! Хотя, пожалуйста, можешь восхищаться сколько угодно! – Что? Я смотрю вверх. Вики заливается веселым смехом: – С каких это пор ты увлеклась религией, Джейд? – А с каких это пор ты стала призраком? – парирую я. Я оглядываю ее с ног до головы. Она все в том же черном наряде. Украдкой смотрю ей на спину… Не выросли ли там серебряные крылья? – Хватит на меня пялиться! Мне еще предстоит подняться по небесной лестнице или угодить прямо в адский огонь… – Не надо! – Не бойся! Я никуда не пойду. Пока. У меня еще здесь дела. Нужно с тобой погулять. – Ты не приходила ко мне все выходные! – Я была с мамой. – Кажется, ты говорила, она тебя не видит. – Зато я ее вижу. И тебя тоже! Помнишь, как ты с мамой крутилась в воскресенье около нашей двери? – смеется она, глядя на мое виноватое лицо. – Мне просто очень захотелось тебя увидеть, Вик! – Ну, сейчас-то ты меня видишь! Я пришла к тебе одной! Но предупреждаю: хватит на меня глазеть! Люди решат, что ты чокнутая. Хотя только что погибла твоя лучшая подруга… Может быть, ничего тут странного нет? Ладно, давай пойдем в школу! Хочу послушать, что там обо мне говорят. – Можешь не сомневаться! Ты всегда будешь в центре внимания, даже на том свете! Я тыкаю ее в живот. Палец проходит насквозь. – Ой! – взвизгнула Вики и скрючилась от боли. – Боже! Я сделала тебе больно? Я не хотела! Я думала… Ой, Вики! Теперь она громко хохочет: – Вот я тебя и провела! Только не надо меня тыкать пальцем, чтобы проверить, что я чувствую. Пошли! Она мчится вперед, а я, спотыкаясь, ковыляю следом и боюсь, что она может снова исчезнуть. Теперь она бежит даже быстрее, чем прежде, потому что закон земного притяжения на нее не действует. Вики поворачивает за угол и оказывается на дороге, ведущей к школе, гораздо раньше, чем я. У школы я ее догоняю. Она стоит на том месте, где произошел несчастный случай. Она не одна. Там толпы народу – не только ребята из нашей школы, но и взрослые. Многие плачут, обнимают друг друга или пытаются рассмотреть что-то на асфальте. На месте, где погибла Вики, полно цветов, мягких игрушек… цветы и игрушки тянутся до самой ограды на тротуаре. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=142963) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.