Меч в ножнах Андрэ Нортон Лоренс ван Норрис #2 Андрэ Нортон не всегда писала фантастику. В данном томе представлены образцы раннего периода творчества известной писательницы. Но рука мастера чувствуется вполне. Дилогия о приключениях молодых голландцев и американцев в годы Второй мировой войны в оккупированной нацистами Европе и далёкой и таинственной Индонезии никого не оставит равнодушными. Нортон Андрэ Меч в ножнах Автор благодарит мистера Э.М.Т. Велбеера, жившего ранее в Голландской Ост-Индии, а теперь проживающего в Хилнерсаме, Нидерланды, предоставшего богатые материалы об островах и их обычаях, а также Юпа и Ханни Вемельсфедьдеров из Дортрехта, Нидерланды, за их многочисленные письма с рассказами о молодёжи послевоенной Голландии. «Сын мой, берегись меча в ножнах: ибо в ножнах таится лезвие».     Из вахтенного журнала Дату Кумза Глава 1 Операция «Лазарь» «Те, кто испил из чаши бога войны, не могут наслаждаться другим вином.»     Из вахтенного журнала Дату Кумза Полуденная толпа оттеснила высокого молодого человека с коротко остриженными тёмно-рыжими волосами, выбивавшимися из-под серой шляпы, к задней стенке скоростного лифта. Молодой человек вцепился пальцами в медные перила и ждал подъёма, от которого у него всегда оставалось неприятное ощущение в желудке. Ему приходилось летать над Гималаями и прыгать с парашютом над Бирмой, ион при этом не испытывал страха, а вот лифты всегда доставляли ему беспокойство. – Двадцать четвёртый! Лоренс Кейн обошёл длинный хвост женской шляпыпрямо перед собой, миновал двух представителей собственного пола и вышел на покрытый плиткой пол вестибюля. Дверь лифта закрылась, и он начал читать названия фирм на дверях кабинетов. «Братья Смитфилд» – быть может, таблетки от кашля? «Конвей энд Компани, Инкорпорейтид». «Сэйфилд и Виггинс» – вот оно. Он открыл дверь и вошёл в приёмную, где на толстом сером ковре были аккуратно расставлены пухлые кожаные кресла бордового цвета. Очень богатое и самодовольное помещение. Кейн решил, что голый чёрно-белый коридор нравится ему больше. Если бы не телеграмма в кармане… Но кресла его не испугают, даже бордовые. – Да, сэр? – за незаметным столиком материализовалась неземная красавица. Но Кейн сумел ответить голосом, который даже в его собственных ушах прозвучал уверенно и небрежно: – Меня зовут Кейн. Мне назначена встреча… – О, да, мистер Кейн. Вас ждут. Будьте добры подождать несколько минут. У мистера Сэйфилда совещание… Она указала на кресла, и Кейн послушно прошёл к ближайшему, сдерживая идиотское желание идти на цьшочках, чтобы его ноги – в обуви десятого с половиной размера – не оставили какого-нибудь следа на ковре. Даже после пяти месяцев, в течение которых у него была возможность снова стать цивилизованным человеком и воспринимать кровати, стулья и столы как необходимость, а не экзотическую роскошь, Кейн находил это помещение подавляющим. Осторожно опустившись в мягкие объятия драгоценной кожи, он подумал, позволительно ли отравить здешнюю очищенную атмосферу дымом обычной сигареты. Чего ради Дик Бун вытащил его сюда? Кейн нащупал листок телеграммы, которая позвала его за полконтинента, с армейским вещевым мешком и толикой слабой надежды в сердце. Но ведь Мёртвый Глаз ещё никогда не подводил его. Если он говорит, что именно этого Кейн ждёт, значит, так оно и есть. Лоренс Кейн, экс-лейтенант отдела специальной службы, взял со столика номер «Лайф» и постарался занять не только зрение, но и мысли на потрясающих подробностях быта некоего сталелитейщика. Но на раскрытых страницах перед его глазами возникали совсем другие сцены. Зелёные деревья, полузадушенные лианами и растениями-паразитами, смыкают ряды и образуют сплошные стены по бокам горной тропы – всего лишь полоски коричневой вязкой почвы. Никогда не прекращаюiцийся дождь шумит в ушах, а под языком снова горький вкус акрихина. Деревья превращаются в тени и исчезают, вокруг голый горный склон, над ним вершины гор – неровные вершины, которые могли бы быть частью лунного ландшафта. Холодный ветер пробивается сквозь кожу и шерсть одежды, сотрясая дрожью всё тело. Тропические леса тёмных островов, подножия гор Ассама – теперь это такая же часть его, как ногти на пальцах или коротко остриженные волосы на голове. Кейн кинул в рот жевательную резинку, ощутил мятный вкус. Даже воспоминания об ахрихине было достаточно, чтобы начало тошнить. Он взглянул на стрелку своих серых брюк. Куда удобнее было бы носить выгоревшее на солнце хаки. Вначале костюм ему нравился, но теперь такая одежда совсем не по нему – как и этот кабинет. За два цента наличными он бы сейчас встал и ушёл. Мистер же Сэйфилд и его совещание могут… Кейн прикусил резинку и бросил журнал на столик. Если этот Сэйфилд сейчас не покажется… Но в приёмную вошёл не мистер Сэйфилд. Глаза Кейна недоверчиво распахнулись, он радостно смотрелна человека, направившегося к столу секретарши. Сунув резинку за щеку, экс-лейтенант выбрался из кресла, улыбка растянула губы его большого рта и сделала лицо на несколько лет моложе. – Не может… да это же сам Верховный Лама! – негромко проговорил он. Но голос его прозвучал совершенно отчётливо, человек у стола повернулся, и его лицо сразу утратило привычное спокойствие. – Голландец! Голландец Кейн! Рука Кейна поднялась в полусалюте смеси арабского приветствия у лба и армейского козыряния. Человек у стола ответилтем же. – В чём дело? Опять домашнее задание? – Похоже. Тебя сюда тоже вытащил Мёртвый Глаз? Бывший старший сержант Сэм Марусаки покачал головой. – Нет. Мне прислал телеграмму сам старик Железная Челюсть и… – Железная Челюсть! – теперь Кейн широко улыбался. – Если он в этом участвует, Дик прав. Дело стоящее! – О чём ты? – Должно быть, работа, на которую намекал Дик… Знаешь… – Кейн неожиданно почувствовал себя глупо. Может, он сказал слишком много, просто потому что обрадовался, снова увидев Сэма. В какое мерзкое же он пришёл состояние, если простая встреча с человеком из своего подразделения заставила его так разболтаться. Сэм стоял хладнокровный, как сам старик, курил сигарету и оглядывался с таким видом, словно это помещение принадлежит лично ему и он использует его для встреч со старьёвщиками. Ничто не может взволновать Сэма -кроме змей. Однажды ему пришлось сидеть в засаде под деревом, которое считал своим домом питон… То, что произошло потом, произвело на всех зрителей сильнейшее впечатление. – Как штатская жизнь? – снова начал Кейн. Сэм бросил спичку в пепельницу. – Как и следовало ожидать. А как наш городской мальчик? Хорошо? Кейн решился. – Сыт по горло. Если ты понимаешь, что я хочу сказать. Из полныхноздрей Марусаки вылетела струйка дыма. – Расскажи об этом папе, – спокойно предложил он. И тон его сделал своё дело – Сорвал серый костюм прочьи уничтожил приёмную. Кейн наконец-то расслабился. – Не думаю, чтобы я годился для такой жизни, взмахом руки он указал на окружающий мир. – Ну, ты не один, братец. – Ты тоже? – невозможно было не заметить напряжения в голосе Сэма. – Да, я тоже. Ты действительно не единственный такой, приятель. Это моя последняя надежда, – сержант достал из кармана измятый листок, такой же, как у Кейна. Моё кровяное давление подскочило на сто пунктов, когда я впервые прочёл эти прекрасные слова. Думаешь, это путь назад, в армию? – Это может значить всё, что угодно. Но если в этом участвуют Мёртвый Глаз и Железная Челюсть, у кого-то большие неприятности. В данный момент мне всё равно, у кого…. лишь бы мне позволили присоединиться… – Согласен… – Сэм присел на край журнального столика так же небрежно, как сиживал на ящиках и корзинах, на сидениях джипов и изношенных ступенях старинных храмов в джунглях. Один вид Сэма, такого привычного и спокойного, привёл Кейна в хорошее настроение. Кейн улыбнулся. – Неприятности… – размышлял Сэм. – Оккупационная армия? – его брови, такие же тонкие и чётко очерченные, как у секретарши, двинулись вверх. Кейн покачал головой. – Не думаю. Армия действует по обычным каналам. Но у Мёртвого Глаза ещё до войны имелись контакты на островах. Теперь, когда недавний скандал прекратился может, там что-то снова прояснилось… – Недавний скандал – как ты весьма оптимистично этоназываешь всё ещё продолжается – неофициально… – заметил Сэм. – Поддерживать мир гораздо труднее, чем вестивойну. Делать это нужно в перчатках, хочешь ты тогоили нет, а тот парень вооружён огнемётом. Острова гммм… Интересно. Если опять Новая Гвинея или Борнео, первым делом приготовлю плавательные пузыри. Помнишь удовольствия лагеря Мёртвого Китайца? – Разве их можно забыть? Мой любимый ночной кошмар – спасаюсь одновременно от пиявок и мух слоновьего размера. Я бы предпочёл Китай или Бирму… – Вполне может быть и то и другое, согласился Марусаки. – Ну, мне хоть их кухня нравится. Когда отправляемся? – Вероятно, как только узнаем, в чём дело. Надеюсь, что мы всё-таки отправимся. Этот Сэйфилд должен был встретиться со мной в десять… а сейчас уже половина одиннадцатого. Как думаешь, не случилось ли что? – Кейн вздрогнул. После всех этих мечтаний вернуться к прежнему… – Мистер Кейн, мистер Марусаки, – снова откуда ни возьмись рядом возникла секретарша. – Мистер Сэйфилд ожидает вас. Дверь налево, пожалуйста. Дверь налево привела в кабинет, который, как до этого верили оба гостя, существует только в воображении кинохудожников. Из-за стола длиной в половину квартала поднялся человек со словами приветствия, но его собеседник даже не шевельнулся. Он только коротко кивнул вошедшим, как будто они последний раз встречались утром в офицерской столовой, а не в Индии шесть месяцев назад. Кейн уже поднял руку и только тогда вспомнил о своём изменившемся статусе. Штатские не должны приветствовать даже Железную Челюсть. Он сел в кресло, указанное полковником.Полковник Арчибальд Тарстон производит странное впечатление на других. Говорили – и все, кто служил под его командой, свято в это верили – что даже возвышенные существа с тремя и четырьмя звёздами на плечах испытывают неловкость, сталкиваясь на боевой тропе с Железной Челюстью. Впрочем, сейчас он был не на боевой тропе. Долгое знакомство с этим морщинистым лицом и наблюдения за отражающимися на нём чувствами и мыслями позволили Кейну установить, что полковник просто слегка заинтересован. А это значит – он сжал кулаки – это значит что Дик прав! Человек за столом повернулся к Тарстону, словно ожидая, что полковник познакомит его с вошедшими. Тот так и поступил с обычной сухостью и краткостью: – Мистер Сэйфилд, это Кейн и Марусаки. Те самые, о ком я вам говорил на прошлой неделе. Они в течение двадцати месяцев служили под моей командой – удовлетворительно. «Удовлетворительно!» И это от самого полковника Железная Челюсть! Кейн был слегка ошеломлён. Теперь он с нетерпением ждал, когда Сэйфилд перейдёт к делу. Но Сэйфилд, казалось, никак не мог решиться на это. На худом лице и на длинной узкой голове высокого мужчины отчётливо проступали кости под желтовато-бледной кожей, свидетельствующей о телесной или духовной болезни. Но когда он поднял тяжёлые веки и взглянул прямо на Кейна, молодой человек неловко заёрзал. Он видел такой блеск в глазах только что освобождённых пленников на Батане[1 - Полуостров на Филиппинах. Там японцы содержали пленных американцев во время второй мировой войны. (Прим.перев.)]. Сэйфилд будто много месяцев подряд прожил под пытками. – Насколько хорошо вы знаете Ост-Индию? – спросил он наконец. – Какие острова? – В свою очередь спросил Сэм. – Там их сотни, целые архипелаги. Мы служили на Борнео и Новой Гвинее. Сэйфилд сунул ручку в ониксовую чернильницу. – Не знаю, – мрачно сказал он. – Это хуже всего: не знаю! Вмешался Тарстон, заговорив, чтобы скрыть срыв Сэйфилда: – Марусаки – американец японского происхождения в третьем поколении. Он говорит по-японски, по-малайски и по-китайски. Служил под моей командой в отделе специальной службы в звании старшего сержанта. Один из тех, кто обеспечил успешное завершение операции «ЛИНКОЛЬН» – освобождение пленных с тайной базы японских подводных лодок на одном из островов архипелага Сулу. Кейн – лейтенант отдела специальной службы. Владеет голландским, малайским и немного китайским языками. В операции «Линкольн» был заместителем командира капитана Буна. Оба хорошо знакомы с местными условиями. Вы не найдёте американцев, которые лучше подготовлены для выполнения вашего задания. Рекомендую их без всяких оговорок… – Ух ты! – губы Кейна сложились в восклицании, которое он не решился произнести вслух. Железная Челюсть не жалеет похвал. Почему Тарстон так хочет запродать их Сэйфилду? Ведь его самого проблема Сэйфилда не интересует, это Кейн чувствовал. Железную Челюсть интересует только одно – Дело. Кейн испытал давно знакомое чувство возбуждения, холодок на лопатках. Значит, Дело ещё не закончено, несмотря на расформирования и увольнения! – Да-да, конечно, – Сэйфилд вернулся в кабинет и к людям в нём. – Господа, я пригласил вас сюда по рекомендации полковника Тарстона, надеясь, что вы согласитесь выполнить одно моё поручение. Поручение которое очень много для меня значит… Мой сын, мой единственный сын Родни Сэйфилд служил в военно-воздушных силах на Тихом океане Летом 1944 года он улетел бомбить остров Целебес. Его самолёт не вернулся. Где-то в кабинете стучали часы. Вслушиваясь в их ход Кейн подумал, сколько раз сидел здесь Сэйфилд, тоже вслушиваясь в это тиканье… в проходящие минуты… – Недавно имели место несколько случаев обнаружения пропавших без вести на островах. Их нашли через месяцы и даже годы, – резкий голос Тарстона заглушил негромкое тиканье. – Мистер Сэйфилд надеется… – Я надеюсь, что Родни ещё жив… жив где-то! – трясущимися руками Сэйфилд открыл ящик стола и достал карту, измятую, потёртую, с многочисленными пометками карандашом и чернилами. – Я советовался со специалистами, людьми, хорошо знающими эти острова. В Молуккском архипелаге, среди островов моря Банда, к северу от Тимора, есть места, где ещё не бывал белый человек, где годами не появляются даже туземные купцы. Родни мог спастись на одном из этих островов. Или… или вы найдёте его могилу… – он расправил карту, тщательно пригладил её складки. – Мне говорили, что некоторые туземцы там христиане, они хоронили наших людей и заботятся об их могилах. Но живым или мёртвым – я должен знать, должен!.. – он ударил кулаком по карте, и этот удар подчеркнул тиканье часов. – Вот! – Он достал из ящика множество бумаг, на некоторых видны были печати. – У меня есть все необходимые документы, письма об открытии кредита, билеты – всё необходимое, чтобы вы до брались туда – И выполнили эту работу. Кейн посмотрел на Сэма. Предложение казалось безумным. С другой стороны, Железная Челюсть явно хочет, чтобы они его приняли, и судя по телеграмме, Дик тоже приложил к этому руку. Карие глаза Сэма встретились с зелёными глазами старого товарища, и в них Кейн прочёл ответ. – Хорошо. Когда начинаем? – спросил он у обоих. Сэйфилд походил на тонущего человека, которому удалось глотнуть воздуха. – Полковник Тарстон, – он кивком указал на Железную Челюсть, – уточнит все подробности. Прошу извинить меня, господа… Он встал и вышел через дверь в дальнем углу кабинета. Тарстон собрал документы и сложил их в портфель. Полчаса спустя Кейн и Сэм оказались в гораздо более простом кабинете, который полковник Тарстон сделал своим с такой же лёгкостью, с какой превращал крытые пальмовыми листьями хижины во временный Пентагон. Короткий кивок позволил им воспользоваться стульями с прямыми спинками, не предназначенными для нормальной человеческой фигуры, и, ободрённый такой непривычной любезностью, Кейн решился задать вопрос: – Каков наш статус, сэр? И вновь странно мягкий полковник не бросил в ответ свой обычный атомный взгляд. – Вы отправляетесь в Ост-Индию исключительно по собственной инициативе и рассчитываете только на себя, – улыбка Тарстона напоминала радостное оживление акульей морды. – Вы – частные граждане Соединённых Штатов без всякого официального положения… – А вот и доказательство, – Сэм коснулся пальцем своего значка уволенного из армии на отвороте пиджака. – Но, может мы и ещё кто-то… Тарстон, казалось о чём-то задумался. Он сцепил длинные костлявые пальцы – жест удовлетворения, который оба они хорошо помнили. – Не так проворно, Марусаки. Вы частные граждане и не имеете к нам никакого отношения. Понятно? Конечно, если вы заметите что-нибудь любопытное во Время своего путешествия… Рот Кейна сложился в гримасу. – Отличная игра. Если мы промахнёмся, вы никогда не слышали. Вот как… Железная Челюсть утратил всё своё дружелюбие. – Понимаете ли вы, юные глупцы, что с нами произошло? Мы демобилизовались со скоростью, которая уничтожила почти всё достигнутое. Оккупационная армия состоит из зелёных новобранцев. У них ни одной мысли в мягких башках! Специальная служба расформирована. У нас вырвали из рук оружие, но кое-кто из нас ещё пытается сохранить механизм в рабочем состоянии. Вы оба состоите в резерве. Я могу в течение часа запихнуть вас в мундир. Но какая тогда мне от вас польза? – А я не собираюсь возвращаться на действительную службу. По крайней мере, без крика, который услышат отсюда аж в Вашингтоне, – вмешался Сэм. – Но для чего вам нужны глаза и уши в Ост-Индии, сэр? Теперь я понимаю, как Сэйфилд получил разрешение на нашу частную экспедицию… Полковник деловито разбирал документы, которые прихватил из кабинета Сэйфилда. – Эти бумаги дают вам доступ повсюду в Ост-Индии. Наше правительство заинтересовано в поиске пропавших самолётов. Для этого даже создана специальная организация. Ваша поездка рассматривается как пробная. И не ограничивайтесь только поисками молодого Сэйфилда. Вот список и других исчезнувших в этом районе… У вас билеты на гавайский клипер, который отплывает завтра. Оттуда полетите в Манилу и свяжитесь с Буном. Но Кейн не хотел уйти просто так. – Что там не в порядке, сэр? – спросил он. – А что в порядке? – откликнулся полковник. – Голландцы воюют с местными красными на Яве, там всплыло множество очень странных людей. Пользуйтесь глазами – и мозгами, если их осталось хоть с чайную чашку. Бун введёт вас в курс. До свидания, господа… и удачи. Выбравшись из кабинета, Кейн рассмеялся. – Ни один начальник не может выпроводить подчинённого быстрее и аккуратнее, чем Железная Челюсть. Что думаешь о предложении, Сэм? – Лондонский «Ллойд»[2 - (Известная страховая компания.] с ходу отверг бы наше заявление, а ведь у них репутация страхующих всё и всегда. Глаза Кейна сузились. – Приятно, что мои худшие опасения так быстро подтверждаются. Пойдём выбирать гробы? Интересно, не забудет ли Железная Челюсть прислать лилии. – Лилии? Да он о нас вообще никогда не слышал! Эта встреча никогда не происходила – официально. – Ты хочешь сказать, это был просто кошмар? Наверное, призрак Железной Челюсти вызвал к жизни хрящ в гамбургере, который я съел вчера. Ну, хорошо. А как насчёт экипировки? Не думаю, чтобы в моём сером костюме было удобно бродить по островам. – Очевидно, об этом уже позаботились, – Сэм просматривал свои документы. – Вот тут сказано. Адрес, по которому нужно обратиться за вещами и припасами. – Тогда чего мы ждём? Начинаем операцию… операцию «Лазарь»[3 - Намёк на евангельский персонаж, воскрешённый Христом из Мёртвых. (Прим. перев.)]! Сэм подумал, потом согласно кивнул. – Пусть будет операция «Лазарь», Голландец. Глава 2 «Мы неофициальные лица, очень-очень неофициальные!» «В ночном лесу все тени – вооружённые враги»     Из вахтенного журнала Дату – Как же я рад, что никогда не учился распутывать эти цыплячьи следы! – Кейн вытянул длинные ногипытаясь забыть об усталости после долгих часов блужданий по Маниле. Босые ступни он положил на спинку кровати, и с неё на пол посыпались хлопья некогда белой краски размером в долларовую монету. Остальная часть комнаты вполне соответствовала древней кровати. Ряд пулевых отверстий в стене над головойКейна напоминал о последних днях боёв на Филиппинах. Свет исходил от единственной голой лампы, свисавшей на чёрном шнуре над побитым столом. И в этом свете за столом над грудой грязных бумаг сгорбился Сэм. Его обнажённая коричневая спина резко контрастировала с чёрными волнистыми волосами на шее – наследием по крайней мере одного предка с гавайской кровью – и парой зелёно-оранжевых шортов. Кожа его блестела, как намасленная, и время от времени сержант обтирал лицо и грудь полотенцем. Стояла удушливая жара, которую сгущавшиеся за закрытыми тканью окнами сумерки делали ещё более невыносимой, ощутимой почти на ощупь. Кейн задумался. Стоит ли тратить энергию, чтобы дотянуться достакана с соком лайма, который он оставил на стуле кровати? Решил, что не стоит. Как раз в это время Сам поднял голову и устало потёр глаза. – Эти цыплячьи следы могут оказаться очень важными, – ответил он минуту спустя на замечание Кейна. – И с помощью этих знаков люди выражали отвлечённые мысли когда… – …когда моипредки-варвары ещё разрисовывались своей лучшей воскресной синей краской, да, я уже об этом. Но спокойней, приятель. В таком климате нетрудно заработаться до смерти. Ты слишком долго работаешь. Когда Одноглазый выдал их тебе, он ведь не сказал, что их нужно перевести сегодня же… – Не сказал? Тебе следовало бы получше знать капитана Буна. Я думаю, он ещё скажет… – Что скажет? Рука Кейна привычно скользнула под подушку. Сэм с такой же скоростью опустил ладонь на рукоять оружия у себя на поясе. Но оба тут же успокоились. Длинноногий и длиннорукий вошедший спокойно сбросил ноги Кейна со спинкикровати и сел, не дожидаясь приглашения. – Что скажет Бун? – повторил он свой вопрос. – Когда-нибудь, – нахмурился Кейн, – ты получишь пулю промеж глаз, потому что слишком незаметно заходишь туда, где тебя не ждут, Мёртвый Глаз. – Если будешь продолжать держать пистолет в таком месте, – капитан Ричард Бун оттолкнул подушку, обнажив мощный автоматический пистолет в отличном состоянии, то это сделаешь не ты. Кстати, а почему такая кровожадная встреча? Разве вы, парни, ещё не выбросили свои плащи и шпаги? Фи, вы ведьтеперь мирные штатские граждане. – Да ну? – Сэм разложил документы в две аккуратные стопки. – Старик Железная Челюсть говорил несколько по-другому. Вот твоя грязь, Бун. Точнее, то, что я сумел до сих пор перевести. Наверху лежит стихотворение о Цветах вишни ранней весной. У поэта отвратительное чувство ритма и неплохая память. Он запомнилвсё, когда-либо слышал об этой теме. Далее документ о продаже пяти мер риса. Внизу приписка о состоянии полученного риса. Я не решусь её процитировать даже в нынешнем низменном обществе. Далее у нас весьма колоритный местный документ. Приказ некоему Сусаки наблюдать за кем-то, кого постоянно называют просто «он», – что очень проясняет ситуацию. Сусаки обязан докладывать ежедневно… Бун протянул руку и взял последнюю бумагу, о которой говорил Сэм. – Это я возьму. Что ещё? – Два письма скучающих по дому солдат, Сэм пожал плечами. – Очень разные бумаги. А чего ты ожидал? Докладов тайной полиции? Бун спрятал документ в бумажник. – Я вообще ничего не ожидаю от этих мусорных урн. Принимаю с благодарностью, что пошлют боги. Это всё? – Ещё два я не успел перевести. У большинства этих парней такой почерк… – Ну что, рабовладелец, он заканчивает с отличием? – Кейн перевернулся. – Заканчивает? – переспросил Бун. – Да. Разве ты не дал ему это барахло, чтобы проверить, работают ли старые мозги? Как будто у тебя в штабе нет целого штата хороших переводчиков! Интересно, а какой экзамен ты приготовил для меня? Кстати, говоря о дарах богов. Послал ли нам кто-нибудь средство выбраться из этого кипящего котла? Мы не для того пролетели полмира, чтобы переводить накладные на продажу риса и стихи о цветах вишни. Не забывай, мы трудящиеся люди. И если не будем трудиться, нам начнут задавать вопросы. Может быть, мистер Сэйфилд и платит за наше пребывание в этой дыре, но лучше она от этого не становится… – Должен напомнить тебе, мой изнеженный щенок, – Бун снял шляпу и расстегнул две пуговицы на влажной рубашке – что на Лейте[4 - Один из островов Филиппин, на котором в 1944 году высадились американские войска. (Прим. перев.)] найдётся немало достойных парней, которым это комфортабельное помещение покажется верхом роскоши. Два месяца в Штатах вас избаловали… – Если это роскошь… – Кейн усмехнулся. – О, я знаю тут поблизости шла война. Нет, серьёзно, Мёртвый Глаз, как насчёт нашей поездки на юг? – Не хотите ли отправиться на Целебес? Своими глазами увидеть необыкновенные туземные деревни, насладиться прохладным морским ветром, романтически проплыть через старые пиратские воды в проливе Сулу… – На чём проплыть? – подозрительно спросил Сэм. – На старом проа[5 - Малайское парусное судно. (Прим. перев.)]? – На прекрасном чистом голландском пароходе, грузовике довоенной постройки. Он стоит в гавани. Отправляется в Джоло, Манадо и дальше на юг, где только сможет найти груз. Корабль называется «Самба», капитан Клеес Ван Блеекер. Во время войны он перевозил наши грузы, знает острова, как собственную ладонь, и готов взять пассажиров. Война подорвала его финансовое положение, у него остался только этот корабль. – Отдел ручается за него? – спросил Сэм. Но Бун отказался отвечать на самый главный вопрос. – Определяйте сами. Он неплохой парень и согласен помочь. Найдёте его в городе, в старой доброй «Каса Бланка». Часть крыши над вестибюлем ещё цела, поэтому заведение опять функционирует. – Должны ли мы посвящать Ван Блеекера в наши маленькие секреты? – лениво спросил Кейн. И снова Бун не стал отвечать прямо. Он достал сигарету и принялся вертеть её в пальцах, разглядывая белый цилиндр так, словно раньше никогда не видел такой интересный предмет. – Не знаю, – начал он медленно, – насколько вы знакомы с местной ситуацией. О, мы как будто освободили эти острова и оккупировали Японию. Но остаются гражданская война в Китае, которая снова может подорвать пороховую бочку, восстание на Яве, которое вряд ли удастся скоро подавить, и разные грязные дела всей Ост-Индии. Как раз подходящее место для укрытия всяких заинтересованных в этом людей. Вы ведь слышали о нацистских «оборотнях» и отрядах японских солдат, которые кое-где показываются время от времени. Всех мы не разогнали… и не скоро разгоним! В этих водах плавали немецкие подводные лодки. Всех их мы ещё не переловили. Одна из местных небольших загадок. А некоторые ребята достаточно умны, чтобы лечь на дно и затаиться, пока о них не забудут. Мы не можем прочесать сотни островов частым гребнем! Пройдут годы, прежде чем мы всё очистим… если вообще сумеем это сделать. А каждая группа, которую мы упустили, это нарыв и источник инфекции. Предположим, умные ребята – я не называю имён, запомните, – решили организовать небольшие группы местных подстрекателей, остатки японских войск, бывших нацистов и тому подобное, и скрыться на неизвестных островах. Поддерживать их, снабжать припасами и содержать как ядро будущей армии. Если мы не найдём их вовремя, у нас в один прекрасный день снова наступит седьмое декабря[6 - 7 декабря 1941 года японцы напали на Перл Харбор. (Прим. перев.)]. Вы направляетесь в самое опасное место – в Ост-Индию. Там сотни островов, и на многих никогда не жил человек. Некоторые из этих островов европейцы не посещают годами. Даже японцы не очень обращали на них внимание – время войны. Но теперь, возможно, на них появились новые поселения. Беглый нацист или японский солдат ничего не потеряет теперь, если сменит хозяев. Он регулярно ест, получает боеприпасы и готовится к великому дню, когда можно будет сравнять счёт. И если вы обнаружите что-нибудь такое… – Клянёмся всё-всё-всё вам рассказать, – Сэм поднёс зажигалку к сигарете Буна. – Состязаясь с достойным Сусаки, мы будем регулярно информировать вас о своих успехах. Надеюсь только, вы не ожидаете от нас героических поступков. Не забудьте, я не Терри Ли и не Стив Кеньон[7 - Герои комиксов (Прим. перев.)] . У меня в жилах вяло течёт мышиная кровь. Кейн фыркнул. – Знаем мы тебя и твою мышиную кровь! Хорошо, Мёртвый Глаз, мы согласны сыграть роль твоих сыщиков. Но кому нам докладывать о мерзких поступках, которые мы сможем обнаружить? Или ты снабдишь нас невидимым уоки-токи, чтобы мы в самый нужный момент смогли вызвать флот? Пригодилась бы и пара атомных бластеров, которыми пользуются герои фантастики. И ещё кольчуга: парни на островах часто бывают вооружены ножами. – В нужное время с вами свяжутся. Держитесь Ван Блеекера, его знания Ост-Индии и её населения неоценимы. А если попадёте в трудное положение… – капитан помолчал, и Сэм сухо улыбнулся. – Мы не позовём морскую пехоту. Да, Железная Челюсть дал нам это понять совершенно ясно. Мы неофициальные лица, очень-очень неофициальные! Бун кивнул. – Простите, но иного выхода нет. Если хотите отказаться, никаких претензий. Кейн провёл пальцем ноги по спинке кровати и на пол полетели новые хлопья белой краски. – Нет уж, мы согласны, Я как раз хотел такую работу. В конце концов мне всегда хотелось закончить жизнь качестве украшения хижины какого-нибудь охотника за головами. После Бирмы жизнь в Штатах кажется слишком пресной. Не знаю, что думает Сэм, но… – Сэм от всего сердца подписывается под твоим заявлением. Успешно поносив плащ и кинжал, я нахожу, что у меня нет вкуса к простой жизни. Да, капитан Бун искренне благодарю вас: мы отправляемся на острова. Теперь вам пора встать, гордо оглядеть нас с простым и трогающим достоинством и произнести классические и вызывающие слёзы умиления слова: «Удачи, ребята!» – Кстати, ради шутки я так и поступлю. Удачи! Вам она, вероятно, очень даже потребуется. А теперь вам лучше поскорее повидаться с Ван Блеекером. «Самба» отплывёт, как только он закончит погрузку. – Хорошо, начальник. Слушаем и повинуемся. Надеюсь, на корабле приличный кок. Пока, приятель, ещё увидимся Бун выпустил струю дыма. – Ловлю на слове, умник. Через три месяца вам лучше вернуться сюда, иначе… – и махнув рукой, он исчез. – Иначе… – протянул Сэм. Мне кажется, в этой маленькой экскурсии у нас будет очень много шансов на это «иначе». Одеваешься? – сержант взглянул на Кейна, натягивавшего рубашку. – Мне кажется, ты слишком торопишься. Это твоя последняя чистая сорочка, а для меня можешь не стараться быть красивым. Я не очень требователен. – Ты слышал приказ. Отправляемся в «Каса Бланка» и разыщем там этого Ван Блеекера, пока он не уплыл и мы не остались на берегу. Пошли, вставай и сияй! Сэм со стоном сбросил свободные шлёпанцы и потянулся за ботинками; тем временем его спутник решил, что надевать галстук всё-таки не стоит. После неприкрытой яркой лампы в комнате сумерки снаружи показались мягкими и приятными для глаз. Манила оживала – трудной жизнью, со множеством ран и шрамов в некогда свободном городе. Но сейчас город снова свободен, и казалось, это главное для его жителей. Сегодня вечером улицы кишели народом, на них даже слышался смех. Манила возвращалась к нормальной жизни. «Каса Бланка» некогда была роскошным отелем, И теперь, как заметил Бун, поскольку часть крыши сохранилась, отель уже начал действовать, И это высоко ценили те, кому удавалось найти приют за его пробитыми пулями стенами. Кейн спросил у стойки Ван Блеекера, и ему показали небольшого роста человека в безукоризненно белом морском капитанском костюме; человек сидел за столиком в ресторанном углу вестибюля в полном одиночестве. – Капитан Ван Блеекер? Человек, которому оказалось лет сорок, вежливо взглянул на Кейна. Обветренное лицо моряка увенчивала густая путаница волос, которые когда-то могли быть не более чем светлыми. Но сейчас, прожжённые солнцем, они стали совершенно белыми, и эта белизна, как и пара светлых бровей, поражала на фоне очень смуглой кожи. – Да, я капитан Ван Блеекер. Прошу садиться, господа, – он приглашающе взмахнул рукой, и американцы сели на пустые стулья. Капитан «Самбы» отхлебнул из стакана и принялся ждать объяснений. – Я Лоренс Кейн, а это Сэм Марусаки. Мы захотели поплавать в Молуккском архипелаге и услышали, что вы плывёте туда… – Возможно, – спокойно ответил Ван Блеекер. – «Самба» занимается торговлей с островами. Она плывёт туда, где может найти груз. И это не пассажирское судно господа. – Это мы понимаем, капитан. Но капитан Буи армии Соединённых Штатов посоветовал нам обратиться к вам. Мы хотим отыскать человека, который исчез где-то в районе морей Банда и Арафурского. Это пилот бомбардировщика, пропавшего между островами Сула и Тимор. Ван Блеекер вежливо улыбнулся. – Это очень большая территория. Если у вас нет более точных координат… – он пожал плечами и поднял свой стакан. – Но вы ведь направляетесь в тот самый район? настаивал Сэм. – Я плыву в Джоло на Суле, потом в Манадо на Целебссе… а оттуда… – он покачал головой, могу поплыть куда угодно. Видите ли, я первым возобновляю торговлю. Во время оккупации у нас никакой торговли с островами не было. Нужно всё начинать сначала. А на юге сотни островов. У вас очень трудная задача, господа. Я вам не завидую. – Большие острова и, вообще, те, где побывали наши войска, мы можем пропустить. На них нашего человека нашли бы. Но остаются мелкие острова… – Верно. И некоторые из них даже не нанесены на карту. Они известны только местным рыбакам. И человек вполне может затеряться на них. Возьмите, например, классический случай с жителями Киссара… – Киссара? – Ага. Известный случай, такой же необычный, как высадка экипажа «Баунти» на острове Питкерн. Когда войска революционной Франции захватили Нидерланды, наша островная империя была на несколько лет отрезана от метрополии. Англичане захватили Суматру, Яву и те острова, торговля с которыми стоила усилий. Но маленькие острова они не стали навещать. Среди таких островков был и Киссар. Там нет удобной гавани и вообще порта. Но там оставалась голландская колония, солдаты и торговцы, у некоторых были европейские жены. И вот Киссар больше чем на пятьдесят лет исчез с карт мира. Но однажды каботажный корабль, похожий на мою «Самбу», высадил на берег группу. Может, ему понадобилась пресная вода, а может, просто капитан попался любопытный. И вот экипаж обнаружил колонию, жители которой жили, одевались и говорили, как береговые малайцы, но были такой же чисто голландской крови, как амстердамцы. И до сего дня люди на Киссаре продолжают жить не так, как их соотечественники. Во всех отношениях они настоящие туземцы. То, что случилось раньше, может случиться снова. Однако я не говорю, что ваш человек не может быть найден. «Самба» занимается только торговлей и плывёт туда, где может найти груз. Если вы отправитесь со мной, вы должны подчиняться моему выбору маршрута. Если найдёте след и захотите пойти по нему, а след поведёт к острову, куда «Самбе» незачем плыть, – что ж, это будет ваша проблема, не моя. – Справедливо, – согласился Кейн. Значит, вы возьмёте нас? – До войны «Самба» иногда брала по нескольку пассажиров. У меня есть две лишние каюты. Одна из них ваша, если хотите, поскольку уж вас послал ко мне капитан Бун, я имею удовольствие быть с ним знакомым. – А другие пассажиры у вас есть? – задал вопрос Сэм. – Один. Мой соплеменник. У него до 1941 года были различные деловые интересы в Ост-Индии. А теперь, если хотите отплыть на «Самбе», я бы посоветовал перенести ваши вещи на борт сегодня вечером. Мы отплываем завтра утром. – Сколько будет стоить проезд? – спросил Кейн. Ван Блеекер покачал головой. – Так как вы не знаете, далеко ли поплывёте, не сказать. Решим этот вопрос, когда вы будете покидать «Самбу». Устроит вас? – Конечно. А вы отплывёте рано? – Да. Я советую быть на борту до полуночи. Надеюсь «Самба» вам понравится. До встречи, господа. Кейн и Марусаки встали, а капитан приветственно поднял свой стакан. Но когда они вышли на улицу, Сэм хмурился. – Наш достойный капитан не такая простая душа, каким хочет казаться. И ещё этот другой пассажир. Кто он? – Нас на «Самбу» направил Бун, а Мёртвый Глаз знает своё дело, думаешь, что-то неладно? – Слишком всё гладко. Ван Блеекер так старателен, что можно подумать, будто транспорт нам организовали ещё до нашего появления. – Может, это маленький подарок нам от Мёртвого Глаза. – Надеюсь. Мы надолго застрянем на этой посудине, и там многое может произойти. Как бы потом не начали задавать неудобные вопросы. – Ты не доверяешь Ван Блеекеру? – Не знаю. Он настоящий моряк. Но мне не хотелось бы оказаться по другую строну баррикады, когда он заключает сделку. О, дьявол! Наверное, я просто лишился аппетита. Слишком много бумажной работы для одного дня. Давай заберём вещи и поскорее избавимся от этой жары. В заливе, скорее всего, ветер. Кейн открыл дверь их комнаты и, зашарив в поисках выключателя, позволил себе слегка раздражённое замечание. – Ты сегодня действительно не в себе. Забыл закрыть дверь… – Что значит – забыл закрыть дверь? Я проверил, она была закрыта и… – Мне кажется… – но тут загорелся свет, и рот Кейна сжался в тонкую линию, глаза загорелись зелёным огнём, – у нас побывал посетитель. Жаль, что он нас не дождался. Неаккуратный попался, верно? Простыни и подушки, сброшенные с кроватей, грудой валялись на полу. Из подушек сквозь дыры в наволочках выбились перья. Вещевые мешки были опустошены самым простым способом их перевернули и высыпали всё содержимое на кровать. Потом у мешков вырвали подкладку. Не осталось неоткрытым ни одного ящика. Сэм с гневным восклицанием поднял тюбик крема для бритья. Его содержимое было тщательнейшим образом выдавлено на чистую рубашку. – Что-то им было нужно, очень нужно, – Кейн принялся разбирать вытряхнутые из сумок вещи. – Что, по их мнению, мы перевозим? Драгоценности Короны? – тут он заметил на своей пижаме завиток зубной пасты и выругался. А пасту швырнул через всю комнату. – Это не отельный вор… – пробормотал Сэм. – Ты думаешь, я сам это не понял? – огрызнулся Кейн. Этот парень – или парни… им нужно было что-то особое. Интересно только, что мы предположительно могли перевозить. – Во всяком случае, они приходили не за этим, – Сэм подобрал несколько листков. – Бумаги Буна. – Точно. Должно быть, решили, что мы что-то доставили сюда из Штатов. Смотри, пакет, который мы купили сегодня. Тропические брюки. Пакет даже не раскрыт. Пахнет добрыми старыми деньками, когда война ещё не кончилась… – Что значит – добрыми старыми деньками? Ты только посмотри на эту комнату! – Атомная бомба номер четыре. Ну, давай приведём барахло в транспортабельный вид и запакуем. Самое худшее позади. – Правда? А что если они посчитают, что этот загадочный груз у нас с собой? – Тебе всегда приходят в голову замечательные мысли. Попросить Буна об охране, пока не доберёмся до «Самбы»? В конце концов, ему ведь нужно, чтобы явились на борт в целом виде и относительно невредимыми. – Лучше не стоит распространяться о своём стыде. Но я предлагаю почаще оглядываться и избегать тёмных переулков. Хотелось бы мне добраться до шутника, который всё это проделал! – Сэм держал в руках шорты, вымазанные смесью чернил с кремом от загара. Я б его скормил Железной Челюсти на завтрак! – Парни плащей и кинжалов! – Кейн задумчиво лизнул палец и с отвращением выплюнул крем для бритья. – Да, братец, на этот раз нас застали врасплох! Глава З Господин из Роттердама «Хорошая драка подобна встрече со старым другом: то и другое приносят осложнения»     Из вахтенного журнала Дату Кумза – Минхеер будет пить? Кейн открыл глаза и увидел поразительно неустойчивый мир. Рядом с его койкой неподвижно, как верстовой столб, стоял коричневый человек в белой куртке, держа в руках поднос со стаканом, покрытым капельками влаги. Через открытую дверь в каюту залетал ветерок. Протирая заспанные глаза, Кейн слез с нижней койки и выбрался на середину не очень-то чистой маленькой каюты, почти сплошь забитой багажом. Приняв стакан, он обнаружил в нём ледяную воду. Сделав большой глоток, Кейн поднял руку, чтобы разбудить Сэма. И его рука застыла в воздухе: на верхней койке, куда он попал после броска монеты накануне вечером, лежал отнюдь не один Сэм. На подушке рядом с чёрной головой удобно устроилась коричневая, поменьше и гораздо аккуратнее. Аквамариновые раскосые глаза разглядывали Кейна без особого интереса, в зевнувшей пасти дрогнул узкий красный язычок. – Что за!.. Сэм принял это восклицание как приглашение перевернуться. Повернувшись же, и он увидел морду своего спутника по койке – очевидно, впервые. Подскочив от удивления сержант ударился головой о потолок. Но его спутник уже грациозно удалился. Мелькнули коричневые лапы, кремовое тело и наконец пушистый хвост, «заяц» спрыгнул на ящик, оттуда на пол. И не поворачиваясь, скрылся в дверях каюты. Кейн взял с подноса второй стакан и протянул Сэму. – Кто твой друг? – Не знаю, – Сэм свесил ноги с койки, принял стакан и теперь сидел, потирая лоб. – Клянусь, его не было, когда я ложился. – Минхееры хотят ещё чего-нибудь? Стюард-малаец стоял у двери. – Откуда этот кот? – Это наша корабельная кошка, минхееры. Она не легко заводит дружбу… Кейн рассмеялся. – Мы так и догадались. Чем ты так привлекаешь женщин Сэм? – Не знаю. А этому блошиному отелю в будущем лучше держаться подальше от моей койки! – Завтрак в офицерской столовой через час, минхеры. Не хотите ли утренний кофе? – Конечно. Только не приводи с собой леди. Кейн достал бритвенный прибор. – Мне кажется, плавание предстоит интересное, – заметил он. – Конечно. Только в следующий раз кошка будет спать с тобой. Куда я дел свою зубную щётку? После посещения нашего гостя в Маниле я ничего не могу найти. Давай побыстрее. Мне понравилось упоминание о завтраке. Интересно, сможем ли мы получить ветчину с яйцами… Но даже подгоняемые аппетитом, в столовой оказались не первыми. У самого входа они едва не столкнулись с маленьким человечком в промасленном хлопчатобумажном комбинезоне, по крайней мере на один размер больше, чем нужно. Помятая офицерская фуражка едва держалась на голове с песочного цвета волосами, густыми, как шерсть. Человек ковырял в зубах и поглядывал на «Самбу» и на утро весьма благожелательно, с удовлетворённым видом собственника. Привет! – бросил он американцам с акцентом, который был бы невероятен даже у уроженца штата Айова. – Отличный день, верно? – Точно, – согласился Кейн. – Вы двое из Штатов? – Ага. – Приятно слышать. Конечно, голландцы хорошие ребята… – теперь он говорил серьёзно. – Не позволяйте никому говорить, что это не так. Я пошёл бы со стариком, даже если бы знал, что он направляется прямиком на кладбище Дэви Джонса[8 - Дэви Джонс – морской дьявол. Стариком обычно называют капитана корабля. (Прим. перев.)] ! Он отличный парень, да! Но я уже десять лет не был дома. Приятно послушать, как говорят американцы. Как там у нас? – Ну, до войны всё было по-другому, – начал Кейн. – Может быть, может быть. Ну, пока овощи не начистишь, они будут грязные. А здесь была война, большая война. Да, сынок, я не расслышал, как вас зовут… – Я Лоренс Кейн, а это Сэм Марусаки. – Кейн и Марусаки. Как я уже сказал, очень рад встрече ребята, – моряк энергично пожал руки пассажиров своей пухлой ладонью. – А я Вашингтон Бриджер. Мой старик дал мне мощное имя. Я механик на «Самбе». Капитан Ван Блеекер выловил меня из воды после боя за проливы Я плавал на «Кэрри О.» Торпеда попала ей прямо в дно. Она затонула ещё до того, как мы поняли, что происходит. Но я не только уцелел. На «Самбе» хорошо. Так что после неудачи мне повезло. А теперь старик возвращается к островной торговле. Тут много денег, их нужно только подобрать. Но я вас задерживаю, ребята, еда ждёт. Входите, входите и скажите Чунг Вею, что если не обслужит вас как следует, я сам им займусь! Толчок руки и лягушечий голос стюарда привели их к длинному столу и ряду стульев, надёжно привинченных к полу. Во главе стола сидел Ван Блеекер, рядом с ним – незнакомец в рубашке с расстёгнутым воротом и широких тропических брюках. – Доброе утро, господа, надеюсь, вы хорошо отдохнули. Наш корабль не пассажирский, поэтому вы должны простить некоторые неудобства… Кейн рассмеялся. – Бьюсь об заклад, такой кофе не на каждом пассажирском корабле подают. Ван Блеекер расслабился и стал чуть менее официальным. – Вы узнали кофе? – Только не название сорта. Но я давно ничего подобного не пробовал. – Да, такой не часто встретишь. Очень старый сорт, но в Ост-Индии он хорошо известен. Однако я забыл о приличиях. Прошу простить мою невежливость, я вас ещё не познакомил. Это мой добрый друг йонхеер Лоренс Ван Норрис из Роттердама. А это, Ван Норрис, мистер Лоренс Кейн и мистер Сэм Марусаки из Соединённых Штатов… Но Кейн удивлённо смотрел на высокого худого молодого человека, вежливо поднявшегося им навстречу. Американец тщетно пытался найти в этом лице, серьёзном, худом и похожем на маску, хоть какое-то сходство с фотоснимком, который он берёг много лет. Только глаза, сине-серые и очень живые, и жёсткие светлые волосы оставались прежними. – Вы же мертвы! – выпалил Кейн. Человек из Роттердама улыбнулся, и глубокие морщины вокруг его рта чуть смягчились от улыбки. – Вы тоже, мой дорогой друг! – Но мне сказали… После того как вы перестали писать, я попытался найти вас через «Красный Крест»… – настаивал американец. – Писал два года подряд, и все письма вернулись ко мне. – Точно так же, как два письма, которые я послал вам весной 45-го, когда мне позволено было воскреснуть. – Весной 45-го. Мы тогда участвовали в операции «Линкольн», очень секретной операции. Боже, Лоренс, что с вами случилось? – Не понимаю, – Ван Блеекер переводил взгляд с одного на другого. – Неужели вы давние друзья? – Друзья, которые ни разу не видели друг друга, – объяснил Лоренс Ван Норрис. – Наша дружба возникла по переписке, но не стала от этого слабее. Мы переписывались регулярно в течение нескольких лет до войны и были ревностными корреспондентами до того, как я присоединился к подполью. А после для всех было гораздо лучше поверить, что Лоренс Ван Норрис мёртв. И как сейчас выясняется, я действительно для всех стал мёртвым. Какая странная игра случая, что мы оба оказались на борту «Самбы». Старый Клаас сказал бы, что так было написано при нашем рождении… – Клаас… этот полумалец, слуга вашего деда… – вспомнил Кейн. – Он и сейчас с вами? Ван Норрис слегка развёл руки. – Клаас, подобно многим иным достойным, умер. Все прочие вопросы замерли на языке Кейна. Но Лоренс снова улыбнулся. – Садитесь, – пригласил он, – и я вам передам эти замечательные фрукты. У нас впереди много дней пути, успеем ещё заняться древней историей. Но вначале… расскажите, что привело вас на «Самбу» – к моему величайшему удовольствию. – Поиски человека, – Кейн коротко пересказал историю Сэйфилда. А теперь что вы здесь делаете? – Ничего такого романтического. Стараюсь оживить дом Норрисов. Триста лет мы покупали драгоценности на этих островах и продавали их по всему миру. И теперь я пытаюсь собрать разбросанные куски того, что некогда было процветающим бизнесом. Я последний в роду Норрисов и потому должен быть одновременно покупателем, художником и ювелиром. Но именно с этого мои предки начинали наш дом, и я могу сделать это заново! – Последний из Норрисов… Но у вас был брат Пит… Пит служил лётчиком. Он воевал под Арнхемом[9 - Город в Нидерландах; в 1944 году здесь произошло одно из крупных сражений Второй Мировой Войны. (Прим. перев.)]. И не вернулся. Теперь я должен доказать, что во мне течёт истинная кровь деда. И вот я явился в Ост-Индию, чтобы накупить камней и украшений и начать дело заново. Может, через год-два вы снова увидите нашу марку на Кольце или ожерелье – если мне повезёт. – Покупка драгоценностей! – повторил Сэм, разглядывая молодого голландца круглыми от удивления глазами, словно тот заявил, что покупает драконов. – Именно. Жемчуг, чёрный коралл, менее ценные камни. То, что упустили грабители за годы войны. У меня здесь множество замыслов и рисунков, Лоренс концом тонкого пальца художника коснулся своего лба, – но мне требуется сырьё, чтобы оживить его. Кое-кто из старых агентов моего деда ещё участвует в торговле, и некоторые из них в долгу перед домом Норрисов… и я попытаюсь получить этот долг. Поверьте, очень интересное и захватывающее занятие. – Минхеер капитан! В дверь вбежал второй помощник «Самбы», евроазиатского происхождения, и едва не столкнулся с китайцем-стюардом. – Люк, капитан… – Что там с люком? – Ван Блеекер уже встал и направлялся к выходу. – Он заколдован, капитан! – Что? Что за глупость, Фельдер? – Это правда, сэр. Идёмте и сами увидите! Не только капитан, но и все пассажиры пересекли палубу и спустились к большому люку посредине корабля. Вокруг него молча замерла толпа туземных матросов. Они ошарашено смотрели на то, что сначала показалось Кейну просто поленом, каким-то образом прикреплённым к брезенту, которым был накрыт люк. Ван Блеекер остановился в шаге от этой штуки, присел и принялся внимательно её разглядывать. Но не сделал попытки притронуться. Матросы расступились, и наконец-то и Кейн увидел, что это на самом деле грубо вырезанный посох или палка, часть ветки или крупного корня. К брезенту люка она крепилась чёрными полосками, концы которых как будто кто-то приклеил. Кейн протянул руку, но Лоренс схватил его за запястье. – Если дотронетесь, – предупредил голландец, – ни один человек на борту «Самбы» не подойдёт к вам. – Но что это? – спросил изрядно удивлённый американец. Мне кажется, просто палка. – Так оно и есть, Палка, вернее, посох. Но это посох колдуна, такими пользуются чёрные волшебники. Кто знает, сколько душ в нём заключено? – голос Лоренса звучал совершенно серьёзно, серьёзным стало и выражение лица. – А сетка сделана из сплетённых человеческих волос. Значит, это мощное магическое средство. И от него может освободить только жрец, да и то после соответствующих церемоний. Интересно, кто посмел положить это… Ван Блеекер встал и медленно повернулся, разглядывая лица собравшихся у люка. – Именно это я и хотел бы узнать, – заявил он. – Бака! – капитан окликнул матроса в зелёном тюрбане хаджи. – Откуда взялась эта странная дьявольская штука? – Кто знает, туан капитан? Ми увидел, когда встал на вахту. Это зло, большое зло… – Бака, ответь мне во имя твоей веры. У нас есть на борту гуру? Матрос при одном этом упоминании содрогнулся: гуру – посредники, часто злые, они связаны с миром духов. – Туан Безар! – в голосе его прозвучали страх и мольба. – Туан Безар, мы твои люди, мы давно идём за тобой, ты всех нас знаешь, знаешь наши добрые дела и злые. Среди нас нет гуру. Это сделал какой-нибудь дух или дьявол. Ван Блеекер нервно пригладил волосы. – Хорошо. Теперь мы, у кого нет вашей крови и кто не молится вашим духам, прикроем эту злую вещь, не касаясь её. А когда придём в Джоло, ты приведёшь Жреца, чтобы очистить «Самбу». Хасан, отправляйся в каюту и принеси скатерть, которая лежит там на столе. Нам нужны ещё молоток и гвозди. Бака явно испытывал облегчение. – Туан Безар, это слова мудреца. Всё будет сделано, как ты приказал. С помощьюКейна, Марусаки и Ван Норриса капитан Ван Блеекер накрыл палку с сетью хлопчатобумажной скатертью, при этомвсе избегали соприкосновения с колдовским предметом. Потом скатерть прибили гвоздями, а когда был забит последний гвоздь, Лоренс достал из кармана карандаш и принялся рисовать по краю скатерти кресты. – Что делает туан Муда, капитан? – осмелился спросить Бака. Теперь, когда зло было прикрыто, он решился подойти к краю люка. – Он наносит на ткань волшебные знаки нашей веры, которые охраняют от зла… – Хорошая мысль, туан Безар. Позволено ли нам поступить так же? Тогда дух, заключённый в этом посохе, не сможет нас тронуть. Это очень хорошая мысль… Ван Блеекер кивнул в знак согласия, и Бака принялся возбуждённо объяснять что-то остальным матросам. Капитан поманил пассажиров. – Хорошая мысль, Ван Норрис, она на время займёт их ум. А мы тем временем займёмся охотой на ведьм. Вам лучше вооружиться, – предупредил он американцев. – Вам понадобится наша помощь? – Если не возражаете. Готов поклясться, что это сделано не моими людьми. Они со мной много лет, а если человек связан с такими делами, он этого долго не скроет. Этой штуки не было, когда мы отплыли из Манилы. Её поместили на люк до смены вахты. Следовательно… – У вас на борту заяц? – предположил Сэм. – Если он есть, мы его найдём! – пообещал капитан. – Эта штука могла нас уничтожить. Если бы кто-то из нас нарочно или случайно притронулся к ней, весь экипаж спрыгнул бы за борт в Джоло. Да и без того мне дорого обойдётся ритуальное очищение. А если я этого не сделаю, туземцы ни за что не поднимутся на борт! Кто-то хочет доставить нам неприятности, большие неприятности! Сэм и Кейн достали свои «рейсингсы», с привычной лёгкостью вставили двадцатизарядные магазины. Эти ручные пулемёты надёжно поражают цель на расстоянии в шестьсот ярдов; в тесных проходах «Самбы» это смертоносное оружие. Ни один любитель духов с ним не справится. Легко держа семифунтовое оружие на сгибе руки, американцы присоединились на мостике к Ван Блеекеру и Лоренсу. Голландцы с уважением и некоторой завистью взглянули на «рейсингсы». У Лоренса был «люгер», а у капитана «Смит и Вессон». – С чего начнём? – спросил Сэм. – Начнём с трюма и оттуда пойдём вверх. Я приказал офицерам задержать любого, кого мы вспугнём. Готовы? За следующий час Кейн и Сэм узнали о внутренностях корабля торговца больше, чем считали возможным. Ни одно отверстие не оказалось слишком тесным для Ван Блеекера. Но никого они не спугнули, кроме нескольких крыс. Не нашли даже маленьких копровых жуков, которые повсеместно встречаются на островах. Если на борту и прятался туру, он обладал весьма полезной способностью становиться невидимым. Когда они снова выбрались на палубу, глаза Ван Блеекера сузились, он недовольно выпятил вперёд подбородок. – Мне это не нравится. На борту нет зайца, если только он не спрыгнул в воду. Тогда кто… – он взглянул на белое пятно на люке. По его краям появились новые символы, а с четырёх сторон к головкам гвоздей были привязаны самые странные предметы. Очевидно, экипаж все свои амулеты отдал делу удержания злого духа. – Вы уверены, что здесь никто не проходил? – спросил Ван Блеекер у механика Бриджера. – Никто, капитан. Приходила Леди, но я отправил её в радиорубку, чтобы не мешалась под ногами. Не хотел, чтобы кто-нибудь спутал её с целью, а Спаркс кошек любит… – Но это же бред! – выпалил капитан. – Не может же человек бесследно растаять в воздухе! – Может, его больше нет на борту, – помощник поправил оружейный пояс. – Если он отправился за борт, это не наша забота. Надеюсь, именно это с ним и случилось. Ну, господа, похоже, охота закончилась. Попрошу вас только обращать внимание на всё, что покажется необычным. Мне это не нравится, совсем не нравится. – Ну, что думаешь? – спросил Кейн, когда они с Сэмом оказались в своей каюте. – Готов поклясться, что никакого зайца не было. Только… – Что только? – Ну, я согласен с Ван Блеекером. Мне это не нравится. Если кто-то прячется на борту, он очень хитёр и отлично знает корабль. Всё утро смог опережать нас на шаг и всё-таки скрыться. Конечно, это только догадка. Но ясно, что кто-то хочет нам помешать. Может, именно потому что мы на борту… – Что? – Забыл нашего посетителя в Маниле? Предположим, мы первыми увидели бы этот посох и дотронулись бы до него. Так и было бы, если бы нас не предупредили. Ван Блеекеру пришлось бы высадить нас в Джоло. После этого он просто не смог бы держать нас на борту. А когда стало бы известно, что мы нарушили табу, ни один туземец не захотел бы иметь с нами дело. Ты ведь знаешь, как работает их бамбуковый телеграф… – Нет, не знаю. К тому же тут слишком много места для случайностей. Откуда этому гуру или кто он там знать, что именно мы первыми найдём эту штуку? – Ну, во всяком случае кто-то хочет причинить неприятности «Самбе», задержать её. Ван Блеекеру придётся теперь организовать церемонию, чтобы очистить корабль. И даже после этого какой-нибудь парень всё равно сможет распустить слух, что проклятие нас не покинуло. Готов биться об заклад, что эта светлая мысль уже пришла в голову Ван Блеекеру. И как пойдёт его торговля, когда об этом станет известно? Нет, парень, который поместил на борт эту дьявольскую палку? знал, что делает. И мысль очень умная. Но нам нужно найти этого умника. – А как мы это сделаем, мой умный Малыш? – Погадаем по чаинкам или… Но тут его размышления прервала подушка, запущенная прямо в лицо. Прервала очень эффективно. Глава 4 Абдул Хакрун, купец-пират «Тот, кто ищет жемчужины должен открывать раковины»     Из вахтенного журнала Дату Кумза – Добро пожаловать в Джоло, некогда столицу империи пиратов, древний город султанов моро, порт, откуда открыт доступ в море Сулу… Кейн зажал нос. – Что за вонь! Тут что-то дохлое. И скорее всего, целый кит. Сэм, чьё красноречие гида было так грубо прервано, принюхался и тоже схватился за носовой платок. Трое пассажиров «Самбы» стояли на китайском причале Джоло, в сущности, широкой улице на некотором расстоянии от моря. Это был бедный жилой район, застроенный убогими хижинами, крытыми листьями непы[10 - Малайская пальма. (Прим. перев.)] . Слева от посёлка моро, дома которого располагались на высоких сваях, тянулись грязные поля, ещё влажные после отлива. Они добавляли своё зловоние к запахам города. Дальше в глубине суши виднелись разрушенные стены старого испанского города. Город этот в течение нескольких столетий служил крепостью против пиратов, которые выкрикивали слово «Моро» как боевой вызов всем пришельцам. Неподалёку фон нарушали несколько двухэтажных домов, построенных под руководством европейцев. Но Лоренс повернул в сторону туземных хижин из непы. – Ага, здесь есть магазин некоего Лао Ке-мина. По сути дела, лавка старьёвщика, Сэм разглядывал иероглифы, начертанные на полоске красной ткани у входа. – Пошли посмотрим, что за вещи, – предложил Лоренс. Они прошли, пригнувшись, под низкой притолокой и оказались в сумраке лавки. Немного привыкнув к полутьме, увидели груду самых разнообразных товаров, наваленных у стен. Из этого нагромождения появился маленький, похожий на паука гном и заговорил что-то. Казалось, только Лоренс смог его понять. Пока Кейн разглядывал то старый портативный фонограф, то пустую птичью клетку, то практически новый велосипед, голландец резко прервал продавца. – Говорит туан Ван Норрис. Могу я увидеться с достопочтенным Лао? Паук убежал. Но другой человек в приличном, из синего шёлка, костюме торговца появился из внутренних помещений отнюдь не сразу. Со спокойным высокомерием хозяина, привыкшего к беспрекословному повиновению в своих владениях, он оглядел троих покупателей. На Кейна он бросил короткий взгляд и сразу будто забыл о нём, Сэма разглядывал чуть подольше, но когда увидел худое усталое лицо Лоренса, глаза его сузились. Он поклонился, вежливо пряча руки в рукавах. – Прошу простить такой жалкий и недостойный приём, – по-английски он говорил без акцента. – Слухи опять оказались ложью. Я вижу, что Дом Норрисов не умер. Окажите честь моей жалкой неудобной хижине. У нас найдётся, о чём поговорить. Лао провёл их по узкому проходу из прогнивших досок в комнату, которая оказалась настолько пустой, насколько было загромождено торговое помещение. Правда, вдоль стены тянулся ряд стульев с прямыми спинками и жёсткими сидениями, а под ногами лежал мягкий мат кремового цвета. Когда все сели, Лао хлопнул в ладоши, и появился человек-паук с чайными чашками. Кейн оценивающе погладил чашку пальцами. Чистая поверхность бирюзового цвета, на ощупь похожая на тонкий сатин. Как ни странно, отбросил обычные формальности именно Лао. Он прямо спросил: – Поскольку достопочтенный и высокорожденный йонхеер Ван Норрис присоединился к предкам, вы сами желаете продолжить его дело по покупке драгоценностей, молодой господин? – Да. Я много лет учился у деда мудрости, насколько оказалось в моих скромных силах. Яхочу продолжить его дело, хотя и не надеюсь достичь его величия… – Это так. Такие, как он, редко рождаются на земле. Те, кто был с ним знаком, щедро вознаграждены. Но у меня сейчас найдутся несколько предметов, которые даже он согласился бы посмотреть. Могу ли я, с вашего разрешения, показать свои недостойные приобретения? Лоренс не проявил торопливого желания, но по вторичному хлопку хозяина снова показался уродливый слуга и поставил перед голландцем маленький столик из древесины тика. Потом осторожно принёс шкатулку, которую открыл сам Лао. Сначала он достал и положил на тёмную древесину квадрат белого шёлка, а потом узкий длинный свёрток из потускневшей парчи. Осторожно, словно имея дело с бомбой замедленного действия, китайский купец развернул парчу и поставил на стол сверкающий предмет, который был завёрнут в неё. Когда Лоренс увидел это сокровище, даже у него перехватило дыхание. А Сэм не сдержал удивлённого восклицания. Четырёхдюймовая фигурка ящерицы, завершённая вплоть до последней косточки. Но не из белой кости, а сверкающая синим и красным, зелёным и жёлтым. Опал! – Вырезано из опала? – спросил Кейн. – Нет. Не вырезано. Это природный опал. – Лоренс наклонился поближе, но не коснулся драгоценности. – Одну такую находили раньше – в Австралии в 1909 году. Сейчас она в музее. Но здесь, на Востоке, такая находка бесценна. Как это вам прекрасно известно, Лао, – он почти обвинительно повернулся к китайцу. – Может, какой-нибудь индийский раджа может позволить себе купить это. Норрис не может. Лао улыбнулся. – Это действительно великая находка. Мне принёс её человек, который некогда был очень богат. Но война разорила его. Он продал это украшение. На него ушли все мои сбережения и всё, что я смог занять. О, он знал его цену, как знаете вы и я. Но кто я такой, чтобы обращаться к великим? У меня нет известного имени, меня не знают повелители Индии. Они скажут, что я украл ящерку, и, может быть, я столкнусь с законом. Если дом Норрисов не может купить, то я бы хотел, чтобы он послужил моим посредником, помог свести покупателя и продавца. – У вас должно быть доказательство происхождения вещи, – предупредил голландец. – Я это знаю и готов его предоставить. Это украшение тоже найдено в Австралии, как и то, которое вы упомянули. Но найдено давно, в те дни, когда ваш народ ещё не интересовался подобными вещами. Старатель привёз его в Батавию. Он был каторжником, сбежавшим из английской колонии. За пропитание он отдал вещь местному радже, тот послал её на север в качестве части приданого дочери, вьиходившей замуж за малайского принца. Но корабль был захвачен пиратами в Молуккском проливе, и таким образом драгоценность оказалась в руках султана. Один из его потомков в знак признательности подарил вещи Дату Кумзу… – Кумзу! Но ведь он уже тридцать лет как умер! – Да, умер и не оставил наследников. Но большую часть своих сокровищ он отдал одному из своих капитанов, и именно у этого капитана я её и купил. Он владел ею по праву… – Неужели? – Лоренс вопросительно поднял брови. – Это правда, что у Кумза не было наследников, но правда и то, что его дворец был разграблен, как только его подчинённые убедились, что старик действительно умер. Что ж, полагаю, у этого вашего капитана было не меньше прав, чем остальных. Итак, вы хотите, чтобы дом Норрисов нашёл для вас покупателя? – Если возможно. Видите ли, в надежде на подходящий случай я кое-что подготовил, – китаец достал из шкатулки конверт из крокодильей кожи, а из него набор фотографий – цветных снимков опаловой ящерицы в натуральную величину, а также листок с цифрами. – Здесь всё, что нужно знать: снимки, размеры, вес, история. Согласен ли дом Норрисов действовать от моего имени? Лоренс просмотрел бумаги и задумчиво взглянул на опаловую ящерицу. – Я не могу обещать, что обязательно найду покупателя… – А кто может в нашем мире? Но если Дом Норрисов согласится на комиссионные, я уверен, он будет действовать честно. – Хорошо, Лао, постараюсь сделать, что могу. Китаец не проявил никакой радости. Он завернул своё сокровище и, отложив его в сторону, выложил перед Норрисом три серебряных браслета сложной работы, усаженных камнями, которые Кейн не сумел распознать, даже когда Норрис протянул ему один из браслетов для более тщательного знакомства. – Какова ваша цена? И голландец и китаец начали торговаться. Кейн повернулся к Сэму. – Что это? Нисей[11 - Американец японского происхождения. (Прим. перев.)] пристально разглядывал камни, даже коснулся одного из них ногтем большого пальца. – Чёрный коралл. Редкость для здешних вод. Необычно выглядит, верно? Но, парень, эта ящерица! Вот это действительно нечто! Целое состояние из-за него переменит хозяина. Хотел бы я иметь такую, если бы мог заплатить. – Сэйфилд мог бы. Может, Лао нам кое-что сообщит о южных островах. Подождём, пока они с Лоренсом кончат торговаться, и спросим. Но китаец не смог сообщить ничего нового. – Это правда, что человек может оказаться на неизвестном острове, и его никогда не найдут. Такое случалось много раз, а сейчас тут в море сплошная неразбериха. Но от тех, с кем мне пришлось торговать, я ничего такого не слышал и ничем не могу вам помочь, – он перевёл взгляд с Кейна на Лоренса. – В последнее врёмя торговля идёт плохо. – Почему, друг мой? Есть для этого какие-то причины? Лао сделал глоток чая. Поставив чашку, вежливо улыбнулся. – Торговля возрастает и уменьшается. Как прилив, заливающий грязевые поля кошелька человека. Вы навестите других друзей своего достопочтенного дедушки? – Да. Тех, кого смогу найти. – Вы обнаружите, что достойный Абдул Хакрун по-прежнему занят делом. – Приятно это слышать. Кейн внимательно наблюдал за Лоренсом и купцом. За этими вежливыми фразами скрывалась передача информации. А он был намерен участвовать в этом процессе. Но Лоренс не стал хранить тайну. – Вот оно что, – задумчиво проговорил он, как только они вышли из магазина Лао. Абдул Хакрун по-прежнему действует… – Не хочу показаться глупым, – вмешался Сэм, – но только кто такой этот Абдул Хакрун? Знакомая лёгкая улыбка искривила губы Лоренса. – Кое-кто в этих широтах скажет вам – и совершенно серьёзно, – что Абдул Хакрун – сам дьявол. Я не стал бы заходить так далеко в своих утверждениях. Но он, как говорите вы, американцы, суёт свой палец в каждый пирог в Ост-Индии. Он тут во всём замешан. Очень проницательный и умный господин. Насколько я знаю, его обошли в сделке только раз. Но, разумеется, всякий, кто пытается спорить с Дату Кумзом, напрашивается на поражение… – Дату Кумз – это прежний владелец опаловой ящерицы? – спросил Кейн. – Он самый. Это легенда здешних мест. Согласно наиболее надёжным сведениям, он служил первым помощником на коммерческом рейдере Конфедерации[12 - Союз 11-ти южных штатов Америки, участников гражданской войны. (Прим. перев.)], который оказался в здешних водах к концу вашей гражданской войны. Кумз решил остаться здесь и перебрался на Сулу. Спустя какое-то время принял мусульманство, завоевал доверие тогдашнего султана и стал его военным и морским советником. Как вы, несомненно, знаете, моро находились в состоянии постоянной войны со своими испанскими хозяевами. Кумз в этих условиях действовал очень успешно и сумел приобрести собственное островное королевство. Он дожил до глубокой старости, но даже со стариком мало кто решался поспорить. Лишь однажды Абдул Хакрун вступил с ним в торговую войну. Насколько помню, спор шёл из-за обладания жемчужным полем. И Абдул Хакрун проиграл. Говорят, Абдул ведёт свой род от султанов Сулу, и его власть и влияние здесь неоспоримы. Очевидно, даже японцы не решились поссориться с ним. Итак, он снова в деле. Интересно… Неожиданно Лоренс повернулся и посмотрел назад, на причал. Это его движение застало американцев врасплох. А голландец уже направлялся туда, где была привязана шлюпка, доставившая их с корабля. – Эй! – Кейн с трудом догнал друга. – У нас что, неприятности? – Если я прав, то нас действительно ждут неприятности. Хакрун или его агенты могут пожелать не допустить других торговцев в южные воды. «Самба» – первое независимое торговое судно, которое пытается попасть в море Банда после войны… – Вы думаете, что за шуткой с этим гуру стоят парни Хакруна? – спросил Сэм. – Но зачем? Всё равно он не сможет вечно сдерживать других купцов. Если, конечно, у него нет комплекса Гитлера. По какой причине… – Я могу назвать по крайней мере четыре. Новость стоит сообщить Ван Блеекеру. Вы вернётесь со мной на «Самбу» или останетесь здесь? – Мы пойдём с вами, – Кейн забрался в шлюпку. – Вы меня заинтересовали этим Хакруном. Мне Гитлеры не нравятся, в том числе и игрушечные. Они застали Ван Блеекера к его каюте. Выбеленные солнцем брови капитана были недовольно насуплены. – Дорогое это дело – очищать корабль от призраков, – приветствовал он вошедших. – Если найду когда-нибудь этого шутника-зайца, он пожалеет, что вообще родился на свет. Шиллинги и доллары!.. – он захлопнул свой гроссбух и откинулся в кресле. – Чем обязан удовольствию от вашего посещения, господа? Сошёл ли мой боцман с ума? Появились ли течи ниже ватерлинии? Я готов к любым неприятностям. – Абдул Хакрун снова в деле – и активно им занимается, – Лоренс сложил свои длинные ноги и принял, казалось бы, самую неудобную позу на стуле. Ван Блеекер ответил не сразу. Напротив, открыл обитый металлом ящичек и выбрал одну из крепкий чёрных сигар, которыми наслаждался и которые его нынешние спутники отказались даже попробовать. – Возможно, мне стоит сразу объявить себя банкротом, – заключил он, поворачивая колёсико старой зажигалки. – Скажите откровенно, зачем мне теперь плыть на юг и загонять свои усталые кости в могилу? Когда Хакрун рядом, разумному человеку стоит держаться укрытия. Какую дьявольщину он на этот раз задумал? – Не знаю. Лао сказал мне только, что он снова в деле… и это, может быть, очень нехорошо… Ван Блеекер поднял руки. – А когда дела Хакруна были хороши – для остальных? Но где-то наверняка всплыло что-то большое, очень большое, чтобы старик снова появился в наши дни. Ему сейчас должно быть лет сто. И он отошёл от дел… когда же это было? В 36 или 37 году. – Отошёл от дел? Такие, как он, никогда не уходят. Но вы правы. У него на примете какой-то крупный улов, иначе Лао не стал бы намекать мне на это. – Вы доверяете Лао? – Доверяю, потому что он только что поручил дому кое-что для него сделать. Если бы не это, он не стал бы вообще говорить. Можете в это поверить. Капитан глубоко затянулся сигарой. – Может, дело в сокровищах Кумза? Лоренс рассмеялся. – В этих блуждающих огнях? Если после Кумза и остались сокровища, они давно разбросаны по четырём морям. Я считаю даже, что час назад мы видели частичку этих сокровищ. Нет, не могу себе представить, чтобы Хакрун охотился за сокровищами, даже в старческом маразме. Он всегда стремился к возможному. – Не знаю, – возразил Ван Блеекер. – Хакрун не просто проиграл жемчужную войну Дату. Он тогда потерял лицо. Так потерял, что половина Ост-Индии настолько осмелела, что открыто смеялась над ним – некоторое время. И если сейчас он сможет захватить легендарные сокровища Кумза… Он получит нечто, что для него ценнее рупий. «Лицо» здесь значит очень много, мы даже не понимаем, насколько много. Но Лоренс опять покачал головой. – Нет, в эти сокровища я не верю. Но что-то его выманило. На юге царит хаос. И умный человек вполне может ухватить лакомый кусочек туг и там… – Зачем иначе мы сами туда плывём? Да, убийство – дело для тигровых акул. А Хакрун – царь акул. Если ему не понравятся гости… что ж, возможно, есть смысл нанести визит. А если он стоит за этим делом с призраком, я с удовольствием объясню ему, каких неумелых агентов он нанял. Огонь в глазах Лоренса не уступал решительности подбородка капитана, Кейн взглянул на Сэма. Нисей незаметно кивнул. Будет забавно, и оба они любят такие дела. – Можете рассчитывать на нас… – начал Кейн. Ван Блеекер резко рассмеялся. – Мне жаль Хакруна, честно говорю, жаль. Мир изменился, и он вскоре поймёт, что Кумз – не единственный представитель этого рода. Да, я жалею хаджи Абдула! – А где Хакрун сейчас? – спросил Кейн. – Если дома, то в Манадо. Это порт на севере Целебеса. У него там нечто вроде феодального королевства. Телохранители – десяток его сыновей, и целое войско приближённых. Не говоря уже о частном флоте! Только японцы могли бы лишить его всего этого. – Но «Самба» ведь плывёт в Манадо? – невинно спросил Лоренс. – Да, таковы были мои намерения. Это весьма удобно. Вы сможете проявить уважение по отношению к Хакруну. Он ведь был старым знакомым вашего деда, не правда ли? – Да. Йонхееру почему-то нравился этот разбойник. Если Хакрун даёт слово, он его выполняет… что бы ему ни грозило. Только… – Только он давал его раз или два в жизни, – заметил капитан. – Но в любом случае у вас отличный повод нанести ему визит. И у этих господ тоже. Ибо кто больше знает о южных островах, чем Хакрун с его частной разведывательной службой? Так что с вашей стороны, мистер Кейн, посещение Хакруна было бы вполне логично. Мне кажется, нам всем нужно в Манадо. Но всё же хотелось бы знать, что скрывает старый Абдул в рукаве. – Что бы там ни было, это связано с деньгами, – Лоренс покрутил широкий серебряный браслет, который носил на правом запястье. Сбольшими деньгами… Нефть? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=143533) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Полуостров на Филиппинах. Там японцы содержали пленных американцев во время второй мировой войны. (Прим.перев.) 2 (Известная страховая компания. 3 Намёк на евангельский персонаж, воскрешённый Христом из Мёртвых. (Прим. перев.) 4 Один из островов Филиппин, на котором в 1944 году высадились американские войска. (Прим. перев.) 5 Малайское парусное судно. (Прим. перев.) 6 7 декабря 1941 года японцы напали на Перл Харбор. (Прим. перев.) 7 Герои комиксов (Прим. перев.) 8 Дэви Джонс – морской дьявол. Стариком обычно называют капитана корабля. (Прим. перев.) 9 Город в Нидерландах; в 1944 году здесь произошло одно из крупных сражений Второй Мировой Войны. (Прим. перев.) 10 Малайская пальма. (Прим. перев.) 11 Американец японского происхождения. (Прим. перев.) 12 Союз 11-ти южных штатов Америки, участников гражданской войны. (Прим. перев.)