Черный король Андрей Иванов Дмитрий Рубин Менты Это – «Менты». Популярнейший сериал России! Сериал, удостоенный премии «Тэффи»! Вы смотрели – и смотрите – историю приключений питерских «ментов»? Вы хотите снова встретиться с Лариным, Дукалисом. Солонцом, Волковым. Мухомором и другими вашими любимцами? Тогда – прочитайте ЭТУ КНИГУ! Не пропустите!.. Персонажи книги созданы Андреем Кивиновым. Андрей Иванов, Дмитрий Рубин Черный король 1 Старик лет семидесяти пяти в клетчатой рубашке, поношенных сандалиях и соломенной шляпе с заломами, закрыв глаза, сидел на скамейке в сквере на площади Островского. Летний день не был жарким, с утра небо зашторила облачная дымка. Город рычал автомобилями, грохотал трамваями и хлопал дверями закусочных. По Невскому проспекту катились людские волны. Площадь Островского примыкала к главной магистрали города и была одним из немногих зеленых мест в Центральном районе. Повторяя прямоугольные контуры площади, в центре ее находился Катькин сад, сквер с подстриженными кустами, скамейками и монументом Екатерине Второй. Со своего пьедестала императрица царственно взирала на стоящий напротив Елисеевский магазин. Один из уголков Катькиного сада давно облюбовали любители шахмат. В ясную погоду они занимали скамейки и сражались друг с другом, передвигая фигуры по доскам и щелкая кнопками на шахматных часах. Уровень игры у постояльцев скамеек был высоким. Рассказывают, в Катькином саду обыгрывали случайно заглянувших сюда кандидатов в мастера спорта и даже мастеров. Местная публика состояла в основном из пенсионеров. Старик, сидевший с закрытыми глазами на одной из скамеек, был завсегдатаем сквера. У него имелось несколько постоянных партнеров, ни один из них сегодня еще не подошел. На соседней скамейке шла игра. Болельщики бурно комментировали каждый ход шахматистов. Наконец на дорожке сквера появился приятель старика, человек лет семидесяти в потертых джинсах и старомодных очках. Издали заметив партнера, шахматист помахал ему рукой и, подойдя, со вздохом опустился рядом на скамейку. – Хороший сегодня денек, – обратился пришедший к сидевшему. – Вставай, дома отоспишься. Он тронул приятеля за плечо. То, что случилось дальше, заставило старика в очках вскочить со скамейки и вскрикнуть. От его прикосновения сидевший, скользнув спиной по скамейке, стал оседать в сторону. На груди у старика открылась кровоточащая рана от заточки… В Двенадцатое отделение милиции поступил вызов. Оперативники майор Олег Соловец, капитан Андрей Ларин и старшие лейтенанты Анатолий Дукалис и Вячеслав Волков покинули кабинет на третьем этаже и направились к выходу. В коридоре им встретился подполковник Петренко, прозванный подчиненными Мухомором. Он шел навстречу оперативникам и о чем-то разговаривал с крупной женщиной в милицейской форме и погонах, шагавшей рядом. – Добрый день, Юрий Саныч, – обратился к начальнику Соловец. – Здравствуйте, товарищи офицеры, – ответил Петренко. Тон шефа был официальным, он осмотрел подчиненных и повернулся к женщине в форме: – Вот, Лариса Викторовна, познакомьтесь. – Ларин Андрей Васильевич – сказал капитан. Женщина протянула оперативнику руку: – Кузнецова Лариса Викторовна. Остальные офицеры также представились и пожали руку неожиданно появившейся в отделении даме в погонах. – Лариса Викторовна направлена к нам из Отдела внутренней безопасности, – сказал подполковник. На мундире женщины красовались капитанские погоны. – Она поработает у нас несколько дней, – продолжил Мухомор, – пообщается с вами… Если сочтет нужным. Отдел внутренней безопасности занимался надзором за действиями служащих отделения, милиционеры недолюбливали его работников. – Мы всегда рады, – сказал Дукалис. Лариса Кузнецова смерила взглядом старшего лейтенанта. – Ну что ж, – подытожил Петренко, – будем считать, знакомство состоялось. Кстати, куда это вы всем составом? – Поступил вызов, Юрий Саныч, – отрапортовал Соловец. – Нападение на человека на площади Островского. – Так чего же вы стоите? Срочно выезжайте. – Слушаюсь, товарищ подполковник, – сказал майор. Оперативники спустились на улицу, где их ждал милицейский автобус. Сев в машину, коллеги отправились к месту происшествия. Вместе с ними выехал эксперт-криминалист Александр Калинин. – Чего это они решили у нас проверку устроить? – произнес Волков. – Делать больше нечего, – махнул рукой Соловец. 2 Милицейский автобус приехал на площадь Островского одновременно с машиной «скорой помощи». Полулежащего на скамейке мертвого старика осмотрел врач, невысокий человек лет сорока пяти. Соловец показал медику удостоверение. – Майор Соловец, – представился милиционер. – Старший врач Цветков. – Что с ним? – Майор кивнул в сторону неподвижного тела. Врач пожал плечами: – Боюсь, наша помощь уже не понадобится, передаю его вам. Бездыханным стариком занялся эксперт Калинин, а к Соловцу подошел пожилой человек в поношенных джинсах. – Здравствуйте, – обратился он к майору, – это я вызвал «скорую» и милицию. – Здравствуйте, – ответил Соловец. – Подождите минуту, пожалуйста. – Он повернулся к Ларину, Дукалису и Волкову. – Так, мужики, поговорите с местной публикой. Наверняка кто-то что-нибудь видел. Оперативники приступили к работе. – Меня зовут Соловец Олег Георгиевич. – Майор показал удостоверение человеку, позвонившему в милицию. – Климов Николай Анатольевич, – представился пожилой гражданин. – Расскажите, пожалуйста, подробно обо всем, что вы видели. Климов вздохнул, не зная, с чего начать. – Я пришел сюда поиграть в шахматы… – В котором часу? – Где-то с час назад… Еще издали увидел Сашу, помахал ему рукой, мне даже показалось, что он меня заметил. – Так. – Затем сел рядом с ним на скамейку. У Саши были закрыты глаза, я подумал, он задремал, а когда тронул за плечо, чтобы разбудить, смотрю, у него в груди дырка… Соловец вынул из кармана сигареты. – Вы давно знакомы с убитым? – спросил майор. – Лет пять или семь. Как на пенсию вышел, стал сюда наведываться – в шахматы поиграть. Тогда мы и познакомились. Он был неплохим шахматистом, и поначалу мне пришлось нелегко. Однако где-то через годик я подтянул мастерство и стал частенько одерживать победы. – Как звали убитого? – спросил оперативник. – Саша… Александр. Отчества, извините, не знаю. – А фамилия? – Он мне ее называл, но я не помню. – Как часто вы играли с ним в шахматы? Климов задумался. – Все зависело от погоды, – сказал он. – Когда дождь или снег, сами понимаете, много не поиграешь. Другое дело летом, если такая погода, как сегодня, тогда ноги сами в Катькин сад идут. – Вы знали кого-нибудь из родственников или знакомых убитого? – Из знакомых только тех, что здесь за досками сидят. А родственники… Знаю только, что у него есть дети и внук. – Он сам вам об этом рассказывал? – Да. За рюмкой. – Вы часто выпивали вместе? – Случалось… Тут рюмочная есть недалеко. На Садовой. За углом, может, знаете? – Знаю, – сказал оперативник. – Ну, тогда вы меня понимаете. Там цены специально для нас, пенсионеров. В другие-то места нам ходить не по карману. – Что вам рассказывал убитый о своей семье? Климов задумался. – Говорил, жена у него умерла, дочка давно вышла замуж и с ним не живет. – А внук? – Про внука помню только, что он отслужил в армии, а потом… Потом не помню. К Соловцу и Климову подошел эксперт Калинин. Он только что осмотрел труп и обнаружил в кармане убитого паспорт. – Вот, – сказал Калинин, протянув находку майору. – Белодубровский Александр Прокофьевич, – прочитал оперативник. – Год рождения тысяча девятьсот двадцать четвертый. Прописан по адресу: Литейный проспект, дом семнадцать, квартира сорок восемь. В паспорт было вложено пенсионное удостоверение. – Я нашел в карманах также ключ с брелком и кошелек. Калинин отдал обнаруженные вещи оперативнику. На связке было три ключа – один большой, второй плоский «французский» и третий, совсем маленький. Также имелся брелок, деревянный олимпийский мишка, лак и краска на котором облупились давным-давно. Осмотрев связку ключей, Соловец принялся за старый, потерявший форму кошелек. Кожа его была такой потертой, что трудно было определить, какой цвет она имела когда-то. Майор обнаружил в кошельке одну пятидесятирублевую купюру, четыре десятки и много мелочи. – М-да… – произнес Соловец. В тот же день Ларин и Волков отправились на Литейный проспект, в дом убитого Белодубровского. В одном из дворов-колодцев милиционеры отыскали продолговатое здание, уныло глядевшее на мир тусклыми окнами. Ларин и Волков вошли в подъезд через дверь с оторванной ручкой и, поднявшись на второй этаж, очутились возле сорок восьмой квартиры. Рядом с дверью находились два звонка, один из которых был безымянным, под вторым имелась подпись «Игнатьевы». – Кому позвоним? – спросил Волков. – Игнатьевы нам не нужны, – сказал Ларин, нажимая на безымянный звонок. Ответа не последовало. Повторив попытку и не дождавшись ответа, оперативник нажал на кнопку с подписью «Игнатьевы». За дверью послышалось шевеление, заскрежетал замок, и на пороге появился невысокий человек с двухдневной небритостью, в майке и тренировочных брюках. Он что-то жевал, шевеля выступающими скулами. Увидев оперативников, жилец устало покачал головой. – Агитировать пришли… – промычал он, продолжая жевательные движения. Милиционеры переглянулись. Никогда их еще не принимали за агитаторов, ходящих по квартирам. Ларин достал и раскрыл перед жильцом удостоверение. – Простите, без очков не вижу, – сказал обитатель квартиры. – Капитан Ларин, Уголовный розыск, – представился оперативник. – Старший лейтенант Волков, – сказал его коллега. Возникла пауза. – А… – протянул жилец. Затем он перешел на полушепот: – Вовка что-нибудь натворил? – Если позволите, мы бы хотели продолжить разговор в квартире, – произнес Ларин. Жилец обреченно вздохнул. – Проходите, – сказал он. Оперативники зашли в прихожую. – Не возражаете, если поговорим на кухне, – предложил жилец, – а то мы с женой и моим товарищем в комнате обедаем… – Не возражаем, – сказал Ларин. Компания направилась на кухню. Оперативники прошли мимо приоткрытой двери в комнату, где за обеденным столом сидели женщина и мужчина. Увидев нежданных гостей, женщина выглянула в коридор. – В чем дело, Леша? – обратилась она к мужу. Тот махнул рукой: – Сиди, я сам разберусь. Оперативники и жилец оказались на просторной кухне с закопченными стенами и скрипучим полом, между деревянными досками которого чернели глубокие длинные щели. По углам стояли два стола с табуретками, два холодильника и плита. На стенах висели полки с посудой, банками для крупы и прочей кухонной утварью. – Присаживайтесь, – сказал жилец. Он указал рукой на две табуретки, стоявшие возле одного из столов. Хозяин расположился напротив оперативников. – Скажите, как вас зовут? – спросил Ларин. Жилец вспомнил, что забыл представиться. – Игнатьев Алексей Иваныч, – торопливо сказал жилец. – Затем он кивнул в сторону своей комнаты: – Ко мне свояк в гости зашел. На обед. Сами понимаете – суббота, выходной день. Сын-то Вовка еще в школе… – Понимаем, – сказал Волков. – Извините, что оторвали вас, – произнес Ларин. – Ничего, ничего… – успокоил оперативников Игнатьев. Впрочем, по лицу жильца было видно, что ему jq не терпелось вернуться к покинутому застолью. – Скажите, проживал ли в этой квартире пенсионер Александр Белодубровский? – спросил Волков. – Да… – протянул Игнатьев. – Почему же проживал? Он и сейчас здесь проживает. Там его комната, рядом с кладовкой. – Игнатьев показал рукой в сторону коридора. – Дело в том, – сказал Ларин, – что сегодня днем ваш сосед был найден мертвым в сквере на площади Островского. Оперативникам важна была первая реакция жителя коммуналки. Возникла пауза. Игнатьев оценил услышанное, потерев ладонью лоб. – Вот оно что… – наконец произнес он. – А я подумал… – Вы подумали, что мы пришли к вам из-за вашего сына, – закончил его мысль Ларин. – Правильно, – сказал жилец. – А что могло, по-вашему, случиться сыном? – спросил Волков. Игнатьев вздохнул: – Четырнадцать лет, трудный возраст. Последний раз подрался с парнем из параллельного класса, так того в травмопункт с порванным ухом доставили. Пришлось зашивать. Нас с Тосей, с женой то есть, в школу вызвали. – Жилец перешел на шепот: – Я-то не пошел, сослался на болезнь. Пришлось Тосе все шишки на себя принимать. – В голосе Игнатьева появилась горечь. – Может, по рюмочке? – предложил он. – Заодно помянем старика, соседа моего. – Нет, спасибо, – сказал Ларин. – Давайте поговорим о Белодубровском. Игнатьев вздохнул: – Да что говорить… Болезненный был старик, сердчишко у него пошаливало. Через это, наверное, и скончался? Сосед убитого посмотрел на оперативников. – Нет, Алексей Иваныч, – возразил Волков. – Вашего соседа убили. Его обнаружили с ножевой раной в груди. Игнатьев покачал головой: – Ну дела… – Скажите, вы давно знали убитого? – спросил Ларин. – Лет пятнадцать, с тех пор, как сюда въехали. Он раньше с женой жил, а три года назад она умерла. – Кем он работал до выхода на пенсию? – По хозяйственной части. Был завхозом в одной конторе, где-то на Васильевском… – Название конторы не помните? – Нет. – Алексей Иваныч, – продолжил Волков, – вы не знаете, были у Белодубровского враги или завистники? Игнатьев усмехнулся. – А чему тут завидовать! – воскликнул он. – Нищий пенсионер, какими все мы когда-нибудь будем. – Сосед убитого вздохнул. – Извините, – сказал он, – я схожу в комнату за сигаретами. – Пожалуйста, – кивнул Ларин. Игнатьев оставил оперативников минуты на полторы, а когда вернулся, его потухший было взгляд весело искрился. Взяв в комнате сигареты, сосед убитого успел заодно пропустить рюмку с покинутыми сотрапезниками. – Да… – сказал он, садясь на табуретку и закуривая, – кому же понадобилось его убивать? – Нам это тоже интересно, – заметил Волков. – А какие у вас были отношения с Белодубровским? – спросил Ларин. Игнатьев глубоко затянулся и выпустил дым. – Какие могут быть отношения с соседями по коммуналке… – сказал он. – Непростые. – А поконкретнее? – попросил Волков. – Вы когда-нибудь жили в коммуналке? – спросил Игнатьев. – Алексей Иваныч, сейчас речь не о нас. – Да, понимаю. Что касается меня, то я по коммуналкам помотался – «мама не горюй!». Видел всяких людей. Бывает, человек с виду приличный, а поживешь с ним бок о бок в соседних комнатах, мало не покажется! Затушив сигарету, Игнатьев вынул из пачки еще одну. – Так вот, я вам скажу, – продолжил он, – по сравнению с такими Александр Прокофьевич был приличным человеком. Жена его покойная, та, бывало, любила с моей поцапаться. Мы ведь тоже, чего греха таить, и выпить не дураки, и пошумим иногда. Ей это не нравилось. А муж ее – другое дело. Мы с ним, бывало, и по рюмке-другой пропустим. Правда, последнее время он стал воздерживаться. Здоровье, говорил, уже не то. – Вы были знакомы с его родственниками? – спросил Ларин. – Нет. Знаю, что у него дочь, уже немолодая женщина. Она с мужем как-то заходила сюда, но в основном он к ней в гости наведывался. А вот внук, тот часто заходил, но я с ним не общался. Так, здоровались в коридоре… – Скажите, Белодубровский запирал свою комнату, когда уходил? – Замок-то у него был, да только… – Что? – Последнее время я стал замечать, что иногда он его закрывает, иногда – нет. Один раз вообще – ушел, а дверь распахнутой оставил. Старость, сами понимаете, склероз. И потом… Честно говоря, что ему было запирать? Кто на его барахло польстится! – А сейчас дверь в его комнату открыта? Игнатьев пожал плечами: – Честно говоря, не знаю. Можно посмотреть. – Проводите нас, пожалуйста, – попросил Ларин. Оперативники и сосед убитого подошли к двери Белодубровского, которая оказалась не заперта. Оперативники и Игнатьев вошли в комнату. Жилище пожилого пенсионера представляло собой небольшое, метров двадцать, помещение с небогатой обстановкой. Старая, но еще крепкая мебель хранила запах ушедшей эпохи. Стенной шкаф был до отказа набит книгами, стопками журналов и сувенирами из дерева и стекла. Стены украшали старые семейные фотографии и репродукции, вырезанные из журналов. В комнате ощущался неуловимый беспорядок. На полу валялась несвежая газета, раскрытая книга лежала обложкой вверх на журнальном столике. Недопитая чашка чая стояла на подоконнике. Ларин повернулся к Игнатьеву: – Скажите, где вы были сегодня в районе двенадцати часов дня? Игнатьев задумался. – Мы с женой с утра пошли по магазинам, – сказал он. – Скоро у тещи день рождения, нужен какой-то подарок. И потом надо было купить закуску к приходу свояка. – И как подарок? – спросил Волков. – Купили? Игнатьев поморщился: – Все так дорого! – Он вновь перешел на шепот: – Скажу вам честно, у меня теща – не тот человек, чтобы на нее лишние деньги тратить… – Значит, сегодня с утра в квартире никого не было? – сказал Ларин. – Выходит, так. Мы по магазинам, а Вовка в школе… – Вы видели, как ушел из дома ваш сосед? – Нет, он как раз копошился на кухне. – А когда Белодубровский обычно выходил из квартиры? – По выходным обычно в полдень, а в будние дни… В будние дни не знаю, я ведь работаю. – Где вы работаете? – На «Электросиле». Слесарем. – Скажите, Алексей Иваныч, – обратился Ларин к жильцу, – на первый взгляд в комнате все вещи целы? Игнатьев обвел глазами жилище соседа. – Черт его знает… Я к нему давно не заходил. – А могли у него быть деньги, ценности, которые он прятал? – Вряд ли. Хотя… – Игнатьев вздохнул. – Чужая душа – потемки… 3 Педагогическая академия была расположена на набережной реки Мойки. Она занимала несколько корпусов, каждый из которых представлял собой памятник архитектуры. Возле центрального входа возвышалась статуя Ушинского. С гранитного постамента великий педагог смотрел на студентов и преподавателей, академии. Большую часть учащихся составляли девушки. Многие из них приехали в Питер из других российских городов и из-за границы. Стояло начало лета, экзаменационная пора, когда штудируются учебники, пишутся шпаргалки и устраиваются вечеринки по поводу сдачи очередного зачета. Катя Лаврушина, девушка лет восемнадцати, не блистала красотой, но была привлекательной и умела себя подать. Студентка училась на втором курсе и готовилась стать преподавателем русского языка и литературы. Днем она сдала предпоследний экзамен семестра – зарубежную литературу. До последнего экзамена, истории, осталось три дня, а сегодня хотелось расслабиться и ни о чем не думать. Зарубежная литература была самым нелюбимым и пугавшим Катю предметом, поэтому сдача экзамена стала для студентки праздником. Вместе с подругами Олей и Диной Катя направилась отмечать его в кафе на Большой Конюшенной. Дина была невысокой девушкой с острыми чертами лица, озорными глазами и короткой стрижкой. Оля, напротив, имела высокую фигуру и длинные, развевавшиеся на ветру волосы. Катя была повыше Дины и пониже Оли и шла по улице между двумя подругами. Привлекательная троица останавливала на себе взгляды проходящих мимо, мужчин. Кафе, куда направились девушки, представляло собой нечто среднее между советской «мороженицей» и баром недорогой гостиницы. Студентки Педагогической академии любили это место. Во-первых, оно находилось рядом, во-вторых, цены здесь были доступны даже для студентов, лишенных стипендии. Называлось кафе «Крым». На одной из стен зала имелось изображение «Ласточкина гнезда» – ресторана на скале над Черным морем, имевшего форму шахматной ладьи. Девушки не собирались долго сидеть в «Крыму», у них были большие планы на сегодняшний вечер. Заказав по бокалу шампанского, они расположились за угловым столиком. Катя подняла бокал: – За нас! Дина и Оля сегодня тоже сдали экзамен по зарубежной литературе. Однокурсницы уже обменялись пережитыми впечатлениями. Оставшаяся позади проверка знаний оказалась для подруг непростым испытанием. Преподавателем зарубежной литературы была Марина Петровна Нестерова, женщина неопределенного возраста с тихим голосом и немигающим взглядом из-под толстых стекол очков. Говорили, у нее не сложилась личная жизнь, и раздражение, накопившееся за долгие безрадостные годы, она выплескивала на учащихся. Впрочем, к юношам-студентам отношение Марины Петровны было более чем терпимым. Никто не помнил, чтобы хоть один молодой человек получил у нее оценку ниже четырех. Иначе дело обстояло со студентками. Каверзные вопросы так и сыпались на головы растерянных девушек, которые краснели, оглядывались по сторонам и выходили из экзаменационного класса, унося в зачетках «неуды». Впрочем, Дина, Оля и Катя были старательными студентками и подготовились к экзамену так, что даже Марина Петровна не смогла их выбить из седла. Каждая из девушек получила по четверке. – Давайте за следующий экзамен, – предложила Дина. – За следующий нельзя, – возразила Оля, – плохая примета. – Тогда еще раз за нас! – сказала Катя. Студентки чокнулись. Шампанское подействовало на девушек, настроение их поднялось. Время от времени взрывы смеха, раздаваясь за угловым столиком, разлетались по залу «Крыма». Покончив с тремя бокалами шампанского, однокурсницы заказали себе еще, после чего стали обсуждать планы на вечер. Выбор был невелик. Можно было пойти в общежитие на вечеринку, устроенную парнем с параллельного потока, или направиться в не слишком дорогой ночной клуб, чтобы потанцевать и, может быть, с кем-нибудь познакомиться. Оба варианта имели свои плюсы и минусы. Общежитие не слишком привлекало девушек из-за казенной атмосферы с тяжелыми запахами неустроенного быта иногородних студентов. Зато там было много знакомых, а деньги пришлось бы потратить только на подарок имениннику, одну-две бутылки вина. Последнее обстоятельство было весомым, ибо посещение клуба могло лишить девушек значительной части стипендии. И все-таки выбор пал на клуб. Студентки вышли из «Крыма» и направились по Большой Конюшенной в сторону Невского проспекта. У них было время, чтобы часть расстояний проделать пешком. Клуб «Айсберг» находился на углу Литовского проспекта и Расстанной улицы. Когда-то здесь стоял двухэтажный продовольственный магазин, прозванный в народе «стекляшкой». С советских времен в нем ничего не менялось, вдоль стен тянулись длинные прилавки, за которыми стряли сонные продавщицы. Во второй половине девяностых «стекляшка» наконец разорилась, и на ее месте появился сверкающий огнями клуб «Айсберг». Это заведение с самого начала повело агрессивную рекламную кампанию. Экраны телевизоров пестрели роликами, зазывающими на клубные вечеринки, радиостанции нараспев хвалили новое модное место, а на огромном световом панно напротив Московского вокзала светилась разноцветная надпись: «До клуба АЙСБЕРГ два километра!», стрелка под которой показывала, в каком направлении следует идти потенциальным посетителям. Как известно, реклама – двигатель торговли. С первого дня работы в клуб начали выстраиваться длинные извивающиеся очереди. Публика была пестрой. Сюда ходили и студенты, у которых денег едва хватало на билет, в стоимость которого входила пара бокалов кока-колы, и солидные посетители, легко оставлявшие в баре круглые суммы. Катя, Дина и Оля доехали до «Айсберга» на трамвае. Уже выйдя из вагона, они увидели очередь, выстроившуюся у входа, которая, впрочем, не испугала девушек, уже не раз бывавших здесь и знавших, что ожидание займет не более пятнадцати минут. Поискав глазами и не найдя знакомых, студентки встали в конец очереди. Уже подойдя к заветной двери, Катя оглянулась на людей, стоявших за ее спиной. Девушке показалось, что один молодой человек лет тридцати – тридцати двух внимательно разглядывает ее. У Кати не было времени, чтобы рассмотреть молодого человека, дверь в клуб отворилась, и она с подругами очутилась внутри. Возле металлоискателя стояли два охранника и одна охранница. Если внешность гостя казалась охране не соответствующей клубным стандартам, его могли без объяснений не пустить за порог. Не вызвавшие претензий девушки купили билеты и прошли в помещение, где сверкали огни и ревела музыка. На каждом из двух этажей клуба «Айсберг» имелся танцевальный зал и несколько баров. Дизайн клуба был урбанистическим. Металлические конструкции громоздились вдоль стен, у потолков крутились огромные вентиляторы, а световая аппаратура поддерживала в помещении разноцветный мигающий полумрак. Возле длинной стойки бара, расположенного на первом этаже, толпился народ, и девушки решили сразу направиться в зал, где под музыку мерцали извивающиеся тела. Каждая из двух танцевальных площадок «Айсберга» имела свое лицо. Если на первом этаже звучали традиционные танцевальные ритмы в стиле евро-поп, то второй этаж оглушал техно-хаус. Организаторы клуба предусмотрительно развели поклонников разных музыкальных направлений в залы на соседних этажах, справедливо расценив, что вместе им не ужиться. Дина, Оля и Катя предпочитали традиционные ритмы, поэтому закружились в танце на первом уровне клуба. Девушки были пластичны и хорошо смотрелись в мигающем свете страбоскопа. Среди танцующих Катя заметила парня, который рассматривал ее возле входа в клуб. Он хорошо двигался – то возникая, то исчезая в колышущейся толпе. Несколько раз девушка поймала на себе его взгляд. Впрочем, зал был до краев наполнен танцующей публикой, и вскоре молодой человек растворился в мерцающем полумраке. Очередь у входа в «Айсберг» не убывала, танцующих теней в зале становилось все больше. После получаса энергичной музыки диск-жокей объявил медленный танец. Девушки знали, что обычно за одним лирическим номером ведущий сразу ставит другой, чтобы дать остыть разгоряченной публике. Не имевшие кавалеров студентки направились в сторону бара. Первыми шли Дина и Оля, за ними, пробираясь сквозь толпу, следовала Катя. Вдруг перед девушкой возник парень, ловивший ее взгляды возле входа в клуб. – Вы позволите? – обратился к Кате молодой человек. Студентке польстило, что ее первую из трех пригласили на танец. – Да, конечно, – сказала она. Катя положила одну руку на левое плечо парня, а вторую на бицепс его правой руки. Молодые люди поплыли в танце среди расслабленной публики и рассыпанных по залу огней. Катя наконец смогла рассмотреть неожиданного кавалера с острым и мужественным лицом, крепкой фигурой и уверенными движениями. На молодом человеке были рубашка с короткими рукавами и светлые слаксы. Держа руку на плече парня, Катя отметила, что под рубашкой у него накачанные мускулы. «Интересно, – подумала девушка, – с чего он начнет разговор? Если спросит, как меня зовут, не стоит с ним иметь дело». Будучи студенткой высшего гуманитарного учебного заведения, Катя обладала высокими требованиями к своим потенциальным ухажерам. 4 Пока Катя танцевала, Дина и Оля направились к стойке бара. Они с трудом протиснулись сквозь толпу, которая уплотнялась с каждой минутой. Наконец, держа в руках бокалы с кока-колой, студентки расположились за столиком у стены. Спустя пару минут возле подруг возник незнакомец, долговязый молодой человек лет двадцати двух с рассеянными движениями и самоуверенным выражением лица. – Приятного аппетита, – улыбаясь, сказал юноша… Катя молча танцевала с кавалером в рубашке с короткими рукавами. – Как ваши экзамены? – наконец заговорил партнер. Студентка удивленно посмотрела на него: – Откуда вы знаете про экзамены? Парень пожал плечами: – Нетрудно догадаться, что вы студентка, а в институтах сейчас сессия. – И на каком же я, по-вашему, курсе? – кокетливо спросила Катя. – На одном из первых. Музыка продолжала обволакивать танцоров неторопливыми аккордами. – Могу добавить, – сказал кавалер, – вы учитесь впедагогическом. – Как вы догадались? Молодой человек улыбнулся. Пока Катя танцевала, Дина и Оля познакомились с двумя юношами в баре. Одного из них, долговязого, который подошел к девушкам, звали Леша, второго, его приятеля, Андрей. Андрей был ниже на полголовы, но значительно плотнее товарища, он жевал резинку, и его широкое лицо находилось в постоянном движении. Приятели занимали один из угловых столиков. Леша предложил девушкам присоединиться к ним. За столиком, который окружала овальная скамья, сидела еще одна компания. Леше и Андрею пришлось потесниться, чтобы Дина и Оля могли сесть рядом. – Чем вас угостить? – обратился Андрей к студенткам. – Спасибо, мы уже угощаемся, – ответила Оля и кивнула на бокал кока-колы. – Может быть, что-нибудь погорячее? – предложил Леша. – Я знаю здесь один вкусный коктейль. Девушки переглянулись. – Если он действительно вкусный, – сказала Дина, – надо попробовать. Леша встал из-за столика и направился к стойке… В зале одна лирическая мелодия незаметно перетекла в другую. – Меня зовут Борис, – представился Кате молодой человек. – Катя, – ответила девушка. – Вы пришли сюда с подругами? – Да. Могу вас с ними познакомить. Борис уклончиво промолчал. – А вы здесь один? – спросила Катя. Молодой человек кивнул: – Да, и, к сожалению, мне уже пора идти. – Вы же недавно пришли, я видела вас возле входа. – Если бы я знал, что встречу здесь вас, то заранее отменил бы все дела. Катя была огорчена предстоящим уходом нового знакомого. Впрочем, впереди оставался целый вечер. – С удовольствием повидался бы с вами еще раз, – сказал Борис. – Если не возражаете. – Не возражаю, – ответила Катя. – Что, если завтра? Девушка задумалась. – Завтра у меня консультация в институте. В пять часов. – Давайте вечером. – Давайте. Где и когда? – В сквере на Плеханова, это рядом с вашим институтом. В шесть. Успеете? – Лучше в половине седьмого, чтобы не заставлять вас ждать. – Договорились. Лирическая песня, под которую танцевали Борис и Катя, закончилась. Молодой человек выпустил девушку из рук. – До завтра, – сказал он. – До свидания, – ответила Катя. Медленную мелодию сменил энергичный танец, с первыми звуками которого Борис направился к выходу… Сидя за столиком, подруги Кати и их новые знакомые смаковали коктейли, принесенные Лешей. – Вы танцуете? – спросил девушек Андрей. – Конечно, – ответила Дина. – А вы? – Танцуем. Практикуемся каждый день. Дина с сомнением посмотрела на плотного Андрея. – Сейчас допьем и пойдем, если вы нам составите компанию, – сказал молодой человек. Появившаяся в баре Катя огляделась и, заметив подруг, подошла к их столику. – Познакомьтесь, – сказала Оля, – это Катя. – Леша. – Андрей. – Можно попробовать, что вы пьете? – спросила Катя. – Конечно, – ответила Дина, – нас ребята угостили. Она протянула подруге бокал с коктейлем, та сделала глоток. – Если вы немного потеснитесь, – сказала Катя, – то я смогу сесть. – Пойдемте лучше потанцуем, – предложил Андрей. 5 В Двенадцатом отделении милиции царила деловая суета. Накануне вечером милиционерам была выдана зарплата. Майор Соловец, капитан Ларин и старшие лейтенанты Дукалис и Волков отметили это радостное событие в своей среде. Вечером после работы в кабинете была распита литровая бутылка водки под бутерброды с сыром и банку соленых огурцов. Закончив с трапезой, оперативники разошлись. Дукалис добирался до дома на трамвае, где его ждала неожиданная встреча с бывшим однокурсником по академии Сергеем Скворцовым. Тот первый заметил Дукалиса, протиснулся сквозь вагонную публику и, очутившись за спиной старшего лейтенанта, ударил его по плечу. – Здорово, Толян! – радостно сказал Скворцов. Оперативник вздрогнул от неожиданности, но, узнав старого приятеля, расплылся в широкой улыбке. Скворцов до встречи с однокурсником тоже успел «принять на грудь», поэтому у обоих офицеров было желание продолжить начатое. Очень скоро созрело решение выйти на ближайшей остановке и зайти куда-нибудь, чтобы обмыть встречу. Сначала милиционеры пропустили по стаканчику, затем по второму, и в конце концов Дукалис добрался до холостяцкой квартиры в состоянии сильного подпития и без значительной части полученной зарплаты. Утром он с трудом восстановил в памяти вчерашний вечер. Оперативник не жалел потраченных денег, но его удручала пасмурная тяжесть в голове, разогнать которую не смогли даже два стакана крепкого чая с лимоном. В таком состоянии Дукалис утром появился в «конторе». Впрочем, по лицу оперативника невозможно было определить, когда и сколько он выпил. Округлая физиономия милиционера, казалось, всегда дышала здоровьем и оптимизмом. Первым коллегой, встретившимся на пути старшего лейтенанта, был Волков. – Привет, Толян! – сказал он. – Здорово, – выдохнул Дукалис. – Как вчера добрался? Дукалис махнул рукой: – Без приключений. Почти… Последнее слово прозвучало в устах милиционера не очень уверенно. – Добавил еще где-нибудь? – догадался Волков. Дукалис криво улыбнулся: – Однокурсника в трамвае встретил. В академии он непьющим был, а тут… Оказывается, все забегаловки Центрального района знает. В этот момент в коридоре появился подполковник Петренко. – Доброе утро, Юрий Саныч, – хором сказали милиционеры. – Приветствую, – серьезно ответил Мухомор. Затем посмотрел на Дукалиса: – Зайди сейчас в пятнадцатый кабинет, там капитан Кузнецова работает. Хочет с тобой поговорить. – О чем, Юрий Саныч? – спросил Дукалис. – Она тебе сама все объяснит. – Хорошо, – сказал старший лейтенант. – Сейчас сумку в кабинет брошу – и сразу туда. – Нет, – возразил Мухомор. – Иди в пятнадцатый. Как говорится, с вещами. Дукалис оценил шутку шефа и улыбнулся. Озадачив подчиненного, Петренко направился дальше по коридору. – Чего эта Кузнецова от меня хочет? – произнес старший лейтенант. Волков пожал плечами. – Ты сейчас куда? – спросил Дукалис. – В двадцать четвертый. – Поставь, пожалуйста, чайник. Думаю, я ненадолго, когда вернусь, чайку попьем. – Хорошо, – согласился Волков. Оперативники разошлись в разные стороны. Дойдя до пятнадцатого кабинета, Дукалис постучал несколько раз и открыл дверь. В кабинете, размером двадцать с небольшим метров, стояли три больших шкафа, до краев наполненные папками с документами, и стол, за которым сидела капитан Отдела внутренней безопасности Лариса Викторовна Кузнецова. На женщине были форменная серая рубашка с погонами, юбка и очки в массивной оправе. Она работала с бумагами. Увидев вошедшего Дукалиса, Кузнецова сняла очки и посмотрела на старшего лейтенанта. – Доброе утро, – сказал оперативник. Он попытался улыбнуться, но под холодным взглядом Кузнецовой улыбка получилась натянутой и неуместной. – Проходите, – сказала женщина. Дукалис направился к столу. – Садитесь, пожалуйста. Оперативник сел напротив Кузнецовой. Капитан милиции внимательно рассмотрела старшего лейтенанта. – Неважно выглядите, – сказала она. Начало разговора было неожиданным. Дукалис попытался отшутиться: – Видите ли, вчера выдали зарплату… – Я это знаю, – прервала оперативника Кузнецова. Она продолжала смотреть на старшего лейтенанта, и от ее взгляда Дукалису стало не по себе. Повисла неуютная пауза. – Вы просили меня зайти… – робко сказал оперативник. – Да. У меня к вам есть несколько вопросов. Кузнецова открыла ящик стола, вынула и положила перед собой увесистую папку. Дукалис покосился на нее и понял, что перед капитаном Отдела внутренней безопасности лежит его, старшего лейтенанта, личное дело. Женщина надела очки, открыла папку и, полистав ее, нашла нужный документ. – Скажите, Анатолий Сергеич, – обратилась Кузнецова к Дукалису, – вы принимали участие в задержаний Антона Куликова? – Да, принимал, – ответил оперативник. Куликов был матерым рецидивистом, около года назад Дукалис задержал его на квартире Люськи Итальянки, где тот скрывался от правосудия после ограбления отделения Сбербанка. Итальянкой Люську называли за идеальное владение итальянским языком, благодаря которому она успешно «работала» с туристами с Апеннинского полуострова, опустошая их кошельки и не брезгуя личными вещами. – Вот медицинское заключение, данное в тюремной больнице, где Куликов находился в течение двух месяцев после задержания, – сказала Кузнецова. Вновь взглянув на Дукалиса, она начала цитировать документ: – «Антон Куликов был доставлен в больницу с двумя гематомами, наступившими после сильных ушибов, одна на лице, вторая в районе поясницы, – прочитала Кузнецова. – Рентгеносъемка показала, что одно из ребер имеет трещину. Кроме того, у больного обнаружено сотрясение мозга». – Женщина сняла очки. – Вы знакомы с этим документом? – спросила она. Дукалис пожал плечами. – Объясните, что произошло при задержании вами гражданина Куликова? – продолжила Кузнецова. Оперативник обвел глазами кабинет и заметил в углу на тумбочке графин с водой. Он вдруг остро ощутил жажду, причиной которой было вчерашнее застолье. – Вы позволите стакан воды? – спросил старший лейтенант. – Пожалуйста. Дукалис подошел к тумбочке, наполнил стакан и вернулся на стул напротив Кузнецовой. Сделав два больших глотка, милиционер поставил стакан на стол. – Я вас слушаю, Анатолий Сергеич, – сказала женщина. Оперативник вздохнул. – Понимаете, Лариса Викторовна, – начал он, – тот случай, о котором вы говорите, произошел год назад… – Десять с половиной месяцев назад, – поправила собеседника Кузнецова. – Да, – согласился Дукалис. – Так вот, брали мы этого Куликова на Одиннадцатой линии… – На Двенадцатой, – возразила капитан. – Да-да… На Двенадцатой. – Дукалис сделал глоток из стакана. – Сначала я позвонил в дверь квартиры, – продолжил оперативник, – представился, сказал, что из милиции. – Так… – А он мне ответил… что не хочет со мной разговаривать. – Дукалис осторожно подбирал слова. – Тогда я… вынужден был прибегнуть к физической силе, что бы проникнуть в квартиру. – Каким образом? – Пришлось разбежаться и ударить дверь плечом, поскольку она открывалась внутрь. – Что было дальше? – Дальше я… увидел в квартире Куликова и вступил с ним, так сказать, в прямой контакт. – В чем это выразилось? – Куликов заявил мне, что не хочет со мной общаться. А я… Я вынужден был сказать ему, что он не прав. – И после этого разговора Куликов попадает в больницу, – резюмировала Кузнецова. Дукалис допил воду. – Видите ли, Лариса Викторовна, – сказал он, – не все понимают человеческие слова. Капитан Отдела внутренней безопасности с осуждением посмотрела на оперативника. – Мы с вами, Анатолий Сергеич, и работаем для того, чтобы люди нас понимали, когда мы с ними разговариваем не языком кулаков, а языком аргументов. – Голос женщины звучал осуждающе, в нем появились металлические нотки. – Не с рецидивистами же… – попытался возразить старший лейтенант. – Со всеми, – поставила точку капитан. Она сняла очки и положила их на стол. – Я прошу вас написать объяснительную записку по поводу этого инцидента. – Может быть, ограничимся устным объяснением?.. – робко сказал Дукалис. – Лично меня, – произнесла Кузнецова, – устроило бы и устное общение с вами, но что касается нашего отдела, то, боюсь, начальству оно покажется недостаточным. – Хорошо, я напишу, – согласился оперативник. – И не затягивайте с этим, пожалуйста. Дукалис встал. – Разрешите идти? – спросил он. – Идите. Оперативник вышел из кабинета Кузнецовой и тяжело побрел по коридору. 6 Катя Лаврушина дважды встретилась с Борисом Устиновым после их знакомства в клубе «Айсберг». С каждым разом ей все больше нравился молодой человек с мужественной внешностью и сдержанными манерами. В разговорах девушке никак не удавалось выяснить род занятий своего ухажера. Устинов отшучивался, говоря, что занимается коммерцией, торгует предметами старины, Катю не огорчала скрытность молодого человека, она не любила людей, много говоривших о себе. Девушке казалось, что стоит поближе познакомиться с Борисом, он раскроется и расскажет все о своей жизни. Первую половину сегодняшнего вечера Катя и Устинов встретили вдвоем. Они прогулялись по набережной и расположились в открытом ресторане без названия с видом на Неву. Устинов заказал девушке белое вино, Себе коньяк. Мягкий летний вечер окутал собеседников прозрачной дымкой. По Неве тянулись прогулочные катера с разноцветной публикой на борту. – Когда у тебя последний экзамен? – спросил Устинов. Они перешли на ты на второй день знакомства. – Послезавтра. – Что будешь сдавать? – Историю. Молодой человек махнул рукой: – С этим ты справишься. – Постараюсь. С одиннадцати утра начинай меня ругать. Есть такая примета. – Я знаю. Сам был студентом. – И где ты учился? – В Лесотехнической академии. – Почему не работаешь по специальности? – Понимаешь… Я не то чтобы не работаю по специальности… Просто сменил квалификацию. – Устинову не хотелось говорить на эту тему. – Хочешь еще вина? – спросил он. – Разве что совсем немного. Мне ведь сегодня на работу. Молодой человек удивленно взглянул на девушку. – Я тебе не говорила, – начала объяснять Катя, – два раза в неделю я подрабатываю бэбиситтером. – Присматриваешь за детьми? Девушка кивнула. – Сейчас возьму выпить и поговорим о твоей работе, – улыбнулся Устинов. Взяв еще выпить, он вернулся за столик. – За тебя! – торжественно сказал молодой человек. Собеседники выпили. – Итак, ты присматриваешь за детьми, – произнес Устинов. Катя смущенно улыбнулась: – Стипендии не всегда хватает. – Работаешь у иностранцев? – Нет, у русских. Здесь недалеко, на Васильевском острове. Там живет одна состоятельная пара. Она работает главным бухгалтером в банке, а он в игорном бизнесе. У них девочка шести лет, Даша, и по вечерам, если никого нет дома, я присматриваю за ней. Сейчас мама в командировке, а папа до утра работает в казино. – Не капризничает твой ребенок? Катя улыбнулась: – С ребенком мне повезло. Она начала в этом году заниматься спортом. Так устает, что в половине десятого засыпает мертвым сном. – И когда у тебя начинается рабочий день? – Через час я должна быть на Большом проспекте. Устинов сделал глоток коньяка. Вдруг в его глазах засветились озорные огоньки. – И не скучно тебе сидеть одной в пустой чужой квартире? – Я взяла с собой учебники по истории. – Катя кивнула на свою сумку, в которой лежали книги. – А где ты находишься, когда ребенок засыпает? – Сижу либо на кухне, либо в гостиной. Иногда смотрю телевизор или видик. – Это не беспокоит девочку? – Нет. Ее комната в другом конце квартиры. – Квартира большая? Катя вздохнула: – Не маленькая. Устинов допил коньяк. – У меня есть идея, – сказал он. – Сегодня, когда Даша заснет, я приду к тебе в гости и посижу, чтобы ты не скучала. Катя подняла брови: – Ты шутишь? – Нет, я серьезно. – Извини, но это невозможно. – Ты же сама говоришь, что квартира большая… – А если Даша не заснет? Молодой человек задумался. – Сделаем так, – сказал он, – как только ребенок успокоится, ты подождешь минут пятнадцать – двадцать и позвонишь мне на трубку. Я уже буду поблизости. Поднимусь, и ты меня впустишь. Предложение было настолько неожиданным, что Катя не знала, как ответить. Конечно, перспектива провести целую ночь одной в чужой квартире не радовала девушку, но пускать в дом Бориса было слишком опасно. Узнай хозяева, что девушка привела в квартиру постороннего, она моментально лишится работы. Впрочем, несмотря на внешнюю серьезность, Катя была авантюристкой. Она допила вино и посмотрела в глаза новому приятелю. – А если из-за тебя меня уволят? – спросила студентка. Устинов вздохнул. – Придется взять заботу о тебе на себя, – отшутился он. Девушка улыбнулась. – До тех пор, пока ты не найдешь другую работу, – добавил молодой человек. 7 Тяжесть в голове не покидала Дукалиса до конца рабочего дня. Как назло у старшего лейтенанта было много текущей работы, не позволившей ему расслабиться. Весь день оперативник мысленно возвращался к разговору с капитаном Отдела внутренней безопасности, и от этих воспоминаний, а также от вчерашнего застолья с бывшим однокурсником ему еще сильнее хотелось разогнать тоску пивом или чем-нибудь покрепче. Рабочий день подошел к концу, однако у старшего лейтенанта еще оставались кое-какие бумажные дела. Дукалис один сидел в кабинете, разбирая документы, и время от времени тяжело вздыхал. Больше всего оперативника угнетало то, что к завтрашнему дню ему предстояло написать объяснительную записку по поводу травм, нанесенных рецидивисту Куликову. Милиционер решил сделать это дома. Дукалис думал, что его коллеги разошлись по домам, поэтому удивился, когда дверь отворилась и в помещение вошел Ларин. Посмотрев на Дукалиса, капитан покачал головой. – Что-то у тебя, Толян, вид какой-то замученный, – сказал Ларин. Дукалис криво улыбнулся и кивнул головой на бумаги. – Замучаешься тут, – сказал он. Ларин прикрыл за собой дверь. – Вот что, Толян, бросай свои бумаги, все равно всех дел не переделаешь. Дукалис понял, что у коллеги есть что-то на уме. – Что ты предлагаешь? – спросил старший лейтенант. Ларин вынул из сумки чекушку коньяка. – Пропустим по двадцать капель. Предложение пришлось как нельзя кстати. Дукалис достал из ящика стола пару пластиковых стаканчиков, давно переставших быть одноразовыми, и поставил их на стол. Ларин разлил коньяк. – Наше здоровье, – произнес он короткий тост. Дукалис кивком поддержал капитана, и милиционеры залпом опустошили стаканчики. – Хорошо… – протянул старший лейтенант. Оперативнику мгновенно полегчало, и мир вокруг него просветлел. – В честь чего гуляешь? – спросил Дукалис. – Есть повод, – ответил Ларин. – Сегодня поговорил по телефону со своей бывшей. – Так… В отделе знали о непростых взаимоотношениях Ларина с бывшей женой Машей, поэтому Дукалиса не нужно было долго вводить в курс дела. – Последний раз я с ней разговаривал месяца полтора назад, – продолжил капитан. – А сегодня она сама позвонила. Дукалис сделал вид, что ему интересно слушать истории о личной жизни коллеги. На самом деле оперативнику уже не терпелось продолжить скромное застолье и вновь наполнить стаканчики. – И что она сказала? – вежливо поинтересовался Дукалис. – Предложила встретиться. Говорит, у нее на работе какая-то новая сотрудница. Симпатичная. И хочет со мной познакомиться. – Она что, тебя видела? – Мариниколавна ей мою фотографию показывала. Дукалис качнул головой: – Дела… Ларин наконец вновь разлил коньяк. – За твое будущее знакомство, – сказал Дукалис. Коллеги выпили. – А сама она собирается прийти на встречу со своим нынешним, – продолжил Ларин. – Он у нее в каком-то журнале или в газете. На криминальные темы пишет. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=153042) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.