Последняя загадка Андрей Иванов Дмитрий Рубин Менты Это – «Менты». Популярнейший сериал России! Сериал, удостоенный премии «Тэффи»! Вы смотрели – и смотрите – историю приключений питерских «ментов»? Вы хотите снова встретиться с Лариным, Дукалисом. Солонцом, Волковым. Мухомором и другими вашими любимцами? Тогда – прочитайте ЭТУ КНИГУ! Не пропустите!.. Персонажи книги созданы Андреем Кивиновым. Андрей Иванов, Дмитрий Рубин Последняя загадка 1 Зима выдалась снежной и злой. Ледяной ветер пронизывал до костей. Горожане, выйдя из дома, торопились нырнуть в метро, зайти в магазин или занять место в общественном и личном транспорте. Зал игровых автоматов, расположенный на углу Литовского проспекта и Свечного переулка, находился в помещении, которое прежде занимала молочная столовая. Когда-то за пятнадцать копеек здесь можно было отведать молочный суп. В ассортименте столовой были котлеты по тридцать пять копеек, гарниры по семь, салаты из огурцов и помидоров по пятнадцать и яйца под майонезом по девять. Молочную столовую в Свечном посещали рабочие бумажной фабрики, служащие канцелярского магазина и учащиеся экономического техникума. Даже иногородние студенты, жившие на стипендию, ходили сюда завтракать и обедать. Последние годы молочная столовая влачила жалкое существование, не выдерживая конкуренции с появившимися вокруг кафе и ресторанами, и в конце концов закрылась. Помещение на углу пару лет стояло заколоченным, пока недавно бригада рабочих не начала крушить в нем стены, полы и потолки. Вскоре на углу Литовского и Свечного появился современный, дорого украшенный зал игровых автоматов, который сразу привлек внимание жителей города и приезжих, коротавших время до отхода поезда с Московского вокзала. Круглые сутки в помещении бывшей молочной столовой посетители оставляли деньги владельцам игорного заведения. В час пятнадцать ночи в зал игровых автоматов вошел горбун, одежду которого составляли перепачканные лохмотья. Пальто посетителя местами было порвано, местами испачкано мазутом. Валенки на ногах, казалось, перекочевали с помойки. Мех заячьей ушанки местами был протерт до подкладки. Горбун передвигался прихрамывая. Войдя в зал, он начал внимательно рассматривать «однорукого бандита», стоявшего возле входа. Минуту спустя к вошедшему направился охранник в камуфляжной форме. Оказавшись рядом с горбуном, он сурово посмотрел на него, вертя в руках дубинку. – Уважаемый, я думаю, вам лучше выйти отсюда. Горбун взглянул на охранника: – А я так не думаю. – Вот что, друг, давай по-хорошему. Даю тебе пять секунд, чтобы ты отсюда выкатился. Услышав это, горбун криво улыбнулся: – Я тебе не друг. С этими словами посетитель вынул из кармана пистолет и, направив его на охранника, спустил курок. Звук выстрела гулко прокатился по залу. Охранник схватился рукой за грудь и с грохотом упал на пол. Посетители замерли. – Не друг… – повторил горбун. С пистолетом в руке он направился к кассиру, находившемуся в конце зала. Дойдя до него, преступник остановился. – Деньги, – произнес он. Перепуганный кассир, мужчина лет пятидесяти, с брюшком и глубокими залысинами, нервными движениями выложил перед горбуном пачки денег. Сунув их в карманы, грабитель шагнул в сторону бара, расположенного рядом. Бармен, стоявший за стойкой, затравленно оглянулся по сторонам… * * * Эдуард Заславский, холеный человек лет тридцати семи, с представительной внешностью и вкрадчивыми манерами, вышел из дома в четырнадцать часов тридцать минут. Эдуард, или Эдик, как называли Заславского близкие, был одет в дорогую дубленку, меховую шапку и зимние ботинки, в руках он нес кожаный портфель. Очутившись во дворе, Заславский остановился и глубоко вдохнул морозный декабрьский воздух. Однако уже минуту спустя порыв холодного ветра заставил Эдика ускорить шаг. На улице его ждало такси. Открыв дверцу машины, Заславский опустился на заднее сиденье. – Угол Литейного и Некрасова, – произнес Эдик. Автомобиль поехал по городу, с трудом пробиваясь сквозь уличные пробки. Мела метель. Теплый воздух, вырывавшийся из печки в салоне, растапливал снежинки на лобовом стекле. Из радиоприемника неслась музыка радиостанции «Шансон». Хриплый голос певца пел о неразделенной любви. Двадцать минут спустя автомобиль остановился на углу Литейного проспекта и улицы Некрасова. Рассчитавшись с водителем, Заславский вышел из машины и направился к темно-зеленому зданию постройки конца позапрошлого века, лепные украшения на стенах которого давно потемнели и местами осыпались. Некогда доходный дом, здание долгое время представляло собой скопление коммуналок, которые теперь были расселены, а на их месте появились офисы и мастерские. Войдя в парадное, Заславский поднялся на третий этаж и вскоре очутился возле дверей с табличкой «Фирма "Империал"». Эдик позвонил. – Вы к кому? – раздался голос в домофоне. – У меня встреча с госпожой Врублевской. – Представьтесь. – Эдуард Заславский, продюсерский центр «Северная звезда». Возникла пауза, во время, которой Заславский тщательно высморкался и спрятал платок в карман. – Проходите. Дверь отворилась, и Заславский вошел в дорого отремонтированный офис. – Людмила Леонидовна ждет вас, – сказал охранник. – Третья дверь направо. – Спасибо. Эдик направился в кабинет, на двери которого красовалась табличка: «Людмила Леонидовна Врублевская, генеральный директор». Войдя в обширное, богато обставленное помещение, Заславский увидел за столом женщину лет сорока трех со следами былой красоты. Ее фигура, некогда стройная, изрядно расплылась, однако сохранила привлекательность. На лице было много косметики, волосы имели неестественный светло-бежевый цвет, на пальцах красовались дорогие перстни. – Здравствуйте, Людмила Леонидовна, меня зовут Эдуард Михалыч Заславский. – Эдик посмотрел на генерального директора и скромно улыбнулся. – Я художественный руководитель продюсерскоро центра «Северная звезда». – Здравствуйте, проходите, садитесь. Заславский устроился напротив Врублевской, отметив про себя, что, несмотря на возраст, хозяйка кабинета выглядит весьма аппетитно. – О чем мы будем говорить, Эдуард Михалыч? – спросила генеральный директор. – Я напросился на эту встречу, Людмила Леонидовна, потому что знаю о вас много хорошего. – Вот как… – В этом нет ничего удивительного, вы известны в городе. – Что же вам обо мне известно? – Мне известно, что вы человек тонко чувствующий и способный оценить талантливый труд творческих людей. Врублевская удивленно посмотрела на посетителя. – Если бы на вашем месте находился другой человек, – продолжил Заславский, – меня бы здесь не было. – С чем же вы к нам пожаловали? Художественный руководитель вынул из портфеля и разложил на столе документы. – Наш продюсерский центр затевает очень важное для города дело. Нас ведь недаром называют культурной столицей России, мы обязаны поддерживать это высокое звание. – В голосе Заславского появилась патетика. – Я предлагаю вашей фирме поучаствовать в проекте, который не только поднимет престиж «Империала», но и повлияет на общую культурную ситуацию в Петербурге. Врублевская улыбнулась: – Звучит заманчиво. – Выглядит тоже заманчиво. – Заславский протянул собеседнице красочный проспект на немецком языке. – Позвольте, я вам переведу. – Не надо, я владею немецким. Врублевская перелистала проспект, Заславский внимательно наблюдал за движениями директора. – Театр «Театр», – прочитала она. – Выступление в помещении цирка города Дрездена. Странное название театра. – Я бы сказал, оригинальное название. Вот вырезки из местной прессы с рецензиями на спектакль. – Заславский подвинул Врублевской вырезки из немецких газет. Бегло просмотрев материалы, хозяйка кабинета взглянула на посетителя: – Все это интересно, но при чем тут мы? – Я, как человек, представляющий интересы театра «Театр», хочу предложить вам выступить спонсором нового проекта нашего коллектива. – К сожалению, Эдуард Михалыч, мы не занимаемся спонсированием подобных проектов. – Людмила Леонидовна, – мягко произнес Заславский, – всем нам приходится многое в жизни делать впервые. – Что вы говорите… – Я по глазам вижу, вы человек, склонный к авантюрам. – Боюсь, вы ошибаетесь. – Нет, в таких вопросах я, как правило, не ошибаюсь. Вы способны на многое. Скажем, на то, чтобы выпить по рюмке коньяка с малознакомым мужчиной. – Еще войдя в кабинет, Заславский заметил в шкафу за стеклянной дверцей бутылку дорогого коньяка. Подняв брови, Врублевская улыбнулась: – Вы всегда так разговариваете с потенциальными спонсорами? – Нет, это впервые. Ваши глаза провоцируют меня на откровенность. Директор пожала плечами: – Ну что ж, в таком случае поухаживайте за дамой. – Она кивнула на стоявший в шкафу коньяк. Заславский встал, подошел к шкафу, открыл стеклянную дверцу, достал и поставил на стол коньяк и рюмки. – За что будем пить? – спросила Врублевская, когда рюмки были наполнены. – За знакомство, мне оно очень приятно. Собеседники чокнулись и выпили. – Когда вы последний раз были в театре? – спросил Заславский. – Не помню. Вы хотите меня пригласить? – Я охотнее пригласил бы вас в ресторан, но, боюсь, ваш муж будет против. – Посетитель видел на правой руке Врублевской обручальное кольцо. – А почему вы думаете, что я буду «за»? – Я ведь сказал: в вас угадывается склонность к авантюризму. Директор вздохнула: – Мой муж не будет против. Дело в том, что мы уже несколько лет не живем вместе, хотя формально остаемся в браке. Заславский вновь наполнил рюмки. – Выходит, ваша семейная жизнь не сложилась. Сочувствую. Однако это дает мне возможность проявить некоторую настойчивость. – Не слишком ли вы напористы? – Простите, если я вас обидел. – Вам пока не за что извиняться. – В таком случае позвольте выпить за вас. – Не возражаю. Директор и посетитель выпили. – И давно вы занимаетесь экспериментальными театрами? – спросила хозяйка кабинета. – Давно, но с перерывами… – уклончиво ответил продюсер. – Что же вы делаете в перерывах? – В сферу моих интересов входили и входят различные виды деятельности. – Любопытно. – Мне приходилось много ездить по стране и бывать за рубежом. Больше года я прожил в Южной Америке. – Чем вы там занимались? – Преподавал в университете Буэнос-Айреса. Вам не доводилось бывать в Аргентине? – Увы, нет, я посещала только Северную Америку. – Аргентина очень экзотическая страна. – Как вам тамошние женщины? – Хороши. Однако лучше россиянок я никого не встречал. Заславский в третий раз наполнил рюмки. – Выпьем за ваш театр, – предложила Врублевская, – надеюсь, вам удастся найти достойного спонсора. – Спасибо, но я не теряю надежды увидеть его в вашем лице. Они выпили. – Итак, могу ли я предложить вам поужинать со мной? – продолжил Заславский. – Можете, – произнесла Врублевская. * * * Зал игровых автоматов, расположенный на набережной реки Смоленки, открылся три месяца назад. Все здесь было сделано дорого и с размахом. Самый большой в городе зал приносил владельцам немалые доходы. В субботу в двадцать один час тридцать минут порог игорного заведения переступил индус. На нем были дубленка и чалма. Цвет лица посетителя имел шоколадный оттенок. Войдя в зал, индус огляделся по сторонам. Администратор Александр Мироненко, молодой человек лет тридцати двух, с худой фигурой и гладко выбритым лицом, заметил, что в заведении появился богатый иностранец. Встав из-за стола, Мироненко направился к индусу. Он сразу вспомнил прочитанные в детстве сказки о состоятельных индийских раджах, в чьих подвалах находились несметные богатства. – Добрый вечер, – сказал администратор. – Зыдыравствуйте, – произнес индус. Иностранец едва владел языком Пушкина, говорил медленно, с сильным акцентом. – Ю спик рашен? – поинтересовался Мироненко. – О, ее, – кивнул индус. – Я говорью по рьюски. – Вы изучаете русский язык? – Да, я жить в Бомбей и изучать пять лет рьюски… Администратор улыбнулся: – Я слышал, в Бомбее высокая преступность. – Да, – согласился индус. – Мне говорили, у вас воруют с помощью обезьян, которые залезают в квартиры через форточки. – Да, у нас воруют с обьезьянами. – Иностранец с трудом подбирал слова, помогая себе жестикуляцией. – У нас такого не бывает. Климат не тот. – Не тьёлко воруют, но и грабьят. – Значит, Бомбей криминальная столица Индии? – В Бомбей есть интерьесный способ грабить игорные заведьения. – Какой же? – Грабьитель заходьит под видом посетьителя. – Так… – Затьем он подходит к охранникую… – Говоря это, индус подвел администратора к охраннику, сидевшему в зале возле стены. – Что дальше? – спросил Мироненко. – Дальше грабьитель достает это. – Иностранец извлек из-за пазухи бамбуковую трубочку. – Что это? – Внутри находится ядовитая игла. Сказав последние слова, индус поднес трубочку к губам, направил ее на охранника и резко дунул. Вылетев из трубки, ядовитая игла поразила охранника в сердце. Он вздрогнул, замер и мгновение спустя упал на пол, опрокинув стул, на котором сидел. Индус повернулся к застывшему от испуга администратору. – Оставайтесь здесь, – произнес посетитель и направился к находившемуся рядом кассиру… 2 Нева была покрыта белоснежным льдом. Снег лежал на набережных и крышах домов. Над городом висела морозная дымка. Такси салатного цвета подъехало к особняку девятнадцатого века, расположенному на Английской набережной. Из машины вышел Заславский. Вдохнув морозный воздух и поправив очки, Эдик шагнул в сторону свежевыкрашенного здания, возле дверей которого красовалась табличка: «АО "Аврора"». Войдя в вестибюль, он оказался у турникета, где располагалась вахта с человеком в камуфляже. – Я к господину Гришину, – сказал Заславский. – Ваша фамилия? – Заславский. Охранник протянул посетителю пропуск: – Вам на второй этаж в седьмой кабинет. Поднявшись на второй этаж и отыскав нужную дверь, Заславский зашел в просторное помещение, посреди которого стояла пальма в кадке. Эдик окинул взглядом кабинет, в котором, кроме пальмы, имелось еще немало растительности. На подоконниках стояли горшки с цветами. Маленькие горшочки с кактусами стояли на письменном столе хозяина. Сам хозяин, держа в руке лейку, поливал большой цветок у дальнего окна кабинета. – Здравствуйте, – сказал Заславский. В ответ человек с лейкой посмотрел на Эдика и едва заметно кивнул. Посетитель рассмотрел мужчину, с которым до этого общался лишь по телефону. Человек лет пятидесяти пяти, Гришин имел грузную фигуру, отекшее лицо с красными глазами и седые коротко стриженные волосы. Одежду его составляли широкие серые брюки на подтяжках и белая рубашка, верхние пуговицы которой были расстегнуты. На стуле возле рабочего стола висел пиджак. – Вениамин Олегович, я звонил вам вчера. – Заславский шагнул в сторону Гришина. – Меня зовут Эдуард Михалыч Заславский. В ответ Гришин молча кивнул и подошел к другому цветку. – Не ожидал увидеть у вас так много растений, – продолжил посетитель. Гришин тяжело вздохнул: – Садитесь. Заславский сел возле стола, над которым висела большая картина с изображением крейсера «Аврора». – Название вашей фирмы как-то связано с революционной «Авророй»? – Эдик кивнул на картину. – Или это просто совпадение? Гришин поставил лейку на.подоконник. – Нет, это не совпадение, – произнес он. – Я лично подобрал название. А картина раньше висела в моем кабинете в райкоме партии. – Вот как… Гришин подошел к столу и сел напротив Заславского. – Вас это удивляет? – Нет, что вы! – Вижу, что удивляет. Меня и самого удивляет такая, так сказать, метаморфоза. – Жизнь есть жизнь, – философски заметил Заславский. – Иногда мне кажется, что тогда у меня была жизнь, а сейчас лишь существование., – Многие позавидовали бы такому существованию. – Эдик обвел взглядом кабинет. – Да, прежде у меня был кабинет поскромнее, зато вес мой был куда более значительным. Заславский взглянул на внушительную фигуру собеседника. – Я, естественно, имею в виду вес в обществе, – пояснил хозяин кабинета. Посетитель решил переменить тему разговора. – Это китайская роза? – Заславский кивнул на цветок, стоявший в горшке на подоконнике. – Совершенно верно. Вы разбираетесь в цветах? – На любительском уровне. – Я тоже любитель этого дела. С цветами куда как приятней, чем с людьми, особенно с некоторыми. – Гришин устало посмотрел на Заславского. – Так что у вас ко мне? – Видите ли, Вениамин Олегович, вы, как человек, тонко чувствующий прекрасное, как никто поймете меня и, надеюсь, откликнетесь на предложение, которое я вам изложу. Гришин вздохнул: – Денег у нас, уважаемый, нет. Заславского ничуть не смутил такой поворот разговора. – Разве я просил у вас денег? – Будете просить, раз пришли. Посетитель улыбнулся: – Если бы мне нужны были деньги, я бы здесь не сидел. – Любопытно. – Вениамин Олегович, есть люди, готовые выстроиться в очередь, чтобы дать мне деньги, но я их не возьму. Гришин оживился: – Вы счастливый человек… – Эдуард Михалыч, – подсказал Заславский. – Эдуард Михалыч. С чем же вы ко мне пожаловали? – Я пришел не для того, чтобы что-то у вас взять. Наоборот, я готов вам дать то, что вы не получите ни у кого другого. – Что же именно? – Славу. Гришин удивленно посмотрел на собеседника: – Славу? – Да, и не просто славу, а громкую славу. Я сделаю так, что ваше имя будет греметь на весь город, а потом и на всю страну. – Вы что – имиджмейкер? – Нет, Вениамин Олегович, я продюсер. – Вы предлагаете сделать из меня шоумена? – При желании я мог бы справиться и с этой задачей. – А ведь я когда-то подумывал об актерской карьере, – задумчиво произнес Гришин. – Даже пытался поступить в театральный. Не взяли… – Думаю, вам не стоит об этом жалеть. – Почему? – Вашей карьере и так можно позавидовать. – Не думаю, что у меня много завистников. – Их не много, потому что мало кто знает о вас, а между тем такие люди, как вы, должны быть на виду. Ваше имя должно быть у всех на устах. – Вы так считаете? – Конечно! На кого, как не на вас, должна равняться молодежь?! Гришин пожал плечами: – В этом вы, пожалуй, правы. – Поэтому я и считаю, что, достигнув многого в жизни, теперь вы должны выйти на авансцену общества и сделать так, чтобы о вас знали все. Хозяин кабинета задумался. Открыв ящик стола, он достал и положил перед собой початую коробку конфет. Осмотрев ее содержимое, руководитель «АО "Аврора"» выбрал и положил в рот конфету в форме сердечка. – Хотите конфету? – спросил Гришин. – С удовольствием. – Заславский взял из коробки самую маленькую конфету. – Изложите суть вашего предложения, – попросил Гришин. Посетитель вынул из портфеля и разложил на столе документы. – Это макет афиши театрального проекта, которым я занимаюсь. – Лауреат Всемирного конкурса театрального мастерства театр «Театр» представляет новый проект. – Гришин поморщился. – Что это? – То, о чем я вам говорил. – Не понимаю. – Видите в верхней части афиши пустое пространство? – Вижу. – Здесь должны быть ваше имя и название вашей фирмы. – Зачем? – Затем, что этими афишами будет оклеен весь город. Ваше имя будет не только на афишах, но и в программках, и на билетах. Когда мы смонтируем телевизионную версию спектакля, вам будет предоставлено вступительное слово. На обложках видеокассет со спектаклем покупатели увидят ваш портрет! Вот список услуг, которые мы предоставим генеральному спонсору. – Заславский протянул Гришину бумагу. – М-да… – произнес руководитель «Авроры», разглядывая документ. – По вашему желанию мы можем дополнить и расширить список. Гришин вздохнул и положил бумагу на стол. – Насколько я понимаю, за это вам понадобятся услуги с моей стороны. – Речь идет не об услугах. – О чем же? – О незначительной для вас сумме, которая не идет ни в какое сравнение с пользой, какую принесет вам участие в нашем проекте. Имя «Вениамин Гришин» встанет в один ряд с величайшими именами нашего времени! Последние слова прозвучали патетически. Выслушав их, Гришин положил в рот еще одну конфету. Затем он встал и тяжело прошелся по кабинету. – О какой сумме идет речь? – спросил руководитель «Авроры». Заславский протянул хозяину кабинета бумагу с калькуляцией… * * * Самым молодым игорным заведением города был зал игровых автоматов, расположенный на углу Седьмой линии и Большого проспекта Васильевского острова. Открывшийся две недели назад, зал быстро стал популярен среди жителей района. В двадцать два часа десять минут ко входу в игорное заведение подъехала машина «скорой помощи». Из нее вышел пожилой врач, мужчина с седой шевелюрой и пышными усами. Шаркающей походкой он вошел в помещение. Охранник, крупный молодой человек лет тридцати, находился в зале возле дверей. Врач окинул взглядом заведение и обратился к охраннику. – Здравствуйте, – сказал он. – Где находится тяжелораненый? Охранник с удивлением взглянул на медицинского работника. – Не понял, – произнес он. .: – Я спрашиваю, где находится тяжелораненый? Охранник пожал плечами: – Здесь тяжелораненых нет. – Как нет? – недоуменно воскликнул доктор. С этими словами он достал из кармана пистолет и, направив его на охранника, спустил курок. Раздался выстрел, работник игорного заведения схватился за грудь и упал. Посетители замерли. Не опуская пистолета, врач направился к кассе. 3 Василий Борисов, молодой человек лет двадцати восьми, работал во Втором автобусном парке семь лет и имел хороший послужной список. Полный, круглолицый, улыбчивый, одетый в дубленку и кожаную ушанку, водитель производил впечатление благополучного человека. В четверг в восемнадцать часов тридцать минут Борисов, как всегда, вышел с территории автопарка, расположенного на улице Кораблестроителей, и направился в сторону станции метро. Водитель курил на ходу. Мороз заставил его ускорить шаг. – Вася! – вдруг услышал Борисов. Оглянувшись, он увидел женщину лет пятидесяти в зимнем пальто и пуховом платке. У женщины были плотная фигура и волевое лицо, в одной руке она держала сумку, а в другой – сетку, где лежали пакет молока и бутылка минеральной воды. – Лидия Петровна… – произнес Борисов. Он растерянно оглянулся по сторонам. – Да, я. – Что вы здесь делаете? – Пришла поговорить с тобой. – Прямо на улице? – А почему бы нет? Борисов бросил под ноги докуренную сигарету. – Думаю, нам не о чем разговаривать. – Нет, Вася, есть о чем. Водитель попытался пройти мимо Лидии Петровны, но она загородила ему дорогу. – Стой, Вася, – твердо произнесла женщина. – Вот что, Лидия Петровна, я уже все сказал и повторяться не стану. – Давай поговорим по-хорошему. – Нам не о чем разговаривать. – Ошибаешься, Вася. – Вы что, силой меня удерживать будете? – Надо будет, и силой удержу. В ответ Борисов пренебрежительно захихикал. – Не смешите меня, Лидия Петровна. Не забывайте, я в юности увлекался классической борьбой. Женщина сверкнула глазами. – Значит, не хочешь говорить по-хорошему, – процедила она сквозь зубы. – Нет, не хочу. – Тогда поговорим по-плохому! С этими словами Лидия Петровна замахнулась и нанесла сокрушительный удар сеткой по голове Борисова. При соприкосновении с головой водителя бутылка минеральной воды разбилась вдребезги. Борисов охнул и с закрытыми глазами рухнул на тротуар. – Вот так! – буркнула женщина и зашагала прочь. Вокруг безжизненного тела работника автопарка начали собираться прохожие. * * * На дежурный пульт Двенадцатого отделения милиции поступил вызов. Его принял майор Чердынцев. Старческий голос, раздавшийся в трубке, был взволнован. – Але, милиция? – услышал милиционер. – Да, Двенадцатое отделение. – У нас убийство. – Адрес? – Улица Кораблестроителей, дом сорок семь. – Квартира? – На улице труп лежит. Я из автомата звоню. – Ваша фамилия? – Кетлинский Александр Сергеич, пенсионер. – Дежурная бригада будет через пятнадцать минут. Вскоре по Большому проспекту Васильевского острова в направлении улицы Кораблестроителей помчался милицейский «уазик», за рулем которого сидел шофер Витя, а на заднем сиденье – старшие лейтенанты Дука-лис и Волков. Автомобиль подъехал к дому № 47. Оперативники увидели толпу на тротуаре, возле которого стояла машина «скорой помощи». «Уазик» затормозил, милиционеры подошли к горожанам. Пожилой человек в темно-коричневом клетчатом пальто и меховой шапке с опущенными ушами обратился к офицерам: – Здравствуйте, товарищи милиционеры. Это я позвонил вам. Меня зовут Александр Сергеич Кетлинский. – Здравствуйте, – сказал Дукалис. – Вы сообщили, что здесь произошло убийство, – произнес Волков. – Точно, убийство, вон видите, кровь. – Старик показал на кровавые пятна на ледяном тротуаре. – А труп уже погрузили. – Он кивнул головой в сторону машины «скорой помощи». – Пойду поговорю с врачами, – сказал коллеге Волков. – Давай. Волков направился к медику, закрывавшему заднюю дверь машины. – Александр Сергеич, – обратился к пенсионеруДукалис, – расскажите, пожалуйста, что вы видели. – С чего начать? С самого начала. Кетлинский задумался. – Час назад я вышел из дома в магазин. Я живу во дворе, на той стороне улицы. Потом, уже почти дойдя, я вдруг вспомнил, что не взял с собой деньги. Память, знаете ли, не та, что прежде. Пришлось вернуться. – Что было дальше? – Вернулся, взял кошелек, он лежал на шкафу. Потом снова пошел в магазин. – Когда произошло убийство? – Не спешите, молодой человек, до убийства я еще не дошел. – Хорошо, рассказывайте по порядку. – Значит, так. Идя по той стороне улицы, я увидел то, что вас интересует. – Что именно? – Убийство. – С этого места рассказывайте, пожалуйста, как можно подробнее. – До магазина я дойти не успел. Понимаете ли, я делаю все очень медленно. – Нас интересует убийство. – Убивала женщина. – Вы хорошо ее рассмотрели? – О да! Со зрением у меня, слава Богу, все в порядке. – Сколько ей лет? – От сорока до пятидесяти. – А поточнее? – Думаю, ближе к пятидесяти. Она стояла и разговаривала с парнем, а потом размахнулась – и хрясь ему по голове. – Ни с того ни с сего? – Не знаю, может, они не поделили чего-нибудь. – Женщина взяла что-нибудь у потерпевшего? – Мне показалось, нет. – Точно? – Знаете, в этот момент по улице проехал автобус. Он загородил мне видимость. В это время Дукалис разговаривал с врачом, стоя возле машины «скорой помощи». – Старший лейтенант Дукалис Анатолий Сергеич, – представился оперативник. – Кириллюк Борис Евгеньевич. – Что вы можете сказать, Борис Евгеньевич? – Скажу одно: рана не опасна. – Значит, он жив? – Жив и, думаю, проживет еще долго. – Я могу поговорить с ним? – Не сейчас, он еще очень плох. – Куда вы его? – В Пятую городскую больницу «Скорой помощи». Вот визитка, здесь телефон приемного покоя. – Спасибо, вот вам моя. 4 Пятая городская больница «Скорой помощи» жила неспешной жизнью. Машины с крестами на борту доставляли больных, врачи ставили диагнозы, медсестры сновали по коридорам, а повара готовили пациентам пищу в больничной столовой. Палата, где со вчерашнего дня находился Борисов, была рассчитана на троих. Кроме водителя, в ней лежали двое: молодой человек лет тридцати двух и старик лет семидесяти пяти. Молодой человек имел худощавую фигуру, коротко стриженные кучерявые волосы и острое лицо с крючковатым носом. Звали его Марк, он работал юристом в одной крупной компании, но уже вторую неделю пребывал в больнице со сломанной ключицей. Виной травмы был лед, который никогда не скалывается и не посыпается песком во дворах культурной столицы. Возвращаясь вечером домой после пятничной вечеринки, устроенной в стенах родной фирмы, Марк поскользнулся и упал во дворе возле дома. Почувствовав острую боль в плече, он сразу понял, что получил сильную травму. Сейчас, две недели спустя, плечо уже не болело, врачи обещали выписать юриста на следующей неделе. Старика, лежавшего на соседней койке, звали Иван Кириллович. Обладатель двойного подбородка, брюшка и сверкающей лысины целый день изучал старые газеты и журналы. Пять дней назад в своей квартире на. Одиннадцатой линии пенсионер забрался на табурет, стоявший на кухне, чтобы поменять лампочку. Ивану Кирилловичу часто приходилось совершать этот ритуал. Дело в том, что старик пользовался исключительно подержанными лампочками, которые выворачивал в соседних подъездах. Обычно замена лампочек проходила у Ивана Кирилловича без приключений, но на сей раз расшатанные ножки табуретки не выдержали тучного тела хозяина и разъехались в разные стороны. В результате Иван Кириллович с грохотом упал на пол и получил ушиб спины. Он не спешил возвращаться домой, больничная кухня его вполне удовлетворяла, а дома, кроме черно-белого телевизора, пенсионера никто не ждал. В то утро, вернувшись с завтрака, на который давали перловую кашу, бутерброд с сыром и чай, Иван Кириллович лег на койку с журналом «Советский экран» выпуска семьдесят шестого года. Подписка старых журналов была взята пенсионером в холле на столике. – Да… – произнес Иван Кириллович. – Раньше делали фильмы. Хорошее было кино, не то что теперь. Борисов и Марк в это время вели разговор о юриспруденции. – И часто тебе приходится в суд подавать? – спросил водитель. – По-разному. Вот у меня знакомый авторскими правами занимается, так тот постоянно с кем-то судится. – Интересно… – Ничего интересного. Долгая история. Иногда результата приходится ждать годами. Борисов покачал головой. – А ты почему про суд спросил? – поинтересовался юрист. – Хочу с тещей судиться. – С кем? – С тещей, это она меня бутылкой вчера приложила. Марк удивленно посмотрел на собеседника. – Да-да, – произнес тот. – А я думал, тещи только в анекдотах стервами бывают. Борисов горько усмехнулся. – Ладно, ты не расстраивайся, – сказал Марк, – сейчас состряпаем заявление. – Куда? – Как куда? В суд. – Думаешь, получится? – Гарантии не дам, но попробовать надо. Борисов пожал плечами: – А писать на чем будем? – У меня с собой всегда бумага и ручка. – Марк достал из-под кровати портфель. – Ну давай. Юрист вынул и положил на тумбочку белый лист и шариковую ручку. – Вы чего делаете? – подал голос Иван Кириллович. – Заявление в суд пишем, – ответил Борисов. – На кого? – На тещу, – ответил водитель. – С тещей лучше не ссориться. – Так ведь она первая начала. Я шел себе по улице, а тут она с бутылкой в сетке. Размахнулась – и со всей силы меня по голове! – Ну и дела… – Ничего, не расстраивайся, – успокоил соседа по койке юрист, – мне рассказывали про подобный случай. Там человек с тестем судился. В конце концов комнату у него отсудил. – Комнату отсудить было бы неплохо… – Не знаю, как насчет комнаты, а на компенсацию за нанесенный моральный ущерб можешь рассчитывать. – Думаешь? – Уверен. Уверенность соседа передалась Борисову. – Пиши, – сказал он. В этот момент дверь отворилась, и в палату вошел Дукалис. На милиционере был белый халат. – Добрый день, – обратился к больным оперативник. – Добрый, – ответил Иван Кириллович. – Кто здесь Василий Алексеевич Борисов? – Я Борисов, – отозвался водитель. – Я из милиции. Старший лейтенант Дукалис Анатолий Сергеич. Борисов встал с кровати и подошел к оперативнику. – Очень хорошо, мы как раз собрались заявление в суд писать. – Для начала неплохо оформить заявление в милицию. – С удовольствием. – Где расположимся? – Садитесь на кровать. Оперативник осмотрелся. Сидеть в душной палате не хотелось. – Пойдемте в коридор, – предложил он. – Там есть столик и два стула. Если, конечно, вам можно ходить. – Можно. Пойдемте. Борисов и Дукалис вышли в коридор. Больничные запахи неприятно щекотали легкие оперативника, время от времени он морщил нос и тяжело вздыхал. Собеседники расположились за столиком у окна. – Василий Алексеич, расскажите, пожалуйста, что произошло вчера? Борисов с грустью посмотрел на больничный двор. Грязно-белые сугробы лежали между черными дорожками, рядом с которыми топорщили ветви замерзшие кусты. – Дело в том, Анатолий Сергеич, что моя семейная жизнь никак не хочет складываться. – В этом вы не одиноки. – Да, вы правы. Но, уверяю вас, такой тещи, какая была у меня, ни у кого нет. Дукалис усмехнулся. – Зря смеетесь, – отреагировал Борисов. – Давайте все-таки по существу. – Давайте. – Итак, что случилось вчера? – Я возвращался с работы. – Где вы работаете? – Во Втором автопарке. – В котором часу это было? – Около семи. Шел в сторону метро. – Вы всегда ездите домой на метро? – Да. Как говорится, сапожник без сапог. – Итак, вы шли в метро… – Да, у меня еще была мысль купить бутылку пива возле станции. Знаете там торговый комплекс на месте бывших ларьков? – Знаю. – Вот туда я и направлялся. – Что было дальше? – Дальше я увидел ее. – Тещу? – Да. – Значит, это она нанесла вам травму? Борисов вздохнул: – Я вообще-то классической борьбой в детстве занимался, реакция у меня хорошая, но здесь не успел увернуться. – Чем она ударила вас? – У нее в сумке была бутылка. – Водка? – Нет, минералка. – У вас случались подобные конфликты раньше? – Вся моя совместная с ней жизнь – один сплошной конфликт. Дукалис посмотрел в глаза Борисову. – Должен сказать, вы легко отделались. 5 В шестнадцать часов тридцать минут в кабинете Петренко началось оперативное совещание. Кроме подполковника, присутствовали Соловец, Ларин, Дукалис и Волков. Слово взял Мухомор. Он был собран и серьезен. – На повестке дня два вопроса. Во-первых, положение с мебелью. – Что у нас с мебелью, Юрий Саныч? – спросил Соловец. – Я уже давно просил Главк, чтобы нас обеспечили современным оборудованием и мебелью. Сегодня мне позвонил Федор Степаныч. Кстати, передал вам привет. – Спасибо, товарищ подполковник, – отреагировал Ларин. – Так вот, Федор Степаныч сказал, что завтра нам завезут новый набор мебели. Два стола и шесть стульев. – Давно пора, – заметил Дукалис. – Стулья и столы прибыли к нам из Белоруссии. Так что мебель импортная, дорогая. – А где мы ее разместим? – спросил Волков. – Я поработал над этим вопросом и решил, что мебель мы поставим в моем кабинете. – У вас же есть столы и стулья, – заметил Дукалис. – Правильно, есть, но с завтрашнего дня они переместятся в кабинет Соловца. – Ко мне? – удивился майор. – Да, к тебе. И похлопочи, чтобы для них нашлось место. – А куда мне девать свои? – Прояви инициативу, придумай что-нибудь. – Слушаюсь, товарищ подполковник. – Переходим ко второму вопросу: К нам поступило заявление от одной иностранной державы. Оперативники переглянулись. – От какой, Юрий Саныч? – От Норвегии. Вот оно. – Мухомор показал бумагу. – На каком языке? – забеспокоился Дукалис. – На русском. Это заявление от норвежского консульства. – Где такое? – спросил Соловец. – На Каменном острове. Консульство занимает особняк, принадлежавший прежде князю Розанову. Здание находится в одном из самых удаленных уголков парка. – Я знаю этот особняк, – сказал Ларин. – Там раньше был туберкулезный диспансер. – Совершенно верно, – кивнул Мухомор. – Красивый дом и место живописное. – Знают, куда селиться, – заметил Дукалис. – До последнего времени, – продолжил Мухомор, – их там все устраивало. Но недавно начались события, которые заставили норвежцев обратиться к нам. – Что у них случилось? – спросил Соловец. – В соседнем особняке с утра до вечера что-то происходит. Шум, музыка, одним словом, мешают нормальному функционированию представительства. – Кому принадлежит соседний особняк? – Бывшая дача Шуйского. Ныне передана на баланс Дворца молодежи. – Так чего они от нас хотят, Юрии Саныч? – спросил Дукалис. – Надо сходить проверить сигнал, узнать, что там творится. – У нас более серьезной работы полным-полно, – заметил Соловец. – Надо успевать везде. А с норвежцами важно поддерживать хорошие отношения во избежание международных конфликтов. Петренко обвел глазами подчиненных и остановил взгляд на Волкове. Оперативник беспокойно заерзал на стуле. – На каком языке я с ними общаться буду? – спросил старший лейтенант. – Не волнуйся, они русским владеют. Волков вздохнул. – Сходи и узнай, что там творится, – подытожил Мухомор. – Слушаюсь, товарищ подполковник. – Вот, возьми заявление. – Петренко протянул Волкову бумагу. – Если с этим разобрались, то переходим к основному вопросу. – Подполковник надел очки. – Что у нас по последним убийствам? Слово взял Соловец: – В среду был ограблен еще один зал игровых автоматов. На этот раз обошлось без трупов. Охранник тяжело ранен, в данный момент находится в больнице. – Какие есть мнения? – Мы считаем, здесь работает одна бригада. Почерк преступлений очень похож. – Поясните. – Первое ограбление совершил бомж неопределенного возраста, – сказал Соловец. – Посетители толком не смогли составить фоторобот. Каждый свидетель описывал преступника по-своему. Вот результат. – Майор положил портрет перед Петренко. – Да… – произнес Мухомор, взглянув на изображение. – Второй преступник, судя по внешнему виду, был иностранцем, – сказал Ларин. – Это, пожалуй, самое необычное ограбление, с которым мы когда-либо сталкивались. – Иностранцев нам только не хватало, – отреагировал Петренко. – Судя по одежде и манере говорить, преступник был индусом. – Экспертиза показала, что игла, которой грабитель убил охранника, содержала яд, – доложил Дукалис. Мухомор покачал головой. – Вот портрет этого индуса. – Соловец протянул подполковнику фоторобот. – Третье ограбление совершил врач «скорой помощи», – сказал Волков. – Номер машины, к сожалению, никто из свидетелей не запомнил. В данном случае охранник остался жив, вот фоторобот, который он составил. На столе перед Мухомором лежали три портрета преступников. – Значит, банда, – произнес подполковник. – Выходит, что так, – кивнул Соловец. Петренко задумался. – Семь лет назад, – сказал он, – я столкнулся с похожими ограблениями, но тогда преступник был один, хотя выступал каждый раз под разными масками. – То есть как? – спросил Дукалис. – Мы имели дело с артистом. Не в прямом, конечно, смысле, а, так сказать, в переносном. – Он гримировался? – догадался Ларин. – И гримировался, и парики надевал, и усы приклеивал. – Кто это был? – Петр Максимов. Известная в прошлом личность. Я вел его дело и участвовал в задержании. Однако скорее всего нынешние грабежи – дело рук не Максимова. – Почему вы так считаете? – поинтересовался Соловец. – Во-первых, Максимов сидит в тюрьме, и, по моим прикидкам, сидеть ему еще долго. Во-вторых, у преступника был особый почерк, который никогда не повторялся. – В чем это выражалось? – спросил Ларин. – Максимов как будто издевался над нами. Каждый раз перед ограблением он присылал в отделение открытку со стихами. – Со стихами? – удивился Дукалис. – Да, с четверостишиями. В них он с помощью намеков зашифровывал будущее ограбление. – Действительно артист, – произнес Соловец. – И как-то ловко у него это получалось, – продолжил Петренко, – Я бы сказал, талантливо. – Те открытки сохранились? – Они в архиве, подшиты к делу. – Зачем ему это было нужно? – На допросе Максимов сказал, что таким образом самовыражался. – Открытки со стихами к нам пока не приходили, – сказал Соловец. – Давайте вернемся к нынешнему делу, – произнес Петренко. Вдруг Дукалис звонко ударил ладонью по лбу. – Стоп, мужики! – воскликнул он. – В чем дело, Толян? – спросил Соловец. – Были у нас открытки со стихами! – Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Мухомор. – Приходили открытки. Я еще подумал, кто-то не удачно пошутил. – Какие уж тут шутки! – Мне Чердынцев их передал, я прочитал, решил, что это либо шутка, либо кто-то адресом ошибся. – Куда ты дел эти открытки? – спросил Мухомор. – В кабинете лежат, если их никто не выбросил. – Сходи-ка принеси. Дукалис встал из-за стола. – Да, дела… – произнес подполковник. Через минуту Дукалис вернулся, держа в руках несколько разноцветных открыток. – Вот, – сказал оперативник. – Хорошо, никто выкинуть не успел. – Показывай. – Мухомор протянул руку к посланиям. Дукалис отдал одну открытку Петренко, две другие – Соловцу и Ларину. Петренко поднес открытку к глазам и прочитал стихи, написанные от руки: Свеча горит, свеча пылает, Ночную освещая мглу. А тот, кого никто не знает, Следы оставит на углу. Мухомор пожал плечами: – Чепуха какая-то. – Я же говорил, никакого отношения к делу это не имеет, – сказал Дукалис. – Погоди-ка, Толян, – остановил его Ларин. – Где у нас первое ограбление произошло? – На углу Свечного и Литовского. – А тут написано «Свеча горит…» – Ты думаешь, имеется в виду Свечной? – Угол Свечного. Здесь же на углу кто-то оставит следы. – Читай следующую. – Мухомор посмотрел на Соловца. Майор прочитал стихи на открытке: Однажды вечером глубоким Я до Смоленска доберусь, Мечтать об Индии далекой Я буду там, отбросив грусть. – Ну про Индию я понимаю, – произнес Волков, – грабитель был в одежде индуса. А при чем тут Смоленск? – Ограбление произошло на набережной Смоленки, – догадался Ларин. – Точно! – воскликнул Дукалис. – Стихоплет хренов, – отреагировал Соловец. – А говорят, на Руси таланты перевелись, – заметил Ларин. – Читай дальше, – сказал ему Мухомор. Оперативник прочитал следующее послание: Люблю я цифру «семь» и знаю: Глубокий смысл заложен в ней. Я все большое уважаю, Люблю углы, люблю врачей. – Ну с этим все понятно, – отреагировал Соловец. – Тут и Седьмая линия, и Большой проспект, и угол, и врачи. Возникла пауза, во время которой милиционеры оценивали увиденное и услышанное. – Насколько я понимаю, – сказал Мухомор, – открытки приходили каждый раз перед ограблением? – Совершенно верно, Юрий Саныч, – ответил Дукалис. – Думаю, возможны два варианта. Либо кто-то, зная почерк преступника, работает под Максимова, подражая ему. Либо мы имеем дело со случайным совпадением. – С трудом верится в такие совпадения, – сказал Ларин. – Надо поднять дело Максимова и посмотреть на его стихи, – предложил Волков. – Правильно, – согласился Соловец. – Согласен, но необходимо провести еще одно мероприятие, – сказал Мухомор. – Какое, Юрий Саныч? – спросил Дукалис. – Сделайте запрос в колонию, где сидит преступник. – Хорошо, товарищ подполковник, – сказал Соловец. Мухомор снял и положил на стол очки. – Если предчувствия меня не обманывают, это дело преподнесет нам еще немало сюрпризов, – произнес подполковник. – Будем работать, – отреагировал Соловец. – Правильно. Если вопросов нет, то за дело. Работы много, хорошо бы закончить с ней до Нового года. 6 Оперативники вышли из кабинета, Петренко подошел к окну. Унылый зимний пейзаж открылся глазам подполковника. Мухомор поежился, в кабинете было прохладно. Стареющий милиционер подумал о стоявшей в сейфе початой бутылке коньяка. Сунув руку в карман, он нащупал ключ. Вдруг в дверь кто-то постучал. – Войдите, – сказал Мухомор, оставив ключ в кармане. Дверь отворилась, в кабинет вошел высокий худой человек. – дравствуйте, – сказал он, Петренко рассмотрел посетителя. Сутулый мужчина лет сорока с узким лицом, коротко стриженными волосами и уставшим взглядом. На нем были черное пальто с поднятым воротником, темно-серые брюки и коричневые ботинки. В руках он держал туго набитый портфель. – Здравствуйте, – ответил Мухомор. – Епифанов Юрий Денисович, – представился посетитель. – Корреспондент газеты «Петербургская звезда». – Петренко Юрий Александрович, – ответил милиционер. – Вы, если я не ошибаюсь, подполковник? – Не ошибаетесь. Мухомор не обрадовался неожиданному визитеру, мысль о коньяке, запертом в сейфе, не оставляла милиционера. – Мне бы хотелось с вами поговорить, если не возражаете, – произнес Епифанов. – О чем? – Разрешите присесть? – Да, садитесь. Сняв и повесив на вешалку пальто, Епифанов сел напротив Петренко. – Я вас слушаю, – сказал Мухомор. – Мне бы хотелось, Юрий Александрович, поговорить о работе вашего учреждения. – Что конкретно вас интересует? – Видите ли, в последнее время возрос интерес читателя к криминальной теме. – Вы считаете? – Об этом говорит статистика. – Что же показывает ваша статистика? – Растет количество криминальной прозы на прилавках, множатся милицейские сериалы на экранах, выросло число молодых людей, желающих поступить в высшие милицейские учебные заведения. – Вы думаете, это плохо? – Я, Юрий Александрович, считаю, что это хорошо, и поэтому хочу сделать материал о работе вашего подразделения, – Давайте конкретнее. – Если можно, хотелось бы услышать о каком-нибудь случае задержания, о раскрытии крупного преступления. Словом, о деле, которое можно было бы вынести на первую полосу газеты. Видите ли, Юрий Александрович, я хочу сделать материал, в котором имелось бы не только описание уголовного дела, но и аналитические рассуждения о современной преступности, о ее корнях и перспективах развития. – Вижу, вы замахнулись на большую статью. – У меня немалый опыт подобной работы. В нашем деле главное – умение обобщать и делать выводы. Увидеть за маленьким большое – это и есть журналистская работа. Петренко забарабанил пальцами по столу. – Что ж, – произнес он, – и в нашем деле очень важно умение сделать правильный вывод, в этом наши профессии похожи. – Тем более! В таком случае приступим. Вы не возражаете, если я включу диктофон? – Подождите, Юрий… – Денисович, – подсказал журналист. – Так вот, Юрий Денисович, я считаю, разговаривать вам нужно не со мной, а с тем, кто не-посредственно занимается оперативной работой. – Разве вы не имеете к ней отношения? – Безусловно, имею, но как начальник. Я, так сказать, смотрю на дело с высоты птичьего полета, а вам нужен тот, кто сам сидит в засаде, участвует в погоне и задерживает преступника. – Кого бы вы порекомендовали? – Одну минуту… – Мухомор снял трубку и набрал номер кабинета Соловца. – Да? – услышал подполковник голос майора. – Олег, ты в ближайшее время никуда не собираешься уходить? – Нет, Юрий Саныч. – Я к тебе пришлю одного журналиста, корреспондента… – «Петербургской звезды», – подсказал Епифанов. – «Петербургской звезды», поговори с ним. – О чем? – Расскажи о нашей работе, приведи в пример пару раскрытых преступлений, одним словом, поведай широкому читателю о работе органов. – Хорошо, Юрий Саныч. Петренко положил трубку. – Идите в двадцать четвертый кабинет, обратитесь к майору Соловцу Олегу Георгиевичу. – Спасибо, вот моя визитка. – Возьмите мою. Мужчины обменялись визитками и пожали друг другу руки. – Всего доброго, Юрий Александрович, – сказал Епифанов. – До свидания. И попрошу вас, пришлите нам, пожалуйста, газету, когда статья будет напечатана. – Обязательно. Корреспондент взял в руки пальто и вышел из кабинета, плотно затворив за собой дверь. Петренко перевел дыхание и откинулся на стуле. – Ходят всякие… – произнес он. Подполковник обвел глазами кабинет, и взгляд его остановился на запертом сейфе. Рука вновь потянулась в карман, где находился ключ. Вскоре на рабочем, столе Мухомора появились коньяк, рюмка и блюдце с сушками. Наполнив и опустошив рюмку, хозяин кабинета с хрустом откусил кусок сушки. – Хорошо… – произнес Мухомор. Он подошел к окну и вновь взглянул на унылый зимний пейзаж во дворе. Ранние сумерки окутывали сугробы и скучавшие в ожидании хозяев автомобили. Откуда-то издали доносилась музыка. Вздохнув, подполковник вновь наполнил рюмку. – Будем, – сказал он и залпом выпил коньяк. Затем Мухомор съел еще одну сушку, закупорил бутылку и вместе с закуской поставил ее обратно в сейф. – Вот так, – выдохнул подполковник, на душе у него стало легко. День выдался трудным, Петренко решил уйти домой пораньше. Подполковник надел пальто и шапку, взял портфель и направился к двери. Выйдя в коридор, он достал и вставил ключ в замочную скважину. Вдруг он с удивлением заметил, что на двери отсутствует ручка. – Что за черт? – произнес Мухомор. Подполковник провел рукой по поверхности двери, но нащупал лишь отверстия от шурупов, которыми ручка была прикручена к доскам. Петренко прекрасно помнил исчезнувшую ручку, в свое время он привез ее из Болгарии, где находился на международном симпозиуме. Ручка была подарена милиционеру болгарскими коллегами и имела форму львиной лапы. Мухомор лично прикрутил ее к двери с помощью инструментов, принесенных из дома. Сегодня в обед она еще была на месте. – Чепуха какая-то, – пожал плечами Петренко. Озадаченный неожиданной пропажей, подполковник побрел по коридору в сторону лестницы. 7 Епифанов вошел в кабинет Соловца. – Здравствуйте, – сказал корреспондент. – Здравствуйте, – ответил майор. – Меня зовут Епифанов Юрий Денисович. Я пишу для «Петербургской звезды». – Соловец Олег Георгиевич, – представился оперативник. – Проходите, присаживайтесь. – Спасибо. – Епифанов подошел к столу и сел напротив Соловца. – Пообщался сейчас с вашим шефом, – произнес журналист. – Интересный человек. – Вы правы, Юрий Саныч – целая эпоха в Уголовном розыске. – Меня всегда интересовали крупные личности, такие, как он. Особенно интересно наблюдать и описывать столкновение такой личности с крупным представителем преступного мира. – Вам уже доводилось делать подобные материалы? – Увы, нет. Но у меня складывается впечатление, что последнее время преступный мир, так сказать, измельчал. – Вы так считаете? – Это, конечно, взгляд со стороны. – А почему вы сделали такой вывод? Епифанов прищурился и выпятил нижнюю губу. – Видите ли, Олег Георгиевич, мне не хватает мощных фигур, так сказать, злодеев века типа Джека Потрошителя или профессора Мориарти. – Но профессор Мориарти всего лишь литературный персонаж. – Да, вы правы. – Итак, о чем бы вы хотели поговорить? – О вашей работе. Читателя интересует, чем живет, о чем думает, чем, так сказать, дышит сегодняшняя милиция. – Это разговор не на один час. – Я не спешу. Перспектива провести несколько часов в обществе меланхоличного журналиста не обрадовала оперативника. – Давайте все-таки сузим круг тем. – Хорошо. В газетных сводках обычно говорится о захватах, погонях, перестрелках. А нельзя ли заглянуть за кулисы милицейской жизни? – Что вы имеете в виду? – Я имею в виду личную жизнь милиционера. – Чью именно? – Скажем, вашу. Поворот разговора оказался неожиданным, Соловец не собирался обсуждать с Епифановым свою личную жизнь, тем более что обсуждать в ней было нечего. – Вы считаете, моя личная жизнь будет интересна широким массам? – криво улыбнулся оперативник. – Безусловно! Майор вздохнул: – У меня к вам есть предложение. – Я вас слушаю. – Сейчас я позвоню в сороковой кабинет, там работает капитан Ларин. У него в отличие от меня бурная и интересная личная жизнь. Поговорите с ним, он расскажет вам много любопытного. – Как скажете, Олег Георгиевич. Сняв трубку, Соловец набрал номер кабинета Ларина. – Слушаю, – ответил капитан. – Андрей, к тебе сейчас зайдет корреспондент из газеты, поговори с ним. – Какой, к черту, корреспондент? – Спокойно, Андрей, это приказ Мухомора. – Ладно, пусть подходит. Соловец положил трубку. – Поднимитесь на этаж выше и зайдите в третий кабинет направо по коридору. Спросите капитана Ларина. Епифанов встал. – Спасибо, Олег Георгиевич. – Журналист протянул руку милиционеру. Выйдя в коридор, Епифанов направился на лестницу. Пару минут спустя корреспондент постучал в кабинет Ларина. – Войдите, – сказал оперативник. Открыв дверь, Епифанов переступил порог кабинета. – Добрый вечер. – Здравствуйте. – Могу я видеть капитана Ларина? – Это я. Андрей Васильевич. – Встав, оперативник протянул руку посетителю. – Юрий Денисович. Новые знакомые обменялись рукопожатиями. – Садитесь, – сказал Ларин. Мужчины расположились напротив друг друга. – Я вас слушаю, Юрий Денисович. Епифанов окинул взглядом кабинет. На противоположной стене висел большой настенный календарь с видом Невы и Петропавловской крепости. – Скажите, Андрей Васильевич, как вы относитесь к утверждению, что Петербург – криминальная столица России? – спросил журналист. Ларин улыбнулся: – Положительно. – Почему? – Если бы дело обстояло иначе, мы бы сидели без работы. – Впервые слышу подобное от милиционера. – Вы ведь хотели откровенного разговора? – Конечно. И вот какой мне хотелось бы задать вопрос: вам доводилось стрелять в людей? – В преступников, Юрий Денисович. Конечно, доводилось, это моя работа. Разумеется, в том случае, если преступник нападал или оказывал вооруженное сопротивление. – А не возникало ли у вас когда-либо желание в последнюю секунду отвернуть пистолет в сторону и выстрелить мимо? – Почему у меня должно было возникнуть такое желание? – Дело в том, что, по последним данным, больше половины военнослужащих во время атаки намеренно стреляют мимо противника, потому что психологически не готовы убивать людей. Ларин с удивлением посмотрел на Епифанова. – Для меня это новость, – произнес оперативник. – Поэтому я и задал вам такой вопрос. Милиционер задумался. – Я вот что думаю, – произнес он. – У нас работает один сотрудник. Старший лейтенант Дукалис. У него самый большой опыт в арестах, захватах и перестрелках, он лучше, чем я, сможет рассказать об ощущениях милиционера во время схватки с преступниками. – Вы так считаете? – Убежден. – Когда я смогу поговорить с ним? – В данный момент Дукалис находится в курилке, это в конце коридора. Он собирался домой, если сейчас выйдете, успеете его застать. Епифанов поспешно встал. – Спасибо, Андрей Васильевич. – He за что, Юрий Денисович. Пожав руку оперативнику и выйдя из кабинета, журналист направился в курилку. Там, сидя на стуле возле стены, дымил сигаретой Дукалис. – Здравствуйте, мне нужен старший лейтенант Дукалис, – сказал внезапно возникший Епифанов. От неожиданности оперативник подавился дымом и закашлялся. – Это я, – с трудом произнес милиционер. – Епифанов Юрий Денисович, – представился работник прессы. В ответ Дукалис только кивнул, не в силах сразу восстановить речь. – Я из газеты, – сказал журналист, присаживаясь на соседний стул, – ваш коллега посоветовал поговорить с вами, как с самым опытным и уважаемым работником отделения. – О чем? – прохрипел оперативник. – О проблемах, связанных с работой вашего ведомства. Глаза. Дукалиса округлились от удивления. – И главное, – продолжил Епифанов, – мне бы хотелось услышать о каком-нибудь ярком деле, случившемся в последнее время. Дукалис затушил и выбросил в урну сигарету. Голос наконец вернулся к старшему лейтенанту. Он посмотрел на нежданного собеседника. – Послушайте… – Юрий Денисович, – подсказал журналист. – Юрий Денисович. Этажом ниже, в шестнадцатом кабинете, работает старший лейтенант Волков. В этом году он вышел вперед по всем показателям. – Так… – Поговорите с ним, а у меня, извините, после простуды еще не до конца восстановился голос. Боюсь посадить связки. – Хорошо, воспользуюсь вашим советом. – И поспешите, пока Волков не ушел. 8 Когда Епифанов постучал в дверь кабинета Волкова, оперативник уже стоял на пороге. Старший лейтенант спешил на свидание, времени оставалось мало. – Да, – сказал он, услышав стук в дверь. – Разрешите? – спросил журналист, входя в кабинет. – Вы к кому? – Мне нужен старший лейтенант Волков. – Я Волков. – Меня зовут Епифанов Юрий Денисович, я работаю над материалом о современной милиции. – Над чем работаете? – Над газетной статьей. Я журналист. – А… понятно. – Ваш коллега Дукалис посоветовал мне поговорить с вами. – Почему со мной? – Он сказал, в этом году вы вышли вперед по всем показателям. – Он действительно так сказал? – удивился Волков. – Две минуты назад. Оперативник улыбнулся: – Что еще вам сказал Дукалис? – Сказал, что вы сможете рассказать мне о крупном преступлении, совершенном и раскрытом совсем недавно. – Он не уточнил, о каком именно преступлении? Епифанов отрицательно покачал головой. Волков посмотрел на часы и вздохнул: – К сожалению, у меня совершенно нет времени. – Уделите мне хотя бы десять минут. – Извините, уважаемый, не могу. – Очень жаль. Выражение лица Епифанова стало печальным, он сделал шаг в сторону двери. – Постойте, – вдруг сказал Волков. Корреспондент остановился. – Думаю, я смогу вам помочь. Пойдемте. Собеседники вышли из кабинета. – Спустимся вниз. – Волков показал рукой на лестницу. – Я вас познакомлю с нашим коллегой, который расскажет обо всем, что вас интересует. – Буду вам очень признателен. – Главное, ему некуда спешить, он сегодня дежурит. Милиционер и журналист спустились на первый этаж и подошли к дежурному майору Чердынцеву, сидевшему с газетой в руках за столом, на котором стояли термос и железная кружка. Рядом с термосом на газете лежал надкусанный бутерброд. – Боря, можно тебя на минуту? – обратился к коллеге Волков. Чердынцев встал и, отложив газету, подошел к оперативнику. – Мы оставим вас на минуту, если не возражаете, – сказал Волков Епифанову. – Конечно, конечно. Волков взял под руку Чердынцева и отвел его в сторону. – Боря, у меня к тебе дело, – произнес оперативник, – Говори, Слава. – Видишь того мужика? Это корреспондент одной центральной газеты. – Какой? – Он сам все расскажет. – Ну и?.. – Ты все равно тут штаны протираешь, расскажи ему что-нибудь. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=153071) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.