Белая тигрица Джейд Ли Англичанка Лидия Смит приезжает в Шанхай к своему жениху. Но волею судьбы не состоявшаяся невеста оказывается в публичном доме, где ее опоили опиумом и продали в рабство мужчине-дракону. Но, покупая тело красавицы, нефритовый дракон хотел получить от нее нечто большее. Его не интересовала девственность Лидии. Ему была нужна женская сила инь – квинтэссенция ее наслаждения, экстаза... Джейд Ли Белая тигрица Посвящается Крису Кеслеру, потрясающему редактору, который спросил: «Что там про Китай?», а также Пэтти Стил-Перкинс, которая часто повторяла: «Ты должна изучать наследие своей родины». Может, эта книга о том, что она имела в виду? Первый шаг к бессмертию —У тебя нет никакого жениха, – отрезал он. – Ты... – он на мгновение запнулся, подбирая нужное слово, – ты моя служанка. – Еще чего! – Лидия чуть не спрыгнула с кровати, забыв, что у нее расстроенный желудок и она не одета. Но в последний момент она передумала и, продолжая сидеть на кровати, размышляла, получится ли у нее залепить этому наглецу пощечину не вставая. Он поклонился. – Прошу прощения... – Да уж, я думаю, это не будет лишним. – Ты моя... – Снова наступила пауза – он опять вспоминал английское слово. Затем его лицо смягчилось, черные глаза приобрели красновато-коричневый оттенок и он выпалил: – Ты моя рабыня. ГЛАВА 1 Если Господь пощадит Шанхай, то ему следует извиниться перед Содомом и Гоморрой.     Слова шанхайского миссионера Шанхай, Китай, 1897 «А-а-а-а-хо. А-а-а-а-хо...» Несколько голосов, слившихся в один низкий звук, похожий на стон страстного томления, доносились с берегов реки Ванпу. Лидия Смит, которой уже рассказывали об этом звуке, с волнением слушала его, пока не почувствовала дрожь. В этом тягучем стоне слышался ритм тяжелого труда бедных китайских работяг, так называемых кули, которые строили дома в быстро расширяющихся кварталах Шанхая. Теперь наконец Лидия сама услышала этот звук. «А-а-а-а-хо. А-а-а-а-хо...» Медленный, монотонный и скучный, этот многоголосый стон напоминал биение сердца самого города. Лидия напрягала слух, чтобы расслышать каждое новое повторение. Задерживая в легких смешанный с дымом воздух, она пыталась разглядеть белые дома-бунгало, видневшиеся за кирпичными стенами этого нового процветающего города. Ей это, конечно, не удалось. Целый лес корабельных мачт не позволял увидеть ничего, кроме порта, но Лидия продолжала стоять, держась руками в белых перчатках за поручни и стараясь не упустить ни одной детали. – Как здесь красиво, – прошептала она, хотя на самом деле это было не так. Небо затянуло тучами, в воздухе, влажном и густом, чувствовался слабый аромат имбиря. Но она повторяла вновь и вновь, как молитву: «О, прекрасный Шанхай! Мой новый дом». – Вы уверены, что вас никто не будет встречать, мисс Смит? Даже слуги вашего жениха не будет? Она вздрогнула, услышав за спиной голос капитана. Широкая тень от его фигуры легла рядом с Лидией. Она обернулась, испытывая смешанное чувство сдержанности и волнения. Сначала ей не нравился капитан, но путь, который она проделала от Англии до Китая, убедил ее в безосновательности этой неприязни. К тому же они прибыли на две недели раньше, и это окончательно рассеяло все сомнения. Она с нетерпением ждала встречи с Максвеллом, представляя, как он удивится ее приезду. Капитан, очевидно, был обеспокоен ее безопасностью. – В Шанхае женщине не следует быть одной. Лидия улыбнулась, прижав к сердцу последнее письмо от своего жениха. – У меня есть название улицы и китайские деньги. Со мной все будет в порядке. – Но вы не умеете говорить на их языке, мисс. Вы же не сможете сказать ни слова, – настаивал капитан. Его забота была ей приятна. Этот человек почти все путешествие ворчал по поводу ее присутствия, но сейчас, когда они прибыли, он, казалось, искренне беспокоился о своей пассажирке. Он немного напоминал ее отца: внешне суровый, он имел золотое сердце. – Ну что вы! Я знаю намного больше чем одно слово. – Она, конечно, не могла говорить бегло, но кое-что действительно знала. – Ваша команда кое-чему научила меня, а до путешествия у меня был учитель, миссионер, многие годы проживший здесь. Капитан поморщился и направился дальше. – Шанхай – опасное место, – проворчал он. Но если он и говорил что-то еще, она уже не слушала его: ее внимание снова привлекли доки. Лидию интересовала портовая жизнь. Во время путешествия она многое узнала о кораблях, даже подружилась с некоторыми членами команды, поэтому теперь, в последние минуты совместного пребывания со своими соотечественниками, она с напряжением всматривалась в медленно надвигающуюся панораму Шанхая. Она увидела, как все тесно размещалось в этом городе, многолюдном и крикливом, совсем не так, как в Лондоне. Богачи и бедняки сновали рядом, не обращая внимания друг на друга. Богатые шанхайцы выглядели точно так же, как и толстосумы Лондона, включая последнюю моду и экипажи. Даже бедные кули в своих укороченных штанах и без сорочек показались ей знакомыми, напомнив английских моряков. Они сидели на корточках на грязном берегу в ожидании работы. За ними на бамбуковых подмостках возвышались многоквартирные дома, сдаваемые в аренду, огромные и уродливые, как все второразрядные дома. Вообще открывшаяся перед ней картина внушала не больше робости, чем любой большой город. Во всяком случае, именно так Лидия пыталась успокоить себя. Ей вовсе не стоило волноваться, ведь она прожила в Лондоне почти всю свою жизнь. Хотя, конечно, никто из англичан, как бы он ни был беден, не стал бы работать без сорочки. Но среди язычников можно было и не такое увидеть, как писал ей Макс. Шум этого города отличался от привычных ей звуков, и она сдвинула шляпку на затылок, чтобы получше расслышать его. Еще было рано – около девяти утра, – но город уже проснулся и ожил, наполняясь своеобразным многозвучием. Со всех сторон раздавались пронзительные голоса, и, когда она наконец смогла сойти на берег, они слились в общий гул, в котором выделялись резкие возгласы продавцов-разносчиков, предлагавших свои товары. Более спокойный тон английской речи был чем-то вроде аккомпанемента и служил временным сопровождением, а не основной мелодией. Постоянным лейтмотивом этой какофонии был непрекращающийся стон кули «а-а-а-а-хо». Все это было так ново, что Лидия едва удержалась, чтобы не затанцевать перед рядом рикш*, ожидавших пассажиров. Очередь извозчиков без экипажей представляла собой очень странное зрелище. Лидия слышала о рикшах, но никогда еще не видела ни одного из них. Запряженные в свои двуколки, они показались ей смешными. Повозка рикши представляла собой скамью, поставленную на ось между двумя большими колесами. По обеим сторонам ее шли длинные шесты, за которые брался извозчик, или, точнее, бегун, потому что рикша исполнял роль лошади и сам тащил повозку. Тщательно все обдумав, Лидия выбрала двуколку побольше, такую, где был похожий на зонт верх, дающий тень, а также длинная полка для багажа. – Отвезите меня на эту улицу, – сказала она по-китайски, протягивая листок с адресом Макса. Макс не написал, как следует произносить эти странные символы, и ей лишь оставалось молиться, чтобы извозчик умел читать. А тот, скорее всего, понятия не имел, что означают эти иероглифы, поэтому даже не взглянул на листок. Вместо этого он широко улыбнулся ей, обнажив кривые зубы, и знаком пригласил сесть в повозку. Другие извозчики тут же принялись громко говорить, подкрепляя свои слова непонятными жестами. Их резкие голоса смешались, и Лидия, растерявшись, с недоумением смотрела на них. От страха у нее пересохло во рту. Все было не так просто и удобно, как она себе представляла. – Вы знаете, где это находится? – неуверенно спросила она по-китайски. Рикша лишь глупо оскалился и попытался помочь ей взобраться в двуколку. Лидия в отчаянии отшатнулась в сторону и повернулась к остальным извозчикам, стараясь перекричать стоявший вокруг шум. – Кто-нибудь здесь понимает меня? – Вы неправильно говорите по-китайски, мисс, – прозвучал сзади нее знакомый голос. Лидия обернулась и увидела капитана. На его грубом лице играла приветливая улыбка. – Именно этого я и боялся, мисс. Вы изучали кантонский диалект, а здесь говорят на шанхайском. Она нахмурилась, обескураженная услышанным. – У них разные языки? – Они всего лишь неграмотные дикари, мисс. У них все везде различается. – Капитан вздохнул, раздраженно махнув рукой. –Я не рассчитывал заниматься этим, но у меня есть немного времени. Вон там мой знакомый извозчик. – Он указал на закрытую сверху двуколку, у которой, улыбаясь ей и кивая головой, стоял рикша в конусовидной шляпе. Капитан взял ее листок и быстро прочитал ему адрес. – Мы можем отвезти вас туда, куда вам нужно. Лидия облегченно вздохнула. Ее охватило чувство безграничной благодарности к человеку, которого она на дух не переносила в течение всего этого месяца. – Да, вы мне очень поможете, сэр, – пролепетала она. – Я даже не представляла, что здесь говорят на разных диалектах. Ничего не ответив, капитан приказал рикше, чтобы тот погрузил ее багаж. Приданое Лидии было весьма скромным: оно состояло из одного чемодана. После смерти отца, лондонского врача, им с матерью пришлось жить в весьма стесненных обстоятельствах. – Следуйте за мной, – произнес капитан, ведя ее мимо остальных извозчиков к ожидавшей их двуколке. Вдруг она услышала чей-то встревоженный голос – один из извозчиков, пытаясь говорить на смеси китайского и английского, произнес на ломаном языке: – Нет, лейди... Езжайти со мной... Не с ним. Нет, нет. Она обернулась, пытаясь понять, что он так отчаянно старается сказать ей, но капитан крепко сжал локоть Лидии и твердо произнес: – Оставайтесь со мной, мисс Смит. Это все воры и разбойники, среди них нет ни одного честного человека. Она не сопротивлялась. Ей было известно, что даже лондонские извозчики могли запросто обмануть пассажира, если тот был слишком рассеян и терял бдительность. Лидия не хотела и думать, что могло бы случиться с ней с таким скудным знанием китайского. Слава богу, капитан был ее соотечественником, словно знакомый островок посреди неизвестного океана. Успокоившись окончательно, она позволила ему отвести себя к повозке. Бамбук на первый взгляд казался слишком тонким, чтобы выдержать Дидию и ее багаж, но, к удивлению, он даже не прогнулся, когда она, а затем и капитан, который громоздко уселся рядом с ней, оказались внутри повозки. Лидия не успела перевести nvx а они уже выехали из ряда этих необычных экипажей. Рикша, крепко ухватившись за шесты, быстро побежал по дороге. Она хмурилась, глядя на впрягшегося в повозку мужчину. Как и другие китайцы, он был невысок. Но в его жилистом теле таилась большая сила: он без труда вез Лидию, капитана, чемодан и саму повозку. Девушка испытывала некоторое смущение, но у нее не было другого выбора, поскольку в Шанхае не ездили в повозках, запряженных лошадьми. Лидия помалкивала и смотрела по сторонам, пока рикша вез их по улицам города. Вскоре ее внимание перестали занимать блестевшие на солнце здания, похожие на пагоды, и длинные красные полотнища, расшитые золотом. Она снова посмотрела на потного человека, тянувшего за собой повозку. Из-под остроконечной шляпы струился пот; тело, казалось, состояло из одних костей и жил; в нем не было ни грамма жира. Лидия еще никогда не видела такой худобы. Каждый позвонок, каждое ребро при движении выделялись так же отчетливо, как нос или локоть. Глядя на него, Лидия испытывала стыд за каждую пышку, которую она когда-либо ела, за каждый лакомый кусочек, от которого не смогла отказаться. Ей хотелось остановить его и извиниться, сказав, чтобы он больше не беспокоился о ней, что она пойдет пешком. Но она знала, что это невозможно. Это был его труд, который кормил его, и вряд ли рикша поблагодарил бы ее, если бы она сократила расстояние поездки. Лидия сидела молча, стараясь не выказывать своей неловкости. Она разглядывала стриженую голову извозчика, прислу-шивалась к его дыханию и скрипу грубых сандалий. Потом она заметила, что дышит с ним в такт, неосознанно пытаясь помочь ему дышать и таким образом облегчить его тяжкий труд. Она собиралась дать ему щедрые чаевые, даже если капитан будет возражать. Но когда они приехали, капитан не дал ей ни секунды времени. Как только двуколка остановилась, он схватил ее и одним движением руки почти выволок из повозки. Лидия едва успела быстро промямлить «се, се» в знак благодарности, а капитан уже тянул ее к зданию. – Пожалуйста, – попросила она, – чуть помедленнее. Но очевидно, капитан и так потратил на нее слишком много времени и ему не терпелось покончить с этим. Ей тоже хотелось расстаться с ним поскорее, несмотря на столь неожиданную помощь с его стороны. Поэтому Лидия позволила втолкнуть себя в большое здание, которое располагалось посреди улицы, застроенной добротными домами. Она только успела заметить красивую резьбу на дверях из черного дерева, украшенный золотыми драконами и лебедями фасад, а также другие китайские украшения: красные бумажные фонарики, свисавшие с карнизов, широкие ленты, расшитые золотыми иероглифами. Лидия, конечно, ничего не могла прочитать, но их праздничный вид радовал глаз, и на сердце становилось легко. Оказавшись внутри дома, Лидия увидела лестницу с замысловатой резьбой. Она была из такого же черного дерева, что и входная дверь. В просторной гостиной стояли резные кресла, обитые слегка полинявшей красной тканью, и столики, накрытые шелковыми скатертями с позолотой. Все это выглядело кричаще и безвкусно, к тому же, на взгляд Лидии, слишком утомительно для глаз европейца, но, поскольку к ним никто не вышел, она продолжала рассматривать комнату. Внезапно она обратила внимание на незнакомый сладковатый аромат, немного даже тошнотворный, стоявший в воздухе. – Это так непохоже на Максвелла, – пробормотала Лидия. – Он очень сдержанный человек, я ни за что не поверю, что ему нравится такая гостиная. Правда, она успела заметить, что Шанхай изобиловал яркими красками, поэтому решила не удивляться своеобразному колориту этого жилища. Лидия была уверена, что комнаты Макса были намного скромнее. С этой мыслью она собралась идти вверх по лестнице. Лидия так торопилась увидеть своего жениха, что с трудом соблюдала правила хорошего тона. Обернувшись к капитану, она протянула ему свою руку в перчатке. – Благодарю вас, сэр, за то, что вы привезли меня сюда. Я уверена , что теперь смогу найти Макса сама. – Она нетерпеливо указала рукой. – Думаю, что его комнаты там. Но капитан даже не обратил внимание на ее жест, он смотрел через плечо Лидии куда-то в гостиную. Лидия обернулась и увидела китаянку, а также дородного человека явно смешанной крови. Его глаза имели миндалевидный разрез, как и у всех китайцев, но кожа была более светлого оттенка. Нос мужчины, отчетливо выделяясь на лице, подчеркивал покатость подбородка и лба. Он был крепкий и широкоплечий, особенно по китайским меркам, и, похоже, в его привычку явно не входила приветливая улыбка для гостей. На нем была несвежая, серая сорочка в пятнах и черные штаны. Он был, вероятно, помощником китаянки, которая, несмотря на свой невысокий рост, держалась очень гордо и надменно. На ней было облегающее фигуру одеяние из черного шелка, расшитое золотыми узорами, а на ногах Лидия заметила крошечные черные туфли. Гладкие черные волосы женщины были зачесаны наверх, прическу удерживали два гребня из слоновой кости, слабо мерцавшие в пыльном воздухе гостиной. Она ничего не говорила, только пристально рассматривала Лидию, поджав темно-красные губы. Капитан тоже молчал. Все это было так странно, что Лидия забеспокоилась. Решив взять себя в руки, она улыбнулась и сделала шаг вперед, надеясь, что женщина понимает по-английски. – Прошу прощения за вторжение, – с преувеличенным дружелюбием произнесла она, – но я невеста Максвелла Слейда. Не могли бы вы провести меня в его комнаты, я подожду его там. Китаянка улыбнулась и, не ответив ей, повернулась к своему дородному спутнику. – Чай! – властно приказала она, и тот, поклонившись, поспешно вышел из гостиной, чтобы выполнить приказ. – Но... – Не спорьте, – шепотом прервал ее капитан, – этим вы только оскорбите ее. Просто выпейте чаю, мисс Смит. – Но Макс... – голос Лидии замер, когда она поняла, что ей, наверное, придется ждать долгие часы, прежде чем она увидит своего возлюбленного. Он, очевидно, на работе и вернется домой только вечером, а ей остается терпеливо ждать его возвращения, проявляя предельную вежливость, чтобы понравиться хозяйке. Изображая наигранную радость, Лидия повернулась к женщине и улыбнулась. – Конечно, я с удовольствием выпила бы чаю, – солгала она, принимаясь развязывать ленты своей шляпки. Китаянка указала ей на маленький квадратный столик, один из многих в этой комнате, и девушка села, стараясь унять тревогу. На самом деле ей хотелось быстрее оказаться в комнатах Макса, несомненно обставленных в приличном стиле. Она повернулась к капитану, чтобы задать ему вопрос. Но его не было рядом. Она лишь успела заметить, как он выходил на улицу. – Капитан! – позвала его Лидия. Затем она вспомнила о своем чемодане и подумала, что он, наверное, вышел, чтобы внести сюда ее багаж. – Сядьте, отдохните, – сказала хозяйка, отвлекая ее внимание от поспешного ухода капитана. – Выпейте чаю, – продолжала она. Ее голос был более глубоким, чем ожидала Лидия. Первым делом, подумала девушка, во время пребывания в Шанхае ей нужно изучить китайский язык, чтобы по возможности избегать всяких недоразумений. Мужчина внес чайник и круглый поднос. Пока он медленно ставил поднос, Лидия взглянула на китайские чашки для чая. Они были маленькие и круглые, и у них отсутствовали ручки. Опять-таки они были украшены позолотой. «Чтобы сочетаться с окружающей обстановкой», – решила Лидия. Пока она рассматривала вычурный узор с изображением лотоса, хозяйка нагнулась и налила чай. – Пейте, пейте, – настойчиво предлагала китаянка. Лидия нахмурилась. Женщина склонилась над ней, указывая на чашки. Но на подносе было несколько чашек. – Вы не присоединитесь ко мне? – спросила девушка, посмотрев на хозяйку, и сделала приглашающий жест рукой, чтобы женщина села. – Нет, нет, – улыбаясь, отказалась та, однако ее глаза оставались холодными. – Вы пейте, пейте. Лидия, не зная, как вести себя, взяла чашку. Заглянув туда, она увидела, что в чашке плавают листья чая. Она улыбнулась, чувствуя умиление. Да, эти китайцы заваривают чай совсем не так, как Англии, где заварку обязательно процеживают. Максвелл сочинил целое письмо о недостатках китайского чая. Ничего страшного, подумала она, если вся нация пьет чай вместе с заваркой, то и ей эти листья не принесут вреда. Лидия сделала первый глоток, с любопытством ожидая ощущение вкуса настоящего китайского чая. Напиток, которым ее угощали, имел более горький вкус по сравнению с тем, к которому она привыкла в Англии. К тому же в нем присутствовал оттенок тошнотворной сладости, как будто китаянка пыталась приготовить чай по-английски, но не смогла. Лидия отставила чашку, пытаясь понять вкус чая. Но как только она это сделала, женщина тут же встала рядом с ней, буквально заставляя Лидию снова сделать глоток. – Нет, нет, пейте. Допивайте чай, – настаивала она. Лидия допила. Ей не оставалось ничего другого, потому что она не хотела показаться невежливой гостьей. Она удивилась, что не пролила его, и подумала, что, возможно, это китайский обычай – выпивать всю чашку залпом. Возможно, она обсудит с Максвеллом свой опыт чаепития по-китайски, когда тот вернется, и они вместе посмеются над ее невежеством. Или же над чрезмерной настойчивостью хозяйки. О, ей так много нужно было рассказать ему! Когда же он придет? Поставив чашку на столик, Лидия взглянула на хозяйку. – Пожалуйста, не могли бы вы сказать мне, где работает Максвелл? Я бы пошла к нему туда. Но та не слушала. Она вновь наполнила чашку и почти насильно вставила ее в руку Лидии. – О нет, благодарю. – Лидия протянула руку, чтобы остановить ее, но хозяйка не позволила. Холодно, даже жестко она произнесла: – Пейте! – Пожалуйста... – Пейте! Голос женщины стал пронзительным, и Лидия сделала так, как ей приказывали, выпив вторую чашку до дна. Больше она не собиралась пить: сначала пусть ответят на ее вопросы. Поставив чашку с непонятным усилием, она сердито взглянула на хозяйку. – Максвелл Сеид... – Да, да, – сказала женщина, снова подливая чай. Лидия рассердилась. Она произнесла не так, как надо. – Максвелл Сл... Слейд... Где он работает? Работает... Где Макс работает? – Еле ворочая языком, она с трудом произносила знакомые слова. Тем временем китаянка говорила что-то на ломаном английском языке. – Ваш мужчина скоро придет. А сейчас пейте. – Она опять нагнулась над Лидией, подсовывая ей чашку с чаем. Но Лидия уже достаточно выпила для одного дня. Она отвернулась от китаянки, решив встать из-за стола. Мужчина подошел к ней с другой стороны, но Лидия не обращала на него внимания. Она сожалела, что ей приходилось проявлять грубость по отношению к своей новой хозяйке – первой китаянке, с которой ей удалось поговорить, – но это было неизбежно. Она отказывалась пить этот отвратительный чай. Неожиданно Лидия почувствовала, что с ее ногами что-то произошло. Они сделались ватными и отказывались держать ее. Когда Лидия встала, то с удивлением заметила, что ноги не слушаются ее и она вновь медленно опускается в кресло. Ей показалось, что голова стала тяжелой и теперь бессильно болтается на шее. – Что все это значит? – спросила она у женщины или, точнее, попыталась спросить, потому что ее язык онемел. Вместо этого прозвучало лишь: – Что-о-о? Затем она потеряла сознание. Чэнь Ру Шань скривил губы, уловив в воздухе сильный запах опиума, наполнявший Сад ароматных цветов. Здесь он был не так крепок, как в отделении более низкого класса, но его тошнотворный сладкий аромат отчетливо выделялся среди других запахов. Кроме него Ру Шань различил духи «цветов», запах табака, исходивший от мужчин, которые пришли полюбоваться на «цветы», а также резкий спертый дух, сущность ян, исходивший от тех, кто хотел большего. В целом Ру Шань находил этот сад настолько же отталкивающим, как и подобные заведения в трущобах Шанхая, поэтому он круто повернулся на каблуках, чтобы уйти. Но сопровождавшая его женщина остановилась, ухватившись своей маленькой белой рукой за рукав его сорочки. – Чтобы поймать тигренка, нужно войти в логово тигра, – сказала она нараспев. – Мне сегодня не нужен тигренок, Ши По. И я с трудом выношу этот... – Какими словами можно было описать то, во что превратился Китай? – Этот разврат. Она обворожительно улыбнулась ему. Красоту этой женщины нельзя было скрыть даже вуалью, затенявшей ее лицо. – Разве до сегодняшнего дня я давала тебе неверные советы, направляя тебя? Доверься мне еще немного, Ру Шань, и все прояснится. Прежде чем он успел ответить, хозяйка Сада уже направлялась к ним в сопровождении своего помощника, неопрятного увальня. – Приветствую вас, приветствую вас. Чем могу услужить таким важным гостям? – спросила она, низко и почтительно кланяясь. Ру Шань едва сдерживал себя, чтобы не нагрубить ей. Он испытывал непреодолимое желание сказать владелице притона, что она должна бросить это презренное занятие, дать свободу несчастным «цветам» и посвятить свою жизнь аскетическому размышлению. Но Ру Шань знал, что его сарказм не достигнет цели. Он лишь усилит в нем раздражение и досаду. Поэтому он промолчал, зная, что Ши По, несмотря ни на что, будет вести свою игру. В конце концов, это она была его наставницей, а он ее учеником. Ру Шань насупился, бросая мрачные взгляды на хозяйку Сада. Его натуре претило все, что он здесь видел. Ши По смотрела вокруг с видом презрительного превосходства, которым она была обязана богатству своего мужа. – Мы хотим посмотреть на ваш белоснежный «цветок». В черных глазах хозяйки засветилась жадность, но ее движения оставались такими же медленными и грациозными. Она снова поклонилась. – Конечно, но она сейчас отдыхает. Может, вы придете позже? Ру Шань знал, в чем состоит ее уловка: она хотела набить цену, вынудив их ожидать. Кроме того, эта женщина пыталась скрыть от них правду: девушка, скорее всего, была в бесчувственном состоянии. Но следовало соблюдать приличия, поэтому игра продолжилась. – Но может, мы все-таки сможем взглянуть на нее? – спросила Ши По. – Мы не помешаем ей, мы не будем разговаривать и шуметь. – Они и не смогли бы ей помешать, потому что девушка не проснется до тех пор, пока опиум не покинет ее тело. А это иногда занимало несколько дней. – Это очень нежный «цветок», – попыталась увильнуть хозяйка. – Тогда, – вспылил Ру Шань, теряя терпение, – мы не станем тревожить ее, пускай отдыхает. – Он повернулся к выходу, намереваясь удалиться. Он, конечно, не сделал этого, потому что его остановили. Но не эта старая ведьма, которая заправляла Садом, а голос Ши По, прозвучавший властно и непреклонно: – Вернись, Ру Шань. Ты попросил моей помощи, потому что я разбираюсь в этих вещах лучше, чем ты. Я – тигрица, которая намного опередила тебя на пути к бессмертию. Ты примешь урок, который я предлагаю тебе? Ру Шань замер. У него не было другого выбора. Он был в отчаянном положении. Его неудачная попытка выйти из этой ситуации была еще одним примером того, как он нуждался в помощи Ши По. Он подавил вздох и опустил голову. Безмолвно шагая за Ши По вверх по лестнице, он даже не слышал, говорила ли хозяйка еще что-нибудь о своей новой подопечной. Ее помощник шел сзади, и его присутствие тоже было определенной преградой на пути Ру Шаня, если бы он снова решил удалиться. Но теперь он не собирался уходить. Он и так уже проявил свою несдержанность. Он больше не уйдет с избранного пути. По крайней мере, он поклялся себе в этом. Правда, за последние два года Ру Шань давал себе такие клятвы каждую неделю по дюжине раз. Хозяйка отвела их на самый верхний этаж и указала на маленькую тесную комнатушку. Ши По с трудом семенила на своих крошечных забинтованных ножках, опираясь на изящную тросточку, но она была полна решимости. А это больше, чем что-либо другое, доказывало Ру Шаню, что она имела серьезные намерения. Это место выглядело отвратительно. В темной комнатушке не было окна, в ней царил полумрак. Кроме того, не ощущалось даже малейшего движения воздуха, поэтому стояла духота. Как мог кто-либо, будь то мужчина или женщина, дышать здесь, не говоря уже о других занятиях? Ответ, конечно, напрашивался сам собою: свинья не беспокоится о том, что ее хлев смердит. Но человеку, которого вынудили подняться сюда, чтобы обнаружить здесь... На кровати, прикованная цепями, лежала белая женщина, с округлыми формами, бледная, светловолосая. Кандалы были скрыты под тонким одеялом, но Ру Шань отчетливо видел предательские выступы, заметные даже в неясном свете единственного фонаря. Хозяйка заговорила, нахваливая достоинства своей узницы: красоту, здоровье, скромность и, конечно, невинность. Он не слушал старую ведьму, а подошел поближе, чтобы рассмотреть сокровище, которое хотела показать ему Ши По. Волосы белой женщины с оттенком закопченного золота обрамляли красиво очерченный овал лица. Ее рот, невольно раскрытый, казался темной влажной впадиной, окруженной полными красными губами. Ру Шань заметил, что уши женщины, прикрытые растрепавшимися волосами, были круглой формы с длинными плотными мочками. – Ну, что скажешь? – спросила Ши По, прерывая ход его мыслей. – Видишь? Он нахмурился, раздражаясь оттого, что ему приходилось давать отрицательный ответ: – Это белая женщина, отравленная опиумом и прикованная цепями к постели. Что еще я должен видеть? Ши По недовольно подняла брови и жестом отослала хозяйку. Та поклонилась и ушла, забрав с собой своего помощника. Но это была лишь иллюзия уединения. В каждой комнате этого заведения было, по крайней мере, два смотровых отверстия. Ши По, конечно, знала об этом и старалась говорить тихо. Ее голос был едва слышим, но, несмотря на это, Ру Шань отчетливо различал в нем укоризненные нотки. – Посмотри на эту девушку внимательнее, – приказала она. – Видишь, сколько в ней воды? Взгляни на ее груди, какие они полные и круглые. Они смогут питать мужчину, у которого слишком много ян. Ру Шань поморщился, зная, что она говорит о нем. На самом деле в этом и заключалась вся трудность. По мнению Ши По, в нем было слишком много мужского начала ян и слишком мало женского начала инь. Именно по этой причине он обратился к Ши По. И он не мог отрицать, что испытывает чувство голода, глядя на пухлые груди женщины, чуть прикрытые прозрачной сорочкой. Но все же... – Мне не нужно ходить к белой рабыне, чтобы получить инь, – отрезал он. Хотя... Невольно разглядывая слабо очерченные окружности сосков, он подумал, что она действительно могла бы дать много инь. Намного больше, чем Ши По, у которой доминировал элемент дерева и которая очень скупо выделяла росу. Пока эти мысли проносились в его сознании, Ши По приблизилась к нему и, приподнявшись, насколько это было возможно, сказала ему на ухо: – Ты должен вернуть то, что утратил. То, что ты уничтожил. – Я не могу, – выдохнул он, снова испытывая напряжение и недовольство. – А если бы и мог, то не с ней. Ши По резко приблизила к нему свое лицо, ее горячее дыхание, прорвавшись даже сквозь вуаль, опалило щеку Ру Шаня. – Ты делаешь слишком поспешные выводы. Ты видишь яйцо и требуешь, чтобы оно закудахтало... – Я вижу лук и хочу, чтобы жареный голубь уже лежал на блюде, – закончил он ее фразу. Слова старой пословицы жгли ему язык, как раскаленные угли, напоминая ему о том, что он должен был проявить терпение, чтобы обрести средний путь Дао. – Как эта женщина может возместить мою потерю? Ши По отодвинулась от него, став спиной к стене, в которой, по всей видимости, были смотровые отверстия. Затем она сложила руки на груди и сердито заговорила. Ее голос напоминал шипение растревоженной змеи: – Ты убил белого человека, Ру Шань... – Я убил животное! – возмущенно воскликнул он. –Если так, то почему с того момента ты спишь беспокойно? Почему сегодня ты постишься, а завтра ешь как умирающий с голоду раб? Если ты убил всего лишь животное, то почему ты, сам того не желая, сошел со среднего пути Дао? Ру Шань не мог возразить ей, потому что она говорила правду. Со времени той ужасной ночи, случившейся два года назад, он потерял себя, утратив душевное равновесие. – Ты должен вернуть то, что забрал. – Я не могу вернуть его к жизни и не думаю, что стал бы делать это, если бы даже такая возможность у меня появилась. Она кивнула, молча соглашаясь с ним. – Но ты можешь возвысить другую душу, душу белого человека. Научи эту белокожую иностранку своему бесценному искусству, и таким образом ты сможешь найти дорогу назад к среднему пути Дао. Он почувствовал, как его челюсть отвисла от удивления. Нет, она не могла говорить это серьезно. – Ты же не хочешь, чтобы я научил ее, как обрести бессмертие? – Его передернуло, когда он посмотрел на злого духа, как часто называли белых людей. – Эти духи лишены вещества, нужного для того, чтобы обрести бессмертие. Ши По пожала плечами и спокойно произнесла: – Может, и не лишены. Ты попытайся. Это обеспечит тебе долгожданный сон. Ру Шань покачал головой, ошеломленный самой мыслью о таком задании. Он должен научить белокожую женщину премудрости, которую понимали лишь избранные люди из его соотечественников? Это было невозможно! – Куй Ю рассказывал мне, что некоторые из них могут быть по-своему весьма сообразительны, хоть и ограниченны, – заметила Ши По, ссылаясь на слова своего мужа. – Тогда позволь мне учить кого-то из его знакомых. Мужчину. – Тебе что, нужно еще больше ян? – усмехнулась она. – Нет, мужчина лишь усилит нарушение равновесия сил в твоем теле. Тебе нужна белокожая женщина, полная воды. – Она презрительно указала на девушку. – Но я не смогу вывести ее на путь тигрицы. Только женщина способна посвятить ее в эти тайны. – Ты знаешь достаточно, – прервала его она. – И я при необходимости смогу дать тебе совет. Не нужно учить ее высшим ритуалам. Она не способна на это, да ей это и незачем. – Ши По приблизилась, пряный аромат ее духов смешивался с тяжелым духом этого дома, и это вносило еще большую сумятицу в душу Ру Шаня. – Дело в тебе, Ру Шань. Ты стрела, которая должна быть правильно пущена. Она всего лишь лук, который поможет тебе вознестись на Небо. Он понимал ее и знал, зачем она придумала это. Но все же не мог решиться на такой шаг. – Я не смогу приходить сюда каждый день. Я также думаю, что здесь она очень скоро заразится чем-нибудь. Он обернулся, выразительно посмотрев на дверь. Ру Шань прекрасно понимал, что хозяйка будет с большой радостью продавать и перепродавать «чистоту» этой девушки каждому мужчине, который захочет верить лживым словам. Когда девушку приучат к курению опиума, ни она, ни он, Ру Шань, не будут здесь в безопасности. Пребывание в этом доме и вдыхание отравленного воздуха связано с большим риском. – Да, это весьма вероятно, – согласилась Ши По. Ее голос звучал довольно грустно. Услышав печальный возглас, Ру Шань уже начал надеяться на то, что ему удалось избежать этого неприятного задания. Но когда она подняла голову, в ее позе была непоколебимая решимость. – Тебе придется выкупить ее, – твердо заявила наставница. – Что? – взорвался он. Его сдержанность улетучилась. – Да это же будет стоить стольких денег! Цена, которую за нее запросят... – Сама мысль возмутила его. У него не было ничего, что могло бы сравниться в цене со стоимостью одной белокожей девушки. Он может потерять годовой доход своей лавки, если не большe – Я не могу позволить себе это. Со времени... Со времени той ночи, случившейся два года назад. – Ты должен взять в долг. – Нет! – Эта мысль показалась ему отвратительной. __ Тогда тебе придется покинуть Дао и лишиться всего, чего ты достиг за последние девять лет. Ты никогда не сможешь стать бессмертным. Ты лишишься своего звания нефритового дракона. Ру Шань почувствовал, как застучало в висках, как сжались челюсти, а в груди стало горячо. Он посвятил учебе почти десять лет, он был прилежен и настойчив, а теперь ему предстоит утратить все, чего он добился неимоверными усилиями? Из-за того что он не хотел жертвовать своей семьей ради достижения своих целей? Невозможно! Но одного взгляда на Ши По было достаточно, чтобы убедиться в непоколебимости ее решения. Имя Ру Шаня будет вычеркнуто из свитка, все его достижения последних девяти лет будут уничтожены. Но все равно он не мог этого сделать. Он не мог рисковать будущим своей семьи. Даже если на карту будет поставлено все, чего он добился, с тех пор как встретил Ши По. Он склонил голову, принимая неотвратимый удар судьбы. – Я не могу занимать деньги, Ши По. Мне придется дать поручительство, а я владею лишь лавкой и домом Чэней. – Он выпрямился. – Я не стану рисковать ни домом, ни благополучием своих близких. Ши По вздохнула, словно ожидала услышать такой ответ. Затем она снова заговорила, ее голос звучал жестко и непреклонно: – Твоя жизнь уже поставлена на карту, Ру Шань. Как ты можешь сбрасывать со счетов те муки, которые испытываешь сейчас? Не жди, что они ослабнут. Однажды изведав покой, который дарит Дао, ты всегда будешь испытывать муку, находясь рядом с теми, кто не знает просветления. Твой разум будет всегда беспокоен, твоя постель никогда не подарит тебе отдохновения. Ты будешь все время блуждать во тьме, потерянный и одинокий, потому что я не смогу помочь тебе. Время, которое мы проводили вместе, закончится. Он задрожал так сильно, что сам испугался этого. Он знал, отчего это происходит. Та часть его, которая оставалась пребывать в Дао, ужаснулась прозвучавшим словам и попыталась вытрясти подобные мысли из его тела. Но он не мог. Слова Ши По продолжали звучать в его ушах, пугая его своей истинностью и наполняя душу ужасом, и он невольно заговорил: – Я не могу продолжать так дальше, иначе через месяц сойду с ума. Мое тело уже слабеет. – Он протянул ей руки, открывая свой позор. Они дрожали, как у немощного старика, и Ру Шань понимал, что причина быстрого старения тела в его душевном смятении, от которого он не может избавиться вот уже многие месяцы. – Я должен вернуться на путь Дао. – Тогда тебе придется выкупить эту белокожую девушку. Ты найдешь ей жилище неподалеку от своего дома, чтобы видеться с ней каждый день. Ты должен будешь причащаться к ее сущности инь так часто, как только сможешь. – Ши По еще ближе подошла к нему, настаивая на своем решении: – И когда ее вода вольется в тебя, финансовое положение твоей семьи восстановится и ты снова откроешь для себя путь к Дао. – Она понизила голос до соблазнительного шепота: – Твой разум обретет мир, а тело покой. Ты вернешься на средний путь, полный новой энергии, поскольку ее инь смешается с твоим ян и произойдет рождение духовного эмбриона. Ты станешь бессмертным. Ты сможешь, Ру Шань, тебе лишь нужно сделать то, что необходимо. От нарисованной ею картины ему на глаза навернулись слезы. Это была мечта, о которой Ру Шань грезил бессонными ночами после каждого несдержанного поступка. – Но где мне найти деньги? Ши По медленно склонила голову и грациозно подняла вуаль. Когда лицо женщины открылось, он увидел на ее щеке сверкающую слезу, которая пролилась ради него. Ее сила инь сияла даже в тусклом свете. Проявив редкую щедрость, Ши По подняла эту каплю со своей щеки и поднесла к губам Ру Шаня. Он жадно выпил ее, но ощущение жажды осталось. Ему хотелось выпить целый океан. Ему была нужна вся женская сущность инь, чтобы погасить огонь ян, постоянно горевший в нем. Она приблизила губы к его лицу и тихо произнесла: – Мой муж даст тебе взаймы необходимую сумму. Из писем Мэй Лап Чэнь 20 мая 1857 года Дорогая Пи Хуа! Какой удивительный день! Я стала первой женой Шэня Фу! Ты видела его на свадьбе? Правда, он красивый и сильный? Я знаю, что его отец выбрал меня потому, что я весьма искусна в вышивке. Он говорит, что у них есть маленькая лавка в Шанхае. Они надеются, что я придумаю красивые узоры для их одежды. Шэнь Фу означает «приумножающий богатство». Свекор говорит, что благодаря моему искусству его имя оправдает свое значение. Но меня не волнует причина, по которой мы вступили в брак, а только то, что я стала его женой. Первой женой! Я так счаст – пива, что едва дышу от волнения. Мне пора идти. Он скоро придет. Это случится... сегодня вечером. Я так боюсь. Но, Ли Хуа, я вытерплю сегодня все. Потому что я – первая жена! Мэй Пан ГЛАВА 2 Половинка апельсина так же сладка на вкус, как и целый апельсин.     Китайская пословица Лидия чувствовала себя совершенно разбитой. У нее ужасно болела голова. Ее губы потрескались, во рту пересохло. Больше всего ей хотелось, чтобы исчез весь мир, включая и ее страдающее тело. Но к сожалению, ей приходилось думать и о других вещах. Как, например, сходить по нужде. Сейчас же, не откладывая ни на минуту. Девушка ни за что не справилась бы с этим сама. Едва она свесила ноги с края кровати, как из ее пересохшего горла вырвался болезненный стон. Затем случилось чудо: рядом с кроватью появилась служанка и молча помогла ей пройти туда, куда нужно. Когда Лидия уже сидела на кровати, глотая воду из бережно поднесенного к ее губам стакана, она неожиданно для себя увидела, что ее служанкой на самом деле был юноша. Китаец. У него было ласковое лицо и длинная черная коса, доходившая до лопаток. Несомненно, она бы захлебнулась водой от такого открытия, если бы стакан уже не был пуст. Теперь она просто уставилась на него, ощущая сильное замешательство, сковавшее ее едва прикрытое сорочкой тело. К сожалению, вслед за этим последовало головокружение и накатила тошнота. Совсем плохо. Ужасно. Пока она пыталась справиться с дурнотой, в ее затуманенном мозгу проносились бессвязные мысли. Во что она была одета? В грубую белую ночную сорочку. Это не ее одежда. Где ее вещи? Где она? На корабле? Затем пришло ощущение, что ее тело как-то изменилось. Но как? Лидия не могла сосредоточиться, чтобы понять эту перемену. Она ни о чем не могла рассуждать, но все же нашла в себе силы, чтобы посмотреть молодому человеку прямо в глаза и выдавить из себя вопрос: – Где я? Он не ответил и осторожно уложил ее на спину. Какая-то часть ее сознания отметила детали окружающей обстановки. Она лежала на большой кровати с мягким матрацем. Комната была достаточно просторная. Высоко вверху находилось единственное окно, украшенное фигурной решеткой. В комнате стояла красиво расписанная ширма, отделявшая уборную. Но где же был... – Макс! – прохрипела она. – Где Максвелл? Китаец ничего не ответил, и Лидия снова провалилась в полузабытье. Спустя некоторое время она поняла, что лежит на спине и ее голова уютно покоится на обтянутой шелком подушке. Да, на самом деле здесь было очень приятно лежать, позволив улетучиться всем заботам. Она бы так и поступила, если бы не одно ужасное воспоминание. Или же это был кошмарный сон? Она вспомнила тошнотворный сладкий вкус и темную комнату с... кандалами? – Нет! – Девушка попыталась сесть. Ей нужно сбежать отсюда. Она должна найти Макса. Она должна... – Вы здесь в безопасности. Лидия растерянно заморгала. Она услышала английскую речь с ужасным акцентом. А, это молодой человек, который ухаживал за ней... Она пыталась разглядеть его, пока он настойчиво укладывал ее в постель. – Вы в безопасности, – медленно повторил он, стараясь четко произносить каждое слово. Лидия кивнула, вникнув в смысл сказанного, и страх постепенно стал отступать. Лидия не смогла бы объяснить, почему она поверила ему. Но ее затуманенный мозг подсказывал, что здесь ей действительно ничего не угрожало. И она чувствовала себя такой усталой... – Макс? – Все хорошо. С вами все будет хорошо. – Нет.– начала она и замолчала, не в силах произнести хоть слово. Через мгновение Лидия вновь спала. В следующий раз она проснулась довольно быстро, кошмар отодвинулся, но его сменила неясная, пугающая реальность. Молодой китаец снова был рядом с ней и поил ее не водой – она сразу почувствовала это, – а некрепким чаем с резким ароматом. Сначала напиток показался странным, но теперь он начинал нравиться ей. Как обычно, китаец ей помог сходить по нужде, почтительно ожидая с другой стороны ширмы, пока она закончит. Он дал ей смену белья – еще одну простую ночную сорочку, но ничего не говорил ей, кроме того что она в безопасности. Внимательно присмотревшись к нему, она решила, что юноше около семнадцати лет. Постепенно в ее голове стали выстраиваться вопросы. Где она находится? Не на корабле, это уж точно. Скорее всего, в Шанхае. Она с содроганием вспомнила дом, куда ее привел капитан, утверждавший, что там живет Максвелл. Ну да, если это был дом Максвелла, то она была сиреневой жабой. Но как она покинула то ужасное место и попала сюда? Кто платил за это жилище и за слугу-китайца? И кто... изменил ее тело? Это была еще одна вещь, которую она успела заметить. То, что раньше ощущалось как неуловимое отличие от нее прежней, теперь, в ярком свете дня, было очевидно. Ее побрили. Везде. Нигде на теле не было ни одного волоска. Нет, на голове волосы остались, они были аккуратно заплетены в косу, но на теле, ногах, руках и на... Она была выбрита везде. Но кто? И зачем? Нет, только не этот мальчик. Он не мог... Она не знала, как объяснить себе эту загадку, и уж, конечно, не могла спросить, даже если этот человек понимал по-английски. Ее единственным решением было подождать, что будет дальше. Может, это входило в средства традиционной китайской медицины или еще другой подобной чепухи. Никогда не знаешь, какие странные обычаи могут быть у примитивной культуры. Ей не следует ломать над этим голову. Но где же она была? И как она здесь оказалась? Ей оставалось! только догадываться. Возможно, Максвелл как-то узнал, куда он; попала, и спас ее? Это жилище станет ее домом до тех пор, пока она не поправится настолько, чтобы произнести брачный обет, Максвелл всегда стоял горой за соблюдение приличий. И все же она не могла понять, почему его так долго нет. Возможно, какие-то дела по службе отвлекали его. Он писал ей, что скопил достаточно денег, чтобы купить дом, и теперь ждет достойных предложений. Он скоро придет, принесет с собой розы и обручальное кольцо. Какое-нибудь большое и красивое взамен того, что у нее украли. Лидия настроилась на терпеливое ожидание. Тем временеы китаец принес ей суп. По правде говоря, Лидия чувствовала себя намного лучше, поэтому, закончив с едой, она весело улыбнулас ему и сказала: – Спасибо. Хорошая еда. Он кивнул. – Хорошая еда. Да. – Ты можешь сказать Максвеллу, что я отлично себя чувствую и могу встретиться с ним прямо сейчас. Пусть приходит в любое время. – Вы хорошо себя чувствуете, да? Лидия вздохнула. Да, ее жених был очень щепетилен и нашел слугу, который немного говорит по-английски. Но скорее всего, таких слуг было очень мало, решила она, поэтому ей придется со временем выучить китайский язык. Она может начать прямо сейчас. Но когда она попыталась поговорить с юношей, тот мягко улыб-] нулся, вежливо отвесил поклон и вышел из комнаты. Так что вместе изучения языка ей пришлось довольствоваться разглядыванием обстановки, прислушиваясь к странным ощущениям в своем теле. Ее желудок был немного расстроен. Она с удивлением отмечала громкие, иногда сопровождавшиеся неприятными ощущениями звуки, раздававшиеся в нижней части живота. Ей казалоси что там кипит маленький котел. Уже одно это было само по себе плохо, но к тому же у нее было сильное скопление газов в кишечнике. «Да, лучше бы Макс сейчас не приходил», – сказала она себе Предпочитая утонченных женщин, он определенно не станет испытывать влечение к полному странных звуков телу. Хотя, конечно, вряд ли он станет обращать на это внимание. Макс любит ее. Ей просто хотелось предстать перед ним в лучшем виде. А громкое пукание недопустимо при встрече с женихом, с которым она не виделась почти три года. Если бы он только догадался прислать ей книгу, чтобы почитать, или придумал для нее еще какое-нибудь занятие. А еще что-нибудь из одежды, кроме этой сорочки. Окно, предназначенное только для вентиляции, а не для обзора, было расположено слишком высоко, так что ей пришлось бы приставить стул, но она не собиралась этого делать. У нее не было ни альбома, ни угольков для рисования. Никто не позаботился о журналах или хотя бы вышивке. Всего лишь беспокойный желудок и скучающий ум. Пролежав так, по крайней мере, еще полчаса, она вдруг услышала тихие мужские голоса, доносившиеся из соседней комнаты, где жил ее слуга. Очнувшись от дремоты, она моментально пришла в себя и увидела, как повернулась дверная ручка. Чувствуя радость от предстоящей встречи, Лидия быстро пригладила волосы, поправила сорочку и с волнением подумала: «Наконец-то пришел Максвелл!» Но когда дверь открылась, в комнату вошел еще один китаец. Пронзительный взгляд его черных глаз быстро скользнул по комнате и остановился на ней. Лидия испытала сильное замешательство, поскольку невольно громко пукнула. Ее лицо загорелось от стыда. Она быстро натянула на себя одеяло, изумленно глядя на незнакомца. Вошедший мужчина продолжал внимательно рассматривать ее. Он ничего не говорил. Напуганная до смерти, Лидия молчала. Однако, несмотря на онемевший от страха язык, ее глаза успевали примечать все необычное. Она удивленно смотрела на вошедшего, потому что впервые видела хорошо одетого китайца. На нем была шелковая сорочка серого цвета и черные брюки; его голову украшала неизменная круглая шляпа, из-под которой на спину свисала длинная маньчжурская коса. Это был обычный китайский наряд, на который Лидия обратила внимание, когда рикша вез ее по улицам Шанхая. Но одежда незнакомца отличалась изысканным узором, вышитым на шелковой ткани. Темно-зеленый дракон обвивался вокруг его стана, а пламенный язык чудища заканчивался красными китайскими пуговицами. На другом боку было вышито пламя, которое не мог достать дракон. Совершенно невероятный узор, подумала она, и мастерски выполненный, поскольку мужчина, который был одет в эту сорочку, казался одновременно и человеком, и драконом. Само зрелище навевало страх. – Извините, – пропищала Лидия и тут же откашлялась, изо всех сил пытаясь придать своему голосу уверенность. – Простите, – сказала она более твердо. – Почему вы в моей спальне? Лидии хотелось, чтобы в ее голосе звучали властные нотки, пoскольку Макс писал ей, что эти варвары понимают лишь язык силы.. Он имел в виду пушки, стрелявшие с военных кораблей, но она перенесла его слова на человеческие отношения. К сожалению, в ее голосе не было ни силы, ни властности. Скорее, он напоминал робкий лепет маленькой беззащитной девочки. Мужчина, не отрывая глаз, продолжал пристально рассматривать ее. Его взгляд был не таким, как у юного слуги, который часто смотрел на девушку с искренним состраданием. Лицо этого непрошеного гостя напоминало маску, скрывавшую его истинную сущность. Лидия невольно сжалась под пронзительным; взглядом мужчины. Незнакомец вдруг быстро заговорил по-китайски, обращаясь к слуге, который безмолвно ожидал за дверью. Тот ответил ему а Лидия, вконец растерявшись, продолжала сидеть, не понимая ни слова. Ей было так тяжело, что она почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Но вместо этого она выпрямила спину и небрежно отбросила одеяло, которое натягивала до самого подбородка. Оно упало, прикрыв ее ноги. – Пожалуйста, сэр, – сказала она с тем спокойствием, на которое только была способна, – скажите, когда придет Максвелл? – Максвелл? – переспросил он. Его глубокий голос прозвучал неожиданно мелодично. – Да. Максвелл Слейд. Это мой жених. – У тебя нет никакого жениха, – отрезал он. – Ты... – он на мгновение запнулся, подбирая нужное слово. – Ты моя служанка] – Еще чего! – Лидия чуть не спрыгнула с кровати, забыв, что у нее расстроенный желудок и она не одета. Но в последний момент она передумала и, продолжая сидеть на кровати, размышляла, получится ли у нее залепить этому наглецу пощечину не вставая. Он поклонился. – Прошу прощения... – Да уж, я думаю, это не будет лишним. – Ты моя... – Снова наступила пауза, поскольку он опять вспоминал английское слово. Затем его лицо смягчилось, черные глаза приобрели красновато-коричневый оттенок и он выпалил: – Ты моя рабыня. Она замерла, испытав настоящий шок, а он продолжал с тем же странным выражением на лице: – Я многим пожертвовал, чтобы купить тебя. За тебя запросили очень высокую цену. – В его голосе послышалось неодобрение, даже гнев. – Но сейчас уже все позади и ты будешь выполнять то, что я потребую. И когда я потребую. – Ни за что! Забыв о предосторожности, Лидия сбросила с себя одеяло. Если он видит в ней болезненную, слабую женщину, то его ожидает разочарование. Не обращая внимания на то, что она была почти раздета, Лидия встала перед китайцем, толкая его рукой прямо в вышитый глаз дракона: – Я Лидия Смит, невеста Максвелла Слейда. И ты меня немедленно отвезешь к нему! Но он не шелохнулся, продолжая спокойно стоять на месте, как и его слуга. Не успела она закончить свою короткую речь, как он схватил ее за запястья и толкнул на кровать. Откуда-то появились ремни, толстые кожаные ремни, и он с помощью слуги схватил ее, а затем привязал за руки и ноги к железной раме кровати.. Несмотря на яростное сопротивление Лидии, на все попытки кусаться и царапаться, девушку бесцеремонно уложили на спину. Ее сорочка задралась до половины бедер. Лидия кричала, изливая свой гнев, орала им, что она англичанка и они не имеют права так с ней поступать. Но они ничего не отвечали ей, а просто стояли и смотрели, невзирая на ее угрозы, плач и мольбы. Лидия лежала на кровати, не замечая, что по ее щекам текут злые слезы отчаяния. Человек-дракон подошел к ней поближе. Посмотрев на нее, он улыбнулся – его улыбка была почти прекрасной – и странным почтительным жестом прикоснулся к ее лицу. Она пыталась увернуться, но у нее не было никакой возможности это сделать, и вскоре его указательный палец был мокрым от ее слез. Он медленно поднял палец, закрыл глаза и, поднеся его ко рту, с наслаждением попробовал слезу на вкус. Лидия в изумлении уставилась на него, не зная, как расценить этот поступок. Он снова посмотрел на нее, но на этот раз его улыбка была более естественной. – Ши По была права. Ты переполненная чаша. – Он резко повернулся, и длинная коса ударилась о его спину, как хвост змеи. – Твои уроки начнутся завтра. Затем он удалился. На следующий день у нее не было никаких уроков. На следующий день не было ничего, поскольку Лидия оказала отчаянное сопротивление. Она боролась, дралась, отказывалась есть. Она даже испачкала испражнениями свою кровать. Все, чего она добилась, – это воспаление кожи, которая стала кровоточить. Когда Лидия отказалась есть, никто не стал настаивать, чтобы она поела. Ей пришлось голодать, так как никому не было дела до ее пустого желудка. Когда Лидия испачкала постель, никто не обращал на это внимания и она лежала в собственных испражнениях, покинутая всеми, жалкая и обессиленная. Но хуже всего было то, что Максвелл, похоже, совсем забыл о ней. Он так и не появился, хотя она, рыдая, непрестанно призывала его. Стараясь быть объективной, Лидия пришла к выводу, что Макс не виноват. На самом деле ее жених, вероятнее всего, полагал, что его будущая жена живет в безопасности в Англии. До того момента как он и ее мать обменяются письмами и узнают, что произошло, пройдут месяцы. Долгие месяцы. А все это время Лидия в качестве рабыни пробудет здесь, в ловушке у полоумного китайского монстра. Да, месяцы. Месяцы рабства. Мысль о рабском положении была невыносима. Это невозможно! Но она не могла не учитывать реальных фактов и спрятаться от действительности. Иногда ей казалось, что она испытывает некоторое облегчение, когда проводит как можно больше времени в состоянии, близком к безрассудству, или делая вид, что она сошла с ума. Дни, прошедшие в сонном безумии, убедили ее в том, что наигранное сумасшествие ни к чему не приведет. Это не избавит ее от душевных мук и не смягчит сердец ее мучителей. Поэтому Лидия попыталась применить другую тактику, решив изобразить вынужденное согласие. Она надеялась, что таким образом сумеет обвести вокруг пальца юношу-слугу и сбежать отсюда. У нее ничего не вышло. Юноша оказался сильнее и намного крепче, чем она думала. Когда Лидия оставалась в комнате одна, ее дверь запирали на замок, а окно было закрыто решеткой. Красивая решетка, которой она любовалась, была на самом деле преградой, делавшей побег невозможным. Тогда она стала кричать, вопить изо всех сил, рассчитывая, что кто-нибудь услышит ее и поспешит на помощь. Конечно, первым отзовется Максвелл. Но и это закончилось весьма плачевно: она сорвала себе голос, но никто не появился, чтобы выручить ее из беды. Все это время ненависть к дракону, посмевшему назвать ее своей добычей, усиливалась. Она не могла убить и мыши, однако, будь у нее силы, с огромной радостью свернула бы этому китайцу шею и станцевала бы на его бездыханном теле. Лидия бесконечно фантазировала, рисуя в своем воображении все более отвратительные картины убийства этих извергов. Бог наделит ее нечеловеческой силой, и крик страдалицы разорвет им барабанные перепонки, а их головы взорвутся. Бог даст ей фантастическую власть ума, и она сможет одержать над ними верх одной лишь мыслью. Максвелл больше не фигурировал в ее мечтах о побеге и отмщении, он лишь восхищался изобретательностью и хладнокровной выдержкой своей невесты. Изо всех сил желая, чтобы он каким-нибудь образом нашел эту темницу, проломил дверь и спас ее, она все же понимала, что этому никогда не бывать. Ей придется выбираться отсюда самостоятельно, рассчитывая только на собственные силы. Так обстояли дела, когда примерно через неделю – по крайней мере, ей казалось, что прошла уже неделя, поскольку в этом месте трудно было следить за временем, – дракон вошел в ее комнату. Лидия сидела на полу в углу комнаты, тихо бормоча под нос простенькую мелодию. Напев старого бессмысленного стишка, под который в детстве ее убаюкивала мать, действовал на нее успокаивающе. Она знала, что представляет собой отталкивающее зрелище. Спутанные волосы, грязная сорочка, тело в синяках и кровоподтеках после схваток со слугой. Но ее нисколько не волновало, что о ней мог подумать этот китаец. Напротив, она надеялась, что он почувствует к ней отвращение и выбросит ее на улицу. Ничего подобного не случилось. Вместо этого он стал перед ней, скривившись от презрения. Его глаза метали молнии. – Ну что, может, хватит? – жестко спросил он. Она не ответила, и дракон продолжил: – Ты смирилась со своим положением? Я клянусь, что мое терпение на исходе. Если ты не прекратишь бороться со мной, я верну тебя назад в притон, в котором я тебя нашел. Я верну свои деньги, сколько смогу, и навсегда избавлюсь от тебя. Она взглянула на него, в ее глазах засветилась надежда. Но он тут же погасил ее. – Не знаю, помнишь ли ты, что происходило в публичном доме, но я могу рассказать тебе, что будет, когда я возвращу тебя назад. Тебя изобьют, в этом можешь и не сомневаться. Затем тебя приучат курить опиум, потому что это самый легкий путь заставить тебя подчиняться. Затем твою девственность будут продавать и перепродавать столько раз, сколько удастся, пока ты не превратишься в старую шлюху. От ужаса она закричала и бросилась на дракона. Китаец, конечно, ожидал нечто подобное, но он был силен, и ему не потребовалась помощь юноши-слуги, чтобы угомонить строптивую англичанку, уложив ее на кровать. Затем он продолжил говорить, его голос звучал неумолимо: – Но это еще не конец, женщина-дух. Вовсе не конец. Если ты быстро научишься быть податливой, они продержат тебя до тех пор, пока ты будешь приносить доход. Все это время будет крепнуть твоя зависимость от опиума. Ты будешь согласна сделать все что угодно, лишь бы получить опиум. Ты будешь разводить ноги, позорить свое тело и тело других, чтобы еще раз получить этот гадкий наркотик. А затем, когда ты станешь старой и перестанешь привлекать клиентов, они выбросят тебя на улицу умирать. Но ты не умрешь. Ты приползешь в трущобы Шанхая, поселишься в какой-нибудь лачуге и будешь отдаваться всем, кто сможет давать тебе опиум. В конце концов ты умрешь в той грязной дыре, и никому, меньше всего твоему драгоценному Максвеллу, не будет до тебя никакого дела. Картина, которую он описал, казалась слишком правдивой, чтобы быть ложью. Да, Макс писал ей об ужасной судьбе мужчин и женщин, пристрастившихся к опиуму, который был очень распространен среди китайцев. И у Лидии не оставалось никаких сомнений, поскольку она помнила кошмарные мгновения, проведенные в том притоне. Здесь с ней обращались плохо, но ее ушибы были результатом ее собственных действий. Ни одно из унижений здесь не могло сравниться со временем безумия, в которое ее повергли в притоне. Она не могла вернуться туда. Нет, ни за что! Это означало, что ей придется остаться здесь. С драконом. Пока она не придумает, как ей сбежать. Лидия не хотела оставаться здесь и ублажать этого монстра. Она противилась этому всей душой и телом, но Бог давно уже не слышал ее молитв. Поэтому ей самой придется строить планы в поисках выхода. Но сейчас она еще не готова, у нее просто нет сил, чтобы начать действовать. Лидия лежала на боку, громко всхлипывая, и от неподдельного горя по ее щекам ручьем текли слезы. Дракон поднялся и равнодушно посмотрел на нее. Казалось, он абсолютно не испытывал жалости или угрызений совести. – Я даю тебе один день, женщина-дух. Один день, чтобы привести себя в порядок и доказать мне, что ты достойна моего внимания. Если ты еще раз попробуешь бороться с Фу Де, то я надену цепи на твои руки и ноги и выброшу тебя назад, в ту выгребную яму, из которой вытащил тебя. Да, он говорил серьезно. Каждое его слово звучало твердо и убедительно. Он действительно вернет ее в притон, и она погибнет там. В этом можно было не сомневаться. Еще долго после его ухода Лидия не могла шевельнуться, чтобы встать и заняться своей внешностью. Ей хотелось умереть. Она молила Бога, чтобы он послал ей смерть, и в отчаянии раздумывала, как покончить с собой. Но в комнате не было ничего, что могло бы нанести вред. Даже железные прутья кровати нельзя было использовать для этой цели. Она уже пыталась применить их, когда искала какой-нибудь предмет, чтобы ударить этого слугу, как там его звали, Фу Де, но рама была крепкой и не поддавалась. Даже сорочка, в которую ее одели, была настолько короткой, что из нее невозможно было соорудить петлю и повеситься. Ей не оставалось ничего, кроме сделки с человеком-драконом, надеясь, что когда-нибудь она найдет момент и вырвется отсюда. Когда утренний свет проник в комнату, Лидия сделала выбор. Она встала с кровати и попросила принести все, что понадобится для уборки. У нее оставалось мало времени. Фу Де принес ей ведро и швабру. Пока слуга менял постельное белье, она тщательно вымыла пол. Затем он втащил ванну и набрал в нее теплой воды. Он дал Лидии мягкое пахучее мыло и с поклоном удалился, сказав одно-единственное слово по-английски: – Поторопитесь. Лидия быстро разделась и, погрузившись в воду, с удовольствием вздохнула. Когда она мыла голову, то подумала, что может утопиться. Да, это вполне возможно. Ей нужно лишь задержать Дыхание до того момента, как она потеряет сознание. Затем она умрет. Тихо и быстро. Только бы ей хватило сил. Если бы Фу Дe принес воду предыдущим вечером, она бы, несомненно, так и сделала. Или же, по крайней мере, попыталась. Но физический труд – мытье пола и уборка – пошел ей на пользу. Он вернул Лидии радость жизни, и ей уже не хотелось так просто умирать. Это был трудный выбор. Все благовоспитанные англичанки были приучены к мысли о том, что смерть лучше бесчестия. И она не сомневалась в том, что любая гадость, придуманная этим монстром, обесчестит ее. Если бы она была достойной англичанкой, то сразу попыталась бы совершить самоубийство. Но Лидии не хотелось умирать, не зная, что именно ее ожидает в этом странном заточении. Может, все, чего хотел этот ненавистный китаец с вышитым драконом, – это пить ее слезы? Она смогла бы это устроить, наплакав для него целое ведро. А вдруг потом ей представится возможность сбежать? Она не станет топиться сегодня, решила Лидия. Она вымоется и подождет. Она узнает, что нужно ее мучителю, а затем сделает окончательный выбор. Утопиться можно и в другое время. Приняв решение, она тщательно вымылась, чтобы предстать перед ним максимально чистой и опрятной. Фу Де принес ей элегантное одеяние из голубого шелка, напоминающее по своему крою халат, и она завернулась в него так, чтобы выглядеть скромно, но красиво. Она даже уделила внимание своим волосам, завязав их высоким узлом. Когда дракон пришел – почти сразу после того, как Лидия закончила причесываться, – она была готова ко всему. Прекрасная пленница всем своим видом показывала, что она полна достоинства и настоящего английского мужества. Из писем Мэй Лан Чэнь 4 августа 1857 года Дорогая Ли Хуа! Я слышала, что ты выходишь замуж за достойного господина. Как это хорошо, я желаю всего самого лучшего вашему дому. Я знаю, что ты долго ждала этого, и знаю, что ты так же напугана и нервничаешь, как и я в свое время. Не бойся того, что будет, Пи Хуа. Как странно думать, что наш старый учитель был прав: не нужно бояться мужа, а нужно бояться свекрови. Ты уже познакомилась с ней? Она добрая? Она именно тот человек, который может сделать твою жизнь несчастной. Если она ленива, то будет заставлять тебя выполнять свою работу за нее. Если она жадная, то заберет у тебя все твое приданое. Муж подарит свое внимание лишь на мгновение ночью. Но свекровь все время будет рядом с тобой, от заката до рассвета. По правде говоря, я люблю, когда мой Шэнь Фу уделяет мне внимание. Это дает мне силы прощать его мать. Если бы она могла, то и ночью, наверное, донимала бы меня. Но я не хочу омрачать твою радость. Напиши мне поскорее и расскажи о своей новой семье. Сожалею, что не смогу быть на твоей свадьбе. Мой отец все правильно предвидел. Лавка семьи Чэнь стала процветать, ее в Шанхае многие знают. Мои вышивки сейчас можно видеть повсюду. Я бы тоже узнала их, если бы хоть когда-нибудь смогла выйти из дома. На рассвете я рисую эскизы, днем руковожу покраской нитей и тканей, а вечером занимаюсь работой по дому. В любом случае я теперь понимаю, почему так подурнела. Моя свекровь говорит, что это из-за того, что Небо не дает столько богатства одной женщине. Вся моя красота перешла в мои вышивки, а на лице ничего не осталось. Мой свекор был мудр, введя меня в их семью, где все наживаются на моей некрасивости. Сначала я плакала после ее слов. Я подумала, что она очень жестока. Несомненно, ты тоже так думаешь, Ли Хуа. Но, Ли Хуа, она права. Я счастлива лишь в эти утренние часы, когда еще все спят и я рисую то, что возникает в моем воображении, как того требует моя душа. Это великий дар Небес, единственное, что наполняет мое сердце безграничным счастьем. Если бы только я могла зачать сына! Тогда моя радость была бы полной. Мэй Лан ГЛАВА 3 Твои груди как семена только что раскрывшегося лотоса.     Похвала Мин Хуаня к Ян Гуйфей Сегодня он оделся по-другому, хотя эффект оставался тем же. На нем была голубовато-серая шелковая сорочка и просторные черные брюки. Сорочку вновь украшала искусная вышивка: на сером шелке темно-синими нитями были вышиты облака. И если присмотреться повнимательнее, что и сделала Лидия, то можно было разглядеть за облаками дракона: в одном месте – часть хвоста, в другом – изгиб крыла. Когда она смотрела на это одеяние, то все время находила намеки на дракона, пролетающего сквозь облака. Вокруг пуговицы обвился след от четырехпалой лапы, а с правой груди на нее пристально смотрел круглый глаз. Этот узор производил сильное впечатление, вселяя чувство беспокойства, поэтому она с трудом удерживалась, чтобы не затрястись от страха. Лидия сидела на кровати в тесно облегающем голубом одеянии. На ней не было ничего, кроме этого халата, и, чувствуя при каждом движении трепетное прикосновение гладкого шелка к коже, она мучительно думала, что почти раздета. Но сейчас она замерла, поджав ноги и тщательно пытаясь скрыть свою наготу под легкой тканью. Она изо всех сил старалась казаться достойной англичанкой. – Твои волосы связаны, – сказал человек-дракон, и от его хриплого голоса она нервно дернулась. – Развяжи их. Лидия сделала то, что он просил, чувствуя, как дрожат ее руки, распуская узел волос. Они волной упали ей на плечи, и чем больше она старалась разгладить их, тем спутаннее они становились. Китаец мягко отвел ее руки, расправляя пряди волос. Тут же, конечно, возник и Фу Де, подавая ему гребень. Вскоре он расчесывал ее волосы нежными плавными движениями. Она должна испытывать благодарность, говорила себе Лидия, за то, что он больше ничего не делал, а лишь прикасался к ее волосам. И все же ее беспокойство возрастало от каждого его прикосновения, и, пока он это делал, девушку охватила паника, внутри все сжалось. – В тебе есть металл, – заметил китаец. – Золото вытекает из тебя так же легко, как и вода. – Мои волосы не из золота, – высокомерно возразила она. – Это просто цвет моих волос. Они не из металла. Китаец отошел назад, его глаза сузились, а она молча проклинала свой глупый язык. Ей не следовало поправлять его. Но ведь он настоящий дикарь, если не понимает очевидных вещей. Через мгновение он заговорил, в его резком голосе звучало замешательство: – Ты хочешь рассердить меня? Или же люди у вас ничего не знают? Лидия взглянула на него, пораженная этим заявлением, и повторила: – Мои волосы не из металла. – Конечно, это не металл, – отрезал он. – Но они сверкают, как золото, а цвет твоего лица имеет оттенок слоновой кости. Это означает присутствие металла в твоей... – его голос замер, потому что он подыскивал нужное слово. – Личности, – шепотом подсказал Фу Де из-за двери. Дракон склонил голову, соглашаясь с ним. – В твоей личности. – Но это же смешно. Мои волосы и моя кожа не определяют моей личности. – Конечно, не определяют. Они являются ее отражением, – заявил он. – Но... – Ты хочешь бросить мне вызов? – спросил дракон. Хотя он говорил совершенно спокойно, она почувствовала, что внутри у него все кипит от гнева. Поэтому Лидия опустила голову и стала разглядывать свои руки. – Не знаю, способна ли ты понимать такие вещи, но не смей поправлять тех, кто разбирается в этом лучше тебя, – продолжал китаец. Ей хотелось возразить, но она приказала себе сдерживаться во что бы то ни стало. Лидию возмущала абсурдность ситуации, когда этот китайский язычник считал себя выше англичанки. Но с этим приходилось мириться: он был сильнее и у него были ключи от места ее заточения. Поэтому она подавила в себе гордость, позволив ему считать себя главным. – Поскольку я щедрый человек, – заявил он, – то буду учить тебя так хорошо, как только смогу. Учись, и ты получишь от этого выгоду. Или же игнорируй меня и оставайся глупым животным. Ее язык снова не послушался ее. Она вскинула голову, сжав кулаки. – Я не животное! Я англичанка, и ты не имеешь права так разговаривать со мной! Он посмотрел на нее с какой-то грустью и покачал головой. – Никакого постоянства. Из-за дверей послышался голос Фу Де, который произнес что-то по-китайски, и дракон снова кивнул. – Да. Это недостаток всех, в ком преобладает вода. Никакого постоянства. – Он протянул руку, взял Лидию за подбородок и принялся изучать ее лицо. Несмотря на все усилия, по ее щекам текли слезы. А он продолжал разглядывать ее. – Ты человек воды, ты перетекаешь из одного в другое. То ты решаешь быть сильной, то твоя воля уходит словно вода сквозь пальцы, и ты говоришь вещи, о которых потом жалеешь. Разве не так? Лидия попробовала отвернуться, но не смогла. Его взгляд был слишком пронизывающим, а слова чересчур правдивы. – Отвечай мне! – выпалил он. – Разве не так? – Да, – наконец выдавила она. – Но если я вода, то ты должен быть огнем, потому что все время фыркаешь, горячишься и готов вспылить в любую минуту! Она хотела оскорбить его, нанести ему удар с помощью разума и слов. Но вместо вспышки гнева, которой она ждала, дракон отступил в сторону с расширенными от изумления глазами. – Так ты понимаешь... – пробормотал он.Затем он взглянул на Фу Де, который тоже был поражен. Не понимая фраз, которыми они быстро обменялись, Лидия догадалась, что ни дракон, ни его слуга не могли поверить, что она могла вникнуть в смысл их примитивных концепций. Она не знала, как оценить их реакцию – сердиться или позабавиться, но она мгновенно приобрела преимущество. Поэтому она встала перед драконом и осмелилась сказать: – Так что, как видишь, я не дура. Поэтому меня нельзя держать здесь, словно животное. Нельзя удерживать меня против моей воли. – Лидия помедлила, не решаясь унизиться настолько, чтобы начать умолять. Но все же она пошла на это. В ней возникла надежда. – Отпусти меня. Пожалуйста. Лидия не знала, чего ей ожидать в сложившейся ситуации и стоит ли рассчитывать, что ее доводы повлияют на этого варвара. И все же, когда лицо монстра стало жестким и он грубо толкнул ее на кровать, острое разочарование заполнило ее сердце. – Да, ты не полная дура. Но ты женщина, а девять добродетельных китаянок не стоят даже одного хромого мальчика. Ты, женщина-дух, стоишь еще меньше одной добродетельной китаянки. Поэтому ты будешь подчиняться мне. Тебе придется научиться всему, на что будешь способна. И возможно, ты получишь большую выгоду, чем думаешь. На этот раз она по-настоящему рассердилась и, выпрямившись, гордо сказала: – Я думаю о свободе. Ты дашь мне ее? Лидия не надеялась, что он обратит внимание на ее слова. Но ничто в Китае не соответствовало представлениям девушки об этой необычной стране и ее людях. Она была поражена, когда он кивнул и вполне серьезно ответил: – Когда мы закончим с этим, я подумаю о том, чтобы отпустить тебя. Она пристально посмотрела на него, чувствуя, что в ее груди зарождается надежда. – Ты отпустишь меня? – с мольбой в голосе спросила Лидия, ненавидя себя за этот тон. Пленница хорошо понимала, почему вынуждена просить и умолять этого китайца: слишком часто ее надежды терпели крах, как только она ступила на шанхайскую землю. – Если ты дашь мне то, в чем я нуждаюсь. Лидии показалось, что кровь в ее жилах застыла, но она заставила себя произнести вполне уместный вопрос: – В-в ч-чем ты нуждаешься? – В инь. – Она, конечно, не поняла, и тогда китаец попытался объяснить: – В твоей воде. Мне нужна твоя женская водная сила инь, чтобы уравновесить мой ян. Мой огонь. Она сглотнула, с ужасом представляя себе, что он желал получить от нее. – Мои слезы? Тебе нужны мои слезы? – Мне нужно намного больше, чем это. – Он выглянул в окно. – Нам пора начинать. Сядь на кровать. Лицом ко мне. Она знала, что сопротивляться бесполезно, но пыталась двигаться как можно медленнее. В ее голове рождались страшные картины. Может, он собирался уколоть ее кинжалом, чтобы пустить кровь и получить воду? – Если ты ранишь меня, я истеку кровью, умру и больше не смогу дать тебе воду. Дракон вздрогнул, его лицо исказилось. Сев на кровать, он сказал: – Я не собираюсь пускать тебе кровь! – Он, казалось, был оскорблен. – Я честный человек. – Честный человек, который держит в неволе женщину! Он заморгал, явно не понимая ее слов. – Что? В это мгновение она прочитала правду в его глазах. – Значит, по-твоему, в этом нет ничего необычного? Многие мужчины в Китае держат женщин в неволе. – Ее голос снизился до шепота, но он все равно понял. – Конечно. Это часто бывает. Она напряглась. – Но этого никогда не бывает в Англии! – Тогда тебе следовало остаться в Англии. Да, в этом и состояла ее беда. Она покинула родину, отказавшись от безопасности и покоя своего дома, и приехала в Китай – страну, где женщина стоила лишь девятую часть цены за хромого мальчика. А теперь... Ее мысли бесследно исчезли, как только рука человека-дракона протянулась к ней, чтобы развязать халат. Лидия отшатнулась, повинуясь инстинкту самосохранения. В дверном проеме послышался разочарованный вздох Фу Де, и она увидела, как в драконе вскипает ярость. Его лицо ожесточилось, и даже вышитый глаз на сорочке, казалось, сузился от ненависти. – Вернись на место, – сказал он, его голос напоминал злобное шипение. В ее горле стоял комок, и она не могла заставить себя пошевелиться. – Я уже говорил тебе, что мое терпение на исходе. Если ты не станешь заниматься, Фу Де немедленно проводит тебя в Сад ароматных цветов. Он говорил о том притоне. О том ужасном месте, где... Нет, решила она. Нет, она не вернется туда. Лучше повиноваться его приказам. Лидия медленно пересела на прежнее место, но мысли вращались вокруг одного вопроса: насколько легче ей будет выполнять задания этого дракона? И представится ли возможность убежать отсюда? Но в глубине души она знала, что этого не будет. Спасибо уже за то, что ее не заковывали в кандалы и не отравляли опиумом. Хотя это не облегчало ее положения и не гарантировало, что занятия с китайцем будут менее унизительными. Понимая, что и так уже чересчур испытывает свою судьбу, Лидия вернулась на место и стала перед драконом, упираясь коленями в постель. Когда он протянул руку к поясу ее халата, она просто закрыла глаза, затаив дыхание и пытаясь подавить рыдания. От страха и стыда она боялась потерять сознание. Он ослабил пояс и сбросил одеяние с ее плеч. Шелк легко соскользнул с нее, собравшись в складки на бедрах и закрыв ее тело ниже пояса. Дракон рассматривал ее обнаженные плечи и грудь. Из-под ее закрытых век потекли непрошеные слезы. Затем она почувствовала легкое прикосновение его руки к своему левому плечу и вздрогнула. Она сможет выдержать все это, повторяла про себя Лидия. Что бы ни случилось, она выживет. Она непременно найдет Максвелла, и все будет в порядке. Все станет на свои места. Вдруг она услышала, как монстр вздохнул. Это был странный и неожиданный вздох, и она удивленно посмотрела на него. Его желтое лицо было бесстрастно, но опущенные плечи говорили о том, что он расстроен. Небрежным движением он набросил на ее плечи халат. В ней закипал гнев. Что же он хотел от нее? Чтобы она с радостью ожидала, когда ее изнасилуют? Она подхватила халат, придерживая его между грудьми. – Как тебя зовут? – спросил он. Его голос был строгий, но не злой. – П-прости, я не расслышала, – заикаясь, произнесла она. – Я прошу назвать твое имя, – сказал он. – Как твое имя? – Лидия. – Она сумела подавить в себе страх. – Меня зовут Лидия Смит. – А меня зовут Ру Шань. На твоем языке это означает «подобный горе», то есть я непоколебим и постоянен. – Он вздохнул. – И я был бы таким, если бы все мои элементы были в равновесии. Она помолчала, пытаясь осознать услышанное. Наконец ей показалось, что она поняла. – Вот зачем я тебе нужна. Из-за моей воды. Ты думаешь, что я... остужу твой огонь. – Эта мысль, во всяком случае, была ей понятна. Лидия слышала, что некоторые люди, например ее родной дядя, теряли покой и становились невыносимы, если не имели регулярных отношений со своими любовницами. Да, определенно, он был похож на ее дядю, ему были необходимы регулярные отношения с ней. – Страна не имеет значения, все мужчины одинаковы, – прошептала она саркастически. Он кивнул. – Да, думаю, что так, но со мной ты обнаружишь значительные различия. Лидия не ответила, решив, что ее мнение и так можно было прочитать на лице. – Ты не веришь мне, – сказал он мягко. – К счастью, моя природа не требует твоего одобрения. Мне требуется твоя инь. Твоя вода. Лидия покачала головой. Все еще недоумевая, она тихо произнесла: – Я понятия не имею, что это означает. – Это означает, что мне нужна твоя женская жидкость, но не твоя девственность. Она заморгала, полагая, что ослышалась. – Ты не собираешься изнасиловать меня? От этой мысли он вздрогнул, и на его лице появилась презрительная гримаса. – Я стремлюсь достичь бессмертия. Изнасилование, как ты это называешь, освободило бы выход моей силы ян, моей мужской жидкости и энергии. Это ослабило бы мою способность достичь бессмертия. Она нахмурилась, силясь понять смысл его объяснения. – Но тебе нужна моя женская энергия, моя сила... – Инь. – Моя сила инь, чтобы... – Чтобы смешаться с моей энергией ян и создать силу, которая перенесет меня в царство бессмертия. – Ты умрешь? – в ужасе выдохнула она. Ей показалось, что его лицо просветлело от трагизма, невольно прозвучавшего в ее голосе. Он спокойно пояснил: – Нет. Я обрету бессмертие. Любой мужчина и любая женщина могут попасть на Небо, если у них имеется достаточно духа, чтобы он вознес их туда. – Духа? Ты имеешь в виду смесь твоей силы ян и моей силы инь? Он кивнул. – Да. – Но это... – Лидия запнулась, чтобы не сказать ничего лишнего. Она знала, что никогда не стоит оскорблять ничьих верова – ний, как бы нелепы они ни были. – Мне это кажется невозможным, – наконец произнесла она. – Должно быть, это действительно невозможно для такого человека, как ты. Лидия поморщилась. – Ты имеешь в виду, что это невозможно для женщины? Он покачал головой. –Многие полагают, что женщинам легче достичь этого, потому что жидкость остается в их теле. – Затем он с грустью посмотрел на нее. – Но для людей-духов* это невозможно. Лидия нахмурилась. – Это потому, что я англичанка? –У людей-духов недостаточно сути, чтобы достичь бессмертия, – объяснил он. Она сжалась, чувствуя себя оскорбленной до глубины души. – Но ты же считаешь, что моя сущность инь достаточна для тебя. Он кивнул. – В моем случае требуется именно то, что есть у тебя. По крайней мере, я надеюсь на это. Лидия открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, но китаец остановил ее одним движением руки. – Достаточно вопросов, – твердо сказал Ру Шань. – Поверь, что меня не интересует твоя девственность. Я обещаю, что если получу от тебя то, что мне требуется, то не буду препятствовать твоему уходу к драгоценному Максвеллу. – Ты... – Лидия сдержалась, не сомневаясь, что неправильно расслышала. – Ты вернешь меня Максвеллу? Девственницей? Он твердо повторил: – Да. Но сначала ты должна поделиться со мной своей силой инь. – Он выпрямился. – Это не причинит тебе боли, особенно потому, что в тебе чересчур много этой силы. А теперь сядь как следует, – приказал он. – Я и так уже потерял с тобой много времени и больше не собираюсь терпеть никаких задержек. Она кивнула, ей до смешного нравилась эта сделка. После всего что она передумала о своей участи в заточении у странного китайца, это казалось ей милостью. – Ты хочешь, чтобы я плакала? – Не отодвигайся. – Он снова распахнул ее халат, сбросив его с плеч, и тот упал на бедра. Лидия пыталась не дрожать. Сейчас, поверив, что ее не будут: насиловать, она чувствовала скорее смущение, чем страх. Дракон прижал четыре пальца каждой руки к ее ключицам. Лидия напряглась. Она ничего не могла с собой поделать, чтобы избавиться от сковавшего ее напряжения. Он нахмурился. – Как же твоя сила инь сможет идти свободным потоком, если твое тело застыло, а дыхание сперто в груди? Лидия не осознавала, что ее дыхание было зажато, но даже теперь, заметив это, все еще не могла дышать свободно. Она мог – ла лишь оставаться в том положении, в котором была, – стоя перед ним на коленях. Ее широко открытые глаза пристально смотрели на него. – Сейчас я буду совершать движения руками. Медленно. Делай выдох вместе с моими движениями. С усилием кивнув, она проследила за его пальцами, которые нежно двинулись вниз между ее грудьми, и, словно по волшебству, ее дыхание освободилось. – Хорошо. Его руки продвигались дальше, обвели ее груди и вернулись: назад к тому месту, откуда начиналось движение. – Это один круг, – сказал он мягко. – Мы сделаем семь раз по семь кругов, а затем семь раз по семь кругов в обратном направлении. – Но зачем? – невольно вырвалось у нее, но он понимающе кивнул и, казалось, был доволен ее вопросом. – Мы должны очистить твою силу инь до того, как применять ее. – Он начал следующий круг, и Лидия почувствовала, что дышит в одном ритме с его движениями, несмотря на свое недоумение и возрастающее волнение. – Это движение изгоняет вса лишнее из твоего тела и стимулирует выработку твоей жидкости – Ты чувствуешь перемены в своем теле? Да, она чувствовала, но была слишком подавлена, чтобы признать это. На самом деле она делала все, чтобы не думать о муж – ских руках, которые обводили ее груди, о слегка грубоватой коже на кончиках его пальцев, гладивших ее, о тепле, которое просачивалось в ее тело от этих прикосновений. А больше всего о трепете, который он вызывал в ней. Трепет и ощущение полноты. – Скажи мне, что ты чувствуешь! – приказал он резким голосом, продолжая совершать плавные движения, совершенно не соответствующие его строгому тону. Она сглотнула, нервничая из-за того, что ее заставляли говорить вслух о своих ощущениях. Особенно перед чужим человеком. – Ли Ди! – приказал он, неправильно произнося ее имя. – Я... – запнулась она. – Я... в этом месте ко мне никто прежде не прикасался. – Говори, когда я веду руки вниз, – настаивал китаец, однако его голос смягчился. Она кивнула, приспособив ход своих мыслей к его ритму. – Я считаю, что это неприлично, – сказала она, закрыв от ужаса глаза. Она имела в виду, что эти ощущения, которые он вызывал в ней, этот трепет были неприличными. – Почему? – спросил он, словно читая ее мысли. – Твои груди являются частью твоего тела. Почему неприлично сделать их молодыми и здоровыми? Лидия кусала губы, не зная, что ответить. – Наверное, ты считаешь неприличным то, что чувствуешь? Скажи, тебе нравятся эти ощущения, и поэтому тебе стыдно? Она отвернулась. Она знала, что ей не избежать его прикосновений. Кроме того, ей почему-то не хотелось избегать их. Эти поглаживания как-то успокаивали. Но с другой стороны, все, что происходило в ее теле, настораживало и пугало Лидию. – Посмотри на меня! – приказал он, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. – Это успокаивающие поглаживания. Они должны дарить мир и покой женщине. Ты чувствуешь это? Лидия кивнула, однако неуверенно. – Ты чувствуешь нечто большее, чем покой? Она облизала губы. По напряженному выражению его лица, по пристальному взгляду черных глаз она понимала, что ей нельзя уклоняться от ответа. Поэтому она попыталась объяснить: – Я не знаю, – сказала она, опустив от стыда глаза. – Мне это... нравится. Он удовлетворенно улыбнулся, и эта улыбка, смягчив каждую еоточку его лица, неуловимо изменила китайца. Она как бы приподняла строгую маску и явила нежность, которую Лидия не ожидала увидеть в этом человеке. – Честность – это хорошо. Будь всегда честна со мной. Честность по отношению к себе абсолютно необходима. – Затем он нагнулся вперед, и она почувствовала на своей щеке его дыхание. Его голос стал тише: – Сейчас я буду производить движения в обратном направлении. Смотри мне в глаза и говори, что ты чувствуешь. Не думай ни о чем, думай лишь о моих руках на твоем теле. Лидия слабо вздрогнула от его слов, но затем выругала себя за эту глупость. Он уже в течение двадцати минут прикасался к ней, зачем же стесняться простых слов? Он прикасался к ее грудям, сказала она себе твердо. И это было... – Говори же! Лидия неуверенно кивнула и стала смотреть ему прямо в глаза. Сейчас она смогла как следует рассмотреть их. Радужная оболочка темно-коричневого оттенка окружала черный зрачок. Ей было странно думать о таких вещах, но, когда она не отрывала от него взгляд, в ней возникало все усиливавшееся чувство, будто бы она медленно улетает от него. От центра его глаз. Затем она начала дышать в такт с его поглаживаниями, выдыхая, когда его руки двигались вниз в этот раз по внешним краям ее грудей, чтобы обвести их снизу. Когда его пальцы доходили до середины грудины, она вдыхала, и он одновременно с этим двигался дальше, сильнее прижимая пальцы к ее коже. – Я чувствую тепло твоих рук, – сказала наконец Лидия. – Они такие большие. Я знаю, что это невозможно, но мне кажется, что от тебя с каждым движением отделяется частица и я... – Что ты? Она глубоко вдохнула. – Я принимаю ее. Я принимаю твое тепло, твои пальцы. – Это твоя сила инь поднимается навстречу моей силе ян. Продолжай говорить. – Мои гр... – она не могла произнести этого слова. – Мне так тепло. Мне кажется, что я расту. Увеличиваюсь. – Лидия задумалась. Почему возникают эти ощущения? Из-за его взгляда или из-за его прикосновений? А затем что-то произошло. Она вдруг почувствовала в себе нарастающее давление, подобное набуханию. Ее дыхание участи – лось, стало неритмичным. Она пыталась сохранять спокойствие, но ей это не удавалось. В ней будто забился фонтан, от которого во всем теле и голове становилось теснее. Через несколько мгновений вместе с ее выдохом он прорвался наружу. Тихо. Но все же достаточно громко, чтобы она ощутила щелчок в ушах. – Ой! – воскликнула Лидия. – Я слышала... какой-то звук. – Она не могла объяснить точнее. – Это твое тело сбрасывает с себя свой возраст, – сказал дракон, и она отметила, что ей хочется слышать успокаивающие нот – j ки в его голосе, с помощью которых ей удается прийти в себя. Но тут на нее накатилась новая волна. – Я не понимаю, – прошептала она, задыхаясь. – Ты и не обязана это понимать. Лишь прими это. Ты становишься моложе с каждым мгновением. – Но... – Не пытайся защищаться от своих чувств. Скажи мне, что ты чувствуешь. Лидия покраснела, потому что он был прав. Она бы предпочла думать о его причудливой философии, а не о том, как ее дыхание совпадало с его движениями, как все ее тело пульсировало в такт его поглаживаниям. – Я чувствую... все, – произнесла она шепотом. – Да, все. – Все было сфокусировано на ее грудях, стремилось к ее грудям, внутри грудей ощущалась боль. – Я чувствую себя переполненной. – Лидия не понимала, о чем она говорит. Но ему, очевидно, все, что происходило с ней, было понятно. Он улыбнулся, и вокруг его глаз образовались веселые морщинки. – Мы уже почти закончили. Пусть вся твоя сила будет направлена к грудям. Пусть они наполняются. Пусть они узнают, что значит быть грудьми. Она почти не слышала его, поскольку это ощущение полноты было прекрасно. В ее грудях все расширялось, стремилось к вершине, значения которой она не понимала. Но ей отчаянно хотелось достичь ее. А затем все прекратилось, как только он отнял от нее руки. Этот момент был таким неожиданным, что Лидия даже вскрикнула. Она посмотрела на свою грудь, словно это могло вернуть его прикосновения. То, что она увидела, поразило ее. Ее груди порозовели, их соски были напряжены, они наполнились, однако были не такими большими, как ей казалось. У нее появилось ощущение, будто ее дух вырвался за пределы физического тела. Она даже поднесла к себе руку, но тут же отдернула ее. Лидия готова была поклясться, что все еще чувствовала на своей коже эти медленные поглаживания, тепло рук, сопротивление тела их прикосновению, хотя на самом деле ничего этого не было. Лидия в смущении посмотрела на своего хозяина. – Ты должна будешь самостоятельно делать это утром и вечером, – сказал он. – Если меня не будет рядом, чтобы помочь тебе. – Ее рука все еще была на расстоянии дюйма от тела. – Но в любом случае не прикасайся здесь. – Он взял ее за руку, согнул ладонь, чтобы она накрыла грудь, но не притрагивалась к соску. – Это твоя вершина. Когда он произнес эти слова, ее рука дернулась, стремясь дотронуться к кончикам грудей. Теперь она поняла, что именно этого хотела во время занятия. – Не делай этого! – приказал Ру Шань. – Это испортит всю работу, которую мы проделали. – Посмотрев на него, Лидия увидела, что его глаза сузились от раздражения. – Ты достаточно сознательна, чтобы не делать этого? Чтобы не трогать себя в этом месте? Или мне придется приковать твои руки цепями? Она в ужасе отпрянула. – Не сковывай меня цепями! – Тогда слушай, что я тебе говорю. Лидия согласно кивнула, ее груди были полными, тяжелыми и болели от желания получить то, что он запретил ей. – Я вернусь сегодня вечером. Ты не внушаешь мне доверия. Она выпрямилась, оскорбленная таким заявлением. – Я... – Фу Де будет наблюдать за тобой в течение дня. Сегодня вечером мы продолжим. Затем он внезапным движением поднял халат и прикрыл ей плечи, осторожно избегая прикосновения ткани к ее ноющим грудям. Ему это не удалось, но то незначительное прикосновением которое она получила, лишь ухудшило ее состояние. Чувствуя на своем теле шелк, такой прохладный и гладкий, она понимала, что этого намека на прикосновение для нее теперь недостаточно. Ей; хотелось большего. Лидия с нетерпением ждала наступления вечера. К своему стыду, она призналась себе, что ей отчаянно хотелось, чтобы они опять вернулись к тому, что делали утром. И это ужасало ее больше всего. Она была благовоспитанной англичанкой, целомудренной и скромной. «Что он сделал, – думала она, – чтобы так желать его прикосновений?» Что происходит с ней? Ее тело трепетало от возбуждения, а разум восставал против таких желаний. Она же здесь в неволе, напоминала себе Лидия. Ее держат в заключении. Ее единственное желание состоит в том, чтобы воспользоваться подходящим моментом, сбежать отсюда и отыскать Максвелла. И все же, когда за драконом закрылась входная дверь... Как там его зовут? Ру Шань? Когда дверь закрылдсь за Ру Шанем и в дверном проеме показался Фу Де, начавший наблюдать за ней, Лидия могла думать только об этом странном утре и о ее необычном опыте. Так что же происходит с ней? И если она пришла в такое смятение после одного занятия с Ру Шанем, то что будет с ней, когда он, как сам обещал, наконец отпустит ее? Из писем Мэй Пан Чэнь 3 февраля 1862 года Дорогая Ли Хуа! Сын! Сын! Я родипа сына! Это такой красивый мальчик! Все говорят, что он пошел в отца. Его даже назвали Ру Шань – непоколебимый, как гора. Это покажется тебе странным, но ты знаешь нрав моей свекрови. Мой муж красив, полон жизни и энергии. Мой труд помог семье Чэнь разбогатеть. Но не настолько, как они того хотели. Мой муж любит своих друзей так же сильно, как и своих клиентов. Его отец пытается избежать убытков, но нрав Шэня Фу легко возбудим, а он крупный мужчина с тяжелыми кулаками. И поскольку именно он привлекает клиентов, то держит верх даже над своими родителями. Поэтому когда мой сын родился и оказался очень похож на отца, моя свекровь назвала его Ру Шань. На него будут возложены надежды Чэней на спокойную старость. Но они не знают того, что я уже принесла жертву своим предкам в монастыре. Однажды, когда меня отправили покупать овощи, я сумела улизнуть. Я пошла в монастырь и отдала им все деньги, которые смогла сэкономить на приобретении продуктов. Ты знаешь, что я умею торговаться, поэтому сумма была приличная. Они пообещали мне, что мой сын станет великим ученым. По правде говоря, голова ребенка очень большая, а линия его лба говорит о склонности к наукам. Он будет великим мудрецом, может быть, даже обретет бессмертие. Я уверена в этом! Пора заканчивать свое письмо, Пи Хуа. Мои роды отвлекли меня от работы, поэтому накопилось много срочных дел. Напиши мне поскорее и сообщи, сумела ли ты помириться со своей свекровью. Воистину, это самые ужасные создания в мире! ГЛАВА 4 Там, где есть люди, ты найдешь мух и статую Будды.     Исса Косточки счетов стучали умиротворяюще, однако свидетельствовали об очень низких доходах, и Ру Шань тяжело вздохнул. Его семья ждала, что он оправдает свое имя, означающее «непоколебимый, как гора» или, как перефразировала бабушка, «гора богатства». В любом случае он оказался несостоятельным. После смерти матери покупатели стали утрачивать интерес к тканям Чэня. И у них были на это основания. Вышивки, которые делались без ее участия, не производили былого впечатления. – Твой лоб избороздили морщины, а твое лицо горит. Я вижу, что твоя сила ян все еще преобладает в тебе. Ру Шань оглянулся и увидел Ши По. Удивленный ее внезапным появлением, он был бесконечно рад и благодарен за то, что она пришла, хотя знал, что женщина ничего не купит в лавке семьи Чэнь. Ее муж был их конкурентом, поэтому приобретение товаров в их лавке было бы большой ошибкой. Даже ее появление здесь было рискованно. Ру Шань поспешно поднялся и повел ее в крошечный сад, расположенный за лавкой. По меньшей мере, в тени деревьев она спрячется от любопытных глаз. Ши По кивнула и, с трудом передвигаясь на своих маленьких ножках, пошла в сад. Он хотел поддержать или отнести ее, но не мог этого сделать: поступать подобным образом было бы неразумно. Ему оставалось лишь терзаться, наблюдая за тем, как она шла впереди него, грациозно опираясь на трость из слоновой кости. Выглянув на улицу, Ру Шань увидел, что ее ожидают четверо слуг, которые стояли возле изысканно украшенных носилок. – Разве нужно было приезжать сюда на глазах у всех? – спросил он, когда они наконец оказались в саду. – Конечно, – ответила она, сияя улыбкой, – поскольку я передаю тебе приглашение моего мужа приехать к нам на следующей неделе и попробовать наше вино. – Она вручила ему тонкий лист бумаги, тисненный узорами из золотых листьев. – Это для меня большая честь, – солгал он. На самом деле ее скупой муж хотел узнать, как обстоят дела с деньгами, которые он занял, чтобы Ру Шань выкупил Ли Ди. Ру Шань все еще не знал, как Ши По удалось убедить своего мужа предложить взаймы такую большую сумму денег. Похоже, обладая искусством тигрицы, она полностью управляла Куй Ю. В любом случае Ру Шань не был в восторге от этого приглашения. Конечно, он посетит обед, несмотря на нежелание видеться с мужем Ши По. Если Ру Шань не сделает этого, то нанесет сильное оскорбление, а он не мог обидеть своего благодетеля и свою наставницу. Конечно, все это не объясняло истинной причины появления Ши По в его лавке. Но прямо спрашивать у нее об этом было бы невежливо. Поэтому Ру Шань терпеливо ждал, поддерживая беседу о ранней весне, цветах в его саду и даже резном камне, который был помещен в центре пруда с золотыми рыбками. Наконец Ши По завела разговор о существенном: – Ну, как обстоят дела с твоим новым домашним животным? Он помедлил, затрудняясь определить, как именно складывались его отношения с Ли Ди. – Я ожидал от нее другого. – А что же ты ожидал? Он покачал головой. – Она умнее, чем я думал, и более нервная. – Так она согласилась заниматься? Она смирилась с судьбой? Он кивнул. – Кажется, да. Конечно, Ру Шань понимал, что она не так глупа, как другие ее соотечественники, и раздумывал, не обманывала ли она его. Может, она была достаточно сообразительной, чтобы притвориться, делая вид, что принимает такую жизнь? Но он не мог допустить, что человек-дух, тем более женщина-дух, способна спланировать такое. Ни один из его клиентов-англичан не в состоянии был хоть на мгновение отложить свои развлечения, а о планах на будущее не могло быть и речи. Но он уже знал, что Ли Ди не была похожа на своих соотечественников, людей-духов. – Ты уже начал обучать ее? – спросила Ши По, прерывая его размышления. – Да, сегодня. Этим вечером мы продолжим. Но она похожа на пугливого зайца, ее очень трудно успокоить. – Он вздохнул. – Я думаю, что это вода делает ее натуру такой непостоянной. Звонкий смех Ши По удивил его. Он почувствовал себя оскорбленным и сжался, но она засмеялась еще громче. – В тебе слишком много ян, дорогой ученик, – сказала она, смягчая резкость своих слов веселой улыбкой. – Ты забываешь, что она англичанка. Ты не можешь надеяться, что она с радостью и самозабвением сбросит с себя одежду. Эти люди-духи сухие и неосновательные. Они не понимают утонченной философии, они пытаются контролировать свои животные побуждения так, как могут, – полностью подавляя инстинкты. Их дети с самого рождения учатся отказываться от наслаждения своим телом. – Она протянула руку и прикоснулась к нему. – Конечно, ты поймешь это. Многие китайцы совершают ту же ошибку. Ты не можешь укорять людей-духов за их невежество. Ру Шань кивнул, зная, что она права. Но все же Ли Ди не была настолько глупа, чтобы не понять его. Она просто была необразованна. Хотя, конечно, в любом случае Ши По права: Ли Ди была явно обеспокоена. Он думал, что она с головой окунется в новый опыт, подобно всем тем англичанам, которых он знал, – со всей душой, не задумываясь о последствиях. Но наверное, английские женщины, а может именно эта англичанка, существенно отличались от мужчин. – Но... что мне делать теперь? Ее вода глубока. Я уже почувствовал ее. Как... – Ру Шань замолчал, пытаясь сформулировать свою мысль. – Как тебе использовать ее инь, чтобы привести в равновесие свой дух? – продолжила за него Ши По. –Да. – Ты должен рассказать ей о своих секретах. Он сжался, пораженный ее заявлением. Он даже Ши По не рассказывал своих секретов, а она была тигрицей его дракона. У него не было ни с кем более близких отношений. Как она могла предложить ему раскрыть свою душу белой женщине? Ши По недовольно спросила: – Ты хочешь, чтобы она дала тебе часть своей сокровенной сути? Он кивнул, поскольку чистая сила инь не могла проистекать по-другому. – Тогда ты тоже должен поделиться своей сокровенной сутью. – Но... – Послушай, Ру Шань. Я уже говорила тебе, что ты являешься стрелой, а она всего лишь лук, который отправит тебя на средний путь Дао. Если ты не поймешь эту зверушку и не поймешь с ее помощью людей-духов, как же тогда ты осознаешь, почему убийство белого человека увело тебя со среднего пути? – Но у меня нет секретов, – солгал он. – Начни сегодня же. Расскажи ей, о чем ты думаешь. – Ши По покачала головой. – Нет, тебе следует рассказать ей, что ты чувствуешь. Это корень инь. Она не поймет твоих мыслей, но твой голос успокоит ее. Животные чувствуют, когда люди говорят искренне. А когда ты заговоришь с ней в таком тоне, она поделится своими чувствами, своей силой инь с тобой. В конце концов ты обретешь равновесие. Ру Шань встал. Он был не согласен с наставницей. – Нет, так, как говоришь ты, не получится. Ши По внимательно посмотрела на него. Ее взгляд был твердым. – Я сама видела это, Ру Шань. Я знаю, что это правда. Он почувствовал, как его дыхание стало прерывистым от страха. – Ты достигла бессмертия? Ши По облизала губы, затем медленно и печально отвела взгляд. – Я достигла высшего уровня. В Палате тысячи раскачивающихся фонарей. Когда я нахожусь там, то слышу многие вещи.. Я много чувствую. Но к сожалению, – вздохнула она, – я всё еще не достигла бессмертия. Он расслабился, подошел к ней и снова сел рядом. – Скоро, Ши По. Скоро мы будем вдвоем гулять по небесным садам. Ее рука, лежавшая на коленях, сжалась так, что побелели костяшки пальцев. –Я так долго ждала этого, Ру Шань. Но ты отказываешься идти вперед, ты не продвинулся ни на шаг со времени той ночи. Мы никогда не сможем гулять вместе по небесным садам, Ру Шань, пока ты не сделаешь этого. – Она взглянула на садовую дорожку, прикидывая, который час. Заметив, что полуденные тени уже удлинились, Ши По сказала: – Уже поздно. Я должна идти. – Она внезапно протянула руку и сжала его пальцы. – Ты тоже должен идти. Поговори откровенно с женщиной-духом. А затем мы сможем вернуться к нашим занятиям. Ру Шань неохотно кивнул. – Я попытаюсь. – Ты должен добиться успеха, – поправила она своего ученика. – Ты должен достичь цели, иначе весь твой труд, весь наш труд, проделанный за эти девять лет, пропадет даром. Фу Де сразу открыл ему дверь, но Ру Шань не вошел. Он стоял, не замечая вопросительного взгляда слуги и машинально сжимая руки. Ему не хотелось проявлять беспокойства перед Фу Де, потому что волноваться во время посещения рабыни было верхом глупости. Но, несмотря на недоумение юноши и молчаливое самобичевание, Ру Шань не мог заставить себя переступить порог. Не мог, пока не принял решение, что именно он собирался сделать. Естественно, Фу Де не стал задавать вопросов по поводу странного поведения своего хозяина, он просто ждал по другую сторону двери с бесстрастным выражением на лице. Ру Шань продолжал молча стоять у порога, и Фу Де позволил себе одну-единственную фразу: – Сегодня она вела себя очень беспокойно. Ру Шань бросил на него резкий взгляд. – Почему? – Вы сделали правильный выбор. Я думаю, что ее сила инь пришлa в состояние потока и она не знает, как справиться с ним. Возможно, она попытается освободиться от нового для нее состояния. – Я не хочу, чтобы она смогла освободиться от этого. Не сейчас. Только тогда, когда я буду рядом, чтобы поглотить ее силу инь. На лице Фу Де заиграла ироническая улыбка. – Тогда ваше появление очень своевременно, сейчас вы сможете помочь ей. – Он грустно покачал головой. – Воистину, люди-духи не знают, как дать выход своим страстям. Неудивительно, что многие из них сходят с ума. Ру Шань кивнул, выражая полное согласие со словами Фу Де. Не имея доступа к высшему пониманию природы своей энергии, люди-духи потакали своим страстям, предаваясь безрассудному разгулу, или же всецело подавляли естественные желания, рискуя сойти с ума. Очевидно, белые мужчины выбирали путь ублажения своей похоти, а их женщинам оставалось лишь сохнуть и увядать. Ни один из этих путей не мог привести к обретению истинного знания и опыта. Ру Шань вздохнул. Несмотря на все свои сомнения, именно он был причиной перемен, наступивших в Ли Ди. Из-за его действий ее сила инь пришла в состояние потока. Сейчас на нем лежит ответственность за то, чтобы помочь ей контролировать и направлять эту энергию. Думая о ее здоровье, он прошел наконец в маленькую квартиру. Оказавшись внутри, он почувствовал облегчение. Это была, без сомнения, сила инь Ли Ди, оказавшаяся настолько сильной, что даже наполнила собой воздух. И когда в его душу попала часть этой силы, он смог рассуждать более трезво. Легко вздохнув, Ру Шань вновь убедился, что Ши По указала ему правильный путь. Его равновесие восстановится с помощью силы инь этой белой женщины. Возможно, Ши По права и в отношении следующего шага, который ему, Ру Шаню, предстоит сделать. Ему необходимо поговорить с Ли Ди, открыв воздействию ее энергии не только свое тело, но и душу. Только тогда он сможет восстановить равновесие. Да, это нужно было сделать. Он заговорит с ней. Но сначала ему надо высвободить ее инь, чтобы тело женщины успокоилось. Ру Шань уверенно прошел в следующую комнату и открыл дверь. Ли Ди ждала его. Ее халат был аккуратно завязан, золотые волосы струились по плечам. Она казалась спокойной, лишь руки, сжатые на коленях, выдавали волнение. Ру Шань внимательно посмотрел ей в глаза. Голубые глаза Ли Ди сегодня имели тот небесный оттенок, который наблюдается в штормовую погоду, предвещавшую бедствия кораблям. Фу Де не ошибся: ее инь превратилась в свободный поток и она даже не подозревала, как с этим справиться. Ру Шань шагнул вперед – Ли Ди вздрогнула. Он не сделал ни одного угрожающего жеста, но она была сегодня в очень своенравном расположении духа. – Ты очень беспокойна, – сказал он по-английски. Лидия кивнула. – Почему? Она облизала губы, и Ру Шань почувствовал, как в его теле возникла жажда – желание получить эту влагу. Но он не выдал своего голода. Вместо этого он пристально смотрел на нее. Они были словно два полюса, две противоположности, инь и ян, которые притягивались друг к другу. – Ты знаешь, почему ты несчастлива? – спросил он. Ее тело содрогнулось от негодования. – Может, потому, что я здесь рабыня? Может, потому, что у меня отняли свободу и, возможно, жизнь? Ру Шань кивнул, признавая, что это правда, однако не стал отвлекаться на эту тему. – Женщины созданы для того, чтобы их держали в заточении. В мире мужчин им нельзя доверять. – Это мужчины созданы для того, чтобы заключать нас в заточение, потому что они недостойны доверия. Ру Шань невольно улыбнулся. Он не ожидал, что женщина может выражать свои мысли так метко. Особенно белая женщина. Но все же Ли Ди произнесла это, высмеяв его, как самая искушенная куртизанка. – Возможно, ты права, – сказал он, удивляясь тому, что невиданно быстро стал испытывать к ней доброжелательность. – Но таково твое положение. У тебя было достаточно времени, чтобы принять его. Она вздохнула, чувствуя себя быстрой и глубокой рекой, а не высушенной землей, как неделю тому назад. – Мне не нравится такое положение, – упрямо заявила Лидия. Затем она опустила голову, изображая покорность. – Но ничего не поделаешь, придется смириться. Ру Шань приблизился вплотную и протянул руку, чтобы взять ее за подбородок. Она не сопротивлялась, когда он отклонил ее голову и заглянул в глаза. – Твоя сила инь превратилась в поток, – объяснил он—Пора продолжить очищение силы инь. Я также попытаюсь освободить тебя от ее избытка. – Заметив в глазах Лидии панический страх, он поспешил уточнить: – Тебе не будет больно, скорее всего, даже понравится. Эти слова вовсе не утешили ее, а, наоборот, встревожили. Дыхание Ли Ди застыло в груди, словно перекрытая плотиной река, а затем резко прорвалось наружу. Она попыталась уклониться от Ру Шаня, но он не отпускал ее. Ему нужно было ее понимание. – Ты боишься, потому что тебе всегда говорили, что это плохо. Тебя приучили подавлять в себе свою... – Он пытался вспомнить нужное слово на английском языке: – Свою женскую воду, свою энергию. Тебя учили, что тебе нельзя чувствовать этот поток. Она нахмурилась, пытаясь понять значение его слов. – Они ведь запрещали тебе прикасаться к своему телу? Когда ты была ребенком, тебе всегда затыкали рот, если ты хотела поговорить с кем-то о жидкости, истекающей из твоего тела. Ведь так? Лидия кивнула. – Моя тетя говорила мне, что грешно обсуждать подобные вещи. Ру Шань резко выдохнул, его охватило отвращение. – Это ужасное невежество. Как же человек может научиться, если ему ничего не объясняют? Лидия не ответила. Она понимала, что он был прав. – Твоя жидкость, твоя женская энергия и сила – все это природа человека. Это естественная часть твоего тела. Как же это может быть грешно? Она покачала головой и неуверенно произнесла: –Не знаю. – Я буду учить тебя по-другому. С этими словами Ру Шань снял с себя сорочку и сел на кровать рядом с ней. – Пора начинать. Чувствуя нетерпение своего хозяина, Лидия не стала сопротивляться. Как и утром, она заметно волновалась, ее руки слегка дрожали, но это было, пожалуй, все, в чем проявлялось мучение его наложницы. По правде говоря, Ру Шань почувствовал к ней жалость. Разве одни англичане внушали своим дочерям эти глупые мысли? Китайцы тоже подавляли своих женщин почти с тем же пылом. Но он не мог проявить своего сострадания. Как и все животные, Ли Ди сразу же воспользуется его слабостью, чтобы оттянуть наступление того, чего она так боялась. А ей это занятие было так же необходимо, как и ему. Когда ее пальцы принялись неловко развязывать пояс халата, он отвел руки Лидии и быстро сорвал одеяние с ее плеч. Вот наконец и они, ее груди. Прекрасного розово-белого цвета, соски заострились, свидетельствуя о готовности. Тусклый вечерний свет слегка оттенял ее кожу, и от этого она казалась еще более молочно-белой. Да, ее кожа была прекрасна. Лидии удалось сохранить свою молодость, несмотря на то что ее женская энергия была перекрыта. Как же она расцветет, когда ее инь станет литься непрерывным потоком! Ру Шань улыбнулся, предвкушая это. – Что случилось? Почему ты улыбаешься? – голос Лидии выдавал сильное беспокойство. – Мне нравится твоя кожа. У нее прекрасный оттенок, она гладкая и бархатистая. Чтобы доказать это, он протянул руку и погладил одну из грудей. Лидия задержала дыхание, неосознанно блокируя свою энергию. Кончиками пальцев Ру Шань ощутил трепет сдерживаемого в теле потока. Он знал, что ему нужно продолжать говорить. Когда она слушала его, ему легче было работать с ее телом. Поэтому он принялся объяснять: – Сейчас я смотрю на очертания твоих грудей. Они мне многое рассказывают о тебе. Лидия нахмурилась. – Что же они... Что же ты... – Она закусила губу, затем снова облизала губы кончиком розового языка. – Что они говорят тебе обо мне? – У нас груди такой формы называют колоколами. Посмотри, какие они внизу закругленные и полные. Чтобы пояснить свои слова, он протянул к ней руки, медленно и нежно подвел их к грудям и немного приподнял их. Ему было приятно, что Ли Ди не вздрогнула от его прикосновения. Она же думала о словах Ру Шаня и следила за его руками, пока он говорил, поэтому ее дыхание стало более равномерным, а тело расслабилось. – Это свидетельствует о том, что ты созрела довольно рано и что в тебе таятся сильные страсти. Она не стала спорить, поэтому Ру Шань продолжал: – Но обрати внимание, что твои соски смотрят в разные стороны, они направлены не прямо, а противоположно друг от друга. Как будто твоя сила инь желает устремиться по двум разным направлениям, а не прямо перед собой. Чтобы показать, что он имеет в виду, Ру Шань слегка сдавил ее груди, чтобы показать прямое направление сосков, а затем отпустил их, чтобы они вернулись в свое естественное положение. – Значит, в тебе хватит энергии на всех твоих детей, когда они появятся на свет. Но пока у тебя не будет детей, ты будешь метаться в различных направлениях. Ты... – Порывистая, – подсказала Лидия. Он заморгал, не понимая значения незнакомого английского слова. – То есть я бросаюсь вперед не думая. Моя мама всегда говорила, что я везде сую свой нос, сама не зная зачем. – Твоя мама права. Поскольку твоя энергия имеет разные направления, твоему разуму вдвойне трудно совладать со страстями. – Он улыбнулся ей. – Но я помогу тебе найти способ направить ее в нужное русло. Лидия кивнула, хотя эти слова совсем ее не успокоили. Понимая, что у нее не было выбора, она не хотела перечить Ру Шаню ни в чем, тем более что ее покорность понравилась ему. –Я начну так же, как и сегодня утром. Он расправил ладони и прижал кончики трех пальцев к внутренней стороне каждой груди. Тело женщины было теплым, кожа мягкой, но это не могло сравниться с трепетным биением ее сердца, которое, как ему казалось, дрожало прямо под его руками. Чувствуя ритм ее дыхания, он испытывал желание прижать к ней ладони, чтобы они двигались в такт с ударами ее сердца. Ру Шань не понимал, что на него нашло. Он никогда не ощущал ничего подобного с Ши По. Но он знал, что задание, стоявшее перед ним, было простым, и не сомневался в успехе. И все же оно еще никогда не казалось ему таким важным. Ли Ди смотрела на него водянисто-голубыми глазами, расширившимися от предвкушения удовольствия, и он чувствовал, как вся она сосредоточилась на нем. Он принялся совершать движения руками: провел пальцами между грудьми, обвел их вплотную к соскам и приостановился. – Твои руки такие теплые, – прошептала она. Ру Шань кивнул, радуясь, что она свободно заговорила с ним. – Это мой огонь, моя сила ян. Она всегда была очень мощной. Первый круг завершен. Начался второй круг. – Сейчас не так, как было утром, – заметила Лидия. Взгляд Ру Шаня на нее был подобен вспышке молнии. Он был поражен, что не заметил, как все свое внимание перенес на ее груди. Его не меньше удивило и то, что Ли Ди заметила перемену в прикосновении его рук. – Ты права, – ответил он ровным голосом, продолжая плавные движения руками. На самом деле ему стоило немалых усилий говорить спокойно, не выдавая собственного возбуждения. – Этим утром у нас было вводное занятие. То, что я делаю сейчас, является основой для будущих занятий. Можешь объяснить, что именно изменилось? – Конечно, могу, – в ее голосе звучало раздражение, поэтому он сосредоточился на медленном поглаживании, чтобы успокоить ее. – Ты... твои руки сейчас описывают круги меньшего размера. Возле моих... моих... – Твоих сосков. –Да. – Ты не должна стесняться называть все своими именами. Нам будет легче, если мне не придется гадать, что ты имеешь в виду. Лидия кивнула, но промолчала. – Да, это начальное поглаживание, оно призвано снять все ограничения и дать свободу потоку твоей силы инь. Мы начнем с маленьких кругов вокруг сосков, а затем понемногу будем увеличивать каждый круг. – Но ты прикасаешься только к моим... – Она проглотила комок, превозмогая себя. – К моим грудям, – выдавила она наконец. – А что, если моя сила инь заключена в моих руках? Или в ноге? – Центр инь находится здесь. – Ру Шань приложил руки к месту над сосками, но не коснулся их. И, как и этим утром, Лидия выдохнула вместе с его прикосновением, так что он почувствовал, как поток ее силы инь устремился к нему. – В твоих руках и ногах никогда не возникнет помех к свободному потоку инь, если только ты не сломаешь их. Она кивнула, и ее груди слегка качнулись в его руках, на мгновение прикоснувшись к косточкам пальцев. Это было так прият-но , что Ру Шань расправил ладони еще больше и прижал четыре, а потом и все пять пальцев к ее грудям, обводя их снизу. Наконец он закончил самый большой круг. Пора было начать снова с маленького круга у ее порозовевшего, и заострившегося соска. Как чудесно было бы попробовать его губами! Ру Шань проглотил слюну, его взгляд был прикован к ее соскам. Выступила ли там влага? Конечно, нет. Ли Ди еще далека от этого, поэтому он продолжил совершать круговые движения, начав у сосков, а затем постепенно расширяя круг. Вскоре это упражнение возымело действие. Она перестала задавать вопросы. Ее дыхание зазвучало в унисон с его движениями: при скольжении рук вниз Лидия выдыхала, при подъеме вдыхала. Он тоже стал дышать ритмично, чтобы слиться с ощущением ее кожи на кончиках своих пальцев и ее дыханием, которое он ощущал на своем лице. Взгляд Ру Шаня был прикован к ее увеличивающимся, все более розовеющим грудям. – Сорок девять. – У него во рту пересохло, и потому голос прозвучал хрипло. Ему так сильно хотелось ее воды, что он едва сдерживал себя, хотя прекрасно понимал, что следует набраться терпения. Затем Ру Шань приступил к следующему упражнению, начиная с большого круга и постепенно сужая круги у сосков. – Сейчас мы сняли все помехи, пора стимулировать поток. Ее глаза были закрыты, Ли Ди думала о переменах в своем теле, но, услышав его голос, она взмахнула ресницами и посмотрела на него. – Я начну вырабатывать молоко? Как кормящая мать? Да, она была необыкновенным человеком, она понимала то, что другие не могли понять и за месяц. – Нет, если ты сама этого не захочешь. Твое тело начнет вырабатывать нечто другое. Другой тип жидкости. Лидия кивнула, будто все поняла, но, конечно, ей этого не понять, пока ее сила инь не начнет струиться. Поэтому он начал круги, стараясь прикасаться к ней как можно большей площадью ладоней, все время страстно желая большего, все время стремясь... Внимание Ру Шаня и Лидии снова сконцентрировалось на ее теле, ее дыхании и жидкости. На мгновение они вдвоем превратились в одно целое. Его прикосновение регулировало ее дыхание, перетекавшее в него, так что он не мог вдохнуть, пока не слышал ее вдоха, его сердце билось в ритме ее сердца. При каждом постепенно сужающемся круге он чувствовал, как ее сердце билось все сильнее, а дыхание все чаще вырывалось из полуоткрытых губ. Ее инь становилась быстрее, она двигалась. Она скоро потечет. Скоро... Ру Шань остановился. Ему предстояло снова начать движения. Ее дыхание сразу замедлилось, сердце забилось тише. Но он не позволял себе расслабляться, зная, что должно произойти. Он знал, желал этого и ждал, его сила ян все сильнее разгоралась внутри него. Если бы ему получить хоть немного ее инь, чтобы остудить свой жар, тогда он сможет снова заснуть, по крайней мере сегодня. Он сможет снова дышать полной грудью, его горло не будет пересохшим. Сорок семь кругов. Сорок восемь. Сорок девять. Ру Шань не мог остановиться. Ему нужно было посмотреть, готова ли она. Ему нужно было прикоснуться к ее соскам хотя бы один раз. И хотя он знал, что этого не следует делать, он закончил круг, подведя инь к ее наполненным твердым соскам, и прижал их, чтобы дать ей выход. Лидия тревожно вскрикнула, ее тело задрожало, но он не отпустил ее. Он сжал пальцы один раз, второй, даже третий. Он поторопился. Ру Шань знал это. Ее соски оставались сухими. Но еще хуже, что во взгляде Лидии он прочитал замешательство. Ее киноварные ворота и ее матка не содрогнулись – он был уверен в этом. Но ее тело задрожало, пытаясь пролить инь через груди всего лишь после одного дня занятий. – Это... Я чувствую, будто... – У нее не нашлось слов, и он не мог обвинить ее ни в чем. Ру Шань осторожно накинул на нее халат, полностью прикрыв тело. Лидия прижала руки к грудям. Он объяснил: – Это я виноват. Ты была не готова. – Он потянулся к ней и мягко отвел от груди ее сжатые в кулаки руки. – Я больше не буду торопить тебя. – Но что происходит? – Ты чувствуешь, как наполнились твои груди? Лидия кивнула. – Это твоя сила инь. Чем больше мы будем работать с тобой таким образом, тем больше твои соски будут готовы к тому, чтобы открыться и выпустить твою силу инь. Но у твоего тела не было времени, чтобы приспособиться, поэтому проход был закрыт даже тогда, когда сама сила инь давила на него. Из-за этого в твоем теле ощущается смятение. – Он поднес руку Ли Ди к своим пересохшим губам и поцеловал ее пальцы. – Не осуждай меня за это, в будущем я буду проявлять больше уважения. Она кивнула и медленно забрала руку. Занятие было завершено, ее учеба на сегодня закончилась. Он низко поклонился ей, пытаясь извиниться. К женской силе инь, даже силе инь белой рабыни, следует относиться с уважением. А он совершил проступок. Испытывая чувство стыда, Ру Шань повернулся и ушел. Из писем Мэй Пан Чэнь 10 марта 1869 года Дорогая Ли Хуа! Как тебе повезло, что ты живешь в центре великого Китая! Варвары не только прибыли в Шанхай, они опустошили его! Теперь этот город совсем не тот, что был несколько лет назад. В этом китайском городе повсюду копошатся белые обезьяны, и ни одна из них не похожа на отца Додда. Помнишь белого миссионера, жившего неподалеку от нас? Я играла вместе с его дочерью, и она научила меня говорить по-английски. А теперь я жалею об этом, потому что белые обезьяны, явившиеся сюда, вовсе не похожи на членов семьи отца Додда. Они шумные, агрессивные, и от них ужасно воняет! Но мой муж считает, что они лучшие из людей, потому что к ним легко можно подольститься и у них есть деньги. Некоторые из них проматывают целые состояния. Они тратят, тратят и тратят, как будто сами ищут повод, чтобы оказаться в ловушке. Мой муж полагает, что само Небо прислало их сюда, дав нам возможность разбогатеть. Я знаю только, что боюсь их и что мне хочется убежать, когда меня вызывают, чтобы я переводила разговор с клиентом. Я много раз молилась предкам, чтобы этим людям-духам надоел Шанхай и чтобы они навсегда уехали, но мне не было дано никакого знамения. Я не знаю, впала ли я в немилость или же сила предков не может справиться с этими варварами? Но вот еще что, Ли Хуа. Эти люди-духи продают порошок, который очень нравится моей свекрови. Он дорогой, но, после того как она покурит его, ее не слышно несколько часов и я могу спокойно работать. Однако в последнее время ей стало не хватать его. Ей хочется все больше и больше, и она приходит в ярость, если не может его достать. По правде говоря, Ли Хуа, я считаю, что эти люди-духи не принесли в Китай ничего хорошего. ГЛАВА 5 Верти в руках цветок лотоса, но не повреди лепестки, Дракон играет в пещере тигрицы.     Наставления белой тигрицы Лидия сделала медленный выдох. Она сконцентрировала внимание на струе воздуха, выходившей через ее приоткрытые влажные губы, на напряжении мышц рта и на том, как опустились ее плечи. Ей не хотелось думать об ощущении полноты в грудях, о трепете, поднимавшемся изо всех уголков ее тела, и особенно о странной влаге внизу живота. Она думала о том, кто держал ее здесь в неволе, о Ру Шане. Он, кажется, утверждал, что его имя означало «непоколебимый, как гора», однако он вовсе не был непоколебим с ней. Он мог быть добрым, через мгновение требовательным, а в следующую секунду жестоким. Когда он вел себя спокойно и доброжелательно, Лидия все чаще склонялась к тому, чтобы изменить свое отношение и считать Ру Шаня нормальным человеком. Особенно во время его так называемых занятий. Те чувства, которые он пробуждал в ней, казались ей необыкновенными. Но сейчас Лидия думала о другом. Она напоминала себе, что, несмотря на явный стыд, испытанный им от того, что он сделал, несмотря на просьбу о прощении и нежное прикосновение губами к ее пальцам, Ру Шань не сомневался в своем праве держать ее в неволе. И она не забудет об этом. К счастью, у нее было одно огромное преимущество: Ру Шань был мужчиной и, как все они, полагал, что может читать ее мысли. Конечно, он ошибался, и это давало ей власть над ним. Ру Шань поверил, что она смирилась со своим положением невольницы. Но это было не так. Она всего лишь притворялась, ожидая удобного момента для побега. Он считал, что подготавливает ее тело к какому-то мистическому потоку силы инь. А на самом деле он приучал ее тело принимать его похотливые ласки. Даже она, целомудренная и неискушенная, знала, что так он скрывал свою похоть. Но все же... Лидия вздохнула. Кое в чем он был прав. Ее учили вообще не думать о своем теле и об этих приятных ощущениях. Когда он прикасался к ней, она чувствовала, даже сейчас продолжала чувствовать, будто растет. Это было не просто физическое ощущение, хотя, как она считала, в основном это было телесное чувство. Ее груди стали полнее, чем прежде, и, казалось, подались вперед. Глядя на них, она не замечала никаких перемен. Она просто чувствовала их увеличившимися. Но было кое-что еще. Ру Шань решил, что его последнее прикосновение, то самое прикосновение к соскам, вызвало замешательство в ее теле. На самом деле никакого замешательства не было. Ее телу это понравилось, и ей хотелось еще. Конфликт произошел у нее в душе. Лидия чувствовала, что стоит у края, за которым ее ждет перемена, перемена в ней самой. И, переступив через этот край, она никогда не сможет вернуться назад, никогда не станет прежней. Лидии стало страшно, что отчасти она уже готова сделать этот шаг. Кроме того, она осознавала, что ей предстоит открыть что-то новое. Но разве это не должно было произойти в освященном Богом брачном союзе? Почему она не учится этим вещам у Максвелла? Наверное, это было бы естественно и для Лидии, и для ее мужа. Но она почему-то не могла представить своего возлюбленного , Максвелла, терпеливо гладившего ее груди кончиками теплых, как складки согретого полотенца, пальцев. Прикосновение Ру Шаня было таким нежным и убаюкивающим, что она впадала в транс. Это был не полусон, а, наоборот, мгновения настолько высокой чувствительности, что ей казалось, будто она составляет единое целое со своим рабовладельцем. Она ощущала себя одновременно и Лидией Смит, к которой прикасается китаец, и вместе с этим Ру Шанем, ласкающим ее груди. Да, это был удивительный чувственный опыт, но в нем было что-то еще, неизведанное и манящее. Это что-то настолько влекло Лидию, что она была готова рискнуть многим, лишь бы продолжить необычную учебу. Поэтому она решила, что если с Максвеллом ей не научиться таким вещам (а она никогда не сможет научиться этому с ним), то почему бы не получить этот опыт у того, кто мог передать его! Она не будет обращать внимания на обстоятельства. Возможно, потом она сможет научить и Максвелла. Лидия покачала головой. Нет, она никогда не сможет ни рассказать об этом Максвеллу, ни поделиться с ним своим умением. Он был очень щепетилен во всех своих мыслях и поступках. Этот опыт, несмотря на то что он был для нее принудительным, ужаснет его. Эти размышления снова вернули ее к первоначальной дилемме. Следует ли ей соглашаться на эти занятия, невзирая на обстоятельства? Или же ей надо, рискуя всем, попытаться сбежать, пока она не свалилась в пропасть? В конце концов Лидия решила, что сделает и то, и другое. Она постарается, чтобы Ру Шань поверил в ее покорность, а когда появится возможность сбежать, пусть и нескоро, она сразу же воспользуется ею. Она будет молиться, чтобы эта возможность представилась не слишком поздно. В первую очередь Лидия решила заняться не Ру Шанем, а его слугой Фу Де. Лидия уже давно наблюдала за тем, что делает этот молодой человек, какие поручения он выполняет. Слуга, похоже, тоже жил здесь, поскольку она очень редко видела, чтобы он выходил. Когда он покидал квартиру, то запирал на замок дверь ее комнаты и входную дверь – она слышала лязг самого что ни на есть настоящего английского замка. Когда дверь в ее комнату приоткрывалась, взору Лидии представала бедная соломенная постель рядом с кухонной утварью в углу комнаты. Значит, он был почти таким же узником, как и Лидия. Поэтому она решила завоевать его доверие, чтобы в дальнейшем осуществить побег. Но как? Лидия уже успела заметить, что Фу Де был очень ловок и силен, потому ей навряд ли удалось бы проскочить мимо него. Нужно было что-то другое. Ей не пришлось долго думать. От чего мог страдать Фу Де так же сильно, как и она? От скуки! А в чем состояла ее наибольшая слабость, когда она пыталась найти дорогу в этой чужой стране? Китайский язык! Она не знала языка, она не могла ни говорить, ни читать по-китайски. Поэтому она сыграет на том, что Фу Де скучно, и убедит его заниматься с ней английским языком. Она пригладила волосы, поправила одежду и постучала в свою дверь. Как обычно, Фу Де моментально отозвался. Лидия одарила юношу очаровательной улыбкой, по крайней мере, такой, что должна была ему понравиться. – Время в Китае так медленно тянется, – вздохнула она. Слуга молчал, но Лидия и не рассчитывала, что он с ходу начнет с ней разговаривать. Она лишь надеялась, что он поймет, о чем идет речь. – Тебе скучно? – спросила она, в надежде прочитать какой-нибудь ответ на лице Фу Де. Но его лицо оставалось бесстрастным. Да, учтивость, похоже, не возымела действия. Пора было приступить прямо к сути дела. – Я хочу научиться читать и писать по-китайски. Ты можешь мне помочь? Снова никакого ответа. Ничто в глазах и движениях не выдавало мыслей Фу Де. – Я помогу тебе научиться говорить по-английски. Я раньше учила детей. – Да, ей приходилось помогать племяннице делать уроки, когда у няни был выходной. – Умение говорить по-английски поможет тебе получить очень хорошую работу, – говорила она. Максвелл как-то писал ей, что китайцы, знающие английский язык, могли заработать здесь много денег. Черт! Может, он совсем ничего не понял? Ей казалось, что раньше слуга проявлял признаки понимания. Теперь пора было попробовать заговорить на ее ломаном, очень бедном китайском языке. – Во яо сюэ джонгуо-хуа. Я хочу научиться говорить по-китайски. – Во всяком случае, она надеялась, что сказала именно это. Юноша покачал головой. – Шанхай-хуа. Ура! Он заговорил с ней. Но что он сказал? – Шанхай-хуа? По-шанхайски? Да! Во яо сюэ Шанхай-хуа. Он кивнул, и ей показалось, что его губы слегка растянулись улыбке. Затем он медленно произнес: – Я хочу англиски говорить. – Затем он сделал движение рукой. – Писать. Лидия энергично закивала. – Да! – Сдвинув брови, она вспоминала нужное слово. – Хао – хорошо. Хэн хао – очень хорошо. – Мей хао. Она нахмурилась, пытаясь понять, что он сказал. Ей потребовалось много времени, несколько дней, чтобы понять, что язык, которому учил ее миссионер в Англии, был на самом деле пекинским диалектом китайского языка. А ей нужно было учить шанхайский диалект, совершенно отличный от пекинского. К счастью, Фу Де понимал оба диалекта, хотя лучше он говорил на шанхайском. Лидия вздохнула. Перед своим отъездом из Англии она и не догадывалась об этом. Кто бы мог подумать, что в одной стране будет несколько языков? Что китайский язык на самом деле состоял из множества различных диалектов, абсолютно отличавшихся друг от друга? «Что ж, – подумала она, пожав плечами, – сейчас самое время начать приводить все в порядок». Она и Фу Де сразу же приступили к учебе. Скоро выяснилось, что им обоим хотелось научиться письму. Лидия дала ему задание переписать алфавит. Фу Де принес ей ведро воды и большую кисть и сказал, что она должна учиться писать на полу. Окуная кисть в воду, Лидия принялась выписывать китайские иероглифы. Сначала они были четко видны на цементном полу, а затем постепенно испарялись. Через некоторое время Фу Де принес бумагу и чернила, а также причудливые китайские кисти для письма, но бумага, похоже, была для него очень дорогим удовольствием. Поэтому он взял кисть и стал писать английские буквы таким же образом, как и она китайские иероглифы. День за днем они писали на полу и горячий воздух высушивал их ошибки и достижения. Так между Лидией и слугой стало возникать подобие дружбы. Однако все это время Фу Де никогда не терял бдительности контролируя каждый шаг пленницы. Ру Шань являлся каждое утро и каждый вечер, чтобы продолжать с ней свои занятия. Лидия снова пребывала в растерянности, обнаружив, что не может понять, каким человеком был Ру Шань. Он относился к ней с большим уважением, никогда не переступал границ, о которых заявил с самого начала. По правде говоря, та часть ее натуру которая восторгалась тем, что он делал, жаждала большей скорости, большего опыта. Но он не торопился. Теперь, приходя на занятие, он кланялся ей, а потом, закончив свой урок, снова кланялся и уходил. Он был честен с ней, почти благоговеен, часто хвалил ее за то, что она делала успехи, хотя на самом деле она ничего не делала, кроме того что чувствовала в себе перемены. Ру Шань всегда благодарил ее за то, что она уделяла ему время, как будто бы у нее был выбор. Но, несмотря на все это, Лидия никогда не забывала, что человек-дракон был ее рабовладельцем, а она его рабыней. Однажды вечером она притворилась усталой, чтобы проверить, отменит ли он вечернее занятие. Лидия не знала, догадался ли Ру Шань о ее притворстве, но, увидев его лицо, потемневшее от гнева, она быстро подчинилась. Не успел он сказать и слово, как она стала на кровать и быстро стянула до талии халат. В тот вечер его круговые движения были более грубыми. Нет, физически это никак не проявлялось, но она так привыкла к его почтительному вниманию, что небрежность потрясла ее до глубины души. Уходя, он приказал ей освоить новое упражнение. Он показал фигурку дракона, вырезанного из молочно-белого нефрита, и вложил ее в руку Лидии. Фигурка была довольно увесистой: длина от пасти до изогнутого хвоста равнялась длине ладони, в обхвате была не толще трех плотно прижатых друг к другу пальцев. Она смотрела на нефритового дракона, и у нее в голове проносились неясные мысли. Его форма показалась ей неприличной, но она не могла понять, по какой причине, пока не вспомнила греческие статуи. Лидия была тогда совсем юной, и ей было очень интересно рассматривать строение мужского тела. Когда она сравнила этот предмет с греческими статуями, то поняла, что держит в руке вырезанный из камня мужской член. Ее лицо загорелось от стыда, и она чуть не уронила дракона, но Ру Шань явно предвидел такую реакцию. Он ловко подхватил руку Лидии и крепко зажал дракона в ее пальцах. – Наступило время начать практиковаться с драконом, — твердо сказал он. Ее глаза расширились от ужаса. Что он имеет в виду? – Ты должна будешь ввести его в свои киноварные ворота. Лишь до глаз дракона, не далее. После этого тебе нужно будет сжать его. Сжимать нужно изо всех сил в течение семи секунд. Только после этого ты можешь отпустить дракона и выдохнуть. Лидия не стала спрашивать, где находились ее киноварные ворота. Движение его руки ясно показало, что он имел в виду влагалище. – Но я... Как же я... Я не могу. Ей не хватало слов, и она глупо уставилась на него. Она уже один раз навлекла на себя гнев Ру Шаня, когда стала притворяться, что устала. Спорить с ним сейчас было бы безумием. Но все же мысль о том, что ей придется что-то вставлять в. . . – Если ты не согласна делать это, то Фу Де и я привяжем тебя к этой кровати, разведем тебе ноги и сделаем это за тебя. Она в ужасе сжалась от столь грубого заявления. Кроме того, ей хватило одного взгляда на Фу Де, чтобы понять, насколько она заблуждалась по поводу молодого человека. Лидия увидела, что ее новый друг вовсе не был расположен к ней дружески и был готов выполнить любое указание своего хозяина. Теперь она в этом не сомневалась. Пытаясь подавить охвативший ее страх, Лидия выдавила из себя: – Я ... Я сделаю это сама. – Я смогу проверить, делала ты это или нет. Если женщина тренируется таким образом, на нефрите остается запас энергии. Эту энергию я могу распознать по запаху. У нее не было сомнений. Она догадывалась, что Ру Шань будет проверять дракона каждый день, как только зайдет в ее комнату. – Нужно сделать семь раз по семь сжатий, – объяснял он. – Утром и вечером. Сначала ты можешь делать это упражнение сидя. Затем, позже, ты должна стоять, расставив ноги. – Он показал сам, как следует расставлять ноги. – И при этом ты должна удерживать дракона внутри себя. Лидия кивнула, у нее перехватило дыхание. Ей трудно было говорить. – Через неделю я проверю тебя. Ты должна будешь уметь удерживать его в этом положении, иначе я пойму, что ты неправильно тренировалась. – Ру Шань протянул руку и привычно взял ее за подбородок, заглянув прямо в глаза. – Если ты не сможешь сделать этого, мне придется принять принудительные меры, чтобы заставить тебя повиноваться. Ты понимаешь меня? – Да, – прошептала Лидия. Разве она могла ответить по-другому? Зная, что он не шутит, она тихо произнесла: – Я буду делать эти упражнения. Услышав ее ответ, Ру Шань немного смягчился. – Мы тренируем твое тело, подготавливаем его к следующему этапу. Эти упражнения мы проводим для тебя самой. Лидия кивнула, чуть не заплакав от страха за свое будущее. Что он имел в виду, говоря, что ей нужно быть сильной... там? Но Ру Шань не стал вдаваться в подробности и, почтительно поклонившись, собрался уходить. Его последние слова звучали одновременно как приказ и угроза. – Начни прямо сейчас, – сказал он и, развернувшись, покинул ее комнату. Лидия смотрела на дракона, ее руки мелко дрожали. Фу Де запер дверь на улицу и подошел к ней, но она быстро отпрянула от него, не зная, чего от него ждать – угрозы или помощи. В любом случае она не хотела, чтобы он присутствовал при этом. Она сделала знак, чтобы он уходил. Слуга поклонился и тихо удалился. Но она заметила, что он закрыл ее дверь неплотно. Похоже, Фу Де сел рядом с дверью, чтобы прислушиваться к звукам, которые она будет издавать. Это было ужасно. Лидия даже не заметила, что плачет, пока не увидела, как слеза упала на одеяло. Она горько плакала от беспомощности, унижения и гнева. Но, понимая, что ничего другого не оставалось, она была вынуждена приступить к ненавистному упражнению. Прямо сейчас. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=153870) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.