Ловушка для Барона Джон Кризи Барон Энтони Мортон (Джон Кризи) Ловушка для Барона Глава 1 Леди в беде? В этот вечер Мэннеринги оставались дома, и совсем одни. Так случалось нечасто, и они были рады этому случаю. Джон Мэннеринг мирно возлежал в удобном кресле, с закрытыми глазами, с трубкой во рту и с бокалом виски на расстоянии вытянутой руки. Его жена Лорна сидела рядом – она была занята важным делом: наносила заключительные штрихи на изящную вышивку. Концерт Брамса, который они молча слушали, подошел к концу, и Мэннеринг поднял крышку проигрывателя, почти незаметно входившего в общий ансамбль меблировки этой продолговатой, с высоким потолком, комнаты. Умолкли чуть шипящие звуки пластинки, но только лишь Мэннеринг собрался сменить ее, как зазвонил телефон. Лорна, сидевшая ближе к нему, подняла трубку. – Алло… Да… Кто это? – Она слегка нахмурилась и протянула трубку Джону. – Тебя… Он не назвал своего имени. – Мистер Мэннеринг? – послышалось в трубке. – Слушаю. – Вы… Скажите, вы покупаете драгоценности? – Иногда, – ответил Мэннеринг. – Но не в это время суток. Утром я буду у себя в магазине "Квинз"… – Я не могу ждать до утра! – В голосе, принадлежавшем по всей видимости молодому человеку, слышалось явное беспокойство. – Действительно не могу, я… я должен сейчас же увидеть вас… Показать вам… Они очень… они вам понравятся… Только… Он замолчал. – Только что? – резко спросил Мэннеринг. Звонивший не отвечал; его дыхание на том конце провода было слышно. – Вы слышите меня? – так же резко сказал Мэннеринг. – Говорите… Ответа не было, Мэннеринг услышал слабый щелчок, за которым последовала полная тишина. Он положил трубку. Лорна спросила: – Что ему нужно? – Какой-то взволнованный молодой человек… Говорил быстрым полушепотом. Почему-то уверен, что я должен купить его драгоценности… Не может ждать до утра, чтобы показать их… Потом сразу дал отбой… Такое впечатление, что он чем-то напуган. Возможно, за ним следят… Или просто он не желает, чтобы кто-то видел, как он разговаривает по телефону… Очень хочет продать то, что у него имеется, то, видимо, ему это нелегко сделать… Если рассуждать дальше, можно сделать вывод, что он либо украл их, либо… Раздался звонок в дверь. – Это он! – воскликнула Лорна. Мэннеринг обнял ее за плечи. – Дорогая, когда тобой овладевают подозрения, ты теряешь способность логически рассуждать. Вряд ли телефон, с которого он говорил, так близко от нашего дома. Иначе он не стал бы звонить, а просто пришел бы. Сто против одного, это не наш напуганный юноша. – А вдруг?.. – засмеялась Лорна. – Нет, я знаю, что все это чепуха! Но, может, звонки как-то связаны… В дверь опять позвонили. И еще раз… Мэннеринг вышел в просторный холл и зажег свет. Он не думал, что этот неожиданный вечерний визит имеет что-то общее с прозвучавшим телефонным звонком, но хорошо знал, что многие предчувствия Лорны в конце концов оправдываются. У нее просто какой-то шестой орган чувств… Он ухмыльнулся про себя и открыл дверь. На пороге стояла женщина. Свет из холла падал прямо на нее. Она была очень хороша собой – высокая, в прекрасно сшитом шерстяном костюме темно-бежевого цвета. Женщина заговорила не сразу, – судя по выражению ее лица, она как бы пыталась сначала определить для себя, что собой представляет хозяин дома. Голос у нее, наверное, тоже красивый. Женщина спросила: – Вы – мистер Джон Мэннеринг? Голос был таким, как он и предполагал, но с легкой хрипотцой. – Да, это я. Мэннеринг посторонился, и женщина прошла в холл. Она не смотрела по сторонам, ее глаза были направлены только на него, Джон закрыл входную дверь. Он чувствовал: Лорна стоит за дверью з гостиную, но так, чтобы видеть происходящее в холле. – Хочу, чтобы вы помогли мне, – тихо сказала женщина. – У вас найдется для этого время? – Полагаю, что да, – ответил Мэннеринг. Он провел ее в кабинет, зажег свет, подождал, пока гостья сядет в кресло. Ее движения были изящными – никакой фальши ни в них, ни в голосе. Никакой нарочитости… – Прошу прощения, – сказал он, – я вернусь через две минуты и выслушаю вас. – Спасибо. Она не улыбнулась. Он прошел в гостиную. Лорна уже сидела на своем месте с вышивкой в руках. Мэннеринг наклонился к жене. – Хочешь узнать историю ее жизни? – сказал он. – Чтобы составить о ней свое мнение. – Она вовсе не собирается тебе ее рассказывать. Только то, что посчитает нужным, а этого, боюсь, недостаточно… Спасибо, дорогой, за предложение, но думаю, мое присутствие только помешает ей, – Лорна улыбнулась. – Лучше я послушаю через замочную скважину. – Прекрасно, – сказал Мэннеринг. – Я посажу ее к этой стене и сам сяду там же… Тише! Он перевесил одну из картин, низко висевших на стене, на крюк повыше. Под картиной открылось сквозное отверстие, которое выходило в соседнюю комнату и было занавешено куском материи. Поцеловав жену в голову, Джон тихо вышел из гостиной. Вышел и тут же забыл о ее существовании – она знала это. – …Мое имя Кортни. Миссис Ричард Кортни… – заговорила женщина в кабинете. – Я пришла к вам потому, мистер Мэннеринг, что меня ограбили. У меня есть особые причины желать скорейшего возвращения моих драгоценностей. И не только из-за их стоимости, поверьте… По сугубо личным соображениям я не хочу обращаться в полицию. Полагаю, вам достаточно моего честного слова, чтобы поверить, что все обстоит именно так, как я говорю… Большего я пока сказать не могу… Я не хотела обращаться и к частным агентам, но вы, пожалуй, единственный из них в Лондоне, кто может помочь мне. – Что вы имели в виду, когда говорили об их стоимости? – спросил Мэннеринг. – Боюсь назвать точную цифру. Но застрахованы они примерно на сорок тысяч фунтов. – Когда их украли? – Вчера. – Откуда? – Из моего дома. Еще утром они были на месте; А поздно ночью я обнаружила их пропажу. Я осмотрела в доме решительно все… все места, где они могли быть… Боюсь, в этом замешаны только двое: моя прислуга или мой приемный сын. – Из-за него вы и не хотите обращаться в полицию? Я вас верно понимаю? Полагаете уладить дело миром? * * * – Ваш муж сейчас в Англии? – Нет. На борту "Королевы Елизаветы". Вчера вечером он отплыл из Нью-Йорка и должен прибыть в Саутгемптон в понедельник утром. Это значит, что у вас остается меньше четырех суток, мистер Мэннеринг. – Ваш пасынок живет в одном доме с вами? – Нет, на своей квартире в Челси, недалеко отсюда. При данных обстоятельствах я бы не хотела ничего говорить вам о нем, кроме того, что у него были все возможности украсть драгоценности. И насколько я понимаю, он нуждается в деньгах… Но я совсем не собираюсь настраивать вас против него. "Однако вы уже сделали это", – подумал Мэннеринг и спросил: – Сколько людей знают о вашей пропаже? – Только двое самых близких друзей. Но я рассказала им о произошедшем лишь в общих чертах… Если драгоценности обнаружатся до приезда мужа, ему не надо будет. Ничего звать об этой краже… Зачем?.. Если же они не будут найдены… – Она в первый раз слегка улыбнулась, что придало ей еще больше привлекательности. – …Что ж, тогда он по крайней мере поймет, что его жена сделала все, что в ее силах. Я очень рассчитываю на вашу помощь, мистер Мэннеринг, – добавила она с той же улыбкой. – Не сообщая мне больше никаких данных? – спросил он. – Могу дать вам описание драгоценностей. Документ был составлен при страховании, у меня с собой есть копия. – Четыре дня – это не так уж много, – задумчиво пробормотал Мэннеринг. – Четыре дня может быть очень много, – парировала она. – Да, вы правы… Пожалуйста, дайте мне это описание, миссис Кортни, и одну ночь на обдумывание. Завтра утром я в любом случае позвоню вам. – Хорошо. Она открыла сумочку, достала конверт, протянула его Мэннерингу и поднялась со стула. Он проводил ее в прихожую. – Спасибо, что разрешили отнять у вас так много времени, – сказала она. – Спокойной ночи. Джон подождал у открытой двери, пока миссис Кортни спускалась вниз – на случай, если автоматическое освещение на лестнице погаснет еще до того, как гостья выйдет на улицу, потом медленно закрыл дверь. Некоторое время он неподвижно стоял, уставившись на стену перед собой, глубоко засунув руки в карманы и сжав губы. Услышав голос Лорны, Мэннеринг обернулся. – Ну и как? Берешься помочь ей? – Посмотрим, – ответил он. – Это будет зависеть… – От чего? – От того, замешан ли наш молодой телефонный друг в этом деле. Если замешан, то я помогу ей. Если нет, то – нет… – Но ведь это твоя работа, – сдержанно сказала Лорна. – Хотя, как мне кажется, одна из красивейших женщин Лондона пытается оболванить тебя. И я, конечно, не хочу, чтобы эта история повлекла за собой неприятные для тебя последствия… Не в любовном плане… Ты когда-нибудь слышал об этом женщине? – Очень мало. – Не верится, что кто-нибудь может мало слышать о такой женщине. Как тебе это удалось? Он не принял иронии. – Я кое-что слышал о самом Кортни. Он несколько раз бывал у меня в "Квинзе". Всегда один. Говорили, что он снова женился – его первая жена умерла несколько лет назад. Он коллекционер и большой знаток драгоценностей, и очень богат… Может быть, посмотрим на страховое свидетельство, а, дорогая? Они прошли в гостиную. Мэннеринг вынул из конверта четыре сложенных листка и развернул их. Отпечатанный на машинке текст – по пунктам: первый, второй, третий и так далее – описывал внешний вид и стоимость перечисляемых там драгоценностей. Это были бриллианты. – Неплохо, – сказал Мэннеринг, повторно пробежал глазами первую страницу, и пять раз постучал по ней указательным пальцем. – Здесь отмечена пропажа пяти камней – все они не слишком большой стоимости, видишь?.. Это показывает, что у вора есть здравый смысл. – Он перевернул первую страницу и на следующей увидел семь карандашных пометок. – Еще семь украденных. Немного подороже, но тоже не слишком ценные… Посмотрим дальше… – Он взглянул на третью, на четвертую страницы и опустил листки себе на колени. – Итак, украдено всего двадцать три штуки – меньше одной десятой от общей стоимости коллекции… Что ж, дорогая, у кого-то будут деньги! Не думаю, что эти драгоценности можно найти в одном месте. Не думаю также, что каша посетительница когда-нибудь надевала их на себя… Снова зазвонил телефон. – Тот самый юноша, – сказала Лорна. – Довольно тревожный сегодня вечерок, – заметил Мэннеринг встал и с листками из конверта в руке подошел к к телефону – В общем, неплохая маленькая коллекция у этого Кортни… Да, Мэннеринг слушает. – Мистер… Мэннеринг… – мужской голос был еле слышен. Почти шепот. Очень странный и настойчивый. – Кто говорит? Но Мэннеринг знал, кто говорит. Шепот возобновился: – Мне нужно срочно видеть вас. Я звонил раньше, но в тот момент не мог говорить… У меня здесь целое состояние… Не знаю, что делать, пока не увижу вас. – Хорошо, приходите, и вы меня увидите. – Я не могу, – прошептал говоривший. – Пожалуйста, приезжайте сами… Прошу вас. – Где вы находитесь? – Улица в Кенсингтоне… Лидедл-стрит. Я иду туда прямо сейчас. Дом двадцать девять. Пожалуйста… Когда приедете, спросите мисс Хилл… Вы меня поняли? Мисс Хилл, Лидел-стрит, двадцать девять. Там увидимся. – А тощему? – начал Мэннеринг. Трубка умолкла, вопрос повис в воздухе. Джон нахмурился и застыл у телефона. Лорна, чуть склонив голову, взглянула на него. – Поедем вместе, – сказала она. – Это тот, кто звонил раньше? – Похоже, что он… Но сейчас не лучшее время для маленьких девочек. – И для маленьких мальчиков тоже. Если ты решил ехать, то поеду и я. У меня такое чувство, что я должна ехать с тобой. Для твоей же безопасности… Ну как? Да? Нет? – Да, – сказал Мэннеринг. Добираться до Лиделл-стрит было недолго: не более четверти часа езды в "тальботе" Мэннеринга. Улица была длинной и узкой, все дома скрывались за палисадниками, редкие фонари рассеивали скупой свет, который после полуночи совсем потух, потому что в городе до сих пор испытывали нехватку газа. В окне дома номер двадцать девять Мэннеринг увидел небольшую квадратную светлую вывеску. Посветив карманным фонарем, Джон прочитал одно слово, написанное черными буквами: "Квартиры". Он поднялся по трем ступенькам крыльца и толкнул дверь. Она была заперта. Мэннеринг нажал на кнопку звонка и услышал его звук изнутри – но за этим ничего не последовало. Он позвонил снова и, опять не получив ответа, несколько раз постучал в дверь висячим медным молотком. Звуки были резкими и громкими – но когда они умолкли и наступила тишина, никто так и не появился. Глава 2 Пустой дом? Лорна сказала: – Ты уверен, что это тот самый дом? – Садись в машину, – попросил Мэннеринг, – и постарайся объехать квартал с той стороны. Если есть другой подъезд к дому, возвращайся и скажи мне. Если нет, оставайся в машине там, где она стоит сейчас, – можешь подъехать чуть поближе – и жди меня. У Лорны на языке уже был вопрос: "Что ты собираешься делать?" – но она не задала его, а поспешно направилась к автомобилю. Ее шаги отчетливо раздавались в тишине улицы. Мэннеринг взглянул на свои часы, направив на них свет фонарика. Было десять минут первого. Он наклонился к двери и осмотрел замок. Позади него раздался звук ожившего мотора, который почти сразу же стал затихать – машина отъехала. Мэннеринг повернулся и вгляделся в окружающую темноту. Вокруг никого не было… Вроде бы никого… Он снова нагнулся над дверным замком и достал из кармана перочинный нож. У него не было с собой перчаток, а оставлять отпечатки пальцев на двери он не хотел. Поэтому постарался орудовать ножом как можно осторожнее. Наконец замок щелкнул. Мэннеринг нажал плечом на дверь, и она с легким скрипом приоткрылась. Он вошел внутрь. Там было еще темнее, чем снаружи. Когда он уже стоял в холле, раздался шум выехавший из-за угла машины. Его машины?.. Он выглянул в дверь. Лорна проехала мимо, повернув голову в его сторону. Несомненно, она поняла, что Мэннеринг вошел в дом. Джон уже справился с замком и, прикрыв дверь изнутри, не стал запирать ее. Сейчас он слышал только биение своего сердца и больше никаких звуков. Достав из кармана носовой платок, он обернул правую руку, нащупал на стене выключатель и повернул его. Зажегся свет. Прихожая была совсем маленькой. Прямо перед ним наверх шла лестница, сбоку от нее – узкий коридор. Туда выходили четыре двери, все были закрыты. Он быстро поднялся по обитой ковром лестнице, стараясь держаться ближе к стенке, чтобы не скрипели ступеньки. На площадке следующего этажа Мэннеринг снова зажег свет. Здесь он увидел уже целых пять закрытых дверей, все они были темно-коричневого цвета. На каждой белела маленькая карточка. На одной из них он прочел: "Артур Беннет", на другой: "Мисс Элси Грей". Если за всеми этими дверями кто-то есть, то почему некто не отозвался на его звонки и стук?.. Перед Мэннерингом сейчас было две проблемы. Первая – выяснить, что же произошло с напуганным молодым человеком и с некоей "мисс Хилл", и вторая – убедиться, что все это не злая шутка, не ловушка, что его не пытаются "подставить" полиции в чьей-то нечистой игре. Лорна должна предупредить его, если что-то будет неладно, – там, со стороны внешнего мира… Он взглянул на остальные карточки на дверях – никакой "мисс Хилл"… В самом деле, не ошибся ли он адресом? Рукой, все еще обернутой платком, он попытался повернуть ручку ближайшей к нему двери. Она открылась. Джон сунул голову в образовавшуюся щель и в напряженной тишине услышал чье-то дыхание. Затем он прошел в комнату и в свете ночника увидел на кровати девушку. Она крепко спала и при его появлении даже не пошевелилась. Мэннеринг тихо отступил назад, вышел из комнаты на лестничную площадку и по коридору дошел до другой лестницы. Здесь ступеньки были покрыты не ковровой дорожкой, а линолеумом и упорно скрипели под ногами. Он поднимался в темноте и, только дойдя до конца лестницы, зажег фонарь. Перед ним снова были четыре двери, на одной из которых внесла карточка: "Мисс Алисия Хилл". Он повернул ручку. Дверь была заперта. Джон снова прибегнул к помощи своего перочинного ножика. Этот замок поддался куда легче входного. Дверь со скрипом отворилась. В комнате была непроницаемая тьма. Он нащупал кнопку выключателя и нажал на нее. Под потолком в середине небольшой комнаты зажегся яркий свет. Справа от двери, в нише, стояла кровать – все на ней было в беспорядке: подушки разбросаны, пуховое одеяло валялось в ногах на полу. Повсюду царил разгром. В придвинутом к противоположной стене кресле сидела девушка. Ее голова была низко опущена, подбородок касался отворотов розовой тонкой пижамы, светлые волосы, подобно золотистой кольчуге, закрывали лицо и ниспадали на грудь. Мэннеринг приподнял голову девушки. Глаза ее были сомкнуты, во рту торчал кляп из туго скрученного носового платка. Мэннеринг отодвинул кресло от стены, и голова девушки бессильно откинулась назад, на спинку кресла. Он не обращал внимания на ее лицо, пока вынимал кляп, – сначала кончиком ножа, потом пальцами. Затем нащупал на ее руке пульс. Пульс бился слабо, но ровно. Вокруг стояла полная тишина. Мэннеринг окинул взглядом комнату, и что-то блестящее в одном из углов привлекло его внимание. Он подошел и поднял этот предмет. Это было кольцо с бриллиантом, небольшим, по мерке миссис Кортни, но все же вполне приличным: размером в половину земляного орешка. Он опустил кольцо к себе в карман и приблизился к гардеробу у стены. Вынул оттуда тяжелое длинное пальто и туфли. Надел туфли на ноги девушки, приподнял ее с кресла. Было нелегко продеть ее руки в рукава пальто, но он все же сумел сделать это и застегнуть пальто на все пуговицы. Она тяжело, всем телом, налегла на него, перекинувшись через его плечо, и он понес ее к выходу и стал спускаться по лестнице. Никто в доме не шелохнулся. Внизу в холле он усадил девушку на стул, потушил свет, осторожно открыл входную дверь. Совсем недалеко от двери увидел зажженные задние фонари своего "тальбота". Тот стоял ближе к дому, чем раньше, всего ярдах в десяти. Лорна выглянула из машины, он махнул ей рукой и вернулся в дом. Снова поднял бесчувственную девушку, выбрался с ней на улицу. Он не мог запереть дверь и оставил ее полуоткрытой. Лорна уже стояла возле машины, отворив заднюю дверцу. Мэннеринг усадил девушку на сиденье, голова ее опять откинулась назад. Внезапно они услышали покашливание. Оно как раскат грома раздалось в тишине улицы. Мэннеринг повернул лову в сторону перекрестка, всмотрелся. Оттуда все явственнее проступал силуэт высокой фигуры в полицейском шлеме. Вспыхнул свет фонаря, которым полисмен освещал двери домов. – Скорее! Поехали! – прошептала Лорна. Она уже сидела за рулем. Впервые за вечер в ее голосе прозвучало беспокойство. – Я готов. Мэннеринг уселся рядом с ней, захлопнул дверцу. Фонарь полисмена был уже совсем близко – сейчас он осветит дом под номером двадцать девять. Лорна нажала на стартер, включила скорость. – Спокойно, – сказал Мэннеринг. Он повернулся назад, увидел ореол соломенного цвета волос вокруг головы Алисии Хилл, свет полицейского фонарика. Трудно было сказать, заметил ли полисмен приоткрытую дверь дома, обратил ля внимание на номер их машины. Они доехали до своего дома в полном молчании. Здесь тоже никого не было на улице. Даже полисмена. Лорка вышла из машины, открыла входную дверь, и Мэннеринг вытащил девушку с заднего сиденья и понес в дом. – Я поставлю машину в гараж, – сказала Лорна. – Хорошо, дорогая. Только не оставляй меня с девушкой надолго. И дай ключи от квартиры… Он медленно поднимался по лестнице со своей ношей. Голова девушки свешивалась с его плеча, ноги ее болтались и ударяли по его ногам. В холле горел свет, поэтому Мэннеринг видел, что там никого нет. Он остановился перед дверью квартиры, прислушался: стояла полная тишина. В квартире было темно. Он остановился на пороге, надеясь, что и здесь никого нет. Убедив себя в этом, вошел и зажег свет. Ничего непредвиденного не произошло. У них не было лишней спальни, поэтому он понес Алисию Хилл прямо в гостиную и там осторожно опустил на длинную кушетку. Он выпрямил ей йоги, положил под голову подушку, потом снова нащупал пульс. По-прежнему пульс был слабый, но спокойный. Мэннеринг прошел на кухню и поставил чайник. Сунув руки в карманы, он неподвижно стоял там, возле газовой плиты, с сигаретой в углу рта. В этой позе его и застала вернувшаяся из гаража Лорна. – Приятная ночь, – сказал Мэннеринг. – Верно? – Для тебя, дорогой. Еще совсем недавно я думала о том, как нам хорошо здесь вдвоем. И вот нас уже трое. Зачем ты притащил ее сюда? – Обыкновенное донкихотство. А кроме того, маленькая надежда, что когда она придет в себя, то из чувства благодарности расскажет обо всем и обо всех, включая молодого Кортни. – Значит, это та самая девушка? Мэннеринг рассмеялся. – Полагаю, да. Но не удивлюсь, если все будет совсем наоборот. Если миссис Кортни, мягко говоря, окажется не слишком хорошей женщиной, дело может повернуться как угодно. Разве мы с тобой не обожаем такие дела? – Лично я их ненавижу! Притащить в дом какую-то подозрительную молодую женщину, которая стала жертвой чего-то… неизвестно чего… Ты совсем сошел с ума! – Она открыла буфет, достала две бутылки для горечей воды. Вляпался в историю с неприятными последствиями… Видно, на нее было совершено покушение, так? – Похоже на то. В комнате все перевернуто вверх дном. Скорее всего, грабеж. На сексуальное преступление не похоже. И, думаю, воры нашли, что искали. – Он улыбнулся, вынул из кармана кольцо с бриллиантом, положил его на ладонь. – Кусочек льда, как называют это на жаргоне. Не слишком шикарный кусочек, насколько могу судить, но все же… Он повернулся, вышел из кухни и прошел в кабинет. Там взял лупу, зажег яркую настольную лампу, начал рассматривать кольцо, поворачивая его так и эдак. Он продолжая заниматься этим, когда в кабинет вошла Лорна. – Стекло, – сказал он, не оборачиваясь к ней, выронил лупу из глаза и поймал се в ладонь, – Стекло… Готов ручаться чем угодно! Но прекрасно обработанное. Если остальные драгоценности, взятые из комнаты этой мисс Хилл, такие, же, то красная иена им не сорок тысяч, а всего сорок. – Почему ты так уверен, что она знакомая молодого Кортни? – спросила Лорна. – Всего лишь предположение. Кстати, как она себя чувствует? – Все будет в порядке. Но не думаю, что очень скоро. Я оттянула ей веки и посмотрела в глаза – зрачки не больше булавочной головки. Ей вкатили хорошую дозу наркотика. – Да, похоже, они все там одурманены. – Все?! – Все жильцы дома. Разыгран неплохой спектакль, и, если заявится полиция – наверное, она уже там, – все как один будут жаловаться на головную боль… Хочу думать, что я не очень наследил, иначе нам не избежать визита инспектора Бристоу еще до того, как наступит утро. В любом случае полиция станет на голову, чтобы найти исчезнувшую девушку, но вряд ли поймет, отчего у нее в комнате такой разгром… Остается главный вопрос: принадлежал ли тот испуганный мужской голос молодому Кортни? – Скорее всего, да, – сказала Лорна без особого интереса. – Но если полиция обнаружит твои отпечатки, тогда… – Тогда мы, как всегда, придумаем какое-нибудь убедительное объяснение… Ты говоришь, до утра девушка не придет в себя? – Уверена в этом. – Может, позвать врача? – Нет, с ней ничего плохого не должно случиться. Ты знаешь не хуже меня. Но… Громко зазвонил телефон. Еще один звонок за эту ночь – на этот раз слишком поздний. Или уже ранний? Глава 3 Поздний звонок Лорна затаила дыхание. – Наверное, из полиции, – сказала она, помедлив. – Кто еще может звонить в такое время? Третий час… Мэннеринг поднял трубку, пробормотал сонным голосом: – Слушаю. Кто это? – Мистер Мэннеринг? – Мужской голос на другом конце линии звучал резко и уверенно. – Да, это я, – сказал Мэннеринг. – Ладно. Говоривший дал отбой. Мэннеринг в недоумении посмотрел на телефонный аппарат, поскреб затылок, положил трубку на рычаг и полез в карман за сигаретами.– Он пожелал всего лишь удостовериться, что моя фамилия Мэннеринг… Возможно, из полиции – проверяют, дома ли я. Или кто-нибудь, связанный с миссис Кортни, хочет выяснить, крепко ли я сплю по ночам… Мои предположения убедительны, дорогая? – Вполне, – сказала Лорна. – Впрочем, нет пророка в своем отечестве!.. Ты не сваришь кофе? Или хочешь лечь? – А что собираешься делать ты? – Поспать в кресле возле прелестной незнакомки, чтобы не пропустить момент, когда она придет в себя и сможет мне нашептать на ухо какую-нибудь абсолютную чушь о том, что произошло. – Он помолчал и сказал совершенно другим тоном: – Интересно, кто все-таки мог сейчас звонить? – Неважно кто. Ты же не будешь из-за этого сидеть всю ночь без сна. У тебя должна быть свежая голова к утру… Давай перенесем девушку в спальню и положим рядом со мной. А ты можешь устроиться на диване в кабинете. Когда она очнется, я тебя сразу разбужу. Можешь отдыхать, не боясь, что что-то пропустишь… Что касается кофе, думаю, тебе не надо его сейчас. Лучше выпей немного виски. – Временами ты бываешь необыкновенно мудра и столь же прекрасна! – с восхищением произнес Мэннеринг. – Я сделаю так, как ты говоришь. Налить тебе чуть-чуть? – Пойду стелить постели, – сказала Лорна. Он уснул, уверенный, что его разбудят еще до рассвета, но когда проснулся, было уже совсем светло, В комнату вошла Лорна. – Доброе утро, – сказал Мэннеринг. – Неужели она еще не пришла в себя? – Когда я встала, это было с полчаса назад, она лежала с закрытыми глазами. Как себя чувствуешь? – Спал как сурок.... Никаких происшествий за ночь? Грабежи, убийства? – Слава богу, нет. И в газетах тоже ничего. – Прекрасно, – сказал Мэннеринг. – Тогда я нырну в ванну. Пускай Алисия спит, пока я не выйду оттуда. – Когда ты успел узнать ее имя? Ночью? – Мне его принесла птичка в клюве… Растираясь полотенцем в ванной комнате, Мэннеринг весело насвистывал. Когда он в халате вышел оттуда, то и без Лорны понял, что девушка проснулась: из спальни раздавался плач. Мэннеринг заглянул в дверь. Алисия Хилл сидела на постели, слезы лились потоком из ее глаз. На ней была пижама Лорны, волосы растрепались, она закрывала руками лицо. Мэннеринг быстро переоделся, а когда вновь появился в спальне, Алисия уже перестала плакать и что-то говорила Лорне. – …Я, простите меня… такая глупая… – Она всхлипнула. – Вы поможете мне, да? – Она подняла голову, увидела Мэннеринга и вздрогнула. – Кто это?! – Мой муж, – сказала Лорна. – Он вынес вас из вашей комнаты этой ночью. – Меня зовут Мэннеринг, – представился тот с бодрой улыбкой, стараясь всем видом выражать только уверенность. Он пододвинул стул, сел возле девушки. – Пойду приготовлю чай, – сказала Лорна и вышла, оставив их одних. Мэннеринг внимательно смотрел на девушку. Та – на него. У нее были голубые глаза, и теперь, когда веки не казались уже такими набрякшими и красными, эти глаза можно было смело назвать красивыми. (Типично английскими, как сказали бы некоторые.) Сцепленные руки лежали на одеяле, и Мэннеринг чувствовал во всем ее существе напряжение и страх. Он предполагал, так ему казалось, по крайней мере, – а нечто большее: страх был не только следствием событий прошедшей ночи, он жил в вей и раньше. Давно. Мэннеринг сказал как можно доброжелательнее: – Итак, Алисия… Что же произошло? – О, это… Это было ужасно! – Понимаю. Но все же хотелось бы знать побольше. Только тогда я смогу помочь вам обоим. Она вздрогнула. – Обоим? – повторила она резко. – Что вы хотите сказать? – Помочь вам и молодому Кортни. Она хотела ответить, но ее легким не хватило воздуха, и она откинулась на спинку кровати, разжав сцепленные пальцы. Мэннеринг почти не сомневался, что ее волнение связано напрямую с прелестной миссис Кортни. Благожелательное выражение его лица не изменилось даже тогда, когда он услышал крик: – Откуда вы знаете?! Вы что, один из них? – Нет, – сказал он спокойно. – Но я кое-что прикинул и кое в чем разобрался. Далеко не во всем, конечно… И не стану скрывать от вас того, что думаю. Итак, вы друзья с молодым Кортни. Он попросил вас помочь ему спрятать драгоценности. Они были в вашей комнате, а ночью на вас напали и ограбили. Воры угрожали вам, наверное, страшными пытками и заставили рассказать, где бриллианты, но… – Я ничего им не сказала! – Было бы лучше для вас, если бы сказали. Они мучили вас? – Нет… не очень… Откуда вы все это знаете? – Потому что учил арифметику. Два плюс два… Как имя молодого Кортни? – Най… Найджел. – Давно вы с ним знакомы? – О, уже несколько месяцев. – А как давно вам известно, что он попал в беду? Она облизнула пересохшие губы и ничего не ответила. Мэннеринг сказал: – Ладно, об этом поговорим позже. Он был с вами прошлой ночью? – Нет, – ответила сиа. И вдруг ее будто прорвало – полился поток слов: – …Да, он хотел прийти, Я думала, это был он, когда пришли они. Потому что Найджел говорил, что постарается… Он был очень напуган чем-то, мистер Мэннеринг… Вас зовут Мэннеринг, верно?.. Да, он что-то узнал, и это испугало его… И он больше не пришел, а эти… другие… – Сколько их было? – Двое. – Вы бы смогли их узнать? – Нет, не думаю, – медленно произнесла Алисия. – Они ведь были в масках. В таких дурацких карнавальных масках. Постучали прямо в дверь комнаты. У них были, наверно, ключи от входной двери… Я думала, это Найджел. А когда открыла, они сразу набросились на меня… ударили по лицу… Они хотели узнать, где бриллианты… Я ничего им не сказала, тогда они заткнули мне рот, чтобы а не кричала, и еще сделали какой-то укол в руку… вот сюда, кажется… – Снотворное, – сказал Мэннеринг. – Ничего страшного. Скоро будете в полном порядке… Когда вы последний раз видели Найджела? – Вчера… около пяти вечера. – Где? – Он заходил ко мне на работу. Это вообще-то неудобно. У нас не полагается принимать частных посетителей, Но он пришел и передал мне… сверток… Сказал, чтобы я держала у себя, пока он не возьмет обратно. Это было около десяти утра… – Она прижала руку ко лбу, глаза сверкали лихорадочным блеском – непохоже, что она проспала почти пол-суток. – Я понятия не имею, что было в том свертке, – продолжала она, – Найджел не сказал, а я не спрашивала… Догадалась только, когда те люди стали требовать какие-то бриллианты. – Значит, вы впервые слышали о них? – Но у Найджела неприятности начались гораздо раньше, не правда ли? Она снова откинулась немного назад, прикрыла глаза, я вошедшая Лорна посчитала, что сейчас самое время предложить девушке чашку чая. – И ты иди завтракать, Джон, – сказала она. Мэннеринг не стал возражать. После завтрака он закурил и задумался. Один факт никак не укладывался в предварительную схему, которую он мысленно для себя набросал: то, что один из бриллиантов поддельный. Означало ли это, что и все остальные, украденные у миссис Кортни, тоже поддельные?.. Бели так, становилось понятным, отчего она не хочет вмешивать в эту историю полицию. Чтобы мужу не стало, не дай бог, известно о том, что все его драгоценности превратились в липовые. – Ну так в чем заключаются неприятности нашего молодого друга? – спросил он у Лорны, когда та вошла в комнату. Она не ответила прямо на вопрос. – Нашей гостье намного лучше, – сказала она. – Съела почти все, что я предложила… Похоже, она не слишком посвящена в неприятности Найджела. У нее хватает своих… Из-за него. Они любят друг друга. – Полагаешь, ты сказала что-то новое для меня? – Их отношения длятся уже некоторое время, и миссис Кортни не одобряет этого. Даже наоборот – делает все, чтобы испортить им жизнь. Пригрозила прекратить выплату денежного содержания Найджелу – а оно было довольно ощутимым. Ему придется искать работу. – Как тебе понравилось то, что ты услышала о Найджеле? – По-моему, ничего плохого. – Ты так думаешь? А мне кажется, что молодые люди, которые крадут бриллианты и прячут их у своих возлюбленных, тем самым подвергая их риску насилия потому, что сами перетрухнули, эти молодые люди не могут считаться чересчур благородными. А? – Ты ведь не знаешь всех обстоятельств. – Но знаю уже кое-что о чертах характера этого Найджела, и я не в восторге от них… Избалованный парень, и некоторые волнения пойдут ему только на пользу. Возможно, миссис Кортни сама так считает и предпринимает кое-какие меры, чтобы его проучить… Чем же еще можно воздействовать на такого типа? Лорна пожала плечами. – Никогда не знала, что ты способен к подобным легко мысленным заключениям. Ты даже не видел этого мальчишку. Не знаешь, где он сейчас и что с ним. – Я знаю, где он должен был быть вчера вечером! Охранять эти чертовы бриллианты вместе с Алисией. Или, скорее, за тысячу миль от нее – чтобы не втягивать девушку в неприятности. Он ведь хорошо знал, что за ними охотятся. Потому и хотел побыстрее их продать. Сбыть с рук… Ладно. Что дальше? – Ты должен пойти в полицию. – Или допытаться разыскать Найджела. Отправиться к нему на квартиру? – Думаешь, есть какой-то шанс найти его там сейчас? Мэннеринг рассмеялся. – Не слишком большой. А что, если нанести визит его очаровательной мачехе? – Мне никогда не удавалось, дорогой, надолго привязаться к домашнему очагу, – сказала Лорна. – Дай, пожалуйста сигарету… Но что делать с девушкой? – Пускай побудет здесь. – Надеюсь, ты отдаешь себе отчет, какие могут быть осложнения с полицией, когда все станет известно? – спросила Леона. – Не вижу смысле держать от них что-то в секрете. Если ты посвятишь их во все дела сейчас, они тоже же будут вести себя разумно. Но если будешь скрывать от них неизвестно сколько времени… – Известно сколько, дорогая. Пока не увижусь с миссис Кортни еще разок. После чего помчусь стрелой к ученым мужам из Скотленд-Ярда… Он хотел еще что-то сказать, но остановился, потому что раздался звонок у входной двери внизу. Лорна приоткрыла дверь комнаты, попросила их прислугу Этель спуститься вниз. Было слышно, как та оживленно разговаривает с посетителем. Ни Лорна, ни Мэннеринг не могли еще видеть его, но оба узнали голос говорившего: – Попросите сразу же принять меня. Я старший инспектор Бристоу, Скотленд-Ярд… Глава 4 Несколько событий подряд – Да, сэр… Конечно… – взволнованно выдохнула Этель, Она недавно жила в этом доме и мало что знала о Мэннеринге, не говоря о том, что никогда еще в жизни не открывала дверей офицеру полиции. – Пожалуйста, заходите. Мистер Мэннеринг почти закончил завтрак. Если можете немного подождать… Мэннеринг, стоя позади Лорны, настежь распахнул дверь столовой. Сейчас они все находились футах в десяти от спальни и футах в двадцати от Алисии Хилл, которую наверняка разыскивала полиция. Мэннеринг радостно улыбнулся, поднял руку, приветствуя гостя. – Доброе утро, Билл. Приятно вас видеть… Проходите… – На диване в гостиной, куда они прошли, еще лежали одеяла и подушки – ночное ложе Мэннеринга, Инспектор Бристоу не мог не заметить этого. – Выпьете чашку кофе?.. Конечно, Бристоу пришел, весь переполненный подо зрениями. Никогда Мэннеринг не мог твердо знать, какие мысли роятся в голове у этого щеголеватого, быстрого в движениях, невысокого человека. Но и не слишком маленького, пожалуй, даже среднего роста, с привлекательными чертами лица, если рассматривать из в отдельности. Вместе же они не производили особо приятного впечатления. Одет он был сегодня в светлый костюм, в петлице которого красовалась белая гардения. Бристоу сердечно улыбнулся, кивнул головой. – Неплохая мысль насчет кофе. Спасибо… Доброе утро, миссис Мэннеринг. Они все прошли в столовую. Этот полицейский никогда не был для Мэннеринга просто Биллом Бристоу – умелым, энергичным и любезным детективом из Скотленд-Ярда, специалистом по драгоценным камням. Меньше всего он существовал в настоящем времени, но всегда приносил с собой частицу прошлого – его, Мэннеринга, прошлого, – темного и грозного. Оно походило на тучу, которая временами рассеивается без остатка, а потом вновь нависает, неся груз подозрений, сожалений, недоверия… И на этот раз Бристоу воплощал собой эти минувшие дни – о них как раз вспоминала Лорна сегодня утром, – дни, когда Мэннеринг был не теперешним Джоном, а человеком по кличке Барон. Похититель бриллиантов, искусный взломщик, постоянный "гвоздь" в теле Скотленд-Ярда; этакий Робин Гуд для многих униженных и страждущих; светский человек, прожигатель жизни – иначе говоря, Барон, и в то же самое время наивный простак, дилетант, человек, пользующийся и хорошей, и дурной славой, сумасбродно отважный и безмерно осторожный – в зависимости от того, как посмотреть на его принципы и способы их осуществления… Вот оно – его прошлое, которое постепенно, после того как он прекратил взламывать сейфы и грабить состоятельных людей, чтобы раздавать (да, да, да!) добычу бедным, начало превращаться в его настоящее, теперешнее. За последние годы он сумел подавить в себе ту горечь, которая, видимо, и сделала его когда-то Бароном сумел превратиться из противника закона в его сторонника, из браконьера – в сторожа… Лорна знала обо всем. И старший инспектор Бристоу – тоже. В те, уже прошедшие, дни инспектор не один раз не только подозревал, но твердо знал, кто стоит за той или иной кражей драгоценностей. Однако ему никогда не удавалось поймать виновника с поличным, неопровержимо доказать его вину: Мэннеринг с гениальной ловкостью ускользал от прямого обвинения, хотя сети, что плелись вокруг него, расставлялись достаточно умелыми руками. И тут случилось нечто из ряда вон выходящее: охотник и дичь прониклись взаимной симпатией, стали почти друзьями. Инспектор Бристоу, будучи честным человеком, не мог не признать, что Мэннеринг не однажды оказывал ему дружеские услуги, помогая разрешать криминальные загадки, которые без его помощи долго еще, если не всегда, тревожили бы лучшие умы Скотленд-Ярда. Но кто может поручиться, что прошлое в глазах и памяти Бристоу не затмит в один прекрасный день настоящее, не поставит их дружбу и согласие на грань разрыва? Особенно если для того возникнет повод… Как, например, сейчас… Знает ли Бристоу, что Мэннеринг был на Лиделл-стрит?.. Бристоу с удовольствием прихлебывал кофе. – Слышали что-нибудь о том, что жемчуг из коллекции "Карла" выброшен в продажу? – спросил он. – Нет, – ответил Мэннеринг. – Он ведь все равно недоступен для меня… Это одна из самых значительных коллекций у нас в стране. – Для вас нет ничего недоступного, – добродушно заметал Бристоу. – Кроме того, это пока только слухи. Его владелец, некто Кортни, уже несколько месяцев в Штатах. Поэтому, наверное, и пошли слухи. Значит, ничего не знаете? – Да нет же, уверяю вас. Было не так уж трудно встретиться с Бристоу глазами, выдержать его взгляд. – Если узнаете, дайте мне знать, ладно? Говорят, что его жена отправила жемчуг на рынок. Вы с ней случайно не знакомы? – Встречались как-то… – Удивительная женщина, – задумчиво произнес Бристоу. – Очень красива и с каким-то, загадочным прошлым… Я не слишком люблю людей с загадочным прошлым. А вы? Мэннеринг молча ухмыльнулся. – Я мало что знаю о ней, – продолжал Бристоу. – Кажется, она последнее время была не на виду, а потом внезапно появилась в торговых кругах и пыталась не то купить, не то продать драгоценности. Точно не берусь сказать… Когда вы виделись с ней? – Вчера вечером, – сразу ответил Мэннеринг. Бристоу откинулся на спинку стула и хмыкнул. Это был звук, выражающий удовлетворение. Он отодвинул чашку и закурил сигарету. Мэннеринг, не мигая наблюдающий за ним, понял уже, зачем тот пришел. – Если бы вы назвали, – произнес инспектор с улыбкой, – любое другое время, я бы сразу догадался, что вы лжете и сами замешаны в этом деле… Когда же, точнее, она приходила? – Поздно вечером. Около десяти. Без нескольких минут. – Что хотела? Купить или продать? – Получить обратно. – А! – Улыбка исчезла с лица инспектора, – Значит, она кое-что потеряла, не так ли? – Все это выглядит слишком загадочно. И прежде чем помогать ей, я должен узнать всю правду. – Мэннеринг потер подбородок и продолжал, уводя собеседника несколько в сторону от происходящих событий: – Оценка товара является, конечно, непременным условием, но когда богатая женщина звонит незнакомому человеку около десяти вечера и просит сделать что-то немедленно, у этого человека не может не появиться ощущения, что тут что-то не так… У меня оно появилось… Она говорила туманно, однако было ясно: она очень хочет, чтобы я включился в ее игру. – Вы уже включились? – Посмотрю, как эта женщина выглядит при дневном свете. – Что ж, – сказал Бристоу и прикурил новую сигарету от первой. – Уверен, вы не будете разочарованы… Мне бы тоже хотелось узнать, какую цель она преследует и что вообще произошло. Если добавить к этому, что уже некоторое время мы следим за ней и поэтому знаем, что она была у вас, вы, полагаю, поймете: у меня имеются серьезные основания для любопытства. – Да… – неопределенно произнес Мэннеринг, – Но тогда какую, в таком случае, играю я роль? Если я соглашусь работать для нее, она непременно поставит условием мое молчание. И будет совершенно права. – Судить о глубине этого молчания предстоит только вам самому, – любезно сказал Бристоу. – Вы не так легкомысленны, чтобы рисковать в деле с этим "Карла-жемчугом". Ведь вы давно стали вполне разумным человеком. – Он поднялся со стула. – Когда она ушла из вашего дома? – Примерно в половине одиннадцатого. – Она была одна? – Да. – Встречались вы когда-нибудь с ее пасынком? – Нет. Она упоминала о нем. – Так, – сказал Бристоу. – Хорошо, Джон, посмотрите, что можно вытянуть из нее интересного. Но, ради бога, не подводите женщину! Он рассмеялся и протянул руку, прощаясь. Мэннеринг закрыл дверь за инспектором и вернулся в столовую. – Ну-ну, – сказала Лорна. В кухне под руками Этель зазвенела посуда, и она испуганно моргнула. – Джон, неприятности надвигаются со все возрастающей скоростью. Как после этого визита ты расскажешь ему обо всем, что случилось вчера ночью? – А зачем рассказывать? – Все равно это сделает Алисия. Рано или поздно они ее найдут, и она не станет скрывать от них правду. Ты, конечно, можешь попросить ее ни о чем не говорить, но, насколько я знаю теперь эту девушку, она расколется в полиции как орех после первых же пяти минут допроса. Она милое простодушное создание. – М-м-м, возможно, – пробормотал Мэннеринг. – Я знал когда-то человека, который любил говорить, что верит только половине из того, что видит, и ничему из того, что слышит… Копни поглубже твою Алисию, и там может обнаружиться такое… То же, возможно, относится и к ее Найджелу… Лучше я сам пойду и послушаю, что расскажет сегодня мадам Кортни. Теперь уж вряд ли я смогу обойти ее своим вниманием. Как ты думаешь? – Только будь осторожен, прошу тебя. И постарайся выяснить насчет молодого Кортни. Алисия просто с ума сойдет от беспокойства, если он вскоре не объявится. – Слушаюсь, мэм, – покорно сказал Мэннеринг. Перед тем как уйти, он отыскал в телефонной книге номер Найджела Кортни и позвонил. Никто не ответил. Это его не слишком удивило. Он быстро прошел в гараж, вынул из кармана ключ, вставил в замок, повернул… Ничего не произошло, потому что дверь не была заперта. Машину ставила Лорка, она всегда очень аккуратна, но вчера ночью могла быть несколько рассеянной… И все же это было не похоже на нее. Он был готов к тому, что машину украли, но, едва приоткрыв дверь, увидел ее сверкающую гладкую черноту, изящные линии. Все в порядке… Он подошел к передней дверце и тут услышал вдруг какое-то, движение справа. Он резко повернулся. Мужская фигура метнулась из угла гаража прямо на него, в занесенной руке что-то было… Мэннеринг не успел ни отклониться, им защитить себя – удар пришелся по затылку. Ему показалось, что голова раскалывается пополам. Он упал и потерял сознание… Он был в автомобиле, и этот автомобиль ехал. Было темно, в голове что-то дико стучало и гудело, глаза болели, словно обожженные горячей водой. Он попытался открыть их и тогда увидел тусклый свет, глазам стало еще больнее, он опять прикрыл их и осторожно попробовал сменить позу. – Глотните вот этого, – произнес мужской голос радом с ним. В ладонь ему что-то положили. Он снова открыл глаза, различил свою бледную руку и в ней – еще более бледную таблетку. – Она не повредит, – сказали ему. – Вам станет лучше. Мэннеринг поднес таблетку ко рту, инстинктивно выполняя то, что ему сказали, но тут же выронил ее. Нет, надо быть сумасшедшим, чтобы проглотить это сейчас!.. Отказ свидетельствовал о том, что он приходит в себя, начинает соображать… – Глупец, – спокойно сказал мужчина. Мэннеринг почувствовал, как тот наклонился, – возможно, чтобы поднять таблетку. – Говорят вам, от нее хуже не будет. Впрочем, если хотите, чтобы голова болела весь день, – дело ваше. В его гудящей голове уже заработала мысль… Глупо мать, что таблетка отравлена. Если бы они хотели убить его, то вполне могли это сделать в гараже. Еще пара таких же ударов, каких он получил, с ним было бы покончено. Поэтому, если логически рассуждать, лекарство может действительно помочь. Дрожащей рукой он поднес таблетку к губам. Усилие стоило ему многого – в руках, в ногах, во всем теле ощущалась страшная слабость. Проглотить таблетку он не смог – она застряла в горле, и он закашлялся. От кашля боль в голове стала невыносимой. Он задыхался, таблетка разломилась во рту на две части, вкус у нее был отвратительный. – Выпейте глоток вот этого, – сказал мужчина. К его губам прижали кружку или флягу. Он откинул голову, вода потекла в рот, и он проглотил таблетку. Фляжку с красным горлышком держал в руке мужчина, сидевший радом, Мэннеринг слегка повернул голову и его сторону. В машине они были вдвоем с этим человеком, не считая водителя. В большой, просторной машине, где так много места, что можно было вытянуть ноги. Все окошки были задернуты занавесками, свет пробивался только по бокам и снизу. Занавеска отделяла их и от водителя. Мэннеринг откинулся на сиденье и постарался устроится поудобнее. – Сидите спокойно, – произнес его сосед. Машина свернула с дороги, по которой они ехали, – с большого шоссе, судя по количеству встречных автомобилей, – на другую, неровную. От тряски голове хуже не стало – видимо, эта чертова таблетка была посильнее аспирина: сразу начала действовать. Оставались еще слабая боль и легкое недомогание. Он поднес руку к голове, осторожно ощупал ее. На затылке наметилось мягкое утолщение, но кожа вроде бы была не содрана, никаких рубцов. Он поднес пальцы к глазам – крови не было. – С вами все в порядке, – сказал мужчина. – Если будете осторожны. Скоро приедем. Водитель переключил скорость, повернул налево, на более узкую дорогу. Что это? Аллея, ведущая к частному владению? Они ехали в гору – Мэннеринг чувствовал, что мотор работает с надрывом. Мужчина, сидевший рядом, снова пошевелился, достал пистолет. Но не для того, чтобы привлечь внимание, – просто сунул его в кармашек на дверце автомобиля. Машина остановилась. – Здесь выходим, – сказал мужчина. Он перегнулся через Мэннеринга, чтобы открыть дверцу, но та отворилась без его помощи. Перед ней стоял коренастый человек в шоферской униформе. Спутник Мэннеринга вышел первым с той стороны, где сидел; шофер протянул руку, чтобы помочь Мэннерингу. Тот ив самом деле нуждался в помощи: ноги подгибались, 0н упал бы, если бы его не поддержали. Они стояли у подножия короткой и широкой каменной лестницы. Отсюда Мэннерингу были видны только портик и вестибюль дома. Шофер повел его вверх по лестнице, помог войти в холл. Второй мужчина сказал шоферу: – Хорошо, Майк, можете идти. Тот вышел и закрыл за собой входную дверь. Они стояли в светлом просторном помещении, где все говорило – нет, кричало – о деньгах. Стены были обиты деревянными, покрашенными белой краской панелями, на них висело несколько вполне приличных пейзажей, написанных маслом. По одну сторону вестибюля находилась комната отдыха, вернее, зал – размером со всю квартиру Мэннеринга. Вокруг было много белых дверей, и все закрытые. – Постойте минутку, – сказал мужчина. Он был высокий и темноволосый. – Сейчас станет лучше. Не делайте резких движений. Какая забота… Впрочем, это означало, что нужно опять взбираться вверх по лестнице. Одна мысль об этом вызывала у Мэннеринга тошноту. Однако вскоре он почувствовал в ногах большую твердость, а в голове – ясность. Они начали подниматься. Черноволосый крепко поддерживал ею за плечо, в руке ощущалась сила, которой тот не хотел давать волю. Покрытые ковром ступеньки были пологими, идти было нетрудно. Они вышли на широкую лестничную площадку; стены там тоже были белые, деревянные. Солнечные лучи, проходя через цветные стекла окон, бросали яркие многокрасочные пятна на стены, на ступеньки лестницы – все вокруг утопало в свете. Казалось, весь дом был храмом света и красоты. Возле площадки, где они остановились, находилось тоже несколько дверей, и два коридора шли в разных направлениях: один из них – широкий, другой – узкий. В конце последнего виднелась еще одна лестница. Мэннеринг надеялся, что не придется подниматься и по ней тоже… Слава богу, они свернули в широкий коридор, миновали две закрытых двери, остановились у третьей притворенной. Спутник Мэннеринга распахнул ее шире и пригласил: – Входите! Комната была огромной, светлой и роскошной. Там стояла огромная двуспальная кровать; высокая, но изящная белая мебель; ковер на полу был бледно-серого цвета. Ноги Мэннеринга утопали в этом ковре. Единственное окно находилось в широченном эркере, тяжелые портьеры были раздвинуты, но тонкие занавески не давали ярким лучам солнца ворваться в комнату. – Вам будет здесь неплохо, – сказал мужчина и, не добавив ни слова, повернулся и вышел. Мэннеринг, все еще стоявший недалеко от двери, услышал, как тихо щелкнул дверной замок. В этом звуке было что-то решающее и окончательное. Ставящее точку. Он повернулся, поглядел на дверь. Взгляд его сосредоточился на замке, на замочной скважине. Это был обыкновенный замок, каких много в любом доме. Открыть его – легче легкого, если, конечно, вы знаете, как взяться задело… Интересно, который час? Он взглянул на циферблат. В отличие от его головы часы были в полном порядке… Четверть второго. Из дома он вышел в половине одиннадцатого. Значит, он находится примерно в двух с половиной часах езды от центра Лондона, в семидесяти или восьмидесяти милях от района Челси – возможно, немного дальше, потому что машина, на которой они ехали, с сильным мотором. Но где? На юге, севере, востоке, западе?.. Он подумал о Лорне. Это были неприятные минуты… Она ждет его домой к часу или около того. Он сказал, что вернется ко второму завтраку. Она сначала не слишком удивится, что он запаздывает, но вскоре начнет по-настоящему беспокоиться: почему не звонит? Кроме того, его машина, оставшаяся в гараже… Он прошелся по комнате. Особой бодрости не было, но сил заметно прибавилось. И выглядит уже вполне нормально, разве что немного бледен – так решил он, взглянув в зеркало. А может, бледность из-за смягченного света в комнате?.. В одном из углов была узкая дверь. Он толкнул ее и оказался в шикарней ванной со всеми необходимыми принадлежностями и второй дверью. Видимо, в коридор. Эта дверь была тоже заперта. Он вернулся в комнату, сел на стул, закурил. Если человек, владеющий таким богатством, как хозяин этого дома, склоняется к преступлению – оно должно быть очень значительным, это преступление. И обоснованным. Но хозяин ли?.. В который раз в своей жизни начинал Мэннеринг свою старую игру в варианты и возможности, в шансы и вероятности. Только теперь он был уже не так молод и неопытен, чтобы перебирать сотни из них. Достаточно будет и одного десятка… Хозяин, к слову сказать, может понятия не иметь об этом похищении средь бела дня… Он снова оглядел комнату. В ней явно чего-то недоставало. Каких-то любимых вещичек, что бывают в помещении, в котором живут… Безделушек, фотографий. Он встал, подошел к красивому письменному столу, сел за него, потрогал ящики. Ни один не был заперт. Тут, видимо, не опасались краж. Самым большим был верхний ящик. Мэннеринг не удивился, когда обнаружил в нем фотографию в рамке, лежащую лицевой стороной вниз. Он вынул ее из ящика, перевернул. На него смотрела красавица в обличье миссис Кортни. Глава 5 Шантаж Мэннеринг положил фотографию на стол, лицевой стороной вверх, и миссис Кортни продолжала смотреть на него, как если бы в самом деле находилась в ком нате. В ящике лежала еще одна фотография примерно той же величины. На ней был изображен пожилой мужчина. Не старый еще, но пожилой, намного старше, чем женщина на снимке. У него было приятное лицо, но оно все равно не давало повода предположить, что он мог быть подходящей парой для этой женщины. Лицо выглядело доброжелательным. Возможно, просто добрым. Глаза – ясными и серьезными. Пожалуй, серьезность была главным свойством в выражении его глаз. Полные губы решительно сжаты, подбородок правильной формы… Короче, Ричард Кортни – а это несомненно был он – выглядел человеком, который заслуживал уважения и чья сила характера ничего не потеряла в черно-белом изображении. В одном из углов портрета была надпись: "Тельме". Мэннеринг поставил обе фотографии рядом, поглядел на них вместе. Муж и жена?.. Скорее отец и дочь. Сколько же лет Тельме Кортни? Не больше… да, наверное, не больше тридцати. Он встал из-за стола, на этот раз без особых усилий, почти не ощущая боли, подошел к большому гардеробу. Тот был заперт. Для Мэннеринга это не было препятствием – перочинным ножом, лежащим в кармане, он без труда открыл дверцу. В гардеробе аккуратными рядами висела женская одежда; достаточно было одного взгляда, чтобы определить, что одежда очень дорогая. Более тщательно он рассматривать не стал, вывод напрашивался сам собой: это был дом Кортни и Мэннеринг находился в спальне хозяйки. Занятно… Отсюда не выходила дверь в гардеробную или в спальню мистера Кортни. Впрочем, какое это имеет значение? Только то, что некоторым образом проливает свет на взаимоотношения между мужем и женой. Выходит, то, что Мэннеринга притащили сюда, – дело рук прелестной Тельмы Кортни? Уж не обнаружила ли она, чем он занимался прошлой ночью на Лиделл-стрит, и не приказала ли кому-то предотвратить дальнейшие его действия в этом направлении? Впрочем, лет… Он так не думает. Вероятнее всего, она сейчас в Лондоне и ни сном ни духом… Тогда кто же? Найджел? Из того, что ему уже было известно о Найджеле, трудно предположить, что юноша мог решиться на такой поступок, граничащий с преступлением. Тогда кто они и что от него хотят?.. Мэннеринг знал, где находится, и "они", кем бы ни были, должны понимать, что он знает. И потому должны сделать так, чтобы он не захотел и не смог выдать их. Последнее умозаключение было особенно неприятно. Но он отбросил эту мрачную мысль и вынул новую сигарету. Когда он закуривал, дверь ванной комнаты открылась и оттуда вышел мужчина. Он был высок ростом, строен и молод. В нем чувствовалось даже что-то изысканное – в движениях, в одежде: светлый костюм сидел безукоризненно. Золотистые волосы – почти такие, как у Алисии Хилл, – слегка вились и были тщательно причесаны. У него был цветущий вид, к тому же чрезвычайно дружелюбный. Да, он, без всякого сомнения, был красив. Не с чьей-то там личной точки зрения, а совершенно объективно, непредвзято. Он негромко рассмеялся, смех был заразителен. – Не совсем то, что вы ожидали, да? – Я ничего не ожидал, – сказал Мэннеринг. – Ну как же… После того, как миссис Кортни нанесла вам визит вчера вечером… – Молодой человек приятно улыбнулся, взгляд его скользнул по фотографиям на столе, задержался несколько дольше на женской. – Вы об этом знаете?.. – проговорил Мэннеринг. – Да. Что тут удивительного? Не будем останавливаться на пустяках… У нее неприятности, иначе она не пришла бы к вам, но вы, конечно, не предполагали, что окажетесь сами в ее доме… На вашем месте я не стал бы слишком волноваться из-за этого и из-за некоторых других мелочей. Главное – вы здесь для переговоров о деле. О крупном деле… Вполне стоящем удара по голове. – Конечно, что значит какой-то треснутый череп в сравнении с десятью процентами прибыли! – Совершенно верно. За исключением одного: вы не получите десяти процентов. Ваша доля – два с четвертью. Ведь вы только посредник. – Голос молодого человека был любезным, но твердым. И в нем звучало легкое раздражение. – Конечно, мы еще обсудим условия, – продолжал он и, придвинув к себе стул, сел, – Они будут зависеть от общей суммы, которую вы сумеете выручить за все… – А-а, так, значит, я выступаю в качестве торговца? – Разве в этом что-нибудь новое для вас? Вы владелец магазина "Квинз", и вряд ли в Лондоне найдется более авторитетный коммерсант и знаток антиквариата и драгоценностей… Впрочем, вы это сами знаете… И в роли посредника для вас тоже нет ничего необычного, не правда ли? Не раз вы стояли между покупателем и продавцом. И не каждую сделку производили у всех на виду, через прилавок. Может быть, я неправ? – Нет, почему же… Но меня не так часто били тяжелым предметом по голове, приглашая таким способом работать на клиента. – Не надо на этом заострять внимание, – заметил собеседник нетерпеливо. – Полагаю, вы из тех людей, которые смотрят в корень дела и умеют понять его значение и отличить главное от пустяков… Я должен был срочно вас увидеть, и у меня были веские причины для того, чтобы не приходить к вам домой или в "Квинз". Да и едва ли вы согласились бы иметь дело с абсолютно незнакомым человеком. Потому я вынужден был так поступить. – Плюс к этому… – сказал Мэннеринг. – Плюс… что? – Незначительное добавление… Этот оригинальный способ, к которому вы прибегли, должен был, по вашему мнению, подействовать на меня как предупреждение: что может меня ожидать, если я не соглашусь играть в вашу игру. – Безусловно так. Вы все понимаете… В этой, как вы выразились, игре замешаны большие деньги, поверьте мне". Даже в той посреднической роли, о которой я упоминал, абсолютно ничего незаконного. Вам не следует бояться полиции. – В самом деле? – удивился Мэннеринг. – Так-таки ни на йоту уголовно наказуемого? Мужчине не понравился его тон. – Нет, – сказал он резко. – Драгоценности продает законный владелец. Они реализуются в этой стране. Что с ними произойдет потом, не должно касаться ни продавца, ни посредника… Нам необходима именно ваша помощь, учитывая ваше положение в этом бизнесе и знание преступного мира. Это придаст делу нужный ход. Мы знаем, что предпринимаются усиленные попытки выкрасть всю коллекцию. Ваша задача – не допустить этого, а также проследить, чтобы не было никаких подлогов при продаже. У нас есть еще и другие соображения… Вы знаете, чей это дом? – Да, – сказал Мэннеринг, глянув на фотографии. – Прекрасно. Ричард Кортни и есть владелец и продавец коллекции. Но продажа должна происходить в тайне, Ни его жене, ни сыну не следует знать о ней. И о том, что драгоценности пущены на рынок, – тоже. Вообще поменьше слухов. Хотя они и так уже распространяются. Надо их пресечь. – Уйма работы, – пробормотал Мэннеринг. – А кто вы такой? – Джеральд Эллингем. Личный секретарь Кортни… Вам понятно теперь основное направление, в котором вы должны действовать? – Вполне. Чего я пока не могу понять – почему мне нужно браться за это дело. – Оно выгодно вам. Вы получите больше десяти тысяч фунтов. Разве деньги не говорят сами за себя? – Они громче всего говорят для бедных. Я не очень беден. – Ну-ну, зачем такие слова. Будто не знаете, что человек с деньгами всегда хочет, чтобы их было еще больше. Десять тысяч, думаю, вам не помешают… Впрочем, если этого недостаточно… – Он откинулся на стуле, слегка улыбнулся. Улыбка снова была обаятельной. – Есть и кое-что другое, мистер Мэннеринг, – вновь заговорил он. – Нам известно ваше прошлое… Вы меня понимаете? – Так. Прошлое. Слово прозвучало неожиданно, без предварительной подготовки, и Мэннерингу не удалось скрыть некоторого замешательства, но он быстро овладел собой. Улыбка не сходила с лица Эллингема, она становилась еще шире. За ней ухе явно проглядывали насмешка и злорадство. – Нам незачем вдаваться сейчас в подробности, – продолжая Эллингем, – но нам известно достаточно много из вашего не слишком светлого прошлого. Конечно, это вовсе не значит, что мы будем о нем широко распространяться, но и вам следует выполнить все то, о чем попросят, чтобы не слишком трепать нам нервы. Все в ваших руках… Жемчуг "Карла" и остальную часть коллекции Кортни необходимо продать так, чтобы на рынке драгоценностей об этом никто не знал. А также его жена и сын… Я уже говорил об этом и сейчас вынужден повторить… И покупатель должен быть настоящий. Не подставной какой-нибудь… У меня есть небольшой список имен, я покажу вам… людей, которые могут быть заинтересованы в этой коллекции. Вам остается только продумать детали и действовать осторожно. Итак… Мэннеринг молчал. Он не сказал ни слова и после того, как Эллингем поднялся и подошел к нему. Во взгляде молодого человека сквозило недоумение, с его лица сошло воинственное выражение и появилась растерянность. Казалось, он не понимал реакции Мэннеринга, и это начинало беспокоить его. Мэннеринг продолжал смотреть на него молча, но мысль его лихорадочно работала. – Да говорите что-нибудь, черт вас возьми! – голос Эллингема сорвался почти на визг. – Вы неотесанный глупец! – сказал наконец Мэннеринг и начал смеяться. Это продолжалось довольно долго. Эллингем сжал руки в кулаки, подступил еще ближе к Мэннерингу, как бы давая понять, что пустит их в ход, если тот не замолчит. Мэннеринг продолжал смеяться. Лицо Эллингема побелело, в глазах появился лихорадочный блеск – как у Алисии Хилл сегодня утром. Но он не решался подойти вплотную. Мэннеринг перестал смеяться, лишь усмешка оставалась у него на губах. Та самая, с которой смотрят на полного идиота. Внезапно он вытащил руки из карманов и бросился вперед. Эллингем хотел отпрянуть, но не успел. Мэннеринг схватил его за плечо, повернул, сильно толкнул и поддал ногой. Эллингем растянулся на полу во всю длину и не сумел сразу подняться. А когда сделал это, на его мертвенно-бледном красивом лице были написаны дикая злоба и стыд. Правая рука неловко тыркалась в карман, где, по всей видимости, лежало оружие. Мэннеринг отошел к столу и, не глядя на молодого человека, спокойно закурил. Словно ничего не произошло. Эллингем так и не достал пистолет, который был виден из-под распахнувшейся полы пиджака. Наоборот, он одернул одежду. Рот у него оставался полуоткрытым, хищно блестели зубы, но дышал он ровно, через нос, неприятно раздувая ноздри. Сейчас в кем не было и следа прежней привлекательности и он казался отвратительным. Он сказал: – За это, Мэннеринг… – Это лишь только начало, – сказал тот, – а вполне возможно и продолжение… Если хотите говорить о деле, то говорите, но исключительно на моих условиях и там, где я решу. И выбросьте из головы мысли о шантаже. Все, что вы и ваши дружки знаете обо мне, – сплошная чушь и фальшивка. Такая же фальшивка, как вы сами… Помните это. Глава 6 Безрассудство Эллингем облизнул губы. – Я не хотел быть невежливым с вами, – сказал он. – Но мы иногда должны быть таковыми. Минут десять с Майком – и вы запели бы по-другому. Он резко повернулся, подошел к высокому изящному камину, нажал почти незаметную кнопку в стене. Потом сделал несколько шагов к стоящему неподвижно Мэннерингу. Тот сказал: – Вы говорили что-то о деле. Я бы мог согласиться, но, как было сказано, на собственных условиях. Я сейчас не имею в виду деньги. Первое, что вы должны сделать, это показать мне документы, или что там у вас, говорящие о моем ужасном прошлом. И я докажу вам, что все это подделка. Если вы этого не сделаете… – Он пожал плечами. – Что ж… в таком случае даже целая армия мошенников и прохвостов из вашей блестящей компании не убедят меня работать на вас. – Вы паршивый скупщик краденого! – рявкнул Эллингем. – Вы так считаете? – улыбнулся Мэннеринг. – И можете это подтвердить? – Сами знаете, что это так! – Прекрасно. Мэннеринг рассмеялся. Совершенно искренне. Забавным показалось ему сейчас то, что хотя прошлое и существовало у него, но уже в виде легкой, почти неземной дымки, но того, в чем его подозревают эти подонки, не было никогда. Красавчик Эллингем полагает, что Мэннеринг в своем "Квинзе" занимается крадеными бриллиантами. Какая чушь! Да, в его прошлом была эра "Барона". Но то ведь совсем иное. Как видно, Эллингем знать не знает о тех годах в жизни Мэннеринга, иначе говорил бы с ним совсем на другом языке, а не произносил жалкие непроверенные словечки о скупке и перепродаже. В коридоре послышались шаги. Они замерли у двери. Мэннеринг произнес первый: – Да, войдите! И в тот же момент толчком раскрыл широкое почти напольное окно, вскочил на подоконник, слегка вытянув голову, посмотрел вниз. Он увидел узкий выступ, а за ним, довольно далеко внизу, асфальтовую в трещинах площадку. Но немного левее виднелась плоская крыша над входом в дом. И под ней, на дорожке, посыпанной гравием, стоял лоснящийся модный "даймлер", тот самый, в котором его привезли сюда. Солнечные лучи, тепло которых Мэннеринг успел уже почувствовать, стоя тут, на подоконнике, слепили глаза, отражаясь от крыла "даймлера". В другое время он бы не задумался ли на секунду, что ему делать, но сейчас… Он не знал, выдержит ли такой прыжок, не закружится ли голова, не потеряет ли он сознание, как после того удара в гараже… И сумеет ли потом вести машину, когда нужно будет удирать отсюда?.. Эллингем вытащил из кармана пистолет, сказал с наигранным спокойствием: – Слезайте оттуда, Мэннеринг, иначе я стреляю. Здесь никого нет поблизости… Никого, кто обратит на это внимание… Ну… слезайте! Мэннеринг улыбнулся в ответ. – Так как же? Принимаете мои условия? Тогда заходите ко мне, как только решите поговорить. – Слезайте! – Я пошел, – сказал Мэннеринг. – Привет… Он спрыгнул – левее, чтобы попасть на плоскую крышу портика. Казалось, что крыша сама метнулась ему навстречу. Но он больно ударил руку о раскрытую раму окна. Однако приземлился на обе ноги, правда, его отбросило к стене дома. Голове от всего этого лучше не стало, но сознания он не потерял и на ногах стоял крепко. Затем он подошел к краю крыши и прыгнул снова – в этот раз уже на землю. Новый толчок пронзил болью все тело, в голове заработал шумный мотор, Мэннеринг чуть было не потерял равновесия, но выпрямился, хотя с немалым усилием. Сейчас его уже нельзя было увидеть из того окна, откуда он выпрыгнул. Прямо перед ним был сверкающий капот "даймлера". Мэннеринг обошел машину, дернул дверцу со стороны водителя. Она открылась. Он понимал, что люди уже бегут по лестницам, нажимают на какие-то звонки, поднимают тревогу, он даже слышал чьи-то крики. Или это так шумело в голове?.. Мэннеринг включил мотор и рванул машину с места, почти механически; не вполне сознавая, что делает, но понимая, что так нужно. При резком повороте на главную аллею заднее колесо въехало на цветочную клумбу, придавило ряды нарциссов. Земля была мягкой – неужели застрянет? Он крутанул левую баранку, нажал на газ – и машина выскочила на альт. Сзади раздался негромкий звук выстрела. Лязгнул металл. Аллея была прямая и длинная – ярдов пятьдесят, только потом сворачивала налево. Он не видел ворот, не знал, что там происходит, есть ли сторож и сообщил ли ему Эллингем… Еще один выстрел, пуля ударила по крыше, как раз над головой… А голове стало лучше – уже не стучал мотор, мысль работала четко. Вот и левый поворот аллеи, снова колеса машины срываются с асфальта, Мэннеринг выравнивает их и видит прямо перед собой огромные железные створки ворот, каменные столбы. Ворота открыты. Когда его везли сюда, он запомнил, что машина поворачивала к воротам влево. Значит, сейчас нужно брать вправо… Еще две пули ударили в кузов… Опять ему повезло… Непроизвольно он так надавил на газ, что машину занесло на повороте и она чуть не перевернулась. Он опять выровнял ее и помчался по узкому проезду, окаймленному высоким кустарником, на котором еще не распустились листья. Конечно, через минуту они пустятся за ним в погоню – если уже не пустились, – но у него все-таки было преимущество на старте. Показались телеграфные столбы. Значит, впереди нормальное шоссе. С него они сворачивали вправо – а он возьмет влево… Так он и сделал. Он был уже примерно в миле от дома Кортни, погони видно не было. Но это вовсе не значило, что она не началась. Телеграфные столбы мелькали, сливаясь в сплошную линяю; какая-то машина ехала навстречу, и рот водителя издавал звуки, похожие на слова: "Сумасшедший болван!.." Мэннеринг рассмеялся. Еще поворот – и он на новой дороге. Перед ним простиралась зеленая холмистая местность – как подробная топографическая карта сточками ферм, сараев и даже копнами сена. На холмах мирно паслись коровы и овцы; плоскогорья были запаханы. Вдали показались ряды черепичных крыш и приземистая квадратная часовня церкви в нормандском стиле. Через долину проходило главное шоссе – по нему в обе стороны шли машины. До шоссе оставалось совсем немного, там он будет почти в полной безопасности. Незадолго до пересечений с главной дорогой он, высунувшись из машины, внимательно поглядел назад: никаких автомобилей в поле зрения. – Что ж, неплохо, – вслух произнес он. – Совсем неплохо. И тут увидел, как светло-голубая машина, свернув с шоссе, едет навстречу. Она развила приличную скорость, за рулем сидела женщина. Только когда машины поравнялись, он узнал ее. Но Тельма Кортни даже не взглянула на него. Он замедлил ход, подождал, пока голубая машина скроется из вида, и лишь тогда выехал на большое шоссе… Неужели она не узнала его? Он доехал до очередного пересечения, повернул в сторону Лондона, но вел машину теперь медленно – он раздумывал. Увидев поворот на проселочную дорогу, свернул туда и поехал в обратном направлении. Дорога поднималась на холм. Предоставив "даймлеру", мягко рыча, преодолевать подъем, он остановил его на вершине и сверху осмотрел местность, откуда только что приехал. Итак, Эллингем не преследует его сам и не послал вслед за ним никого другого. Интересно… Многое бы он отдал сейчас, чтобы послушать, о чем говорят в эту минуту между собой Тельма и этот молодой негодяй. Многое бы отдал и чтобы увидеть их лица, если он внезапно заявится, да еще застанет их вместе! Нет ничего более эффектного и действенного, чем неожиданность. Если он сейчас вернется к ним в дом, бедный Эллингем совсем потеряет голову и не будет знать, что еще можно ожидать от него! Все-таки он безумец… Лорна права! Он ехал по боковой дороге, сворачивая, где надо, пока не увидел внушительных размеров железные ворота. Миновав их, подъехал к уже известному ему дому. Голубой двухместный изящный автомобиль стоял у входа. Все вокруг было в полном порядке, кроме части клумбы с бедными раздавленными нарциссами. Но над ней уже склонился человек – садовник не терял времени даром. Он поднял голову, увидел Мэннеринга за рулем "даймлера" и челюсть его отвисла. Мэннеринг помахал ему рукой, подрулил к портику. Садовник, или кто он там был еще, бросив свои нарциссы, ринулся за дом, но прежде чем он исчез из вида, у входных, дверей появился тот, с кем рядом сидел Мэннеринг по дороге сюда из своего гаража. Лицо этого человека с крупным носом выражало не меньшее удивление. Мэннеринг и его приветствовал взмахом руки. Он аккуратно поставил "даймлер" позади голубой машины, вылез из-за руля и поднялся по ступенькам туда, где стоял его старый знакомый. – Привет, – сказал Мэннеринг. – Что с вами? Увидели привидение? – Он положил руку на плечо мужчине и вместе с ним вошел в холл. – Неплохое местечко тут у вас, а?.. Где они сейчас? – Вы… вы псих, что ли? – выговорил наконец мужчина. – Да, – сказал Мэннеринг. Он огляделся. Все двери по-прежнему были закрыты, ниоткуда не доносились голоса. Он приоткрыл ближайшую дверь, заглянул в огромную гостиную. Она была в голубых и розовых тонах – и пуста. Он направился к следующей двери, но кто-то открыл противоположную. Это был Майк, шофер. Кулаки у него были, словно окорока ветчины, и готовы к действию. – Хелло, Майк! – сказал Мэннеринг. – Не ругайте меня за вмятины на "даймлере". Это не я стрелял по нему. У меня тогда не было оружия. – Он улыбнулся мужчине с крупным носом. – Как любезно с вашей стороны, что вы оставили мне пистолет в кармашке автомобиля. Я всегда лучше себя чувствую… среди не слишком хороших людей… если оружие под боком. А я почти уверен, что Майк, например, довольно плохой человек. Хотя у него золотое сердце… Следующая комната, куда заглянул Мэннеринг, была залом для танцев. На лакированном полу высились громадные канделябры, окна полукруглой формы были утоплены в арках. Другие двери здесь, в холле, не открывались. Мэннеринг прошел к лестнице на второй этаж и тут услышал рокот голосов, мужского и женского, из-за двери под лестницей. Он остановился как вкопанный, потирая рукой подбородок и улыбаясь. – Вы уже сообщили Эллингему? – спросил он носатого. – Мистер Претт, – произнес Майк жалобным голоском, совсем не подходящим для такого мощного мужчины. – Скажите ему, что туда нельзя. – Ферботен?[1 - Ferboten – запрещено (нем.).] – спросил Мэннеринг зачем-то по-немецки и вплотную приблизился к двери. – Надеюсь, они не очень будут против… Он взялся за дверную ручку. Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=156595) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Примечания 1 Ferboten – запрещено (нем.).