Сватання на Гончарiвцi Григорий Федорович Квитка-Основьяненко Григорiй Квiтка-Основ’яненко Сватання на Гончарiвцi Малороссийская опера в трех действиях ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА Прокип Шкурат – обыватель из за Лопапи. Одарка – жена его. Уляна – дочь иx. Алексий – помещичий крестьянин. Павло Кандзюба – обыватель из-за Харькова. Стецько – сын его. Осип Скори к – отставной солдат. Тымиш – обыватель из Заиковки. Девки, подруги Уляны. Действие в г[ороде] Харькове, на Гончаровке. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Улица на Гончаровке. Вдали видна Холодная гора. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Прокип (врасхмель, выходит из своего двора без пояса и шапки, свиту несет на плече и поет): Спить жiнка, не чуе, Що мужик ii мандруе. Спи, жiнко, спи! Я тим часом одягнуся Та на вольну заберуся, А ти, жiнко, спи! Хоч немае нi алтина, Вiдвiчатиме свитина, А ти, жiнко, спи! Як заставлю я свитину, То i вип'ю четвертину, А ти, жiнко, спи! О, та мудра ж i сивуха! А ти, жiнко, псяюха, Спи крiпко, спи! Як уволю я нап'юся, Чорта й жiнки не боюся,- Нехай вона спить! (Крадется чрез театр.) Одарка (выходит из избы, не выходя со двора). А куди-то вже потяг, йолопе? Чи то вп'ять на вольну? Вернися лишень сюди! Прокип (с неудовольствием, в сторону). От чортова доглядачка! Таки i вздрiла! (Кричит ей с досадою.) Чого там вертатися? Нiколи! Одарка. Яке там нiколи припало? Вернися, бузовiру! Он се не слушает, она ему грозит кулаками. Вернись, кажу тобi, вернись! Чи хоч, щоб за патли вп'ять притягла? Он хочет идти; она, разозлясь, выбегает из-за ворот и кричит. Вернись, вернись, вернись! Прокип (с досадою возвращается). Тадже i вернувсь! Ну, чого там так пильно припало? Одарка. А кажи, куди було помандровав? Прокип (все с сердцем). Та де тобi помандровав? Тiльки хотiв було йти до шевця, щоб чобiт залатав. Одарка. Яке тепер латання? Недiленька свята; забув еси, католиче? Чи з глузду спився? Ще добрi люди i з церков не повиходили, а ти вже i на вольну швандяв? Знаю я тебе! оце було б так, як позавчора: п'ятiнка свята, люди нi рiсочки у рот не беруть, а вiн на вольнiй, та так впився, що не змiг i додому дiйти. Ввалився у провалля оттам, на Холоднiй горi, та й спав цiлу пiч. Ще то навдивовижу, як тебе москалi не обiдрали? Чи то ж не стид та й не сором? Гай-гай! Побила мене лиха година та нещаслива! Занапастила я свою головоньку з таким п'яницею! Тiльки б йому по вольним i шлятись!… Прокип. Оттак пак! А чому вольну зробили далеко? Постановили б ii ось тут, па нашiй вулицi, так би я випив та й додому потрапив би, а то бiда! iдеш, iдеш, поки до тiеi вольноi дiйдеш! Одарка. А, дурний та божевiльний! А про те не кажеть, що нащо б то пити? Ось коли б кабатчики та вiдмежували б геть по Залютин, то-то б я спасибi сказала! Прокип. Холодком i туди недалеко. Аби б туди дiйти, а то й байдуже! Одарка. Бач, п'яницi море по колiно! Вiн знай своi товче! Я тобi гожу, пащо ти п'еш? Чи мало ти худоби пропив? Був хазяiн як хазяiн; були волики, була й коровка. Була й одежа, неначе у якого мiщанина; усе позбував, усе попропивав, звiвся нiнащо. Одним одна свитина, а пояса i шапки катма! Прокип. Брешеш-бо, не усе попропивав: шапка i тепер цiлiсiнька у тебе у скринi, а пояс застановив. Одарка. А бодай тебе заставляла трясця та болячка! Нащо ти заставляв? Прокип. Оттак пак! Чи я ж винен, коли шинкар набор не дае? Одарка. Та нащо ти п'еш? Прокип. Але, нащо! Шинкар дуже до мене добрий, хоч опiвночi прийду, то й вiдчиня; та таки i горiлка не розведена. Вже пак до кабатчикiв не пiду. Та нащо i горiлку вигадали, коли ii не пити? Якби ii не було на свiтi, то я б i не пив. Тогдi б послухав тебе. Одарка. Ох, моя головонько бiдна! Що менi з п'яницею робити? Усе одно товче: усе пить та пить. А за що вже i пити? Коли б не своiми бубликами торговала, то досi усi б з голоду попухли! Який мене гаспид понiс за сього п'яницю? Була козир-дiвка: чи на вулицi, чи у танцях, чи в дружках, чи у колядцi,– усiм була голова; на жарти, на скоки,– усiм була приводниця! А й казала покiйнiй матерi: «Не вiддавай мене, мамо, за мужика, за хлiбороба; я собi дiвка не проста: мiй дiдусь та був на Іванiвнi попом; та його мати – що вона против мене? Вона сластьоним торговала, а я собi бублейниця, та ще й перва по базарю. Старша сестра за школяром, може, й за мене лучиться панич з правленiя». Так-таки iди та iди! От же i пiшла; от i живу! Люди у щастi та у багатствi i не чують, як живуть; а я занапастила себе. Де моi молодii лiта? Де моя дiвичая краса? Усе заiв оцей п'яниця, шибеник, харцизяка, воло… (Увидев, что Прокип между тем все тихо пробирался и чуть было не ушел, бежит за ним.) А куди-то, куди? Тривай лишень! (Тащит его из-за кулис за чуб.) Ось так же, коли честю не слухав. ДУЭТ Одарка. Чи я ж тобi не говорила? Чи я ж тобi та не велiла? Щоб ти дома сидiв І на вольну не ходив? Прокип (кланяясь). Ой ти, жiнко моя! Ти, голубко моя! Пусти ж мене прогулятись, Коли ласка твоя! Одарка (толкая его во двор и затворяя ворота), Ой, тут гуляй, мiй миленький! Мов той цуцик кривенький, Сиди там, пропадай І нiкуди не втiкай! Прокип (из-за ворот). Та тут же я скучатиму, Усiм, усiм казатиму: Била жiнка мужика, Била, била i товкла! Не брешу я, не брешу: Била жiнка i товкла. Брешеш, брешеш, песька донько, Била мене i товкла. Одарка. Брешеш, брешеш, вражий сину! Я не била, не товкла. Потягла я за чуприну, Тiльки страху задала. Одарка. Сиди, сиди собi там, мандрований цуцику! Та й гляди: ось тiльки хоч ногою вийдеш, то не побоюся грiха, битиму, кажу тобi, що битиму. Коли б менi знати, як то у панiв бува? Адже розказовала клюшниця оттого пана, що у великих хоромах з зеленим верхом живе, так, каже, панi так над паном вередуе, що i крий боже! І чого б то не забажала – чи мочених кисличок, чи нiмецьких медяничкiв, чи якоi хустки або одежi, то усе i е; хоч опiвночi забажа чого, то усе iй i поставля, i без ii волi з хати не iде. Через що-небудь же вона так iм овладала? Вже ж не приходиться жiнцi мужика бити; хiба у панiв така мода? А дуже б добре було, якби ми по-панськи вередовали над мужиками! ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Те же и Кандзюба. Кандзюба. Дай боже день добрий! З недiлею будьте здоровi. Одарка. Спасибi, будьте i ви здоровi. Як ся маете? Кандзюба. Та до якого часу ще б то i не тее. Одарка. А вашi за-харкiвцi, чи усi живi? Кандзюба. Та вже нашим захаркiвцям така прийшла бiда, що й сказати не можна. Одарка. А що там за бiда? Кандзюба. Там таких салдатiв найшло, що й сказати не можна! Таки що вулиця, то й салдат на кватерi. Видимо-невидимо! Аж тридцятеро iх, кажуть, прийшло. Така бiда! А старий ваш дома? Одарка. Та через силу дома. Оце тiльки спинила мандровати. Кандзюба. А куди ж то? Одарка. Та ви знаете його натуру? Йому нi праз-ника, нi недiленьки; усе б йому швандять по шинкам. Кандзюба. Ось, знаете, що я вам посовiтую: така була в мене перша жiнка, п'яниця иепросипениа. От же я ii i повiз до знахура; вiн i дав iй якоiсь води та й побожився, що вже, каже, не буде бiльше пити. Що ж? мабуть би, i перестала, та не до горiлки iй було; пробi кричала, що у животi пече, та до вечора i вмерла. Ось повезiте лишень i ви по знахурам, то й вам таке щастя буде. Одарка. Та я ж возила i де то вже не була! Була i у Тишках, була i у Деркачах, об правiй середi аж у Водо л агу iздила; так що ж? Усi ув один голос кажуть: «Починено та й починено». Та, спасибi, вже ув Островерхiвцi ворожка, так та заочi вiдгадала; каже, що любощiв давано, та, не вмiючи, переборщили. А хто ж то й дав, так навдивовижу! Каже, дала йому чорнява молодиця, а в неi хата з немазаним верхом. От як у воко улiпила! Чи знаете Грициху, старого Пискавки невiстку? Вона, вона йому починила! Адже ж сама чорнява, та й верх на хатi немазаний. Я ще ii, падлюку, буду позивати, щоб не вiдбивала мужика. Ну, одже ж то ворожка i дала менi зiлля та й каже: «Звари та й дай йому якраз на молодику, у глуху пiвнiч, як першi пiвнi заспiвають», а я, собi на лихо, чи проспала, чи так на мене наслано, що первих пiвнiв не почула та дала, як другi заспiвали. Що ж: як випив, як зскоче, як дерне з хати, та на вулицю; а там як чкурне, так аж ляпотить, та й поченчиковав аж на Косолапiвку. Пив, пив, три дня там пив, усе з себе попропивав. Вже сама знайшла та насилу додому доволокла. Та вiд того часу ще гiрш п'е. Та вже хiба крадькома вирветься, а то, як того цуцика, на верьовцi держу. Кандзюба. Де ж вiн тепер? Одарка. Оттам заперла, нехай висидиться. Прокип (за воротами поет). Била жiнка мужика, за чуприну взявши… Кандзюба. Бач, де обiзвався! Здоров, приятелю; а ходи-ке сюди! Прокип. Рада б душа в рай, так грiхи не пускають… Як жiнка скаже. Кандзюба (Одарке). Випустiть-бо його, будьте ласкавi. Маю до вас дiло. Одарка. Ану вже iди сюди, iди! Прокип выходит. ТЕРЦЕТ Кандзюба. Послухайте мене, Ось будьмо ми сватами, Одарка. Кажiть, кажiть, у чiм? Сьому ми радi сами. Прокип. На вольну щоб сходить? Горiлки принести? Одарка. Та годi тобi, дурню, Не знать про що товкти! Вiн знай свое. (Кандзюбе.) Кажiть, а що таке? Кандзюба. А що? Дочка в вас е? Прокип и Одарка. Є, е! Кандзюба. Така, що треба годовати? Одарка. Хоч сьогодня вiддавати. Кандзюба. Сина маю. Прокип и Одарка. Знаю. Кандзюба. Так вiддайте! Одарка. Потурайте! Чи вiн нам рiвня? Прокип. От i треба добувати. Та на вольну швидш чухрати. А де твоя гривня? Одарка (мужу). Вiдв'яжися, врагова дитина! (Кандзюбе.) Усяк зна, Що в вашого сина Та клепки нема! Кандзюба. Що б то як? Одарка. Та так: Прибитий на цвiту, Кандзюба. Тю-тю! Та ще фiть-фiть! Ви дiло тут кажiть: Чи вiддасте? (С насмешкою.) Чи нехай ще пiдросте? Мене ви не держiть. (Вместе) Кандзюба. А чому ж i не вiддати? В нього всього е Прокип. Як же можна i вiддати, Коли горiлки вiн не п'е? Одарка. Як же можна i вiддати? Дурний! Його всяк б'е. Кандзюба. Гай-гай! Товкуете не. знать об чiм! Горшка окропу не стоiть. Та хоч би i зовсiм дурний був, так не узяв його кат, буде багатий пiсля моеi смертi; аж розумнiй жiнцi за ним i добре буде. Слава тобi господи! Є великiв пар, може, двадцятеро; ходимо у Крим за сiллю i за рибою на Дiй i усякую хуру беремо, чи у Кирсон, чи у Водесу. Є й коров'ят з п'ятнадцятеро та овечат там чи двi сотнi, чи й бiльш; батракiв дома з десяток та при скотинi на бразi скiльки е. Буде чим орудовати; перепадатиме копiйка. А мiй же Стецько та не зовсiм i дурний: вiн, собi на лихо, трошки непам'ятливий та нерозсудливий, та до сьома не налiчить, та не зна, що руб, а що гривня; а то зовсiм парень-друзяка. Та й яка нужда, що нiчого не зна: жiнка навчить i усьому товк дасть, та й буде панею жити. Коли схоче яке ремество держати, чи коца-рювати, чи по-вашому бублейничати,… Прокип. Або й шинкарювати; i то дiло дуже добре! Кандзюба. Та що захоче, то вже не пiде до людей позичати. Нуте, чого тут думати? Так чи не так, так я пiду до других; бачите, вже нерано. Одарка (с явным удовольствием слушала его), А що, Прокопе, як думаеш? Прокип. Ти думай, а я вже за тобою. Поют: Кандзюба. Так будьмо ж ми сватами! Одарка. Сьому ми радi сами. (Вместе) Кандзюба. Пришлю, пришлю людей, Свати моi любезнi! Стецька свого пришлю. Прокип. Пришлiть, пришлiть людей, Ой сватушка любезний! Горiлки накуплю. Одарка. Пришлiть, пришлiть людей, Ой сватушка любезний! Я хустку почеплю. Обнявшись приплясывают. Одарка. Е! тривайте лишень; ще треба дiвки спитати, як-то вона ще скаже? Кандзюба. Хiба вона часом i не туди? Одарка. Та таки трошки вередливенька. То скаже: не варiте з салом, а з яловичиною; то мняса не схоче, а сала забажа; то тараня солона, та що-небудь i вигадуе; така вже собi нiжна! То щоб i з женихами не стала вередовати. Кандзюба. Та вона ж не панянка! Нехай вже тi вередують, поки довередуються до свого. Та нiчого грiха таiти, тепер i усюди така мода: нашi мужички – так усе б то за мiщан; а мiщанка вже i об купцевi не дуже дума, а щоб вискочити за палатського або за скубента; то i гляди: дiвують, сердешнi, до того, що можна буде iми на Донцi греблю загатити. А з своею як хочете, а я людей пришлю. Не наробiть тiльки бешкету. Одарка. Та не бiйтесь, не бiйтесь, присилайте-таки старостiв; вже ж вона не без розуму, вмiе розсудити. Кандзюба. Спасибi ж за ласку. Ждiть вiд нас людей по закону, увечерi; а я Стецька пришлю, нехай з дiвкою… Я щось ii не знаю; а як ii зовуть? Одарка. Та Уляна ж i досi. Прокип. Та ще й Прокопiвна. Кандзюба. Так нехай мiй Стецько з Уляною, як там треба, поговорють; а ви ii навчiть, щоб часом не брикалась. Прощайте до якого часу. Повторяют последний куплет. (Вместе) Кандзюба. Пришлю, пришлю людей, Свати моi любезнi! Стецька свого пришлю. Прокип. Пришлiть, пришлiть людей, Мiй сватушка любезний! Горiлки накуплю. Одарка. Пришлiть, пришлiть людей, Мiй сватушка любезний! Я хустку почеплю. Обнявшись приплясывают, потом Кандзюба уходит. Прокип. От же скверно, що свата без чарки горiлки вiдпустили! Чому б то дома про нужду не держати? Тепер треба збiгати на вольну та на сватання придбати. Одарка. А вже ти менi з тою вольною остив та опоганiв. І як би то ти пронiс вiд об'iждчикiв? Прокип. Але! будто i первина? Через лiсок, та через ярок, та вскочив у садок, та й дома, от iм i дуля пiд нiс! Так посилай же. Одарка. Нехай лишень виясниться, бач, нахмарило! Іди лишень додому, я пiдожду Уляни, та й прийду, i сядемо обiдати. Прокип (неохотно). Та вже i пiду. Таки-то i урвався на вольну! (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Одарка и Уляна. Уляна. Здоровi, мамо, були! З недiленькою будьте здоровi. Одарка. Спасибi, будь i ти здорова! Де-то ти так рано ходила? Поки я упоралась, дивлюсь, вже тебе i нема. Уляна. Ходила, мамо, на базар, поки до ранньоi, та купила дещо. Ось скиндячки у коси, а оце шпалерiв купила на голуби та на квiтки. А оце, бач, так обiщалась: на тi грошi, що по п'ятiнкам заробляла, так вiдкладала та, зiбравши, от i купила платок. Бач, який? (Разворачивает платок.) І не гарний, скажеш? Великий та модний, з квiтками; тепер усюди такi на мiщанках. Одарка (рассматривает платок). Нащо було тратитись? Мабуть, i дорогий? Уляна. Дала я за нього сiм кiп та золотого з п'ятаком; та вже торговалась, торговалась! Морока, та й годi! Бiля круглого трахтиря чугуiвська перекупка; так аж забожилась, що не можна дешевше. Та ще там смiх: вона узяла та на мою голову примiряе i каже: виш, як тобi к лицю! А тут де узявсь пан, та таки справжнiй пан; тут хрест (указывая на грудь), а тут кавалерiя (указывая на шею), та й каже: «От славная девушка! Пристало, пристало. Вот красавица!» А я як засоромилась! Ув очах почервонiло, та не знаю, куди й дивитись; а вiн усе хвалить та смiеться. Одарка. Потурай панам, чого вони не набрешуть! То вiн над тобою глузовав. Уляна, Будто б то пани i брешуть? Вони сього не вмiють i над дiвкою не будуть гнушатись. Вони письменнi. Одарка. Та знаю я i письменних. Є, душко, з них усяковi. Чи мало тут, на Гончарiвцi, дiвчат з ума позводили i письменнi, i купцi, i усякi? Хто молодого чоловiка зупинить! Уляна. Та сей, мамо, вже пiдтоптаний. Одарка. Потурай, потурай! Такий ще бiльш лиха наробить, чим молодий. Ох, знаю я такiвських! Та скажи ж ти менi, нащо тобi сей платок? Уляна. Оттак, нащо? Лучиться чоловiк, от у мене i хустка. Рушники е, хустки не було, тепер пiде йому на хустку, а як вийду замiж, так буду сама пов'язоватись. Тепер вже така мода, що очiпкiв не носють, i на попадях не побачиш; не так, як ви усе у очiпцi, по-старосвiтськн. Одарка. Тим-то й горе, що новина старовину прогонить. Потурай людям! Покинули свiй закон, та усе б то по-панськи, то й нашi будуть, як паннi, з мужиками жити. А се добре зробила, що купила хустку. Увечерi жди старостiв, казали прийдуть. Уляна (жеманно). Якi там старости0 Вiд кого б то? Одарка. Чи знаеш iз-за Харкова Павла Кандзюбу, що чумакуе? Вiй колись до пас заходив з монастиря па спаса. Уляна. От за того старого? Лисого? Одарка. Тю-тю, дурна! За Отецька, його сипа, коли знаеш. Уляна. За того божевiльного? Се ще краще! Та вiн, мамо, зовсiм дурний! Одарка. Дурний! Так багатий. Уляна. Цур йому з його багатством, коли в нього глузду нема. Одарка. Глузду нема, так багатий. Уляна. Як i по нашiй вулицi йде, то малi дiти з нього смiються. Одарка. Нехай смiються, а вiн собi багатий. Уляна. А як прийшов раз до нас на оснiв'янську мойку, так там такий з нього регiт був, що вже хазяiн насилу прогнав, щоб ми через нього не гуляли. Се вже побила лиха година та нещаслива, коли за такого iти; неначе усi люди повимирали. Одарка. Так кажу тобi, що багатий! Скiльки пар волiв чи усякоi худоби! У нього будеш у золотi ходити; а помре старий, так усьому добру будеш господиня. Нема на свiтi луччого щастя, як з дурнем жити! Вiн тебе не б’е, не вередуе; а коли там здуру хоч i налае, так тiльки крикни на нього, то вiн i замовче. Куди схочеш, пiдеш; як задумаеш, так i худобою орудуеш. Та що то й казати! Усе не те, що з розумним; нема тобi воленьки, нi погуляти, нi в хорошi походити. А сварка, а лапка, а бiйка!… Ось i мiй п'яниця: що з нього, що вiн не дурний? Коли б пак одурiв, то я б зрадовалась. Уляна. Та вже, мамо, що хочете кажiте, а я за того дурня за того бецмана не пiду та й пiду Одарка. Нiчого вередовати. За такого багатого не пiдеш, так кого ще тобi треба? Чи якого повитчика будеш ждати? Та доки нам тебе i содержати? Бач, батько п'яниця непросипенний; я своiми бубликами тiльки вас i со- держу, та вже i в мене сила не та; звалюсь, хто вас буде годовати? Уляна. Чим я тобi, мамо, у тягiсть? Лiтом на мой-цi– слава тобi господи! – скiльки заробляю? А зимою пряду; та й зiбрала чимало: повнiсiнька скриня на колесах. Коли ж я стiльки у дiвоцтвi зiбрала, то можу себе i содержувати, i зодягати i без мужика-дурня. Одарка. Те-таки, що зiбрала, то гаразд, а iдо за багатим мужиком бiльш збереш, так то ще лучче. Послухай мене, Улясю! Послухай мене, доню! Не дрочись! Іди за Стецька, даром що дурний. Бач, нiхто не трапляеться. За кого ж тебе i вiддати? Де тi люди? Уляна (застенчиво). Мамо!… Я б вам… щось сказала… Одарка. Ану, кажи. Уляна. Адже ви знаете Олексiя? Одарка. Якого се? Уляна (смелее). Коваля. Ось чи впам'ятку вам, що доварив вам кочергу, а оце недавно чаплiю зробив? Одарка (вспоминая). Еге-ге-ге! Коваль! Знаю. А що? Чи не дума вiн? Уляна (стыдливо). Атож! Одарка. Нехай собi i у головi не поклада. Чи можна, щоб я за нього вiддала? Хiба вiн тобi казав? Уляна. Еге! Одарка. А ти що? А ти йому i не плюнула межи очi? Уляна. От так пак! А за що? Одарка. Щоб не сiкався за нерiвню. Чи не думаеш ти за нього? Уляна. Атож! Одарка. Та що се ти узяла у голову? Чи вiн же тобi рiвня? Правда, вiн парень добрий, коваль мудрий, усячину зробить, не п'е, з бурлаками не гуля, против мене звичайний; усе правда. Так що ж? Крепак! Уляна. Що нужди, мамо, що крепак. Пани у нього добрi, про них усюди така чутка iде. Одарка. Та хоч вони i добрi, та пани! Як-таки се можна, щоб тобi з волi та у неволю; була казенна [1 - Крiпачка, що належала не помiщиковi, а казнi (державi).], та пiдеш у пiдданство; була городянка, та станеш селянкою! Уляна. Де б я нi була, чим би я нi стала, то менi i байдуже. Менi за ним буде усюди добре, бо я люблю його! Одарка. А того i не подумаеш, як тебе поженуть на панщину?… Ох, менi лихо! Мою Улясю та на панщину! Уляна. А чим панщина страшна? Так зате не знатимемо нi подушних, нi десятських, нi хвонарних; усе то пани за своiх людей платють. Та i на мойцi – чи мало там панських? Так усi-то, крий боже, як то хвалються, то як добре за панами жити! Одарка. Та все ж, Улясю, як собi хоч, а я тобi мати, так я тобi скажу: скорiш в мене на долонi волосся виросте, чим я вiддам тебе за Олексiя. Та вже тут нiчого патякати: я вже старому Кандзюбi сказала, щоб сьогодня i старостiв присилали. Уляна. Ох, менi лихо! сьогодня… Одарка. Сьогодня, сьогодня. Чого тут вiдкладати? Постiй же, доню, тут; Стецько прийде, та й поговорите собi любенько; а ти не безумствуй, будь до нього приязна… Уляна. Об чiм з таким дурнем i говорити? Я не вмiю… Одарка. Потурай! Дiвка з парубком аби б зiйшлись, а то найдуть, об чiм говорити, а часом i мовчки ще й лучче подружать; я се добре знаю. Посидь же за воротами, а я пiду лагодити обiдати. (Уходит.) Уляна (одна). Так такая-то моя доленька нещасливая? Так такому-то дурневi достанеться орудовати надо мишо? Так такий-то йолоп наругаеться над моею русою косою? Що менi у його багатствi? Казала ж наша паламарка: через золото, каже, сльози ллються. Наварю i борщу, i усякоi страви, та як воно буде розведено моiми слiзоньками, чи пiде ж у душу? Буде i одежа хороша, i постiль бiла, та коли стiна нiма, з ким буду розмовляти, у кого порадоньку узяти? З Олексiем пiшла б на край свiту, старцьовому сухаревi буду рада, з калюжi водицi нап'юся, аби б вiн, мiй милий, мiй голубонько сизий, мiн Олексiечко, менi подав! Коли ж горе i бiда постигне, то аби б вiн був бiля мого серденька, вiн не дасть менi сплакнути; а як приголубить мене, то i усю бiдоньку забуду. (Развертывает купленный платок и, рассматривая его, пост.) Хусточко ж моя шовковая! Чи на те ж я заробляла, Щоб нелюбу, та й немилому, Та ii я почiпляла? Хусточко моя шовковая! Обiтри моi слiзоньки! Нехай же, нехай же вiд них Полиняють квiтоньки! Хусточко моя шовковая! Прийшлось тебе заховати. З плiточкою та i дротяною Тепер треба привикати! Хусточко моя шовковая! Не доставайся ворогу. Покрий моi яснii очi, Як я ляжу у гробу! ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Уляна и Стецько выходит скоро; разинув рот и размахивая руками, идет и, увидев Уляну, останавливается, сам с собою смеется, охорашивается; подходит и боится; осматривает Уляну сзади и с восторгом говорит. Стецько. Та й патлата! (Смеется громко и, подошед к Уляне, вдруг перестает и, долго подумав, говорит.) А що в вас варили? Уляна (стоя на месте, не обращает на него внимания и печально отвечает). Нiчого! Стецько (долго вспоминая). Ну!… ну!… а тепер… що?' Уляна. Що? Стецько. Що? Уляна. Що? Стецько. Що? Уляна. Що? Нiчого. Стецько. Брешеш-бо, як нiчого! Батько казав, розпитай ii обо всiм. А чорт ii зна, об чiм ii розпитовати! Я усе позабував. Уляна. Так пiди до батька та i розпитай, коли позабував еси! Стецько. Так вiн-бо добре казав, не iди, каже-говорить, вiд неi, поки обо всiм не домовишся. Уляна. Нi об чiм нам домовлятися. Стецько. Як нi об чiм, коли вже ти за мене iдеш? Уляна. Нi, голубчику, сього нiколи не буде. Стецько. А чом не буде? Уляна. Тим, що я за тебе не пiду. Стецько. А чом не пiдеш? Уляна. Тим, що не хочу. Стецько. Та чому не хочеш? Уляна. А не хочу – тим, що не хочу. Стецько. Ну, тепер твоя правда. А батько казав, що ти пiдеш. Уляна. Не пiду. Стецько. Ну, а батько казав: не потурай iй, поженихайся та пiсеньки заспiвай, то вона i пiде. От я i заспiваю: На курочцi пiр'ячко рябое; Любимося, серденько, обое. Диб, диб на село, Кив, морг на нього. Я не дiвка його, Не пiду я за нього. Ой полола дiвчина пастернак, Та сколола нiженьку на будяк. Диб, диб на село… и проч. Не так болить нiженька з будяка, Ой як болить серденько вiд дяка. Диб, диб… и проч. Ой, чия ти, дiвчино, чия ти? Чи ти вийдеш на вулицю гуляти? Диб, диб… и проч. А що? чи хороша моя пiсня? Уляна. Така точнiсiнько, як ти, що нiчого i не второпаеш. Ось слухай, яку я тобi заспiваю. (Поет.) В мене думка не така, Щоб пiшла я за Стецька. Стецько стидкий! Стецько бридкий! Цур тобi, не в'яжися! Пек тобi, вiдчепися! Божевiльний! Не дурна я i не п'яна, Щоб пiшла я за Степана. Стецько стидкий… и проч. Лучче впасти менi з дубу, Чим йти замiж за Кандзюбу. Стецько стидкий… и проч. Лучче менi з мосту в воду, Чим достатися уроду! Стецько стидкий… и проч. А що, Стецю, чи хороша моя пiсенька? Стецько (долго смотрит на нее молча, потом вдруг вскрикивает). Погана! Який тебе нечистий такоi навчив? Як я ii розслухав, так вона дуже погана! Зачим ти ii спiваеш? Га? Уляна. Та я тобi i спiваю, i кажу, що не люблю тебе i не пiду за тебе. Стецько. Так себто батько збрехав? Ну-ну! Ось тiльки скажи йому, що вiн бреше, то так по пицi ляпанця i дасть. (Вздохнув.) Я вже пробував. Уляна. Так що ж? То батько твiй, а то я тобi кажу, що не хочу. Стецько. Не треба менi твого хотiння, пiдеш i без нього. Батько ще казав, щоб ти не дрочилась. Уляна. А чого менi дрочитись? Я не скотина, нехай бог милуе! А щоб я пiшла за тебе, то навряд. Я ж кажу, що наше сватання ще вилами писане. Стецько. Ей!., чи Прiсько, чи Домахо, чи як тебе. Послухай та iди. Ось коли б ти вже була моя жiнка та сказала б, що не хочеш за мене, так я б тобi пику побив, як менi батько часом б'е; а то ще тепер не можна. Батько казав, пiсля весiлля можна жiнку бити скiльки хоч, а тепер не можна. Дарма! я i пiдожду. А поки ще ласкою просю: пiди за мене! Уляна (в сторону). Що менi з дурнем товковати? Покинула б його, так мати лаятиме. Зостанусь та буду його пiддурювати. ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Те же и Алексий, увидев их вместе, тихо подходит и подслушивает. Стецько. Оце ж увечерi i старостiв пришлемо. Чи присилать? Уляна. А як же? присилай, присилай. (В сторону.) Побачиш, якого облизня пiньмають. Стецько. А пiч колупатимеш? Уляна. Як-то вже не колупатиму? Оттак усю поковиряю. (Дерет его по лицу пальцами.) Стецько (оправляясь, хохочет). Бач, яка жартовлива! Але трохи баньок не виколупала. Зачим так робити? Уляна. Затим, що я тебе шаную (тихо), як ту собаку рудую! Алексий (в сторону, с огорчением). От тобi i правда на свiтi! Послухаю, що дальш буде. Стецько. Ну! Кажи ж ти менi: як ми оженимось, то що будемо робити? Га? кажи, кажи. Уляна. Ти знаеш, а я не знаю. Стецько. Пожалуй, я знаю, а ти чи знаеш? Конец ознакомительного фрагмента. Текст предоставлен ООО «ЛитРес». Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=157264) на ЛитРес. Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом. notes Коментари 1 Крiпачка, що належала не помiщиковi, а казнi (державi).