Варторн: Уничтожение
Эрик Дель Карло

Роберт Линн Асприн


Варторн #2
Амбициозный молодой император – первый, кто додумался до простенькой мысли: «Магию необходимо использовать в государственных целях».

Юные чернокнижники, целители, некроманты, демонологи и прочие чародеи признаны военнообязанными и «загремели по призыву».

Теперь им предстоит участвовать в войне.

А война – это так неприятно!

Неприятно, само собой, для страны, в которую вторглись императорские войска.

Неприятно для завоевателей, вынужденных повиноваться эксцентричному духу легендарного полководца, вселившемуся в тело очень средненького генерала.

А уж как неприятно для купцов с обеих сторон, терпящих огромные убытки, – и сказать-то невозможно!!!

Войну необходимо остановить. Но – как?!

Как обычно у Асприна – самым невообразимым способом!





Роберт Асприн, Эрик Дель Карло

Варторн: Уничтожение





РЭЙВЕН

(1)


Это оказалось настоящим шоком – снова почувствовать биение жизни в собственном теле. Рэйвен захлестнуло такое непривычное, всепоглощающее ощущение счастья, что она даже растерялась: что дальше-то делать? Не привыкла она быть счастливой.

Собственно, она ничего и не делала – просто лежала ничком, не открывая глаз. Несмотря на это, девушка помнила присутствие рядом каких-то людей. Они стояли, обступив ее со всех сторон. Рэйвен знала: с ней что-то случилось… что-то очень плохое.

Потом все исчезло.

Но как же так? Ведь вот – ее легкие работают, нагнетая воздух, и сердце бьется в груди, как обычно. Она жива! Удивление, вызванное простой констатацией этого факта, подсказало: она на это не рассчитывала. Она не должна была остаться в живых, ведь так? То, что произошло – знать бы еще, что? – должно было ее убить. О боги, как трудно собраться с мыслями! В голове все перепуталось…

Нет, что-то здесь не так.

Внезапно глаза Рэйвен широко распахнулись, она рывком села. Левая рука поползла вдоль правого плеча, безошибочно нащупывая некую точку у основания шеи. С этой точкой было связано какое-то воспоминание о травме – смутное, пугающее, не дающее покоя. Откуда-то сзади прилетело нечто острое, стремительное, безжалостное – и со страшной силой вонзилось в ее плоть. Случилось это в тот самый момент, когда она… она метнулась к генералу Вайзелю.

– Генерал! – выкрикнула она странно чужим голосом.

«Спокойно, Рэйвен. С лордом Вайзелем все в порядке».

Она сидела, вытаращив глаза, и пыталась сфокусировать взгляд. Чувствовала себя при этом очень странно. Куда подевалось ощущение огромного, абсолютного счастья, которое совсем недавно билось внутри нее? Нет, с ней определенно творилось что-то не то. Взять хотя бы голос, который она только что слышала. Она готова была поспорить: голос этот прозвучал внутри ее головы.

Кто… кто это был? Рэйвен стало неловко: ну вот, перепугалась, будто маленький ребенок, заслышавший шум в темноте. Хорошо еще, что вслух ничего не ляпнула – вопрос родился и умер у нее в мыслях.

И тем не менее ей ответили:

«Меня зовут Вадия. Добро пожаловать в мое тело».

Может, она сошла с ума? Тогда понятно, откуда взялся этот голос в ее голове.

«Что ты здесь делаешь?»– спросила Рэйвен.

«Ну вообще-то я у себя дома – это ты моя гостья. И сдается мне, нам с тобой придется подружиться».

Нет, это не может происходить на самом деле. Рэйвен поднесла руки к лицу.

«Очень даже может! Почему бы тебе не взглянуть на себя? Так сказать, изучить новое жилище… Мне очень интересно услышать твое мнение».

Прикоснувшись к своему лицу, Рэйвен на мгновение замерла. Оно тоже было неправильное. Ее лицу полагалось быть гораздо шире и полнее. Здесь же кости казались тоньше и резче выступали из-под кожи.

Рэйвен бессильно опустила руки – пальцы дрожали. Глаза по-прежнему застилала пелена, мешавшая разглядеть помещение. Вроде какая-то комната… или шатер? Во всяком случае, замкнутое пространство. Рядом маячили две или три смутные фигуры – они стояли неподалеку, очевидно, наблюдая за ее пробуждением.

«Посмотри же на себя!» – голос в голове прозвучал громче, настойчивее.

Рэйвен обнаружила, что туман перед глазами немного рассеялся – теперь она различала расположенные вблизи предметы. Например, могла рассмотреть свои пальцы. Они были длинными, тонкими и поражали изяществом линий. Ногти – против ожидания – оказались не обломанными и не обгрызенными.

Это не ее руки!

Тем не менее они подчинялись командам, идущим из ее мозга. Для проверки девушка попробовала пошевелить большими пальцами, и те незамедлительно послушались.

Теперь Рэйвен обнаружила, что полусидит-полулежит на кровати, укрытая темным одеялом. Снедаемая любопытством, с замиранием сердца она потянулась к простеганному краю. Ощущения подсказывали: одежды на ней нет. Медленно, очень медленно она потянула покрывало в сторону и уронила на пол.

Взору Рэйвен предстало ее новое чудесное тело.

«Боги, какая красота!» – едва не воскликнула она вслух.

Незнакомка, прятавшаяся внутри ее головы, разразилась счастливым смехом.

«Я знала, что тебе понравится».

Понравится? Не то слово! Рэйвен влюбилась в это тело – мгновенно и бесповоротно. Она неотрывно разглядывала свои обнаженные груди – округлые, прекрасно вылепленные, не слишком маленькие, но и не настолько большие, чтобы доставлять неудобство. Плоский гладкий живот… заманчивый изгиб бедер… Далее – длинные, изящные ноги, которые сделали бы честь любому рисовальщику эротических гравюр. Там, где они начинались, курчавились золотистые завитки. Прекрасное, холеное и здоровое тело!

– Рэйвен? Ты нас видишь?

Девушка растерянно моргнула. Этот голос, казавшийся смутно знакомым, шел снаружи, отнюдь не из ее черепа. Но даже осознав это, Рэйвен не могла оторваться от созерцания роскошного, царского сокровища, которое теперь принадлежало ей. Она принялась недоверчиво себя ощупывать – там, здесь… Ну да, приходилось признать невероятное: все это великолепие было реальным и принадлежало ей, Рэйвен.

Да полноте, как же такое могло быть? Это невозможно. Отродясь она так не выглядела! Сколько себя помнила, всегда была грузной и бесформенной. Ее тело никогда не могло похвастаться ни такими прельстительными изгибами, ни подобным оттенком кожи. Эта совершенная фигура могла принадлежать красавице – исключительно женственной, уверенной в своем физическом совершенстве. Рэйвен – даже с большой натяжкой – никак нельзя было отнести к данной категории.

Она была молодой, подающей большие надежды колдуньей. Сам лорд Матокин, повелитель Империи Фельк, назначил ее следить за генералом Вайзелем в полевых условиях. Чрезвычайно важное задание.

Безумные боги, а что произошло с ее волосами? Рэйвен всегда завидовала блондинкам. Ее собственные волосы – темные и волнистые – были под стать уродливой фигуре и всему прочему. Так что же за чертовщина здесь творится?

– Рэйвен, ау! Ну конечно, что за глупость… Интересно, и как вы рассчитывали узнать, сработало или нет?

– Имейте терпение, генерал! – возразил неведомый собеседник. – И веру. Уж кто-кто, а вы должны доверять данной операции.

Этот голос тоже показался Рэйвен знакомым. Девушка снова заморгала и принялась тереть глаза, волей-неволей оторвавшись от своего приятного занятия – созерцания и изучения нового тела.

Оглядевшись, она обнаружила, что находится в большой комнате с каменными стенами. Помимо нее, здесь было трое мужчин. Двое носили темные балахоны магов, третий щеголял военным мундиром. Запоздало устыдившись собственной наготы, девушка подобрала с пола одеяло и закуталась.

– Полагаю, хозяйка тела уже представилась тебе, – произнес один из магов. – В будущем тебя ждет близкое знакомство с Вадией. Пока это все, что я могу о ней сказать. Являясь подданной Империи, эта девушка не медлила ни минуты, когда понадобились добровольцы.

– Лорд Матокин!

Рэйвен наконец-то узнала его. Грузный коротышка с живыми, проницательными глазами и такими же темными волосами, какие она запомнила у себя.

– Ну да. А ты Рэйвен.

– Вы уверены?

У нее самой имелись веские основания в этом сомневаться. Может быть, она все-таки сошла с ума?

– Абсолютно, – отрезал мужчина. – Просто теперь ты перекочевала в тело вышеупомянутой Вадии.

– Но ведь это… невозможно.

– Еще как возможно, – вмешался второй маг, и Рэйвен посмотрела в его сторону. Ссохшаяся фигура, невыразительные черты лица, по лбу градом катится пот. – Лорд Матокин, я бы попросил разрешения откланяться…

– Всенепременно, маг Кумбат, – улыбнулся его коллега. – И примите благодарность за ваши самоотверженные усилия.

Тот, кого назвали Кумбатом, бесшумно покинул комнату. Человек в военной форме выступил вперед. Ну конечно же! Генерал Вайзель собственной персоной. Сколько силы и могущества сосредоточено в этой паре, с невольным уважением подумала Рэйвен. Вот они стоят бок о бок в изножье ее кровати – повелитель Империи Фельк и его военачальник. Оба пришли повидаться с ней – великая, небывалая честь!

«О да, я тоже польщена».

Непрошеный голос снова возник в голове девушки. И хотя в нем не чувствовалось агрессии, Рэйвен внезапно почувствовала себя неуверенной и встревоженной. Если маг не обманывал и ей действительно предстояло уживаться с настоящей хозяйкой тела, то как, скажите на милость, будут они делить ментальное пространство, отведенное разуму? Неужели их мысли и воспоминания перемешаются и сольются?

«Нет. Кумбат объяснил мне: все не так, как ты думаешь. Определенная уединенность, конечно, будет сохраняться – но вообще нам предстоит испытать небывалую близость. Ну, ты сама все увидишь».

«Замечательно».

Рэйвен снова обратила внимание на именитых посетителей.

– Генерал Вайзель, – произнесла она чужим, все еще непривычным голосом, – рада видеть вас в добром здравии. Помнится…

Но вспомнить ничего не удавалось. Пока.

– Ага, вы припомнили, как спасли мне жизнь? – заулыбался генерал Вайзель. – Заслонили своим телом от арбалетного болта, который предназначался мне. Это был геройский поступок. Вам полагается награда.

Рэйвен покачала головой. Арбалетный болт? Точно! Так оно и было: она уловила краем глаза какое-то движение и бросилась к генералу.

Пальцы снова непроизвольно прикоснулись к злополучной точке у основания шеи.

– Раны не осталось, Рэйвен, – сказал Вайзель. – Это же другое тело, не забывайте. Впрочем, со временем привыкнете. Уверен, вы сумеете по достоинству оценить подарок, который вам сделали.

– Значит ли это… – начала она и умолкла, не в силах выразить свою мысль.

– Именно так, – тихо подтвердил Матокин. – Того тела, которое когда-то принадлежало тебе, больше не существует. Девушка по имени Рэйвен умерла. Но ее дух, все, что составляло самую суть Рэйвен, ее, так сказать, квинтэссенция – в сохранности. В этом и заключается процесс перевоплощения. Мы возродили тебя заново, дитя мое.

Рэйвен начало трясти. Все ее тело – новое, прекрасное, но абсолютно чужое тело – сотрясала неудержимая дрожь.

Она перестала быть собой. Превратилась в кого-то еще. Вернее, теперь она разделяла тело с кем-то еще.

Так… все ясно, здесь замешана магия. Но магия настолько могущественная и глубокая, что недоучившаяся студентка едва могла себе ее представить. Прежде ей доводилось проходить через порталы. Тогда Рэйвен за несколько шагов покрывала расстояния, которые в обычных условиях потребовали бы нескольких дней конного пути. Удивительно, конечно, но то, чему она являлась свидетелем сейчас, перекрывало самые смелые эксперименты с Переносом.

Перенос? Точно, порталы! Теперь она вспомнила: дерзкий и необычный план Вайзеля заключался в том, чтобы использовать порталы для завоевания вольного города Трэля. Причем в его намерения входила не обычная переброска войск через эти магические врата. Нет, генерал собирался распахнуть порталы вокруг Трэля и оставить их открытыми, чтобы обитатели таинственного потустороннего мира могли беспрепятственно попасть в осажденный город.

В тот самый момент, когда ее подстрелили – и, очевидно, убили – из проклятого арбалета, Вайзель как раз собирался отдать решающий приказ об открытии порталов. Интересно, успел он это сделать?

Рэйвен поплотнее закуталась в одеяло. Никто из присутствующих не приблизился к ней, не сделал попытки успокоить. Впрочем, учитывая их высокое положение, рассчитывать на это и не приходилось. И не важно, что лорд Матокин являлся ее отцом. Тот факт, что мать Рэйвен достаточно долго ходила в фаворитках Матокина, вряд ли способен был принести какие-то дивиденды самой девушке. Не говоря о том, что ей только предстояло сообщить отцу приятную весть.

– Дорогая, с вами все в порядке? – встревожился Вайзель.

Рэйвен пришлось сделать над собою усилие, чтобы унять противную дрожь.

– Да, генерал. Просто это стало для меня… легким шоком.

И поймала необычно внимательный взгляд Вайзеля.

– Еще бы, – сказал он. – Думаю, вам потребуется время, чтобы прийти в себя. Лорд Матокин, нам нечасто удается лично встретиться и переговорить. Полагаю, будет разумно использовать эту возможность для обсуждения военной кампании на Перешейке.

Матокин бросил на него взгляд, в котором чувствовался легкий холодок.

– Генерал, я вполне удовлетворен действиями фелькской армии под вашим руководством. Но считаю, что в настоящий момент эта самая армия очень нуждается в вас. Посему вам лучше всего немедленно вернуться на поле сражения. Мы и так рискуем упустить критический момент, наблюдая за этой… постельной сценой.

Вайзель съел, не поморщившись. Скупо улыбнувшись собеседнику, он мельком взглянул на девушку и вышел из комнаты.

Рэйвен все еще чувствовала сумятицу в голове, но мысли уже начинали потихоньку проясняться. Она припомнила, что лорд Матокин направил ее шпионить за генералом. А также то, что ей открылось в ходе общения с Вайзелем. Доверившись девушке, генерал поведал ей о своих подозрениях: Матокин преднамеренно саботирует течение военной кампании. Дело в том, что данная война – по крайней мере в известной степени – являлась войной магии. А лорд Матокин, главный маг Империи, укрывал от Вайзеля жизненно важную информацию о магическом арсенале руководимой им армии.

И делал он это, по мнению генерала, с целью затянуть войну на неопределенно долгое время. Зачем это нужно, спросите вы? А для того, чтобы как можно дольше сохранять свое недосягаемо высокое положение. Ужасное, крамольное обвинение!

А Рэйвен промолчала, не доложив об этом лорду Матокину.

– Милорд? – Голос девушки приобрел непривычно вкрадчивые интонации, прекрасно гармонировавшие с ее новым внешним видом.

– Да, слушаю тебя.

– Могу я узнать, где нахожусь?

– В Фельке. Эту комнату во Дворце мы подготовили специально для тебя. Авантюра потребовала кучи хлопот, но генерал Вайзель настойчиво требовал твоего возрождения, пришлось пойти ему навстречу… Хочу отметить: то, что с тобой произошло, не сулит особых сложностей, можешь не волноваться.

Рэйвен подумала, что генерала, скорее всего, транспортировали через магический портал, находящийся в южной части Перешейка. Именно там сейчас располагались войска Фелька.

– Ты привыкнешь к своему нынешнему положению, – продолжал тем временем Матокин. – Но сам процесс адаптации будет зависеть от твоего состояния, от того, насколько ты сильна – в физическом и ментальном плане. А также от того, насколько сильно жаждешь продолжить свою работу.

– Я очень к этому стремлюсь, милорд.

– Вот и хорошо. Я как раз планировал вернуть тебя в окружение генерала Вайзеля. Тем паче, что ему, скорее всего, очень понравится твоя новая внешность. Не исключена ситуация, когда тебе придется стать чем-то большим, нежеди просто доверенным лицом генерала. Ты готова к этому?

– Я готова выполнить любой ваш приказ, лорд Матокин.

– Отлично, – улыбнулся маг. – Меня интересует, осознает ли генерал, что его жизнь в наших руках. Ведь мы способны в любой момент загасить ее пламя.

Матокин неопределенно пожал плечами.

– А теперь отдыхай, Рэйвен. – С этими словами он вышел из комнаты.

«Да, Рэйвен, отдохни немного. А я пока расскажу о себе».

Девушка снова откинулась на подушки, мельком порадовавшись мягкости и удобству своего ложа.

«Ну что ж, можешь начинать, Вадия, – беззвучно сказала она невидимой собеседнице. – Я тебя внимательно слушаю».




РАДСТАК

(1)


Это была всего-навсего игра: с переодеваниями, притворством, лицедейством – вроде того, как играют актеры на скрипучих дощатых подмостках. Жанр пьесы, которую она исполняла вместе со своим нанимателем, Радстак определила бы как фарс. К тому же не слишком веселый… Впрочем, как и большинство комедий, в которых ей доводилось участвовать.

В настоящий момент она пересекала пустырь, направляясь к полевой кухне. Шла неторопливо, размеренным шагом, но не настолько медленно, чтобы привлечь к себе внимание дежурного офицера, надзирающего за порядком. Сей заносчивый молодой человек так и искал повода придраться и наложить дисциплинарное взыскание. Этакий армейский вид спорта…

Попав сюда, Радстак сразу отметила существенную разницу между службой в национальной гвардии – куда входили граждане Фелька и новобранцы из завоеванных государств – и службой в привычных для нее наемных войсках. От наемников требовалось только одно: сражаться на поле боя за интересы своего работодателя. Они не обязаны были изображать пламенных сторонников той или иной идеи, их кодекс чести не предполагал слепого, рабского послушания. К обязательным требованиям относилась лишь безусловная верность нынешнему господину. И ничего более.

К несчастью, обстоятельства заставили Радстак обрядиться в форму фелькского солдата. Отсюда вытекало, что она автоматически должна подвергаться всем тем армейским обидам и унижениям, которых ни минуты не стала бы терпеть в качестве наемника, да и просто как человек. Армейская иерархия – сама по себе вещь весьма раздражающая. Радстак уже неоднократно всерьез раздумывала, а не раздобыть ли для себя офицерский мундир. Необходимость избавиться от его истинного владельца не пугала девушку. Останавливало другое: им с Део требовалось как можно меньше бросаться в глаза. И костюм фелькского пехотинца идеально подходил для этой задачи в обстановке огромного полевого лагеря.

Хотя Радстак не относилась к данному подразделению, она пристроилась в хвост очереди со своим котелком и стала терпеливо ждать. Молодой кашевар механически зачерпывал из котла что-то горячее и не слишком аппетитное на вид и плюхал в подставленные миски.

– Добавь сверху еще одну порцию, – тихо сказала Радстак, когда подошел ее черед.

– А?

Солдатик растерянно захлопал глазами. Наверное, он меньше удивился бы, заговори с ним его собственный черпак.

– Двойную порцию, – повторила Радстак, выразительно глядя на него.

Похоже, бесцветные глаза на изуродованном шрамами лице убедили парнишку: лучшее, что он может сделать, – это зачерпнуть еще одну поварешку тушеного мяса с овощами и шлепнуть его в котелок странной незнакомки. Так он и поступил.

Армейская порция для того и придумана, чтобы все было строго отмерено. Ни один из простых солдат не может рассчитывать на дополнительную еду. Радстак знала: если хочешь получить добавку, будь добр самостоятельно подсуетиться на этот счет. Плюс необходима немалая удача.

Несмотря на необходимость обрядиться в мундир фелькского солдата, девушка умудрилась сохранить при себе личную амуницию. Сюда входили кожаные латы, наручи, высокие ботинки из мягкой кожи и спрятанный в них набор отлично сбалансированных ножей. И, конечно, грубая кожаная перчатка на левую руку. Она была снабжена специальным приводом, благодаря которому при резком сжатии кулака из запястья выскакивали потайные обоюдоострые шипы. Стоит ли говорить, что Радстак не захотела расстаться и со своим боевым мечом. Это был верный товарищ, прошедщий с ней через столько схваток, что девушка едва ли могла их сосчитать.

Радстак отошла от кухни на приличное расстояние, когда услышала позади себя голос. По инерции она сделала еще несколько шагов, завернула за угол палатки и лишь тогда остановилась. Черт побери, риск велик! Если кто-нибудь вычислил ее… обнаружил, что она не является законным членом воинского образования… это станет концом фарса.

Увы, нередко так называемые комедии под конец превращаются в полноценные трагедии.

Она обернулась и увидела перед собой тучного сержанта. Тугой воротничок мундира едва смыкался на шее, до смешного маленькие глазки прятались в жирных складках. Но в этих поросячьих зенках светились тревога и настороженность.

– На каком основании вы потребовали себе больше еды, чем полагается рядовым?

Продолжая удерживать котелок правой рукой, Радстак незаметно приняла боевую стойку. Она напряженно размышляла: стоит ли пробовать тактику обычного солдатского раболепия? Это давало дохлый шанс выпутаться из неприятной ситуации.

Тон реплики не обещал ничего хорошего, но масляный блеск в сержантских глазах-пуговках подсказал девушке, что за внешней суровостью унтер-офицера что-то скрывается.

– Я, кажется, задал вопрос.

Не так уж плохо. По крайней мере, этот гад не напирает на свое воинское звание… хотя и мог бы. Пока он просто задает вопросы.

– Я необычайно голодна.

Радстак попыталась добавить своим словам многозначительности. Пусть задумается, скотина…

– Вот как?.. – Сержант непроизвольно облизнулся.

Девушка прикинула, что здесь, за палаткой, их не видно.

Ура, комедия продолжалась! Радстак неуловимо изменила позу, сделав ее более вызывающей. Ее губы двигались медленно и сексуально. Наверное, это выглядело карикатурно – но карикатура получилась весьма эффектной.

У жирного солдафона аж дух захватило. Затем он перевел дыхание и прохрюкал:

– Я мог бы ничего не заметить.

– Совершенно верно, – подтвердила девушка.

– Но для этого мне требуется как-то отвлечься…

– Покажи, что мне делать.

Глаза у сержанта удивленно распахнулись – похоже, он не ожидал, что все получится так легко. Поспешно, трясущимися руками он спустил штаны и не без гордости высвободил свой напрягшийся член.

Собственно, гордиться там было особо нечем. Но Радстак еще сомневалась…

– О! – воскликнула она, поднимая взгляд. – Как неловко… А я-то по ошибке приняла вас за мужчину!

Одутловатое лицо медленно побагровело от гнева. Вообще-то уловка была довольно банальной, рассчитанной лишь на мужскую гордость, но сержант не подкачал. Поддерживая одной рукой сползающие штаны, другой он попытался выхватить из-за пояса нож. Удалось это не сразу, однако еще мгновение – и лезвие уперлось бы в горло Радстак.

Но девушка оказалась проворнее. Тренированным движением рука ее взметнулась вверх и выбила нож из пятерни толстяка. Возвращаясь, на излете тяжелая рукавица шлепнула незадачливого сержанта по губам.

– Итак, сначала вы пытались меня изнасиловать, а затем убить. Очень интересное использование служебного положения, сержант. Однако боюсь, ваше начальство не одобрит такого поведения. Сомневаетесь, что мне поверят? А вы не сомневайтесь Мне и надо-то лишь дать вам хорошего пинка. Представляете картинку – вы вылетаете из-за палатки со спущенными штанами и разбитыми губами. И все это на глазах у обедающей публики! А я бегу следом и кричу: «Помогите! Насилуют!» Посмотрим, что из этого выйдет… Возможно, вас объявят героем.

Говоря это, Радстак наматывала на левую руку ворот сержантского мундира. Чем туже стягивалась ткань, тем сильнее багровело лицо. Возможно, проще выпустить когти из перчатки и разом разрешить недоразумение… Однако девушка понимала, что это видимая легкость.

Потребовалось всего несколько секунд, чтобы урезонить беднягу-сержанта. За время инцидента Радстак умудрилась не пролить из котелка ни капли.



Она миновала ряд повозок, груженных артиллерийскими орудиями. Их охранял взвод фелькских солдат с бесстрастными лицами. Некоторые из них обернулись и проводили Радстак внимательными взглядами. Коротко остриженные волосы неопределенного цвета позволяли рассмотреть белый шрам, тянущийся по затылку. Еще парочка шрамов пересекала бронзовое лицо. Вряд ли это соответствовало представлению большинства мужчин о воплощенной женской красоте. Впрочем, мужское мнение мало заботило Радстак. Секс – это игра, где призы достаются немногим, здесь надо играть жестко и беспощадно. Радстак знала это на собственном опыте.

Приблизившись к одной из палаток, девушка просвистела условный сигнал. Помолчала, затем повторила тот же фрагмент на октаву выше. Уже прикоснувшись к пологу палатки, услышала ответный сигнал – все тот же атональный мотив. Она бросила взгляд на запад, где закат окрашивал сгущавшиеся облака в нежно-розовый цвет. На взгляд южанки, становилось слишком прохладно. Радстак почитала неласковый здешний климат одним из самых серьезных недостатков Перешейка. Особенно сейчас, когда осень бесцеремонно входила в свои права.

Бросив назад прощальный взгляд, девушка проскользнула внутрь палатки.

– Ага, вот и ужин! Аппетитная дичь – утка, политая деликатным соусом и приправленная экзотическими пряностями… а возможно, и капелькой наркотика. Ну наконец-то!

Део приветствовал ее улыбкой. Он скрестив ноги сидел на холщовом полу, рядом лежал меч. Расстегнутая рубаха обнажала прекрасно вылепленную грудь, на которой белели аккуратные стежки, стягивавшие края неглубокой свежей раны.

Радстак сама наложила ему швы, и это было только справедливо. Ведь и рану нанесла тоже она.

– Увы, могу предложить только вот эти помои, – сказала девушка, демонстрируя котелок.

– Ну что ж, выглядит не так плохо, правда? Ну-ка, давай сюда. Так… вполне съедобно на вид. То есть я хочу сказать, что скорее всего мы останемся в живых после ужина. А упомянутая утка… о, ее готовят в одной замечательной петградской харчевне. Кстати, очень капризная птица, подстрелить ее весьма трудно. И еще труднее как следует приготовить. Но уж если все сделано правильно – а повара в той столовой знатные мастера, – то получается блюдо, достойное быть воспетым в рапсодии. Кулинарные радости – это едва ли не лучше того, что ты обычно демонстрируешь в постели. По крайней мере, превзойти их тебе удается лишь изредка …

Радстак опустилась на корточки напротив мужчины.

– Еда и секс, – произнесла она. – Слабости королевской крови.

– Я бы сказал, что эти слабости свойственны всем, кто ходит на двух и более ногах.

– Пожалуй. Но лишь самые изощренные эстеты способны смешивать эти два удовольствия.

– Ерунда. – Део отмахнулся. – Сравнение не есть смешение. Это… – Он подхватил с подноса кусочек дымящегося мяса, отправил его в рот, проглотил. – И это. – Наклонившись, он запечатлел на губах девушки смачный поцелуй. – Вот. Абсолютно разные ощущения. Но и то и другое – из области чувств.

Радстак усмехнулась уголком рта.

– И в чью же пользу сравнение? – спросила она.

– Тут и сравнивать нечего. Ты, конечно же, лучше.

– Очень мило.

Сидя на полу – так, что колени их соприкасались, – они ели из одного котелка, нимало не смущаясь отсутствием столовых приборов. Девушка не позаботилась сообщить своему другу о только что произошедшем инциденте. Зачем? Эта палатка, временно покинутая солдатами, служила им убежищем. Правда, на весьма короткое время. Несколько последних дней они провели, постоянно курсируя по обширному фелькскому лагерю. Пристраивались то здесь, то там, воровали еду и питье, спали по несколько часов в сутки. Скрываться среди толп не представляло особого труда. При таких масштабах военной кампании некоторый беспорядок просто неизбежен. Поэтому от них с Део требовались лишь минимальная хитрость и внимание. Кто заметит парочку лишних пехотинцев среди многих тысяч солдат, расположившихся огромным лагерем?

Конечно же, на самом деле они не являлись ни фелькскими вояками, ни примкнувшими к ним военнопленными. Радстак и Део прибыли сюда, чтобы совершить покушение на главнокомандующего армией генерала Вайзеля.

Кто платит долги, тому воздается. Именно Део пустил ту стрелу из арбалета, которая – если верить молве – всего на волосок разминулась с целью. По сути, это был прекрасный выстрел. Можно сказать, бесподобный! Ну… или почти бесподобный.

– Похоже, настало время снимать швы. Ты ведь не станешь расчесывать рану?

– В благородном семействе правителей Петграда, – заметил Део, деликатно облизывая пальцы, – дети отучаются от этого в самом раннем возрасте.

– Весьма разумно, – похвалила Радстак. – Расстегни до конца свою куртку, мне ничего не видно.

Зажигать лампу они не решались. Хотя по ночам было относительно безопасно, следовало соблюдать осторожность. Склонившись, девушка внимательно осмотрела рану. Нанесена очень аккуратно, получился прямо-таки косметический шрам. Эта рана помогла им одурачить преследователей, которые рыскали по всему лагерю в поисках промахнувшегося убийцы. Део моментально вжился в роль разведчика, только что вернувшегося с задания. По их версии, его ранили разбойники. Таким образом, когда фелькские солдаты заглянули в палатку, они обнаружили Радстак, самоотверженно ухаживавшую за истекающим кровью товарищем. Получилось весьма убедительно. Позже, когда волнение в лагере немного улеглось, они благополучно ушли из той палатки.

Девушка обрезала стежок за стежком, быстро и ловко выдергивая остатки нитей. Део проявлял исключительную выдержку. Хоть он и был племянником правителя Петграда, но жизнь во дворце не изнежила и не избаловала его. Поэтому Радстак понадобилось совсем немного времени, чтобы справиться с задачей.

Удалив последний обрезок нити, она с удовлетворением рассмотрела свою работу. Рана заживала великолепно. Тем временем в палатке почти стемнело, они едва могли разглядеть силуэты друг друга. Девушка сидела, опустив руку на затягивающуюся рану.

– Радстак?

– Да?

– Нам пора выбираться отсюда. Из лагеря.

– А ты не хочешь сделать еще одну попытку? Я имею в виду, с Вайзелем.

– Хочу… очень хочу, но не стану. Сейчас это невозможно – генерала слишком хорошо охраняют.

По правде говоря, это было невозможно с самого начала. Вся затея с убийством главнокомандующего фелькской армией, в которой Део сам себя назначил на главную роль, заранее была обречена на провал. Просто удивительно, что им удалось зайти так далеко. Ведь арбалетный болт Део почти попал в намеченную цель. Почти.

– Согласна.

– Ну, тогда двинулись.

Девушка пожала плечами – едва различимый в темноте жест обреченности.

– Отличная мысль, – сказала она. – Только боюсь, нам не дадут вот так просто уйти.

– Мы исчезнем тем же способом, каким пришли сюда.

– При помощи Переноса? Но как мы убедим фелькских волшебников помочь нам?

Ее рука все еще лежала на груди Део. Он ободряюще сжал ее пальцы.

– Думаю, нам удастся найти заинтересованного сообщника.



Радстак отлепила голубой клейкий лист от навощенной бумаги. Откусила примерно треть – и тут же почувствовала привычную резкую боль в зубах. В качестве продукта сомневаться не приходилось. Она терпеливо переждала неприятный момент. Пока это еще было ей по силам, и девушка даже думать не хотела о времени, когда боль станет непереносимой. Но если когда-нибудь подобный день все же наступит, и она, подобно наркоманам со стажем, решится удалить зубы, чтобы избавиться от неизбежного осложнения, – такой день станет началом ее капитуляции. Ей придется признать: мансид победил, и она утратила свою волю, силу и чувство собственного достоинства. Так вот: в этот самый момент ее жизнь профессионального любителя мансида окончится. Впереди Радстак ждет жалкое и убогое существование конченого человека – без всяких надежд, но зато полное боли и унижений.

Если, паче чаяния, этот день все-таки придет – она не задумываясь вскроет себе вены на обеих руках и подведет черту под своей незадавшейся жизнью.

Радстак не была беспечна. И уж отнюдь не была глупа. Она с уважением относилась к своей особой привычке и верила, что так или иначе сумеет совладать с ней. В конце концов, именно мансид дарил ей ясность мышления. Посему она четко представляла себе его назначение и роль в собственной судьбе.

Естественно, она не могла не отметить тот факт, что сейчас уничтожила сразу две трети листа, хотя еще неделю-другую назад вполне обходилась лишь половиной. Все понятно. Происходит привыкание организма к веществу. На сей счет существовала ясная статистика, физические реакции и так далее. Радстак все это давно изучила.

Тем временем боль прошла – так же, как и другие симптомы, возникающие сразу после приема наркотика. Вместо них в мозгу возникла необыкновенная легкость и ясность.

Мансид произрастал лишь здесь, на Перешейке. Поэтому она и пришла сюда, в эти жалкие, несносные земли – чтобы сражаться в местных войнах… и немного отдохнуть душой.

Девушка вновь упаковала в бумагу оставшуюся треть листка и убрала все в специальный мешочек, который хранила на груди, под доспехами.



– Нет… нет… нет… прошу вас. Я… я все…

Радстак не требовалась сверхъестественная ясность, даруемая мансидом, чтобы разгадать, какая нужда гложет душу этого фелькского солдатика. К сожалению, ей некогда было вникать в его проблемы – слишком подпирало время. Но одно она знала точно: парня можно использовать. Он еще не уподобился тем жалким ублюдкам, которые дни напролет лежат в полной темноте под покрывалом и жуют свое зелье. Внешне с ним пока все обстояло нормально. Но что-то в его поведении – внезапно застывший взгляд, некая заторможенность движений – выдавало его с головой.

Она, конечно, могла ошибаться… но Радстак почему-то была уверена. Ладно, проверим. Подержим заветный листок перед глазами этого несчастного – а ведь ему нужен мансид! нужен как воздух! – и посмотрим, что из этого получится. Ах, как интересно! Вот он, предсказуемый результат: явный любитель.

Это было одно из подразделений, отвечающих за транспортировку продуктов и оборудования через порталы. Надо сказать, весьма быстрый и надежный способ снабжения армии. Лишь этого преимущества хватило бы, чтобы сделать войска Фелька непобедимыми. Представляете, какой размах? Полное и практически мгновенное завоевание Перешейка. Одно то, что оружие, пропитание и людские ресурсы могли незамедлительно доставляться на поле боя, в какой бы точке ни находилась действующая армия, обеспечивало фелькским войскам неограниченную маневренность и делало их практически непобедимыми.

Тем более странной и неоправданной казалась нынешняя заминка – армия Вайзеля вот уже три дня стояла на месте. Подразделения держались в состоянии полной боевой готовности – как будто с минуты на минуту ожидался приказ о выступлении. Но этот приказ все не поступал. Если верить случайным слухам, которые Радстак и Део умудрились почерпнуть среди своих «сослуживцев», то генерал Вайзель, так счастливо избегнувший покушения на свою жизнь, то ли спрятался в каком-то укрытии на территории лагеря, то ли вовсе покинул армию.

Нечего и говорить, что главнокомандующий фелькскими вооруженными силами мог свободно воспользоваться порталом, дабы переместиться в любую точку мира. Это было бы вполне оправданным решением – по крайней мере, пока не будут пойманы неизвестные заговорщики.

Радстак сама выследила и отловила этого солдата. Он не относился к числу балахонистых магов – просто один из снабженцев, что составляют перечень товаров для поставок и проверяют накладные. Они с Део надежно спрятались за солидной кучей мешков с зерном, которые лишь недавно доставили через один из порталов и еще не успели растащить по полевым кухням. Радстак завлекла парня в убежище при помощи весьма соблазнительных жестов. Но теперь, когда он оказался в их укрытии, девушка предпочла сделать ставку не на свои женские прелести, а на припасенный лист мансида.

И вот теперь бедняга находился в полной ее власти.

– Ага, – промурлыкала девушка, – хочешь кусочек?

Она улыбнулась своей безошибочно-зловещей улыбкой.

Здесь, в пропахшем кухонным чадом закутке, она играла с жертвой, как кошка с мышкой.

– Да…

В глазах солдатика появилась жгучая жажда, не сравнимая ни с каким плотским желанием. Он не просто любил мансид. Наркоманы не любят свое зелье. Но та потребность, та неодолимая жажда, которая гложет их изнутри, если и не может сравниться по искренности и чистоте с любовью к женщине, то уж никак не уступает ей по силе.

– Я могла бы с тобой поделиться, – продолжала Радстак.

– Пожалуйста…

– Хотя… скажи на милость, какой резон мне это делать?

– Потому… потому что…

В глазах парня появилось отчаяние. Где взять слова? Как объяснить ей, что ему это необходимо?

– Ответ неверный, дружок. Мне неинтересно знать, почему ты хочешь получить наркотик. Я это и так знаю. Объясни, с какой стати я должна дать тебе то, что ты хочешь.

Ему было лет двадцать или около того. Худой, тщедушный, с мальчишеским лицом и голодными глазами. Рефлекторно облизывая губы, этот мальчишка лихорадочно соображал, что бы такое сказать…

– Может, я могу вам что-нибудь предложить? – наконец нерешительно пробормотал он.

Радстак благосклонно кивнула.

Паренек принялся сулить деньги, которых на самом деле у него с собой не было. Она терпеливо ждала, когда поток щедрых обещаний иссякнет. И хладнокровно наблюдала, как растет отчаяние солдата из-за того, что ни одно из его предложений не встретило отклика. Взгляд его был накрепко прикован к заветному листочку. Потерпев полное фиаско, несчастный наркоман тяжело вздохнул и почти безнадежно спросил:

– Так что же тогда вам нужно?

– Перенос.

– Что?!

Радстак сделала вид, будто прячет лист.

– Нет! Я понял, понял. Перенос! Но что и куда надо перенести?

– Меня. В любое место отсюда.

– Но это невозможно, – задохнулся парень.

На сей раз девушка достала из-под доспехов целый, неначатый лист. Повертела его перед глазами солдата. Сказала:

– Вот оно – богатство, которое тебе снится по ночам. Не та дрянь, какой торгуют из-под полы на рынке. Нет, это настоящий товар. Посмотри, целый лист! И такого отличного качества… Подумай, на сколько тебе его хватит.

Не сводя жадного, лихорадочного взгляда, парень выполнял в уме нехитрые арифметические подсчеты – Радстак это видела и спокойно ждала.

– Но я… я не могу…

Тогда она добавила еще один лист.

У жертвы что-то ёкнуло и перехватило внутри.

– Мы… мы переносим только раненых. После боя у нас очень много дел. Правда, сейчас относительно спокойно… доставка прошла совсем недавно. Небольшая передышка.

– Со мной отправится кое-кто еще, – сказала Радстак и достала третий листок.

Его болезненное, зудящее нетерпение теперь сделалось почти осязаемым. Однако потребовался еще один лист, четвертый, чтобы успешно завершить переговоры об их с Део переброске за пределы лагеря.



Вообще-то это была достаточно серьезная вещь – можно сказать, служебная тайна. Но в конечном итоге все свелось к примитивному желанию одного рядового фелькской армии.

Маги не проявили к Радстак и Део никакого интереса, только снабдили их подробными инструкциями, как следует вести себя в промежутке между двумя порталами. Идти прямо к выходному порталу. Никуда не сворачивать. Не останавливаться. Смотреть только вперед, игнорируя всякие отвлекающие моменты, которые могут случиться по пути.

Радстак не смогла припомнить, приходилось ли ей раньше бывать в этой области Перешейка. Город располагался далеко на севере – но вполне возможно, что за свою не такую уж короткую жизнь наемника ей довелось сражаться и в здешних местах. Не важно, за или против жителей города.

Выбирать, куда они отправятся, Радстак не могла. Как и Део. Предстоящее им магическое путешествие наверняка забросит их в глубь фелькской территории, далеко от театра боевых действий на юго-востоке Перешейка. К сожалению, они находились не в том положении, чтобы выбирать. Оставаться на месте было чересчур рискованно. В любой момент их могли обнаружить и опознать как самозванцев. Или того хуже – обвинить в попытке покушения на генерала Вайзеля. Поэтому уж лучше бежать. Куда угодно.

Они стояли рядышком, бок о бок, и дожидались, когда маги на обоих концах линии перемещения скоординируют свои действия. Део бросил на девушку ободряющий взгляд и едва заметно кивнул. Все ясно: ради ее (а может, и своего собственного) спокойствия он притворяется уверенным и непоколебимым. Это – его главное средство борьбы с неведомыми опасностями, которые поджидают их как во время Переноса, так и в далеком незнакомом Каллахе.

Время было позднее, на лагерь уже опустилась ночь. К тому же погода оставляла желать лучшего: плотные облака скрывали звезды. Радстак то и дело морщилась от пробиравшей насквозь ночной прохлады.

– Ты как, готова? – почему-то шепотом спросил Део.

– Ну да.

Девушка пожала плечами. Нахмурилась, но затем сообразила: он понимает, во что ей обошлась эта увеселительная прогулка. Она расплатилась единственно возможной валютой. Выросший во дворце, Део привык к богатству и ни в чем не знал нужды. Но беда в том, что в данной ситуации никакие деньги им бы не помогли. Вопрос решила только болезненная тяга наркомана к своему зелью. Именно благодаря ей удалось убедить его нелегально воспользоваться порталом для перемещения преступников, которых разыскивали за попытку убийства генерала.

И Радстак пришлось заплатить эту цену. Немалую цену, поскольку эти четыре листа мансида были ее последним запасом. Все, что у нее осталось, – это та жалкая треть, залепленная бумажкой… да еще постепенно исчезающий эффект от ранее принятого наркотика. Фантастическая ясность и прозрачность все еще были с ней, но уже начали уменьшаться, неминуемо грозя со временем покинуть тело.

Впереди девушку ждали нелегкие дни – если только не удастся отыскать заветные листья в Каллахе. Чужом, подконтрольном Фельку городе.

Део снова кивнул подруге. В его голубых глазах светилось понимание и сочувствие. Вот он, рядом с нею – ее соратник, ее работодатель, за которым Радстак готова была последовать в огонь и в воду. И хотя девушка не привыкла рассчитывать на других, ей почему-то казалось, что этот человек тоже никогда не бросит ее в беде.

Тем временем маг Дальнеречи закончил необходимые приготовления. Где-то далеко, в Каллахе, его коллега отдал распоряжение открыть портал. В воздухе возникла колышущаяся щель – дыра в том самом пространстве, которое Радстак всегда почитала реальностью. Она родилась в Южных Землях – месте куда более цивилизованном по сравнению с Перешейком. Там, на ее родине, к магии относились с меньшим страхом и недоверием. И тем не менее даже для нее было немалым испытанием шагнуть внутрь открывшейся бреши, в мир молочного тумана и искаженных теней.




ПРОЛТ

(1)


Сначала возникло мимолетное ощущение чего-то быстрого и опасного – этакое легкое дуновение ветерка на лице, прямо перед ее носом. Затем откуда-то слева от дороги раздался характерный хруст, с нависавших ветвей сорвался одинокий лист – маленький и хрупкий, хотя и сохранивший еще сочную зелень в наступавшей осени. Кружась, он опустился на землю.

Реакция наступила позднее – запоздалая и бессмысленная. Пронзительно взвизгнув, Пролт яростно натянула поводья и сжалась всем телом. Единственно, чего она добилась, – так это напугала лошадь. Та с коротким ржанием встала на дыбы. Надо ли говорить, что в следующее мгновение девушка вылетела из седла и очутилась на земле.

И тут же оказалась в пугающей круговерти тяжелых конских копыт. Рядом бесновались кони Ксинка и Мерра, но оба мужчины – в отличие от нее – оставались в седлах. Пролт поднесла руку к носу, уверенная, что эта штука, чем бы она ни была, задела ее…

Затем посмотрела налево и увидела торчащую из дерева стрелу. Отняла руку от носа и слегка удивилась, не увидев крови. Должно быть, стрела задела ее своим оперением. Она прошла совсем рядом…

Ксинк кубарем скатился с лошади.

– Ты ранена, Пролт? Ты…

Его обычно симпатичное лицо было искажено тревогой, когда он присел возле девушки. Она едва не отпихнула его в раздражении; все ее силы сейчас уходили на то, чтобы восстановить дыхание после удара о землю.

– Эй вы, двое, уймите своих лошадей! – сердито воскликнул Мерр, пытаясь поймать брошенные Пролт поводья. Его собственный жеребец нервно крутился на месте.

На сей раз Пролт действительно оттолкнула парня.

– Лучше поймай лошадь, пока она не затоптала меня насмерть!

Ныне девушка более уверенно чувствовала себя в седле, нежели в тот день, когда они покинули Университет в Фебретри и направились в Петград. Хотя, конечно, ей было еще очень далеко до звания умелого всадника. Тем более что Мерр с самого начала установил изматывающий темп – надо было торопиться.

Пока Ксинк утихомиривал лошадь, Пролт успела осмыслить опасность, которая им угрожала. Стрела! Она прошла так близко, что чуть не отхватила девушке кончик носа. Но кто ее выпустил? Неужели их выследили и устроили засаду?

С бешено колотящимся сердцем девушка поднялась на ноги. Мерр по-прежнему сидел верхом, но теперь он сжимая в руке нож. Вот уж, наверное, посмеется он над нею позже, когда они будут обсуждать неожиданный инцидент… если у них будет такая возможность. Мерр был тем петградским посланцем, который вытащил ее из Университета.

Дорогу с двух сторон стискивали густые лесные заросли. Так, разберемся… Стрела воткнулась в это дерево, следовательно, ее послали с противоположной обочины. Пролт напряженно вглядывалась в чащобу. День только занимался – Мерр не давал им разлеживаться, путники едва успевали поспать часок-другой, – и лес еще оставался погруженным в полумрак, представляя собой лабиринт теней.

– Вы что-то видите? – спросила девушка.

– Ради безумных богов, – прошипел Мерр, – помолчи.

Прищурившись так, что глаза превратились в щелочки, прятавшиеся среди задубевших морщин, он тоже изучал лесные заросли.

Пролт приняла у него поводья, но в седло садиться не стала. Вместо этого она тихо поглаживала животное по боку, стараясь успокоить. Девушка напряженно прислушивалась, пытаясь не упустить ни единого звука, доносившегося из просыпающегося леса.

Возможно, время спустя они дружно посмеются над сегодняшней ситуацией. Научной специализацией Пролт являлась военная история. Она досконально изучила стратегии величайших войн прошлого, но при этом оставалась абсолютно несведущей в современном разбое.

– Нам угрожает опасность? – подал голос Ксинк, и на сей раз уже Пролт злобно шикнула на него.

Ей показалось, будто в кустах что-то шевельнулось, и сердце заколотилось, как безумное. Ну да, определенно кто-то шел в их сторону! Незнакомца выдавал звук осторожных шагов и шорох листьев. Девушка изо всех сил пыталась хоть что-то разобрать среди неясных силуэтов деревьев.

Затем глаз уловил легкое движение. Среди переплетавшихся ветвей обозначилась человеческая фигура.

– Ну глядите! – крикнул Мерр. – Сами виноваты.

Он размахнулся и метнул нож.

Фигура замерла. В тот же самый миг из чащи вылетела еще одна молниеносная стрела. Она чиркнула Мерра по щеке и вонзилась в то же дерево, на некотором расстоянии от первой.

– Черт побери, Лягуха! Перестань высовываться!

Голос принадлежал женщине. А вот и она сама показалась из-за деревьев – невысокая, чрезвычайно мускулистая, она уверенно шагала в сторону путников.

– Можете держать клинки в руках или отбросить их в сторону, – сказала она. – Нам без разницы. Пользы от оружия вам никакой.

Женщина остановилась среди деревьев на обочине дороги.

Пролт не сводила с нее глаз. Женщина выглядела… как человек, много времени проводящий в движении, под открытым небом. Тертый калач.

– Очень самоуверенное заявление, – недрогнувшим голосом прокомментировал Мерр.

Пролт, со своей стороны, хранила молчание. Все силы уходили у нее на то, чтобы демонстрировать невозмутимость. В группе девушка являлась самой значимой фигурой, и меньше всего ей хотелось ударить в грязь лицом.

– Поверьте, у меня есть на то основания, – усмехнулась незнакомка. – Мой человек способен всадить вам по болту в каждый глаз прежде, чем вы успеете сойти на землю. Именно так мы вели дела в прошлом.

Она вскинула руку в остерегающем жесте и покачала головой.

– Но… по правде говоря, теперь мы этим не занимаемся. – Тон ее несколько смягчился. – И желаем только одного…

Пролт крепко сжимала поводья. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Не оглядывалась назад, на Ксинка, не искала у него поддержки. Думай, думай, девочка. Что может понадобиться этим людям? Что такого ценного у нас есть?

Ответ напрашивался сам собой. Бандитам может понадобиться она. Возможно, кто-то нанял эту шайку, чтобы пленить ее…

– Мы плохо знаем здешние места, – продолжала атаманша, – и разыскиваем Петград. В какой стороне он находится?

Гарцуя на своем жеребце, Мерр вскинул голову, будто подозревая, что его разыгрывают. Затем, слегка развернувшись, махнул рукой вперед.

– Эта дорога приведет вас в Петград, – сказал он.

Незнакомка помотала головой.

– Мы не ездим по дорогам – не в наших привычках. Лучше укажите точное направление.

Пытаясь сориентироваться, Мерр бросил взгляд на восходящее солнце. Какое-то время он размышлял, неслышно бормоча себе под нос. Наконец ткнул острием ножа в сторону от дороги, на которой они стояли.

– Премного благодарны, – бросила через плечо женщина, разворачиваясь в указанную сторону. Через секунду она скрылась среди деревьев.

Несколько мгновений все стояли молча. Затем Мерр спрятал свой клинок в складках плаща и искоса посмотрел на Пролт.

– Ну что стоите, вы двое? Забирайтесь в седла. Будем считать, что это была наша утренняя стоянка.

Совладав с раздражением, Пролт молча вскарабкалась на лошадь. В душе она радовалась, что не произнесла ни слова.

Уже трогаясь, девушка обернулась и успела заметить, как некий верзила выбрался на дорогу и заботливо выдернул из дерева стрелы.



Преодолев половину подъема, она осознала скрытый смысл приглашения. Да, Сультат хотел с ней встретиться. Но предпочитал, чтобы встреча произошла на его территории. И тот факт, что владения правителя располагались так высоко, тоже нес определенную смысловую нагрузку.

Пролт многое поразило за время пути по шумным многолюдным улицам Петграда. Масштабы города, количество жителей, сам шум, царивший на его площадях и мостовых, – все это будоражило и гипнотизировало. Девушка чувствовала, что ее воображение сельской жительницы едва справляется с потоком впечатлений. Однако высоченные городские башни затмевали все остальное – как в прямом, так и в переносном смысле.

Эти невероятные, фантастические громады доминировали над городом. Они вздымались в небо, попирая все, что Пролт доводилось видеть в жизни. Гигантские каменные конструкции громоздились друг на друга, и оставалось только гадать, как они не падают под действием ветра и собственного веса. Наверное, именно так ребенок представил бы себе легендарные остроконечные вершины гор – нечто неправдоподобно величественное, но реальное.

Башни росли прямо в центре города, подобно фантастическим деревьям древнего вымершего леса, где многовековые гиганты вздымались на огромную высоту над молодой, еще не вошедшей в силу порослью.

Новые впечатления, тяжелые и мрачные, буквально подавили девушку, отодвинув все ее прежние ощущения и чаяния. Пролт рассердилась на себя за аналогию с древним лесом: несомненно, эта ассоциация отсылала ее обратно в далекое детство, проведенное в городе дровосеков Драл Блидсте. Лес являлся основой богатства ее семьи – той самой семьи, которая долгие годы казнила ее своим презрением и невежеством. Собственно, до того самого момента, когда девушка отправилась в фебретрийский Университет, дабы посвятить себя академической карьере.

– Могу я предложить тебе руку? – раздался голос Ксинка, когда она без сил привалилась к стене.

О боги, когда же эта лестница кончится? Казалось, они уже несколько дней ползут вверх по ступеням.

– А как ты себе это представляешь? – вскинулась Пролт. – Перекинешь меня через плечо и будешь тащить, как мешок с картошкой?

Юноша неуловимо изменился в лице.

– А ты этого хочешь? – спросил он.

Странное дело: ни тени сарказма или раздражения, а ведь Ксинк умеет дать отпор в разговоре. Но сейчас юноша оставался кротким и смиренным. Не желает принимать вызов? Или его чувства к Пролт действительно настолько сильны и глубоки, что не позволяют грубить даже в мимолетной стычке?

Впрочем, какая разница? Вот уж неподходящее время углубляться в раздумья.

Восхождение было просто убийственным — что, очевидно, полностью соответствовало замыслу архитектора. Эта мысль, посетившая Пролт посреди подъема на чудовищную башню, стала для девушки настоящим откровением. Возможно, в том и заключался безумный замысел строителей, воздвигнувших это архитектурное чудо. Правда, девушка предпочла бы любоваться им со стороны.

Но выбирать не приходилось. Несмотря на крайнюю усталость, на чугунную тяжесть в ногах, ей придется дойти до конца. Сультат, правитель Петграда, желал ее видеть, и она не собиралась упускать такую возможность. Пролт сумеет доказать, что кое-чего стоит.

Мерр, заявившийся в Фебретри, уверял, что девушка нужна в столице. Она проявила поистине феноменальное понимание сути военной кампании, идущей под предводительством генерала Вайзеля. Сультат, задумавший создать союз против Фелька, нуждался в аналитических способностях девушки, в ее таланте предугадывать ход событий. Пролт как никто понимала историю войн… по крайней мере, теперь, когда ее учителя, мэтра Хонниса, уже не было в живых. Она великолепно разбиралась в тактике и стратегии сражений, которые произошли многие столетия назад. В решениях генерала Вайзеля девушка моментально распознала быструю и уверенную руку Дардаса Завоевателя. Сначала она воспринимала генерала как блестящего подражателя, достаточного тонкого и искусного, чтобы понять и впитать гениальные замыслы одного из самых победоносных полководцев Севера.

Однако мэтр Хоннис наставил ее на путь истинный. Подражатель? Вовсе нет. Вайзель являлся Дардасом. Поверить в это было трудно, почти невозможно. Не менее невероятным выглядело объяснение, предложенное Хоннисом, – то, что он назвал магией возрождения. По словам учителя, дух умершего Дардаса воскрес в теле фелькского аристократа по имени Вайзель.

Но Пролт сразу и безоговорочно поверила ему. Мастер Хоннис слыл человеком с дурным характером и колоссальным багажом знаний в своей области. Кроме того, он обладал определенными магическими способностями – правда, сознался в этом лишь на смертном одре, чем безмерно удивил свою ученицу.

А потом Сультат призвал ее в Петград. Девушка приехала, прихватив с собой Ксинка. Едва они успели разместиться на новой квартире, как поступил приказ явиться пред светлые очи правителя. И снова она была вынуждена подчиниться. Сультат поручил девушке разработать план сражения, которое бы остановило победоносное наступление фелькской армии. И тогда Пролт, обратившись к событиям двухсотпятидесятилетней давности, предложила использовать опыт битвы на Торранских равнинах, в которой Дардас одержал одну из своих самых блистательных побед. Это давало возможность устроить хитрую ловушку, в которую, по ее мнению, и должен был попасться Вайзель-Дардас. Это могло сработать.

И вот сейчас она стояла, беспомощно привалившись к стене башни. Ноги – будто налитые железом – отказывались повиноваться. Сил больше не осталось… Их сожрал этот идиотский подъем на вершину нелепой башни. Пролт явственно поняла, что больше не в силах карабкаться вверх… это просто выше человеческих возможностей. Кажется ей или действительно воздух здесь, на большой высоте, стал разреженным? Ее легкие разрывались от боли, сердце бешено колотилось в груди. Того и гляди подогнутся колени и она со всего размаху грохнется об пол. Закрыв глаза, девушка бессильно ткнулась лбом в холодную каменную стену. Пожалуй, визит к Сультату придется отложить…

– Красавица моя?

Ресницы ее дрогнули. Пролт снова почувствовала, как в ней поднимается раздражение. Этим ласковым прозвищем Ксинк называл ее давным-давно, пока их отношения еще не испортились бесповоротно. О боги, как горько оказалось узнать, что этот красавчик, блестящий студент шестой ступени Университета, ее возлюбленный – всего лишь орудие в руках Хонниса! Преподаватель военной истории специально подослал к ней Ксинка, а она – беспечная и неопытная дурочка – сразу и бесповоротно в него влюбилась. И все это ради того, чтобы привязать Пролт к занятию одним-единственным вопросом – анализом военной кампании Фелька. И она попалась: плюнула на все прочие лекции, дни напролет проводила, изучая схемы фелькских передвижений. Зато ночи были отданы горячо любимому Ксинку и тому непередаваемому сексуальному наслаждению, которое он ей дарил. Как ни странно, узнав обо всем, увидев возлюбленного в новом, куда как невыгодном свете, Пролт не охладела к нему. А юноша утверждал, что искренне и бескорыстно полюбил ее.

– Не называй меня так, – пробормотала она.

Ксинк помолчал, но затем снова с непонятной настойчивостью окликнул ее:

– Пролт! Пролт, мы пришли.

Внизу, на входе в башню, стражники тщательно обыскали их на предмет оружия, затем пропустили к лестнице, велев подниматься до самого верха. Никто не взялся сопровождать их в заоблачные высоты…

Девушка открыла глаза. Действительно, ступени кончились совершенно незаметно. Они с Ксинком очутились на широкой площадке, вымощенной отполированными до блеска темно-красными плитами. Тут тоже стояла охрана – в блестящих мундирах с геральдической символикой. Пролт с трудом отлепилась от стены и выпрямилась навстречу одному из стражников.

– Вы можете пройти в зал, – сказал солдат.

– Да неужели? – проворчала девушка и сама удивилась.

Раньше она крайне редко прибегала к сарказму, в последнее же время он стал обычным для ее манеры поведения. Куда подевалась прежняя Пролт, робкая во всем, что не касалось ее научных занятий? Теперь с каждым днем она делалась все более самоуверенной, то и дело прибегая к агрессии – так юная девушка примеряет на себя первые взрослые наряды.

Молодые люди вошли в зал – и все язвительные реплики, которые Пролт заготовила для охранников, замерли у нее на губах. Комната отнюдь не поражала богатством убранства, скорее ее отличала изысканная элегантность. Прежде всего в глаза бросались окна необычайной высоты. Преодолевая бесконечный подъем на самый верх башни, увенчанной металлическим куполом, Пролт, конечно, понимала, что окажется очень высоко, почти за облаками. Но увидеть все собственными глазами, бросить взгляд на раскинувшийся внизу Петград… Это было… непередаваемо!

Девушка по инерции продолжала идти, приближаясь к окну, и с каждым шагом открывающаяся ей панорама все углублялась и расширялась. На город опускался вечер, и во многих домах уже зажглись огни. Они казались такими крошечными! Здесь, наверху, Пролт ощущала себя сказочной великаншей, живущей на небесах. Пьянящее чувство!

Как выяснилось, даже чересчур. Она слышала, как Ксинк что-то бормочет, пытаясь привлечь ее внимание, но продолжала идти вперед… пока колени ее не подогнулись. Девушка начала падать, и ей казалось, будто падает она в эту фантастическую перспективу. С невероятной высоты, на которую вознеслась, Пролт летела на улицы Петграда, гостеприимно раскрывающие ей свои объятия…

Она успела сдавленно вскрикнуть – но тут чья-то сильная рука поймала ее, поставила на ноги и бережно поддерживала, пока не прошло головокружение.

– Сюда, пожалуйста, мыслитель Пролт. Вы не первая теряете голову от этого зрелища.

Девушка усиленно заморгала. Мир снова обрел четкость. Как странно! У нее было ощущение, что перспектива за окном буквально физически притягивает ее.

– Я в полном порядке, господин премьер, – поспешно уверила она хозяина.

Меньше всего ей хотелось предстать перед правителем Петграда в роли истеричной барышни. Это была ее вторая встреча с высокопоставленной особой. Первая произошла в секретной обстановке в ее родном здании Университета – той памятной ночью, когда девушке открылась ужасная правда относительно Хонниса и Ксинка.

– Со временем вы привыкнете и прочувствуете его умиротворяющую силу, – пообещал Сультат. Он отпустил девушку, и та сделала несколько неверных шагов назад.

Премьер Петграда остался таким же устрашающим, каким запомнился Пролт с давней ночи. Густая копна золотисто-рыжих волос, седеющая борода, обрамляющая несколько грубоватое лицо с пронзительными голубыми глазами. Несмотря на свои пятьдесят с лишком зим, Сультат сохранил широкие плечи и отменную осанку.

Чтобы наблюдать все это великолепие, Пролт пришлось преодолеть напряженный подъем на высочайшую башню. И что же она сделала, справившись наконец с почти непосильной задачей? Упала на колени… Да, восхождение носило символический характер. Оно низводило каждого гостя до положения просителя, выкачивая из него всю энергию. А ведь Пролт на каждом пролете лестницы клятвенно обещала себе, что не попадется на удочку. В конце концов, она уже не простенькая, застенчивая студентка Университета. Благодаря своим достижениям по части военной истории она превратилась в уважаемого специалиста, с которым полагается считаться. И Сультату следовало бы это запомнить.

– Для меня огромное удовольствие снова видеть вас, – произнес вельможа. – Надеюсь, ваше жилище достаточно удобно?

– Я… о да, господин премьер.

– Вот и отлично. Примите сердечную признательность за то, что так быстро откликнулись на мое приглашение.

– Для меня это… э-э… великая честь.

Легкая улыбка тронула усталое, но живое и энергичное лицо петградского премьера. Да уж, ни у кого бы не повернулся язык назвать Сультата трясущимся старцем. Это был полный жизни лидер великого государства, одного из крупнейших в южной части Перешейка.

Всего лишь парой вскользь брошенных фраз да вовремя поданной рукой он умудрился полностью разоружить девушку, на корню задавить ее стремление самоутвердиться.

– Я собрал у себя целое совещание, – пожаловался Сультат, – и что же из этого вышло? Куча громогласных, амбициозных разглагольствований… а в результате мы сумели всего лишь констатировать, что собрались вместе и, слава богам, пока не перегрызли друг другу глотки. К ним прибыли представители и консулы всех государств и земель, еще не завоеванных Фельком. Моя… вернее, наша единственная надежда заключается в том, чтобы превратить замечательную мечту в осязаемую реальность. Настал ваш черед, Пролт.

И он сделал широкий жест в сторону дверей. Из мореного дуба, – зачем-то отметила про себя девушка. Она медлила, не спеша воспользоваться приглашением хозяина.

– Но ваш посланец, – сказала она, – тот, что явился в Фебретри… по имени Мерр. Он уверял меня, что все ваши сопредельные государства созрели для союза. И что они готовы объединить свои ресурсы – материальные и человеческие – в борьбе против Фелька.

– А как же! Вот только мы застряли на стадии обсуждения. Да, план хорош… вполне разумный план. Более того, это наш единственный шанс выстоять против Фелька и сохранить свободу. К сожалению, когда дело доходит до частностей, все разумные планы летят к чертям. Груз старых мелочных претензий туманит даже в общем-то неплохие мозги. Все мы здесь – государства, города, поселки… а особенно люди… Всем нам доводилось в прошлом конфликтовать, вести мелкие пограничные войны или бросаться непростительными оскорблениями. Настал момент, когда это должно быть забыто. Но пойти на такое нелегко… даже перед лицом столь страшной угрозы, как проклятый мясник Вайзель с его дьявольскими колдунами. Скажите, вам ведь предоставили для изучения последние данные нашей разведки, касающиеся Фелька?

– Конечно, господин премьер.

– Прекрасно. Ваш помощник может подождать здесь, а вы не соблаговолите ли пройти в зал? Пришло время продемонстрировать этим старым склочникам блеск вашего талана.



Медлительность девушки объяснялась элементарным страхом. Академический стиль жизни Фебретри не подготовил Пролт к публичным выступлениям. Она опасалась войти в переполненный зал, где слушатели не пропустят ни единого ее слова, оценивая ее каждый на свой лад. Долгие годы, проведенные в Университете, девушка посвятила тихим и уединенным изысканиям под минимальным контролем личного руководителя. При желании она могла целую луну заниматься своим делом и не перемолвиться ни с кем ни единым словом.

Однако когда Пролт вошла в зал и увидела военные карты, расстеленные на столе, она позабыла все свои тревоги. Эти документы были понятными и захватывающе интересными. Благодаря мастеру Хоннису она видела их и раньше – полную и всеобъемлющую историю фелькской войны. И хотя большей частью это была именно история — но такая, которая могла изменить будущее Перешейка на сотни зим вперед.

У Пролт не осталось времени на осознание своей роли в происходящем. Она моментально выхватила суть информации: перемещения и маневры фелькской армии, четко отображающие тактику Дардаса, которую она ни с чем бы не спутала. Для собравшихся здесь правителей и посланников девушка вслух восстановила весь ход войны. Ранние завоевания Фелька в Каллахе и Виндале. Жестокая резня в У’дельфе, которой предшествовало первое широкомасштабное использование на поле боя магии Переноса. За этим последовала бесславная капитуляция Суука и предсказанный поход на запад – против города-государства Трэля.

Пролт говорила подробно. Она коснулась стратегических замыслов, логики военного искусства, обратила внимание на специфические приметы дардасовского гения. Детально отвечала на вопросы, которые задавали ей из зала. Теперь она избавилась от неуверенности и ничего не боялась. Она вполне справлялась со своей задачей. Девушка уже не жалела, что Ксинк остался снаружи, прекрасно обходясь без его помощи.

Под конец некто в роскошном одеянии – кажется, представитель Старого Омпела – подвел итог:

– Ну что ж, впечатляет. А теперь не возьметесь ли вы объяснить, почему армия Фелька застряла в непосредственной близости от Трэля? Ведь их же отделяет от цели всего день-другой пути. Сдается мне, они могли выбрать новый курс, скажем, на город Грат… или, того хуже, на мое собственное государство.

– Ах вот как! Вы предпочли бы, чтобы фелькские чудовища обрушились на нас? Какая подлая, эгоистическая позиция…

– Не пытайтесь играть роль, которая вам не подходит. Лучше признайтесь во имя всех богов: не вы ли, добросердечные жители Грата, желали нашего падения? И заодно скажите, сколько раз вы потравили наши посевы? Сколько…

– Это случилось в ответ на похищение нашей любимой жрицы Джейд!

– Да она хотела, чтобы ее похитили, дурень ты старый! Зато она обрела любовь с нашим принцем.

– Если уж говорить о погибших посевах, то я бы хотел узнать, как это река, которая орошает наши поля, дважды за одну луну сворачивала со своего русла. Все из-за тех разработок, которые ваши люди ведут выше по течению, возле Хассилка!

– Это не ваша река, раз она течет по нашим землям!

– Ах ты изверг!

– Дурак!

Постепенно в перепалку втянулось пятеро или шестеро участников. Страсти накалялись. Пролт поняла истинную причину, по которой премьер собрал совещание именно здесь, на вершине башни. В этом была гарантия того, что никто в сердцах не выскочит из зала. Ведь все помнили, сколь долгий и мучительный спуск ожидает их за дверью.

Сультат поднялся из своего кресла с усталым лицом. Вытащив из ножен короткий, скорее всего декоративный кинжал, он трижды стукнул его инкрустированной рукоятью по столешнице. Раздражение придало ударам силы – на дереве остались вмятины.

– Об этом я и говорил, – громко произнес правитель, ни к кому особенно не обращаясь. – Здесь были сказаны разумные слова, но за них пришлось заплатить десятком глупых и бесполезных ссор. Господа, попрошу тишины! Пролт, наш уважаемый делегат из Старого Омпела задал очень важный вопрос. Данные разведки свидетельствуют, что фелькская армия остановилась лагерем неподалеку от Трэля. Прошло уже несколько дней, а она стоит без движения. Не можете ли вы объяснить причину происходящего?

– Да, девушка, что происходит?

– Сделайте милость, разъясните нам.

Последние насмешливые реплики прозвучали с той стороны, где восседала группа примерно из двадцати человек. Пролт просто чувствовала атмосферу грубости и недоверия, исходящую оттуда. Она понимала: эти люди не ставят ее ни в грош. Им плевать на ее необыкновенные аналитические способности. А ведь она на удивление точно сумела предсказать ход войны и все фелькские передвижения. Никто другой не смог бы этого сделать, тут даже Хоннис вынужден был согласиться.

Местная разведка, на данные которой ссылался Сультат, существовала благодаря усилиям секретного подразделения петградских магов. Эта группа людей буквально культивировала магию Дальнеречи в своей среде, передавая способности из поколения в поколение. Именно от них Хоннис получал военные сводки, которые Пролт затем использовала в работе. Мерр тоже принадлежал к этим одаренным аристократам.

Помещение, где они сейчас находились, очевидно, являлось обеденным залом, приспособленным для заседаний. Стены украшали искусно вытканные гобелены с абстрактными узорами. Причем благодаря диковинному переплетению нитей рисунок менялся в зависимости от расстояния, на котором стоял зритель.

Пролт так и не села за стол. Несмотря на чугунную тяжесть в ногах, она продолжала стоять, демонстрируя на картах ход военной кампании, раскрывая перед слушателями скрытые нюансы происходивших событий. Сейчас она выпрямилась, сложила руки на груди и холодно спросила:

– А почему здесь нет представителя Трэля?

Сультат окинул собравшихся взглядом, затем его голубые, пронзительные глаза вновь вернулись к девушке.

– Эта дипломатическая миссия потерпела неудачу.

Пролт не надо было объяснять смысл заявления. Скорее всего это означало, что погиб один из родственников премьера. Ведь вербовать членов альянса отправились представители семьи Сультата.

Девушка тоже обвела взглядом присутствующих государственных мужей.

– Я не знаю, почему Фельк приостановил свое наступление, – созналась она.

Со всех сторон послышались короткие смешки, собрание замерло в недобром молчании. Что проку тогда в этой девчонке? Хорош военный эксперт, которого пытался им навязать Сультат! Пролт молча стояла, пережидая реакцию зала, и чувствовала, как в ней разгорается гнев. И этим дуракам она собиралась объяснять во всех деталях свою идею использования опыта битвы на Торранских равнинах!

Тут в зал вошел помощник Сультата и что-то прошептал ему на ухо. Игнорируя колкости, которые отпускали в ее адрес собравшиеся (до чего же они похожи на ее собственное семейство), девушка напряженно глядела через стол на Сультата и пыталась что-нибудь уловить на тяжелом энергичном лице премьера. Помощник тем временем достал какую-то бумажку.

И снова по залу разнесся стук – хозяин в очередной раз пустил в ход свою рукоятку.

– Возможно, теперь я смогу ответить вам, почему не объявилась делегация из Трэля, – произнес Сультат, демонстрируя всем густо исписанную бумажку. – Только сейчас в город прибыла группа людей, доставившая вот это. Перед вами правительственная долговая расписка на непомерно большую сумму. Подписана она моим племянником. Естественно, я не стану платить по этому документу, да еще во время кризиса. Но вот что интересно… Эти люди – бандиты, как я полагаю, – утверждают, будто Део отказался от назначенной миссии в Трэле, преследуя собственные цели. А именно: он намеревался внедриться в фелькские орды и осуществить покушение на их вождя. Таким образом, если допустить, что ему удалось осуществить свой амбициозный замысел, это может объяснить бездействие, в котором пребывает вражеская армия.

Сультат гордо, даже самодовольно улыбнулся. И вновь зал наполнился громкими, возбужденными голосами.

В голове Пролт промелькнуло: а не этих ли бандитов они повстречали в пути? Те тоже направлялись в Петград и явно не желали отсвечивать на больших дорогах. Однако эти мысли возникли и тут же пропали, вытесненные другими, более важными переживаниями.

Девушка почувствовала, как на сердце ей лег холодный и тяжелый груз. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы распознать в нем острое разочарование. Неужели Дардас… убит? Но это невозможно. Подобная случайность была бы слишком несправедливой, даже подлой по отношению к величайшему полководцу Севера. Тот факт, что какой-то мелкий родственник Сультата обманом проник в лагерь и уничтожил тело главнокомандующего Вайзеля, в котором нашел себе пристанище блестящий военный гений Дардаса, показался ей… оскорбительным. Пролт не могла с этим смириться.

В конце концов, она ведь сама собиралась разделаться с Дардасом.




АКВИНТ

(1)


– Как ушли? Что ты имеешь в виду?

Кот наблюдал за ним тяжелым, осуждающим взглядом.

– По-моему, не так уж трудно понять мои слова… даже с жестокого похмелья.

Приподнявшись на локтях, Аквинт сжал зубы, чтобы не застонать вслух. Постель широкая, мягкая… А где же та симпатичная цыпочка, с которой он кувыркался ночью? Помнится, тут была по крайней мере одна пышечка… А вот теперь куда-то все подевались, остался только его молодой сообщник.

Ох, сколько же он вчера выпил? Судя по всему, немало. Это нетрудно, если есть чем платить за вино. Аквинту не на что жаловаться. Роскошное жилье, щедрое жалованье, которое он получает в качестве агента фелькской Службы внутренней безопасности. Тот факт, что, являясь уроженцем здешних мест, Аквинт по привычке воспринимал своих работодателей как захватчиков, ничуть не мешал ему получать от них денежки.

Как же ему плохо! Аквинт провел рукой по опухшему лицу.

– Мятежники? – переспросил он, пытаясь сообразить что к чему. – Ага, ты толкуешь о той шайке, которая скрывается на моем собственном складе.

Кот продолжал буравить испепеляющим взглядом. Мальчишка никогда не одобрял его ночных развлечений.

– Правильнее сказать, скрывалась там.

– И когда же… когда они ушли?

Аквинт исхитрился наконец сесть в постели. Голова немедленно пошла кругом, но он – молодец! – совладал с собой, даже виду не подал.

– Ну, после того, как я проверил их в последний раз. Наверное, где-то полстражи назад.

– Уверен? – проявил бдительность Аквинт.

Кот бросил на него обиженный взгляд. «И совершенно справедливо, – отметил про себя Аквинт. – Мальчишка прирожденный шпион – неуловим, как тень».

Он потянулся за скомканной одеждой и почувствовал, как желудок опасно подступил к горлу. Кот без слов подал ему большую чашку холодной воды. Аквинт с благодарностью выпил, и ему стало чуть-чуть полегче.

Мысли тяжелыми жерновами заворочались в голове. Если парень не соврал и мятежники действительно улизнули… то его ждут большие неприятности. Собственно, в обязанности агента Внутренней безопасности как раз и входило выслеживание заговорщиков и шпионов на территории Каллаха. До сих пор Аквинт действовал вполне успешно. Ему удалось раскрыть организацию фальшивомонетчиков, наводнивших местный рынок бесполезными подделками фелькских бумажных денег.

Затем с помощью незаменимого Кота он обнаружил организацию самых настоящих мятежников, которые облюбовали себе логово не где-нибудь, а на его собственном складе. Когда-то, еще до войны, там располагалась его контора грузовых перевозок. В те времена он не брезговал и контрабандой, и подпольной торговлей на черном рынке. Впрочем, к делу это не относится…

Так вот, Аквинт вовсе не собирался скопом сдавать мятежников своему шефу, главе Службы внутренней безопасности лорду Абраксису. Куда полезнее (по крайней мере, если он собирался подольше задержаться в Каллахе) скармливать их по одному и долгое время пожинать плоды своих трудов.

Скорее всего, вся эта шайка не представляла никакой ценности – так, сборище разношерстной шушеры. Но никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Поэтому Аквинт предпочитал до поры до времени держать свое открытие в тайне. Знали об этом лишь он сам да Кот. Они даже успели наметить первую жертву – некий Менестрель, человек, стоящий за организацией мятежников. Уж он-то точно являлся преступником. Помимо подделки документов, за ним числилось убийство фелькского солдата, что само по себе было плохо: ведь гнев оккупационного гарнизона грозил обрушиться на все население Каллаха.

Прихлебывая из чашки, Аквинт не спеша оделся и собрался с силами. Кот терпеливо ждал. Его начальник размышлял, машинально причесываясь пятерней.

– Ну что ж. Я слишком долго выжидал, – со вздохом заявил он наконец.

– Только сейчас понял?

– Прости, парень, но мои мозги еще немного плывут.

– Ага, по винным рекам, – пробурчал Кот.

– Следовало раньше сдать их полковнику Джесилу, – сокрушенно повторил Аквинт. Похоже, он застрял на стадии самобичевания.

– Хватит плакать по пролитому молоку, – резонно заметил Кот.

Джесил был фелькским комендантом Каллаха. Весьма трезвым и здравомыслящим человеком для оккупанта – не варвар и не садист.

– А ты правда не знаешь, куда подевались заговорщики? – с отчаянием спросил Аквинт.

– Неужели думаешь, что я до сих пор молчал бы, если б знал?

Аквинт вздохнул. Добрая половина сил у него уходила на борьбу с тошнотой. Эх, как же они их упустили! Такой козырь… Все равно что парочка карт с «палачами» во время игры в броски.

Нет, он явно переоценил свои возможности. Считал, что выигрыш уже у него в кармане.

Аквинт потряс головой, изо всех сил стараясь прочистить мозги. Кот прав: слезами горю не поможешь.

– Ну ладно. Все это, конечно, плохо, но еще не катастрофа. Нам следует разыскать мятежников – причем не прибегая к помощи фелькского гарнизона. Надеюсь, нам удастся сделать это до моего доклада Абраксису. Ты же видел их лица той ночью, когда шпионил на складе, верно?

– Ну да. – Парнишка пожал плечами. – Но Каллах большой город, и найти в нем горстку заговорщиков…

– Так, довольно, Кот! Не заражай меня своим пессимизмом. У нас ведь есть еще кое-что. Помнишь те перечеркнутые круги? Ну, которые появились по всему городу во время Лакфодалмендола? Думаю, мы могли бы использовать их для своих поисков.



С тех пор, как несколько лун назад воинство Фелька покорило Каллах, все боеспособное население города пополняло армию захватчиков. Чтобы обойти сие неприятное обстоятельство, Аквинт постоянно носил на руке повязку: якобы после ранения он находится на легкой службе. Пока, слава богам, уловка срабатывала.

Аквинт любил свой город… Даже такой – порабощенный, заполненный фелькскими паразитами. И, соответственно, рад был снова оказаться дома. Если б не эта чертова война! Глупая, бесполезная трата времени. Конечно, война создавала дополнительные возможности для утаивания доходов и вытряхивания денег из государственной казны. Но он и раньше успешно занимался этим – используя все виды законной и незаконной деятельности.

Сколько народу погибло на полях сражения с начала войны? Сказать «много» – значит не сказать ничего. Ведь все помнят страшные зверства, учиненные фелькской армией в городе-государстве У’дельф. Завоеватели вырезали там все население, а сам город сровняли с землей. Аквинту волей-неволей пришлось участвовать в той бойне… и это было ужасно, тошнотворно. Даже воспоминания об У’дельфе были невыносимы.

Солнечные лучи порой пробивались сквозь тучи и всякий раз заставляли Аквинта болезненно морщиться. Нельзя было пить столько вина – но в последние дни благодаря этой возне вокруг фальшивомонетчиков он загреб столько деньжищ… Как же не потратить чуточку на развлечения?

Комендант сделал ставку на бумажные деньги, но они оказались абсолютно бесполезными благодаря потоку фальшивых купюр, наводнивших город. Аквинт слышал, что Джесил вместо полной отмены бумажных денег решил пойти по пути ужесточения налогов. Якобы это должно оздоровить местную экономику.

Ну что ж, флаг им в руки. Аквинт со своей стороны считал, что давление на несчастных угнетенных горожан с помощью повышения налогов вряд ли способно их утихомирить. Скорее наоборот – оно лишь усилит мятежные настроения среди каллахцев.

Но в конце концов грядущая катастрофа мало заботила Аквинта – по крайне мере, напрямую. Это проблемы Фелька.

Он брел по улицам, наслаждаясь свежим осенним ветерком. В такие минуты ему даже казалось, что никакого военного вторжения и не было. Что проклятый Фельк с его солдатней и колдунами так и сидит у себя на севере, вдалеке от их благословенного юга.

Когда-нибудь эта война закончится. Но что будет, если Фельк победит? А учитывая его мощь, все шансы на стороне завоевателей. Это означает, что нынешнее положение вещей сохранится навсегда. Каллах под пятой иноземных захватчиков. Каллах, ставший собственностью Фелька.

Аквинт помотал головой, отгоняя прочь мрачные мысли. Он сможет поразмышлять об этом в другой раз, за рюмкой доброго винца. А сейчас ему надо работать.

Зайдя в харчевню, он заказал легкий завтрак – такой, с которым его бедный желудок сможет справиться. Народу было немало. Аквинта сразу же узнали и радостно приветствовали. У него все еще сохранилось здесь немало друзей – среди тех, кому возраст или болезни позволили счастливо избежать призыва в армию.

– Аквинт, знай я тебя немного хуже – сказал бы, что ты слишком уж выставляешь напоказ свою раненую руку. – Пожилой крепыш по имени Гауник, которого он пригласил к себе за столик, похлопал его по плечу.

– Можешь себе представить, как я рвусь обратно на передовую, – уныло заявил Аквинт, осторожно поглощая яйца с пресными хлебцами.

– И каково работать на Фельк? – продолжал расспрашивать Гауник, прихлебывая чай из огромной кружки. Вопрос получился резковатым, с провокационным подтекстом.

Аквинт отложил в сторону вилку и посмотрел на собеседника. Они были знакомы еще по довоенному бизнесу с грузовыми перевозками.

– Все равно что оказаться в обучении у мастера, которого презираешь, – ответил он. – Каждый день желаешь ему смерти, но до поры до времени никуда деться не можешь.

Гауник мрачно кивнул.

– Так я и думал… Будь ты поумнее, накинул бы себе десяток-другой зим и не попал бы в эту заваруху.

– В следующий раз так и сделаю, – улыбнулся Аквинт.

После этого беседа перешла в дружеское русло, и он благополучно разделался со своим завтраком. Поев, Аквинт почувствовал себя лучше – очевидно, еда впитала остатки ночной гадости.

– Гауник, – вполголоса обратился он к приятелю. – Могу я тебе доверять?

Старик озадаченно моргнул.

– В прежние времена мы были с тобой соперниками, Аквинт… но не врагами. Я и сейчас не считаю тебя своим врагом.

– Отлично. Я так понимаю, ты не станешь болтать, если я кое-что тебе покажу?

– Можно и так сказать, – осторожно кивнул Гауник, но в глазах прожженного дельца уже загорелся нетерпеливый огонек.

Оглянувшись по сторонам, Аквинт придвинулся поближе к старику и достал из-за пазухи лоскут грубой ткани.

– Видишь?

– А что это такое, Аквинт? – нахмурился Гауник.

– Это было приколочено к дверям гарнизонной казармы.

– И что?

– Как что? Взгляни, дружище. Этот рисунок… Неужели он тебе не знаком? – спросил Аквинт взволнованным шепотом.

– Похоже на грязное пятно. – Старик неуверенно пожал плечами.

– Да посмотри же, ради всех богов! Это же перечеркнутый круг! И не говори, что не узнал его.

– А что, должен был узнать? – спросил Гауник.

– Ты не знаешь, что он означает? – притворно удивился Аквинт.

Лицо старика приобрело слегка взволнованное выражение. Никто не любит демонстрировать свою неосведомленность – ребяческая черта, от которой людям, как правило, так и не удается избавиться.

Аквинт спрятал лоскут обратно за пазуху. Наживка была закинута.

– Подожди! – воскликнул Гауник. – Говоришь, что ты нашел эту штуку на дверях фелькской казармы?

– Ну да… Обнаружил рано утром, выйдя первым. Я должен был сразу доложить об этом, но не стал. Просто снял ее и все.

– А почему?

Аквинт снова напустил на себя изумленный вид.

– Да потому, что это стало бы вызовом фелькской армии. Представляешь: дерзкие мятежники оставляют свой знак прямо у них на дверях! Солдаты снова начали бы свирепствовать на улицах, пошли бы по домам… Городу ни к чему еще одна такая встряска.

Он имел в виду события, последовавшие за убийством фелькского солдата, которое совершил Менестрель. Но говоря так, лукавый Аквинт скорее занимал сторону земляков, чем своих новых сослуживцев.

– Это точно, – серьезно подтвердил Гауник. – Такое нам ни к чему.

Он опять нахмурился.

– Ну-ка, покажи мне еще раз.

Аквинт снова вытащил рисунок. Он сам набросал его куском угля. Еще совсем недавно эту эмблему можно было видеть на всех углах Каллаха. Перечеркнутый круг… Символ мятежного подполья.

Хотя именно Аквинт внушил данную мысль коменданту, он и сам не знал, правда это или нет. Впрочем, в настоящий момент это не играло роли. Аквинт использовал уловку, дабы укрепить свои позиции в Службе внутренней безопасности. Требовалось подтвердить свой статус агента, ведущего борьбу с подпольной сетью заговорщиков.

– Кажется, я уже видел это… – задумчиво произнес Гауник.

Еще бы не видел! Тот, кто разрисовывал город, постарался на славу – странный символ появился чуть ли не на всех дверях Каллаха. Правда, солдаты Джесила проявили не меньшее рвение: они с корнем изничтожали крамольные рисунки, вышибая двери и уродуя стены.

– Ну, так или иначе… Я сохраню его, – пробормотал Аквинт, пряча улику в карман. – Надеюсь, рано или поздно я выйду на нужных людей. И когда это случится, использую символ как мандат. Чтобы они знали, кто я.

Гауник покачал головой. Спросил:

– А зачем ты хочешь с ними встретиться?

– Как зачем? – Аквинт зыркнул на своего бывшего конкурента. – Чтобы присоединиться, конечно!

С этими словами он поднялся и вышел на улицу.



К тому вечернему часу, когда они встретились с Котом, самочувствие Аквинта значительно улучшилось. Как и настроение.

– Похоже, ты доволен собой, – сказал паренек, ныряя под декоративный козырек крыши.

– А почему бы и нет?

– Все идет по плану?

– Именно, – кивнул Аквинт. – А у тебя?

В ответ Кот пожал плечами.

– Слежка – трудоемкое занятие. В городе куча мест, где могла бы укрыться наша компания заговорщиков… даже если они не рассеялись поодиночке.

– Да ладно тебе, парень, – великодушно махнул рукой Аквинт. – Рано или поздно мы отыщем этих мерзавцев.

Мальчишка снова пожал плечами.

Они постояли еще немного, наблюдая, как течет мимо поток пешеходов. Жизнь не стоит не месте, и жители Каллаха – пусть даже оккупированного врагами – спешили по своим делам.

Аквинт и в самом деле был доволен. Кроме Гауника, он побеседовал еще с тремя приятелями. Завтра по городу пойдут разговоры. Прежде всего о знаке, приколоченном к дверям казармы – ну и, конечно же, о том, что он, Аквинт, ищет выходы на подполье мятежников. Первый факт подчеркнет серьезность ситуации, станет лишним свидетельством в пользу возможности мятежа. А это, в свою очередь, придаст важность расследованию Аквинта и упрочит его позиции в Службе безопасности – особенно если он в конце концов сумеет представить заговорщиков Абраксису.

Вторая же уловка и впрямь может привести его в подполье. Все зависит от того, насколько серьезны намерения этих людей. А начиналось с полумифической группы, поверить в существование которой заставил фелькское начальство сам Аквинт. Как события будут развиваться дальше? Мятежники вполне могут превратиться в реальную организацию и начать вербовать себе сторонников.

Вот тогда-то и появится возможность внедриться.

На лице Аквинта заиграла довольная улыбка… которая, впрочем, весьма быстро угасла – стоило ему пошире взглянуть на вещи. Допустим, эти оборванцы действительно поднимут мятеж против Фелька. Пойдем дальше и предположим, что им удастся каким-то невероятным образом разбить здесь, в Каллахе, войска Джесила. Готов ли он, Аквинт, взять на себя ответственность за развязывание подобного восстания?

– В чем дело? – спросил Кот, как всегда чувствительный к настроению старшего друга.

– Ни в чем, – отмахнулся Аквинт. – Как по-твоему, парень, сейчас не слишком рано для выпивки?




ДАРДАС

(1)


Зыбкая молочно-белая реальность, простиравшаяся между порталами, играла странные шутки с органами чувств. Трудно было найти точку отсчета в этой среде, перемещающейся медленно, как речной туман. Всякое ощущение глубины и расстояния терялось. Поэтому и существовали четкие инструкции магов Переноса: идти только вперед, ни в коем случае не останавливаясь.

Вайзель все это хорошо знал. Находясь в одной из комнат Дворца, он терпеливо ждал, когда будут произнесены необходимые заклинания. Их следовало при помощи Дальнеречи синхронизировать с обрядом, производимым магом на том конце.

Портал должен был соединить Фельк с долиной возле Трэля, где стояла лагерем армия. Сразу же после успешного воскрешения Рэйвен лорд Матокин велел Вайзелю вернуться к войскам. Девчонка пожертвовала жизнью ради него, и генерал настойчиво требовал, чтобы для нее нашли новое тело – тело, куда могла бы вернуться ее душа. Матокин вынужден был подчиниться.

«Думается, лорд Вайзель, что такой способ путешествовать тревожит вас не меньше меня».

«Не припомню, чтобы я вслух жаловался».

«В этом нет нужды. Достаточно просто подумать».

«Но мы ведь не можем свободно подслушивать мысли друг друга. Существуют определенные ограничения».

Дардас никак не мог свыкнуться с внезапной рокировкой, случившейся несколько дней назад. Если раньше именно он управлял их совместным телом, наполняя его своей волей и индивидуальностью, то в какой-то момент Вайзель перехватил инициативу. В настоящий момент Дардас чувствовал себя оттесненным в отдаленные уголки сознания: руки-ноги не слушались, речь не подчинялась его желаниям. Фактически он стал бестелесным.

«Ограничения? Полагаю, вы правы, лорд Вайзель».

«Интересно… Обращаясь ко мне, вы называете меня лордом, в то время как по отношению к себе предпочитали обращение „генерал”. Я имею в виду, раньше – когда вы полностью подчиняли мою личность».

«А вам нравится быть „генералом”? Неужели вы действительно претендуете на самоличное управление фелькской армией?»

«Ну почему же самоличное?»

«Вы рассчитываете на мою помощь?!»

Дардас даже несколько оторопел от такой наглости.

«Вас для того и оживили. Чтобы вы помогали мне и консультировали по специальным вопросам военного искусства».

Нет, просто невероятно! Неужели этот пижон сам верит в то, что говорит? То есть, конечно, именно так формулировались условия, на которых Вайзель согласился предоставить свое тело для возрождения военного гения прошлого. Но ведь ясно же как день: Матокин с самого начала ожидал, что Дардас быстро и бесповоротно станет полновластным хозяином положения. Что, собственно, и произошло.

А затем все неожиданно поменялось. Вайзель снова захватил власть над телом и пытается диктовать условия.

– Портал готов, генерал Вайзель, – доложил маг Дальнеречи.

– Отлично.

И Вайзель шагнул в открывшуюся брешь.

«Видите? Колдун не гнушается называть меня генералом».

«Запишите себе очко».

Дардас с удивлением отметил, что обнаруживать эмоции было гораздо труднее, чем улавливать направленные мысли.

«Наконец-то разумные речи!»

«Я всегда слыл человеком, умеющим приспосабливаться к новым ситуациям».

«Ага… И насколько я знаю из курса истории, это всегда создавало массу проблем вашим врагам».

К тому времени они уже миновали первый портал. Действуя согласно полученным инструкциям, Вайзель аккуратно переставлял одну ногу за другой. Он неотвратимо приближался к выходному порталу, который уже забрезжил в колеблющемся тумане.

«Можно задать вопрос?»

«Я вас слушаю». – Вайзель был сама любезность.

«Если вы так цените мою помощь и советы, то почему воспротивились идее открыть порталы вокруг Трэля?»

Внезапно Вайзель прекратил движение. Ничего не стряслось – просто он стал на месте и остался стоять, уперев руки в бока.

«Что вы делаете?» – с тревогой спросил Дардас.

Однако Вайзель стоял молча, захлопнув свое ментальное пространство. Черт, это был совсем не тот Вайзель, которого он знал… В нем и следа не осталось от слабовольного фелькского аристократишки, которого Дардас запросто сумел себе подчинить. Этот создавал впечатление решительного и уверенного в себе человека.

«Ну вот, научил на свою голову», – кисло подумал Дардас.

Вдумавшись, генерал вынужден был признать, что эта мысль – хоть и высказанная в форме претензии – не лишена оснований. Вполне возможно, что он недооценил Вайзеля, посчитав его совершенно изничтоженным, а хитрый аристократ воспользовался таким соседством и многому научился от прославленного полководца. Дардас представлял собой тип решительного и самоуверенного руководителя. Именно таким и стремился стать Вайзель.

«Почему вы остановились?»

На привычное уже волнение, вызванное прохождением через порталы, наложилось свербящее чувство тревоги. Дардас не лгал, когда заявлял о своей нелюбви к данному виду путешествий.

«Жду. Слушаю. Наблюдаю».

По контрасту мысли Вайзеля казались спокойными и собранными.

Дардас, подобно бедному родственнику, мог теперь только одалживаться у Вайзеля: заимствовать его чувства, но никак не управлять ими. Глазами фелькского аристократа он оглядывал пугающие окрестности, пытаясь уловить осмысленный узор в завихрениях белесого тумана.

Дардас напряженно прислушался чужими ушами – и внезапно показалось, будто что-то услышал… или это причудилось? Звук был таким смутным и не оформившимся – как и все в этом проклятом месте. Пока генерал мучительно пытался определиться со своими ощущениями, его посетило странное чувство – будто за ним наблюдают. Дардас попытался прогнать эту глупую и ребяческую фантазию, но не смог. Стало только хуже. Напугавший его звук определенно сделался громче… или ближе?

Правильнее даже сказать, звуки. В какой-то момент Дардасу стало казаться, что он различает вполне осмысленные фрагменты. О боги, это было похоже на голоса!

От ужасной мысли его бестелесную сущность обдало смертельным холодом.

«Давайте продолжим наш путь», – поторопил он Вайзеля.

«Куда вы так торопитесь?» – насмешливо откликнулся тот.

«Двигайтесь к выходу, Вайзель!»

В сгущающихся клубах тумана Дардас различал контуры, напоминавшие смутные, размытые силуэты живых существ. Голоса звучали все увереннее.

«Не знаю, что вы хотите доказать всем этим… но уверен, вы выбрали не лучший способ».

«Да что вы? А мне кажется, способ весьма эффективный».

«Довольно, Вайзель. Прошу вас. Нам пора идти».

Вняв наконец его мольбе, Вайзель ожил и быстрыми, летящими шагами направился к заветным вратам. Дардас не мог отделаться от предчувствия, что витавшие рядом незримые чудовища – чем бы они ни являлись – так просто их не отпустят. Он испытал колоссальное облегчение, когда Вайзель благополучно миновал выходной портал и они очутились в просторной палатке, где их поджидали два мага.

Видимо, стремительная походка Вайзеля их удивила.

– Все в порядке, сударь? – спросил один из них.

– Возникли какие-то сложности с Переходом, генерал? – поддержал его другой.

Переведя дыхание, Вайзель улыбнулся и ответил:

– Да нет, ничего особенного. Вы оба отлично справились с задачей. Свободны.

И он милостиво махнул рукой.

Волшебники послушно покинули палатку.

«Я жду объяснений», – накинулся на Вайзеля генерал.

«Что вам требуется объяснить?» – не менее резко ответил тот.

«Вашу глупую браваду там, между порталами. Вы же знаете: люди, которые сознательно подвергают себя неоправданному риску, отнюдь не являются героями».

«А вы испугались, генерал? Знаю, что испугались… Потому что мне и самому было очень страшно. Как вы думаете, что мы видели? Те зловещие фигуры, которые двигались в тумане?»

«Не знаю», – вынужден был признаться Дардас.

«Вот и я не знаю. В том-то и дело. Они могли быть миражами… или тамошними обитателями. Собственно, это могло быть все, что угодно – учитывая необычность самого места. Возможно даже, нам довелось увидеть неупокоенные души мертвых».

Дардас невольно призадумался. Он получил некоторую информацию о природе магии Переноса от одного из армейских магов. Для парнишки это плохо окончилось, но Дардас в том не виноват. Своей излишней секретностью Матокин сам вынудил его на крайние меры. Фелькский правитель умышленно скрывает от него секреты магии – очевидно, опасаясь, что Дардас обретет чрезмерное могущество.

То, что генералу удалось узнать, поразило его воображение. Получалось, что вся магия, используемая волшебниками, поступала из другого мира — того самого иного плана существования, который ограничивался порталами. Допрашиваемый назвал его Вечным Источником – это Дардас запомнил. Своего рода антиреальность, ее метафизическая противоположность. То, что в нашем мире являлось жизнью, там было смертью.

Дардас буквально вырвал из мага эти сведения, угрожая ему кинжалом. Потом все равно пришлось его убить, но это мало заботило генерала. Подобные вещи не составляли для него проблемы.

Плохо, что фелькский аристократ оказался осведомлен об этом эпизоде. А он-то считал в то время, что личность Вайзеля совершенно исчезла, растворившись в его собственной.

«Да, – согласился Дардас. – Вполне возможно, что мертвецы выйдут через порталы и поглотят город Трэль».

«А вы отдаете себе отчет в том, какую силищу они будут представлять в нашем мире? И что станут делать, расправившись с Трэлем? Нет, генерал Дардас, это слишком рискованно. Я бы даже сказал, безумно».

Против обыкновения, Дардас оставил упрек без внимания. Его странным образом тронуло то, что Вайзель обратился к нему, используя военный чин.

«Это разумный риск. На войне такие вещи необходимы».

«Я не считаю риск оправданным, – возразил Вайзель. – Слишком много непросчитанных факторов. Вероятность катастрофы исключительно велика».

«И поэтому вы решили… вмешаться?»

Дардас по-прежнему терялся в догадках, каким образом Вайзелю удалось вернуть контроль над своим телом.

«Видите ли, генерал, именно на меня, а не на моих помощников потомство возложит ответственность за действия армии. И я не хочу, чтобы имя Вайзеля сохранилось в веках как синоним катаклизма, сопоставимого по своим последствиям с Великой Смутой. Той самой, что погубила королевства северного и южного континентов».

«Это я могу понять».

«Правда? Очень на то надеюсь. Поскольку мы с вами буквально неразделимы. А теперь – раз я могу рассчитывать на ваши полезные советы – самое время собрать заседание штаба и обговорить стратегию предстоящего наступления. Находясь в Фельке при воскрешении Рэйвен, я пытался привлечь к обсуждению лорда Матокина – но, к сожалению, он не проявил должного интереса».

«О, Матокин – старая лиса. С ним никогда нельзя быть ни в чем уверенным».

«Вот тут я с вами согласен. Итак, генерал Дардас, вы поможете мне выиграть войну и навсегда установить власть Фелька над Перешейком?»

Подобный вопрос предполагал единственный ответ.

«Обещаю, генерал Вайзель!»



Его незапланированная отлучка в столицу Империи, фигурально выражаясь, посадила на мель корабль многотысячной фелькской армии. Ведь перед тем, как перенестись на север, генерал скомандовал войскам оставаться на заданных позициях.

И вот наступило время заново раскрутить маховик военных действий.

Штаб заметно воспрял духом при виде вернувшегося главнокомандующего. Вайзель собрал совет в просторной палатке.

– Мы выступаем на Трэль, – провозгласил он.

По толпе офицеров прокатился возбужденный гул. От Трэля армию отделяло всего два дня пешего перехода.

– Так вы отдаете приказ об открытии порталов? – спросил один из помощников.

Армейские офицеры бросали неприязненные взгляды в сторону команды старших магов, которые тоже присутствовали на совещании. Генерал отметил про себя, что проблему напряженных и предвзятых отношений между двумя группами штаба следовало решить как можно скорее.

– Да, – подтвердил он, – мы используем порталы…

Нельзя сказать, чтобы его слова вызвали ликование среди офицеров.

– …но не для того, чтобы перебросить всю армию, – улыбнулся Вайзель.

Дардас глазами своего компаньона наблюдал за реакцией собравшихся офицеров. Да уж, по части рисовки и искусства держать аудиторию в напряжении этот пижон Вайзель кому угодно даст сто очков вперед.

– Я желаю, чтобы было сформировано элитное подразделение, – продолжал генерал. – Диверсионный отряд, способный действовать скрытно и эффективно. Пока армия будет окружать Трэль, мы направим одну из наших разведывательных групп, усиленную магом Дальнеречи, непосредственно в город. Маг Лиммель, вы будете отвечать за связь. По моему сигналу в город через портал отправится ударный отряд. Его задача – установить месторасположение городского совета и взять в заложники чиновников. Благодаря этой акции мы захватим Трэль без кровопролития с обеих сторон.

Штабные офицеры разинув рот глазели на своего начальника. Тот победоносно улыбался.

«Поздравляю, генерал, – беззвучно произнес Вайзель. – Как бы то ни было, ваше предложение произвело должное впечатление».

«Как я и обещал», – хмыкнул Дардас.

Они вместе выработали этот компромиссный план. Дардас изначально предлагал превратить Трэль во второй У’дельф – город, который они в свое время сравняли с землей, вырезав все население. Вайзель же, исповедывающий более гуманный подход, желал лишь продемонстрировать собственное чутье и военный талант.

– Блестящий план, господин генерал… если мне дозволено будет высказать свое мнение, – послышался голос одного из помощников. – Просто гениальный!

На какое-то мгновение Дардасу показалось, что публика взорвется аплодисментами. Вайзель продолжал сиять.

«Видите, каковы результаты нашего сотрудничества!»

«Еще бы не видеть, – откликнулся Дардас. – Очень даже вижу».


* * *

На лагерь опустилась ночь. Операцию решено было начать на рассвете. После совещания помощники генерала сокрушенно доложили ему, что убийцу с арбалетом – того, который совершил попытку покушения, – увы, так и не удалось обнаружить. Вайзель великодушно отпустил им этот грех и завалился спать. Уж больно сложными и насыщенными оказались последние дни.

Итак, Вайзель спал. Зато Дардас бодрствовал.

Его разум жил теперь пленником внутри тела. Но смиряться он не собирался. Вайзель совершенно справедливо заметил недавно, что они не могут до конца проникнуть в мысли друг друга. И слава богам! Дардас вовсе не хотел, чтобы компаньон оказался в курсе его намерений. А они были следующие – максимально продлить войну. В идеале – сделать ее бесконечной.

А для этого нужно постоянно иметь врагов. К сожалению, все, на что способно малахольное население Перешейка, – это жалкий ропот за спиной завоевателя. Таким образом, бойня, учиненная в У’дельфе, была отнюдь не случайной. Она имела вполне определенную цель. Генерал Дардас намеревался спровоцировать сопротивление.

И вот теперь он встретил помеху в лице не только Матокина, но и мелкотравчатого Вайзеля.

Дардас постарался собраться с мыслями. Он ведь помнил, как некогда полностью контролировал это тело. Нужно представить, будто все остается по-старому и он единовластный командир физической оболочки. Память услужливо предоставила воспоминания. Дардас работал… а вайзелевское сознание тем временем мирно почивало.

Напрягая все силы, он вдруг почувствовал, как шевельнулся мизинец на левой руке. Так, отлично. Слабое, почти незаметное движение… Но произошло оно, несомненно, по его воле. В этом Дардас был уверен.

За долгую военную карьеру он постиг: победы бывают малыми и великими. Но сладость победы никак не зависит от ее величины.




БРИК

(1)


– Эй, ты!

Холодок, пробежавший у Брика меж лопаток, никак не был связан со свежим ветром, гулявшим по улицам Каллаха. Хотя и то сказать – осень здесь гораздо суровее, чем на юге, в его родном У’дельфе. Однако мурашки поползли не от холода, а от страха.

Брик шел ссутулившись, подняв воротник куртки. Он только-только пообвыкся на улице, перестал опасливо оглядываться и начал наслаждаться прогулкой. Первые лучи солнца, пробивавшиеся в восточной части неба, приятно ласкали кожу. Воздух был намного чище и свежее, чем в помещении, где пряталась целая орава его соратников из Рассеченного Круга.

Пока все шло отлично. Брик беспрепятственно пересек площадь, прошел одну улицу, другую, все больше удаляясь от безопасного убежища. С каждым шагом он освобождался от тревоги, обретал веру в себя.

И тут его окликнули сзади. В голосе звучал непререкаемый авторитет человека, привыкшего отдавать приказания. Брик нисколько не сомневался, что, обернувшись, обнаружит человека в фелькской мундире. Наверняка тот заподозрил в нем убийцу злополучного солдата.

Его товарищи по Кругу ничего не знали о вылазке, предпринятой Бриком. Он выскользнул из квартиры рано утром, когда остальные еще сладко спали. Более того, он сам настоял, чтобы все хорошенько отдохнули – ведь им предстоял трудный день.

В настоящий момент Брик пересекал тихую полусонную улочку, по которой двигались одинокие прохожие. Он украдкой огляделся, выискивая пути к отступлению. Неподалеку зиял проход в заброшенный переулок. Брик стал незаметно, бочком продвигаться туда.

– Да, ты. Стой! Стой, я сказал…

Вот черт, это оказался не переулок, а всего-навсего тупик, превращенный в свалку. С трех сторон поднимались стены, слишком высокие, чтобы их перемахнуть.

Рассеченный Круг имел небольшой импровизированный арсенал: молотки, кухонные ножи и тому подобное. Но все это хранилось на квартире. Брик вышел на прогулку безоружным. Напустив на себя беззаботный вид, он удивленно обернулся, будто только что услышал окрик.

Против ожидания, он не увидел ни мундира, ни меча, ни лат. Перед ним стоял мужчина зим на десять постарше его самого в потрепанном костюме торговца. Резко очерченное лицо, взгляд диковатый. Неверными шагами незнакомец направился к Брику.

– Ты что, не слышишь?

– Что вам от меня надо? – проговорил Брик, старательно пряча лицо в воротник. Хоть он и не узнавал окликнувшего, но все же…

– Я хочу знать: что сталось с твоими обещаниями?

Брик заподозрил, что этот человек попросту сумасшедший, который принял его за своего знакомого, некогда нанесшего ему какую-то обиду. Причем что хуже всего – похоже, он не осознавал своей ошибки даже сейчас, когда они стояли практически лицом к лицу.

– Я не давал вам никаких обещаний, – сказал Брик.

Следует просто развернуться и уйти тем же путем, каким он попал сюда.

Однако сделать это было проблематично. Мужчина распрямил плечи – и стало ясно, что, невзирая на возраст, он вполне силен и боеспособен.

– Не пытайся лгать, это тебе не поможет! – прорычал он. – Неужели у тебя не осталось ни капли совести?

Он как будто наливался гневом: казалось, поношенная перепачканная куртка трещит по швам.

К сожалению, несмотря на ранний час, на улице было слишком много людей, чтобы их препирательство осталось незамеченным. А Брику меньше всего хотелось привлекать к себе внимание. Он повел плечами, стараясь освободиться от медвежьей хватки внезапного собеседника.

– Вы меня с кем-то спутали, – громко и выразительно сказал он, хотя и понимал в глубине души, что этот номер не пройдет.

Взгляд незнакомца стал еще более диким.

– В той таверне…

– В какой таверне? – невольно переспросил Брик.

– Ты произносил такие прекрасные слова. В той таверне. Сначала песни. А затем… затем эти слова. Про восстание. Про то, что люди в Виндале поднялись против Фелька. Проклятие… Проклятие! Зачем ты лгал нам?

Все ясно. Этот человек слышал его в один из вечеров, когда Брик под видом трубадура ходил из таверны в таверну и рассказывал о восстании, которого на самом деле не было (по крайней мере, он ничего про это не знал). А также о подпольной организации мятежников здесь, в Каллахе, которой тоже не существовало (опять же – на тот момент).

Через плечо незнакомца Брик бросил взгляд на улицу. Люди уже останавливались и поглядывали в его сторону. И хотя среди них не было фелькских солдат – те могли в любой момент появиться.

Пора сворачивать затянувшуюся сцену. Немедленно.

Он еще немного углубился в укромный уголок, заваленный мусором. Мужчина снова схватил его за полу куртки, и Брик, вильнув в сторону, увлек назойливого обличителя в вонючий тупик.

– Тебе это не сойдет с рук. Ты заплатишь за свою ложь, – бормотал тот, оскалив зубы.

Вскинув руки, торговец растопырил крючковатые пальцы и попытался нанести удар. Брик рванулся в сторону – но поскользнулся и опрокинулся на спину. За собой он потянул и обезумевшего торговца.

Они грохнулись посреди разбросанного мусора, и Брик почувствовал, как треснула под ним старая доска. Он попытался развернуться так, чтобы «оппонент» не давил на него всем весом, и двинул ему локтем в грудь.

Давление чуть ослабло. Брик продолжал отодвигаться, одновременно шаря по земле в поисках доски. Наконец его рука нащупала шершавый обломок. Тогда Брик ухитрился встать на одно колено и замахнулся деревяшой. Бац! От столкновения с черепом обломок развалился еще на две половинки. Мощный удар, но не чета давешнему, которым он отправил на тот свет несчастного солдата. Брик точно знал, что этот удар не смертелен: он видел, как вздымается и опускается грудь обмякшего противника.

Поднявшись на ноги и кое-как почистив одежду, Брик вернулся на улицу. Слава богам, никто не обратил на происшествие особого внимания. По-прежнему пряча лицо, он поспешил вернуться в убежище Рассеченного Круга. Это утро научило его, что разумнее всего сидеть на месте и не дергаться.



Его детство прошло в замечательной семье. Самые первые годы, заложившие восприятие на всю жизнь, были пронизаны теплом и нежностью. Вот и сейчас с болезненной резкостью на него нахлынули воспоминания: песни, которые они пели, сидя вокруг большого обеденного стола, веселый смех матери, шутки отца…

Славные деньки. Они стали тем фундаментом, на котором базировался его характер. Всю жизнь Брик предпочитал смех слезам, мягкий юмор – злобному сарказму, радостный настрой – грусти и печали. Эти приоритеты он привнес и во взрослую жизнь, когда настало время заводить собственную семью. И по мере сил старался одарить своих детей теми же дарами.

Конечно же, немалую роль сыграло его положение богатого аристократа и профессия преуспевающего драматурга – они жили в достатке и роскоши, недоступной большинству.

Являясь легким и общительным человеком, Брик порой позволял себе маленькие слабости в компании друзей. Иногда даже возникали небольшие проблемы: он мог, например, перебрать со спиртным или проиграться в азартные игры. Но это были не пороки, а, так сказать, издержки характера – его неутолимого жизнелюбия.

Что интересно, Брик никогда не появлялся на сцене в собственных спектаклях. Ему случалось – на официальных празднествах или дружеских пирушках – декламировать вслух или даже представлять куски из пьес, и каждый раз он чувствовал себя ужасно. Он не мог даже представить, как несчастные актеры проделывают подобное из вечера в вечер.

Увы, сейчас все это не имело ни малейшего значения. Драматург умер. Так же как погиб У’дельф – город, где Брик был: отцом, мужем, поэтом и аристократом. От прежнего веселого и яркого характера сохранилась лишь одна, возможно, не самая лучшая грань – его не слишком сильная врожденная способность творить магию.



– Я все равно не понимаю. Для чего мы все это делаем? Ты же сказал, что вода не становится отравленной… даже не меняет вкуса.

Сам Брик относил то, что они делали, к разряду магии. Не той грозной и таинственной магии, которая внушает опасения людям… Скорее это была волшебная способность превращать фантазии в более или менее правдоподобный вымысел.

Он наблюдал за молодой девушкой. Недовольство проложило странно взрослую морщинку у нее между бровей. Тайбер помогал ей на заключительном этапе мытья: соскребал коросту с ее пальцев и вшей – с волос. Теперь девушка выглядела куда презентабельнее. Увы, при помощи такой процедуры не скроешь призывной возраст.

– Мы и не собирались портить воду, Гельшири, – сказал Брик. – Нам же самим придется ее пить.

– Да кто захочет это пить? Воду такого цвета!

– Можешь думать что хочешь… Потом ты все поймешь.

В разговоре с девушкой Брик не позволял себе снисходительного тона. Наверное, поэтому она все понимала и не обижалась. Она была сейчас в том возрасте, когда эмоции бьют ключом и плохо поддаются управлению. И тем не менее девушка являлась опытной подпольщицей, членом Рассеченного Круга – организации, поставившей своей целью освобождение Каллаха от иноземных захватчиков.

Гельшири поскакала прочь… вернее, уковыляла прочь – настолько быстро, насколько позволяло «отсутствие» одной ноги. Она вынуждена была подгибать левую ногу и приматывать ее шнуром. Длинная, ниже колен, накидка помогала скрыть уловку. Это, конечно, создавало неудобства, но девушка не жаловалась – с костылем она управлялась так, будто с ним и родилась. Зато это помогало ей избежать мобилизации в армию Фелька.

Спрятав на себе пакетики с краской, Гельшири принялась вслух повторять маршрут передвижения по городу. Брик не сомневался: она обойдет все общественные резервуары с водой. Пусть девушка не блещет особым умом, зато целеустремленности ей не занимать.

Брик проверил карту, на которой были отмечены все каллахские хранилища воды. Гельшири ушла не одна – вместе с ней на задание отправилось еще четверо членов Рассеченного Круга. Это была первая акция, спланированная для всей группы, и Брик даже удивился, насколько гладко все идет. Пока. О результатах работы, конечно же, говорить еще рано.

После утреннего происшествия он потихоньку вернулся в укрытие подпольной организации, которое располагалось в квартале дерево– и металлообрабатывающих мастерских. Целый день здесь царили грохот и звон, от печей поднимался жар, который очень радовал Брика в преддверии наступавших холодов. Судя по всему, зимы в этом северном краю стояли суровые. Он и сам еще не знал, где окажется с наступлением холодов. Возможно, дела задержат его в Каллахе… К тому же он понятия не имел, куда направится отсюда.

Нынешнее их жилище выглядело не так уж плохо. Ничуть не хуже, чем та нищенская лачуга, в которой он поселился по прибытии в Каллах. И, уж конечно, оно сильно выигрывало после того пустого полуразрушенного склада, где они прятались раньше. Это Брик настоял на переезде. Несмотря на заманчивую уединенность складского помещения, он все же считал, что лучше обретаться в месте, куда можно прийти и уйти, не привлекая особого внимания. Мастерские располагались в оживленном рабочем районе. Тот процветал, несмотря на жестокие налоги и вечную нехватку сырья.

Брик отдал приказ – и остальные подчинились. Такое положение вещей было непривычным… но и волнующим. До того он не привык принимать решения, отвечать за других людей. Предыдущая жизнь обеспеченного аристократа не подготовила его к подобному. Даже в былой профессии драматурга его привлекала слава, а не возможность командовать. Брик всегда занимался делами постольку поскольку. Если возникали проблемы – они легко разрешались с помощью денег. Опять же – жена его, Аайсью, обладала явными организаторскими способностями и все хлопоты по ведению домашнего хозяйства брала на себя.

Помимо этих обязанностей, Аайсью добровольно возложила на себя роль первой – и, несомненно, самой главной – слушательницы его произведений. Обычно до определенного момента он держал любую работу в тайне. Затем, когда объем написанного уже позволял постичь суть замысла, он приглашал жену, уложившую детей спать, и читал ей свое сочинение. С энтузиазмом дилетанта Брик исполнял роли различных персонажей. Он мог позволить себе тараторить, скакать и кривляться – перед ней, и только перед ней.

Иногда Аайсью смеялась, иногда нет. Удивлялась поворотам сюжета, которые он заготавливал для зрителей – поклонников своего таланта. Или не удивлялась… Порой восхищалась или искренне и безыскусно сочувствовала героям.

Аайсью являлась мерилом успеха его работы. Если жене нравилось – он благополучно заканчивал пьесу. Если нет – а ей хватало ума и характера не обманывать его – Брик переделывал неудачные куски, а чаще беззаботно кидал исписанные листы в огонь. Переделывать посредственную работу казалось ему труднее, чем сесть и создать новое произведение.

Театр принес Брику такую славу, которую не могли обеспечить ни деньги, ни аристократическое происхождение. Вообще странно, что он взялся писать пьесы. Обычно драматурги – люди более серьезные, даже мрачноватые.

Возможно, в том-то и крылся секрет его успеха. Ведь коньком Брика стали веселые и бесстыдные комедии.

Сейчас, склонившись над картой, Брик невольно задумался: а что бы сказала Аайсью о его нынешней работе? Он видел горькую иронию судьбы в том, что сейчас рядом с ним не было жены с ее советами. Ведь он трудился именно ради Аайсью… и ради их детей. Брон, Керк, Ганет и малышка Греммист… В память о самых дорогих ему людях.

Нынешняя деятельность была местью Брика. Он мстил Фельку, который уничтожил его, родной город вместе со всеми жителями. Фельку, который разрушил его жизнь.

И у него имелись помощники. Рассеченный Круг. Пусть они выглядели смешно – четырнадцать человек, включая его самого. Брик, не будь его положение столь ужасным, и сам бы смеялся. Горе-мятежники! Эта группа буквально была порождением его фантазии. Выбрав себе для маскировки образ странствующего певца, он принялся распускать по городу слухи про Рассеченный Круг – тайную организацию, чьей целью, якобы, являлось свержение власти Фелька. Он стремился разбудить мятежный дух каллахцев – а может, даже и в самом деле поднять восстание.

Парадокс заключался в том, что никакого Рассеченного Круга не существовало! Для подкрепления своей версии Брику пришлось изрисовать все стены заповедным символом. И только после того, как молва побежала по городу, наконец возник «настоящий» Рассеченный Круг. После ряда злоключений и сам Брик присоединился к подполью. Более того: как-то само собой получилось так, что он встал во главе организации. Эти люди мечтали о восстании – и страстно жаждали, чтобы кто-то взялся их направлять.

Фигурально выражаясь, автор повстречался с поклонниками, которые заставили его воплотить пьесы в жизнь. Сами по себе эти люди могли казаться смешными… или нелепыми. Но впервые сложилась ситуация, когда его замыслы вылились в нечто настоящее.

Наверное, Брик мог бы гордиться своим созданием. Но, по правде говоря, Рассеченный Круг не сделал пока ничего существенного, что могло хотя бы потревожить захватчиков. Сам Брик хотя бы нанес урон их экономике, запустив в обращение фальшивые деньги. На его же совести лежало убийство фелькского солдата. Однако этого было мало. Брик хотел добиться большего. Фельк должен заплатить по счету!..

Он отложил карту в сторону. Что толку ее рассматривать? Он уже разработал операцию и разослал агентов. Теперь все было в их руках. Брик уселся на койку и принялся прислушиваться к лязгу и грохоту, который доносился из-за стены – там работали мастерские.

Следовало признать со всей откровенностью: его личные возможности в этом городе были весьма ограничены. Фелькские солдаты имели его словесное описание, оккупанты рвали и метали по поводу того, что убийца их товарища до сих пор не пойман. Соответственно, Брику небезопасно было показываться на улице. Он, конечно, мог бы целыми днями сидеть в этой убогой комнатенке, разрабатывать планы и руководить действиями организации…

Однако наверняка существуют другие пути. Просто обязаны существовать! Невзирая на утреннюю неудачу, Брик рвался наружу. Вынужденное заточение не давало ему покоя, терзало душу. Пусть дни его литературного творчества бесследно миновали – как и многое другое… но Брик, подобно всякой творческой личности, не умел долго находиться в бездействии. И сейчас, ожидая результатов операции с хранилищами воды, он продолжал обдумывать возможность личного участия в мятеже.



Вообще-то он знал, что все прошло успешно, еще до того, как Гельшири и остальная четверка друг за другом появились в штаб-квартире. Новости бежали по городу впереди них, и Брик даже сквозь стены услышал шум и возбужденные голоса соседей.

Его бойцы вернулись с задания во время последней дневной стражи. Здесь же собрались и все остальные члены группы. Из них один лишь Тайбер, подобно ему самому, безвылазно торчал в убежище. Дело в том, что он был уличен в попытке подкупа фелькского офицера с целью вовлечения его в контрабандные махинации. Теперь полковник Джесил разыскивал его – правда, далеко не так настойчиво и энергично, как неизвестного убийцу солдата.

– Ура, успех!

– Никто даже не заметил, как я…

– …высыпал этот пакет прямо в трубу…

– …не посмел задержаться, чтобы понаблюдать, хотя мне страшно хотелось!

Все они были чрезвычайно довольны собой. У каждого исполнителя имелось несколько целей – легко достижимых объектов, вокруг которых всегда крутилось много народу. Все, что от них требовалось для осуществления операции, – это некоторая ловкость рук… Но, разумеется, никто не отрицал потенциальной опасности. В случае провала и поимки агентам Брика грозили большие неприятности.

В обязанности Квентис входило следить за исполнением задания. Она должна была побеседовать с каждым из вернувшихся, убедиться, что их никто не видел и все меры предосторожности соблюдены. Квентис как нельзя лучше подходила для этой задачи: трезвый ум и холодный расчет являлись отличительными чертами этой женщины. Брик был ей многим обязан: именно Квентис помогла ему спрятаться, когда он в панике метался по городу после убийства фелькского солдата.

Будучи вполне толковой и самостоятельной горожанкой, Квентис зарабатывала на жизнь уличной торговлей с передвижного лотка. Хоть годы и оставили отпечаток на ее лице – сорок лет не шутка! – женщина выглядела получше многих своих ровесниц. К тому же если в этом лице и были какие-то недостатки, они с лихвой окупались нежным теплом ее янтарных глаз.

– Думаю, можно сказать, что процесс захватил уже весь Каллах, – кивнула она Брику.

– Да, я уже слышал.

Он махнул рукой в сторону улицы за лавками. Всю минувшую стражу оттуда доносились панические вопли.

– Люди… они очень встревожены. – Голос Гельшири звучал одновременно взволнованно и сконфуженно. Честно выполнив свою работу, она так и не выяснила, для чего все это было нужно.

– И они, черт побери, правы! – с блаженной улыбкой произнес Ондак, кузен Квентис. – Еще бы не встревожиться, когда вода обращается в кровь. Тут уж поневоле подумаешь: что-то не так!

И собравшиеся в комнате весело рассмеялись. Небольшое помещение едва вмещало эту кучу народу, и все же Брик с сожалением думал, что их слишком мало. Горстка против целой армии, оккупировавшей город.

Именно Ондак подобрал порошки, необходимые для трансформации воды. Остальные члены группы рыскали по харчевням, все еще работающим в окрестностях Каллаха, и доставали необходимые компоненты. Ондак составил смесь, которая при добавлении в воду изменяла ее цвет и консистенцию. Впрочем, этим дело и ограничивалось: при окрашивании вода не становилась ни вредной, ни опасной. После успешного завершения операции из всех водяных баков и цистерн Каллаха потекла вода, по виду неотличимая от крови. Бежала она медленно из-за большей вязкости, да и выглядела страшновато, но на вкус была совершенно обычной.

– Хоть эти поганые фелькцы и пользуются магией, – произнес Тайбер, наполняя стаканы для всей компании, – но, спорим, они до сих пор верят в свои байки про богов!

– Ага! – воскликнула Гельшири, и в глазах ее наконец-то зажглось понимание. – Так вы хотели напугать фелькцев!

Тайбер – бледнолицый, с плохими зубами – покровительственным жестом обнял девочку за плечи.

– Малышка, если б твой пол не был так четко выражен, я бы непременно влюбился в тебя. А теперь, друзья мои, прошу поднять бокалы. Пьем за Менестреля!

В «бокалах» (которые скорее следовало бы назвать стаканами, чашками, плошками и проч.) было вино, а отнюдь не новоявленная каллахская вода. Брик послушно отпил глоток. Когда-то он наслаждался горячительными напитками, а также шумным весельем, сопровождавшим каждое застолье.

Соратники по Рассеченному Кругу не знали его настоящего имени. Он не сообщил им даже псевдонима, который взял себе по прибытии в город. Все звали его просто Менестрелем. Вот и хорошо. Брику нравилась такая анонимность. В конце концов, он трудился не ради славы.

Вокруг все шумели, поздравляя друг друга с успехом, а Брик сидел в сторонке, не принимая участия в общей беседе. Гельшири, прикончив свой стакан, нахмурилась по привычке и спросила:

– Но если нам удастся напугать фелькцев, разве все остальные не испугаются тоже?

И снова Брик не стал разыгрывать из себя многоопытного учителя.

– А мы можем пустить слух, что это работа Рассеченного Круга. Тогда каллахцы не станут бояться.

Было бы, конечно, эффектно оставить свой знак возле каждого хранилища воды. Но это неизбежно привлекло бы внимание и усложнило проведение операции. Как жаль, что Брик не мог сегодня последовать за каждым из диверсантов, дабы при помощи магии высечь перечеркнутый круг на баках с водой. Ведь способность извлекать пламя из ничего все еще оставалась при нем.

Брик продолжать сидеть, потихоньку прихлебывая вино. В голове у него созревали новые планы. Сегодня ребята неплохо поработали, они заслуживают похвалы. Но впереди их ждут новые дела – куда более серьезные и сопряженные с большей опасностью.

Он заметил, что Тайбер, довольно неказистый с виду, обладает особой харизмой. Люди тянулись к нему – несомненному центру сегодняшнего веселья. Он смеялся и заставлял смеяться других. Его окружала атмосфера куража и самоуверенности. Именно такие люди – Брик знал это по собственному опыту – становятся лидерами везде, где льется вино и собирается толпа.

В тот момент, когда Тайбер подхватил три пустые кружки и начал ловко ими жонглировать, Брика наконец посетила идея, которой он так долго дожидался. Чуть погодя он отозвал Тайбера в сторонку и спросил:

– Скажи-ка, дружище, а ты знаком с магией?




РЭЙВЕН

(2)


«А вот и он!» – зачем-то прокомментировала Вадия.

Рэйвен ощутила, как радостное волнение захлестнуло ее новую подругу. Она и сама разделяла это чувство. За то короткое время, что они провели вместе с Вадией, девушки очень сблизились. Если раньше у них были общие мысли, то теперь и чувства удивительным образом сливались. Особенно в таком случае – когда обеих женщин охватывало волнение.

Они находились в коридоре. Двигаясь с вновь приобретенной сладострастной грацией, Рэйвен сделала несколько шагов, ненароком оглянулась и только тут «заметила» приближавшегося лорда Абраксиса. Вот он шел – высокий, худой, с непомерно длинными пальцами.

– Милорд! – Девушка склонилась в почтительном поклоне.

Нахмурившись, тот замедлил шаги, затем и вовсе остановился. Этот человек являлся самым могущественным – после Матокина – магом Империи. К тому же он был главой Службы внутренней безопасности Империи.

– Кто вы такая? – не слишком любезно поинтересовался он.

– Я Рэйвен, с вашего позволения, лорд Абраксис.

Девушка позволила себе несколько трепетных взмахов ресницами. Вадия успела обучить ее нескольким несложным трюкам, которые позволяли наиболее эффектно использовать их совместное роскошное тело.

В глазах колдуна, обычно холодных и бесстрастных, промелькнуло удивление.

– Да, – кивнул он. – Матокин упоминал при мне о твоем воскрешении. Неплохая попытка. Как я понимаю, это было сделано по просьбе генерала Вайзеля?

– Да, лорд.

– Отлично. Это говорит о том, что вы преуспели в своих попытках сблизиться с генералом. Недурно, недурно. И когда же вы планируете возвращаться в расположение армии?

– Очень скоро.

К концу стражи Рэйвен почти оправилась от физического и психического шока по поводу процедуры воскрешения. Сейчас, привыкнув к новому телу, она чувствовала себя вполне здоровой и дееспособной.

– Отлично. Надеюсь, вы понимаете, что прежнее задание, которое вы получили от нас с лордом Матокином, остается в силе? – многозначительно произнес маг.

– Конечно, – ответила Рэйвен. – Лорд Матокин уже напомнил мне об этом.

– Вот и прекрасно.

Собираясь на прогулку по коридорам Дворца, где она рассчитывала встретить лорда Абраксиса, Рэйвен надела тонкое платье, которое выгодно оттеняло все изгибы и выпуклости ее соблазнительного тела. Уж теперь-то она знала, какую притягательную силу может иметь женское тело. Прежде чем выйти из комнаты, она долго и с удовольствием изучала собственное отражение в зеркале. Вадия, со своей стороны, с законной гордостью демонстрировала ей собственное богатство и заявляла, что Рэйвен предстоит познать вкус победы над многими мужскими сердцами. Очень приятные ощущения – смеясь, говорила она.

Что ж, судя по тому впечатлению, которое Рэйвен произвела на стражников и посыльных в коридоре, подруга не лгала.

– Это так любезно, что вы проявляете интерес ко мне, – низким вибрирующим голосом проговорила девушка и придвинулась чуть ближе к высокопоставленному магу.

И снова в невыразительных глазах Абраксиса что-то промелькнуло.

– Я… то есть, мы с лордом Матокином… мы лишь хотели, чтобы вы получили возможность наилучшим образом проявлять свои способности, – запнувшись, произнес он.

– О, я счастлива их проявить, – сказала Рэйвен, стараясь не переиграть. Роль соблазнительницы была для нее внове – что, естественно, не относилось к Вадии. Там, в комнате, она поспешила посвятить Рэйвен в некоторые свои воспоминания. Надо сказать, весьма впечатляющие воспоминания.

– Рад слышать… – Взгляд Абраксиса пополз вниз по фигуре девушки.

Слегка выпятив грудь, Рэйвен сделала еще один шаг и встала вплотную к мужчине. Теперь ее гибкое бедро прижималось к его ноге. Кроме них, в коридоре никого не было.

– Скажи-ка, Рэйвен, – в голосе мага появилась легкая хрипотца, – а чье тело выбрано для твоего возрождения? Что-то мне знакомо твое лицо.

Рэйвен улыбнулась. Это была теплая, волнующая и многообещающая улыбка, совершенно невозможная при ее том, прежнем теле – толстом и неуклюжем. Как же она была рада от него освободиться!

– Леди Вадия великодушно согласилась принять меня в качестве гостьи, – созналась Рэйвен. А потом сделала то, чего никогда бы не позволила себе прежде: подняла руку и погладила мага по плечу – медленно, вызывающе.

На сей раз Абраксис даже не пытался скрыть свое удивление.

– Вадия? – выдохнул он. – Одна из самых знаменитых куртизанок Фелька!

– А вы никогда не интересовались, почему она так знаменита? – улыбнулась Рэйвен.

– Да… да, я…

– Тогда позвольте показать вам.

Уверенно взяв Абраксиса за руку, девушка повела его обратно в свою комнату. А внутри нее заливалась веселым смехом Вадия.



Вначале, когда Вадия сообщила ей некоторые подробности о себе, Рэйвен была шокирована. Как?.. – удивлялась она. – Как Матокину могло прийти в голову переселить ее в тело такой женщины?

Впрочем, ответ напрашивался сам собой.

Наверняка старый колдун воспользовался ситуацией, чтобы сделать ее более привлекательной для Вайзеля. А следовательно, облегчить ее шпионскую деятельность.

Рэйвен с наслаждением вытянулась во весь рост на смятой постели. Абраксис, несколько ошеломленный, извинился и ушел – как он сказал, на важное совещание.

Надо признать – произошедшее оказалось самым ярким сексуальным опытом в ее жизни. Хотя, если учесть, что ему предшествовало всего два любовных свидания (оба поспешные и малоприятные), то не такое уж это и событие. Причем заслуга здесь была не исключительно лорда Абраксиса. Скорее то возбуждение, которое он испытывал, прикасаясь к ее телу, отзывалось в Рэйвен ответным волнением и доставляло наслаждение.

– Просто удивительно, насколько отношение мужчин к женщине зависит от ее внешности, – пробормотала она с томным вздохом.

«И не говори», – поддержала ее Вадия.

«Чудесное ощущение», – продолжала беседу Рэйвен, теперь на внутреннем, беззвучном уровне. Обнаженная, она перекатилась по постели и тихо засмеялась.

«Вот и прекрасно. Наслаждайся… Но не весь день, дорогая. Скоро нам надо будет идти».

«Куда это?» – оборвала смех Рэйвен.

«Как куда? Обратно к генералу Вайзелю, естественно. Ты уже достаточно поправилась для путешествия».

При мысли о том, что придется покидать Фельк, настроение у девушки испортилось. Странное дело, до того город не слишком нравился ей. Правда, последние годы она провела в Академии – магической школе, которую основал лорд Матокин. А это место мало располагало к развлечениям: здесь царил культ послушания и жестокой дисциплины. Рэйвен еще только постигала азы магической науки, когда ее направили с заданием к генералу Вайзелю.

«Жаль уходить отсюда, – вздохнула девушка. – Где еще, как не во Дворце, вот так запросто, в коридоре, повстречаешься с одним из самых могущественных людей Империи?»

«Ага, и затащишь его к себе в постель», – сухо поддакнула Вадия.

«И это тоже», – хихикнула Рэйвен (вот и еще одна новая привычка).

Конечно же, Вадия права. Время возвращаться к работе. Рэйвен соскочила с кровати и направилась к зеркалу, по дороге прихватив один из стульев. При виде своего нового прекрасного тела она снова не смогла сдержать глупой самодовольной улыбки. Затем, усевшись, принялась расчесывать роскошную волну светлых блестящих волос.

«А ты, должно быть, проводила много времени здесь, во Дворце?» — спросила Рэйвен свою невидимую собеседницу.

«О да, немало».

«И спала со многими великими мужчинами?»

«Ну, не так сразу…»

Рэйвен снова не смогла удержаться от смеха. Эта Вадия была такой хорошенькой и остроумной. К тому же она держалась очень дружелюбно и давала Рэйвен множество полезных советов касательно ее нового тела. И притом не воображала – держалась как с равной. Не разговаривала свысока, не попрекала девушку ее прежней уродливой фигурой или безграмотностью во многих вопросах.

Внезапно Рэйвен прекратила расчесываться. Она замерла и уставилась в зеркало на эти чарующие глаза, которые все более и более ощущала своими собственными. Хотя на самом деле они принадлежали Вадии. Леди Вадии, роскошной куртизанке.

«Скажи мне кое-что», – Рэйвен не решалась спросить.

«Да?»

«А лорд Матокин… он когда-нибудь спал с тобой?» – в горле у нее встал комок.

«Этого я тебе не скажу», – ответила Вадия после некоторой паузы.

Такого ответа Рэйвен не ожидала.

«Что значит „не скажешь”»? – нахмурилась девушка.

«А вот то и значит. И знаешь ли, дорогая… Ты не сможешь меня заставить. Так что не расстраивайся понапрасну. Я все равно на твоей стороне. Но мне известно, что ты думаешь про Матокина. Ты делаешь это довольно часто и достаточно громко, чтобы я могла тебя услышать. Он вполне может быть твоим отцом, но лично я ничего про это не знаю. И я не позволю тебе все испортить ненужными мыслями о том, что это самое тело… ну, ты понимаешь, о чем я. Поэтому лучше выброси подобные мысли из головы!»

Рэйвен честно попыталась последовать совету. Вадия опять была права. Черт побери, похоже, она права почти всегда!

Тем временем принесли одежду. Рэйвен просмотрела ее и отобрала наиболее удобные и практичные вещи – старалась, чтобы они выглядели не слишком вызывающе в полевых условиях. Прихватила ботинки и теплый плащ. Но пересматривая свой новый гардероб, отметила: при всей практичности одежда все же выгодно подчеркивала ее пышную фигуру.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=166308) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.