Обманутая
Филис Кристина Каст


Дом Ночи #2
Зои Редберд удается прижиться в Доме Ночи – интернате для вампиров-недолеток. Зои открывает в себе могущественные силы, которые сопровождает растущая жажда крови, и у нее наконец-то появляется новый парень – и даже целых два!

Кажется, все идет прекрасно, но неожиданно в Дом Ночи приходит смерть, и Зои приходится найти в себе мужество для борьбы с предательством, которое разбивает ей сердце, ранит душу и разрушает весь ее мир.





Ф.К. Каст, Кристин Каст

Обманутая


Мы посвящаем эту книгу Шерри Роулэнд (Тетушке), нашему другу и журналисту.

Шер! Огромное тебе спасибо за заботу о нас.

Я понимаю, насколько мы можем раздражать тебя своими придирками и требованиями.

Но честное слово – мы тебя очень любим!


Как всегда, мы хотим сказать спасибо Дику Л. Касту, нашему папе/дедушке, за то, что он знает все о биологии и помогает нам разобраться в этих сюжетах.

Мы так же хотели бы поблагодарить нашего потрясающего агента, Мередит Бернстайн, ведь именно благодаря ее блестящей идее родилась на свет эта серия книг!

Огромное спасибо всей команде издательства St.Martin’Griffin, в особенности Дженифер Уэйс и Стефании Линндског, за их помощь в создании этой великолепной серии. И ОГРОМНЕЙШЕЕ СПАСИБО замечательным художникам, придумавшим и нарисовавшим такие замечательные обложки!

Мы хотели бы так же выразить искреннюю благодарность всем сотрудникам «Уличных котов» – службе спасения и приюта для котов в Тулсе. Мы не только оказываем поддержку этой службе (мы даже взяли у них нашу Налу!), но искренне восхищаемся добротой ее сотрудников и их самоотверженной любовью к животным.

    Ф.К. и Кристин

Отдельно хочу поблагодарить моих старшеклассников за то, что 1) они умоляют вставлять их в книги и позволяют убивать по ходу действия, 2)обеспечивают меня неистощимым запасом шуток, 3) время от времени оставляют меня в покое и дают возможность писать. А ТЕПЕРЬ МАРШ ДЕЛАТЬ УРОКИ! Скоро контрольная.

    Мисс Каст




ГЛАВА 1


– У нас новенькая. Зацените! – заинтересованно-оценивающе заметила Шони, усаживаясь за «наш» столик в обеденном зале (читай – школьной столовке).

– Жуткое дело, Близняшка, просто жуткое, – поддержала ее Эрин с той же интонацией.

Между Эрин и Шони существовала загадочная психологическая связь, делавшая подружек настолько похожими друг на друга, что их прозвали Близняшками, несмотря на разительное внешнее отличие: Шони была ямайской красоткой цвета кофе с молоком из штата Коннектикут, а Эрин – голубоглазой бледноликой блондинкой из Оклахомы.

– Хорошо, что ее поселили с Сарой Фриберд, – протянул Дэмьен, кивая на тощую девочку с очень густыми черными волосами, которая сопровождала в столовую новую соседку. От крутой перемены в своей жизни бедная новенькая выглядела совершенно обалдевшей.

Дэмьен прищурился и окинул обеих острым оценивающим взглядом знатока, не упустив ни сережек в ушах, ни мысков туфель.

– Поскольку, могу вам могу открыто заявить, чувство стиля у нее, несомненно, развито лучше, чем у бедной Сары. Это сразу бросается в глаза, несмотря на то, что девица явно потрясена своей Меткой и всеми вытекающими из нее последствиями. Возможно, она сумеет оказать благотворное влияние на поистине отвратительные обувные преференции нашей Сары!

– Дэмьен, – вскипела Шони. – До каких пор ты будешь испытывать мое терпение…

– …своими идиотскими словесными фокусами! – закончила Эрин.

Дамьен презрительно фыркнул и напустил на себя вид такого оскорбленного превосходства, что даже поголубел от самодовольства (извините за каламбур, но вообще-то он и в самом деле голубой).

– Милые дамы! Мне искренне жаль, что поистине монструозная скудость вашего словарного запаса вынуждает вас постоянно носить с собой словари, чтобы понимать смысл произнесенных мною слов.

Близняшки синхронно прищурили глаза и со свистом втянули в себя воздух, изготовившись к новой атаке, но моя соседка Стиви Рей не допустила кровопролития и громко пояснила оба определения, старательно отчеканивая каждое слово, как будто выступала в финале конкурса по словесности.

– Преференции – примерно то же самое, что и выбор. Монструозный – совершенно чудовищный. И не надо ругаться, ладно? Сейчас начнется родительский час, и я не хочу, чтобы родители узнали, что мы ведем себя, как последние придурки.

– Вот засада, – прошипела я. – Совсем забыла про этот чертов час!

Дэмьен застонал и с подозрительным стуком уронил голову на стол.

– У меня тоже из головы вылетело!

Мы все сочувственно посмотрели на него.

Родители Дэмьена совершенно спокойно отнеслись к тому, что их сын был Помечен, отправился в Дом Ночи, и с тех пор в его организме происходит таинственное Превращение, от которого он либо умрет, либо превратится в вампира. Их беспокоило только то, что их сын гей. Но они хотя бы его не пилили. Моя мама и ее текущий муженек, мой злотчим Джон Хеффер, не видели во мне вообще ничего хорошего.

– А мои предки не приедут. Они были здесь в прошлом месяце, хорошенького понемножку, – заметила Шони.

– Общий привет, Близняшка! – воскликнула Эрин. – Родители написали по электронке, что тоже не явятся, поскольку как раз в день Благодарения отправляются в путешествие на Аляску вместе с моей тетушкой Алейн и дядюшкой Вралем Ллойдом. Да пусть катятся! – Эрин пренебрежительно передернула плечами, давая понять, что скучает по своим родителям ничуть не больше, чем Шони.

– Слушай, Дэмьен, может, твои папа и мама тоже не приедут? – с надеждой спросила Стиви Рей.

– Приедут, – вздохнув, ответил наш мальчик-талисманчик. – В этом месяце у меня день рождения. Они привезут подарки.

– Но это же здорово! – воскликнула я. – Ты недавно говорил, что тебе нужен новый альбом для рисунков!

– Они мне ни за что его не подарят, – тихо ответил Дэмьен. – В прошлом году я попросил мольберт. Они вручили мне набор туристического снаряжения и годовую подписку на «Спортс Иллюстрейтед».

– Отпад! – хором выдохнули Близняшки, а мы со Стиви Рей сморщили носы и сочувственно засопели.

Видно было, что Дэмьену хочется поскорее сменить тему, поэтому он обернулся ко мне и спросил:

– Твои родители приезжают сюда в первый раз. Как думаешь, как все пройдет?

– Кошмарно, – с уверенностью выдохнула я. – Абсолютно, совершенно и непоправимо кошмарно!

– Зои! Я хочу познакомить тебя с моей новой соседкой. Диана, это Зои Редберд, она возглавляет Дочерей Тьмы.

Я не меньше Дэмьена была рада любой возможности закрыть тему родительского часа, поэтому с готовностью подняла голову и улыбнулась робеющей Саре.

– Ух ты, так это правда! – выпалила новенькая, не успела я поздороваться. Разумеется, она уставилась на мою Метку. Миг спустя Диана поняла свою оплошность и покраснела до ушей. – То есть… Я не то сказала… Извини, я не хотела быть невежливой… – жалобно залепетала она.

– Все в порядке. Как видишь, это чистая правда. Моя Метка синяя и еще она разрослась, – я снова улыбнулась, искренне стараясь приободрить новенькую, хотя вообще-то меня реально бесит, когда меня разглядывают, словно главный экспонат выставки уродов.

Повисла тишина.

К счастью, деликатная Стиви Рей успела вмешаться до того, как пристальный взгляд Дианы и мое напряженное молчание стали еще более неловкими.

– Эта крутая кружевная татуировка вдоль бровей, на шее и плечах появились у нашей Зет после того, как она спасла своего бывшего парня от жутких духов мертвых вампиров, – бодро сообщила моя лучшая подруга.

– Сара мне так и сказала, – осторожно ответила Диана. – Но я сочла это настолько невероятным…

– Что не поверила! – пришел ей на помощь Дэмьен.

– Ну да… Извините, – повторила Диана и, густо покраснев, принялась нервно кусать ногти.

– Мелочи жизни! – сказала я, выдавив почти дружелюбную улыбку. – Мне иногда и самой не верится, а ведь я там была!

– И не просто была, а разгоняла пинками злых духов! – воскликнула Стиви Рей.

Я бросила на ее укоризненный взгляд, который она с достоинством проигнорировала.

Представляете, каково мне приходится? Может, когда-нибудь мне и предстояло стать Верховной жрицей, но пока меня даже друзья не слушались!

– В первое время здесь все кажется очень странным, – сказала я новенькой. – Но ты быстро привыкнешь.

– Спасибо, – кивнула она, на этот раз с настоящим облегчением.

– Ну, нам пора. Я еще должна показать Диане, где у нее будет проходить пятая пара, – сказала Сара и, словно чтобы окончательно меня достать, отсалютовала мне традиционным вампирским приветствием, приложив к сердцу сжатый кулак.

– Меня просто бесит, когда так делают, – прошипела я, когда парочка удалилась, и мы вернулись к своим салатам.

– А, по-моему, очень мило, – возразила Стиви Рей.

– Ты это заслужила, – поддержал ее Дэмьен и добавил занудным учительским тоном: – Ведь ты первая ученица третьей ступени, ставшая предводительницей Дочерей Тьмы, а также единственная в истории вампирка, не говоря уже о том, что недолетка, обладающая властью над всеми пятью стихиями!

– Привыкай, Зет, – Шони отправила в рот огромную порцию салата и энергично махнула в мою сторону вилкой.

– Ты особенная! – традиционно закончила Эрин.

В Доме Ночи своя система градации учеников. Третья ступень – это примерно как девятый класс в обычной школе, четвертая ступень – десятиклассники, и так далее. Так что позвольте представиться, Зои Редберд – девятиклассница и предводительница Дочерей Тьмы. Повезло мне, да?

– Кстати, о Дочерях Тьмы, – сказала Шони. – Ты уже придумала, какие внесешь изменения? Как теперь туда будут принимать новых членов?

Я стиснула зубы, чтобы не заорать: «Нет, черт вас всех возьми! Ничего я не придумала, потому что до сих пор не могу поверить, что меня угораздило их возглавить!»

Разумеется, ничего такого я не сказала. Просто покачала головой и решила – надо признать, порой у меня бывают гениальные озарения! – перекинуть мяч на другую сторону поля.

– Нет, я пока ничего не придумала. Честно говоря, хотелось бы обсудить это с вами. Что посоветуете?

Как я и ожидала, все тут же умолкли. Я открыла было рот, чтобы поблагодарить их за сдержанность, но тут по школьному радио раздался властный голос нашей Верховной жрицы.

В первый момент я обрадовалась этому неожиданному вмешательству, но стоило мне вслушаться в сообщение, как меня снова бросило в дрожь.

– Учащиеся и преподаватели, прошу вас проследовать в рекреационный зал. Наш ежемесячный родительский час начинается.

Вот черт!



– Стиви Рей! Ой, божечки, как же я по тебе скучала, детка моя!

– Мамуся! – завопила Стиви Рей, бросаясь в объятия женщины, как две капли воды похожей на нее саму, только килограмм на тридцать потяжелее, и лет на двадцать постарше.

Мы с Дэмьеном неловко топтались в зале, который уже начал заполняться смущенными родителями, немногочисленными братьями-сестрами, стайкой человеческих школьников и нашими учителями-вампирами.

– Ага, вот и мои родители, – вздохнул Дэмьен. – Ладно, пошел сдаваться. До встречи.

– До встречи, – пробормотала я, глядя, как он направляется к парочке совершенно обычных людей, державших в руках завернутый в бумагу подарок.

Мама быстро обняла Дэмьена, а отец с подчеркнутой мужественностью пожал ему руку. Дэмьен при этом выглядел совершенно несчастным и потерянным.

Я поплелась к длинному, покрытому скатертью столу, занимавшему всю противоположную стену. На нем были расставлены тарелки с дорогим сыром, мясом, десертами и фруктами, а также чай, кофе и вино.

Я уже целый месяц жила в Доме Ночи, но здешнее отношение к вину не переставало меня удивлять. Впрочем, этому было сразу несколько объяснений. Во-первых, наш Дом Ночи создавался по образу и подобию европейских Домов, а в Европе, насколько мне известно, запивать еду вином это все равно, как для нас холодным чаем или колой.

Вторая причина была связана с генетикой. Дело в том, что вампиры никогда не пьянеют, даже недолетки не способны окосеть, по крайней мере, от алкоголя, (кровь, само собой, вызывает совершенно противоположный эффект). Вот и получается, что вино для нас вообще не проблема, однако интересно было взглянуть, как родители отнесутся к тому, что у нас в школе выпивают!

– Мамусь! Познакомься с моей соседкой! Помнишь, я тебе про нее рассказывала? Это Зои Редберд. Зои, это моя мама.

– Здравствуйте, миссис Джонсон, очень приятно познакомиться, – вежливо сказала я.

– Зои! Как же я рада, наконец, тебя увидеть! Ах, да ты просто чудо! Твоя Метка еще красивее, чем рассказывала Стиви Рей. – Миссис Джонсон крепко прижала меня к груди и прошептала: – Спасибо, что присматриваешь за моей малышкой. Я так за нее тревожусь!

Я неловко обняла ее в ответ и сказала:

– Пустяки, миссис Джонсон. Стиви Рей – моя лучшая подруга.

Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы мама тоже обняла меня, и чтобы она беспокоилась обо мне так же, как добрая миссис Джонсон тревожится о своей дочери.

– Ма, ты привезла мне шоколадного печенья? – нетерпеливо спросила Стиви Рей.

– Конечно, детка, но оставила его в машине, – скороговоркой произнесла миссис Джонсон с тем же деревенским говором, что был и у Стиви Рей. – Пойдем-ка, проводишь меня и сама все возьмешь. Я привезла побольше, чтобы ты могла угостить друзей. – Миссис Джонсон с ласковой улыбкой посмотрела на меня. – Хочешь пойти с нами, Зои?

– Зои.

Этот голос походил на ледяное эхо доброго журчания миссис Джонсон. Я обернулась и увидела входящих в зал маму и Джона.

Сердце у меня рухнуло в балетки. Она все-таки взяла его с собой. Ну почему, почему хотя бы в первый раз она не приехала одна, чтобы мы могли побыть вдвоем? Это был глупый вопрос, потому что я заранее знала ответ.

Джон никогда бы этого не допустил. А когда Джон чего-то не хочет, мама повинуется без возражений. Точка. Конец предложения.

С тех пор, как моя мама вышла за своего Джона Хеффера, она перестала беспокоиться о деньгах. Она живет в шикарном доме в тихом дорогом пригороде. Она стала членом школьного родительского комитета и общины «Люди Веры». Но за три года своего «безупречного» замужества моя мама окончательно и бесповоротно перестала быть моей мамой и самой собой.

– Простите, миссис Джонсон, но приехали мои родители. Мне нужно идти.

– Ах, детка, я с радостью познакомлюсь с твоими мамой и папой! – воскликнула миссис Джонсон и, как будто мы были на обычном школьном вечере, с сияющей улыбкой повернулась к моим предкам.

Мы со Стиви Рей переглянулись.

«Извини, – произнесла я одними губами.

Честно говоря, на тот момент у меня не было стопроцентной уверенности, что все это кончится неприятностями, но при одном взгляде на злотчима, который сокращал разделявшее нас расстояние решительными шагами накачанного тестестероном альфа-самца, возглавляющего гонку на выживание, я почувствовала, что мои слова о кошмаре могут оказаться вещими.

Миг спустя мое сердце птицей выпорхнуло из балеток, а жизнь показалась намного лучше, потому что из-за спины Джона решительно вышел мой самый любимый на свете человек и, раскинув руки, шагнул ко мне.

– Бабуля!

Бабушка Редберд обняла меня, и я растворилась в сладком запахе лаванды, который всегда сопровождал ее, словно кусочек ее волшебной фермы.

– Моя Птичка Зои! – Бабушка крепче прижала меня к себе. – Я так скучала по тебе, у-ве-тси а-ге-ху-тса!

Я улыбнулась сквозь слезы, услышав это древнее слово, которое на языке индейцев чероки обозначало «дочь», а для меня было символом безопасности, любви и безоговорочного одобрения. Всего того, чего я целых три года не видела дома… Всего того, что до переселения в Дом Ночи я могла найти только на лавандовой ферме бабушки Редберд.

– Я тоже скучала по тебе, бабуль! Как хорошо, что ты приехала!

– Вы, должно быть, бабушка Зои? – спросила миссис Джонсон, когда мы с бабушкой, наконец, оторвались друг от друга. – Как я рада с вами познакомиться! У вас такая славная девочка, просто прелесть!

Бабушка тепло улыбнулась и собралась что-то ответить, но Джон перебил ее в своей обычной хамской манере типа «я тут самый главный».

– Вообще-то, это наша общая «милая девочка»!

В тот же миг моя мамочка, словно безупречная тетка-киборг из фильма «Степфордские жены», ожила и включилась в разговор.

– Мы родители Зои. Меня зовут Линда Хеффер. Это мой муж, Джон Хеффер, а это моя мама, Сильвия Ред… – дойдя до середины своей любезной речи, мама, наконец решилась посмотреть на меня, и в тот же миг поперхнулась и замолчала.

Я выдавила из себя улыбку, но она получилась натянутой и дрожащей, словно форма, отлитая из жидкого гипса и забытая на горячем летнем солнце, где она легко может пойти трещинами, если хоть на минуту оставить ее без внимания.

– Привет, мама.

– Что ты сделала со своей Меткой? – взвизгнула моя мама. Слово Метка она произнесла так, будто говорила об онкологии или педофилии.

– Зои спасла жизнь одному молодому человеку, в полной мере проявив врученную ей Богиней власть над пятью стихиями. За это великая Никс отличила ее новыми Метками, совершенно необычными для недолеток, – раздался за нашими спинами глубокий мелодичный голос, и Неферет вступила в центр кружка, протягивая руку моему злотчиму.

Как и большинство взрослых вампиров, Неферет была фантастически прекрасна: высокая, с волнистыми рыжевато-каштановыми волосами и лучистыми миндалевидными глазами невероятного цвета густого зеленого мха. Двигалась она с совершенно нечеловеческой уверенностью и грацией, а ее кожа просто сияла красотой и здоровьем, как будто подсвеченная изнутри.

В этот вечер на Неферет был роскошный темно-синий шелковый костюм и серебряные серьги в виде спиралек (которые символизировали путь Никс, но большинство человеческих родителей об этом даже не догадывалось). Как и у всех остальных преподавателей, на костюме Неферет над левой грудью красовался вышитый серебром силуэт богини Никс с воздетыми над головой руками. Что вам сказать о ее улыбке? Она была ослепительна.

– Мистер Хеффер, я Неферет, Верховная жрица Дома Ночи. В вашем мире меня назвали бы директором этой школы. Добро пожаловать в Дом Ночи. Я очень рада, что вы посетили наш родительский час.

Честное слово, Джон машинально пожал ей руку! Неферет застала его врасплох, иначе он бы ни за что этого не сделал. Неферет энергично встряхнула ладонь злотчима и обернулась к моей маме.

– Миссис Хеффер, приятно познакомиться с мамой нашей Зои. Вы не представляете, как мы рады ее появлению в нашем Доме Ночи!

– Да… то есть, спасибо! – пролепетала мама, совершенно очарованная красотой и шармом Неферет.

Когда Неферет повернулась к бабушке, ее улыбка стала не просто любезной, а по-настоящему теплой и искренней. Я отметила про себя, что они обменялись настоящим вампирским приветствием, пожав друг другу предплечья.

– Сильвия Редберд, всегда рада видеть вас в нашем Доме!

– Неферет, я тоже счастлива вновь повидаться с вами, и хочу от души поблагодарить вас за то, что вы не забыли о своей клятве присматривать за моей внучкой.

– Ну что вы! Эта клятва нисколько меня не обременяет! Зои у нас совершенно особенная девочка, мы все ее любим. – На этот раз улыбка Неферет предназначалась и мне тоже. Затем Верховная жрица повернулась к Стиви Рей и ее маме: – А это соседка Зои, Стиви Рей Джонсон, и ее мама. В последнее время наши девочки стали просто неразлучны! Даже кошка Зои привязалась к Стиви Рей и бегает за ней, словно за хозяйкой.

– Ага, правда! – засмеялась Стиви Рей. – Вчера, когда мы смотрели телик, Нала так и просидела у меня на коленях. А ведь она никого не признает, кроме Зои!

– Кошка? Что-то не припоминаю, чтобы мы давали Зои разрешение заводить кошку, – вмешался Джон, и я едва подавила автоматический рвотный рефлекс.

Не припоминает он! Да ведь они с мамой за целый месяц не нашли времени хоть раз позвонить мне.

– Вы недопоняли, мистер Хеффер, – любезно заметила Неферет. – В Доме Ночи коты могут не только ходить, где им заблагорассудится, но и сами выбирают себе хозяев. Зои не требовалось никакого разрешения, Нала сама выбрала ее.

Джон пренебрежительно фыркнул, но я с облегчением отметила, что никто не обратил на его возмущение никакого внимания. Нет, он все-таки жуткий урод!

– Не хотите ли немного подкрепиться? – спросила Неферет и изящным жестом указала на стол.

– Ох, Господи, я и забыла совсем! Я же оставила в машине печенье! Мы со Стиви Рей как раз собирались за ним сбегать.

Мама Стиви Рей еще раз крепко обняла меня, помахала рукой остальным и убежала вместе с дочкой, оставив меня с родителями и бабушкой.

Я придвинулась поближе к бабушке, крепко вцепилась в ее руку, и повела к столу с закусками. Как было бы хорошо, если бы она приехала сюда одна! Я покосилась на маму. На ее лице застыло хмурое напряженное выражение. Она нервно оглядывалась по сторонам, разглядывая других детей, но старательно избегала смотреть на меня.

«Зачем ты вообще сюда приехала? – хотелось мне крикнуть. – Зачем притворяться, что я тебе не безразлична, что ты тоже обо мне скучала – и все своим видом демонстрировать, что тебе на меня плевать?»

– Глоточек вина, Сильвия? – предложила Неферет. – Мистер Хеффер, миссис Хеффер?

– Не откажусь! Красного, пожалуйста, – улыбнулась бабушка.

Джон недовольно поджал губы.

– Нет. Мы не пьем.

Я с трудом сдержалась, чтобы не фыркнуть. Это когда же он завязал, интересно знать? Готова спорить на свои последние пятьдесят долларов, что у него в холодильнике, как всегда, стоит упаковка из полдюжины банок пива! А мама пьет красное вино ничуть не реже, чем бабушка! И, кстати, его очень любит.

И я перехватила завистливый взгляд, брошенный ею на бабушку, которая с удовольствием отпила глоток прекрасного вина, налитого Неферет. Они, оказывается, не пьют! По крайней мере, на людях. Лицемеры!

– Так вы говорите, Метка нашей Зои так изменилась из-за того, что она совершила что-то особенное? – спросила бабушка, крепко сжав мою руку. – Она рассказывала, что стала предводительницей Дочерей Тьмы, но ни словечком не обмолвилась ни о каких своих подвигах!

Я снова напряглась.

Что-то подсказывало мне, что маме с Джоном вряд ли понравится история о том, как в канун Хэллоуина (у нас в Доме Ночи в эту пору празднуется кельтский праздник Самайн – священная ночь почитания умерших), бывшая предводительница Дочерей Тьмы создала магический круг и по оплошности призвала в него реально злых духов, которые вышли из-под ее власти сразу же после того, как на сцене неожиданно появился мой бывший парень.

Но больше всего я боялась, что всем станет известна моя самая ужасная тайна – Хит искал меня потому, что я попробовала его кровь, и тем самым Запечатлела, то есть привязала его к себе, что вообще очень легко происходит с людьми, попавшими под влияние вампиров, пусть даже вампиров-недолеток, вроде меня.

Итак, бывшая глава Дочерей Тьмы Афродита а в какой-то момент утратила власть над призраками, и те решили сожрать моего Хита.

Я не шучу, именно так оно и было. Даже еще хуже – покончив с Хитом, давно околевшие кровососы намеревались угоститься всеми нами, в том числе великолепным Эриком Найтом, будущим вампиром, с которым я встречалась весь этот месяц и который, в отличие от Хита, был моим не бывшим, а уже почти настоящим парнем.

Кажется, я отвлеклась… Короче, надо было брать ситуацию в свои руки, ну я и взяла. С помощью Стиви Рей, Дэмьена и Близняшек я создала магический круг и призвала в него силы пяти стихий: Воздуха, Огня, Воды, Земли и духа. Используя свою власть над всеми ними, я приказала стихиям вернуть взбесившихся духов туда, где они живут (или не живут).

Когда все закончилось, выяснилось, что Метка на моем лбу дала побеги, покрыв мое лицо тончайшим кружевом ярко-синих завитков, но и это оказалось не все. Точно такие же завитки расползлись по моей шее и плечам, причем в их узор были вплетены очень красивые загадочные руны, которых не было ни у одного взрослого вампира, не говоря уже о недолетках.

После этого Неферет низложила Афродиту, лишив ее руководства элитной группой недолеток «Дочери Тьмы» и передав его мне. Кроме того, я должна была приступить к обучению своим будущим обязанностям Верховной жрицы богини Никс.

Все это явно противоречило взглядам моего злотчима Джона Хеффера и моей покорной мамы.

– Произошел небольшой инцидент, но благодаря храбрости и мудрости вашей дочери никто не пострадал, и все закончилось хорошо. При этом Зои открыла в себе особый дар призывать энергию пяти стихий, – гордо улыбнулась Неферет, и я зарделась от ее похвалы. – Так что эта татуировка является знаком одобрения и благоволения нашей Богини.

– Это богохульство! – воскликнул Джон, придавая своему голосу одновременно гневное и величественное звучание. – Вы подвергаете опасности ее бессмертную душу!

Неферет устремила на него взгляд своих удивительных зеленых глаз. Я видела, что она нисколько не рассердилась. Напротив, ситуация ее явно забавляла.

– Вы, должно быть, один из общины «Люди Веры»?

Джон выкатил колесом свою цыплячью грудь.

– Да!

– В таком случае, давайте проясним некоторые вещи. Разве я прихожу в ваш дом, в вашу общину, чтобы публично поносить ваши убеждения, с которыми я абсолютно не согласна? Разумеется, нет. Я не жду, что вы будете верить в то, во что всей душой верю я. Скажу больше, мне никогда не придет в голову пытаться обратить вас в свою веру, несмотря на то, что я всем сердцем люблю свою Богиню и преданно служу ей. Разве я не в праве просить вас отнестись к моим чувствам с тем же уважением, которое я оказываю вашим? Не вижу в этой просьбе ничего чрезмерного. Я всего лишь прошу вас уважать мою веру, находясь в моем «доме».

Глаза Джона превратились в злобные узкие щелочки, и он угрожающе заработал челюстью.

– Жизнь, которую вы ведете, порочна и греховна! – возмущенно воскликнул он.

– И это говорит член общины, которая запрещает радости жизни, низводит женщин до роли самки и служанки мужчины, невзирая на то, что именно женщины служат опорой и ее основой? – Неферет негромко рассмеялась, но в этом тихом смехе слышалось предупреждение, от которого у меня холодок пробежал по спине. – Не спешите судить других, мистер Хеффер. Может, лучше начать с уборки собственного дома?

Лицо Джона побагровело, он с шумом втянул в себя воздух и открыл рот, намереваясь обрушить на наши головы одну из своих жутких сентенций, смысл которых сводился к тому что то, во что он верит – правильно, а то, во что верят все остальные – совершенно неправильно, но Неферет не дала ему такой возможности.

Она даже не повысила голос, но в нем вдруг зазвучала властная сила Верховной жрицы, и я невольно втянула голову в плечи, радуясь тому, что этот гнев обрушился не на мою голову.

– У вас есть две возможности, мистер Хеффер. Вы можете каждый месяц быть желанным гостем Дома Ночи, но для этого вам придется смириться с нашим образом жизни и научиться сдерживать свое неудовольствие и стремление к осуждению. Так же вы можете уйти прямо сейчас – и больше никогда не возвращаться. Никогда. Решайте же.

Последние два слова пробежали по моей коже словно электрический разряд, и я поежилась от страха. Услышав все это, мама побелела, как молоко, и уставилась на Неферет остекленевшим взглядом. Лицо Джона окрасилось совсем другим цветом. Глаза его сузились еще сильнее, а щеки налились пугающим багрянцем.

– Линда, – просипел он сквозь стиснутые зубы. – Мы уходим.

Потом отвернулся от Неферет и посмотрел на меня с такой ненавистью и отвращением, что я невольно попятилась. Вообще-то, я всегда знала, что он меня не любит, но до этого момента даже не догадывалась, насколько…

– Ты сама виновата, что очутилась в этом месте. Ты это заслужила. Мы с мамой уходим и больше никогда сюда не вернемся. Теперь ты останешься одна – совсем одна!

Развернувшись на каблуках, Джон Хеффер шагнул в сторону выхода. Мама на секунду замешкалась, и я подумала, что на прощание она скажет мне что-нибудь хорошее. Например, что ей очень-очень жаль. Что она скучает по мне… И чтобы я не беспокоилась, потому что она все равно будет навещать меня, что бы не сказал Джон. Ведь она была моей мамой!

– Зои, как ты могла попасть в такое место? Просто не могу поверить!

Мама сокрушенно покачала головой и покорно засеменила следом за своим Джоном. Как всегда.

– Бедная моя девочка! – Бабушка, тоже как всегда, оказалась со мной рядом. Она прижала меня к себе и горячо заговорила мне на ухо: – Я обязательно приеду в следующий раз, обещаю! Не волнуйся, детка. Я так горжусь тобой! – Обняв меня за плечи, она улыбнулась сквозь слезы. – Все наши предки, индейцы чероки, тобой гордятся. Поверь, я это чувствую. Я знаю, тебе покровительствует Богиня, но не забывай, что у тебя есть верные друзья, – бабушка подняла глаза на Неферет и добавила, – и мудрые наставники. Когда-нибудь ты повзрослеешь и сможешь простить свою мать. А пока помни, что ты всегда будешь и останешься дочерью моего сердца, моей маленькой у-ве-тси а-ге-ху-тса. – Она поцеловала меня. – Мне пора. Я приехала сюда на твоей машинке, чтобы ты могла ею пользоваться, так что должна вернуться домой с твоими родителями. Надо поторопиться, пока они не уехали! – Бабушка протянула мне ключи от моего винтажного «жука» и еще раз крепко прижала к груди. – Никогда не забывай, что я люблю мою маленькую Птичку.

– И я люблю тебя, бабуля, – прошептала я, целуя ее. Потом крепко-крепко обхватила и застыла, глубоко вдыхая ее сладкий лавандовый запах, словно хотела набрать его полные легкие, чтобы потом понемногу дышать им целый месяц до новой встречи.

– До свидания, малышка. Звони мне почаще! – Бабушка еще раз поцеловала меня и ушла.

Я смотрела ей вслед, не замечая, что реву в три ручья. Только когда слезы защекотали мне шею, я очнулась словно от гипноза. Оказывается, я даже забыла о стоявшей рядом Неферет и слегка вздрогнула, когда она протянула мне салфетку.

– Мне очень жаль, Зои, – тихо сказала она.

– А мне нет! – Я с шумом высморкалась, вытерла лицо и только тогда посмела поднять на нее глаза. – Спасибо, что поставили его на место.

– Но я вовсе не хотела прогонять твою маму!

– Вы ее не прогоняли. Она сама ушла. Никто не заставлял ее подчиняться, она сама так решила. Она уже три года только это и делает. – Жгучие слезы снова подступили к горлу, и я торопливо заговорила, пытаясь прогнать их обратно: – Но раньше она была совсем другой! Я понимаю, это звучит ужасно глупо, но я каждый раз жду, что она вдруг снова станет прежней. Но этого не происходит. Иногда мне кажется, что он убил мою маму и засунул в ее тело эту чужую тетку!

Неферет обняла меня за талию.

– Мне очень понравилось, что сказала твоя бабушка. Возможно, когда-нибудь ты сможешь простить свою маму. Твоя бабушка очень мудрая женщина.

Я посмотрела на дверь, за которой только что скрылись все трое.

– Это будет очень нескоро.

Неферет молча сжала мое плечо.

Я подняла на нее глаза. Я была так рада, что она рядом, и снова – уже в который раз! – подумала, как было бы хорошо, если бы она была моей мамой. Потом вспомнила, как месяц назад Неферет рассказала мне, что когда она была совсем маленькой девочкой, ее мать умерла, а отец несколько лет подряд подвергал ее физическому и моральному насилию, и только Метка Богини спасла ее от этого кошмара.

– Вы смогли простить своего отца? – робко спросила я.

Неферет посмотрела на меня и несколько раз моргнула, словно ей стоило усилий вернуться в то далекое время.

– Нет. Так и не простила, но когда я о нем вспоминаю, мне кажется, будто это было в какой-то другой жизни… Все, что он со мной делал, происходило с маленьким человеческим ребенком, а не с Верховной жрицей и зрелым вампиром. Для Верховной жрицы и вампира этот человек, как и все остальные люди, не имеет никакого значения.

Неферет произнесла это твердо и уверенно, но в глубине ее прекрасных зеленых глаз я увидела проблеск какой-то старой, мучительной и незажившей боли… И тогда я впервые задумалась над тем, насколько честна Неферет перед самой собой.




ГЛАВА 2


Я страшно обрадовалась, когда Неферет сказала, что мне не обязательно оставаться в рекреационном зале до конца вечера. После устроенной родителями безобразной сцены, казалось, будто все смотрят на только меня. «СЕГОДНЯ НА АРЕНЕ! Недолетка с удивительной Меткой и кошмарной семейкой!!!»

Я почти бегом вылетела из зала и направилась кратчайшей дорогой к своему корпусу мимо небольшого внутреннего дворика, на который выходили окна столовой.

Было примерно начало первого ночи. Вас, конечно, удивляет такое странное время для родительского часа? Видите ли, в Доме Ночи уроки начинаются в восемь вечера и заканчиваются в три утра. Конечно, можно было устроить родительский час в восемь или даже чуть раньше, но Неферет объяснила, что хочет дать родителям возможность свыкнуться с Превращением, происходящим с их детьми, и понять, что отныне жизнь тех будет протекать в другом режиме. Но я догадывалась, что тут была и другая причина.

С присущим ей тактом Неферет предоставляла родителям, нежелающим видеть своих детей, удобный повод сослаться на неприемлемое для посещений время. Легко и просто. Им даже не придется говорить своим чадам правду: «Я не желаю иметь с тобой ничего общего, я хочу поскорее забыть тебя и никогда не смирюсь с тем, что ты превращаешься в отвратительное кровожадное чудовище!»

Жаль, что мои родители не захотели воспользоваться такой возможностью.

Я вздохнула и свернула на одну из проложенных через двор извилистых тропинок.

Стояла тихая и холодная ноябрьская ночь. Близилось полнолуние, и серебряное сияние луны приглушало желтоватый свет старинных газовых фонарей. Из глубины парка слышался тихий плеск воды, и я машинально побрела на этот звук. Может, журчание фонтана хоть немного успокоит меня и поможет забыться…

Я медленно шла по дорожке и незаметно для самой себя погрузилась в мысли о своем новом парне, замечательном Эрике Найте.

Сейчас его не было в Доме Ночи. Эрик без труда выиграл конкурс чтецов в нашей школе и отправился на Международный вампирский конкурс шекспировских монологов среди финалистов всех Домов Ночи. Он уехал в понедельник, а сегодня был только четверг, но я уже успела жутко соскучиться и мечтала о его возвращении в воскресенье.

Эрик был самым классным парнем в нашей школе. Да с ним просто никто не мог сравниться! Он был высокий, темноволосый и красивый, как герой какого-нибудь старого-престарого фильма (без тени латентной гомосексуальности!) И еще он ужасно талантливый. Вот увидите, когда-нибудь он встанет в один ряд с самыми знаменитыми вампирами-кинозвездами, вроде Мэтью Макконахи, Джеймса Франко, и Хью Джекмана (последний, кстати, просто чумовой красавчик, особенно для старика).

А самое главное, Эрик был просто очень хорошим парнем, и это только добавляло ему крутизны.

Я так увлеклась, представляя себя и Эрика в роли Тристана и Изольды (разумеется, наш роман имел бы самый счастливый конец!), что даже не заметила присутствия в парке других людей, но раздавшийся рядом громкий мужской голос мгновенно вывел меня из задумчивости, и я невольно замерла, пораженная прозвучавшими в нем брезгливыми нотками.

– Ты приносишь нам сплошные разочарования, Афродита!

Я вздрогнула.

«Афродита?»

– Сначала тебя Пометили, и ты сорвала свое поступление в Чатем Холл, хотя я потратила столько сил, чтобы гарантировать тебе эту возможность, – вмешался ледяной женский голос.

– Я все помню, мама. Я уже говорила, что мне очень жаль.

Так, надо уносить ноги. Осторожно развернуться и быстро-быстро удалиться в глубь парка.

Из всех учеников школы меньше всего я любила Афродиту. Откровенно говоря, я ее просто терпеть не могла, а уж нарочно подслушивать безобразную сцену между ней и ее родителями было нехорошо, неправильно и неприлично!

Я умею поступать правильно. Поэтому я на цыпочках сошла с дорожки и спряталась за огромным подстриженным кустом, чтобы всего одним глазком взглянуть на то, что же там происходит.

Афродита сидела на каменной скамейке возле фонтана. Ее родители стояли прямо перед ней. Вернее, мама стояла, а отец нервно расхаживал взад-вперед.

Надо признать, они были фантастически красивой парой. Отец Афродиты был высок и невероятно хорош собой. Он относился к тому редкому типу мужчин, которым удается даже в зрелые годы сохранять прекрасную фигуру, роскошные волосы и белоснежные зубы.

Он был одет в элегантный черный костюм, выглядевший на миллион долларов. И еще он показался мне смутно знакомым, словно я видела его по телику или где-то еще.

Мама Афродиты была под стать своему мужу. Если Афродита была стройной ослепительной блондинкой, то ее мама представляла собой более зрелую, более ухоженную и более богато одетую копию дочери.

На ней был очаровательный свитерок из чистого кашемира и длинные серьги из настоящего жемчуга. Каждый раз, когда она поднимала руку, огромный грушевидный бриллиант на ее пальце бросал в ночь ослепительные искры, такие же холодные и прекрасные, как и ее голос.

– Неужели ты забыла, что твой отец – мэр Тулсы? – возмущенно спросила красавица.

– Нет, мама, как я могла забыть?

Но мать Афродиты не обратила на ее слова никакого внимания.

– Нам было нелегко смириться с тем постыдным фактом, что тебе пришлось отправиться сюда вместо того, чтобы готовиться к поступлению в Гарвард, но мы нашли в себе силы. Мы знали, что вампиры наделены особым талантом приобретения власти и богатства, и надеялись, что ты сумеешь добиться всего этого в этом, – тут мать Афродиты брезгливо поморщилась, – весьма необычном месте. И вот мы узнаем, что ты больше не стоишь во главе Дочерей Тьмы и не готовишься к должности Верховной жрицы, а значит, больше ничем не отличаешься от остального сброда этого жуткого заведения.

Мать Афродиты немного помолчала, словно хотела передохнуть перед продолжением своего выступления. Когда она продолжила, мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее злобное шипение:

– Твое поведение недостойно нашей семьи! Ты позоришь нас!

– Ты снова нас разочаровала, – повторил отец.

– Ты это уже говорил, папа, – заметила Афродита своим обычным снисходительным тоном.

И тогда ее мать с каким-то змеиным проворством размахнулась и ударила Афродиту по лицу, да так сильно, что я поморщилась от оглушительного хлопка.

Я была уверена, что Афродита сейчас же спрыгнет со скамейки и вцепиться своей мамашке в глотку (не зря же мы прозвали ее ведьмой из преисподней!), но она ничего такого не сделала. Она просто прижала ладонь к щеке и опустила голову.

– Не смей плакать! Сколько раз тебе повторять – слезы это признак слабости! Будь добра, сделай нам хотя бы одно маленькое одолжение – не разводи сырость!

Афродита медленно подняла голову и отняла руку от лица.

– Я не хотела разочаровывать тебя, мама. Мне очень жаль, что так получилось.

– Пустыми сожалениями делу не поможешь, – отрезала ее мать. – Мы хотим знать, что ты собираешься предпринять, чтобы вернуть себе утраченное положение.

Я затаила дыхание.

– Я… Я ничего не могу… – с каким-то детским отчаянием ответила Афродита. – Я все испортила. Неферет меня отвергла. Она отняла у меня Дочерей Тьмы и отдала их в другие руки. Мне кажется, она вообще собирается перевести меня в какой-то другой Дом Ночи.

– Все это нам уже известно! – отчеканила ее мать, роняя каждое слово, словно кусок блестящего льда. – Прежде чем увидеть с тобой, мы поговорили с Неферет. Она действительно планировала отправить тебя в другой Дом Ночи, но мы воспротивились. Ты останешься в этой школе. Мы также попытались убедить Неферет вернуть тебе прежнее место по истечении положенного испытательного срока или наказания.

– Мама, зачем? Не надо было этого делать!

На этот раз в голосе Афродиты звучал неподдельный ужас, и я отлично ее понимала. Могу себе представить, какое впечатление произвели на Неферет эти холодные, холеные и высокомерные типы.

Если у Афродиты и был минимальный шанс вернуть себе расположение Неферет, то ее целеустремленные мамочка с папочкой благополучно его похоронили.

– Разумеется, надо! А ты ждала, что мы будем сидеть, сложа руки и смотреть, как ты гробишь собственное будущее? Неужели ты думала, что мы позволим тебе стать никем в каком-нибудь захолустном заграничном Доме Ночи? – взвилась мама Афродиты.

– Даже если ты сделала все, чтобы воплотить этот кошмар в жизнь, – вставил папа.

– Но дело не в исправительном сроке! – заговорила Афродита, и я поняла, что она из последних сил пытается сдержать свое отчаяние. – Я все испортила. Совсем. Это и так ужасно, но хуже всего то, что эта девочка гораздо сильнее меня. Даже если Неферет когда-нибудь перестанет на меня сердиться, она все равно не вернет мне Дочерей Тьмы. – Афродита помолчала, а потом сказала нечто такое, от чего я чуть из куста не вывалилась: – Та девочка достойна этого положения больше меня. Я поняла это во время ритуала Самайна. Она имеет право возглавлять Дочерей Тьмы. А я – нет.

Мама дорогая, кажется, я сошла с ума! В лесу подохли все медведи, ад покрылся льдом, и ежи полетели на юг!

Мама Афродиты шагнула к скамье, и я невольно зажмурилась, ожидая, что она опять ударит дочь по лицу. Но на этот раз мамашка не стала поднимать на нее руку. Она наклонилась и почти вплотную приблизила свое прекрасное лицо к лицу Афродиты, так что меня почти испугало их поразительное сходство.

– Чтобы я больше никогда не слышала, как ты говоришь, что чего-то недостойна! Ты моя дочь, а значит, достойна всего самого лучшего!

Затем мать Афродиты выпрямилась и провела рукой по своим роскошным волосам, хотя я готова была поклясться, что ее прическа ее была в полном и абсолютном порядке. Наверное, она даже свои волосы держала в страхе!

– Поскольку нам не удалось уговорить Неферет вернуть тебе твое положение, тебе самой придется убедить ее в этом.

– Но выслушай же меня, мама! Я только что сказала… – начала Афродита, но папочка мгновенно закрыл ей рот.

– Столкни с дороги ту девчонку, и Неферет с радостью поставит тебя на ее место.

Вот дерьмо! К сожалению, «той девчонкой» была как раз я!

– Скомпрометируй ее. Заставь совершать ошибки и позаботься о том, чтобы Неферет узнала о них не от тебя, а от кого-нибудь еще. Так будет гораздо лучше, поверь мне на слово, – добавила мамашка таким безмятежным тоном, словно давала дочери совет по поводу платья для предстоящей вечеринки, а не уничтожению соперницы. Вот уж кто настоящая адская ведьма!

– И следи за собой, Афродита. Ты не должна допустить ни единой ошибки. Твое поведение должно быть безупречно. Кстати, о твоих видениях. Возможно, тебе стоит почаще привлекать к ним внимание, по крайней мере, сейчас.

– Но ты же сама учила меня скрывать их! Говорила, что они – мой главный козырь, источник моей власти.

Я просто ушам своим не верила!

Месяц назад друзья поделились со мной подозрениями о том, будто Афродита сообщает Неферет далеко не обо всех своих видениях. Они считали, что она поступает так из ненависти к людям.

Надо уточнить, что Афродита обладала даром видеть грядущие бедствия и катастрофы, в которых погибали, в основном, обычные люди. Когда Неферет узнавала о пророчестве заблаговременно, трагедии удавалось избежать, и людские жизни были спасены.

Кстати, именно эта темная история с видениями была одной из причин, заставивших меня занять место Афродиты во главе Дочерей Тьмы. Честное слово, я совсем не стремилась к власти и не особо этого хотела. Да поймите же, я до сих пор не представляю, что мне там делать! Я просто знала, что Афродита плохая, и что ее нужно остановить.

Но теперь оказывается, что она поступала так не причине собственной стервозности, а потому что не могла дать отпор своим жутким предкам. Ее папаша и мамаша, похоже, не видели ничего плохого в том, чтобы скрывать информацию, которая могла спасти чужие жизни! А ведь ее отец был мэром Тулсы! (Теперь понятно, почему он показался мне знакомым). Это было так чудовищно, что у меня даже сердце разболелось.

– Видения – это не источник власти! – раздраженно вмешался отец Афродиты. – Ты вообще слушаешь, что мы говорим или нет? Я сказал, что видения можно использовать для получения власти, поскольку любая информация – это власть. А в самих видениях я не вижу ничего особенного. Они порождены Превращением, происходящим в твоем организме. Это генетика, только и всего.

– Это дар Богини, – еле слышно пролепетала Афродита.

Ее мать рассмеялась хрустальным ледяным смехом.

– Не будь дурой. Если даже допустить существование Богини, то с какой стати ей наделять сверхъестественными способностями тебя? Кто ты такая? Жалкая смешная девчонка, которая на каждом шагу совершает ошибки – что, кстати, ты в очередной раз блестяще нам продемонстрировала. Так что постарайся, хотя бы для разнообразия, быть немного поумнее. Используй свои видения для того, чтобы вернуть утраченную власть, только действуй осторожно и скрытно. Заставь Неферет поверить в то, что ты раскаиваешься.

В ответ Афродита еле слышно прошептала:

– Я раскаиваюсь…

– Надеюсь, в следующем месяце ты постараешься не огорчить нас.

– Да, мама.

– А теперь вставай и проводи нас в зал, чтобы наше долгое отсутствие никому не показалось странным.

– Можно я посижу еще немного? Я не очень хорошо себя чувствую.

– Разумеется, нет! Что о нас люди подумают? – возмутилась мать Афродиты. – Соберись, тряпка! Ты проводишь нас в зал, и будешь выглядеть оживленной, любезной и веселой. Все поняла? Идем.

Афродита начала подниматься, а я с бешено колотящимся сердцем вылетела из-за куста, вернулась на дорожку и помчалась к развилке, за которой был выход из парка.

Всю дорогу до нашего корпуса я размышляла над тем, что услышала. Кажется, я поторопилась называть своих родителей кошмарной семейкой! Да по сравнению со злобными властолюбивыми предками Афродиты, они у меня просто идеальные папа и мама из сериала «Брэди Банч» (да-да, я смотрю старые сериалы по каналу «Никельодеон», можно подумать, вы их не смотрите!).

Но неприятнее всего было то, что теперь я понимала, почему Афродита вела себя, как последняя стерва. И от этого понимания мне стало на душе очень тоскливо. Кто знает, во что превратилась бы я сама, если бы бабушка Редберд не любила, не баловала и не поддерживала меня на протяжении этих трех кошмарных лет?

Впрочем, было и еще одно отличие. Моя мама когда-то была нормальной. Нет, она, конечно, работала, как проклятая, и вечно психовала по поводу и без повода, однако первые тринадцать лет моей почти семнадцатилетней жизни у меня была вполне адекватная мама. Она изменилась, только когда вышла за злотчима Джона.

Вот и выходит, что у меня была хорошая мама и чудесная бабушка. А если бы их не было? Если бы я с рождения жила так, как провела эти три бесконечных года – ненужной, лишней и никем не любимой приживалкой в собственной семье?

Я тоже могла стать другой: похожей на Афродиту, готовой на все, лишь бы родители меня любили, позволяя им контролировать каждый свой шаг, лезя из кожи вон, чтобы заслужить их одобрение…

Теперь я смотрела на Афродиту совсем другими глазами, и не могу сказать, чтобы меня это очень радовало.




ГЛАВА 3


– Ой, божечки, Зои, приди в себя! Выходит, Афродита попытается тебя подставить и вышибить из Дочерей Тьмы! И после этого ты ее жалеешь? – пылала негодованием Стиви Рей.

– Да не жалею я, не жалею! И не считаю Афродиту белой и пушистой, но попробуй понять. Подслушав ее придурочных предков, я поняла, почему она такая, какая есть.

Мы со Стиви Рей шли на первую пару. Вернее сказать, мы неслись, как ошпаренные. Поскольку, как обычно, опаздывали. И, как обычно, вторая порция хлопьев «Граф Шокула» оказалась совершенно лишней.

– И кто-то после этого утверждает, что это я слишком добрая! – возмущенно фыркнула Стиви Рей.

– Да никакая я не добрая! Я просто пытаюсь разобраться. Что никак не отменяет того, что Афродита вела себя, как адская ведьма!

Стиви Рей снова фыркнула и помотала головой, так что ее светлые кудряшки смешно запрыгали во все стороны, словно веселые пружинки.

Короткая прическа моей соседки была своеобразной достопримечательностью Дома Ночи, где у всех, включая парней, были на редкость длинные и густые волосы. И хотя у меня тоже были длинные волосы, от такого поголовного длинноволосья я поначалу чуть не выпала в осадок. Теперь-то я попривыкла и даже знаю, в чем тут секрет.

Одним из внешних признаков Превращения недолетки в «полновесного» вампира является неестественно быстрый рост у него ногтей и волос. Так что, поживя в Доме Ночи недельку-другую, вы уже не будете смотреть на эмблему ученика, чтобы определить, с какой он ступени.

Вампиры отличаются от людей (оставим в стороне вопрос о том, в лучшую или худшую сторону, главное, что отличаются) поэтому нет ничего удивительного в том, что процесс Превращения влияет и на внешний вид не-до-вампиров, то есть недолеток…

– Зои, ты меня не слушаешь!

– А?

– Я сказала, что тебе следует быть осторожнее с Афродитой. Не спорю, у нее кошмарные родители. Они ей манипулируют и диктуют свою волю. Но что это меняет? Разве от этого она перестает быть злобной, лживой и мстительной? Будь начеку, Зои.

– Буду, буду, не беспокойся.

– Вот и отлично. Увидимся на третьей паре.

– Ладно! – крикнула я ей вслед и с облегчением вздохнула. Иногда так и прут из Стиви Рей признаки излишней тревожности.

Вихрем влетев в кабинет, я плюхнулась за парту рядом с Дэмьеном, который приподнял брови и насмешливо спросил:

– Очередное утро Лишней Порции Хлопьев?

К счастью, появление Неферет избавило меня от необходимости послать его подальше.

Вообще-то я понимаю, это выглядит странно (чтобы не сказать – подозрительно), когда одна женщина то и дело восторгается красотой другой, но все равно не могу удержаться, чтобы не повторить (в стотысячный раз) – Неферет фантастическая красавица. Входя в комнату, она словно вбирает в себя весь окружающий свет.

В этот день на Неферет было простое черное платье и отпадные черные туфли. В ушах у нее поблескивали серебряные серьги в виде пути Никс, а на груди сверкал вышитый серебром силуэт Богини. Внешне Неферет не походила на богиню Ночи Никс, которую я видела своими глазами, когда меня Пометили, но ее окружала божественная аура силы и уверенности в себе. Я восторгалась Неферет и хотела бы быть похожей на нее.

Сегодняшняя учебная ночь была не совсем обычной. Вместо лекции, как правило, занимавшей большую часть урока (поверьте мне на слово, лекции Неферет никогда не были скучными), она задала нам эссе о Горгоне, которую мы изучали всю последнюю неделю.

Из лекций мы узнали, что несчастная Горгона вовсе не была чудовищем, обращавшим людей в камень своим жутким взглядом. Она была могущественным вампиром, прославленной Верховной жрицей, получившей в дар от Богини особую власть над стихией Земля. Вот отсюда-то и брал начало миф о ее способности «обращать людей в камень», ведь камень это тоже земля!

Но я подозреваю, что за этим мифом стояло нечто большее. Если Горгона действительно была такой могущественной, да еще обладала особой властью над Землей, она могла закатывать в гранит назойливых или неприятных людишек одной левой, одним левым глазом, то есть. Но это мое личное мнение, я на нем не настаиваю. Короче, сегодня мы получили задание написать эссе о символизме человеческой мифологии и причинах демонизации образа Горгоны.

В это утро я никак не могла сосредоточиться, тем более что для написания эссе впереди были еще целые выходные. Гораздо больше меня занимали «Дочери Тьмы». В воскресенье наступит полнолуние, а значит, мне надо будет провести свой первый ритуал. Вся школа ждала, что на нем я объявлю, какие изменения собираюсь внести в жизнь этого сообщества, но ужас заключался в том, что я до сих пор так ничего и не придумала! Точнее, у меня была одна идея, но ее нужно было как следует обмозговать.

Не обращая внимания на заинтересованный взгляд Дэмьена, я встала, быстро взяла с парты свою тетрадь и подошла к столу Неферет.

– Затруднения, Зои? – спросила она.

– Нет. То есть, да. Если вы разрешите мне сходить в медиатеку, мои затруднения разрешаться сами собой. Вернее, я очень на это надеюсь, – запинаясь, пробормотала я.

Вдруг я делаю что-то недопустимое? Я прожила в Доме Ночи всего месяц и до сих пор не знала, как тут отпрашиваются с урока. То есть я еще ни разу не уходила раньше звонка. На моей памяти только двое покинули аудиторию до него. Они почувствовали себя плохо и умерли. Оба. Их тела отвергли Превращение. Один из этих несчастных умирал прямо на моих глазах во время урока литературы. Это было ужасно…

А больше никто никогда из класса не выходил. Я поймала на себе внимательный взгляд Неферет, вспомнила о ее фантастической интуиции и пришла в ужас при мысли о том, что она может услышать весь этот бред, жужжащий в моей голове.

– Это я о Дочерях Тьмы. Понимаете, мне нужно срочно кое в чем разобраться…

Неферет благосклонно мне улыбнулась.

– Я могу тебе помочь?

– Пока не знаю, сначала я хотела уточнить кое-что в медиатеке.

– Отличная мысль, но непременно загляни ко мне, когда будешь готова. Отправляйся в медиатеку и можешь провести там столько времени, сколько захочешь.

Я замялась.

– Мне нужен какой-нибудь пропуск?

Неферет ослепительно улыбнулась.

– Ты только что получила разрешение наставницы, больше ничего не требуется.

– Спасибо! – выдохнула я, чувствуя себя последней дурой, и вышла из аудитории. Поскорее бы мне освоиться и разобраться во всех ее правилах этой школы! И отчего я так разволновалась?

Коридоры были пусты. В отличие от моей старой школы (средняя школа в Брокен Эрроу, унылый пригород Тулсы, штат Оклахома) в Доме Ночи не было обремененного комплексом Наполеона заместителя директора, которому было больше нечем заняться, кроме как рыскать по школьным коридорам, подстерегая нарушителей.

Я замедлила шаг и приказала себе расслабиться – в конце концов, в последнее время я и так слишком много напрягалась.

Медиатека располагалась в центральной части школьного здания, в красивом многоуровневом помещении, внешне напоминавшем замковую башню. Эта башня как нельзя лучше соответствовала облику нашего необычного учебного заведения. Все здесь казалось старинным, будто пришедшим из другой эпохи. Неудивительно, что пять лет назад, когда вампиры искали подходящее место для своей будущей закрытой школы, они остановили свой выбор на этом здании.

Когда-то здесь располагался августинский монастырь, а последние годы помещение занимала пафосная закрытая школа для деток-мажоров. Однажды я спросила Неферет, как же ее директор согласился продать такое место вампирам, и тогда она ответила, что ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться. У меня до сих пор мурашки по спине пробегали при воспоминании о том, каким зловещим тоном это было сказано…

«Ми-ии-уф-уф!»

Я так вздрогнула, что чуть не выронила тетрадь.

– Нала! Глупая, я же так умру от страха!

Но моя кошка даже не смутилась. Она преспокойно запрыгнула мне на грудь, ничуть не задумываясь о том, как я буду удерживать в руках тетрадь, ручку, сумочку-клатч и ее маленькую (но довольно увесистую) рыжую тушку, при этом она недовольно мяукнула, пожаловавшись мне на ухо своим ворчливым старушечьим голоском.

Нала обожала меня, она сама выбрала меня в хозяйки, но вовсе не для того чтобы сделать мою жизнь легкой и приятной. Я перехватила кошку поудобнее и толкнула плечом дверь в медиатеку.

Неферет сказала моему злотчиму Джону чистую правду. В Доме Ночи кошки чувствовали себя хозяевами и часто сопровождали «своих» подопечных на уроки. Нала, к примеру, «проверяла» меня по нескольку раз в день. Разыскав меня, она некоторое время ворчливо мяукала, потом нехотя подставляла голову для почесывания, поворачивалась ко мне хвостом и удалялась по своим кошачьим делам. Интересно, чем занимается местный кошачий контингент в свободное от посещений хозяев время? Строит планы захвата мира?

– Тебе помочь? – спросила меня служащая медиатеки. За это время я видела ее всего один раз, но вспомнила, что ее зовут Сапфо. (Настоящая Сапфо, великая вампирская поэтесса, умерла тысячу лет назад, по литературе мы как раз проходим ее стихотворения).

– Нет, Сапфо, спасибо. Нала не признает никого, кроме меня.

Сапфо, тоненькая темноволосая красотка с татуировкой в виде хитрых символов (которые, как мне объяснил всезнайка Дэмьен, являлись древнегреческим алфавитом), ласково улыбнулась моей кошке.

– Коты такие потрясающие существа, правда?

Я передвинула Налу на плечо, и та недовольно заворчала мне прямо в ухо.

– Да уж, – пробурчала я. – На собак они точно не похожи.

– Слава Богине!

– Можно мне воспользоваться каким-нибудь компьютером? – спросила я. В огромной медиатеке, заполненной бесконечными книжными шкафами с тысячами книг, была так же очень навороченная компьютерная комната.

– Ну конечно, будь как дома и не стесняйся обращаться ко мне за помощью.

– Спасибо!

Я уселась за один из компьютеров, стоявших на широких красивых столах, и вошла в Интернет.

В отличие от моей старой школы, здесь не требовалось специального пароля для выхода в сеть, а также не было многочисленных фильтров, запрещающих доступ к некоторым сайтам. В Доме Ночи преподаватели полагались на нашу сознательность и здравый смысл… впрочем, если кто-то не проявлял ни того, ни другого, взрослым не составляло никакого труда узнать об этом, ведь недолетки практически не способны солгать взрослому вампиру. Признаться, мне становилось плохо при одной мысли о том, чтобы попытаться обмануть Неферет…

«Соберись и перестань витать в облаках! У тебя важное дело».

Ладно, больше не буду. Соберусь и займусь делом.

Идея уже давно вертелась у меня в голове, пришло время проверить, можно ли как-нибудь ее использовать. Я открыла Google и набрала в строке поиска: «частные средние школы». Вывалился миллиард ссылок.

Ладно, попробуем сузить параметры запроса. Мне нужны были самые престижные и первоклассные школы, а не какие-нибудь «альтернативные академии», которые на самом деле не что иное, как питомник для будущих нарушителей закона и порядка. Я искала старые школы, через которые прошло уже несколько поколений учеников. Мне нужны были проверенные временем традиции.

Я мгновенно нашла Чатем Холл, которым родители попрекали Афродиту. Как я и думала, это оказалась пафосная школа на Восточном побережье. Да, это было мега-круто. Я закрыла ссылку. Место, облюбованное чокнутыми родителями Афродиты, не подходило мне в качестве ролевой модели. Пришлось продолжить поиски… Эксетер… Эндовер… Тафт… Школа мисс Портер (хаха, ну и название!)… Кент…

– Кент! Кажется, я уже это слышала… – сообщила я Нале, которая, свернувшись клубочком на столе, смотрела на меня сонными щелочками глаз. – Ну-ка, что там? Ага, Коннектикут! Теперь даже понятно от кого… Там училась Шони, до того, как ее Пометили.

Я с любопытством принялась щелкать мышкой. Было интересно взглянуть на место, где наша Шони провела первую половину своего девятого класса.

Школа оказалась просто очаровательной, я сразу в нее влюбилась. Конечно, она была супердорогая и вообще вся из себя, но при этом почему-то выглядела более гостеприимной и дружелюбной, чем прочие частные учебные заведения. Хотя, возможно, так мне показалось, потому что я знала Шони… Я продолжила изучение сайта – и вдруг подскочила на стуле.

– Вот оно! – еле слышно прошептала я. – Как раз то, что мне нужно.

Я вытащила ручку, открыла тетрадь и начала делать выписки. Целую кучу выписок.

Если бы не предостерегающее фырканье Налы, от неожиданности я бы свалилась со стула, когда за моей спиной раздался глубокий бархатистый голос:

– «Ты – украшенье нынешнего дня…[1 - У. Шекспир. Сонет 1 (пер. с англ. С.Маршака).]»

Я обернулась через плечо – и оцепенела. Ой, мама дорогая!

– Извини, не хотел тебе мешать. Сейчас так редко можно увидеть недолетку, лихорадочно строчащего в тетради, вместо того чтобы колотить по клавишам клавиатуры, так что я подумал, будто ты сочиняешь стихи. Кстати, я очень люблю читать стихи, написанные от руки. Компьютер слишком безличен, он убивает поэзию.

«Сейчас же прекрати вести себя, как дура! Ответь ему!» – прикрикнула я на саму себя.

– Ну… это… Вообще-то я пишу не стихи.

Великолепно. Ты гений, Зои.

– Вот как? Ну что ж, извини. Приятно было пообщаться.

Он улыбнулся и собрался отойти, но тут мой язык, наконец, отмерз от гортани.

– Я… Мне тоже кажется, что компьютер безликий. Вообще-то я никогда не писала стихов, но если записываю для себя что-нибудь важное, всегда вот этим…

И как последняя идиотка, я показала ему ручку.

– Возможно, тебе стоит попробовать себя в поэзии? Мне кажется, в тебе есть поэтическая жилка. – Он с улыбкой протянул мне руку. – Обычно в это время дня я подменяю Сапфо. Видишь ли, у меня очень много свободного времени, ведь я не настоящий профессор, я здесь всего на год и преподаю только в двух классах. Позволь представиться – Лорен Блейк, поэт-лауреат.

Я судорожно сжала его предплечье в традиционном вампирском приветствии, пытаясь не думать о том, какая у него большая, теплая и сильная рука… И еще о том, что в пустой медиатеке мы с Лореном Блейком совсем одни.

– А я про вас знаю! – ляпнула я, и тут же мучительно захотела зашить себе рот. В самом деле, что за идиотизм! – То есть, я хотела сказать, знаю, кто вы такой. Вы первый вампир – лауреат поэтической премии за последние двести лет.

Внезапно я поняла, что продолжаю держать его за руку и не даю ему уйти. Я поспешно разжала пальцы и представилась:

– А я – Зои Редберд.

От его улыбки мое сердце подскочило в груди.

– Я тоже про тебя знаю. Ты первая недолетка с цветной и разветвленной татуировкой, а также первый и единственный вампир в истории, обладающий властью над всеми пятью стихиями. Очень рад наконец-то познакомиться. Неферет столько о тебе рассказывала!

– Правда? – пискнула я.

– Еще бы! Она невероятно тобой гордится. – Лорен Блейк кивнул на пустой стул рядом. – Мне бы не хотелось отрывать тебя от работы, но может, я присяду ненадолго?

– Конечно! Мне все равно нужно сделать перерыв, а то у меня пар из задницы пойдет!

«Ой, мамочки! Ну что же я за дура, а? Что он обо мне подумает?»

Лорен Блейк расхохотался.

– В таком случае, тебе, наверное, лучше немного пройтись?

– Нет! То есть… я просто передохну немного.

«А потом возьму себя за волосы и вышвырну в окошко».

– Могу я спросить, над чем ты работаешь с таким увлечением? Или это что-то личное?

Так, нужно собраться и ответить. Вести себя нормально. Забыть о том, что сижу рядом с самым красивым мужчиной на свете. Он преподаватель, школьный учитель. Обычный учитель. Вот именно, Зои. Выдохни. Обыкновенный учитель, который выглядит как ожившая мечта любой женщины об Идеальном Мужчине. Мужчине, как вы заметили, с Самой Большой буквы.

Нет, я не хочу сказать ничего плохого об Эрике. Он тоже классный, красивый и вообще весь из себя. Но Лорен Блейк был с другой планеты. С недоступной, невозможной, невероятно сексуальной планеты, на которую мне закрыт доступ. Я для него всего лишь обычная девчонка. Нет, правда, мне ведь только шестнадцать. Ладно, почти семнадцать, какая разница? Ему-то, наверное, не меньше двадцати одного или около того. Он просто старается быть любезным. Или нашел деликатный повод получше рассмотреть мою странную разросшуюся Метку. Может, он собирает материал для невероятно сложной поэмы о…

– Зои? Вижу, тебе не хочется рассказывать о своей работе, так что не буду мешать. Извини. Я совсем не хотел быть назойливым.

– Нет, что вы! Все нормально! – Я шумно вздохнула и попыталась собраться с мыслями. – Извините, я просто задумалась о своем исследовании, – соврала я, надеясь, что Лорен Блейк по молодости лет еще не успел обзавестись усовершенствованным детектором лжи, которым оснащены более зрелые и опытные вампиры. – Дело в том, что я хочу изменить «Дочерей Тьмы». Уверена, этой организации нужна какая-то основа, то есть, какие-то понятные всем правила и установки. Понимаете, не только для того, чтобы стать членом «Дочерей Тьмы», но и чтобы следовать им в самой организации. Нельзя вести себя, как последняя гадина, и продолжать оставаться Дочерью или Сыном Тьмы.

Я остановилась перевести дух и поняла, что лицо мое пылает от волнения. Черт возьми, что за бред я несу? Ну точно, школьная сумасшедшая! Счастливого пути, крыша!

Но Лорен Блейк не поднял меня на смех и не отделался снисходительным замечанием, как обычно делают взрослые. Совсем напротив, он посмотрел на меня с настоящим интересом.

– И что же ты придумала?

– Я решила взять за основу уже существующие правила других школ. Сейчас я как раз просматриваю сайт одной частной школы под названием «Кент», там тоже есть такая лидерская группа. Вот, посмотрите… – Я кликнула по нужной ссылке и прочла отрывок из текста:

– «Совет и система старост являются неотъемлемой частью жизни нашей школы. Учащиеся, избранные лидерами, дают клятву служить ролевой моделью для всех остальных учеников школы и управлять в Кенте всеми сторонами школьной жизни». – Я ткнула ручкой в экран компьютера. – Видите? Там существует целая группа старост, из которых каждый год, голосами всех учащихся и преподавателей, избирают членов Совета старост. Но окончательное решение принимает директор школы, в нашем случае это могла бы быть Неферет, и старший староста…

– В нашем случае, это ты, – с улыбкой сказал Лорен.

Щеки мои снова вспыхнули.

– Ну да. Тут еще говориться, что в мае каждого года в школе чествуют кандидатов в члены нового школьного Совета, и по этому поводу устраивают настоящий праздник.

Позабыв о присутствии Лорена Блейка, я улыбнулась своим мыслям и добавила:

– Вот и новый ритуал готов! Думаю, Никс его одобрит.

Не успела я договорить, как в глубине души почувствовала правоту своих слов. Кажется, я попала в точку.

– Мне очень нравится эта идея, – серьезно сказал Лорен. – По-моему, просто блестяще.

– Правда? Вы это не просто так говорите?

– Пожалуй, тебе стоит узнать обо мне одну очень важную вещь. Я никогда не лгу.

Я посмотрела ему в глаза. Они казались бездонными. Он сидел так близко, что я чувствовала тепло его тела, вызывавшее у меня совершенно неожиданную дрожь запретного желания.

– Тогда спасибо, – тихо сказала я и, внезапно осмелев, продолжила: – Я хочу, чтобы «Дочери Тьмы» были не просто социальной группой. Мне бы хотелось, чтобы они стали примером… примером всего хорошего! Вот я и подумала, что будет правильно, если каждый из нас поклянется в верности пяти идеалам, воплощенным в пяти стихиях!

Я увидела, как взлетели его безупречные брови.

– Каким же образом?

– Дочери и Сыновья Тьмы должны будут поклясться быть верными себе – как Воздух, преданными – как Огонь, мудрыми – как Вода, чуткими – как Земля и искренними, как дух. Пусть присягнут в этом каждой из стихий! – закончила я, не глядя в свои записи.

Я посмотрела прямо в глаза Лорена. Некоторое время он молчал. Потом медленно-медленно поднял руку и провел пальцем по завиткам моей татуировки. Мне хотелось задрожать от его прикосновения, но я словно оцепенела.

– Красива, умна и невинна, – прошептал знаменитый поэт, а потом процитировал своим незабываемым глубоким голосом: «Лучшая часть красоты та, которую нельзя выразить в портрете…[2 - Френсис Бэкон (1597–1612 гг.) «Опыты или наставления, нравственные и политические».]»

– Мне так неловко вам мешать, но мне необходимы книги по списку профессора Анастасии.

Голос Афродиты разорвал чары между мной и Лореном Блейком, едва не доведя меня до сердечного приступа. Честно говоря, Лорен выглядел ничуть не менее потрясенным. Отдернув руку от моего лица, он быстро направился к стойке выдачи книг.

Я же словно приросла к стулу, безуспешно пытаясь принять самый деловой вид, типа я с головой ушла в работу и вовсю калякаю в своей тетрадке (на самом деле у меня получались одни дрожащие каракули).

Я слышала, как вернулась Сапфо и, отпустив Лорена, занялась списком Афродиты. Услышав его удаляющиеся шаги, я ничего не смогла с собой поделать – обернувшись, я вперилась ему в спину. Лорен Блейк вышел за дверь, не обратив на меня ни малейшего внимания.

Зато Афродита не сводила с меня глаз, и на ее прекрасных губках играла самая злораднейшая ухмылка.

Вот черт!




ГЛАВА 4


У меня все чесалось от желания поскорее рассказать Стиви Рей о том, что произошло между мной и с Лореном, и как Афродита все испортила. Но я совсем не хотела говорить об этом в присутствии Дэмьена и Близняшек. Они, конечно, мои друзья и все такое, но мне прямо плохо становилось при мысли о том, какой поднимется гвалт и сколько будет воплей. Тем более что Близняшки посещали поэтический факультатив Лорена и честно признавались, что ходят туда только ради того, чтобы иметь возможность на него полюбоваться.

Могу себе представить, как они заверещат, если сообщить им, что произошло! (А что, собственно говоря, произошло? Лорен Блейк всего лишь дотронулся до моего лица…)

– Что с тобой? – спросила Стиви Рей.

Я так глубоко ушла в свои мысли, что не заметила, как четверка оторвалась от обсуждения животрепещущего вопроса о том, что же именно выудила Эрин из своего салата – волос или все-таки волокно от салатного листа, – и во все глаза уставилась на меня.

– Ничего. Просто задумалась о ритуале Полнолуния, – пробормотала я и прочла в глазах друзей безграничную уверенность в том, что я, уж конечно, придумала что-нибудь стоящее и не выставлю себя полной дурой. Хотелось бы мне самой в это верить!

– И что же там будет? Ты уже придумала? – спросил Дэмьен.

– Кажется, да. Вот хотела с вами посоветоваться. Что вы скажете…

Я начала выкладывать им свои идеи по поводу Совета и старост, и сама не заметила, как увлеклась.

Я уже почти не сомневалась, что и вправду придумала нечто стоящее. В заключении я поделилась с четверкой своей идеей о пяти идеалах и их связь с пятью магическими стихиями.

Они долго молчали. Я уже начала паниковать, но тут Стиви Рей обняла меня одной рукой и крепко прижала к себе.

– Ой, божечки, Зои! Ты будешь самой прекрасной Верховной жрицей!

Дэмьен мечтательно посмотрел на меня и, слегка грассируя, сказал:

– Я чувствую себя при дворе великой и прекрасной королевы!

– А так просто тащусь! – заявила Шони.

– И еще это отличный способ навсегда избавиться от ведьм, – уточнила Эрин.

– Кстати о ведьмах, – сказала я. – Об этом я тоже хотела поговорить. Мне кажется, Совет должен состоять из семи членов. Хорошее число, и голоса никогда не поделятся поровну. – Все четверо одобрительно закивали. – Но тут встает вопрос. Я просмотрела кучу литературы, не только о Дочерях Тьмы, но и о других школьных лидерских группах, и везде говориться, что Совет должен избираться из числа старшеклассников. Не говоря уже о том, что старший староста – в нашем случае, я, никак не может быть девятиклассником. И тем более, новичком.

– Мне не нравится слово «девятиклассник», – поморщился Дэмьен. – «Учащийся третьей ступени» звучит намного лучше, я бы сказал, солиднее.

– Как ни называй, смысл один! Мы слишком молоды для того, чтобы входить в Совет, а значит, требуется, по крайней мере, два ученика постарше.

Повисла недолгая пауза, а потом Дэмьен с легким вздохом сказал:

– Я предлагаю Эрика Найта.

Шони молча закатила глаза, а Эрин озвучила ее мысль:

– Сколько раз напоминать тебе о том, что этот сладкий мальчик играет в другой лиге?

– Хватит! – заорала я. Мне совершенно не хотелось углубляться в обсуждение этого вопроса. – Я думаю, Эрик Найт – это вполне подходящая кандидатура. И не потому, что ему нравлюсь я или…

– Девочки? – подсказала Стиви Рей.

– Ну да, девочки, а не мальчики. Просто у него есть все нужные нам качества. Он талантливый, доброжелательный и просто хороший парень.

– А еще он просто сногсшибательный… – промурлыкала Эрин.

– …красавчик! – закончила Шони.

– Да, это тоже правда. Но не будем же мы отбирать в Совет по внешности!

Шони и Эрин недоумевающее переглянулись, но спорить не стали. Вообще-то они совсем не такие пустышки, какими хотят казаться.

Я набрала в легкие побольше воздуха и перешла к самому главному.

– Мне кажется, что седьмым членом нашего Совета должен стать старшеклассник из числа бывших приближенных Афродиты. Если, конечно, кто-нибудь из них согласиться войти в наш Совет.

На этот раз никакого молчания не последовало. Четверка взорвалась, как петарды в День независимости, а Близняшки самые первые.

– Включить в Совет ведьму из преисподней?

– Да пошли они на…

Дэмьен выждал, когда Шони и и Эрин сделают паузу, и сказал:

– Мне кажется, это не слишком хорошая идея.

Стиви Рей ничего не сказала. Она просто прикусила губу и уставилась в стол.

Я подняла руку и была очень польщена (и поражена) тем, что они мгновенно замолчали.

– Послушайте, я все обдумала. Я возглавила Дочерей Тьмы не для того, чтобы развязать в школе войну. А потому что Афродита была злобной стервой, и ее нужно было остановить. Теперь я хочу превратить их в организацию, членством в которой можно было бы гордиться. Это больше не будет узкий кружок избранных, как при Афродите. Сюда будет очень сложно вступить, потому что ее членами смогут становиться только лучшие из лучших. Поймите, будет неправильно, если это будет группа друзей и подруг председательницы. Я хочу, чтобы быть Дочерью или Сыном Тьмы было почетно, понимаете? И поэтому считаю, что было бы правильным включить в Совет одного человека из прежнего окружения Афродиты.

– Иными словами, ты хочешь запустить в него змею, – негромко заключил Дамьен.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, Дэмьен, но разве змея испокон века не считалась верной союзницей Никс? – быстро спросила я, чувствуя, что Дэмьен меня испытывает. – Разве ты забыл, что своей дурной славой в мире людей змея обязана лишь тем, что издревле служила символом женской власти, а мужчины хотели отнять эту власть и скомпрометировать ее, представив отвратительной и опасной?

– Нет-нет, в этом ты права, – нехотя признал Дэмьен. – Но это еще не означает, что я одобряю включение в наш Совет приспешниц Афродиты.

– Вот в этом-то все и дело! Я не хочу, чтобы это был наш Совет. Я хочу дать школе новую традицию, что-то такое, что останется здесь и после нас.

– Ты хочешь сказать, что если кто-нибудь из нас не переживет Превращения, то останется жить в обновленных Дочерях Тьмы? – спросила Стиви Рей, и я увидела, что мое предложение, наконец, захватило и ее.

– Ты гений, Стиви Рей! Именно об этом я и говорила, но поняла это только сейчас.

– Ну что ж, мне нравится, хотя я вовсе не собираюсь умирать, захлебнувшись кровавым кашлем, – решила Эрин.

– С тобой этого не случиться, Близняшка! – горячо заверила ее Шони. – Такая грязная смерть не для нас!

– Не хочу даже думать о том, что могу не пережить Превращения, – сказал Дэмьен, – но если… если со мной случиться что-то ужасное, я бы хотел, чтобы в этой школе осталась обо мне какая-нибудь память.

– Может, заведем памятные доски? – предложила Стиви Рей, и я вдруг заметила, что она выглядит непривычно бледной и осунувшейся.

– Доски? – непонимающе переспросила я.

– Ну да. Я подумала, что на этих досках можно каждый год писать имена членов Совета старост, и они останутся навсегда…

– Круто! – воскликнула Шони. – Только мне не нравится идея с досками, это как-то тухло. Нужно что-нибудь пооригинальнее.

– Что-нибудь отпадное и пафосное, под стать нам самим, – поддержала ее Эрин.

– Отпечатки ладоней, – сказал Дэмьен.

– Что? – переспросила я.

– Отпечатки ладоней уникальны. Что если нам сделать цементные оттиски своих рук и подписаться под ними?

– Как голливудские звезды! – обрадовалась Стиви Рей.

Что и говорить, идея была совершенно попсовая, а следовательно, ужасно мне понравилась. Как и хотела Эрин, это было очень похоже на нас – круто, неповторимо и на грани дурного вкуса.

– Думаю, это отличная мысль. А знаете, где самое лучшее место для таких отпечатков? – спросила я, и все четверо вопросительно уставились на меня.

Я заглянула в их счастливые блестящие глаза и поняла, что сейчас мои друзья забыли не только о включении в Совет кого-то из приспешников Афродиты, но и об ужасе внезапной смерти, подстерегавшей каждого из нас в стенах Дома Ночи. Они ждали моего ответа.

– Во внутреннем дворике!

Звонок позвал нас в аудитории. Я попросила Стиви Рей предупредить профессора Гарми, преподавательницу испанского, что немного задержусь, потому что хочу поговорить с Неферет.

Мне не терпелось поделиться с ней своими мыслями. Это не займет много времени, я расскажу ей в самых общих чертах о своих планах и спрошу, что она об этом думает. Может… может, приглашу ее на воскресный ритуал Полнолуния, где будет объявлено о новых правилах приема в нашу организацию. Или лучше сделать это в другой раз? Страшно даже представить, как я буду волноваться, если Неферет будет присутствовать на ритуале, увидит, как я создаю магический круг и вызываю стихии…

Нет, нужно срочно что-то делать с нервами! Нельзя же вечно впадать в панику! Я должна думать о «Дочерях Тьмы», о том, как будет хорошо, если Неферет поддержит мои начинания и…

– Но я это видела! – донесся из полуприкрытой двери кабинета Неферет срывающийся голос Афродиты.

Я мгновенно забыла обо всех своих мыслях и замерла, как вкопанная. Судя по голосу, Афродита едва сдерживала слезы и была чем-то ужасно напугана.

– Если все твои видения похожи на то, о чем ты только что мне рассказала, могу посоветовать держать их при себе и не позориться. – Голос Неферет был холоден, как лед, в нем не было даже тени жалости.

– Но Неферет, вы же сами хотели! Я рассказала все, что увидела!

О чем это она говорит? Ой, кажется я догадалась… Неужели Афродита рассказала Неферет о том, как Лорен Блейк дотронулся до моего лица?

Я лихорадочно обвела взглядом пустой коридор. Надо было поскорее отсюда смываться! Но разве я могу уйти, когда эта ведьма распускает обо мне всякие сплетни, пусть даже Неферет не верит ни единому ее слову?

Поэтому, вместо того, чтобы убежать (как сделала бы любая другая менее озабоченная и более благоразумная недолетка), я бесшумно подкралась поближе и юркнула в темный угол за дверью.

Немного подумав, я вытащила из уха серебряную сережку-колечко и швырнула ее подальше в угол. Я часто бывала в кабинете Неферет, так что никому не покажется странным, что я прибежала сюда в поисках оброненной сережки!

– Знаешь, чего я от тебя хочу? – На этот раз в голосе Неферет звучала такая гневная властность, что у меня задрожали коленки. – Я хочу, чтобы ты раз и навсегда отучилась говорить о вещах спорных и недостоверных.

Кажется, я пропала! Неферет ругает ее за сплетни обо мне и Лорене.

– Я… я просто рассказала, чтобы вы знали, – Афродита уже плакала, с трудом выдавливая слова сквозь приступы рыданий. – Я п-подумала, вы с-сможете это как-то остановить!

– Подумала? – саркастически рассмеялась Неферет. – Готова предложить тебе более полезную тему для размышлений. Подумай о том, что своим эгоистичным и безнравственным поведением ты прогневила Никс, и Богиня отвернулась от тебя. Она лишила тебя дара, вот почему ты видишь эти лживые и пустые бредни!

Я никогда не слышала в голосе Верховной жрицы такой жесткости. Это было настолько непохоже на всегда спокойную, внимательную и чуткую Неферет, что я до смерти перепугалась.

В ту ночь, когда меня Пометили, я упала и очень сильно ударилась головой. Я тогда потеряла сознание и пережила так называемый внетелесный опыт, то есть мой дух покинул лежащее в крови тело и отправился на встречу с богиней Никс. Богиня сказала, что возлагает на меня особые надежды, а потом поцеловала меня в лоб. Когда я очнулась, моя Метка стала ярко-синей. В дар от Богини я получила власть над пятью магическими стихиями – Водой, Огнем, Воздухом, Землей и духом (правда, это открылось чуть позже), а также странный внутренний голос, который часто подсказывал мне, как поступить, а порой велел держать язык за зубами.

Я привыкла доверять этому голосу и полагаться на него. Но сейчас он говорил очень странные вещи. Голос настаивал, что Неферет поступает очень плохо. Но почему? Разве Неферет не имеет права сердиться на гадкие сплетни, которые распускает обо мне Афродита?

– Пожалуйста, не говорите так, Неферет! – прорыдала Афродита. – Прошу вас, не говорите, что Никс отвернулась от меня!

– Мне и не нужно этого говорить, Афродита. Загляни себе в душу, и там ты увидишь ответ. Что ты видишь?

Если бы Неферет произнесла это спокойно, ее слова могли бы показаться советом жрицы или мудрой наставницы, дающей наставления сбившейся с пути воспитаннице. Загляни, мол, в себя, найди проблему и попытайся ее решить. Но голос Неферет не был голосом наставницы. Он был холодным, злобным и бессердечным.

– Вижу… что… что совершала ошибки, но… не вижу, что Никс меня ненавидит!

Афродита рыдала так сильно, что я едва могла разобрать ее слова.

– В таком случае, посмотри получше!

Афродита заплакала еще сильнее. Я больше не могла этого выносить. Позабыв о сережке, я последовала совету внутреннего голоса и со всех ног бросилась прочь от этого места.




ГЛАВА 5


Большую часть урока испанского у меня жутко болел живот, поэтому я с грехом пополам составила простенькую испанскую фразу puedo ir al bano,[3 - Можно я пойду в ванную? (исп.).] получила разрешение профессора Гарми и проторчала в туалете до тех пор, пока за мной не прибежала насмерть перепуганная Стиви Рей.

Понятно, отчего она так всполошилась. Ведь здесь у нас не как в человеческой жизни. Если недолетка плохо выглядит и болеет, чаще всего это означает, что он умирает. Надо думать, вид у меня был просто жуткий. Пришлось соврать Стиви Рей, что у меня начались месячные, и я умираю (к счастью, не в буквальном смысле) от боли в животе. Кажется, она мне не поверила. Ну и флаг ей в руки.

К счастью, последним уроком у нас значилась верховая езда. Я обожаю этот предмет, общение с лошадьми всегда меня успокаивает. На этой неделе мы с Персефоной начали осваивать легкий галоп с переменой ног. Персефоной зовут лошадку, которую Ленобия (эта наша преподавательница, она просит не называть ее профессором, утверждая, что ее имя – имя древней вампирской царицы – не нуждается в дополнительных определениях) дала мне в самый первый день обучения.

К концу урока мы с моей кобылкой обливались потом, зато живот мой почти прошел. Я как следует выгуляла Персефону, пока та не остыла, потом хорошенько вытерла ее и вычесала скребницей. Лишь через полчаса после звонка я закончила ухаживать за моей лошадкой и вышла из стойла. Перед уходом я заглянула в содержавшуюся в безукоризненном порядке подсобку, чтобы положить на место скребницу, и к своему удивлению, застала там Ленобию.

Она сидела на стуле перед дверью и втирала седельное мыло во внешне абсолютно чистое английское седло. Надо вам сказать, что Ленобия редкостная красавица, даже для вампирши. У нее роскошные длинные волосы до пояса, такие светлые, что кажутся почти белыми, и большие глаза необычного темно-серого оттенка, цвета грозовой тучи. Она тоненькая, как хлыст, и двигается с изяществом прима-балерины. Татуировка Ленобии представляет собой сложную серию узлов, в переплетении которых угадываются темно-синие силуэты гарцующих лошадей.

– Лошади помогают нам справляться с проблемами, – произнесла Ленобия, не поднимая глаз от седла.

Я не знала, что на это ответить. Понимаете, у меня к Ленобии особое отношение. Когда мы только начали заниматься, она показалась мне грозной и строгой, ведь у нее очень острый язык, и она никогда не лезет за словом в карман. Постепенно я узнала ее лучше, оценила ее ум и серьезное отношение к работе. Со своей стороны я сумела ей доказать, что не отношусь к лошадям, как к большим собакам.

Ленобия была моей самой любимой учительницей после Неферет, и прежде мы разговаривали только о лошадях. Я смущенно переступила с ноги на ногу и, наконец, сказала:

– Рядом с Персефоной я успокаиваюсь даже когда у меня на душе совсем муторно. Наверное, это звучит глупо…

Ленобия подняла на меня свои серые глаза, и я прочла в них тревогу.

– Напротив, весьма разумно. – Она помолчала, а потом добавила: – В последнее время на тебя свалилось слишком много ответственности, Зои.

– Ничего страшного! – воскликнула я как можно беспечнее. – Я совсем не против! То есть, я хотела сказать, что возглавлять «Дочерей Тьмы» для меня большая честь.

– Жизнь очень непростая штука, – вздохнула Ленобия. – Зачастую то, что приносит самую большую честь, оборачивается самыми большими проблемами.

Она снова замолчала, и мне показалось, будто она взвешивает, стоит или не стоит говорить мне что-то еще. Внезапно ее безукоризненно прямая спина стала еще прямее, а брови решительно сошлись в тонкую линию. Решение было принято.

– Я знаю, что Неферет твоя наставница, и ты поступаешь совершенно правильно, когда делишься с ней своими сомнениями и тревогами. Но Верховной жрице всего не расскажешь. Я хочу, чтобы ты знала – ко мне ты можешь прийти в любое время и рассказать обо всем, что тебя тревожит.

Я изумленно захлопала глазами.

– Спасибо, Ленобия.

– Просто запомни это. А теперь беги. Твои друзья, должно быть, уже начали тревожиться, – она с улыбкой взяла у меня из рук скребницу. – Да, чуть не забыла. Можешь приходить в конюшни в любое время, когда захочешь повидать Персефону. Я сама часто здесь бываю, потому что уход за лошадью наводит в душе порядок, и мир начинает казаться проще.

– Спасибо, – снова сказала я.

Когда я выходила из конюшен, мне показалось, будто Ленобия еле слышно прошептала мне вслед: «Пусть Никс благословит и хранит тебя».

Нет, наверное, послышалось. Это было бы уже слишком странно! Но не менее странным было и неожиданное предложение Ленобии делиться с ней тем, о чем я не могу рассказать Верховной жрице.

Видите ли, в нашей школе существуют совершенно особые отношения между недолеткой и его наставником, тем более, таким высокопоставленным наставником как Верховная жрица Неферет.

Нам могли нравиться разные преподаватели, мы могли восхищаться ими, но если у недолетки возникали проблемы, которые он не мог решить самостоятельно, он обязан был обратиться к своему наставнику. Только к нему и больше ни к кому. Всегда. Без исключения.

Пусть от конюшен до девичьего корпуса был совсем недлинным, но я шла не торопясь, стараясь продлить ощущение покоя и безопасности, которое дало мне общение с Персефоной. Свернув с аллеи, я побрела к старым деревьям, росшим возле толстой кирпичной стены, окружавшей нашу школу. Было уже около четырех часов (утра, разумеется), и на фоне глубокой черноты неба свет почти полной луны казался особенно ярким.

Я успела позабыть, как когда любила здесь прогуливаться. Честно признаться, последнее время я старалась обходить эту часть парка стороной. Ведь именно на этом месте почти месяц назад я встретила – или мне показалось, что встретила – двух призраков.

«Ми-иии-уф-уф!»

– Черт тебя возьми, Нала! Когда ты перестанешь меня пугать? – Мое сердце колотилось, как ненормальное, я нагнулась, подняла с земли ворчащую кошку и принялась ее гладить. – Ты соображаешь, что делаешь? Да я чуть не приняла тебя за призрака! – Нала смерила меня долгим взглядом, а потом чихнула прямо в лицо, давая мне понять, насколько возмутило ее подобное сравнение.

Так, о чем это я? Ах да, о призраках. Первого я видела только мельком. Это произошло как раз после смерти Элизабет. Это была первая из двух смертей, потрясших школу в прошлом месяце. Точнее сказать, потрясших меня.

В Доме Ночи к смерти относились достаточно просто. Дело в том, что в течение четырех лет обучения в этой школе, в организме недолеток происходит очень сложный процесс Превращения человека в вампира. За этот период умереть может практически каждый из учеников, поэтому преподаватели приучают нас относиться к смерти философски, как к неизбежной составляющей вампирской жизни. Можно помолиться за умершего разок-другой. Зажечь свечу. Сделать еще что-нибудь в этом роде. И все. Потом перевернуть эту печальную страницу и заняться текущими делами.

Мне такое отношение к смерти недолеток казалось мне неправильным, но я не решалась говорить об этом вслух. Возможно, все дело в том, что мое Превращение началось всего месяц назад, и до сих пор во мне больше от человека, чем от вампира или даже недолетки.

Я вздохнула и почесала Налу за ухом. Короче говоря, в ночь смерти Элизабет я увидела нечто похожее на Элизабет. То есть, на ее призрак, поскольку сама Элизабет к тому времени была уже мертва. В любом случае, я видела это нечто всего несколько секунд и не успела как следует рассмотреть. Мы со Стиви Рей сто раз перетерли это происшествие во всех подробностях, но так и не решили, как к нему относиться.

Нам точно было известно, что призраки существуют – достаточно вспомнить тех мерзких духов, которых месяц назад так неудачно вызвала Афродита, и которые едва не сожрали моего бывшего и моего нового парня. Так что вполне возможно, что я и в самом деле видела только что отлетевший от тела дух Элизабет.

Впрочем, с тем же успехом это мог быть кто-нибудь из недолеток, ведь было темно, а я на тот момент провела в Доме Ночи всего несколько дней и не успела толком со всеми познакомиться. К тому же за эти несколько дней со мной произошло столько всего невероятного, что у меня могла реально поехать крыша.

Дойдя до стены, я повернула направо, на тропинку, которая должна была привести меня к рекреационному залу, а оттуда – к девичьему корпусу.

– Зато второй призрак точно не был плодом моего воображения. Верно, Нала? – Вместо ответа кошка ткнулась мордой мне в шею и заурчала, как газонокосилка. Я крепче прижала ее к себе. Какое счастье, что у меня есть моя маленькая львица! Меня бросило в дрожь при одном воспоминании о втором призраке. В тот раз, как и сейчас, Нала была со мной. (Мысль о подозрительном сходстве обстоятельств времени, места и образа действия заставила меня нервно оглядеться и прибавить шаг.)

Короче, это случилось вскоре после того, как второй недолетка начал давиться собственными легкими и истекать кровью прямо на уроке литературы… Я содрогнулась, вспомнив, насколько это было ужасно – особенно учитывая мерзкое вожделение, которое вызвала во мне кровь умирающего. Но речь сейчас не обо мне, а об Элиоте.

Суть в том, что я своими глазами видела, как он умер. А всего через несколько часов спустя мы с Налой наткнулись на него неподалеку от того места, где я сейчас шла.

Вначале я решила, что вижу призрак. Но это только вначале. Потом Элиот попытался напасть на меня, но Нала (моя бесценная кошечка!) набросилась на него как настоящая львица. Тогда он перемахнул через шестиметровую стену и скрылся в темноте, оставив нас с Налой в полном очумении. Но еще больше я офигела после того, как увидела на лапах моей кошки кровь. Кровь призрака! Представляете, какая дичь?

Я никому не рассказала об этой второй встрече. Ни своей лучшей подруге и соседке Стиви Рей, ни своей наставнице и Верховной жрице Неферет, ни своему замечательному новому парню Эрику. Никому.

Вообще-то, я собиралась им рассказать. Но потом произошла вся эта жуткая история с Афродитой… Я возглавила Дочерей Тьмы… начала встречаться с Эриком… была страшно занята в школе… бла-бла-бла. Короче, одно цеплялось за другое, и вот уже прошел целый месяц, а я так никому ничего и не сообщила.

А теперь мне было уже неудобно заводить этот разговор. В самом деле, как это будет выглядеть?

«Да, кстати, Стиви Рей/Неферет/Дэмьен/Близняшки/Эрик! Я тут месяц назад повстречала призрак Элиота…Да-да, сразу после того, как он умер. Он был просто жуткий и даже попытался на меня напасть, но Нала расцарапала его до крови, прикиньте? Кстати, о крови – она неправильно пахла. Можете мне поверить, уж я-то знаю в этом толк. Я же просто помешана на правильно пахнущей крови. (Кстати, это моя личная фишка – как правило, недолетки не испытывают тяги к крови) Короче, вот такая история. И как это я забыла вам рассказать?

Теперь понимаете, почему я молчу? Да они просто покрутят пальцами у виска и пошлют меня к какому-нибудь вампирскому психоаналитику! И вообще, эта история вряд ли поможет мне вселить уверенность в сердца будущих Дочерей и Сыновей Тьмы и проявить себя их настоящим лидером.

Было и другое обстоятельство. Со временем мне удалось убедить себя в том, что я немного «приукрасила» образ «призрачного» Элиота. Возможно, это вообще был не он (и не его призрак). Я ведь до сих пор не знала всех недолеток Дома Ночи в лицо. Может, здесь есть другой такой же парень с лохматой рыжей шевелюрой и припухшей, неестественно белой физиономией.

Правда, никто похожий мне до сих пор не попадался, но мало ли! И странно пахнущая кровь тоже могла иметь очень даже естественное объяснение. Вполне возможно, что кровь некоторых недолеток пахнет не так, как обычно. В конце концов, я не такой уж специалист в этом вопросе. Так что не надо торопиться с выводами…

Но у обоих призраков были красные светящиеся глаза. Что бы это могло значить?

Все, хватит! От всех этих мыслей у меня даже голова разболелась.

Я загнала внутрь гнетущее чувство тревоги, решительно повернулась спиной к стене (и ко всем призракам заодно) и уже собралась зашагать сделать шаг, как вдруг заметила какое-то движение.

Я оцепенела. Там была тень. Фигура! Это был некто. И этот некто торчал под огромным дубом, где месяц назад я нашла Налу. Он (или она) стоял ко мне спиной, прислонившись к стволу и опустив голову.

Прекрасно. Значит, этот некто не мог меня видеть! Признаюсь вам откровенно, у меня не было ни малейшего желания выяснять, кто это такой и что он из себя представляет. Мне по горло хватало своих проблем, и очередная встреча с призраками или тому подобными типами не входила в мои планы!

(На этот раз я твердо пообещала себе, что непременно расскажу Неферет о странной красноглазой нежити, которая повадилась шляться около школьной стены. В самом деле, что за глупое упрямство? Неферет старше меня и гораздо опытнее. У нее хватит сил справиться с этим бредом.)

Сердце мое колотилось так сильно, что заглушало урчание Налы. Я начала бесшумно пятиться назад, твердя про себя, что больше никогда-никогда не пойду сюда одна среди ночи. Никогда. Сколько можно наступать на одни и те же грабли? Может быть, я все-таки умственно отсталая? Почему я не способна запомнить урок если не с первого, то хотя бы со второго раза?

И тут я со всей дури наступила на сухую ветку. Хрусть! Я затаила дыхание, а Нала протестующе заворчала (оказывается, я от страха слишком сильно прижала ее к груди.)

Темная фигура вскинула голову и обернулась. Обливаясь холодным потом, я приготовилась оглушительно завизжать и броситься прочь от мерзкой красноглазой вонючки, либо тоже оглушительно завизжать и вступить с ней в бой. Как видите, оглушительный визг входил в обе программы, поэтому я открыла рот, втянула в себя воздух и…

– Зои? Это ты?

Голос был глубокий, сексуальный и уже мне знакомый.

– Лорен?

– Что ты здесь делаешь?

Лорен не сделал ни шага в мою сторону, поэтому я поспешила улыбнуться, чтобы он не заподозрил, что секунду назад я чуть не обделалась от страха, беспечно пожала плечами и шагнула к нему под дерево.

– Привет, – поздоровалась я, изо всех сил стараясь казаться взрослой и независимой. Потом вспомнила, что Лорен задал мне вопрос, и горячо поблагодарила Богиню Ночи за тьму, скрывшую мои вспыхнувшие помидорами щеки. – Я возвращалась из конюшен, и мы с Налой решили дать крюку.

«Дать крюку?» Неужели я так и сказала? Сейчас вернусь домой, отрежу ножницами язык и выброшу его на помойку.

Мне показалось, что при моем появлении Лорен насторожился, но услышав мое объяснение, заразительно рассмеялся, и лицо его разгладилось.

– Решили дать крюку, говоришь? Привет, Нала.

Он погладил мою кошку по макушке, но она с присущей ей невоспитанностью заворчала, а потом спрыгнула с моих рук, отряхнулась и, не переставая ворчать, отошла от нас подальше.

– Извините. Она у меня не очень общительная.

Лорен улыбнулся.

– Пустяки! Видела бы ты моего Росомаху! Иногда он напоминает мне сварливого старика.

– Росомаха? – переспросила я.

Его восхитительная улыбка стала лукавой и мальчишеской, и от этого он показался мне еще красивее.

– Да, Росомаха. Мой кот выбрал меня, когда я учился на третьей ступени. Я тогда был помешан на «Людях Икс».

– Тогда понятно, почему он ворчит. На его месте я бы вообще верещала без умолку!

– Пусть скажет спасибо, что мы не встретились на год раньше, когда я сходил с ума от «Человека-паука»! Мой Росомаха был на волосок от того, чтобы стать Спайди или Питером Паркером.

– Да уж, вашему коту не позавидуешь!

– Росомаха бы с тобой полностью согласился! – Лорен снова рассмеялся, и мне пришлось собрать волю в кулак, чтобы не зайтись истерическим хихиканьем, как малолетка на концерте мальчиковой группы.

На этот раз у меня не было никаких сомнений – я с ним флиртовала!

«Успокойся, Зои. Возьми себя в руки и постарайся, хотя бы для разнообразия, не ляпнуть какую-нибудь фигню и не опозориться по полной!»

– А вы что здесь делали? – спросила я, обрывая свой внутренний монолог.

– Сочинял хокку. – Лорен поднял руку и показал мне прелестный, с виду очень дорогой блокнот в роскошном кожаном переплете. – Меня часто посещает вдохновение, когда я брожу один в предутренние часы.

– Ой, простите! Не хочу вам мешать. Сейчас мы с Налой попрощаемся и оставим вас в покое. – Я помахала ему рукой (как последняя идиотка) и хотела уйти, но Лорен поймал меня за запястье.

– Постой, не уходи! Я нахожу вдохновение не только в одиночестве.

Рука его была сухой и теплой, и я подумала, что он чувствует, как лихорадочно бьется мой пульс.

– Но я не хочу вам навязываться.

– Об этом можешь не беспокоиться! Ты мне нисколько не навязываешься. – Он крепко стиснул мое запястье, а потом (какая жалость!) разжал пальцы.

– Ну ладно. Как вы сказали – хокку? После его пожатия у меня закружилась голова, и я с трудом заставляла себя сохранять благоразумие. – Это такие японские стихи с определенным числом слогов в строке?

Его улыбка стала еще шире, и я от души похвалила себя за то, что в прошлом году была хорошей девочкой и не ловила ворон на уроках словесности у миссис Винек, уделявшей особое внимание разбору поэзии.

– Все правильно. Я предпочитаю схему 5-7-5.

Лорен помолчал, и его улыбка изменилась. В ней появилось что-то такое, от чего у меня в животе запорхали бабочки, а голова сладко закружилась.

Потом Лорен посмотрел на меня своими прекрасными темными глазами и негромко сказал:

– Кстати, о вдохновении. Ты могла бы мне очень помочь.

– С удовольствием, – пробормотала я, пытаясь успокоить участившееся дыхание.

Не отрывая взгляда от моего лица, он протянул руку и погладил мое плечо.

– Никс и здесь Отметила тебя…

Это не был вопрос, но я все равно ответила:

– Да.

– Я бы хотел взглянуть. Если, конечно, это тебя не смутит.

От его голоса у меня дрожь прошла по всему телу. Здравый смыл настаивал, что Лорен хочет увидеть мои татуировки только потому, что для недолетки они очень необычны, и что со мной он вовсе не заигрывает. Для него я всего лишь ребенок, недолетка со странными Метками и необычайными способностями. Так говорил здравый смысл. Но глаза Лорена, его голос, прикосновение его руки к моему плечу утверждали совершенно обратное.

– Сейчас.

В эту ночь на мне был мой любимый черный замшевый пиджак, отлично облегавший фигуру, и темно-бордовый топик. (Да-да, так я хожу в конце ноября, потому что перестала мерзнуть почти сразу же после того, как меня Пометили. Мы тут все такие.)

Я начала снимать пиджак, но Лорен меня остановил.

– Постой, я помогу тебе.

Он подошел совсем близко и встал передо мной. Потом протянул правую руку, взялся за воротник пиджака и стянул его вниз, до самых локтей.

Я ожидала, что он уставится на мои почти совершенно голые плечи и примется рассматривать татуировки, совершенно необычные не только для недолеток, но и для взрослых вампиров. Но Лорен продолжал смотреть мне в глаза. И тогда со мной что-то произошло. Я вдруг перестала чувствовать себя чокнутой, нелепой, нервной и неловкой шестнадцатилетней девчонкой.

Взгляд Лорена словно пробудил спавшую во мне женщину, и я сразу же ощутила совершенно незнакомую мне до сих пор спокойную уверенность в себе.

Очень медленно я подняла руку и спустила с плеча тонкую бретельку своего рубчатого топика. Потом, все так же не отрывая взгляда от его глаз, отбросила в сторону свои длинные волосы, подняла голову и слегка развернулась, чтобы Лорен мог получше разглядеть татуировку на моем плече со стороны спины (совершенно голом плече, надо сказать, если не считать тонкой лямки черного лифчика).

Несколько секунд Лорен по-прежнему смотрел мне в глаза, а я стояла, чувствуя, как прохладный ночной воздух и сияние почти полной луны скользят по обнаженной коже моей груди, плеч и спины.

Потом Лорен неспешно сделал шаг вперед и, взяв меня за предплечье, долго рассматривал мою спину.

– Невероятно, – почти шепотом произнес он. Я почувствовала, как он провел пальцем по спиральному узору, который, если не считать вплетенных в него рун, в точности повторял синий орнамент на моем лице. – Я никогда не видел ничего подобного. Ты похожа на древнюю принцессу, чудом попавшую в наше время. Ты отмечена свыше, Зои Редберд!

Он произнес мое имя, как молитву. От его голоса и прикосновения меня бросило в дрожь, так что мурашки побежали по коже.

– Прости меня. Ты замерзла, – спохватился Лорен и поспешно натянул бретельку и пиджак.

– Я дрожала не от холода, – услышала я свой собственный спокойный голос, и даже растерялась, не зная, гордиться мне своей смелостью или стыдиться своей наглости.

		Молоко и шелк —
		Погладить хочу и пить
		Луна взирает на нас.

Лорен прочел это, не сводя с меня глаз. Его голос, всегда такой хорошо поставленный, глубокий и звучный, стал низким и хриплым, словно каждое слово давалось ему с трудом. От его звука меня бросило в жар.

Я вся пылала, будто кровь моя превратилась в огонь и лихорадочными толчками разливается по телу. Я чувствовала странный жар в бедрах, мне было трудно дышать.

«Если он меня поцелует, я взорвусь!» Эта мысль настолько потрясла меня, что я поспешила хоть что-то сказать.

– Вы… сочинили это прямо сейчас? – Мой задыхающийся голос нисколько не скрывал моего состояния.

Лорен покачал головой, и тень улыбки тронула его губы.

– Нет. Этому стихотворению уже много сотен лет, когда-то его написал один японский поэт, любовавшийся нагим телом своей возлюбленной в лунном сиянии.

– Красиво, – прошептала я.

– Ты красивая, – ответил он и взял в ладони мое лицо. – Сегодня ты была моим вдохновением. Спасибо тебе.

Я почувствовала, что неудержимо тянусь к нему, и готова поклясться, что он тоже подался мне навстречу. Конечно, я не очень опытна в этих вещах. Ладно, не смейтесь, но я еще девственница. Но при этом не совсем дура (по крайней мере, большую часть времени).

Я знаю, когда парень меня хочет. А этот парень – по крайней мере, сейчас – определенно меня хотел. Я накрыла его ладонь своей и забыла обо всем – об Эрике, о себе и о том, что Лорен был взрослым вампиром, а я шестнадцатилетней недолеткой. Я хотела, чтобы он поцеловал меня, чтобы он дотронулся до меня еще…и еще. Мы смотрели друг на друга. Мы оба тяжело дышали. Мы…

Внезапно все изменилось. В глазах Лорена промелькнула какая-то тень, и они из темных и близких стали вдруг темными и далекими. Он убрал руку от моего лица и сделал шаг назад. Произошедшая в нем перемена подействовала на меня, как ведро ледяной воды, вылитой прямо мне на макушку.

– Приятно было поговорить, Зои. Спасибо, что позволила мне взглянуть на твои Метки. – Улыбка Лорена была вежливой и отстраненной. Настоящая улыбка учителя. Лорен коротко кивнул мне и, развернувшись, направился в другую сторону.

Не знаю, что я должна была сделать. Заорать от разочарования, заплакать от унижения или зарычать от досады? Короче, ничего такого я не сделала.

Я просто сдвинула брови и, бурча себе под нос, побрела к корпусу, старясь не обращать внимания на свои трясущиеся руки. Мне настоятельно требовалась скорая психологическая помощь лучшей подруги!




ГЛАВА 6


Продолжая бормотать проклятия в адрес всех мужчин на земле, я ворвалась в холл и сразу же увидела перед одним из телевизоров Стиви Рей и Близняшек. Разумеется, они ждали меня! У меня даже ноги подкосились от облегчения.

Я хотела скрыть свое ужасное приключение от всего света (говоря обо «всем свете» я обычно имею в виду Дэмьена и Близняшек). Но Стиви Рей должна была немедленно выслушать мою историю во всех подробностях, чтобы мы вместе могли хорошенько обмозговать ее и попытаться понять, что же, черт возьми, все это значило.

– Стиви Рей… я никак не могу разобраться с работой по социологии. Ты не могла бы мне помочь? Пожалуйста, это не займет много времени… – начала я, но Стиви Рей перебила меня, не отрывая глаз от экрана.

– Постой, Зои, не сейчас. Ты должна это увидеть, – она кивнула на телевизор. Близняшки просто прилипли к экрану и даже головы ко мне не повернули.

Только тут я заметила, что все они выглядят очень встревоженными, и мгновенно забыла (на время, разумеется) о кошмарном эпизоде под дубом.

– Что случилось?

Все смотрели повтор вечерних новостей местного канала «Фокс 23» Передачу вела Чера Кимико, и на экране мелькали знакомые кадры парка Вудворд.

– Даже не верится, что Чера не вампир, – машинально заметила я. – Она такая красотка.

– Да замолчи ты! Послушай, что она говорит! – шикнула на меня Стиви Рей.

Совершенно сбитая с толку их странным поведением, я закрыла рот и стала слушать.

«Возвращаемся к главной теме этого дня. Продолжаются поиски ученика средней школы Криса Форда. Семнадцатилетний юноша пропал вчера после футбольной тренировки».

На экране появилась фотография Криса в футбольной форме, и я тихонько вскрикнула от неожиданности.

– Слушайте, да я же его знаю!

– Поэтому я тебя и позвала, – кивнула Стиви Рей.

«Поисковые группы прочесывают парк Вудворд и окрестности площади Утика, где школьника видели в последний раз».

– Это совсем недалеко отсюда! – снова воскликнула я.

– Тише! – рыкнула Шони.

– Без тебя знаем! – оборвала ее Эрин.

«До сих пор мы не располагаем сведениями о том, что привело юношу в парк Вудворд. По словам матери Криса, ее сын никогда здесь раньше не бывал. Миссис Форд сказала так же, что вчера, как обычно, ждала Криса дома с тренировки. После исчезновения школьника прошло более двадцати четырех часов. Если вы располагаете информацией, которая может помочь в поисках Криса, пожалуйста, позвоните в полицию. Можно оставить свое сообщение анонимно».

После этого Чера перешла к следующему сюжету, и мои подруги отклеились от экрана.

– Значит, ты его знала? – спросила Шони.

– Да, но не очень хорошо. Он играет в футбол за «Юнион», и когда я встречалась с Хитом… вы помните, что он полузащитник в команде «Тигры Брокен Эрроу»?

Все трое нетерпеливо закивали.

– Так вот, он часто таскал меня на всякие футбольные вечеринки. Футболисты все знают друг друга и тусуются вместе, так что я встречала там и Криса, и его двоюродного брата Джона. Про них говорили, будто сначала они разминались дешевым пивом, а потом переквалифицировались на косячки с марихуаной. – Я посмотрела на Шони, проявившую к этому телесюжету особый интерес. – Можешь не спрашивать, я и так отвечу. В жизни он такой же симпатичный, как и на фотографии.

– Вдвойне фигово, когда что-то плохое случается с симпатичным чернокожим парнем! – вздохнула Шони и грустно покачала головой.

– Вдвойне фигово, когда что-то плохое случается с любым симпатичным парнем, – поправила ее Эрин. – Не надо дискриминации, Близняшка! Все симпатичные парни равны!

– Ты, как всегда, права, Близняшка.

– Не люблю марихуану, – пискнула Стиви Рей. – Она противно пахнет. Я попробовала однажды, но только обожгла горло и потом кашляла так, что чуть голова не оторвалась. Да еще кусок травы попал мне в рот, фу! Она горькая, как отрава.

– А мы с Близняшкой никогда не делаем ничего гадкого, – пропела Шони.

– Вот именно, а травка гадкая. И еще после нее тянет жрать, что попало. Просто отвратительно, что симпатичные футболисты травятся такой жутью, – скривилась Эрин.

– И это делает их менее симпатичными, – вздохнула Шони.

– Да при чем тут симпатичные футболисты и травка! – оборвала их я. – Речь идет о пропавшем парне! И у меня какое-то нехорошее предчувствие…

– О, нет! – перебила меня Стиви Рей.

– Дерьмово, – скривилась Шони.

– Мне всегда не по себе, когда у нее предчувствия, – хмуро заметила Эрин.



Весь остаток ночи мы проговорили об исчезновении Криса и о том, как странно, что в последний раз его видели неподалеку от Дома Ночи. По сравнению с этим, мелкая мелодрама под дубом стала казаться мне не стоящим внимания пустяком.

Нет, я по-прежнему хотела обсудить эту историю со Стиви Рей, но гнетущее чувство тревоги, охватившее меня сразу после просмотра новостей, не давало мне сосредоточиться на таких пустяках.

«Крис умер». Я не хотела этому верить. Не хотела этого знать. Но уже не сомневалась в том, что этого парня вскоре найдут – мертвым.

В столовой мы встретили Дэмьена, но разговор за столом вертелся исключительно вокруг пропавшего Криса.

Были выдвинуты самые разные версии его исчезновения, от гипотезы Близняшек о том, что «сладкий красавчик поругался с предками и нагрузился дешевым пивом до полной отключки» до экзотической теории Дэмьена, почему-то уверенного в том, что Крис неожиданно открыл в себе гомосексуальные наклонности и сбежал в Нью-Йорк, где собирался стать крутой моделью и звездой подиумов.

Я не предлагала никаких версий. У меня было только ужасное предчувствие, о котором я не хотела говорить.

Есть я тоже не могла. Живот разболелся совершенно невыносимо. Кстати, уже во второй раз за ночь.

– Ты ни к чему не притронулась, – заметил Дэмьен.

– Что-то не хочется.

– То же самое ты говорила за обедом.

– Значит, теперь я говорю это за ужином! – взорвалась я и тут же пожалела об этом, потому что Дэмьен с обиженным видом уткнулся в тарелку вьетнамской рисовой лапши с жареным мясом. Близняшки по очереди смерили меня изумленными взглядами и сосредоточенно заработали палочками. Стиви Рей встревожено покосилась в мою сторону и промолчала.

– Вот. Я нашла ее. Кажется, это твоя.

Афродита бросила серебряную сережку рядом с моей тарелкой. Я подняла глаза и взглянула в ее прелестное личико. Оно было совершенно бесстрастным, как и ее голос.

– Так твоя?

Я машинально подняла руку и дотронулась до второй сережки, оставшейся у меня в ухе. Оказывается, я совершенно забыла о том, как бросила сережку в угол, чтобы сделать вид, будто ищу ее, и незаметно подслушать разговор между Афродитой и Неферет. Вот ведь дура!

– Да. Спасибо.

– Не стоит благодарности. Как видишь, не у тебя одной бывают разные нехорошие предчувствия.

Афродита развернулась и вышла из стеклянных дверей столовой во дворик. В руках у нее был поднос с едой, но, проходя мимо столика, за которым сидели ее бывшие «подруги», она даже не повернула головы в их сторону.

Я заметила, что те украдкой посмотрели ей вслед, но потом так же быстро отвернулись. Ни одна из «сателлиток» не захотела встретиться с Афродитой взглядом.

Афродита вышла во двор, села за столик и принялась за еду. Она ела так уже целый месяц. Совершенно одна.

– Нет, она все-таки чокнутая, – заметила Шони.

– Чокнутая ведьма из преисподней, – сказала Эрин.

– Теперь даже ее подруги обходят ее стороной… – негромко сказала я.

– Прекрати ее жалеть! – с неожиданным раздражением закричала обычно кроткая Стиви Рей. – Она стерва, неужели ты этого не видишь?

– Она была стервой, и я с этим не спорила, – ответила я. – Я просто сказала, что ее собственные подруги повернулись к ней спиной.

– Мы что-то пропустили? – прищурилась Шони.

– Что происходит между тобой и Афродитой? – прямо спросил Дэмьен.

Я открыла рот, чтобы рассказать им о недавно подслушанном разговоре, но меня прервал нежный голос Неферет:

– Вот ты где, Зои! Надеюсь, твои друзья не будут возражать, если я ненадолго лишу их твоего общества?

Я медленно подняла глаза, заранее опасаясь того, что могу увидеть. Вы же помните, когда я в последний раз его слышала, этот голос был полон льда и холодной жестокости. Я боялась увидеть его хозяйку.

Наконец, наши взгляды встретились. Прекрасные зеленые глаза Неферет сияли добротой, а в ее ласковой улыбке появился оттенок тревоги.

– Зои? Что-то случилось?

– Нет! Извините, я просто задумалась.

– Я приглашаю тебя поужинать со мной.

– Да, конечно! Хорошо. С радостью. Очень вам признательна. Спасибо, Неферет! – затараторила я и с ужасом поняла, что не могу остановить этот идиотский поток. Оставалось надеяться, что он иссякнет сам собой. Любой понос когда-нибудь кончается, и словесный вряд ли должен быть исключением.

– Прекрасно, – Неферет улыбнулась моим друзьям. – Я позаимствую у вас Зои, но обещаю скоро вернуть ее в целости и сохранности.

Все четверо мужественно заулыбались и заверили Верховную жрицу в том, что запросто без меня обойдутся.

Я знаю, что это звучит смешно, но из-за их чересчур легкого согласия я вдруг почувствовала себя преданной и беззащитной. Вот глупости, правда? Неферет была моей наставницей и Верховной жрицей Никс. Она была на стороне добра!

Тогда почему, когда я брела следом за нею через столовую, в моем животе снова поднялась буря?

Не удержавшись, я обернулась и посмотрела на своих вероломных друзей. Они уже забыли обо мне и оживленно болтали.

Дэмьен держал палочки и показывал Близняшкам, как ими лучше пользоваться. Стиви Рей пыталась ему подражать.

Внезапно я почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд, и в тот же миг какая-то непреодолимая сила заставила меня повернуться к стеклянной стене, отделявшей столовую от внутреннего дворика.

Сидевшая в полном одиночестве Афродита смотрела на меня из темноты, и в ее взгляде было нечто похожее на жалость.




ГЛАВА 7


Преподавательская обеденная зала была совершенно не похожа на ученическую. Это была очень красивая комната, располагавшаяся непосредственно над школьной столовой.

Здесь тоже была стеклянная стена и высокие арочные окна. На просторной веранде, выходившей на внутренний дворик, были расставлены кованные чугунные столы и стулья. Остальную часть зала занимали стильно и дорого сервированные столики самых разных размеров, а также несколько кабинетов, отгороженных перегородками темного вишневого дерева.

Здесь не было ни подносов, ни стеклянных прилавков с блюдами. Льняные салфетки, фарфор и хрусталь подчеркивали безупречную белизну скатертей, тонкие белые свечи радостно горели в высоких хрустальных подсвечниках.

Немногочисленные преподаватели сидели за столиками по двое или небольшими группками и негромко беседовали. Прежде чем снова приняться за еду, все они почтительно поклонились вошедшей Неферет и ласково улыбнулись мне.

Я попыталась незаметно посмотреть, что же едят преподаватели, но к своему удивлению увидела в их тарелках все ту же вьетнамскую лапшу «бун ча» с жареным мясом, которую нам подавали внизу, и очень симпатичные спринг-роллы. Сколько я ни глазела по сторонам, мне так и не удалось разглядеть ни сырого мяса, ни чего-нибудь похожего на кровь (разве что красное вино, хотя оно вовсе не похоже).

Впрочем, кровь мне не нужно было высматривать. Если бы здесь ее пили, я бы сразу это почуяла. Так получилось, что мне был прекрасно знаком ее неповторимый, восхитительный и головокружительный аромат…

– Ты не замерзнешь, если мы сядем на балконе? – спросила Неферет.

– Нет, что вы! Я теперь вообще мерзну гораздо меньше, чем раньше.

Я лучезарно улыбнулась Неферет и строго напомнила себе, что она обладает чудовищной интуицией и может запросто «услышать» отдельные обрывки потока глупостей, безостановочно проносящегося у меня в голове.

– Вот и прекрасно, я предпочитаю круглый год ужинать на веранде.

Неферет вышла в стеклянные двери и подвела меня к столику, сервированному на двоих. Откуда ни возьмись, возле столика возникла официантка. Ярко-синий цвет Метки на ее лбу и сложная татуировка вокруг миловидного личика сердечком говорили о том, что эта девушка уже полностью закончила свое Превращение, хотя вид у нее был совсем юный.

– Две порции «бун ча» и бокал вина, которое я заказывала вчера, – распорядилась Неферет и, лукаво улыбнувшись мне, добавила: – А для Зои, будьте добры, принесите какой-нибудь колы, только не диетической.

– Спасибо, – глупо улыбнулась я.

– И все-таки я советую тебе не увлекаться этими напитками, они совсем не полезны для здоровья, – сказала Неферет и подмигнула мне, превратив нотацию в легкую шутку.

Я тоже заулыбалась, обрадованная тем, что она помнит о моей любви к коле, и постепенно начала успокаиваться.

Передо мной снова была Верховная жрица Неферет. Она была моей наставницей и старшей подругой, и за все время, проведенное в Доме Ночи, я не видела от нее ничего, кроме добра. Да, совсем недавно она очень нехорошо разговаривала с Афродитой, но ведь Неферет могущественная жрица, а Афродита, как справедливо напомнила мне Стиви Рей, лишь эгоистичная стерва, а значит, сама виновата в своих несчастьях! Да о чем я, вообще говорю? Она же, кажется, даже пыталась опорочить меня в глазах Неферет!

– Успокоилась немножко? – спросила Неферет.

Я подняла голову и наткнулась на ее внимательный взгляд.

– Да.

– Когда я услышала об исчезновении человеческого подростка, то сразу подумала о тебе и очень встревожилась. Пропавший мальчик был твоим другом?

Ее проницательность нисколько меня не удивила. Неферет была очень умна и щедро одарена Богиней. Все вампиры обладают так называемым шестым чувством, но Неферет и в этом была на голову выше всех остальных. Она знала буквально все (по крайней мере, самое важное). Так что не было ничего странного в том, что она догадалась о моих недобрых предчувствиях, связанных с исчезновением Криса.

– Нет, мы никогда не были друзьями. Я видела Криса пару раз на разных вечеринках, но я не слишком люблю тусовки, поэтому не успела как следует с ним познакомиться.

– Однако тебя расстроило его исчезновение.

Я кивнула.

– У меня какое-то нехорошее предчувствие. Я понимаю, это звучит глупо. Возможно, он поругался с родителями или отец достал его своими придирками, вот и решил сбежать. Может, он уже давно вернулся домой.

– Если бы ты верила в то, что сейчас сказала, ты бы так не волновалась, – сказала Неферет и замолчала, дожидаясь, пока вернувшаяся официантка расставит на столе принесенную еду и напитки. – Люди убеждены в том, что все вампиры обладают экстрасенсорными способностями. Правда же заключается в том, что лишь некоторые из нас могут похвастаться настоящим даром ясновидения, а все остальные просто умеют слушать свой внутренний голос и доверять ему, то есть делают именно то, что люди бояться себе позволить. – Она говорила почти как на уроке, и я с удовольствием ее слушала. – Подумай над этим, Зои. Ты хорошая ученица, и должна помнить, что случалось с людьми, особенно с женщинами, которые осмеливались полагаться на свою интуицию и начинали «слышать голоса» или предсказывать будущее.

– Окружающие обычно считали, что ясновидцы заключили союз с дьяволом или вроде того, в зависимости от исторической эпохи. В связи с чем те огребали по полной, – выпалила я и покраснела до ушей, вспомнив, что беседую с учителем.

Но Неферет лишь одобрительно кивнула.

– Вот именно. Порой этих безгрешных людей даже предавали смерти, взять хотя бы историю Жанны д'Арк. Теперь ты понимаешь, почему люди научились заглушать в себе голос интуиции. Вампиры же, напротив, учились его слушать, в чем весьма преуспели в этом. В прошлом, когда люди преследовали и уничтожали наш род, именно развитая интуиция спасла жизни многим нашим прародителям и прародительницам.

Я поежилась при мысли о том, как туго приходилось бедным вампирам в те далекие и опасные времена.

– Тебе нечего бояться, Птичка Зои, – улыбнулась Неферет. Я тоже улыбнулась, услышав знакомое с детства прозвище, которое дала мне бабушка. – Времена костров прошли и больше никогда не вернутся. Возможно, сейчас вампиры не пользуются тем уважением, которое окружало их в прошлые века, однако люди уже никогда не посмеют преследовать и уничтожать нас.

Зеленые глаза Неферет сверкнули недобрым пламенем. Я поспешно схватила стакан и отпила глоток колы, лишь бы не встречаться с ее грозным взглядом. Когда через несколько мгновений Неферет снова заговорила, голос ее звучал совершенно обычно, угроза исчезла из ее глаз, и она вновь превратилась в друга и наставницу.

– Вот почему я настоятельно советую тебе прислушиваться к своей интуиции. Если у тебя вдруг возникает какое-то нехорошее предчувствие – не отгоняй его и не пытайся подавить. Напротив, будь внимательна! И разумеется, не стесняйся обращаться ко мне в любое время дня и ночи, если тебе захочется что-то обсудить или спросить совета.

– Спасибо, Неферет, это очень для меня много значит.

Она небрежно махнула рукой.

– Я лишь исполняю свой долг наставницы и Верховной жрицы – те самые обязанности, которые, надеюсь, когда-нибудь будут возложены и на тебя.

Всякий раз, когда Неферет заговаривала о моем будущем Верховной жрицы, я испытывала очень странное чувство, состоявшее из равных долей надежды, восторга, смущения и страха.

– Кстати, я очень удивлена, что ты так и не зашла ко мне сегодня после медиатеки. Тебе удалось что-нибудь сделать? Ты уже определилась с тем, что хочешь изменить в «Дочерях Тьмы»?

– Ну… вообще-то, да. Я кое-что придумала, – выдавила я, изо всех сил стараясь не думать о встрече с Лореном в библиотеке… и встрече с ним же возле школьной стены. Если Неферет с ее высокоразвитой интуицией поймает хотя бы обрывок моих мыслей, то…

– Вижу, ты колеблешься. Не хочешь делиться со мной своими планами?

– Нет, что вы! То есть, не совсем так. Понимаете, вообще-то я приходила к вашему кабинету, но вы были… – Я вспомнила о подслушанной сцене и быстро взглянула на Неферет. Ее глаза, казалось, смотрели мне прямо в душу. Я судорожно сглотнула. – Вы были заняты с Афродитой. Ну, я и ушла.

– Ах, вот в чем дело! Теперь я понимаю, почему ты держишься со мной так настороженно, – грустно вздохнула Неферет. – Что я могу сказать об Афродите… Видишь ли, в последнее время с ней стало очень сложно. Меня это чрезвычайно расстраивает, поверь. С памятной ночи Самайна, когда у меня открылись глаза на ее порочность, я чувствую свою ответственность за ее превращение в столь испорченное и злое создание. С первого дня ее в нашей школе я знала, что она эгоистка. Нужно было с самого начала быть с ней построже. – Неферет печально посмотрела на меня и спросила: – Как много ты успела услышать?

Тревожный холодок пробежал у меня между лопаток.

– Совсем немного, – поспешно ответила я. – Афродита так громко плакала, что почти ничего. Только, что вы велели ей заглянуть в себя… Я решила, что не должна вам мешать, и ушла, – осторожно закончила я. Это была не вполне правда, но и не совсем ложь. Я просто умолчала о том, что слышала перед этим. И твердо выдержала взгляд Неферет, ни на миг не отведя глаз.

Неферет снова вздохнула и отпила глоток вина.

– Я никогда не обсуждаю с недолетками поведение или характер других недолеток, но это особый случай. Ты ведь уже знаешь, что дар Афродиты заключался в умении предвидеть грядущие несчастья и катастрофы?

Я кивнула, отметив про себя, что Верховная жрица упомянула о ясновидении Афродиты в прошедшем времени.

– Так вот, Богиня прогневалась на Афродиту и лишила ее этого дара. Такое случается крайне редко, Зои. Если Богиня чем-то наделяет своих избранников, она практически никогда не лишает их этой милости. – Неферет пожала плечами и негромко сказала: – Но пути Великой Богини неисповедимы.

– Какой удар для Афродиты, – вырвалось у меня.

– Хорошо, что ты умеешь сострадать, но Афродита не стоит жалости. Пожалуй, я должна рассказать еще кое-что, чтобы ты была настороже. Видения Афродиты полностью потеряли смысл. Все, что она говорит, может вызвать ложную тревогу и напрасно перепугать окружающих. Твой долг предводительницы «Дочерей Тьмы» состоит в том, чтобы оградить нашу школу от дурного влияния Афродиты и не позволить ей нарушить спокойствие недолеток. Ты знаешь, мы всячески поощряем стремление наших учеников самим решать свои проблемы. Вы стоите неизмеримо выше обычных человеческих подростков, поэтому мы ждем от вас гораздо большего. В данном случае я прошу тебя немедленно обратиться ко мне, если поведение Афродиты станет слишком… – Неферет помолчала, подбирая нужное слово, – скажем так, экстравагантным.

– Конечно, – кивнула я и едва не скривилась от жуткой боли в животе.

– Вот и прекрасно! А теперь давай оставим эту неприятную тему и поговорим о твоих планах по преобразованию «Дочерей Тьмы».

Я постаралась забыть об Афродите и рассказала Неферет о своей задумке с Советом старост. Неферет слушала очень внимательно, и мне показалось, ее очень впечатлили мои исследования и планы, как она выразилась, «давно назревших преобразований».

– Насколько я поняла, ты хочешь, чтобы я от лица преподавателей одобрила твои нововведения и состав будущего Совета? Что ж, четверо твоих друзей представляются мне достойными членства в Совете. Кого ты хочешь предложить на два оставшихся места?

– Мы посоветовались и решили выдвинуть Эрика Найта.

– Это мудрое решение, – кивнула Неферет. – Эрик пользуется большой популярностью среди недолеток, он делает большие успехи в учебе и его ждет блестящее будущее. А последняя кандидатура?

– По этому вопросу у нас возникли разногласия. Я считаю, это должен быть еще один старшеклассник, и мне представляется правильным выбрать его из числа бывших приближенных Афродиты. – Я увидела, как Неферет изумленно приподняла брови, и продолжила: – Это усилит мой авторитет, потому что все увидят, что я возглавила «Дочерей Тьмы» вовсе не потому, что стремилась к власти или хотела унизить Афродиту. Я решилась на это, чтобы сделать то, что считаю правильным. Я совсем не хочу развязывать дурацкую войну между кликами. Если кто-нибудь из подруг Афродиты вступит в мой Совет, все остальные поймут, что я добиваюсь не окончательной победы над Афродитой, а гораздо более важных целей.

Неферет очень долго молчала. Наконец, когда мне показалось, будто прошла целая вечность, она медленно произнесла:

– Ты знаешь, что все подруги отвернулись от Афродиты?

– Я поняла это только сегодня, во время ужина.

– Зачем же включать в Совет бывших друзей бывшей предводительницы?

– Я не уверена в том, что они бывшие. Часто в узком кругу люди ведут себя совсем не так, как на публике.

– Здесь ты права. Ну что ж, одобряю твое решение. Я уже объявила преподавателям и ученикам, что в воскресенье в обществе Дочерей и Сыновей Тьмы состоится особый ритуал Полнолуния. Думаю, большая часть его старых членов захотят прийти – хотя бы для того, чтобы посмотреть на тебя и твои сверхъестественные способности.

Я вздрогнула и кивнула. Я уже стали привыкать к роли главного экспоната паноптикума.

– Будет очень хорошо, если прямо в воскресенье ты объявишь о предстоящих изменениях. Сообщи, что седьмое место в Совете остается вакантным, но занять его может только учащийся шестой ступени. После этого тебе останется только рассмотреть все кандидатуры и выбрать самую достойную.

– Но мне бы не хотелось, чтобы члены Совета назначались нашему выбору! Я думала, все учащиеся и преподаватели будут голосовать за кандидатов!

– Так и будет, – ласково ответила Неферет. – Они будут голосовать, а потом мы примем окончательное решение.

Мне хотелось возразить, но зеленые глаза Неферет словно подернулись льдом и, честно признаюсь – я струсила. Поэтому вместо того, чтобы спорить (что было совершенно невозможно), я, как сказала бы моя бабушка, свернула на другую тропинку.

– И еще мне бы хотелось, чтобы Дочери Тьмы занялись благотворительностью.

На этот раз брови Неферет взлетели так высоко, что едва не скрылись в волосах.

– Что? Ты имеешь в виду благотворительность, которой обычно занимаются люди?

– Да.

– И ты думаешь, они захотят принять твою помощь? Да ведь они избегают нас. Они гнушаются нами. Они боятся нас.

– Возможно, они поступают так потому, что плохо нас знают? – сказала я. – Может, если мы будем участвовать в жизни Тулсы, люди станут относиться к нам, как к части Тулсы?

– Ты помнишь о Гринвудской резне 1921 года? Те афроамериканцы тоже были частью Тулсы, однако Тулса их уничтожила.

– Сейчас не 1921 год! – возразила я. Мне было очень трудно выдержать взгляд Неферет, но на этот раз я была твердо уверена, что поступаю правильно. – Вы учите меня доверять своей интуиции. Именно она мне подсказывает, что я должна это сделать.

Лицо Неферет разгладилось.

– Ты следуешь моему совету, не так ли?

Я кивнула.

– Ну что ж… Какой именно благотворительностью ты хотела бы заниматься – разумеется, при условии, что люди дадут нам свое согласие?

– Я думаю, они не будут спорить! Я решила сотрудничать с «Уличными котами», это такая служба по спасению и выхаживанию бездомных кошек.

Неферет запрокинула голову и весело расхохоталась.




ГЛАВА 8


Я уже вышла из столовой и собиралась отправиться к себе, когда вдруг вспомнила, что так и не рассказала Неферет о призраках. Надо было вернуться, но мне почему-то ужасно не хотелось этого делать.

Долгий разговор с Неферет совершенно меня вымотал, поэтому я была просто счастлива поскорее выбраться из роскошной преподавательской столовой с ее чудесной верандой, обилием хрусталя, льна, серебра и фарфора, и вернуться в наш корпус.

Мне не терпелось увидеться со Стиви Рей, рассказать ей о Лорене, а потом расслабиться, посмотреть какое-нибудь старье по телику и постараться забыть (хотя бы на одну ночь) о страшном предчувствии по поводу исчезновения Криса, а также о том, что я теперь важная шишка и возглавляю самую крутую школьную организацию Дома Ночи.

Я просто хотела немного побыть сама собой. Имею я на это право? Возможно, как я и сказала Неферет, Крис давным-давно вернулся домой. А меня ждет куча дел. Надо написать выступление перед Дочерями и Сыновьями Тьмы. Да и к ритуалу Полнолуния не мешало бы подготовиться, как-никак, мне впервые предстоит создать магический круг у всех на глазах… От этих мыслей у меня снова заурчало в животе, но я постаралась не обращать на это внимания.

По дороге в корпус я вспомнила, что к понедельнику нужно написать эссе по социологии. Правда, Неферет освободила меня от выполнения домашних заданий для третьей ступени, чтобы я могла больше времени уделять работе над учебником для старших классов. Но поскольку я лезла из кожи вон, чтобы не выделяться и выглядеть «нормальной» (понимаю, смешно слышать рассуждения о «нормальности» от уникального вампира-недолетки!), мне придется непременно сдать его вместе с остальными.

Поэтому вместо того, чтобы вернуться в столовую, я помчалась в нашу классную комнату, где был мой личный шкаф с учебниками и всеми необходимыми пособиями.

Наша классная комната находилась в аудитории Неферет, но я только что оставила Верховную жрицу допивать свое вино в компании других преподавателей, а значит, на этот раз мне не угрожала опасность случайно подслушать что-нибудь нехорошее!

Дверь в кабинет, как обычно, была не заперта. Интуиция заменяла вампирам замки, а страх перед всеведением учителей предотвращал воровство лучше всяких запоров. Внутри было темно, но меня это нисколько не смутило. Прошел всего месяц с тех пор, как меня Пометили, однако я видела в темноте так же хорошо, как и при свете. Вернее, даже лучше. От яркого света у меня болели глаза, а солнце я вообще не переносила.

Я даже застыла перед своим шкафом, настолько поразила меня мысль о том, что я почти целый месяц не видела солнца. Представляете? И вспомнила об этом только сейчас!

Не знаю, как долго я бы простояла так, размышляя о странностях своей новой жизни, если бы не заметила листок бумаги, приколотый к полке моего шкафа. Листок все еще тихонько трепетал от порыва ветра, поднятого распахнувшейся дверью. Я протянула руку, чтобы прижать его – и вдруг поняла, что это такое.

Стихи.

Точнее, хокку. Три строчки, написанные прямым четким почерком. Я читала и перечитывала их, пока не запомнила наизусть.

		Принцесса не спит.
		Но прочен дивный кокон —
		Разверни крылья!

Я провела пальцами по листку. Только один человек на свете мог написать это стихотворение. Сердце мое сладко сжалось, и я беззвучно прошептала: «Лорен…»

– Я говорю совершенно серьезно, Стиви Рей! Если хочешь, чтобы я тебе рассказала, поклянись, что никому не проболтаешься. Только имей в виду, когда я говорю никому, то прежде всего имею в виду Дэмьена и Близняшек!

– Ну хватит, Зои, ты же знаешь, что мне можно доверять! Я уже поклялась и дала тебе честное слово. Чего еще ты хочешь? Чтобы я вскрыла себе вены и подписалась кровью?

Я продолжала молчать.

– Зои, ну перестань ломаться! Ты можешь мне рассказать все, я никому не проболтаюсь. Обещаю.

Я молча смотрела на свою лучшую подругу. Мне просто необходимо было с кем-нибудь поделиться – но только не со взрослым! По совету Неферет я старательно прислушалась к себе, ища ответа у своей интуиции. Кажется, возражений не было. Стиви Рей можно было открыться.

– Извини. Я знаю, что тебе можно доверять. Просто… Сама не знаю! – Я потрясла головой, злясь на собственную нерешительность. – Ладно, слушай. Сегодня со мной произошло кое-что странное.

– Ты хочешь сказать, еще более странное, чем обычно?

– Ну да. Сегодня днем, когда я сидела в библиотеке, туда пришел Лорен Блейк. Кстати, я ему первому рассказала о Совете старост и о своих планах по переустройству «Дочерей Тьмы».

– Лорен Блейк? Самый роскошный вампир из всех, кого мы видели вживую? Ой, мамочки! Пожалуй, мне лучше присесть, – пробормотала Стиви Рей и плюхнулась на свою кровать.




Конец ознакомительного фрагмента.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=183952) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


У. Шекспир. Сонет 1 (пер. с англ. С.Маршака).




2


Френсис Бэкон (1597–1612 гг.) «Опыты или наставления, нравственные и политические».




3


Можно я пойду в ванную? (исп.).